Легионы Калара

Глава 6

Жизнь легионера и даже офицера, по мнению Тави, сильно переоценивали. Через неделю службы в Первом алеранском легионе он пришел к заключению, что хваленая слава и престиж офицерского корпуса есть не более чем чудовищный заговор граждан с целью привести всех амбициозных молодых людей к полнейшему безумию.

И неприятности удваивались, когда речь заходила о работе курсора, которая и привела его в этот про́клятый во́ронами легион.

Тави считал себя мужественным, стойким и толковым агентом Короны, особенно после испытаний, которые выпали на его долю в Академии, где от него постоянно требовалось сохранять внимание, вечно не хватало времени для сна, а постоянная беготня по чудовищно высоким лестницам подвергала испытанию его физические и умственные возможности. Было несколько дней, когда он ломался, впадая в истерические припадки, вопил от злости и разочарования, чтобы хоть немного выпустить пар.

Жизнь в легионе была еще хуже.

Тави старался гнать прочь циничные мысли, но, когда ему приходилось, стоя в светлом деревянном помещении склада, выслушивать очередные злобные поношения трибуна Гракха, не имея права ему ответить, это удавалось ему далеко не всегда.

– Ты представляешь, какой хаос ты устроил? – жестко спрашивал Гракх. Тучный трибун ударял двумя пальцами по своей ладони, а в конце каждого предложения обвиняюще тыкал их в Тави. – Мера муки на каждого легионера – это точное число, помощник трибуна, и его нельзя менять по желанию юнца первого года службы.

Повисла небольшая пауза, пока Гракх набирал воздуха для следующего предложения.

– Да, господин, – быстро вставил Тави.

Он научился улавливать ритм речи Гракха уже после первого дня.

– Вот почему мы используем стандартные мерные кружки.

– Да, господин, – сказал Тави.

– Ты уничтожил все мои вычисления, когда ввел свою бездарную систему, которая сведет на нет все предварительные выкладки на ближайший месяц, помощник трибуна. Я имею полное право подвергнуть тебя наказанию плетьми. Более того, я мог бы заставить тебя возместить затраты бюджета на провизию для солдат легиона.

– Да, господин, – повторил Тави.

Глаза Гракха стали округляться. Он злобно прищурился:

– Мне кажется, я услышал неподчинение в твоем тоне, помощник трибуна?

– Нет-нет, доблестный господин, – ответил Тави. – Только несогласие.

Трибун помрачнел еще сильнее:

– Говори.

Получив разрешение говорить, Тави постарался придать своему голосу максимально кроткие интонации.

– Более двух десятков ветеранов пожаловались своим центурионам, что они получают меньшие порции хлеба во время своих трапез. Когда таких жалоб накопилось достаточно много, центурионы обратились к Первому копью. Он изучил вопрос, затем в соответствии со стандартной процедурой Первое копье обратился к помощнику трибуна логистики. То есть ко мне.

Гракх покачал головой:

– И тебе есть что сказать, помощник трибуна?

– Да, доблестный господин. Я провел расследование, и выяснилось, что часть муки пропадает на пути от склада до столовой. – Тави немного помолчал и продолжил: – Я начал с того, что проверил точность измерительных чашек. – (Лицо Гракха сделалось багровым от гнева.) – И хотя чашки выглядели стандартными, на самом деле они оказались подделками, вмещающими лишь девять десятых того, что следовало. Я попросил одного из кузнецов сделать несколько чашек правильного размера, пока их все не заменят на настоящие мерные чаши.

– Понятно, – сказал Гракх, и на его верхней губе выступили капельки пота.

– Доблестный господин, я пришел к выводу, что кто-то заменил мерные чашки подделками, затем отправил излишки муки на рынок или вор начисто лишен совести и продает избытки легиону, а прибыль кладет себе в карман. – Тави пожал плечами. – Если вы хотите, чтобы я предстал перед судом, доблестный господин, я приму ваше решение. Но я полагаю, что суммы, заработанные в этом деле, позволят купить больше, чем серебряное кольцо или новые сапоги. Я надеюсь, что мы успели поймать воров за руку прежде, чем они причинили легиону серьезный вред.

– Достаточно, помощник трибуна, – сказал Гракх дрогнувшим голосом.

– Конечно, – продолжал Тави, – если вы хотите выдвинуть против меня обвинения или принять дисциплинарные меры, командир будет вынужден начать расследование. Я уверен, что он сумеет выяснить, кто у кого крадет. Возможно, так будет лучше всего.

Лицо Гракха стало пурпурным. Он закрыл глаза, и серебряное кольцо на его левой руке нервно застучало по доспехам. Его новые сапоги заскрипели, когда он начал переминаться с ноги на ногу.

– Помощник трибуна Сципио, ты испытываешь мое терпение.

– Прошу прощения, доблестный господин, – сказал Тави. – Но это не входило в мои намерения.

– О нет, напротив, – прорычал Гракх. – Тебе повезло, что я не бросил тебя в яму, где тебе пришлось бы стоять, а потом не закрыл ее сверху.

В это время кто-то вежливо постучал костяшками пальцев по дверному косяку.

– Добрый день, господа, – сказал мастер Магнус, выступая вперед и вежливо улыбаясь. – Надеюсь, я вам не помешал.

Взгляд Гракха стал таким ядовитым, что Тави не сомневался: если бы глаза могли убивать, он бы уже превратился в труп.

– Вовсе нет, центурион, – негромко ответил он, прежде чем Гракх успел открыть рот. – Чем я могу вам помочь?

– Командир Сирил приветствует вас, трибун Гракх, и спрашивает, не присоединится ли субтрибун Сципио к нему на тренировочном поле?

Тави нахмурился, глядя на Магнуса, но выражение лица старого мастера оставалось нейтральным.

– С вашего разрешения, господин?

– Почему бы и нет, – ответил Гракх. – Я пока подумаю, как наилучшим образом использовать твою энергию. Возможно, тебе следует заняться вывозом нечистот.

Тави сумел сохранить невозмутимое выражение лица, но почувствовал, что его левая щека начала дергаться. Он отсалютовал и ушел вместе с Магнусом.

– Речь шла о мерных чашах? – пробормотал Магнус, когда они отошли подальше.

Тави приподнял бровь:

– Вы знали?

– Случаи, когда трибуны логистики воруют у легиона, известны давно, – сказал Магнус. – Но обычно они заметают следы более тщательно. Гракху просто не хватило хитрости.

Они шагали мимо ровных рядов палаток. За прошедшую неделю головастики научились ставить их аккуратно. Тави с некоторым беспокойством посмотрел на Магнуса:

– А командир знает?

– Естественно.

– Тогда почему он ничего не предпринимает? – спросил Тави.

– Гракх неудачливый вор, но очень неплохой офицер логистики. Он нам нужен. Если бы командир приказал начать официальное расследование, репутация Гракха была бы подмочена, карьера уничтожена и его бы изгнали из легиона из-за нескольких безделушек и новых сапог.

Тави состроил гримасу:

– И командир закрыл на это глаза.

– Он не легат, Тави. Сирил – солдат. Его задача состоит в том, чтобы создать и поддерживать легион как полноценную боевую единицу. И если для этого нужно закрыть глаза на некоторые ошибки, он готов заплатить такую цену.

– Даже если это приведет к уменьшению рационов легионеров?

Магнус улыбнулся:

– Но они не получают уменьшенных рационов, помощник трибуна. Мерные чаши заменили, проблема решена.

– Первое копье. – Тави вздохнул. – Командир послал его ко мне.

– Он ничего подобного не делал, – с широкой улыбкой ответил Магнус. – Но я не исключаю, что мог неправильно понять некоторые его слова и ввел в заблуждение Валиара Маркуса.

Тави покачал головой и задумался.

– Так это проверка, – сказал он. – Ему хотелось посмотреть, как я себя поведу.

– Многие начали бы шантажировать Гракха, чтобы получить часть прибыли, – заметил Магнус. – Теперь же командир знает, что ты честен. Гракху придется немного ограничить свою жадность. Легионеры снова получат полные порции, а легион сохранил трибуна логистики. Все остались в выигрыше.

– Кроме меня. – Тави вздохнул. – После сегодняшнего дня Гракх заставит меня в течение месяца заниматься отхожими местами, и я буду по колено в дерьме.

– Добро пожаловать в легион, – согласился Магнус. – Я предлагаю тебе считать это полезным уроком.

Тави помрачнел.

Они подошли к западным воротам, и два головастика отсалютовали им, стараясь изо всех сил сделать все правильно. Они стояли на посту в коричневых туниках и с деревянным оружием в руках. В нескольких сотнях ярдов от ворот расстилалось поле, которое при помощи фурий сделали идеально ровным. Его окаймлял широкий овал каменной дороги, построенной в соответствии с обычными требованиями Алеры.

В тренировках участвовали четыре полные когорты, пытавшиеся идти быстрым маршем в строю. При помощи внедренных в поверхность дороги фурий человек мог бежать часами, затрачивая при этом не больше энергии, чем на ходьбу. Однако рекруты по большей части неправильно использовали дорогу, поэтому двигались не ровным строем, а точно комета: ядро всех опережало, остальные отставали, затрачивая все больше сил.

В центре поля центурионы учили головастиков обращаться с деревянным оружием, другие работали с настоящими стальными щитами легионеров, изучая базовые понятия заклинания металла, позволяющие им делать свои щиты более прочными при отражении вражеских ударов. Потом они начнут учиться усиливать прочность клинков и доспехов. Другие рекруты сидели вокруг инструкторов, им показывали, как правильно носить доспехи и как за ними ухаживать, а также объясняли сотни аспектов жизни легиона.

Тави подождал, когда комета головастиков пройдет мимо по дороге, и направился к деревянному наблюдательному помосту, расположенному в центре поля. Рядом с башней поили водой рекрутов, здесь же лечили тех, кто не выдержал слишком тяжелых тренировок или, как Тави, заслужил индивидуальный урок владения мечом.

Командир Сирил стоял на помосте, и солнце отражалось от его доспехов и лысины. Он опирался о перила и о чем-то негромко беседовал с трибуном Кадиусом Адрианом, невысоким стройным человеком в легких доспехах и зелено-коричневой форме разведчика. Адриан показал на бегущих по дороге рекрутов и что-то сказал командиру. Потом его рука указала на группу головастиков, которые надевали тяжелые тренировочные доспехи. Сирил кивнул, опустил глаза и увидел у основания помоста Тави и Магнуса.

Кадиус Адриан посмотрел в том же направлении, отсалютовал и спустился по лестнице на землю. Командир разведчиков легиона молча кивнул Тави и Магнусу, когда они отсалютовали ему, и ушел.

– Я привел его, доблестный господин, – сказал Магнус. – И все как я вам и говорил.

У командира Сирила было крупное, темное от загара лицо человека, который много времени проводит под открытым небом. Когда он улыбнулся, по его лицу побежали многочисленные морщины.

– Пусть поднимется.

Тави повернулся к лестнице, и Магнус коснулся его руки.

– Мой мальчик… – едва слышно проговорил он. – Помни о своем долге. Но ты не должен лгать.

Тави нахмурился, кивнул Магнусу и поднялся по лестнице на помост. Оказавшись наверху, он встал по стойке смирно и отсалютовал командиру. Несколько мгновений оба молчали, Тави ждал, когда заговорит командир.

– Лишь немногие субтрибуны способны противостоять своим трибунам, – наконец сказал Сирил. – Для этого требуется некоторая толика мужества.

– Это не совсем так, доблестный господин, – возразил Тави. – Он не мог ничего со мной сделать, не выдав себя.

– Однако у него есть способы это обойти, – проворчал Сирил. – Возможно, он не сумеет испортить тебе карьеру, но сделать твою жизнь неприятной ему по силам.

– Да, – просто ответил Тави.

Сирил снова улыбнулся:

– Так ты стоик.

– Я не боюсь работы. Все проходит.

– Так и есть. – Он оценивающе взглянул на Тави. – Я просмотрел твои документы. Ты не слишком хорошо владеешь магией.

Волна раздражения и боли начала подниматься в груди Тави.

– Я овладел основами, необходимыми для легионера, – сказал он, и это было правдой в соответствии с документами, которые подготовили курсоры. – Немного магии металла. И я владею мечом. Не так виртуозно, как великие бойцы, но могу постоять за себя.

Командир кивнул:

– Иногда у людей есть причины скрывать свои таланты. Некоторые боятся ответственности. Другие не хотят выделяться. Кое-кто может поставить в неудобное положение своих родителей, как твой незаконнорожденный друг Максимус.

Тави скупо улыбнулся:

– Это не обо мне, командир.

Некоторое время Сирил наблюдал за ним, потом задумчиво кивнул.

– У меня тоже нет таких дарований. К сожалению, – сказал он и повернулся в сторону поля. – Мне бы не помешало иметь еще нескольких рыцарей.

Тави приподнял бровь:

– Рыцарей? Разве у нас не полный комплект?

Сирил пожал плечами, и его доспехи заскрипели.

– У нас есть рыцари, но ты же знаешь, каким полезным может быть такой талант. Каждый консул Алеры хочет собрать под свои знамена всех рыцарей, которых сможет выпросить, вымолить, купить, одолжить или украсть. Особенно в нынешние трудные времена. Наши рыцари в основном… как бы это правильно выразить?

– Головастики? – предположил Тави. – Рыцари-головастики?

Сирил фыркнул:

– Вроде того. Но я бы сказал: молодые и неловкие. И у нас всего один рыцарь Огня, да и он приходит в себя после полученных ожогов. – Сирил покачал головой. – Партия из дюжины или около того рыцарей Земли и лучников неплоха, но у них много работы, и их всегда не хватает. И у нас совсем нет рыцарей Железа. Все остальные, их шестьдесят, рыцари Воздуха.

Тави приподнял брови:

– Большинство легионов пойдут на все, чтобы получить столько рыцарей Воздуха.

– Да. – Сирил вздохнул. – Если бы они умели летать.

– А они не могут? – спросил Тави. – Я думал, что они должны, если являются рыцарями Воздуха.

– Ну, по большей части они могут подняться в воздух. А вот спуститься вниз и не пострадать – это уже проблема. Если бы трибун Фантус и молодой Антиллус не находились рядом и не смягчали последствия, а госпожа Антиллус вместе с сыном не оказывали бы им помощь, у нас уже были бы смертельные исходы.

Тави нахмурился:

– Возможно, Максимус способен им помочь? Объяснить, что требуется делать, и все такое.

Командир коротко рассмеялся:

– Это будет неуместно. И он мне нужен на своем месте. Впрочем, в любом случае я бы не подпустил его к рыцарям. Ты видел, как он летает?

Тави задумался.

– Нет, командир.

– Он не летает, а делает огромные прыжки. Иногда ему удается приземляться на ноги. Или он падает. Однажды его пришлось вытаскивать из торфяного болота. Уж не знаю, сколько раз он ломал ноги.

Тави нахмурился:

– Но это… совсем не похоже на Макса.

– Наверное, он неохотно говорит о таких вещах. У него плохо получается, но он не сдается. Однажды я видел, как он прилетел сюда. Настоящий позор. Что ж, так иногда случается.

– Да, господин, – ответил Тави, который не знал, что еще сказать.

– Сципио… – продолжал командир. – Ты еще не принес клятву легиону.

– Нет, господин. Я думал, вы пригласили меня для этого.

– Верно, – прищурившись, сказал Сирил. – Я неглуп, мальчик. Многие люди оказались здесь по каким-то своим причинам. Некоторые пришли в легион по желанию других.

Тави посмотрел на поле, где продолжали тренироваться рекруты. Он все еще не знал, что сказать.

– Я задам тебе только один вопрос. Ты можешь принести клятву верности этому легиону и этим людям без малейших колебаний и сомнений?

– Доблестный господин… – начал Тави.

– Это важно, – сказал Сирил. – Мы все должны быть уверены, что можем положиться друг на друга. И это поможет Короне и стране, если у нас возникнут серьезные трудности. Мы не бросим брата, мы без колебаний отдадим жизнь друг за друга. Иначе у нас не будет легиона. Останется лишь толпа вооруженных людей. – Он пристально посмотрел на Тави. – Ты можешь взглянуть мне в глаза и дать такую клятву, юноша?

Тави посмотрел Сирилу в глаза:

– Я здесь, чтобы служить Короне. Да.

– Значит, ты даешь мне клятву?

– Да.

Командир некоторое время смотрел на Тави, потом коротко кивнул и протянул руку. Тави заморгал и обменялся с Сирилом рукопожатием.

– Я заставляю своих людей напряженно трудиться, помощник трибуна. Но подозреваю, что мы поладим. Свободен.

Тави отсалютовал, Сирил ответил тем же. Тави повернулся к лестнице, но остановился, услышав доносившиеся снизу крики, и увидел, что группа рекрутов в коричневых туниках бегом несет раненого. Его кровь капала на землю.

– Помогите! – выкрикнул один из них, и в его голосе Тави услышал панику. – Целителя!

Они приблизились, и Тави увидел бледную плоть и пропитанную кровью ткань, прижатую к горлу человека, кожа которого приобрела серый оттенок. Из большой палатки появился целитель с встревоженным лицом. Впрочем, он сразу же начал отдавать приказы.

Рекруты расступились, чтобы пропустить целителя, голова раненого свесилась набок, глаза у него остекленели.

Сердце Тави замерло в груди.

Это был Макс.