Глава 2 Зеленое озеро

Орлик практически летел по дороге, копыта со звонким цоканьем касались мокрых после дождя плит, и сосны, стоящие вдоль тракта, отражали и множили эхо нашей скачки. Я боролась с желанием пришпорить коня, чтобы оказаться как можно дальше от трактира. Душу заливал пьянящий восторг – ушла, улизнула, оставила в дураках! Скинула капюшон, сняла шляпу, позволяя ветру безнаказанно ворошить волосы. Щеки горели, на губах играла улыбка. Получилось!

Встающее за лесом солнце протягивало розовые тени по серому мху, в кустах раздавались первые перепевы лесных птиц, прошедший накануне дождь оставил после себя сладкий привкус свежести, и казалось, что это замечательное утро радуется вместе со мной.

Уж не знаю, кого благодарить за подобное везение, но сегодня мне чудом удалось уйти из жадных лап Тайной канцелярии.

Когда сошел адреналин и вернулся здравый смысл, я пустила Орлика крупной рысью. Дорога за спиной была приятно пустынна, а скоро покажется и нужная развилка, если карта не врет.

Он назвал меня ведьмой, знал, собака, о моем родстве и возможном наличии дара, а когда убедился, что в трактире ночую именно я, не стал рисковать в одиночку сцепиться с ведьмой. Вот и причина моего везения. Агент боялся меня не меньше, чем я его.

В трактир завернул случайно – обсушиться после дождливой ночи, в конюшне заметил Орлика и решил проверить, чей это конь. Не хочу даже думать о том, что поиски зашли далеко на север или что я сильно недооценила господ из канцелярии, – меня банально просчитали и теперь спешно перекрывали северную границу. Этот вариант был бы самым грустным.

Тряхнула головой – будем надеяться на лучшее. Наша встреча – действительно случайность, но теперь эта случайность может мне дорого обойтись. Итак, канцелярия взялась за меня всерьез, снабдив агентов по всей стране подробным описанием. Не слишком умно тратить столько сил на одну княжну, когда проблем и без того хватает.

Допустим, они арестовали большинство семей так называемых предателей в первые два дня. Многие жили в столице или рядом. Но зачем так настойчиво гоняться за остальными? Не понимаю.

На душе стало тошно от предчувствия надвигающейся беды – горького, вязкого, пахнущего болью, отчаянием и потерей свободы. Я что-то упустила из виду, но что?

Гадать не было смысла. Надо думать о сегодняшнем дне.

Как ни оттягивала я этот момент, но с Орликом придется попрощаться. Тарецкие скакуны слишком приметны, а для загоняемой дичи, которой я, увы, сейчас являюсь, такой конь – непозволительная глупость. Я совершила ошибку, взяв с собой Орлика, но четыре дня назад побег казался чем-то несерьезным, да и не могла я сесть на кого-то другого, кроме Орлика.

Отец много лет выводил новую породу, а когда у него получилось, то слава о тарецких скакунах быстро разлетелась по всей стране. Тонконогие, высокие, они отличались силой, выносливостью, а еще удивительной сообразительностью. Но самой главной чертой породы была звездная шкура. Черная, серая или коричневая, но обязательно с белыми пятнами по крупу, формой напоминающими звезды.

Пять лет назад Орлика мне подарил отец, жеребенком, еще только отошедшим от матери. Пять лет я сама воспитывала его, тренировала и не мыслила себя на другом коне. А теперь из-за моей глупости вынуждена отдать его в чужие руки.

Оставить Орлика в крестьянском хозяйстве – значит погубить. Был у меня запасной вариант, который серьезно удлинит мой путь, но Орлик того стоил.

На севере в местечке под названием Зеленое Озеро находился конный завод. Его владелец был одним из пяти основных конкурентов отца. Мы не были представлены лично, но о зеленщиках, как их называл отец, я наслушалась с детства.

Рискованно? Да, конечно. Впрочем, Альвер Койл был таким же сумасшедшим до лошадей, как и мой отец. Он не откажется от подарка и, будем надеяться, не сразу сдаст меня агентам.

Зеленое Озеро лежало в стороне от тракта, и, чтобы до него добраться, мне пришлось сделать приличный крюк, добавив два дня до границы, если перейти на пешее передвижение. Но я не жалела об этом. Да и в любом варианте пришлось бы уклониться в сторону, чтобы выйти из облавы. Уверена, агенты сейчас спешно перекрывают дорогу до границы, прочесывая район Малых Выселков. Моя цель для них больше не секрет.

Сам переход я представляла себе крайне смутно, в основном по книгам, которые тайком брала у брата. В них герои чаще всего нанимали проводника, и тот переводил их тайными тропами на другую сторону. Представила, как ищу по деревне такого вот проводника… Н-да, меня скорее повяжут и сдадут властям, чем повезет наткнуться на нужного человека.

Другим вариантом было пойти добровольцем на фронт, а потом во время боя уйти на сторону врага. Была бы парнем, один разговор, людей в войсках всегда не хватает, и на «потерянные» документы могли закрыть глаза, но долго и качественно изображать мужчину я не смогу.

Итого в сухом остатке: ночь, глухая чаща и поза червяка при переходе. Ведь агенты, как и погранцы, тоже люди, и лезть в бурелом им не хочется, да и наличие коня подразумевает, что я буду придерживаться лесных дорог.

А вот проклятого вам в гости, господа агенты. Таль-Сорецки никогда не чурались трудных путей. Надо ползти – поползем, надо будет в чаще погулять – погуляем. Еды я набрала в таверне, крючки и леску прихватила из дома – если туго придется, попытаюсь наловить рыбы. У меня на пути аж три речушки да два озерца. Главное, обойти болото. Вот там ни одна карта не поможет, ни один компас не спасет. Провалишься в трясину, и с концами.

Зеленое Озеро встретило меня благостной тишиной и пасторальностью пейзажей. Покрытые зеленью луга, журчащий на перекатах ручей, через который был перекинут горбатый мост, крепкие изгороди загонов. Где-то вдалеке за холмом слышалось ржание – там паслись табуны, перегнанные по случаю хорошей погоды на дальние пастбища.

В самой усадьбе было сонно и тихо. Теплый осенний полдень навел на всех дремоту. Лениво брехнула собака, отзываясь на стук копыт Орлика, да метнулась через дорогу белая курица, растопырив крылья и гневно вереща о прерванной пыльной ванне, которую она изволила принимать прямо на въезде во двор.

Я спрыгнула с Орлика, огляделась. Передо мной, в окружении хозяйственных построек, стоял добротный дом в два этажа, сложенный из тесаных бревен. Никаких колонн и излишеств в виде пилястр или портиков. Единственное, что позволили себе хозяева, – резные наличники на окна и двери, да башенку с правого бока дома, на шпиле которой гордо поворачивал по ветру свой металлический хвост петух.

– Кто таков? – Грозный окрик заставил Орлика вздрогнуть и попятиться.

И было от чего. На пороге сарая стояла высокая, богатырского телосложения женщина. В одной руке она держала вилы, во второй пустое ведро, а мне почему-то сразу представилась передовая, пушки и она со снарядом в руках. Нет, надо меньше думать о войне. Впрочем, цветастый платок, надвинутый по самые брови, выглядел довольно мирно, как и темно-синее платье с серым передником на груди.

– Хозяин где?

Меня окинули пытливым взглядом, оценили хоть и запыленную, но недешевую одежду.

– В доме, отдыхать изволят, – громыхнув ведром, сообщила работница.

Я привязала Орлика у коновязи, ободряюще похлопала его по шее и пошла к дому. На белой двери не было заметно ни звонка, ни молотка, и я просто потянула за ручку и вошла.

В светлой прихожей никого не было. Чуть помедлив, я заглянула в столовую, прошлась до лестницы на второй этаж. Ни хозяина, ни слуг – чудеса. Через стеклянную дверь вышла на широкую веранду. Отсюда открывался потрясающий вид на холмы, зеленые луга, разделенные темными линиями загородок, на лошадей. Яркими солнышками выделялись на траве буланые и соловые, переливались темные шкуры вороных и гнедых, а среди них белыми облачками бродили лошади серых мастей. По краям поля стояли высокие конюшни, под навесами виднелись стога свежего сена. А прямо от веранды вниз по склону раскинулся сад. Алели на ветках яблоки, синели сливы, желтели медовыми боками груши.

Легкое покашливание заставило меня замереть на месте, а затем круто развернуться.

– Простите.

Пожилой мужчина сидел в кресле, укрыв ноги шерстяным пледом. Мне бросились в глаза круглая бритая голова, маленькие глазки и пухлый животик, выпирающий под пледом.

Не торопясь, хозяин нацепил очки, лежащие перед ним на столе, внимательно оглядел меня.

– Вам не за что извиняться, – проговорил с грустной улыбкой, – после того как забрали Ерона, приходится управляться самим. Мне обещали прислать толкового паренька, который, ну, вы понимаете, не годится для военной службы.

Я понимала. Если у нас забрали практически всех слуг, годных к службе, хотя наше поместье и расположено в центральной части страны, то что говорить про приграничье? Выгребли подчистую.

– Так с чем пожаловали, милейший?


Альвер нарезал уже пятый круг около Орлика, восторженно охая, причмокивая и качая головой. Орлик нервно переступал ногами и с подозрением косился на пребывающего в эйфории господина.

– Какой экземпляр, нет, какой экземпляр! А грудь? Нет, вы только гляньте на его грудь! Какие пропорции, какая длина плеч! А ляжки! Это же идеальные ляжки! И смотрите, мышцы на окороке как проступают!

Орлик вздрагивал, по гнедой шкуре проходила дрожь, а мышцы на окороке от напряжения выступали рельефнее.

– Ну-ну, мальчик, не надо волноваться.

Альвер не делал попыток ни подойти, ни погладить, и за целостность его пальцев я постепенно перестала волноваться.

– И сколько вы за него хотите?

– Я не продаю, – покачала головой я, – хочу, чтобы вы взяли его на время, пока… пока не закончится война. Если в течение полугода я его не заберу, он ваш. Целиком и полностью.

Альвер хмыкнул, бросил на меня внимательный взгляд.

– Деньги у меня есть. Могу заплатить, – добавила поспешно.

– Не унижайте меня, – отмахнулся коннозаводчик, – я все понимаю. Такому красавцу нет места на войне. У меня каждый день сердце кровью обливается при мысли о тех, кого пришлось отдать. Половину табуна увели, сволочи. – Он хмуро посмотрел в сторону загонов. – Но вашего не отдам. Спрячу, костьми лягу, но не отдам.

И я ему верила. Наверное, потому, что сейчас в глазах у Альвера горел такой же огонь страсти, какой я не раз наблюдала у отца, когда он покупал нового жеребца или кобылу. Пусть внешне они были абсолютно непохожи, но эти слова, жесты…

Внезапно стало больно глотать, и я отвернулась, чтобы скрыть набежавшие слезы.

– Милейший, только мне совесть не позволит лишать вас транспорта. Сомневаюсь, что за поворотом вас ждет железный конь.

Железными конями в народе прозвали недавно появившиеся автомобили. Они пока облюбовали города, лишь изредка наведываясь в провинцию, и их почти сразу невзлюбили за вонь, грохот и лихачество водителей, приводящее к частым авариям.

– Вы правы, не ждет.

– Тогда могу я вам предложить Звездочку? Чудная кобыла, уж поверьте. Внешне неказиста и старовата, зато обладает ценнейшим качеством. Если вы оставите ее около Черного ручья или, например, Мельничных Запруд, она сама вернется домой. Подумайте, не спешите отказываться.

Я не спешила. Надо же, Альвер оказался совсем не прост. Быстро же он меня раскусил. И что теперь? Сдаст?

– Зачем вы мне помогаете? – Голос от волнения прозвучал низко и хрипло.

– Внучатая племянница. – Альвер снял очки, достал платок из кармана, принялся протирать и без того чистые стекла. – Ее мать из северных, но она лишь жила рядом с горами и к ледяным не имела никакого отношения! – В конце голос Альвера сорвался на крик.

– Забрали?

– Четвертый день никаких вестей, – кивнул он с убитым видом, – ей же только двенадцать!

– Мне жаль.

– А, – махнул рукой Альвер, снова нацепляя очки, – вы-то чем поможете! Так берете?

– Беру.

Отказываться от лошади глупо. Тем более в моих обстоятельствах.

– Пока седлают, может, отобедаете со мной? – спросил он с надеждой.

– Нет, спасибо. Я тороплюсь.

– Да-да, понимаю. – Альвер засунул руки в карманы, покачался на носках. – Я велю сложить вам пироги в дорогу. Знаете, вы очень похожи на своего отца, – добавил он и, развернувшись, пошел к дому.

Я так и застыла на месте. Кинула затравленный взгляд по сторонам. Куры, с усердием копошащиеся в пыли, здоровенная псина, развалившаяся в загоне и видящая пятый дневной сон, беззаботная бабочка, белым цветком порхающая по двору, и никому нет дела до какой-то беглянки.

Разжала кулаки, вытерла вспотевшие ладони о штаны. Бежать глупо. Зачем помогать той, которую хочешь сдать?

Примерно через полчаса я выезжала из Зеленого Озера. Звездочка, низкорослая кобыла невнятно серой окраски, меланхолично переступала копытами, не собираясь признавать ни галопа, ни рыси. А, проклятый с ней. Мне сейчас не хотелось ни скорости, ни скачки. На душе после прощания с Альвером было пасмурно и тоскливо. Настолько тоскливо, что я смахнула украдкой пару слезинок.

– Отсюда до заставы полдня, если не спеша. – Альвер стоял около Звездочки. Взгляд насупленный, руки в карманах, очки съехали на кончик носа, а мне сверху был виден солнечный зайчик, бликующий на лысине, и страха не было совсем. – Меня сегодня – так некстати – разобьет радикулит. И раньше завтрашней первой звезды подняться не смогу.

– Спасибо.

Поддавшись внезапному порыву, соскочила с седла, обняла его за шею и быстро коснулась губами теплой щеки.

– Ну-ну… – Альвер странно шмыгнул носом и отвернулся.

Я взлетела в седло, нашла взглядом Орлика. Сердце заныло, а силуэт коня стал расплываться. Прости, друг. Если Трехликий позволит, я за тобой вернусь, обязательно вернусь.

– А ну, пошла! – закричал вдруг Альвер, награждая Звездочку смачным шлепком по заду.

Кобыла недовольно заржала и сорвалась на легкую рысь. Рыси хватило на пару минут, а затем кобыла, не ощущая никаких понуканий, перешла на шаг и лениво побрела по дороге. Я позволила себе расслабиться и обдумать ситуацию.

Альвер будет обязан доложить о моем визите. Орлик слишком приметный конь, и глупо надеяться, что о нем не станут болтать. Как он это устроит, чтобы не пострадать самому, меня волновало мало, главное когда. Первая звезда! Он будет ждать возвращения лошади завтра вечером. Что же, у меня есть время продвинуться как можно ближе к границе, а затем отпустить Звездочку домой.

Я мысленно прокручивала наш с Альвером диалог. Зеленщик непрост, он явно пытался сказать больше, чем мог, и что-то царапнуло в его словах, но что?

Ледяная! Мать его внучатой племянницы не имела никакого отношения к ледяным. Значит, охота идет не просто за северными, и родственные связи за границей лишь повод провести облаву. Скверная новость. Более чем скверная.

Но у меня же нет дара! Зачем им княжна, которая лишь на четверть ледяная, да еще и без родового дара?

В душе всколыхнулась давняя обида. И точно вчера это было: первая кровь, гордое осознание взросления, встревоженные лица взрослых, поднятые по тревоге слуги и трое в серых мундирах, с льстивыми улыбками на лицах и омерзительными взглядами холодных глаз.

Меня проверяли каждый год до совершеннолетия, но ту проверку я запомнила отчетливее всех. Помнила собственные слезы от унижения, от бессилия и предательства взрослых. Меня раздели догола и даже в рот залезли проверить, не спрятан ли там экранирующий амулет. Помнила боль от пореза, когда брали кровь на исследование, как будто обязательно было резать запястье, а не просто уколоть палец, и тошноту от магического воздействия. Еще помнила тихий голос бабушки и ее теплые, ласковые руки на моей голове: «Все к лучшему, милая. Все к лучшему. А про этих даже не думай. Они никто. Так, псы. Пришли и ушли ни с чем, а ты осталась с нами».

Я и не думала… до сегодняшнего дня, а оно вон как повернулось. Королю зачем-то понадобились ледяные ведьмы. Решил устроить показательное сожжение на костре? Тогда наличие дара действительно не важно. Зачем возиться с проверками, когда можно просто объявить девицу ведьмой, благо внешность у ледяных хоть и специфическая, но встречающаяся среди обычных людей, затем подкинуть фальсифицированные обвинения: короля сглазили, военного министра до поноса довели, на все войско неудачливость наслали – и вперед, на костер. И народ счастлив – зрелище устроили и виновных в бедах нашли.

От собственных размышлений стало нехорошо. Заныл живот, сдавило грудь и стало трудно дышать, а полуденная жара так некстати напомнила другой жар, костровой.

Стукнула коленями по бокам Звездочки. Лошадь недовольно всхрапнула и ускорила шаг. Но мне этого показалось мало, и вскоре кобыла бодро рысила по дороге, а я пыталась убежать от придуманных страхов.

Часть пути пролегала по главному тракту, ее мы преодолели в густых сумерках. Впереди слышался стук колес – шел обоз, но его мы не догнали, свернули раньше в лес. Моей целью была речка Тихая и впадающий в нее Черный ручей.

Если карта не врала, этот ручей прямиком выведет меня к границе, главное не потерять его из виду, когда буду пробираться сквозь бурелом или обходить болото. Но это уже ближе к месту перехода. Пока же местность вокруг радовала высокими соснами, растущими на покатых холмах, густо покрытых серебристым мхом.

Пару часов до восхода луны мы провели в праздном безделье. Звездочка щипала траву, а я наконец добралась до свертка с пирогами, запах которых активно дразнил всю дорогу. Кроме пирогов мне выдали бутылку молока, мешочек с крупами, с десяток картофелин, пару луковиц и морковок. Целое богатство в моих обстоятельствах. Ведь неизвестно, сколько придется плутать до границы.

Я поела, больше на ощупь и запах, чем различая, что именно совала в рот. Пироги у Альвера оказались знатные, с пышным тестом и вкуснейшей начинкой аж трех видов: яйцо с луком, грибы и яблоки с брусникой. Запила ужин молоком, поделилась куском сахара со Звездочкой, остаток времени до восхода луны просидела, укутавшись в плащ.

Река Тихая вывернула внезапно. Вот бесконечно тянулась лесная, уже порядком заросшая травой дорога, причудливая и странная в холодном свете луны, справа и слева вставал лес, живущий своей жизнью, с тенями, шорохами и ночными звуками, и вдруг пространство разомкнулось, раскрыв перед нами мерцающий купол звездного неба, и мы застыли на обрыве, а в душе поднималось что-то большое, трепещущее, и дыхание сбивалось от накатившего восторга.

Внизу под обрывом темнела лента реки с серебряным пояском посередине. Дорога заворачивала вдоль берега к броду. Звездочка поупрямилась, но в воду вошла. Брод был не слишком мелким, и нам обеим пришлось намокнуть. Я благоразумно сняла сапоги, а мешки повесила на себя, чтобы не замочить припасы.

Искупавшись по брюхо и пару раз скользнув копытами по глинистому берегу, Звездочка выбралась на ту сторону.

– Ну все, милая. Отмучилась. Сейчас расседлаю, и домой.

Сбросила мешки вниз, спрыгнула сама. Быстро, чтобы не закоченеть на мокрой от росы траве, обтерла ноги и надела сапоги.

Как мы с Альвером договорились, седло мне дали старое, потертое, сбрую тоже не новую – все это придется бросить здесь. Отпускать оседланную лошадь рискованно, а неоседланная могла и сама убежать из загона, чтобы, «нагулявшись», вернуться домой.

Серело. С реки поднимался туман, утро наступало зябкое и неуютное. Жутко, до проклятого, хотелось спать. Плеснула в лицо водой из реки – полегчало, в голове немного прояснилось, зато стало еще холоднее. Трясущимися руками расседлала Звездочку, подвязала к морде мешок овса, и кобыла с хрустом принялась завтракать.

При мысли о еде меня затошнило. Полжизни за теплую постель и кружку горячего чая. Накинула второй плащ, чтобы хоть немного согреться, попрыгала на месте, хлопая себя по бокам. Лошадь прервала прием пищи, с интересом наблюдая за моими упражнениями.

Невдалеке дребезжащим кваканьем лягушки приветствовали новый день.

Сгребла седло, уздечку и подпруги. С натугой приподняла, отволокла к болотцу и с размаху зашвырнула в темную жижу. Жижа ответила смачным бульканьем, принимая подношение. Пока шла по высокой траве, вымочила оба плаща, и теперь они мокрыми полами неприятно били по ногам.

Вернулась к лошади, та встретила меня еще более удивленной мордой. Ну да, на ее памяти впервые двуногие выкидывали в болото столь ценные вещи.

Забрала у кобылы опустевший мешок из-под овса и предложила валить домой. Звездочка взмахнула длинными ресницами, переступила с ноги на ногу, но с места не сдвинулась.

Проклятого ей под хвост!

Стеганула лошадь по заду пустым мешком и проорала:

– Пошла домой!

Кобыла обиженно всхрапнула и задрала губу, продемонстрировав желтые зубы и готовность укусить в случае чего.

– Домой, – настойчиво проговорила я, указывая рукой на реку.

Звездочка с сомнением покосилась на темную воду, мотнула головой.

– Порежу, – предупредила я, доставая из ножен меч.

Кобыла по-новому оценила мой злой и невыспавшийся вид, а также серебристую сталь в руках. Опустила голову, совсем по-человечески вздохнула и зашагала к воде.

– Так-то лучше, – проворчала я, наблюдая, как светлый силуэт медленно погружается в воду, пересекает речку, и легкий туман струится по бокам, придавая Звездочке вид мифического Пегаса.

Кобыла вышла на тот берег, отряхнулась и неспешно потрусила домой, а я вернулась к решению сложной задачи: как уместить вещи из двух мешков в один. Не решила. Припасы пришлось оставить в отдельном мешке, а сам мешок закрепить спереди на груди. Неудобно и тяжело, зато с каждым привалом мешок будет становиться легче.

Внимательно осмотрела берег – не оставила ли чего на траве, и зашагала в сторону Черного ручья.

Загрузка...