Либер Хаотика: Кхорн

«Вы потребовали от нас, чтобы мы явились к вам, и отделили себя от тех грабителей, которые внешне похожи на нас и ныне вторглись в ваши земли. Вы слышали истории, что мы исповедуем схожих божеств и верования, и теперь напуганы, окружённые врагами, о которых никогда до этого ни имели малейшего представления.

Для начала мы установим, что племена людей никогда не должны ничего требовать от Трона Феникса. Вы можете спросить, вы можете запросить, вы даже можете попросить нас, но вы никогда не должны требовать, чтобы мы оправдывали себя перед вами.

Вы спрашиваете нас, признаём ли мы сходных богов, и мы также знаем, что вы ожидаете, что мы будем это отрицать, и вы попытаетесь предъявить нам ваши жалкие «свидетельства». Так что давайте оградим вас от излишних страданий и сразу скажем, что это правда.

Я уверен, что даже теперь вы в своём невежестве отдаёте распоряжения заключать в тюрьмы или высылать из своего города любого из нашего рода, поскольку вы не можете понять всей проблемы целиком, однако мы попытаемся просветить вас в этом вопросе.

В нашу религию и верования мы так же, как и вы, включаем всё, чем мы являемся и чем можем стать: наши величайшие надежды и наши темнейшие помыслы. Мы отдаём дань божеству, которое вы называете Каином, поскольку мы признаём силу кровопролития, войны и смерти в наших жизнях, так же как и вы отдаёте должное своим Ульрику, Мирмидии и Морру.

Вы признаёте их и просите их усилить ваши руки для войны так же, как и мы делаем это в отношении Каина, однако считали бы вы себя при этом ответственными за действия своих сородичей, которые посвятили себя им полностью? Несёте ли и вы на себе бремя жажды крови и преступлений тех, кто полагает, что такова воля их бога? Нет, вы объявляете их безумцами и охотитесь на них во имя этих самых богов. Так же и мы.

Вы упрашиваете доказательств того, что мы не объединены с этими ренегатами, и мы говорим вам на это, что наше разделение произошло задолго до того, когда ваши царства существовали. Наша кровная месть началась задолго до вашего времени. Неисчислимы те, кто отдал свои жизни в этой войне, лучшие из нашего рода, наши чемпионы, подобных которым не может вообразить ваш вид, боролись и умерли в искоренении этого раскола. Глубина нашего позора и нашей ненависти лежит вне всякого вашего жалкого понимания, и после этого вы ещё смеете спрашивать у нас какие-то доказательства?»

Владыки мои, к этому письму прилагается моё окончательное мнение относительно моего расследования по делу об убийствах Кровавого креста.

За последние полгода никак не меньше, чем сорок людей были найдены убитыми в одной и той же ужасной манере. Каждая из этих жертв была обнаружена в глухих улочках кожевенных кварталов города, их тела были расчленены тесаками или схожими с ними большими кинжалами, но их головы остались нетронутыми, за исключением нанесённых бритвой x-образных разрезов через переносицу к щекам и виску. Признаки ритуального характера этих увечий побудили меня посчитать их интересными для нашего ордена, и я начал своё расследование, подробности которого изложены в моём отчёте.

Все жертвы не имели ничего общего между собой: одни были бедны, другие зажиточны, мужчины и женщины, дети и старики, как бродяги и путешественники, так и уважаемые горожане. Пожалуй, лишь сама эта хаотичность выбора и связывала их, конечно же, кроме их ритуальных шрамов. С приходом зимы число жертв росло, и количество этих убийств увеличилось с каждым прошедшим днём. Однако стоит отметить, что это происходило не только за счёт ритуальных убийств, но и за счёт обычных, в которых убийцы пытались скрыть следы своих преступлений большей жестокостью в подражании методам этих ритуалов. Я с лёгкостью определил этих бледных имитаторов. Народные чаяния, что это будет концом их ужаса, росли с каждым повешенным на виселице, однако я знал, что это далеко не так.

Городская стража постоянно патрулировала кожевенный квартал, но они были одиноки в этом, поскольку горожане отказывались входить в квартал по доброй воле. Даже простые воришки и разбойники не заходили туда, и квартал начал напоминать скорее военный лагерь, нежели город. И всё же, эти усилия оказались тщетными, ибо изувеченные тела непрерывно продолжали находить там, а вскоре и в других районах города, и даже в окружающей город сельской местности.

Поворотный момент моего расследования наступил вскоре после того, как доктор Тадеуш Верберг, уважаемый врач храма Шаллии и член Городского Совета, был найден убитым в схожей ритуальной манере. Он оказался самой влиятельной изо всех жертв, и как вскоре окажется, последней среди них. Хотя стоит отметить, что поворот в расследовании связан не с самим Вербергом, а с малозначимой смертью мясника Леофа Граудлина, который мыл руки на песчаной отмели Гарпамского причала вниз по реке приблизительно в то же самое время.

Хотя тело мясника проявляло больше признаков разложения и распада (это странно, поскольку он отсутствовал меньше недели), на нём не было никаких отметин Кровавого креста, и поэтому его смерть и была по большому счету проигнорирована городской стражей. Именно из-за незначительных признаков скверны на его теле, известных нашему ордену, я уделил ему больше внимания, и мой помощник, Ролло Турер, которого я назначил проверить дела умершего, выявил несоответствие в его закупочных книгах, которое в итоге и привело к решению в моём расследовании.

Методом, который более подробно изложен в моём отчёте, я выяснил, что убийства были делом рук не одного, а целой группы убийц, называющих себя Khaelhermanir, и являющихся культом убийц, замешанных в поклонении запретному Богу убийств. После тщательного расследования, в ходе которого на мою жизнь трижды устраивали покушения, я, наконец, преуспел в обнаружении культа и с помощью отделений городской стражи я обрушил на их головы карающий молот правосудия Зигмара.

Так велико было число замешанных в этот культ, что оказалось невозможным захватить их за один рейд, и с каждым новым арестом молва доходила до других культистов, давая им время подготовиться к нашему прибытию. С большими потерями с обеих сторон в ходе кровопролитных схваток нам всё же удалось окончательно уничтожить этих презренных убийц.

Немногие выжившие благополучно попали в мою власть. Наиболее примечательными среди них были такие светила, как герцог Сак, бургомистр Гейдер и Лойтант Теммерфин. Все они признались в своих преступлениях, столкнувшись с губительными для них доказательствами, собранными мной. Я полагал, что, учитывая их положение и преимущества в общественной жизни, они являются главами деятельности культа, но я ошибался. Скорее всё было наоборот, они оставались на задворках культа, играя роль рядовых головорезов.

Их жилые и торговые дома использовались культом в их вырожденческой религии, и я подробно описал в своём отчёте все те отвратительные открытия, которые мы сделали в каждом из них. Само собой разумеется, что это лишь подтвердило их богохульство превыше всего остального. Я возложил на судебные власти своё решение, что эти строения должны быть очищены и в них проведён ритуал экзорцизма, прежде чем они будут уничтожены, а не переданы в руки бенефициаров их бывших владельцев. Подобная скверна не имеет права существовать в какой-либо форме и должна быть полностью искоренена.

Я раздумываю над судьбой этих людей, извращённых настолько, что они стали подвластны этой ереси. В случае Гейдера это проявилось особенно, и после нескольких дней заключения он стал не более чем пускающей слюни тварью, не имеющей никакого умственно подобия с тем человеком, который раньше долгие годы был движущей силой городской политики. Я не могу представить, что же такое могло привести в восторг этих господ, что они пали так низко.

И хотя культ разрушен, моё расследование в отношении них и их цели продолжается. Одно тревожащее признание, сделанное несколькими из культистов пред тем, как их умы окончательно поблекли, ссылается на некую женщину удивительной красоты и душевной злобы, которая, возможно, были инициатором этой ужасной бойни. По моему мнению, она давно покинула город и может организовать подобные кровавые культы и в других городах нашей страны. Я сообщу об этом подробнее, как только сам узнаю больше.