3. 33 ДНЯ ДО ЛЕТНЕГО ПРИЛИВА

Ханс Ребка, прибыв на Добеллию, почувствовал злость и растерянность. Дари Лэнг, летевшая три дня спустя по субсветовому маршруту от конечной точки Бозе-сети к космопорту Опала злости не испытывала.

Она нервничала, даже более того, была безумно напугана.

Большую часть своей жизни она занималась научно-исследовательской работой. Будучи археологом, она любила мысленно погружаться в прошлое, за семь миллионов лет до настоящего времени. Дари провела самый полный обзор всех артефактов Строителей: отыскивала упоминания о них, составляла списки, сопоставляла и описывала каждый предмет или сооружение, обнаруженное на территории Четвертого Альянса, и старательно отмечала точное время каких-либо изменений в их внешнем виде или поведении. Но делала она это пассивно, не выходя из своего тихого спокойного кабинета на Вратах Стражника. Она знала наизусть координаты тысячи двухсот с лишним артефактов, разбросанных по всему рукаву галактики, и в любой момент могла сообщить последние новости о каждом из них. Однако ни одного из них сама она не видела, за исключением, конечно. Стражника, сияющее облако которого было видно с поверхности ее родной планеты.

А теперь она приближалась к Добеллии, куда ее никто и посылать-то не собирался.

– Почему мне нельзя поехать? – поинтересовалась она у прибывшего к ней с Миранды представителя Комитета Четвертого Альянса. – Это аномалия больше моя, чем чья-либо еще: я ее открыла.

– Это верно. – Легат Перейра, маленькая терпеливая женщина с орехово-коричневыми волосами и золотистыми глазами, не казалась страшной, но Дари Лэнг было трудно смотреть ей в глаза. – С тех пор, как вы сообщили о ней, нами проведены проверки на каждом артефакте, и все подтвердилось. Никто не собирается оспаривать вашу славу первооткрывателя. Мы все признаем, что вы наш самый лучший специалист по Строителям и больше всех знаете об их технологии…

– Никто ни черта не понимает в их технологии! – Даже будучи крайне раздраженной. Дари не могла пропустить эту неточность мимо ушей.

– "Самый" – определение относительное. Скажем так: никто в Альянсе не знает больше вас о технологии Строителей. Очевидно, что вы лучше всех подготовлены, чтобы разобраться в сути этой аномалии, – голос женщины становился все ласковее, – но в то же время, профессор Лэнг, следует признать, что у вас слишком малый опыт межзвездных путешествий.

– Как вам прекрасно известно, у меня его вовсе нет. Но все, от вас до моего домохозяина Матра, говорят мне, что межзвездные путешествия сейчас почти безопасны.

Легат вздохнула.

– Профессор, мы имеем в виду не опасность путешествий. Оглянитесь вокруг. Что вы видите?

Дари подняла голову и оглядела сад. Цветы, виноград, деревья, воркующие птички, последние лучи вечернего солнца, пыльными полосами проникающие сквозь переплетение веток и листьев беседки. Все выглядело совершенно нормальным. Что, собственно, она должна здесь увидеть?

– Все отлично выглядит.

– Здесь и в самом деле все отлично. Вы прожили всю свою жизнь на Вратах Стражника, а это – планета-сад. Одна из самых лучших, красивейших и богатейших планет, которые мы знаем… Она гораздо лучше Миранды, где живу я. Но вы предполагаете отправиться на Тектон. В никуда. В маленький, грязный, унылый и опасный мирок ради дикой, несбыточной надежды, что найдете там новые сведения о Строителях. Можете вы привести мне хоть одно убедительное доказательство, что на Тектоне они есть?

– Вы знаете ответ. Мое открытие дает надежду на это.

– Какая-то статистическая аномалия. И вы хотите претерпеть неудобства и мытарства из-за статистики?

– Конечно, нет. – Дари почувствовала, что женщина говорит с ней снисходительно, единственное, чего она не терпела. – Никто не хочет неудобств. Но, легат Перейра, вы же признали, что в Четвертом Альянсе никто не знает о Строителях больше меня. Допустим, вместо меня поедет кто-то другой и из-за нехватки знаний потерпит фиаско там, где я добьюсь успеха. Как вы считаете, прощу я себе это?

Не ответив, Перейра подошла к окну и поманила Дари Лэнг. Она показала ей на медленно темнеющее небо. У горизонта сверкал Стражник, слоистый шар, миллион километров в поперечнике, отдаленный от них на двести миллионов километров.

– Допустим, я скажу вам, что знаю способ пробиться сквозь защитную оболочку Стражника и исследовать Пирамиду в центре его. Захотите ли вы отправиться со мной?

– Разумеется. Я изучала Стражник с детства. Если я права, то в Пирамиде находится библиотека всех наук Строителей… и, возможно, их хроники. Но никто не знает, как пробить экран. Мы пытаемся уже тысячу лет.

– Допустим, мы пробьем его.

– Тогда я поеду туда.

– Даже если это будет сопряжено с опасностями и неудобствами?

– Я все равно поеду.

Легат кивнула, молча села и сидела так несколько минут в сгущавшейся темноте.

– Прекрасно, – произнесла она наконец. – Профессор Лэнг, о вас говорят, что вы разумный человек. Хочется думать, что я тоже. Если вы рискуете подвергнуться опасности Стражника, а это неизвестная опасность, то вы имеете право рискнуть и подвергнуть себя меньшим опасностям Тектона. Что же касается путешествия в систему Добеллии, мы, люди, создали Бозе-двигатель и хорошо знаем, как он работает. Мы знаем, как пользоваться Бозе-сетью. Ощущение поначалу пугающее, но опасность невелика. И, быть может, если вы воспользуетесь этой сетью для исследования вашей статистической аномалии, она, в конце концов, поможет найти инструмент, с помощью которого вы раскроете тайну Строителей. По-моему, я рассуждаю логично. У вас есть право совершить путешествие. Я поддержу вашу заявку.

– Благодарю вас, легат Перейра. – Вместе с ощущением победы к Дари пришел холодок, вызванный не прохладой ночного воздуха: она переходила от приятного теоретизирования к реальным действиям.

– Есть, однако, еще одна деталь. – Голос Перейры стал резким. – Надеюсь, вы никому за пределами Альянса не сообщили об открытой вами аномалии?

– Нет. Ни единому человеку. Я направила отчет только по официальным каналам. Этим никто здесь не интересуется, а я хотела…

– Хорошо. Постарайтесь и дальше вести себя так же. К вашему сведению, аномалия считается государственной тайной Четвертого Альянса.

– Тайной? Но ведь любой может провести такой же расчет. Почему?.. – Лэнг замолкла. Если она будет настаивать, что любой может сделать такую же работу, то потеряет преимущественное право на аномалию… и лишится поездки на Тектон.

Легат долго смотрела на нее и наконец кивнула:

– Помните, вы собираетесь отправиться в путешествие более чем за семьсот световых лет от границ Альянса. В каком-то смысле я вам завидую. Это путешествие длиннее всех, выпадавших на мою долю. Мне остается только пожелать вам доброго и безопасного пути и удачи в предстоящей миссии.

Дари с трудом верила, что победила. После стольких недель переписки со всеми инстанциями, после задержек и колебаний властей Четвертого Альянса… Все опасности Бозе-перехода перестали казаться страшными, после того как она отправилась в путь и сделала первый шаг по Сети. Первый переход вывел ее из равновесия не из-за тех ощущений, которые она при этом испытала, а из-за их отсутствия. Переход был мгновенным и неощутимым, и это почему-то казалось неправильным. Человеческому мозгу требовался какой-то признак того, что он и корабль перенесены на сотню или больше световых лет. «Ну, хотя бы небольшое потрясение, – думала Дари, – тошнота или потеря ориентации».

Но после второго и третьего перехода эта озабоченность исчезла – Дари приняла тайны Бозе-перехода как данность.

Труднее всего оказалось побороть чувство собственной непригодности. Она не умела врать, никогда не умела. В системе Добеллии находилась структура, которую также приписывали Строителям: Пуповина. Это был один из малых артефактов, чьи назначение и принципы действия были очевидны. Она никогда не отправилась бы в такое долгое путешествие, чтобы всего лишь посмотреть на Пуповину. Никто бы этого не стал делать. Но именно это считалось официальной причиной ее визита, выдвинутой Альянсом.

Она была уверена, что кто-нибудь обязательно спросит ее, зачем она делает эту странную вещь. А врать она так и не научилась. Ее выдаст выражение лица.

Вид Добеллии несколько снял напряженность. Среди множества чудес, созданных Строителями, не существовало ничего равного этому природному образованию. Сорок или пятьдесят миллионов лет назад планетарный дублет Тектон-Опал вращался вокруг звезды Мэндел по почти круговой орбите. Миллиарды лет эта орбита была стабильной, не поддаваясь возмущениям маленького и отдаленного соседа Мэндела, в двойной звездной системе, Амаранта, и двух громадных газовых планет-гигантов, двигавшихся по своим эксцентрическим орбитам в пятистах и семистах миллионах километров дальше. Условия на обеих планетах Добеллии были вполне обычными, пока близкое схождение двух газовых гигантов не швырнуло одного из них в сторону Мэндела. В этом путешествии безымянный странник набрал такую скорость, которая вывела его за пределы звездной системы в пустоту.

Тем бы история и закончилась, но на выходе из системы Мэндела странник встретил Добеллию. Газовый гигант совершил сложный танец вокруг двойной планеты, сдвинул Опал и Тектон поближе друг к другу и изменил их совместную траекторию так, что нынешний периастрон стал гораздо ближе к Мэнделу. После этого гигант-шатун сгинул навсегда. Остались только Добеллия и второй гигант, Гаргантюа, орбиты которых продолжали медленно изменяться, что и позволило восстановить ход событий.

До Летнего Прилива, когда Добеллия и Мэндел находятся ближе всего друг к другу, оставалась всего пара недель. Если расчеты Дари Лэнг верны, это будет иметь особое, огромное значение для всего рукава галактической спирали. И для нее самой, чьи теории наконец подтвердятся.

Или окажутся ложными.

Она перешла на левый борт корабля и стала следить за приближением к Добеллии, Опал и Тектон бесновались в сумасшедшем головокружительном танце, делая три полных оборота за одни стандартные сутки. Она буквально видела их движение. Однако скорость понятие относительное. Приземление на посадочной площадке Звездного полушария Опала, несущегося с такой прытью, казалось делом трудным, но навигационные компьютеры четко выполняли свою обыденную работу.

Нет, настоящих проблем следовало ждать от людей, которые ее там встретят. Сам тон их разрешения прибыть на Опал звучал как-то зловеще: «Предоставьте полные данные о спонсоре. Назовите предполагаемый срок пребывания. Подробно изложите, что намереваетесь обнаружить, почему критично время вашего визита? Объясните, почему вы хотите побывать именно на Тектоне. Предоставьте данные о кредите или безвозвратный аванс. Подпись: Максвелл Перри, командор».

Неужели иммиграционная служба на Опале так враждебна ко всем гостям из внешнего мира?

Она все еще стояла у левого борта, когда корабль начал свой заключительный посадочный маневр. Они заходили со стороны Мэндела, и ей предоставилась возможность увидеть сразу обе планеты, залитые ярким светом. Дари знала, что Опал лишь слегка больше Тектона (средний радиус 5600 километров против 5100 у Тектона), но человеческий глаз говорил о другом. Покрытый тучами, переливчатый шар Опала, немного похожий по форме на яйцо с большой осью, направленной на партнера, казался гораздо крупнее. Более темный маленький овоид Тектона находился совсем рядом – отполированный гелиотроп рядом с переливчатым драгоценным опалом. На диске Опала не было никаких деталей, а поверхность Тектона казалась шероховатой, на ней перемежались пятна пурпурного и темно-зеленого цвета. Дари пыталась разглядеть нить Пуповины, но с такого расстояния она была невидима.

Попасть в систему Добеллии можно было только через единственный космопорт, расположенный почти в центре звездного полушария Опала. На Тектоне вообще не было космопорта. Согласно ее сведениям, безопасный доступ на Тектон осуществлялся лишь через Опал.

Безопасный доступ на Тектон?

Идея хороша, но, вспомнив прочитанное о Тектоне в период Летнего периода. Дари подумала, что, наверное, надо было бы это формулировать иначе… другими словами… по крайней мере в это время года.

В отчетных материалах, имевшихся у Четвертого Альянса о мирах, контролируемых Кругом Фемуса, говорилось еще меньше добрых слов, чем нашлось у легата Перейры. «Отдаленные… нищие… отсталые… малонаселенные… дикарские».

Все звезды Круга Фемуса находились в регионе, перекрываемом тремя главными клайдами спирального рукава. Но в своем продвижении вовне и Четвертый Альянс, и Сообщество Зардалу и Кекропийская Конфедерация почти не обращали на них внимания. Ведь здесь нечего покупать, не о чем торговаться, даже красть нечего… словом, ничего такого, что оправдало бы поездку на них.

Разве только неприятности. Неприятностей в любом из миров Круга Фемуса хватало.

Дари Лэнг ступила с корабля на губчатую почву космопорта «Звездная сторона» и с беспокойством огляделась вокруг. Здания были низкие, как бы прилегавшие к земле, построенные из чего-то вроде плетеного тростника и высохшей грязи. Никто не встречал корабль с приветствиями. В описании Опала говорилось, что на нем мало металлов, мало деревьев и мало людей. Чего на нем много, так это воды, даже с избытком.

Когда ее туфли погрузились на пару дюймов в мягкую почву. Дари почувствовала еще большее беспокойство. Она никогда не бывала на планете, настолько насыщенной водой, и теперь осознала, что вместо земли и камня у нее под ногами лишь слабенькая корка Слинга. А дальше – двухкилометровый слой солоноватой воды. Здания недаром приникали к земле: если бы их сделали слишком высокими или тяжелыми, то они просто провалились бы.

Дари вдруг вспомнила, что не умеет плавать.

Экипаж привезшего ее корабля занимался своими делами, выполняя обычные послепосадочные процедуры. Она направилась к ближайшему зданию. Оттуда наконец появились и направились ей навстречу два человека.

Первое знакомство с Опалом выглядело малообещающе. Оба человека оказались худыми и низкорослыми, ниже Дари сантиметров на десять. Одинаковая темная форма имела поношенный и какой-то неопрятный вид. На расстоянии их можно было принять за братьев, из которых один лет на десять старше второго. Только вблизи стали заметны различия в их внешности.

У старшего мужчины была уверенная походка и добродушный спокойный вид. Выцветший капитанский значок на плече показывал, что из них двоих он старший не только по возрасту, но и по званию.

– Дари Лэнг? – спросил он, подойдя поближе, улыбнулся и протянул руку, но не для пожатия. – Я возьму ваши въездные документы. Капитан Ребка.

"Надо добавить эпитет «резкий» к списку слов, характеризующих обитателей Круга Фемуса, – подумала Дари, – а к описанию Ребки «неряшливый» и «потрепанный». Нет, «побитый» будет точнее.

На его лице было не меньше дюжины шрамов, самый большой из них шел двойной линией от левого виска к углу челюсти. И вместе с тем общее впечатление совсем не было неприятным, скорее наоборот. К своему удивлению, Дари ощутила легкую, но совершенно явную дрожь взаимного влечения.

Отдав свои бумаги, она произнесла обычные извинения за складки и грязь на своей форменной одежде. Грязь ведь нечто наружное, и, возможно, Ребка тоже испытывал неловкость за свой внешний вид.

Впрочем, младший мужчина был так же неопрятен и имел свои шрамы. Когда-то в прошлом ему сильно обожгло шею и одну сторону лица, а восстановительная хирургия здесь не преуспевала. В ее мире, на Вратах Стражника, этого бы не потерпели.

Возможно, шрамы от ожогов и лишили подвижности его лицо, выражение которого резко отличалось от выражения лица Ребки. Если манеры капитана были беспечными и привлекательными, несмотря на его неопрятность и неучтивость, то этот человек держался замкнуто и неприступно. Лицо его оставалось неподвижным и безучастным: казалось, он почти не замечает присутствия Дари, хотя она стояла меньше, чем в двух метрах от него. Кроме того, Ребка находился в отличной физической форме, а другой выглядел нездоровым и подавленным, как человек, который нерегулярно питается или просто не заботится о своем здоровье.

Глаза его были как будто с другого лица. На молодом лице они резко выделялись своим мертвым безучастным выражением, бесцветные глаза человека, отрешенного от всего мира. Вряд ли он доставит Дари какие-нибудь неприятности.

Как раз когда она пришла к этому заключению, его лицо ожило и он отрывисто произнес:

– Меня зовут Перри, командор Максвелл Перри. Почему вы хотите посетить Тектон?

Этот вопрос, заданный без всяких традиционных предварительных любезностей, которыми сопровождалось в Альянсе знакомство, полностью лишил ее самообладания и убедил в том, что эти люди знают… знают об аномалии, о ее роли в этом открытии и о том, что она здесь ищет. Ее лицо покраснело.

– Э-э… Пуповина, – она судорожно подыскивала слова, – я… моя специальность… я занимаюсь изучением артефактов Строителей. Всю жизнь. – Она остановилась и откашлялась. – Я прочла все известное о Пуповине. Но хотела увидеть своими глазами и выяснить, как работают ее крепления на Опале и Тектоне. И разобраться, каким образом Станция-на-Полпути меняет длину Пуповины во время Летнего Прилива. – Выдохшись, она замолчала.

Перри остался невозмутимым, но на лице у капитана Ребки появилась легкая улыбка. Вне всякого сомнения – он видит ее насквозь.

– Профессор Лэнг, – он начал читать въездные документы, – мы не отпугиваем посетителей. Добеллия нуждается во всех деньгах, какие можно заработать, но сейчас на Опале и Тектоне самое опасное время года.

– Я знаю, я читала о морских приливах на Опале и литосферных на Тектоне. – Она снова откашлялась. – Не в моем характере искать опасности. – «По крайней мере, это правда, – подумала она. – Постараюсь быть очень осторожной».

– Значит, вы читали о Летнем Приливе, – Перри обернулся к Ребке, и Дари Лэнг отметила про себя, что между ними была какая-то напряженность, – как и вы, капитан Ребка. Но читать и испытать это в жизни совсем не одно и то же. Ни один из вас не представляет себе, что в этот раз Летний Прилив будет отличаться от всех, испытанных нами ранее.

– Каждый отличается от других, – спокойно заметил Ребка, но Дари Лэнг сразу почувствовала между ними конфликт. Ребка был старшим по возрасту и званию, но в отношении Летнего Прилива командор Перри его авторитета явно не признавал.

– Этот будет исключительным, – ответил Перри. – Нами и на Опале будут приниматься экстраординарные предосторожности, а что случится на Тектоне, я затрудняюсь предсказать.

– Несмотря на то, что пережили шесть Летних Приливов?

Ребка больше не улыбался. Двое мужчин молча стояли лицом к лицу, а Дари смотрела на них. Она сознавала, что судьба ее миссии зависит от исхода их спора.

– Великий Парад Планет, – после краткого молчания произнес Перри, и Дари наконец услышала нечто понятное ей как ученому.

Она подробно изучила орбитальную геометрию системы Мэндела, когда работала над своим каталогом артефактов, и знала, что Амарант, карликовый спутник Мэндела, обычно находится настолько далеко, что освещает Добеллию лишь немногим больше других звезд. Однако один раз в несколько тысяч лет он подходит к Мэнделу на расстояние меньше миллиарда километров. Гаргантюа, оставшийся в системе газовый гигант, двигался в той же орбитальной плоскости, и у него тоже имелась своя точка наибольшего сближения с Мэнделом.

Критическое время Летнего Прилива на Добеллии обычно наступало в момент, когда Гаргантюа и Амарант пребывали далеко от Мэндела. Но все три траектории находились в резонансном блоке. В редких случаях Амарант и Гаргантюа приближались к Мэнделу одновременно, а с Летним Приливом на Опале и Тектоне это совпадало еще реже. И тогда…

– Великий Парад, – повторил Перри, – когда все выстраиваются в один ряд в периастроне, а приливы на Опале и Тектоне самые большие, какие только возможно. Мы понятия не имеем, сколь велики они окажутся. Великий Парад случается только раз в триста пятьдесят тысяч лет. Последний происходил задолго до того, как люди поселились на Добеллии. Но следующий наступит ровно через тридцать три дня… менее, чем через две стандартные недели. Никто не знает, что наделает Летний Прилив на Опале и Тектоне, но я уверен в одном: приливные силы на этот раз будут сокрушительными.

Дари смотрела на мягкий грунт под ногами, испытывая жуткое ощущение, что этот хлипкий грязевой плот из живых и мертвых растений уже начинает разрушаться под ударами чудовищного прилива. Каковы бы ни были опасности Тектона, наверняка, лучше находиться там, а не на Опале.

– Так не будет ли всем безопасней находиться на Тектоне? – спросила она.

Перри покачал головой.

– Постоянное население Опала составляет около миллиона человек, что может показаться ерундой кому-то вроде вас, из миров Альянса, но для миров Круга – это довольно существенное количество. На моей родной планете живет менее четверти этого числа людей.

– А на моей меньше одной восьмой, – мягко сказал Ребка. – С Тойфеля многие уезжают при первой возможности.

– А знаете ли вы, какова численность населения на Тектоне? – Перри яростно сверлил глазами их обоих, и Лэнг подивилась, что сочла его спокойным и бесстрастным.

– Ноль, – помолчав, произнес он. – Ноль! Ну, как, говорит это вам что-нибудь об условиях жизни на Тектоне?

– Но ведь на Тектоне есть жизнь. – Она хорошо изучила справочник.

– Есть, но людям там жить нельзя. Это местная жизнь. Ни один человек не выживет на Тектоне во время Летнего Прилива… даже обычного.

Перри становился все более настойчивым. Дари поняла, что ее попытка посетить Тектон провалилась. Он откажет ей в доступе, и она не приблизится к Тектону ближе космопорта на Звездной стороне. И в тот момент, когда она так решила, с неожиданной стороны пришла помощь.

Ребка повернулся к Максу Перри и ткнул тонким пальцем в затянутое облаками небо Опала.

– Наверное, вы правы, командор Перри, – тихо проговорил он, – но предположим, что чужаки прибывают на Добеллию из-за того, что должен произойти Великий Парад. Рассматривая их заявки, мы не подумали об этой возможности. – Он повернулся и уставился широко открытыми глазами на Дари Лэнг. – Это и есть настоящая причина вашего визита?

– Нет. Совершенно определенно, нет! – Она почувствовала облегчение от того, что наконец дает четкий ответ. – Я ничего не знала о Великом Параде, пока командор Перри не упомянул его.

– Я верю вам, – улыбнулся Ребка, и ей вдруг показалось, что это так и есть, но тут же вспомнились слова легата Перейры о том, что никому из Круга Фемуса верить нельзя.

– Конечно, причины, по которым люди приезжают сюда, не имеют никакого отношения к делу, – продолжал он, – но от этого Тектон не становится безопаснее. – Он повернулся к Перри. – Я уверен, что вы правы относительно опасностей, подстерегающих на Тектоне во время Летнего Прилива. С другой стороны, передо мной поставлена задача максимально увеличить доходы Добеллии. В этом моя работа. Мы не отвечаем за безопасность посетителей. Мы ничего не должны им, кроме как предупредить об опасности. Если, тем не менее, они предпочтут продолжить свою поездку, это их дело. Детей здесь нет

– Они понятия не имеют, что такое Тектон во время Летнего Прилива. – Лицо Перри покрылось белыми и красными пятнами. – Вы тоже это не представляете.

– Пока нет. – У Ребки изменилась манера держаться. Он явно стал боссом, отдающим приказания. – Я согласен с вами, командор. Со стороны профессора Лэнг будет безответственно посетить Тектон, пока мы не оценим опасность, но, когда мы уточним ее и сможем толком понять, в чем она состоит… нам не надо будет становиться чересчур навязчивыми в своей опеке. Так что мы с вами отправимся на Тектон, а профессор Лэнг останется здесь на Опале.

Он повернулся к Дари.

– А когда мы вернемся… что ж, профессор Лэнг, тогда я и приму решение.

Загрузка...