Лев и Сокол

— Почему я должен платить? Я не тот, кто причинил тебе боль. Это сделала Вдохновительница, и она мертва.

Лестер ответил, брызгая слюной, его безумные, налитые кровью глаза закатились.

— Все врачи должны заплатить! Злобные создания с иглами. — Тык. — И взятием крови. — Тык. — Всегда проводите всё больше и больше тестов. — Лестер с пеной у рта разглагольствовал и наугад вводил шприцы в бедное, скрюченное тело Нолана.

— Я просто хотел тебе помочь.

— Помочь мне? Помоги! Посмотри на меня! Я чудовище! — Лестер закричал. — Вот к чему привела помощь мне? И теперь ты тоже будешь страдать.

Бесформенное существо, больше похожее на зверя, чем на человека, прыгало вокруг стола, тыча иголками, и Нолан морщился, каждый укол превращался в мини-пытку. Подумать только, люди платили иглотерапевтам за такое лечение. С другой стороны, Нолан готов был продолжать иглоукалывание, когда Лестер вытащил нож, видимо ему надоела его игра с уколами.

— Что ты собираешься с этим делать, Лестер?

— Ты отнял у меня жизнь. Отнял мою внешность. И теперь я собираюсь отплатить тебе тем же. — Он захихикал, и Нолан напряг мускулы в надежде, что сможет освободиться.

— Мы не можем поговорить об этом ещё? Может быть, за чашечкой кофе? Или за коробкой крекеров?

— Нет. С меня хватит разговоров. Я больше не буду слушать. Больше не позволю тебе разрушать мою жизнь.

И Нолан перестал быть милым.

— Не заставляй меня выводить льва наружу.

— Вперёд, — поддразнил Лестер. — Предлагаю попробовать. В одной из игл, которые я воткнул, был подавитель. Твой лев, наверное, уже крепко спит. Удивительно, что в наши дни можно найти на улицах.

Несмотря на леденящие душу слова, Нолан попытался. Позвал своего льва. Приказал ему завладеть телом. Мысленно взревел, чтобы он проснулся, но в ответ услышал только громкий храп. Кажется, его пушистое «я» не придет на помощь.

Псих, смеясь, приплясывал вокруг связанного тела.

— Я же говорил. Я же говорил. Каково это быть беспомощным пациентом, док-тор? Знать, что ты во власти кого-то другого? Пора сделать косметическую операцию. Приготовься страдать. — Лестер схватил Нолана за волосы и дернул его голову назад. Мгновение спустя Нолан взревел.

Глава 20

Забыв об ожидании подкрепления, в тот момент, когда Кларисса услышала крик Нолана, она выбила ногой дверь кладовки. Зрелище, открывшееся её пронзительному взгляду, не сразу удалось переварить.

Нолан лежал на столе, связанный туже, чем индейка на День Благодарения. Серебристая лента обвивалась вокруг него, превратившись в кокон, в то время как тело ощетинилось, как у дикобраза, из-за того, что из него торчали иглы разной длины. Его усеяли капли крови, но не это заставило льва закричать в страдании. Нет, причина оказалась более ужасной, чем эта.

Когда псих отскочил от стола, держа в одной руке сверкающий нож, а в другой прядь волос, Нолан простонал:

— Нет, только не моя грива!

Позже она наверняка найдет время посмеяться, возможно, когда возьмет в руки ножницы, которые понадобятся, чтобы выровнять не совсем профессиональную стрижку её котенка, но сейчас нужно было справиться с психопатом, который стоял между ней и счастьем.

— Брось нож, — приказала она, тренировки дали о себе знать.

Лестер повернулся к ней, его налитые кровью глаза смотрели в разные стороны, отчего у неё по спине пробежали мурашки.

— Цыпа, цыпа, — проворковал сумасшедший шимпанзе. — Подойди поближе, я сделаю из тебя наггетсы.

— Ты это серьезно? — фыркнув, спросила она. Прицелилась и, прежде чем псих успел броситься, всадила пулю в его мозг размером с горошину. Угроза была устранена. Неподходящий момент для веселой погони, в которую он их втянул. Конечно, некоторые люди стали бы болтать, попытались бы арестовать, возможно, вступили бы в рукопашный бой. Но это была реальная жизнь, а не кино, и Кларисса не для того проводила часы на стрельбище, чтобы пропустить момент, когда наступит решающий момент действовать. Итак, она выстрелила на поражение и положила конец террору этого психопата.

— Кларисса! Ты пришла за мной! — голос Нолана звучал так радостно, он широко улыбнулся.

Она чуть не покраснела.

— Ну, кто-то же должен был.

— Я рад, что это ты, но ты не могла прийти на несколько минут раньше, прежде чем он изувечил меня? — добавил Нолан скорбным тоном, смотря на прядь волос, которую она достала из сжатого кулака шимпанзе.

Чтобы скрыть повреждения кожи головы, потребовалось бы нечто большее, чем расческа и стрижка.

— Бедный Сильвестр. Не волнуйся. Они отрастут снова. Со временем.

Нолан нахмурился, вероятно, в ответ на ухмылку.

— Это не смешно, Кларисса. Гордость льва — это его грива.

— Ну, несколько недель у тебя будет ирокез. Только представь лицо своей матери, когда она это увидит.

— Ей это не понравится, не так ли?

— Определенно.

— Как ты узнала, где меня найти? — спросил, когда она перерезала скотч, которым он был обмотан.

— Когда я прилетела обратно, чтобы спасти твою волосатую задницу, — что она сделала в рекордно короткие сроки, даже несмотря на дорожную сумку с одеждой и оружием, которую носила на шее, — у меня было время обдумать то немногое, что мы знали об этом деле. Единственное, что объединяло все места преступлений, которые посетил Лестер это попкорн. — Те, у кого было хорошее обоняние, не только заметили необычный запах, но и обнаружили несколько зерен и крошек. Они просто не поняли, что это значит.

— Парню понравилась эта воздушная штука.

— И тут меня осенило. Где же было единственное место, где он мог достать тонны этого? Место, которое в настоящее время заброшено из-за продолжающегося спора с городом о разрешении на реконструкцию?

— Кинотеатр в центре города.

— Бинго. Исходя из этого предположения, я отправилась прямиком сюда и вызвала подкрепление, как только убедилась во всём.

— Ты попросила о помощи?

Хмурый взгляд в его сторону не стер недоверия с его лица.

— Так и сделала. Я не хотела рисковать твоей безопасностью.

На его губах появилась самодовольная улыбка.

— Потому что тебе не всё равно.

Она не ответила. Не смогла. Несмотря на то, что сказала Бренда, Кларисса не была готова ни в чём признаться. Или, по крайней мере, не первой.

Одним рывком Нолан разорвал частично распиленные путы, удерживавшие его, и быстро справился с теми, что были на ногах. Пока он выбирался из-за стола, Кларисса наблюдала за ним, не зная, что сказать. Не зная, что скажет он. Что будет дальше? Что…

Забудьте об этом в ближайшее время. Группа агентов FUC с оружием наготове ворвалась в тесное помещение, выкрикивая приказы. Нолан был не единственным, кто размахивал руками, крича «Не стреляйте». К счастью, никто не разозлился, и, несмотря на очевидное, начали задавать вопросы. Люди толкались перед ней, ухаживая за её львом, и, чувствуя, что им мешает, Кларисса выскользнула за дверь, не зная, что делать и куда идти.

Рёв заставил оглянуться, но она не смогла увидеть Нолана из-за толпы агентов на пути.

— Кларисса! — Нолан снова заорал. — Не смей больше от меня улетать, женщина. Нам нужно поговорить.

Прислонившись к стене, она ничего не ответила, просто ждала, и, конечно же, оттуда выскочил взъерошенный мужчина с дикими глазами, одетый только в боксеры, из которых в беспорядке торчали иглы. Она поморщилась при воспоминании о его пытках.

— Ты должен позволить врачу позаботиться об этом.

Опустив взгляд, Нолан заворчал, вытаскивая шприцы.

— Я врач. И со мной все в порядке. Или будет, как только мы с тобой кое-что выясним. Почему ты оставила меня?

— Там становилось тесно.

— Не сейчас. Раньше.

Она пожала плечами.

— Мой офис приказал вернуться.

— Значит, ты просто ушла, не попрощавшись?

— В тот момент это казалось лучшим решением.

— Лучшим решением? Всё то время, что мы провели вместе, то, что мы разделили, все чувства, и ты ушла, даже не поговорив со мной.

— Я оставила записку.

Нолан скрестил руки на груди, не выглядя впечатленным.

Заметив любопытные взгляды, устремленные на неё из-за двери, она неловко поежилась.

— Мы обязательно должны обсуждать это здесь?

— Да, обязательно. Видишь ли, не собираюсь рисковать, что ты снова улетишь. Не раньше, чем я выскажу своё мнение. — Он глубоко вздохнул, и она приготовилась к новой тираде. — Я люблю тебя, Кларисса.

Она изумленно уставилась на него. Он только что сказал то, что сказал?

— Что?

— Я сказал. Я. Люблю. Тебя. В смысле, я-хочу-чтобы-ты-провела-остаток-своей-жизни-со-мной, люблю тебя.

Её сердце бешено колотилось.

— Но ты же кот. Я птица.

— И что?

— Значит, твоя мать никогда этого не потерпит.

— Мне всё равно. Я тебя люблю. Я хочу, чтобы ты вернулась ко мне.

— Даже если твоя семья меня возненавидит?

— Они тебя не ненавидят.

— Тогда почему твоя кузина Янна продолжает присылать мне по электронной почте рецепты фаршированных птиц?

Он ухмыльнулся.

— Потому что ты продолжаешь посылать ей разные рекламные ролики с едой для кошек с этими дурацкими бубенчиками.

Губы Клариссы скривились в усмешке при этом напоминании.

— Я не обещаю, что буду сидеть дома как хорошая девочка. Я, вероятно, захочу работать агентом FUC.

— Меня это устраивает.

— Я не буду убирать твои грязные носки.

— Какое совпадение. Я тоже.

Она сердито посмотрела на него.

— Если мы собираемся быть вместе, то ты не можешь ожидать, что женщины из твоего прайда будут продолжать заботиться о тебе.

— Прекрасно. Я уберу за собой, если ты научишься готовить.

— Если подумать, кошачьи вредничают, когда проводят слишком много времени на лапах. Может быть, мы позволим им и дальше заниматься своими делами. Но я не позволю твоей маме совать свой нос в мои дела.

— Удачи. Я пытался в течение многих лет.

— Я также, возможно, все ещё поддаюсь желанию рассказывать плохие анекдоты о Гарфилде и покупать игрушки для кошек.

— И я с нетерпением жду, когда ты сможешь развлечь её, сводя с ума.

— Я не изменюсь.

— Никто об этом не просит. Единственное, чего я хочу это твоей любви. Ты сможешь любить меня, Кларисса?

Глядя на свои ноги, прекрасно осознавая, что зрители смотрят и слушают, Кларисса на самом деле хотела убежать, взмахнуть крыльями и улететь, всё еще боясь открыть своё сердце. Палец приподнял её подбородок, и она встретилась с пристальным взглядом Нолана.

— Я никогда не покину тебя, Кларисса. И не хочу, чтобы ты становилась не такой, какая ты есть. Доверься мне.

На глазах у неё выступили слезы, а горло по-дурацки сжалось, и она прошептала слова, которые никогда и ни для кого не произносила вслух.

— Я люблю тебя.

Она едва расслышала радостные возгласы, когда его губы приникли к её в обжигающем поцелуе. Она цеплялась за своего льва — да, моего льва — и удивлялась, как она вообще могла уйти. Как она могла не заметить признаков его любви?

Она могла бы целовать его вечно, но хлопки по спине и поздравления стали слишком навязчивыми, и они неохотно отдалились. Хотя они не могли продолжать целоваться или уйти, Нолан отказался покидать её. Его пальцы все время были переплетены с её, пока они отвечали на вопросы, и она изо всех сил старалась не краснеть, когда он одаривал интимной улыбкой.

В какой-то момент она выпустила его из рук, когда его мать протиснулась мимо агентов и заключила в крепкие объятия. Кларисса закатила глаза, когда Бренда принялась разглагольствовать о том, какой вред был причинен её бедному малышу.

Когда дело дошло до того, что она начала говорить о том, что вот-вот подоспеет время обеда, Кларисса прервала.

— Сильвестр, я понимаю, что ты привязан к маме, но не хочешь ли ты разрезать завязки на фартуке, чтобы мы могли пойти домой, или предпочитаешь ещё немного пососать титьку и заставить меня ждать?

Нолан поперхнулся. Мейсон согнулся пополам. У всех отвисли челюсти, и несколько прохожих отступили на несколько шагов, освобождая место.

Кларисса ухмыльнулась Бренде, ожидая взрыва.

— Я уже говорила, как сильно люблю эту девушку? — Его мать просияла. На неё. — Ты будешь замечательной женой для моего сына. Мы планируем свадьбу весной.

Прошу прощения? Что только что произошло?

— Что ты сказала?

— Ну, ты же не можешь ожидать, что мой мальчик будет жить во грехе. Мы объявим об этом к выходным, как только я смогу опубликовать объявление в «Шифтер таймс».

— Вы не сделаете ничего подобного, — проворчала Кларисса.

Бренда продолжала, как ни в чем не бывало.

— Я подумываю о пастельных тонах. Много розового. Что скажешь, дочка?

— Никто ничего не говорил о свадьбе. — Кларисса, должно быть, собралась бежать, потому что рука Нолана крепко сжала её, удерживая на месте.

Бренда улыбнулась злобной, ехидной улыбкой.

— Ну-ну, Твити. Не забивай свою красивую птичью голову чепухой. Мама обо всем позаботится.

О да, это тяжелое дыхание было вызвано её учащенным сердцебиением.

— Ты что, не слышала меня? Я сказала «нет». Нолан, сделай что-нибудь. Я не собираюсь выходить замуж. Почему мы не можем просто жить вместе? Я не против переехать.

— Я знаю, но, любя меня, придётся мириться с моей матерью. Поздравляю. Добро пожаловать в мой мир. Теперь ты часть прайда. Тебе будет приятно узнать, что здесь подают домашнее печенье.

— Она не может этого сделать.

Нолан похлопал по руке.

— Просто плыви по течению. Так проще. И, кстати, если она планирует свадьбу, то, по крайней мере, не будет приставать к нам с просьбами завести ребенка.

Она побледнела.

— О, голубиное дерьмо. Я даже не подумала об этом.

— Дети? Кто-то сказал «дети»?

Прежде чем Кларисса смогла отбиться от всепоглощающего внимания свекрови, стремившейся превратить её в дочь, которой у неё никогда не было, они сбежали, угнав машину, которая была не такой красивой, как его «Ауди», и меньше. Не то чтобы Нолана это волновало. Ему удалось свернуться калачиком на боку и положить голову ей на колени. Он также закрыл глаза.

— Только не говори мне, что ты собираешься сейчас вздремнуть.

Он лениво приоткрыл один глаз.

— Ты здесь. Мы в безопасности. Я возбужден. И как только мы доберемся до моего дома, я не дам тебе уснуть, пока мы оба не кончим, по крайней мере, полдюжины раз.

Руководствуясь такой логикой, она напевала ему колыбельную, поглаживая его взлохмаченную гриву. Она также нарушила несколько скоростных режимов, когда они возвращались в квартиру, где он с пользой для себя вздремнул, как только она пообещала никогда больше его не покидать. И любить его вечно.

Пугающе или нет, она не только влюбилась в льва, но теперь у неё была семья. Проклятая шерсть в воздухе.

Эпилог

Когда свадебное веселье Бренды достигло предела — последней каплей стал восемнадцати-ярусный торт, увенчанный гигантским львом с соколом на спине, Нолан воплотил в жизнь свой секретный план, за который Кларисса поблагодарила его самым приятным образом.

Они сбежали и оказались на пляже на Гавайях. За несколько минут до захода солнца поженились, только священник, он, Кларисса, прибой, песок и триста самых близких друзей его матери. Нолан так и не понял, как ей удалось собрать их всех в такой короткий срок и так, что Кларисса их не заметила, но в конце концов он получил то, что хотел.

Жену. И Кларисса получила то, что нужно было ей, — любовь, в виде неблагополучной кошачьей семьи, которая с удовольствием приняла своего нового птичьего родственника. Но вот чего не ожидал его бедный сокол, когда влюбился во льва, так это советов.

— Льва-самца нужно каждый день крепко бить по носу, чтобы держать в узде.

— Нет, дурашка. Просто корми его, и он станет лучшим котом в округе.

— Ленивые кошачьи ублюдки. Тебе не следовало выходить за него замуж. Гораздо веселее жить в грехе.

— Не могу поверить, что ты не собираешься делиться.

Его бедная Кларисса, она выглядела совершенно подавленной.

— Как ты это терпишь? — простонала она, когда они, наконец, избежали от их благонамеренных советов — а иногда и советов по начинке домашней птицы.

— По большей части просто игнорирую.

— Я пыталась. Не думаю, что они заметили, потому что продолжали болтать.

— Считай, что тебе повезло. Это значит, что ты им нравишься.

— А я не могла бы нравиться им чуть меньше?

— Сомневаюсь. Ты сама виновата, что была такой чертовски привлекательной.

И она была такой. Внешне и для окружающих она могла казаться грубой, а иногда и неотесанной, но, когда они были наедине, настоящая Кларисса распускала волосы и снова и снова показывала ему, за что он в неё влюбился.

Под звездами и луной, сиявшими сквозь застекленную крышу коттеджа для новобрачных, они предавались страсти как муж и жена. На пике оргазма она зарычала от удовольствия. Затем он, конечно, зарычал громче, просто чтобы доказать свою правоту. Затем она заставила его замурлыкать, снова доказывая свою точку зрения. Лев и сокол, вместе навсегда…

— Итак, теперь, когда свадьба закончилась, когда вы начнете делать детей? — Его мать прервала в самый неподходящий момент.

Нолан дремал, пока его молодая жена гонялась за матерью по пляжу, её соколиная фигура пикировала на прыгающую львицу. Но, задремав, он улыбнулся. Семейная жизнь с его соколом определенно никогда не будет скучной.

***

Тем временем, за много миль от штаб-квартиры FUC…

Она вышла из леса изящными шажками, которые придавливали листву под ногами. С затуманенным взором он попытался осмыслить увиденное, но не мог, раны были слишком сильны, а мозг работал не на полную мощность.

Он попытался заговорить или, по крайней мере, сообщить ей, на кого работает. Прохрипел слабое «FUC».

Робкое создание отпрянуло и убежало обратно в лес.

У него вырвался стон, когда он понял, что только что пытался заговорить с простым лесным существом. Казалось, обоняние было отбито вместе с его бедным телом. Это не предвещало ничего хорошего.

Наполовину погрузившись в воду, наполовину высунувшись из неё, он сумел перевернуться на живот и пробраться дальше по илистому берегу, несколько футов мучений заставили задохнуться от боли.

Чёрные точки заплясали перед глазами. Он чувствовал, как темная нирвана нависает над ним, готовая заключить в свои объятия. Нужно было бороться с этим. Нужно было…

В следующий раз, когда он проснулся, что очень удивило, он проснулся под деревянной крышей, на кровати, накрытый одеялом, от которого, как ни странно, пахло сиренью. Он узнал этот запах, потому что его мать любила выращивать сирень, когда он был мальчиком на ферме. Он все еще слышал, как его отец ворчит по поводу того, что эти проклятые штуковины занимают ценное место на ферме, но, несмотря на это, позволял им расти, потому что они вызывали улыбку у мамы.

Означает ли сирень, что я дома? Нет. Потому что в доме были белые оштукатуренные потолки, а приближающиеся семенящие шаги принадлежали не его матери. Не говоря уже о том, что его мать никогда не привязывала его к кровати. Ого.

Конец