Ледяная магия

Глава 3

Не знаю, сколько времени прошло, может, час, может, минута. Я очнулась в незнакомой подворотне с жуткой головной болью. Попробовала встать и застонала. Складывалось впечатление, будто меня жестоко избили. Но постепенно боль отступала, на ее место пришла слабость. А еще снова стало холодно. Никогда прежде я не пользовалась снежными путями, только слышала о них. Сработало ли заклинание, туда ли меня занесло?

Дождавшись, пока голова перестанет кружиться, аккуратно, придерживаясь за кованную решетку, встала. Если я в Махале, то точно не в купеческом квартале, где прошли годы моего ученичества. Попыталась нащупать на решетке герб. Нет, выходит, я угодила в подворотню обычного доходного дома, пусть и иного порядка, нежели тот, в котором поселился Алан.

Нестерпимо хотелось пить, и я решила попытать счастья у сердобольных горожан. Должна же найтись неподалеку таверна, а лучше – недорогая гостиница, заодно не только жажду бы утолила, но и переночевала: на дворе все та же ночь.

Стараясь держать подальше от фонарей, двинулась вдоль стены до ближайшего перекрестка. Там осмотрюсь, сориентируюсь, может, пойму, куда меня занесло. Если нет, прочитаю название улицы – в Махале на перекрестках вешали таблички.

Цокот копыт заставил замереть и юркнуть в ближайшую подворотню. Увы, неудачно: ватные ноги плохо слушались, и, запнувшись о юбки, я упала, выронив кофр. Всадник остановился, выходит, заметил. Я пока выжидала, не торопилась поднять поземку. В Махале никто о госпоже Рур не слышал, ни в чем ее не подозревал, а через пару дней, когда сюда дойдут вести из Перекопа, вдовая аптекарша и вовсе прекратит существование. Раздобыть новые документы в уездном городе легко, нужны лишь деньги и знания явок. Последние заменят драгоценности, первые выспрошу. Если сидеть в нужном месте, непременно уйдешь с необходимой информацией.

– Эй, вы не ушиблись? – окликнул мужчина.

Судя по легкому звяканью шпор, он спешился.

Прикусила губу, раздираемая противоречивыми мыслями. Одна часть меня подталкивала принять помощь, сыграть в опасную игру, вторая напоминала о Гордоне Рэсе.

– Эй, барышня?

Всадник подошел ближе; я слышала, как поскрипывает снег под его сапогами. Походка легкая, уверенная. И я решилась. Спрятаться всегда успею, когда восстановлюсь, уйду тем же снежным путем, а сегодня хотелось отдохнуть и выспаться: бегство от инквизитора вымотало.

– Может, самую малость, – напустила в голос растерянности гимназистки.

Кем же мне представиться? Да сбежавшей от родителей дочерью. Возраст у меня подходящий, незнакомец поверит в скорбную повесть о тиранах, вознамерившихся выдать единственную кровиночку за сморчка-соседа. Им нужны деньги, а я не хочу загубить свою молодость. Вот и сбежала, только по неопытности толком не продумала плана.

Мужчина опустился рядом со мной на корточки. От него пахло одеколоном – не из бедных, может, даже лорд. Интересно, что такому понадобилось на пустынной ночной улице? Подумала бы об увеселительном доме или попойке с друзьями, но от незнакомца не разило ни спиртным, ни духами. Странно.

– Можно я посмотрю? – Он указал на лодыжку.

Поколебавшись, разрешила: нога действительно ныла. Похоже, незнакомец не лорд, а доктор, иначе не догадался бы о главном источнике неудобств. Другой бы подумал о ссадинах на руках, синяке на лице, этот же сноровисто расшнуровал ботинок и ощупал ногу через чулок.

– Так больно? – Он осторожно согнул стопу.

В ответ тоненько застонала: больно таки было.

– Вывих, – поставил диагноз мужчина, подкрепив подозрения насчет своей профессии. – Ничего страшного, пару дней покоя, и пройдет. Куда вы так спешили, барышня?

Фонарь освещал его профиль, и я смогла разглядеть вздернутый нос, высокие скулы и шрам на щеке.

– По делам, – повременила с откровениями, пристально наблюдая за нежданным помощником, благовоспитанная барышня поступила бы именно так.

– Ночью? – фыркнул мужчина и легко, как пушинку, подхватил на руки.

– Кофр! – напомнила я, не желая расстаться с пожитками.

Усадив на лошадь, незнакомец вернулся за моими вещами, более того, подобрал ботинок и любезно зашнуровал его на пострадавшей ноге.

– Ну вот, – довольно улыбнулся спаситель, оказавшийся блондином, – теперь можно трогаться. Надеюсь, вы не думаете, будто я брошу вас посреди дороги?

Напряглась, уловив насмешку. Уж не поторопилась ли я обрадоваться, не питал ли субъект особых планов на мой счет? Сейчас, ослабленная заклинанием, я не смогу дать ему должного отпора, или придется добавить к ложному обвинению в убийстве еще одно, теперь уже истинное.

Сверкнув глазами, процедила сквозь зубы:

– Я порядочная девушка и предпочитаю остаться в подворотне, чем с непорядочным мужчиной.

Незнакомец рассмеялся и подобрал поводья коня.

– Кто непорядочен? Я? То-то сослуживцы бы повеселились! Поверьте, барышня…

– Я не барышня, – грубо оборвала его на полуслове, – а госпожа с именем и фамилией.

– Которые вы не удосужились назвать, – подмигнул дерзкий спаситель и, велев подвинуться, запрыгнул в седло.

Ничего не оставалось, как одной рукой обнять мужчину за талию, а другой вцепиться в кофр, любовно прижав его к груди.

Лошадь встрепенулась и рысцой потрусила по заснеженным улицам. Странно, судя по всему, мы направлялись в восточную часть города, где находились казенные учреждения.

– Мне нужно оставить пакет с докладом, – извинился мужчина, – после я в вашем полном распоряжении. Никаких приставаний, обещаю, – он фыркнул, – никаких одиноких холостяков.

– Так вы женаты? – с облегчением выдохнула я.

Ведьмам тоже присущ страх, их точно так же, как обычных девушек, насилуют и убивают.

– Разумеется. Женат, двое ребятишек, сестра – в моем доме вы в полной безопасности.

Если не врет, удача подмигнула мне вторично. Похвально, в таком возрасте – судя по голосу, блондину около тридцати, может, чуточку больше – и женат, дети. Ранние браки популярны в низах общества, остальные не торопятся приносить клятвы.

И все же, где и кем он работает, какое присутственное место открыто в полночь?

По дороге мы познакомились. Мужчина представился Николасом Альфом, я назвалась Селестиной Брие и коротко, надеясь вызвать сочувствие, поведала выдумку о жестокосердных родителях. Николас действительно пожалел и заверил, из его дома меня силой никто не заберет, выйду замуж за того, кого не хочу:

– Вы уже взрослая барышня, принуждать вас не имею права, это дело подсудное.

За разговорами добрались до кварталов возле ратуши. Окна в домах не горели, ставни плотно закрыты. Уже начала сомневаться, не соврал ли новый знакомый, когда впереди, в просвете между зданиями мелькнул яркий фонарь. Мы свернули к нему и, миновав узкий переулок, оказались подле мрачного, больше напоминавшего тюрьму строения. Наверное, виной всему неотесанные камни, которыми облицевали фасад, и зарешеченные окна. Вход под гербом освещали два фонаря, один из них мы и видели несколькими минутами ранее.

– Подожди, я быстро.

Николас проворно соскочил с седла и направился к охранявшим дверь солдатам. Они меня озадачили. Что там, банк, управа? Заерзала, силясь разглядеть табличку. Она наполовину тонула в тени, удалось различить лишь окончание: «… ная служба». М-да, негусто!

Блондин показал некую мелкую вещь, и его беспрекословно пропустили. Николас действительно отсутствовал недолго, не успела заскучать, как он вновь показался в свете фонарей.

– Но вот и все, – бодро сообщил он, поставив ногу в стремя, – с работой покончено, теперь ужинать и спать.

– А кем вы служите? – решила не гадать, выяснить самым простым способом.

– Младшим следователем, – беззаботно отозвался мужчина и развернул коня.

Внутри все оборвалось, ладони вспотели. Неужели опять?!

– Во Втором отделе? – упавшим голосом поинтересовалась я.

Сейчас ответит «да», и конец.

– Почему сразу во Втором? – обиделся Николас. Его лошадка, почуяв скорую встречу с родной конюшней, припустила шибче. – Будто других отделов не существуют, барышни отчего-то только инквизиторов уважают.

– Почему только, я обычных следователей тоже очень уважаю. Правда! – попыталась загладить нечаянную вину и вернуть прежние отношения. – Это так интересно и опасно!

Надеюсь, напустила в голос достаточно девичьего восторга.

– Скажете тоже! – фыркнул блондин и приосанился. Он успокоился, уже не сердился. – Обычная работа, далекая от романтики. Хотите, потом покажу.

– Что? – не поняла я.

– Первый отдел имперской государственной службы Махала. Увидите, там все буднично и скучно, в основном одни бумажки.

– Разве туда пускают посторонних?

В голове зародился план. Это я удачно поскользнулась, встретила простофилю-следователя, теперь узнаю о всех шагах врагов. Какая разница, кому носить корзинки с провизией. На сердце Николаса я не покушалась, наверняка среди его коллег найдутся холостые мужчины симпатичнее зомби, а где Первый отдел, там и Второй, последние новости узнаю.

– Со мной пустят, – заверил блондин.

На то и надеялась.

Разумная часть меня твердила, я совершаю непростительную ошибку, нужно под любым предлогом расстаться с Николасом, раствориться в ночи, но интуиция ведьмы возражала. Именно здесь, под носом правосудия, безопаснее всего. Хватит одного побега, не нужно наживать еще очередного врага.

Младший следователь занимал большую квартиру в одном из доходных домов, с окнами на улицу, а не во двор, что свидетельствовало о его достатке. Второй этаж, самый дорогой, пять или шесть комнат, считая прихожую. В нее мы попали по темной лестнице, освещенной одиноким рожком фонаря и полукруглым окном на межэтажной площадке. Николас открыл дверь своим ключом и попросил не шуметь. Собственно, и не собиралась, понимала, ночь на дворе, перебужу домочадцев. Прежде новоиспеченный спаситель сам завел лошадь в конюшню и расседлал. Тоже не хотел тревожить конюха. Надеюсь, лежебока соизволит ее накормить, не оставит бедную животинку без воды.

Стоило отвориться входной двери в квартиру, как к нам бросилось нечто с визгливыми воплями: «Папа!» Не сразу поняла, что это ребенок, малыш лет четырех от роду. Судя по длинной ночной рубашке, он сбежал из постели, чтобы встретить отца.

– Ты чего не спишь? – шикнул на него Николас и подхватил на руки. – Мама заругает.

– Не заругает, – уверенно помотал головой малец и тут обратил внимание на меня. – Ой, а кто эта тетя?

Большие темные глаза с опаской осматривали лицо, крошечные ручки обвили отца за шею.

– Тетя временно поживет у нас, пока не найдет новый дом. Я быстро, только уложу его, – извинился следователь и скрылся в недрах темной квартиры.

Я осталась стоять на пороге, не зная, как поступить: то ли последовать за мужчиной, то ли терпеливо дожидаться в прихожей. На выручку пришла молодая женщина, моя ровесница. Она, словно привидение, возникла из темноты с толстой свечой в руках. Светлые волосы заплетены в длинную косу и перехвачены лентой, поверх скромной, до пят, плотной ночной рубашки накинут халат. При виде меня девушка плотно его запахнула. Жена или сестра? Сестра – те же черты лица, опять же блондинка.

– Селестина? – неуверенно окликнула девушка.

Кивнула. Нужно зазубрить новое имя, чтобы не попасть впросак.

– Пойдемте, брат попросил вас устроить.

И никаких вопросов, видимо, отложила их до утра.

Мне отвели бывшую кладовую, из которой спешно убрали весь хлам. Получилась небольшая собственная комната. И пусть вместо полноценной кровати старый диван, зато есть, где уединиться и подумать о горемычной судьбе, чего я делать, разумеется, не собиралась, потому как ведьмы – народ сильный. Собственное, мое рождение – тому свидетельство.

– Все в порядке?

Сестра Николаса принесла постельное белье и помогла застелить кровать.

– Спасибо, – тепло улыбнулась девушке. – Большего в моем положении нельзя желать. Поверьте, если бы я знала, что стесню вас…

– Это временно, – стушевалась блондинка, – потом вы можете жить со мной. Простите, но к брату приходят разного рода посетители, в кабинете нельзя, а гостиная…

Она не договорила, но я и так поняла. Отнять место для приема пищи и чаепитий – кощунство. В детскую меня тоже не поселишь, чулан – самое то. Примерно то же сказала девушке, заодно выяснила, как ее зовут – Эрнестина.

Младший следовать тоже заглянул проверить, как я устроилась, и, пожелав спокойной ночи, ушел к супруге. Мы с Эрнестиной немного поболтали и тоже улеглись.

Утро началось с запаха кофе, детского смеха и незнакомых голосов. Кладовая примыкала к кабинету хозяина, и я смутно слышала обрывки разговора. Потянувшись, быстро оделась и подкралась к приоткрытой двери. К сожалению, толком ничего не разглядела, только край стола. Говорили не обо мне, от сердца отлегло. Кажется, посетители – сослуживцы Николаса. Они обсуждали некое преступление, мошенничество.

– Вот бы прямо сейчас его накрыть! – азартно заметил коллега следователя.

– Без понятых? – Не видела, но чувствовала, как Николас покачал головой. – Он отопрется, соврет, будто подкинули.

– М-да, и родных привлечь нельзя, – сник государственный служащий, – а соседи попрятались, открывать не желают. Обидно до слез! Столько месяцев выслеживали – и без толку.

Он в сердцах ударил кулаком по столу.

Ну, раз не обо мне речь, тогда и подслушивать не стоит, не ровен час, попадусь. Как в воду глядела! Стоило сделать шаг, как Николас окликнул, не иначе заметил мелькнувшую тень:

– О, Селестина, вы уже проснулись? Проходите, я как раз хотел поговорить с вами.

Со мной? Внутри заворочалось нехорошее предчувствие. Неужели слухи таки дошли до центра уезда? Быстро! Какой почтой пользуется инквизиция, явно не голубиной.

Глубоко вздохнув, вошла. Мужчины – их оказалось трое – дружно уставились на меня. Двое в полицейской форме, только Николас в обычном штатском. Он сидел за столом, остальные устроились на видавших виды стульях. Сразу ясно, кабинет – самая популярная часть дома, именно тут следователь проводит большую часть времени, даже небольшой диванчик поставил, чтобы было где подремать посреди тяжких дум.

Стараясь не выказывать беспокойства, приблизилась и как можно невиннее поинтересовалась:

– О чем же?

– О вас.

Худшие подозрения сбывались, но я пока не торопилась впадать в панику. В крайнем случае напрягусь, постараюсь вновь уйди снежным путем. Правда, боюсь, так легко, как в первый раз, не отделаюсь.

– Внимательно слушаю вас.

Огляделась в поисках свободного стула, такового не нашлось.

– Мы уже уходим, договорим в службе.

Старший полицейский, судя по нашивкам, капитан, поднялся и, мазнув по мне пристальным взглядом, удалился. Его примеру последовал юный капрал. Выходит, Николас не собирался меня арестовывать, тогда зачем пригласил в кабинет?

– Дело, собственно, вот в чем… – Хозяин квартиры нервно хрустнул пальцами. – Не то, чтобы я вас гнал… Словом, мы несколько стеснены в обстоятельствах, нет ли кого-нибудь, к кому вы могли бы обратиться за помощью, кто бы знал вас.

Вот оно что! Ну да, в доме дети, а Николас привел неведомо кого. На месте супруги я бы тоже поставила вопрос ребром. Где гарантия, что я не воровка?

Задумчиво прикусила губу. А только ли этим вызван вопрос Николаса? Он следователь, подозрительность – его профессия.

Положим, есть аптекарь, у которого я училась, но знает Клэр, а не Селестину. Впрочем, мэтр Олуш – человек добрый, отзывчивый, может войти в положение. Да и какая ему выгода от моего разоблачения? С него не убудет, если один раз соврет. И я назвала имя давнего учителя.

– Хорошо, – кивнул Николас, – после завтрака мы съездим к нему.

Таки проверка. Ну да, следовало ожидать, сказки имеют свойство быстро заканчиваться.

– Николас, хватит работать! – за спиной послышался приятный мелодичный голос. – Завтрак стынет.

Обернувшись, увидела темненькую женщину приятной наружности. Она укачивала младенца и укоризненно смотрела на мужа – не сомневаюсь, передо мной супруга младшего следователя.

– Право слова, – она кивком поздоровалась со мной, – иногда мне кажется, что ты даже ночью думаешь о делах. И вообще, – хозяйка дома чуть повысила голос, – удели внимание семье, от расследований уже тошнит.

И она гордо удалилась. Один ноль, полная капитуляция.

– Не хотите помочь следствию, поучаствовать в процедуре опознания, – неожиданно предложил Николас. – В Первом отделе катастрофически не хватает женщин, а правила требуют наличия хотя бы трех девушек. Ничего сложного, – заверил блондин, – посидеть в комнате рядом с предполагаемой преступницей.

– А в чем ее обвиняют?

Сердце в очередной раз екнуло, но я уняла начавшуюся паранойю.

– Она совершила кражу. Это дело пары минут, свидетель опознает виновную и все.

Хорошо поет, но не заготовлена ли ловушка для одной ледяной ведьмы?

– Пожалуйста! – уговаривал Николас, еще больше укрепляя подозрения.

Сначала аптекарь, теперь это. Может, стоило напрячься и перенестись в другой город? Только где гарантия, что там будет лучше?

Не знаю, чем бы все закончилось, если бы служанка не позвала завтракать. Выходит, прислуга в доме таки имелась, но приходящая.

За накрытым белой вышитой скатертью столом в гостиной собралась вся семья. Николас сразу углубился в чтение газеты, умудряясь при этом есть и пить кофе. Я лениво рассказывала о себе, то есть Селестине, и пыталась рассмотреть передовицы. Меня волновало убийство Клета, добрались ли слухи о нем до Махала. Спросить открыто не решилась, а Николас, вроде, ничего интересного не нашел, во всяком случае, быстро отложил газету.

После завтрака отправились к мэтру Олушу. Он обитал в отдельном доме, старинном особнячке, втиснутом между двумя такими же на тихой улице. Аптека располагалась не первом этаже, а на углу, выходила окнами на бульвар. Те же деревья, те же вывески, степенная жизнь. Хотя минуло всего три года – слишком маленький срок для разительных перемен.

К особняку подъехали в экипаже – младший следователь расщедрился на извозчика. Не сомневаюсь, ни монетки не заплатит, сошлется на рабочую необходимость.

Пять знакомых ступенек стали едва ли не самым тяжким испытанием в моей жизни. Могла бы, сбежала, но пришлось подняться и позвонить в колокольчик. Сердце сжалось до размеров детского кулачка. Удастся ли переговорить с бывшим учителем без свидетелей, не станет ли встреча с аптекарем роковой?

Послышались шаркающие шаги экономки, и дверь распахнулась. Подслеповато щурясь, Ольгерда рассматривала гостей. Она ничуть не изменилась, хотя в ее возрасте время уже не торопится. Ольгерде за семьдесят, но она категорически отказывалась увольняться, все так же, как тридцать лет назад, когда заступила на службу, вела амбарную книгу и вместе со служанкой ходила на рынок.

– Что надобно? – Вопрос прозвучал не слишком вежливо.

Не узнала? И хорошо, и плохо.

Покосилась на Николаса: он пока не спешил с выводами.

– Мэтр дома?

Легонько подвинув экономку плечом, вошла в прихожую. Да, если что-то остановилось во времени, так это дом бывшего учителя. Не менявшиеся десятилетиями вешалки, темный лак на картине с пастушкой. Право слово, не знаю, зачем ее сюда повесили, лучше бы в гостиную, не иначе отправили в ссылку.

– Дома, – кивнула Ольгерда. – Как доложить?

– Я сама доложу, – тепло улыбнулась старой женщине. – Мы старые приятели. А это, – обернулась к сопровождавшему меня мужчине, – Николас Альф, младший следователь местного Первого отдела. Видишь ли, я потеряла документы, нужно засвидетельствовать мою личность. Вот вспомнила о мэтре.

Экономка слушала молча, за что ей спасибо. Так и не вспомнила, хмурилась, но мешать не стала.

Изображая бурную радость от встречи с аптекарем, побежала к кабинету, надеясь, что Николасу не взбредет в голову припустить следом. В итоге не ошиблась, следователи в чужих домах в салочки не играют.

Замерев перед знакомой дверью, глубоко вздохнула и ринулась в омут. У меня всего пару минут, за них Клэр должна превратиться в Селестину.

Мэтр Олуш сидел за столом и что-то быстро писал, наверное, фиксировал рецепт нового лекарства. Закашлялась, обращая на себя внимание.

– Что вам угодно?

Аптекарь поднял голову и надел очки в роговой оправе. Недовольство на его лице быстро сменилось удивлением.

– Клэр, какими судьбами?!

Только не Клэр, пожалуйста!

– Мэтр, – шагнула к столу и доверительно наклонилась к его уху, – у меня к вам просьба, это очень важно. Я потом все объясню, только называйте меня Селестиной, да, Селестиной Брис. Брис – фамилия по мужу. – Я наигранно зарделась. – Только брак – большая тайна, пока никому!

Ну вот, хотя бы половину лжи превратила в правду.

Аптекарь усмехнулся и покачал головой.

– Как была авантюристкой, так и осталась!

В это время распахнулась дверь, и мне пришлось выпрямиться, изображая скромную девушку из порядочной семьи. Надеюсь, мэтр подыграет. В собственной красноречивости я не сомневалась, сумею после ухода следователя наплести романтической чуши, поверили же в Перекопе, будто я вдова. Это совсем несложно: ложь обязана походить на правду. Достаточно вспомнить подходящую реальную историю, и твоя собственная заиграет яркими красками.

– Добрый день, – вежливо поздоровался Николас. – Вижу, – он кивнул на меня, – девушка действительно вам знакома.

– А как же! – улыбнулся мэтр Олуш и лукаво взглянул на меня. – Уже много лет, еще с отрочества.

Так, нужно срочно придумать, что отвечать, если аптекарь вдруг упомянет ученичество. Но мэтр – молодец, отделался общими фразами: мол, по роду его деятельности пересекались. В итоге следователь решил, будто Олуш меня лечил. Не стала его разубеждать, тут любая версия хороша.

– Простите за глупую просьбу, но в силу должности я должен задать один вопрос… – Николас замялся.

Хороший парень и плохой следователь, на государственной службе с такой деликатностью делать нечего.

– Для протокола? – насупился хозяин кабинета.

Сейчас решалась моя судьба. Разумеется, официально мэтр Олуш мою ложь не подтвердит, а вот на словах…

– Нет, конечно! – рассмеялся блондин.

Уфф, словно камень упал с души! Судя по выражению лица аптекаря, не только у меня.

– Тогда задавайте.

Мэтр расслабился, раз так, поможет. И я не ошиблась: не моргнув глазом, бывший учитель назвал нужным именем.

– Большое спасибо, вы нам чрезвычайно помогли.

Хотелось добавить, что больше всех мэтр помог мне, но по известным причинам не стала.

– А что случилось? Селестина сказала, она потеряла документы…

Аптекарь всерьез беспокоился и не за себя, за что его и любила. Большинство наставников не такие, бьют учеников, кричат на них, мэтр Олуш – никогда. Так, мог выговаривать, оставить без сладкого или похода в гости, но не унижал и оплачивал врача, если я серьезно болела. Последнее за время ученичества случалось однажды: здоровье у ледяных ведьм крепкое.

– Полагаю, она сама вам все расскажет, но потом. – Николас тоже преподнес шикарный подарок. – Простите, но сейчас мы торопимся.

Обещав заскочить на неделе и поболтать за чашечкой чая, в приподнятом настроении вернулась в экипаж. Возница покорно дожидался блондина, не желая нажить большие проблемы и лишиться лицензии.

На душе пели птицы. Расправив плечи, я без всякого страха ехала в Первый отдел. Верила, ничего дурного не случится, иначе злую шутницу-судьбу придушить мало. По пути, осмелев, засыпала Николаса расспросами: когда еще удастся прикоснуться к работе следователя без риска угодить за решетку? Да и блондину приятно, люди любят, когда им заглядывают в рот, живо интересуются их службой.

– Смотрю, вам интересно следствие. – Николас помог спуститься на мостовую и, поколебавшись, таки вложил в руку извозчика монетку. – Не хотите немного заработать?

– Как?

Вот тут во мне снова завертелось клубком беспокойство. Только опознание, никаких наживок и других контрактов с Первым отделом! Для них требовался паспорт, которого, по известным причинам, у меня пока не было, а если бы и имелся, мигом бы установили подделку. Проверки на государственной службе строгие.

– Секретарем в одном из столичных отделений. Прежняя уволилась, а новую за один день не найти. Заодно переждете гнев отца, связываться с имперской службой он побоится.

– И как же я туда доберусь, от столицы до Махала – путь не близкий.

Положим, я хотела подобраться ко Второму отделу, но слишком опасно. В столице правит бал Гордон Рэс. С другой стороны, отделений Первого отдела действительно много, а инквизитор вряд ли догадается, куда забралась беглая ведьма. Мы можем никогда не встретится, я же на основе поручительства мэтра Олуша выправлю настоящие документы, стану Селестиной Клариссой Брис, если аптекарь не откажется от Клэр. А что, подумаешь, назвалась производным от второго имени, Кларисса и Клэр похожи. Сбежала от родителей из любви к науке, потом вернулась к ним, три года прожила в отчем доме и снова сбежала – неплохая сказка получается.

А Николаса надо расцеловать, не мужчина, а кладезь подарков.

– Мы вас перенесем. Государственным служащим положены порталы, необходимость его открытия я обосную.

Ну да, просто так прыгать через пространство разрешено только императору и его окружению, остальные, даже Гордон Рэс, по сути, всего лишь один из десятков инквизиторов, должны получить специальное разрешение. Его доставят на ближайший стационарный пункт, а дальше верхами. Система порталов древняя и сложная, во многом стихийная, новые делать чрезвычайно хлопотно.

– Так как? – наседал Николас.

Он едва не приплясывал. Что, жена велела избавиться от хорошенькой жилички?

– А откуда вам известно о вакансии? – недоверчиво проворчала я. – Повторюсь, столица не за углом.

Следователь рассмеялся:

– Сразу видно, вы не знакомы с имперской государственной службой!

Напротив, еще как знакома, в теории, и с конкретным отделом, но благоразумно изобразила, будто интересуюсь архитектурой.

– Новых сотрудников обычно не набирают со стороны, а переводят из других городов и отделений. Вот и нам вчера пришла вакансия.

– Может, ее уже закрыли.

– Может, – не стал спорить блондин, – но официальной бумаги пока не поступало. Рискните, вижу ведь, глаза загорелись. Собственный доход – первая ступень взросления. Вы перестанете зависеть от родителей и опасаться договорного замужества.

Логика железная. Ладно, раз все подталкивает в столицу, выясню подробности.

– Сколько придется работать? И правильно ли я поняла, что в штате меня не оставят.

– Недели три от силы, – отозвался следователь и, показав пропуск, небрежно обронил часовым: – Со мной, посетитель. И совершенно верно, работа без официального оформления, временная. Но, уверен, она пойдет вам на пользу.

То, что без официального оформления, хорошо, сумею избежать тотальной проверки.

– Но у меня нет документов.

Сущая правда. Прежние, на имя Клэр Рур, надежно похоронены, концов не отыщешь. Там и приметы, и место рождения, куча информации, которая могла бы навести на след. Я их заморозила, а после разбила, остатки льда растопила над плитой.

– Сделаем, – бодро заверил Николас.

Казалось, будто в Первом отделе жуткая текучка, не хватало не только девушек для опознания, но и рядовых работников, раз требовалась незнакомка с улицы. Пусть на три недели, но все же.

Обещала подумать и вся обратилась в слух и зрение.

Нутро Имперской государственной службы полностью соответствовало внешнему облику. Не здание, а тюрьма! Коридоры, коридоры, еще раз коридоры, запутанные, пересекавшиеся под самыми немыслимыми углами. Видимо все было призвано максимально усложнить отступление потенциальному беглому преступнику, без Николаса ни за что не выберусь. Мой провожатый деловито провел через холл, свернул в боковой проход, отперев его специальным ключом, и поднялся на третий этаж по неприметной черной лестнице. Там я угодила в хаос, даже не так – Хаос. Мы чудом лавировали между сновавшими туда-сюда сотрудниками, иных не различишь за кипой бумаг.

– Первый отдел, – отрекомендовал беспорядок блондин.

– А Второй где? – Врага нужно знать в лицо.

– Этажом ниже. Там тише, – усмехнулся Николас.

Чтобы меня не толкнули, следователь приобнял за талию. Ничего не имела против, Селестина – приличная девушка, но не недотрога из монастыря.

– Почему?

Инквизиция и тишина – понятия несовместимые. Или пыточные в другом месте?

– Магия и секретность.

Понимающе кивнула. Надеюсь, их без особого разрешения не выпускают, чтобы тут самую секретность не нарушали.

Коротко объяснив суть чрезвычайно ответственного поручения, Николас отпер кабинет и попросил немного подождать:

– Преступницу пока не доставили, потороплю конвойных. Вы, главное, не бойтесь, она не убийца, с кулаками не набросится.

Еще неизвестно, кому надлежало бояться, при желании могла подарить Первому отделу бесплатную ледяную скульптуру, но Селестине, безусловно, страшно. Клэр, впрочем, тоже. Близость Второго отдела тревожила, мнилось, будто Николас отправился за конвоем за меня. Но кто не рискует, тот не пьет игристого.

Кабинет младшего следователя напоминал свалку макулатуры. Как он еще не задохнулся от пыли! Повсюду связки бумаг, подшивки газет – и на столе, и на полу. Папки с делами тоже имелись, но только одна непустая – как раз той девушки, которую предстояло сыграть вместе с еще двумя подставными. Полистав страницы, убедилась, опасности воровка не представляла, магией не владела, просто ценила драгоценности. А кто из женщин их не любит?

Хорошая мысля приходит опосля, вот и я пожалела, что не изменила внешность. Ну поиграла бы с лишний день в кошки-мышки с Гордоном Рэсом, зато подготовилась бы лучше. Интуиция мгновенно не согласилась, но что толку спорить, прошлое не изменишь, нам подвластно только будущее.

Николас скоро вернулся и, спохватившись, убрал дело в сейф. Нехорошо! Ладно я, а мог бы кто-то другой заглянуть, а то и вынести.

– Я поговорил с секретарем, она обещала справится о месте. Ответ получим сегодня.

Ничего себе скорость! Какие голуби, тут речь о магическом канале связи. С трудом сдерживалась, чтобы не задать пару вопросов, но понимала, интерес к секретной разработке закончится тюремной камерой.

Блондин вкратце обрисовал потенциальные обязанности: переписка, архив, выполнение поручений руководства, организация работы курьеров. Одновременно много и не так сложно для девушки с образованием. Оно у меня имелось: мэтр Олуш заботился о всестороннем развитии личности учеников, именно поэтому органично вписалась в роль Селестины. Та академий не кончала, получила домашнее воспитание.

– Чем-нибудь из этого когда-то занимались? Ах да, – нахмурился Николас, – нет.

– Почему нет? – обиделась я. – Отцу помогала. У него богатая переписка с партнерами.

Теперь место секретаря казалось счастливой дорогой в будущее. Чем дальше и быстрее я окажусь от Перекопа, тем лучше. Три недели – не такой уж большой срок, обзаведусь новыми документами и растворюсь в столичной суете. Может, новую девушку подберут даже быстрее, если нет, своей цели я все равно добьюсь. Служить предстояло не в центральном Первом отделе, а окраинном, словом, идеально.

Под конец, когда мы пришли к соглашению, таки полюбопытствовала:

– Вы из-за супруги?

Николас пригорюнился и кивнул.

– Видите ли, Берта ревнивая…

Усмехнулась:

– Неудивительно! Ей достался такой муж, что глаз да глаз.

Блондин смущенно кашлянул и предложил пройти в комнату для опознаний. Там меня и еще двух девушек переоденут, одинаково причешут, чтобы свидетеля не отвлекали от лица и фигуры подобные мелочи.

Опознание оказалось забавной игрой, я даже получила от нее удовольствие. Как просили, сидела, не двигаясь, смотрела прямо перед собой. Свидетель, неказистый мужичек, долго ходил перед нами, пока не ткнул пальцем в воровку. Потом поняла: мог бы и в меня. Но зачем думать о гипотетических неприятностях, можно подумать, у меня реальных бед мало.

Обедать отправилась к мэтру Олушу. Нужно хорошенько его обработать, чтобы документы не сорвались в самый последний момент, заодно не стану лишний раз нервировать Берту. Если уж она решила, будто мне приглянулся ее муж, лучше не дразнить.