Ледяная корона

Глава четырнадцатая

Аптечка! Роана понимала, что с медициной на Клио настолько плохо, что едва ли еще местные лечебные снадобья помогут кому-либо, находящемуся в столь прескверном состоянии, как раненый полковник Имфри. Но если бы ее лекарства смогли…

– Послушайте, – обратилась девушка к мужчине, держащему ее за руку, и попыталась высвободить руку. – У меня есть кое-какие снадобья, которые могли бы помочь ему. Позвольте мне…

– Что ж, это хорошо, – отозвался мужчина. – Но дело в том, что мы не можем больше оставаться здесь. Может статься так, что солдат герцога не запутает наш ложный след. Давай-ка двинем к охотничьей хижине, Маттинэ.

Уже вовсю рассвело. Роане показалось, что сопровождающие их люди хорошо знают все окрестности. Даже с такой тяжелой ношей, как полковник, они буквально растворились в кустах с невиданной быстротой, в то время как проводник Роаны потащил ее через поляны по каким-то извилистым тропинкам, среди которых, окажись она одна, девушка тотчас же заблудилась.

В этом лесу, а скорее – участке земли, по которому они пробирались сквозь деревья и кусты, было неспокойно. До Роаны доносилось тяжелое прерывистое дыхание мужчин, несущих Имфри, за которыми она шла по пятам. Замыкал их небольшую процессию третий мужчина.

Путешествие ей показалось очень долгим, хотя она не чувствовала ни времени, ни пройденного расстояния. Наконец люди, несущие полковника, резко остановились, а мужчина, шедший за спиной Роаны, с трудом протиснулся сквозь густой кустарник. Роана попыталась получше разглядеть полковника.

Его голова бессильно покоилась на плече одного из мужчин, а глаза были закрыты. На рубахе расплывалось липкое темное пятно.

– Дайте мне помочь ему! – потребовала Роана и попыталась подойти к Имфри поближе, но один из поддерживающих его людей барьером выставил свое плечо, не давая девушке подойти к раненому.

– Не сейчас! – зловещим шепотом промолвил он. – Тише!

Она съежилась и, тщательно прислушавшись, различила поодаль какие-то звуки, с каждой секундой становившиеся ближе. Звуки были настолько странными, что Роана подумала, что скорее они принадлежат животному, нежели человеку. Но тут она услышала голос.

– Ха, Сверкающие Зубы, Буйный, ха-а, Горлопан… а ну, вниз… сидеть! Да и вас это тоже касается, Мегера и Носач! Есть, пить и отдыхать!

Кусты вновь зашевелились, и вернулся сопровождавший Роану мужчина. Все трое накинули на головы капюшоны, оставив чуть открытыми только лица, так что Роане стали видны только их подбородки. Она внимательно посмотрела на них и поняла, что главный среди них тот, кто сопровождал ее.

– Возьми, – произнес он. Она увидела у него в руках обрывки какой-то ткани.

И тут Роана поморщилась от отвращения, ибо они издавали омерзительный смрад. Больше всего ей не хотелось касаться этого тряпья. Однако у нее не оставалось выбора. Один из мужчин, поддерживающих Имфри, взял три куска ткани, обернул один из них вокруг шеи, второй кусок повесил на шею своему товарищу, а третий – полковнику, четвертый же кусок бросил Роане. Неохотно, словно опасаясь подцепить какую-нибудь заразу, она медленно взяла его.

– Наш ключ к убежищу. По-моему, не стоит волноваться. По крайней мере – некоторое время. А теперь, прежде чем они двинутся в этом направлении, давайте-ка поторапливаться!

Они выбрались на открытое пространство. Роана увидела высокую ограду из кольев, глубоко врытых в землю и с очень остро заточенными концами. Несмотря на их высоту, девушке все же удалось разглядеть за оградой просмоленную крышу. Неподалеку виднелись небольшие ворота, и их проводник направился прямо к ним. Приблизившись, он вытащил довольно тяжелый засов.

Неуклюжим бегом, мужчины вместе с Имфри пересекли полянку с такой скоростью, словно неведомая сила толкала их вместе с ношей к убежищу. Роана стремительно последовала за ними. Ворота с треском захлопнулись за ней, и она услышала, как человек, приведший их сюда, с грохотом водрузил на место засов. И только теперь она увидела то, что находилось внутри.

Дархаунды, охотничьи псы! Как и двуроги, это были не местные животные Клио, а импортированные сюда. И Роана не знала ни одной планеты, обслуживающей столь экзотический «зоопарк», кроме одной очень отдаленной и малоизвестной, с которой разрешался импорт так называемых «дархаундов Локи». Внешность этих жестоких псов была очень обманчивой, ибо с первого взгляда они не казались такими крупными и зловещими, хотя зловоние, издаваемое ими, могло привести в шок кого угодно. Опустив головы, очень смахивающие на человеческие, они яростно рвали на части куски зловонного мяса.

Когда группа людей двинулась к домику, расположенному в центре загона, двое дархаундов резко повернулись и воззрились на вошедших. При этом они не издавали ни звука, их поджатые внутрь темные губы обнажили двойной ряд клыков, с которых капала зеленоватая пена. В глазах этих жутких животных стояла беспредельная жаркая ненависть.

Одна из собак сделала шаг вперед, затем – еще один, направляясь к людям, словно собираясь отрезать им все пути отхода. Люди остановились. Роана поняла, что они собираются с духом. Да и сама она чувствовала себя не самым лучшим образом в присутствии этих чудовищ. Она словно завороженная разглядывала окаймленные шерстистой бахромой плоские уши, крепко прижатые к узким черепам, когда жуткие создания обнюхивали воздух, точно старались уловить в нем знакомые запахи. Их ноздри при этом расширялись, принюхиваясь к привычному для них зловонию. Роана покрепче затянула на шее вонючую тряпку, которой она поначалу так пренебрегала. Ведь и в самом деле эти куски омерзительной ткани были ключом к этому убежищу.

Вожак дархаундов в последний раз принюхался и с безразличным видом снова повернулся к кускам мяса, а его сотоварищи последовали его примеру. Только тогда люди продолжили путь, хотя, проходя мимо псов, Роана с трудом сдерживала искушение, чтобы не обернуться и еще раз не взглянуть на алчно впивающихся в свежую плоть животных. Зрелище этих монстров настолько подействовало на нее, что девушкой овладело страшное чувство, что собаки могут напасть на нее сзади и разорвать на куски.

– Дверь… дверь-то открой… – раздраженно промолвил один из мужчин, несший раненого полковника.

Все еще бросая на дархаундов косые недоверчивые взгляды, она прошла мимо мужчин с краю и толкнула дверь. Та сразу распахнулась, и они вошли, тотчас же очутившись в темноте. Их обволакивал смрад, исходящий от животных. Казалось, он витал в этом месте повсюду, а здесь ощущался намного сильнее, нежели в отведенных для них отсеках. Невольно Роана выхватила станнер.

На одной из стен небольшой комнатушки на крюках висели куски мяса, потемневшего и зловонного. Чуть выше Роана заметила несколько рядов полок, на которых беспорядочной грудой были свалены какие-то закупоренные емкости, похожие на контейнеры. На крюках, вбитых в противоположную стену, висели кнуты, ошейники, собачьи поводки и намордники, достаточно прочные, чтобы выдержать клыки дархаундов.

Справа от себя Роана увидела соломенные брикеты, перевязанные плотной веревкой. Один из них развалился, и половина его содержимого валялась на полу. Направив на него фонарь, девушка подняла с пола солому и как можно быстрее застелила ею грубо сколоченную койку.

Когда мужчины положили на нее Имфри, Роана вытащила аптечку. У нее не было времени копаться в ней, чтобы просмотреть все лекарственные средства. Чем быстрее бледнело его серо-белое лицо, тем меньше ей это нравилось. Теперь настала ее очередь отдавать приказы.

– Освободите мне место! – громко распорядилась она и тотчас же осмотрела свои руки. Она вытянула вперед грязные, потрескавшиеся пальцы. – И дайте-ка… – она извлекла тюбик со специальным спреем. – Ты… – она протянула тюбик мужчине, стоящему к ней ближе всех. – Сдавливай его, но очень осторожно, потому как нам придется экономить его содержимое.

Роана стала обрабатывать руки антисептическим паром.

– Хватит!

Затем она объяснила мужчинам, чтобы они не смели ни к чему прикасаться, чтобы не занести инфекцию.

– Надо снять с него рубаху в том месте, где рана. Нет, нет! Сперва полейте вот этим… – она указала, чтобы достали второй тюбик.

Затем аккуратно выдавила несколько капель его содержимого на кровавое пятно. Кончиками пальцев бережно отделила приклеившуюся ткань от его тела.

– А теперь – срывайте!

Когда они сорвали грязную и зараженную рубаху с гноящейся раны, которая по-прежнему медленно кровоточила, Роана приступила к работе, используя весь свой опыт и знания, полученные за долгие годы космических странствий; она дважды обрабатывала рану спреем, содержащим антибиотики, а затем – специальной мазью «Быстролекарь». После чего наложила на обработанную рану двойной слой бактерицидного пластыря, и только потом с облегчением вздохнула. И все равно она страшно волновалась, ибо впервые в жизни закончила свою необычную тренировку над живым человеком.

Девушка села, чтобы осмотреть оставшееся содержимое аптечки. Тщательное ее изучение заверило в мысли, что при автоматических инъекциях не использовано ни одно средство для излечения сломанных костей. Значит, падение полковника с высоты прошло более или менее удачно. По крайней мере, его кости остались целы и невредимы. А сознание он потерял от сильной потери крови, ибо рана на груди и вправду оказалась серьезной. Безусловно, чем дольше он отдохнет, тем лучше на него воздействует суперпластырь, обладающий очень сильными целебными свойствами. Так что Роана решила, что самым лучшим для Имфри будет даже не пытаться разбудить его.

Единственное, что ей откровенно не нравилось – это застоявшийся в их убежище смрад, исходящий от псов и разлагающегося мяса. Роане стало так душно, что она откинула на спину капюшон и немного ослабила завязки на платье. Впервые ей выпал шанс поближе познакомиться со своими товарищами по убежищу. Она посмотрела на мужчин. Двое из них отдыхали, привалившись на соломенные брикеты.

Одного из них она знала, второго – нет. И она назвала по имени одного из тех, кто поддерживал голову Имфри во время их побега.

– Ты – сержант Вулдон. Ты был с нами в Гастонхау, – сказала она.

Ей казалось, что Вулдон старше полковника, хотя на чужих планетах всегда было трудно определить возраст кого бы то ни было. Но его коричневые брови и виски уже посеребрила седина. Лицо его было обветренным, как и у Имфри, до того как лицо полковника стало мертвенно-серого цвета из-за перенесенных мучений. С одной стороны подбородок сержанта был испещрен складками, как после сильного ожога, а на щеке виднелся шрам, точно ее рассекли надвое.

– Да, я – Айзор Вулдон, миледи.

– Ты приехал спасти его. – Скорее это было утверждением, нежели вопросом. Вулдон кивнул.

– Мы очень надеялись спасти полковника, – промолвил он тихо. – В Хизерхау есть люди, которые готовы нам помочь. Герцога не очень-то любят там. Но они не могли обещать нам слишком много – и без вашей помощи мы бы точно потерпели крах, миледи.

Роана откинулась на соломенный брикет и откинула волосы, упавшие ей на глаза. От ужасного запаха и духоты она чувствовала себя прескверно, и в то же время ее вновь удивляли собственные же поступки, будто та ее часть, которая была прежней Роаной, сейчас снова вырвалась из плена, чтобы с тревогой и смятением наблюдать за тем, что произошло. Это странное чувство, что она разделилась на двух – совершенно разных людей, только усиливало ее душевные страдания. Она проглотила горький тошнотворный комок, застрявший в горле, и попыталась справиться с тошнотой, вызванной смрадом, при этом боясь, что рано или поздно потеряет контроль над собой.

Один из мужчин беспокойно зашевелился.

– Эта вонища… – пробормотал он.

– Да уж, это тебе не сад турлейских лилий, – мрачно пошутил Вулдон. – Однако уйти отсюда… – он провел пальцем окружность, будто показывая близость дархаундов, и усмехнулся. – Сейчас у нас самая лучшая охрана, которую только можно пожелать.

Роана снова проглотила комок в горле.

– Сколько еще нам… – она не смогла договорить, а Вулдон словно не старался понять ее состояние. Или просто не мог дать ответ.

– Кто знает? До ночи, если нам повезет и люди герцога пойдут по ложному следу. Если бы нашим людям удалось заманить их в охотничий заповедник, то они точно собьют их с пути, и тогда те окончательно заплутаются. Тогда мы и сможем выйти. Однако с полковником, в таком виде, в каком он… – Вулдон тяжело вздохнул и молча махнул рукой. Затем отрицательно покачал головой.

– Как он, леди? – спросил другой мужчина. – Вы достаточно хорошо излечили его, чтобы он мог ехать верхом, если мы сможем отсюда уйти? Ведь если нам опять придется тащить его на себе, то мы далеко не уйдем.

Сержант недовольно рявкнул на него, но мужчина открыто смотрел на него, совершенно не стыдясь своих слов. Затем он произнес:

– Это же истинная правда, и мы все знаем это. Я же не дурак. И вообще, я прихожусь милорду племянником. Сестра моей матушки воспитывала его, когда скончалась его благородная мать. Неужели вы думаете, что мне, так же как и вам, не хочется освободить его? Разве я отказался помочь вам, когда вы с Хаузом позвали меня к себе? Но мы не можем нести его. Ему придется ехать верхом. А путь до холмов очень долог.

– Его объявят вне закона, – угрюмо проговорил сержант. – И тогда, как ты думаешь, сколько людей по всему Ревеньи вызовутся помогать ему? Самое благоразумное для нас – это перейти границу. Полковник станет не первым человеком, совершившим это, а его меч кое-чего стоит… если не в Лейхштане, то на Мардукских островах всегда радушно принимают опытных наемников…

– Спасибо тебе за такие слова, Вулдон.

Этот тихий, немного напряженный голос застал всех врасплох. Полковник открыл глаза. Его ввалившиеся щеки даже немного порозовели.

– Что за смрад? – он с раздражением принюхался. – Дархаунд! Но где же в Ревеньи… – он пошевелился, словно хотел подняться, но сержант бережно положил свою большую руку на здоровое плечо Имфри, укладывая его обратно.

– Это идея Хауза, сэр. Мы в охотничьей хижине в Хизерхау.

– В охотничьей хижине?! – переспросил Имфри. – Так, так… Значит, из одной клетки я угодил в другую. Однако должен вам сказать, что из всех запахов этот мне больше всех по душе. Но… как вы намеревались…

– Честно вам скажу, мы еще сами толком не знаем, что к чему, сэр. Пока у нас нет четкого плана действий. Как только я увидел, как вас уволокли через дыру в земле, мы со Спетиком разделились и разными путями двинулись туда, где, по нашему мнению, смогли бы вам помочь. Так вот… Он пошел в Хизерхау и потолковал с Маттинэ и Хаузом. В селении нашлось еще несколько человек, которые вызвались пойти на небольшой риск. Хотя не стали заходить слишком далеко, помня о своих шеях.

– За что ты не имеешь права порицать их, Вулдон. Измена не относится к преступлениям, которым хотелось бы способствовать. Спетик и Маттинэ здесь… Хауз и ты… Тогда – что еще вы сделали?

– Ну, я возвратился на пост. Там я обнаружил еще четверых или пятерых людей, готовых пойти с нами. Они как следует все взвесили… В общем, мы покинули…

Имфри нахмурился.

– Вы покинули пост? Попросту говоря – дезертировали?!

Сержант Вулдон усмехнулся.

– Точнее будет сказать, «отправились на самостоятельное задание», а именно: послужить нашему командиру. Вы – офицер, командующий нами, и никто никогда не называл вас иначе. И с тех пор о вас лично никто ничего плохого не говорил.

Лицо Имфри разгладилось.

– Ты же громко и отчетливо слышал то, что объявили обо мне в Хизерхау.

– Нет, сэр. С тех пор как в прошлом году я сорвался со скалы… помните, подо мною порвалась веревка… временами я туговат на ухо. Я не слышал о вас ничего, кроме того, что вы – мой командир.

– Из-за ослабленного слуха вы рискуете лишиться службы, сержант, – заметил полковник.

– Так точно, сэр. Только лучше сказать это Реддику, сэр.

Имфри расхохотался, но очень скоро лицо его снова стало серьезным.

– Если нас поймают, для тебя это будет весьма неубедительным оправданием, чтобы избежать повешения… или чего похуже.

– Значит, нам надо быть осторожнее, сэр. Однако мы прибыли сюда, я, Хаффнер, Спетик, Ринвальд и Флиш. Они взяли из конюшен самых лучших двурогов и приготовились либо скакать с вами, либо увести людей герцога по ложному следу. Но мы не знали, как вытащить вас из лап Реддика. И в конце концов это сделала она. – Он кивнул в сторону Роаны.

– Вы принимали в этом участие? – спросил Имфри.

– Нет, я была всего-навсего частью этого плана, – скромно ответила девушка. – Я пришла… я пришла потому, что должна была это сделать. Это началось с тех пор, как я стала вмешиваться во все, что здесь происходит. Я сама не довела бы это до конца. Все получилось потому, что я повсюду совала свой нос. И все равно, у нас ничего не получилось бы без ваших людей.

– Все это очень странно, – заметил полковник, пристально глядя на нее. – С самого начала я понимал, что судьба некоторым образом находится в ваших руках, хотя я не догадывался, что это так же имеет отношение и к моей судьбе. Я считал, это каким-то образом связано с судьбой принцессы.

Он снова пошевелился, пытаясь приподняться на своем соломенном ложе.

– Странно, вся боль куда-то исчезла. – Он посмотрел на свою рану, которую закрывал специальный пластырь, теперь имеющий цвет кожи.

– И все же, что ты со мною сделал? – спросил он Вулдона.

– Это сделала молодая леди, при помощи своих собственных методов.

– Похоже, она отлично разбирается в очень многих вещах, – заметил полковник. – Вулдон, не мог ли ты принести бутылочку воды, что приторочена к твоему седлу?

– Простите…

– Ничего, ничего, все отлично.

Роана с трудом сдерживалась, чтобы не выбежать из затхлого помещения. Она совсем ослабела от зловонного и душного воздуха. Но она нашла тюбик с Е-рационом, отвинтила крышечку и протянула полковнику.

– Вот, возьмите. Это надо всасывать в себя. Оно придаст вам силы. Это – наполовину жидкость, и должно помочь утолить жажду. – Она достала еще два тюбика и предложила их мужчинам. Они с любопытством воззрились на странные предметы.

– А как насчет вас, миледи? – осведомился сержант.

Роана с огромным усилием проглотила комок в горле.

– Не могу… меня сразу же стошнит. Если бы вы могли… Прошу вас, сержант… – проговорила она настойчиво. – Дайте мне, пожалуйста, вон тот ящичек с лечебными снадобьями.

Она подумала, что не сумеет вовремя воспользоваться им, но одной рукой она нащупала контейнеры, вытащила капсулу, отломила ей головку, запрокинула голову и вдыхала, вдыхала целительные испарения. Но у нее их было так мало, что капсулы следовало тратить бережно. А если им придется здесь задержаться надолго, то как она вынесет такой жуткий смрад? Обработанная психологически, она смогла бы выстоять в чужом мире, вынести чужие запахи, чужую пищу… но сейчас, находясь в этой хижине, больше похожей на тюрьму, ее тело пребывало в каком-то напряжении, которого оно не могло долго выдержать. Во всяком случае, так ей казалось.

– Очень скоро мне придется уйти, – сказала она. Роана подняла голову, но испытала сильное головокружение, временно овладевшее всем ее естеством. – Они не знают, что я здесь. Я смогу благополучно добраться обратно.

– Не верьте этому, миледи, – сказал Вулдон. – С полковником, вырвавшимся на свободу, они будут трижды досматривать каждого чужака. Как только вы уйдете отсюда, то первый, кто вас заметит, доложит о вас страже. Каждый мужчина, каждая женщина и ребенок в Хизерхау будет рад помочь поимке незнакомца. Ведь этим несчастным нужно лишь одно: отвратить от своих дверей ищеек герцога Реддика.

– Совершенно верно, – произнес полковник, и голос его стал строже. Теперь к нему возвратилась уверенность, что он следует единственно верным путем. – И куда же вы пойдете? Или ваши люди собираются прийти за вами?

Она отрицательно покачала головой, и сразу же пожалела об этом, ибо у нее тотчас же возобновилось головокружение.

– Это последнее, на что они пойдут. Прибыв сюда, я нарушила приказ. Они просто решат, что я заслужила то, что случилось со мною.

– Что за разговоры такие! – негодующе воскликнул сержант. – Никто не имеет права бросить в беде женщину, которая явилась на помощь…

– Наверное, у них есть для этого причина, – перебил его Имфри. – В какое-нибудь другое время, леди Роана, я с удовольствием согласился бы с вами. Но сейчас… Должен признать, что оставаться здесь дольше необходимого нам совершенно нельзя. У вас есть какие-нибудь планы, сержант?

– Наверняка они есть у Хауза. Он привел нас сюда, чтобы мы какое-то время переждали, пока закончится первая буря, так сказать. И он знает Хизерхау, как свои пять пальцев. К тому же… здесь знают его достаточно хорошо, чтобы не чинить препятствий на его пути. При этом он – единственный человек, который умеет обращаться с дархаундами; поэтому для всех весьма выгодно и приятно наблюдать Хауза счастливым и в добром здравии. Конечно, они могли бы перестрелять всех, чтобы добраться до нас. Возможно, герцог так бы и сделал, если бы узнал, что мы здесь. Но он ни за что не поверит, что эти дьявольские отродья позволили нам зайти за ворота. Впрочем, так оно и случилось бы, не дай нам Хауз ключ – так он назвал вонючие тряпки, – позволяющий пробиться через эту невыносимую вонь.

– Послушайте! – громко сказал Имфри.

Снова Роана услышала громкий лай собак.

– Кто-то идет сюда! – воскликнул сержант Вулдон и взялся за мушкет. Затем идеально тихо прошел мимо Роаны, чего она никак не могла ожидать от такого сильного и мощного человека, и остановился у двери в хижину. Он немного пригнулся, по-видимому, обнаружив в деревянной стене щель, через которую он мог наблюдать за тем, что происходило снаружи.

– Хауз! – шепотом промолвил он и прибавил. – Один.

Однако Вулдон не убрал оружие, а Маттинэ перешел комнату (пусть и не так бесшумно, как сержант) и остановился возле дверного косяка с другой стороны. Роана наблюдала за ними в полной апатии из-за своей непреодолимой тошноты.

– Тсссссс, – раздался снаружи мужской голос. Затем он заговорил почти хныкающим успокаивающим тоном. – Хоро-о-оший мальчик… смелый мой… храбрый… Успокойся, девочка, ну, ну, достаточно, ты же сама знаешь…

Если бы Роана не знала, что за чудовища мечутся снаружи, она бы решила, что он разговаривает с нежнейшими и безобидными домашними любимцами. За свою жизнь она успела лучше многих других понять, что у людей встречаются самые странные вкусы, выражаемые различными словами или привычками… но встретить человека, по доброй воле имеющего дело с дархаундами! Это уже слишком!

– На свете много разных людей, миледи, это и есть народ, – проговорил полковник, будто прочитав ее мысли, а скорее догадавшись о чувствах по выражению ее лица. – Видите ли… – он перешел на шепот, – нам многое что есть сказать друг другу. Не знаю, почему вы пришли… но для вас я…

– Давайте подождем до тех пор, пока вы не станете действительно свободным, – сказала Роана. – А то из-за заранее принесенных благодарностей счастье может отвернуться от меня. – Прежде она никогда не считала себя суеверной, но теперь, отвратительно себя чувствуя в этом смрадном убежище, понимала примитивных местных жителей, боявшихся навлечь на себя злые силы и уговаривающих своих добрых божков отвести от них несчастье.

– Хорошо, подождем до другого раза. Но поверьте, вы должны остаться с нами и впредь, и как только мы сможем…

Полковник не договорил, потому что она решительно посмотрела на него и вновь ощутила где-то в глубине души непонятное удивление. Он говорил с нею так, словно все происходящее непосредственно касалось ее, Роаны Хьюм, в то время когда люди герцога охотились именно за ним .

Дверь отворилась, и внутрь вошел мужчина, приведший их в эту лачугу. Он бросил на пол тяжелый мешок, из которого донесся тошнотворный запах мяса для собак. Мешок упал на пол с глухим стуком.

– Как он… – начал было он, но полковник перебил новоприбывшего.

– Сам видишь, приятель! Твои милые собачки отлично сыграли роль стражников.

– Милорд. – Хауз двумя огромными шагами пересек комнатушку, опустился на колени и положил ладонь на протянутую ему руку своего командира и почтительно наклонил голову, словно этим жестом исполняя маленькую, но очень торжественную церемонию.

– Как много времени утекло, Хауз, – молвил полковник.

– Кто-нибудь и может забыть о прошедших годах, милорд, когда у него на то есть причина. Ну да ладно… – он присел на корточки, так что его лицо оказалось почти на одном уровне с лицом лежащего командира. – План есть. Отчаянный, безрассудный, но лучший из всего, что можно предпринять на данный час. Их послали в Уркермарк по его приказу. Пока удача сослужила нам службу дважды. Во-первых, когда во внутреннем дворе Хизерхау свалилась королевская эмблема, она как следует зашибла Маршала Запада. Он по-прежнему лежит без сознания, и они не знают, когда он придет в чувства. Если вообще придет. Полковнику Шарну она сломала ключицу и хорошенько двинула по башке, так что он не в состоянии отправиться ни на какие поиски.

– В то время как еще один, – продолжал он, – это полковник Онглас, бесцельно носится вокруг, причем мозгов в его башке не больше, чем в моем мешке. Большую часть стражи он направил на прочесывание селения. Этот болван вытаскивает поселян из их домов, задает им дурацкие вопросы и в каждом доме ищет изменников.

Два часа назад он затребовал дархаундов. Некоторые из патрульных солдат ищут следы на дорогах, и ему захотелось задействовать для этого моих собачек.

Роана услышала, как мужчины громко и негодующе хмыкнули по этому поводу.

– Да, – кивнул Хауз. – Я уже сказал ему, что его клюнул жареный петух! Еще я сказал, чем все это может закончиться. Я ведь не смогу удержать их, если они возьмут след какого-нибудь кастрированного быка или вола! Так… так этот болван приказал мне сделать специальную штуку для опознавания нужного запаха!

– Он окончательно свихнулся! – выпалил сержант. – Он приказал сделать эту штуку… из чего?

– У него есть тюфяк из камеры, в которой вас содержали, милорд, и несколько обрывков веревок, которыми вам связали руки, когда туда привели. Он заявил, что этого будет вполне достаточно и что он будет все время присматривать за мной. Ну, за тем, что я буду делать. И еще он послал стражников наблюдать за мной.

– Сюда? Тогда что же мы… – начал Вулдон.

– Не бойтесь, они не войдут. – Он злорадно усмехнулся. – Сами знаете, почему. Но потом я сказал этому тупице истинную правду, что даже дархаунды не сумеют взять след человека, едущего верхом. Ему нужен убитый двурог, чтобы его труп принесли к нему.

– Двурог! Однако, если дать твоим псам понюхать его, они погонятся за любым похожим животным… даже за теми, на которых едут охотники, – заключил Имфри. – Он и вправду сошел с ума.

– Сдается мне, милорд, что он сошел с ума с перепугу. Не осмелится предстать перед герцогом с плохими известиями. Однако я высказал ему суровые факты, а другие тем временем тоже слушали нас, если он пропустил мои слова мимо ушей. Поэтому не стоит беспокоиться насчет тюфяка и веревок. Я могу все это подделать. Но мне не по вкусу заманивать в ловушку двурога. Ведь собаки могут устремиться прямо в конюшни. Почему ни в чем не повинные животные должны претерпевать такой ужас? Ведь мои собачки могут разорвать их, и глазом не моргнув. Впрочем, есть несколько офицеров, у кого варит голова. Один из них прямо сейчас отправился к полковнику Шарну, в полной уверенности, что тот отменит этот дурацкий приказ. Но… в чем я абсолютно уверен, это в том, что полковник… в общем… мертвого двурога, что принесли туда… думаю, что его труп уберут оттуда.

– Продолжай, Хауз. Такое начало весьма заинтересовало меня, – молвил Имфри.

Хауз кивнул.

– Как и в старые добрые деньки на границе, когда здесь пытались пробраться нимпы. Да, милорд, думаю, вы должны его помнить. Они доставили сюда этого двурога, но никто не собирается рисковать своей головой, чтобы проталкивать телегу с трупом через эти ворота. Так что мне придется заталкивать ее сюда вместе с сержантом Вулдоном…

– Со мной! – сержант даже подпрыгнул от изумления. – Но ведь всем известно, что только ты можешь войти внутрь этого…

– Я уже сказал им, что у меня есть егерь, который поможет мне с ловушкой и с охотой на «зайца»; еще сказал, что ты одет в специально обработанный костюм, чтобы сдерживать псов. И что ты уже помогал мне в других подобных охотах с этими псами. Герцог отыскал еще несколько человек, якобы тренированных, как ему нужно, но ни один из них долго не продержится. – Он рассмеялся. – Так что все хорошо, мы затащим труп в этот загон, и это должно сработать. Что бы ни набредил этот Онглас, ни у кого не хватит нервов наблюдать за всем этим. Потом… мы вынесем полковника, только он будет завернут в шкуру убитого двурога. Мы положим его на телегу. Тут как раз явится офицер от Шарна, и ему будет достаточно одного взгляда, чтобы понять, какое это безумие. Я скажу, что нам придется убрать ловушку и закопать труп двурога, до того как псы совершенно озвереют. Говорю вам, эти люди ни черта не разбираются в повадках этих бестий. Они готовы поверить в любую болтовню о моих собачках. Отвезем телегу обратно в лес, и я устрою там небольшое представление, а потом мы скроемся оттуда.

– А как насчет миледи и Маттинэ?

– Они уйдут отсюда сейчас, чтобы схорониться в одном из моих местечек. Позднее я подниму шум, что мне нужна помощь с телегой и все такое прочее: а потом мы их отвезем куда следует. Это лучшее, что я могу предложить, полковник.

– Что ж, умное решение, Хауз. Но мне бы не хотелось подвергать риску миледи и Маттинэ.

– Я готова пойти на любой риск, только бы поскорее выбраться из этой лачуги, – услышала свой голос Роана. – Честно скажу, еще минута и меня вывернет наизнанку, а у меня нет никакого средства от тошноты.

Имфри посмотрел на нее изучающим взглядом, но она знала, что сказала правду.

– Они будут под надежной защитой, милорд, – заверил полковника Хауз. – Я забрал Носача к себе домой. Она еще почти щенок, а я уже подобрал для нее уютную «комнатку». Если спустить ее с цепи и оставить бегать по внутреннему двору, никто не посмеет сунуть нос в ворота.

– И все же многое может случиться не так, как мы рассчитываем, – заметил сержант Вулдон. – Что, если этому Шарну вовремя не доложат о безумных действиях Онгласа, и он заставит тебя установить приманку для псов?

– Просто-напросто я могу потратить на это очень много времени, – спокойно ответил Хауз. – Ведь этот тупица ничего не знает о дархаундах, а в одиночку он сюда не сунется. Я сделаю так, что стражники начнут протестовать, и, если понадобится, он не сможет силой заставить поисковую группу выйти на охоту. Разумеется, это рискованно, но такова уж наша игра – вывезти полковника отсюда. А лучшего я предложить не могу.

– Он прав, – произнес Имфри. – Больше для меня нет способа выбраться, поэтому придется рисковать. Ничего не поделаешь, ведь выбор у нас невелик. Но скажу вам, друзья, что все это звучит обнадеживающе. Почему-то мне кажется, что у нас есть шанс выйти из этой игры победителями.