«Амалия собирается устроить завтра международное совещание по поводу заговора против царя Заряна, думаю, это тоже надо включить в повестку дня».

«Да, тем более, что всем правителям были отправлены письма из Всевладограда, с описанием угрозы в лице Всеволода. Он готовит людей в Северной Рдэе против волшебников….»

«Постой-ка, — оборвала его Гедовин на полуслове, — ты летишь именно в Северную Рдэю, а ты не думаешь, что та магическая колонна — это ловушка?»

«Уверен, но лететь туда все равно надо. Драгомир там — не терпелось ему самому все проверить — судя по всему, его схватили и надели на него антимагические браслеты. Одно радует — он хотя бы жив в отличие от первой группы МСМК и одного волшебника из второй группы».

«Но Драгомир ведь должен был лететь за Анной!»

«Да, Драгомир и полетел за Анной, он даже встретился с ней, но оказалось, что в той деревне живет юный сотрудник МСКМ, Долиан Рамеев, который собственно и помог Анне и Северине…»

«Подожди-ка, — вновь оборвала его Гедовин. — Северина? Та самая Северина?!»

«Да, она самая. Так вот за Долианом прибыли сотрудники МСКМ, они собирались захватить его по пути, а Драгомир вызвался лететь с ними. В-общем, если кто спросит, не говори пока никому, я надеюсь все уладить. К тому же не уверен, что даже большая группа могла бы что-то сделать, сначала надо выяснить, что из себя представляет магическая колонна и в чем принцип ее действия. Колонна на границе Северной Рдэи — это точно дело рук Всеволода.»

«А где сейчас может быть Всеволод?»

«Если это он убил Гая Броснова, а произошло это утром, то вряд ли он сейчас далеко ушел от Всевладограда, хотя… Он был невидим, но вполне возможно, что во Всевладограде у него есть помощник и он вернул ему видимость, а значит, Всеволод мог воспользоваться помощью птицы рокха, этого отрицать нельзя. И того, что это кто-нибудь из его приспешников убил Гая, а не он сам, тоже. Всеволод может быть в любом месте, где он собирался посеять хаос, то есть либо во Всевладограде, либо в Дамире, либо в Рувире, либо, наконец, в Северной Рдэе. И все-таки, если пораскинуть мозгами, то получается, что сначала была создана колонна, потом произошло убийство Гая Броснова, потом Всевладоград и Рувир должны были взлететь на воздух в день летнего солнцестояния — время точное, я узнал об этом, когда дезактивировал шары. Переворот в Дамире должен был произойти еще прошлой ночью, так что он, наверняка, в Дамире или идет к ней из Всевладограда. К тому же если вчерашний митинг — часть его плана, то он просто должен проконтролировать ситуацию, он зачем-то устроил этот переворот и, похоже, для него это крайне важно. Поэтому прошу вас: будьте крайне осторожны, все трое».

«Ладно, папочка, но тебе пока не о чем беспокоиться: Амалия сейчас под охраной двух десятков стражников, включая Модеста, к тому же у нее есть твое кольцо, если что оно защитит ее от любых прямых ударов, а я дежурю в коридоре, который ведет в царские покои. Да, хотела спросить: я тут подумала насчет галлюциногенных камней, с их помощью ведь могли стращать Заряна? А уносить их потом могла невидимая девушка, которую я, кстати, намерена изловить!»

Так, передавая информацию через ронвельдов, они общались почти что непосредственно друг с другом.

«Э-э, Дан, я тебе не сказала, но тут есть еще кое-кто, в частности коридор, в котором я сейчас нахожусь, ведет в ее кабинет. Кабинет Аглаи Тарутиной».

«Аглая Тарутина? Я ее знаю? Великие предки! — тут же спохватился он. — Это же… И… как она себя ведет, я имею в виду она ничего такого не сказала Амалии, и вообще: что значит «кабинет», она кто там?»

«Не поверишь, она — министр здравоохранения и образования. И, если честно, встретились они не очень, скажем так, обменялись взаимной неприязнью».

«Знаешь, встретишь ты там или нет ту девицу, но с госпожой Тарутиной ты поговори, желательно, выйди прямо из потайного коридора, если надо, угрожай ей и посади под стражу. Последнее даже предпочтительней, пусть Амалия и ее дочь, но кто ее знает, от греха подальше».

«Хорошо, но пока я еще подожду здесь, на всякий случай у меня стражники в царских покоях, пасут девицу там».

«И, Гедовин, я тебе тоже сразу не сказал, но в лесу под Рувиром и в Привольной реке на границе Гриальша с Верейскими Зорями я нейтрализовал магическую болезнь, а потом…»

«А потом что?»

«Не говори Амалии, но я угодил в лапы лианы мести, созданную Светозаром, в общем, мне пришлось обратиться к магии крови Радомира, чтобы позвать Дамиру на помощь и, если бы не Северина, которая вместе с Анной оказалась в Рувире, то теперь я, наверное, вряд ли бы с тобой говорил».

«Как ты сейчас?»

«Все нормально, проблема только в том, что Дара и Баруна устали, поэтому пока мы не можем лететь в Северную Рдэю. Анна напросилась со мной, теперь вот не знаю, как отказать ей».

«Знаешь, это, конечно, все очень опасно, но не отказывай ей, ты же знаешь, как дорог ей Драгомир, она, наверняка, если ты оставишь ее, сама за ним отправится, я к тому, что как бы потом проблем больше не оказалось».

«Если я оставлю ее в Пограничном мире, то она никуда не денется».

«Тогда это будет просто жестоко».

«Почему? Я передам ей информацию сразу, как только что-то выясню».

«Через кого? К тому же, не забывай, что накануне ты сам попал в передрягу, кто знает, может, тебе пригодится ее помощь?»

«Я не уверен, хотя я прекрасно ее понимаю, если бы я был на ее месте и мне бы сказали подождать, пока кто-то без меня попытается помочь Амалии… Впрочем, если вдуматься, Анна уже помогла мне, так что я перед ней в долгу: если бы она послушалась меня и полетела в Велебинский Посад, то она не оказалась бы в Рувире, не привезла бы туда Северину, и тогда Дамире не кому было бы помочь. Лиан, конечно же, не поверил ей, когда она сказала ему, что со мной что-то произошло. И я уверен, он еще выскажет мне за то, что я подверг девочку опасности. В-общем, ладно, возьму на себя дополнительную заботу. Давай удачи тебе, а то Дамира тут извелась, где там мама».

Гедовин тоже пожелала ему удачи и вернулась мыслями в коридор. Сначала она поприседала, потом потерла руками затекшие мышцы шеи и уже хотела сесть обратно за книгу, как услышала легкий скрип открывающейся двери. Девушка быстро загасила фонарь одним поворотом выключателя, осторожно дошла до угла и прижалась спиной к стене. Она старалась не дышать, только бы не выдать себя. Шаги приближались. Гедовин медленно взяла оставленный ею у стены меч и взяла оружие на изготовку. Она чувствовала каждый шаг человека, звук синхронно ударам ее сердца отдавался в каждой клетке ее тела.

Едва человек приблизился к ней, Гедовин резко шагнула ему навстречу и выставила вперед меч, увидев только светящийся камень, замерший в воздухе. Но клинок ее упирался во что-то твердое.

— О, невидимая девушка пожаловала. Как звать-то вас, барышня?

Не смотря на меч, приставленный к ее горлу предполагаемая девушка все еще имела преимущество: она была невидима и могла убежать. Бросив камень, она побежала обратно к выходу, но Гедовин не побежала следом, она просто скомандовала: стой! Надеясь, что она угадала с направлением, Гедовин включила фонарь, покрепче сжала меч в руке и пошла вперед. Ближе к стене она замедлила ход и почти наткнулась на что-то твердое, твердое и живое.

— Так, а теперь извини, но мне придется тебя связать.

Озвучив свой план вслух, Гедовин плохо представляла, как это сделает. Сначала осторожно, а потом смело и даже бесцеремонно она обшарила руками невидимого человека — это, действительно, была девушка.

— Постой-ка, я схожу за веревкой. Ах да, о чем это я, ты в любом случае будешь стоять, когда я вернусь.

Гедовин вернулась к своей скамье, взяла лежащую у стены веревку и подошла к девушке, крепко связав ее. Пусть пленница сама не могла распоряжаться своим телом, зато Гедовин могла спокойно опустить ее поднятые в попытке защититься руки. Действия заклинания оставалось еще минут на десять, поэтому Гедовин спокойно прошла в покои Заряна и позвала сидящих там в засаде стражников. Двое высоких мускулистых парней легко подхватили невидимую пленницу и потащили ее в царскую спортивную комнату, там было несколько металлических стержней, закрепленных вдоль стены, к одному из них и привязали девушку.

Гедовин знала: спешить некуда, девица вряд ли сразу заговорит, поэтому она решила пойти перекусить, а потом уже вернуться к невидимой, но ощутимой физически проблеме.

— Сторожите ее, я скоро приду.

— Да, госпожа.

Они даже поклонились ей, Гедовин кивнула, хотя такое отношение к себе явно смущало ее, она развернулась и пошла ловить первого попавшегося слугу, чтобы попросить его принести что-нибудь перекусить ей и двум стражникам. Первым ей попалась сама начальница кухни, которая, услужливо поклонилась и пообещала в скором времени выполнить поручение юной госпожи. «Госпожа! — подумала про себя Гедовин. — Мне начинает нравиться то, как это звучит!»

К тому времени, как она вернулась, заклинание почти кончило действовать, выждав еще пару минут, Гедовин увидела, как зашевелилась веревка.

— Не развязать, да?

Как она и предполагала, девушка ответила молчанием. Стражники неотрывно смотрели в сторону видимых веревок, но невидимого человека, они никогда не видели ничего подобного и, если бы не проверили сами, что вели кого-то и перед ними сейчас, действительно, кто-то есть, то усомнились бы в приказе Гедовин, решив, что ей тоже начинает видеться то, что здравомыслящим людям видеться не должно. Но пленница была, живая, только невидимая простому глазу.

— Как тебя зовут? — спросила Гедовин. — Что ты делала в том коридоре? Кстати, ты ничего с собой не принесла? Например, какие-нибудь галлюциногенные камни. Галлюциногенные камни! — повторила Гедовин. — Ну, конечно! Господа, ну-ка, обыщите ее.

Стражники переглянулись.

— Но как мы это сделаем?

— Представьте, что вам завязали глаза, а перед вами человек, которого вы не видите, но которого нужно обыскать. Давайте, господа, у вас все получится.

Стражники вновь, немного смущенные и сбитые с толку, переглянулись. Как они будут обыскивать девицу, они плохо представляли, но, как и сказала им Гедовин, это оказалось вполне реальным. Поначалу они даже закрыли глаза, но потом приноровились и ловко прошарили по телу связанной пленницы. Та пыталась уворачиваться, но безуспешно. Спустя пару минут, один из стражников достал из кармана платья девушки небольшие, размером с ладошку пятилетнего ребенка каждый, два ярко-красных кирпичика, внутри граней которых то и дело проскакивали картинки. Они стали видимыми, как только их достали из кармана.

— Вот, госпожа, это? — спросил стражник, протягивая Гедовин оба кирпичика.

— Да, это они, галлюциногенные камни. Кто-то еще сомневается в том, что царь Зарян ничего не выдумывал? Он-то ведь действительно все видел.

— Госпожа, мы ничего такого не думали, — тут же нестройным хором стали они заверять Гедовин, но та лишь махнула рукой.

Как раз в этот момент пришли три работника с кухни, один из них нес чайник с горячей водой, второй — чашки, а третий поднос с бутербродами.

— О спасибо, — поблагодарила их Гедовин и, обратясь к стражникам, попросила, — господа, там в прихожей стоял небольшой стол, вы могли принесли его сюда?

— Да, конечно!

Стражники поверить не могли в то, что Гедовин заказала еду и на них. Они были очень благодарны ей и отнеслись к ней куда большим дружелюбием, чем до того. Меж тем Гедовин взяла чашку с горячим цикорием, булочку с вареным мясом и подошла к их пленнице.

— Перекусить не желаешь?

— Нет!

— О! Целое слово, короткое, но слово. Продолжай в том же духе и сможешь ответить на мои вопросы.

— Нет! — резко и даже зло отрезала девушка.

— А, так ты знаешь только одно слово! Я могу пойти тебе навстречу и ты будешь отвечать на мой вопрос «нет», если действительно, отрицаешь это, если же соглашаешься, то просто промолчишь.

— Нет!

— О, ты сразу вошла во вкус. Тогда начнем. Ты используешь какой-то магическим предмет, чтобы становиться невидимой.

Девушка промолчала, на что Гедовин довольно улыбнулась.

— Ты согласна с этим и потому молчишь.

— Я больше ничего не скажу!

— О! — Гедовин посмотрела на стражников, — вы слышали, она знает не одно слово, — доев булку с мясом, Гедовин прошла к столу и поставила пустую чашку, потом вернулась к девушке. На этот раз она говорила жестко и твердо. — Значит так, дорогуша. Либо ты сотрудничаешь и раскрываешь своих подельников, либо пострадаешь сама, и за себя и за них. Для начала объясню тебе положение вещей — мы нашли тебя в потайном коридоре, который связывает кабинет Аглаи Тарутиной, вечно открытый для заблудших душ вроде тебя, и царские покои, а в карманах у тебя нашли галлюциногенные камни. Отсюда первые выводы — ты действуешь заодно с госпожой Тарутиной, а недавние видения царя твоих рук дело. Теперь вопрос: кто тебя нанял? Кто твои хозяева?

Как и обещала, девушка ничего не ответила.

— Господа стражники, будьте так добры, посмотрите, есть ли у нее какой-либо медальон или кольцо, или браслет, даже пояс, снимайте с нее все, ну почти все, кое-что из одежды можно оставить, пока.

— Вы не можете! — возмутилась девушка.

— Да, что ты?

— Вы не имеете права! Вы здесь никто!

— Я здесь и сейчас твой дознаватель, и ты, дорогуша, не уйдешь отсюда до тех пор, пока не начнешь говорить. Ребята, доедайте и приступайте к обыску.

Когда стражники стали обыскивать невидимую девушку во второй раз, она извивалась как могла, но из-за веревок практически не могла препятствовать им, и поиски не увенчались провалом — стражники нашли колье, браслет и кольцо, последнее никак не снималось.

— Гедовин, кольцо никак не снимается.

— И не снимется, это магический предмет. Так, значит, все работает по принципу медальона Драгомира. Ну и кто же тот человек, который сделал этот магический предмет? Вряд ли это тот, кто находится за пределами дворца, скорее всего, волшебник здесь, иначе бы тебе пришлось каждый раз бегать на улицу по ночам, гуляла ты ведь по коридорам дворца ближе к вечеру, а потом еще насылала на царя Заряна образы их галлюциногенных камней. Так кто же он? Как его зовут? Или ее?

— Я ничего не скажу!

— Ну и отлично, — сказала Гедовин, — тогда сообщаю тебе, что сейчас я ухожу, естественно, одну я тебя, драгоценную такую, не оставлю, только под охраной, я буду периодически навещать тебя, а ты так и будешь сидеть здесь, привязанной к металлической балке, о еде и воде можешь даже не мечтать.

— Но, — оторопело произнесла девушка, — это же бесчеловечно!

— Нет, это прагматично, иными словами, мне нужны от тебя сведения, и я не побоюсь давить на тебя. Так что, если надумаешь поделиться информацией, зови.

— А если я скажу?..

— Валяй, только учти я — правдовидец, то есть знаю наверняка, когда мне лгут, так что не очень усердствуй в сочинительстве, все равно я не приму твои рукописные варианты. Мне нужны факты, имена и цели твоих хозяев. Господа стражники, я скажу начальнику дворцовой охраны, чтобы он прислал вам смену через пару часов, а я пока пойду пообщаюсь с госпожой Тарутиной.

Не долго думая, Гедовин прошла в кабинет царя, села на книжную полку и открыла дверь в потайной коридор. Только бы госпожа Тарутина была на месте, иначе должного эффекта не вышло бы, опять ждать Гедовин не хотелось. Подобрав брошенный на пол светящийся камень, девушка открыла вторую дверь и уселась на стеллаже, перо в руках Аглаи замерло, медленно подняв голову, она изобразила на лице крайнее недоумение и требовательно спросила.

— Что вы здесь делаете, юная барышня? Как вы сюда попали?

— И вам добрый день, — съязвила Гедовин и спрыгнула на пол кабинета.

— Что все это значит? Что вы себе позволяете?

— Я? Ничего такого, что мешало бы расследованию в отношении травли царя Заряна галлюциногенными камнями.

— Травли? Что за слово, абсолютно неуместное здесь. С чего вы вообще это взяли?

— С того, что царь Зарян ничего не выдумал, он, действительно, видел людей, которые пытались убить его, а все потому, что кто-то использовал галлюциногенные камни. Удивительно, правда? Чего только не придумали волшебники прошлого! — Гедовин прошла вглубь кабинета и села в кресло напротив Аглаи. — Один только момент — все камни, известные нам, хранятся в Велебинском посаде, вопрос — откуда они здесь?

Аглая отложила перо и чуть наклонилась вперед.

— Вот вы это и выясняйте, кто из ваших волшебников притащил сюда галлюциногенные камни!

— Из наших волшебников? Звучит как обвинение.

— И твой тон тоже, девочка, если ты в чем-то подозреваешь меня, то скажи об этом прямо. Только я сюда эти камни не приносила, ноги моей не было и не будет в вашем змеюшнике!

— Как грубо, — разочарованно покачала головой девушка, — давайте все-таки будем взаимно вежливыми и не будем кидаться оскорблениями.

Аглая промолчала, Гедовин выждала небольшую паузу и продолжила.

— Спасибо, а теперь позвольте уточнить у вас кое-какую информацию. Почему ваш кабинет не был закрыт вчера вечером?

— Я уже говорила тому пареньку, что забыла закрыть кабинет, — уверенным голосом ответила Аглая.

Гедовин сосредоточилась и обратилась к своему природному дару: умению видеть насквозь человека, чтобы с точностью сказать: врет он или говорит правду. Ей достаточно было нескольких секунд, чтобы понять: Аглая лжет, не стесняясь, Гедовин сказала ей об этом напрямую.

— Вы говорите неправду, и, — тут же добавила она, видя, что Аглая собирается возразить, — не надо отрицать того, что я знаю наверняка. Оставим ответ на мой первый вопрос так.

— Боюсь, что твой первый вопрос так и останется первым, потому что я более не намерена говорить с тобой. Так что потрудись встать и покинуть мой кабинет.

— Хорошо, — не сопротивляясь, согласилась девушка, она встала и вышла в коридор.

Не долго думая, Гедовин дошла до кабинета начальника дворцовой охраны, хозяин кабинета был на месте.

— Господин Гравин, простите за беспокойство, но мне нужна ваша помощь.

Мужчина привстал и указал ей рукой на кресло напротив своего стола.

— Я слушаю.

— Господин Гравин, я хочу, что вы арестовали и поместили под стражу госпожу Тарутину.

Седые брови мужчины поползли вверх. Он открыл, было, рот, но не нашелся, что ответить.

— Мне сказал сделать так властитель магии, после того, как я ему все рассказала, — видя, что господин Гравин все еще недоуменно смотрит на нее, она пояснила, — все волшебники могут общаться с ним через ронвельдов, так вот я сообщила ему о том, что кабинет госпожи Тарутитой был открыт вчера и, как выяснил Модест, кабинет был открыт не в первый раз, именно на ночь глядя. Из ее кабинета начинается вход в потайной коридор, ведущий в царские покои, в котором я меньше часа назад поймала девушку, большинство во дворце считают ее призраком, только это никакой не призрак, а самый что ни на есть настоящий живой человек, носящий при себе галлюциногенные камни. Уверена, что именно с помощью этих камней, кстати, вот они — Гедовин достала их из небольшой сумочки, перекинутой через плечо, и положила на стол перед Гравиным — пугали царя Заряна, убеждая всех вокруг в том, что он сходит с ума.

Гравин осторожно взял в руки один из камней и, покрутив его перед собой, рассмотрел с разных сторон, в картинках, которые проскальзывали на широких гранях красных кирпичиков, он увидел себя, с мечом в руке он встречал царя на дворцовом крыльце, а потом он замахивался своим клинком, собираясь убить царя.

— Это… неправда! Я никогда не собирался… Кто это делает? Как?

— Вот об это я вам и говорю, галлюциногенные камни, они настроены на определенного человека, в данном случае на царя, но если вы видите картины его убийства только в этих камнях, то Зарян видел все по-настоящему, так, как если бы с ним это все действительно происходило. Эти картины прорисованы волшебником, которого, нужно найти, я думаю, художник, где-то во дворце, — говорила Гедовин, — к тому же та девушка каким-то образом могла исчезать из поля зрения. До недавнего времени я считала, что есть только один предмет, способный на такое, но, как оказалось, механизм его создания кто-то переоткрыл, снабдив таинственную девушку магическим предметом, объясню почему: дело в том, что волшебник, создавший этот предмет, фактически не использует его сам, только косвенно, через кого-то. Если он даст магический предмет другому человеку, и тот наденет его, то исчезнет из поля зрения всех, кроме самого волшебника, а вот вернуться в привычный мир видимости, в данном случае снять кольцо, может только волшебник, автор; не думаю, что девица каждый раз бегала куда-то из дворца, значит, нужно подумать и посчитать всех волшебников, которые каждый день бывают во дворце. У вас есть кандидаты на примете, господин Гравин?

Мужчина непонимающе смотрел на нее, он не мог поверить, что во дворце, который столь тщательно охраняется, могло твориться такое. Он впервые слышал о каком-то потайном коридоре между царскими покоями и кабинетом Аглаи Тарутиной. И в то же время он понимал свой просчет: ему не раз докладывали о девушке-призраке, но господин Гравин, никогда не видевший ее воочию, решил, что у слуг и нескольких стражников просто перегрелась голова. Поначалу он хотел дать поручение задержать девушку, но потом, когда он рассказал об этом одному из придворных волшебников, передумал: тот убедил его в существовании призраков, заверил, что сам не раз видел их. Каких только чудес не появилось после возрождения магии! Гравин поверил и выполнил то, что всегда в таких случаях делают — не беспокоил призраков.

— У меня есть кандидат, госпожа Смолина.

— Гедовин, вы можете называть меня просто Гедовин, — вставила словечко девушка, Гравин кивнул и рассказал о своем разговоре с Владимиром Палениным.

При дворце служило четверо волшебников в комитете по делам магии, в том числе Владимир Паленин. Комитет напрямую взаимодействовал с МСКМ и с другими государственными структурами, контролировал работу трех государственных школ для волшебников, решал небольшие, но проблемные вопросы, связанные с магией.

— А эта девушка, где она?

— В царских покоях, связанная и под охраной двух стражников, которых вы дали мне утром в помощь. Я не говорила вам, куда направлялась, — признала Гедовин, — но я хотела перестраховаться, так что не обижайтесь.

— Ничего, — отмахнулся Гравин, — все правильно. Я думаю, надо как можно быстрее арестовать Паленина, иначе он может заподозрить неладное и уйти.

Гедовин по ходу отмечала: пока он говорил правду, хотя, конечно, пока он не сказал ничего такого, через что Гедовин смогла бы проверить его наверняка. Решив, что сейчас нельзя оставлять такие неясности, она напрямую спросила.

— Извините меня заранее, господин Гравин, но я должна вас спросить. Вы знали о том, что происходило во дворце? Вы знали о том, кто эта девушка, что она здесь делает?

— Нет, — оторопело ответил он. — Зачем мне это?

— Не обижайтесь, просто я могу определять, когда человек говорит правду, а когда лжет. Мне нужно было знать наверняка. Значит, вы ничего не знали о том потайном коридоре?

— Нет, — твердо ответил мужчина, ему не нравилось то, что девушка проверяла его таким образом, но он понимал необходимость этого и потому не показал и тени возмущения. — Тогда идемте, Гедовин? — спросил он, вставая из-за стола. — За госпожой Тарутиной можно кого-то и отправить, а вот к господину Паленину мы наведаемся лично, и я, и вы, вы ведь — волшебница. Ну и возьмем с собой человек пять стражников, на случай, если все-таки пригодится старый метод применения физической силы.

Девушка кивнула и, встав, вслед за ним вышла из кабинета. Дежурному гонцу господин Гравин поручил направить троих стражников к Аглае Тарутиной и, предъявив ей обвинение в государственной измене, арестовать. Еще двоих стражников он отправил в царские покои, таинственная девушка должна быть под более бдительной защитой, если кто-то вдруг захочет освободить ее, то пусть сначала столкнется с хорошо обученными, вооруженными людьми. Сам господин Гравин в сопровождении Гедовин и пяти стражников отправился в кабинет руководителя по делам магии. Они прошли в административное крыло дворца и, миновав несколько роскошных дверей — не чета двери в кабинете госпожи Тарутиной — остановились у нужной.

— Здесь находится комитет? — уточнила Гедовин.

— Нет, здесь кабинет руководителя комитета, а сам комитет занимает пять комнат вон в том коридоре.

— Тогда зачем мы сначала идем сюда? Нужно искать этого Паленина.

— Сейчас он должен быть на вечернем совещании у своего начальника, — улыбнулся Гравин, — так что мы по адресу.

— Понятно.

Гравин без стука открыл дверь и вошел в приемную руководителя — здесь сидело двое его секретарей — две молоденькие девушки, немногим старше Гедовин. Они как по сигналу подняли головы, с интересом взглянув на вошедших.

— Добрый день, барышни, господин Панин на месте?

— Да, но у него сейчас совещание, — одна из девушек встала и вышла из-за стола, фактически загородив собой дверь.

— Это очень хорошо, тогда мы как раз вовремя, разрешите мне пройти, барышня.

— Но, — девушка поджала губы и, опустив голову, чуть слышно пробормотала себе под нос, — совещание ведь.

Гравин повернулся к Гедовин и коротким кивком головы сказал идти следом за ним. Обе секретарши проводили девушку очень внимательными взглядами, они знали, кто она, что она прибыла с Амалией Розиной и, наверняка, не спроста сейчас направляется к начальнику комитета по делам магии.

— Ждите здесь, — приказал Гравин стражникам, — если что-то пойдет не так и вы услышите какие-нибудь странные звуки, то вы должны задержать Владимира Паленина и начальника комитета Панина или если последние двое выйдут из кабинета без меня и этой девушки, первыми. Все ясно?

— Так точно, господин Гравин, — отчеканили почти что хором все пятеро стражников — две женщины и трое мужчин.

Постучав в дверь пару раз, Гравин, не дожидаясь ответа, толкнул дверь от себя и прошел в кабинет. Все двенадцать человек недоуменно посмотрели на гостей, господин Панин вскочил и возмущенно спросил.

— В чем дело, господин Гравин? У нас сейчас проходит плановое совещание, вы не можете вот так просто врываться сюда и прерывать работу комитета своим возмутительным поступком.

— Успокойтесь, господин Панин, — снисходительно сказал Гравин и, пройдя вглубь кабинета занял свободное место.

Гедовин прошла следом за ним и села по правую руку от Гравина, обежав глазами каждого. Кто же из них Паленин?

— Как проходит рабочее совещание?

— Вы пришли сюда только за тем, чтобы узнать об этом? — сквозь зубы, крайне недовольный происходящим, спросил господин Панин, но все-таки сел и испытывающе посмотрел на обоих гостей.

— Я пришел сюда за тем, — серьезным тоном ответил он, — чтобы выяснить ряд обстоятельств. Гедовин, сейчас я позадаю ряд вопросов, а вы, делайте то, что у вас отлично получается.

Девушка кивнула и сосредоточилась.

— Господин Панин, вы знали о том, что царя пытались довести с помощью галлюциногенных камней?

Мужчина, холеный и толстенький, довольно неприятный на вид, с зияющей лысиной на затылке, молча уставился на Гравина.

— Что же вы молчите? Я хочу услышать ответ от вас. От вас и от господина Паленина, — начальник дворцовой стражи перевел взгляд на мужчину, сидящего по правую руку от своего руководителя — это был еще молодой волшебник, лет тридцати шести, с крайне самодовольным лицом.

Так смотрели те, кто был в себе очень уверен и не боялся оступиться. Гедовин внимательно посмотрела на него, невольно столкнувшись с ним взглядом, мужчина одарил ее насмешкой и презрительной ухмылкой, но девушка сразу же отмела все эмоции, если она начнет злиться и обижаться, то не сможет проанализировать искренность ответов. Решив, что сейчас не время и не место выдерживать тяжелые взгляды и демонстрировать свою выдержку, Гедовин просто перевела взгляд на Панина и приготовилась выслушать его ответ.

— Нет, я этого не знал, — негромко сухим голосом ответил Панин после минутного молчания.

Сердце Гедовин скакнуло — он врал. Очевидно было также, что господин Панин испугался, он не ожидал, что кто-то вот-так напрямую спросит его об этом, тем более сейчас, когда время для главного хода еще не пришло. Он видел, что Гравин посмотрел на девушку, которая просто прокомментировала.

— Это ложь.

— Ну что же, господин Панин, из вашего ответа следует, что вы ничего не знали о том, что задумали. Нелогично. Вот только что вы задумали? Вы, господин Паленин и кто-то еще из ваших коллег. А, дамы и господа, кто хочет записаться к участникам заговора?

Все за столом зашептались, все, кроме Панина и Паленина, последний вскочил и твердо заявил.

— Никого заговора не было! И вы, господин Гравин, не имеете права вот так нас допрашивать! Ни вы, ни эта девица! Сколько ей лет? Она вообще совершеннолетняя?

— Спокойно, господин Паленин, спокойно, не надо никаких оскорблений. Возраст здесь и сейчас не имеет никакого отношения к делу. Так что успокойтесь и ответьте на все вопросы, в конце концов, вы гражданин нашего государства и у вас, тем более как у чиновника, есть определенные обязанности перед страной, если вы в своих корыстных или религиозных идеях забыли об этом, то чести вам это не делает.

— Какой мне смысл отвечать? Если вы всех нас уже уличили во всех смертных грехах, а эта девица будет кивать тут на всех, что мы, уважаемые люди государства, все лгуны и обманщики!

Гедовин постаралась переключить внимание на самые теплые воспоминания, так ее учил Дан, когда тренировал ее, укрепляя и развивая ее дар правдовидца. Он заставлял ее переключать внимание, не думать о том, что говорят ей в данный момент, девушка много раз срывалась и хотела поколотить его за обидные и неприятные слова и образы, которые ей приходилось вспоминать, но в глубине души она знала: он делает это ей во благо, и она должна бороться, бороться со своими эмоциями. Потом Гедовин еще раз переосмыслила его слова, когда сама учила двоих правдовидцев, и сейчас полученные навыки не прошли даром. Гедовин ничего не возразила Паленину, она только взглянула на господина Гравина, словно уточняя, каковы ее дальнейшие действия.

— Уважаемые дамы и господа, — сухо и строго произнес Гравин, — обратите внимание на то, что сейчас во дворце происходят беспрецедентные события, на которые я не собираюсь закрывать глаза. Какие бы цели вы не преследовали, имейте в виду, что я не позволю вам разрушать Тусктэмию, мою родину, может, вы ее таковой не считаете, но на это я могу сказать только одно: мне очень жаль. Жаль, что вы выросли в этой стране, но не научились ценить, уважать и любить ее; жаль, что вы вершили за спиной царя и за моей спиной в том числе заговоры, собираясь установить тут собственный порядок. И если вы сами — не авторы этого плана, то, поверьте мне, я найду ваших хозяев.

Паленин, который все еще стоял, коротко усмехнулся и сел обратно.

— Удачи, господин Гравин, ищите, наказывайте, только от меня вы никаких ответов и подсказок не получите.

Демид холодно взглянул на Паленина, в глубине души возмущаясь его наглости и самоуверенности, он даже не скрывал своей вины! Однако все, кроме Паленина и Панина, наоборот, повскакивали с мест, они испуганно, перебивая друг друга, уверяли в своей невиновности, две дамы даже плакали, а один пожилой мужчина, держался за сердце и охал. В этот момент словечко вставила Гедовин, подняв руку, знаком призывая переключить на нее внимание, девушка сказала.

— Уважаемые, по одному пожалуйста. Начнем с вас, — указала она на женщину, сидящею рядом нее, — далее пойдем по кругу. Вам нужно просто сказать, что вы не причастны к заговору, ничего о галлюциногенных камнях не знаете и господину Панину и господину Паленину вы не помогали, но, — тут же добавила она, видя, что женщина уже открыла рот, готовая страстно заверять с своей невиновности, — если вам что-то известно, пожалуйста, не скрывайте этого и скажите все, что знаете.

Женщина и все остальные девять человек честно говорили, что ничего не знали и что они осуждают происходящее, некоторые даже заверили, что, услышь они хоть краем уха о чем-то подобном, то непременно доложили бы об этом тому же господину Гравину. Постепенно все они, давая ответ, расходились, в комнате остались только Гедовин и Демид, и сидящие напротив них Панин и Паленин.

— Хорошо хоть кто-то ценит и любит свою родину, а что же вас, дорогие мои, в ней не устроило?

Паленин вновь хмыкнул и, сложив руки на груди, откинулся на спинку стула, всем своим видом давая понять: говорите, что хотите, но я ничего не скажу. Прекрасно видя это и понимая, Демид встал и указал рукой на дверь.

— Проходите, господа, вы арестованы, и я обязан препроводить вас в камеру.

— А, может, мы туда не хотим? — нагло отозвался Паленин.

Демид сжал кулаки, с трудом сдерживая себя от естественного желания проучить этого наглеца; видя, как недовольный огонек проскочил в его глазах, Паленин улыбнулся и перевел взгляд на Гедовин.

— Ну а вы, юная барышня? Что же вы замолчали? Или вы умеете только говорить: «это ложь» и «это правда»? Поговорите с нами, у вас такой красивый голос. А еще у вас очень симпатичная мордашка.

Гедовин передернуло, он говорил совсем как год назад Юлиан Астеев. Только тот был пьян, все-таки пьян, а этот был трезв, самоуверен и бестактен. Стоило задаться вопросом: почему он себя так вел? Он, что совсем ничего не боялся? Даже Панин молчал и нервно перебирал пальцами, глаза его бегали, он постоянно закусывал то одну, то другую губу, его явно не радовало их разоблачение.

— Замолчи, бесстыдник! — сразу же вступился за Гедовин Гравин, он ударил кулаком по столу, но Паленин даже не вздрогнул.

— Или что? Что вы мне сделаете? Нападете на меня? Или эта девчонка нападет на меня? Или, еще страшнее, она позовет своего папочку, и он разорвет на части нас всех? Только не забывай, дорогуша, однажды Драгомира Дэ Шора тоже пытались изловить с помощью магии, и что из этого вышло.

Гедовин встала и твердым голосом ответила.

— Что вы, я не собирают убивать вас, вы нужны нам живыми, живыми и готовыми давать показания.

Паленин нагло рассмеялся.

— Ну все! — не выдержал Демид, выйдя из-за стола, он угрожающе шагнул в сторону Паленина, тот резко прервал смех и приказал.

— Стой на месте!

Гедовин дернулась, молниеносно отреагировав на возможную следующую атаку на этот раз в свой адрес, она создала вокруг себя щит. Паленин усмехнулся и наложил на комнату звукоизолирующее заклинание. Все, теперь он может делать здесь все, что захочет, и никто ничего не услышит, не войдет сюда и не поможет ей, Гедовин почувствовала, как холодок пробежал по спине.

— Очень хорошо, девочка, только щит тебе не поможет! — зло сквозь зубы прошипел Паленин.

В следующий миг с его рук сорвались два воздушных потока, как два кулака они с силой отбросили девушку в сторону, Паленин дело говорил — щит ей не помог. Но щит пока еще работал, Гедовин настолько быстро, насколько могла, поднялась на ноги, она хотела создать вокруг мужчины блокирующее окно, но он действовал быстрее. Гедовин резко отлетела в сторону, очередные два воздушных кулака припечатали ее к стене. Превозмогая боль, Гедовин призвала своего ронвельда и создала блокирующее окно — маленький слой затвердевшего льда, вставший перед взором волшебника и способный перемещаться вслед за движениями человека. Но Паленин успел увернуться, окно попало точно в Панина, тот отчаянно заработал руками, пытаясь убрать странный предмет от лица, но ничего не получалось. Мужчина подался назад, зацепился за стул, не удержался и упал на спину.

— Владимир! Владимир! Помогите мне!

— Простите, но нет времени.

Вновь создав воздушные кулаки, он собирался лишить Гедовин сознания, за долю секунды девушка с ужасом представила это и дернулась в сторону, уплотненный воздух разбил штукатурку на стене, кусочки которой упали на ноги девушки. Она хотела встать, движения причиняло ей сильную боль — только бы она ничего не сломала, впрочем, какая теперь разница — но Гедовин заставила себя двигаться, она уклонилась от очередного удара и, прежде, чем Паленин вновь применил свой незамысловатый, но эффективный способ атаки, приказала.

— Кольцо сна!

Паленин усмехнулся и откинул закружившуюся перед ним круглую ватрушку сильного снотворного. Откуда он так хорошо научился управлять воздушными потоками? Такое ощущение, что он лично брал уроки у властителя магии, что ж, вполне возможно, так и было. Странно, что она ничего не слышала об этом человеке, ведь способных эффективно управлять воздушными потоками были единицы.

— Неплохо, девочка, но тебе это не поможет!

И прежде, чем она успела вновь обратиться к магии, он окончательно прибил ее к земле, дыхание девушки сбилось, а перед глазами у нее все поплыло, к горлу подступила тошнота, и все тело, казалось, распалось на отельные кусочки боли.

— Ладно, девочка, а теперь скажи мне: как ты узнала о галлюциногенных камнях? Откуда узнала про наш планируемый переворот?

Даже если бы Гедовин хотела ответить, то при всем желании она вряд ли бы это смогла: она с трудом дышала. Паленин и сам это видел. Впрочем, он скорее задал риторический вопрос, ответ на который мог дать и сам, быстренько прикинув в голове, что Амалия Розина со своими родственниками остановилась вчера в кабинете Аглаи Тарутиной, значит, кто-то из них мог найти вход в потайной коридор. Что касается галлюциногенных камней — сейчас они должны быть у одного человека, то, что эти предметы оказались в руках Гедовин Смолиной говорили о том, что его помощницу задержали. Нельзя, чтобы она проболталась, нельзя, чтобы кто-то определил ее связь с остальными заговорщиками. Паленин подошел к девушке и, присев подле нее на корточки, с угрозой в голосе произнес.

— Ты знаешь, что твой щит тебе не помощник, так что давай без глупостей. Где сейчас Алтэя?

Гедовин, к которой частично вернулась способность говорить, прохрипела.

— Не понимаю: о ком ты.

Если бы она могла что-нибудь такое применить. Паленин так близко! Но для этого нужно использовать не хрипы, а хорошо поставленный голос, способный отдавать приказы. К несчастью, противник слишком хорошо это знал, поэтому абсолютно не боялся девушки. Что ж, стала понятной причина его самоуверенности: талантливый и сильный волшебник, ничего не подозревающий об этом противник, и, наверняка, готовый план к отступлению.

— Не дури, Гедовин. Твой папочка далеко и ему недолго осталось жить, так что не надейся на его возможную помощь или месть в будущем. Лучше подумай сейчас о своей жизни, я ведь могу убить тебя, а потом выйти отсюда и приказать ничего не знающим секретаршам или тем стражникам, которых вы, наверняка, привели с собой, сказать, где находится невидимая девушка. Ты думаешь, они не ответят мне? Вряд ли!

— Что вы намерены делать? Убьете как Гая Броснова?

— Его уже убили? — промурлыкал Паленин, — значит, все идет точно по плану, теперь остался праздник в Рувире и Всевладограде, ну и конечно, смерть властителя магии. Данислав! Какое говорящее имя — славит то, что дано. Ему все было дано от рождения, он даже не напрягался в том, чтобы выучить древний язык, он его просто вспомнил. Но ничего! Мы восстановим справедливость, и вернем в мир порядок.

Гедовин, сама того не желая, слушала его с полуоткрытым ртом, пораженная и сбитая с толку. Похоже, эти люди подготовились основательно, все продумали. И пусть девушка пока не понимала, какую роль в их плане играл переворот в Тусктэмии, но это наверняка было частью общего плана. Гедовин почувствовала страх, страх перед тем, что стоит ожидать всему свету, что эти люди собираются сделать с Даном, и, если они так уверены, что смогут справиться с ним, то что же тогда это за люди? На что еще они способны и как собираются пробивать дорогу для достижения своих целей?

— Алтэя в царских покоях или в тюрьме? — спросил Паленин, — Лучше скажи, иначе кончишь также, как он.

С этими словами Паленин развернулся и приказал: «Разряд!» С его рук сорвалась всего одна огненная стрела, которая направилась в только что вставшего на ноги грузного начальника комитета по делам магии. Доля секунды и стрела пронзила его сердце. Мужчина отрывисто вздохнул и замертво рухнул на пол. Что ж, на один вопрос Гедовин уже ответила: эти люди используют любые методы для достижения своих целей. Чем не отцы новой религии? Новой религии! Подумав об этом, Гедовин стало не по себе, а ведь это вполне могло быть правдой. И сейчас ее жизнь висела на волоске. Пока Паленин не получил от нее ответ, пока она была ему нужна, а через мгновение после того, как он этот ответ получит? Конечно, пока еще действовал щит и магической стрелой Паленин ее прострелить не мог, но он и не стал бы рисковать, магия была ему дороже, чем ее отсутствие. Впрочем, ему достаточно еще пару раз косвенно использовать магию, ведь сам по себе уплотненный воздух не был волшебным, волшебство лежало в основе его формирования, значит, не опасаясь никаких последствий, Паленин мог убрать ненужного свидетеля.

— Ты убьешь меня? — напрямую спросила Гедовин.

— Хм! Твоя мамочка наверняка уже знает о потайном коридоре, так что глупо делать из этого тайну, но вот себя я могу защитить, убив Гравина и тебя, лапушка. Можешь не отвечать, где Алтэя, я сам выясню, просто хотел сэкономить время.

С этими словами Паленин встал и сформировал воздушные потоки. У Гедовин вся жизнь пронеслась перед глазами. Она вспомнила все. Бабушку, Рувир, свое беззаботное детство до восьми лет, потом ненавистную ей закрытую школу. Лето в Рувире, когда она впервые познакомилась с Даном. Он стал для нее старшим братом, наставником и другом. Потом лето, когда умерла бабушка, возродилась магия, мир перевернулся для нее, как и для многих тогда, жизнь стала абсолютно другой. Несмотря на утрату горячо любимой бабушки, в ее жизни появилось много положительного, увлекательного и интересного. Яркие картины Даллима, Велебинского Посада, образы удивительных магических существ промчались перед ее глазами. Неужели она никогда не сможет больше увидеть Амалию, Дана, Дамиру, Модеста, Драгомира, Ладу, Айну и еще многих и многих кого она узнала за последние семь лет, кто стал ей близким и родным? Неужели все скоро закончится? Вот так, когда она ничего не смогла сделать, защитить себя? Ее самозащита вряд ли сейчас поможет: с одной стороны девушка использовала магию, что отнимало силы, а с другой стороны, она была надломлена физически.

— Прощай, Гедовин Смолина, мы могли бы ближе узнать друг друга, но, увы, на это нет времени, — с холодной расчетливостью в голосе произнес Паленин.

Он поднял руки вверх, замахнулся и с силой обрушил воздушные кулаки на девушку. Гедовин зажмурилась. Внутри нее все сжалось в комок, что-то разлилось горячим по сердцу, потом последовал удар и все оборвалось.

Во второй половине дня Амалия и Модест, прихватив с собой два десятка стражников и одного картографа — знатока географии государства, собрались ехать на поиски Заряна. Амалия хотела взять с собой хотя бы одного волшебника из местной службы МСКМ, но потом передумала: она и так привлекает к себе внимание своим походом в такой компании, вряд ли кто-то вздумает средь бела дня напасть на них. Речка Купавка брала начало из подземного родника в десяти километрах от Дамиры, примерно через пару километров от истока ручей превращался во вполне сносную речку, на обоих берегах которой стояло несколько деревень. Картограф ко всему прочему оказался не только знатоком местных поселений, но и знатоком странных балов государя. Мужчина, скользкий на вид, весь какой-то прилизанный и услужливый, прекрасно помнил из каких поселений приглашались люди на все балы притом, что сам он не был ответственным за списки приглашенных. Упомянутая в письме, который нашел Модест, девушка по имени Мия была с третьего бала, ее деревня была самой дальней на берегах Купавки на пути из столицы.

— Не переживайте, госпожа Розина, — сказал он ей перед самым отправлением, — вам повезло с проводником, я проведу вас самой короткой и безопасной дорогой.

Амалия улыбнулась ему краешком губ и поскорее отвела взгляд. Ей определенно не нравилось то, как он на нее смотрел, как-то уж слишком слащаво. Может, его так смущала ее беременность, и он просто не мог иначе выразить свои чувства? Да, нет! Вновь встретившись с ним взглядом, Амалия разуверилась в своей благородной версии. Мужчина был примерно одного с ней возраста, вряд ли он к сорока годам так и не научился контролировать свои эмоции. А ведь она замужняя женщина! В следующий раз Амалия взглянула на картографа угрюмо и зло, словно собиралась отчитать его, но при этом не вымолвила ни слова. Мужчина не понял с первого раза, зато когда их картеж выехал на улицы города, смекнул, что к чему, и счел благоразумным не нервировать начальника МСКМ и жену властителя магии в одном лице.

Вздохнув с явным облегчением, Амалия переключила свое внимание на город. Ей доложили утром, что в городе все спокойно, те, кто покинул Дамиру вчера, не возвращались, утром прибыли только фермеры и торговцы, которые торговали в городе постоянно: они покупали специальный пропуск в регистрационных окнах сразу за воротами — это было своего рода госпошлиной за право торговать — поэтому регистраторы почти всех их знали в лицо и по именам. Из посторонних въехали единицы и то простые мирные граждане, во всяком случае с виду. В связи со сложившейся ситуацией стражники опрашивали всех, с какой целью они прибыли в город, как долго намерены задержаться здесь, и куда именно они направляются, чтобы при необходимости их могли найти. Таким людям выдали по временному пропуску с настоятельным пожеланием не терять его, так как проходят проверки и человека без пропуска могут запросто арестовать. Никаких митингов и собраний нигде замечено не было. Вроде бы все шло гладко, но Амалия понимала: такое вряд ли прошло незамеченным, если не на улицах, то дома люди, наверняка, обсуждали вчерашний вечер, обсуждали ее распоряжение мобилизовать армию для наведения порядка в стране. Считали ли они последнее таковым? Что если кто-то посчитал это вмешательством во внутригосударственные дела? А кто-то ведь, наверняка, испугался, не зная, что их ждет и что именно происходит. Вот что желала бы знать Амалия. Не это внешнее благополучие, а то, что реально волновало сердца жителей.

Они беспрепятственно миновали город и выехали на северо-западную дорогу. Уже сразу, как они выехали за границы внешне благополучного центрального района столицы, начались бедные районы. Но даже они выглядели сносно после того, как Амалия увидела первую деревню, через которую следовал кортеж. Потрепанные дома буквально давили своей серостью и обветшалостью. У Амалии в голове не укладывалось, почему этим людям нравится жить в таких неприглядных помещениях. В отличие от нее, Модест не мог сдержать своих эмоций и напрямую спросил.

— Господин Устинов, почему здесь такие дома? Разве эти люди не могут заготовить новых бревен и подлатать свои дома? Или хотя бы раздобыть какие-нибудь краски? Здесь все так жутковато выглядит!

Картограф криво усмехнулся.

— Это же крестьяне, как еще должны выглядеть их дома?

— И что если они крестьяне? Неужели им не хочется жить в более или менее сносном жилище? Или здесь так сложно достать новые бревна?

— Да, — просто ответил Устинов, — видите ли, по закону лес принадлежит государю, крестьянам просто так пользоваться царским имуществом запрещено, но они могут купить леса столько, сколько нужно, если, конечно, найдут достаточно денег.

Модеста даже передернуло, он с нескрываемым изумлением и возмущением посмотрел на мужчину.

— Но ведь это неправильно! Если рядом деревни есть лес, крестьяне должны пользоваться им!

— Затем, чтобы рано или поздно весь вырубить? — возразил ему Устинов, и, покачав головой, добавил. — Нет, у этих людей слишком приземленные и недалекие мысли. Вот вырубят они лес, намусорят, не уберут за собой, а потом что? Новый лес на этом месте за год не вырастет! Такое случалось, поверьте, царь Клим не зря принял этот закон, закон, направленный во благо неразумных людей низшего сословия.

Последние слова он произнес нравоучительным, назидательным тоном, словно говоря: вы не знаете всего, молодой человек, не вам обсуждать это решение царя, ваше дело — принять его, с понимаем или без такового, значения не имеет. Модест перевел взгляд на Амалию, которая одними губами произнесла ему: «Молчи!», и, вздохнув, остался при своем мнении. Держать в таких условиях людей нельзя. Принадлежность к бедным семьям не должна быть приговором. К тому же и бедные, и обеспеченные люди были гражданами одной страны. Нельзя же настолько не уважать своих соотечественников! А если бы началась война? Какого патриотизма и военного мастерства следовало ожидать от малограмотных, лишенных элементарного права жить в нормальных условиях людей? Ведь мобилизовать население в военное время все равно пришлось бы, одних постоянных войск было бы недостаточно.

Амалия во всем согласилась бы с Модестом, если бы не понимание одного четкого правила: законы одного общества не применимы к законам другого — то, что для одних абсолютно нормально и правильно, может быть неприемлемо для других. Когда она семь лет назад столкнулась с этим в Союзе Пяти Мужей, то попала, можно сказать, в нужное время и в нужное место: общество было готово к переменам, иначе бы все предлагаемые ею нововведения люди просто бы растоптали и не приняли. Она не сделала для них открытия, она просто показала им, куда можно двигаться. И даже это было бы невозможно, если бы не возрождение магии — кардинальное событие, перевернувшее представления людей. Хотя послания Дана людям на мысленном уровне и были восприняты большинством как указания свыше — даже узнав правду, часть все равно продолжали верить в то, что это божественный Голос шептал в их голове истину — все равно это было нечто из ряда вон выходящим, как магия, так и голос свыше. Чтобы изменить что-то здесь, нужно сначала подготовить общество, чтобы оно приняло все новое и сделало его частью своей жизни. Пока что эти люди считали, что такой порядок, может, он не справедлив, суров, но это закон, а закону нужно следовать.

Все ехали довольно медленно, ориентируясь на темп, заданный Амалией, которая сейчас чисто физически не могла позволить себе большую скорость. Погода была прекрасной, так что, если бы не угнетающий вид местных поселений, прогулку можно было бы назвать приятной.

— Госпожа Розина, — осторожным голосом произнес Устинов, — а почему вы решили, что царь Зарян может быть в той деревне? Только не подумайте ничего плохого, я совсем не хочу вас обидеть. То есть я не считаю, что вы не правы, просто мне не совсем понятно, что может делать в деревне царь Зарян. Вы сами видели деревенские виды, стал бы царь задерживать на них внимание?

— Я не сказала, что царь именно там, но он там может быть, так что давайте проверим возможный вариант прежде, чем кто-то вновь попытается совершить переворот.

— А вы думаете, вчера была именно попытка переворота? — оживился Устинов. — Вы уже кого-то подозреваете? Кромина или Андрона Савинова?

Теперь Амалия заинтересованно спросила.

— А кто такой Андрон Савинов?

— Как же! Это наш ярый сторонник возврата к религии Алина.

— Вот как? Сегодня утром господа министры уверяли меня в том, что в Тусктэмии таковых нет и вчерашний митинг был из ряда вон выходящим.

— Что касается митинга, то да. А вот насчет поборников идеи восстановления в правах религии Алина они слукавили. У Андрона Савинова есть немногочисленные, но очень прочные ряды сторонников, готовых жизнь отдать за идею.

— А где, как он призывает вступить в его ряды?

— Да никак, — пожал плечами Устин, — Андрон Савинов — отшельник, живущий, кстати сказать, недалеко от деревни, в которую мы сейчас с вами едем. К нему приходят многие люди за благословением. Говорят, он способен исцелять смертельно больных людей, за которых не берутся даже волшебники. Через этих людей речи старца и попадают в мир, а там, сами знаете, один сказал другому, другой третьему и так далее. Так или иначе, но имя Савинова знает вся страна. Я думаю, для того, кто решил устроить заговор, его фигура не последняя: стоит только бросить клич и за старцем пойдут сотни, тысячи и даже десятки тысяч.

— А вы верно это подметили, если все так и обстоит, то, действительно, стоит только бросить клич. Может, мы навестим старца?

— Да, но время, — неуверенно произнес Устинов. — Как бы ночевать не пришлось у старца в пещере!

— А эта пещера по пути до деревни или за деревней?

— Перед деревней, но в стороне.

— Что ж, посмотрим, как будет со временем, если успеем, заглянем к старцу сегодня.

Весь путь по заверениям картографа должен был занять полтора часа туда и столько же обратно, так как ехали они не очень быстро, время могло увеличиться вдвое. Несмотря на объявленные повышенные меры безопасности, Амалии не хотелось бы возвращаться во дворец ночью. Во-первых, это было не очень безопасно, а во-вторых, нельзя было оставлять дворец надолго. Не ровен час и Кромин один или с сотоварищами повторит вчерашнюю попытку.

В письмах и записках царя Модест нашел еще несколько упоминаний о неких людях, с которыми царь познакомился на балах, но в них он выражался довольно скупо с единственной целью пригласить этих людей на день равноденствия в этом году, в который на городской площади Дамиры планировалась устроить огромный невиданный по масштабам бал. Характер письма для Мии резко отличался. Именно поэтому Амалия решила съездить к ней лично, на всякий случай отправив несколько отрядов до адресатов других писем.

Через час они выехали к берегу Купавки, пока еще небольшого ручья, по пути они два раза пересекали Купавку через мосты, пока, наконец, не подъехали к маленькой деревне. Издалека виднелось всего несколько домов, Амалия поразилась, уже начиная сомневаться в своем предположении. Но Устинов, видя ее замешательство, пояснил.

— Тот холм, за ним основная часть деревни.

— Тогда понятно, а то больше похоже на пару хижин, чем на деревню.

Гостей увидели издалека, жители деревни, особенно дети, выбегали вперед, чтобы посмотреть на вооруженных всадников, на красиво одетую даму в центре отряда. Кто она? Зачем она и все эти люди пожаловали сюда? Взрослые в отличие от малышей восторга не разделяли, потому как знали: визит государственных стражей ничего хорошего им не сулит, при том, что один из мужчин, только что вернувшихся из города, рассказал о мобилизации армии и о том, что царь пропал, а вместо него страной управляет глава МСКМ. Конечно, никто из жителей деревни и подумать не мог, что к ним пожаловала сама госпожа Розина. Навстречу гостям вышел староста деревни, он низко поклонился и, не подымая головы, стоял, словно в ожидании порицания или приговора.

— Добрый день, уважаемый, вы староста деревни?

— Да, госпожа.

— Поднимите, пожалуйста, голову, я хочу видеть ваше лицо.

Пожилой мужчина в рваных, но чистеньких невзрачных одеждах, осторожно приподнял голову, сощурил глаза и недоверчиво взглянул на госпожу, которая обратилась к нему на «вы». Виданное ли дело!

— Как вас зовут?

— Архип, госпожа.

— Очень приятно, Архип, я — Амалия Розина. Скажите, Архип, вы знаете девушку по имени Мия, которая была на бале знакомств во дворце пару месяцев назад?

— Эм-м, да, госпожа, знаю. Мия — моя внучатая племянница.

— Отлично! Проводите нас к ее дому, пожалуйста.

— Да, конечно, госпожа.

Старик низко поклонился и засеменил вглубь деревни, зеваки, едва лошади тронулись, стали растекаться по углам, освобождая им дорогу на тесном пространстве деревенской улицы. К счастью, Амалия, сразу обратив внимание на ширину между домами, попросила ближайшего к ней стражника, разделить отряд на две части; та, что останется снаружи, пусть проверит местность вокруг деревни.

Меж тем староста, как мог быстро, направился к дому Мии, он находился за холмом, сквозь которой внутри деревни был сделан проход, больше походивший на тоннель; за ним, показалась и речка Купавка, протекавшая через деревню. Чтобы свободно перемещаться с одного берега на другой, крестьяне выстроили с десяток мостов. Вот способны ли эти непрочные на вид мостики выдержать такое количество всадников?

— Едем по одному, — громко произнесла Амалия.

Лошадь у шаткого с виду мостика остановилась и недовольно заржала, словно осуждая Амалию за ее намерение. Вздохнув, женщина попробовала еще раз направить лошадь, когда та снова заупрямилась, Амалия спешилась.

— Оставайтесь здесь, — приказала она стражникам. — Модест, господин Устинов, и вы, Якун, — обратилась она к стражнику, с которым познакомилась в дороге, — идете со мной.

Первой на мостик взошла Амалия, Модест хотел рвануться вперед, но не успел: Устинов задержал его дурацкими вопросами.

— Она и дома так командует?

— Что тут командного? — не понял Модест, — просто раз она начальник отряда, то кому ж еще командовать!

— Да, нет, я не это имел в виду. Просто спросил. Она ведь и мужем запросто может командовать! Или нет?

— У нас в семье нет строгих правил подчинения, — скрывая возмущение, серьезным голосом ответил Модест, — все построено на взаимопонимании. Возможно, вам это сложно представить, но ни она, ни мой брат, друг другом не командуют!

— О, простите, Модест, я не хотел вас обидеть, я же говорю: просто спросил.

— Ничего, забудем, — отмахнулся Модест и побежал догонять Амалию.

Жители деревни побросали свою работу, полностью переключив внимание на прибывших гостей. Кто-то находился на улице, кто-то выглядывал из узких окон, больше похожих на щели в стенах домов, ни о каком стекле здесь речь не шла. Пара человек чинили крышу, сев поудобней, они во все глаза смотрели на то на Амалию, то на сопровождавших ее мужчин. Меж тем староста подошел к двери одной из изб и указал рукой.

— Вот, госпожа, здесь живет Мия.

— Спасибо, — поблагодарила его Амалия, но не успела постучать: это сделал Модест.

Проскользнув вперед, молодой человек не стал дожидаться, когда ему откроют и, толкнув дверь, вошел в избу. Несмотря на свет, идущий от входа, внутри было просто сумрачно. Модест невольно поразился: как же тут люди живут при закрытых дверях? Они, что ориентируются по памяти и на ощупь? Когда глаза привыкли к полумраку, Модест разглядел в углу худенькую девушку, двумя-тремя годами помладше него самого. Девушка буквально вжалась в стену, правой рукой она как бы загораживалась от упавшего на нее света или пыталась так обороняться от того, кто к ней пожаловал. Модест так и стоял, таращась на нее, то ли старался повнимательнее разглядеть, то ли просто почувствовал себя неловко. Аккуратно отстранив молодого человека от входа, Амалия прошла внутрь.

— Добрый день, извини, что вот так врываемся в твой дом, — извинилась она за Модеста. — Ты Мия?

Рука девушки медленно опустилась.

— Кто вы?

— Меня зовут Амалия Розина. Видишь ли, Мия, произошли тревожные события, по причине которых я оказалась здесь, и, я думаю, ты можешь помочь мне в решении одного очень важного вопроса. Скажи, как давно ты видела царя Заряна?

Девушка не вымолвила ни слова, но Амалия видела, как та побледнела и поджала губы.

— Мия, как давно ты видела царя Заряна? — повторила свой вопрос Амалия и, подойдя к девушке ближе, взяла ее за руку. — Пойми, это очень важно.

— Я-я, я не знаю, где он.

— Тогда почему тебя так удивил мой вопрос?

Девушка вновь промолчала и опустила голову. В этот самый момент наверху, на чердаке, что-то упало. Все по инерции посмотрели наверх. А Модест, недолго думая, взял лестницу, приставленную к печке, и переместил ее к чердачному люку. Взглянув на Амалию, которая кивнула ему в знак одобрения, он стал подниматься наверх. Мия подалась вперед. Когда молодой человек уже открывал крышку люка, она воскликнула.

— Стойте! Там опасно!

— Не волнуйтесь, барышня, — ответил ей Модест, — у меня есть надежная защита от всякого рода неприятностей.

В свою очередь Амалия, в упор посмотрела на девушку и требовательно спросила.

— Почему там опасно?

— Царя там нет, уверяю вас.

— Тогда кто там?

— Там, — девушка вновь опустила голову и одними губами прошептала, — там мой брат, он… он сбежал из армии. Прошу вас, не вините его, не сажайте его под арест! — последние слова девушка произнесла с мольбой.

— Так мне лезть? — поинтересовался Модест, по-прежнему стоял на лестничных перекладинах.

— Да, — кивнула Амалия и, отпустив руку Мии, подошла поближе к лестнице.

Девушка закрыла голову руками и медленно сползла вниз по стене. Коротко взглянув на нее, Амалия сложила руки на груди и перевела взгляд на люк. Меж тем Модест ловко забрался на маленький чердак, здесь было ненамного светлее, а из содержимого только несколько сгруженных в кучу тряпок, старый сундук и колодки от обуви. Из-за сундука торчал кусок материи, не в пример всему остальному, яркий, и края хорошей добротной обуви. Брат Мии так испугался, что хотел спрятаться в сундуке? Больше тут падать было нечему, кроме крышки сундука. Пригнувшись, Модест сделал пару шагов и столкнулся взглядом с молодым человеком примерно его лет. Сверху на нем был длинный невзрачный серый плащ, а вот из-под плаща проглядывала дорогая добротная одежда.

— Вот уж не знал, что в армии так одеваются, — пошутил Модест.

Конечно, он узнал царя Заряна, которого видел не только на портрете, но и несколько раз вживую. Неудачная шутка юноши, пробудила в Заряне немного гордости и самолюбия, он слышал слова Мии и понял, о чем говорил Модест. Сузив глаза и недовольно взглянув на юношу, царь с удивлением осознал, что знает его. Это же!..

— Что ты здесь делаешь? — спросил Зарян, поднимаясь на ноги, из-за низкого потолка, он тоже смог встать только согнувшись. — Ты ведь Модест Нисторин, верно?

— Да, господин, — Модест поклонился и на всякий случай попросил прощения за свою шутку. — Извините, если обидел вас — я не хотел. И я очень рад, что с вами все в порядке, ваше величество, пожалуйста, спуститесь вниз, Амалия должна поговорить с вами.

— Амалия? Амалия Розина?

— Да, спускайтесь.

Модест первым вернулся к люку и спустился вниз. Следом за ним, с опаской переставляя ноги по ступенькам, слез царь Зарян. Чем дальше, тем больше он чувствовал себя неловко, ему было стыдно, стыдно и обидно, что все так получилось. И, конечно, он ощущал, как начинает злиться на Амалию и Модеста, прекрасно понимая, в каком состоянии и где они его нашли. А стоило ему вспомнить о том, как он в панике покинул вчера дворец, о чем рано или поздно станет известно всем его подданным, как злость, стыд и обида превращались в яростный порыв, но что сделано, то сделано. Меж тем Амалия даже при скудном свете в помещении подметила, как осунулось лицо молодого царя, с мешками и вмятинами под глазами, похоже, он давно спокойно не спал.

— Госпожа Розина, — поклонился ей Зарян.

Однако, что сказать, он так и не нашелся. Догадываясь о его состоянии и чувствах, Амалия тоже поклонилась и начала разговор первой.

— Рада видеть вас в добром здравии, ваше величество, давайте присядем. Мия, ты не могла бы что-нибудь приготовить нам?

До девушки не сразу дошли ее слова, осознав, что от нее хотят, она кивнула и пошла к маленькому уголку, служившему в избе кухней. Не дожидаясь указания, Модест закрыл дверь на улицу и встал на страже у входа, а Амалия и Зарян сели за стол напротив друг друга.

— Зарян, вчера я прибыла в Дамиру за тем, чтобы заступиться за Анну Гарадину, и узнала, почему вы стали подозревать ее в совершении нападения. Однако не могу сказать, что понимаю вас. Я могла бы понять вашу просьбу уточнить местоположение Анны в интересующий вас вечер, но то, что вы написали письмо царю Изяславу с настоятельной просьбой депортировать девушку по одному только подозрению! Зарян, — мягко, но с осуждением в голосе произнесла Амалия, — неужели вы верите в то, что Анна желала вам зла, будь она даже в тот момент в Дамире?

— Я хотел, я как раз хотел уточнить у нее местоположение в тот вечер, когда она, когда я видел, что она пыталась напасть на меня, — произнес Зарян; он сидел, рассматривая пальцы, подняв взор, он посмотрел Амалии в глаза и затравленно спросил. — Вы тоже думаете, что я свихнулся?

— Нет, что вы, я так не думаю. А почему вы говорите «тоже». Просто предположили или вам кто-то напрямую сказал об этом?

Зарян тяжело вздохнул.

— Я слышал, как это обсуждали, смаковали несколько чиновников.

— Мне очень жаль, что кто-то принял такое поспешное решение, потому что вчера мы получили серьезные основания полагать, что вас специально запугивали. Видите ли, моя воспитанница Гедовин, а в данный момент моя помощница, сегодня утром нашла проход между вашими покоями и кабинетом Аглаи Тарутиной, там были камни для освещения, а вот кабинет госпожи Тарутиной был открыт вчера вечером, туда шла девушка, которая испугалась Модеста и убежала. Потом ее видела Гедовин, видела, как девушка растворилась в воздухе, что говорит об использовании магии. Что если эта девушка и наводила на вас те видения, а потом исчезала с помощью магии, а когда вы убегали из спальной, уходила через потайной коридор?

Зарян благодарно посмотрел на нее, он ведь и сам уже начинал думать, что сходит с ума, но оказывается всему есть разумное объяснение!

— Но я приглашал волшебников.

— Которые ничего не нашли, потому что искать было нечего: таинственной девушки-призрака в ваших покоях уже не было.

— Девушка-призрак, а ведь мне говорили о том, что во дворце поселился призрак. Но постойте-ка! А дворец, разве он… устоял? Мне сообщили вчера, что те люди с площади собираются взять его силой.

— Вот как? — удивилась Амалия. — А кто сообщил, вы помните?

— Что? Да какое это имеет значение! — отмахнулся обрадованный известием Зарян.

— Очень большое, — возразила ему Амалия. — Пожалуйста, вспомните, кто сообщил вам об этом. Кто-то из слуг? Из чиновников? Из стражников?

Зарян задумался.

— Кажется это был Владимир Паленин, да точно! Он сказал, что получил эти сведения от наших стражников, которые, пробираясь сквозь толпу, шли на службу и слышали, что говорят люди.

— Вот как. Что ж, надо будет уточнить этот момент у господина Паленина, какие именно стражники сообщили ему о подобных слухах, а еще лучше узнать у тех стражников, может, они кого-то запомнили. Я уверена, что простые люди не собирались захватывать дворец, но среди них были те, кто был в этом заинтересован, те, кто заплатил участникам митинга за их работу, а не идейные убеждения. Да-да, ваше величество, не удивляйтесь, но митинг был организован по чьему-то заказу. Из деревень специально нагнали обиженную небогатую публику, а у еще более обиженных и голодных горожан появилась возможность подзаработать. Но не волнуйтесь, люди вчера разошлись по домам, Милан Строев поговорил с людьми и убедил их не совершать безумных поступков. Так что вы можете спокойно возвращаться в Дамиру.

— Спокойно возвращаться! — фыркнул Зарян. — Чтобы услышать, как все смеются надо мной, наверняка, называют трусом! В-общем-то так и есть, и мне, — голос его сорвался, — мне, действительно, очень стыдно.

— Вас вынудили бояться, — заверила его Амалия, — и сейчас вам ни в коем случае нельзя отказываться от своих полномочий. А люди, когда узнают, что против вас плетется заговор, и кто-то пытается изобразить перед всеми вашу несостоятельность, поймут вас и не станут осуждать. Сейчас нам очень важно понять, кто это может быть, этих людей нужно нейтрализовать. Пока ясно, что среди заговорщиков есть талантливый волшебник и по меньшей мере один богатый человек, который заинтересован в захвате власти. А что вы думаете насчет Златана Кромина?

Зарян пожал плечами.

— Да ничего, большая шишка, влиятельный человек, известный при дворе, он как-то даже кредитовал государство в период правления моего отца, так что, думаю, у него и так все есть, если вы имеете в виду, что он может быть тем самым богатым человеком.

— Возможно это не он, но я точно знаю, что вчера он пытался прорваться во дворец, а сегодня утром настоятельно просил меня оставить временное управление государством, потому что я — человек со стороны, а он — тот самый, кто нужен государству в трудную минуту. Кстати о вашем… бегстве он отозвался более чем с осуждением, думаю, если бы он был вашим преданным поданным, он бы не стал так о вас отзываться, а наоборот, думал бы о вашей безопасности и разумных причинах произошедшего. Я решила, что лучше не упускать его из виду и приставила к нему филера. Если я ошибаюсь, и Златан Кромин здесь не причем, перестраховаться не помешает. Как? Вы согласны со мной?

— Да, спасибо… — пролепетал потрясенный Зарян.

Меж тем Мия подала на стол две глиняные чашки с заваренным травяным чаем и поднос со свежим нарезанным хлебом.

— Спасибо, — поблагодарила ее Амалия. — Будь добра, подай чаю Модесту, — она указала взглядом на стоящего в дверях молодого человека.

Девушка молча кивнула и быстро ушла выполнять поручение. Проводив ее взглядом, Амалия чуть наклонилась вперед и тихо сказала.

— Очень милая девушка, вы познакомились на балу, не так ли?

— Да, — Зарян чуть покраснел и опустил глаза. — Я уже приезжал сюда пару раз, тайно, а когда вчера это все случилось, я не знал куда еще можно поехать, кроме как сюда. А как вы узнали, что я здесь?

— Догадалась, — уклончиво ответила Амалия и стала пить чай.

Меж тем на улице люди обсуждали, кто к ним пожаловал и почему именно к Мие? Девушка с недавних пор после смерти родителей жила одна, никто толком не знал, что происходит за стенами ее избы: так девушка, будучи очень подавленной обрушившимся на нее горем, почти перестала с кем бы то ни было разговаривать, на настоятельные просьбы родственников согласиться перейти жить к кому-то из них до своего совершеннолетия, отвечала отказом. Однажды в ее доме слышали мужской голос, так утверждала молочница, которая принесла Мие молока, но, когда девушка открыла ей, то внутри была она одна, молочница внимательнейшим взглядом окинула избу, но не увидела ничего подозрительного. По деревне пошел слух, что девушка с кем-то тайно встречается, доказать или опровергнуть этого никто не мог, а такое положение дел является благодатной почвой для всякого рода сплетен, от вероятных до просто фантастических.

Стражники, чтобы не стоять без дела, выстроились по периметру, изрядно напугав жителей деревни, которые с крайней опаской косились на них. Один из стражников был из этой деревни, к нему осторожно пробралась мать, та самая молочница и вполголоса поинтересовалась, что происходит. Узнав, что в доме девушки они надеются найти самого царя, женщина подумала, что ослышалась. Как? Откуда в доме Мии мог оказаться сам царь? Если только…

— Зарян, так мы едем во дворец? — спросила Амалия, допив чай.

— Да, — негромко, но твердо ответил молодой человек, — только Мия, — он с благоговением посмотрел на нее, — нужно взять ее с собой, иначе люди здесь замучают ее. Они станут осуждать ее.

Амалия с полминуты молчала.

— Да, ее будут осуждать и, я думаю, вы оба понимаете, что небезосновательно, но здесь ей все-таки ничего не угрожает, а вот во дворце, по коридорам которого гуляют заговорщики, очень может быть. Не давайте им нового повода и не подвергайте девушку опасности. Мия, — обратилась она к девушке, — ты живешь здесь одна?

— Да, госпожа.

— Староста деревни сказал, что ты его внучатая племянница. Пожалуйста, будь умницей и поживи пока у него, до тех пор, пока все не прояснится.

— Я… он будет ругать меня.

— Поругает, и кончит, куда уж деваться, раз все так сложилось. Твоя безопасность сейчас важнее, Мия, ты должна понимать это. Царя хотят запугать, довести, убедив всех, что он невменяем. В городе вчера толпа под управлением заговорщиков чуть не захватила дворец, так что будь хорошей девушкой и послушайся моего совета. Если хочешь, я сама скажу твоему дяде, что ты пока поживешь у него и, если не будешь вдаваться в подробности, а именно, что ты не во второй раз в жизни видишь царя, то предъявить ему тебе будет особо нечего. Ну так как? Что скажешь?

Девушка стояла низко опустив голову, нервно кусая губы и теребя пальцами, она размышляла над словами Амалии. Видя ее состояние, Зарян, встал, подошел к девушке и осторожно обняв ее за плечи, ласково сказал.

— Мия, послушай госпожу Розину, она правильно говорит.

Будучи почти на голову ниже Зарян, девушка подняла голову и, посмотрев ему в глаза, слабо улыбнулась.

— Хорошо, береги себя. Я не так важна, как ты.

— Не говори так, для меня ты — самое важное, что есть на свете.

С этими словами он наклонился и нежно поцеловал девушку, Модест глазам своим не верил. У царя Заряна был роман с простой деревенской девушкой! В свою очередь Амалия покачала на это головой. Она прекрасно понимала, что им никогда не быть вместе и, если для царя Заряна это интересное, новое и необычное чувство, которое в будущем станет для него простым теплым воспоминанием, то для Мии важно думать о последствиях, которые навсегда изменят ее жизнь и вряд ли в лучшую сторону. Сейчас Амалия не стала ничего говорить вслух, но в душе она осуждала Заряна: он должен был сначала подумать о последствиях, должен был сначала подумать о любимой девушке! Возможно, любовь застилала ему глаза, а возможно, его любовь была не чем-то возвышенным, а тем чувством, к которому привык молодой царь — желание обладать чем-то во что бы то ни стало. Он захотел — он это получил. Почему-то Амалия не могла отделаться от мысли, что все обстоит именно так, отчего сейчас она с некоторым омерзением взглянула на молодого царя, который испугался слухов и сбежал в очень трудную для своей страны минуту, который стал подозревать свою сводную сестру только из-за одних видений — да, они испугали его, но мог же он просто здраво поразмыслить над создавшейся ситуацией! И, наконец, эта история с Мией. Вновь покачав головой, Амалия встала и направилась к выходу.

Как и обещала, она поговорила со старостой деревни, попросив его приютить у себя Мию. Что касается нахождения в доме Мии царя, то к этому она посоветовала отнестись как к факту, за который не стоило упрекать девушку, главное то, что царь сейчас в добром здравии и возвращается во дворец. После отряд, наконец, отправился обратно. Заряну дали свободную лошадь, которую специально для него взяли с собой. Было пять часов, и Амалия, как только они выехали за деревню, попросила Устинова показать, где живет старец Андрон Савинов. Узнав об этом, Зарян недоуменно посмотрел на нее, сразу с удивлением спросив.

— Зачем нам ехать туда? Уже пять часов! Чем раньше мы вернемся во дворец, тем безопаснее.

— Нет, сначала мы поговорим с Андроном Савиновым. Это недолго, Зарян, а самое главное, это очень важно.

К жилищу старца вела проселочная тропинка, хорошо утрамбованная, она виляла между невысокими кустарниками и кривыми стволами деревьев, чудом выросших на каменистой поверхности. Чем ближе к жилищу старца, тем выше становились валуны, попадающиеся им по пути. В какой-то момент показались целые каменные холмы, изрезанные чернеющими вмятинами — уходящими вглубь породы пещерами. В одной из такой пещер жил старец Андрон.

Всю дорогу Зарян молчал, периодически сердито поглядывая из-под нахмуренных бровей на Амалию. Зачем она вытащила его из деревни? Чтобы вновь подвергнуть опасности? Догадываясь о его чувствах, Амалия сделала вид, что ничего не заметила и как ни в чем ни бывало стала говорить с Модестом и Устиновым о всякой ерунде. Устинов. Его Зарян всегда недолюбливал. Он собственными ушами не раз слышал, как за глаза господин Устинов ругал тех придворных, которым в глаза пел целые лестные серенады. Наверняка, он и о нем, о Заряне говорил также за глаза, а при личных встречах не переставал удивляться мудрости и начитанности молодого царя, его рассудительности и умению принимать верные решения. Можно было подумать Зарян руководил страной с десяток лет, чтобы кто-то мог делать такие выводы! Неужели Амалия не видит его двуличности, недоумевал Зарян.

Через двадцать минут после того, как отряд свернул на тропинку, они достигли пещеры Андрона. Никто не сомневался в том, что они достигли нужного места, даже не зная этих мест — перед входом лежало несколько охапок хвороста, какие-то тряпки и старое корыто.

— Ты пойдешь туда? — осторожно спросил Модест у Амалии.

— Я надеюсь, что ты пойдешь со мной.

— Может, взять с собой несколько стражников?

— Они пойдут впереди, заодно проверят обстановку.

Она повернулась к стражникам и попросила троих, ближайших к ней мужчин, спешиться и первыми войти в пещеру. Внезапно в дальних рядах поднялась рука и молодая крепкая женщина направила коня, чтобы выйти вперед.

— Позвольте я тоже пойду, госпожа. Я была у старца со своими родителями пять лет назад, я хорошо помню, где именно живет старец. Там пещера петляет, можно заблудиться в отвилках.

— Хорошо, а сколько там ответвлений, примерно?

— Десять — двенадцать, не меньше.

— Тогда вы, вы и вы, — указала она на сидящих верхом стражников по правую руку от нее, ближе всего к Заряну. — останетесь с царем, а все остальные идут вперед, у каждого ответвления пусть встанет по два человека, а вы, — обратилась она к женщине, — поведете меня и Модеста.

— Да, госпожа.

Услышав Амалию, Зарян едва не закричал. Его оставляли практически одного. Всю стражу она бросала на то, чтобы охранять какие-то там ответвления внутри пещеры непонятно от кого! Она, что боится паломников, пришедших к старцу? Зло сверкнув в ее сторону глазами, Зарян спешился и заявил.

— Я иду с вами!

— Уверены, что не хотите остаться на свежем воздухе? — как ни в чем не бывало спросила Амалия.

— Да.

— Хорошо, тогда идемте. А вы, — добавила она стражникам, — все равно оставайтесь здесь, мало ли что.

— Да, госпожа.

Первыми в пещеру вошли стражники, пройдя пару метров, они оказались практически в темноте, хорошо, что у каждого из них с собой были небольшие светящиеся камни, которые они носили в числе обязательного снаряжения. После того, как стены пещеры озарил неяркий волшебный свет, пещера изнутри стала выглядеть дружелюбней. И все равно каждый не мог отделаться от некоторого чувства неприязни: здесь было довольно сыро, а неприятных запах буквально выметал все мысли из головы, заставляя думать только о нем. Не смотря на это стражники молча прошли вперед, постепенно все они по два человека оставались у ответвлений, которые показывала им проводница, она шла впереди, Амалия, Зарян и Модест шли позади всех. Наконец, они остались в компании всего троих стражников, включая проводницу, она указала рукой на уходящий вглубь петляющий коридор. Здесь было очень узко, идти приходилось по одному. Никто не возмущался, но каждый мог выразить свою толику недовольства, стоило только дать ему волю. Если бы не страх, сковавший душу Заряна, он бы сполна выразил свое негодование, но так он с трудом дышал, делая отрывистые вздохи, и не сводил глаз со спин шедших впереди женщин и Модеста. В какой-то момент обернувшись, Модест подметил, что царь здорово перепугался, юноша невольно подивился этому. От царя он ожидал чего-то более благородного и утонченного, а тут обычные страх и ужас. Должно быть накануне он с таким же лицом и со схожими чувствами в душе покидал столицу. На что он рассчитывал? На чудо?

Наконец, вдалеке показался небольшой огонек.

— Там что костер? — изумилась Амалия. — Как же он не боится? Тут, конечно, довольно сыро, но воздух ведь может выгореть. Чем он собирается дышать?

— У него там что-то вроде шахты, — пояснила им проводница, — во всяком случае воздух в его пещере лучше, чем во входных коридорах, а в потолке, я помню, были видны какие-то дырочки, должно быть, это естественные поры, через которые порода внутри холма как бы дышит.

Внутри жилища старца было очень тихо. А дома ли он был вообще? Может, он поставил себе еду в котелке и пошел прогуляться по окрестностям? Но когда гости вошли внутрь округлого помешения примерно в пятнадцать квадратных метров, у костра они увидели старца, хмуро смотрящего на них из-под густых седых бровей. Одет был старец как настоящий отшельник, не видевший людей уже много лет. Странно. Если к нему приходили поламники, что же они его одеждой не снабжали? Хотя, возможно, он сам отказывался от нее в силу каких-то своих убеждений. Так, на старике мешком висел старый весь в дырках и заплатках серый и, судя по всему, давно не знавший стирки, балахон. Волосы и бороду он похоже, не стриг тоже очень давно — седые волосы старца походили на своеобразную накидку. Зарян с отвращением посмотрел на это явление, из-за которого они свернули с нормальной дороги на ночь глядя.

Помня о приличиях, Амалия поклонилась старцу. Все, кроме Заряна, последовали ее примеру.

— Доброго вам вечера, старец Андрон, — вежливо сказала Амалия. — Извините, если отвлекаем вас, но нам нужно кое-что узнать, это очень важно, и касается безопасности государства.

— Какое мне дело до безопасности государства? — прокряхтел старец.

— Как же? Если на страну нападут злые люди, то они могут прийти сюда и выгнать вас из вашего жилища.

— Зачем им это делать? Не вижу смысла! Я здесь никому не мешаю.

— Почему вам так кажется? Может, новый царь или царица захотят устроить здесь парк для развлечений. Достаточно недалеко от дворца, холмы, пещеры, дикая природа.

Старец чуть улыбнулся.

— Как тебя зовут, доченька?

— Амалия.

— Садись, Амалия, прямо напротив моего костра, а твои друзья пусть сядут чуть поодаль, места у моего костра всем не хватит, а ты о чем-то хотела спросить меня.

— Да, старец Андрон, я хотела спросить, — ответила она, опускаясь на колени напротив старца, — не приходили ли к вам люди, которые просили вас оставить ваше отшельничество и пойти в народ с тем, чтобы учить их религии Алина?

Андрон Савинов прищурился и долго внимательно смотрел на нее.

— А тебе не хотелось бы этого?

— Скажем так, это могло бы иметь крайне негативные последствия для всего государства, потому что эти люди не хотят возрождения религии Алина, все, что их интересует, это власть над людьми. Я пока не знаю точно, зачем им это нужно и какие именно цели они преследуют, но это так.

Старец нахмурился и с минуты две молча и задумчиво смотрел на пламя костра. Амалия терпеливо ждала его ответа, стражники, Устинов и Модест тоже вежливо молчали, а вот Зарян пару раз недовольно вздохнул, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Слыша это и видя краем глаза, Амалия хотела встать и отодрать этого царя за ухо, может, такая встряска напомнит ему о правилах приличия! Или он знаком только с правилами этикета при дворе, напрочь забываемых за ненадобностью за пределами дворца? Старец, похоже, не замечал Заряна, хотя вполне мог просто скрывать это. Наконец, он медленно, с расстановкой отчеканивая каждое слово, сказал.

— Ко мне приходили такие люди, но я отказал им по своим причинам. Но скажи мне, Амалия, откуда ты знаешь об их намерениях?

И Амалия, не скрывая, поведала ему о вчерашнем проплаченном митинге перед дворцом, о попытке захвата дворца, о том, чего хотели митингующие.

— Хм! И ты думаешь, что если некие люди заплатили другим людям за участие в митинге, то они обязательно преследовали корыстные цели? Может, они таким образом хотели собрать людей и дать им возможность услышать истинные слова.

— Чьи истинные слова? — не сдавалась Амалия. — Златана Кромина, который, узнав об отъезде царя, пришел во дворец с намерением взять инициативу в свои руки? А скажите мне, старец Андрон, часто ли посещал вас такой глубоковерующий человек, как Златан Кромин? И, если посещал, то рассказывал ли он вам об открытых им двух мастерских по производству тетрадей и книг с заговоренной бумагой? Поясню: чтобы бумага не подвергалась течению времени, на нее накладывается специальное заклятие, тогда та может выглядеть как новая даже спустя тысячу лет. Так может ли противник магии охотно зарабатывать на ней? Я так не думаю.

Старец покачал головой, как бы осуждая действия Кромина.

— О человеке с таким именем я слышал от людей, которые ко мне приходят, я также слышал о нем раньше, но лично его самого я никогда не видел. Мне все называют свои имена. И ты, доченька, не хочешь ли назвать мне свое полное имя?

Амалия спокойно взглянула в его глаза и, не скрываясь, ответила.

— Амалия Розина.

— А вот это имя я не раз слышал, — тихо, почти шепотом произнес старец. — И я ценю то, что ты не побоялась назвать его. Что ж, это заставляет меня верить тебе, но только боюсь, я ничем особо не смогу тебе помочь. Как я уже сказал, ко мне приходили двое и спрашивали: могу ли я взять на себя миссию по возрождению слова Алина, но я сказал, что не могу. И знаешь почему, Амалия? Потому что человека не нужно принуждать к религии. Именно это ее погубило. Священнослужители забыли о том, что религии нужно учить, нужно открывать ее человеку, а не заставлять верить из-под палки. Если бы они предложили мне просто идти по городам и селениям, рассказывая людям о слове Всеблагого и Великого Алина, то я, возможно, помог бы им, но они просили меня вернуть веру в сердца людей. Но что возвращать и кому? Ведь если бы человек по-настоящему верил, то не стал бы отрекаться от религии, а если он не верил, то и отказаться ему ничего не стоило, поверив словам твоего мужа. Скажи, разве я неправ?

— Я думаю, вы правы, старец, — после некоторого молчания сказала Амалия, — и пусть мы с вами по-разному подходим к пониманию проблемы, но мы оба видим один и тот же итог. Спасибо, старец Андрон, вы вселили в мою душу спокойствие.

Отшельник улыбнулся и чуть поклонился Амалии.

— Я прошу прощения за то, что мы нарушили ваш покой, с вашего позволения, мы оставим вас в вашем жилище.

— Спасибо, милая, да хранит тебя Великий и Всеблагой Алин, тебя и твоего будущего ребенка.

— Спасибо вам за добрые слова, — поблагодарила Амалия и тоже поклонилась старцу в знак своей признательности.

Амалия осторожно встала. Не сразу сообразив, что ей нужна помощь, Модест с опозданием подал ей руку. Когда они, наконец, вышли в коридор, Зарян нетерпеливо произнес.

— Скорее бы уже! Зачем мы только вообще сюда заходили!

Он не обращался ни к кому конкретно, но Амалия прекрасно понимала, что это упрек в ее адрес. Вновь ощутив страстное желание отодрать за ухо этого несносного грубияна, смевшего называть себя царем, она вновь подавила в себе эту ярость и никак не отреагировала на слова Заряна. Чем дальше, тем меньше хотелось ей защищать и оберегать этого царя. Но нужно было! Ради сохранения общего мира. Модест стиснул кулаки, а Устинов только покачал головой за спиной царя. Даже такой человек как Устинов это понимает, подметила Амалия, так почему же Зарян не видит очевидного?

К вечеру отряд вернулся в Дамиру. Едва заметив башни столицы, Зарян пониже накинул на голову капюшон, но Амалия, которая ехала по правую руку от царя, вежливо, но очень настоячиво попросила его открыть лицо, объяснив это тем, что жители должны видеть: царь возвращается в город, он снова с ними и им нечего бояться. Недовольно сверкнув в ее сторону глазами, Зарян нехотя подчинился и, едва он въехал в город, как услышал то тут то там раздающиеся привественные возгласы. Люди рады были видеть его, они, действительно, почуствовали себя спокойней, когда увидели, что царь снова с ними.

Однако едва они въехали во внутренний двор дворца, как Амалия сразу заподозрила неладное. Слуги, заметив их, бросали свои дела и неотрывно смотрели в их сторону, да они кланялись царю, но оставались стоять, словно чего-то выжидая. Несколько стражников тоже неотрывно смотрели на них, пока, наконец, секретарь, которую вчера Амалия встретила первой во вдорце, не выбежала на улицу, направляясь прямо к ним.

— Госпожа, госпожа!

Женщина даже не сразу обратила внимание на царя, только когда он нарочито громко откашлялся, напомнив ей о своем присутствиии, она быстро поклонилась ему и вновь повернулась к Амалии.

— Госпожа, ваша Гедовин, она, она.

— Что случилось, Румина? — строго спросила Амалия.

— Она, ее, все это ужасно, но она, она мертва, — последнее слово она проищнесла шепотом.

До самого вечера никто никто не приходил к ним. Драгомир и Долиан изнывали от жажды, голода и боли. Оба никогда не испытывали такого прежде, потому для обоих это была настоящая пытка. Пару раз им удавалось ненадолго заснуть, но этот сон не принес ни облегчения, ни малейшего восстановления сил. Наоборот, все тело стало болеть еще больше из-за неудобной позы — им приходилось спать сидя, с завязанными сзади руками и привязанными к металлическому стержню ногами, а главным их мучителем стала жажда. Наконец, вечером к ним пришел молодой паренек, примерно тех же лет, что и Драгомир с Долианом, и принес им воды и два куска хлеба. Не развязывая пленникам руки, он дал им вдоволь напиться и терпливо ждал, когда они съедят хлеб. Потом он ушел, надолго оставив их одних.

Была, скорее всего, уже ночь, когда Драгомир, задремав, проснулся от шороха: к ним кто-то приближался, ступая очень осторожно и медленно. Толкнув локтем спящего рядом Долиана, Драгомир весь напрягся и стал ждать, напряженно вглядываясь в темноту, царящую в пещере, без особых шансов что-либо разглядеть. Вдруг послышался щелчок, и из глубины коридора показался огонек света — кто-то зажег небольшой факел. Человек стал двигаться быстрее, вскоре они разглядели того же паренька, что приходил кормить их, достав кинжал, он шепотом пригрозил.

— Станете кричать, и я перережу вам глотки, а своим скажу, что пришел проверить, не выпутались ли вы из веревок, одному из вас это почти удалось и я вынужден был обороняться.

Аккуратно положив факел на пол, паренек подошел к Долиану и стал бесцеремонно обыскивать его в надежде найти что-нибудь ценное. Странно, что эти люди не сделали этого сразу, какой бы приказ им не отдали, но вряд ли он призывал беречь имущество пленников. Долиан дернулся, это было унизительно и противно, но он вынужден был терпеть, утешив себя тем, что взять у него нечего, кроме недорогой металлической цепочки на шее. А вот Драгомиру было что терять: он всегда носил при себе медальон с символом дома Дэ Шоров и перстень, тот самый, что был при нем еще в момент пленения тысячу лет назад. Глаза вора алчно блеснули, когда он покрутил в руках перстень, а потом заполучил еще и медальон с драгоценными камнями на золотой цепочке.

— Хм! А сотрудники МСКМ, похоже, не голодают.

Забрав добычу и подобрав факел, парень так же, осторожно ступая, пошел обратно. Драгомир буравил его глазами в спину, вор догадывался о той злости и негодовании, что царили в душе пленника. Ухмыляясь, парень загасил факел и неслышно направился обратно. Он еще вечером обратил внимание на красивый дорогой перстень на руке одного из пленников и теперь специально дождался ночи, чтобы пойти и забрать его, заодно поискать, чем еще можно поживиться, никто из его товарищей не одобрил бы это, потому что ими руководили исключительно идейные мотивы, чуждые и непонятные этому парню. Он не понимал священного трепета и неуемной страсти этих людей в выполнении поставленной перед ними маловероятной цели: дождаться властителя магии и убедиться в его гибели, при необходимости добить его или прикончить тех, кто прилетит с ним или до него. В общем-то он и вызвался на эту миссию недобровольно, а по настоянию отца, настоящего фанатика, иногда парню казалось, что отец способен, не колеблясь, убить собственного сына, за одно только неверное его слово.

Он уже почти вернулся на свое место и собирался забраться в свой спальный мешок, как неожиданно столкнулся взглядом с постовым, который, вообще-то пошел обходить скалу, внутри которой они находились. Неужели он так долго возился с поисками?

— Ты уже вернулся? — как ни в чем не бывало спросил паренек.

— Да. Откуда ты идешь?

— Да так, просто прошелся. Мне приспичило, а на улицу выходить не хотелось, там холодно.

— Ты что совсем? На улицу ему было не выйти!

Парень пожал плечами и виновато посмотрел на постового.

— Ладно, ложись спать, твоя вахта через три часа.

Кивнув, парень беспрекосословно забрался в спальный мешок, но не успел он улечься, как постовой подошел к нему и требовательно спросил.

— Что это у тебя блеснуло в кармане?

— Что? Тебе показалось!

— Да, нет! Мне не показалось!

Он подошел к нему и, сев на корточки, сурово посмотрел на него сверху вниз. Парню хотелось забраться в мешок с головой, выдавив из себя нестройную улыбку, он вновь попытался отмазаться.

— Да ничего у меня в кармане нет, тебе показалось.

— Докажи, — просто и коротко ответил мужчина.

Тяжело вздохнув, парень понял, что от него не останут, он перевернулся, аккуратно вытряхнул содержимое из кармана и собрался вылезти из спального мешка, но тяжелый медальон с предательским стуком ударился о камень, его падение совершенно не смягчила тонкая ткань, а потом еще и цепочка аккуратно легла сверху, добавив дополнительный ненужный звук. Парень замер, потом резко дернулся и хотел выскочить из мешка и броситься наутек, но постовой тут же ловко поймал его за руку и прижал к земле.

— Давай договоримся, я отдам тебе перстень, — шепотом, заговорческим тоном заговорил парень, но постовой громко и строго возразил.

— Мы здесь не затем, чтобы кого-то грабить! У нас совершенно другая задача, у нас задание, ниспосланное самим Всеблагим и Великим Алином, которое ты осквернил своим поганым поступком.

Такой голос не мог не разбудить всех, кто находился в пещере. Люди заворчали, зашевелились, кто-то, решив, что уже утро, вскочил и стал одеваться, не сразу заметив, что постовой прижал к земле, лежащего в спальном мешке парня.

— Что случилось? — строго спросил руководитель небольшого отряда.

— Он обчистил пленников, — просто ответил мужчина.

— Что?!

Все перевели взгляд на лежащего на земле парня. Бедняга лежал головой вниз и, стиснув зубы, молчал, прекрасно понимая, что эти фанатики могут с ним сделать, и в первую очередь его собственный отец. Встав, отец паренька подошел к сыну и вгзглядом попросил постового отойти.

— Вылезай из мешка, паршивец! — потребовал он, но парень проигнорировал его слова, тогда мужчина вскричал. — Я сказал тебе встать!

Даже пленники прекрасно расслышали его слова, они не понимали, что именно происходит между захватившими их людьми, очевидно было только то, что это как-то связано с кражей вещей. Все сурово и зло смотрели на своего младшего товарища, каждый осуждал его и каждый готов был лично наказать его. Понимая, что если он не встанет сам, то его поднимут силой, паренек осторожно вылез из спального мешка и молча протянул отцу перстень, медальон и металлическую цепочку Долиана. Легонько подкинув их на ладони, мужчина строго спросил.

— И ради этого ты отказался от наших взглядов?

— Отец! Нам нужны эти вещи, ты же знаешь, что мы голодаем, а на те деньги, которые мы за них выручим, мы сможем купить еду, одежду, домашнюю утварь и всевозможные полезные вещи. Разве это так плохо?

— Да, — просто ответил ему мужчина, — потому что мы не грабители, мы — дети Всеблагого и Великого Алина, который всегда порицал воровство. Единственное место, где ты можешь взять что-то у своего противника, это поле брани, если бы шли военные действия, только тогда ты мог бы отнять оружие у своего врага, забрать у него еду, чтобы накормить своих близких, которые вынуждены были отдать весь хлеб солдатам, не имеющим возможности обрабатывать свои поля. Здесь и сейчас ты тоже на войне, но надо помнить, что властитель магии не нападал на нас, это мы хотим напасть на него. Понимаешь, в чем разница? Ты поступил отвратительно! Мне стыдно за тебя, надеюсь, тебе тоже хоть немного стыдно!

Парень стоял, понурив голову, щеки у него горели, но не от стыда, а от унижения, от осознания того, что он попался, не сумел отвертеться и теперь вынужден терпеть обвинения отца, с которым он никогда не находил и, похоже, не найдет общего языка.

— Ты будешь наказан по всей строгости закона. А сейчас повернись и сложи за спиной руки.

Парень покорно выполнил приказ отца, молча сознавая, что ему завязывают руки тугой веревкой. Веревки больно впились в кожу, парень едва не взвыл от возмущения, но у него хватило воли заставить себя промолчать. Потом его отвели к стене и привязали свободный конец веревки к тяжелому металлическому стержню. Куски металла специально были доставлены в пещеру для того, чтобы привязывать к ним пленников, но один оставили здесь. Никто, правда, не думал, что он понадобится для своих. Меж тем отец парня собрался пойти к пленникам, чтобы вернуть им то, что у них забрали, но случайно обратил внимание на медальон Драгомира.

— Антип! — окликнул он своего начальника. — Это же…

Мужчина взял медальон и, повернув его к свету, увидел лебедя, выложенного маленькими алмазами, лебедь плыл по сапфировой воде, а над ним парил золотой сверток с маленьким рубином вместо печати.

— Символ дома Дэ Шоров! Похоже у нас в гостях его высочество Драгомир, а мы даже не оказали ему должного приема!

— Отвязать его, чтобы показал, который из тех парней царевич?

— Не стоит, я и так знаю. Ты, ты и ты, — указал он на троих крепких мужчин, включая отца юного воришки, который все еще держал в руках перстень и цепочку. — Идемте со мной.

Все это время, ловя отрывки фраз, Драгомир и Долиан напряженно вслушивались, пытаясь понять, что происходит вначале пещеры. Очевидно было то, что вор пойман и что остальные товарищи не похвалили парня за это. Странно, решили Драгомир и Долиан, они тоже не понимали этого. Когда через некоторое время в проходе послышались шаги и показались отблески факелов, стало ясно — они разглядели украденный медальон. Драгомир глубоко вздохнул.

— Что такое? — встревожился Долиан. — Вы знаете, что им нужно?

— Я им нужен, — мрачно ответил Драгомир.

— Может, сказать, что вы эти вещи украли?

Драгомир скептически посмотрел на Долиана, тот виновато опустил голову, пробормотав: «Извините!»

В пещеру вошли четверо, вчерашний человек в безрукавке из шкуры волка, подошел к Драгомиру и нагло ухмыльнулся.

— Что же вы сразу не представились, ваше высочество?

— Не было настроения.

— Понятно. Что ж, с опозданием, но говорю: рад приветствовать вас в нашем маленьком коллективе, ваше высочество. Вы уж простите, но я и подумать не мог, что в МСКМ так мало сотрудников, что приходится на задание отправлять самого царевича! Честно говоря, я думал, там служит достаточно волшебников, но похоже, у вас совсем туго с кадрами. А этот паренек! Ему же лет двадцать, не больше.

— Двадцать один. — поправил его Долиан. — И в МСКМ, к вашему сведению, достаточно сотрудников, которые прилетят сюда вслед за нами и призовут вас к ответу!

— Я уже боюсь! — с наигранным испугом в голосе ответил Антип и, встав, приказал. — Отвяжите царевича. Мы отведем вас в более подобающие для вашего положения апартаменты, ваше высочество.

С презрением взглянув в его глаза, Драгомир промолчал, в душе мечтая только об одном: освободиться от антимагических браслетов, тогда бы этот Антип так не ухмылялся. Но, едва подумав об этом, Драгомир невольно скрипнул зубами: эти люди прекрасно знают о своем превосходстве над ним и сейчас они вольны делать с ним все, что им заблагорассудится. Только бы Данислав не оправдал их надежды и смог разрушить эту проклятую колонну!

Драгомиру отвязали ноги от металлического стержня, силой поставив молодого человека на ноги. Потом отец парня-воришки надел на него медальон и вернул цепочку Долиану. Ноги Драгомира затекли, он с трудом устоял на ногах, пока ему развязывали руки за тем, чтобы снова связать их спереди и привязать к этой веревке еще одну и использовать ее как поводок.

— На котором пальце был перстень? — спокойно спросил мужчина, крутя в руках перстень, наверняка, такую дорогую вещь он держал впервые, но при этом не забирал ее себе, имея на то все права победителя.

— Не понимаю, — честно признался Драгомир, — зачем вы возвращаете мне украденные вами вещи?

— Я у тебя ничего не крал! — вспыхнул мужчина. — И не украл бы, потому что Великий и Всеблагой Алин учил нас, что воровство — это грех!

Драгомир скептически посмотрел в суровое лицо мужчины, прикидывая в уме полученные сведения. Значит, это последователи религии Алина, судя по всему, ярые последователи. Тогда понятно их желание уничтожить властителя магии, только неясны пока все их методы.

— Хм! Если вы так категорически настроены против магии, что готовы убить того, кто отвечает за равновесие, то почему используете волшебство в достижении своей цели? А вы в курсе, что те, кто помог вам создать ту колонну потом рано или поздно не смогут пользоваться магией? Я еще могу поверить в то, что вы этого не знаете, но чтобы ваши волшебники были настолько слепы!

— С врагом надо бороться его методами, — коротко и просто объяснил Антип и, подойдя к Драгомиру, завязал ему глаза.

— Эй! Что вы делаете?!

— Советую вам помолчать, ваше высочество, иначе я прикажу своим людям завязать вам рот.

— Но…

— Еще одно слово и вы будете жевать кляп во рту! Инар, одень уже этот перстень!

Перебрав несколько пальцев, Инар вернул перстень Драгомиру.

— Хорошо, теперь идем.

Все внутри Драгомира негодовало, его даже потряхивало от возмущения, но он понимал, что деваться некуда и ему пришлось подчиниться. Молча он пошел за мужчинами, то и дело спотыкаясь на ходу, если он падал, его поднимали. Потом его вывели на улицу и погрузили в вывезенную из-за иллюзорной завесы пещеры телегу.

Вечером Баруна и Дара более или менее были в норме, готовые лететь дальше. По пути они планировали подкрепиться, пока стараясь не думать о голоде. Северина к тому времени проснулась и недоверчиво поглядывая в сторону властителя магии, гадала, где ее высадят. Ведь он отправил ее на работы в Чудоград, но отвезти ее сейчас туда не было никакой возможности. С напряжением вглядываясь в это странное, но привычное и родное ей каменное небо, сейчас окрашенное в оранжево-серые тона, девушка украдкой пару раз взглянула на властителя магии, наконец, он сам подошел к ней.

— Я не вправе лишать тебя твоего призвания, Северина. А, памятуя события прошлого, я знаю, что благодаря первой царице Теней были открыты тайны устройства миров и выявлены причины растущего хаоса. И теперь мне, пожалуй, ясно, почему царицы теней не было так долго. Дело в том, что первая царица теней стала женой первого властителя магии, и магия крови Радомира, пусть даже этот его потомок не обязательно становился властителем магии, была сильнее волшебства царицы теней. Однако с течением времени, сила магии крови Радомира в одних его потомках становилась все слабее, а в других росла, когда два его потомка давали жизнь новому властителю магии. Несколько поколений назад, когда волшебство было скованно тысячелетним сном, такое усиление произошло вновь и сила Камеи освободилась, а потом, когда магия пробудилась, явилась ты. Естественно, не сразу, потому что ты была еще маленькой.

— То есть вы что, мой дальний родственник?

— Оченб-очень дальний, но, в принципе да. И подводя итог вышесказанному: если ты захочешь вернуться, я не буду против.

Северина непонимающе смотрела на него и недоуменно хлопала глазами. Он шутит? Он, что правда разрешает ей вернуться к прежней жизни? Сначала Северина безумно обрадовалась, она даже подпрыгнула на месте, молитвенно сложив руки и прислонив кончики пальцев к губам, но потом она медленно опустила руки и понурила голову.

— Я не могу, — тихо произнесла она. — Я поняла, что лишать жизни людей, которые случайно провалились в дыру между мирами, неправильно. Раньше я так не считала, но сейчас считаю.

— Это не совсем так. Дамира сказала мне, что Модест разбился бы, если бы ты не превратила его в тень. Значит, ты таким образом можешь спасти человека, оступившегося на краю пропасти, другой разговор, что потом тебе лучше вернуть человеку его душу, а когда будет возможность, он сможет подняться наверх. Я распоряжусь, чтобы птицы рокха иногда навещали тебя.

Северина вновь посмотрела на него. Он, что же, всерьез предлагает ей вернуться, разрешает жить в Пограничном мире, жить дома? Видя ее недоумение и нескрываемое страстное желание того, чтобы все это было правдой, Дан улыбнулся.

— Я не шучу, Северина, ты все верно понимаешь, можешь вернуться. Я думаю, у царицы Теней есть особая связь с Пограничным миром, и это тоже магия, и не мне накладывать здесь какие-либо запреты. Единственное, что сейчас я прошу тебя взять с собой Дамиру. Пусть она погостит у тебя, ладно?

Северина тоже улыбнулась и молча кивнула в знак согласия, потом не выдержала и бросилась ему на шею.

— Спасибо! Спасибо! Вы не представляете, что для меня это значит!

— До конца, конечно, не представляю, но примерно догадываясь.

Аккуратно отстранив от себя немного смущенную своим поступком Северину, он обратился к Даре.

— Дара, могу я попросить тебя отвезти Дамиру и Северину в замок под Лесом Теней, а потом догнать нас с Анной? Нам понадобится твоя помощь.

— Конечно, господин.

— Вот и отлично, тогда в путь.

Дан поднял на руки Дамиру и подал ее Северине, которая устроилась на спине царицы птиц рокха, потом сел на спину Баруны и, подав руку Анне, помог ей устроиться позади себя. Впереди было часов семь — восемь полета, и прибыть они могли на место только глубокой ночью. Лукаш уточнил, что на руках Драгомира по-прежнему надеты антимагические браслеты, оставалось только надеяться на то, что у пленивших его людей хватит ума не причинять вреда царевичу. А ведь там была еще эта колонна! Дан надеялся облететь ее стороной, потому что колонна, судя по всему, стояла на месте, а значит, угроза от нее исходила только в том случае, если к ней приближались и пытались уничтожить. Странная логика была у тех, кто ее устанавливал. Они, что же, решили, что властитель магии набросится на нее как какой-то бык на красное, только узнав о ее существовании? Дан улыбнулся про себя. Пусть думают, что угодно, только он не собирается даже походить к этой колонне до поры до времени. Более того, хорошо бы, чтобы она докучала не ему, а тем, кто ее создал.

— Папа, а когда вы вернетесь? — спросила Дамира, когда Дара уже расправляла крылья.

— Сразу, как только смогу. А пока погости у Северины, ладно?

— Ладно.

— Господин, — услышал он уже в воздухе голос Анны, — я, конечно, не знаю, но Северина, разве ей не будет там одиноко?

— Если никто не будет ее навещать, то да.

— Это значит, что я могу прилетать к ней?

— Конечно, можешь. К тому же кто-то рано или поздно провалится в дыру между мирами. Я не совсем уверен, но я нутром чувствую, что этот проем заделывать нельзя, он должен существовать. Хотя, конечно, убрав его, можно было бы обезопасить всех от ненужных посягательств со стороны каких-нибудь магов, коим вздумается изучить Пограничный мир изнутри, но в свое время я заделал проход в Союзе Пяти Мужей и через некоторое время проход возник в другом месте, прямо посреди дороги. Ты знаешь, там дороги куда более важны, чем здесь. Тогда погибло два человека, женщина и ребенок. Я не хочу, чтобы сейчас пострадал еще кто-то, только потому, что я не понимаю связи между нашим миром и Пограничным. Может, Северина сможет открыть это, понять, а потом рассказать мне.

Пролетев пару часов, птицы рокха высадили своих седоков и, поймав немного дичи, вернулись к людям. У проема они разделились, Дара направилась к замку Северины, а Баруна прямиком в Северную Рдэю. Был уже поздний вечер, и Анна все больше начинала ощущать растущую тревогу. Как и где они найдут Драгомира? Как пролетят мимо магической колонны? Что если Данислава там поджидает целый отряд вооруженных и готовых к встрече с ним волшебников? Через некоторое время их нагнала Дара. В зубах она держала две тушки кроликов. Понимая, что это для Баруны, Дан распорядился спуститься вниз. Только после того, как Баруна поел, они вновь отправились в дорогу. Анна заняла место на спине Дары, а Дан устроился на спине ставшего ему уже родным Баруны.

«Ты как, друг?» — мысленно, чтобы не кричать в воздухе, спросил Дан у птицы рокха.

«Нормально, хотя искренне надеюсь после того, как все закончится, отлежаться. Поваляться в траве, искупаться, и с опозданием отпраздновать день летнего солнцестояния, — мечтательно ответил Баруна, пару секунд спустя с негодованием добавив, — и вообще, если честно, я планировал кое с кем встретиться в Рувире, так что у меня личные счеты с теми, кто заварил всю эту кашу! Надеюсь, мы их поймаем и заставим за все ответить!»

«Обязательно поймаем, и для начала не станем следовать их планам».

«В каком смысле?» — не понял Баруна.

«Они думали, что я помчусь в Северную Рдэю, как только узнаю о существовании магической колонной и изо всех сил стану пытаться ее уничтожить. Да пусть она себе стоит! Потому что она именно стоит, и не думая выбираться за Снежинскую Заставу. Кстати о Заставе, мне кажется, есть смысл сначала поговорить со снежинами, может, они расскажут что-то полезное».

«Снежины, — поморщился Баруна. — огромные снежинки со злыми глазами и не менее злыми намерениями».

«Не переживай, пока я рядом, они не направят свою злость против тебя. Кстати, а с кем это ты собирался встретиться в Рувире?»

«Да так, — уклончиво ответил Баруна, — у меня пока все неточно, вот когда что-то прояснится, я тебе скажу, ладно?»

«Ну хорошо».

Дан улыбнулся, на уровне мысленного общения это практически не ощущалась, но Баруна догадывался, что Данислав улыбается, и повернул голову, чтобы проверить.

«Я ничего плохого не имею ввиду, — тут же стал оправдываться Дан, — в смысле я и не думал подсмеиваться над тобой. И я буду очень рад за тебя, если у тебя что-то получится».

«Спасибо», — миролюбиво ответил Баруна.

Меж тем летний вечер окрасил все вокруг в мягкие рыжевато-розовые тона, в воздухе еще ощущалась щедро подаренное солнцем за день тепло, но сквозь него уже просачивались будущие освежающие нотки ночи, обещающие остудить разгоряченные за день камни и разогретую землю и подарить возможность насладиться благодатной прохладой. Лететь под жарким солнцем на птице рокха было не таким уж приятным времяпрепровождением, в отличие от полета летним вечером или утром, когда не жарили палящие лучи. Дан глубоко и с наслаждением вдыхал мягкий теплый воздух. Он любил летать, сейчас просто не представляя, как жил без этого раньше. Он же просто не знал, что такое жизнь! В полете он ощущал невыразимое чувство свободы и восторга, особенно, когда летел сам, создавая вокруг себя управляемые воздушные потоки. Чувствуя ветер вокруг себя, сознавая, что вокруг него лишь бескрайнее пространство, он забывал о границах, забывал о запретах, приковывающих людей к земле, он словно рушил оковы и вырывался на свободу.

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска и скачивания книг

Книжный Бот

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник