Легенды Ицкарона. Башня Повелителя Зверей

II

Джай резко подался влево, в последний момент избежав удара когтистой лапы. Тут же ударил сам, но меч, со свистом располосовав воздух, лишь срезал клок серой шерсти. Оборотень отпрянул назад, зарычав и обнажив в оскале острые желтые клыки. Джай, не давая зверю опомниться, полез в атаку и нанес три молниеносных удара. Два цели не достигли — волколак был быстр и уклонился от них, хоть и не без труда, но в третий раз острие меча задело-таки шею оборотня.

«Ну, теперь держись!»

Сама по себе рана была пустяковой — царапина, не более того. Говорить не о чем. Боль? В горячке схватки оборотень и не почувствовал ее. Но стоило в воздухе запахнуть кровью, собственной кровью оборотня, как тот пришел в совершенную ярость. Первый признак того, что Джай пришел на этот дровяной склад не просто так.

«Разумеется, я не ошибся. Если он так реагирует на запах крови, значит, он не может контролировать своего зверя».

Оборотень яростно кинулся на Джая, норовя вцепиться в горло. Этот натиск был страшен, и, несмотря на то, что рыцарь не уступал зверю ни в скорости, ни в силе, ни в ловкости, ему с трудом удалось защититься. В последний момент он успел перехватить оборотня за передние лапы, перекинуть через себя и отбросить прочь, но и сам не смог удержаться на ногах, упал и сильно ударился левым боком о земляной пол.

На ногах они оказались одновременно и одновременно бросились друг к другу. И вновь Джай оказался чуть быстрее: его меч оставил на боку зверя длинный кровавый росчерк. Волколак завизжал от боли, но эта рана не остановила его. Развернувшись на месте, он снова атаковал. Вернее сказать, попытался атаковать — рыцарь проворно отскочил в сторону, его меч ударил сверху и отрубил зверю ухо, а тяжелый сапог обрушился на ребра, едва не сломав их, и отбросил противника прочь.

Удар был столь силен, что волколак отлетел к самой стене, ударившись головой. Этот удар на мгновение оглушил его, и Джай, конечно, не преминул воспользоваться этим мгновением. Меч рыцаря рубанул по задней лапе оборотня, тот вывернулся, схватился зубами за лезвие и резко мотнув головой, вырвал оружие из руки Джая. Клинок из заговоренной стали упал на пол, волколак прыгнул, снова пытаясь вцепиться в горло обезоруженному противнику. Но и без своего широкого полуторного меча Джай не утратил боеспособности — перехватив одной рукой волколака за загривок, второй — у крестца, рыцарь поднял зверя высоко над головой, а затем резко опустил его вниз, ломая о колено позвоночник зверя. Тот заскулил и, вывернув шею под немыслимым углом, хватанул Джая за запястье, но наруч из толстой кожи песчаного червя, армированный стальными кольцами, спас руку рыцаря, приняв на себя значительную часть ярости волколака.

Джай отбросил оборотня и проводил его добрым пинком, тот попытался подняться, но сломанный позвоночник не позволил ему это сделать. Конечно, будь у волколака время, он бы регенерировал даже такую, смертельную для обычного волка рану. Но времени у него уже не было — рыцарь вытянул из сапога длинный серебряный кинжал — верную смерть для того, кого Хозяйка Кошмаров наделила способностью жить в двух телах. Однако Джай прекрасно понимал, что это — еще не конец. Как бы серьезно не был ранен оборотень, он был еще жив, а значит — опасен. Готовясь нанести последний, смертельный удар, нуранит шагнул вперед, заходя так, чтобы волколак не мог извернуться и схватить его за ногу. Шагнул, и тут же отпрянул назад.

Откуда-то справа на него прыгнул еще один волколак, волколак, чье приближение, несмотря на свое почти звериное чутье, Джай заметил лишь в самый последний момент. Этот зверь оказался быстрее первого: едва коснувшись пола, он вновь прыгнул на Джая и, ударив передними лапами в грудь, опрокинул его на пол. В этот раз Джай ударился не только спиной, но и затылком. Оборотень оказался на рыцаре верхом и вонзил ему зубы в правое плечо. Наплечник бригантины, прослужившей верой и правдой не один год, был смят и порван, будто был сделан из оберточной бумаги. Джай почувствовал, как его плечо стало влажным и липким, затем его обожгло жарким огнем, и он едва сдержал стон. Повинуясь больше инстинкту, чем действуя разумно, рыцарь ударил зверя левой рукой по морде, ломая лобные кости и оглушая его. Обе ноги нуранита разом подтянулись к животу, а затем резко распрямились, и оборотень отлетел прочь. Джай, превозмогая боль в плече, тут же оказался на ногах и встретил волколака, ринувшегося в новую атаку острием своего кинжала.

Серебро легко вошло в шею зверя, еще момент — и второй удар пришелся бы зверю в сердце. Однако борясь с ним, Джай почти выпустил из вида первого волколака, и, как оказалось, зря. Оборотень, воспользовавшись тем, что Джай занят новым противником, смог подползти на передних лапах поближе и схватить рыцаря зубами за икру, легко прокусив ботфорт сапога. Впрочем, это было последнее, что успел сделать этот зверь в своей жизни — стилет вошел ему в левый глаз и пронзил мозг. Не успевшие толком сомкнуться клыки, разжались, отпуская ногу рыцаря, тот высвободил свое оружие, повернулся ко второму противнику и выругался цветасто и длинно, помянув рога Малина, хвост Луни, чешую Диты, очки Библиотекаря, солнечный нимб Идры, рыжие косы Ариды, грудь Расты и такую часть тела Гламуры, какую в приличном обществе воспитанный человек ни в коем случае не станет называть.

Тело волколака, а вернее волколачки, успело измениться, теперь перед рыцарем на полу в луже собственной крови лежала голая светловолосая девочка лет тринадцати. Ее шея была распорота.

— Миневра, — выдохнул рыцарь. — Какого х…

— Только не говори, что это была самооборона, — услышал он за спиной женский голос, в котором под коркой ледяного спокойствия закипала древняя ярость.

Джай узнал этот голос, а потому повернулся очень медленно, стараясь, чтобы его обладательница хорошо видела его руки, а в особенности — кинжал в правой, на лезвии которого пузырилась и дымилась темная липкая кровь.

— А ты сама как думаешь, Арника? — спросил он без вызова, но голос его был тверд и спокоен, насколько мог быть спокоен голос у человека, который только что вышел победителем из схватки с двумя волколаками и теперь готов был вступить в схватку с противником куда более серьезным.