Легенда о Расколе: Первый ход

Страна песков

"Гладиаторские бои – самое популярное развлечение в Рамии и так же самое прибыльное" – Пешком по миру: Том 7.

Город Кейрак. Восточная Рамия.

Стакан заполнился наполовину. Рашит, – почти лысый, шарообразный, маленький человечек, разодетый в дорогие шелка, – жадно струсил последние капли вина и бросил пустую бутыль прямо под ноги рабыне. За этим делом он всегда пил и пил достаточно много, из-за чего, как например сейчас, быстро упивался до беспамятства.

– Сорок тысяч! – в очередной раз воскликнул Рашит. – Сорок, мать его, тысяч!

– Долг только растет, – подытожил Хотару.

– Мне стыдно уже вождю в глаза смотреть! Ни золота, ни бойцов… О предки, за что вы так со мной? В чем я провинился?! – он залпом опустошил последний стакан. – Где вино?! Где… Ты что, дура, еще не принесла? – обратился он к рабыне.

– Мой господин, Вы не приказывали…

– А мне что нужно все очевидные вещи тебе разжевывать? Быстро принесла, а то собственноручно выпорю.

Девушка моментально покинула комнату, под грозный взгляд хозяина.

– Может тебе уже хватит? – усмехнулся Хотару.

– Хватит будет, когда я скажу! А ты что смеешься? Это все, между прочим, и твоя вина!

– Я выпил всего стакан, – с трудом сдерживая смех, ответил Хотару.

– Я не про вино, дурень! – стукнул кулаком по столу Рашит. – Что ты… Ты ведь… Этот… Ну как его? Хотару Красного Песка! Во-от… Ты не в состоянии что ли показать своему бесполезному мясу как это… Ну… Бить там, резать, кромсать, ломать… Они же ведь даже двигаются не как гладиаторы, а как коровы на пастбище!

– Гладиаторы – это тебе не собаки. Чтобы научить всему…

– А ты научи! Возьми и научи! И что у нас вообще за тема про животных пошла? Коровы, собаки… Заведу щенка, вот.

– Он от тебя сбежит через неделю.

– Я на цепь посажу – не сбежит. – Рашит уставился на бумагу с расходами, – Щенок, щенок… А помнишь те славные времена, когда ты был чемпионом? Золото лилось рекой… Я даже арену хотел построить.

– Не нравится мне, к чему ты ведешь, – нахмурился Хотару.

– Нам нужен чемпион. Сильный и свирепый, каким был ты, и мы вновь будем на коне!

– У нас уже есть чемпион. Агро, пусть сейчас и не выделяется, но дай ему время…

– Нету у нас времени! Нету! Еще немного и мы с тобой улетим в пропасть.

– Меня привязывать не надо, – посмеялся Хотару. – Мне денег хватает, учитывая, что ты мне уже год не платишь.

– Вот уже и друзья отворачиваются… Я решил! Завтра караван Амо будет проходить у города. Мы возьмем нового гладиатора, во-от. Какой бой у нас следующий?

– В Звездной Дороге. Как раз бой для нашего чемпиона.

– Для нового чемпиона, – важно поправил того Рашит, – Агро подождет и уступит место новобранцу.

– У тебя деньги лишние? Это же смертный приговор.

– Может быть, а если вдруг победит – значит стоит своих денег.

«– Что ж, ты все равно завтра об этом не вспомнишь, – подумал Хотару, – так что проще согласиться»

– А ммм еще тут мм… – замямлил Рашит, – гум-ум-умм, – и рухнул головой на стол, пуская слюну.

Хотару улыбнулся, встал со своего места, потянулся и вытер пальцами узкие, уже слипающиеся глаза. Рашит никогда не обладал теми качествами, которые Хотару в первую очередь ценил в людях, но при этом все равно уважал его и пропускал мимо ушей грубость, которую тот иногда позволял себе по пьяни.

На выходе из комнаты Хотару столкнулся с рабыней. Та мельком глянула на Рашита и растерялась.

– Вино уже не нужно, – улыбнулся Хотару. – Иди спать.

– А как же господин Рашит?

– Скажешь, что он сам приказал его не трогать. Все равно он завтра ничего не вспомнит.

***

"Одним из самых опасных хищников не только Рамии, но и всего мира по праву считается Кароцус" – Бестиарий Толаса: Страна песков.

Он любил утро. Вечерние тревоги уходили вместе с тьмой, а день начинался с приятных фантазий. Зачастую, конечно, несбыточных, однако от этого они ни сколько не теряли. Он любил просыпаться под запах свежей выпечки, стоявшей на прикроватной тумбе, но начинал всегда с глотка охлажденного вина, прогоняющего жару. Он любил утро, особенно то, которое начиналось после полудня. Это же утро было совершенно не таким. Ни выпечки, ни вина, ни приятных грез, да и до полудня было очень далеко. Нехотя открыв глаза, он услышал громкий рев наставника, строившего гладиаторов на утреннюю тренировку, а из окна веяло ночной прохладой. День явно был испорчен. В своих гневных мыслях, Хотару далеко не сразу понял, что его кто-то осторожно толкает в плечо. Хотару, не смотря на свое состояние, быстро смекнул, что нет на этой вилле того, кто бы осмелился потревожить его сон без веской на то причины, поэтому дальнейшее пробуждение стало уже делом обязательным, а, следовательно, и более легким.

Однако, к его удивлению, над ним стоял совершенно не знакомый ему мальчишка с до ужаса напуганным лицом. Недолго думая, Хотару схватил его за шею и немного надавил.

– Господин… – прохрипел испугавшийся мальчишка, глаза которого мгновенно округлились. – Господин Рашит послал за Вами, – через силу дохрипел мальчик и Хотару тут же его отпустил.

Мальчик рухнул на пол, стараясь откашляться. Хотару сел на кровати и ладонями протер лицо и глаза.

– Что ему надо? – фыркнул Хотару.

– Он… Господин сказал, что Вы должны были с ним встретиться сегодня по поводу вчерашнего разговора.

– О Боги, – недовольно прошипел Хотару, но потом в его голове, наконец, сложилась полная картина всей ситуации. – О Боги!!!

Рашит часто напивался по вечерам до розовых слюней и в голову ему лезли всякие идеи. Большая часть из них была совершенным бредом, как, например, открыть сауну или переквалифицировать лудус и его обитателей в театр. Всегда, абсолютно всегда, утром он не помнил об этом совершенно ничего, а все эти идеи лишь пополняли список того, о чем Хотару лишь изредка с улыбкой вспоминал и представлял, как бы все это было забавно в реальности. Конечно же в той реальности, которая была для него далека. Но если Рашит засыпал с какой-то идеей в голове и просыпался с ней же – ничто в этом мире не заставило бы его о ней забыть.

И, похоже, эта была одной из них, ведь Хотару встретил Рашита невероятно бодрого и в приподнятом настроении, что было довольно странным, учитывая его вчерашнее состояние. Конечно запах, помятое лицо, круги под глазами и пятна чернил на лице все же выдавали его не совсем нормальное состояние, но при всем этом складывалось ощущение, что вчера из них двоих напивался именно Хотару, избегающий яркого солнечного света и вечно протирающий узкие глаза пальцами.

С холма, на котором стоял город, спускались они достаточно медленно. Хотару в принципе не любил быстро ходить, ну а Рашиту не позволял скорее лишний вес. Так и шли: один в мыслях о том, как не справедлива, отвратительна и просто мерзка эта жизнь, особенно сегодня, второй же гадал какой сюрприз приготовила для него та самая жизнь, которую всеми мыслями сейчас проклинал его спутник и вечно щупал полный кошель на поясе, без конца думая и о том, сколько он не пожалел бы потратить, пока не пришел к выводу что никаких денег, в пределах разумного конечно, ему сегодня не жалко.

Лагерь раскинулся почти по всей равнине, однако сам караван Амо занимал от силы половину этого места. Остальные же были лишь примкнувшими к нему торговцами, наемниками, переселенцами, ищущими места по краше и выгоднее, загонщиками или же простыми путниками. Пробиться через всю эту толпу было крайне сложно. Узкие тропинки едва ли позволяли идти одному, не говоря уже о том, что почти все пихали свой товар чуть ли не в лицо, а некоторые и вовсе пытались схватить за руку или одежду. Хотару пропустил Рашита перед собой, а сам шел позади, держа руку на рукояти короткого кинжала. Сабля была более устрашающим оружием, но в такой тесноте ею было бы просто не размахнуться, не перерезав половину окружающих его людей. Однако нет худа без добра – это его все же пробудило окончательно.

Пробившись через толпы торгашей, они, наконец, вышли на более широкую тропу, где могли бы развернуться сразу пятеро. Благо загонщикам не требовалось пихать свой товар в лицо – он напоминал о себе сам. Сложно было не заметить жирафа, льва, что ревет прямо на тебя, обезьян, кидающих из своей клетки маленькие камни, если это были, конечно, камни, собак и кучу другой живности. Проблем доставляла лишь вонь от такого количества животных, но продлилось это не долго.

Основной лагерь отделялся от остального не большим ограждением, примерно по пояс и выделялся баннерами, вооруженной стражей, цветными шатрами и палатками, а так же какой-никакой эстетикой. Как только они пересекли границу ограждения, на их пути, как будто из неоткуда появился чудной, каким его посчитал Рашит, человек в длинной черной мантии с куфией на голове, длинной, волнистой бородой угольного цвета и такими же волосами. Хотару, перебрав в голове множество различных терминов, со своей стороны решил посчитать его просто козлом. Виной тому была эта фальшивая улыбка в купе с жадным до золота взглядом.

– От лица Амо, моего доброго господина, я приветствую Вас, господа дорогие, – пропищал он и низко поклонился. – Мой имя Гретти. Прошу позволить мне показать Вам наши товар.

Не дожидаясь ответа, он развернулся и маленькими шажочками побежал по широкой тропе.

– У нас есть все, что душе угодно. Животные хищные, не хищные, дикие, прирученные, а еще популярные сейчас из Лирии акварийумы! – Он тараторил так быстро, что не давал вставить и слова. – Может господа хотят человек? Есть мальчики для дома, девочки для утех или наоборот, если господа того желают.

Гретти, наконец, остановился, подошел к одной из прикованных к столбу рабынь в полупрозрачной тунике, сорвал с нее одежду и взял за подбородок.

– Красота в чистом виде. Нет болезней, нет шрамов, нет царапин. Такой товар господа больше нигде не найдут и ни одна из них еще не тронута. – Гретти глянул на Рашита, уже тянущегося к кошелю на поясе и еще шире улыбнулся. – Ну, какую брать будете?

Пусть Гретти был как раз из того типа торгашей, который на дух не переносил Хотару, но даже он не стал отрицать, что дело он свое знал и знал очень хорошо. Красота этой девушки подкупила даже его. Стройная и высокая, для своего возраста, с длинными, русыми волосами, спадающими до, в меру объемной, груди. Хотару прокашлялся, тем самым взяв себя в руки.

– Нам нужен боец, – отрезал он.

– Гиладиатори? – все с той же улыбкой пропищал Гретти. – Для боя или для смерти? У нас есть и те и те. Прошу за мной.

Гретти снова побежал по тропе и вывел их на поляну, утыканную деревянными столбами. К тому моменту Рашит уже взял себя в руки и поравнялся с Гретти, внимательно выслушивая хвалебные оды каждому из рабов. Хотару же предпочел избежать подобного и пошел в противоположную сторону от них. В то время как Гретти и Рашит останавливались у всех столбов, внимательно осматривая каждого раба, Хотару шел, почти не останавливаясь, лишь изредка замедляя шаг. Наконец он остановился и присел на корты перед одним из рабов.

– Откуда шрам? – спросил он, указав пальцем на отметину на правом боку.

– Зубр рогом ткнул, – ответил раб уже на лирийском.

Хотару пошел дальше, лишь иногда останавливаясь и задавая разные вопросы. Ни один ответ его не удовлетворял. Мужчины были крепкими, что отрицать было глупо и в обычной ситуации можно было выбирать почти не глядя. Пару месяцев подготовки и из землепашца, кузнеца, корабела, охотника и других, кем являлись в прошлом все эти рабы, вышел бы не плохой гладиатор. Однако пары месяцев Рашит давать ему не хотел.

Он вновь остановился. У деревянного столба сидел юноша лет четырнадцати совершенно один и его телосложение резко контрастировало на фоне остальных. Он был мал и худ даже для своего возраста, однако мышцы были высечены будто из камня, а на коже виднелись синяки, заживающие ссадины и несколько аккуратных резаных шрамов от меча или сабли. Хотару присел перед ним. За длинными, спадающими на лицо, черными волосами с трудом можно было рассмотреть глаза.

– Как тебя зовут?

Мальчик приподнял голову, глянул на Хотару исподлобья и отвернулся. Тут сразу же прибежал Гретти.

– Прошу простить, господин, он не продается.

Услышав эту фразу, Хотару сразу понял, что его работа на этом закончена.

– Как не продается?! – возмутился Рашит. – Зачем же вы его на показ выставили тогда?

– Господин, просим прощени…

– К черту твои прощения! Сколько он стоит?

– Господин, прошу…

– Сколько? Отвечай!

Хотару уже не мог сдержать улыбку. Пусть Гретти и умел пустить пыль в глаза покупателям и продать что угодно, однако чем сильнее Рашиту что-то запрещали, тем больше он этого желал. Хотару не был даже уверен, что Рашит вообще видел за кого он готов платить.

– Зови Амо! – прикрикнул Рашит.

– Амо занятой человек и…

– Быстро зови Амо!

– Как пожелаете, грозный господин.

На этом Гретти удалился. Рашит, наконец, осмотрел мальчишку и недовольно хмыкнул.

– Не бурчи, – тут же отрезал Хотару, – этот мальчишка принесет тебе денег.

– Не знаю… – промычал Рашит, – он явно не выглядит уверено. Я бы взял лучше того Нуминца.

– Поверь, других вариантов не спустить свои деньги в молоко тут нет, учитывая, что ты не собираешься дать им необходимого времени на подготовку. Этот же может удивить… Или умрёт как и любой другой.

Однако истинной причины своего любопытства Хотару не собирался раскрывать, да и Рашит не был тем, кто бы его понял.

***

"Население Рамии разношерстное и многоязычное. Так даже в одном доме могут говорить на лирийском, обоих диалектов, рамийском, сеталийском, примуме и при этом понимать друг друга" – Пешком по миру: Том 7

Через приоткрытый вход в шатер уже можно было видеть, как на улице начинало темнеть. Сегодня Хотару впервые видел Амо – достаточно влиятельного и знаменитого торговца в Рамии и этот человек уж точно не подходил под тот образ, который Хотару всегда представлял. Он был очень большим и крепким, с роскошной бородой, связанной веревкой почти у самого конца, со смуглой кожей, множеством бронзовых колец в ушах и одним на нижней губе, а его смех, казалось, проносился эхом по всему шатру. Смеялся он, кстати, вместе с Рашитом, который, по всей видимости, был знаком с Амо уже давно, а несколько бутылок дорогого, разбавленного вина, развязали им языки и те очень быстро ударились в воспоминания о былом. Однако Хотару себя чужим не ощущал, в отличие от Гретти, который сидел напротив него, то и дело потирая покрасневшую, от оплеухи Амо, часть лица. Хотару же просто наблюдал за девушкой, что исполняла для них один из множества восточных танцев и Хотару отмечал его достаточно эротичным, хотя девушка была почти полностью одета.

– Я рад, что мой дар пришелся Вам по нраву, – вдруг обратился Амо к Хотару. – Сразу видно ценителя.

– Разве можно не оценить такой талант? – Улыбнулся Хотару, не спуская глаз с девушки, которая теперь уже съедала его взглядом.

– По мне так настоящий талант у неё под одеждой, – пробубнил Рашит, разжевывая виноград. Амо посмеялся.

– А вот ты не ценитель, мой друг, но я объясню. – Амо прилег поудобнее, схватив гранат со стола. – Несколько лет назад я увидел такую танцовщицу у одного сеталийского дайме и всего за несколько монет и бутылку вина выведал этот секрет у его управителя. Тот брал несколько красивых девиц с крестьянских домов и натаскивал их в танцах. Самым главным было, что бы девицы оставались нетронутыми, что вызывает у них стремление понравиться мужчине и чем дольше сохраняется ее невинность, тем лучше. А дальше все просто. Нужны лишь вызывающие движения, в меру открытая одежда и воображение мужчины. Не знаю как всем, но во мне такая дева вызывает намного больше желания, чем, если бы она была обнаженной.

– Согласен, – кивнул Хотару, – появляется некий азарт и чувство недостижимого.

Тем временем Рашит, нервно перемалывая зубами яблоко, всматривался в танцовщицу и очень сильно пытался разглядеть все то, что ему объяснили.

– Кстати эта девочка мне немало сделок принесла, – подытожил Амо, – но ее время уже на исходе. Хотару, если желаете, можете быть ее первым хоть сейчас.

– Я не могу принять такой дорогой подарок от человека, которого только узнал, да и взаимностью ответить при всем желании не смогу.

– О, Вы уже не раз ответили. Рашит не говорил? Я Ваш большой поклонник и, я думаю, он Вас специально привел, что бы я был более сговорчивым, я прав?

– Ничего подобного, – явно соврал Рашит и, сделав вид, что его нет, уставился на танцовщицу.

– Я был на трибуне, когда Вы одолели Газдрубала, – продолжил Амо. – До этого я гладиаторские бои на дух не переносил, хотя и продавал большую часть гладиаторов, но когда я увидел Ваш последний удар… Это был шедевр, не меньше.

– Если честно, я тогда был уже почти без сознания, – посмеялся Хотару, – и даже не помню, как нанес тот удар. Но даже если так, я, пожалуй, откажусь. Пусть для меня она останется такой, какая есть сейчас.

– Зачем вспоминать, когда можно получить? – Пожал плечами Рашит. – Если она тебе так нравится, я подарю тебе такую же. Что скажешь, Амо? Как на счет продать мне одну из тех девиц?

– Я показывать уже добрым господам… – вскочил Гретти, но Амо тут же усмирил его взглядом.

– Не надо, Рашит, – улыбнулся Хотару, – из меня танцор, как из тебя гладиатор…

– А вот и научи ее драться, – захохотал Рашит, – авось и на арене всех перетанцует.

– Зря смеешься, друг мой, – улыбнулся Амо. – В Фтии я видел нечто подобное. Называется capoeira – некая смесь танца, акробатики и боевых движений. Два партнера выходят друг напротив друга и в ритм с боем барабанов исполняют, самые что ни на есть, боевые движения. Конечно они не бьют друг друга, да и в реальном бою такие движения все же не встретить, но это по-своему красиво.

– Я уже заинтригован! – воскликнул Рашит.

– Не вопрос, такой товар у меня имеется. Признаюсь и спрос на него не большой. Девственниц сейчас берут разве что для служения дамам. В иных ситуациях простую рабыню купить просто дешевле, а ценителей прекрасного в этой стране слишком мало. Но вы ведь не за этим пришли, не так ли?

– Кто тот юнец? – сразу же спросил Хотару.

– Без понятия. Я купил его на рынке в Рамилане. С тех самых пор он не сказал ни слова.

– Может языка не знает?

– Все он знает. На речь реагирует, понимает, но не говорит. Думал немой, но меня заверили, что нет. Так что ни имени, ни возраста, ни откуда… Ничего не знаю.

– Почему же тогда твой попугай нам пел, что он не продается? – возмутился Рашит.

– Попугай? – Амо посмотрел на Гретти и рассмеялся. – Попугай верно сказал – его, можно сказать, уже купили.

– Кто?

– Рамиз.

«– Вот и еще один повод, – подумал Хотару, но в диалог влезать не стал»

– Рамиз? – переспросил Рашит. – Тот сосунок? Сынок Низама?

– Он самый, – кивнул Амо. – Его гонец нашел меня с неделю тому. Сказал, что уже давно присмотрел этого паренька еще в Рамилане и готов перекупить.

– Этот сопляк испорченный и наглый! Не продавай ему ничего!

– Да мне то что до его характера? – Посмеялся Амо. – Звон монет куда интереснее.

– Сколько он тебе пообещал?

– Пятьдесят.

– Сколько?! – лицо Рашита заметно покраснело. – Плачу сорок прямо сейчас.

– Нет, дружище, такие приемы вон за оградой отрабатывай, но не на мне.

– Хорошо, пятьдесят так пятьдесят.

– Нет, Рашит, без существенной выгоды я своей репутацией ни насколько не поступлюсь.

– Хорошо, хорошо… – Рашит невероятно печальным взглядом посмотрел в кошель и сжал губы, – За паренька и девку плачу сорок и прощаю долг.

– Это уже разговор, – с улыбкой кивнул Амо. – Гретти, бегом за работу.

Рашит еще раз печально взглянул в кошель, вынул оттуда пару монет и бросил его на стол. Амо аккуратно подцепил его ножиком, потряс на весу, откинул в сторону и удалился. Вернулся он через несколько минут, неся в руке завернутые в красную ткань и завязанные золотой нитью мечи.

– Это принадлежит тому мальцу, – сказал он и отдал мечи Хотару. – Осторожно – не берите за лезвие и тем более за рукоять.

***

"Рамия – страна отбросов, которым нет места среди цивилизованных людей. Понятие благородства и добродетели для них не существует, а поэтому правят там те, кто оказался более искусен во лжи, предательстве и шантаже" – Генерал Кит Анний перед высадкой на Рамийском побережье.

Домой Хотару вернулся за полночь. Вино, хоть и разбавленное, нет-нет, да дало в голову и клонило в сон, однако вошел он через решетчатые ворота во двор, сразу послав одного из караульных за ключами от камер. Вернулся тот достаточно быстро, в компании капитана стражи и только сейчас Хотару увидел их обеспокоенные чем-то лица.

– Господин, – приветственно кивнул Арим – капитан стражи.

– Ты чего проснулся? – удивился Хотару.

– Господин, я не могу оставить Вас одного с этим, – поморщился он, – выродком без существенной охраны.

– Это просто мальчик, – фыркнул Хотару, однако все же удивился такой настороженности со стороны его охраны. – Давай ключи.

Арим подчинился.

– Если тебе будет так спокойнее – можешь постоять за дверью.

– Как прикажете, господин.

Вставив ключ в замок камеры, Хотару краем глаза увидел, как почти вся стража еще крепче сжала копья. Два поворота, один рывок и он оказался в камере, прикрыв за собой дверь. Мальчик сидел на полу у дальней стены, прижав колени, крепко обхватив их руками и смотря на Хотару исподлобья. В полной тишине они смотрели друг на друга несколько секунд, после чего Хотару принял для себя более уверенное положение, опершись спиной на стену.

– Мое имя Хотару, – сказал он и сделал паузу, дав возможность ответить взаимностью, но мальчик молчал, – я владелец лудуса – школы гладиаторов и теперь я твой господин.

Мальчик еле слышно усмехнулся, но все так же молчал.

«– Мне нужно его разговорить, – подумал Хотару, – иначе толку не будет»

После достаточно продолжительной паузы, он внезапно поднял голову. Его глаза широко раскрылись и смотрели прямо на Хотару. Через несколько секунд он странно наклонил набок голову.

– Ты не боишься, – сказал он.

– А должен?

– Не знаю, – пожал плечами мальчик, – все боятся.

В этот момент Хотару глянул в его широко раскрытые глаза и по спине внезапно пробежали мерзкие мурашки, которых он не чувствовал уже достаточно давно.

– Боишься, – сразу же подметил парень, – но не так, как остальные…

Хотару взял себя в руки, прокашлялся и перевел тему.

– У тебя есть имя?

Снова тишина. Парень будто пропустил его вопрос мимо ушей, все так же пристально в него вглядываясь. Хотару вздохнул и поднял перед собой завернутые в ткань мечи. Взгляд парня изменился.

– Это твое, верно?

Хотару осторожно развязал нить и снял ткань. Клинки были похожи на саблю или тальвар с широким, изогнутым лезвием, спрятанным в гладких, кожаных, черных ножнах, однако эфес был более длинный, деревянный, в кожаной оплетке, без гарды и без навершия – почти такой же, как у сеталийской катаны, а общий вес мечей ощутимо меньше среднего веса подобного изделия.

– Не плохая работа, – отметил Хотару, – идеальный баланс при таком весе…

Он хотел было вынуть меч из ножен, но вовремя вспомнил слова Амо и убрал руку от рукояти.

– Пока что они останутся у меня. Возможно, ты захочешь их продать или заберешь… если получишь свободу.

Мальчик все так же молчал и Хотару понимал, что вариантов у него больше не осталось. Он оттолкнулся от стены и схватился за дверь.

– Ты не можешь меня освободить, – внезапно сказал мальчик, – никто не может.

– Ты прав, я не могу, но может вождь…

– Я не про цепи, – перебил он Хотару. – Ты знаешь, о чем я. Ты почувствовал. Так же как и я.

– Я не знаю о чем ты, – солгал Хотару. – Но знаю насколько тебе мерзко сидеть в этой камере – такова жизнь. Если ты не начнешь подчиняться, последствия будут не приятными. В первую очередь для тебя.

Хотару толкнул дверь и почти сделал шаг из камеры.

– Монэл, – будто нехотя сказал мальчик. – Мама звала меня Монэлом.

– Хорошо, – кивнул Хотару и удалился.

***

"Правители Рамийских регионов, по большей части, независимы. Их главной обязанностью перед вождем является выплата дани и предоставление войск" – Пешком по миру: Том 7.

В глубокой ночной мгле показался свет костра. Вскоре их остановили. Амо кивком головы приказал своей охране ждать и сам, взяв в руки факел, пошел дальше.

– Все исполнено в точности, – сказал он, дойдя до костра.

С одного из бревен, разложенных вокруг костра, встал мужчина, рядом с которым даже Амо чувствовал себя достаточно маленьким.

– Хорошо, – сказал он и, подойдя ближе, положил огромную ладонь на плечо Амо, – теперь права на ошибку у нас нет, – обратился он ко всем присутствующим. – Амо, думаю не стоит напоминать тебе, чем грозит провал и чем ты обязан нашему господину.

– Я помню, – прошептал Амо. – Моя верность беспрекословна.

***

"Рамийские острова некогда были частью огромной империи. Многие историки полагают, что отделение Рамии и стало первым шагом к ее краху" – Пешком по миру: Том 7.

Это утро началось утром, однако за всю ночь он так и не смог сомкнуть глаз. Виной всему было то самое мерзкое ощущение мурашек, которые теперь перебрались со спины на все тело.

Во дворе было все еще тихо, лишь наставник разминал уже давно не молодые кости перед утренней тренировкой. Хотару долго стоял на балконе, смотря на дверь, ведущую в камеру Монэла.

– Господин? – прервал его раздумья женский голос.

Хотару обернулся и взял у Тины стакан охлажденного вина.

– Господин, что прикажете на счет новой девушки?

– Пока ничего. Покажи ей здесь все и размести. Можешь дать какую-нибудь простую работу на свое усмотрение. – Он отпил из кружки и поставил её на деревянное ограждение. – Вечером приведи ее ко мне.

– Слушаюсь.

– Наставник, – крикнул Хотару с балкона, – разминай Агро, я скоро спущусь.

Когда Хотару спустился во двор, предварительно переодевшись в более подобающий вид, там уже стояли все гладиаторы, построенные в одну линию. Агро стоял на шаг дальше от строя. Хотару, как он часто делал, прошел перед всеми от начала и до конца, осматривая их лишь искоса, однако в этот раз он прошел дальше и, открыв дверь, вывел во двор Монэла, поставив лицом перед строем. Напряжение со стороны окружающих было заметно не вооруженным взглядом.

– Я хочу посмотреть, на что способен новобранец, – обратился он к наставнику, – выдать тренировочные мечи.

Домашний раб поклонился и, достав из сундука два деревянных меча, вложил один в руку Агро, а второй положил за добрый метр перед Монэлом, побоявшись подойти ближе.

– Гладиаторы, – взревел наставник, бросив взгляд на Агро и покосившись на мальчишку, – на исходную!

Агро сделал шаг вперед и принял боевую стойку. Монэл, будто нехотя, подобрал деревяшку и встал ровно, лишь немного наклонив плечи вперед.

«– Полностью открыт, – подумал Хотару, – из такого положения нельзя эффективно защищаться»

Однако Агро приближался осторожно, всем телом ощущая опасность. Когда расстояние, наконец, было подходящим, он нанес быстрый, прямой удар. Монэл парировал удар, но тут же получил плашмя в бок, упал на колено и следующий удар пришелся ему по спине. По двору пронесся дикий гогот.

«– Вы все были такими же, – подумал Хотару, – техники нет, но выпад отбить из такого положения все же смог»

– Поднимайся! – еще громче крикнул наставник.

Монэл глянул на него исподлобья, после чего так же осмотрел всех присутствующих, остановив свой взгляд на Хотару. Сплюнув на песок, он встал, повернулся лицом к Агро и принял ту же самую позу.

В этот раз Агро был более решительным. Первый удар шел в живот. Монэл снова отразил, но тут же получил рукоятью по носу. Хлынула кровь. Агро схватил мальчика за шею и бросил на землю, словно мешок с пухом. Снова раздался гогот, из строя полетели оскорбления. Хотару молча наблюдал. Монэл стер кровь с лица, снова встал на ноги и тут же, от удара по голени, упал лицом в песок.

– Не вставай, мясо, – прорычал Агро, ткнув мальчика в затылок острием.

Однако Монэл все же попытался, но Агро прижал его ногой к земле и замахнулся для еще одного удара.

– Довольно, – остановил его Хотару.

– Повезло тебе, мясо, – усмехнулся Агро.

Он отошел на несколько метров, как вдруг Монэл схватил его за руку, развернул к себе лицом и нанес мощнейший удар кулаком в нос. Снова хлынула кровь. Агро растерялся, но быстро пришел в себя и попытался перехватить следующий удар. В этот раз Монэл ударил его локтем, потом снова кулаком, коленом в бок. Он давил гладиатора вдвое больше себя, нанося удар за ударом. Агро уперся спиной в стену и успел увернуться от следующего прямого удара. Кулак мальчика влетел в стену с хрустом, но тут же замахнулся для следующего удара. В этот момент мальчишку схватили сзади и начали оттаскивать от Агро. Пока трое других гладиаторов оттаскивали его от Агро, мальчик успел еще несколько раз ударить своего обидчика. Хотару дал знак и стража оттащила рычащего в ярости, подобно дикому зверю, мальчишку в камеру, крепко заперев дверь. Возникло гробовое молчание.

– Господин, он не управляем, – подытожил наставник, – его место на рудниках.

– Возможно, – задумчиво ответил Хотару. – Камеру не открывать.

***

"Плодородных земель в Рамии очень мало из-за засушливого климата, поэтому еда ценится здесь намного больше, чем где-либо еще, а земледелие – привилегия, доступная отнюдь не каждому" – Пешком по миру: Том 7.

– Оставь нас.

Тина поклонилась и вышла, закрыв за собой дверь. Девушка опустила глаза и, видимо инстинктивно, прикрылась руками.

– Тебе нечего боятся, – сказал Хотару, – я тебе ничего не сделаю. Садись.

Девушка мельком осмотрела комнату и села на стул перед массивным столом.

– Как тебя зовут?

– Сара, – еле слышно ответила девушка.

– Сара, твой предыдущий хозяин сказал, что ты знакома с Монэ…

– Нет, – резко ответила она, – я уже говорила, что ничего не знаю.

Хотару встал со стула, обошел стол, проведя пальцами по плечам девушки и сел перед ней на угол стола.

– А я думаю, ты лжешь. – Хотару дотянулся до бутылки вина и стакана, переставив их ближе к ней. – Сара, в твоих глазах я очередной господин, которому ты обязана прислуживать, но я предпочитаю думать, что вы все лишь мои гости. Мы можем с тобой быть, я бы сказал, хорошими знакомыми, или… – он намеренно выдержал паузу, – я могу просто обращаться к тебе, как это подобает в этих краях.

– Без разницы, – вздохнула она, – если Вы продолжите так с ним обращаться, как сегодня – нам всем конец.

– Это почему?

– Просто поверьте. То, что Вы купили – не человек.

– Налей мне, – девушка взяла бутылку и аккуратно наполнила стакан. – Ты боишься его?

– Конечно. Я правда ничего не знаю, просто несколько раз его видела и все. Мой прежний господин любил делать ставки на бои – я видела его там.

– В каком городе?

– Геруя.

Хотару чуть не поперхнулся вином.

– То есть ты видела его в яме? – удивленно уточнил он.

Сара кивнула. Хотару встал со стола и пошел вокруг комнаты, схватившись пальцами за подбородок, как он всегда делал, когда о чем-либо сильно задумывался.

– Любопытно, любопытно… Ты можешь идти.

***

"Рамийская кавалерия – самое сильное подразделение легкой кавалерии мира, едва ли уступающая рыцарям или паладинам в конном и пешем бою" – Исход: Сильнейшие мира сего.

Это утро, наконец, для него было добрым, особенно потому что началось оно после полудня. На тумбе, как всегда, стояло вино и выпечка, а во дворе был слышен крик наставника. В комнате приятно пахло свежей, только что выстиранной, одеждой, а в голове не гудело и не темнело. Выйдя на балкон, он глубоко вдохнул и, медленно пожиная булку с вареньем, принялся не спеша осматривать свои владения. Еле заметная улыбка не сходила с его лица. По крайней мере до тех пор, пока его взор снова не упал на самую крайнюю камеру. Теперь утро уже не было таким добрым.

– Наставник, – крикнул Хотару с балкона, – выпустите мальчишку погулять.

– Слушаюсь, господин.

Дверь камеры открыли, но Монэл вышел далеко не сразу, а когда вышел, сразу же бросилось в глаза его лицо. До невероятного чистое, без единого пятна, хотя всего два дня назад ему расшибли нос, а тем временем лицо Агро полностью отражало все побои, которые ему пришлось перенести.

Выйдя из камеры, мальчик тут же закрыл глаза от яркого света и пошел по-над стенкой к тени. Не пройдя и половины пути, он остановился перед брошенным на землю тренировочным мечом.

– Побей деревянного человека, – сказал ему наставник, – может хоть поймешь, что такое меч.

Монэл глянул на наставника и пнул меч в сторону. Стало тихо. Гладиаторы все как один закончили тренировку и столпились вокруг них полукругом.

– Поднял меч, щенок, – рявкнул наставник, но Монэл лишь усмехнулся.

Наставник, к удивлению Хотару, наблюдавшего за всем происходящим сверху, просто молча ушел со двора. Полукруг начал сужаться. Монэл прижался к стене, сжав маленькие ручонки в кулаки. Только он бросился на первого, как тут же получил по ноге. Потом в живот, по лицу, в бок, в грудь… Каждый подходил и наносил свой удар.

«– Неужели тебя все это устраивает? – подумал Хотару и, допив вино, ушел с балкона»

Песок медленно напитывался кровью, а мир вокруг будто бы замер. Все, кто не был причастен к этому, лишь молча наблюдали со стороны. Сара стояла в стороне от всех, так же тяжело наблюдая за происходящим, как вдруг к ней подошел один из стражников, положив руку ей на бедро. Сара попыталась отойти в сторону, но он схватил ее крепче и прижал к себе.

Спустившись вниз, Хотару уже хотел было остановить происходящее, как вдруг Монэл вскочил на ноги и, пробившись через всех, с разбега влетел в того стражника, откинув его в стену. Все начало повторяться. Удар шел за ударом, лилась кровь. Лицо стражника уже не показывало никаких признаков сознания, когда Хотару остановил очередной удар. Монэл попытался вырваться и ударить уже Хотару, но тот с легкостью заломал ему руку и поставил на колени. Все стихло.

– Ты неуправляем, – сказал ему Хотару, – и если ты каким-то образом умудришься выжить в первом бою – я отправлю тебя на рудники, где, таким как ты, самое место. Убрать его обратно в камеру.

***

"В Рамии нет определенного пантеона и не запрещается поклонение любым Богам, однако коренное население, в основе своей, принадлежит к культу предков" – Пешком по миру: Том 7.

Она старалась идти как можно тише, что получалось с трудом, однако все же получалось придерживаться тени. Выйдя ко двору, Сара резко остановилась и спряталась за стеной. Послышался звук открывающегося замка и скрип двери.

– Тащи его! – громко прошептал один из стражников.

Монэла выволокли из камеры и тут же посыпались удары. Мальчик уже через несколько секунд прекратил попытки отбиваться и лишь рефлекторно закрывал те места, по которым приходились удары.

Вскоре это закончилось. Мальчишку вновь закинули в камеру и заперли дверь. Стражники ушли, все еще бросаясь оскорблениями в след. Двор опустел. Сара выдохнула и, быстро перебежав по двору, вставила ключ в замок. Как только она открыла дверь, Монэл рефлекторно отполз и прижался к стене. Увидев перед собой Сару, он немного успокоился и снова лег на землю, закрыв изуродованное лицо руками. Девушка поставила таз с водой, промочила в нем тряпку и аккуратно дотронулась ею до одной из многочисленных ран. Монэл тут же взмахнул рукой, будто отгоняя ее от себя. Девушка с испугу сделала шаг назад, но после вернулась и снова сделала то же самое.

– Уйди, – с трудом сдерживая слезы, сказал Монэл.

– Я лишь хочу поблагодарить тебя…

– Пошла прочь! – заорал на нее Монэл и девушка тут же выбежала из камеры.

Несколько секунд он еще лежал спокойно, но после со всей силы ударил кулаком по песку и тихо заплакал, задыхаясь кровью.

– Я не могу, – шептал он, – не могу больше. Хватит… Я не могу.

Сара стояла за стеной у настежь открытой двери и с трудом сдерживалась, что бы не заплакать.

Хотару опустошил стакан и ушел с балкона.

***

"Плевать из какого мира эти твари. Мы – сильнейшие воины этого мира и не имеем права на поражение!" – Хотару Красного Песка перед битвой за Ализим.

Сотни голосов сливались, образовывая гул. Недовольный, осуждающий и страшный. С прогнивших досок на потолке то и дело сыпался песок, по чуть-чуть накрывая собой кровавую дорожку. В коридоре царило молчание. Наставник ходил взад-вперед, вечно недовольно фыркая и изредка подходил к Монэлу, что бы поправить броню, которую неумело пыталась надеть на него Сара. Лицо мальчика было безжизненным, бледным и не выражало ничего. Он смотрел в одну точку и не реагировал ни на что.

– Я закончила, – наконец нарушила молчание Сара.

Наставник еще раз подошел и проверил все крепления, после чего снова фыркнул и отошел к воротам.

– Ты будешь драться? – наконец спросил Хотару, до этого молча сверлящий мальчика взглядом. Монэл явно услышал и даже немного вздрогнул, но не ответил. – Что ж, хотя бы умри достойно. Передумаешь – советую выбросить второй меч, ибо с двумя не справишься. Сара, пойдем – будешь сопровождать меня на трибуну.

На трибуне пустовало лишь одно место, по правую руку от Рашита, который выбрал место явно как можно дальше от Рамиза. Этим двоим понадобилась всего пара фраз, что бы устроить скандал на всю улицу и как следствие с самого утра они даже не смотрели друг на друга. Однако в этот раз причина все же была весомой, ведь юноша был в ярости от того, что перекупили его гладиатора и более того теперь этот гладиатор выйдет против его бойца.

– Хотару, Вы сегодня выставляете дебютанта? – поинтересовался распорядитель, занимающий главное место на трибуне. – Надеюсь, он не разочарует толпу.

– Он в прекрасной форме, – тут же вклинился в разговор Рашит, внимательно наблюдая за реакцией Рамиза, – я ни сколько не пожалел, что приобрел его. Это просто сокровище.

Рамиз с трудом сдерживался, что бы не ответить.

«– Не время сейчас выпендриваться, – подумал Хотару, смотря на левые от него ворота арены, – как бы дураком себя не выставил»

– Что ж, я в нетерпении посмотреть на него, – улыбнулся распорядитель и встал со своего места, в очередной раз за сегодня подняв руку, приветствуя толпу. – Друзья, солнце еще высоко, а день только начинается. Сегодня мы, смертные, приносим в дар предкам кровь и песок, взывая к дождю и прекращению засухи. Поприветствуйте на песке арены гладиатора благородного Рамиза… Даньел – мурмиллон!

Правые ворота открылись и под рев толпы, приветственно подняв руки, вышел крепкий гладиатор с коротким клинком и длинным, прямоугольным щитом. Он дошел до центра арены, указал острием клинка на зрителей, провел им по кругу всей арены, остановив, направляя прямо на главную трибуну, после чего поклонился.

– Против него впервые на арену ступит гладиатор Хотару Красных Песков. Встречайте… Монэл – димахер.

Левые ворота открылись. Под недовольный гул и освистывание со стороны зрителей вышел Монэл, прихрамывая на одну ногу. Помимо привычных звуков, вскоре с трибун послышались насмешки.

– Он в прекрасной форме, – съехидничал Рамиз, глянув на Рашита, – я ни сколько не жалею, что ты приобрел его, Рашит.

Хотару внимательно смотрел на мальчика, не обращая внимания на начинавшийся спор рядом, и отчетливо ощущал, как его сердце начинало биться все чаще. Распорядитель успокоил толпу жестом руки и своих спутников взглядом.

– Начинайте!

Мурмиллон сразу же закрылся щитом и принял боевую стойку. Монэл поначалу не двигался, но потом глянул на своего оппонента и бросил мечи на песок.

– Твою мать, – прошептал Хотару и зарылся лицом в ладони.

Гул толпы тут же обрушился на арену. Освистывания и ругательства теперь были слышны еще более четко, чем раньше. Рамиз усмехнулся, но в этот раз промолчал. Даньел, однако, осторожничал, медленно приближался к мальчику и, только когда осталась всего пара метров, он, наконец, сделал замах.

– Не смей умирать! – перебил собой окружающий шум голос Сары.

За мгновение до смерти Монэл ожил, отошел на шаг и острие меча зацепило лишь нос, оставив на нем кроваво-красную полосу.

– Вау! – воскликнул распорядитель. – Это и правда было неожиданно!

Монэл отступал шаг за шагом, уходя от размашистых ударов, но все же получил достаточно болезненный удар щитом и отлетел на добрый метр, упав на землю. Его противник не собирался давать шанса подняться на ноги. Еще один размашистый удар был нацелен точно в голову. Монэл резко откатился назад. Острие снова прошло в нескольких сантиметрах от лица, но тут же снова устремилось на мальчика. Монэл кувыркнулся вперед и, оказавшись за спиной у противника, ударил его ногой по коленному суставу. Еще один кувырок и Монэл почти дотянулся до меча, но сделал шаг назад, увернувшись от еще одного удара.

Гул толпы сменился радостным воплем, а на трибуне все затихли. Все взгляды теперь были прикованы к происходящему.

Монэл отошел на два шага назад, опустил голову и закрыл глаза. Мурмиллон тут же закрылся щитом и снова медленными шагами начал обходить его справа. Монэл все так же стоял на месте. Даньел бросился на него, держа перед собой щит, но тут Монэл открыл глаза. Моментально провернувшись вокруг, мальчик нанес мощнейший удар стопой по щиту. Глухой звук пронесся по арене. Даньел с трудом удержался на ногах, упершись в землю руками, но не успел он полностью оправиться, как Монэл уже оказался прямо над ним. Даньел попытался уколоть его снизу. Монэл сразу же перевел удар в сторону от себя, оттолкнул ногой щит и ударил противника коленом в шлем. Шлем мгновенно слетел с головы и кровь прыснула из носа или рта, или отовсюду. Монэл одним движением выбил меч из руки и бросил Даньела лицом об песок. Пока тот пытался прийти в себя, Монэл уже стоял над ним с его же мечом. Схватив его за волосы, Монэл еще раз ударил его лицом об щит, поднял и приставил к его горлу меч.

– Смерть! Смерть! Смерть! – скандировала толпа.

– Вот это зрелище, – расхохотался распорядитель, громко хлопая ладонями. – Думаю ваш Монэл достоин главного боя! Юный Рамиз – это Ваш боец. Может Вы хотите решить его судьбу?

Рамиз встал со своего места и гордо вышел на центр трибуны.

– Как же не хотелось бы так просто терять чемпиона, – поиздевался Рашит, – но нельзя же гневить предков, да, господин распорядитель?

– В Ваших словах есть истина, – согласился распорядитель. – Думаю, предкам не понравится такая скупость, но решать все же Рамизу.

Со спины Хотару видел, как по спине Рамиза пробегают капли пота. Юноша поднял сжатую в кулак руку. Скандирование стало более быстрым и настойчивым. Рамиз заколебался, но все же, пересилив себя, поднял палец вверх, даровав своему чемпиону жизнь.

Недовольный гул пронесся по арене и тут же сменился на ликующий. Монэл медленно вонзил острие в шею врага, стоя к нему лицом к лицу. Лужа крови быстро расползалась по песку, пока Даньел, наконец, не испустил последний вздох. Монэл бросил его на песок и повернулся к трибуне. Рамиз с трудом унимал злость, однако никто уже на него не обращал внимания. Все взгляды были прикованы к мальчику.

– Что это у него с глазами? – наконец спросил Рашит.

Хотару откинулся в кресле и на его лице проскочила довольная ухмылка.