Леди Зима (СИ)

ГЛАВА 9. НАМИРДАН

Казалось, даже океанское солнце выглядит иначе, чем светило над сушей. Свет его, необычайно яркий и чистый вонзался в волны Намирдана, пытаясь пронзить толщу вод до самого дна. Но если море Зац ещё могло позволить такие шутки, особенно вблизи берега, то океан смеялся над подобными попытками, храня таинственные глубины в полной неприкосновенности. Валы, высокие и крутые катились с глухим рокотом, совсем не похожим на шелест морских волн, а океанский ветер важно трубил своим могучим голосом, обещая испытания слабым или неумелым мореходам.

Утро выхода в океан выдалось на редкость ясным и спокойным, так что Джонрако велев вынести обеденный стол на шканцы, как он это частенько делал, даже когда завтракал сам. Пока стюард сервировал столик, капитан рассматривал в зрительную трубку удаляющийся берег континента, который для невооружённого глаза выглядел простой серой полоской на горизонте. В окуляр же ещё можно было различить несколько толстых башен, напоминающих пеньки.

Джонрако сплюнул, в сердцах. Лямине ему никогда особо не нравился, поэтому он старался не заходить в его порт, без особой необходимости. Даже возможность избавиться о двух неприятных «зайцев» не заставила его изменить курс Чёрта. Проклятый городишко, чтобы ему утонуть, населяли одни чёртовы религиозные фанатики и за лишне слово в адрес Магистра, ты мог запросто получить кинжал под ребро, прежде, чем сообразил, какую хрень ляпнул. Именно в Лямине Магистр набирал пушечное мясо для войн, которые затевал и там происходили самые пышные торжества в его честь.

Шания, стоявшая рядом, разрывалась между желанием взглянуть в странную трубку, приближающую далёкие предметы и своей гордостью. За весь вчерашний день они больше не сказали друг-другу ни слова, предпочитая использовать Хастола, в качестве посредника. Именно он, неизменно ухмыляясь, сообщал девушке, что капитан соизволил выделить ей каюту или приглашает отобедать.

Санорени, до смерти испуганный шуткой капитана, постарался на славу и все остались довольны изысканными блюдами, больше напоминающими яства из дорогого ресторана, чем обычную матросскую еду. Чтобы кок не расслаблялся, Джонрако попенял на расход провизии, но после смягчился и заявил, что с таким коком он не боится преодолеть Полосу Мрака и идти дальше. Услыхав про Полосу, толстяк схватился за голову и со стоном, удалился на камбуз.

Итак, гордость взяла верх и поджав губы, Волли отошла к обеденному столу, куда уже начали прибывать чашки с дымящимся напитком и бутерброды. Хастол, занявший своё место чуть раньше, поднялся и помог девушке, заслужив нарочито громкие слова благодарности. Джонрако, краем глаза наблюдавший за этой картиной, яростно схлопнул трубку и прикрикнул на матросов.

Эти окрики раздавались весь вчерашний день и матросы, не допускавшие ни одной ошибки, пожимали плечами и спрашивали, какая креветка искусала капитана. Узан, успевший-таки стащить бутылку и опорожнивший половину, авторитетно заявил, что ему-то известна причина. Дескать шкип буйствует из-за того, что аппетитная цыпочка отклонила его притязания. Уж лучше бы, заявил матрос, поглаживая неприличную татуировку на ляжке, начальник дал действовать опытному парню. Уж он, Узан бы, так не оплошал!

Капитан, стоявший в задних рядах слушателей, тотчас дал действовать опытному парню и тот не оплошал, выдраивая кубрик. Когда вечером, грязный и злой, Узан поднялся на палубу, ничто на свете не заставило бы его начать снова трепать языком.

— Капитан, — окликнул Черстоли, намазывая тёплую булку маслом и передавая её девушке, — Не желаете составить нам компанию? Я, надеюсь, наше общество вас не слишком тяготит? Или вы чего-то опасаетесь?

Джонрако, твёрдо решивший позавтракать в одиночку, закрыл рот и скрипнув зубами, подошёл к столу. Шания тотчас повернула голову в другую сторону и капитан, всхрапнув носом, сделал то же самое. То, что оба ведут себя, как дети, никого не волновало. Больше тяготило молчание, повисшее над столом. Волли ощутила, что мягкая вкусная булка напрочь не лезет в её горло и громко откашлялась. Тотчас волна кашля овладела всеми присутствующими, словно все глотнули крепкого рома. Угрюмый капитан откашлялся и обратился к Хастолу так, словно за столом больше никого не было:

— Возможно это и не моё дело, приятель, — он пожал могучими плечами, — Но уж такой я любопытный человек. Скажи, на кой чёрт ты прёшься на это самый Калларис? Скажу тебе, как на духу, я кое что слышал про эту землю и всё что я слышал, пахло весьма неаппетитно. Плохое это место.

— Плохое? — удивился парень, откидываясь на спинку раскладного стула и недоуменно рассматривая собеседника, — И кто же об этом поведал? Честно говоря, не слышал, чтобы кто-то из людей побывал на острове. Кстати, думаю вы очень внимательно читали «Ла тонга Симмерико», но вряд ли вам известно, что это — отредактированный вариант. Несколько глав удалили из печати и достать их теперь — очень сложная задача.

— О чём же там говорилось? — поинтересовалась Шания, невольно опередив капитана, — Просто обожаю читать интересные книги.

— Наверняка, это — те, где разводятся слюни о несчастной любви, — буркнул Собболи, не в силах удержаться от комментария, — Чтобы обязательно дворянин влюбился в нищенку или принцесса втрескалась в смазливого бродягу.

— Я уже выросла из детского возраста! — отрезала девушка, сверкая глазами.

— Сомневаюсь, — проворчал Джонрако, щурясь, как сытый кот и отхлёбывая из чашки, — Все признаки детства налицо: худорба, скверный характер и отсутствие логики.

— Я — не худая! — повысила голос Шания, из всех упрёков в свой адрес уловившая лишь тот, который касался внешности, — И не заросшему откормленному громиле меня этим попрекать!

— В этих главах говорилось о скрытых островах, — как нив чём не бывало, продолжил Хастол и внимание спорщиков тут же вернулось к юноше. Тот же сидел, уставившись в пространство и загадочно улыбался.

— Гро… Что значит: скрытые острова? — спросил Джонрако, с некоторым сожалением отвлекаясь от начавшегося скандала, — Никогда о таких не слышал.

— Скрытые? Куски суши в Южном полушарии, которые по определённым причинам оказались вырваны из ткани обычного мира. Некоторые даже невозможно ощутить: корабль запросто пройдёт через такое место и никто ничего не почувствует. Даже названия этих мест успели стереться из памяти людей.

— А на этих островах жили люди? — тихо спросила Шания, опираясь локтями о стол и укладывая подбородок в подставленные ладони.

— Чушь! В Южном людей нет и никогда не было, — проворчал Джонрако, — Только на Трописе мы встретили каких-то странных тварей, которых можно было, хоть и с натяжкой, назвать людьми. Они — маленькие, мне по пуп и покрыты чёрной шерстью.

— Раньше там жили люди, обычные люди, — возразил Хастол, — именно на тех кусках суши, которые позже исчезли из нашего мира. Что с ними случилось, не скажет уже никто.

— Кошмар! — выдохнула Волли и нервно сжевала бутерброд, даже не заметив этого, — Жалко людей!

Хастол только пожал плечами.

— Книга говорит, что они сами были повинны в случившемся несчастье, — он задумчиво посмотрел в небо и его глаза затуманились, словно парень пытался вспомнить нечто, давно позабытое, — Не стоит идти против устоявшегося порядка. Рано или поздно всё вернётся на круги своя, а нарушители традиций получат заслуженное наказание.

— Это ты сейчас о чём? — буркнул Собболи, разглядывая бутерброд и размышляя о том, насколько тот невелик, — Кто получит наказание? Какие устоявшиеся традиции?

Черстоли очнулся от владевшего им транса и с некоторым замешательством посмотрел на капитана. В поисках поддержки парень взглянул на девушку, но она растерянно улыбнулась и пожала плечами.

— Жители островов, конечно же, — сказал парень, в конце концов, но в его голосе сквозила неуверенность, точно это было первое, что пришло ему в голову, — Образ их жизни не соответствовал законам древнего мира и Владыка Ночи закрыл острова властью, дарованной ему.

— Будь моя власть я бы тоже закрыл кое-какие места, — проворчал Джонрако и в один укус расправился с произведением кулинарного искусства, — Мелочь какая…Я бы стёр с лица земли чёртов Лямине. Вот уже поганое местечко!

— А я слышала, что это — очень пристойный город, — с вызовом откликнулась Шания и Собболи, издав тяжёлый вздох, уставился на неё, ожидая продолжения, — Говорят, что Острие Тьмы не имеет там такой власти, как в остальных городах и старается там вообще не появляться. Любой город, где нет его людей, будет хорошим местом.

— Ты то была в этом распроклятом местечке? — скривившись, спросил Джонрако, — Пойми, кроме твоего любимого Острия существует ещё целая прорва замечательных людей, встреча с которыми не сулит ничего хорошего. А это ублюдочное селение, провалиться ему в преисподнюю, просто кишит такими отличными парнями.

Пока он говорил, Хастол внимательно смотрел на девушку и заметил, что всякий раз, когда Шания слышала имя предводителя разбойников или сама произносила его, её начинало бить мелкой дрожью, а кожа бледнеет. Поэтому, когда взволнованная Волли попыталась дать отпор Соболи, Хастол положил ладонь на её руку и спокойно спросил:

— А что вас связывает с этим человеком? Как мне кажется, он не принадлежит к тому кругу, откуда вы вышли, — он виновато улыбнулся, — Но если эта тема слишком болезненна, можете не отвечать.

— Да нет, пусть отвечает, — капитан деловито отряхнул крошки с бороды, — Я же должен знать, за каким чёртом на моей посудине болтаются тощая цыпа и лысый придурок с цепочками на башке.

— Я не тощая!

— Тощая, но это не слишком важно, гораздо важнее причина, которая вынудила тебя удирать от этого ублюдка, — Джонрако важно кивнул и допил напиток, — Должен же я понимать причины происходящего, чёрт меня побери, чтобы меня не застали врасплох, как в прошлый раз! Ненавижу, когда меня внезапно хватают за жопу!

— Остриё приходил к вам? — девушка так удивилась, что напрочь позабыла про гнев, — и чего же он хотел?

— Ну, насколько я знаю этого негодяя, больше всего он хочет отправить всех в преисподнюю. Изначально он желал отправить меня на свидание с моим покойным папашкой, — Собболи невесело усмехнулся, — И всё из-за того, что я дескать согласился взять на борт Чёрта одну молоденькую тощую девицу. Но когда выяснилось, что мой пассажир другого пола, мы стали закадычными друзьями и если бы не появление гвардейцев, краб им в печёнку, начали бы целоваться, как заправские голубки.

Джонрако сплюнул, с явным омерзением вспоминая тонкие губы бандита, смазанные каким-то блестящим составом. Потом вернулся к затронутой теме.

— Так в чём же дело, дорогуша? В чём ты провинилась перед моим корешем, гореть ему вечно в преисподней? — Собболи сделал торопливый жест, отгоняющий злых духов, — Вряд ли ты его любовница; эта гадюка предпочитает других соседей по кровати. Скрюченный пару раз доставлял в Ченс груз живого товара, предназначенный Острию, это были исключительно мальчики. Может чего спёрла? Хоть я и не представляю, что такая, как ты могла украсть у прожжённого головореза. Так в чём причина? Давай, давай, раскалывайся!

— Просьба вашего пассажира была высказана намного вежливее, чем эти грубые домогания, — холодно ответила Шания, — Поэтому я буду отвечать исключительно Хастолу.

— Да хоть этому столику! — расхохотался Джонрако, которого здорово повеселила фраза пассажирки, — Я то всё равно выслушаю всё. Хастол, приятель, ты же не станешь прогонять неотёсанного капитана?

— Капитан, ваши манеры находятся ниже всякой критики! — заметила Шания, но, тем не менее, начала рассказ, — Возможно вам не известно, а уж этому неотёсанному дубине-капитану, так точно невдомёк, но семейство Волли — один из древнейших родов Ченса. В своё время именно нам принадлежали леса к востоку от города, до Шиммина и дальше, до самого побережья. Затем один из Волли оказался замешан в заговоре против Магистра и лишён большей части имущества, а род сильно обеднел. Были годы, когда семейство выживало, перебиваясь подачками Магистрата, но никогда мы не смешивались с разбогатевшими лавочниками, как другие дворяне, сохранив чистоту рода.

— И причём тут этот убийца? Какое ему дело до обедневшего дворянского рода?

— Звонкое имя. Острие хочет быть вхож в знатные дома Ченса, — Шанию передёрнуло, — Если бы он женился на мне, то, по закону, имел бы полное право именоваться графом. Есть нюансы, но у мерзавца полным-полно продажных юристов, которые отшлифовали бы сделку. Мой отец имел неосторожность один раз довериться этому человеку, за что вскоре и поплатился своей жизнью и жизнью моей матери, — На глазах девушки сверкнули крупные капли, а сама она тихо шмыгнула носом, — Это случилось восемь лет назад. К счастью в завещании было указано, что замуж я выйду не раньше, чем мне исполнится двадцать, иначе меня бы отдали тотчас, после гибели родителей. Но Острие позаботился о том, чтобы я никуда не сбежала и приставил людей, стерегущих меня день и ночь. Сначала я ничего не понимала и не знала, насколько это жуткий человек. Когда я немного подросла, он пришёл ко мне и объяснил, для чего я ему нужна. А потом ухмыльнулся и объявил, что прикончит меня сразу, после церемонии. Потому, что ему так хочется. И все эти годы я с ужасом ожидала своего двадцатилетия и пыталась строить планы побега. Десять раз я пыталась спастись и всё оказалось тщетно. Меня ловили и возвращали обратно. Они, — голос девушки задрожал и слёзы начали струиться по щекам, — Они пороли меня, как какую-то уличную девку и угрожали изнасиловать. Если бы не строгий приказ хозяина, эти мерзавцы так бы и поступили! До двадцатилетия мне остаётся ровно месяц и, к счастью, вчера мне удалось сбежать. Бандиты гнались по пятам, поэтому собраться, как следует, мне не удалось: пришлось хватать то, что попалось под руку.

— Ну и что же ты трепала языком о каком-то ином окружении, к которому привыкла? — Джонрако был тронут рассказом, но постарался скрыть истинные чувства за показной грубостью, — окружение то действительно другое: сплошь насильники да убийцы!

Девушка сверкнула в его сторону мгновенно высохшими глазами и отрезала:

— Я общалась с людьми моего круга. Острие не мог допустить, чтобы кто-то заподозрил неладное, поэтому я получила то же образование, что и другие дворянские девушки и выходила в свет. Естественно, под присмотром соглядатаев.

— Ну и что же ты не попросила о помощи своих друзей- дворянчиков? — насмешливо поинтересовался Собболи, раскуривая трубку, — Или они решили не марать ручки, путаясь со всяким сбродом?

— Я пыталась, — плечи Шании опустились, — Но мои охранники заметили это и предупредили: если я продолжу эти попытки — меня перестанут выпускать из дома. Я бы тогда совсем утратила рассудок. Пришлось пожертвовать этой возможностью, обменяв на общение со сверстниками.

— Но неужели у столь красивой девушки не нашлось поклонников? — удивился Хастол, — Настойчивые молодые люди, которые поют серенады и лезут на балкон к своим любимым, всегда готовы помочь девушке, попавшей в беду.

— Опека оказалась очень плотной, — Волли пожала плечами и печально усмехнулась, — Рядом постоянно находился парень, выдающий себя за воздыхателя. Его поведение…Я ненавидела этого мерзавца!

— Ненавидела? — насмешливо переспросил капитан, — И что же с ним случилось? Он жив, вообще?

— Не знаю, — покрасневшая девушка, смущённо опустила глаза, — Он отвлёкся, а я изо всех сил приложила его по голове и сбежала. Когда я спускалась по стене, он ещё лежал без движения. Возможно, удар оказался слишком сильным, не знаю.

Последние её слова заглушил громовой хохот Джонрако, который едва не поперхнулся дымом и теперь громко кашлял, шлёпая ладонью по столу. Судя по всему, капитан испытывал настоящий восторг. Смахивая выступившие слёзы, он, с некоторым усилием, проворчал:

— Постараюсь не поворачиваться к тебе спиной, подруга! Особенно, если ты опять рассердишься на меня. Клянусь, мне ещё ни разу не попадалась девица, так обожающая колотить мужиков по головам! — ещё один приступ хохота прервал его речь, — Нет, всё-таки старые книги не врут и существует связь между внешностью и характером человека.

— Это вы о чём? — девушка прищурилась, подозревая подвох, — Какая тут может быть связь?

— Толстые люди, обычно — весёлые и жизнерадостные, — охотно пояснил Джонрако, игнорируя предостерегающие жесты Хастола, — Склонны к шумным пирушкам, весёлым шуткам и розыгрышам. В жизни их нет опасных врагов, а количество друзей превышает необходимое число. Это — Сердар: «О характере человека, его происхождении и возможностях развития», — капитан поднял дымящуюся трубку и покачал ею, — Люди тощие, обычно склонны к меланхолии и приступам неконтролируемой злобы. Им свойственна повышенная обидчивость и вспыльчивость, переходящая в неприкрытый гнев. Особо для тощих людей свойственна скрытая мстительность, которую они готовы распространить на весь мир, считая оный своим главным врагом. Вот и всё, что я хотел сказать.

На некоторое время капитану потребовалось всё его проворство, чтобы успеть пригнуться. Однако это не уменьшило его веселья.

— Жаль, — сказал он, усмехаясь, — Это была очень хорошая чашка. В Черзе раньше изготавливали великолепные сервизы. Печально, но с тех пор мастерство горшечников пошло на убыль.

Джабба даже не думал скрывать недовольство, глядя на человека, сидящего во главе стола. Кроме них двоих, на верхушке Башни Облаков присутствовал ещё один гость: невысокий человек, неопределённого возраста, зябко кутающийся в пурпурный плащ высшего совета Академии. На лице учёного читалась откровенная растерянность, причиной которой несомненно являлось это странное приглашение на Обзорную площадку. Сиред Зарелли уже больше пяти лет не встречался с Магистром и совсем не стремился к новым свиданиям. Напротив, заслуженный картограф старался всеми способами избегать возможного внимания со стороны чародея и если намечалось некое торжественное событие с участием Магистра, тут же сказывался больным.

Прошло уже достаточно много времени, с последней встречи, но сейчас, под взглядом холодных глаз, полыхающих зелёным пламенем, к Зарелли возвращался прежний страх и слабость в коленях. «Что ему нужно от меня?» — единственная мысль крутилась в голове учёного и как он не пытался думать о чём-то ином, она возвращалась снова и снова. Ощущая усиливающийся ужас, Сиред видел, как губы чародея раздвинула издевательская ухмылка, свидетельствующая о том, что мысли картографа, стали ему доступны. Потом чародей отвернулся, разом прекратив улыбаться.

Состояние Джинсерхуа не имело ничего общего с обычным недовольством: он пребывал в ярости и лишь огромным усилием воли сдерживал себя в руках. В лице капитана, за прошедшее время, появились изменения, вынуждающие гадать, какое потрясение он успел пережить. Глубокие морщины прорезали гладкую кожу смуглого лица, около глаз появились тёмные круги, а в чёрных волосах белели пряди седых волос.

Некоторое время чёрные глаза противостояли зелёным, а потом Магистр усмехнулся и опустил взгляд на чёрную птицу, которая лениво прохаживалась по прозрачной крышке стола. Шурт коротко каркал и постукивал клювом по своему отражению в столешнице. Ощутив на себе взгляд повелителя, ворон поднял голову и спросил:

— Ну что, приступим?

— Даже не знаю, — маг пожал плечами, — может быть кто-то из присутствующих желает высказаться. Пожаловаться, например, или обвинить меня в чём-то.

Он вновь усмехнулся и бросил косой взгляд на гвардейца. У того лицо пошло багровыми пятнами, а пальцы сжались в кулаки, которыми Джабба опёрся о стол. Потом, почти не разжимая зубов, Джинсерхуа процедил:

— Пожаловаться? Может до меня просто не доходят некоторые вещи? — его напряжённый голос внезапно сорвался на крик, а сам капитан привстал, стукнув кулаками по столешнице, — Возможно я не понимаю, на кого, собственно, работаю? Мне трудно представить, как же нужно презирать своих помощников, чтобы поступать с ними таким образом!

— Каким? — Магистр сложил руки на груди и прямо посмотрел на гвардейца, обозначив на тонких губах холодную усмешку, — С моей точки зрения произошло небольшое недоразумение, вот и всё. Вы провалили своё задание, упустили нужного человека и теперь пытаетесь оправдаться, устраивая истерики? Ай, ай! Как это недостойно истинного воина! А вы как считаете, глубокоуважаемый Сиред?

Тот ничего не сказал, твёрдо решив не вмешиваться в перепалку и мечтая лишь об одном: как можно быстрее покинуть Обзорную площадку, вернуться в родной дом и за чашкой подогретого вина, навсегда забыть о неприятном визите. Поэтому картограф игнорировал ехидный вопрос и лишь поправил складки одежды, точно это занятие оказалось гораздо важнее всего остального. Джабба таки покосился в его сторону, но тотчас вновь уставился на Магистра, который лениво играл с перьями в хвосте Шурта.

— Истерики? Оправдаться? Я знаю свои ошибки и не пытаюсь переложить их на других. Мы почти взяли этого гада и если бы не проклятый туман! — он скривился и вновь стукнул кулаками по столу, — Но и он бы нас не остановил: подумаешь, какой-то вонючий кусок дерьма, но эти твари…Очень хотелось бы знать, кто послал этих монстров. Да, это недостойно гвардейца, но я до сих пор ощущаю ужас, когда вспоминаю, как эти чудовища лезли на борт! Это была магия, чтоб мне сдохнуть! А магией у нас заведует только один человек и на его руках кровь тридцати пяти моих подчинённых! И ещё пятнадцати, сошедших с ума. Или вы совсем не при чём?

Шурт поднял голову и посмотрел на своего повелителя. Тот продолжал усмехаться, но его улыбка превратилась в застывшую гримасу, а когда ворон попытался открыть клюв, длинные пальцы тотчас оказались у горла птицы и плотно сжались на нём, недвусмысленно намекая на необходимости помалкивать.

— Да, туман был моей работой, — словно рассуждая, неторопливо сказал чародей и посмотрел в голубое небо, где лениво плыли беспечные облака, — Мне казалось, что он задержит судно беглецов и облегчит вашу задачу. Но существа из тумана оказались неожиданностью и для меня. А я предупреждал, что человек, которого вы преследовали, может оказаться опасным противником. Теперь вы и сами в этом убедились.

Лицо Джинсрхуа отразило сомнение, а потом краткую борьбу, словно он пытался заставить себя поверить в сказанное Магистром. А тот мгновенно почуял эту слабину и тотчас его улыбка стала шире. Чародей ослабил пальцы на шее Шурта и ворон тут же отпрыгнул в сторону, издав тихий сип.

— Молчу я, молчу! — бормотал он, — Задушишь когда-нибудь…

— Значит, туманную мерзость прислал тот человек, — медленно произнёс Джинсерхуа, — Его зовут Хастол Черстоли, на вид ему — двадцать с небольшим и судя по всему, он — из какого-то дворянского рода. Я хорошо запомнил его физиономию и не забуду, даже если пройдёт тысяча лет! Тридцать пять опытных воинов погибли, чтобы он спас свою вонючую шкуру и десятерых я мог назвать своими верными товарищами! Храбрые парни. Но как они кричали, когда эти кошмарные существа лезли на борт и ничто не могло их остановить.

— Это печально, — согласился Магистр, — Я уже распорядился, чтобы семьям всех погибших выплатили достойное вознаграждение. А в тот момент…Каюсь, спохватился слишком поздно, но всё же успел применить контрзаклинание, рассеивающее туман, иначе вы погибли бы все, до единого. Джабба, мой верный помощник, предоставь мне полный список всех своих людей, чтобы я смог обеспечить каждого защитным амулетом. Думаю магическая защита окажется совсем не лишней, в грядущем походе. Ну, а самый лучший, мы предоставим Сиреду. Ты ведь этого достоин, не правда ли?

— Наверное, — пожал плечами Зарелли и тут до него дошёл смысл сказанного. Глаза учёного полезли на лоб, а сам он вскочил на ноги, выставив руки перед собой, — Но вы же обещали! Вы же говорили, что то плавание будет последним! Пусть возьмут меня боги картографии, но я — слишком стар и даже добавленные годы не сделают легче новое путешествие.

— Даже добавленные пятьдесят лет? — вкрадчиво осведомился Магистр и словно в раздумье, добавил, — Даже сто добавленных лет? Это же позволит любому вновь ощутить себя молодым и беззаботным!

Сиред Зарелли тяжело вздохнул и бессильно уронив длинные костлявые руки, опустился на край кресла. На его морщинистом лице появилась печальная улыбка, а в глазах мелькнуло тоскливое выражение. Магистр терпеливо ждал ответа.

— Продлённая старость — ничто иное, как та же старость, — картограф пожал плечами, — И она не даст новой молодости. Однако, как я понимаю, в дальнейших спорах нет ни малейшего смысла? Если я не соглашусь выполнять поручение за награду, меня отправят в качестве наказания, ведь так? Уж лучше получить хоть какую-то выгоду. Однако, можно узнать, почему возникла нужда именно во мне? Мой помощник столь же эрудирован и ему всего лишь сорок пять. Почему бы не взять его?

— И он тоже совершил несколько экспедиций в Южное полушарие? — безмятежно осведомился Магистр и щёлкнув пальцами, приказал ворону, — Карту, немедленно!

Шурт сорвался с места и мгновенно растворился в чёрной мембране выхода. Джабба отвлёкся от подсчёта нужного числа людей и заинтересованно уставился на чародея. Волшебник насмешливо рассматривал учёного, который, услыхав о цели путешествия, едва не рухнул с кресла и теперь усиленно восстанавливал утраченное равновесие. Убедившись, что его слова произвели нужный эффект, Магистр продолжил:

— В путешествии потребуется лоцман, способный привести корабль за полосу тени и хорошо ориентироваться в водах юга. Честно говоря, я готов оставить тебя в покое, если ты предложишь достойную замену. Но помни: преследовать придётся корабль, которым управляет весьма опытный мореход.

Пока Сиред лихорадочно вспоминал известных ему капитанов и географов, Джинсерхуа недоуменно поинтересовался:

— Откуда такая уверенность, касательно Юного полушария? Учитывая прошедшее время и характеристики хода, наши беглецы не проделали и полпути к Твайру.

— Нужно быть предусмотрительным, — пояснил Магистр и тихо рассмеялся, — Очень предусмотрительным. Я дам вам список примерных точек, где весьма вероятно их присутствие в процессе этого похода.

Сиред нервно хлопнул себя по лбу и рассмеялся дребезжащим смехопутешествия. Пусть это и весьма сомнительный шанс, но у нас нет дрм. Капитан и Магистр задумчиво разглядывали учёного, ожидая продолжения.

— Я вспомнил! — почти выкрикнул картограф, — Я точно знаю, кто вам нужен! Лучшего капитана вам не найти. Это — мореход, с которым я три раза ходил за Полосу тени, отличный моряк, с достойным кораблём и опытной командой. Зовут его — Джонрако Собболи и думаю…

— Как называется шхуна, которую вы преследовали? — тускло осведомился чародей, перебив озадаченного картографа, — Вы же узнали имя капитана?

— Морской Чёрт, — отчеканил Джабба и с видимым сочувствием посмотрел на поникшего Сиреда, — Капитан — Джонрако Собболи. Должен заметить, я успел навести справки и да: он действительно весьма и весьма неплохой мореход, но не без грешков. Был замечен в контрабанде во время Войны двух островов. И я уже успел заметить, что его посудина лишь слегка уступает в скорости самым быстроходным единицам флота.

— Собболи, Собболи, — задумчиво протянул Магистр, — Знакомая фамилия. Он никак не связан с тем Собболи, которого казнили за шпионаж?

— По официальной версии, — уточнил гвардеец, почти не задумываясь, — Помнится, истинные причины никто афишировать не стал.

— Не будем и мы сейчас, — согласился чародей, — так всё же?

— Его сын. Такой же своенравный и буйный, как папаша. В прошлый раз ему удалось избежать наказания, но теперь, он — попался.

— Посмотрим, — Магистр вздохнул, — Посмотрим.

Он посмотрел на Зарелли, который сидел, охватив опущенную голову длинными пальцами и позволяя клочкам седых редких волос торчать наружу. Ощутив на себе тяжёлый взгляд волшебника, картограф убрал руки и с вымученной улыбкой пожал плечами. Магистр повторил жест и отвернулся. Всё было решено.

Чёрная клякса входной мембраны хлопнула, пропусти внутрь взъерошенного ворона, сжимающего в огромном клюве рулон бумаги. Плюхнувшись на стол, Шурт торопливо освободился от принесённой карты и каркнул, прочистив горло. Вместо благодарности, маг смахнул птицу и развернул карту, открыв цветное изображение Магистериума.

Окинув взглядом картину мира, известного человеку, чародей провёл рукой по гладкой поверхности бумаги, точно пытался ощутить неровности рельефа. Потом лысая голова поднялась, а в зелёных глазах вспыхнул огонёк возбуждения. Волшебник поманил пальцем помощников, приглашая их подойти ближе.

Сиред Зарелли понуро протрусил к креслу волшебника и послушно уставился на знакомые очертания материков и океанов. Джабба, который, до последнего времени, не слишком интересовался географией, изучал карту с большим интересом.

Убедившись в том, что привлёк необходимое внимание, Магистр повёл пальцем по синему пространству Настигана и остановился на зелёном пятне, изображающем Твайр.

— Первую остановку они сделают здесь, — сказал он, постукивая по изображению острова, — И пробудут здесь не менее суток. Возможно этого не хватит вам, чтобы настичь беглецов, но всё же задержит преступников, а всякая их задержка идёт нам на пользу. Со своей стороны я попытаюсь приложить максимум усилий, чтобы судно этого Собболи оставалось на Твайре, как можно дольше. Если вы успеете прибыть на Твайр, когда беглецы ещё будут там, я вас непременно уведомлю.

Сиред послушно кивал, даже не пытаясь вдумываться в смысл произнесённых слов. Жалость картографа к самому себе была так велика, что полностью поглотила его, не оставив места для чего бы то ни было ещё. Джабба же поднял бровь и произнёс голосом, полным сомнения:

— Корабль, снаряжённый для дальнего плавания и спасающийся от преследования, станет делать длинную остановку на Твайре? Бред! Откуда такая уверенность?

Магистр самодовольно улыбнулся.

— У них не будет другого выхода, — уверенно пояснил он, — На судне не останется пригодной, к употреблению, воды и либо они предпочтут смерть от жажды, либо будут вынуждены зайти в Черз.

— Но как? — нахмурился гвардеец, — Если и прежде была возможность портить продукты на расстоянии…

— Не было, — покачал головой маг и вновь ухмыльнулся, — Но ведь не всё в мире решает волшебство. Среди команды имеется мой лазутчик; не вижу смысла скрывать это от вас. У него есть определённые указания, среди которых — испортить воду, если Морской Чёрт сумеет избежать преследования.

— Лазутчик? — изумился картограф, — Среди маленькой команды? Да его же враз раскроют!

— Этого человека никто никогда не заподозрит. С его способностью менять внешность и изворотливым умом — никогда в жизни.

Джабба тотчас вспомнил предыдущую встречу и безликого, оставшегося для особых указаний мага. Сообразив, в чём дело, гвардеец понимающе кивнул. Сиред повторил его жест, даже не пытаясь догадаться, в чём подоплёка странного заявления Магистра.

Тем временем, чародей продолжал бороздить пальцем пространство карты. Он остановился около двух точек, едва заметных в синеве океана и стало заметно колебание волшебника, точно он не знал, какой из двух крошечных отметин отдать предпочтение. Однако замешательство минуло и палец двинулся влево.

— Остров Колонны, — возвестил бесцветный голос, — Мне кажется, что беглецы постараются забрать отсюда одного, весьма необычного, пассажира.

— Необычного, ха! Я думаю! — хмыкнул картограф, точно пробуждаясь от глубокого сна, — Всем известно, что этот клочок земли — официальная колония собачьей общины. Людей на острове совсем нет.

— Точно, — согласился волшебник и похлопал учёного по плечу, — Теперь понимаешь, почему я нуждаюсь именно в тебе, старина? Из-за твоих знаний. Если на корабле Собболи находится тот, о ком я думаю, или кто-то, связанный с ним, ему потребуется пёс, возглавляющий общину. Очень особенная собака.

— Иварод или попросту — Ива, — заметил Зарелли, уставившись на карту с пробуждающимся интересом, — Мы с ним беседовали несколько раз. У него чудовищная эрудиция и не менее кошмарное самомнение.

— Знакомое имя, — усмехнулся Джабба, — Эта блохастая тварь не всегда руководила общиной на острове Колонны. Помнится, во время последней войны, он шпионил в пользу Карта, причём оказался настолько ловок, что его ни разу не удалось прищучить! Я до сих пор подозреваю, что похищение планов оборонительных сооружений Ширине — дело лап именно этой милой собачки. После победы, когда арестовывали всех подряд, я пытался его отыскать, но чёртов пёс успел удрать на остров Колонны.

— Ладно, ладно, — Магистр махнул рукой, — Мне известно, насколько вы все — знающие люди, поэтому я и остановился на ваших кандидатурах. Итак, дальше у нас идёт Карт, причём порт Ле Карта можно исключить сразу же. А вот Южная часть острова, изобилующая тайными пристанями братьев — именно то, что их заинтересует. Должен предупредить об опасности, которую представляют собой мятежники Карта: могущество братьев лишь немногим уступает моему, а вблизи своих источников силы, чёртовы заговорщики почти непобедимы. Настроены они враждебно, поэтому беглецам не составит особого труда натравить их на вас. В таком случае, очень рекомендую немедленно покинуть Карт и удалиться от него на максимальное расстояние. Направляйтесь к Зару, но ни в коем случае не делайте в нём остановок; ваша цель — Сквозная река, по которой беглецы постараются преодолеть Полосу Тени.

— Но к чему столь подробные объяснения всего маршрута? — поинтересовался Сиред, приподняв лохматую бровь, — Ведь мы можем обсуждать перипетии путешествия, используя Посредник? Это же — намного удобнее, чем вспоминать и путаться в указаниях.

Не говоря ни слова, Магистр отнял руку от рулона бумаги, позволив карте свернуться. После этого сделал быстрый жест и в его ладони появился крошечный жёлтый шарик, сияющий тусклым жёлтым светом. Чародей поставил предмет на стол и тот тотчас принялся увеличиваться в размерах, одновременно теряя в яркости. Когда сфера достигла величины человеческой головы, её сияние угасло и она превратилась в тёмный мёртвый шар.

— Это — Дальний Посредник, — пояснил Магистр, кривя тонкие губы и пощипывая пальцами кончик длинного носа, — Прежде эта штуковина без проблем устанавливала связь с Южным полушарие, с самыми отдалёнными его участками. Уже который день я пытаюсь использовать Посредник, чтобы связаться со своим агентом на Карте и мои усилия тщетны. В эфирном пространстве бушует магическая буря, самая сильная, за последнюю тысячу лет. Посылать сообщения можно, лишь затратив невероятное количество энергии. Тем не менее, я дам вам Посредник, ведь не вечность же будут продолжаться эти возмущения!

Больше никто ничего не спрашивал и Обзорная Площадка наполнилась тишиной. Даже Шурт неподвижно замер на хрустальном столе, рассматривая чародея. На него же устремились взоры Джаббы и Сиреда. Сам Магистр глядел в голубую даль небес, смыкающуюся с пространством океана, точно пытался отыскать там крошечный кораблик, везущий на борту загадочного пассажира.

Сиред Зарелли, размышлял о том, как быстрее вернуться домой; Джабба Джинерхуа лелеял мстительные мечты о встрече с ненавистным Хастолом. О чём думал Магистр, не знал никто.

ГЛАВА 10. НЕПРИЯТНОСТИ

Джонрако сидел на пустынном каменистом берегу, неведомой ему земли и тупо разглядывал высокие валы волн, которые со злобным шипением накатывали на изрезанные истуканы валунов и откатывались назад, подготавливая следующую атаку. Угрюмое серое небо, без единого просвета, низко нависало над головой капитана, точно намеревалось сокрушить морехода своим облачным животом. Ни единого яркого пятна: растительности вокруг не наблюдалось и даже неизменной, на побережье, морской травы не было. Одни камни виднелись по обе стороны, сплошные камни. Размеры их были самые разнообразные; от песчинки до исполинского валуна, торчащего вверх уродливым ломанным пальцем. Тоскливое завывание ветра довершало неприятное впечатление от окружающей Собболи местности.

Но главной проблемой было не это. Капитан никак не мог вспомнить, почему он здесь находится и как, вообще, сюда угодил. Последним воспоминанием, задержавшимся в памяти, оставался разговор с пассажиром. О чём же они говорили? Какое-то предостережение, вроде бы…Нет, память отказывалась помочь.

Капитан неторопливо поднялся на ноги и повертел головой, надеясь отыскать нечто, способное подсказать, какого чёрта он делает на пустынном берегу: разбитую лодку, кусок рангоута, хотя бы клочок разорванного паруса! Возможно, пока он спал, Чёрт потерпел крушение и его выбросило на какой-то чёртов риф. Но все старания оказались тщетны: кроме осточертевших камней — ничего. Джонрако почесал в затылке и пнул один из булыжников, едва не расшибив палец. Что ему делать? Где, мать их, все остальные? И как, будь проклято всё, он сюда угодил?

— Да чтоб меня черти взяли!

— Иногда желание может сбыться, стоит его озвучить.

Сжав кулаки, Собболи обернулся, оказавшись лицом к лицу с неизвестным, ответившим на его проклятие. Впрочем, лицом к лицу, слишком сильно сказано. Незнакомец оказался одет в глухой чёрный плащ с глубоким капюшоном, низко опущенным на лицо. Можно было различить лишь две зелёные точки, скорее всего — глаза. Просторная одежда полностью скрывала тело человека, не позволяя понять: толст он или тощ, стар или молод, да и вообще, какого пола.

— Это ты меня сюда притащил? — выпалил Джонрако первое, что пришло ему в голову, — Да и кто ты, вообще?! Какого чёрта тебе от меня надо, разрази тебя гром!

— Я ли доставил тебя в это место? — задумчиво спросил неизвестный, — Скорее, ты сам угодил сюда. Моё участие оказалось минимальным: лишь указывать путь, чтобы душа не потерялась во мраке Путей. Кто я? Это не имеет особого значения, рано или поздно всё откроется и без моих слов. А вот последний вопрос не лишён смысла. Это место, — человек повёл рукой и Джонрако почудилось нечто знакомое в этом жесте, — Зал Ожидания. Здесь никогда и ничего не происходит. Когда то Зал был обычным островом, но высшие силы выбросили его из реального мира в безвременье и предназначили для Ожидания. Здесь люди, которые нуждаются в обдумывании важных вещей могут спокойно поразмыслить. Вот и тебе, любезный Джонрако, настала пора, кое над чем подумать.

Голос человека, приглушённый плотной тканью плаща, показался Джонрако смутно знакомым, словно он уже слышал его когда-то. Но вот кому может принадлежать этот голос…

— Не думаю, что нуждаюсь в чёртовых советах не пойми кого, — угрюмо проворчал Собболи и его огромные кулаки сжались-разжались, — Мне нечего обдумывать, особенно в этом проклятом месте. Так что, приятель, немедленно верни меня на корабль. Живо, я сказал!

— Ты должно быть плохо меня понял, — незнакомец хмыкнул и вновь смешок показался капитану знакомым, — Ты сам попал сюда и следовательно, уйти сможешь сразу же, как только пожелаешь этого.

— Так значит я хочу обратно! — рявкнул Джонрако, не ожидая, впрочем, какого-то результата. Он, с самого начала, подозревал, что имеет дело с чародеем и поэтому нужно ожидать подвоха. Так и вышло: Собболи остался там, где и был, ветер продолжал выть свою тоскливую песню над грудами камней, а чёрная фигура неизвестного поблескивала зелёными пятнами глаз. Капитан хрустнул костяшками пальцев, как делал всегда, перед дракой и спросил, — Ну и как там, с моими желаниями и твоими обещаниями? Почему я не отправился обратно, если захотел?

— Значит, некая часть тебя желает остаться здесь, — пожал плечами незнакомец и вновь капитана пронзило чувство узнавания, — Я же говорю: тебе необходимо поразмыслить.

— Ладно, проклятый ублюдок, чтоб тебе лопнуть! — взревел капитан, поднимая сжатые кулаки на уровень груди и подступая к волшебнику, — Выкладывай, что тебе нужно! Думаешь до меня не дошло, что тебе потребовалась какая-то чертовщина от старого доброго Джонрако?

Голова в капюшоне качнулась из стороны в сторону, словно человек не соглашался со сказанным. Странный звук, напоминающий вздох сожаления, коснулся ушей морехода.

— Ещё раз повторю: лично мне от тебя, пока, ничего не нужно, — проникновенно сказал незнакомец, — Это нужно тебе.

— Ну ка, напомни, что же так нужно мне, что я никак не могу покинуть этот чёртов клочок земли?

Джонрако попытался вложить в голос максимум яда, но все его усилия пропали втуне.

— Подумай, — собеседник качнул капюшоном, точно осматривался и присел на плоский камень, после чего сделал жест рукой, приглашая капитана последовать его примеру, — Так ли необходимо, именно тебе, идти к Калларису? Возможно этот путь таит больше опасностей, чем ты предполагал изначально?

— Так вот, откуда дует ветер! — мореход понимающе кивнул головой, даже не думая сходить с места и зло хохотнул, — Стало быть, оставаться здесь выгодно мне? Так, прихвостень Магистра? Или ты и есть этот лысый урод? Знай, я срать хотел на тебя и твоих посланников, пусть они будут в тысячу раз страшнее тех, которых ты послал по нашу душу! И нам ничто не помешает добраться до Каллариса!

— Этого я и опасаюсь, — печально сказал незнакомец и его голова поникла, — Стало быть, ты думаешь, что я — Магистр, или его посланник? Смелая догадка.

Краем глаза Собболи уловил непонятное движение и резко повернувшись, обнаружил небольшое чёрное пятно, повисшее на уровне его глаз, в полутора десятках шагов. Темнота, казалось, бурлила и быстро увеличивалась в размерах.

— Твои штуки, засранец? — Джонрако обернулся к неизвестному, но обнаружил, что тот исчез и плоский камень — пуст, — Сволочь, что ты ещё задумал, разрази тебя гром?!

Пространство острова стремительно исчезало под клокочущим мраком и очень скоро капитан оказался на узкой полоске между шипящим прибоем и стеной тьмы, подбирающейся к нему всё ближе и ближе. Могильным холодом веяло от колышущейся темноты и мореход начал, против своей воли, отступать к океану, твёрдо решив, лучше отдать себя на волю волн. Однако, повернувшись к прибою, капитан нашёл там ту же жуткую тьму. Отступать стало некуда и Джонрако замер на месте.

Мрак приблизился вплотную, оставив свободным лишь маленький кусок каменистой почвы, где стоял Собболи. Внезапно в стене тьмы, как в зеркале, моряк увидел своё отражение. У отражённого Джонрако глаза оказались плотно закрыты. Внезапно они распахнулись и зелёный свет, хлынувший из них, отбросил капитана прочь.

С глухим рыком, моряк рухнул на твёрдую поверхность, очень хорошо ощутив это именно ягодицами. Некоторое время Джонрако сидел абсолютно неподвижно и приходил в себя. Потом попытался понять, где находится. В этот раз с ориентировкой вышло намного лучше. По всем признакам он находился в своей каюте.

В иллюминатор робко проникал серый свет раннего утра и бросал тусклые блики на книжный шкаф. Тёмное пятно, за стеклом, напомнило Собболи о кошмарном сновидении, но приглядевшись, он сообразил, что это — пустое место, оставшееся после того, как он вчера взял с полки «Синвертори за Пунам» — «Путешествие по Синвертори». Книга потребовалась ему, чтобы уточнить некоторые моменты в лоции Сквозной реки.

— Чтоб я сдох! — проворчал Собболи и установил в крепление светильник, почему то лежащий на полу. После этого мореход задумчиво уставился на вмятину в полу. Весил капитан достаточно много.

— Надо или сбросить вес, — буркнул Джонрако и присел на койку, — Или видеть только хорошие сны.

Собственный голос помог ему немного сбросить напряжение, вызванное ужасным сновидением и чтобы окончательно развеяться, Собболи налил себе рома, проглотив напиток в один глоток. Теперь капитан окончательно успокоился и сердце перестало рваться из груди, но картины кошмара продолжали ясно стоять перед глазами. Таких реалистичных сновидений он ещё никогда не видел. Его кожа до сих пор ощущала брызг солёной воды и дуновение холодного ветра.

Капитан вновь взял бутылку, но подумав, отставил: скверная привычка — начинать день с опорожнённой бутыли. Спать не хотелось совершенно: подобные сновидения отобьют желание закрыть глаза у кого угодно. Почесав затылок и пригладив всклокоченную бороду, Собболи зевнул и подошёл к иллюминатору. М-да, похоже сегодня светило не порадует его своими тёплыми лучами. Над волнами медленно плыли седые космы тумана. К счастью, не того зловонного облака, которое настигло их у Туманной косы, а самого обычного, способного сбить с курса лишь неопытного юнгу.

— Сон в руку, — буркнул Джонрако и зевнул, едва не вывихнув челюсть, — Надо подниматься к моим лодырям, проверить, как они держат Чертяку.

Стоило ему выйти на палубу, как в нос ударил промозглый запах сырости, а перед глазами качнулась непроницаемая пелена туманного облака. Все металлические части такелажа блестели так, словно их тщательно надраили, а дерево потемнело, напитавшись влагой. Воздух казался неподвижным и подозревая худшее, Джонрако запрокинул голову, уставившись на оснастку. Дела обстояли именно так, как он и предполагал: полотнища парусов безвольно обвисли, напоминая бесформенные тряпки вокруг прачечной. Ветра не было. Злобно плюнув в шпигат, Джонрако поёжился и начал подниматься на спардек, едва не поскользнувшись на последней ступени.

Фигуры вахтенных, сгорбившихся у штурвала, напомнили ему про неприятного собеседника из недавнего кошмара. Блеклая пелена преобразила моряков, надевших штормовые плащи, чтобы хоть как-то уберечься от пронизывающей до самих костей, сырости. Вот и капитан, ощущая ломоту в суставах, успел пожалеть о забытом в каюте бушлате.

Один из вахтенных, услыхав шаги капитана, отбросил с лица капюшон и глухо кашлянул. Джонрако узнал Далина, даже если бы тот не стал открывать лицо, и с любопытством посмотрел на серую физиономию помощника, отбывающего наказание за своё поведение в первый день плавания. Боцман смахнул с носа огромную мутную каплю и хрипло поприветствовал капитана. Второй вахтенный повторил слова приветствия, предпочитая не поднимать капюшон.

Увидев, кто стоит у штурвала, Джонрако тотчас успокоился: в таких руках Чёрт будет идти, словно вокруг — ясный солнечный день. Далин, если не пил, был одним из лучших мореходов Ченса. Тем не менее, ответив на приветствие, Джонрако отпер крышку нактоуза и сверил лоцию со стрелкой компаса. Корабль должен был идти на юго-юго-запад и судя по всему, расхождение с проложенным курсом составляло ничтожные доли градуса.

— Сойдёт, — буркнул капитан, избегая похвал в адрес боцмана, на которого продолжал сердиться, — Когда начался туман и убился ветер?

— Около трёх, — отрапортовал второй вахтенный, — Мы вошли в полосу тумана и почти сразу исчез ветер.

— Какая скорость была до этого? — поинтересовался Джонрако, листая страницы корабельного журнала, который отдал ему Далин.

— Пять, пять с половиной. — почесав ухо, сообщил помощник, — Я отметил. А после, упала до половины узла. Может, даже меньше.

— Почти дрейф, — проворчал Собболи, отмеряя отрезок на карте, — Как жаба в луже. Так мы далеко не уйдём.

Больше он ничего не говорил, погрузившись в расчёты. По всему выходило, что они болтаются в сотне миль северо-восточнее Твайра. Поскольку Джонрако и мысли не имел заходить в Черз, через полсотни миль следовало корректировать курс. Но при таком ходе пятьдесят миль они преодолею очень нескоро.

Капитан так погрузился в раздумья, что голос боцмана заставил его вздрогнуть.

— Это ещё кто? — прохрипел Далин и шмыгнул носом, — Кому ещё не спится в чёртову рань?

Джонрако оторвался от вычислений и обернулся, уставившись на тёмную фигуру, неторопливо вырастающую над краем надстройки. Шагов моряк так и не слышал, да и вообще — плеск волн, был единственным шумом, который доносился до его ушей. То ли от промозглой сырости, то ли по какой другой причине, но Собболи ощутил озноб и его рука, сама по себе, скользнула в карман безрукавки, где хранился верный пистолет. А неизвестный, чей силуэт дрожал в космах тумана, продолжил приближаться, уже ступив на доски спардека. Под тяжёлое дыхание вахтенных, Джонрако медленно потянул оружие из кармана.

— Доброе утро, капитан, — голос, лишённый интонаций, казался многозначительно-зловещим, — Скверная погодка.

Узнав подошедшего, мореход сплюнул, в сердцах и забросил пистолет обратно.

— Скверная, — согласился Собболи, с трудом удержавшись от ругательств в адрес Хастола, — Чего это тебе, приятель, не спится? Пришёл подменить моих матросиков?

— Да я уже давно не сплю, — Черстоли подошёл уже так близко, что капитан мог сам убедиться: сонливости в лице пассажира не было ни капли, — Хотел прогуляться по палубе, но, честно говоря, отпугнула погода. А теперь вот услышал ваш голос и решил составить компанию.

— Твоё дело, — буркнул капитан и с внезапным подозрением, поинтересовался, — А что там мой «заяц», тоже не спит?

— Ну вообще то, — Хастол обозначил улыбку, словно понимал причину беспокойства собеседника, — Когда я проходил мимо её каюты, то различил лёгкий шелест. Может быть она просто повернулась во сне…

— А может? — выдохнул Собболи, подозревая ответ.

— Ну вообще-то, так шелестит одежда, когда её надевают на себя, — любезно сообщил Хастол, — Но я не рискнул постучать, чтобы убедиться в этом.

Вахтенные, приняв последнюю фразу за шутку, начали было смеяться, но тяжёлый взгляд капитана вынудил их поумерить веселье. Собболи поманил пассажира и они отошли к борту, где матросы не могли бы их подслушать.

— Послушай, приятель, хотел задать вопрос, пока рядом нет лишних ушей, — начал Джонрако и тут же остановился, в нерешительности. Его огромная лапища вцепилась в бороду и потянула вниз, отчего физиономия капитана приобрела забавное выражение обиженного ламантина, — По поводу этой Шании…Кстати, что тебя с ней?

— У меня?! — поразился Хастол, но в уголках его рта притаилась почти незаметная усмешка, — Вообще-то мне казалось, будто именно у вас имеются какие-то виды на эту девушку.

— Да ты сбрендил! Чтобы я запал на какую-то…Ты рехнулся, приятель! — капитан вскинулся, размахивая кулаками и вдруг сник, — Чтоб меня черти взяли, если я понимаю, какая дьявольщина происходит. Она ведь совершенно не в моём вкусе! А вообще-то, как считаешь, девица и в самом деле…тощая?

Черстоли, явно скрывающий улыбку, за сосредоточенным выражением лица, уже хотел было ответить, но не успел. Их содержательную беседу прервал голос взбешённой девушки, которая сумела незаметно подойти к парочке и услышать последние фразы капитана. Не составляло особого труда догадаться, кому они были адресованы.

— И сколько же я должна повторить, что не тощая! — сверкая глазам, Шания уставилась на капитана, — И мне кажется, что у больших толстых мужчин должны быть другие занятия, кроме как перемывать кости несчастным девушкам, особенно в их отсутствие!

— Я сам выбираю занятия для себя! — взревел Джонрако, мотая лохматой головой, точно взбешённый бык, — И буду обсуждать кого захочу и когда захочу!

— А я считаю недостойным…

Хастол тяжело вздохнул, отступая от скандалящей парочки. Потом и вовсе отошел подальше, разглядывая тяжёлые валы волн, выкатывающиеся из тумана и с лёгким хлюпаньем бьющие о борта Морского чёрта. Лицо парня заострилось, а чёрные глаза стали темнее самого мрака, глубоко провалившись в глазницы. Если бы Джонрако и Шания отвлеклись от скандала и обратили внимание на спутника, то поразились бы до глубины души.

Опираясь о борт и печально глядя вниз, стояло незнакомое им существо, лишь отдалённо напоминающее человека. Впрочем, возможно это просто туман исказил облик парня, изменив внешность до неузнаваемости. Скорее всего так и было, потому что черты Хастола непрерывно таяли, преображаясь в нечто новое, невиданное ранее. Потом серая мгла скользнула в сторону и в воду вновь глядел самый обычный парень, с печальным выражением на бледном лице. Вот только глаза его, по-прежнему, казались средоточием ночного мрака.

Тем временем, капитан и его пассажирка, самозабвенно продолжали скандалить. Матросы, которые, позёвывая, выбирались на палубу, изумлённо замирали, разглядывая орущую парочку. Никто даже не вспоминал о своих обязанностях. Джонрако отлично понимал, что его поведение вряд ли можно назвать подобающим опытному морскому волку, но остановиться уже не мог.

Так же и Шания, смахивая слёзы то ли обиды, то ли ярости, бесстрашно наступала на огромного мужчину, вынуждая его пятиться к самому нактоузу. Вахтенные, из последних сил, пытались делать вид, будто ничего особенного не происходит и вообще, они просто ведут корабль по курсу. Получалось не очень хорошо.

Всё это, больше всего напоминало комичное представление, из тех, которые пользуются спросом у непритязательной публики, пришедшей на выступление бродячего театра. Единственной причиной, по которой матросы удерживались от хохота, был страх перед гневом капитана. Но уже начинали проскальзывать лёгкие смешки, скрывающиеся за покашливанием. Чем дальше, тем больше казалось, что команду одолевает чахотка.

Внезапно всё прекратилось. Громкий и протяжный звон тревожной рынды, вынудил Шанию застыть с полуоткрытым ртом, а капитана вернул в реальный мир, где он нёс ответственность за свой корабль. Один из матросов, стоявших по левому борту, вцепившись рукой в ванты, указывал пальцем куда-то, в глубины тумана. В громком вопле слышался неподдельный страх и все разговоры тотчас умолкли. Наступило полное безмолвие, в котором различалось странное позвякивание, мало-помалу приближающееся к Морскому Чёрту.

— Я уже слышал этот звук, — деревянным голосом произнёс Джонрако и отстранив Шанию, начал спускать по трапу.

Хастол немедленно устремился следом, а потом и Волли простучала каблуками по сходням, не в силах оставаться на месте.

На ходу она пожимала плечами и бормотала, что не видит ничего странного в каком-то звоне, что мужчины всегда склонны всё преувеличивать, да ещё и находить дурацкие причины, для прекращения разговора. На самом же деле, девушка ощутила, как ростки липкого страха, пустили свои ледяные корни в её душе и начали быстро разрастаться.

Из толпы встревоженных матросов выбрался лысый моряк с глубоким шрамом на впалой щеке и указывая большим пальцем в сторону приближающегося звона, угрюмо сказал:

— Шкип, будь я проклят, если не знаю, что это за дрянь! — он сплюнул и почесал волосатую грудь четырёхпалой конечностью, — Думаю и вам оно знакомо. Когда эскадра Задорри угодила в распроклятый шторм, я был на одной из чёртовых посудин, не добравшихся до Карта. Тогда мы тоже слышали мерзкий звук, а потом увидели, что его издаёт.

Джонрако, набычившись, смотрел на подчинённого, а остальные столпились вокруг, взирая на говорившего со смесью интереса и нескрываемого страха. Тот же, ощутив общее внимание, заметно воодушевился и ткнув пальцем за спину, замогильным голосом возвестил:

— Чумной корабль! — он сложил руки на груди, изображая мёртвое тело и продолжил, — Чёртовы мёртвые корабли, которые попали под удар колдунов Магистра, во время первой атаки мятежников Карта. Все матросы истлели, превратившись в не упокоенные души, а потом исчезли и корабли, оставив только призрачные остовы. Но стоит живому человеку коснуться привидения и он тоже умрёт в жутких мучениях. И невозможно уйти от Чумного корабля, потому, как мертвецам доступен ход против ветра и в штиль!

Из туманной мглы, мало-помалу, начали вырисовываться смутные очертания обветшавшего военного судна, с лохмотьями парусов на покосившихся мачтах. Бушприт призрачного фрегата недвусмысленно указывал на борт Морского Чёрта, а лёгкий звон окончательно трансформировался в похоронный марш военных моряков. Один из моряков закричал от страха, указывая на привидение, в форме капитана, повисшее на дряхлом штурвале. Ещё один скелет в лохмотьях неподвижно замер у мачты, охватив её руками. И ещё, ещё… Черепа скалились в зловещих ухмылках, уставившись на людей пустыми провалами глазниц.

— Нам конец! — завопил лысый матрос и рванул куртку на груди, — Никому не спастись!

Раздались глухие стоны ужаса. Моряки, неотрывно глядя на приближающийся Чумной Корабль, начали вторить воплям паникёра. И тогда Джонрако, сцепив зубы, изо всех сил ударил заводилу в челюсть, отправив на палубу. Крики тотчас превратились. Все ошеломлённо уставились на капитана, а тот, воздев лопатообразную ладонь, громогласно объявил:

— Всем сохранять спокойствие, мать вашу! Немедленно вернулись к своим обязанностям. Или вы думаете, крысы станут выполнять их за вас? Да они много смелее, чем вы, но не обучены морскому ремеслу, к моему сожалению, — он грозно уставился на подчинённых и они подались назад, — Если ещё какой-то засранец устроит верещание, я отправлю его за борт. А пока я обещаю вам, ничего страшного не случится. По местам, куски рыбьей требухи!

Матросы, глухо ворча, начали расходиться, а Джонрако, переступив лежащего, отправился на бак. Чумной корабль был уже совсем рядом, нависая над шхуной огромным жутким силуэтом. В бортах фрегата зияли прогнившие дыры, а заплесневевший такелаж свисал с бушприта, подобно жуткой паутине. Несколько истлевших остовов, стояли по носу призрачного корабля и казалось, склоняются всё ниже, чтобы рассмотреть встреченную, жертву.

Шания, которая в ужасе глядела на оживший кошмар, внезапно всхлипнула и прижалась к широкой спине капитана. Тот только повёл плечами, пытаясь, как можно лучше, защитить хрупкую фигурку. Хастол, стоящий рядом, спокойно рассматривал жуткое видение. Потом повернулся к Собболи и сказал:

— Но ведь здесь же ничего нет!

— Нет, — согласился Джонрако, — Но всё равно, будет очень страшно. Один раз меня уже угораздило налететь на такую же штуковину. Не могу сказать, что получил большое удовольствие.

— А что, — начала Шания и в тот же миг призрачный корабль вонзил свой хищный нос в борт Морского чёрта.

Раздались возбуждённые крики. Некоторые матросы, ещё не успевшие отойти от нападения монстров Туманной косы, падали на палубу и закрывали головы ладонями. Внезапно всех окатило волной сухого жара, неожиданного посреди промозглой сырости тумана. Дрожащий призрачный свет серой мглы сменился багровым сиянием адского пламени.

Тем из людей, кто не закрыл глаза, предстала странная картина: Чумной корабль в одно мгновение преобразился, обретая давно утраченную плоть. Мужчина в форме военно-морских сил Карта, стоящий у самого бушприта, возбуждённо кричал, указывая вперёд стволом тяжёлого пистолета. Пара голов показалась из-за его плеча и тут же спряталась обратно. Капитан, огромный широкоплечий бородач, стоявший у штурвала, дымил длинной трубкой и уголок его рта шевелился, когда он отдавал указания помощнику.

И вдруг над палубой ожившего фрегата возник большой шар, пылающий ослепительным зелёным светом. Сияние поутихло и сфера превратилась в гигантский шар, слепо взирающий на мир. Но взор этот оказался смертоносен: моряки оказавшиеся в зоне действия зелёного сияния, падали на палубу и бились в конвульсиях, раскрывая рты в беззвучных воплях. Кто-то пытался стрелять, но шар продолжал плыть вперёд, неуязвимый и беспощадный. Капитан, не выпускавший штурвал из мозолистых рук, обвис на нём неподвижной грудой тряпья и это оказалось последней смертью. На корабле остались только мёртвые тела, вповалку лежащие на палубе. Шар замер и начал сиять всё ярче. Пахнуло могильной сыростью. Фрегат побледнел, выцветая в своё призрачное подобие. Тела людей утратили плоть, обратившись в скелеты с развевающимися лохмотьями одежды, однако наблюдателям уже не казалось, что мертвецы насмехаются над ними. Скорее черепа погибших продолжали кричать от безмерного ужаса и боли, которую пережили в момент смерти.

Неторопливо покачиваясь на волнах, Чумной корабль миновал Морского Чёрта и теперь медленно растворялся в тумане, сливаясь с его белёсой пеленой. Позвякивание, сопровождающее путь призрачного корабля, мало-помалу затихало, до тех пор, пока тихий плеск волн не заглушил его окончательно. Шхуна вновь осталась в полном одиночестве, посреди непроницаемого облака серого тумана.

Шания словно только сейчас обратила внимание на то, к кому прижимается и покраснев, от смущения, отодвинулась подальше. Пытаясь скрыть неловкость, она принялась делать вид, будто поправляет причёску, приводит в порядок одежду и вообще, просто споткнулась и случайно коснулась спины капитана. Джонрако же, ощущая себя не в своей тарелке из-за круговорота необычных событий: кошмарного сна, явления Чумного корабля и внезапной близости, интересующей его, женщины, громко кашлянул и прикрикнул на матросов, медленно подымающихся на ноги:

— Быстрее, бездельники! Если шхуна плетётся, как черепаха, это — совсем не повод, брать с неё пример.

Лысый матрос, получивший удар от капитана, сидел на палубе, держась искалеченной ладонью за желвак на подбородке. В его глазах, устремлённых на Собболи, разгорался огонёк ненависти. Джонрако склонился над ним и очень тихо произнёс:

— Если ты ещё раз вздумаешь устраивать подобные представления, то, лопни моя селезёнка, если доберёшься до ближайшего порта! Марш на место, засранец.

Матрос молча кивнул и продолжая сжимать распухающую челюсть, поднялся на ноги. Хастол лишь мимоходом обратил внимание на эту сценку, продолжая смотреть вслед исчезнувшему призраку. Потом задумчиво отметил:

— Странный вид магии, но мне кажется, я его припоминаю, — все изумлённо уставились на него и парень счёл нужным пояснить произнесённые слова, — Есть множество разновидностей военного чародейства. Все они требуют массовых затрат магии, большого количества чародеев и крепкой защиты. В данном случае применили одно из самых жутких заклятий. Души людей, погибших на этом корабле никогда не получат возможности отправиться в Башню Создателя и обрести второй шанс на воскрешение. Их навечно приковали к месту гибели и вынудили вечность переживать собственную смерть. Впрочем, для живых людей призраки абсолютно безвредны.

— Есть поверье, что встреча с Чумным кораблём приносит несчастье, — угрюмо возразил Собболи, хмуря косматые брови, — Во время предыдущей встречи, посудина, шедшая с нами, налетела на риф, а мы получили большую пробоину и едва не отправились кормить крабов.

— Жалко, — прошептала Шания и в её глазах мелькнули слёзы, — Жалко несчастных моряков на этом жутком корабле. Страшно представить, что они будут целую вечность скитаться по океану, непрерывно ощущая боль, погубившую их тела. Милосерднее было бы просто убить их, чем обречь на вечные муки.

— Никто не обвинит Магистра в излишнем мягкосердечии, — угрюмо усмехнулся Джонрако и сложил руки на груди, — Особенно по отношению к его врагам.

Никто не заметил, как Хастол, соглашаясь с последней фразой, коротко кивнул головой. В уголках его, чётко очерченных губ, легла угрюмая складка, а в глубине чёрных глаз сверкнул серебристый отблеск. Джонрако же, оказался слишком поглощён собственными воспоминаниями, обращаясь к девушке, которая слушала его с открытым ртом.

— Хорошо помню это время, — сказал Собболи, опираясь о борт судна и раскуривая трубку, — Лично мне не довелось участвовать в боевых действиях, но моя посудина частенько оказывалась в распроклятых уголках, где сражались эскадры Твайра и Карта. Да, разбитые корпуса кораблей, выброшенные на скалы, обглоданные рыбами тела и крабы ползающие в черепах, это — жутко и отвратительно. Но самым кошмарным оказалось зрелище боевых кораблей Карта, угодивших под магические удары колдунов Магистра. Те ещё говнюки! Они никогда не использовали чего-то простого, типа огня или заморозки; всегда — что-то жуткое, не просто убивающее, а пугающее выживших, до смерти. Людей превращали в лохмотья, в кровавое месиво, иногда оставляя в живых. Я своими глазами видел монстров, которые не должны существовать в природе, а ведь прежде они были обычными людьми. А ещё появлялись ночные твари, покидавшие поле боя с рассветом, при взгляде на них кровь стыла в жилах, — Джонрако замолчал и провёл ладонью по лицу, точно пытался стереть жуткое воспоминание, — Наверное, именно с тех пор я усвоил, что самой страшной и беспощадной силой, в нашем мире, является Магистр со своими прихлебателями. И именно тогда я понял, что ненавижу лысого чародея. Никто не позволял ему управлять нашими судьбами и вершить свой беспощадный суд.

— Мне кажется, капитан, что в этих словах звучит нечто личное, — заметил Хастол, — Война ужасна, но она не способна вызвать столь продолжительную и постоянную ненависть. Ваш отец…

Джонрако взглянул на него, с некоторым раздражением, а потом стукнул кулаком по бедру.

— Вот же сукин сын! Хорошая память, да? — он покачал головой, — Всё запомнил? Язык мой — первый предатель, но ты абсолютно прав, приятель: дело, действительно, в моём отце.

— А что с ним? — живо поинтересовалась Шания. Очевидно, для девушки, после гибели её близких, чужие родственники становились особенно интересны.

— Его уже нет. Давно нет. Погиб гораздо раньше твоих родителей, малышка, — Собболи выпустил огромный клуб дыма, полностью скрывший его лицо, — Я имел неосторожность упомянуть при этом болтуне, что его казнили за шпионаж в пользу Карта во время войны двух островов. Но это — неправда. Точнее — правда, но не вся. Официальная версия, которую озвучили на суде и во время казни, — дым рассеялся и Волли увидела капитана, постаревшего от неприятных воспоминаний, — Мой отец не был шпионом. Много позже, я обнаружил его тайник, пропущенный гвардейцами. Там лежал секретный дневник. Чёртова писанина оказалась зашифрована, от и до. Если бы я не потратил столько времени на изучение древних трактатов (Шания уставилась на капитана так, словно видела его первый раз), то просто выбросил бы эти непонятные каракули. Целых пять лет я сверялся с «Зименем Тартифика» и переводил строчку за строчкой, пока не прочитал всё, до последней точки.

— «Зименем Тартифика», — задумчиво пробормотал Хастол, — «Основы смены Сезонов». Старая книга.

— И о чём говорилось в дневнике? — Шания не могла дождаться окончания рассказа, — Кем же был ваш отец?

— Эмиссаром Чёрного Круга Лесных Братьев, — провозгласил капитан с какой-то, непонятной и самому, гордостью, — Посланцем на материке. Много лет они готовили заговор против Магистра, который должен был совпасть с началом войны. Но всё пошло наперекосяк: Войну начал сам Магистр, стравив между собой два дружественных острова, а среди Братьев оказался предатель, открывший все подробности заговора. Всех повстанцев на материке истребили, Карт потерпел поражение, а Братья укрылись в лесах. Но мне, честно говоря, плевать на это! Главное, это то, что мой отец был казнён на площади, точно какой-то жалкий преступник и я видел шрамы, от пыток, на его теле. Столько лет прошло, но я ещё помню всё это и жажду мести. Если бы эта лысая тварь угодила ко мне в руки — я бы не колебался ни секунды!

Хастол слушал откровения капитана так же внимательно, как и девушка, но его реакция была совершенно иной. Он неожиданно хмурил брови или согласно кивал, а в самом начале, когда Джонрако сказал, кем был его отец, физиономия пассажира просветлела точно недостающая часть головоломки стала на место. Стоило мореходу завершить рассказ, Черстоли щёлкнул пальцами и обратился к Шании:

— Я уже успел понять, что ваша ненависть к Острию Тьмы весьма похожа на подобное чувство направленное на Магистра?

Ошеломлённая Волли недоумевая уставилась на него, а затем, словно ожидая поддержки, повернулась к капитану. Наконец девушка сумела выдавить:

— Да. Но я не понимаю…

— И почему же вы так не любите Магистра? — перебил её парень, утрачивая присущее ему чувство такта, — Ваша ненависть к чародею должна иметь под собой столь же веские основания.

Капитан продолжал окутывать себя облаками дыма, но в них проступало его заинтересованное лицо.

— Я уже упоминала, — Волли откашлялась, — О том, что большая часть наших земель была конфискована. Это было сделано по приказу Магистра. Мы утратили всё: богатство, влияние и даже большую часть друзей. Не удивительно, что меня воспитали в ненависти к этому негодяю. А учитывая то, что именно наша бедность послужила поводом к знакомству с Остриём…Честно говоря, я даже не знаю, кого, из этой парочки, убила бы в первую очередь.

Хастол задумался, постукивая себя пальцем по лбу. По лицу парня словно скользили тени, а его собеседники смотрели на Черстоли с некоторым недоумением. К чему эти вопросы? Откуда подобное возбуждение? Но не успел Джонрако поинтересоваться, в своей обычной грубоватой манере, какого дьявола пассажир устроил допрос, тот словно очнулся.

— Просто странное совпадение, — пояснил он, — Вы, двое, точно персонажи старого трактата, где говорится о противоположностях, которые сойдутся на почве ненависти к единому противнику и станут неразрывны, в близости. Награда, ожидающая их, способна погрести обоих, если они не сумеют найти достойный путь среди острых скал. Так сказано.

— Похоже на чепуху! — фыркнула Шания, определённо ожидавшая чего-то другого, более ясного, чем смутное пророчество, — Откуда эта белиберда?

— Священная книга Лесных братьев, — неожиданно, для неё, ответил Джонрако, покусывающий нижнюю губу, — «Порт Нумон Тор» — «Тайная книга Леса Перемен». У моего отца был экземпляр. Чёртова книжица полностью состоит из подобной ерунды, непонятной здравомыслящему человеку.

Внезапно мореход полностью утратил интерес к разговору и запрокинув голову, уставился на паруса, которые прекратили изображать обвисшее тряпьё и начали наполняться ветром. Посвистывающий бродяга обретал свою силу, с каждым мгновением, увеличивая скорость шхуны и разгоняя туманную мглу. В просветах серых полотнищ уже проглядывало голубое небо.

— Ветер, чёрт побери! — радостно воскликнул Джонрако, — Достаточно мы плелись, словно обожравшийся кит!

Шания поморщилась было, от громкого крика, но смеющийся капитан прижал её к себе и пару раз прокрутил вокруг. Волли сопротивлялась, но не так сильно, как могла бы.

— А я уже, черти бы меня взяли, думал, что несчастья станут преследовать меня весь распроклятый день! — весело сообщил Собболи, — после такого то сна, это было бы немудрено.

— Сна? — нахмурился Хастол, — Какого сна?

В этот миг на палубу выкатился маленький жирный человечек и оглядевшись, со всех ног припустил к Джонрако. На капитана уставились глаза, полные ужаса, а щёки тряслись, точно медуза. Задыхаясь от быстрого бега и пережитого потрясения, кок выдохнул:

— Капитан! Вода, — он потоптался, переминаясь с ноги на ногу, — Вода, несчастье!

— Что? — с лица Собболи разом слетела улыбка, — Какого чёрта ты мямлишь? Говори, чтоб тебя разорвало!

— Вода непригодна для питья, — сглотнув слюну, выдохнул повар, — От неё несёт фекалиями, а матрос, который пытался её пить, лежит в лазарете!

ГЛАВА 11.ТВАЙР

Пока корабль выполнял маневры, готовясь к швартовке, капитан угрюмо смотрел на пристань. У Джонрако возникла мысль, что если бы полицейские проводили спонтанные парады, то они выглядели бы именно так, с изобилием начищенных значков, блях и оружия. Поначалу Собболи вообще решил, что стражи порядка собрались на пристани по их душу, но чем дальше он наблюдал, тем яснее становилось отсутствие интереса синих мундиров к швартующемуся кораблю.

Пятеро рядовых, возглавляемых рослым капралом, лениво обыскивали дряхлый баркас, владелец которого, понуро стоял рядом, покорно наблюдая за потрошением своего судёнышка. Ещё трое легавых медленно перемещались о кнехта к кнехту, простукивая тумбы деревянными молотками. Остальные слонялись без видимой цели или общались, пуская дым из коротких прямых трубок.

— У них тут парад, что ли? — озвучил Далин мысль, посетившую голову капитана и широко зевнул, — Чёртовых легавых больше чем докеров!

Джонрако повёл широкими плечами, не зная, что ответить помощнику. Впрочем, того не сильно интересовал правильный ответ. После вахты он успел подремать всего пару часов, после чего поднялся, чтобы принять участие в швартовке. Должно быть, единственной мыслью, которая его искренне волновала, была мысль о родной койке.

— А здесь, совсем не так, как в Ченсе, — сказала Шания, с интересом разглядывая приближающийся берег, — Как то тесно, да и высоких домов я не вижу.

— Их и нет. Черз — самое натуральное захолустье, если сравнивать с любым городом большой земли, — ответил Собболи, наблюдая за работой швартовочной команды, — Все остальные города — такие же, если не хуже. Твайр всегда был заштатным островком, а после войны и вовсе превратился в сплошной отброс.

Они умолкли, разглядывая, каждый — своё. Девушка рассматривала одно и двухэтажные здания города, которые подступали к самому порту. Большинство построек напоминали грубо сработанные деревянные сараи, но попадались и дома с претензией на элегантность. Впрочем, и те, и другие, выглядели равно старыми и неухоженными. Окна большинства строений закрывали мощные ставни.

Вдоль ряда портовых построек тянулась длинная широкая лавка, на которой сидели люди в живописных лохмотьях. Полицейские настойчиво игнорировали оборванцев, а те, похоже, боялись даже приблизиться к стражам порядка. Некоторые бродяги лежали под лавкой и понять, спят они или умерли казалось решительно невозможно.

— Кто эти люди? — спросила Шания, указав на странных людей, — Нищие?

— Думаешь, большинство жителей Черза чем-то отличается от этих голодранцев? — невесело усмехнулся капитан, — После войны Твайр вынужден сам себя обеспечивать, а с учётом того, что большинство территории острова занимают каменистые пустоши, это весьма нелегко. Раньше им помогали с Карта, но теперь прежние союзники превратились в смертельных врагов, а материк забыл про Твайр сразу после окончания удачной кампании. Такова извечная участь всех предателей. Вообще-то, это — местные докера, портовые грузчики.

— Ужас! — искренне пожалела Шания, сочувственно глядя на оборванцев, — Несчастные люди!

Джонрако внимательно посмотрел на неё и задумчиво взялся за бороду.

— Я бы не стал проявлять жалость к этим отбросам, — хмыкнул он и на вопросительный взгляд собеседницы ответил, — В своё время большинство этих «несчастных» одобрили предательство в отношении Карта и очень неплохо грабили мирные города Картианского побережья. А теперь… Жизнь впроголодь превратила местных в подобие ненасытных шакалов, которые не гнушаются никакой добычей. Будь я проклят, если некоторые из них не промышляют людоедством! — Шания округлила глаза и прижала ладонь ко рту, — Именно так! Здесь это не считается чем-то необычным. Так что, я советую вам всем оставаться на борту, пока я буду договариваться о воде.

— Но я же первый раз оказалась в другом городе! — взмолилась Волли, умоляюще глядя на капитана, — Думаю, в случае неприятностей вы, с Хастолом, сумеете меня защитить. Хастол, вы же не окажетесь сопроводить меня на берег?

— С огромным удовольствием, — парень отвлёкся от созерцания синих мундиров, снующих по пирсу и низко поклонился, — Всегда к вашим услугам.

— Хорошо, когда рядом находится мужчина, способный выполнить любой дамский каприз, — бодро заметила Шания и многозначительно покосилась в сторону Джонрако, однако тот лишь рассеянно пожал плечами, пропустив прозрачный намёк мимо ушей.

Вместо ответа, капитан обратился к боцману, который напряжённо всматривался в ряд пришвартованных судов:

— Дружище, в чём дело? Такое ощущение, будто тебя встречает призрак твоей мегеры.

— Что-то, вроде этого, — буркнул тот и показал заскорузлым пальцем на фрегат, расположившийся в самом дальнем углу акватории, — Ну ка, оцени вон ту лохань. Ничего в голову не приходит?

Выслушав помощника, Джонрако прищурился, изучая военный корабль, притаившийся за парой старых баркентин. Узкий хищный корпус, окрашенный в светло-синий цвет. Палубная надстройка казалась необычайно низкой, так что спардек едва поднимался на линией борта, а вот все три мачты имели необычную, для кораблей подобного класса, высоту. Заострённый брус бушприта далеко выдавался вперёд, придавая фрегату некоторое сходство с северным нарвалом. Пушечная палуба оказалась одна, но Джонрако насчитал два десятка портов с одной стороны — почти максимальное количество.

Сколько Собболи не рыскал взглядом, ему так и не удалось отыскать название загадочного корабля. Флаг оказался спущен и ни единого человека не наблюдалось на борту. Фрегат казался опасным хищником, затаившимся перед прыжком.

Джонрако повернулся к помощнику и тот вопросительно вскинул кустистую бровь:

— Ну и?..

— Готов поклясться, что мне уже встречалась эта посудина, — задумчиво пробормотал капитан и ещё раз бросил взгляд в сторону фрегата, — Правда, тогда она выглядела несколько иначе. Ну, в общем, корыто весьма напоминает «Непреклонный» — лучший военный корабль времён Войны Двух островов. Сам не видел, но знающие люди утверждали, что он развивал совершенно фантастическую скорость.

— До двадцати узлов, — вставил боцман.

— Точно. Это же безумное число называли и мне, — кивнул капитан, — А вот, что точно знал именно я, так это бой, где «Непреклонный» противостоял четырём фрегатам противника; утопил два, а остальные обратил в бегство. Правда, ходили слухи, что после войны он пришёл в полную негодность и отправился на дно. Во всяком случае, больше я его никогда не видел.

— А если это он? — поинтересовался боцман, — Какого чёрта это значит?

— Спроси у морского дьявола, — ухмыльнулся Джонрако, — Судя по тому, как складывается наше путешествие — ничего хорошего. Сам видишь: все неожиданности оказываются неприятными.

Морской Чёрт коснулся бортом причала и матросы швартовой команды спустившись по канатам на берег принялись крепить концы на кнехтах. Ещё одна группа мореходов спешно распределила полученные от боцмана ружья и выстроилась на палубе, наблюдая за поведением местных жителей. Те наблюдали за вновь прибывшим кораблём, но не делали, как бывало, попыток направиться в гости.

На берег спустили сходни и Джонрако тотчас сбежал вниз. Не успел капитан выдать и пары ругательств, приличествующих случаю, как возле него оказались люди в синих мундирах. Во главе полицейских шагали двое, напоминающие друг друга, точно близкие родственники. Они и выпирающими вперёд животами мерились, словно братья и отличались лишь одеждой. Один носил свободный костюм таможенного чиновника, а второй щеголял многочисленными знаками отличия полицейского офицера.

— Таможенный инспектор Вуузар Миин, — представился первый толстяк, отряхивая со светлой ткани костюма пушистые хлебные крошки, — Попрошу предъявить документы.

Полицейский ничего не сказал, похлопывая пухлой ладошкой по рукояти палаша. Джонрако молча протянул руку и Далин тут же подал ему кожаную папку с документами. Таможенник одобрительно взвесил пакет и с медлительной важностью распутал завязки.

— Что-то случилось? — поинтересовался капитан, в то время, как узкие глазки, утопающие в жирных щеках, изучали написанное, — Прежде оформлением прибытия всегда занимались в Береговой канцелярии. К чему такая спешка?

Таможенник промолчал, но подключился полицейский, выговаривая слова необычайно высоким голосом:

— Новое указание городских властей. Имеется перечень кораблей, чьё присутствие нежелательно в юрисдикции Твайра. В том случае, если ваше судно имеется в списке, мы будем вынуждены настаивать на его немедленном отплытии.

Брови капитана поползли вверх.

— Не понял: Твайр находится в состоянии войны? Почему такие строгости?

— Не ваше дело! — отрезал служитель закона, надувая и без того пухлые щёки, превращающие его в хомяка-переростка, — Приказы городских властей не подлежат обсуждению!

Бусинки глаз таможенника уставились на Джонрако, а вялый рот приоткрылся, выпустив вопрос:

— Почему нет отметки об убытии? Не указано время и место, — он ткнул сосискообразным пальцем в пустую графу, — К тому же у вас не указан характер груза, что затрудняет определение размеров пошлины. Должен напомнить, что по законам Твайра контрабандный товар изымается с кораблём, на котором этот товар обнаружен.

— У нас нет груза, — усмехнулся Джонрако, внутренне закипая от злости к этим перекормленным мздоимцам, — Если желаете, можете обыскать мою посудину. Под присмотром моих людей, естественно. А отметки нет, потому как ваши коллеги изволили праздновать день рождения кого-то, из сослуживцев. К сожалению, среди них не нашлось никого, способного взять перо в руки.

Последние слова были чистой ложью, но сказать правду Собболи просто не мог, чтобы не вызвать шквал неудобных вопросов, которые могли и вовсе закончиться арестом шхуны.

— Понимаю, всё понимаю, — елейно улыбнулся инспектор и тут же посерьёзнел, переходя к самой важной, для себя, части разговора, — К счастью, для уважаемого капитана, я всегда готов пойти навстречу человеку в затруднительном положении. Скажем, я сам мог бы заполнить эту графу, когда стану оформлять прибытие. Да и дело с грузом не настолько важное, чтобы прибегать к унизительному обыску корабля. Всегда можно полюбовно договориться, не так ли, уважаемый Лианир Муур?

Полицейский важно кивнул и деловито поправил пояс с амуницией. На лицах подчинённых, внимательно вникающих в ход беседы, появились довольные ухмылки. Все понимали, о чём идёт речь, в том числе и Джонрако, который сталкивался с подобными людьми в каждом порту. Где-то они просили больше, где-то настаивали на меньшем, но если ты не желал обрасти ракушками у берега, то стоило идти на сговор с портовыми чиновниками.

Не собираясь бороться с системой, капитан поманил пальцем помощника и сказал:

— Я иду договариваться с поставщиками воды, а ты обеспечь этих достопочтенных всем необходимым, — он кивнул в сторону улыбающихся толстяков и перешёл на шёпот, — Смотри, чтобы живоглоты не залезли на голову. Объясни: корабль идёт без фрахта и денег — в обрез. Уразумел?

— Может, как тогда, в Фире? — подмигнув красным глазом, хихикнул боцман, — Тогда всё свелось к паре бутылок вина и тройке шлюх.

— Смотри, по обстановке.

Хлопнув зевающего помощника по плечу, капитан бодрым шагом направился к пассажирам, терпеливо ожидающим, пока Собболи освободится. Далин же вовсю занялся жирными взяточниками. У него это действительно получалось много лучше.

— Всё в порядке? — поинтересовался Хастол, когда капитан кивнул ему головой, — Чего они хотели от вас?

— Взятку, чего же ещё? — пожал плечами Джонрако, — Эти дармоеды могли бы спокойно отдавать зарплату нищим и при этом безбедно жить на одни денежные подачки. Тут они особенно ненасытны. Вот именно по этой причине я и не желал заходить в Черз. Если бы не это непонятное дерьмо с водой…

— Очень странная и неожиданная неприятность, — поддакнул Черстоли, — Кстати, я осмотрел испорченную воду и могу точно сказать: кто-то произвёл над ней магические манипуляции. Причём, совсем недавно и непосредственно, на месте. Среди ваших людей скрывается враг, капитан.

— Мало верится, — отмахнулся Собболи, — Скорее — просто дурацкое совпадение, такое уже случалось. Например, полтора года назад сантрианская личинка превратила наши запасы солонины в труху. Но к чёрту, давайте немного пройдёмся по городу, я покажу пару приличных магазинов, а потом я отлучусь и часик вы погуляете без меня.

Он прошли высокие покосившиеся ворота, над которыми мерзко скрипела, покачиваясь на ветру, табличка с полустёртой надписью: «Черз». Под названием было написано что-то ещё, но теперь это уже никто не смог бы прочитать. Около ворот стояла трухлявая деревянная будка, в которой двое стражников азартно переставляли шарики по лункам овальной доски. На троицу никто из охранников внимания не обратил.

Под ноги легла булыжная мостовая, выглядевшая так же плохо, как и старые ветхие дома по обе стороны улицы. Древо построек, изъеденное червями и прогнившее, от сырости, требовало срочной починки, а лучше — замены. Заглянув в узкие переулки можно было различить рухнувшие здания, давно обратившиеся в груды обломков. Однако, как выяснилось чуть позже, это была лучшая часть города.

Именно здесь, Джонрако показал спутниками те самые торговые лавки, больше смахивающие на крепости, из-за прочных дверей и мощных ставень на окнах. Однако ассортимент оказался неплох и Волли даже сумела подыскать себе кое что, из одежды, в том числе — нижнего белья. Под умоляющим взглядом зелёных глаз, Собболи расплатился с лавочником, но при этом ворчал, что он ощущает себя чёртовым мужем капризной тощей супруги. Шания оказалась так довольна покупками, что проигнорировала обидное прилагательное.

Дальше стало хуже. Строения стали напоминать уродливые скалы, поросшие мхом. Среди расшатанных камней мостовой торчали какие-то колючие ветки, которые норовили порвать шипами одежду. Других растений почти не было. Теперь Черз производил впечатление давно заброшенного селения и если бы не редкие прохожие, ковыляющие в отдалении, то впечатление стало бы полным.

Впрочем, лучше бы их не было вовсе. Жители Черза напоминали голодных оборванных призраков, недавно покинувших могилу. Голодные глаза во впадинах тощих лиц, жадно взирали на пришельцев, точно видели не людей, а вкусное жаркое. Изредка в проёмах окон, свободных от досок и тряпок, появлялись бледные физиономии, внимательно следившие за троицей чужаков, с тем же гастрономическим интересом.

Шания испуганно оглядывалась по сторонам, намертво вцепившись в руки спутников и даже Джонрако, неоднократно посещавший Твайр, ощущал себя не в своей тарелке. Один Хастол безмятежно рассматривал город и на его смуглом лице не отражалось ничего, кроме искреннего интереса.

Чтобы отвлечься самому и оторвать Шанию от созерцания голодных глаз, жадно сверкающих из каждой подворотни, Собболи попытался вспомнить какие-нибудь забавные истории, но в голову, как на зло, лезли лишь чернушные истории, из тех, которые рассказывают в пивной, после пятого бокала.

— Что-то мне здесь совсем не нравится, — дрожащим, от страха, голосом, пожаловалась девушка, — Я, конечно, очень рада, что мне удалось вырваться на свободу и повидать другой город, да ещё и купить кое-какую мелочь…Но это всё никак не сравнится с местным ужасом. Неужели в этом проклятом городе нет ничего красивого, каких-нибудь живописных мест?

— Почему же, — пробормотал Джонрако, озираясь по сторонам и размышляя, как быстро ему удастся выхватить оружие, — Есть, очень даже живописные, но ты вряд ли захочешь туда сунуться. Храмовый район Культа Оборота, до войны был одним из красивейших мест, которые мне попадались. Во время боевых действий за прочными стенами храма местные скрывались от бомбардировок, а после победы поселились вокруг. Короче, там сейчас такие жуткие трущобы, что вот это всё — просто парадный проспект Ченса. А население тех халуп — отдельная песня! Бандиты, насильники, работорговцы, нищие и ещё какая-то колдовская мерзость, живущая в водостоке храма. Я бы не согласился сунуться туда вечером, даже при поддержке всей команды.

— Пожалуй, я тоже больше не хочу экзотики, — с губ Шании сорвался нервный смешок, — И вообще, предпочла бы вернуться на корабль. Мне страшно и да, капитан, вы были правы: не стоило мне проситься на прогулку. Давайте вернёмся!

Капитан пробормотал под нос какое-то ругательство и остановившись посмотрел на стремительно темнеющее небо. Потом достал из кармана механический хронометр. Шания умоляюще взглянула на морехода, но тот отрицательно покачал головой.

— Будь я проклят, — сказал Собболи, — Но если мы сейчас вернёмся на Чёрта, то обратно придётся идти, взяв всех ребят с ружьями. А ещё этот чёртов фрегат…Никак нельзя терять время!

— И нам придётся блуждать по этим тёмным улицам, полным жутких людей? — в ужасе выдохнула Шания, — Так похоже на вас, капитан, подставлять под удар слабую девушку! Если меня поймают и съедят, я буду на вашей совести!

Судя по взгляду Джонрако, он готов был сам съесть спутницу.

— Возможно есть другой выход? — спокойно заметил Хастол, — Должны же быть даже в таком городе какие-нибудь питейные заведения, пусть не рестораны, но места, где можно спокойно посидеть вечером? Места, где девушке не будет ничего угрожать, пока вы станете договариваться?

Собболи, разрывающийся между необходимостью идти по важному делу и желанием помочь пассажирам, немедленно просиял, едва удержавшись от хлопка по лбу.

— Конечно! — он хлопнул в ладоши, — Правда, это — единственная, более или менее приличная забегаловка во всём Черзе. Думаю, все моряки соберутся именно там, так что будет многолюдно.

— Это же сущие пустяки, — Шания воспряла духом, — Зато, это будут нормальные люди, а не жуткие призраки. Пошли же быстрее, пока совсем не стемнело.

— Да, надо бы поторопиться, — согласился Хастол и указал рукой на группу оборванцев, появившуюся из переулка, — Кажется, мы начали привлекать нездоровый интерес местных жителей.

Джонраок бросил взгляд на аборигенов, которые скалили гнилые обломки зубов, то ли в радостном предвкушении, то ли просто от голода. Действительно, задержка казалось весьма нежелательной. Поэтому капитан устремился вперёд, увлекая свою небольшую группу в кильватере. Правая рука морехода намертво вцепилась в рукоять пистолета, а палец дрожал в опасной близости от спускового крючка.

Оборванцы плелись следом, стараясь держаться в тени покосившихся домов. Иногда, в умирающем свете дня, были заметны лишь возбуждённо сверкающие глаза, а фигуры в лохмотьях напрочь исчезали из вида. Встревоженная Шания, то и дело оборачивающаяся назад, заметила, как в руках преследователей появились длинные палки с шипами на конце и блеснули лезвия ножей.

Но и это оказалось не самым худшим. На Черз медленно, но верно, накатывались сумерки, выползая из узких переулков, разбитых окон и провалов в дряхлых зданиях. Щупальца мрака, поначалу робкие, с каждой минутой становились всё смелее, опутывая город паутиной сумрака. Жуткие полуразрушенные строения теперь пугали по-настоящему, нависая над улицей, подобно кошмарным призракам. Чёрные дыры пустых окон следили за каждым шагом путешественников, а беззубые пасти дверей распахнулись в ожидании добычи.

Под прикрытием, набирающей силу, мглы оборванцы осмелели и принялись догонять путников. Уже хорошо различался их хриплый смех и грубые шутки, произнесённые нарочито громко. Теперь Шания боялась обернуться и увидеть, как скалят пасти эти двуногие шакалы, вышедшие на ночную охоту. Ноги у девушки подгибались от ужаса и Джонрако едва не нёс спутницу, прижимая к своему боку.

К счастью, их путь оказался закончен. Стило капитану, выполняющему обязанности проводника, свернуть за угол чёрного остова, без начинки и глазам всех троих открылась отрадная картина. Яркий свет, от доброго десятка гигантских фонарей, вырвал из темноты массивное приземистое здание, с узкими бойницами немногочисленных окон. Строение оказалось обнесено высокой прочной оградой, а единственный вход охранялся пятёркой рослых парней, вооружённых кистенями.

Сторожа пристально осмотрели пришельцев, оценивая: стоит ли угостить их шипастыми шарами. Но хорошая одежда и ухоженный вид говорили сами за себя, поэтому парни молча расступились в разные стороны, освободив проход. Испещрённые шрамами лица равнодушно повернулись вслед прошедшим гостям, но ни один из стражей так и не произнёс ни слова. Когда троица миновала ворота, охранники вернулись к работе, пристально вглядываясь во мрак.

Оказавшись за оградой, Джонрако повернулся. Капитан ещё успел увидеть, как их преследователи, потоптавшись у границы освещённого пространства, начали уныло пятиться, растворяясь во тьме, точно части мрака воссоединялись с прародителем. Шания проследила за его взглядом и обратила внимание на последнего бродягу, нехотя покидающего наблюдательный пост. Внезапная мысль заставила девушку схватить капитана за рукав бушлата.

— И как же вы собираетесь в одиночку идти через этот жуткий город, полный грабителей и убийц? — она вздрогнула от страха, — Это же — смертельная опасность!

— Одному человеку гораздо легче проскочить, — пожал плечами Собболи, но его улыбка казалась натянутой, — К тому же я хорошо знаю закоулки Черза, у меня имеется оружие и я не дам спуску проклятым говноедам, если они вздумают напасть. Клянусь, не стоит беспокоиться, будь я проклят, если мне угрожает какая-то опасность!

Тем не менее, капитан ощутил прилив теплоты в груди. Его очень тронула забота девушки. Давно никто о нём так не заботился. Было время…К сожалению, воспоминание тут же испортило ему настроение и он тяжело вздохнул.

— Возможно вам было бы несколько легче, уважаемый капитан, — заметил Хастол, — Если бы я сопроводил вас. Всё-таки двум мужчинам легче одолеть шайку негодяев.

— Ты совсем сбрендил, приятель? — ухмыльнулся Джонрако и покачал головой, — А девчонку мы, значит, оставим здесь одну? Куда, ты думаешь, мы пришли? В великосветский клуб? Чёрт меня побери, если это хоть на полпальца так! Стоит ораве пьяных мерзавцев увидеть цыпочку, брошенную на произвол судьбы и они тут же пустят в дело свои шаловливые ручонки и хорошо, если только их. Приятель, твоим делом будет охранять нашу дамочку и не думай, будто эта задача легче моей, — Собболи покровительственно стукнул Хастола по плечу, — Ну, не бойся! Съездишь одному-другому по мордасам и они оставят вас в покое. Будь я проклят, если вру.

Однако Хастол и не выглядел испуганным или обеспокоенным. Парень лишь пожал плечами, не думая отвечать. Стараясь удержать дрожь в голосе, капитан, нарочито бодро, сказал:

— Ну, нечего опасаться за мою шкуру. Готовьте кружку на мою персону и не слишком нарезайтесь сами. Скоро буду.

Он уже повернулся, когда Шания остановила его.

— Капитан, — сказала Волли, нерешительно улыбаясь, — я бы хотела…

— Что? — спросил мореход, хмуря брови.

Вместо ответа, девушка встала на цыпочки и потянувшись гибким телом, оставила на потрескавшихся губах мимолётный поцелуй, после чего, сразу же, отвернулась, направившись к дверям таверны. Хастол, загадочно улыбавшийся всё это время, предупредительно распахнул дверь, пропуская Шанию. Джонрако, впавшему в ступор, показалось, что парень подмигнул ему, но он не был уверен. Не оборачиваясь Волли нырнула внутрь, следом шагнул Хастол и дверь закрылась, отсекая звуки музыки и множества голосов.

ГЛАВА 12 ВЕСЁЛЫЙ ВЕЧЕРОК

Парочка гостей оказалась на крохотной площадке, нависающей над огромным залом, утопленной в земле таверны, Как выяснилось, снаружи они видели лишь небольшую её часть, фактически — крышу, а основная — уходила вниз. Почти у носа новых посетителей висели огромные чаши, откуда вырывались ослепительные языки синего пламени, почти не дававшего жара.

Вниз опускалась спиральная лестница, напоминающая металлическую паутинку. При взгляде на неё становилось решительно непонятно, как человек, в состоянии даже лёгкого опьянения, сумеет подняться к выходу. Но эта проблема оказалась решена. Под лестницей, вдоль стен, обшитых закопчёнными деревянными плитами, висели гамаки, вроде тех, которые используют матросы на кораблях. Большинство сетчатых спальников оказались заполнены телами бражников, переоценивших свои возможности. Судя по виду некоторых, они уже не первый день являлись пленниками непослушных конечностей и видимо будут оставаться таковыми, пока последний медяк из их карманов не перекочует в кассу трактира.

Зал питейного заведения визуально чётко делился на две неодинаковых части, отгороженные друг от друга плотной тканью, некогда, вне всякого сомнения, работавшей парусом. В большей располагались четыре огромных стола, за которыми запросто могло поместиться (и помещалось, в данный момент) десяток корабельных команд, в полном составе. Матросы, пустившиеся во все тяжкие, хлестали ром, пели песни и общались, разрывая грязные тельняшки на груди.

В меньшей части, разделённой на отдельные кабинки, всё той же парусиной, можно было получить какую-то видимость уединения. По крайней мере, не наблюдать десятки красных физиономий и полуголых торсов, не первой свежести. К счастью, как заметил Хастол, в кабинках имелись свободные места.

Картину довершала длинная стойка, от которой непрерывным потоком отбегали крепкого вида парни с деревянными подносами, гружёными напитками и пищей. Рядом со стойкой, в виду больших столов, возвышалась площадка, где пытались танцевать, качая бёдрами, несколько худосочных красоток. Судя по неряшливым движениям, все были изрядно пьяны. Однако зрители, ещё способные видеть, одобряли даже эти никчёмные попытки, сопровождая их свистом и зазывными воплями. Кое кто даже пытался подражать нелепым пляскам. Тех, кого усталые ноги подводили, рослые мужчины крепкой комплекции отводили к лежакам. Желающих поспорить — предварительно оглушали.

В общем, веселье шло полным ходом.

Как бы подтверждая это, над стойкой переливалась огнями красочная вывеска, возвещавшая, что посетитель попал в: «Весёлый Вечерок» и никак иначе. Впрочем, даже беглого взгляда хватало, чтобы понять: так оно и есть.

— Ну, капитан ведь предупреждал, что людей будет много, — нерешительно протянула Шания, ощущая себя явно не в своей тарелке, — Честно говоря, я первый раз попадаю в такое заведение.

— Не могу сказать, будто привык к посещению подобных мест, — усмехнулся Хастол и протянул руку, — Так что нам обоим предстоит получить новые впечатления. Прошу вас, следуйте за мной.

Пока они преодолевали несчитанное количество крохотных металлических ступеней, спиральной волной бегущих вниз, никто не обращал на них внимание. Но стоило сделать первый шаг в сторону стойки и в необычных посетителей тотчас вперились десятки налитых кровью глаз. Ощущая нездоровый интерес к своей персоне, Шания старалась скрыться за Хастолом.

Они не успели добраться до барной стойки, потому что откуда то слева, точно появившись из клубов табачного дыма, к ним подбежал невысокий лысый человечек с длинными вислыми усами на одутловатом жёлтом лице. В руке он держал опустевший поднос и вообще, судя по виду, принадлежал к обслуге «Вечерка».

Поначалу он принялся тараторить нечто, гнусаво-непонятное, но сообразив, что гости не поняли ни единого слова, перешёл на диалект материка, правда с чудовищным гортанным акцентом.

— Уважаемые, за совершенно символическую плату, могу предоставить вам отдельную кабинку, где господин сможет получить полное уединение с дамой, — он плотоядно оскалился, обнажив мелкие острые зубы, — Боюсь, в противном случае интерес остальных посетителей способен принести огромные неприятности.

Монета, брошенная Хастолом, исчезла в длинных холёных пальцах с такой быстротой, точно лысый мужчина прежде обучался магическим наукам. Ухмылка на жёлтой физиономии стала ещё шире и Хастола с Шанией повели в самый дальний угол, где действительно оказалась свободная кабинка. Внутри нашёлся небольшой круглый столик и парочка стульев, претендующих на то, чтобы их называли мягкими. На столе уже стояли два прибора.

— Чего изволите? — поинтересовался усатый, с тем же ужасающим акцентом, — есть очень достойное вино с южных склонов Симирда, урожай, должен заметить — Золотого Дракона и бутылка обойдётся совсем недорого, для этой марки — шестнадцать золотых.

— Я, честно говоря, совсем не разбираюсь в винах, — улыбнулась Шания.

Хастол пожал плечами.

— Давайте бутылку этого, вашего Золотого Дракона, — сказал он, — и ещё один прибор. К нам скоро присоединится ещё один человек.

— Кроме вина могу порекомендовать, из блюд очень достойный…

— Мы не испытываем чувство голода, — вежливо улыбнулся Черстоли, но его от улыбки повеяло таким холодом, что официант немедленно сник, — Если появится желание отобедать, мы сообщим.

Полог, управляемый рукой шустрого мужчины закрыл выход и толпы орущих моряков пропали из виду. Как выяснилось плотная ткань отлично задерживала звуки, так что наступила почти полная тишина. Лишь изредка доносились взрывы особенно громкого хохота, да непрерывно бормотал чей-то унылый голос, из соседней кабинки.

Не успели гости расположиться за столом, как появился давешний усач и торжествующе продемонстрировал пузатую бутыль, покрытую толстым слоем пыли. Мужчина тщательно обтёр бутылку и умело вскрыл пробку, поставив сосуд в специальный штатив, для удобства использования. После этого официант появился ещё раз, доставив третий стул и ещё одни прибор. Потом, пропал, в этот раз — надолго.

Хастол налил в высокие бокалы золотистый напиток и острожное поднёс свой к лицу, вдыхая терпкий лёгкий аромат. На лице парня появилось удивление, точно произошло нечто, чего он не ожидал. Смочив губы Хастол улыбнулся и обратился к спутнице:

— Не знаю, правду ли говорил этот проныра, Лично я никогда не слышал о названном сорте, но вино — действительно неплохое. Заслуживает, чтобы леди вашего уровня употребили его.

— Ну, если вы так считаете, — Волли осторожно взяла тонкими пальцами фужер и с видимым опасением пригубила вино, — Действительно, очень вкусно. Мне очень редко доводилось пить вина, охранники запрещали. Мой тюремщик считал, будто спиртные напитки — порождение преисподней, а мне казалось, что дьявол, это — он сам! Да он и женщин считал адскими созданиями, о чём и говорил неоднократно. Очень странный и страшный человек. Временами я сама себя спрашивала: а человек ли он, вообще. Его люди сплетничали, дескать он — незаконнорождённый сын Магистра и демона. Может так оно и было.

— Вряд ли, — усмехнулся Хастол, разглядывая жидкость в бокале, — Обычный преступник. Во все времена существовали люди, которым приписывали необычное происхождение.

— Вы так уверены во всём, — пробормотала Шания и запнулась, словно у неё на языке вертелся некий вопрос, — Я ведь, до сих пор, не поблагодарила вас за тот совет, у корабля. Вы оказались правы: всё прошло просто великолепно.

— Лучшей благодарностью окажется молчание, — широко улыбнулся Хастол, — Особенно при капитане. Боюсь, если он узнает об этом сговоре, то наши отношения могут немного испортиться.

— Вы думаете? — в голосе девушки звучало сомнение, — Я не могу быть уверена, но кажется Джо…капитан уже не так сердит на меня, как прежде. Иногда даже возникает впечатление, будто у него есть ко мне какие-то чувства. Впрочем, скорее всего это просто чепуха. Я прежде никогда не оказывалась в таких ситуациях, да и подруг не было, чтобы поделиться мыслями. Не знаю.

— А что вы ощущаете, по отношению к нашему капитану?

Хастол откинулся на спинку стула и его лицо скрылось в тени. Когда Шания, удивлённая вопросом, подняла взгляд на собеседника, то сумела рассмотреть лишь мутный абрис его лица. Попытка прочитать чувства собеседника оказалась тщетной почему-то вызвала смутное раздражение.

— Я не считаю, что это вопрос стоит вносить на общее обсуждение, — пробормотала Волли, потупив взор, но после некоторого молчания, едва слышно сказала, — Честно говоря, я вообще не понимаю, что со мной происходит. Капитан…Он напоминает моего отца, если бы тот был много моложе. Когда я первый раз увидела Джонр… капитана, то просто поразилась их сходству. Поэтому мне показалось, что он просто обязан мне помочь и его отказ, да ещё в такой грубой форме…В общем, тогда я просто возненавидела его!

— А к отцу вы испытывали похожие чувства?

— Бывало, — невесело улыбнулась девушка, — И очень жалею, что не успела извиниться за все те слова, которые наговорила ему в порыве гнева, когда мы виделись последний раз. Мы частенько ссорились, но я всегда быстро прощала ему всё, а он прощал мне.

— Интересно. А на капитана вы продолжаете сердиться? Или уже успели простить?

— Как бы не так! Не дождётся! — Шания внезапно усмехнулась, — Когда он сказал, что назначит меня посудомойкой, я готова была вцепиться в его бороду и выщипать до последнего волоска. А потом он поцеловал меня и тут я точно решила убить его на месте! Но…

Она залилась краской.

— До этого меня ещё никто не целовал, — глухо пробормотала она, — Такое странное ощущение. Хотелось убить его и одновременно, чтобы он поцеловал ещё раз.

Девушка встрепенулась, точно пробуждалась от глубокого сна и провела рукой по лицу, снимая невидимую паутину. Потом изумлённо взглянула на собеседника и ей показалось, что вместо на глаз, на смутно различимом лице — два бездонных провала, которые ведут в непроглядный мрак. Возникло ощущение падения в эту бездну и одновременно лучей, пронзающих её насквозь, не оставляющих места даже для крошечных секретов. Ужас, которого девушка ещё никогда не испытывала, охватил её, до самого последнего волоска, вставшего дыбом.

Дрожа, словно в лихорадке, Шания спросила, запинаясь на каждом слове:

— Почему я всё это рассказываю? Я ведь и сама не понимаю…Что со мной?

— Вы просто устали, — голос доносился из неведомого далека, но при этом стремительно приближался, — Долгое время вы ни с кем не общались открыто, поэтому настало время кому-нибудь открыться.

— Наверное, — Шания смахнула слёзы с глаз, — Вы совершенно правы. Как всегда.

Она очнулась от непонятного наваждения и с некоторой опаской подняла взгляд на собеседника. Девушка опасалась вновь увидеть то загадочное существо, которое почудилось ей мгновением раньше. Но видение исчезло, как и не бывало; перед ней сидел обычный парень с грустными глазами на смуглом лице.

— Однако, мне хотелось бы узнать и о вас, — сказала Волли, освобождаясь от тревожных мыслей, — Почему ваше прошлое погружено в тайну? Вы никогда даже не упоминаете о родителях, доме, друзьях. Даже капитан, с которым я никогда серьёзно не общалась, рассказывает о своей жизни, вы же — полная загадка. Зачем вы плывёте на проклятый остров, откуда родом, сколько вам, в конце концов, лет. Не ошибусь, если предположу, что Джонри знает о вас столько же, сколько и я.

Однако, не успела девушка закончить фразу, как полог их кабинки отлетел в сторону, отброшенный огромной волосатой ручищей. Синяя наколка морского чёрта охарактеризовала своего владельца, ещё до его появления. И точно, на пороге появился толстый мужчина в потрёпанной куртке моряка, расстёгнутой до пояса. Крохотная голова с плоской физиономией, крепилась к телу короткой шеей, а ноги пьяницы проигрывали в длине мощным рукам. Серые глазки, имеющие тенденцию разъезжаться в стороны, попытались сфокусироваться на Хастоле и Волли, а слюнявый рот, с вислыми губами, громко плямкнул.

После этого чавкающего звука, незваный гость попытался войти внутрь, но Черстоли уже был на ногах, преграждая пришельцу путь. На лице юноши не было заметно ни грамма страха, а руки он держал, сложив их на груди. Пьяница замер, покачиваясь из стороны в сторону и удивлённо уставился на неожиданное препятствие. Потом грязная ладонь небрежно отряхнула каплю с сизого носа.

— Что вам угодно? — ледяным тоном поинтересовался Хастол, свысока разглядывая матроса, — Немедленно покиньте помещение.

Однако тот был, либо слишком пьян, чтобы уловить угрозу, прозвучавшую в просьбе, либо дошёл до состояния «море по колено» и лишь рассмеялся. За его сгорбленной спиной появились ещё двое, столь же отвратительного вида присоединились к веселью товарища. Тот же, отхаркав последний смешок, выдавил, с трудом поворачивая одеревеневшим языком:

— Уйду, уйду, хлыщ, но только после того, как трахну твою девку! — он попытался ткнуть грязным пальцем в Шанию, но Хастол брезгливо отбросил немытую конечность, — А, ты ещё драться! Тогда мы тебя немного подрежем, а уж потом трахнем девчонку. Ну, начнём веселуху, пацаны?

— А меня не забыли спросить? — прогудел знакомый голос, — Может и я захочу развлечься?

В следующий миг огромный кулак сбил с ног одного, из непрошеных гостей, причём удар оказался такой силы, что падающий матрос захватил на пол ещё и своего товарища. Падение оказалось настолько жёстким, что никто из парочки и не пошевелился, лёжа на грязном полу.

Коротконогий пьяница, громко икнул и с выражением испуга, на перекошенной физиономии, уставился на Джонрако, который, недобро ухмыляясь, стукнул кулаком о ладонь. Не успел любитель чужих женщин поднять свои длинные руки, как огромная лапища капитана схватила его за воротник и выволокла наружу.

— Я. - начал коротконогий, но его объяснение тут же завершилось.

Кулак Собболи встретился с небритой челюстью, которая издала негодующий треск. На этом веселье, как его понимали непрошеные гости закончилось: три тела неподвижно замерли на полу, а Джонрако стоял над противниками и потирал ушибленные костяшки пальцев.

Почти тотчас рядом появились два огромным парня и совершено молча потянули прочь нокаутированных весельчаков. Буркнув им вслед нечто неодобрительное, капитан вошёл в кабинку и с некоторым трудом задёрнул надорванный полог. Потом мореход плюхнулся на свободный стул и с явным удовольствием, вытянул ноги. При этом он удовлетворённо крякнул и огляделся.

— Капитан, — сказала Шания, положив свою изящную ладошку на загорелую кисть, — Мы вам так благодарны! Спасибо, что вы избавили нас от этой опасности.

— Вы, действительно, появились крайне своевременно, — подтвердил Хастол, загадочно улыбаясь, — Боюсь я оказался в некоторой растерянности и не знал, как поступить дальше. Ваш приход разрешил наши проблемы.

— Ерунда! — Джонрако махнул рукой, но его физиономия приобрела красный оттенок, — Думаю, ты и сам сумел бы управиться с этими уродами, лопни их пропитая печень. Они же еле держались на ногах; толкни — упадут. Просто не стоило вести с ними мудрёные разговоры: в челюсть — и на боковую, — тут он обратил внимание на бутыль, стоящую на столе и привстал, вдыхая аромат напитка, — Ого, южное Симирданское! Хорошая штуковина. Сколько с вас собираются содрать за это пойло?

— Шестнадцать золотых, — сообщил Хастол.

— Дорого, — Собболи наполнил свой фужер до края и сделал большой глоток, ополовинив бокал, — А впрочем, можно и заплатить. По вкусу весьма напоминает урожай золотого Дракона, а он ценится очень высоко.

— Так официант и сказал, — подтвердила Волли, не спуская взгляда с капитана, — Мне тоже очень понравилось.

— Этот прохвост знает, кому что предлагать, — проворчал Собболи, прокручивая вино в бокале, — Этим недоноскам они продают бурду из дряни, которую выращивают на самом Твайре. Редкостная мерзость, сбивающая тебя с ног и лишающая памяти. А на утро голова раскалывается так, что ты готов утопиться. Ну, а хорошим посетителям, с полным кошельком — южное Симирданское.

— Как ваши успехи, капитан? — поинтересовался Хастол, наливая себе и девушке, — Удалось решить проблему с водой?

— Конечно же, — ответил Джонрако, пожимая плечами, — Прямо сейчас на Чертяку уже везут около полусотни бочек. Хоть эти лодыри и хотели отложить погрузку на утро, мне-таки удалось уломать их начать немедленно. Так что, как только солнышко прыгнет на небо мы сможем сразу же выходить. Чего только они не плели! — Собболи расхохотался, — И лошади уже уснули, и телеги не готовы, а из-под Храма Оборота выбралась огромная тварь, которая четвёртую ночь бродит по улицам Черза и пожирает прохожих. Пришлось доплатить, чтобы размеры чёртового монстра уменьшились до разумной величины. Так что на этот момент наши проблемы решены.

Стоило ему сказать последнюю фразу и занавес на входе вновь пополз в сторону.

— Да какого чёрта! — взревел Джонрако, поворачиваясь к двери, — дадут нам спокойно посидеть или нет?

Капитан не успел увидеть тех, кто нарушил их покой, но понял, что дело неладно: Шания вжалась в спинку стула, а глаза на бледном, точно мел, лице, расширились до предела. Предчувствуя недоброе, Собболи закончил разворот.

Свободные, свисающие до пола одежды, скрывающие фигуры владельцев. Лысые головы, украшенные блестящими цепями и пустые, ничего не выражающие глаза на отрешённых лица. Предводитель гостей почёсывал пальцем чешуйчатое горло короткокрылого грифончика и приторно усмехался, рассматривая животного. Потом змеиный взгляд прошёлся по троице, сидящей за столом. Хастол его не заинтересовал, на бледной Волли взор задержался чуть дольше и тонкие губы тронула лёгкая улыбка, а на Собболи человек остановился.

— Джонри, — ласково сказал Острие Тьмы и погладил грифона по голове, — Какая неожиданная встреча! Представляешь, я совершенно случайно прогуливался по Черзу и решил мимоходом заглянуть в «Весёлый вечерок». И вдруг, о чудо! Кого я вижу? Неужели это мой ближайший друг, Джонрако Собболи? Быть того не может! Да нет же, это — точно он! Да ещё и с моей пропажей, — взгляд бандита стал колючим, точно острие кинжала, — Ты же специально отыскал мерзавку, чтобы вернуть мне?

Внезапно Джонрако, который прежде, при встрече с негодяем, всегда ощущал слабость в коленях, почувствовал, как привычный страх покидает его, сменяясь дикой яростью. Побагровев от злости, капитан крепко сжал кулаки и молчал, исподлобья разгадывая преступника. Ярость капитана лишь повеселила Острие, который улыбнулся ещё шире и продолжил:

— Даже не сомневаюсь, что именно такими были твои намерения, мой любезный друг, — он прищёлкнул пальцами, словно вспомнил о чём-то, — Просто не могу поверить, что мой товарищ задумал скрыть от владельца его любимую суку. А теперь, я очень прошу тебя Джонри, выйти отсюда, прихватив своего симпатичного спутника и дать мне кое что растолковать этой гадине.

Шания, дошедшая до последней стадии ужаса, бросила на капитана взгляд, который мог бы разжалобить камень. Почему то девушка решила, что её защитники не осмелятся перечить жуткому человеку и оставят её наедине с вернувшимся кошмаром. По лицу Волли было заметно, что надежды на счастливое завершение этой истории, покинули её.

Бокал Собболи отлетел в сторону, рассыпаясь на десятки осколков и звон его показался оглушительным громом в наступившей тишине. Спустя мгновение на полу оказался и стул капитана, а сам мореход вскочил на ноги, направив пистолет в живот бандита. Истошно завопил испуганный грифон, вытягивая длинную шею и размахивая обрубками крыльев. Охранники Острия спешно извлекли из-под хламид ружья, а их главарю потребовалось несколько мгновений, чтобы убрать с лица выражение обезумевшего зверя и вернуть прежнюю фальшивую усмешку. Впрочем, в этот раз она выглядела совсем ненатурально.

— Джонри, Джонри, — Острие, казалось давится собственными смешками, — Ну и что ты надумал, неразумный мальчуган? Да мои люди в момент отправят тебя туда, где не сможет отыскать сам морской дьявол.

— Значит, ты поможешь ему в поисках, — неожиданно спокойно ответил капитан, — Потому как, клянусь ураганом, ты отправишься к нему в гости раньше, чем твои ублюдки успеют что-нибудь сделать.

— Джонрако, — задушевным голосом проворковал бандит, в котором угроза смерти пробудила человеческие чувства, — Ну на кой чёрт тебе эта тварь? Хочешь, я подарю тебе десяток таких же? Даже лучше! Только дай знать и я найду девок, похожих на Верину. Да что там, я могу найти и саму Верину! По рукам?

— Отправляйся в ад! — с необычной, для него, тоской сказал Собболи, — Будь ты проклят, мразь! Не смей касаться своими грязными пальцами моего прошлого.

— Ух. Какая патетика! — ощущая за своей спиной множество телохранителей, Острие начал успокаиваться, — Ну раз ты ничего не хочешь, то ничего и не получишь! Оставайся в своём прошлом и подыхай, вместе с ним.

Краем глаза Джонрако увидел, как его пассажир, отвлёкся от напряжённого противостояния и прислушивается. Внезапно одна из стен кабинки вздулась пузырём и лопнула пополам, рассечённая блестящим клинком, который тут же пропал из виду. Шания, у которой острое оружие появилось у самого лица, не выдержала и молча рухнула на пол. Нервы одного из бандитов, тоже не выдержали и он нажал на спуск своего оружия. Полыхнуло и занялась огнём одна из стен помещения. Казалось, вот-вот начнётся яростная стрельба и судьба Джонрако окажется решена. Однако из-за пылающей парусины донёсся громкий решительный голос:

— Ещё один выстрел и я прикажу перестрелять всех!

Внутрь ступил рослый человек в боевой форме Гвардейцев Магистра. Голову пришельца скрывал глухой шлем и лишь глаза яростно сверкали в узкой прорези забрала. В руке воин держал длинный палаш, явно изготовленный для решительных действий. Следом ввалились пятеро солдат с лазерными ружьями наизготовку и судя по гулу голосов, за их спинами, в наличие имелись ещё.

— Оружие — на пол! — рявкнул человек с обнажённым клинком, — В противном случае все вы будете немедленно уничтожены!

— Ещё чего! — прогудел Джонрако, прижимаясь спиной к пружинящей стене и отчаянно желая раскурить трубку, — Пусть сначала эти лысые говнюки, а уж потом — я. Хастол, что там с девчонкой?

— Без сознания, — флегматично ответил парень, замерев у противоположной стены и внимательно рассматривая палаш в руке гвардейца, — Но повреждений у неё нет.

— Ну и как поступим? — тихо спросил Острие, скаля остро заточенные зубы, — Может как-нибудь договоримся?

— Хорошая идея, акула мне в печень, — проворчал Собболи, — Не то этот вечер может стать совсем весёлым.

ГЛАВА 13. БЕГСТВО ИЗ ЧЕРЗА

Видя, что ситуация находится под контролем, предводитель гвардейцев медленно стянул свободной рукой шлем. Поставив доспех на стол, Джабба Джинсерхуа, вперил пылающий ненавистью взор в Хастола и протянув вперёд руку с оружием, ткнул палашом в горло парня. Тот даже не вздрогнул, внимательно рассматривая лицо воина.

— Ты! — голос Джаббы задрожал, от ненависти, — Наконец то ты в моих руках, проклятый негодяй! Теперь ты в полной мере расплатишься за гибель моих людей. Магистр велел доставить пленника живым, но я почему то не помню, чтобы он приказывал оставить его в целости и сохранности.

— Ярость — плохое оружие, для желающего мести, — почти равнодушно, сказал Хастол, — Обычно оно скверно слушается своего владельца.

Джинсерхуа глухо зарычал и слегка отвёл клинок назад, будто намеревался ударить юношу. Понимая, что в настоящий момент опасность скорее угрожает его пассажиру, Джонрако изменил цель, направив оружие на капитана гвардейцев. Тотчас солдаты, все, как один, взяли морехода на прицел своих ружей.

«Ну всё!» — выдохнул тот, про себя, — «Теперь мне точно кранты! Вот если бы ещё прихватить с собой обоих ублюдков. Впрочем, обоих точно не успею. Одного…Но кого?»

При этом он склонялся к тому, чтобы пристрелить Острие, на лице которого оторопь постепенно сменялась кривой ухмылкой.

— Господин гвардеец, — вкрадчиво произнёс преступник, — Как мне кажется, конфронтация не принесёт ничего конструктивного и стоит разойтись полюбовно.

— Я видел тебя на фрегате, лысая башка и ещё разберусь с чёртовым каптенармусом, который пускает на военный корабль чёрт знает кого, — Джабба фыркнул, — Говори, да побыстрее!

— Мне нужна вон та сучка, лежащая на полу, — убийца ткнул белым пальцем в бесчувственную Шанию, — А вам, насколько я понял — этот симпатичный мальчуган. Так почему же нам не взять то, что нужно и не разойтись мирным путём. Поверьте, у меня нет намерения конфликтовать с законной властью из-за подобных мелочей.

— Ха, а я никому тут не нужен? — поинтересовался Джонрако, ощущая, как от бешенства у него леденеет загривок, — потому, как любого, из этих людей вы можете забрать только через мой труп!

— С огромным удовольствием! — прошипел Острие, уставившись на капитана змеиным взглядом, — Невелика потеря.

Однако, Джабба уже принял решение.

— Вы все идёте со мной, — чётко скомандовал он и повёл палашом вокруг себя, — Потом мы разберёмся и отпустим невинных на свободу. Оказавшие сопротивление будут уничтожены.

— Джонрако, — совершенно спокойно произнёс Хастол, словно они продолжали безмятежный разговор за бутылкой вина, — Немедленно ложись на пол и следи, чтобы никто не причинил Шании вред.

Все разговоры тотчас стихли и присутствующие, как один, уставились на парня. Причём почти все глядели на него, как на безумца. Да и Джонрако сперва решил, что у того, от пережитого потрясения, помутился рассудок. Однако взгляд чёрных глаз оказался отрешённо-спокоен и абсолютно разумен.

— Поверь мне, — сказал юноша и обозначил уголками рта улыбку, — Делай так. Ложись.

С огромным изумлением капитан обнаружил, как ноги перестали ему подчиняться и согнувшись в коленях, опустили мощное тело на пол. Но не успел мореход упасть, а остальные присутствующие задать себе вопрос: какого чёрта происходит, как Хастол начал двигаться. Впрочем, от простого движения здесь было весьма немного.

Мгновение назад парень стоял, прижавшись спиной к стене, а в следующую секунду оказался за спиной Джинсерхуа. Клинок, выбитый из рук капитана гвардейцев, пролетел через всю кабинку и замер, воткнувшись в грудь одного из телохранителей Острия. Получив смертельное ранение, тот взвизгнул и свалился на пол, успев нажать на спуск оружия. Винтовка выстрелила дважды и если первый выстрел погасил светильник кабинки, то в сполохах второго, изумлённый Джонрако увидел Хастола в толпе гвардейцев, плохо понимающих, какая чертовщина происходит.

Произошла ожесточённая перестрелка, в ходе которой выяснилось, что гвардия готовит стрелков много лучших, чем бандиты. Когда выстрелы прекратили слепить глаза, изумлённый Острие обнаружил, что остался без охраны и шлёпнувшись на четвереньки, пополз в сторону выхода. Стоило ему выползти наружу и пылающая деревянная балка рухнула на пол, окончательно отгородив кабинку от общего зала.

Пока шипели лазерные винтовки, Джонрако сумел подчинить восставшие конечности и добрался до лежащей Шании. Путь вышел не из лёгких, ибо обугленные тела павших бойцов успели перегородить всё пространство пола. Оказавшись рядом с девушкой, Собболи первым делом осмотрел её. В этот самый момент Волли открыла глаза и недоуменно уставилась на капитана. Её губы шевельнулись, но абсолютно беззвучно.

— Спокойно, — пришлось немного напрячься, чтобы голос можно было различить, сквозь оглушительный гам над их головами, — Всё будет хорошо, веришь мне?

Шания слабо кивнула, а потом её глаза уставились на что-то, за спиной Джонрако и начали стремительно увеличиваться в размерах, точно там происходило нечто, поистине сногсшибательное. Поскольку шум резко утих, капитан посчитал нужным привстать и обернуться. Гм, откровенно говоря к такому он оказался несколько не готов.

На ногах продолжал удерживаться лишь один гвардеец с пистолетом в дрожащих руках. Остальные, или вповалку лежали на полу, среди остатков изувеченной мебели, или свисали из дымящихся прорех в парусиновых стенах комнатки, напоминая некие экзотические украшения. Пламя, наступающее со стороны входа, полностью отрезало кабинку от общего зала и зевак, пытавшихся узнать, какого чёрта тут происходит.

Перед клокочущей стеной огня замерла одинокая чёрная фигура в развевающемся плаще. В руках Хастол сжимал длинный тонкий предмет, весьма напоминающий древние шпаги, которые Джонрако как-то довелось видеть в историческом музее Карта. Правда, в отличие от тех, старых и ржавых, эта выглядела абсолютно новой и как ни странно, неприятно одушевлённой.

Завизжав от ужаса, последний уцелевший солдат, почти не целясь, нажал на спуск оружия. С тихим щелчком, пистолет выплюнул сгусток плазмы метнувшийся в сторону Хастола. Однако тот, совершенно непостижимым образом увернулся от пущенного заряда и тот исчез, пролетев сквозь стену пламени. Тем не менее выстрел нашёл свою жертву: до ушей капитана донёсся чей-то голос, полный страдания.

Продолжало происходить непонятное: смутный силуэт, мгновение назад бывший Черстоли сделал круг около ошалевшего воина и пистолет в руках солдата взорвался, окатив владельца огненным душем. Гвардеец истошно завопил, пытаясь стряхнуть пламя с одежды, но не успел.

Силуэт Хастола обрёл плотность, и пальцы парня, сжатые в кулак, поразили челюсть противника. Джонрако и сам неплохо умел колотить врагов, и видел других бойцов, способных сшибить с ног, но такой удар наблюдал первый раз. Тело солдата два раза провернулось в воздухе, прежде чем столкнуться с упругой стеной кабинки. Материя не выдержала и лопнула, а лишённый сознания гвардеец повис без движения.

— Ах ты выродок! — послышался глухой голос Джаббы, — Думаешь, ты один способен на такие штуки?

Капитан гвардейцев спихнул с себя тело подчинённого и медленно поднялся на ноги, попутно подняв обронённый палаш. Хастол смотрел на него, не двигаясь с места и лишь острие его клинка описывало в воздухе некие замысловатые узоры. Джонрако, прикрывая Шанию своим телом, напряжённо следил за бойцами, направляющими оружие друг на друга. Напряжение между ними ощущалось, как начало грозы, когда воздух потрескивает от крошечных разрядов и вот-вот полыхнёт молния.

Произошло нечто, не менее странное. Противники слегка шевельнулись, точно решили сменить надоевшую позу и…пропали. Шания издала тихий вскрик и капитан, на долю мгновения, отвлёкся. Однако грохот столкновения вновь привлёк его внимание.

Хастол и Джабба почти рухнули на пол, после того, как сцепились в центре помещения, но в последний момент неведомая сила разбросала их в разные стороны. Больше напоминающие тени, чем живых людей, противники пролетели сквозь танцующее пламя и оттолкнувшись ногами от стен, вновь устремились один к другому. Казалось их клинки лишь слегка коснулись, но Хастол взлетел выше человеческого роста, а гвардеец почти распластался на полу.

Чёрный плащ Хастола хлопал, как чёрные крылья, когда он хищной птицей рухнул вниз, сжимая шпагу точно диковинное жало. Джабба, почти не отталкиваясь ногами от пола, метнулся ему навстречу, отметая палашом клинок юноши. Ещё одно столкновение и Джонрако, до этого с трудом отслеживающий перемещения противников, потерял их из виду. В следующее мгновение оглушительно лязгнуло и Собболи увидел Джаббу, упавшего на пол и откатившегося в глубину ревущего пламени.

Хастол обрушился на единственный уцелевший стул и разломал его на мелкие части. Плащ парня оказался разрублен в нескольких местах, а лоб пересекала длинная, но неглубокая царапина. Юноша тяжело дышал и вообще, казался вымотанным до предела. Тем не менее, даже тяжёлое падение не остановило его и Хастол тут же поднялся на ноги, напряжённо всматриваясь в стену огня, надвигающегося на них. Потом повернул утомлённое лицо к Джонрако.

— Пора уходить, — выдохнул Черстоли, — И как можно быстрее.

— Какого чёрта это было? — изумлённо поинтересовался Собболи, поднимаясь сам и помогая встать ошеломлённой Шании, — Никогда не видел ничего подобного! Я, конечно, наблюдал за высадкой гвардейского десанта, но такое…

— Все вопросы после, — отмахнулся Черстоли, — Я же говорю: нужно срочно уходить.

— Эй приятель, зачем спешить? Все злодеи на полу, — капитан повёл рукой, указывая на лежащих солдат, — Не бойся, огонь нам не страшен. Прежде, чем он успеет опалить мою бороду, ты успеешь выспаться и позавтракать.

— Да идём же! — почти умоляя, попросил Хастол, — Это же — не единственные гвардейцы, я то знаю! Да и бравый капитан — цел и невредим. Скорее всего ожидает, пока огонь загонит нас в угол.

— И что же нам делать? — растерянно спросила Шания, опираясь на руку морехода.

Вместо ответа, тот вскинул своё оружие и направив на ближайшую стену, нажал на спуск. Материя, и без того дырявая, не выдержала и лоскутами слетела на пол, открыв убранство соседней кабинки. На полу лежали стулья, опрокинутые бежавшими посетителями, а на столе стояла початая бутыль вина. Огонь успел добраться и сюда, жадно облизывая дверь и ещё одну стену.

Путешественники быстро преодолели остатки уничтоженной стены, после чего Джонрако повторил свой фокус. Пролезая в следующую кабинку, Собболи проворчал:

— Надеюсь, никто не догадается, какой дорогой мы уходим.

— Ну, как мне кажется; капитан гвардейцев весьма неглупый человек, — заметил Хастол, — Подозреваю, что наша сегодняшняя встреча — далеко не последняя.

— Угу, — согласился мореход, помогая девушке перебраться через лохмотья стены, — Чёрт меня побери, если его зуб на тебя не становится всё больше.

Стена в следующей кабинке полыхнула и разлетелась огненными клочьями. Тотчас в огромной дыре мелькнул блестящий, отражённым светом пожарища, шлем гвардейца и поднялся плазменный пистолет. Джонрако, который оказался ближе остальных к отверстию, молча стукнул солдата по голове и тот исчез из виду. После этого мореход продолжил путь, едва не волоком увлекая за собой девушку.

Впрочем, теперь группа оказалась не в плену тесных сот узких комнатушек, а в огромном зале, где прежде так шумно пировали матросы. Кое кто и сейчас пытался продолжать пьянку, другие шумели у места первой стычки, из-за угла доносился грохот солдатских сапог и звуки отрывистых команд. Некоторые из бражников, которых события заставили протрезветь, изумлённо разглядывали эту суматоху, а сквозь их ряды резво пропихивался жирный мужчина, в сопровождении группы вышибал. Здоровяки засучивали рукава рубах и готовили длинные палки.

Оглушительно взорвалось и обернувшись на звук, Джонрако обнаружил, что пламя пожара взметнулось к самому потолку, словно желало оцарапать его когтями своих языков. Жалобно затрещало дерево и кабинки начали рушиться, превращаясь в ничтожную груду обломков, на которой победно плясал исполинский костёр. Густой смрадный дым начал расползаться по залу, напоминая гигантского спрута, протягивающего щупальца во все углы несчастной таверны.

Из душного облака показались блестящие шлемы гвардейцев, спешащих на перехват беглецов. Впереди, прихрамывая на правую ногу, бежал высокий черноволосый человек с длинным палашом в руке. Глаза Джаббы яростно сверкали, зубы скалились в злобном оскале и даже через оглушительную какофонию катастрофического пожара, можно было расслышать его рычание.

— Как мне кажется, мы немного задержались, — хладнокровно заметил Хастол, — Самое время продолжить бег.

— Я не могу! — жалобно пробормотала Шания, с трудом удерживаясь на подгибающихся ногах, — Чувствую, что вот-вот упаду. Послушайте, я ведь не нужна солдатам, поэтому оставьте меня и спасайтесь.

— Какая ерунда, разрази меня гром! — рявкнул Джонрако и взвалил девушку на плечо, после чего бросился в сторону лестницы, — Вечно они придумывают какую-то чепуху!

Хастол бежал следом за ним, не забывая, время от времени, оборачиваться, чтобы убедиться в том, что преследователи ещё далеко. На их счастье, жирный великан, очевидно — владелец «Вечерка» попытался преградить дорогу солдатам, чтобы выяснить, кто оплатит сегодняшнее «веселье». Красная пятерня вцепилась в доспех капитана гвардейцев и сиплый голос прогундосил:

— Что вы натворили? Вы же обещали, что будет тихо!

Рык взбешённого Джаббы мог бы напугать даже демонов, появись они здесь. Потом жирное тело, точно пушинка, взлетело в воздух и пролетев внушительное расстояние, обрушилось на лавку, разнеся её вдребезги. Вышибалы, не сумевшие сообразить, в чём заключалась соль продемонстрированной пантомимы, постарались отомстить за поруганную тушку хозяина и были мгновенно сметены потоком солдат, устремившихся за командиром.

Всё это продолжалось не так уж и долго, но даже небольшой заминки хватило беглецам, чтобы благополучно добраться до лестницы-паутинки.

Здесь выяснилось, что Шания, которую продолжал тащить капитан, окончательно лишилась сил и не сможет даже встать на ноги. Глаза девушки закатились и она вновь потеряла сознание. Глухо рыкнув, Собболи поудобнее уложил деликатную ношу и точно экзотический краб пополз вверх. Сквозь крепко сжатые зубы он подробно излагал все свои соображения по поводу родственников строителей таверны, устроивших эдакую шутку с несчастными посетителями. Хастол неслышно следовал за ним, точно шагал по ровной дороге, отвлекаясь лишь на взгляды вниз.

Троица успела добраться до входной двери, когда отряд гвардейцев начал подъём. Впрочем Джабба, шагавший впереди, внезапно уставился вверх и громко выругавшись, скомандовал отступление. Глаза Джинсерхуа, казалось, метали огненные стрелы и не мудрено: Хастол, отставший от товарищей, задержался на верхней площадке и в его руке вновь появился длинный чёрный клинок. Одного взмаха хватило, чтобы две, из четырёх стоек, крепивших лестницу к стене, оказались перерублены. Хрупкое сооружение затрещало, но выдержало. Тогда парень нанёс второй удар, покончивший с непокорной паутиной ступеней. Серебристая конструкция, застонав, рухнула вниз, в полёте рассыпаясь на отдельные элементы, которые со звоном падали на пол.

Чертсоли посмотрел вниз и наткнулся на взгляд Джаббы. Две пары чёрных глаз; одни — пылающие ненавистью и другие — абсолютно спокойные, установили краткую связь. По губам Хастола скользнула лёгкая улыбка и он бросился следом за спутниками.

Но Джабба не выглядел сломленным или побеждённым: он тотчас повернулся к подчинённым и начал отдавать приказы. Часть гвардейцев направилась к чёрному входу, а остальные остались рядом с командиром. Вперёд выступили несколько бойцов с огромными арбалетами в руках. Залп — и абордажные крючья впились в площадку, нависающую на пылающим залом таверны, протянув к ней натянутые верёвки. Не медля ни секунды, солдаты начали подъём вверх.

Однако их командир не стал торопиться. Джабба достал из поясной сумки маленький чёрный куб с белыми точками в центре каждой грани. Инструкции, полученные капитаном от Магистра были весьма чёткими и непротиворечивыми. Чародей предусмотрел, что арест преследуемых может столкнуться с определёнными трудностями, поэтому предоставил своему посланцу особое оружие.

Джинсерхуа изучил предмет и нашёл точку, которая, в отличие от остальных, была не белого, а золотого цвета. Гвардеец ткнул в неё пальцем, ожидая получить болезненный укол или ожог, как это частенько случалось с другими устройствами Магистра. Вместо этого он ощутил, как его ноготь продавил нечто, напоминающее оболочку медузы. Кубик тотчас лопнул, превратившись в крохотное чёрное облачко, исчезнувшее в густом дыму горящей таверны. Дело было сделано.

Громыхнуло и пламя пожара охватило новый участок зала, жадно пожирая лавки и столы. Полупьяные посетители испуганно метались среди обжигающих языков, не в силах отыскать спасительный выход. Помещение, мало-помалу, превращалось в огненную ловушку для обезумевших, от страха, гостей. Некоторые уже начали гореть.

Почти все гвардейцы благополучно покинули «Весёлый Вечерок» и капитан торопливо вскарабкался по верёвке вверх. Когда Джабба оказался на площадке, он бросил прощальный взгляд на погибающий трактир. Внизу неистово плясало целое море огня; лопнувшие бочки выпустили наружу спиртовую заготовку и та тотчас занялась. Пылающая жидкость растеклась повсюду, проникая в самые отдалённые щели. Некоторые из посетителей, то ли самые трезвые, то ли самые разумные, карабкались по верёвкам, а остальных поджидала неминуемая гибель.

Пожав плечами, Джабба вышел на улицу, где его подчинённые ожидали дальнейших приказов. Вообще то Магистр сказал оставаться на месте, после использования кубика, но улыбка Хастола не давала покоя деятельному гвардейцу. Мысль о том, что его враг может благополучно добраться до корабля, приводила Джинсерхуа в бешенство.

— Вперёд! — скомандовал он, — В порт.

Джонрако начал уставать: дыхание его сбилось давным-давно, а теперь и ноги, время от времени, норовили подцепить одна другую. Едва не свалившись на грязные булыжники мостовой, он остановился и осторожно сняв Шанию с плеча, привалился спиной к стене ближайшего дома. Шедший сзади Хастол тоже остановился и вопросительно посмотрел на спутника.

— Возможно я мог бы чем-нибудь помочь? — поинтересовался он, возвращаясь к привычной манере разговора, — Боюсь, сейчас — не самое лучшее время, для остановок.

— Да иди ты! — беззлобно ругнулся Джонрако и повёл ладонью по лбу, стряхивая капли обильного пота, — Чего пристал? Вот передохну пару чёртовых минут и пойдём дальше.

— Разрешите мне немного понести девушку, — попросил парень, но без уверенности в голосе, точно заранее подозревал отказ, — Это позволило бы вам отдохнуть.

— Может ты и силён в своих штучках, чтоб мне лопнуть! — выдохнул Собболи и помотал головой, — Но не думаю, будто ты сильнее меня, приятель. А если ещё и ты свалишься, мне как — вас обоих тащить? Тогда нам точно крышка!

— Но, капитан, — начал Хастол, — Вы не…

— Вопрос закрыт, — отрезал тот, — Я немного отдыхаю и мы продолжаем…Что это, чёрт побери?

Они стояли на одной из замусоренных улиц ночного Черза, под нависающими стенами дряхлых зданий. Ни единого огонька в окнах, из-за чего казалось, будто путь пролегает между скал, неведомой прихотью поставленных в виде ровной улицы. Вокруг стояла мёртвая тишина, не свойственная даже самой глубокой ночи. Даже обычные, для подобного времени, насекомые не устраивали назойливых концертов и молчали ночные птахи. Куда-то исчезли и бродяги, которых язык не поворачивался назвать горожанами. Тишина и мрак.

И вот, среди этого безмолвия, послышался странный скрежещущий звук, от которого мурашки бежали по коже и дыбом вставали волосы на загривке. Больше всего странный скрежет напоминал дребезжание закрылков гигантского насекомого, которое готовится к полёту. Поначалу тихий, он становился всё громче точно его источник приближался. Теперь к первоначальному скрежету примешивалось отвратительное хлюпанье, будто кто-то ступал в насквозь промокших сапогах. Совокупность этих звуков вызывало ощущение дискомфорта и нарастающего страха. Джонрако ощутил в груди неприятную тяжесть.

— Что это? — ещё раз спросил он, нащупывая рукоять пистолета, — Чёрт, я не вижу эту хрень, но уже чувствую очередную задницу! А ты, как считаешь, приятель?

Он посмотрел на Хастола, который напряжённо всматривался во мрак.

— Думаю, вы — правы, — согласился тот и совсем тихо произнёс несколько неразборчивых фраз, из которых капитан смог различить только, — Никак не могу вспомнить. Как он сумел?

Скрежет приблизился настолько, что стало ясно; кто бы его не издавал, он находится совсем близко. Кроме того, к неприятному треску и отвратительному хлюпанью прибавился ещё один звук: едва ощутимое монотонное посвистывание, от которого кровь стыла в жилах.

А затем Джонрако увидел…

Во тьме словно протаяло зелёное окошко, но свет в нём больше всего напоминал омерзительное мерцание старых склепов. Это мерцание всё больше приближалось к группе путников, пока не приняло чёткие очертания. Теперь Собболи сумел в полной мере оценить облик твари, бредущей по булыжникам и его желудок тотчас попросился наружу. Пальцы капитана задрожали и он, с огромным трудом, сумел сомкнуть их на рукояти пистолета.

Отчасти, порождение ночного кошмара, бредущее в их сторону, действительно напоминало насекомое. Видимо своими членистыми конечностями, покрытыми чёрной бахромой и выпуклыми, ничего не выражающими, глазами. Тело твари походило на медузу, содрогаясь при каждом шаге, точно желе. В глубине этой трясущейся массы, глаз Джонрако уловил полуразложившиеся остатки человеческого тела, опутанные чем-то, похожим на верёвку. Подобные же отростки висели по обоим бокам чудовища, слабо шевелясь и хлопая по камням мостовой.

За собой монстр волок длинный хвост, похожий на крысиный, а на спине твари чернели перепончатые крылья, то поднимающиеся, словно парус, то обвисающие, как две бесформенные тряпки. Но самой жуткой оказалась голова, очень напоминающая человеческую, только гигантских размеров. Вместо волос на черепе извивались крохотные щупальца, а из слюнявой пасти торчали плоские ленты со множеством присосок по всей длине. С этих языков непрерывно капала мутная белая слизь. Кроме того, монстр слабо светился тем самым, кладбищенским, сиянием и распространял вокруг омерзительный смрад древней могилы.

— Могильщик, — внезапно сказал Хастол и Джонрако, с некоторым удивлением, различил в голосе парня нотки тихой грусти, — Это существо живёт на очень старом кладбище, в самом глухом его участке.

— Так что, — тяжело дыша, спросил капитан, который никак не мог вытащить оружие из кармана, — Оно нам не опасно?

— Смертельно опасно, — совершенно спокойно ответил Черстоли, — Тот, кто его вызвал, знал, что делает. Могильщик способен прикончить любого человека, если подойдёт на близкое расстояние. Кстати, попытайтесь сделать хоть шаг.

Джонрако попытался сдвинуть с места хотя бы одну ногу, но ощутил в ступнях такую тяжесть, точно туда залили свинец. А настоящий ужас охватил морехода, когда он понял, что странное онемение поднимается всё выше, сковывая всё тело. Хастол посмотрел на его напряжённую физиономию и понимающе кивнул.

— Этот свист, — пояснил он, — Когда Могильщик защищается или охотится, он начинает свистеть. Жертва постепенно цепенеет, пока не становится абсолютно неподвижной и тогда Могильщик спокойно пожирает добычу.

— Но руки то у меня ещё действуют, будь я проклят! — яростно взревел Джонрако и направил, пляшущий в холодеющих пальцах, пистолет на чудовище, — Получай, проклятая медуза!

Ослепительный луч вырвался из дула оружия и угодил в трясущееся желе, пронзив его насквозь. Могильщик продолжил приближаться, словно ничего и не произошло. Рана в теле, оставленная смертоносным лучом, затянулась, как и не бывало. Джонрако выстрелил ещё раз, но с тем же результатом; луч проходил сквозь тело монстра, не причиняя ему никакого вреда. Из последних сил капитан направил заряд в голову твари, но зеленое сияние, поглотило луч без остатка.

В этот миг руки отказали Джонрако и пистолет выпал из пальцев моряка. Глухое ворчание вырвалось из мощной груди, когда капитан понял, что от смерти их отделяет всего несколько шагов чудовища. Трупная вонь наполнила воздух, не давая дышать, а мертвенное сияние накрыло весь мир.

— Успокойся, — послышался тихий голос Хастола, — Всё будет хорошо.

С трудом повернув голову, Джонрако увидел, что парень стоит в непринуждённой позе, словно проклятый свист не оказывал на него никакого воздействия. В своих длинных пальцах юноша сжимал странный предмет: маленькое чёрное колечко, с которого, на золотистых цепочках свисали три серых кубика с белыми точками в центре каждой грани. Парень одел кольцо на указательный палец правой руки и качнул ладонью, отчего кубики принялись вращаться. Только теперь стало ясно, что одна точка у всех кубиков, не белая, а золотистая. Однако не успел Джонрако осознать это, как начало происходить ещё более странное: при каждом обороте какой-то из кубиков исчезал, чтобы появиться после следующего.

Заворожённый этим зрелищем, Собболи не сразу обратил внимание на стихший звук шагов приближающейся твари. Лишь когда исчез цепенящий свист, моряк очнулся от наваждение и посмотрел на чудовище. Могильщик стоял на месте и его тело сотрясала мелкая дрожь. Отвратительный зелёный свет мигал, время от времени исчезая вовсе. Потом, продолжая трястись, тварь начала отступать назад, переступая членистыми лапами так, словно они одеревенели. Внезапно существо принялось подвывать, а кладбищенское мерцание погасло совсем.

Джонрако ощутил, как способность двигаться возвращается к его конечностям и тут же подобрал обронённое оружие. Вонь разверстой могилы к этому времени окончательно исчезла и теперь мореход смог вдохнуть полной грудью. Хастол снял кольцо с пальца и спрятал его в карман. Потом вытер тряпицей кровоточащую царапину на лбу и тяжело вздохнул.

— Могильщик может вернуться, — сообщил парень, — И боюсь, второй раз мне не удастся обратить его в бегство. Ещё раз настойчиво рекомендую спешно вернуться на корабль.

— Чёрт меня побери, если в этот раз мне потребуется пинок под задницу! — буркнул Джонрако, — Встречи с этой гадостью вполне достаточно и в единственном экземпляре. И так чувствую, что кошмарами я себя обеспечил лет на десять вперёд.

Он поднял всхлипнувшую Шанию и вновь положил себе на плечо. После этого капитан быстрым шагом устремился в сторону порта.

Хастол задержался, вглядываясь во мрак, поглотивший Могильщика. Если предположить, что человеческие глаза могли бы видеть на таком расстоянии, то парень смог бы наблюдать интересную и жуткую сценку.

Отступивший Могильщик столкнулся с отрядом гвардейцев, который преследовал беглецов. Солдаты так спешили вперёд, что не сразу сообразили, в чём дело, когда чудовище оказалось перед ними. Щупальца, до этого безвольно свисавшие по бокам монстра, внезапно выстрелили в разные стороны, опутав недоумевающих людей. Схватив добычу, чудовище потащило её к себе.

Немедленно мрак ночи разорвали яркие вспышки выстрелов. Солдаты почти в упор расстреливали кошмарное существо, пытаясь освободить пленённых товарищей, но их выстрелы пропали втуне, как прежде заряды Джонрако. Тем временем, Могильщик подтащил кричащих гвардейцев ближе и желеобразная субстанция его туши поглотила человеческие тела. Некоторое время несчастные ещё шевелились, а после замирали, без движения.

Если предположить, что Хастол сумел всё это рассмотреть, то надо признать, увиденное ему не понравилось. Парень покачал головой и побежал следом за капитаном, чьё громкое сопение было способно разбудить весь Черз. Тёмные переулки мелькали один за другим. Тощие, словно скелеты, обтянутые шкурой, коты, чудом уцелевшие в голодном городе, шарахались в разные стороны, испуская злобное шипение, а столь же худые крысы, пронзительно пищали, ныряя в чёрные провалы трещин. Собак в Черзе, страдающем от хронического недоедания, не осталось: их всех пожрали голодные горожане.

Собболи Хастол догнал у самого порта. Капитан, у которого ещё не выветрились воспоминания от встречи с Могильщиком, торопился из последних сил. Тяжело дыша и пошатываясь, мореход пытался напевать неприличные морские песни, перемежая их сочными ругательствами. Если бы девушка, лежащая на его плече, могла услышать хотя бы половину, то стала бы ярко пунцовой.

— Эй, приятель! — буркнул Собболи, скорее почуяв, чем увидев Хастола, — Мы вроде бы почти добрались?

— Совершенно верно, капитан, — подтвердил тот, — Осталось не более сотни шагов и мы на месте.

Пирс, по сравнению с тёмным городом, казался настоящей выставкой света из за обилия огромных факелов, поэтому маленькую группу заметили сразу же. На «морском Чёрте» яростно затрубила боцманская дудка и несколько десятков матросов, с ружьями наперевес, бросились на помощь своему капитану. Собболи некоторое время не мог сообразить, что за чертовщина происходит и пытался сопротивляется, пока подбежавший Далин не устранил недоразумение.

Шанию положили на парусину, намотанную на вёсла и понесли на корабль. Джонрако замер на месте, отдуваясь и покачивая головой. Боцман терпеливо стоял рядом, ожидая распоряжений, а Хастол с тревогой поглядывал на выход из порта.

— Воду погрузили? — между выдохами, выдавил капитан.

— Давно, — ответил помощник, поглаживая бороду, — Ребята работали так, словно за ним сам чёрт гнался, да ещё и чертенят прихватил. Травили байки, дескать ночью по улицам шастает тварь, от которой спасения нет. Выдумки…

— Хорошие выдумки! — проворчал Джонрако и его передёрнуло, — Одна такая чуть нас всех не отправила к чёртовой бабушке. Ладно, потом расскажу. Командуй отправление, да поживее.

— Сейчас? — изумился боцман, — Ночь, как никак…

— До утра на борту будет прорва чёртовых гвардейцев, — буркнул Собболи и с трудом поднимая ноги, побрёл к кораблю, — Или ты предпочитаешь отсидку ночному плаванию? Тогда просто немного подожди.

Они уже начали подниматься по сходням, когда произошло сразу несколько событий. На входе в порт появилась группа вооружённых людей, во главе которых мчался Джабба Джинсерхуа. В то же мгновение в воздухе поплыл громкий звон колокола, заглушивший все остальные звуки. Видимо это был условный знак и огромные светильники, которые Джонрако считал давно испорченным ослепительно вспыхнули, превратив ночь акватории в ясный день.

В свете этого искусственного дня стало ясно, что не только «Морской Чёрт» готовится к спешному отплытию. Фрегат, в конце причала, который боцман принял за исчезнувший «Непреклонный», торопливо отдавал концы. По его палубе метались матросы, раздавались громкие свистки и звучные команды.

Увиденное вернуло Джонрако утраченную энергию. Капитан в один прыжок оказался на борту шхуны и бросился на своё место. Далин сообразил, что им грозит немедленный плен и принялся отдавать команды с такой скоростью, что о смысле некоторых матросам оставалось только догадываться. Если бы команда Чёрта соревновалась со всем флотом Ченса, то выиграла бы соревнование с огромным отрывом. Так быстро шхуна ещё не отчаливала никогда.

Не успел боцман рявкнуть привычное: «Всех перевешаю на рее», как корабль уже покачивался на волнах и ловил поднятым парусом попутный ветер. Однако фрегат уже двигался в их сторону, разрезая волну хищным носом.

— Нам не уйти! — взвыл Далин, внимательно наблюдая за маневрами «Непреклонного», — Они на полном ходу, да и скорость у них поболее!

— Уйдём! — рявкнул Джонрако, сцепив зубы, — Уйдём, чёрт меня дери!

Огромный кулак капитана обрушился на рычаг, утопленный в корпусе нактоуза и боковая крышка деревянного ящика отскочила, открыв нишу с двумя маленькими штурвалами и полосатой рукоятью, между ними. Капитан яростно рванул одно колесо и палуба у правого борта вздыбилась, выпуская наружу небольшое тупорылое орудие.

— Их пушечные порты закрыты? — спросил Джонрако у боцмана и получив утвердительный ответ, криво ухмыльнулся, — Тем хуже для них!

Он потянул второй штурвальчик и пушка послушно повернулась в сторону приближающегося фрегата. «Непреклонный» в этот момент шёл носом к шхуне и даже если на нём и заметили опасность, то уже ничего не смогли бы предпринять. Нацелив жерло орудия на ватерлинию военного корабля, Джонрако потянул за полосатую рукоять.

Багровый шар вырвался из дула пушки и вонзился в борт фрегата. Ослепительная вспышка и поднявшийся фонтан пара возвестили о том, что попадание состоялось. «Непреклонный» рыскнул носом и с его борта донеслись крики бессильной ярости. Матросы шхуны тотчас ответили на них радостными возгласами, улюлюканьем и неприличными жестами. Собболи опустил орудие под палубу и скомандовал:

— Полный, самый полный вперёд!

В паруса ударил свежий ветер и корабль начал набирать ход, увеличивая разрыв с врагом. Фрегат полностью потерял скорость и сделал крен на повреждённый борт. Продолжать преследование оказалось невозможным, но военные не торопились сдаваться. Хастол хлопнул капитана по плечу и молча показал на открывающиеся порты орудийной палубы.

— Проклятые ублюдки! — проворчал Собболи, — Хотят отправить нас кормить крабов? Ни черта у них не получится. Лево руля!

Чёрт заложил крутой поворот и скрылся за скоплением старых рыбацких лодок, сгрудившихся посреди бухты. Что-то хрустнуло и шхуна, дёрнувшись, продолжила движение.

— Порвали сеть, — спокойно заметил Собболи, — Будет рыбачкам работы на завтра. Пусть уж простят.

Выстрелов с «Непреклонного» так и не последовало.

ГЛАВА 14. ЧЁРТОВА СКАЛА

Джонрако лежал, ощущая, как его бока давит что-то твёрдое. Спросонья капитан никак не мг сообразить; опять ли он скатился на пол или же уснул не на месте. Впрочем, всё это больше всего напоминало…

Мореход рывком поднялся, пытаясь одновременно продрать глаза. После этого уставился на место, где находился. Ну что же, чувства его не обманули: он лежал на острых камнях и округлой гальке знакомого побережья. Всё те же серые волны с шелестом накатывали на пустынный берег, усыпанный тусклыми обломками скал. Мутное небо с угрюмыми тучами нависало над унылой землёй, точно прохудившийся навес. Итак, Собболи вновь оказался в странном месте, которое загадочный незнакомец из предыдущего сновидения называл Залом Ожидания.

Капитан поднялся, ощущая неприятное покалывание в босых ступнях и злобно плюнул в шипящий прибой, тотчас откатившийся назад, словно испугался плевка Джонрако. Отступившая волна отставила на берегу какой-то небольшой предмет, блеснувший ярко жёлтым светом. В этом унылом бесцветном царстве явление яркой краски тут же бросалось в глаза, поэтому Собболи тут же подошёл взглянуть, какую добычу принесло ему море.

В мокром песке в небольшом чашеобразном углублении, напоминающем человеческую ладонь, лежал массивный золотой перстень с ярко-красным камнем, похожим на рубин. Почему то Джонрако показалось, что никогда в жизни не видел ничего, более прекрасного. Капитан наклонился и протянул руку, намереваясь взять находку.

— А ты подумал о последствиях? — послышался за его спиной знакомый голос, — Если нет, остановись, подумай.

Джонрако обернулся и увидел человека в глухом чёрном плаще, с капюшоном опущенным на лицо. У Собболи не было абсолютной уверенности, но он посчитал, что перед ним находится всё тот же собеседник из прошлого кошмара. Он повернулся, но время оказалось упущено и набежавшая волна подхватила вожделенный перстень, утащив его в океанскую бездну. Красный камень последний раз подмигнул ему из серой толщи вод и погас.

Ощутив смутное раздражение от потери, Собболи повернулся к незнакомцу. Тот успел сесть на давешний плоский камень и казалось, рассматривает морехода.

— Ну и какого дьявола значат твои фокусы? — недовольно буркнул капитан, — Сначала ты показываешь мне красивую цацку, а потом отбираешь её…И снова притащил меня в эту задницу. Зачем?

Плечи загадочного человека качнулись, словно он пожал ими. Потом глухой голос произнёс:

— Это — Зал Ожидания и всё, происходящее здесь, не зависит от моей воли. Высшие силы принуждают человека сделать некий выбор, терпеливо ожидая момента, когда это произойдёт.

— И ты думаешь я куплюсь на эту бредятину? — Джонако криво ухмыльнулся, ощущая злость по отношению к лживому колдуну, — Разрази меня гром, если я поверю хоть в одно твоё слов, засранец! Ну да ладно, если ты не желаешь говорить правду, придётся выбить её из тебя и поверь, тебе не поможет вся твоя магия, когда я нащупаю пальцами горло под плащом. Лучше вложи всё начистоту.

Усталый вздох донёсся до его ушей.

— Я могу повторить ещё раз и ещё, если потребуется, но это никак не отменит того факта, что я не причастен к твоему здесь присутствию. Знаешь, мне, по большому счёту, вообще от тебя ничего не нужно, но если ты продолжишь упрямиться, то будешь каждую ночь возвращаться в Зал Ожидания.

— И понятное дело, правильным выбором станет отказ от путешествия на Калларис? — вкрадчиво осведомился капитан, подступая к сидящему собеседнику, — А если я продолжу путь, то ты так и будешь тащить меня в это чёртово местечко?

Плечи незнакомца поникли, словно он впал в отчаяние.

— А может всё дело в том, что ваши долбанные попытки остановить нас не приносят нужного результата? — Собболи приблизился в плотную и поднял руки, — Поэтому твой хозяин решил перегадить мой сон?

— Путешествие далеко от завершения, — парировал человек и тихо хмыкнул, — А силы ваших врагов тебе неведомы и на треть. Или ты думаешь, что выстояв в паре стычек, уже победил? И да, подумай хорошо: нужна ли тебе эта победа вообще? Ты ввязался в чужую, непонятную самому, схватку и победа в ней не принесет ничего хорошего.

— Победа — всегда победа! — твёрдо ответил Джонрако, сжимаясь, словно пружина, — И ты не сумеешь напугать меня мощью своего повелителя. Плевать я на него хотел!

Выкрикнув последнюю фразу, капитан набросился на сидящего незнакомца, пытаясь нащупать тело под складками плаща. Но вместо этого, он ощутил прикосновение чего-то холодного и скользкого, как лёд. Правда чувство это оказалось мимолётным, словно касание снежинки. В следующее мгновение, мореход пролетел сквозь призрачную фигуру и растянулся на мокрых камнях, оцарапав ладони до крови.

Взревев от ярости, Джонрако вскочил на ноги и повернулся к противнику, успевшему встать. Тот стоял на месте и казалось, глядел на моряка сквозь мрак под капюшоном. И вдруг неизвестный точно взорвался, разлетевшись мириадами точек тьмы, которые мгновенно объединились в единое покрывало темноты, поглотившее Собболи. Тот продолжал выкрикивать яростные проклятия и шарил руками, пытаясь достать исчезнувшего врага.

В густом мраке мелькнуло красное око золотого перстня и чьи-то холодные пальцы коснулись щеки Джонрако. Тот дёрнулся, пытаясь разорвать оковы темноты…

…И рухнул с койки на пол. Сердце в груди исходило барабанной дробью, едва не расколачивая рёбра на куски. Первые лучи утреннего светила успели проникнуть в иллюминатор и прокравшись по доскам пола, коснулись ног морехода. Капитан покачал тяжёлой головой и опёршись ладонями, попытался встать. Тотчас острая боль в пораненной коже рук вынудила его громко выругаться.

Широко открытыми глазами Собболи разглядывал ладони, порезанные об острые камни Зала Ожидания. Потом моряк выкрикнул нечто непонятное и стукнул кулаками о пол.

Девушка, лежавшая в кровати под балдахином, рассматривала красочные иллюстрации в огромной старой книге. Неяркий свет позволял разглядеть, как яркие картинки, под её взглядом, медленно оживали, демонстрируя короткие сценки. Иногда девушка смеялась, иногда на её красивом лице отражалась грусть. Магистр же, сидящий рядом в своём неудобно кресле, наблюдал за ней с непроницаемой физиономией и постукивал тонкими пальцами по деревянным подлокотникам. Его зелёные глаза пульсировали, то озаряясь ярким светом, то потухая.

Книга надоела девушке и она отбросила том в сторону. Потом её тёмные глаза уставились на чародея и тот вопросительно кивнул головой.

— Я слышала, — сказала девушка и опёрлась спиной о груду мягких подушек, — что ты опять начал свою охоту. Мне это не нравится.

— А мне казалось, что именно ты должна, как никто другой, понимать истинную причину, движущую моими поступками, — с грустью в голосе, произнёс волшебник и сложил руки на груди, — Но даже мне невдомёк, кого же я пытаюсь преследовать. Иногда кажется, это — точно ОН; я вновь ощущаю ЕГО руку во всём происходящем, ЕГО запах, ЕГО намерение. А потом туман рассеивается и в моих ладонях нет ничего, кроме мрака. Скажи, ты ничего не ощущала последнее время?

— Когда? — с ноткой истерики в звонком голосе выдала девушка и приподнялась на локте, — В тот момент, когда ты уходишь? Когда мрак поглощает меня, без остатка? Ты то должен знать, что в этот время я не ощущаю ничего, кроме холода и бесконечного ужаса!

— Знаю, — очень мягко ответил Магистр, — И пытаюсь помочь. Однако изначальная магия намного сильнее всего, что доступно мне и ты отлично знаешь, кому обязана этим проклятием. Но ведь ты, как Леди, просто обязана ощущать ЕГО присутствие.

Девушка задумалась. Её тонкие брови сошлись над переносицей, а пухлые губы слегка оттопырились. Потом она открыла, закрытые было, глаза и неуверенно сказала:

— Что-то есть, — она неуверенно взмахнула рукой, как будто не могла точно описать испытанное чувство, — Но это — точно не ОН. У НЕГО всегда имелся особый привкус, который не спутаешь ни с чем. А так…В общем, я бы сказала, что мне удалось пару раз установить слабый контакт с кем то, из Леди.

— Вряд ли это была Зима, — сказал Магистр, после некоторого раздумья, — Она не сможет освободиться, пока ОН не придёт за ней. Стало быть, остаются двое…

— Весна и Осень, — подтвердила девушка и на её губах появилась мечтательная улыбка, — Как бы я хотела встретить их, поговорить, ПООБЩАТЬСЯ…Ах, думаю, если бы это удалось, моя клетка тотчас бы рухнула.

— Ты не хотела бы встретиться с Зимой? — спросил Магистр и нахмурился, — Не желаешь её видеть?

Словно тень набежала на прекрасное смуглое лицо и девушка тотчас закрыла его ладонями. Потом глухо, едва слышно, произнесла:

— Даже не знаю…Она была старшей, из нас. Самой могущественной. Но Зима…Она же никогда не была близка никому, из остальных Леди. Совсем другая, — девушка тяжело вздохнула, словно следующие слова потребовали от неё определённого усилия, — Намного красивее и умнее всех нас. Видимо поэтому, только ей удалось приворожить ЕГО. Но цена оказалась слишком велика, — она помолчала и через силу спросила, — Скажи честно: ты никогда не был влюблён в неё?

Из груди Магистра вырвался глухой смешок, больше напоминающий стон.

— Я бы солгал тебе, если бы смог, — сказал он, с трудом унимая дрожь тонких пальцев, — Но ты же всё равно ощутишь ложь. Я просто не могу представить человека, увидевшего её и оставшегося равнодушным к её красоте. Да, я любил её и ненавидел ЕГО, за то что любовь этой Леди принадлежала только ЕМУ. Мне до сих пор больно, что для победы мне пришлось использовать её, да ещё и таким образом.

— Уходи, — сказала девушка, лежавшая на кровати и устало закрыла глаза, — Я не хочу погружаться во мрак и терять самую себя, но твои слова…Они ранят много больнее. Уходи.

Не пытаясь возразить, Магистр поднялся с кресла и подошёл к выходу. Возле стены чародей остановился и не оборачиваясь, тихо сказал:

— Ты же знаешь: те чувства давно канули в прошлое. Осталась только тупая боль от того, как всё могло сложиться, но не сложилось, — его костлявые плечи бессильно опустились, — И за это я ЕГО тоже ненавижу. Но теперь только ты, ты одна, владеешь мной и никто, даже Леди Зима не способна это изменить.

Не дожидаясь ответа, он вышел наружу, оставив за спиной маленькую комнату, залитую неярким светом ночника. Девушка едва слышно всхлипнула, когда тьма начала заливать её крохотный мирок. Больше она не издала ни звука.

Магистр, застывший у выщербленной стены, сочащейся влагой, вцепился пальцами в лысую голову, точно надеялся удержать бурю, бушевавшую внутри черепа. Полностью сделать это так и не удалось, поэтому сияние зелёных глаз было способно озарить самую тёмную ночь. Чародей застонал и не оборачиваясь, стукнул кулаками о щербатые камни.

Постояв ещё немного, волшебник тяжело вздохнул и окунулся во мрак длинных переходов, ведущих в лабораторию. Магический экран, разрушенный ворами, уже восстановился и теперь едва заметно мерцал, когда по нему бежали серебристые язычки пламени.

Волшебник подошёл к столу и взял в руки тяжёлый шар, наполненный кружащимся туманом. В глубинах тусклой сферы вспыхивал красный маячок срочного вызова, а это означало, что кто-то из эмиссаров желает переговорить с повелителем. Магистр приложил к шару кроваво-красный камень своего перстня и поставил Большой Посредник на стол.

Мгла, внутри магического прибора, изменила цвет на бледно-зелёный, а затем ослепительная вспышка и вовсе прогнала туманную муть. Когда искрящаяся рябь отступила, стало ясно, что у другого Посредника находится Джабба Джинсерхуа. Капитан гвардейцев выглядел измотанным до предела, а седые волосы в его чёрной шевелюре превратились в целые серые участки. Угрюмые складки пролегли по обе стороны рта, а под воспалёнными, от усталости, глазами появились синие тени.

— Говори, — приказал Магистр и повернул сферу, после чего сел на высокий стул, — Есть новости?

Несмотря на то, что изображение Джаббы всё время плыло, как круги на штормовой воде, голос гвардейца звучал отчётливо, словно он находился в паре шагов.

— Операция по захвату полностью провалилась, — пояснил причину вызова Джинсерхуа, — Но я практически уверен, что этот ублюдок — не тот, кто вам нужен.

— Откуда же такая уверенность? — Магистр плотно сжал тонкие губы, что означало лёгкое раздражение.

— Во время задержания, выяснилось, что он мастерски владеет Сантрийским боевым искусством. Причём, по уровню я бы отнёс его к Специалисту, а может — даже к Учителю. Если судить по его внешнему виду, то можно предположить одно из двух: либо гад использует Зеркала Лет, для омоложения; либо обучался Сантри с раннего детства. В любом случае, боец такого уровня просто не может быть ещё и магом.

— Сантри? — о протянул Магистр и прищурился, — Да, владение Сантри обычно исключает магию. Однако…Кстати, насколько мне известно, ты тоже обучался искусству и даже получил ранг Специалиста?

— Да, — кратко ответил Джабба.

— Ну и почему же ты не смог нейтрализовать его? С таким то количеством подчинённых? Или они не помогали тебе?

— Скорее — мешали, — ответил капитан, — А если бы я знал, с кем придётся иметь дело, то и вовсе отослал бы всех прочь. А по поводу нейтрализации…Когда встречаются два Сантри одного ранга, они могут либо убить друг друга, либо разойтись, как и произошло.

— Ладно, поверим Специалисту на слово. Но ведь я же позаботился и о непредвиденном и дал тебе определённые инструкции, — Магистр склонился к самому шару, — Что с этим? То существо, которое я придал в помощь, должно было пленить их всех.

— Насколько я понял, скорее — убить, — проворчал гвардеец и на его скулах появился след румянца, точно Джабба испытывал неловкость, — Распроклятая тварь набросилась на моих ребят, когда мы начали преследование.

Магистр тяжело вздохнул и в приступе внезапной ярости, хлопнул по шару ладонью, отчего по сфере прокатилась волна ослепительного пламени. Капитан отпрянул назад, закрываясь рукой, точно в лицо ему ударил поток огня. Уже не сдерживая себя, чародей изо всех сил крикнул:

— Неужели я плохо объясняю?! Я же сказал: после вызова Могильщика, сиди на месте! — волшебник взял себя в руки и уже много спокойнее, продолжил, — Что мне делать, когда самые умные, из моих людей, совершают идиотские ошибки? Или вы предлагаете делать всё самому? — Магистр потёр лоб ладонью и совсем тихо добавил, — Однако, непонятно. В этот раз Могильщик должен был искать вполне определённую жертву и поймав её, ждать…Неважно. Почему он набросился на солдат?

— Что делать дальше? — поинтересовался капитан, словно ничего не произошло.

— Отправляйтесь к южному побережью Карта и дежурьте там, — приказал чародей, — У вас будет неделя, чтобы ожидать изменения планов. Если я не свяжусь с тобой и цель не объявится, можете возвращаться домой. Если же враг появится, действуй по обстановке, но в глубь острова не суйся.

Джабба хотел что-то сказать, но поверхность Посредника закрылась сеткой лиловых разрядов, скрывших лицо гвардейца. Некоторое время ещё можно было различить удаляющийся голос Джинсерхуа, однако потом глухой вой скрыл неразличимую речь, а сфера налилась изумрудным сиянием и затряслась мелкой дрожью. Выплюнув глухое проклятие, чародей ткнул в шар перстнем и яркий свет тотчас погас.

Теперь Посредник лежал абсолютно спокойно и медленно переваривал остатки зелёного тумана, клубящиеся в его чреве. Поднявшись, Магистр положил руку на шар и задумчиво побарабанил пальцами по гладкой поверхности.

Видимо приняв решение, чародей подошёл к своим магическим зеркалам. По дороге он достал из круглой шкатулки небольшую связку крохотных жёлтых шариков, напоминающих ожерелье. После некоторого раздумья, волшебник остановил свой выбор на треугольном зеркале, отражающем все предметы перевёрнутыми.

Магистр, который по ту сторону висел вниз головой, коснулся своего отражения пальцами, установив в нужное положение. Всё пришло в норму, но ненадолго. Не успел волшебник опустить руку, как отражение исчезло вовсе, а в глубинах зеркала появилась картинка бескрайнего пространства сине-зелёного океана.

— Ну и где же? — спросил чародей, напряжённо вглядываясь в мелкую рябь далёких волн, — Должен быть где-то здесь…

Точно отвечая на его вопрос, треугольная рамка показала маленький кораблик под распущенными парусами, скользящий вперёд. Убедившись в том, что перед ним действительно «Морской Чёрт», Магистр начал вращать на пальце связку жёлтых шариков, пока они не слились в одно сияющее кольцо. После этого волшебник медленно опустил руку, но светящийся круг продолжил висеть в воздухе, издавая тихое шипение.

Тогда чародей легко дунул и обод погрузился в треугольное окно, повисшее над океаном. Что-то зазвенело и круг стремительно уменьшился, исчезая из вида.

Склонившись к самому зеркалу, Магистр принялся следить за развитием событий.

Шхуну сильно тряхнуло и повело в сторону, направляя нос между валами волн. Матросы навалились на штурвал, возвращая корабль на прежний курс. Ветер вёл себя странно, набрасывая на Чёрта словно оголодавший волкодав на копчёный окорок. Временами его порывы оказывались настолько сильными, что боцман, с тревогой, осматривал такелаж, уделяя особое внимание сохранности парусов. Оснастка угрожающе поскрипывала, как бы пытаясь напомнить про солидный возраст, но ветру было плевать и он продолжал свои безумные шалости. Казалось такие шквальные порывы должны предварять ураган, но горизонт казался чистым, как душа монаха.

Джонрако достал зрительную трубку и начал внимательно изучать океан. Его физиономия, ещё сохранявшая бледность, после ночного кошмара, казалась угрюмой, как никогда. С самого утра Собболи оставался непривычно молчалив. Поднявшись на палубу, он ограничился кратким приветствием, после чего застыл, словно памятник всем меланхоличным капитанам. Далин практически в одиночку руководил командой, с тревогой посматривая на капитана.

Джонрако опустил трубку и потёр висок пальцем, словно это могло отогнать застывшую внутри черепа режущую боль, напоминающую огромную иглу, которыми сшивают паруса. Потом мореход тяжело вздохнул и поманил к себе боцмана. Далин поправил косички тщательно уложенной бороды и торопливо взбежал по трапу, пыхтя и отдуваясь.

Поднявшись, помощник ещё раз оправил предмет своей гордости и только после этого вопросительно взглянул на капитана. Тот, продолжая сохранять молчание, протянул ему трубку и указал пальцем на горизонт, где появилась едва заметная чёрная точка. Далин бросил беглый взгляд в окуляр, потом присвистнув, вгляделся внимательнее и громко выругался.

Эти действия никак нельзя было игнорировать и пассажиры, стоящие рядом, обратили на них внимание. Хастол поправил полу плаща, терзаемого хищным ветром и подошёл к Джонрако. Шания предпочла остаться на месте, но было очевидно, что девушка не намерена упускать ни слова из грядущего разговора. Причина, по которой девушка не составила компанию Черстоли была следующая: когда утром она подошла к Собболи, намереваясь отблагодарить морехода, тот слушал её невнимательно, часто зевал и вообще, вёл себя так, словно слова Шании для него ничего не значили. Надувшись от обиды, Волли весь завтрак молчала, а после вела беседу исключительно с Хастолом, причём делала это всегда перед капитаном. Равнодушие капитана ко всем её мелким уловкам, окончательно расстроило девушку и она принялась угрюмо наблюдать за волнами бегущими вдаль.

— Мне кажется или у нас появились какие-то проблемы, капитан? — вежливо поинтересовался Черстоли, — Не могу ли узнать, в чём они заключаются?

— Да какая, к дьяволу, разница, — начал Далин, раздражённо дёргая себя за косички, но Джонрако жестом остановил его и повернулся к юноше.

Выглядел капитан неважно: загорелое лицо утратило свой бронзовый отлив, сменившийся серым цветом, а вокруг ввалившихся глаз появились чёрные круги. Около плотно сжатых губ пролегли глубокие складки, состарившие морехода на добрый десяток лет.

— Проблемы? — сиплым голосом переспросил Джонрако, продолжая размышлять над какими-то своими мыслями, — Можно сказать и так. Прямо по курсу у нас лежит огрызок земли, известный под названием Чёртова Скала. О чём-то говорит?

— Я слышал, насколько все моряки — суеверные личности, — пожал плечами парень, — Возможно, у вас есть поверье, что на острове живут существа, напоминающие чертей.

Далин хрюкнул, переполняемый угрюмым весельем и даже Собболи позволил себе лёгкую усмешку.

— Чёртова скала называется так, потому что на ней живут черти, — уточнил Джонрако, — Твари, вполовину меньше меня ростом, с рожками на голове и длинным хвостом, напоминающим крысиный. Когда человек сходит на их чёртову Чёртову скалу, он обязательно дерут с него дань: копошатся в башке и забирают воспоминание. Причём, сам понимаешь, берут не худшее.

— Мерзкое ощущение! — боцмана передёрнуло, при воспоминании о неприятной процедуре, — Эти уроды смотрят на тебя и в башке словно когти скребут. Твою же мать! А потом, бац — и чего-то не хватает, как отрезало. Чтобы я сдох! Прихожу я, значит, в порт, встречаю видную такую деваху, а она мне, повторим? А я её и первый раз то вижу! Ну, я…

— Ладно, — махнул рукой Джонрако, — Сто раз уже слышал этот трёп.

Хастол непонимающе взглянул на моряков.

— Я, видимо, чего-то не понимаю, — сказал он, наконец, — Если высадка на остров связана с такими потерями, зачем вообще приставать к берегу? Обойдём стороной и дело с концом.

Вместо ответа, капитан взял парня за плечи и развернул, так что тому открылся вид за кормой. Только теперь Черстоли увидел, что хаотичное движение ветров сменилось круговым вращением, которое уже привело к появлению странного образования. Воды океана начали подниматься вверх тонкими жгутами, которые соединялись в приплюснутый шар. С каждым мгновением странная штуковина увеличивалась в размерах и приобретала всё более тёмный окрас.

— Просто, выхода не остаётся, — пробормотал Джонрако, — Потеря воспоминаний — вполне пристойная плата за спасение шкуры.

— Это уж точно, — буркнул Далин и заткнул конец бороды за пояс, пытаясь спасти свою гордость от порывов ветра, — У тех, кто попал в Око Дьявола чёртовых воспоминаний нет вовсе, провалиться мне на этом месте!

— Око Дьявола, — Хастол вопросительно взглянул на капитана, — Это ещё что?

— Достаточно редкая штука, — Джонрако указал пальцем на водяной шар, окружённый щетиной из полупрозрачных жгутов, — которая появляется исключительно в окрестностях Чёртовой скалы. То ли местные вымогатели таким настойчивым образом приглашают гостей; то ли что ещё, но если корабль, оказавшийся рядом с Оком, не успевает пристать к берегу — ему кранты. Не останется даже обломков. И движется эта мерзость так, словно у неё имеется разум или ей кто-то руководит.

— Стало быть…

— Стало быть, приятель, тебе придётся поделиться своими воспоминаниями с чертями, раз уж ты так и не захотел открыться нам, — невесело рассмеялся капитан, — Потому как дрянь за кормой и есть — Око Дьявола.

— Успеем удрать? — деловито-озабоченно поинтересовался Далин, — Команда из кожи лезет. Если бы ещё не эти проклятущие порывы ветра!

— Да, времени в обрез, — согласился Джонрако, — можем и не успеть.

Шания, которая внимательно выслушала весь разговор и успела изучить Око, услышала последнюю фразу и тотчас испуганно вскрикнула. Капитан озабоченно уставился на неё, потом тяжело вздохнул и повернулся к Хастолу.

— Забирай-ка ты дамочку и веди в каюту, — он покачал головой, — Скоро чёртова погода окончательно испаршивится и оставаться на воздухе будет совсем дерьмово.

— Я похожа на маленькую девочку, которую отправляют в детскую, стоит взрослым затеять свои игры? — Шания вздёрнула нос, — Я желаю видеть всё, от начала и до конца.

— Дело твоё, — капитан пожал плечами, — Не думаю, что ты пропустила бы много интересного. Далин, поднять штормовые рифы, обычной оснасткой нам явно не обойтись.

Не успел боцман скатиться по трапу, отдавая, на ходу, приказы, как ветер, приутихший было, взревел и набросился на шхуну с неистовой яростью. Паруса тотчас затрещали, с трудом выдерживая подобный напор, а мачты жалобно застонали. «Морской чёрт» затрясся, словно подхватил лихорадку и заметно прибавил в скорости.

Шания, до последнего мгновения, стоявшая подбоченюсь, не удержалась на месте и ураган потащил её прямиком к борту корабля. Неизвестно, как бы всё обернулось, если бы не мускулистая рука, которая обхватила девушку за талию. Девушка, с облегчением, выдохнула, подняла голову и увидела насмешливый взор пронзительно синих глаз.

— Очень сильный ветер, — смущённо пробормотала Волли, — Не удержалась на ногах.

— Немудрено, особенно для такой тощей цыпы, которую способен унести даже лёгкий бриз, — хмыкнул капитан, — Поэтому я посоветовал спуститься вниз. Скоро здесь поднимется такой ветрюган, что и мне то придётся привязывать себя, чтобы не улететь ко всем морским чертям.

— Значит привяжете и меня, — Шании уже приходилось выкрикивать слова, чтобы пересилить оглушительный вой ураганного ветра, — Я останусь здесь!

— Что, такая упрямая?

Волли лишь вызывающе сверкнула зелёными глазами и промолчала. Как бы невзначай рука Джонрако подтянула гибкое тело ближе и капитан прижал пассажирку к себе. В этот раз возражений и возмущений не последовало, напротив, Шания с готовностью укрылась за могучим торсом морехода. Взгляды парочки встретились и произошла странная штука: на несколько мгновений тёмное небо, грозовые валы и буря напрочь исчезли, словно в мире оставались только эти двое. Лица их внезапно оказались так близко, что губы, словно сами по себе, соединились в поцелуе. Но, поскольку остального мира не существовало, никто другой этого не заметил. В следующее мгновение, поцелуй прервался, оставив незримую нить, соединившую два, бешено стучащих, сердца.

Хастол, всё это время, стоял спиной к ним, наблюдая за метаморфозами, происходящими с рождающимся Оком Дьявола. Огромная сфера, налитая зловещим мраком, повисла над океаном, опираясь о водяной жгут, как на уродливую дрожащую ногу. Над шаром мерцал тревожный багровый свет, бросая блики на само небо. Словно приняв этот недобрый сигнал, небосклон стремительно закрывался грозовыми облаками. И лишь над самим Оком тучи рассеивались, оставляя бездонную чёрную дыру.

Внезапно из этого тёмного отверстия полыхнул ослепительный разряд молнии, ударив в зловещую сферу. Чёрный шар скрылся под сетью светящихся отростков и вдруг пропал вовсе, нырнув в непроницаемую чёрную пелену, напоминающую туман.

Стемнело. Ясный день обратился в настоящую ночь. Ветер, и без того сильный, окончательно превратился в ураган, способный сшибить человека с ног. Матросы спешно вязались к леерам, передвигаясь по кренящейся палубе с крайней осторожностью. Паруса вздулись так, что едва не лопались под напором ветра. Штормовая команда пыталась сменить оснастку, но время оказалось упущено и канаты плясали в пальцах, срывая клочья кожи, до крови. Сквозь оглушающий рёв урагана слышали проклятия моряков, изнемогающих в борьбе со стихией. На штурвале повисло шестеро матросов, но их попытки сменить курс оказались смехотворны: шхуна неслась по воле ветра, прямиком к растущему, на глазах, острову.

В глазах Шании, прижимающейся к Джонрако, не было ни капли страха, а лишь выражение задора и возбуждения, словно девушка не верила, что всё это происходит на самом деле. Да и сам капитан, в конце концов избавился от тягостного последствия ночного кошмара и ощутил непоколебимую уверенность в благополучном завершении сегодняшнего приключения. Ухмыляясь, мореход привязал Шанию к себе и ещё раз, от души, приложился к её губам. Потом повернул голову на ветер, чтобы посмотреть, чем занят второй пассажир.

Хастол замер на краю спардека, сжимая в руках брус фальшборта и неотрывно глядел на тьму, сгущающуюся за кормой. В глубинах бурлящего мрака, словно адское пламя, пылал багровый огонь. Внезапно тёмная мгла разошлась и выпустила наружу иссиня-чёрную сферу с алой точкой посередине, которая делала образование похожим на чей-то исполинский глаз какого-то недоброго существа. Точка непрерывно металась из стороны в сторону, словно злобная тварь отыскивала добычу.

Поиск продолжался совсем недолго. Алый зрачок остановился, будто существо уставилось на шхуну и у всей команды появилось ощущение давящего взгляда. Матросы почувствовали давление на плечи и слабость в ногах. Это, в совокупности с ураганным ветром, вынудило многих падать на колени, с хриплыми возгласами, цепляясь за леера. Те же, кто ещё мог противостоять злобной силе, выполняли обязанности всё хуже, отдав «Морского чёрта» на волю урагана.

По пятам же шхуны, несущейся по волнам, подобно свихнувшемуся дельфину, летел исполинский шар, ощетинившийся разрядами молний. Казалось, даже волны океана не могут выдержать его близости, расступаясь в стороны и соединяясь, лишь за пролетевшей сферой. За оком следовали десятки крошечных смерчей, иногда впивавшихся в бок шара, словно подпитывая энергией бури.

Око Дьявола и Чёртова скала приближались к шхуне с одинаковой скоростью и было непонятно, какая судьба ожидает корабль в ближайшее время: спасение или жуткая гибель. Девушка, прижавшаяся к Джонрако, закрыла глаза и положила голову на грудь морехода. Боцман, изо всех сил, пытался взобраться на шканцы, но даже его могучие руки не могли преодолеть напор ветра. Рот Далина открывался и закрывался, но рёв ветра полностью поглотил слова помощника и унёс прочь. Но даже оглушительный свист не смог скрыть громоподобный хлопок лопнувшего паруса, не выдержавшего невероятного напора стихии. Было очевидно: оснастка на пределе, да и команда окончательно сдалась, предпочитая спасать собственные жизни.

Волны, настигающие Чёрт, с лёгкостью перехлёстывали борт, заливая палубу потоками пенящейся жидкости. Отдельные валы вздымались до спардека, так что на борту не осталось ни единого сухого человека.

Джонрако с огромным трудом повернул голову, чтобы посмотреть, как обстоят дела за его спиной. Рулевые, зафиксировали штурвал, чтобы вертящееся колесо не переломало им руки и теперь использовали его, как простую опору. Один Хастол продолжал оставаться на своём наблюдательном пункте, рассматривая Око Дьявола, почти настигнувшее корабль.

Тёмный шар, окутанный сетью грозовых разрядов, нависал над головой юноши и алый огонь в центре сферы опустился, словно неведомая тварь пыталась рассмотреть жертву, перед тем, как сокрушить её. Капитан увидел, что адское пламя полыхнуло, мигом заполнив всё око ослепительным сиянием. В этот момент рёв урагана стал таким громким, что его звук оказался способен вызывать боль в ушах.

«Это — конец, — осознал капитан, — Теперь уже не поможет ничего. Как это не вовремя, будь я трижды проклят!»

— Чтоб ты сдох! — выкрикнул он, неизвестно к кому обращаясь и его голос раскатом грома прозвучал в наступившей тишине.

Поначалу Собболи не понял, что за штука произошла. Ещё мгновение назад им грозила неминуемая гибель от жуткого Ока, а теперь Чертяка тихо покачивается на низкой волне, паруса безвольно свисают, утратив ветер, а с безоблачного неба льётся ласковый свет безмятежного светила. Недалеко от борта корабля сверкает белым песком пологий берег, словно приглашая пристать и дать отдых уставшему телу.

Берег! Вот в чём дело: они успели приблизиться к Чёртовой скале и тем самым обрели защиту от смертельной угрозы. Джонрако покрутил головой, отыскивая малейший признак шторма, едва не отправившего их кормить рыб. Абсолютно ничего. До самого горизонта простиралась спокойная гладь океана.

Матросы, мало-помалу, начали приходить в себя и подниматься на ноги. Послышались первые проклятия, стоны, жалобы и благодарности богам. Далин, сумевший таки преодолеть половину сходен, постоял немного, в раздумьях, потом тяжело вздохнул, махнул рукой и отправился обратно. Его борода, растрёпанная ветром и слипшаяся от воды, выглядело довольно комично, однако мрачный взгляд исподлобья, отбивал любое желание шутить по этому поводу.

Взгляд Джонрако наткнулся на испуганную физиономию повара, выглядывающего из люка. На круглом лице кока появились свежие царапины, а под глазом наливался фиолетовым огромный фингал. Впрочем, остальные члены команды выглядели ненамного лучше. Некоторым, так и вовсе, не обойтись без помощи фельдшера, а то и без постельного режима. Парочка неудачников баюкала то ли вывихнутые, то ли сломанные руки, а одного матроса его товарищи осторожно вели вниз по трапу. Тот ступал на одну ногу, не забывая рассыпать потоки проклятий, при каждом шаге.

Только отметив всё это, Джонрако обратил внимание, что Шания продолжает стоять с закрытыми глазами и не торопится поднимать веки. Поэтому он осторожно склонился и поцеловал её в губы. Девушка вздрогнула, после чего испуганно уставилась на капитана. Потом она недоуменно осмотрелся и удивлённо спросила:

— Так мы, всё-таки, спаслись?

— Ты сомневалась во мне и моей посудине? — поинтересовался Собболи, ухмыляясь, — Мы ещё и не из таких передряг выбирались, пусть у меня отсохнет язык, если вру!

— Развяжите меня! — немедленно потребовала Волли, по лицу которой медленно ползли красные пятна, — Как вы могли себе позволить такие вольности, на глазах у всей команды! Что вы себе позволяете?

— Что? — изумлённо крякнул Джонрако, уставившись на девушку, — Какого чёрта? Только-только, ты вела себя совеем иначе и на тебе!

Пятна на лице девушки стали гораздо ярче, а сама она принялась распутывать верёвку, связавшую их воедино. В глаза капитана Волли старательно не смотрела. Собболи, ошеломлённый подобным поведением, не выдержал и взяв Шанию за подбородок, вынудил встретить его взгляд.

— Эй! — рыкнул он, — А ну, отвечай, когда я тебя спрашиваю! Что всё это значит? Сначала мы стоим так, словно кроме нас никого и нет, а теперь ты делаешь вид, будто ничего не происходило. Что изменилось то?

— Честно говоря, — призналась Волли, — тогда я думала, что мы вот-вот погибнем.

— И что? — не понял Джонрако, — Не погибли же, лопни моя селезёнка! Это же хорошо.

— Теперь я вновь, просто пассажирка на вашем корабле, — медленно, словно объясняла простейшую вещь маленькому ребёнку, сказала Шания, — А вы — капитан и у нас с вами очень мало общего. Поэтому, с вашей стороны неприлично обнимать меня на глазах всей команды. Если вас не затруднит, развяжите верёвку.

Джонрако, который так ничего и не понял, оказался настолько ошарашен, что молча развязал Шанию. Та отряхнула мокрые волосы, поправила платье и отошла, бросив на капитана мимолётный взгляд, полный непонятной грусти.

Мореход некоторое время стоял на месте, видимо, не зная, как поступить. Потом издал короткий нервный смешок и направился к Хастолу. Тот успел отойти от борта и внимательно рассматривал берег Чёртовой скалы. В отличие от всех остальных, парень не казался вымотанным тяжёлым испытанием. Он лишь отёр воду с лица, да оправил плащ.

— Похоже островок не очень соответствует своему названию, — заметил Черстоли, кивнув на идиллический пляж с белоснежным песком и чистой, прозрачной водой прибоя, — Ему бы больше подошло — Райский уголок.

— А ты думал тут сера кипит? — хихикнул Джонрако, — Я же говорил: черти тут живут, черти, чтобы им лопнуть! Вот, откуда название.

— Ну и каким же образом эти адские жители райского острова собираются взимать с нас дань? Пришлют посланников?

— Нет, — Джонрако покачал головой и указал пальцем на красную, от какой-то вьющейся растительности, скалу, — Вот ха этим куском камня есть дыра, пещера, то есть. Спускаешься туда и попадаешь в маленький грот, с озером. Там эти твари и живут.

Хастол озадаченно уставился на собеседника.

— Так что это получается: мы ещё и сами должны прийти к ним в гости? — он покачал головой и рассмеялся, — Чтобы они обчистили наши головы? Нет уж, увольте! Шторм закончился, так почему бы не отдать приказ поднять паруса и отправляться дальше?

— Умник какой! Не выйдет из этого ничего, — спокойно парировал Собболи и достал верную трубку, — Думаешь, первый додумался? Если кто-то не пожелает расплатиться, черти нипочём не отпустят жадину, пока не получат причитающегося. Стоит нарушителю попытаться отчалить и какая-то невидимая хрень завернёт его посудину назад. И такое повторится несчётное число раз.

— Увлекательная перспективка, — согласился Хастол и ещё раз окинул взором идиллический берег, — Красиво, конечно, однако у меня нет никакого желания видеть этот пляж до скончания века.

— У меня тоже, — хмыкнул капитан, — Поэтому собирайся, нам всем предстоит короткое путешествие и небольшая утрата. Спустить шлюпку на воду!

Последнее относилось к группе дееспособных, после шторма, матросов, которые достаточно быстро сумели подготовить и спустить на воду большую шлюпку. Не успело её днище коснуться водной глади, как моряки скользнули вниз, занимая места по расписанию. Вёсла тотчас вставили в уключины, а на корме закрепили потрёпанный руль, с металлической рукоятью.

— Как я погляжу, вы берёте с собой далеко не всех? — поинтересовался Черстоли, наблюдая за поведением остальной команды, — Если не ошибаюсь, большинство остаётся на борту? Или их воспоминания не так сильно интересуют местных грабителей?

— Не волнуйся, приятель, — Джонрако похлопал его по плечу и подошёл к борту шхуны, — Никто не уйдёт обиженным, мозги вычистят всем. Нише путешествие — просто необходимый визит вежливости, чёрт бы побрал! И ведь поберёт!

— Меня вы, естественно, не берёте? — с холодком в голосе, поинтересовалась Шания, до этого стоящая поодаль.

— Естественно, — передразнил её Джонрако, в голосе которого различались обиженные нотки, — Ведь в данный момент нам не угрожает немедленная гибель, поэтому любые мои действия могут быть поняты неправильно, черти бы меня взяли! К тому же совсем ни к чему лишний раз находиться в компании столь постороннего человека, чтоб ему подохнуть!

Хастол остался абсолютно серьёзен, когда слушал эту тираду, но на мгновение губы парня дрогнули, словно он с трудом сдерживал смешок. Шания тотчас надулась, но её обида походила на имитацию, а полные губы кривились и девушка норовила прикрыть их ладошкой. Впрочем, всем и так было ясно: пассажирка остаётся на судне из соображений безопасности. Хоть капитан и убеждал в миролюбивости местных обитателей, их название говорило само за себя.

За борт опустили верёвочный трап, в то время, как гребцы удерживали шлюпку на месте. Джонрако перебросился парой фраз с Далином, оставшимся на борту, после чего легко перемахнул наружу и быстро спустился вниз. Спуск Хастола оказался ещё стремительнее и легче.

Наблюдая за гибким юношей, Джонрако, в очередной раз, проклял дырявую память. Сколько уж раз он собирался спросить у пассажира о странностях его поведения. Взять хотя бы случай в том распроклятом трактире. Что за странный бой они тогда видели? Но стоило капитану сформулировать более или менее вразумительный вопрос, как происходило очередное происшествие, вышибавшее все слова из головы. Ведь, чёрт побери, до сих пор, Джонрако не знал ни грамма сверх того, о чём поведал пассажир при первой встрече. Ну ничего, именно сейчас, пока они идут к берегу, у него будет время задать хотя бы пару самых важных вопросов. Немедленно!

Хастол спрыгнул в покачивающуюся шлюпку и обратился к Собболи, успевшему открыть рот:

— Капитан, поскольку вы уже бывали на этом острове, думаю, вы обладаете определённой информацией, — он указал рукой за спину морехода и тот послушно повернул голову, — Что бы мог означать этот столб дыма?

Собболи изумлённо повернулся и уставился на колонну жирного чёрного дыма, подпирающую небеса. Поразительное дело: прошло совсем немного времени, от того, как мореход смотрел в сторону красного холма и там ничего не было. И на тебе: пересекает голубые небеса и странным образом не рассеивается, а лишь покачивается из стороны в сторону. Капитан прикинул; по всему выходило, что дым валит из той самой пещеры, где располагалось обиталище чертей.

В голову капитана пришла незваная, но очень назойливая мысль, озвученная прежде боцманом: все неожиданности этого рейса оказывались неприятными. Стоило приготовиться к самым нехорошим сюрпризам.

— Боцман, черти б тебя взяли! — рявкнул он, приложив ладони ко рту и увидел лохматую голову над бортом судна, — Бегом в крюйтовую и тащи сюда ружья! Чтоб мне сдохнуть на берегу, если тут не происходит какая-то мерзопакость.

Удаляющиеся проклятия подсказали ему, что помощник придерживается сходного мнения. Через некоторое время оружие спустили вниз и лодка скользнула в сторону берега.

Когда до ослепительно белого песка оставалось всего ничего, тоскливый вой разорвал тишину и поплыл над водой, подобно звону траурного колокола. Гребцы тотчас побросали вёсла и ухватились за оружие, встревоженно всматриваясь в полосу зелени за песчаным пляжем. Джонрако и сам не заметил, как пистолет оказался в его руке. Один Хастол сидел с невесёлым видом и никак не реагировал на стихающий стон неведомого существа.

— Дым исчез, — констатировал он и поёжился, точно ему внезапно стало зябко.

И точно: чёрный столб пропал, как и не было. От густого жирного дыма не осталось и следа в ясном небе. Никаких звуков больше не улавливали уши матросов; только тихий свист ветра да плеск прибоя.

Шлюпка, которая всё это время продолжала двигаться вперёд, зарылась носом в песок и замерла. Все сидели на местах и не торопились сходить на берег, предпочитая безопасность привычного окружения. Первым нарушил неподвижность Хастол, в один прыжок оказавшийся на пляже острова. Джонрако, досадуя на него и на себя, одновременно, перемахнул борт лодки и подняв фонтан брызг, зашагал вперёд, пока не оказался рядом с пассажиром. За спиной капитана послышалось многократное: «Плюх, плюх», по мере того, как матросы покидали шлюпку, следуя примеру командира.

Лодку спешно вытащили на песок и люди окружили её, сжимая оружие в потных ладонях.

— Замус и Фарини — остаётесь здесь, — скомандовал капитан, — От шлюпки — ни на шаг, отвечаете головой. Если с ней что-то случится — оставлю здесь, клянусь селезёнкой. Остальные — за мной. Оружие держать наготове.

Шустрый Узан хотел что-то ляпнуть, но серьёзная обстановка места подействовала и на него, поэтому он смолчал, угрюмо потирая свой шрам. Другие матросы и не думали открывать рты, положив пальцы на спуск ружей и медленно следуя за капитаном. Джонрако рассеянно вытрусил пепел из трубки и спрятал её. В голове морехода мелькнула мысль о каком-то задуманном, но не осуществлённом, деле и тут же пропала. И без того, нервы казались натянутыми канатами.

Узкую полоску пляжа они преодолели достаточно быстро, оказавшись в некоем подобии крошечного леса, состоящего из карликовых деревьев с красными стволами и серо-зелёными листьями, напоминающими плоские иглы. По веткам растений ползали крошечные ящерицы, успешно маскирующиеся под сухие ветки. Лишь когда один из матросов решил обломать мешающий проходу «сук», выяснилось, с чем они имеют дело. «Ветка» дёрнулась и зашипела, после чего матрос заорал благим матом и запустил её куда подальше. В ближайшие пару мгновений, остальные едва не устроили пальбу, но всё закончилось нестройным нервным смехом. После этого товарищи принялись изгаляться, насмехаясь над виновником переполоха.

— Так страшно же! — оправдывался тот, — Я её хвать, а она — шевелится!

— А если что другое схватишь, а оно тоже зашевелится, — потешался Узун, — Ты его тоже выбросишь?

— Да пошёл ты! — огрызнулся Конурри, которого все эти шутки начали порядком раздражать, — Я посмотрел бы на тебя, если бы такое приключилось.

Продолжая подколки, они миновали полоску карликовых деревьев и оказались у начала узкой дорожки, выложенной бурыми кирпичами, плотно пригнанными, один к другому. На тропинке лежал толстый слой бархатистой пыли, где отпечатались следы чьих-то босых ног. Точнее — лап, поскольку на человеческие эти отпечатки совершенно не походили. Дорожка огибала приземистый холм, поросший густой низкой травой красного цвета. На вершине, среди зарослей колючего кустарника сохранялись остатки древнего строения, но понять, что возвели там в незапамятные времена, было невозможно.

Группа людей медленно двинулась по дороге, с опаской озираясь и направляя ружья в разные стороны. Но тревога оказалась напрасной: вокруг стояла полная тишина и не было слышно даже обычного птичьего гвалта. Над Чёртовой скалой повисло безмолвие, точно остров накрыли невидимым колпаком. Но это совсем не успокаивало, напротив — заставляло ожидать внезапную опасность. То одному, то — другому матросу казалось, будто он различает осторожные шаги неведомого противника, подкрадывающегося сзади.

Обойдя холм, путники остановились, рассматривая тёмный зев пещеры, почти закрытый разросшимися вьющимися растениями. Всем показалось, что они различили смутную тень, метнувшуюся вглубь провала, но звуков шагов никто не услышал. Должно быть это была обычная игра света и тьмы.

— Здесь никогда не было так темно и тихо, — вполголоса пробормотал Джонрако, ощущая, как немеют пальцы, сжимающие пистолет, — Пещера всегда слабо светилась и там непрерывно позвякивало и похрустывало. Не нравится мне это, ох не нравится. Хрень тут творится, лопни моя селезёнка!

— Может не пойдём, а? — спросил Узан, шумно сглатывая слюну и пытаясь поймать взгляд капитана, — Немного подождём, а оно само наладится…

— Дело, ведь, грит, — поддержал Шимир, шмыгнув носом, — Как-то оно дерьмово выходит!

— Если кто-то собирается оставаться здесь на зимовку — милости просим, — решительно отрубил Джонрако и направился к пещере, — Удерживать не собираюсь. Только трусов мне ещё не хватало.

Хастол, не колеблясь ни секунды, скользнул следом за капитаном и матросам, которые продолжали переминаться с ноги на ногу, на мгновение почудилось, что в руках парня появился и пропал длинный чёрный клинок. Но видение было настолько мимолётным, что клясться бы никто не стал.

Джонрако остановился у входа и отвёл в сторону заросли кустарника, загораживающие вход. Мореход ощущал внутри бешеную птицу, которая намеревается сломать его рёбра. Собболи стукнул кулаком по груди, пытаясь успокоить взбесившееся пернатое и глухо выругался.

«Чёрт, — подумал капитан, ощущая глухую тоску, — Никто не молодеет и я, в том числе. А может воспользоваться платой за рейс до его окончания? Но ведь это, всё равно, не вернёт того ощущения свежести и новизны, чёрт бы их побрал, а лишь продлит то, что есть. Просто нужно собраться и доказать всем, насколько я ещё хорош. Всем? — переспросил он и кто-то внутри иронично хмыкнул, — Или кому-то одному? Кому-то, женского пола?»

Отбросив внутренние колебания, капитан глубоко вздохнул, ощутив запах сырости и чего-то гниющего. Потом заставил себя шагать вперёд. Черстоли, который за последнее время не проронил ни слова, так же молча двинулся следом. Потом послышался топот матросских ботинок; никто из моряков не пожелал оставаться снаружи. Все погрузились в чернильную тьму, казалось, не имеющую ни конца ни края. Лишь где-то, далеко позади, продолжало тускло светиться отверстие входа. Кто-то споткнулся о невидимое, во мраке, препятствие и громко, с чувством, выругался.

— Нет, так не пойдёт, сдохни я от водянки! — буркнул Джонрако, — Не я же один должен думать обо всём. Фаленни, твою мать, ты же должен был захватить фальшфейера. Почему бы не зажечь чёртовы огоньки и не разогнать этот поганый мрак?

В темноте послышалась громкая возня и смущённый голос первого матроса прогудел:

— Простите, чиф. Разволновался, из головы вылетело.

— Хорошо, хоть было, откуда вылетать, — буркнул Собболи, удержавшись от рыка в сторону подчинённого.

Раздался громкий хлопок и с тихим шипением во мраке рассыпалось искрами жёлтое пламя, отбрасывая полчища пляшущих теней на стены пещеры. Фаленни сжимавший длинную трубку фальшфейера, передал её Шимиру, а сам достал ещё одну.

— Пока довольно, — сказал Джонрако, после того, как вспыхнул второй огонёк, — Дорогу видно, а если каждый примется работать маяком, то и стрелять станет некому.

Он хотел было предложить взять сигнальное устройство Хастолу, как единственному невооружённому, но тотчас вспомнил бой в таверне и промолчал. Правда, при этом ему вспомнилось и другое: как он собирался задать пару важных вопросов и напрочь забыл об этом. В очередной раз капитан поразился всем тем совпадениям, которые так удачно играли на руку загадочному парню. Однако, стоило Собболи задуматься об этом и он тотчас ударился ногой о незамеченный камень, тихо зашипев от боли.

Группа путешественников двигалась по низкому коридору, на стенах которого сохранились следы древних горных работ: сколы от ударов кирки и неудачные попытки сгладить нервности. Кое-где попадались неглубокие ниши, в которых, как помнил Джонрако, должны были находиться масляные светильники, прежде разгонявшие мрак. Сейчас все углубления оказались пусты и лишь в одном капитан заметил несколько блестящих осколков. Похоже кто-то старательно уничтожил все источники света на их пути.

Постепенно проход начал расширяться и наступил момент, когда стены окончательно исчезли из вида отступив во тьму. Джонрако остановился и поднял руку, подавая сигнал остальным.

— Внимание, — сказал он, — Где-то здесь будет спуск и ступени.

И точно: широкие потрескавшиеся, от времени, блоки, уложенные плашмя, образовали своего рода лестницу, ведущую во мрак. Казалось спуск будет бесконечным, но капитан знал: впечатление обманчиво: стоило сделать пару десятков шагов и все увидели отражение сигнальных огней в воде подземного озера.

— Кажется я на что-то наступил, — неуверенно пробормотал Шимир, — Мягкое… Похоже на труп.

Все собрались вокруг говорившего и направили свет факелов вниз. Там действительно оказалось тело существа, отдалённо напоминающего человека. Чешуйчатое тело болотного цвета распласталось на ступенях, а длинный хвост обвился вокруг нижних конечностей, каждая из которых оканчивалась раздвоенным копытом. На плоской голове из короткой курчавой шерсти торчали маленькие рожки. Из-под трупа вытекал ручеёк коричневой жидкости. Тварь несомненно была мертва.

Почему-то, невзирая на непривычный облик существа, никто не испытывал отвращения, страха или неприязни. Скорее все ощутили печаль.

— Один из чертей, — сумрачно сказал Джонрако и присел рядом с трупом, — И почему-то у меня есть ощущение, что это — не последний труп. Будь оно всё проклято!

— И кто же нас теперь выпустит отсюда? — проскрипел Узан, пятясь прочь, — Теперь что, придётся оставаться здесь? Я на это не подписывался! Полундра, ребята!

— Заткнись! — оборвал его Фаленни и поморщился, — Продолжишь выть — дам в глаз. Главный вопрос: почему чёрт мёртв и кто его прикончил.

— В точку, — Джонрако тронул мертвеца, — Тело ещё тёплое; значит убийца совершил свое грязное дело совсем недавно. Но, чёрт возьми, если они не прикончили один другого, кто мог убить чертей в их же логове?

— Ну, вообще-то, они всегда были крайне беззащитны, — внезапно заметил Хастол, до этого державшийся за спинами матросов, — Поэтому и распускали всякие пугающие слухи. Стоило неизвестному проникнуть сюда с враждебными намерениями и никто не смог оказать ему достойного сопротивления.

— Ты-то откуда об этом знаешь, разрази тебя гром? — изумился Собболи, поднимаясь на ноги, — Тебе никак известно, кто это такие и каким воздухом дышат?

— Кое что, — печально пояснил парень, — Перед вами — представитель древнейшей расы, нашего мира. Когда-то они жили повсюду, помогая людям познавать начала всех наук и возводить первые города. Но человеческая магия вступила в противоречие с той силой, которой владели Старожилы и это привело к серьёзному противоборству рас. Могучие и мудрые существа запросто могли уничтожить невежественных людей, но это противоречило их кодексу жизни. Старожилы предпочли отступать всё дальше, по мере того, как человек увеличивал ареал своего обитания. Старейшин становилось всё меньше, их силы таяли, а следы прежнего могущества исчезали в веках. Должно быть Чёртова скала — я знавал её под другим названием — была их последним форпостом. Но старожилы никогда не питали ненависти к тем, кто занял их место. Об этом говорит тот факт, что они всегда спасали путников, попавших в беду.

— На кой же они тогда лазили в наши бошки? — запальчиво выкрикнул Узан, — Врёшь, не были они такими уж хорошими! Тоже хотели иметь свою выгоду и грабили нас. Да наверняка и Око Дьявола они сами запускали, чтобы заманивать жертв к себе.

— Всё может быть, — пожал плечами Хастол, — Но я слышал, что воспоминания им были нужны для создания идеального существа. Этим они занимаются с древнейших времён. Теперь, насколько я понимаю, их изысканиям пришёл конец.

— Да и ладно, чёрт с ними, с этими чертями, — Джонрако подозрительно покосился на парня, — Скажи-ка лучше, загадочный молчун, откуда ты всё это знаешь? Когда я трепался с боцманом о Чёртовой скале, ты прикинулся незнающим, а теперь вот выдал…

— Капитан, вы когда-нибудь слышали о книге Луибира: «Сон основателя»? — спросил Хастол у Джонракко и на его губах появилась лёгкая усмешка, точно у парня возникла смешная мысль, — Это — сборник старых легенд об основании мира. Честно говоря, я не знаю других книг, где ещё упоминаются Старейшины. А ваш вопрос…Я же объяснил: Чёртову скалу я знал под другим названием.

— Ох, чую приятель, ты мне пытаешься развешать лапшу на ушах, — проворчал капитан, но смягчился, — Чёрт с тобой, сейчас одно не время устраивать исторические диспуты. Если убийца не успел далеко уйти, он может проделать с нами то же самое, а мы тут треплем языками, как старые клуши!

Стоило капитану сказать свою фразу и все принялись напряжённо разглядывать окружающий мрак. Внезапно Конурри глухо выдохнул и ткнул пальцем.

— А это ещё какого дьявола?

В непроницаемой тьме появились слабые сполохи света, поначалу неуверенные, но с каждым мгновением всё больше прогоняющие мрак. Не успел капитан придумать нормального объяснения, как пространство вокруг оказалось освещено не хуже, чем океан в полнолуние. Появилась возможность рассмотреть подземный грот, в полной мере оценив его величину. Своды огромной пещеры уходили всё выше, пока не терялись из виду, а бугристые стены, украшенные то ли разросшимся мхом, то ли выступающими кристаллами, окружали тёмное озеро с круглым островком, посередине.

На крохотном куске суши некогда располагалось странное строение, состоящее, казалось, из одних колонн и арок. Сейчас оно оказалось охвачено языками ослепительного голубого пламени и оплывало, точно кусок воска рядом с камином. В мертвенном свете пожара, глазам путников предстала жуткая картина: повсюду, куда не кинь взгляд, лежали неподвижные зелёные тела. Никто не выжил.

А тем временем пламя, пожирающее жилище Старожилов, разгоралось всё ярче. Теперь уже можно было различить тоскливый вой, с которым огонь пожирал строение, а спустя несколько мгновений, кожи коснулся жар, становящийся всё сильнее. Температура увеличивалась так быстро, что людям очень скоро пришлось пятиться назад, заслоняя лица ладонями.

— Срочно уходим, — скомандовал Джонрако, первым сообразивший, чем грозит столь стремительное увеличение температуры, — Клянусь громом, если не поднажмём, то поджаримся, как рыба на углях!

В то же мгновение островок взорвался и в оглушительном грохоте его осколки начали падать в озеро, издавая недовольное шипение. Но пламя и не думало гаснуть! Его синие языки плясали на волнах, точно вода превратилась в сухие дрова. Не успели путники начать подъём, как огонь охватил весь водоём.

Теперь уже не требовалось никаких команд: люди со всех ног неслись к выходу, едва успевая сбивать пламя с тлеющей одежды. Словно ощутив, что добыча ускользает, пожар полыхнул с небывалой силой, разом превратив весь грот в подобие кузнечного горна. Воздух устремился навстречу беглецам, сбивая с ног и препятствуя спасению, а сзади уже настигали прожорливые синие языки, норовя ухватить за ноги и оставляя на ткани чёрные пропалины. Будь подъём хоть немного длиннее, неизвестно, удалось бы кому-нибудь спастись вообще.

Когда последний беглец выпрыгнул из огненной ловушки, стены пещеры успели раскалиться докрасна, а подошвы ботинок начали прилипать к блокам лестницы. Задыхаясь и кашляя от невыносимого жара, путники выбирались наружу и тотчас бежали прочь, не думая задерживаться, после быстрого бега. Следом, из дыры в холме, вырвался огромный язык синего пламени и лизнул спину замешкавшегося Узана. Матрос оглушительно взвыл и сбросил вспыхнувшую рубаху, предоставив на всеобщее обозрение торс, покрытый множеством разноцветных татуировок. Однако никто не пожелал знакомиться с внушительной коллекцией пошлых картинок, предпочитая спасаться бегством.

Джонрако оглянулся на бегу и увидел, как пышная растительность на глазах превращается в чёрные угли и уносится вверх. Долго наблюдать не получилось: лицо опалило неимоверным жаром и капитан бросился следом за матросами. Спотыкаясь, те мчались по знакомой тропинке, ощущая приближение смертельного огня. Райский островок начинал оправдывать своё название, превращаясь в истинное подобие преисподней.

Ящерицы, живущие на карликовых деревьях, перестали маскироваться и сыпались вниз, сплошным потоком устремляясь в сторону берега. Их маленькие тела оказались необыкновенно твёрдыми и скользкими, отчего беглецы то и дело поскальзывались и падали. Ошеломлённые Замус и Фурини, стоявшие около шлюпки не знали, на кого и смотреть: на спотыкающихся товарищей или на стену памяти за их спинами.

— Быстрее, дармоедлы! — кричал Джонрако, на бегу, — Шлюпку на воду, чтоб вас разорвало! На воду!

— Давай, давай! — вопили матросы, утопая ногами в песке, — Пол-лундра!

Изумлённый Замус ещё топтался на одном месте, а более сообразительный Фурини уже толкал лодку, изо всех сил упираясь ногами. Его усилия принесли нужные плоды и к тому времени, как группа путников достигла берега, шлюпка уже покачивалась на волнах. Люди, поднимая брызги, прыгали в воду и торопливо взбирались на борт спасительной посудины. Последний ещё забирался внутрь, а вёсла уже вонзились в волны, направляя шлюпку к «Морскому Чёрту». Всех очень подстёгивала картина невероятного пожара, торопливо дожирающего последние деревья и приступавшего к уничтожению песчаного пляжа. Островок превращался в сгусток пламени, где нет места ничему живому.

— Не успеем свалить — нам крышка, — пробормотал Джонрако и опустил руку за борт, — Тепло, дьявол! Если это чёртово пламя жрёт даже воду, вряд ли нам удастся выжить просто оставаясь вдали от богом проклятой земли.

— Что за дерьмо! — прохрипел Конрри, налегая на вёсла, — Попали из одного шторма прямиком в другой; из водяного в огненный, мать бы его…

Шхуна была уже рядом и множество голов, торчащих над бортом говорило о том, что происшествие на Чёртовой скале не осталось незамеченным для остальной команды. Стоило шлюпке стукнуть бортом о корабль, как вниз тотчас полетели концы и трап. Лодку поднимали так быстро, что умудрились вытащить ею зазевавшегося Узана.

Среди множества любопытствующих лиц, капитан в первую очередь отыскал то, на котором тревога мешалась с облегчением и мгновенно успокоился. Почему лицо пассажирки так успокоило его, даже во время этой грозной опасности, он и сам не смог бы сказать. Но первым делом он подозвал помощника. Далин отпихнул сразу несколько матросов и приблизившись, поинтересовался, указывая пальцем на пылающий остров:

— Ваша работа?

— Слишком хорошо о нас думаешь, — буркнул капитан, — Мне, чтоб устраивать такой кавардак, ещё учиться и учиться. Не знаю, какой мерзавец учинил эту пакость, но нам нужно срочно делать ноги, пока задница не задымилась.

— А что с чертями?

— В том-то и дело, — скрипнул зубами Джонрако, — Все мертвы, до единого! Ума не приложу, как будем уходить. Но попытаться стоит — не подыхать же, подняв лапки. Парус сменили?

— Только что, — ухмыльнулся помощник и ткнул пальцем на свежее полотнище, — Ребята работали, как настоящие дьяволы. Я им пообещал выдать линьков, если не успеют к твоему возвращению.

— Тогда, немедленно поднять якоря и к чёртовой матери, пока распроклятый кусок земли не отправился в небеса вместе с нами! — капитан бросил взгляд в сторону Чёртовой скалы, где вздувался огромный синий пузырь, напоминающий зрелый чирей, — И времени у нас остаётся — всего ничего.

Бешено затарахтел кабестан, наматывая канат на конце которого висело раскорячившееся чудовище. На поверхности странно посветлевшей воды можно было заметить множество дохлых рыбин, всплывающих животом вверх и прочих водных тварей, убитых невыносимым жаром.

Паруса шхуны наполнялись ветром так медленно, словно корабль не торопился уходить с места стоянки. А тем временем деревянные части корпуса начали испускать струйки бледного дыма. К металлическим же и вовсе было не прикоснуться.

За бортом происходило совсем фантастическое: воды океана бурлили, как похлёбка в раскалённом котелке. Недалеко от кормы Чёрта волны взметнулись высоким фонтаном и на поверхность вырвалось огромное чудовище, ревущее от боли и ярости. Это была исполинская тварь, напоминающая бочонок с коротким плоским хвостом, шипастыми плавниками и бугристым черепом на длинной шее. Голова непрерывно поворачивалась из стороны в сторону и щёлкала острыми клыками.

Когда-то чудовище наводило ужас на обитателей местных вод, а теперь само спасалось от смертельной опасности. Всё тело твари покрывали жуткие язвы мертвенно белого цвета, сочащиеся гноем, а один из глаз лопнул. Чудовище пыталось загребать плавниками, но силы окончательно оставили израненное тело и крикнув в последний раз, монстр безвольно закачался на кипящих волнах.

Морщась от многочисленных ожогов, матросы с ужасом поглядывали на раскалившийся добела пузырь пламени, приближающийся к шхуне. Все отлично понимали, какая участь ожидает их, если не удастся покинуть зону жуткого пожарища.

— На островах, за полосой Сумрака, — проворчал Собболи, стряхивая пот со лба, — У одного, из богом забытых племён есть дурацкий обычай: одного из дикарей привязывают к лодке и оправляют в плавание, подпалив чёртову посудину. Если лодка утонет до того, как сгорит полностью — племя обречено на голод; если наоборот — год ожидается урожайный.

— Какой ужас! — выдохнула Шания, обмахиваясь кружевным платком, — Бедные люди!

— Они — не люди, — уточнил Джонрако, — И плыть на огненной лодке, у них — высочайшая честь, для самых достойных.

— К чему вы это сейчас, капитан? — поинтересовался Хастол, на смуглой физиономии которого не наблюдалось и следа переживаний.

— Мне кажется, — криво ухмыльнулся моряк, — Что мы можем оказаться теми, самыми достойными, которые отправятся на дно, вместе с пылающим кораблём.

— Не говорите так! — ужаснулась Шания, бледнея, — Я верю, что нам удастся спастись и от этой опасности. Ваше судно, капитан, выдержало уже столько опасностей!

— В тот то и дело, — Джонрако пожал плечами, испытывая непереносимое желание сбросить одежду, пропитавшуюся потом, — Что на нас обрушивается слишком много, этих самых, испытаний, мать бы их так! Словно все демоны ада ополчились против нас. Когда-нибудь что-то да закончится; то ли иссякнет наше везение; то ли придёт предел прочности моей посудины; то ли я сам свихнусь от постоянного невезения.

— Вы, очевидно, считаете, что это именно я принесла неприятности вашему кораблю? — виновато спросила девушка, — Я случайно слышала разговор двух матросов и они высказались вполне определённо.

— И какого же чёрта они трепали? — прищурился Собболи, в то время, как желваки на его щеках ходили, словно два булыжника, — Если не способна повторить слово в слово, можешь передать общий смысл.

Шания зарделась, видимо припоминая разговор, насыщенный солеными словечками и отрицательно покачала головой.

— Мне бы совсем не хотелось, — она оборвала фразу, — В общем, смысл такой: женщина, на корабле — к несчастью. Всё так же, как вы сказали мне тогда.

Джонрако, уже заготовивший гневную фразу, услыхав последние слова, поперхнулся и громко кашлянул. Затем он, неожиданно для самого себя, ощутил, как его физиономия получила дополнительный заряд жара, не имеющий ничего общего с повышением температуры воздуха. Впервые, за долгий промежуток времени, этот, просоленный и обветренный морской волк краснел от слов обычной девушки. Собболи осторожно посмотрел по сторонам: никто ничего не заметил? Но Шания стояла, потупив взор, Хастол следил за пылающим островом, а матросы были слишком заняты делом, чтобы следить за переживаниями капитана.

Тем временем, шхуна-таки начала набирать ход, разрезая форштевнем шипящие волны и оставляя за кормой след чистой воды, свободной от тел умерших обитателей океана. Ветер, поначалу обжигающе-горячий, приобрёл некоторую свежесть, немного охладившую разгорячённых матросов. «Морской чёрт», поскрипывая дымящимися бортами, начал споро уходить из опасной зоны.

Однако вздыхать с облегчением оказалось слишком рано: катастрофа ещё не миновала. Белый пузырь, раздувающийся на месте, где прежде поднималась Чёртова скала, внезапно лопнул, растекаясь по волнам океана озером расплавленного металла. А в центре огненного пятна вздымался исполинский фонтан пламени, точно намереваясь достигнуть небес и пронзить их. Глухой рокот наполнил пространство, вынуждая вибрировать нутро каждого и наполняя сердце предчувствием неминуемой гибели.

В то же мгновение произошло то, чего так опасался капитан. Шхуна, быстро идущая вперёд, начала замедлять ход, невзирая на паруса, полные ветра, а нос корабля повело влево, словно он скользил по прочному стеклу невидимой преграды. Джонрако изрыгнул замысловатое ругательство и повернулся к рулевым.

— Удерживать курс, мать бы вашу так!

Рослые парни, напрягая мышцы и обливаясь потом пытались вывернуть штурвал, но он, точно живое существо, обладающее собственной волей, не желал подчиняться их усилиям, возвращая корабль на гибельный курс.

— Держаться! — ещё раз рявкнул Собболи и не удержавшись, сам бросился к штурвалу, — Я покажу этому, богом проклятому, сыну шлюхи, кто тут хозяин!

Зубы капитана скрипели, а мышцы разрывались от боли, но ему-таки удалось направить корабль вперёд. К сожалению, положения это не спасло: скорость продолжала падать, пока Чёрт не остановился, ткнувшись бушпритом в незримую преграду.

— Этот распроклятый барьер, о котором я толковал! — рявкнул капитан и в бессильной ярости, стукнул кулаком по рукояти штурвала, — Поганый остров исчез, а барьер остался.

— Может шмальнём из пушки? — прохрипел взъерошенный Далин, замерший посреди толпы обескураженных матросов, — Пробьём заразу к такой-то матери!

— Чёрта с два! — угрюмо бросил Джонрако и со вздохом отпустил рукоять штурвала, — Поганый луч проходит насквозь, без всякого результата. Уже пробовали.

— Позвольте-ка мне, капитан, — Хастол с безмятежным видом оправил плащ и достал из-под него странный предмет, напоминающий клубок металлических змей, — Возможно у меня получится решить эту небольшую проблему.

— Небольшую? — хохотнул капитан и взглянул на штуковину в руках пассажира, — Не такая уж она небольшая. Что это за хрень? Думаешь, поможет?

— Понятия не имею, — пожал плечами Черстоли, но в уголках его губ обозначилась скрытая усмешка, — Попробовать то стоит, в любом случае. Всё равно, ничего другого никто предложить не сможет, насколько я понял.

— Валяй, — махнул рукой Джонрако, ощущая безумную надежду и пытаясь загнать её, как можно дальше.

Не говоря более ни единого слова, Хастол сбежал по трапу шканцев и пройдя через толпу расступившихся матросов, поднялся на бак. Там он замер и несколько секунд разглядывал пространство перед кораблём, точно видел нечто, скрытое от глаз остальных. Потом пассажир принялся сжимать металлический клубок, как это делают дети севера, когда лепят снежок. Предмет уменьшился почти в два раза и начал светиться, точно восходящее светило.

Внезапно светящийся шар вылетел из рук парня и на огромной скорости устремился вперёд. Но полёт этот оказался недолог; почти сразу сияющий шарик вонзился в невидимую преграду и взорвался. Стоило рассеяться багровому дыму взрыва и по воздуху побежали расходящиеся концентрические круги красного цвета. Запахло грозой.

В то же мгновение «Морской Чёрт» дёрнулся так, словно ему кто-то отвесил мощного пинка и устремился вперёд. Оглушительно засвистело и под аккомпанемент пронзительного визга, корабль вырвался на свободу. Волна, возникшая на месте прорыва, подпихнула шхуну вперёд, а свежий ветерок, не тронутый дыханием всепожирающего пламени, взъерошил волосы людей и освежил пылающие тела.

Тотчас вопли радости заглушили плеск волн и посвистывание ветра. Многие матросы, не в силах удержаться, после неожиданного спасения, пустились в пляс. Шания, с сияющими глазами, бросилась на грудь Джонрако и принялась целовать его в обе щеки, восклицая нечто непонятное, но несомненно выражающее счастье. Ошеломлённый этим проявлением чувств, капитан не преминул обнять девушку за талию и притянуть поближе.

При этом он случайно взглянул вперёд и увидел одинокого Хастола на носу корабля. Парень, лицо которого не выражало особой радости, смотрел назад, за корму шхуны.

Стараясь не отстранять прижавшуюся девушку, Джонрако осторожно обернулся. Глаза морехода, на мгновение, ослепила вспышка невероятной яркости, принявшая форму купола, выраставшего из тела океана. Потом она погасла и более ничто не нарушало ход бесконечных серо-зелёных валов. Казалось, будто ужасное происшествие было лишь кошмарным сном, который благополучно завершился.

Магистр, застигнутый врасплох полыхнувшим светом, отпрянул от зеркала и прикрыл лицо узкой костлявой ладонью. Лицо чародея искажали жуткие гримасы, словно его мучила сильная боль. Когда колдун вновь посмотрел на магическое приспособление, то увидел, как за прозрачной преградой бушует бесконечное море огня. Магистр осторожно протянул руку и коснулся пальцами поверхности зеркала. Словно дожидаясь именно этого, стекло лопнуло, с оглушительным звоном, разлетевшись длинными кривыми осколками.

Волшебник, с громким воплем, отскочил назад и рухнул на пол. Язык пламени, похожий на щупальце, вырвался из зеркала и протянулся вперёд, точно пытался схватить лежащего чародея. Однако Магистр, мотая ушибленной головой, выбросил правую руку вперёд и огонь, затрепетав, втянулся обратно. Пламя полыхнуло ещё раз и погасло. На стене осталась лишь пустая рама, скалящаяся уцелевшими осколками, точно пасть издохшего монстра.

ГЛАВА 15. КОЛОННА

— А я говорю: проверь ещё раз, дряхлая треска! — настаивал Джонрако, нависая над картой, — Я же вижу, какая ерунда получается, лопни моя селезёнка! И если я говорю проверить — проверяй, иначе я сверну твою тощую шею!

Шея навигатора действительно напоминала сухую палку, настолько была худа. Да и сам старикашка, спрятавшийся от гнева капитана за своими хитроумными приборами походил на пугало, которое, ради смеха, нарядили в матросские штаны и невообразимо длинный бушлат. Сейчас Фич подслеповато щурился, пытаясь разобраться в собственном мелком почерке. Навигатор подносил то к одному, то к другому глазу линзу в медной оправе и едва не водил носом по жёлтым страницам навигации. Всякий раз, когда Джонрако негодующе громыхал, обращаясь к пассажирам, старик втягивал голову в плечи.

— Это же надо! Пока мы рискуем жизнью в бурях и стычках со всякой мерзостью, это трухлявое бревно отлёживает бока в каюте, — Собболи метнул в навигатора негодующий взгляд, — А когда начинаются проблемы по его части, я не слышу ничего кроме дурацкого кряхтения и пердежа! Нет, я всё-таки сверну ему шею.

Фич поднял голову от записей и сипло пропищал:

— Все вычисления составлены точно, — он ткнул узловатым пальцем в таблицу, напоминающую творение сумасшедшего паука, — Ошибок нет. Мы находимся именно там, где и должны.

— А ты должен находиться за бортом! — взревел капитан и схватив навигатора одной рукой, легко приподнял над столом, — Если я говорю: перепроверь — значит делай. Иначе я заменю тебя Фалином, у мальчишки и то больше мозгов.

— Но может он действительно прав? — неуверенно поинтересовался боцман, поглядывая на карту, испещрённую множеством разноцветных пометок, — Плавание и до этого нельзя было назвать обычным. Просто на одну сраную непонятность больше.

— Но не до такой же степени, чёрт меня дери! — воскликнул Джонрако и приложил кулаком по столу, — Хочешь сказать, что Чертяка перепрыгнул столько миль?

— Капитан, — Хастол решил поучаствовать в оживлённой беседе, — Не могли бы вы объяснить, в чём суть происходящего. Честно говоря, я нахожусь в недоумении.

Джонрако повернул к нему багровое, о ярости лицо и открыл было рот, для резкой отповеди, но не успел. Шания, стоящая рядом с Черстоли, улыбнулась и очень тихо сказала:

— Пожалуйста.

— Вот ведь какое дело, — приходилось быстро проглатывать слова, вертевшиеся на языке, — По всему выходит, что наше посудина прошла не больше трёх миль, — он указал на карте точку, обозначающую расположение погибшего острова, — А эта старая развалина высчитала, что Чёрту остаётся до острова Колонны около тридцати миль. То есть выходит мы разом перепрыгнули чёртову прорву океана. По крайней мере, прежде мы проходили этот путь за неделю.

— Я три раза производил вычисления, — вставил Фич, пытаясь освободиться из хватки капитанской руки, — И ни разу не допустил ошибок. Координаты совпадают.

— Заткнись! — Джонрако разжал пальцы и навигатор шлёпнулся на палубу, — Или объясни, как мы могли так быстро достигнуть Колонны? Не знаешь, чёртов придурок? Тогда, просто молчи.

— Капитан, что вы себе позволяете? — возмутилась Шания, — Это же — старый человек!

— Тебя забыл спросить! — огрызнулся Собболи, ощущая, тем не менее, нечто похожее на угрызения совести, — В первую очередь, он — член команды. Моей команды! А значит должен хорошо выполнять свою работу. А я этого не наблюдаю.

— Мне кажется, вы ошибаетесь, — возразил Хастол и глядя на вздыбившегося капитана, пояснил, — Когда мне удалось проделать дыру в барьере, образовался своего рода тоннель и он мог вывести куда угодно, совсем не обязательно в окрестности Чёртовой скалы.

— Так какого же чёрта, — начал Джонрако, но Хастол прервал его, закончив объяснение.

— Предмет, которым я воспользовался, назовём его — ключ, к моему огромному сожалению, давным-давно не действует, как должно, поэтому решительно невозможно предсказать, куда способен привести образованный тоннель. Если бы не угроза гибели, я бы, честно говоря, не стал рисковать.

Фич, который внимательно слушал разговор, сообразил, что гроза прошла стороной и тотчас оживился. На впалых щеках заиграл румянец и навигатор самодовольно провёл пальцем по чахлым кустикам усов.

— Я же говорил, — сказал старик, сияя, точно начищенная медь, — В моих вычислениях не может быть ошибок. Ещё никогда Фич не допускал серьёзных неточностей…

— Ну, можно не принимать во внимание тот случай, когда мы промахнулись мимо Ширине на проклятую сотню миль, — хмуро сказал Далин, который, как и капитан, недолюбливал ленивого старикашку, — Это — навскидку, а ведь я могу напрячь память.

— Погодные условия, — Фич сник.

— Лучше заткнись, — оборвал его Джонрако и склонился над картой, сосредоточенно изучая участок, обведённый пером навигатора, — Стало быть, мы приближаемся к острову Колонны, а значит нужно менять курс, если мы хотим его обойти без потерь времени.

— Юго-юго-восток, — подтвердил боцман, внимательно следящий за перемещением капитанского пальца по карте, — Тогда нам не придётся огибать тот гадский мыс, с его банками.

Хастол подошёл ближе и взглянув на карту, попытался разобраться в мешанине непонятных пометок. Судя по всему, получалось плохо. Шания же, которая последовала его примеру, вообще ничего не поняла в замысловатых линиях, кружках и пересекающихся стрелочках. Пожав плечами, девушка отвернулась, предпочитая рассматривать просторы океана.

— Капитан, — вежливо обратился Хастол к Джонрако, — Насколько я понял из вашей беседы с помощником, вы собираетесь обогнуть остров Колонны?

— Совершенно в точку, — подтвердил мореход и посмотрел на пассажира, — Если немедленно не сменить курс, то спустя несколько миль нам придётся потратить массу сил и времени, чтобы лавировать между банками и отмелями.

— Я не об этом, — Хастол улыбнулся, — Хотелось бы попросить вас об одолжении. Не могли бы мы сделать остановку на острове?

Далин громко хрюкнул, разглядывая пассажира так, словно видел его в первый раз. Собболи же нисколько не удивился, точно ожидал чего-то подобного. Взгляд холодных голубых глаза встретился с непроницаемым мраком глаз Черстоли и увяз в их несокрушимой защите. На мгновение у капитана возникло ощущение падения в бездну и он предпочёл опустить взор на карту. Потом глухо кашлянул.

— Ну и какого же чёрта тебе нужно в этом собачьем раю? — поинтересовался мореход, поглаживая бороду и ухмыльнулся, точно вспомнил нечто, крайне забавное, — Мне-то, в своё время, приходилось частенько бывать в этой дыре и я сыт ею по горло. Лохматые бездельники, живущие на острове тащат всё, что плохо лежит, но не останавливаются и перед хорошо стоящим, висящим и даже прибитым к стене. Один раз я не выдержал и хотел вздёрнуть парочку воришек, но Ива отговорил.

— Ива? — Хастол прищурился, — Вы имеете в виду Иварода?

— Да его же, кого ещё! Чёрт бы побрал толстого мошенника, — теперь капитан усмехался вовсю, — Вот же продувная бестия, этот руководитель собачьего сброда. Сколько раз его собирались казнить и всякий раз мерзавцу удавалось улизнуть из-под самого топора. Ты знаешь его?

По лицу парня словно скользнула тень, а тёмные глаза, на мгновение, стали ещё темнее. Потом Хастол медленно кивнул.

У тебя никак дело к нему? — Джонрако хохотнул. Вторя ему засмеялся боцман, возбуждённо хлопая себя по ляжкам, точно выслушал сальный анекдот, — Тогда, приятель, слушай, что я скажу. Нет, если ты хорошо знаешь негодяя, мой совет не потребуется, а вот если нет…Когда будешь разговаривать с мошенником, держи ухо востро, а карманы — под наблюдением. Если Ива сам не может обчистить тебя, то всегда приглашает парочку помощников. Ты разговариваешь с гадом на серьёзные темы, а в этот момент какое-то лохматое чудо, с жалобным взглядом, карабкается на твои колени и преданно смотрит в глаза. Расчувствовавшись, гладишь сволочь по голове, а окончив разговор, обнаруживаешь отсутствие кошелька, часов и целой кучи других ценных вещей. Ива негодует, надувается от важности и обещает наказать ублюдка и вернуть всё обратно. Естественно, ты уже никогда в жизни не увидишь украденного.

— Помнишь Скрюченного? — хихикнул Далин, — Как он тогда орал, что сроет это мерзкое логово, а всех волосатых негодяев повесит на остатке колонны.

— Больше он здесь не появлялся, — хмыкнул Джонрако, — И до сих пор, при одном воспоминании об Иве его скрючивает ещё больше, а ругательства сыплются, как из дырявого мешка.

— Постараюсь принять это к сведению, — улыбнулся Хастол, — И надеюсь, мне удастся избежать подобной участи. Так, стало быть, Иварод руководит собачьей колонией?

— Руководит — сильно сказано, отсохни его хвост, — Джонрако покачал головой, — Разве этой бандой разгильдяев вообще возможно командовать? Мерзавец ведёт кое-какие торговые операции, а остальные вынуждены слушаться, чтобы получить свой кусок мяса на обед. Чёртова псина умудряется накалывать и своих и чужих, чтоб ему издохнуть от переедания!

— Что это?! — испуганно вскрикнула Шания, которая напряжённо всматривалась в воды океана, — Там — морское чудовище! Змей!

— Эй, засранец! — боцман поднял голову, злобно уставившись на матроса в марсовой бочке, — Глаза повылазили, сонная морда? Так я тебе их на зад натяну!

— Право руля! — скомандовал Джонрако, повернувшись к рулевым, — Быстрее, олухи, пока мы не оцарапали киль! Только этого не хватало, проглоти меня акула!

Матросы навалились на штурвал и «Морской чёрт», скрежетнув о что-то, под водой, дал правый крен. Далин сплюнул за борт и погрозив наблюдателю кулаком, скатился со спардека на палубу. Джонрако же, в сопровождении Хастола, подошёл к Шании, которая продолжала указывать пальцем куда-то, в катящиеся зелёные валы волн.

Нечто огромное, округлое, выступало из глубин океана, показывая людям лишь небольшой кусок, покрытый сплошным ковром изумрудных водорослей. Лучи светила, прорвав толщу вод, играл на этом живом покрытии, превращая его в подобие шкуры исполинского змея. Среди колышущихся зелёных прядей играли в прятки разноцветные рыбёшки и тускло блестели панцирем большие пурпурные раковины.

Чем бы ни была непонятная штуковина, её размеры поражали воображение: уходя на неведомую глубину в одну сторону, она другим концом устремлялась к острову, который из точки уже успел превратиться в чётко очерченную землю.

Осмотрев странный предмет, Джонрако улыбнулся и сказал:

— Сколько лет хожу здесь, а она всё не меняется, — он задумчиво почесал нос, — Впрочем, что ей до моего возраста? Она ведь лежит здесь пятое тысячелетие и хоть бы что! Не знаю, насколько птицекрылы сильны в другом, но строители они были отменные.

— Так это — не змей? — понизив голос, поинтересовалась Шания, рассматривая необычный предмет без прежнего ужаса, — Тогда, что?

— Змей, ха! — ухмыльнулся капитан, — Змеюки подобного размера водятся только за Сумеречной полосой и если ты видишь тварь на таком расстоянии, то можешь считать, что твоя песенка спета. Перед тобой — Великая Колонна птицекрылого народа, разрушенная во время Войны за Возвышение.

— Колонна? — Волли, с благоговением, уставилась на циклопическое сооружение, — Какой же она была высоты, когда стояла вертикально? Протыкала облака до самого неба?

— К этому строители и стремились, — сказал Хастол, не оборачиваясь, — Их вражда с Молитаром достигла своего пика именно во время Войны за Возвышение. Крылатые люди сумели остановить воздушный замок Тёмного владыки над островом и начали возводить Колонну, пытаясь ворваться в его обитель.

— Ты тоже читал «Криммени не Винзеретто»? — поинтересовался Джонрако, — Всегда приходил в бешенство, когда доходил до этого места. Чёртов автор подробно описывает нудные собрания религиозных конфессий, подготовку штурмовых отрядов и тактику обороны. Потом десяток фраз о завершении боевых действий и разрушении Колонны. Всё, мать бы его, справился!

— Нет, я изучал Войну за Возвышение не по этой книге, — хмыкнул Хастол и плечи его затряслись, точно парня повеселила какая-то шутка, — Но я могу предложить вам, капитан, более подробное издание.

Пассажир повернулся и в его руках Джонрако увидел крошечный, по формату, но очень толстый том, в металлическом переплёте. На обложке блестело одно-единственное слово: «Молитар» причём заглавную букву выделили в самостоятельный знак.

Собболи осторожно принял книгу и бережно отомкнул защёлку, скрепляющую обложку. С лёгким щелчком фолиант распахнулся, выпустив на свободу тысячи тончайших страниц, испещрённых мелкими, почти неразличимыми буквами. Ни единой иллюстрации или хотя бы фронтисписа — только текст. Капитан прочитал начало первой главы, а потом благоговейно перелистал страницы, изредка останавливаясь в особо интригующих его местах. Когда мореход оторвался от чтения, его физиономия отражала крайнюю степень изумления.

— Я очень давно и очень много слышал про эту книгу, — сказал он Хастолу, поглаживая металл обложки, — Но никто не мог сказать, где её можно найти. Однажды один князёк, из Фира, предлагал целое состояние тому, кто доставит ему это произведение. Я не взялся — зачем заниматься бесполезным делом? Даже лесные братья Карта не сумели отыскать ни единого экземпляра! Честно говоря, я уже начал думать, будто «Молитар» — мифическая книга, как и трактат о Бессмертии. Чёрт меня дери!

— Ну, вообще-то, вы не так уж далеки от истины, — на губах Хастола блуждала загадочная улыбка, — Осталось всего три экземпляра жизнеописания Тёмного повелителя и два из них находятся в недоступных человеку местах. Один хранится в Магистериуме — логове Магистра, посреди Сумеречной полосы, а второй…Кажется я подзабыл, где его скрывает одна демоница.

Шания, различившая фальшь в последней фразе, пристально уставилась на парня, но так ничего и не смогла прочитать на смуглом лице.

— Я дарю вам эту книгу, — юноша учтиво склонил голову, — Как залог нашего счастливого прибытия на Калларис. Кстати, если вас ещё интересует история падения Колонны, то она находится на страницах, с две тысячи трёхсот третьей по пятую.

Джонрако, который утратил речь, получив столь щедрый подарок, оказался способен лишь пролистать страницы до указанного места.

— Возможно стоило бы прочитать вслух, капитан, — с ноткой язвительности в голосе, заметила Шания, — Кое-кому здесь тоже интересно узнать об этой громадине.

— Это тебе, что ли? — промычал Джонрако, но спорить не стал, а откашлявшись, принялся за чтение.

«В день пятисотый, от начала ведения боевых действий, когда все города на побережье двух островов оказались сметены искусственно направленной волной, Колонна достигла середины задуманной высоты и пришлось спешно начинать работы по её укреплению, ибо драконы, направляемые Молитаром, непрерывно атаковали постройку, пытаясь его разрушить или хотя бы замедлить Возвышение.

В небе, над островом, возвели заграждение из призрачных сетей с отравленными шипами и многие драконы пали замертво, наткнувшись на ядовитые колья. Молитар отозвал уцелевших крылатых ящеров и строительство Колонны далее продолжалось без помех.

Тёмный повелитель погрузился в размышления. Враги его осуществляли свой замысел и по расчётам выходило, что Колонна достигнет Воздушного замка не более, чем через пятнадцать дней. После этого неминуемым становилось вторжение птицекрылов и ближний бой.

Крылатые воины в этот момент производили концентрацию сил, собирая армии и военную технику у подножия Колонны. Воздух потемнел от изобилия отрядов, а остров напоминал исполинский муравейник, где не наблюдалось и клочка свободной земли.

Тем временем, наверх подняли мощные осадные орудия, из которых канониры пытались поразить основание Воздушного замка. Высота Колоны еще не позволяла достигнуть нужной точности и плазменные заряды рассеивались в пространстве, не достигнув цели. Но строение продолжало расти и уже недалёк был тот час, когда артиллеристы начнут реально угрожать жилищу Молитара.

Осознав это, тёмный властелин, принял решение обратиться к союзникам и сошёл с Чёрного трона. Его вассалы на двух островах пали в жестокой сече, а их города лежали в руинах. Континент же поддерживал птицекрылое племя в борьбе против тёмного властелина, надеясь поживиться, как это делают все стервятники.

Единственной надеждой Молитара оставался Сантри, где он основал школу изучения воинского искусства. С тех пор, правда, миновало полторы сотни лет и сменилось два поколения бойцов. Когда властелин прибыл на остров, то с горечью обнаружил, что учеников там крайне мало и выглядят они скорее, как слабые подростки, чем как непобедимые витязи.

И впал тогда Молитар в чёрное отчаяние, ибо предвидел он своё поражение в грядущей битве. И когда стоял он, погружённый в мрачные раздумья, подошёл к нему один из отцов-настоятелей Сантри и поинтересовался, в чём причина печали их основателя. Поведал владыка, что ведёт он неравную борьбу с армией надменных птицекрылов и ждёт поражения, ибо прежние союзники пали, а новых у него — нет. И рад бы Молитар применить магию, но не способен из-за козней неведомого чародея, окружившего Колонну таинственным заклятием.

Тогда удивлённый отец-настоятель спросил, почему не желает воспользоваться владыка помощью бойцов Сантри. Когда услышал он, что разочарован Молитар внешним видом бойцов, то сильно развеселился. Властелин, не понимая причин столь неуместного веселья, спросил, почему смеётся собеседник и тот поведал, что внешность бойцов не соответствует их возможностям. Подозвал он одного из послушникам и приказал продемонстрировать Молитару простейшую технику владения мечом и оказалось это так поразительно, что владыка был поражён.

Тотчас же организовали несколько отрядов из самых опытных и умелых бойцов, которые выдвинулись к острову Колонны. Большая часть воинов атаковала подножие сооружения, а меньшая, во главе с самим Молитаром, поднялась на вершину.

Наступил пятьсот тринадцатый день Войны за Возвышение и Колонна была практически завершена. Оставалось поднять тяжёлые орудия на штурмовую площадку и разрушить основание воздушного замка. Но этому уже не суждено оказалось сбыться.

Тёмный властелин создал мощный шторм, под прикрытием которого началась атака воинов Сантри. Войска птицекрылов, ожидающие сигнала к началу штурма не ожидали внезапного нападения и не сумели организовать оборону тылов. Кроме того, мощные птицекрылы, успевшие разбить армию Двух островов, с презрением отнеслись к малочисленной группе низкорослых тщедушных бойцов. Прежде чем крылатые люди успели осознать ошибку, ряды их солдат значительно поредели.

Маленькие проворные солдаты перемещались необыкновенно быстро, демонстрируя истинные чудеса нападения и защиты. Большинство из них оказались способны блокировать и перехватывать заряды луков и арбалетов, а в ближнем бою они не оставляли противнику ни единого шанса. Слишком поздно надменные птицекрылы попытались воспользоваться своим природным преимуществом — крыльями, но даже это не принесло им ожидаемого успеха.

Молитар снабдил воинов Сантри специальными магическими поясами, которые позволили им сражаться не только на земле, но и воздухе. Потерпев поражение, птицекрылы начали отступать к Колонне, пытаясь укрыться за её неприступными стенами, избежав неминуемого истребления. Если бы им это удалось, то нападающие попали бы под мощный огонь штурмовых орудий. Чтобы спасти большую часть сил, Главный Гнездовщик бросал в бой всё новые заградительные отряды и всё пространство у входа в Колонну оказалось усыпано телами павших птицекрылов.

Именно в этот момент небольшой отряд бойцов Сантри атаковал вершину Колонны, мгновенно смяв строителей и немногочисленные отряды охраны. Тем не менее, погибающие успели послать зов о помощи и Главный Гнездовщик понял, в чём заключается план Тёмного властелина. Он тотчас послал элитные войска своего племени наверх, пытаясь избежать полного разгрома.

Таинственный чародей, выступивший на стороне Гнездовий, пытался сообразить, стоит ли ему и дальше помогать союзникам или пришло время предоставить их самим себе. В то время, когда гвардия птицекрылов теряла лучших солдат, отступая ярус за ярусом, волшебник-ренегат осуществил акт повторной измены и покинул Колонну. С его исчезновением, защитные чары, возложенные на строение, начали слабеть, пока не истаяли совсем.

Молитар первым ощутил это и тотчас приказал своим бойцам отступать. Бойцы Сантри, хоть и удивились непонятному приказу, но в силу своей дисциплины не стали его обсуждать, а мгновенно подчинились. Солдаты птицекрылов, воодушевлённые видом бегущего врага, пытались организовать преследование, но их противник растаял в тенях и пропал, как и не было.

Главный Гнездовщик понял, что происходит нечто трагичное, для его народа, но уже ничего не успел предпринять. Из чёрных туч, собравшихся в небе над Колонной, ударили тысячи молний, поразивших основание сооружения, а уцелевшие драконы, тотчас набросились на верхушку постройки. Грохот стоял такой, что его могли расслышать даже жители континента.

Основание гигантской башни не выдержало и дало трещину. Птицекрылы, которые находились внутри, поняли, что их цитадель превращается в смертельную ловушку и ринулись наружу. Напрасно Главный Гнездовщик призывал их остаться и предотвратить падение Колонны — никто его не слушал. Крылатые люди гибли у врат, сминая один другого, но всё оказалось напрасно.

Тучи вторично изрыгнули молнии, а драконы направили удар в одну точку и Колонна не выдержала. Гигантское сооружение переломилось у основания и обрушилась в воды океана, окружающего остров. Но величина строения оказалась так велика, что часть её осталась на поверхности и лишь со временем, волны немного укрыли упавшую Колонну. Однако даже спустя сотни лет, проплывающие мимо путники, могут наблюдать её сквозь толщу вод.

Жалкие остатки некогда великой армии птицекрылов, потерпев чудовищное фиаско, попытались укрыться в многочисленных пещерах острова. Воины Сантри намеревались преследовать их и уничтожить, до единого, но Молитар запретил бессмысленное истребление выживших.

Тёмный властелин поблагодарил союзников за помощь и отпустил их, пообещав вечное покровительство, а сам остался на развалинах Колонны. Молитар смог различить, тайные глубины поверженной башни, уходящие так глубоко, что почти касались демонической преисподней. Настоящий лабиринт, полный смертоносных ловушек, уходил вглубь и властелин ощутил присутствие волшебника — ренегата среди запутанных тоннелей. Велико было желание узнать, кто скрывается под маской и сорвать её с предателя, но внизу власть врага оставалась сильнее мощи Молитара и властелин отказался от погони. Он лишь наложил на кони Колонны мощное заклинание, навсегда закупорив подземелье.

После этого Молитар вернулся в свой замок и заняв место на Чёрном троне, вновь погрузился в мир плывущих грёз. И это — конец Войны за Возвышение и конец Колонны птицекрылов. Смертным преподнесли урок, который они запомнили надолго.

— Это — всё, — заметил Хастол, стоило Джонрако оторваться от прочитанной страницы, — Дальше идёт совершенно иная история, которую вы прочтёте позже.

— Какая? — тут же спросила Шания, внимательно выслушавшая всю историю падения Колонны, — Просто обожаю читать и слушать исторические рассказы, особенно если там есть любовь.

— Наш уважаемый капитан почитает и о любви, — губы парня улыбались, а глаза оставались непроницаемо-печальными, — Это как раз следующая история. Рассказ о сложных отношениях Молитара и сестёр Сезонов.

— Леди Осень, Леди Весна, — пробормотал Джонрако, с явной неохотой закрывая книгу, — Слышал я эти россказни и они больше напоминают сказки для маленьких детей.

— Особенно та, которая относится к Леди Зиме, — заметил Хастол и Шания ощутила некий хорошо скрываемый надрыв в его голосе, — Но она и самая интересная.

— Я тоже слышал такое, — подал голос один из матросов, стоящих за штурвалом, — Прошу прощения, конечно, что лезу не в своё дело, просто детство вспомнилось. Бабка много чего такого рассказывала, она сказок цельную прорву знала.

Под тяжёлым взглядом Джонрако болтливый матрос слегка стушевался, но капитан промолчал и вахтенный решил таки закончить мысль, тем более, что оба пассажира с интересом смотрели на него.

— Нет, оно понятно, если полжизни хлестать богом проклятый ром, башка уже не так варит и энти детские сказочки успели напрочь выветрится, но кое что задержалось. А энта то была самой красивой, из всех историй. Там про злобного чародея, который насылал на людей всякие болезни и прочие несчастья. А Магистр, значится, противостоял злодею, как мог. Так вот, энтот, значится, злодей, влюбился в невесту Магистра, энту самую Леди Зиму. Была страшная битва и злодей одолел Магистра и хотел его убить, но Леди предложила себя, в обмен на жизнь любимого. Тот обрадовался и согласился. Но жить с нелюбимым Зима не пожелала и в тот момент, когда гад собирался её поцеловать, прочитала заклинание, которое отправило обоих в преисподнюю. Как то так…

— Перед собой смотри, — хмыкнул капитан и пробормотал под нос, — Совсем распустились, разрази их гром! Надо боцману сказать.

— Вот значит, как это звучит теперь, — удивлённо протянул Хастол и почесал в затылке, — Да, историям свойственно обрастать неправдой, но чтобы изолгать до такой степени…

— А как всё было на самом деле? — спросила любопытная Волли, пристально вглядываясь в лицо парня, — Почему то мне кажется, что вы принимаете детские сказки слишком близко к сердцу.

Джонрако и самому было интересно выслушать ответ на заданный вопрос, но он обратил внимание на положение Колонны и повернулся к рулевым.

— Лево руля, мать вашу! Вы что сегодня, с ума посходили? Или другие сказки вспомнили? Сейчас я вам напомню историю про тяжёлый кулак капитана!

Вдоль лежащей Колонны пролегал своего рода канал, по которому корабли могли пройти до самого берега, но стоило отклониться и появлялся риск пробить днище. По трапу уже спешил боцман, намереваясь напомнить о корректировке курка, но увидев, что капитан и сам разобрался, Далин ограничился вопросом:

— Причалим или вышлем шлюпку? — он подёргал себя за плетёные косички, — Чиф, честно говоря у меня нет никакого желания опять наблюдать, как эта свора шастает вокруг нашей посудины. Того и гляди не досчитаешься мачты, а то и парочки.

— Причалим, — ответил Джонрако, потирая лоб, — Время идёт к вечеру и у меня появилось желание переночевать на берегу.

— Где?! — поразился Далин, — В Колонии, что ли? С ума сошёл? Они же оставят тебя в одном исподнем!

— Я похож на идиота? — огрызнулся Собболи, — Прикажи достать палатки. Разобьём лагерь у пристани и выставим вахтенных.

— Первый раз слышу, чтобы тебе захотелось ночевать на чёртовом берегу, — буркнул боцман и вперился в капитана, — Клянусь громом, дело тут нечисто!

— Скажи лучше, как там наш лысый приятель? — вместо ответа, поинтересовался Джонрако, вспоминая про шпиона Острия Тьмы, — Не буянит?

— Помалкивает, — боцман пожал плечами, — Фалин кормит его, а тот только жрёт, да извиняюсь, срёт, черти бы его взяли!

Джонрако важно кивнул головой, словно вопрос пленника крайне интересовал его. В реальности же мореход размышлял: если он останется на берегу, придёт ли к нему пугающий сон о Зале Ожидания.

ГЛАВА 16. ИВА

Остров Колонны встретил путешественников голым истоптанным берегом и жалкими остатками причала, где гнилыми пеньками торчали изъеденные временем и погодой остатки кнехтов. Большинство из них явно не годились для швартовки и причальной команде пришлось побегать, чтобы отыскать три более-менее целые и закрепить на них концы. При этом матросы громко ругались, балансируя на хлипких досках причала, которые угрожающе скрипели, прогибаясь под тяжёлыми башмаками мореходов.

Всё это время пассажиры внимательно изучали стену леса за пределами вытоптанной площадки. Заросли выглядели точно ухоженная парковая зона, при этом особо поражала одинаковая высота деревьев, над которой возвышались лишь остатки Колонны, напоминающие диковинный гриб. Рядом с развалинами можно было различить остатки других строений, правда не таких высоких и не таких древних. Дальше тонули в лёгкой дымке голые холмы, занимавшие противоположный берег острова.

Берег казался вымершим, молчали даже птицы и лишь на сухой ветке одного из деревьев сидел огромный чёрный ворон. Он прятал клюв под крылом им вообще, казался спящим.

Матросы налегли на лебёдки, натягивая швартовые концы. Канаты натянулись и один из кнехтов не выдержал: дряхлая тумба закряхтела, громко треснула и улетела в воду, показав всем своё гнило нутро. Джонрако тяжело вздохнул и с чувством ударил кулаком по борту.

— Твою же мать! — капитан выпустил воздух сквозь сцепленные зубы, — Чёртовы бездельники не желают заниматься даже элементарной работой. Скоро распроклятая пристань превратится в кучу долбанных деревяшек, не пригодных ни к чему и разрази меня гром, если хоть кто-то, после этого, пристанет к берегу.

— А что это за шевеление в зарослях? — поинтересовалась Шания, которая пристально изучала незнакомый берег, — Нам ничего не угрожает? Какие-нибудь враги?

«Морской чёрт» стукнулся бортом о доски причала, которые затрещали, но выдержали. Концы закрепили и шхуна замерла, покачиваясь на слабой волне прибоя.

— Увидишь, какие это враги, — ухмыльнулся Джонрако, — Если бы…Это — много-много хуже.

Не успел он развить мысль, как пространство под деревьями словно ожило и двинулось в сторону корабля. Тишину разорвали оглушительные вопли, которые заставили одинокого ворона подняться и тяжело хлопая крыльями, удалиться в сторону остатков Колонны.

Могло показаться, что к берегу устремились кусты, потому как существа, бегущие к воде, передвигались на четырёх лапах и были покрыты густым длинным волосом. При этом некоторые заросли настолько, что при беге, умудрялись наступать на собственную шерсть. Тогда неуклюжий бегун с громким визгом падал, образовав настоящий затор из десятка-другого барахтающихся тел. Даже на таком расстоянии хорошо слышались ругательства, которыми неудачники осыпали друг друга.

Специально выделенные для охраны матросы заняли места вокруг пристани, но из оружия им выдали только длинные тонкие палки. Глядя на то, как охранники, посмеиваясь, готовят их к использованию, Шания изумлённо воскликнула:

— Но это же — собаки! И их так много…

— А кого ты ожидала увидеть в собачьей колонии? — пожал плечами Джонрако и его загорелая физиономия отразила покорность судьбе, — А насчёт количества…Скажем так, это — далеко не все лохматые дармоеды, проживающие на острове Колонны.

— А они не причинят нам неприятностей? — спросила Волли, которую изумило и даже несколько испугало огромное число четвероногих.

— Естественно, будут пытаться, — раздражённо бросил Собболи, — Если бы держала уши открытыми, то уже успела бы запомнить: все он — жулики и воры. Даю голову на отсечение, несмотря на все предосторожности, когда покинем остров — недосчитаемся солидной части провианта.

Кок, стоявший неподалёку и прислушивающийся к разговору, громко охнул и схватился за голову. Потом круглая физиономия отразила крайнюю решимость и Санорени едва не бегом направился вниз по трапу. Боцман, который следил за поваром, ухмыльнулся и ткнул ему вслед пальцем:

— Очевидно наш доблестный кок решил собственным брюхом заслонить продукты от наглых врагов. Чтоб мне лопнуть! Если он заткнёт пузом дверь на камбуз, туда не проползёт даже крыса.

Матросы встретили шутку Далина оглушительным хохотом.

Тем временем волна несущихся псов достигла вытоптанного участка и стало ясно, что не все собаки носят одну лишь собственную шкурку. Многие щеголяли роскошными лохмотьями, некогда бывшими человеческой одеждой. Кое кто даже напялил женские чепцы, подвязанные под челюстями. Глаза у бегунов горели, словно они находились на охоте и вот-вот могли настичь добычу. Однако, бегущие впереди, уже успели разглядеть палки в руках у матросов и начали притормаживать.

В результате получилась огромная куча из лохматых тел, пытающихся выбраться наружу и при этом, громко рычащих, визжащих и ругающихся. Тех же, кто умудрился выбраться и попытался проскользнуть на пристань, матросы угощали ударами длинных палок.

— Чёрт знает, что! — проворчал Джонрако, наблюдая за этим хаосом, — И так, каждый раз.

— А что будет дальше? — поинтересовался Хастол, который всматривался в общую собачью кучу так, словно пытался что-то разглядеть, — Он же не станут сутки напролёт заниматься этим?

— Почему бы и нет? — Собболи только ухмыльнулся, — Как будто у них есть другое занятие! Они же целыми днями только и шастают по своему островку в поисках пищи да устраивают всякие пари да азартные игры. В этом они — большие мастера, чтоб у них хвосты поотпадали!

— А на что они играют? — Не поняла Шания, — Насколько я поняла, у них нет ни денег, ни имущества.

— Денег у них действительно нет, — согласился капитан, — А имущество…Кое что всё же имеется — ворованные ценности, пища, кое что, из одежды. Удобное место для сна, в конце концов! А некоторые, из тех, что поазартнее, способны поставить на кон самих себя.

— Они попадают в рабство друг к другу? — ужаснулась Шания, поглядывая на толпу псов, понемногу отступающих от охраняемой пристани, — Но это же — кошмар!

— Не друг к другу, — поправил её капитан, — Проигравших, если они на что-то способны, продают на материк в качестве шпионов, мусорщиков или загонщиков. Если же продувший — никчёмная тварь, его отправляют на Карт. Тамошним братьям, для их ритуалов, частенько нужны жертвы.

— Ужасно! — девушка не могла подобрать слова, чтобы выразить переполнявшие её чувства, — такая жестокость! Не могу поверить, что эти существа способны быть столь безжалостными к своим собратьям.

— Не хочешь — не играй, — пожал плечами Джонрако и двинулся к сходням, опущенным на берег, — Начинающие игру, хорошо знают правила и понимают, чем всё может закончиться.

— Но всё же…

— Ты идёшь на берег или так и будешь рассматривать его отсюда? — перебил её Собболи, — Лично я намереваюсь ночевать на твёрдой земле и сейчас отправляюсь искать подходящее место.

Когда Джонрако сказал, что в его намерения входит ночёвка на суше, Хастол пристально посмотрел на капитана, но не стал комментировать. Оба пассажира медленно спустились по трапу, причём Шания с явным опасением посматривала на собачью свору. Впрочем, большая часть матросов уже успела сойти на берег, поэтому нападения можно было не опасаться.

Тем временем вопли собачьего племени начали стихать, пока в наступившей тишине не стал слышен один-единственный голос, доносящийся откуда-то, из задних рядов лохматого сброда. Услыхав его, капитан приподнял одну бровь и его губы раздвинула широкая ухмылка. Но одновременно мореход проверил: все ли карманы застёгнуты. Потом неторопливо раскурил трубку и ткнул пальцем в собак.

— А сейчас вам, обоим, представится высочайшая честь: возможность лицезреть самого знаменитого мошенника, из, которые ходили на четырёх лапах и таскали позади хвост, полный репьев.

— Это тот, о котором вы упоминали раньше? — поинтересовалась Шания, пытаясь различить среди лохматых спин кого-то определённого.

Тем временем голос приблизился настолько, что уже различались слова, но говоривший, по-прежнему скрывался среди прочей собачьей братии.

— А ну, убирайся с моей дороги, чудовище! — вопил невидимый пёс, — Отваливай отсюда, волосатая падаль! Если ты не уберёшься, то я не стану ждать, пока твои блохи сожрут тебя, а помогу им! Ну что, ещё непонятно? Вон! Вон отсюда! Ах ты, ещё и кусаться? Получай, мерзавец!

Глухие звуки ударов сопровождались оглушительным визгом пострадавших. Прислушиваясь к ним, Хастол задумчиво поинтересовался у Джонрако:

— Интересно, а как он умудряется раздавать пинки и оплеухи? Всегда думал, что для собаки такое невозможно.

— Ива — очень разносторонняя личность, — крайне серьёзно ответил Собболи, выпуская струю дыма, — Некоторые его трюки необходимо только увидеть, чтобы понять; даже если судьба заставила тебя родиться четвероногим, это — ещё не повод опускать руки, ну или что там у тебя имеется. Впрочем, большинство его штучек радуют лишь самого Иву.

Пока он рассуждал, визг и вопли, обозначавшие перемещение главного пса, переместились к самой границе, установленной матросами. Собаки, нерешительно топтавшиеся на краю, разбежались в стороны и в образовавшийся просвет сунулась здоровенная голова с оскаленной пастью, откуда свисал кончик тёмно-синего языка. Одно ухо к пришельца казалось длиннее другого из-за рваной раны, оставленной клыками неведомого противника. В целом — болталась большая жёлтая серьга.

Пёс остановился, поводил глазами влево-вправо и его взор остановился на Джонрако. Странно, но оскаленная пасть каким-то образом сумела изобразить нечто, напоминающее дружелюбную улыбку. Потом собака двинулась вперёд и стало видно огромное брюхо, свисающее между мощных лап. Пузо поддерживал пёстрый вязаный жилет с множеством карманов. Шерсть на этом псе, в отличие от остальных, выглядела ухоженной, словно её тщательно вычёсывали и укладывали. Однако, даже не это оказалось самым поразительным.

— Его когти! — изумлённо протянула Шания и потёрла глаза, пытаясь убедиться в реальности увиденного, — Они накрашены?!

— Ну вы же их тоже красите, — хохотнул Джонрако, — А наш любезный Иварод, лопни его ненасытное брюхо — самый большой модник в окрестностях.

— Джонри! Старый дружище! — пёс повысил голос и слегка ускорил шаг, чтобы стало понятно: он очень торопится на встречу с другом, — Сколько лет и зим ты не появлялся в наших гостеприимных норах, я сбился со счёта! Дай обнюхаю тебя, проказник. Ты по-прежнему пахнешь смесью рома и табака?

Внезапно девушка отвлеклась от странной собаки и обратила внимание на одну удивительную штуку: Хастол, стоявший позади капитана, всё время делал небольшие шажки, позволяющие ему скрываться за спиной Джонрако от взгляда Ивы. Похоже пёс до сих пор не замечал второго пассажира. Зачем Черстоли делает это — оставалось загадкой.

Тем временем Иварод добрался до шеренги матросов с палками и сходу попытался преодолеть охранников. Однако, чувствительный удар лозины заставил его попятиться, недовольно мотая головой. С презрением уставившись на обидчика, пёс истошно завопил, не скрывая изумления:

— Джонрако, что за ерунда? Меня, твоего лучшего друга, лупит какой-то немытый пожиратель рома! — он демонстративно охватил морду лапами, — Да ещё и на моём собственном острове! Это же — позор!

— Пропустить, — скомандовал капитан и ещё раз предупредил спутников, — Держите карманы под наблюдением; мерзавец здорово работает хвостом.

Ива уже трусил по дряхлым доскам пристани, останавливаюсь, чтобы осторожно переступить дырки и прогнившие места. Его когти, окрашенные в ярко-синий цвет, звонко цокали по дереву, а хвост, выбритый на конце, дружелюбно крутился в воздухе.

— Если желаешь видеть меня чаще, почему не починишь причал? — прогудел, вместо приветствия, капитан, — Когда он рухнет, клянусь всеми демонами преисподней, я не подойду к этой, богом забытой дыре и на сотню миль.

— Джонри, Джонри, — отдуваясь, точно пробежал десяток миль, ива подошёл к путешественникам и вывалил наружу длинный язык, — Как обычно, в своём репертуаре. Я так рад тебя видеть, после долгого отсутствия, а ты сразу начинаешь ворчать.

— Благодари небеса, что я — трезвый, — капитан наклонился, нависнув над псом, — А ведь мог и в морду дать. Был бы похож на этих, с плоской физией, как их там…

— Скалогрызы, — печально сказал Ива и потёр лапой свой нос, точно пытался удостовериться, что тот ещё остался прежней формы, — Ты уже пытался один раз проделать такую шутку и мне пришлось целый месяц лечит сломанные хрящи.

— Это, как мне помнится, было связано с наглым похищением книг из моей библиотеки, — уточнил Джонрако и коротко хохотнул, — Ладно, кто старое вспомнит — тому голову долой. Тебе же твоя башка ещё нужна?

— Нужна, очень нужна, — покивал означенным предметом пёс, — Без неё я вряд ли смогу управлять всем этим сбродом. Ну и хрен с ним, пусть пропадут пропадом со всеми своими блохами. Представь-ка мне лучше своих друзей, похоже я вижу их первый раз. О! Симпатичная девушка, чем то напоминает Верину, — тяжёлый ботинок опустился на хвост и собака прихрюкнула, а потом с воодушевлением воскликнула, — Наш остров был так долго лишён женского общества! Я имею в виду настоящих леди, а не каких-то жалких самок.

— Подлиза, — прокомментировал Джонрако, — Можно подумать, вы в них сильно нуждались. Это — леди Шания Волли. Можешь называть просто — леди. Понял, лохматая задница? Если назовёшь самкой — обрею налысо и моргнуть не успеешь.

Шания не выдержала и расхохоталась, наблюдая, как на собачьей морде проступает выражение растерянности. Внезапно удивление прошло и девушка смогла увидеть нечто, совсем поразительное: глаза у пса едва не вылезли из орбит, а пасть громко щёлкнула, закрываясь. Поначалу Волли не сообразила, в чём причина изменений, но после, повернула голову и увидела, как Джонрако отступил в сторону, представляя Хастола. Однако, капитан не успел произнести ни слова, уставившись на собаку, трясущуюся мелкой дрожью. Черстоли же обозначил холодную улыбку.

— Привет…Э-э, Ива? Так ты теперь что-то, вроде начальника? Правитель, так сказать?

Иварод издал странный подвывающий звук, в котором угадывался утвердительный ответ. Собболи перевёл изумлённый взор с одного на другого и нахмурившись, спросил:

— Так вы знаете друг друга? Знаешь, приятель, — он повернулся к пассажиру, — Ты мог бы хоть словом обмолвиться, когда я описывал этого пройдоху, а не делать вид, будто слышишь о мошеннике первый раз.

— Не видел в этом не малейшего смысла, — пожал плечами юноша, не отрывая взгляда от пса, который продолжал трястись, — Дела мы вели очень давно и уже долгое время не встречались.

— Очень долгое, — выдавил из себя Ива, — И ещё столько бы не встречаться…

Последнюю фразу он произнёс совсем тихо, себе под нос, однако каждый из присутствующих её расслышал. Капитан только приподнял одну бровь и хмыкнул. Шания встревоженно посмотрела на Хастола: как отреагирует? Юноша остался невозмутим. Склонившись, он потрепал Иварода по загривку и ласково сказал:

— Это ведь это не со зла, дружище? Признайся: ты рад меня видеть, — улыбка Черстоли стала шире, — Надеюсь, хоть имя моё не забыл? Хастол, Хастол Черстоли.

Ива страдальчески дёрнул головой, соглашаюсь с каждым словом. Возможно от наивной Шании ускользнул смысл происходящего, но Джонрако тут же сообразил: когда-то (вот только, когда?) его пассажира звали совсем иначе. Черстоли последний раз провёл рукой по шерсти и отступил

Подошёл боцман и косясь на понурого Иву поинтересовался: всем ли матросам обязательно ночевать на берегу. Выяснилось, что некоторые моряки изъявили желание остаться на борту. Джонрако только пожал мощными плечами.

— Да пусть остаются, чёрт бы с ними! — он внимательно посмотрел на понурого Иварода, — Распорядись: пусть установят палатки и внимательно следят за лохматым сбродом. Просто чувствую, как засранцы что-то тянут из трюма!

— В точку! — с угрюмым весельем подтвердил Далин и указал пальцем на рослого матроса, который нёс за шкирку маленького взъерошенного пса, громко жалующегося на злодейку-судьбу, — Погляди на гадёныша! Умудрился подплыть со стороны океана и вскарабкаться наверх. Дождался, пока кок отвлёкся и принялся за дело. Жирдяй услышал, как гремят кастрюли и успел вытащить засранца из супа, где тот едва не утонул.

— Пусть бы утоп, чёртово отродье! — выругался Джонрако, наблюдая, как получивший пинок пёс, влетел в толпу собратьев.

— Суп жалко, — лаконично согласился боцман, — Кок рвёт волосы и клянётся, что варево было — пальчики оближешь.

— Так и знал, — вздохнул капитан и повернулся к Иве, — Что скажешь, приятель? Можно доверять такому сброду, как твои подопечные?

— Надо выпить, — вместо ответа, выдал пёс, переваливаясь с одной лапы на другую, — У меня стоит пара бутылей Солнечного побережья и кажется, одному несчастному псу их не одолеть.

Джонрако усмехнулся и хлопнув в ладоши, оживлённо потёр одну о другую. Потом подмигнул пассажирам.

— Не желаете составить компанию? У этого мерзавца всегда имелся отличный запас украденных вин, — ухмыльнувшись, мореход посмотрел на Хастола, — Впрочем, ты должен знать это и без меня.

— Когда я знал его, он ещё не мог похвалиться подобными запасами, — Черстоли покачал головой, — Впрочем, я с удовольствием попробую Солнечное побережье, чтобы убедиться: вкус моего, хм, старого приятеля остался таким же, как и раньше.

— Конечно же мы пойдём! — в голосе Шании звучал неприкрытый энтузиазм, — Очень хочется посмотреть, как живут собаки на своём острове.

— Это — не наш остров, — Ива продолжал удерживать на морде унылую мину, — Это — обиталище птицекрылов, а мы его лишь арендуем.

— Но ведь они все погибли! — изумлённо воскликнула Шагия, вспоминая отрывок, из недавно прочитанной книги, — Как остров может принадлежать давно исчезнувшим существам?

— Во-первых, погибли не все, — рассудительно заметил Иварод и повернувшись, медленно направился в сторону вопящей оравы собак, — Правда, выжившие совершенно одичали и даже позабыли собственный язык. Дошло до того, что некоторые люди приплывают сюда, чтобы поохотиться на диких птицекрылов. С моей точки зрения — совершенное варварство.

— Но, очевидно, имеется и другая причина? — вкрадчиво осведомился Хастол, — Повод, считать остров, принадлежащим погибшему племени?

Пёс поперхнулся, едва не запутавшись в лапах, потом уставился на парня, но возражать не решился. Джонрако просто диву давался, глядя на, обычно горячего, спорщика, почему то ставшего весьма смиренным.

— Ладно, раз ты так настаиваешь: существует документ, договор между птицекрылами и Молитаром, — в голосе пса мелькнула нотка мстительности, после чего Иварод тряхнул головой, сдерживая смех, — Там записано, что остров, до скончания века, принадлежит крылатым людям. После падения Колонны и гибели всех гнёзд, Молитар, по какой-то причине, не стал разрывать соглашение.

— Но птицекрылы вымерли, — задумчиво протянул Джонрако, пытаясь приноровиться к необычной походке четвероногого спутника, — Молитар, как мне известно, тоже погиб. Обе стороны исчезли и договор можно считать расторгнутым.

— До официального расторжения, договор остаётся в силе, — пёс вновь искоса посмотрел на Хастола, — Да и насчёт всего остального…

Они миновали цепочку матросов и Джонрако велел передать, что он отлучается до ночи, поэтому Далин получает всю полноту власти. Боцману вменялось разбить лагерь и обеспечить команду всем необходимым. Подумав, Собболи разрешил откупорить бочонок с ромом. Плавание оказалось слишком тяжёлым и мореходам просто требовалось выпустить пар. Тем не менее, Джонрако не преминул напомнить, что все вахтенные должны оставаться трезвыми, точно стекло. Буде какой напьётся и пропустит лохматого мошенника — с ним он и останется на берегу, после отхода шхуны. Матрос, заметно погрустневший, после этого замечания, отправился передавать сообщение.

— Ну что же, — сказал Джонрако, похлопывая Иварода по толстому загривку, — Вот теперь никто и ничто не помешает мне, в должной мере, оценить весь букет Золотого побережья.

Ива приложил переднюю лапу к пасти и сунув когти между клыками, оглушительно свистнул. Тотчас, под оглушительное визжание, к нему пропихнулась четвёрка огромных мускулистых псов тёмной масти, с чёрными платками на мощных шеях. Внимательно осмотрев людей, волкодавы пристально уставились на своего начальника.

— Так, — рассеянно заметил Ива, размышляя о чём-то другом, — Немедленно освободите проход, чтобы ни одна мохнатая сволочь не влезла под ноги.

Он ещё не закончил фразу, а вышибалы отправились выполнять приказ. Мелкие и не очень, собаки, полетели в разные стороны, точно в толпу ударили четыре тарана. Под оглушительный визг и громкие жалобы, Шания принялась пенять на жестокость происходящего. Ива внимательно слушал упрёки девушки, кивал, соглашаясь с каждым словом, но ничем не пытался остановить телохранителей. Для матросов оцепления, происходящее послужило отличным развлечением и каждый взлетающий в воздух тотчас становился предметом для солёной шутки.

Впрочем, свора довольно быстро сообразила, откуда дует ветер и собаки начали разбегаться в разные стороны, освобождая проход для группы людей, ведомой Ивародом. Пока путешественники шли по лохматому коридору, со всех сторон доносились просьбы о помощи, мольбы о пропитании и глухие проклятия от собак, тщательно укрывшихся за спинами своих, более рослых приятелей.

Ива игнорировал всю эту суматоху и шёл, понурив тяжёлую голову. Изредка он поднимал её и рассматривал Хастола, точно пытаясь убедиться, что парень ему не привиделся. Всякий раз юноша улыбался псу и тот, в ответ, издавал тяжёлый вздох безысходности.

Когда визжащая толпа осталась позади, телохранители тотчас убрались подальше и теперь обменивались какими-то странными отрывистыми звуками, не похожими ни на человеческую речь, ни на собачий лай.

В лесу, куда вошли путники, обнаружилась узкая тропинка, выложенная древними каменными плитками, изрядно пострадавшими от времени и собачьих когтей. Когда-то на плитах имелись надписи, но теперь понять, на каком языке и что там было написано, абсолютно не представлялось возможным.

Когда-то дорожка была много шире, но теперь деревья подступили вплотную, взломав крайние плитки и превратив их в зарастающие травой обломки камня. Кое где, в зарослях колючих кустов, проглядывали уродливые головы каких-то, обезличенных столетиями, изваяний. Некоторые из статуй стояли свободные, от вездесущей поросли, но из подробностей в них различались лишь обломанные крылья. Подробности сожрало безжалостное время.

Иварод и Джонрако должно быть частенько ходили этой дорогой, потому что вся эта экзотика оставляла из абсолютно равнодушной. Пёс и мореход оживлённо обсуждали достоинства и недостатки тёмного пива. А вот Шания, первый раз в жизни попала в место, где могла наблюдать такие древние памятники и теперь шла с открытым ртом, поворачивая голову из стороны в сторону.

Девушка постоянно спрашивала капитана, что означает то или иное изваяние, но в лучшем случае получала расплывчатое пояснение, ничего не пояснявшее… Судя по кратким репликам Иварода, пёс знал много больше, но не торопился делиться познаниями. Хастол вообще не вмешивался в беседу. Парень поотстал от группы, внимательно изучая остатки надписей на пьедесталах изваяний. Иногда он удовлетворённо хмыкал, видимо обнаружив ожидание, а временами поднимал брови, удивляясь чему-то неожиданному.

Тем временем впереди показалось странное приземистое здание, больше всего напоминающее панцирь исполинской черепахи, заползшей некогда в заросли высокого колючего кустарника и навсегда упокоившейся в них. На буром куполе постройки чернели узкие продолговатые прорези окон, похожих на бойницы сторожевого замка. По гладким стенам строения карабкались лианы с большими яркими цветами, но даже они не могли избавить от тягостного впечатления, которое возникало, при взгляде на здание.

— Это…ваш дом? — несколько неуверенно обратилась Шания к собаке.

Та, в ответ, громко хрюкнула. Во всяком случае, звук выглядел именно так. Потом пёс посмотрел на Джонрако и вздохнул:

— Некоторых людей, насколько я понимаю, история не интересует ни в малейшей степени? — потом он повернулся к обескураженной Волли и пояснил, — Я был бы последним идиотом, если бы решил поселиться в Магистрате — тайном убежище Магистра, где он безвылазно проторчал полсотни лет. Ловушек там хватит на всё население острова. Иногда некоторые придурки, проигравшиеся в пух и прах, суют туда свой нос, надеясь чем-нибудь поживиться.

— Ну и? — в голосе девушки звучала заинтересованность, — Что там внутри?

— Почём мне знать? — искренне удивился Иварод, — Я же говорю: туда суются только полные придурки. Назад никто не возвращается.

— Жалко, — протянула Шания, не уточняя, чего именно: пропавших собак или отсутствия информации о таинственном пристанище зловещего чародея.

Тропинка вела дальше, огибая купола Магистрата, казавшийся теперь Шании средоточием тёмных сил — местом, внушающим смертельную угрозу. Девушка даже ускорила шаг, пытаясь быстрее удалиться от дома, таящего в себе множество зловещих тайн.

Теперь дорожка стала ещё уже, причём многие плиты попросту отсутствовали, оставив проёмы, заросшие травой и кустарником. Деревья здесь стали много ниже и потянуло странным запахом. Джонрако недовольно поморщился и поинтересовался у Шании, нет ли у неё платка.

— Зачем? — удивилась та, но показала небольшой кусочек кружевной материи, издающей приятный аромат.

Иварод тут же остановился и угрюмо уставившись на капитана, сварливо заявил:

— Джонри, мать же твою так, морской ты чёрт! Знаешь где у меня сидят твои идиотские шуточки по поводу моего лагеря? — пёс поднял переднюю лапу и показал средний коготь ухмыляющемуся мореходу, — Если тебе что-то не нравится, вали на свою вонючую лохань и жри ром, а я и сам неплохо справлюсь со всеми своими запасами.

Джонрако расхохотался и протянул ладонь.

— Ладно, ладно, приятель, разрази меня гром, если сегодняшним вечером скажу ещё хоть слово об ароматах твоего поселения. Хоть здесь и хватает грязи, но должен признать, попадались мне человеческие посёлки намного хуже твоей загаженной деревеньки.

— Вот говнюк! — со вздохом сказал Ива, но видя, что вокруг все улыбаются, оскалился в ухмылке, — Но я тебе это припомню.

Ладно, пошли, — подпихнул его Джонрако, — Похвастаешь перед остальными своим царством. Жён не прибавилось, за последнее время?

— Не прибавилось, — осклабился Ива, — Я их просто заменил. Старых отдал телохранителям, а себе набрал помоложе.

Шания удивлённо посмотрела на спутника, не зная, шутит тот или нет. У девушки возникло странное желание прикоснуться к локтю капитана, а ещё лучше — взять его под руку. К сожалению, она не знала, как мореход отнесётся к подобному жесту. Хастол же несколько озадаченно посмотрел на развеселившегося пса и покачал головой. Поймав взглядом этот жест, Иварод тотчас посерьёзнел и сцепив зубы свернул с главной тропки на другую, протоптанную в зарослях.

Тотчас они наткнулись на облезлого, но поразительно толстого пса, дремлющего в тени развесистого кустарника. На шее у спящего красовался новенький кожаный ошейник с серебряными бубенчиками. Собака громко посапывала и на её морже было написано такое невероятное счастье, что хотелось немедленно лечь и уснуть рядом. Иварод подошёл ближе и некоторое время молча смотрел. Внезапно он куснул спящего за ляжку и завопил:

— Ах ты, мерзкая тварь! На кой чёрт я тебя здесь поставил?

Пёс немедленно перекатился на брюхо и не открывая глаз, поднялся на очень короткие лапки. Лишь после этого веки поднялись и два мутных глаза уставились прямо перед собой. В хриплом рычании с огромным трудом различались слова доклада.

— За время моего дежурства никаких происшествий не замечено!

— Откуда тебе это знать? — поинтересовался Ива, наполняя голос невероятным количеством яда, — Приснилось?

— Да я же ни в едином глазу! — ничуть не смущаясь, ответил «страж» и выкатил глаза, демонстрируя крайнюю степень усердия, — А прилёг, чтобы, э-э… В засаду залёг, в общем.

— После дежурства, подойдёшь, — угрюмо сказал Ива, — Посидишь в…Засаде. Там у тебя найдётся время поспать. А если ещё раз увижу, как спишь на задании, сдеру с тебя шкуру. Ну, или что там у тебя осталось.

Лягнув проштрафившегося дежурного, Ива решительно развернулся и пошёл дальше. Когда они поворачивали, Шания обернулась и посмотрела назад. Толстый охранник уже успел завалиться на бок и теперь подёргивал короткими ножками, устраиваясь поудобнее.

ГЛАВА 17. ЛЕГЕНДА О МОЛИТАРЕ

Иварод весьма ловко управлялся с огромной бутылью: придерживая ручку соломенной оплётки зубами, он наклонял горлышко передней лапой и разливал багровую густую жидкость в широкие бокалы, напоминающие миски на ножках. Себя пёс тоже не обидел, плюхнув самую большую порцию в огромную глубокую тарелку. Поставив бутылку, Ива заполз на мягкую подушку и кивком головы отослал одетую в цветастую попону и золотой ошейник собаку, которая до этого скромно стояла у двери. Кто это был: жена или служанка, хозяин так и не удосужился объяснить, ограничившись констатацией:

— Это — Чи, — после чего приказал означенной Чи принести выпивку.

Первую бутыль они уже успели прикончить и приступили ко второй. Крепкое вино успело подействовать на всех, за исключением, пожалуй, Хастола. То ли сладкий напиток не брал парня, то ли тот здорово скрывал опьянение. Физиономия капитана начала приобретать оттенок морозного светила, а сам мореход заметно повеселел, то и дело пытаясь острить, иногда даже удачно. Шания покачивала головой, пытаясь утихомирить двоящийся мир. Девушка тихо хихикала над каждой шуткой Джонрако, сознавая, что чем дальше — тем меньше понимает смысл произнесённых слов.

Ива уже четвёртый раз пытался поведать какую-то бесконечную историю про свои похождения во время Войны двух островов, но Джонрако опять оборвал его, утверждая, что это никому не интересно, потому что все уже слышали дурацкий рассказ. Шания, со смехом, пыталась объяснить, что не могла слышать раньше этот рассказ, но вместо этого принималась требовать наполнить бокал. Всё это веселило девушку ещё больше и делая глоток вина, она начинала хохотать совсем без причины.

Отсмеявшись Волли, осторожно поставила бокал на маленький столик и прижалась к мощному плечу капитана. Тот сначала недоуменно уставился на пассажирку, но не стал теряться и принял верное решение. Джонрако переложил бокал в другую руку, а освободившейся конечностью обнял Шанию, притянув её ближе. Ива ухмыльнулся и открыв пасть, попытался сказать какую-то скабрезную шутку, но Собболи показал псу огромный кулак и тот сразу же передумал.

— Кстати, — сказала собака, решив сменить тему, — Совсем недавно сюда приплыл корабль и высадил одного старого хрыча. Весь та-акой таинственный и важный, как пузо ростовщика. Приплыли ночью, никто даже не видел, как причалили. Так вот, пригласил я этого засранца; посидим, говорю, выпьем, а он — ни в какую! Гад, короче. А с кем мне пить? Телохранители, все — трезвенники, чёрт бы их побрал. Сам таких набирал. А остальные и пить-то не умеют; хлебнут и на боковую.

— Да погоди ты, чёрт болтливый, — Джонрако взмахнул рукой, едва не расплескав вино, — Что это за старый хрыч, о котором ты рассказывал? Какого дьявола его сюда принесло?

— Сказал, легенды собирать, — Ива опустил морду в тарелку и стало слышно, как пёс шумно лакает. Когда пёс поднял голову, его глаза сделали попытку посмотреть в разные стороны, — Цел-лыми днями, ик, ходит среди моих идиотов и пытается их разговорить. Ха! Что они ему могут рассказать, если их интересуют только игры да случка? Я же гврв… Гав! Говорил я ему: приходи ко мне, выпьем бутылочку, а там и на ум что придёт. Отказался — ну и катись, к чёртовой матери!

— И чем же он занят сейчас? — осторожно спросил Хастол, делая крохотный глоток, — Ты его часто видишь?

Иварод намеревавшийся глотнуть вина, остановился и попытался сфокусировать взгляд на юноше. С некоторым трудом, но ему удалось это сделать.

— Так он ушёл, фи-ить, к остаткам Колонны, — пёс махнул лапой и ткнулся мордой в подушку, — Тьфу! Я от своих слышал, что он поселился на нулевом ярусе и роется, чисто тебе крот. Сокровища, наверное, ищет.

— Сокровища? Ха! — Джонрако расхохотался и не в силах сдержать переполняющие его чувства, чмокнул Шанию в щёку, — Помню, помню. Как мы с Далином лет пять назад пытались найти ожерелье Фиичта. А карту нам продал вот этот лохматый ублюдок. Целую неделю, как два последних дурака мы рыли чёртовы ямы!

Ива перевернулся на спину и принялся дико хохотать, подёргивая всеми четырьмя лапами. Из открытой пасти вырывались булькающие звуки, а хвост бешено колотил по подушке. Вторя ему, оглушительно смеялся капитан, успевший простить товарищу давний обман и тихо хихикала Шания.

Когда приступ смеха прошёл, пёс вернулся в исходное положение и с трудом выдавил:

— Помнится мне: карту с тайником ожерелья удалось продать раз десять, — он помотал головой, — Главное, после продажи, не попадаться на глаза покупателям. Один простофиля целый месяц бродил по острову с топором и обещал сделать из меня самое паршивое в мире чучело.

Некоторое время никто ничего не говорил. Винные пары настолько пропитали воздух помещения, что искры смеха оказалось достаточно для мощного взрыва веселья, от которого едва не обрушились стены. Привлечённые громоподобными звуками, в дверь сунулись несколько озадаченных мордочек, принадлежащих то ли жёнам, то ли служанкам. Потом их подвинули две мощных морды чёрного окраса. Убедившись в том, что всё в порядке, телохранители прихватили собачек и пропали.

Самым спокойным из всей веселящейся компании оставался Хастол. Взгляд тёмных глаза парня постоянно блуждал, словно изучал интерьер жилища, где им довелось отведать вина. Впрочем, ничего особенного в интерьере не наблюдалось, если не считать таковым огромную картину, изображающее жуткое чудовище, отдалённо напоминающее гигантскую собаку, опутанную сетью синих молний. На куполообразном потолке наблюдался отпечаток исполинской когтистой лапы, куда целиком мог поместиться хозяин. Деревянный пол с потёртым ковром неопределённого цвета, был усыпан множеством подушек, покрытых винными пятнами и вылинявшей шерстью. В единственное, но большое, окно заглядывали ветки, в переплетении которых темнело вечернее небо.

Всё это не стоило длительного и тщательного осмотре, так что, скорее всего Хастол просто размышлял о чём-то своём. Очень скоро это подтвердилось, потому что юноша наклонился к веселящемуся псу и негромко поинтересовался:

— А не подскажет ли любезный Иварод имя того старого искателя легенд и кладов, — парень пошевелил пальцами в воздухе, словно пытался нащупать нечто, невидимое, — Я помню о слабости твоей памяти, но может сохранилось хотя бы это?

Мутные глаза пса сделали отчаянную попытку съехаться вместе и это оказалось настолько забавно, что Джонрако и Шания, на некоторое время, выпали из разговора. Обнявшись, они громко и самозабвенно хохотали. Ива же несколько протрезвел, от неимоверных усилий припомнить имя пришельца. Внешне это выражалось в бешеном верчении хвостом, шевелении ушами и скрежете клыков.

— Раш, Фануш, — бормотал Иварод, клацая зубами, — Похоже, но не то… Кринуш? Нет. Как же звать этого тощего придурка? Линиш, или как?

— Был у меня один знакомый, — пробормотал Джонрако, вытирая выступившие слёзы, — которого звали Пеермирстрогоногог. Так вот, никто не мог запомнить эту ерунду и даже он сам записывал на бумаге, потому как путался в буквах.

— Нет! — отмахнулся Ива и подложил голову на подушку, после чего закрыл нос лапами, — Фицеш, Чуреш… Надо бы кликнуть Крима, у него отличная память на человеческие имена. Но эта сволочь опять примется надо мной насмехаться! Вот же бесхвостый засранец.

Внезапно в тёмных глазах Черстоли точно полыхнула молния, а невозмутимое лицо исказилось в гримасе недоверчивой подозрительности. Щёлкнув пальцами, парень поинтересовался, изо всех сил скрывая напряжение в звенящем голосе:

— А не Цафешем ли зовут этого старого собирателя легенд?

Ива тотчас с облегчением выдохнул, точно сбросил непосильную ношу с жирной холки. На морде пса вновь появилось блаженная ухмылка и грязный нос вновь нырнул в миску с вином. Вдоволь нахлебавшись, собака подтвердила подозрения юноши.

— Точно! Вот и самого на языке вертелось, ещё бы чуть-чуть и вспомнилось бы, клянусь! Больше скажу: полное имя старикана — Цафеш Сомонелли.

Внезапно произошло нечто необычное: лицо Хастола, обычно непроницаемое, взорвалось выражением такой лютой ненависти, точно перед ним предстал самый лютый враг. Тонкие черты смуглого лица обратились в маску жуткого демона, чёрные глаза полыхнули, а кулак парня вонзился в деревянный настил пола, едва не расколотив доски вдребезги. Из побелевших губ донёсся громкий шип, больше подходящий некому ползучему гаду, чем человеку.

Каждый присутствующий отреагировал на вспышку Хастола по своему. Ива принялся прядать ушами, прислушиваясь к шипящим звукам, точно он имели некий, непонятный другим, смысл. И вообще, собака заметно протрезвела, а на лохматой морде отразилось нечто, напоминающее грусть.

Джонрако замер, остановив бокал у самого рта и удивлённо уставился на своего пассажира. Таким он видел парня в первый раз. Причём, как показалось капитану, прежде для столь бурных чувств появлялось значительно больше причин. Подумаешь, какой-то выживший из ума старикан, собирающий легенды! Как можно ненавидеть безобидного придурка, ковыряющегося в земле? Слишком много непонятного для опьяневшего моряка. Махнув рукой, Собболи залпом допил бокал и решил не вникать в неясные моменты, пока голова не очистится от собачьего пойла.

Шания же окаменела, внимательно разглядывая демоническую маску на лице юноши. Выражение ненависти постепенно покидало его, сменяясь обычной безмятежностью. А девушка словно начала просыпаться, покидая глубины странного сна, в котором находилась последние…Сколько лет? Всю жизнь?

Парень, послуживший некоторое время центром внимания, помотал головой, отчего чёрные локоны разметались по плечам. Потом смущённо улыбнулся, точно извиняясь за недавнюю вспышку и лишь очень наблюдательный сумел бы различить недобрую искру, притаившуюся в глубинах тёмных глаз.

— Прошу прощения, — юноша развёл руками, — Очень жаль, если я испортил вам настроение. Просто не предполагал, что этот человек когда-нибудь ещё раз пересечёт мой путь.

— И какого хрена натворила эта старая развалина? — Джонрако заглянул в бокал и обнаружил там катастрофически малое количество напитка, — Спёр, должно быть, чего? Или, ха, девчонку твою соблазнил? Старики бывают шустрые! Давай, приятель, колись.

На лицо парня вновь легла смутная тень. Видимо Хастол вспоминал проступок Цафеша. Воспоминания оказались не из приятных, потому как Черстоли провёл ладонью по лицу и тяжело вздохнул.

— Когда-то, когда Иварод работал на меня, Цафеш был моим близким другом. Он и…ещё один, которого я считал товарищем. Оба предали меня и едва не погубили. Всё это время я считал, что предатели заслуживают смерти.

— И сейчас? — тихо спросила Шания и они с Хастолом поиграли в гляделки.

— И сейчас, — отрезал юноша, — Есть некоторые вещи, которые нельзя прощать, сколько бы лет не прошло.

В затуманенных мозгах Джонрако мелькнула та же, всё время ускользающая мысль о том, что его пассажир значительно старше, чем выглядит. Но очередной глоток крепкого вина напрочь отбил найденную путеводную мысль. Позабыв, о чём думал прежде, капитан дёрнул себя за бороду и рыкнул:

— Ну, так отомсти сейчас! — Джонрако привстал и согнув руку, продемонстрировал всем мощный бицепс, едва не прорвавший ткань рубашки. При этом он особо старался покрасоваться перед девушкой, но не удержался и шлёпнулся на зад, — Если потребуется моя помощь, только попроси! Я зав-завсегда готов дать в морду…

Пока Шания уважительно прикасалась к выпуклым мышцам морехода, Ива задумчиво смотрел на Хастола и даже самый внимательный наблюдатель не обнаружил бы во взгляде пса ни капли хмеля.

— Набить морду? — переспросил Черстоли и улыбнулся улыбкой, от которой у людей потрезвее кровь бы застыла в жилах, — Пожалуй, воздержусь от столь радикальных мер.

Казалось, в комнате стремительно сгущаются чёрные тучи и даже свет начал меркнуть. Чтобы ослабить напряжение, Шания решила сменить тему разговора. С некоторым трудом она выдавила слабую усмешку и спросила:

— А какие именно легенды собирает этот старик? — она повернулась к собаке, успевшей погрузить нос в миску с вином, — Я, в детстве, обожала слушать рассказы отца. Легенды, которые он рассказывал казались такими прекрасными, что от них до сих пор щемит сердце. К сожалению, я их все позабыла…

При этом девушка ощутила прилив грусти и не смогла удержаться от слёз. Джонрако осторожно приласкал Шанию и кивнул Иве, давай, дескать, придумай чего-нибудь. Пёс покосился на Хастола, но тот сидел, погружённый в какие-то размышления и вообще не обратил внимания на последние фразы. Тотчас Иварод оживился, долил себе вина и принялся разглагольствовать:

— Вообще-то, старого придурка интересовали самые старые из преданий: сотворение мира, битва тверди и огня, странствие вспышек и тому подобное.

— Не понял, — проворчал Джонрако, — Если его так интересовало именно это, почему бы ему просто не почитать «Кримени Ни Винзеретто»?

— У него имелся экземпляр, — пёс не стал переспрашивать, о какой книге говорит собеседник; видимо, знал и так, — Вот по своему тому он и задавал вопросы.

Джонрако хлопнул себя по коленям и от души расхохотался. При этом он покачивал головой и стряхивал слёзы. Когда капитану удалось успокоиться, он сумел выдавить из себя:

— Какая ерунда! Значит, тупые псы, живущие в богом забытой дыре, могут знать больше, чем профессиональные историки? Должно быть старикан совсем выжил из ума. Хастол, дружище, тебе не стоит торопиться с местью; судя по всему, дедуля и так скоро отправится кормить червей.

— Тупые псы? — уязвлённо переспросил Ива и поднялся с подушки, — Почему это мы не можем знать больше, чем тупенькие люди, прозябающие в своих смрадных муравейниках?

— Ну, не обижайся, ха-ха! Ты — совсем другое дело, — Собболи пожал плечами, — Учитывая, сколько времени ты провёл, шныряя по миру и воруя чужие секреты. Хотя…Зная твои пристрастия к деньгам и удовольствиям, весьма сомнительно, что столь меркантильный пёс стал бы тратить время в изучении бесполезных легенд. Да, думаю ты ни хрена не знаешь!

— Знаю! — запальчиво выкрикнул Ива и тут же заметно помрачнел, под внимательным взглядом Хастола.

— Лжец, — добродушно хохотнул Джонрако, — Шания, посмотри на самого беспардонного лжеца из тех, которые передвигаются на четырёх лапах. А надо сказать, что собаки склонны ко лжи, как рыбы к плаванию.

— Ну почему же, — Шания решила заступиться за насупившегося пса, — Возможно, он не обманывает и действительно знает много интересного.

— Ну да, про так, как в детстве воровал кости у своего старшего брата! Ха-ха-ха!

— А действительно, какие истории знает наш любезный хозяин? — поинтересовался Хастол и подзадорил, — Давай, давай, поделись с нами самой интересной. На твой выбор, естественно.

— А как вам понравится история Молитара? — вкрадчиво сказал Иварод и с вызовом посмотрел на Хастола. Однако, при этом, пёс опустил зад на подушку, потому что его задние лапы затряслись и подломились, — Хотите послушать?

— Молитар, Молитар, — пробормотала Шания, вспоминая, где могла слышать это имя и тут её осенило, — Так это же тот чародей, который разрушил Колонну птицекрылов. Конечно! Я послушаю с огромным удовольствием.

— Хм, и я тоже, — Джонрако с некоторым удивлением уставился на старого знакомого, — Прости, дружище, не ожидал такого от тебя. Разрази меня гром, блохастый засранец, ты — просто кладезь неожиданностей!

— Рассказывай, — на лице Хастола появилась загадочная улыбка, все нюансы которой не сумел бы прочитать даже самый опытный чтец эмоций, — Давненько я не слышал подобной старины и с удовольствием освежу воспоминания.

Ива тяжело вздохнул и лёг на подушку, угрюмо уставившись на троицу людей. Выражение его морды, при этом, как бы говорило: «Весь мир против меня, но я выдержу и это испытание».

Шания, ближе остальных сидевшая к лохматому страдальцу, расслышала тихий вздох: «И на хрена дьяволята вечно тянут меня за язык?»

— Ну же, — поторопил его Хастол и указал на окно, за которым ночь полностью вступила в свои права. Мрак повис в кронах деревьев, скрывая листья, паутинки и нахохлившегося ворона, дремлющего в развилке ветвей, — Если ты собирался ждать до вечера, то могу сообщить: он давным-давно наступил.

— Я уже плохо помню подробности, — начал ныть Ива, точно подготавливал путь к отступлению, — Может, что-нибудь другое, поинтереснее? Вот, например, вспомнил крайне захватывающую историю про Тварь из Бездны, а?

— Мы несомненно выслушаем её. В другой раз, — Хастол многозначительно улыбнулся и щёлкнул пальцами, — Принимайся за рассказ. Все в нетерпении ожидают и надеюсь, столь талантливый рассказчик никого не разочарует.

— Ну и чёрт с тобой! — выгавкнул пёс и принялся говорить, — Было это так давно, что никто не может подтвердить или опровергнуть. То ли перед сотворением мира, то ли сразу, после этого. На свете появился Молитар. До сих пор никто не может точно сказать, кем он был. Некоторые утверждали; дескать он был стражем, которого оставили ушедшие творцы, для охраны созданного мира, а другие возражают. По их мнению, Молитар относился к самим богам-создателям. Просто, когда все покинули нашу вселенную, он задержался, завершая некую неотложную работу, а после не смог отыскать тропу, которой удалились собратья. Поэтому Молитар остался в знакомом месте.

Есть другие объяснения, но все они проигрывают этим двум. Скажем, такая: Молитар — тень ушедшего демиурга, случайно позабытая хозяином. Нет, мы мало что знаем, про богов, но тень с такими-то способностями!

В этот момент Шания повернулась к Джонрако и прошептала в ухо: «А я и не знала, что обычная собака знает такие умные слова!» В ответ капитан пробормотал, сдерживая раскаты своего голоса: «Я и сам такого не ожидал». А пёс продолжал:

В те времена мир был абсолютно пустым и безжизненным местом, потому как боги, окончили работу, но не задумывали создавать живых существ. Молитар спустился с небес и долгое время бродил в полном одиночестве, среди гор, дышащих дымом и пламенем, среди рек, бегущих в мутные, от грязи, океаны и среди глыб спёкшейся земли. Неизвестно, сколько продолжалось странствие Молитара, но пришло время и странник познал новое чувство — скуку. Все, увиденные им ландшафты нового мира, имели один большой недостаток — однообразие.

И сел Молитар на самой высокой вершине мира, а тогда оттуда можно было разглядеть все океаны и континенты, и задумался; что же за странное ощущение мешает ему нормально существовать и как можно избавиться о неудобства. Вопрос оказался не из простых и размышление продолжалось долгие века, а то и тысячелетия. За это время, планета успела остыть от терзавшего её жара, небо закрыли густые чёрные тучи, откуда посыпался густой снег. Молитар так и продолжал сидеть в раздумьях, пока выпавший снег не скрыл его под огромным сугробом.

И тогда снизошло на Молитара прозрение; он поднялся, разорвав белое покрывало и закричал: «Я — знаю!» после чего спустился по склону горы к подножию и принялся за стройку. Возвёл он огромные мастерские, в которых намеревался воплотить задуманное. Но задумать и создать — разные вещи. День и ночь пылал огонь в исполинских печах, клокотали к котлах неведомые жидкости, смешиваясь и вновь разделяясь, а из высоких труб в небо струился удушливый чёрный дым.

И такой стоял жар от мастерских, что наступившая зима сменилась тёплой весной, а затем — знойным летом. С той поры считалось, что потепление приходит, когда начинают работать кузни в мастерских Молитара, которые скрыты за исполинской горной грядой, где-то на самом краю света.

Потом распахнулись двери и мастер вышел на порог, сжимая в руках огромный короб, полный разнообразных семян. Дунул Молитар и зародыши растений взмыли в воздух и полетели по всему миру. Падали они в мягкую почву, жёсткий грунт, песок и даже за твёрдый камень цеплялись, чтобы пустить зелёные побеги. Прошло короткое время и зазеленела планета, покрылась цветами и сменилась вонь вулканов душистыми ароматами. И порадовался Молитар, но всё же ощутил: не то. И опять скрылся за дверями мастерских.

Прошло время и умелец вновь показался на свет. В руках он держал белый комок. Ладони раскрылись и юные звёзды, взирающие с ночного неба увидели, как первая в мире птица расправила крылья и разрезала воздух, издавая радостный крик. Долго смотрел Молитар вслед своему детищу и улыбка цвела на его губах. Тысячи крылатых существ создал он, начиная с самых крохотных и заканчивая огромными, похожими на холмы.

Отправился Молитар в странствие по миру, чтобы оценить сотворённое. Однако, блуждая по заснеженным полям, где прятались в сугробах белые утки, карабкаясь на каменные пики, где на скалах застыли зоркие орлы, преодолевая бурные потоки, где плескались серые гуси он понял: птицы, хоть и прекрасны, но всё же не смогут избавить его от одиночества и скуки.

Вернулся Молитар к подножию исполинской горы, где стояли его мастерские и вновь заперся, скрываясь от звёзд, солнца и ветра. Гигантские трубы опять изрыгнули столбы густого дыма, пронзившего небеса, а ослепительные огни очагов затмили светило.

Миновало много дней и ночей и двери мастерских выпустили хозяина наружу. На этот раз в его руках лежала маленькая лань, взирающая на окружающее изумлёнными глазами. Создатель выпустил её и долго смотрел вслед, ощущая радость в сердце. Принялся Молитар за создание четвероногих тварей, начиная от крохотного мышонка и заканчивая исполинской тварью, которая ныне скрывается в горах Зац. И наполнилась земля множеством четвероногих тварей, а творец отправился по миру, полюбоваться на сотворённое.

Побывал он везде, начиная от ледяных полей, где неторопливо брели белые медведи и заканчивая пылающими пустынями, где на него лениво взирали огромные песчаные ящеры. Но блуждая повсюду, понял мастер, что и новые создания не могут избавить его от одиночества.

Ива умолк и принялся перхать, прочищая пересохшее горло. Потом поднял голову и получив молчаливую поддержку остальных: взялся зубами за ручку бутыля. Некоторое время собака оказалась занята и не могла продолжать рассказ. Впрочем, Иварод в первую очередь позаботился сам о себе и остаток вина (большую часть остатка) плюхнул в свою миску. Утолив жажду, пёс повернулся к Хастолу, казалось дремлющему на мягких подушках и спросил:

— Ну как, не сильно переврал? — и облизал нос кончиком длинного языка.

— Кое что было, — лениво отмахнулся парень, — Скажем, пропустил эпизоды с сотворением рыб и насекомых. Да кому это интересно? Продолжай.

— Первый раз слышу, что всё живое сотворил этот самый Молитар, — изумлённо выдохнула Шания, явно ожидавшая возможности высказаться, — Во всех книгах писали, дескать живых существ создали боги, в момент сотворения нашего мира.

— В человеческих книгах нет ни капли правды, — буркнул Ива и крепко приложился к своей посуде, — Взять хотя бы историю возникновения расы разумных псов! Эти идиоты…

— Иварод, — Хастол метнул в разгорячившегося пса две чёрные молнии из-под полуприкрытых век, — Знаю; ты способен часами разглагольствовать на эту тему, но позволь остальным поберечь уши и нервы. Рассказывай дальше.

— Ах, да, — пёс покивал головой, — На чём я остановился?

— Молитар создал животных, — Шания даже начала подпрыгивать от нетерпения, так ей хотелось услышать продолжение, — Но это опять оказалось не тем, что ему нужно.

— Так вот, Молитар вновь замер в раздумьях, не в силах понять, чего требует его душа. И случилось так, что размышлял он, остановившись над крохотным озерцом с чистой и прозрачной водой. И вода та отражала всё вокруг: небо, землю и деревья на берегу. И увидел Молитар самого себя и понял, что так долго искал и пытался сотворить — существо, похожее на него самого. С таким существом он бы мог общаться, обсуждая весь мир и его обитателей; получать вопросы и отвечать на них; хвастаться своими успехами и получать похвалы.

Молитар, в очередной раз, вернулся в мастерские и принялся за работу, не подозревая, что теперь задача окажется много сложнее, чем прежде. Миновали долгие годы, а задача оставалась неразрешимой. Поначалу всё пошло неплохо и мастеру удалось создать тело, очень похожее на его собственное. Но тело старело и умирало, а Молитар не знал, как этому воспрепятствовать. И что хуже всего; разума в нём оказалось не больше, чем у тех животных, которые бродили вокруг мастерских, заглядывая в окна.

Тогда мастер отбросил прочь сотворённые тела и принялся за изготовление разума. Спустя долгие столетия ему удалось сотворить мощный мыслительный аппарат, не уступающий его собственному. Полученное существо не имело плоти, а состояло из астральных вихрей, способных, на время, создавать материальную оболочку любой формы.

Пообщавшись с творением и убедившись в его могучем разуме, Молитар возрадовался и принялся за массовое изготовление астральных разумов, намереваясь позже поместить их в смертные тела. Но создатель упустил из виду, что получившиеся существа оказались лишёнными эмоций. Ими владели эгоизм, холодный рационализм и самолюбование. Себе астральные разумы нравились именно в такой, бесплотной форме и намерение создателя поместить их в материальные тела вызвало настоящий бунт.

В один день тысячи созданных Молитаром разумов объединились и напали на творца. Нападение оказалось тем опаснее, что было абсолютно неожиданным. Ничего не понимающий Молитар едва не погиб в самом начале атаки. Лишь чудом мастеру удалось выбраться из под обломков пылающих мастерских, где сгорало бесценное оборудование, создавшее жизнь всего мира.

А атака продолжалась и Молитар бежал, осыпаемый градом смертельных ударов, истекающий кровью и не понимающий, кто его пытается уничтожить. Лишь спустя долгое время творец сообразил, откуда пришёл враг и тотчас понял, как отразить атаку.

Однако мастер сделал вид, будто по-прежнему дезорганизован и растерян, и продолжал бегство. Таким образом он заманил врагов в гигантскую расщелину, между горами, чьи вершины подпирали небеса. Даже астральные существа не могли перевалить через верхушки этих гряд и им оставалось два пути: назад и вперёд.

Убедившись, что все его преследователи вошли в ловушку, Молитар обрушил оба входа. Не успели злобные существа сообразить, что произошло, а с небес на них обрушился огненный дождь испепеляющий и материю, и само пространство. Большая часть созданий мгновенно погибла, обратившись в ничто, а уцелевшие оказались полностью парализованы страхом.

Тогда Молитар обратился к ним с предложением сдаться на милость создателя. Некоторые осознали свой проступок и покорно позволили обездвижить себя. Другие же, пребывая в иллюзии собственного могущества и превосходства над кем бы то ни было, решили продолжить нападение.

Но была ещё одна группа, которая лицемерно поддержала агрессивных собратьев, имея в мыслях совсем иное. Когда те атаковали Молитара, лжецы прорвались наружу, из ловушки и затаились на многие века в таких глубоких тайниках, что невозможно отыскать. Спустя века они вновь появились на свет, обуреваемые ненавистью к Молитару и всем его созданиям. Существ, ненавидящих всё живое, назвали демонами.

Тех же, кто продолжил нападение, создатель уничтожил всех, до единого.

Иная судьба ожидала сдавшихся. Покаявшись в грехах, они отдали себя в руки творца. Тогда он сменил гнев на милость и вернулся к изначальному плану, по которому собирался поместить бесплотные разумы в материальные тела. Но гнев создателя ещё не полностью остыл, поэтому тела, доставшиеся бунтарям, не походили на его собственное. Они больше походили на животных. Попутно Молитар исправил свою изначальную ошибку и одарил расу Старожилов (так их назвали позже) чувствами и эмоциями. После этого мастер отпустил их в мир, но простить до конца так и не смог.

Кроме того, гнев и подозрительность пустили глубокие ростки в душе Молитара.

Отстроив мастерские, создатель принялся за творение людей. Но опасаясь повторения прошлых событий, не стал наделять их мощным разумом и раздумал одаривать бессмертием.

Первые люди, появившиеся на свете, оказались слабы, глупы и почти беззащитны. Поэтому Молитар обязал Старейшин помогать младшим, а сам приглядывался к новому народу издалека, не грозят ли они своему творцу.

Время шло. Люди, с помощью Старожилов, понемногу обживали мир, изучали его, использовали для собственных нужд. Тогда Молитар ощутил, что никакой угрозы не существует и пришёл к своим созданиям, намереваясь вести с ними беседы, как собирался изначально. Но люди, увидев сияющее существо, обращающееся к ним непонятным фразами, испугались и пали на колени. Увидев, как ему поклоняются, Молитар пришёл в ужас ибо желал совсем иного.

Создатель покинул людей и сотворил огромный дом, больше похожий на замок, способный летать по небу. Взлетев в небеса, Молитар глядел на облака, на звёзды и подставляя лицо порывам холодного ветра, размышлял; как ему поступить дальше. Дать людям все знания, которыми обладает? Но не станут ли они подстать его первым творениям, не ополчатся ли на творца? Ведь от мастера не укрылось, что люди непрерывно сражаются между собой за власть, деньги и место под солнцем.

Отклонив эту мысль, творец обдумал иную: а если ему самому отринуть часть собственных знаний, стать равным людям? Тогда одиночеству придёт конец, но кто станет дальше следить за миром и существами, населяющими его? Нет, ответственность не позволяла решиться на подобный шаг.

И тогда Молитар нашёл своего рода компромисс. Он научился разделять естество на две половины. Первая, с разумом лишь немного выше человеческого, могла путешествовать по миру и общаться с людьми. А вторая, могущественная, оставалась в летающем замке, пребывая в состоянии, напоминающем дрёму.

Поступив так, Молитар почувствовал себя очень странно. Но в новых ощущениях появились необычные нотки, доставляющие радость неизведанного. И создатель всех людей спустился с небес в облике обычного смертного, ничем не отличающегося от прочих жителей мира.

И принялся мастер обучать людей тому, что принёс с собой из летающего замка. Не только учил Молитар, но и помогал, излечивая раны, болезни и прочие напасти, неподвластные подопечным. Слухи о человеке излечивающем одним касанием и обучающем этому искусству других широко распространились по миру и люди потянулись к Учителю, как его стали называть. Тот же, прожив среди своих созданий долгие годы испытал к ним далось и чувство близости, поэтому старался научить всех, кто приходил за знаниями.

Быть может его миссия принесла бы пользу и позволила человечеству далеко шагнуть вперёд, если бы не старые враги. Демоны, к тому времени, успели выбраться из своих нор и свободно перемещались в воздушных потоках, незримые для людских глаз. Все невидимые создания творили зло и несли смерть, поэтому странный человек, исправляющий их гадости не мог не привлечь внимание.

Демоны начали присматриваться к Учителю и в один из ненастных дней, одному из них удалось проникнуть во внутреннюю сущность мастера и разглядеть Молитара под человеческим обликом. Возрадовались злодеи, ибо решили, что создатель теперь в их полной власти. Думали демоны тотчас уничтожить своего давнего врага, но самый злобный и хитрый придумал иное. «Пусть его убьют те, кому он пытается помочь, — сказал он и веселье охватило демоническое племя, — Тем болезненнее окажется гибель!»

Один из невидимок обрёл облик прекрасного юноши и отправился во дворец человеческого правителя, властвующего в землях, где работал Учитель. Там демон представился посланцем богов-создателей, озабоченных судьбой мира. Учитель, с его слов, принёс зло, которое, рано или поздно, уничтожит всё человечество. Сказав всё это, посланец исчез, оставив правителя в раздумьях.

Долго думал владыка, ибо демон, в хитрости своей перехитрил сам себя. Пытаясь ещё больше озлобить властителя, юноша упомянул, что Учитель обладает секретом бессмертия, но не желает делиться им с учениками. И обуяла владыку алчность и жажда вечной жизни. Поэтому велел он схватить Молитара и пытать в темнице, пока не выдаст тот секрет бессмертия.

Сказано — сделано. Посланные солдаты пленили мастера и ни один из его учеников или тех, кому он помог, не вступился за Учителя, не попытался вырвать его из рук тюремщиков.

Создателя бросили в тёмный сырой каземат и подвергли жестоким пыткам, пытаясь вырвать секрет бессмертия. Однако пленник предпочёл молчать и терпеть нечеловеческие мучения. Силы не полностью покинули его, поэтому Молитару удалось разорвать оковы, сломать запоры и сбежать от мучителей. Тотчас творец вернулся в своё жилище и воссоединился со второй половиной.

Раны, полученные под пытками, мгновенно исчезли, но порождённая ими ненависть никуда не делась, а лишь становилась сильнее с каждым мгновением. И стала она так сильна, что Молитар почернел лицом, став тёмным, точно сам мрак и лишь глаза его горели огнём ярости. С тех пор и стали называть творца — Тёмный властелин.

Молитар обрёл прежнее могущество и обратил гнев против всех людей, не разбирая, кто виновен, а кто — нет. Огненный дождь обрушился с небес на землю, уничтожая человеческие поселения до основания. И погибающие люди узрели чёрный замок повисший в небе посреди смертоносных струй пламени. И явилась людям тёмная фигура с пламенеющими глазами и объявила, что уничтожение это — наказание за предательство, жадность и трусость.

Так продолжалось, пока не пришли к Молитару Старожилы и коленопреклоненно просили за людей, чтобы даровал творец им прощение и позволил жить дальше. Гнев утих и взглянул Молитар вниз и увидел, что похож стал мир на обугленную головешку. Тогда жалость вновь проснулась в сердце создателя и наказание прекратилось.

С тех пор Молитар опасался надолго покидать жилище, а люди навсегда возненавидели чёрный замок, плывущий по волнам ветра и проклинали его, как могли. Одни лишь демоны возрадовались, ибо в существующем хаосе и взаимном недоверии чувствовали они себя весьма вольготно.

Иварод умолк и в один гигантский глоток прикончил содержимое миски. Потом уставился на Хастола и ехидно поинтересовался:

— Ну? Дальше рассказывать?

— Ты, никак, нацелился на всю историю Молитара? — ухмыльнулся тот, — Тогда нам следует запастись терпением и свободным временем, ибо недели окажется как раз достаточно. Вот только мне кажется, что наш дорогой капитан не совсем готов к продолжению.

И действительно; Джонрако склонил голову на грудь и тихо похрапывал. Шания, напряжённо выслушавшая весь рассказ, не стала будить соседа, позволив ему погрузиться в сон. Теперь, когда обстановка изменилась, мореход тотчас ощутил это изменение и мгновенно пробудился.

— А? Что? — как ни в чём не бывало прогудел он и потянулся к бокалу, — Отстроил он мастерские и что дальше?

— Я тебе потом сама расскажу, — пообещала Шания, погладив его по щеке.

— Очевидно вам лучше остаться у меня, — устало сказал Иварод, поднимаясь на ноги, — Пойдёмте, я покажу спальные места.

ГЛАВА 18. ЦАФЕШ

Джонрако приподнялся на смятой постели и огляделся. Слабый свет падал из крохотного окошка под самым потолком, но моряку оказалось достаточно и этой малости. Видимо он находился в том самом помещении, куда по приказу Ивы их привела безмолвная самка. Ну да, точно.

Шания лежала на кровати у противоположной стены и тихо посапывала, заложив правую руку под голову, а левой прикрывая грудь. Рыжие волосы рассыпались по подушке, а подол юбки приподнялся, обнажая стройную длинную ногу. В другое время Собболи не преминул бы рассмотреть красивую конечность, но сейчас он медленно отходил от кошмара, который ему привиделся. Надежды капитана оказались тщетны: он вновь оказался в Зале Ожидания и получил подарок от загадочного незнакомца.

Что он ему подарил?!

Джонрако в замешательстве открыл ладонь, сжатую в кулак и уставился на задубевшую кожу, покрытую царапинами и мозолями. Ничего! А на что он, собственно, надеялся? Ни то, что предмет, полученный во сне, останется при нём? Джонрако сел и яростно потёр лоб, пытаясь вспомнить, каким был дар. Дар и предупреждение, точно!

Нет, моряк не мог вспомнить ни характер подарка, ни слова загадочного существа в чёрном плаще. Лишь густая липкая тьма, в которой тонет человек в глубоком капюшоне. В этот раз мрак не проглотил капитана, а напротив — выпихнул его из сна, точно он оказался лишней деталью сложной мозаики.

Джонрако ещё раз скользнул взглядом по спящей девушке и ощутил внезапную, но сильную потребность прогуляться на свежий воздух. Выпитое вино настоятельно требовало срочной прогулки и капитан не мог ему возражать. Джонрако сорвался с места и рванул к двери. Однако возле выхода он замер, услыхав, как Шания тихо окликнула его по имени. Мореход повернулся и присмотревшись, сообразил, что девушка продолжает спать.

У Собболи возникло желание подойти и погладить волосы, мерцающие в свете луны, но неумолимая сила выгнала его прочь. Пару раз приложившись головой о низкие потолки и помянув чёртовых собак, капитан выбрался наружу и пританцовывая, побежал в ближайшие заросли.

— Великолепно! — донеслось оттуда, — Лучше и быть не может!

Настроение морехода сразу же улучшилось и он даже задумался; не прилечь ли ему рядом с соседкой по комнате, чтобы остаток ночи провести вместе. Эти мысли свидетельствовали о том, что далеко не весь хмель покинул голову капитана, внушая ему эти, далеко не самые разумные, идеи.

К счастью или на беду, но дурацким замыслам не дано было реализоваться. Закончив с неотложными делами, Джонрако услышал, как за его спиной тихо хрустнула ветка, явно не выдержав нажима чьей-то осторожной ноги. На всякий случай Собболи сунул руку за пазуху и рукоять верного пистолета тут же удобно расположилась в широкой ладони.

Тихо. Жилище Иварода напоминало огромный валун, посеребрённый лучами ночного светила и лишь в самом дальнем окне трепетал слабый свет. Деревья, окружившие постройку замерли без движения, отдыхая, пока шаловливый ветерок издевался над их собратьями где-то на побережье острова.

Какой-то крохотный зверёк выбрался из-под мшистого пня и замер, увидев человека с пистолетом. Зверушка тотчас нырнула в переплетение ветвей, а следом, с ветки, спикировала ночная птица. Короткий писк и крылатый хищник вернулся на дерево, сжимая в клюве обмякшее тело. И больше ничего тревожного.

Джонрако облегчённо вздохнул и ощущая запах прелых листьев, повёл плечами. Потом запрокинул голову, чтобы лучше рассмотреть звёзды на чёрном бархате неба. Огоньки горели, словно глаза ночных хищников, ожидающих приходы добычи. Среди алчных очей неподвижно замер шар луны, наполненный холодным сиянием. Казалось мореход рассматривал полую сферу, наполненную колдовским пламенем, неспособным обогреть даже самое себя. На мгновение закрыв свет луны в небе мелькнули тени каких-то быстрокрылых созданий.

Собболи опустил голову и в этот момент ветка хрустнула вновь. Уже дальше. В этот раз Джонрако глядел в направлении тихого звука, поэтому успел заметить серый силуэт медленно скользящий между деревьев. Человек, если это был человек, двигался крайне неторопливо, видимо пытаясь шагать беззвучно. В сердце Собболи тотчас зародилось подозрение. Зачем неизвестный бродит около дома, где они нашли свой приют, да ещё и старается это делать неслышно? Несомненно, во всём этом кроется некий умысел, скорее всего — недобрый.

Быть может, это — тот старик о котором рассказывал Ива? Даже по рассказам пса следовало, что неизвестный вполне мог быть шпионом Магистра. Кроме того, фигура в тёмном плаще очень напоминала капитану персонажа из его повторяющегося сновидения про Зал Ожидания.

Поэтому Донрако вновь достал пистолет и как можно осторожнее двинулся следом за незнакомцем, стараясь, чтобы его тяжёлый шаг не очень нарушал ночную тишину. Ступив в густую тень лесных зарослей, мореход ощутил некий трепет и покрепче вцепился в рукоять оружия. При этом капитан вовсю вглядывался в переплетение серебристых веток, пытаясь не утратить из виду смутный силуэт, едва различимый, среди ползущего мрака.

Кроме того, мореход опасался, что собственная массивная фигура может быть замечена преследуемым, если тот вздумает обернуться. Всё это вынуждало нервничать и Джонрако ощутил, как струйки пота медленно скользят по его спине. Рукоять оружия стала липкой и влажной, а жгучие капли, падающие в глаза, мешали смотреть.

— Я же не какой-то там паршивый шпик! — прошипел Джонрако, скрываясь за изогнутой веткой корявого дерева, — И не привык играть в такую чертовню!

Однако же, первый раз в жизни, он ощутил нечто, подобное сочувствию, по отношению к лазутчикам и шпионам, из-под опеки которых ему частенько приходилось выскальзывать на тёмных переулках запутанных улиц. Только теперь моряк понял, как это сложно, преследовать кого-то, пытаясь не упустить из виду и одновременно не попасться на глаза. Пытаясь не спускать взгляда с преследуемого, капитан несколько раз цеплялся ногами за торчащие из земли корни деревьев, а однажды-таки впечатался головой в незамеченную ветвь.

Пошатываясь, от мощного удара, Джонрако обронил пистолет и некоторое время разглядывал ослепительные искры, порхающие вокруг головы. Потом глухо выругался и принялся шарить руками по влажным листьям. К счастью оружие нашлось сразу же и нащупав ребристую рукоять, Собболи вознёс хвалу всем покровителям несчастных идиотов, которым не спится по ночам.

Схватив пистолет, Джонрако устремился вперёд. Опьянение давным давно покинуло его голову, оставив лишь тяжесть и боль в висках. Хорошо хоть свежий ветерок дул в лицо, принося заметное облегчение.

Перебегая к очередному дереву, капитан нос к носу столкнулся с оскалившейся крылатой тварью, которая подняла над уродливой головой кривой меч. Моряк отпрыгнул назад и едва не выпалил по жуткому призраку. Лишь в последний момент Джонрако сообразил, что перед ним — одна из множества древних статуй и пробормотал скороговорку из самых изощрённых морских ругателств.

Однако же теперь капитану стало понятно, где он находится и возникло понимание, куда может идти неизвестный. Очень скоро его подозрения подтвердились: Собболи вышел на дорогу, ведущую прямиком к бывшему пристанищу Магистра — Магистразе. Жуткое место, хранящее множество тёмных секретов, способных заинтересовать любопытного кладоискателя и убить того, при попытке раскрыть эти тайны.

Осознав это. Собболи остановился и почесал в затылке, глядя вслед незнакомцу. Теперь капитан уже не сомневался, что преследует загадочного Цафеша, о котором рассказывал Иварод. Видимо проклятый старикашка действительно следил за ними и теперь возвращался в своё логово. Джонрако не думал, что у него получится проследовать за стариком по пристанищу колдуна и остаться живым. Стоило ли, в таком случае, продолжать слежку? Не лучше ли вернуться обратно и сообщить остальным, что они заинтересовали этого мутного типа?

Джонрако почти склонился к этому решению, но тут произошло нечто, изменившее его намерения. Человек впереди остановился и принялся осматриваться, точно искал некие ориентиры. Его голова повернулась, позволив Джонрако разглядеть лицо.

— Чёрт меня дери! — выдохнул капитан, изумлённо вытаращив глаза, — Он-то тут какого дьявола?

Хастол Черстоли поправил складку плаща и шагнул вперёд, выйдя из полосы лунного сияния, делавшей его похожим на серебристый призрак. Джонрако почесал в затылке и тяжело вздохнув, затопал следом Зачем ему это нужно, капитан и сам бы не смог объяснить. Смысл преследования полностью потерялся: загадочный наблюдатель оказался всего-навсего его же пассажиром, который зачем-то отправился гулять по ночному лесу. Непонятно, зачем его занесло в это зловещее место, но возможно парень просто заблудился? Хотя, нет. Слишком уж целеустремлённо шагал юноша, точно следовал выверенному маршруту.

Призрак, мелькающий в серебристом сиянии, замер и Джонрако внезапно осознал, что находится на открытом пространстве. Капитан присел, недоумевая: зачем он прячется от собственного пассажира?

Перед Хастолом возвышалась черепахоподобная постройка, поросшая растениями, из тех, которые произрастают на заброшенных кладбищах. Колышащиеся отростки слабо светились, источая омерзительное зеленоватое сияние, при взгляде на которое становилось так неуютно, словно заглянул в глаза мертвеца. Отвратительное сияние распространялось на некоторое расстояние, окружая Магистразу своеобразным ореолом, куда не проникал лунный свет.

Именно на этом рубеже Хастол остановился и принялся внимательно изучать что-то, под ногами. Потом вспышка синего огня озарила ночь и Джонрако увидел, как у ног парня появилась тёмная дорожка, упирающаяся в стену постройки. Помедлив несколько мгновений, Черстоли шагнул вперёд, обернувшись плащом, точно ему стало зябко.

Капитан неотрывно следил за пассажиром и то, что произошло дальше, поразило его: достигнув стены Магистразы парень исчез. Всё остальное оставалось на местах; постройка, окружённая гнилостным мерцанием; тёмная тропка, ведущая к ней и лес, посеребрённый лунным сиянием. Пропала только человеческая фигура. Встревоженный мореход, слышавший так много историй о зловещей постройке, отбросил всякую осторожность и держа пистолет наготове, бросился вперёд. Но Джонрако не стал действовать абсолютно безрассудно, а направился именно к той тропке, по которой ступал Хапстол, рассудив, что у предшественника имелись основания идти именно по ней.

Ступив на чёрные вытертые плиты тайного пути, Собболи на несколько мгновений застыл в недоумении, разглядывая дверь в стене купола Магистразы. Потом мореход сделал шаг назад и светящийся голубым проём исчез. Шаг вперёд — появился.

— Как же я ненавижу все эти магические хреновины! — проворчал моряк и решительно двинулся к двери, продолжая бурчать, — Всё это путешествие — одна сплошная неприятность, хоть я и пытаюсь убедить своих олухов в обратном. Чёртовы волшебники, колдовство и прочая срань — кому это нужно? Пусть меня разорвут на части, если жизнь без волшебников не была бы проще! Чем всё это может закончиться? Ох, чует моя задница — ничем хорошим.

Продолжая рассуждать, Джонрако подошёл к двери и осторожно заглянул в щель, сочащуюся голубым сиянием. Поначалу яркий свет ослепил, привыкшие к темноте глаза, но потом Собболи начал различать сводчатый коридор, резко устремляющийся вверх. Чтобы убедиться в своих подозрениях, капитан отступил на пару шагов и ещё раз уставился на купол. Всё верно: снаружи постройка была много меньше, чем изнутри.

— Чтоб я сдох, — вздохнул капитан, — Впрочем, эти колдуны неплохо устроились. Хотел бы я, чтобы Чертяка вмещал груза в десятки раз больше, чем способен.

Сделав это заключение, Джонрако проскользнул внутрь, не рискнув отворить дверь шире. Тотчас же его сапоги провалились в мягкий ворс ковра, а нос ощутил странную смесь необычных запахов, от которой каждый волосок на теле моряка поднялся дыбом, хоть ничего неприятного в ароматах не чувствовалось.

Внезапно мягкое покрытие под ногами начало неприятно похрустывать. Предчувствуя недоброе, Собболи опустил взгляд и обнаружил, что шагает по шевелящейся массе, состоящей из тысяч крошечных тварей, одна отвратительнее другой. Клешни, жвалы и щупальца, сочащиеся ядом, поднимались вверх, угрожая человеку неминуемой гибелью. Стоило бежать, спасаться, но посмотрев назад, Джонрако увидел, что путь к отступлению отрезан. Ядовитые твари заполонили весь коридор, карабкались по стенам, а некоторые успели подняться к потолку и теперь готовились прыгнуть на голову капитана.

«Чем пятиться, подобно трусу, — Джонрако сжал зубы, — Лучше подохнуть, шагая к цели!» Он сделал шаг вперёд и ощутил, как мягкий ковёр прогибается под подошвами сапог. Вокруг — ни единой омерзительной гадости. Тяжело вздохнув, моряк сплюнул и покачал головой, в очередной раз помянув недобрым словом всех чародеев мира.

Теперь можно было спокойно рассмотреть картины, висящие на стенах коридора. Яркие цветные полотна изображали фантастических существ со множеством щупалец, рогов и каких-то невообразимых перепончатых гребней. Твари пучили жёлтые глаза с такой неистовой яростью, что Джонрако стало не по себе. Он даже поёжился, представив себе, как встретится с кем-то, подобным.

Не успела эта мысль полностью созреть в его голове, как одно изображение начало двигаться. Выпуклые глаза налились кровью, клыки глухо щёлкнули, сомкнувшись, а когтистые лапы сошлись на груди, демонстрируя мощные мускулы под чешуйчатой кожей. Собболи тотчас отступил к противоположной стене и направил оружие на жуткую тварь.

— Это бессмысленно! — утробно захохотала та, — Кого ты хочешь поразить своим жалким оружием, человечишко? Ты хоть знаешь, кто перед тобой?

— Да распроклятый урод, мать бы твою так! — проворчал Джонрако, не опуская пистолет, — Впрочем, сомневаюсь, что она у тебя имелась. Да, такой дряни я не видел даже с самого сильного перепоя!

— Я — Враз! — гордо произнесло существо, выпячивая мощную грудь, — Я — первое создание самого Молитара и я сумел выжить в Первой, Второй и Третьей Демонических войнах! Я стоял над поверженным Тёмным, когда мы победили его! Я — Враз Величайший и не тебе угрожать мне.

— Это легко проверить, — заметил капитан и криво ухмыльнулся, — К тому же, на всякий хитрый кнехт всегда найдётся конец с секретом.

— Ерунда, — отмахнулся Враз, — Лучше послушай моё предложение. Сейчас я оказался в неприятной, но временной, зависимости от…Впрочем, тебе совсем необязательно знать всякие мелочи, слушай дальше. Если сумеешь освободить меня, то я достойно вознагражу тебя за старания. Чтобы ты смог представить размер возможной награды, скажу одно: у меня хранится один из пяти перстней Бессмертия, которые мы отобрали у Молитара.

— Ну и чего же ты хочешь, дьявольское отродье? — Джонрако слегка опустил ствол оружия, словно предложение демона заинтересовало его.

— Всё очень просто, — Враз явно обрадовался благодарному слушателю, — Просто сними мою картину со стены и убери эту мерзкую раму.

Не успел он окончить фразу, как ожили остальные картины и коридор наполнился просьбами освободить и их. Кто предлагал мешки с золотом и драгоценностями, кто — множество молодых красивых женщин, кто — здоровье.

— А если ты не пожелаешь помочь мне, — рявкнул Враз, стараясь перекричать хор собратьев, — Я сумею добраться до тебя и заставлю пожалеть, что ты вообще появился на свет, человечек! Хочешь, я расскажу о всех пытках, которые мне известны?

— Кажется я знаю большую часть, — хмыкнул Джонрако и нажал на спуск.

Ослепительная вспышка заставила морехода прикрыть глаза, а когда он вновь обрёл возможность смотреть, стены коридора оказались пусты и лишь выжженое пятно указывало место, куда угодил заряд пистолета.

— Чёртово наваждение! — Джонрако покачал головой, — Так я и до утра не доберусь до места…Кстати, а куда я, собственно иду?

Ответа на этот вопрос у него не было. Коридор всё время поворачивал, неизменно поднимаясь вверх и по расчётам Джонрако, он уже должен был оказаться высоко в небе, над крышей Магистразы. В тот момент, когда мореход решил, будто чёртов подъём не кончится никогда, впереди показались двустворчатые металлические двери. Их поверхность покрывала искусная резьба, изображающая птиц и зверей.

Подходы к дверям охранял высокий страж, закованный в тяжёлые доспехи, полностью скрывающие тело. В одной руке охранник сжимал длинное копьё, а в другой — большой квадратный щит, опирающийся о пол. На щите сверкала, стилизованная под луч солнца, буква «М». Даже на значительном расстоянии, разделяющем их, Собболи сумел оценить исполинский рост стража и его богатырское сложение. Едва ли капитан выиграл бы поединок, сойдись они в рукопашную.

Глухое забрало конусного шлема полностью скрывало лицо неизвестного, но Джонрако, казалось, ощущал на себе тяжёлый взор охранника. Поэтому капитан держал оружие наготове, чтобы предупредить возможную атаку. Медленно приближаясь к двери, мореход поднял вверх свободную руку и как можно дружелюбнее, произнёс:

— Привет, приятель. Ты ничего не подумай; я просто ищу кое-кого, — моряк сделал ещё пару шагов и остановился, — Здесь должен был проходить парень. На вид ему — лет двадцать, не больше.

Стражник ничего не ответил и даже не пошевелился, однако давление недружелюбного взора усилилось. Тогда Собболи сделал ещё пару-тройку шагов вперёд.

— Если посторонним здесь нельзя находиться, ты только скажи — я сразу уйду, — недвижный страж уже совсем близко, — А вообще, я просто загляну за дверь, проверю; здесь ли он, лады?

Приблизившись к гиганту вплотную, Джонрако наконец увидел его неподвижные глаза, уставившиеся в одну точку. Глаза мертвеца. Дрожащей рукой капитан откинул забрало шлема и его взору открылась высохшая пергаментная кожа, ввалившиеся глаза и остатки сухих волос. Страж умер и умер уже давным-давно. Рот его оказался приоткрыт в гримасе дикого ужаса, точно перед смертью охраннику явилось нечто, воистину кошмарное.

Джонрако опустил забрало и облегчённо вздохнул. Потом осторожно прикоснулся к дверной ручке, изготовленной в форме крылатого змея, распахнувшего пасть, полную клыков. Потянув дверь на себя, Джонрако не получил никакого результата, точно перед ним оказалась глухая стена. Пожав плечами, капитан толкнул ручку, что привело к неожиданному достижению: огромная двустворчатая дверь растворилась в воздухе и мореход провалился внутрь, растянувшись на гладком полу.

— Похоже, ты всё-таки решил заглянуть на огонёк, — донёсся шелестящий старческий голос, — Весьма опрометчиво с твоей стороны.

— Ну, это мы ещё посмотрим! — проворчал Джонрако, поднимаясь на ноги и направляя оружие на говорящего.

— Думаю, могу поздравить тебя с окончанием путешествия, — теперь надменный смешок.

В этот раз капитан ничего не успел ответить, потому как его опередили.

— Меня привело сюда любопытство, — говорил Хастол, — Хотелось узнать, как сильно ты изменился за прошедшие годы.

Джонрако ничего не понимал: он стоял посреди огромного зала, все стены которого заменяло небо. Причём, судя по всему, помещение находилось на огромной высоте, потому как серые подушки облаков скользили где-то далеко внизу. Огромный шар луны висел почти вровень с зеркальным полом, отражаясь в нём золотой дорожкой. Кроме того, полированное зеркало под ногами оказалось истыкано яркими точками звёзд.

Но не это привлекло внимание гостя в первую очередь. Кроме него здесь находились ещё несколько существ и не все из них были людьми. Посреди площадки высилось массивное кресло, напоминающее престол, где сидел старик в зелёном плаще, скрывающем его тело. Седые волосы перехватывал серебристый обруч, слабо светящийся в полутьме. Глаза на лице, изборожденном морщинами, глядели жёстко, а тонкие губы кривила холодная усмешка.

Кресло окружали странные существа, очень напоминающие каменные изваяния, которые Джонрако часто видел на острове Колонны. Сплющенные головы не имели ни единого признака волосяного покрова, а выпуклые глаза напоминали птичьи. Тонкие мускулистые руки покоились на широкой груди, а на необычайно узкой талии каждого висел изогнутый меч. За спинами тварей виднелись большие сложенные крылья и теперь Собболи понял, что видит бывших хозяев здешних мест — птицекрылов.

— Ну и как, сильно я изменился? — поинтересовался старик, продолжая ухмыляться, — Интересно узнать непредвзятое мнение; зеркала ведь могут лгать.

— Не обманщику жаловаться на ложь зеркал, — прежде, чем Джонрако успел понять, откуда доносится голос Хастола, тот внезапно прошёл сквозь капитана, — Или ты пытаешься отыскать кого-то, лживее себя?

— Если ты явился сюда исключительно для оскорблений, то наш разговор не продлится слишком долго, — сухо отрезал сидящий в кресле, — Поэтому очень рекомендую переходить к сути визита.

В это время капитан никак не мог сообразить, что за чертовщина происходит. Почему на него никто не обращает внимание? Как Хастол сумел пройти сквозь тело Джонрако, точно тот был проклятым призраком? Воздев руки над головой, мореход громогласно воскликнул:

— Что за дурацкие игры, разрази меня гром?!

Ничего не произошло, а присутствующие продолжали вести себя так, словно Собболи тут и близко не было. Старик в кресле барабанил пальцами по подлокотнику и поджав губы следил за приближающимся Хастолом.

— Суть визита? — Черстоли приостановился и на мгновение задумался, — Скажем, прекращение жизни одного зажившегося предателя.

Старик запрокинул голову, разметав седые волосы и принялся хохотать. Внезапно его смех превратился в настоящие громовые раскаты, которые вырвались в ночное небо и начали метаться между звёзд, подобно грозе. Оглушённый Джонрако даже присел, прикрыв уши ладонями. Хастол же почесал затылок и задумчиво сказал, глядя куда то в сторону:

— Неужели, чтобы посмеяться, обязательно прибегать к таким дешёвым фокусам? — странным образом тихий голос парня перекрыл громыхание хохота, — Как по мне, так это недостойно мага твоего уровня. Или великий Цафеш Сомонелли опустился до такой степени?

— Я никогда не изменял своим старым привычкам, — старик прекратил смеяться и подался вперёд, уставившись на собеседника, — Ты забыл? Или…не знал? Магистра до сих пор терзают сомнения, того ли он преследует. Моё личное мнение: ты — ловкий нахальный пройдоха, в чьи руки угодили магические приспособления великих мастеров.

— Поначалу ты обращался ко мне так, словно думал иначе, — заметил Хастол, — Почему же сейчас изменил своё мнение?

В руках у Цафеша появился прозрачный шар, переливающийся всеми цветами радуги. Больше всего он напоминал те эфемерные творения, которые так любят делать дети, опуская соломину в мыльную воду. Довершая сходство, сфера временами изменяла форму, то сплющиваясь в блин, то вытягиваясь, подобно палке.

— Ты сумел преодолеть несколько ловушек, установленных лично мной, а на это способен лишь сильный маг, — пояснил Сомонелли, поглаживая шар, — Но теперь…Я же ещё помню Его, Его облик, повадки, жесты, любимы выражения. Нет и близко ничего нет, напоминающего о Нём. Думаю, ты — всего лишь умелый воришка, укравший древние артефакты. Нет ничего удивительного в том, что магические предметы такой мощи наложили свой отпечаток на похитителя, но сущность изменить так и не смогли. Ты был, есть и останешься мелким человечишкой, как и все остальные смертные.

— Можно подумать, ты — не такой, — усмехнулся Хастол и опустился на пол, скрестив ноги под собой.

— Нам ещё предстоит допросить тебя, — продолжил Цафеш, словно не заметив последней шпильки, — И узнать, как тебе удалось проникнуть в библиотеку Магистра, чтобы выкрасть книги и инструменты. Лично я думаю, что тут дело не обошлось без этих ублюдков с Карта. Они всегда готовы помочь любому мерзавцу, который собирается плюнуть в сторону повелителя. Кроме того, хотелось бы знать, кто ещё практикует Сантри. Нам, с огромным трудом, удалось прекратить распространение дьявольского искусства Выжженного острова и я не допущу, чтобы демоны вновь подняли свои бритые головы. Помимо этого…

— Видимо, моей жизни не достанет, чтобы ответить на все вопросы, которые тебя интересуют, — Хастол демонстративно зевнул, — А время-то уже позднее.

— Думаешь, что продолжишь шутить, когда мои друзья, — Сомонелли повёл рукой, указывая на неподвижных птицекрылов, — займутся подробным исследованием твоего тела? Они просто обожают разделывать на части людей, угодивших к ним в лапы.

— Это очень страшно, — согласился Хастол и ещё раз зевнул, — Мне, очевидно станет так больно, что я потороплюсь выложить все свои тайны и мало того, буду сам предлагать помощь, только бы прекратилась боль? Но перед тем, как пытка начнётся и мой язык полностью развяжется, разреши, я задам пару никчемных вопросов. Всё равно, мой путь окончен и я уже ничем не смогу навредить твоему повелителю.

Пока продолжалась эта странная беседа, Джонрако попытался подойти ближе к центру зала и обнаружил, что упирается в некую прозрачную и упругую преграду. Решив найти в ней прореху, капитан начал ощупывать невидимую ограду, одновременно прислушиваясь к разговору. Мореход не мог понять, о чём толкуют старик с парнем. Кого преследует Магистр? За кого он принимает Хастола?

— Задавай свои вопросы, — великодушно разрешил Цафеш, откидываясь на спинку кресла. Странный пузырь в его руках хлопнул и исчез, — А я уж решу; отвечать на них или нет.

— За кого меня принимает Магистр? — поинтересовался Хастол, словно прислушавшись к недоумевающему Джонрако, — Почему преследует? Кого ты имел в виду, так ни разу и не назвав по имени? Допускаю, что в мои руки попали некоторые магические артефакты, но разве это стоит того, чтобы устраивать такую масштабную облаву? Вам наплевать, что каждая ваша попытка остановить меня приводит к смертям невинных людей?

— Всего-навсего неизбежные издержки столкновения с врагом, — высокомерно отмахнулся чародей, разглядывая шар Луны, — Любой, овладевший Искусством, отлично понимает, что чувства ему придётся оставить за пределами мастерства, дабы они не препятствовали делу. А касательно остальных вопросов…Не криви душой, ты и сам знаешь ответы.

— С чего ты это взял? — удивился Хастол, — Зачем тогда об этом спрашиваю?

На тонких губах чародея появилась язвительная усмешка.

— Ты — хитёр, как самая древняя из змей лжи, — заметил маг, посмеиваясь, — У тебя хватает наглости прикрываться Его образом в одних ситуациях и изображать полное незнание — в других. Поначалу ты попытался запугать меня, демонстрируя кое-какие знания и угрожая смертью. А теперь, когда твой первоначальный план пошёл прахом, пошёл на попятный. Как я и говорил: ты — мелкий жулик, сумевший завладеть некоторыми артефактами.

— Пусть так, — Хастол почесал кончик носа и потупил глаза, точно слова собеседника угодили прямиком в цель, — Но должен сказать, что ты — заблуждаешься. Нет, определённая правда тут есть, но ты и сам не понимаешь, в чём прав.

— В чём? — Сомонелли хохотнул и одёрнул зелёный плащ, отчего на свет появилась массивная золотая цепь, с огромным камнем пурпурного цвета, пульсирующим, как обнажённое сердце, — Я прав во всём! Сегодня я допрошу тебя и получу недостающие ответы. Потом ты укажешь, где хранишь Зеркало Вероятности, Шар Грома и Туманный кубок. Остальные мелочи меня не интересуют.

— Мелочи? — в голосе Хастола слышалось искреннее изумление, — Кажется, твой хозяин не слишком внимательно изучал список похищенного.

— Если Магистр и упустил что-то, — хихикнул Цафеш и провёл по волосам сухой ладошкой с большим перстнем на пальце, — ты мне сам расскажешь. А после того, как допрос окончится и птицекрылы удовлетворят личный интерес, из твоего черепа изготовят шикарный кубок, предназначенный для изысканного вина.

— Ты сам будешь пить из моей головы? — поинтересовался Хастол и его зевок в этот раз оказался гораздо продолжительнее предыдущего, — Или отошлёшь хозяину?

— Магистр порадуется моему дару. Этому дару, — Цафеш повертел пальцами, точно пытался представить тяжесть кубка, — Думаю, он неплохо впишется в его коллекцию вражеских черепов. Самое почётное место, понятное дело, не обещаю. Сам понимаешь, враг ты был — так себе.

— Зачем тогда было выволакивать на белый свет Тварь? — Хастол, казалось просто бормочет под нос, рассматривая ногти.

Однако это тихое замечание вынудило чародея вылететь из кресла, подобно заряду из пращи. Сухопарая фигура, чем-то похожая на огородного нетопыря, сделала несколько шагов вперёд и ветер, ворвавшийся под своды зала, поднял полы одеяния волшебника, превратив их в подобие крыльев. Глаза Цафеша сверкали, а губы раздвинулись выпустив наружу мелкие острые зубы.

— Что?! — прошипел он, нависая над парнем, — Что ты сказал?!

— Думаю, ты и сам отлично всё слышал, — тот пожал плечами, не обращая внимание на руки чародея, угрожающе протянутые в его сторону.

Джонрако временно прекратил поиски выхода и уставился на парочку собеседников. Пистолет в руке капитана оказался направлен на Цафеша, хоть мореход и сомневался, что его оружие способно поразить волшебника. В то же время некая вещь всё время смущала Собболи, сбивая с толку неуловимым сходством с…Чем? Да вот же, чёрт побери! Перстень на руке Цафеша один в один походил на такой же, какой ему предлагали в дар, во время последнего сновидения. Стало быть, именно Соммонелли всё это время являлся мореходу в кошмарах!

— Так ты знаешь о Твари! — просипел Цафеш, темнея лицом, — Отвечай, что тебе известно! Картские ублюдки давно охотятся за любой информацией о ней и не один лесной брат сложил голову, пытаясь докопаться до правды.

— Само существование этой…штуки возмущает мироздание, — совсем тихо сказал Хастол, — И все, впустившие её, когда-когда-нибудьответят за своё безрассудство.

— Чепуха! — отмахнулся Сомонелли с презрительным выражением лица, — И не тебе, жалкому мошеннику, попрекать нас этим. Понимаешь ли ты, тупой недоумок, что в этом акте мы уподобились самому Создателю и даже превзошли его!

— Вы стремились подражать тому, кого так ненавидели? — в голосе Хастола скользнула нотка удивления, — Но даже в этом потерпели неудачу. Целью Творца было созидание всего сущего и живого, а единственное, сотворённое, как вы утверждаете, существо, предназначалось для разрушения и смерти.

— Разрушение, — Цафеш покатал слово во рту, — Оборотная сторона созидания. Наша Тварь оказалась силой, которой не смог противостоять сам Создатель. Даже ткань мира не выдерживает её тяжкой поступи, превращаясь в ничто!

— Когда люди расступаются, пропуская повозку дерьмовоза, это вовсе не означает, что они признают за ней сверхъестественную силу, — вздохнул Черстоли, — А ведь такой воз вполне способен насмерть раздавить человека. Особенно, если он стоит спиной, не замечая опасности.

— Схватка происходила на равных! — повысил голос чародей и эхо подхватило его голос, превратив в гром, — Сила, против силы; хитрость, против хитрости.

— Ну да, такая же правда, как и то, что честнее лжеца нет никого на свете, — покивал головой Хастол, внимательно всматриваясь в бледное, от гнева, лицо волшебника, — Или ты уже успел сам себе внушить, что так и было? Это вполне возможно. Обмануть всех и себя, в том числе. А вот любопытно, лжёшь ли ты своему хозяину, или твой язык слишком занят вылизыванием его…обуви?

Не было никакого сомнения в том, что Цафеш достиг крайней степени бешенства: тощее лицо стало белее мела, а горящие глаза налились тёмной кровью. Камень на золотой цепи пульсировал так быстро, что болели глаза. Джонрако не мог понять, зачем его пассажир провоцирует врага, находясь в явно проигрышном положении. Птицекрылы выглядели достаточно грозными противниками и всё мастерство Хастола не помогло бы ему в сражении с таким количеством сильных воинов, да ещё и противоборствуя могучему чародею.

Сомонелли взялся рукой за пульсирующий камень и сквозь бледную кожу проступило розовое сияние. Веки волшебника опустились и костлявая физиономия приняла умиротворённое выражение. Успокоившись, маг повернулся и неспешным шагом вернулся в своё кресло. Откинувшись на спинку, старик тихо прошелестел:

— Начинайте пытку. Я желаю видеть весь процесс, до самого последнего мгновения и если эта тварь сдохнет чересчур быстро — расторгну наше соглашение. В ваших интересах продлить удовольствие.

Только после этого на восковой коже лица проступил слабый румянец, а глаза приоткрылись, в ожидании сладостного зрелища.

Ничего не происходило. Птицекрылы, стоявшие вокруг кресла, продолжали хранить неподвижность, а Хастол так же спокойно сидел на полу, рассматривая отражения звёзд в зеркальной поверхности. Джонрако маялся от непонимания: начать ему уже палить из пистолета или всё же обождать.

Чародей вздёрнул косматые брови и его лицо отразило царственное недоумение. Мгновения следовали за мгновениями, время уходило, а расположение фигур на доске неведомой игры и не думало меняться. Налившись багровым цветом, волшебник вскочил и сжав кулаки, завопил, что есть мочи:

— Почему вы не выполняете своего обещания?! Я прикажу выпороть всех, на глазах у Гнезда! Я обещаю подрезать и обжечь крылья каждого ослушника, так чтобы он уже никогда не смог полететь!

— Замолчи! — повелительно свистнул самый рослый, из птицекрылов и поднял руку с алыми перепонками между пальцев, — Голова пухнет от твоих непрерывных воплей и дурацких угроз. Никогда не любил людей, в особенности таких, как ты.

Пока онемевший, от неожиданности, маг безмолвно открывал и закрывал рот, птицекрыл подошёл к Хастолу и остановился. Парень встал и протянул клочок древней материи, на которой давным-давно вышили некий замысловатый знак. Крылатое существо осторожно приняло лоскут и внимательно изучило рисунок на ткани.

— Нас предупредили, что эмиссар может проследовать через наш остров, — свистнул птицекрыл, возвращая кусок материи владельцу, — И мы готовились к встрече. Однажды мы допустили грандиозную трагическую ошибку, когда доверились Магистру. Больше этого не повторится.

Другие птицекрылы точно дожидались именно этой фразы. Не успел их предводитель закончить, а крылатые фигуры пришли в движение, разом окружив кресло, куда опустился обескураженный Цафеш. В когтистых пальцах во мгновение ока появились клинки, направленные в горло волшебника. И лишь когда оружие коснулось пергаментной кожи, чародей нашёл в себе силы прохрипеть:

— Что вы творите, мерзавцы?! — это походило на карканье старого больного ворона, — вы хоть понимаете, с кем имеете дело? Да хозяин обратит остатки ваших Гнездовий в пыль! От вас и следа…

— Заткнись, — оборвал его предводитель крылатых воинов, — Иначе я отдам приказ убить тебя до наступления срока.

— Магистр, — не унимался Цафеш, но его голос больше напоминал писк испуганной мыши.

— Твой повелитель много обещает, но быстро забывает обещанное, — птицекрыл оскалил острые зубы в недоброй ухмылке, — Думаешь, наш народ забыл, что он обещал, когда подговаривал атаковать летающий замок? Власть над миром — вот так. И как вышло? Мы держались до конца и в момент опасности оказались один на один с превосходящим противником. В тот чёрный день нас практически стёрли с лика мира, уничтожили цвет народа! Когда Магистр пришёл к власти, мы надеялись, что он вспомнит про своих былых союзников и вознаградит за верность и стойкость. И что? Насмешки и издевательства — вот, что мы получили, когда попытались напомнить о тех событиях. А потом твой хозяин испепелил наших посланцев, обвинив их в неподобающем почтении, но этого ему оказалось мало и он позволил вонючим блохастым ворам устроить колонию на нашем, Нашем, острове! Этого унижения мы не простим ему никогда. Так что ты там говорил о наших обещаниях, человек?

Цафеш лишь молча пожирал птицекрыла глазами, да пытался дотянуться до камня, висящего на груди. Однако клинки крылатых воинов опустились на предплечья мага, обездвижив конечности. Лишённый возможности колдовать, чародей оказался бессилен.

— Цафеш. — проникновенно сказал Хастол и притворно вздохнул, — Будь на твоём месте кто-то другой, я бы ему от души посочувствовал. Уж мне то хорошо известно, какие формы может принимать ярость птицекрылов. Причём не та мгновенная злоба, когда они рвут врага на части, а именно многолетняя выдержанная холодная ненависть.

— Не радуйся, — прошипел чародей, внешне смирившийся с поражением, — Всё равно тебе не удастся осуществить задуманное.

— Но ты об этом уже не узнаешь, — парировал Черстоли, — Поэтому, отправляйся в ад с неспокойной душой.

— Хорошо же! Но я дождусь тебя, — хмыкнул маг, — И мне кажется, ждать осталось недолго.

— Какой же ты глупец, — тихо сказал парень и в его голосе мелькнуло нечто такое, отчего Джонрако стало не по себе, — Я и так всё время нахожусь в преисподней, на которую меня обрёк твой хозяин.

— Мы можем приступать? — деловито осведомился предводитель птицекрылов и достал длинный кинжал с клинком замысловатой формы, — Все мы с нетерпением ожидаем момента, когда можно будет содрать шкуру с этого двуногого пса и сделать парадный пузырь.

— Ещё, кое что, — едва слышно пробормотал Хастол и подошёл вплотную к чародею, яростно скрипящему зубами, — необходимо забрать у моего старого приятеля кое что, ему не принадлежащее.

С этими словами парень сорвал пульсирующий камень, полыхнувший жёлтым и спрятал его под плащ. После этого Хастол снял с пальца чародея перстень и отправил следом за камнем. Цафеш попытался что-то сказать, но предводитель крылатых существ сунул в приоткрытый рот свой странный кинжал и ухватил волшебника за язык.

— Давно я мечтал об этом, — провозгласил птицекрыл и повернув клинок, отсёк блестящую, от слюны, плоть, — И больше — ни слова!

Цафеш громко замычал и потоки крови хлынули на его подбородок.

— Немедленно прижгите рану, — скомандовал птицекрыл, — Иначе старикашка истечёт кровью, до того, как мы начнём получать удовольствие.

Хастол последний раз посмотрел в глаза, выпученные от боли и завернулся в плащ. Потом надвинул на лицо капюшон и направился прямиком к тому месту, где стоял Джонрако. Капитан посторонился: всё-таки неприятно, когда кто-то проходит сквозь тебя; пусть ты этого и не ощущаешь. Однако Черстоли остановился перед моряком и очень тихо сказал:

— Много непонятного, уважаемый капитан? — парень пожал плечами, — Таков удел тех, кто проникает тайно, никем не приглашённый. Со временем туман рассеется. Как этот сон.

Рука парня поднялась и толкнула Собболи в грудь. Получив совершенно материальный тычок, Джонрако утратил равновесие и попытался ухватиться рукой за ближайшую стену. Однако его пальцы не ощутили твёрдой поверхности, словно сам мореход превратился в призрака. Впрочем, падение происходило так медленно, как это может быть лишь во сне.

Что-то коснулось лица Джонрако и в следующий миг его руки зарылись в кучу сухих опавших листьев. Голова казалась такой тяжёлой, словно в неё налили свинца и тянула к земле, точно якорь. С огромным трудом приняв подобающее человеку положение, мореход обнаружил в бороде огромное количество колючек и тихо шипя, принялся их выбирать. Одновременно моряк пытался сообразить, какого дьявола происходит. Ко всему прочему, было совершенно непонятно, как пистолет, который он всё это время не выпускал из рук, оказался во внутреннем кармане куртки.

Покончив с колючками, Собболи поднялся на ноги и обнаружил перед собой тёмную черепаху Магистразы. Ни зловещего сияния, ни тайной тропинки — ничего.

— Что за ерунда? — пробормотал капитан, — Приснилось, или как?

За спиной послышался тихий шорох и моряк мгновенно обернулся. Кто-то, маленького роста, проворно удирал прочь, но густые заросли колючего кустарника препятствовали дальнейшему продвижению незнакомца. Джонрако прыгнул вперёд и схватив беглеца, потащил к себе. Неизвестный оказался человеком, да ещё и каким! Потрясённый Собболи рассматривал собственного кока. Толстяк перестал сопротивляться и обмяк, покорившись судьбе. Но капитана ожидала ещё одна неожиданность; в пальцах повара блеснул острый нож.

— А ну брось! — рявкнул мореход и хлопнул кока по ладони, вынудив взвизгнуть и обронить оружие, — Совсем спятил? Какого дьявола ты тут делаешь?

— За травкой, — проныл повар, поглаживая ушибленную конечность, — Мне рассказали, что тут растёт травка, которую хорошо добавлять в жаркое. От неё мясо становится нежным и приобретает привкус…

— Думаешь, сейчас самое время обсудить рецепты твоих блюд? — взревел Джонрако и отпустил кока, позволив тому расположиться на пятой точке, — Такое ощущение, что все решили свести меня с ума! Мой собственный кок шляется по ночному лесу с ножом в руке! За травкой! — передразнил он дребезжащий дискант Санорени, — Ты хоть понимаешь, толстая жопа, что тебе запросто засунут твой нож в…Горло, в конце концов, перережут. Причём сделают это, те же доброхоты, которые отправили сюда, за приправой. Тебя же направили сюда эти лохматые уроды?

— Один, — усердно закивал Санорени и громко всхлипнул, — Одноглазый. Я его покормил, а он пообещал открыть секрет, где растёт самая вкусная травка на острове.

— Около Магистразы! — Джонрако покачал головой, — Где же ещё! Хорошо же он отплатил, за твоё усердие и жалость. Так что, ноги в руки и — дуй на корабль! Нож не забудь, может ещё пригодится, обрежешь хвост одноглазому засранцу.

Санорени согласно кивнул и подобрав нож, со всех ног, бросился прочь. Когда в свете луны последний раз мелькнул необъятный зад повара, капитан тяжело вздохнул, покачал головой и пошёл в противоположную сторону, надеясь, что оставшийся путь не таит более никаких приключений.

Однако не успел моряк пройти и пары десятков шагов, как подошва его сапога скользнула по влажной почве. Не сумев удержать равновесия, Джонрако обрушился на спину, да так неудачно, что приложился затылком о какой-то корень, некстати оказавшийся на пути его головы. В глазах Собболи полыхнуло ослепительно пламя, тотчас сменившееся непроглядной тьмой беспамятства.

Продолжалось забвение недолго и мореход тотчас вскочил на ноги, обнаружив…

Что находится в той самой комнате, куда его уложил на ночлег гостеприимный Иварод. В окно уже проникли первые лучи утреннего солнца, золотящие кожу лица спящей Шании. Нога девушки совсем обнажилась, так что капитан имел возможность наблюдать соблазнительную конечность от пятки до бедра.

Но если прежде это зрелище надолго привлекло бы внимание морехода, то сейчас он лишь скользнул взглядом по своей пассажирке и вновь уставился в окно. Потом ощупал затылок, где должна была располагаться огромная шишка. Ничего, кроме спутанных волос, крайне нуждающихся в стрижке. Собболи хлопнул ладонью по груди и обнаружил пистолет на своём месте. На одежде — ни единого следа ночных похождений, а сапоги так и вовсе стояли около кровати, куда Джонрако бросил их, перед тем, как завалиться спать.

— Вот это сон! — проворчал капитан, покачав головой, — Готов отдать свою бороду, что дело тут нечисто.

Звук его голоса разбудил Шанию и девушка, позёвывая, привстала на кровати, уставившись на озадаченного Джонрако.

ГЛАВА 19. НОВЫЙ ПАССАЖИР

— Я не совсем уверена, — и в голосе Шании действительно звучала определённая неуверенность, когда она торопливо шагала за угрюмым Джонрако по лесной дорожке, — Но мне кажется, что с хозяином стоило бы попрощаться.

— Слишком много чести для какой-то блохастой твари, — проворчал капитан, изучая спину Хастола, которая мелькала в зарослях, далеко впереди, — И ты сама видела: я стучал в его дверь, но говнюк не соблаговолил даже гавкнуть в ответ. Бездельник отсыпается, после вчерашней попойки.

— Голова действительно очень болит, — пожаловалась девушка, прикладывая пальцы к вискам, — И немного мутит. Первый раз ощущаю себя так нехорошо — А вот ему — хоть бы что! — буркнул капитан, указывая на второго пассажира, — Словно вчера, пока мы пили вино, он просто дышал воздухом. Надо бы спросить, может ему известен какой секрет. Ох, как бы мне пригодилось это, пропади пропадом печень! Так-то оно ничего, но временами очень трудно понять: то ли меня штормит, то ли корабль вот-вот отправится на дно.

— Надо бы остановиться и передохнуть, — лицо Шании приобрело зеленоватый оттенок, — Такая духота!

— На шхуне можешь отлежать все бока, — любезно разрешил Собболи, внутренне крайне сочувствуя спутнице, но виду так и не показал, — А сейчас — нет. Разрази меня гром, если я задержусь в этой смрадной псарне хотя бы до полудня.

Однако остановку они всё же сделали. Когда тропинка показала очередной поворот, путники обнаружили неподвижного Хастола рядом с изваянием крылатого демона. Парень внимательно рассматривал купол Магистразы и задумчиво почёсывал кончик носа. Черстоли повернулся к парочке и поинтересовался у капитана:

— Как вы думаете, возможно нам стоит наведаться к этой загадочной постройке? — юноша покрутил кистью в воздухе, словно подбирал подходящие слова, — В качестве экскурсии, что ли. Возможно судьба окажется благосклонна и мы сумеем отыскать древние книги. Думаю, вы не откажетесь пополнить свою коллекцию парой редких экземпляров.

— Иварод говорил, что постройка наполнена смертоносными ловушками, — заметила Шания, которой остановка явно пошла на пользу, — Стоят ли даже самые ценные книги человеческой жизни?

Джонрако, который несколько опешил, услыхав предложение парня, теперь прищурился, разглядывая Хастола. Капитан до сих пор не мог понять, привиделись ли ему события прошлой ночи или он в самом деле бродил по тёмному лесу и наблюдал за словесной дуэлью в жуткой Магистразе. Так что, идея Черстоли — ловкий трюк, попытка сбить нечаянного свидетеля с толку? Ничего не решив, Собболи отрицательно покачал головой.

— Что-то у меня нет ни малейшего желания заниматься подобной ерундой, — проворчал моряк и хрипло хмыкнул, — Слишком свежи чёртовы воспоминания, как мы, с Далином, точно два хряка, перерывали землю в поисках мифического ожерелья. Не испытываю ни малейшего желания повторять тот фокус. Два раза с одного трапа я не падаю, разрази меня гром!

— Ну, нет — так нет, — спокойно согласился Хастол и тут же устремился вперёд, — Тогда нет ни малейшей причины задерживаться на этом островке.

Шания открыла рот, от удивления и хлопала ресницами, глядя то вслед парню, то на Джонрако, который пытался развязать затянувшийся узел на кисете.

— Что-то я не пойму, — сказала девушка, в конце концов, — Сначала он рвётся на этот остров, хоть и не объясняет причин. Теперь торопится уехать, но ведь мы ничего здесь не сделали, если не считать вчерашней попойки! Такое ощущение, будто мне рассказали какой-то анекдот, забыв про финальную фразу. Вам-то понятно, капитан?

— Может быть, может быть, — пробормотал Джонрако, крепко сжимая зубами трубку и выпустил струйку дыма, — Возможно я расскажу всю соль этой истории, но чуть позже. Если сам разберусь в ней. Но, чтобы я сдох, если мы не поторопимся, посудина проторчит тут до полудня.

Отбросив на время все сомнения и вопросы, Собболи решительно пошёл вперёд, увлекая Шанию за собой. Магистраза, жуткое строение, полное древних тайн и смертельных ловушек, осталось за спиной, исчезнув среди пышной растительности, тронутой рукой подступающей осени. Признаки зрелости года ощущались во всём: и в жухнущей траве и в пёстром ковре из листьев, устилающих землю и в порывах ветра, ещё недавно тёплого, а теперь — несущего холодок.

На берегу творилось нечто невообразимое. Огромная свора, напоминающая пёстрый ковёр великана, забывшего свою вещь после купания, не ушла ночевать вглубь острова, а осталась у приставшего корабля. Каждого пришедшего пса терзало одно невыносимое желание: проникнуть на борт и разжиться хоть чем-нибудь, что можно сожрать, напялить на себя или поставить на кон в игре.

Большинство собак, измученных бесплодными ночными вылазками, спали беспокойным сном, который сопровождался поскуливанием, тихим подвыванием и подёргиванием конечностями. Под деревьями продолжали бодрствовать самые терпеливые из проходимцев, которые играли в свои странные игры, не забывая лениво посматривать в сторону вахты; не думают ли матросы покинуть пост.

Но часовые, которых боцман не забывал менять, на протяжении всей ночи, не торопились покидать пост, внимательно вглядываясь в собачий лагерь на пристани. Увидев капитана, вынырнувшего из лесных глубин, один матрос тут же издал радостный возглас, а остальные поддержали товарища. Как заметил Джонрако, палатки, установленные с вечера, уже исчезли, стало быть, вся команда вернулась на борт и готовит корабль к отходу.

Хастол, тем временем, крайне осторожно пробирался к трапу, терпеливо переступая через храпящие тушки, даже во сне пытающиеся вцепиться в человеческую ногу. Намеревались ли они просто укусить, либо пытались проникнуть в карман — оставалось загадкой.

— Сейчас я оттопчу чьи-то уши, — резюмировал капитан, обозревая собачий ковёр, в напрасной попытке отыскать брод, — Ну и хрен с этими волосатыми придурками, чтоб им облысеть! Я их сюда не приглашал. Пошли.

— Я даже не знаю, — неуверенно пробормотала Шания, пытаясь поднять юбку, — Получится у меня или нет…

— Разрази меня гром! — Джонрако подхватил взвизгнувшую девушку и невзирая на слабое сопротивление пошёл вперёд, — Стану я ещё ждать! Сиди тихо, а не то сброшу вниз.

— Как вы можете так поступать! — возмущалась пунцовая, от смущения, Шания, — Да ещё и на глазах у всей команды! Что они подумают?

— Это — их дело, — отрезал Собболи, — Главное, чтобы потом держали языки за зубами.

Шагал моряк вовсе не так осторожно, как предшественник, поэтому многие псы пробуждались от того, что сапоги капитана наступали им на хвосты и (как и было обещано) на уши. Однако попытки возмутиться тут же прерывались мощным рёвом морехода, в котором звучало обещание ещё и отпустить пинка каждому болтливому ловцу блох, если тот ещё раз откроет пасть. Начавшийся гвалт очень быстро пробудил даже тех, кто спал, придавленный телами соседей.

— Чтоб я молнию проглотил! — рычал Джонрако, преодолевая последние препоны и поддавая сапогом под лохматый зад какого-то нахала, пытавшегося цапнуть ногу девушки, — Поклацай мне! Сейчас вообще велю выкатить пушки и шандарахнуть по берегу! Посмотрю, как вам весело станет с подпаленными шкурками.

— Вы же не серьёзно, капитан? — испуганно шепнула Шания в ухо морехода, — Они ведь не заслужили такого.

— Да шучу я, шучу, — проворчал моряк и скорчил жуткую физиономию, в ответ на пространное замечание четвероногого болтуна о неуклюжих двуногих с тупыми мордами, — На себя посмотри, урод шерстистый! Вот же распроклятые засранцы!

В конце концов мытарства путников завершились и они выбрались на открытое место, охраняемое вахтенными матросами, прутья в руках которых недвусмысленно намекали на последствия нарушения невидимой границы. Джонрако продолжал шагать вперёд, удерживая Шанию на руках, точно позабыл про свой деликатный груз. Матросы, следившие за приближающимся начальником, бросали на него, наполовину — завистливые, наполовину — одобрительные взгляды.

— Может у вас возникло желание поставить меня на землю? — поинтересовалась девушка, постаравшись добавить изрядную долю иронии в свои слова, — Пока я не разучилась передвигаться самостоятельно. Огромное спасибо за оказанную помощь. Честное слово, мне было крайне приятно.

С тихим вздохом Джонрако поставил Шанию на землю и сказал, скрывая усмешку:

— Чёрт побери! Такая тощая, а руки, всё-таки, устают.

— Представляете, капитан, что было бы, если бы у вас на руках оказалась одна из тех толстушек, до которых вы так падки? — парировала Шания, — Благодарите судьбу за такой тощий груз.

Кто-то из команды, внимательно слушавшей перепалку капитана с пассажиркой, вздумал хихикнуть, но тут же поймал грозный взгляд Собболи и растворился в толпе собратьев. Остальные старательно сохраняли серьёзные выражения лиц, зная, как быстро приходит в ярость их начальник.

— Капитан, — заметил Хастол, успевший подняться на борт раньше попутчиков, — Как мне кажется, вы собирались отправляться прочь без всяких промедлений? Если у вас не возникли новые планы…

Громко крякнув, капитан легко взбежал по сходням, оглянувшись на Шанию, которая неспешно поднималась на корабль. Девушка сделала вид, будто не заметила этого взгляда, а всё её внимание поглощено зрелищем океана.

Картина действительно впечатляла. Лесные заросли подступали почти к самому берегу острова, отражаясь в зеленоватых валах волн, медленно катящихся к земле. Над водой неспешно поднимался жёлтый шар светила, касаясь пылающим краем золотистой дорожки, точно делящей Намирдан на две половины. Где-то далеко, почти у самого горизонта, брела отара белых облаков, ведомая чёрной тучкой, напоминающей человеческий череп.

Глаза Шании разом охватили всю эту картину, а потом внимание девушки вернулось на корабль. Джонрако уже отдавал приказы взъерошенному Далину, потирающему поясницу, одновременно распекая пунцового юнгу и бросая короткие реплики Хастолу. Парень молча кивал и загадочно улыбался, точно припоминал старую шутку.

Матросы, тем временем, приводили в порядок такелаж и складывали в трюм тюки с разобранными палатками. За их действиями внимательно следил огромный чёрный ворон, неспешно бредущий по брусу фальшборта. А уж за тёмной птицей вёл наблюдение кок, который подбрасывал в руке поварёшку так, словно намеревался огреть пернатое по голове. Чем ему не угодил ворон, оставалось загадкой.

Пока девушка всматривалась в эту картину, ноги доставили её на борт и Шания легко спрыгнула на покачивающуюся палубу. Следом тотчас взбежали вахтенные и принялись поднимать сходни. Очевидно Морской Чёрт был полностью готов к отплытию.

— Отдать концы! — рявкнул Далин и матросы без промедления бросились исполнять приказ, — Шевелитесь, куски акульего жира! Смотрите, чтобы ни одна лохматая сволочь не проникла на борт!

Не успел он закончить фразу, как оглушительный визг возвестил о нахождении непрошеного гостя. Чьё-то лохматое тельце мелькнуло в воздухе и верещащий пёс врезался в ораву собратьев. Тем временем, в задних рядах мохнатой толпы происходило нечто непонятное. Там кто-то громко выл и под звуки ударов доносились возгласы: «Разойдись! Дай дорогу! Остановите корабль!»

Последнее, впрочем, казалось делом трудноосуществимым: полоса воды, между бортом шхуны и берегом, становилась шире с каждым мгновением. К тому времени, как четверо огромных чёрных псов, разбросав мелких собратьев, выбрались на пристань, корабль успел повернуться кормой к берегу и подняв паруса, устремился прочь от острова.

— Очень напоминают телохранителей Иварода, — задумчиво произнесла Шания, глядя на четвёрку, явно пребывающую в отчаянии, — Что это с ними? Словно ищут потерянное…

— Действительно, похоже, — тут же согласился Хастол, но в его голосе девушке послышалась насмешка, — И что же они могли потерять?

Капитан почуял неладное в словах парня и уставился на него. «Морской чёрт» бойко шёл по ветру под всеми парусами, команда чётко исполняла каждый приказ боцмана, но у капитана внезапно возникло ощущение падения в пропасть, какое приключается на границе сна и яви. Такое иногда бывало, когда ожидались неприятности и обычно чутьё не подводило морехода.

И вновь интуиция не обманула своего хозяина. Не успел Джонрако направиться к нактоузу, чтобы свериться с компасом, как на шканцы буквально взлетел взъерошенный матрос в изорванной куртке, украшенной разноцветными драконами и отрапортовал, разом поставив капитана в тупик.

— Прошу прощения за задержку, — матрос шмыгнул расплющенным носом, — Пока парус поставили, то-сё…В общем, груз доставили в целости и сохранности. Несли крайне бережно и осторожно, как вы приказали.

— Груз? — пробормотал озадаченный Собболи, ощущая, как у него внутри всё холодеет, — Доставили? Я приказал?

— Вы приказали, — подтвердил матрос и ещё раз потянул лепёшкой носа, — Теперь груз пробудился и требует, чтобы его выпустили и покормили. Как поступим дальше?

— Груз требует? — осипшим голосом пробормотал Джонрако и в поисках поддержки посмотрел на Шанию. Однако девушка лишь пожала плечами и тихо хихикнула. Перехватив спокойный уверенный взгляд Хастола, мореход заподозрил, что уж один человек на корабле точно знает, какая чертовщина происходит.

— Как может чёртов груз чего-то требовать? — почти простонал капитан, пытаясь бросить якорь благоразумия в обезумевшем море.

— Этот — может! — загоготал матрос, — Стоило ему проснуться и рот практически не закрывается. Так что, выпускаем?

— Тащи эту хрень на мостик, — скомандовал капитан, — Быстрее! Нет, стой. Кто, ты говоришь, дал приказ доставить груз на Чертяку?

— Вы, капитан, — изумлённо ответил матрос и потёр нос, — Сегодня ночью растолкали меня и Замуса, потом велели топать за вами в лес, а там — вручили чёртов мешок и приказали очень бережно тащить его на борт.

— А потом? — очень тихо спросил Джонрако, встряхивая головой, словно это могло помочь встать мозгам на место, — Что я сделал потом?

— Пошли обратно в лес, — матрос подозрительно посмотрел на своего начальника и было видно, что думает он очень нехорошие мысли, — Мешок мы принесли и заперли в кладовой. Так что, тащить сюда?

— Валяй, — Джонрако оперся локтями о борт и тупо уставился в океан, словно пытался отыскать в зелёной воде утраченные воспоминания. Однако океанские волны отразили только его обескураженную физиономию.

— Что, капитан? — ехидно осведомилась Шания, внимательно слушавшая беседу морехода с подчинённым, — Начались досадные провалы в памяти? Последствия весёлой ночки?

— Такое случается, время от времени, — глубокомысленно заметил Хастол, но в его словах, как хищник в высокой траве, притаилась насмешка, — Снохождение или сомнамбулизм. Кстати, ваш любимый Сердар, в сочинении «О характере человека» упоминает это заболевание. В вашем роду не было предпосылок к…

— Нет! — рявкнул Джонрако, взбешённый, как колкостями Шании, так и ехидным участием Хастола, — Происходит чёртова ерунда! Но, разрази меня гром, я ещё выведу проклятых шутников на чистую воду и тогда они позавидуют покойникам. Сейчас мне покажут этот груз, я допрошу его и…

Слова застряли в густой капитанской бороде, когда он увидел, кого именно вывели матросы на палубу. В этот миг в голове Джонрако вертелись тысячи чертей, раскаты грома и прочие вещи, которые он частенько призывал в моменты крайнего бешенства. Только сейчас все проклятья оставались внутри, не в силах прервать молчание, поразившее капитана. Но их вполне мог произнести кто-то другой.

— Да чтоб тебя разорвало на тысячи маленьких ублюдочных человечков, засранец! — вопил Иварод, подпрыгивая меж двух дюжих матросов и пытаясь вырваться из их мощной хватки, — Это и есть человеческая благодарность за гостеприимство, да? Так в следующий раз я напою тебя отваром ледицы и пусть тебя скрутит в бараний рог, гад!

Пёс подошёл ближе и две пары глаз встретились: извергающие ненависть и бешенство с растерянными и непонимающими; собачьи и человеческие; глаза Иварода и глаза Джонрако. Ошеломлённый появлением «груза» капитан долго вообще не мог сказать ни слова, а пса так распирали ругательства, что он вообще забыл, как говорить по-человечески и перешёл на тявканье.

— Откуда ты тут взялся? — наконец сумел выдавить мореход и дрожащими руками принялся распаливать трубку, намереваясь успокоить расшалившиеся нервы.

— Откуда?! — вопль пса перешёл в неистовый вой, заставивший всю команду подпрыгнуть, от неожиданности, — Откуда, мать бы твою так?! Я спокойно лежу на своём любимом половичке. Отдыхаю после трудного дня, размышляю о превратностях судьбы, чёрт бы её побрал!

Все молча внимали псу, пританцовывающему на всех лапах. Особенно внимательно слушал Хастол и на его лице отражалось искреннее участие.

— И вдруг, в самый разгар моих размышлений, я слышу чьи-то осторожные шаги. Будь я проклят, если заподозрил нечто неладное; мало ли какому двуногому остолопу вздумается шляться по дому среди ночи, в поисках двери наружу. Шаги всё ближе, значит остолоп не обнаружил выхода и решил спросить у меня. Однако, вместо вежливого вопроса — удар по башке. Очнулся я в каком-то грязном мешке на борту твоей распроклятой посудины! Это как, шутка? Джонри, ты же знаешь, я такой ерунды не прощаю! Немедленно выпустите меня на берег, а ты, бородатая скотина, знай: ступишь на остров — тебе конец!

Шания хотела было что-то сказать, но Джонрако лишь покачал головой и аккуратно ухватив Иварода за загривок, повернул голову пса в сторону удаляющегося острова. Должно быть до этого гнев настолько застилал сознание взбешённой собаки, что она полностью игнорировала окружающее. Теперь же, взгляд Ивы скользнул по океанской глади, остановился на тёмном пятнышке удаляющейся земли, на всякий случай переместился к противоположному борту и вновь вернулся к пристанищу, которое его вынудили покинуть.

Собака долго смотрела на утраченный дом, а потом из её пасти вырвался короткий, то ли всхлип, то ли вой. Покачивая тяжёлой головой, пёс печально посмотрел на капитана и тихо сказал:

— Прости, дружище. Теперь я понимаю, насколько оказался неправ, обвиняя тебя. — в словах Ивы внезапно прорвалось настоящее отчаяние, словно он утратил не только жилище, но и саму прошлую жизнь, — Нельзя сказать, будто я не предвидел такого поворота событий, но одно — предвидеть, другое — избежать…

С этими словами он подошёл к борту и сел, грустно разглядывая валы, бегущие за кормой. Иногда пёс поднимал голову, словно пытался рассмотреть остров Колонны, почти растворившийся в синеве вод.

— Интересно, что всё это может означать? — пробормотал Хастол, рассматривая собаку так, словно увидел её первый раз в жизни, — Происходит нечто непонятное. Я конечно слышал, как люди во сне проделывают весьма сложные манипуляции, но такое…

— Разрази тебя гром, ты по-прежнему считаешь…

Хастол поморщился и поднял руку.

— Капитан, я как раз весьма сомневаюсь, что вы участвовали во всём этом вообще. Беру свои слова обратно и прошу прощения за неуместную иронию.

— Так что же произошло, в таком случае? — осведомилась нахмурившаяся Шания, — Ведь это — натуральная мистика! Хотите сказать, что это — работа какого-то чародея?

— Да нет же. Мы гостили на острове Колонны — средоточии старых сил и обители древних существ. Не удивлюсь, если выяснится, что подземелья острова сохранили выживших Тенелеких — существ, способных изменять свой облик. Они, как раз, способны на такие вещи. Но зачем им потребовалось притаскивать Иварода на корабль?..

— Ива — бывший шпион, — кусая губы, заметил Собболи, тоже пришедший к неким выводам, — И эта чёртова тварь вполне способна разработать такую хитрую комбинацию. Одним ударом он убивает несколько крыс: проникает на корабль, выдаёт себя за невинную жертву и сбивает нас с толку, вынуждая искать правду там, где её и нет. Никогда не доверял лохматой сволочи, ведь при всей своей ненависти к Магистру, Иварод вполне может работать и на него.

Последние слова предназначались Хастолу, но парень только пожал плечами. В этот момент объект их обсуждения повернул голову и вызывающе сказал:

— Ну я, по крайней мере надеюсь, что сюда меня притащили не для того, чтобы заморить голодом?

ГЛАВА 20. КАРТ

Господин почтенный мэр столичного города Ченса непрерывно ёрзал на своём кресле, всеми силами пытаясь избежать взгляда Магистра. С той же целью он постоянно складывал и расстилал огромный золотистый платок, предназначенный для вытирания пота с благородного чела. После, господин Либениум ронял кусок ткани на стопку важных документов с расплывшимися печатями, поднимал его, пытался спрятать и вновь доставал. На время позабыв про тряпицу, мэр принимался перебирать бумаги пухлыми пальцами, отягощёнными массивными перстнями.

Руки чиновника тряслись так, словно он накануне изрядно злоупотребил спиртными напитками и теперь страдал от невоздержанности. На самом же деле господин Либениум вовсе не употреблял крепкого спиртного, не курил, чурался публичных женщин и старался избегать иных вредных привычек, способных навредить здоровью и карьере. Трепет в руках объяснялся исключительно диким страхом перед собеседником. Каждый визит к Магистру вынуждал господина Либениума принимать успокоительные капли до и после аудиенции.

Была бы малейшая возможность избежать посещения чародея и мэр тут же вцепился бы в неё, как пиявка в добычу. Единственным вариантом было — сказаться тяжело больным, но пару раз Магистр посещал захворавшего чиновника, чем едва не свёл того в могилу.

— Ну что же, мой усердный друг, — тихо произнёс Магистр, наблюдая за собеседником из-под полуприкрытых век, — Как я понимаю, вам удалось добыть сведения, интересующие меня и теперь вы собираетесь с духом, намереваясь подать их в лучшем виде. Дела ведь обстоят именно так?

— Да, да, именно так, — покивал головой мэр и все его многочисленные подбородки согласились с хозяином, — Сегодня, после полудня, мне доставили все документы и выслушав доклад, я тотчас отправился к вам.

Временами речь Либениума превращалась в торопливую неразборчивую скороговорку, но Магистр и не думал переспрашивать, а лишь щурился, точно довольный кот и переводил взгляд на большую картину, которая висела за спиной посетителя. Там изображалась казнь градоначальника-предателя — одного из предков нынешнего мэра.

Беседа происходила в крохотной комнатушке с тёмными стенами морёного дерева и низким потолком, носящим следы от дыма горящих свеч. Из мебели здесь имелись небольшой круглый стол, да два, одинаково неудобных, кресла. Единственным источником света являлась масляная лампа на столе, тусклого сияния которой едва хватало, чтобы разгонять мрак.

— Итак, — чародей выжидающе уставился на умолкнувшего мэра, который вновь принялся перебирать документы, — Думаю, самое время приступить к рассказу.

— А как же! Так вот, мои шпионы направились на север, как вы и рекомендовали, — Либениум шумно проглотил слюну, — Переправились через Шимин и продолжили путь в северные княжества.

— Бывшие владения семейства Волли, если не ошибаюсь, — промурлыкал Магистр и положил тонкие пальцы на стол, полыхнув багровым камнем перстня, — Кому они, кстати, сейчас принадлежат?

— По вашему указанию, — мэр достал одну из бумаг, текст на которой почти скрывался под множеством печатей и подвинул её ближе к рукам чародея, — После реквизиции, наследственный удел Волли был распределён среди десятка семейств, до этого лишённых земельных владений.

— Нищие дворянчики, — презрительно процедил Магистр, — Ещё помню, как эти «благородные» едва не перегрызли глотки друг другу. Сначала — за лучший надел, а после — пытаясь отблагодарить меня.

— Мои агенты проверили несколько замков на востоке — безрезультатно: обычные вырождающиеся роды, многие вынуждены самостоятельно добывать пропитание земледелием, — мэр, не имеющий титула, злорадно хихикнул, — Потому как все крестьяне или перемёрли или разбежались. Ни о каких посторонних людях никто из них не слышал. Кстати, — на толстой физиономии появилось заинтересованное выражение, — Я проверил по бумагам, в той местности наблюдается хроническая задолженность по налогам и в счёт погашения можно изъять…

— Пусть их, — оборвал его Магистр, — Мне сейчас не до этого.

Либениум покачал головой, поражаясь, как вопрос получения доходов может оказаться второстепенным, уступая поискам никому не нужного человека.

— В общем так, прояснив ситуацию, шпионы поднялись по течению Шимира вплоть до истока. Здесь, в замке Чаддеров, им удалось выяснить, что пару десятков дней тому, через владения проскакал всадник, который пытался сохранить инкогнито, но был узнан экономом виконта.

— Ну и? — глаза Магистра полыхнули зелёным.

Эконом утверждал, что всадник очень напоминал некоего Хастола, из семейства Черстоли, чей замок располагается на крайнем севере, у самого побережья. Эконом неоднократно посещал означенный замок, закупая рыбу, поэтому хорошо знал младшего, из рода. Впрочем, по словам служки, княжич очень сильно изменился, словно пережил сильное потрясение.

— Это всё?

— Не совсем, — мэр замялся, — Но тут сведения не отличаются достоверностью. Крестьяне болтали, дескать неделей ранее прибытия Черстоли, через владения Чаддеров проследовали пятеро всадников в глухих чёрных плащах. Они ни с кем не общались и даже не остановились на отдых в местной гостинице. Так вот, селюки утверждали, что именно эти пришельцы вырезали семейство рыбаков-отшельников и похитили годовалого младенца. Впрочем, такими вещами занимаются и местные бандиты, коих там предостаточно.

— Не-ет, не бандиты — ублюдки с Карта, — прошипел Магистр, но так тихо, что собеседник ничего не услышал, — Их рук дело!

— Сразу после этого мои люди отправились в замок Черстоли, — продолжал мэр, вымакивая лоб развёрнутой простынёй платка, — Где и обнаружили самое интересное. Здесь надо заметить, что невзирая на удалённость от центра и общее захолустье, княжество производит хорошее впечатление: отличные каменные дороги, крепкое хозяйство и множество работающих артелей. Кстати! — Либениум с важным видом поднял указательный палец, — Налоги отсюда регулярно поступали в казну, я проверил.

Магистр устало закрыл лицо ладонью. За время разговора он получил больше информации о налогообложении и способах наказания должников в разы больше, чем всего остального. Видимо сообразив, что терпение чародея иссякает, Либениум внезапно покрылся плёнкой пота.

— Так вот, невзирая на внешнее благополучие, — заторопился мэр, — Жители княжества выглядели встревоженными и даже испуганными. Каких-либо объективных факторов для этого мои люди поначалу не увидели тем более, что местные предпочитали отмалчиваться, а то и вовсе убегали. Шпионам удалось поймать парочку крестьян и допросить. Но и тут почти ничего: нелепые слухи о чёрных молниях с ясного неба и тварях, выползающих их моря.

— Твари из моря? — волшебник отнял руку от лица и поднял бровь, — Твои люди ничего не напутали?

— Местный диалект весьма, э-э, своеобразен, — Либениум пожал плечами, — Немудрено и ошибиться. Да и что серьёзного способны рассказать деревенские недоумки, норовящие удрать в кусты? Но, к делу. Леса, окружающие замок князя, выглядели странно пустыми, словно вся живность покинула их.

— Причина?

— Тут такое дело, — мэр принялся нервно складывать платок, — Не совсем понятно, но мой человек посерел, когда вспоминал, как они приближались к замку, хоть сам он не робкого десятка. Впрочем, ощущения не обманывали: внутри оказался сущий кошмар. В постройке не оказалось ни единого живого человека — только трупы. Все тела обуглены и лежат в таких позах, словно погибшие пытались защититься от неведомого врага.

— Самого князя нашли? — Магистр оказался равнодушен к жуткому описанию.

— Нашли, — лоб мэра покрыли огромные капли пота, а самого Либениума передёрнуло, — В центральном зале замка мои агенты обнаружили следы некоего магического, судя по всему, ритуала. Всю мебель из помещения убрали, а в центре намалевали огромный круг, обнеся его факелами. В кругу лежал Сантрил Черстоли, прибитый к полу длинными металлическими костылями. А голову князя насадили на кол, который стоял среди нескольких тел с перерезанными глотками, — мэра вновь передёрнуло, — В основном — животные: волки, олени и зайцы, но парочка — человеческих. Крови, кстати, не обнаружилось, но мои шпионы и не искали её следы; все люди оказались так испуганны, что покинули замок, едва обыскав княжеский архив. Ничего интересного: счета, переписка с родственниками и несколько начатых дневников. Всё самое любопытное шпионы нашли на обратной дороге.

Либениум подтянул стакан с водой и капнув в жидкость из крохотного пузырька, залпом выпил. Руки чиновника тряслись мелкой дрожью.

— Как я уже говорил, живности в окрестностях замка не наблюдалось, поэтому внимание посланников сразу привлекло скопление ворон над лесом. Агенты решили проверить, в чём дело и углубились в заросли, — Либениум увлёкся и принялся вставлять в рассказ обороты, более подходящие для художественного произведения. Письменные отчёты мэра постоянно грешили подобным «украшательством», — В сотне шагов от окраины леса, шпионы обнаружили поляну, в центре которой росло одинокое дерево. На его ветках висели пятеро в чёрных плащах-накидках. Висели умершие достаточно долго — не менее полумесяца, потому как трупы успели разложиться. У подножия дерева шпионы нашли дорожную сумку, которую прихватили с собой. Там хранились книги на непонятном языке и пачка писем.

Магистр, прищурясь, взглянул на мэра.

— На непонятном? Возможно, я могу разобраться? Где эти книги?

— Очень извиняюсь, — пробормотал Либениум, бледнея на глазах, — Эти недоумки, мои шпионы, выбросили их по дороге. Сказали, что путь был дальний, а эти бесполезные тома — слишком тяжёлые. Я непременно накажу дураков. Накажу, по всей строгости! Но письма они доставили, — мэр угодливо протянул пачку бумаг, перехваченную шнурком, — Тут это…Я взял на себя смелость ознакомиться с содержанием. Это переписка младшего сына князя — Хастола с неким Братом Вулом.

Магистр едва не подпрыгнул, услыхав имя, произнесенное собеседником, после чего недоверчиво уставился на мэра. Но тот предъявил ему указанную на конверте надпись, где недвусмысленно указывался адресат: «Братству. Чёрный круг. Брату Вулу». Судя по мелким аккуратным буквам и чистоте письма послание отправлял человек образованный, возможно принадлежащий к высшему обществу.

Магистр протянул было пальцы к письму, но не дотронувшись, отдёрнул руку, точно конверт внушал ему непреодолимое отвращение. Громко засопев, чародей налился ядовитой зеленью, а в его глазах появился тусклый свет, плохо различимый в мерцающем сиянии лампы.

— Ну и что там в этих письмах? — в тихом голосе ощущался рокот далёкого грома, — Ты же ознакомился с ними.

Мэр, привыкший угадывать малейшие изменения настроения своего повелителя, по первым признакам, тотчас убрал злополучный конверт подальше и нервно сплетая пальцы, принялся рассказывать:

— Пришлось повозиться с хронологией переписки, но я разобрался, — он самодовольно чмокнул пухлыми губами, — Первое письмо отправлено три года назад. Должен заметить, что послания отправлялись достаточно регулярно и видимо доставлялись весьма споро, невзирая на удалённость адресата. К сожалению, среди писем не обнаружилось ни одного ответного («Их и не было» — проворчал Магистр), но, судя по всему, послания парня заинтересовали этого самого Брата и тот начал присылать молодому Черстоли интересующие того книги и приспособления.

В последующих письмах очень много благодарнстей за подарки, но ещё больше вопросов, как ими пользоваться, — внезапно мэр смущённо хрюкнул и его обвисшие щёки содрогнулись, — Должен заметить, что значительную часть текста я читал через силу, учитывая негативный оттенок текста.

— Конкретнее, — проворчал Магистр.

— В общем, молодой дурак и его новые друзья намеревались устроить мятеж или что-то подобное, покусившись на вашу справедливую власть. В связи с этим, я бы рекомендовал послать на север регулярные войска и навести там порядок.

— Ох, не на север их надо посылать, — поморщился волшебник.

— Возможно, удаление от центра влияет на здравомыслие этих вырожденцев, забывших, кому они обязаны своим положением. Один хороший рейд и справедливость восторжествует! Кроме того, — как бы мимоходом, заметил мэр, — Можно будет изъять, в счёт невыплаченных налогов, часть недвижимости…Впрочем, я отвлёкся. Около года назад, этот самый Хастол, начал упоминать некий Ритуал, причём писал дурацкое слово всегда с большой буквы. Судя по всему, удачное проведение означеной процедуры могло, каким-то образом, ослабить вашу власть и даже, страшно помыслить, — Либениум нервно вытер пальцы о платок, — уничтожить её полностью. Парень спрашивал подробные инструкции и жаловался на отсутствие единомышленников и полное одиночество. Правда в последнем письме он интересовался, как выглядит особый знак, по которому можно опознать прибывших помощников, стало быть кто-то должен был его навестить.

Всё это время Магистр, как казалось, рассеянно слушал рассуждения чиновника и даже прикрыл глаза ладонью, начав покачивать лысой головой, словно соглашался с каждым словом. Однако, стоило Либениуму закончить и рука волшебника опустилась, открыв глаза, полыхающие ненавистью. Ослепительный свет с такой силой ударил в лицо толстяку, что тот испуганно отпрянул назад, едва не рухнув на пол вместе с креслом. Сейчас мэру, как никогда, хотелось немедленно оказаться в своём доме, в ванной, полной ароматизированной воды. Либениум оказался настолько испуган грозным видом хозяина кабинета, что издал тонкий писк, подобающий скорее мелкой твари, вроде летучей мыши.

Налившись тёмной кровью, Магистр поднялся над столом и больше напоминая светящийся призрак, чем человека, обрушил на столешницу сухопарый кулак. Перстень полыхнул алым светом и бумаги, принесённые мэром, разлетелись по углам, как бабочки, подхваченные внезапным ветром, пришедшим с самых высоких горных вершин. Потом раздался глухой рокот голоса.

— Картские ублюдки! — выдохнул чародей, — Сколько же ещё я буду терпеть ваши мерзкие выходки?! — волшебник уставился на испуганного Либениума, — И ты, жалкий червь, обременённый своими мелкими проблемами. Как тебе понять, или хотя бы ощутить тень тех бед, что гнетут этот мир, закрывая небо чёрными тучами? Знаешь ли ты, что на самом деле есть тот проклятый остров?

Даже если бы Либениум мог сообразить, в чём состоит суть вопроса, он вряд ли сумел бы ответить. А сейчас чиновник сподобился лишь на едва слышное: «Нет». Но Магистр и не слушал его; лицо чародея странно опустело, словно он забыл где находится, а слова, покидающие тонкие губы, адресовались скорее пустоте.

— Карт! Мерзкая земля, поднявшаяся из глубин самой преисподней, когда Тёмный обрушил в наш мир стрелы своего неправедного гнева. Тысячу ночей океан бурлил в этом месте и вода кипела, изрыгая из своих недр проклятый остров. О да, дьявол позаботился, чтобы его творение привлекло внимание наивных людей. Когда первые путешественники ступили на берег Карта, они увидели живописные поля, в обрамлении изумрудных лесов, полных зверей; невысокие холмы в окружении медленных рек и глубоких озёр, где щедро водилась рыба. Плодородные поля и обильная добыча, вот каким оказалось подношение дьявола.

Либениум, успевший опомниться от первоначального испуга, следил за волшебником с возрастающим удивлением. Никогда прежде мэр не видел Магистра произносящим речи, настолько полные страсти и безумия. Неужели, повелитель человеческого мира оказался так близок к сумасшествию? Да и подумать; бесконечная жизнь среди смертных не могла не наложить отпечаток даже на столь могущественное существо. Иначе с какой стати волшебнику произносить речи, более подобающие какому-нибудь провинциальному священнику?

А магистр продолжал, распаляясь с каждым мгновением и потрясая кулаками над головой:

— И люди не устояли. Остров показался им настоящим раем на земле, где можно было прожить в сытости и покое до самой смерти. Поэтому множество разнообразного люда, начиная от высокородных дворян и заканчивая последними, из нищих, ринулись в обетованную, как им казалось, землю. В мягком климате места, где не существовало опасных животных и насекомых, тут же принялись возникать и развиваться поселения. Уже через сотню лет на северном побережье острова появился Ле Карт — средоточие силы и власти местного населения, крупнейший город Магистериума.

В это же время исследователи обнаружили на юге Карта водный источник, обладающий магической силой. Каждый, испивший из него, получал излечение от всех болезней и продление жизни. Из песка, окружавшего источник, научились изготавливать Зеркала лет: предметы, позволявшие продлевать человеческое существование до бесконечности.

Не подозревая, что источник, как и сам остров, являются предательским подношением дьявола, жители организовали специальную службу по охране источника и заботе о нём. Люди, входившие в эту организацию называли себя Лесными братьями, ибо магические воды находись в глубинах леса.

С этого времени люди, живущие на Карте, стали жить дольше и лучше остальных, чем тотчас воспользовался Тёмный, терпеливо ожидавший подходящего часа. Он принялся нашёптывать островитянам крамольные мысли об их превосходстве над остальными. Даже к своим прежним партнёрам — жителям Твайра — отношение стало напоминать общение с младшими братьями.

Но и этого дьяволу оказалось недостаточно и он надоумил Лесных Братьев, получивших огромную власть, изучать тайные искусства, способные поставить человека вровень с богами. Проклятые дьяволопоклонники послушно проследовали за своим кумиром по тёмным тропам, которые он им указал. Неизвестно, куда могли завести человечество обезумевшие от жажды всесилия психопаты. Возможно, весь мир погрузился бы в пучину зла, но произошло нечто, нарушившее дьявольский план.

Я! — Магистр умолк, вскинув подбородок и незряче вглядываясь в пространство перед собой, — Я сумел нарушить планы Тёмного и поверг дьявола, уничтожив его власть над миром. Только мой приход сумел уберечь людей от жуткой участи, уготовленной им. И единственными, кто искренне оплакал падение нечистого, оказались дьяволопоклонники с Карта. Они затаились, но не остановили попытки получить запретное знание. Пришлось осудить главных адептов, публично казнив всех. Но жестокая казнь ничему не научила выживших. Даже теперь, тысячелетние старцы, считающие себя сверхлюдьми, плетут нити заговора, намереваясь уничтожить меня и весь разумный мир.

Последний раз это произошло совсем недавно. Под прикрытием кровопролитной войны, которую сами же и спровоцировали, Картские негодяи организовали покушение, но оно закономерно провалилось. И тогда в их заплесневевшие мозги пришла истинно чёрная мысль: возродить Тёмного, чтобы с его помощью вернуть зловещие времена Смены Сезонов. Хорошо, что мои преданные слуги сумели предупредить о чёрных замыслах, позволив мне подготовиться.

Выпучивший глаза мэр, судорожно сглотнул. Всё это время он переходил от состояния дикого ужаса к удивлению, потом опять к страху и наконец, к усталости. Теперь же чиновник не ощущал ничего, кроме сильного голода. Либениум напрочь перестал вникать в картины, нарисованные волшебником и перед его глазами, чем дальше — тем чётче, возникал запеченный на углях поросёнок с яблоком в пасти. Где-то неподалёку, притаилась запотевшая кружка пива.

Голос Магистра удалился в неведомую даль и теперь мэр оказался полностью во власти своих видений. Рука ощутила прикосновение гладкого стекла пивной кружки, а нос тревожил аромат пряностей, излюбленных личным поваром чиновника. Либениум настолько погрузился в приятную дрёму, что не заметил, как в комнате наступила тишина.

Магистр несколько раз подряд повторил: «Но я успел принять необходимые меры» и вдруг принялся трясти головой, словно отгонял назойливую муху. Свет, наполнявший глаза чародея, пошёл на убыль, пока они не превратились в обычные человеческие глаза.

— Проклятье, — сказал чародей голосом, лишённым всяких эмоций и осел в кресле, напоминая скорее груду тряпок, чем живое существо.

Мэр, вырванный из мира своих грёз, недоумевающе уставился на повелителя.

— Вон! — тихо сказал Магистр, — пошёл вон…

Повторять не потребовалось. Господин Либениум, с неожиданным, для его комплекции, проворством, вскочил на ноги и отвешивая низкие поклоны, попятился к выходу. Распахнув задом тяжёлую дверь, мэр исчез из виду, издав неразборчивый возглас, напоминающий проклятие. Однако Магистр даже не заметил, что остался один. Он прижал ладони к вискам и глухо застонал.

— Я схожу с ума, — пробормотал чародей, — Что со мной происходит? Леди, Леди…Мой разум покидает меня. Я схожу с ума!

В этот самый миг, за сотни миль от тайной комнаты, «Морской Чёрт» бойко разбивал форштевнем валы, катящиеся навстречу кораблю и деревянный дьявол, почерневший от времени, ехидно улыбался, насмехаясь над попытками океана преградить ему путь.

Джонрако протянул зрительную трубку Шании, которая всё это время умоляюще смотрела на капитана и девушка благодарно склонила голову, приняв в руки оптический прибор. Взглянув в окуляр, Шания издала изумлённый возглас и тотчас испуганно убрала трубку от глаза. Осмотрев прибор со всех сторон, она, тем не менее, вновь подняла его, наблюдая за приближающейся землёй.

— Просто поразительно, — прошептала девушка, — Так интересно! Только что он был так далеко, а теперь — рукой подать. А вот я опускаю эту штучку и остров опять далеко! В этом наверняка есть нечто волшебное.

— Ни капли, — ухмыльнулся Джонрако, раскупоривая трубку, — Обычные законы оптики. Помнится в Твайрской академии мне все мозги проели этими законами, будь они неладны! А ведь когда-то я тоже думал, будто в этих штуковинах таятся крохотные чёртики.

— А что это за остров, Карт? — поинтересовалась Шания, не отрываясь от окуляра, — Кажется я читала, будто там живут одни дьяволопоклонники. Они нам ничего не сделают?

Джонрако презрительно сплюнул за борт, намереваясь разразиться пространным язвительным замечанием, но не успел. Вместо него ответил Хастол, который вольготно расположился у поручней спардека, подставляя лицо порывам океанского ветра.

— Карт — остров, сотворённый Молитаром в качестве подарка жителям нашего мира. В те времена Тёмный перестал таить злобу на свои создания и создал идеальную землю, без опасных животных и вредных насекомых, землю плодородной почвы, изобилующую дичью и рыбой. Более того, он открыл здесь источник, продлевающий человеческую жизнь. Но и этого мало; после того, как люди приняли бесценный дар создателя, он принялся учить их, передавая свои знания.

В этот раз Молитар нашёл благодарных учеников, которые внимали учителю и следовали за ним. Очень скоро жители Карта использовали полученные знания и их остров превратился в средоточие знаний и процветания. Немного оставалось до того момента, когда Карт стал бы настоящим раем на земле. Тогда Молитар намеревался перенести своё благословение на остальные острова и континенты, пока весь Магистериум не превратился бы в цветущий сад, полный счастливых обитателей.

— Сказки! — фыркнул Джонрако, попыхивая трубкой, — Такие любят задвигать чокнутые монахи из Культа Перемены Сезонов. Чушь!

— И что же случилось? — спросила Шания, которая так заинтересовалась рассказом, что даже опустила зрительную трубку, — Почему у него не получилось?

— Молитар оказался предан и сокрушён, — потемнев лицом, пробормотал Черстоли, — А на остров пало проклятие.

ГЛАВА 21. ВЫСАДКА

— А кормят тут плохо! — проворчал Ива, угрюмо разглядывая приближающийся берег Карта, — Когда я во время сегодняшнего завтрака взял кусок жаркого, то едва не сломал правый верхний клык. А что сказать про бульон, который недосолили? Зато перца положили столько, что желудок печёт до сих пор! Ром — кислющий и могу авторитетно заявить, что бочки, где его хранили, пропускали воздух. Если от всей несъедобной гадости я заработаю язву желудка, то в этом не будет ничего удивительного. И это я упомянул завтрак и обед, а ведь, если судить по запаху, то ужин окажется ничем не лучше. Внюхаться только в прогорклый аромат! Не иначе повар готовит на испорченном масле и я думаю…

Его нытьё раздавалось в почти полной тишине подступающего вечера. Шхуна огибала юго западную оконечность острова, приближаясь к месту, обозначенному Хастолом на карте. Джонрако категорически протестовал против приближения к южному побережью в темноте, но парень сумел убедить морехода и тот, скрепя сердце, согласился.

Слабый ветерок подгонял «Морского Чёрта» и тот рассекал зеркальную поверхность океана, оставляя за собой пенный след. Свободные от вахты матросы решили развлечься и принялись тралить близкое дно, в надежде разжиться каким-никаким уловом. Счастье уже успело улыбнуться рыболовам и по палубе прыгали блестящие рыбины, размером в половину человеческого роста. Огромные кошелькообразные пасти, полные острых зубов, безмолвно открывались, а тёмные плавники вяло шевелились в воздухе. Санорени, неуверенно вынырнувший наружу, уже успел оценить добычу и теперь что-то подсчитывал на пальцах. Толстые губы кока шевелились, а глаза жадно сверкали.

Джонрако, Хастол и Шания сидели за столиком, где дымились кружки какао и хвастались поджаристыми боками свежеиспеченные булочки. Четвертый табурет предназначался Иве, но тот предпочёл вкусному напитку бесконечные жалобы о своей несчастной судьбе, покатившейся под откос, после того, как его силой притащили на этот гнилой кусок деревяшки, который вот-вот отправится на дно, вместе со своими несъедобными завтраками, кислым ромом и жёсткими койками.

Люди молча пили какао и терпеливо переносили стоны, начавшиеся со вчерашнего дня. Привыкнуть к ним оказалось невозможно, но можно было просто игнорировать.

— А эта бесконечная качка? — бурчал Ива, — Когда я, пятнадцать лет назад, плавал на «Незаметном», капитан оказался достаточно щедр и раскошелился на опытного морского чародея. Он-то позаботился, чтобы пассажиры не страдали от морской болезни.

— Так ты утверждаешь, что я жаден? — спросил Джонрако, откупоривая бутылку коньяка. Капитан наполнил свой бокал, после чего предложил напиток пассажирам. Хастол согласился, а Шания неуверенно пожала плечами, так что мореход плеснул ей на самое дно, — В таком случае надо распорядиться, чтобы кок урезал порцию, которую готовит для тебя. Раз уж я скуп, чёрт меня дери, нужно начинать экономию.

Пёс сардонически рассмеялся, но шерсть на его загривке поднялась дыбом.

— Так ты считаешь, что это количество скверно приготовленной гадости, которое мне швыряют в качестве пропитания, достаточно, чтобы я смог протянуть пару недель? Скоро я не смогу передвигаться!

— Мои матросы едят в два раза меньше тебя, — пророкотал Собболи, начиная выходить из себя, — И, при этом, умудряются работать даже в самый лютый шторм!

— Люди способны сожрать любую гадость, — проворчал Ива, но так тихо, чтобы никто не услышал, — Как свиньи! Животные…

По ступеням поднялся боцман, смахивающий с бороды хлебные крошки и вежливым покашливанием привлёк внимание начальника. Когда Джонрако оторвал взгляд от поскуливающей собаки, Далин указал пальцем за корму, где в подступающем сумраке изгибалась островная коса, напоминающая хвост исполинского чудовища, развалившегося на поверхности океана. Капитан уставился в направлении, указанном помощником, но ничего не смог различить.

— Ну и какого чёрта? Ты думаешь, что у меня глаза, как у орла?

— Вообще-то для таких дел давным-давно придумали специальные штуки, — хмыкнул боцман, — с помощью которых можно видеть намного дальше.

— Чёртова голова, — буркнул обескураженный Джонрако и скорчил ужасную физиономию, — Скоро начнёт забывать, что нужно помочиться!

— Капитан! — укоризненно воскликнула Шания, с трудом скрывающая улыбку, — Ваши выражения!

— Кому не нравятся мои выражения, могут просто заткнуть свои, излишне чувствительные, уши, — капитан достал зрительную трубку, — Ну-ка, посмотрим, что ты там разглядел…

Но даже через объектив, мореходу долгое время не удавалось ничего разссмотреть. Он увидел берег Карта, скрытый вечерним полумраком, густую поросль деревьев и огоньки в зарослях. Да нет, вряд ли боцмана заинтересовало далёкое побережье. Океан вроде бы пуст. Да он что, шутки шутит?! Впрочем, что это? Какая-то точка… Джонрако покрутил настоечное кольцо.

Корабль, следующий за ними, прижимался к берегу так плотно, насколько это позволяла глубина прибрежных вод, поэтому рассмотреть его на таком расстоянии становилось задачей весьма нетривиальной. Каким образом Далину вообще удалось заметить преследователя? А ведь, судя по всему, у команды странного корабля явно недобрые намерения.

— Думаешь: пират? — поинтересовался Далин, выуживя из кармана куртки массивный металлический гребень, украшенный серебряной вязью, — Вообще-то, если подумать — весьма странное место для этих молодчиков. Я бы поставил, что мы могли бы их встретить много раньше. Окрестности Твайра буквально кишат подобной гадостью, чтоб им лопнуть!

— Это — не пират, — задумчиво протянул Джонрако, почёсывая нос концом зрительной трубки, — Посмотри, как они идут Среди всего пиратского сброда очень мало опытных специалистов, способных перемещаться настолько аккуратно. Да и сам подумай: на кой чёрт им прятаться именно сейчас? Мы — одни, торговые трассы — далеко; нападай, сколько влезет.

— Может заманивают в какую ловушку? — неуверенно предложил помощник, — Или помощи ожидают…

— Не пори чепухи, — капитан покачал головой, — Здесь нечто иное. Ну и пошли они к дьяволу! Пока ничего не предпринимают, пусть себе плетутся, может пропорют днище и познакомятся с морскими чертями. Как думаешь, можно на это надеяться?

— Всё может быть, — хмыкнул Далин и провёл гребнем по бороде, — Вообще-то дно у побережья плоское, но иногда встречаются острые камешки.

— Далеко мы от цели? — поинтересовался Хастол, любуясь напитком в бокале, — Ночь близка….

— Скоро будем, — недовольно проворчал боцман, недолюбливающий пассажира и как вся остальная команда, винящий его во всех неприятностях, — Сейчас ляжем на другой галс и не пробьёт девяти склянок, как можно будет бросать якорь.

— В точку, — Джонрако ещё раз наполнил свою посуду, — Теперь пойдём вдоль берега, а он тут прямой, что линия на карте; держи штурвал ровно, да и всё.

— Девять склянок, — задумчиво протянул Хастол, успевший немного разобраться в морской терминологии, — Стало быть, уже стемнеет. Не могу сказать, что это радует.

— Радует — не радует, ты мне объясни другое, — Джонрако отхлебнул коньяк и поморщился, — На кой дьявол мы вообще делаем эту остановку? Мне приходилось общаться с Братьями во время войны и…так. Не могу сказать, что получал от этого общения много удовольствия. Их ненависть к Магистру настолько велика, что напоминает оголтелый фанатизм. Чёрт побери, я видел несколько посёлков, где Братья воспитывают своих детей, это кошмар!

— Почему? — удивилась Шания, как обычно, жадно глотающая любую новую информацию, — Что там такого страшного?

— Дети, лишённые детства, — хмуро выдохнул капитан, — Возможно, это странно слышать от такого, как я, но даже столь грубый тип считает, что у ребёнка должно быть время для игр и развлечений. Игр, чёрт возьми! А когда тебя, с самого младенчества, готовят к грядущей смерти, посвящая в прорву зловещих ритуалов…

— Так же готовили и бойцов Сантри, — пожал плечами Хастол, — Младенцев закаляли в ледяных горных источниках, приучали отбивать удары и спать на камнях. В общем — много разнообразных испытаний, через которые другие люди проходят много позже. Если проходят вообще. У Братьев и бойцов Сантри имелись веские причины для подобной подготовки.

— Какие же? — Шания с такой силой сдавила нежную булку в пальцах, что та тихо захрустела.

— Сильный враг, — пояснил парень, — Молитар основал легендарную школу, чтобы иметь помощников в борьбе против демонов. Братья же, каждую секунду, ожидают столкновения с Магистром, способным стереть их с лица земли. Стоит хоть немного ослабить дисциплину и Братству — конец.

— Быть может, это — к лучшему, — угрюмо усмехнулся Джонрако и его физиономия внезапно перекосилась, — Видал я их ритуалы…Нет, конечно к внутреннему, или как они его называют — Чёрному — кругу, меня не допустили, но и того, что я видел, достаточно.

— Трудные проблемы предполагают жёсткие решения, — усмехнулся Хастол и в его тёмных глазах вспыхнули тусклые огни, — А Братья пытаются разрешить почти невыполнимую задачу. Неудивительно, что иногда они несколько перегибают палку.

Он ещё не успел закончить фразу, а его глаза внезапно стали абсолютно чёрными. Кожа на лице парня приобрела мертвенно-белый оттенок и сейчас Хастол больше всего напоминал зловещий призрак давно умершего человека. В этот момент Джонрако продолжал вглядываться за корму, поэтому изменения в лице пассажира прошли мимо его внимания. А вот Шании не удалось избежать испуганного возгласа.

Однако, когда капитан повернулся, облик Хастола вернулся к изначальному, поэтому мореход не смог понять, к чему относился возглас пассажирки и лишь недоуменно повёл плечами. У девушки же, быстро пришедшей в себя, сложилось впечатление, что сосед по столу вспомнил нечто невероятно ужасное.

— Не думаю, что самая святая цель может оправдать настолько страшные действия, — Джонрако продолжил разговор, возражая собеседнику и поморщился, вспоминая некоторые моменты из жизни, — Во время войны оба острова прикрывались такими красивыми и благородными лозунгами — хоть в святые книги вставляй! А что они творили, под прикрытием красивых фраз? Да, можно оправдать Карт тем, что он сражался против всего мира и проигрывал войну, но та чума, которую они наслали на Твайр…Поверьте, это — нечто совершенно нечеловеческое! А резня, устроенная победителями в прибрежных городах Карта, вообще не укладывается в моей голове! Я был там и видел настоящий лес из отрезанных голов, насаженных на колья. Женщины, старики, дети…Чем это оправдать?!

— Вы видели столько ужасного, — Шания посерела, — Вспоминая свою жизнь, начинаю сомневаться; действительно ли те лишения, которые я перенесла, были так тяжелы, как казалось?

— Предлагаю завершить этот неприятный разговор, — предложил Хастол, которого определённо начала тяготить затронутая тема, — Судя по всему, он никому особенно не поднимает настроения.

— Полностью согласна, — поддержала его Волли и в один глоток выпила напиток из бокала, — Давайте о чём-то ином. Например, о морских животных. Капитан, вы же многое должны знать о всевозможных водных тварях, верно?

На лице морехода тотчас появилась широкая улыбка, а загорелая рука потянулась за трубкой. Слушателей ожидал длинный и красочный рассказ о всевозможных монстрах и чудовищах, половина историй о которых была выдумана моряком или подслушана им в портовых кабаках. Подобную слабость имел любой мореход, когда-либо ходивший под парусами по Намирдану. Эти рассказы всегда служили поводом для бесконечных шуток и издёвок над рассказчиком, но слушались с неизменным вниманием и запоминанием особо впечатляющих эпизодов.

Однако, в этот раз, шлюзам капитанского красноречия оказалось не дано разверзнуться. Хлёсткий, точно удар бича, возглас боцмана вынудил матросов навалиться на штурвал, задавая кораблю новый курс. Застонали, натягиваясь, ванты, хлопнули и вновь наполнились ветром паруса, а «Морской Чёрт» ускорил ход, приближаясь к берегу.

— Чёрт, — с явным сожалением проворчал Джонрако и поднялся, — Нужно проверить навигацию. Дно тут, конечно, гладкое, но можно запросто напороться на банку, особенно при подходе к самой земле.

Капитан ещё раз тяжело вздохнул, отпуская на свободу жуткое чудовище, которым намеревался поразить слушателей до глубины души. Подозвав Далина, Собболи принялся изучать пометки на карте, отметив, что указанного Хастолом места им удастся достигнуть до восьмых склянок, то есть значительно раньше, чем они предполагали.

Однако, чего им не удалось избежать, так это наступления ночи: тьма накатывала так быстро, что очень скоро побережье превратилось в плохо различимую тёмную громаду. Сереющее небо, на фоне чёрной глыбы Карта казалось почти белым.

— Черти бы меня взяли! — выругался Далин, — Я не слишком часто ходил в этих водах и плохо знаком с лоцией.

— Ну да, — подтвердил Джонрако, — Райончик — не из самых оживлённых. В основном то мы крутились около Ле Карта, а там — совсем другое дело.

— Ну да — настоящая бездна, — протянул помощник, — Но и там попадаются скверные места. Вот, помню, один раз…

— Смотри-ка, — перебил его капитан, указывая на корму.

В миле, позади шхуны, внезапно вспыхнули сигнальные огни, обозначая нахождение незнакомого корабля. Похоже преследователям стало безразлично, видят их или нет. Кроме того, стало ясно, что таинственный корабль здорово прибавил в скорости и теперь стремительно догоняет «Морского Чёрта».

— Споро идут, — в голосе Далина прозвучала тревога, — Я бы сказал; на пару узлов быстрее нас. Такими темпами молодчики нагонят нас, не пробьёт и девяти!

— Так, — сказал Собболи, немного поразмыслив, — Скорость держать прежнюю. Сигнальных — не зажигать. Подними бомбардиров — пусть держат орудия в полной готовности. Вот, держи ключ от крюйтовой и приготовься раздать ружья. Уразумел?

— Чего ж тут непонятного? — буркнул Далин и уже было направился прочь, но тут же вернулся и спросил, хмуря кустистые брови, — Думаешь, всё-таки пираты?

— Дружище, — со вздохом ответил Джонрако, — Ну головой-то подумай, хоть раз. Посмотри, что они творят: сначала очень профессионально скрываются, а потом не менее профессионально догоняют. Да и ещё: много ты видел посудин, способных конкурировать с нами в быстроходности? Приятель, это — вояки и не из последних. Выпускники Черза, мать бы их так.

Когда боцман ушел, капитан ещё очень долго всматривался в окуляр зрительной трубки. Но не подтвердить, ни опровергнуть свои подозрения ему не удалось. В ночи можно было рассмотреть лишь россыпь разноцветных огоньков и только.

Он ещё всматривался в темноту, покусывая нижнюю губу и дёргая себя за бороду, а к нему наведались гости. Приблизились Хастол и Шания, ведущие беседу о родовых гербах. Точнее, разговор шёл о древности родов, но сейчас беседа перешла к геральдическим символам.

— Волли — один из древнейших родов материка, — убеждала Шания, прижимая ладонь к груди, — Даже на наречии Маргузов наша фамилия звучит, как Воллинитри и это означает: Старейшие Поселенцы.

— Я бы не стал касаться расшифровки древнейших наречий, — усмехнулся Хастол, — Ибо тогда вспомнится, что имя Шания тоже происходит от Моргузского — Шаниатри и означает: Подброшенная в Лунную Ночь. Или вы хотите сказать, что вас действительно подбросили?

Даже в сумраке стала заметна краска, выступившая на щеках девушки. Хастол немедленно принялся просить прощения, ссылаясь на увлечённость спором, которая вынудила его забыть о приличиях.

— Да нет, всё нормально, — щёки Шании, мало-помалу, приняли нормальный цвет, — Просто я не ожидала, что кто-то ещё может разбираться в этих мёртвых языках.

— Ну, скажем, ещё я могу, — прогудел Джонрако, — Однако никогда даже не думал, что твоё имя происходит от этого словечка, уж больно оно старое. Да ещё и связанное, если память меня не подводит, с Культом Смены Сезонов. Помнится, у одной из Леди было такое же прозвище, которое ей дали Сёстры.

— Леди Осень — подтвердил Хастол, — Так её звали из-за привязанности к странноватому развлечению, связанному с полнолунием. Впрочем, я не слишком хорошо помню этот момент.

У Джонрако, различившего ироничную интонацию собеседника, сложилось иное впечатление, однако капитан не стал настаивать на разъяснении. Вместо этого он решил в ближайшее время порыться в библиотеке и отыскать всё, связанное с легендами о Леди.

— И всё таки, откуда такое странное имя? — поинтересовался Хастол.

— Отец очень интересовался историей, — пояснила девушка, — Знал множество древних легенд и былин. К сожалению его чувство юмора было, как бы это сказать; весьма своеобразным. Когда мама родила меня, отец предложил назвать ребёнка именно так, благо никто не понимал, что это значит. А родилась я, действительно, в полнолуние.

Хастол, попавший в полосу тени, оказался почти невидим, для собеседников, но Джонрако показалось, будто парень отрицательно качнул головой, точно не соглашался с Волли. Но, вместо возражений, Черстоли задал новый вопрос:

— Прошу прощения за то, что тревожу старые раны, но очень хотелось бы знать; чем именно ваше семейство прогневило Магистра? Лишение всех владений — случай крайне редкий и совершенно не свойственный колдуну. Я, честно говоря, вообще не помню аналогичных прецедентов.

— Папа старался сильно об этом не распространяться, — сказала Шания и потёрла лоб, — А мама упоминала некий заговор, во главе которого стал кто-то, из нашего семейства. Заговорщики намеревались свергнуть Магистра и установить народное правление.

— Утопия, — хмыкнул Джонрако и не удержавшись, хихикнул, — Знавал я таких, народоборцев. Дело закончилось кровавой резнёй и переделом власти среди бывших единомышленников.

— Среди рода Волли всегда было много мечтателей, — Шания пожала плечами, — Впрочем, мама также упоминала старые магические книги, которые обнаружили в родовом замке посланцы Магистра.

— Капитан, а что это за огоньки, которые приближаются к нам? — поинтересовался Хастол, — Весьма напоминает корабль.

— Так и есть, разрази меня гром, — вздохнул Джонрако, — Мы с боцманом думаем, что нас кто-то преследует. И, признаться, у меня нет ни малейшего желания встречаться с этими ребятами, особенно если это те, о ком я думаю.

По трапу прогрохотали тяжёлые ботинки и всем явилась лохматая голова Далина, напоминающая гигантского морского ежа, из тех, что облюбовали восточные отмели Твайра.

— Капитан, — принялся докладывать боцман, — Приказ выполнен: пушкари заняли места по расписанию и ждут распоряжений; Фаленни и Сотри дежурят у крюйтовой, а остальная команда приведена в полную готовность к авралу.

— Хорошо, — одобрил Джонрако, — Готовимся к повороту, ложимся на левый галс и прямиком к берегу. Видишь тот утёс, в форме собачьей головы? Он должен оставаться по левому борту.

— Понял. Лево руля, бездельники!

«Морской Чёрт», потрескивая бортами, принялся поворачивать нос к тёмной громаде берега и матросы, напоминающие чертей в танцующем свете ламп, взялись за такелаж. Скорость хода немедленно упала и теперь шхуна едва тащилась вперёд.

Теперь скала, которую Джонрако указал в качестве ориентира, ещё больше напоминала гигантскую голову собаки. Мало того, теперь стало видно и её тело, вытянувшееся вдоль берега. Хвост каменного животного изгибался, образуя небольшой залив, куда и направлялась шхуна.

— Мне кажется, — неуверенно произнесла Шания, рассматривая исполинское животное, — Или действительно…

— Действительно, — угрюмо отозвался Иварод, невесть когда объявившийся рядом, — В своё время здесь жили все разумные псы этого мира. Их Молитар создал последними, определив проживать в самом благословенном месте. Тогда на острове ещё не появились люди, поэтому собаки спокойно жили в раю, полном дичи, чистой волы и сладких плодов. Это после злые языки тупых людишек придумали; дескать Карт предназначался в подарок именно им. Остров — наша земля, а вы лишь всё испортили! Как всегда, впрочем.

— Так что же произошло на самом деле? — потерянно спросила Шания, совершенно запутавшаяся в ворохе противоречивой информации, — И почему собаки живут на острове Колонны?

— Потому что нас изгнали из рая, — ещё более угрюмо проворчал Ива и принялся выкусывать между пальцами, — Сначала пришли люди и поселились рядом. Правда, не стану отрицать, они попросили нашего разрешения, но очень быстро забыли, кому изначально принадлежала земля Карта. Дальше — больше: двуногие наглецы принялись теснить собачий народ с обжитых земель, пока не сдвинули к самому океану. Если бы не покровительство Создателя, то могли бы и утопить.

Но самые скверные времена настали после второй демонической войны, когда Магистр поверг Молитара. Лысый урод явился к нам и велел убираться. Местом будущего проживания ублюдок определил горы Сик; бесплодные и смертельно опасные. Все; и слепые старики и самки с щенками были обязаны грузиться в тесные вонючие баржи и плыть в чудовищное место, кишащее опасными хищниками и ядовитыми растениями. Место, где палящая жара сменяется жуткими морозами, а дожди, идущие один раз в год, способны утопить любого, кто не успел укрыться.

— Но за что?! — воскликнула девушка, ужаснувшись нарисованной картине, — Вы же ни в чём не виноваты.

Иварод почему-то замялся и вместо него ответил Хастол, тёмным силуэтом обозначившийся на фоне звёздного небе:

— Ну, вообще-то, собачье племя приняло довольно активное участие во второй демонической войне, едва не переломив её ход, — Черстоли саркастически хмыкнул, — Наш правдолюбец, как обычно, умалчивает определённые вещи. Так вот, под конец войны демоны обрушили на Сантри настоящий огненный дождь, практически уничтожив всех бойцов и их святилища. Уцелевших оказалось слишком мало для реальной помощи Молитару. И тогда Создатель обратился к последним, из сотворённых существ — разумным псам.

Все успели позабыть, но в те времена среди обычных собак жили особенные. Можно назвать их оборотнями, хоть в древности существовало иное название: Адские Псы. В случае необходимости обычная, с виду, собака превращалась в жуткое существо огромной силы. Адские Псы изрыгали пламя, прогрызали металл и могли летать на небольших расстояниях. В отличие от обычных собратьев жили эти существа очень долго, почти вечно. Правитель разумных собак был из Адских Псов и по слухам, дружил с Молитаром.

Когда создатель обратился к другу за помощью, Адские Псы немедленно вступили в бой с демонами. Поскольку боевая ипостась Псов была столь же нематериальной, как и сущность демонов, чаша весов победы начала клониться на сторону Молитара. И в этот миг Магистр, всё это время прятавшийся за спинами своих союзников, вновь вступил в дело.

Чародей сумел подкупить часть Адских Псов. Что он пообещал или сделал — неизвестно, но предатели ударили в спину собратьям. Поскольку никто не ожидал измены, результаты оказались катастрофическими: погибли почти все бойцы, а остальных добили воспрянувшие демоны. Именно из-за этих событий собачий род оказался в опале у Магистра. Не так ли, уважаемый Иварод?

— Всё верно, — буркнул тот, — И не стоит так сверкать глазами. Нам нечего стыдиться; мы не в ответе из-за нескольких отщепенцев! Промолчал я, потому что мне больно вспоминать о предательстве. Уж тебе, как никому другому, известно, что такое подлая измена.

— Не сходится, — сказал Джонрако, внимательно выслушавший всю историю, — Если среди собак были настолько могучие засранцы, то какого чёрта они позволили прибывшим людям занять собачьи земли?

— Тогда были совсем иные нравы, — отрезал Ива и в его голосе мелькнуло сожаление, — Никому, из Адских и в голову бы не пришло использовать силу против двуногих из-за такой ерунды. Тем более и Молитар бы этого не одобрил.

— А что случилось с теми собаками, которых переселили в горы Сик? — вмешалась Шания, которую очень интересовало окончание трагического рассказа, — Как вам удалось выжить?

— А никто туда не переселился, — неожиданно весело ответил Иварод, — К счастью, для нашего племени, одному из Адских Псов удалось избежать смерти в бойне, которую устроили демоны. Он, в обычной своей личине, затерялся среди тех, кого грузили на баржи и стоило выйти в море, принял боевую форму. Те, из конвоиров, кто не успел выпрыгнуть за борт, оказались разорваны на части.

— Стало быть, времена изменились, — со вздохом заметил Джонрако, заработав косой взгляд пса, — В общем-то, ничего удивительного.

— Дальше проще: собаки взяли корабли под своё управление и отправились к крупнейшим городам Магистериума. Ко всем городам, — Ива повёл лапой, показывая, что баржи шли во всех направлениях, — Мы разделились, чтобы Магистр не сумел накрыть племя полностью. Собаки тайно расселились в городах и постепенно превратились в касту воров и шпионов. О, сколько вреда мы сумели нанести новой власти, помогая заговорщикам всех мастей! Столетия мы таились в глубоких подземных казематах, выбираясь наружу, чтобы украсть очередной важный секрет и проникнуть в тайные планы агентов Магистра. Мы смешивались с обычными собаками, укрываясь от пристального взора врагов и это привело к неприятным последствиям. Долгие годы кровосмешения с неразумными собратьями привели к вырождению некогда великого народа. Постепенно высокоучёные псы опустились до банального воровства еды и копания на помойках. Именно тогда Магистр, утомлённый нашим присутствием, предложил место для собачьей колонии.

— И вы не испугались ловушки? — жадно спросила Шания, — Ведь таким образом он мог вас разом уничтожить.

— А что нам оставалось делать? — горько произнёс Иварод, — Пройти по пути окончательного вырождения? Утратить остатки былых знаний и умений или всё же рискнуть? Мы рискнули и выбрали остров Колонны. К сожалению оказалось, что этот исход сильно запоздал. Собачий род выродился и если не произойдёт чуда, через пару сотен лет мы станем обычной бессловесной сворой. Спустя столько лет, Магистр всё-таки одержал победу…

Какой-то матрос, спотыкаясь на плохо освещённом трапе, поднялся наверх и выплюнув пару неразборчивых, но несомненно солёных ругательств, доложил:

— Капитан, лот показывает резкое поднятие дна, мать его…Ещё немного и мы оцарапаем киль, мать его…

— Чёрт! — выругался Джонрако, сдержав нечто, покруче и повернулся к штурвалу, — Боцман, гарпун тебе в печень! Ты уснул, старина? Ждёшь, пока мы увязнем по ватерлинию?

— Проклятие! — донёсся ответный рёв, — Спустить паруса! Отдать якоря! Живее, дети медуз! Ещё живее, если не хотите отведать линьков! Чиф, может зажжём что-то поярче, чем эти долбаные светляки? Темно же, как у кита в заднице!

Джонрако обернулся и прикинул расстояние до таинственного преследователя, который плыл, больше напоминая башню мэрии Ченса в праздник фейерверков. Огней на борту неизвестного стало ещё больше и не заметить его теперь смог бы лишь абсолютно слепой. Так же станет заметен и «Морской Чёрт», стоит им увеличить иллюминацию.

— Нет, — отрезал капитан, — Парни должны знать свою работу так, чтобы выполнять её даже в темноте. Огней не зажигать.

Что-то заскрипело и шхуна дёрнулась, задержавшись на одном месте.

— Право руля, — скомандовал Далин и колесо штурвала со скрипом повернулось под напором матросов, истекающих потом, — Ещё, мать вашу!

В этот самый миг команда спешно снимала парусную оснастку, едва не вслепую карабкаясь по вантам и почти вслепую управляясь с такелажем. Шания попунцовела до ушей, прислушиваясь к заполнившим воздух выражениям. Ей уже доводилось слышать большую часть, но в таком количестве…Задребезжал кабестан, на несколько мгновений заглушив хор ругательств и якоря, плюхнув, ушли под воду.

Корабль не успел полностью погасить скорость, поэтому шпангоуты протестующе застонали, а незакреплённые предметы, весело подпрыгивая, отправились гулять по палубе. Пустая бочка из-под пресной воды, пронеслась до самого бака и едва не сломала ногу Узану, который пытался отлынивать от общего аврала и сидел во тьме у борта, раскуривая длинную трубку.

— И что дальше? — поинтересовался Джонрако, обращаясь к тёмному силуэту Хастола, — Будем болтаться в виду берега до чёртового рассвета или тебя осенят новые идеи? Я бы дождался дня.

Черстоли оторвался от поручня и свет звёзд обозначил его худое лицо с выпирающими скулами. Глаза напоминали два чёрных провала, а волосы, ниспадающие на плечи, напротив приобрели серебристый оттенок. Парень потёр лоб, точно пытался вспомнить нечто, давно забытое, потом поднял голову и в бездне чёрных глаз плеснула тёмная вода.

— Необходимо спустить шлюпку, — едва слышно сказал Хастол, — Капитан, надеюсь вы выделите в помощь несколько матросов, которые доставят меня на берег. Обещаю; с вашими людьми ничего не случится.

— А меня ты, очевидно, возьмёшь с собой? — сварливо проворчал Ива и потёрся лохматым боком о нактоуз, — Можешь не отвечать, всё понятно.

Псу никто не ответил, но молчание казалось столь красноречивым, что никто даже не стал сомневаться, кто составит парню компанию в путешествии на берег.

— Думаю лично проследить за тем, как будет обеспечена безопасность моих людей, — точно размышляя, протянул Джонрако, — Боцман, а ну иди сюда.

— Сразу предупреждаю, в этом нет никакой необходимости, — быстро ответил Хастол и на его гладком лице мелькнула гримаса, отражающая досаду, — Я могу обойтись без посторонней помощи.

— Слушай-ка, приятель, — Джонрако обращался к подошедшему Далину, игнорируя слова пассажира, — Я отправляюсь на берег и даю тебе полное право спустить три шкуры с команды. Ну, как ты любишь, старый кальмар. Не вздумай объявлять отбой, наоборот — раздай засранцам оружие и лично следи за маневрами этих чудиков, — Собболи кивнул на сверкающий огнями корабль, который сбавил ход и теперь медленно шёл в виду берега, явно пытаясь отыскать пропавшую цель, — Если они приблизятся на дистанцию выстрела — немедленно открывай огонь, не дожидайся, пока разнесут нашу скорлупку. Уразумел?

— Чего тут непонятного, лопни моя селезёнка? — буркнул Далин и украдкой сплюнул за борт, — Будет сделано. Чего ещё?

— Если мы к утру не вернёмся, — Джонрако почесал в затылке, — Высаживайся на берег и действуй по обстановке. Ну, как ты умеешь.

— Капитан, — Хастол нахмурился, — Поймите же, ваше присутствие на берегу — совсем не обязательно. Те люди, с которыми я встречаюсь, могут оказаться опасны.

Джонрако коротко хохотнул и хлопнул парня по плечу ладонью, напоминающей лопасть весла.

— Если ты хотел разжечь моё любопытство ещё больше, приятель, клянусь громом, у тебя вышло! Продолжай и я скорее поплыву вплавь за шлюпкой, чем останусь на Чертяке.

— Надеюсь, капитан, вы не думаете, что таким образом сумеете избежать моего общества? — насмешливо сказала Шания, — Сразу могу сказать: никаких возражений я не принимаю! Я твёрдо решила составить компанию вам обоим.

Хастол только стоял с открытым ртом, определённо не зная, как реагировать на подобное. Ива тихо хихикал, а Джонрако хмурил брови и гневно сверлил взглядом непокорную девушку. Шания же явно наслаждалась моментом.

Пока длилась эта безмолвная сценка матросы успели справиться с лебёдками и опустить шлюпку на воду. После этого между ними завязалась перепалка по поводу того, кто отправится на берег. Никто не хотел плыть к ночной земле, где, как знал каждый, живут опасные колдуны. Легенды о Картских чародеях, ворующих младенцев для своих жутких ритуалов, рассказывали в каждом портовом кабаке.

Конец спору положил Далин, появившийся среди жестикулирующих матросов в самый разгар их оживлённой дискуссии. Ни мгновения не колеблясь, боцман ткнул пальцем в пятёрку самых крикливых, а потом вытащил из темноты Узана и пихнул в сторону трапа. Таким образом шестёрка добровольцев оказалась готова к путешествию.

Как ни странно, но из пассажиров у сходен первой оказалась Шания, видимо опасавшаяся того, что её всё же могут оставить на борту. Джоонако и глазом не успел моргнуть, как гибкая девица, невесть каким образом удерживая юбку, сумела спуститься в шлюпку. И это в полной темноте! Большая часть матросов, из тех, что сидели на вёслах, не могла похвастаться подобной сноровкой. Отступать было поздно и в сердцах сплюнув за борт, Собболи пробормотал нечто о нахальных рыжих ведьмах. После этого капитан почти слетел вниз.

Когда Хастол, покачивая головой и громко вздыхая, подошёл к борту, его остановил унылый голос Ивы:

— Так, стало быть, я остаюсь?

— Это ещё с какой радости? — изумился парень.

— А как я буду спускаться по этой чёртовой лестнице? — в свою очередь поинтересовался пёс и поднявшись на задние лапы, угрюмо осмотрел трап, едва различимый на фоне тёмного пятна шлюпки, — Предполагаю, что это будет очень трудно.

— Интересно, а как ты проделывал подобные фокусы во время своих шпионских вылазок? — Хастол подошёл к собаке и склонившись над ней, задумчиво протянул, — Давай-ка поразмыслим вместе, как тебе быстрее всего осуществить спуск. Скорее всего, вот так…

С этими словами он схватил жирного пса за загривок и не успел тот опомниться, как его перенесли через борт и отпустили. Послышалось громкое: «Хлюп!» и солёные брызги долетели до лица парня. Улыбаясь, Черстоли слетел по трапу и помог матросам извлечь из воды отплёвывающегося и бормочущего ругательства Иварода. Тот громко возмущался, проклиная несчастную судьбу; злой рок, вынудивший его покинуть благословенное место; но особенно — негодяя, который ежечасно, ежеминутно и ежесекундно издевается над бедным, старым и больным псом.

Как ни странно, но за короткий период пребывания собаки на борту, все матросы успели привыкнуть к этому бесконечному нытью, поэтому её жалобы остались без внимания. Именно по этой причине несчастный достаточно быстро успокоился и замолчал, заняв место рулевого, рядом с капитаном, который выполнял эту обязанность.

Шлюпка оторвалась от тёмного бока шхуны и двинулась вперёд. Движением управлял Хастол, сидящий на носу лодки. Обращая внимание на некие, одному ему понятные, ориентиры, парень командовал: «Левее» или «Правее».

Матросы действовали слаженно и шлюпка быстро приближалась к берегу. Однако близость земли, населённой зловещими колдунами, продолжало нервировать матросов и они с тоской всматривались во мрак, скрывающий слабые вздохи прибоя. Узан даже пару раз поцеловал некий амулет на засаленной верёвке, до этого скрывавшийся в кармане его бушлата.

— Немного жутковато, — сказала Шания и присела рядом с Джонрако, нечаянно наступив на собачий хвост.

— Неуклюжая жирная сам…То есть, конечно, я сам виноват, — взвизгнул Ива, ощутив ботинок капитана у своей задницы, — Угораздило же меня сесть именно в этом месте!

— Вот именно, — пророкотал Джонрако.

— Прошу прощения, — несколько запоздало извинилась девушка, сообразив, что предмет под её ногами был вовсе не куском каната.

— Да он уже и не сердится, — хмыкнул Собболи, — Ведь так, приятель?

— Конечно не сержусь! — съязвил пёс, отодвинувшись подальше, — А что мне ещё остаётся?

— Необходимо снизить скорость, — Хастол вытягивал шею, точно различал что-то в кромешном мраке, — Здесь есть проход, по которому можно пройти дальше береговой линии.

— Первый раз об этом слышу, — удивился Джонрако, — Как бы нам не оправиться на дно с продранным днищем, разрази меня гром. Ну да ладно, как скажете, господин лоцман. На вёслах, тише ход!

Не успел прозвучать приказ, как лодка содрогнулась, подобно раненому животному, поражённому гарпуном. Кто-то, из матросов, встревоженно закричал, но Джонрако приказал ему заткнуться. Шания схватила спутника за руку и это здорово мешало управлять шлюпкой. Впрочем, руль оказался бесполезен; мощное течение подхватило лодку и понесло к берегу значительно быстрее, чем она двигалась до того.

— Суши вёсла! — приказал Собболи, сообразив, чем это может закончиться, — Всем держаться. Хастол, мать твою, ты почему не предупредил, что тут подводное течение? Какие ещё сюрпризы нас ожидают?

— Не предупредил, потому что не знал, — парень развёл руками, а в его голосе прозвучали виноватые нотки, — Насчёт сюрпризов…Для меня происходящее — такая же неожиданность. Главное — оставаться начеку.

— Капитан — берег! — осипшим голосом прокричал кто-то из матросов и указал рукой на стремительно приближающуюся отвесную стену, высотой в четыре человеческих роста, — Нас размолотит! Что делать?!

— Полундра! — завопил Узан, изготовившись прыгать за борт, — Спасайся, кто может!

В тот же миг мощная лапа капитана прижала паникёра к лавке, воспрепятствовав попытке бегства. Джонрако и самому было не по себе, от вида несущейся навстречу скалы, но вид спокойного Хастола вселял в него надежду на благополучное завершение путешествия. Шания вскрикнула и обняв капитана, спрятала лицо на его груди. Матросы подняли руки, пытаясь защититься от предстоящего удара.

— Дешёвые штучки, — проворчал Иварод, но его тихий голос потерялся в грохоте прибоя и реплики не услышал никто.

— Чтоб я сдох! — выдохнул Джонрако, стараясь не закрывать глаза.

Чёрная стена нависла над людьми, как неминуемый рок, грозящий погибелью и вдруг расступилась, пропуская лодку в своё чрево. Теперь шлюпка мчалась по узкому тоннелю, прорубленному в теле камня. Грохот воды, несущейся в узком жёлобе, оглушал, не позволяя расслышать ни единого слова. Но стремительный заплыв продолжался недолго: очень скоро стены расступились, а скорость уменьшилась. Люди, сообразившие, что смерть им уже не грозит, начали открывать глаза и осматриваться.

Шлюпка медленно плыла вперёд по рукотворному каналу, берега которого оказались выложены плиткой, плотно подогнанной одна к другой. Облицовочные камни светились бледно-розовым светом и прозрачная вода словно впитывала сияние, отчего казалось, будто люди плывут в потоке тусклого пламени. По обе стороны канала росли приземистые деревья с мясистыми широкими листьями. Растения распространяли пряный дурманящий аромат, от которого кружилась голова.

— Никогда здесь не был, разрази меня гром! — изумлённо заметил Джонрако, считавший себя знатоком южного побережья, — Да я ничего похожего никогда не видел!

— Красиво, — тихо сказала Шания, — Мне здесь нравится. Вот только спать хочется…

— Лицезрейте же священную рощу Лесных Братьев! — пафосно произнёс Иварод, не дожидаясь, пока Хастол даст свои пояснения, — Именно здесь они проводят самые важные и секретные ритуалы, — он убавил пафоса, — Как-то раз мне здесь едва не отрубили хвост. Правда, я пришёл без приглашения.

— Могли и голову отрубить, — хмыкнул Хастол, — Братья терпеть не могут посторонних в своих священных местах.

— А это случай не те дерева, которые человечину жруть? — демонстрируя редкую эрудицию, поинтересовался коренастый матрос со следами экземы на сплющенном носу, — Я слыхал, колдуны нарочно ростят дерева-людожоры.

Ива только хихикнул, а Хастол просто ответил вопрос без ответа.

Тем временем, канал продолжил расширяться, пока не превратился в круглое озеро, берега которого оказались выложены теми же светящимися плитами. Слабого сияния едва хватало, чтобы разогнать ночной мрак, но всё же можно было различить гигантских рыб, плавающих в водоёме. Гребни на спинах существ напоминали паруса, а здоровенные плавники не уступали вёслам шлюпки. Сверкая выпученными глазами, исполины перемещались от одного берега к другому.

Хастол молча указал рукой на каменные ступени, опускающиеся в воду и гребцы, пару раз махнув вёслами, подогнали лодку в нужное место. Площадка пристани оказалась огорожена невысокой оградой из странного минерала, напоминающего поросль морской травы. Деревья, окружающие причал, расступались, образуя аллею, которая уводила в глубь рощи.

Борт лодки, с лёгким стуком, коснулся светящихся ступеней и Хастол тотчас покинул шлюпку. Обувь парня окружило облако тусклых искр, точно он ступил в тлеющее пепелище. Когда один из гребцов намерился выбраться наружу, Черстоли протестующе качнул головой и выставил руку, ладонью к матросу. Моряк недоумевающе крякнул и посмотрел на капитана, в ожидании приказов. Тот неторопливо поднимался на ноги, отряхивая одежду и осторожно отстраняя прильнувшую Шанию. Девушка, очевидно просто забыла отсесть подальше.

— Всем оставаться в шлюпке, — приказал Джонрако и подхватив Шанию, начал пробираться к ступеням, — Смотрите, чтобы вас никто не скормил деревьям-людоедам. А если кто-то, в моё отсутствие, вздумает мародёрствовать, — он выразительно посмотрел на Узана, — Тому я лично отрежу уши. Если успею, конечно.

Капитан высадил девушку на плиты пристани и проверив, на месте ли верный пистолет, спрыгнул сам. Последним, явно нехотя, едва перебирая лапами и вяло помахивая хвостом, высадился Ива. По сторонам пёс не глядел, предпочитая разглядывать светящиеся плиты. Глухое бурчание собаки оказалось единственным звуком, помимо шелеста листвы.

Джонрако обернулся, чтобы проконтролировать поведение матросов и оказался удивлён, сверх всякой меры. Все шестеро успели уснуть и вповалку лежали на дне шлюпки. Захлопнув открывшийся рот, мореход повернулся к Хастолу, в ожидании объяснений. Но вновь ответил Ива:

— Всякий, попавший в Священную рощу Братьев, без их разрешения, немедленно засыпает, — пёс неприятно хихикрнул, — А уж потом с ним поступают по всей строгости кодекса.

— А как же ты умудрялся орудовать здесь? — недоверчиво поинтересовался Джонрако и потянулся к рукояти пистолета, — И почему мы, чёрт побери, до сих пор не храпим, как эти шестеро?

— На нас — охранная магия, — пояснил Хастол и показал крошечный амулет на тонкой чернёной цепочке, — К сожалению у этой штуки есть один значительный недостаток: она мгновенно информирует хозяев, что в их владениях объявился чужак. Правда, сейчас это — совсем не важно. Однако, нам не мешало бы поторопиться.

Парень решительно двинулся по аллее и всем остальным, волей-неволей, пришлось следовать за ним. Светящийся камень позволял уверенно шагать вперёд, невзирая на абсолютный мрак глубокого вечера. Тихий шелест мясистых листьев, неприятно похожих на человеческие ладони, казалось скрывал некие подозрительные шумы и Джонрако постоянно отвлекался, вслушиваясь в шорох и потрескивание веток.

Поворачивая голову из стороны в сторону, Собболи и не заметил, как они оказались на просторной площадке, свободной от растений. В центре местности находилось небольшое углубление, полное чистой воды, отливающей серебром. Над маленьким водоёмом возвышался металлический навес, сверкающий в свете множества ярких факелов, пылающих вокруг.

На противоположной стороне площадки капитан разглядел приземистый холм, с чёрной дырой у земли — очевидно вход в пещеру. За холмом вздымались высокие пирамидальные деревья, чьи верхушки терялись в небе, полном звёзд. Черстоли, приблизившийся к водоёму остановился, пристально рассматривая водное зеркало. Лицо парня утратило всякое выражение, а вокруг глаз залегли тёмные тени. Ива прижался к ноге Хастола и лёг на землю.

— Что это? — прошептала Шания в ухо Джонрако, но тот лишь повёл плечами, ощущая странное напряжение, царящее вокруг.

Капитану казалось, будто он слышит бесплотные голоса, перекликающиеся между собой, шаги неведомых существ, приближающихся из мрака и странный гул, вынуждающий воздух вибрировать. Слова, раздавшиеся в абсолютной тишине, заставили его вздрогнуть, вцепившись в рукоять пистолета. Глубокий и звучный мужской голос произнёс:

— Кто вы и как посмели приблизиться к Священному источнику?

ГЛАВА 22. РИТУАЛЫ ЧЁРНОГО КРУГА

Нервы капитана не выдержали и он тотчас выдернул из кармана пистолет, одновременно пытаясь прикрыть плечом Шанию, оцепеневшую от ужаса. Хастол же, наконец вышел из созерцательного оцепенения и провёл рукой по лицу, точно отгонял наваждение. Потом парень поднял голову и уставился на тёмную дыру в теле холма. Ива же демонстративно зевнул и принялся чесать за ухом, показывая полное равнодушие к происходящему.

— Я последний раз спрашиваю вас, наглецы, дерзнувшие вторгнуться в нашу рощу, в самое сокровенное её место: кто вы? — голос, как показалось Собболи, доносился сразу отовсюду, поэтому мореход не знал, куда ему направить ствол оружия, — Коль вы продолжите упорствовать в своём молчании — узнаете, на что похож гнев Лесных Братьев!

Не успел неизвестный закончить фразу, как из мрака, скользящего меж деревьев, появились высокие фигуры в чёрных плащах-накидках до пят. Тёмная ткань одеяний сливалась с мраком, отчего пришельцы казались нереальными, словно в гости к путешественникам явились призраки. В руках эти фантомы держали мечи, направленные остриями к путникам. Недвусмысленный жест намекал на то, что угрозы, озвученные незнакомцем — далеко не пустой звук.

Впрочем, Джонрако не очень испугался. За свою жизнь, вообще и за это путешествие, в частности, ему довелось участвовать в переделках, покруче этой. Поэтому сейчас капитан лишь прикидывал, как ему действовать дальше. Выстрелить вон в того великана, потом подхватить Шанию под мышку и расчистить дорогу назад. Хастол сумеет о себе позаботиться, если станет действовать, как в том Твайрском кабаке. А Ива, хитрая бестия, всегда умел выходить сухим из воды.

Однако, не успел мореход начать действовать, как Хастол сделал пару шагов вперёд и обратился к чёрной дыре холма.

— Мне необходим брат Вул.

Это вызвало определённое замешательство с обеих сторон. Призрачные меченосцы остановились, нерешительно опустив оружие и поворачивали капюшоны друг к другу. Иварод прекратил чесаться и держа лапу на весу, озадаченно уставился на парня, точно тот отколол странную шутку. Для капитана и девушки названное имя было пустым звуком и они лишь удивились, что их спутник знает кого-то, из братьев. Впрочем, удивление морехода оказалось минимальным; он уже начинал привыкать к тем фортелям, которые выкидывал его пассажир.

Молчание затягивалось и призраки в плащах принялись общаться, используя неразборчивые тихие фразы. Наконец таинственный голос раздался вновь, но звучал весьма неуверенно, словно говоривший оказался сбит с толку.

— Кто спрашивает брата Вула? Назови себя.

— Меня зовут Хастол, из рода Черстоли, — откликнулся парень и выдернул из рукава бумаги, скрученные трубкой и перевязанные чёрной лентой, — Это — рекомендации брата Вула, которые прислали мне, для входа в любой Круг Братства. В случае необходимости я могу предъявить родовые документы.

— Не стоит, — отозвался неизвестный.

Тёмное отверстие в стене холма озарилось синим светом и на площадку шагнул рослый человек, с широких плеч которого свисал свободный плащ коричневого цвета. Человек оказался абсолютно лыс, причём растительность на голове неизвестного отсутствовала напрочь. Гладкая кожа лица могла принадлежать молодому человеку, но густая сеть морщин вокруг глаз выдавала значительный возраст.

Незнакомец сделал несколько широких шагов и остановился, рассматривая пришельцев. Первым делом он взглянул на Иварода и худое лицо отразило презрение и негодование. Потом взор тёмных глаза прошёлся по Шании и капитану, не задержавшись на них ни мгновения и остановился на Хастоле. Теперь парень и неизвестный сверлили друг друга внимательным взглядом.

— Я — брат Вул, — сказал человек и фигуры в плащах подняли оружие, салютуя, — Назови имена своих спутников. Мы должны знать, кто прибыл к Источнику, вместе с посвящённым.

— Это — Шания, из рода Волли, — Хастол указал на девушку, — А это — капитан Джонрако Собболи.

— Собболи, Собболи, — пробормотал брат и прищурившись, оглядел морехода, — Если меня не подводит память, я уже знавал одного Собболи. Он очень помог нам во время Войны Двух Островов. К сожалению…

— Это был мой отец, — отрезал Джоонако, — И я тоже оказывал помощь Карту во время войны.

— Ну, помогать острову, это — совсем не то же, что помогать Братству, — пожал плечами Вул, — Но я всё равно считаю, что человек вы — надёжный. Дальше — интереснее. Забавно, но род Волли некогда имел тесную связь с Братством и мы совместно работали над неким проектом. К сожалению, милая леди, ваши предки оказались излишне упрямы и предпочли идти к цели своим путём. Именно это их и погубило. Впрочем, совсем ни к чему копаться в старых разногласиях, главное, что цель была одинакова, — брат повернулся и тяжёлым взглядом уставился на Иварода. Тот меланхолично рассматривал светящиеся плиты между лап, — А этот лохматый урод известен мне без представления. Если не ошибаюсь: Иварод, лучший шпион, из тех, что передвигаются на четырёх лапах и возможно — лучший шпион, вообще. Мерзавец, который дважды побывал в Священной Роще Братства, без всяких на то оснований.

— Мне было интересно, — проворчал пёс.

— Ты тоже оказывал нам услуги, — брат Вул скривил губы в презрительной усмешке, — За деньги, разумеется.

— Предлагаешь погибать с голоду, пока вы решаете ваши идиотские проблемы? — поинтересовался Ива, — Меня ваши доктрины и кодексы ничуть не греют.

— Это — бесполезный разговор, — вмешался Хастол, — А если я не ошибаюсь, время не терпит. Ведь сегодняшней ночью нужно сделать кое что, очень важное.

Брат Вул непонимающе уставился на него. Внезапно, из пещеры холма показался скрюченный в три погибели человечек в зеленом плаще и подковылял к Вулу, протягивая брату какие-то бумаги. Тот внимательно просмотрел каждый лист и по гладкому лицу скользнула досадливая гримаса.

— Почему мне никто не напомнил? — рявкнул он на сгорбленного человечка, но тот лишь развёл длинными руками, пискнув нечто неразборчивое, — Ну ладно, необходимые приготовления сделаны? — вновь неразборчивый писк и кивок сплющенной головой, — Хорошо. Тогда приступаем немедленно. Ночь близится к своему сердцу, поэтому поторопимся.

Последняя фраза прозвучала, как скороговорка, а брат уже повернулся и направился в сторону холму. Лишь у самого входа Вул остановился и не поворачиваясь, взмахнул рукой, приглашая следовать за собой. После этого, высокая фигура растворилась в голубом сиянии, заполняющем дыру. Карлик последовал за хозяином и пропал из виду.

— И что нам делать дальше, черти бы меня покусали? — спросил Джонрако, подбрасывая пистолет на ладони, — Гляжу, про нас все забыли…

И действительно; даже таинственные меченосцы, в тёмных накидках, попятились и быстро затерялись во мраке, между деревьев. Путники остались в одиночестве, как и до появления хозяев.

— Как сказал дорогой брат, — хмыкнул Ива и в очередной раз зевнул, — Нам следует поторопиться. Братья вообще всегда спешат куда-нибудь по своим архиважным делам. Никогда не видел никого, из этих недоумков, просто неторопливо шагающим или сидящим, без дела.

— А тебе дай волю и ты немедленно сядешь или ляжешь, продолжая именовать остальных недоумками, — откликнулся Хастол, — Но сейчас брат Вул действительно прав и нам стоит поспешить. Следуем за ним.

Сказано-сделано и вся группа, с Хастолом, во главе, направилась в сторону входа, пылающего синим. Шания, с некоторым опасением, посматривала на странное пламя, страшась ожогов, но ощутила только покалывание ледяных иголок. Потом девушка погрузилась в голубое сияние, ощутив, как холодные искры скользят по её коже. Некоторое время она не видела ничего, кроме сияния и слышала лишь бурчание Джонрако, рассуждавшего и проклятых чародейских штучках. Временами ему вторил Ива, жалобно подвывавший о том, как он ненавидит укусы блох, настоящие они или — порождение колдовства.

Постепенно сияние начало убывать, пока в ослепительном потоке света не проявились тёмные силуэты путешественников, протирающих ослеплённые глаза. Затем стали видны высокие стены сводчатого коридора, обшитого деревянными панелями. Облицовка, не имеющая и малейшего следа украшения, успела потемнеть и покрыться разводами чёрной плесени.

Не удержавшись, Шания обернулась и её взору предстал длинный туннель, уходящий во мрак. Точно такой же путь был и впереди. Покачав головой, девушка вцепилась в локоть Джонрако, стоящего рядом и поклялась никогда в жизни не иметь никакого дела ни с колдунами, ни с ведьмами.

— И куда же дальше, чёрт побери?! — поинтересовался Собболи, пытаясь разглядеть путь во тьме, — Куда же исчезли наши гостеприимные хозяева, мать бы их так! Чтоб они все сгорели в преисподней! Этот проклятый остров, насколько я знаю, кишит норами, точно сыр — дырами. Поговаривают, дескать из одного конца Карта можно запросто добраться в другой, ни разу не высунув нос на поверхность.

— Запросто, — откликнулся Иварод, обнюхивая поскрипывающие доски пола, — Я, лично, исследовал несколько, самых длинных, тоннелей. Кстати, именно так я и сумел пробраться в рощу этих зануд.

— Да и чёрт с ними, с твоими изысканиями! — нахмурился капитан, ощутивший себя взаправдашней крысой, — Кто мне объяснит, куда пропали чёртовы колдуны и как поступить дальше, лопни моя селезёнка?!

Не успел он договорить, как стенная панель, на вид казавшаяся неотъемлемой частью стены, съехала вниз, пустив в тёмный коридор ослепительный белый свет.

— Следуйте сюда, — произнёс хриплый сдавленный голос, — Быстрее.

— Мне ещё никто не указывал, что и как делать! — буркнул Джонрако, однако повиновался.

Совершенно неожиданно, путешественники оказались под открытым небом. Причём был ясный полдень лета, а не глубокая ночь осени, откуда они явились сюда. В блеклом, от жара, небе пылало жаркое солнце и его ослепительные лучи вынудили всех прикрывать глаза руками.

— Картские штучки, — проворчал пёс и вывалил наружу длинный язык, — Любят они подобные номера…

Путешественники стояли посреди площадки, напоминающей ту, где находился Священный источник, но несоизмеримо древней. Об этом говорили глубокие трещины, прорезавшие истёртые плиты под ногами. Посреди стоял огромный валун, превращённый чьим-то грубым резцом в подобие стола. На шероховатой столешнице бросался в глаза замысловатый узор из множества бурых пятен. От краёв камня к центру шли глубокие борозды такого же выцветшего бурого цвета. В середине, канавки вливались в чёрное отверстие, уходившее на неведомую глубину.

Каменная площадка, как выяснилось, располагалась на вершине высокого холма, окружённого бескрайними полями, поросшими серебристой травой. И лишь далеко, у самого горизонта, едва просматривались исполинские синие горы, блестящие снежными вершинами. На одном из склонов холма чернели прямоугольные плиты с полустёртыми временем надписями. Очевидно, это было кладбище, по своему возрасту сравнимое с древней площадкой.

— Что это? — спросила Шания, указывая пальцем на странное чёрное пятно, едва различимое на фоне солнечного диска, — На тучу не похоже…

— Очень похоже, — начал Иварод и вдруг, заперхав, оборвал фразу, — Чёртово наваждение!

— А где все? — спросил Джонрако, оглядывая пустую площадку, — Кто нас приглашал?

Внезапно раскалённый воздух наполнился смутным движением и волна жара прошла между путниками, вздымая волосы и поднимая полы одежды. И вдруг, вокруг каменной плиты-стола, возникло множество фигур в тёмных плащах, с глубокими капюшонами, наброшенными на лица. На груди каждого неизвестного висел массивный медальон со стилизованной «М» в центре чёрного круга.

Один из людей в тёмных хламидах, отбросил капюшон, открывая улыбающееся лицо брата Вула. Он склонил лысую голову и сказал, обращаясь скорее к одному Хастолу, чем ко всем остальным:

— Добро пожаловать в мир Молитара. Наслаждайтесь эпохой Перемены Сезонов, — он провёл ладонью перед лицом, точно сбивал пушинку с носа, — Для сегодняшнего ритуала нам удалось воссоздать времена, когда народы Магистериума благоденствовали под защитной дланью Творца.

— Мы на самом деле оказались в том времени? — вполголоса обратился Джонрако к Ивароду, который уныло разглядывал собственный язык, свисающий до самой земли, — Это же, чёрт знает сколько лет назад!

— Да успокойся, ты! — так же тихо сказала собака и принялась трясти головой, — Если бы такое стало возможно, вся эта компания тотчас бы удрала в прошлое. Им просто удалось на короткий срок выдрать участок пространства из того времени. Выбраться за его пределы — невозможно.

— Ну и на кой дьявол, тогда это им нужно? Польза-то какая?

— Абсолютно никакой, — хмыкнул пёс, — Просто, лишний раз пустить пыль в глаза друг друга; показать, насколько они могущественные колдуны. И вообще — отвяжись от меня, дай спокойно подохнуть от этой жары.

Точно по неведомому сигналу, братья одновременно открыли лица. Как посчитала Шания в ритуале принимали участие семнадцать человек. Люди самых разных возрастов, начиная от совсем юных, едва не детей и кончая убелёнными сединами стариками. Роднило их одно: одинаково безмятежные лица, точно все они грезили наяву. Лишь коротышка с крысиным лицом и чёрными волосами, собранными в хвост, отличался странной нервозностью, будто очутился в компании незнакомцев.

Именно его брат Вул вывел из общего круга.

— Позвольте представить вам брата Рудоса, — сказал он, — Совсем недавно он был братом Зелёного Круга, но за особые заслуги перед Братством, получил доступ в Чёрный Круг. Брат прошёл все необходимые испытания, принял Клятву и сегодня впервые примет участие в одном из важнейших Ритуалов.

Всем нам известно, что Зеркало Проникновения выполнило свою задачу, осуществив первую часть Плана Возвращения. Надеюсь, сегодня нам удастся завершить План и вернуть того, кто сумеет восстановить исконный порядок вещей. Наш гость, — брат Вул сделал приглашающий жест и Хастол прошёл вперёд, оказавшись перед каменным столом, — Хастол, из рода Черстоли, вызвался послужить Острием Стрелы Проникновения, которую послало наше Зеркало. Сейчас Острие превратится в ключ и отопрёт дверь мироздания. Близок Час Возвращения!

— Время Перемен! — глухо пробормотали братья.

— Да пожрёт Мрак-Создатель врагов Возвращения!

— Время Перемен!

— Да взойдут Четыре Звезды над миром!

— Время Перемен!

— Да наступит Время Перемен!

— Время Перемен!

Воздух пошёл мелкой рябью и рядом с Вулом появилась давешняя скрюченная фигура. В этот раз горбун держал в руках большую плоскую коробку. Раздался звонкий лязг и у ящика появились металлические ножки. Ещё один щелчок и крышка ящика отворилась, открыв блестящие, в свете солнца, инструменты, довольно странного вида. Каждый предмет лежал в специальном гнезде, отдельно от других.

Внимательно осмотрев набор и явно оставшись доволен, брат Вул подошёл к Хастолу и что-то пробормотал ему в ухо. Парень приподнял брови, покосился на своих спутников и отрицательно покачал головой. Тогда Вул пожал плечами и подтолкнул вперёд Рудоса. Коротышке пришлось встать на цыпочки, чтобы рассмотреть содержимое ящика.

Остальные братья в это время закрыли глаза и сложив руки на своих амулетах, раскачивались из стороны в сторону, издавая глухое мычание. В некой, непонятной посторонним, последовательности, то один, то другой, произносили тихие слова, которые постепенно начали складываться в протяжную сумрачную песню.

Рудос выбрал приспособление, больше всего напоминающее нож, для разделки мяса, каким обычно пользуются мясники на бойне. Кортышка поднёс клинок к глазам, после чего долго и пристально изучал символы начертанные на лезвии. Знаки походили на взбесившихся змей, сцепившихся в смертельном поединке.

Пока крысинолицый человечек рассматривал нож, брат Вул принял от своего помощника тяжёлую книгу в кожаном переплёте и перелистал толстые жёлтые страницы, хрустящие под длинными пальцами. Наконец брат остановился и ткнул в какую-то строку. Хастол, всё это время заглядывающие через его плечо, отрицательно качнул головой и принялся шептать в ухо Вулу. Некоторое время они тихо и ожесточённо спорили, однако брат всё же согласился с оппонентом и скорчив недовольную физиономию, перебросил ещё несколько хрупких листов.

— Что-то мне всё это не нравится, — сказала Шания, пытаясь плотнее прижаться к Джонрако, который и сам был совсем не против унести ноги, как можно дальше отсюда. Капитану всё время казалось, будто невидимые пальцы непрерывно касаются его лица, дёргают за одежду и настойчиво пытаются проникнуть внутрь черепа, — Становится страшно…

— А мне — скучно, — заявил Иварод и лёг на землю, — И очень жарко…

— Замолчите! — прикрикнул сгорбленный помощник Вула и повернулся к гостям. Увидев морду, больше напоминающее звериное рыло, девушка едва не закричала от ужаса. Два длинных клыка показались из-за тонких синих губ и колдун прошипел, — Молчите, во время ритуала!

Тень капюшона скрыла кошмарное видение и горбун словно растворился в плывущем, от жары, воздухе. Джонрако набычился и обняв Шанию за плечо, прижал к себе. В голове моряка царил самый настоящий хаос, в котором мешались впечатления от увиденного, однако он точно знал, что станет защищать спутницу, какие бы силы против него не ополчились. Да пусть это будет даже сам Магистр!

Вновь воздух пошёл волнами, опаляя лица присутствующих жаром и возле камня объявился жуткий горбун. В руках он держал небольшой шевелящийся свёрток. Колдун положил ношу на глыбу и принялся расправлять складки материи, скрывающей содержимое.

— Это ещё зачем? — недовольно поинтересовался Хастол, указывая на свёрток, — Я не помню такого в Книге Перемены Сезонов. Напротив, там указано…

— Я наизусть знаю Священное Писание! — зло оборвал его брат Вул и махнул обернувшемуся горбуну, чтобы тот продолжал, — Но с той поры, когда оно было продиктовано, истекло бесчисленное количество лет и обстоятельства изменились. Нам приходится противостоять могущественным силам и если не совершенствоваться, то наше дело потерпит фиаско.

— Но это? — Хастол развёл руками, — Самая грязная разновидность магии!

— В живом таится огромная сила, — брат Вул презрительно опустил уголки губ, точно считал слова парня непростительной слабостью, — Поэтому, для самых мощных заклинаний требуется жертва.

Горбун полностью убрал ткань и стало ясно, что на каменном столе лежит ягнёнок со спутанными ногами. Животное жалобно взирало на людей, обступивших его и пыталось блеять. Рудос, наконец отвлёкся от созерцания знаков на лезвии и вознёс клинок над головой, изготовившись к удару.

— Надеюсь, у вас хватит разума не приносить в этом месте человеческие жертвы, — многозначительно заметил Хастол, не глядя на Вула.

Тот только поморщился.

— Хватит, — отрезал он, — Древние тексты изучены нами, от и до.

О, нет! — прошептала Шания, глядя на обречённого ягнёнка глазами, полными слёз, — К чему подобная жестокость? Это же — невинная тварь!

Мычание братьев достигло высшей ноты и начало казаться, будто звуки странного песнопения доносятся с самого раскалённого неба, из чёрной точки, успевшей переместиться в зенит. Мелодия дикого напева приобрела необыкновенную глубину и начала проникать в глубины сознания, подчиняя его своему ритму. Джонрако ощутил, как его губы, без желания владельца, принялись шевелиться в такт непонятным звукам.

Рудос выкрикнул некое слово, состоящее из трёх слогов и направил клинок прямиком в грудь ягнёнка. Однако, в тот самый момент, когда острие должно было коснуться тонкой кожи, произошло нечто непонятное: лезвие скользнуло в сторону и ударилось о камень. Удар оказался такой силы, что полетели искры, а сам коротышка едва не свалился на жертву.

Завывание братьев смолкло. Что-то явно пошло не так и ритуал оказался нарушен. Брат Вул схватил Хастола за одежду и повернул к себе, яростно сверкая глазами.

— Ты?! Это ты сделал, любитель древних традиций?

Черстоли только пожал плечами и медленно отстранился, убрав от себя руки взбешённого чародея. Но тот уже и сам успел сообразить, что дело — совсем не в парне и принялся рыскать глазами по сторонам. Внезапно взор Вула остановился на Шании, которая тяжело дыша, неотрывно глядела на ягнёнка, чудом избежавшего неминуемой гибели. Искра понимания вспыхнула в глазах брата, но додумать мысль до конца он не успел.

Рудос, движения которого приобрели характер сломанной марионетки, склонился над каменной глыбой и поднял обронённый клинок. Потом небрежно отпихнул жертву, точно полностью утратил к ней интерес. Все это человечек проделывал так, словно находился в некой прозрачной, но густой жидкости. Глаза коротышки подёрнулись зеленью, напоминая два тусклых изумруда.

Кто-то из круга братьев обратил внимание на странное поведение неудачливого палача и попытался схватить за рукав. В то же мгновение поведение Рудоса изменилось, а медленное перемещение сменилось чередой быстрых движений, напоминающих удар молнии. Ритуальный клинок ударил по руке собрата, и не успел раненый вскрикнуть от боли, как обагренное кровью лезвие, по рукоять вошло в спину Брата Вула.

Волшебник истошно завопил и запустил руку через плечо, пытаясь дотянуться до предмета, причиняющего ему страдания. Пальцы брата почти дотянулись до рукояти, но Рудос не позволил вытащить клинок. С неожиданной, для тщедушного малыша, силой, он подхватил Вула и швырнул на ритуальный стол. В этот миг среди братьев началась натуральная паника. Половина их них, набросив на головы капюшоны, растворилась в воздухе, а остальные кинулись к столу, где корчился их предводитель. Горбун так и вовсе неподвижно замер, глядя на поверженного хозяина.

Кровь Вула успела пробежаться по одной из борозд в камне и начала стекать в чёрное отверстие. В тот же миг глухой стон раскатился в воздухе, а сам холм подпрыгнул, словно началось землетрясение. Пока продолжалась паника, Рудос вытащил клинок из кровавой раны и ещё раз вонзил, на этот раз — в грудь жертвы.

Хастол медленно попятился туда, где Джонрако, широко расставив ноги, поддерживал бледную, точно мел, Шанию. Лицо парня отражало недоумение и лёгкое разочарование.

— Какого дьявола происходит? — прокричал капитан сквозь стоны обезумевшего воздуха, — Почему этот придурок убил своего предводителя?

— Это — не он, — коротко ответил Хастол и встревоженно огляделся, — Его руками действовал Магистр. А вообще-то, дело — дрянь.

— Почему? — деланно удивился Собболи, — До этого всё шло просто великолепно, а теперь, гляди ты, стало плохо?

— Если мы не найдём способ немедленно покинуть этот кусок пространства, нас ждёт неминуемая гибель.

— Так давайте же уйдём из этого ужасного места, — закричала Шания, заламывая руки, — Здесь всё неправильно, не так, как должно быть! Здесь царит страх!

— Выход закрылся, — пояснил Хастол, — Нужно идти в обход.

Брат Вул прекратил шевелиться и обмяк, превратившись в груду окровавленных тряпок. Неподвижные глаза мертвеца уставились на присутствующих, точно укоряя их в смерти колдуна. Воздух последний раз взвыл и затих, вернув безмятежность летнего полдня. Но в этот раз ощущения подсказывали; где-то открылась неведомая дверь, откуда веет леденящим ветром смерти.

Внезапно, горбун издал жуткий вопль и прыгнул на грудь Рудоса, вцепившись зубами в горло коротышки. Тот успел выдернуть клинок из тела брата Вула и ударил нападающего под лопатку, но так и не сумел остановить. Карлик рвал горло крысинолицего, пока ноги того не подломились. Противники, сжимая друг друга в смертельных объятиях, покатились вниз по склону холма и пропали из вида.

— Что дальше? — почти спокойно спросил Джонрако и достал пистолет, — Хуже уже не будет?

— Будет, — вселил в него надежду Хастол и в его руке появился странный предмет, напоминающий ключ причудливой формы, — Держитесь около меня.

Каменный стол задрожал и начал медленно погружаться в землю. Кровь мертвеца успела наполнить все канавки и медленно стекала в отверстие, издающее неприятные сосущие звуки. Джонрако, против своей воли, вспомнил упыря, привезённого Зиндором Мастрони из Южного полушария. Скрюченная тварь, отдалённо похожая на уродливого человека, пряталась в тени и глухо завывала. Когда ей бросали животное, она точно так же отвратительно хлюпала, вгрызаясь в шею жертвы. Мастрони рассказывал, что подобные существа могут запросто истребить всю команду, если не держать ухо востро.

— А где Ива? — спросила вдруг Шания, — Вроде бы, только что был где-то рядом…

— Он ушёл самым первым, — пояснил Хастол и провёл пальцем по бородке ключа, — У проклятого мерзавца настоящий дар предвидеть грядущие опасности и он отлично знает, что первейшее средство их избежать — вовремя удрать.

Глыба окончательно погрузилась в тело холма и старые плиты сошлись над ней, скрыв тело убитого Вула. Кто-то из братьев, в панике мечущихся по площадке, уставился на пустое место, где прежде находился ритуальный стол и в отчаянии завопил. Точно дождавшись неведомого сигнала, закричали и остальные, словно решили продолжить прерванный ритуал.

— Вот оно, — сказал Хастол и указал на древний погост, — Начинается.

— Что начинается? — спросил Джонрако и направил пистолет туда, куда указывал Черстоли, — И какого хрена тут делает эта синяя мерзость?

— Видите ли, уважаемый капитан, — сказал парень и задумался, словно пытался подобрать нужные слова, — Всё это пространство существует не просто так, а исключительно в результате магических действий.

— Не может быть! Ты мне просто глаза открыл, — хмыкнул капитан, — А я-то думал, что эта хрень типа ярмарочных фокусов.

— И не просто магии, — продолжил Хастол, игнорируя сарказм собеседника, — А магии древних, давно умерших, братьев, чьё кладбище вы можете видеть на склоне холма. Нынешние колдуны заключили с духами своего рода соглашение, которое оказалось нарушено. Пространство замкнулось, а души умерших получили возможность вырваться наружу и занять тела живых людей.

— Насовсем?! — ужаснулась Шания, содрогаясь от страха.

— До тех пор, пока эти тела не разрушатся, — Хастол невесело усмехнулся, — К сожалению, если душа занимает чужую оболочку, та начинает очень быстро разрушаться. Месяц, может — два, вот и всё. Но разве это может остановить бесплотную сущность, вовсе не имеющую тела?

Синяя дымка, медленно выползающая из-под надгробий начала уплотняться и принимать форму, отдалённо напоминающую человека. Множество призраков, в остатках сгнивших саванов неподвижно замерли над своими могилами и поворачивали головы из стороны в сторону. При взгляде на жуткие физиономии, изъеденные червями, мороз драл по коже.

После короткого периода ожидания, духи начали медленный подъём к вершине холма, туда, где метались запертые в незримую клетку братья. Вместе с бесплотными существами шагали Рудос и горбун. Бывшие противники уже не сражались, а их посеревшие лица отражали бесконечный покой смерти. Горло маленького предателя зияло рваной раной, а из спины горбуна продолжал торчать клинок.

Джонрако спокойно прицелился и нажал на спуск. Ослепительный луч беспрепятственно пронзил несколько призраков, не причинив им никакого вреда и вонзился в Рудоса. Тот тотчас вспыхнул, как факел, но продолжил восхождение, словно ничего особенного не произошло.

— Что-то от тебя в этом путешествии не слишком много проку, — посетовал капитан, обращаясь к своему пистолету и увлекая Шанию, начал отступать от края площадки, — Давай, приятель, придумывай какую-нибудь хитрость, пока нас не взяли за жопу!

Хастол, которому адресовалась последняя фраза, только дёрнул плечом, продолжая наблюдать за приближающимися призраками. Те уже успели добраться до верхушки холма и загнутые когти ног впились в древние плиты площадки. Следом, сплошной волной, накатывал ледяной сумрак, превращая полдень в то, чем он был на самом деле — глубокую ночь, полную шелеста невесомых шагов и холода потустороннего мира.

Тяжело вздохнув, Черстоли поднёс свой странный ключ к глазам и прищурившись, изучил узор на продолговатом теле. Потом осторожно нажал едва заметный выступ и ключ тихо щёлкнул. Хастол одобрительно хмыкнул и вонзил приспособление в воздух, с такой силой, точно намеревался проткнуть опасного противника.

Тем временем, призраки приблизились к людям и теперь поворачивали уродливые головы, наблюдая за паникующими братьями своими пустыми глазницами. Внезапно один из бесплотных пришельцев превратился в струю синего дыма, которая молниеносно вонзилась в одного, из крикунов. Тот тотчас умолк и рухнул на колени, уставившись в землю помертвевшими глазами. Остальные колдуны принялись спешно выставлять перед собой всевозможные амулеты, пытаясь защититься от атаки фантомов.

Ключ, который Хастол вонзил в воздух, остался висеть, даже после того, как парень отнял руку. Мало того, он озарился багровым сиянием и провернулся, точно открывал невидимую дверь.

— Готово, — сказал Хастол и потянул ключ на себя.

В воздухе образовалась тонкая щель, которая становилась шире с каждым мгновением. Когда отверстие стало достаточно широким, чтобы в него протиснулся человек, Хастол обернулся и сказал бесцветным голосом:

— Следуйте за мной. Быстрее!

Пока он проделывал проход, почти все призраки нашли подходящие цели и теперь большинство братьев сидело на земле, тупо рассматривая собственные руки. Воздух, наполнившийся могильной сыростью, дрожал от глухих вздохов и стонов, которые издавали фантомы, не нашедшие нового пристанища.

Хастол нырнул в щель, полную пульсирующего багрового пламени и пропал. Джонрако с некоторым сомнением подтолкнул Шанию к выходу и к его удивлению, девушка совершенно спокойно последовала за парнем. Пожав плечами, капитан отправился было следом, но внезапно в его предплечье впились чьи-то цепкие пальцы.

В лицо мореходу пахнуло зловонным пламенем и он ощутил смрад горелой плоти. Сцепив зубы от резкой боли в руке, Джонрако обернулся и увидел перед собой труп Рудоса, напоминающий кошмарную головешку, которую демоны достали из адского костра. Глаза предателя наполняло синее пламя, а чёрные губы шевелились в попытке произнести некие непонятные слова.

Наконец мёртвый человечек сумел выдавить из себя нечто вразумительное:

— Ты не знаешь, — прохрипел он, с трудом удерживая тело в вертикальном положении, — Ты не знаешь, какая участь тебе начертана, Сидящий-По-Правую-Руку…Ты не знаешь!

Пальцы мертвеца с такой силой сошлись на руке капитана, что едва не вырвали кусок плоти. В самый последний миг, пробормотав нечто, соответствующее моменту, Джонрако приложил Рудоса кулаком и отшвырнув прочь, метнулся к багровой щели. Не раздумывая более ни секунды, капитан нырнул в пламя и тут же зашипел, от новой боли. Кожу лица точно окатили кипятком и сразу же сунули в ледяную крошку. От странного ощущения заныли зубы и волосы бороды встали дыбом.

— Да будь всё оно трижды проклято! — взревел Собболи, — Всё на свете отдам за обычную Пертовскую пивнуху с её драками и тупыми шлюхами.

Пламя опало, открывая взору тёмно-багровый коридор, наполненный едким бордовым туманом, выедающим глаза. Стены пульсировали, словно моряк оказался в чреве гигантского существа. Впечатление усиливала вязкая жидкость, струящаяся из множества крошечных отверстий в потолке. Потоки омерзительной розовой влаги собирались в настоящие ручьи, булькающие под ногами.

Рядом с Джонрако стояли Хастол и Шания, с видимым нетерпением ожидавшие спутника. Парень казался уставшим и едва не больным. Когда Собболи посмотрел на него, Хастола повело к стене и лишь заметным усилием воли Черстоли вернул равновесие. Но это не помешало ему энергично махнуть рукой и направиться вперёд, по странному тоннелю, навстречу потокам струящейся жидкости.

— Идём, — сказала Шания и протянула руку, — У тебя лицо измазано сажей.

— Встретил кое-кого, — проворчал капитан, не удивляясь такому обращению пассажирки. Для морехода уже стало привычным поведение Шании, в случае опасности, когда девушка искала защиты именно у него. Впрочем, это ему очень нравилось, — В какую клоаку нас занесло? Как-то раз я слышал рассказы одного пропойцы о том, как его проглотил огромный кит. Наглое враньё, от первого до последнего слова, но, проглоти меня акула, если не похоже.

— Идём, — настойчиво повторила Волли, — Хастол сказал, что здесь нельзя оставаться долго. Что это?!

Глаза девушки расширились и капитан тотчас оглянулся. Стена тоннеля расступилась, пропуская синий призрак древнего брата, поднятого с кладбищенского ложа. Изъеденная червями физиономия истекала фиолетовыми каплями, а провалы глаз сочились синей жижей. Костлявая рука протянулась вперёд, словно фантом пытался что-то нащупать, а рот распахнулся, открыв обломки чёрных зубов. За спиной Джонрако глухо вскрикнула Шания и в тот же миг из стены вывалился ещё один призрак.

— Бежим же! — закричала Волли и потянула мужчину за собой.

В этот раз капитан не стал противиться, а принялся продираться сквозь плотный туман, который препятствовал движению, да ещё и пачкал одежду, оставляя на ткани жирные пятна. Хастол успел уйти достаточно далеко, тяжело передвигая ноги в потоках слизи, превратившихся в настоящую речку глубиной по колено.

Дышать стало совсем нелегко, а в горле драло так, словно капитан только что хлебнул Чёрного Корсара десятилетней выдержки. Зашлась в кашле Шания и Джонрако пришлось подхватить падающую девушку, которая едва не рухнула в зловонный поток. Но и сам моряк ощущал, как сознание мало-помалу покидает его, отступая под натиском ядовитого марева. Кроме того, обувь набрала внутрь липкую жижу и продвигаться вперёд приходилось, поднимая тяжёлые ноги.

— Скоро? — прохрипел капитан и взвалил на плечо девушку, у которой закатились глаза.

Хастол остановился и принялся мотать головой, точно слепая лошадь. Потом обернулся и капитан пришёл в ужас, увидев бледное лицо, лишённое малейших признаков жизни. Даже глаза, обычно полные некой тёмной силы, затянулись блеклой пеленой, напоминающей паутину. «Вот теперь нам точно — крышка!» — решил Собболи. Взревев, точно раненый зверь, он подхватил парня под руку и рванулся вперёд.

Внезапно зловонная завеса пошла волнами и во вспышке зелёного пламени появился новый персонаж. Кошмарная тварь, едва не подпирающая рогатой головой потолок, развела в стороны длинные шипастые лапы. Мускулистое тело, покрытое крупной чешуёй указывало на физическую силу, а глаза, пылающие ярким светом, намекали на магические возможности существа.

Как ни странно, но Джонрако показалось, что он уже где-то видел эту тварь. Причём, видел совсем недавно. Так или иначе, но от нового гостя, если судить по виду, ничего хорошего ждать не приходилось. Поэтому капитан тяжело вздохнул и прислонив Хастола к стене, достал пистолет.

— Я — Враз! — завопила тварь и шагнула вперёд, поднимая брызги слизи, — Вы попали в преисподнюю и умрёте жуткой смертью! — внезапно чудовище остановилось и склонившись, принялось всматриваться в Хастола, который упирался рукой в пульсирующую стену, — Я глазам своим не верю! Моё внутреннее зрение ещё никогда не подводило. Я…

Джонрако нажал на спуск и огненный луч ударил в мощную грудь твари, взорвавшись брызгами света. Враз окутался облаками дыма и отлетел назад, погрузившись в поток слизи. Некоторое время на поверхности торчали одни рога, но очень скоро монстр вновь выполз наружу. Издавая дикий рёв, демон поднялся на ноги и вновь двинулся к людям. Собболи ощутил, что последние крохи сознания покидают его, а пистолет неподъёмным грузом тянет руку вниз.

— Сюда, — шепнул чей-то голос в самое ухо капитана и что-то толкнуло его в спину, — Сюда…

Враз ринулся вперёд, оскалив острые клыки, но его огромная фигура точно оказалась за странной полупрозрачной преградой, содрогающейся под ударами монстра.

Всё это Джонрако видел, теряя сознание. Тело моряка стало лёгким, как пушинка и полетело, подхваченное ветром. Мелькнули белые горы, напоминающие облака или облака, похожие на горы, а по лицу прошёлся прохладный поток, стирая следы зловонного тумана.

Сколько продолжался странный полёт — неизвестно. Постепенно тело Джонрако начало обретать утраченный вес и он увидел нечто тёмное, приближающееся снизу. Потом ослепительный свет померк и непроглядная ночь окружила капитана со всех сторон. Внезапно земля больно ударила по ногам и мореход растянулся на холодных плитах, обронив звякнувший пистолет.