Лига лжецов

Глава 3. Кайдер

Я проследовал за мистером Тойером в камеру, расположенную на восьмидесятом этаже. Греймонд жестом приказал тюремному охраннику открыть решетку. Внутри сидел заключенный, который закинул скрещенные ноги на стол, словно расслаблялся перед камином. Темные волосы мужчины спадали на лоб. Он закатал рукава тюремной униформы и расстегнул пуговицы спереди, чтобы наглядно продемонстрировать многочисленные темно-серые эхо-метки, которые струились от его пальцев к груди. Под покровом меток его кожа была цвета песчаных пляжей Карделла.

Я снова покачнулся на ногах. Он выглядел немногим старше меня. Парень казался смутно знакомым, но я не мог его вспомнить.

– Мистер Тойер, – сказал заключенный, но не сдвинулся со своего места. – Рад снова вас увидеть. Новый гость, добро пожаловать в мою скромную обитель. – Он широко раскинул покрытые эхо-метками руки.

Камера была совершенно пустая, если не считать стола, узкой металлической койки у дальней стены и душевой лейки над отверстием в полу, служащим туалетом и сливом. По сравнению с камерой моя старая комната в общежитии выглядела просто роскошно. И стол, и койка представляли собой прямоугольные деревянные конструкции, которые буквально вырастали из каменного пола, и под ними не было места для чего-либо, включая тени.

– Кайдер, – произнес Греймонд, усаживаясь напротив заключенного. – Это мой новый клиент, Джей Бьютер.

Точно! Я вспомнил, как пять недель назад читал в газете о странной смерти генерала Регентства. Должно быть, это его сын, хотя они и не были похожи друг на друга: доктор Бьютер был белокожим и со светлыми волосами.

– Разве ты не мой сосед? – спросил я.

– Что? – Джей вскинул голову, словно птица. – Ты тоже заключенный?

Я усмехнулся.

– Нет.

– Так и есть. – Греймонд вытащил из портфеля папку и положил ее на стол. – Джей и его отец жили в нескольких домах от поместья Бродак. Вы учились в одной школе с разницей в год.

– Бродак? – Джей выглядел ошеломленным. – Как в случае с судьей Бродаком? – Он ткнул в меня большим пальцем. – Теперь мы пускаем шпионов, мистер Тойер?

– Я не шпион, – ответил я.

– Конечно, приятель, – сказал он, подмигивая. – Не могу винить тебя за это.

– Кайдер – мой ученик. Он на вашей стороне, – сказал Греймонд. – Мы на вашей стороне. Мы здесь, чтобы помочь. Если бы вы только позволили мне. – Он пробормотал последнюю часть себе под нос.

Джей откинулся назад и с уверенным кивком заложил руки за голову.

– Он точно шпион.

– Я здесь, чтобы узнать правду, – твердо сказал я.

– Ах да? – воскликнул Джей. – Ну, как я и сказал вашему боссу, когда меня арестовали пару дней назад, я совершил это. Дело закрыто.

– Ты виновен? – спросил я.

– Конечно. – Джей широко улыбнулся. – Я вор, лжец и убийца. Как они это называют? – Он не стал дожидаться нашего ответа. – Тройная угроза.

Я поджал губы. Джей ждал нашей реакции, но я решил не отвечать на его дерзкие заявления. За все эти годы я отлично научился не попадаться на удочку сестры.

Левая сторона тюремной униформы Джея распахнулась, открыв взгляду расположившееся над сердцем изображение черепа, края которого размылись, превратившись в осколки кости.

– Что-то привлекло твое внимание? – Он заметил мой взгляд. – Череп появился в ту ночь, когда я убил своего отца. Очень похож на него. Только без волос, мышц и кожи. – Он подмигнул мне. – Ну и глазных яблок.

Эхо смерти. Очевидно, что Джей убил своего отца. Так почему же Греймонд подверг сомнению его признание?

– Джей, – произнес Греймонд, перебирая бумаги на столе. – Не мог бы ты рассказать Кайдеру, что произошло в ночь, когда умер твой отец? Я бы хотел, чтобы он услышал от тебя подробности, и мы смогли наилучшим образом сформулировать твое заявление для судебного разбирательства, которое пройдет в конце недели.

– Конечно. – Джей хрустнул костяшками пальцев. – Мой отец весь день командовал мной, и я устал слушать его голос. Так что я разбил свет в его кабинете и в темноте потянулся к эдему. Я приказал эдему заставить отца замолчать. А потом, – Джей звонко щелкнул пальцами, – он постарел на пару сотен лет прямо на моих глазах. Оказывается, трудно разговаривать, когда челюсть отваливается от твоего лица и превращается в пыль.

Я вздрогнул, но Джей не остановился.

– Последние пять недель я жил на улице, воровал все, что мне было нужно или попросту хотелось. Моя жизнь шла как по маслу, пока меня не поймали за попыткой стащить буханку хлеба. Меня послали сюда дожидаться предварительного слушания. Затем привели вас.

Греймонд глубоко устало вздохнул.

– Твое признание полностью совпадает с отчетом охранников.

– Разве это не хорошо? – спросил я. Случай показался мне довольно простым.

– Нет, когда все совпадает до единого слова, – ответил Греймонд, переключив внимание на заключенного. – Джей, за двадцать пять лет работы общественным защитником по делам, связанным с использованием эдема, я представлял интересы сотен преступников…

– Хотите медаль? – прервал его Джей.

Греймонд покачал головой.

– С годами я научился замечать некоторые закономерности и тенденции. Лжецы, – он указал на Джея, – идеально рассказывают свои истории. Словно они заучили речь от начала до конца. Однако правда естественна. Детали вспоминаются по крупицам. Так устроен наш ум. Одна зацепка влечет за собой другую.

– Фотографическая память. – Джей постучал себя по виску. – Я подражаю своему отцу. Вот почему он так хорошо справлялся со своей работой.

– Ты что-то скрываешь, – не согласился Греймонд. – И мне нужно знать, что именно, чтобы нас не застали врасплох в суде. Я должен быть в курсе, с чем я имею дело.

Джей фыркнул.

– Вы имеете дело с ребенком, чей отец не заботился о нем. Этот мужчина практически не появлялся в моей жизни, даже когда я спал в соседней комнате. – Он пожал плечами. – Моя жизнь не сильно изменилась после его смерти. И это правда.

Отчасти я разделял чувства Джея. С тех пор как моя мать умерла, отец с головой погрузился в работу. Он был упрямым, неумолимым, с ним было трудно жить. И все же я никогда не хотел, чтобы ему причинили какой-либо вред. Он все еще оставался моим родителем.

– Если ты не покажешь никаких признаков раскаяния, – сказал Греймонд, – я не смогу просить о смягчении приговора.

Джей пожал плечами.

– Мне все равно.

– Почему? – спросил мистер Тойер, опираясь локтями на стол. – Ты умный ребенок. Почему ты хочешь провести остаток своей жизни здесь?

– Потому что еда бесплатная, – ответил он с ухмылкой. – Нет необходимости в суде, я признаю свою вину. Точка.

– Тебе больше нечего сказать… – произнес Греймонд, вопросительно вскинув бровь.

– Как бы я ни ценил этот визит, – сказал Джей. – Я рассказал вам все, что произошло. Вы можете быть свободны. – Парень отмахнулся от нас.

Греймонд неохотно встал на ноги и постучал в дверь, чтобы его выпустил охранник. Я поплелся за ним, не желая отставать.

– Как думаете, что скрывает Джей? – спросил я, как только мы вернулись в лифт. – У него эхо смерти – он точно кого-то убил.

– Да, – согласился Греймонд. – Но зачем скрываться на протяжении пяти недель, чтобы потом открыто признать свою вину после ареста за мелкую кражу?

– Возможно, он хочет искупить убийство своего отца?

– Джей похож на человека, который хочет искупить все, что он совершил в своей жизни?

Я не мог не улыбнуться.

– На самом деле нет.

Греймонд нервно почесал свою седеющую бороду.

– Я хотел бы увидеть полную картину. Уверенность Джея в своей вине звучит неправдоподобно. Наказание будет суровым, учитывая, кем был его отец.

Я кивнул.

– Кто теперь во главе Регентства?

– Заместитель доктора Бьютера.

Я сомневался, что при новом руководстве что-то поменяется. Регентство имело власть над Телином с тех пор, как появилась завеса.

– Почему бы вам не заявить о признании осужденным вины? – спросил я. – Если это именно то, чего желает Джей?

Греймонд вздохнул так, словно я ничего не понял. И это было действительно так.

– Потому что моя работа как государственного защитника состоит в том, чтобы гарантировать – мои клиенты не проведут здесь свою жизнь. Мне нужно хоть что-нибудь, что угодно, чтобы показать, что Джей не хладнокровный убийца.

– А вы уверены, что это не так?

Греймонд на мгновение замолчал.

– Я уверен, что бы ни случилось той ночью, мы не знаем и половины.