Лаура Соммерфельд

Глава 4. Друзья и отличия мира

— Лаура? Это ты? Черт… мы так давно не виделись!

— Да… я… мне было не до тусовок, Билли, прости.

Парень стоял в дверях своей квартиры, причем в одних трусах, изрядно помятый и от него попахивало спиртным. Кажется, в глубине коридора на полу угадывалась валяющаяся бутылка. Это об нее он, видимо, запнулся, когда шел открывать дверь и там что-то сбрякало.

— Мы классно тогда оттянулись! Черт, да я до сих пор тебя вспоминаю.

— Да, я тоже помню… Билли, у меня есть одна просьба…

— Для тебя все что угодно, Лаура!

— Я… Мне негде жить, Билли. Ты… Может, я перекантуюсь у тебя с месяцок?

Билли сразу улыбаться перестал и осмотрел пристальней ее белую курточку на синтепоне с порванным рукавом — она зацепилась где-то на той ржавой лестнице, и на грязное пятно на боку, — а это она упала, когда перелезала через забор, убегая от охранника супермаркета, стащив там несколько булочек и салат в пластиковой коробке.

— Я вижу, ты в отчаянном положении, — сказал Билли.

— Да… Помоги, а? Ты же мой друг, верно?

— Не вспоминала обо мне два месяца, а теперь я друг, да? А как глазки мне тогда строила!

— Когда?

— Тогда, ты еще и не помнишь?

Лаура заставила себя выдавит улыбку и проговорить:

— Ну может быть.

Надо было где-то жить, а Билли был последней надеждой. Настоящие друзья все остались в Белфасте, где она родилась и выросла, а здесь только так — приятели и знакомые. Кто-то женат, у кого-то девушка и сами ютятся вдвоем в квартирке, кто-то просто решил, что пошла бы она на фиг. Когда ты диджей в клубе это прикольно, и люди хотят с тобой общаться, а когда тебе нечего есть и ты оказалась на улице, то это уже не прикольно, и никому не охота иметь дело с такой не прикольной девчонкой. А Билли, она помнила, что вроде как нравилась. Хотя ей он не нравился, но парень верно сказал, положение отчаянное.

Билли разглядывал ее задумчиво, с какой-то полуулыбкой и пробормотал:

— Пусть ты выглядишь потрепано, но ноги у тебя такие же длинные, верно?

— Кхм… — отозвалась Лаура, не зная, как отреагировать.

Надо где-то жить, надо, твердила она себе.

— А денег у тебя ведь вообще нет, да?

— Нет… Но потом может быть, я куда-то устроюсь. Не знаю. Я не могу работать не с музыкой.

— Я пущу тебя пожить, Лаура, так и быть. Ты же такая симпатяжка. Но ты должна понять, я не добрый самаритянин и у меня не приют святых угодников.

— Каких угодников?

— Если мой арендодатель прознает, что я живу здесь уже не один, а с какой-то девчонкой, то потребует дополнительной платы. У меня был с ним уговор, что я буду один. Там и места не так много.

— Ты же сказал, что пустишь меня пожить. Может съеду от тебя и раньше, может дела пойдут в гору.

— Да зачем, Лаура, можешь пожить подольше…

Он разглядывал ее как-то совсем откровенно и облизнул губы.

Лаура едва сдерживалась, чтобы не попятиться. Какого черта он не пойдет и не наденет что-нибудь, чтобы прикрыться? И что не пустит ее уже, держит на площадке как дуру? И если она будет с ним жить, он что и по квартире будет так ходить?

Билли продолжил:

— А мне еще тебя, небось, и кормить придется.

— Ну, у меня есть пара десяток, но я экономлю, не знаю, что будет в будущем. Мне чтобы до тебя доехать, пришлось купить карточку на метро.

— Да-да, кормить тебя, доплачивать, делить жилплощадь, и все это бесплатно Лаура?

— Ты же сказал, что пустишь меня, я не понимаю, Билли.

— Пущу. Но я надеюсь, что ты будешь меня как-то благодарить за все это, а милашка? Подумать только крутая Лаура приплелась без гроша за душой и просится ко мне пожить. — Он протянул руку и погладил по щеке, пробормотав: — Ты всегда мне нравилась, ты же знаешь? Ты будешь мне благодарна, ведь так? Сделаешь и для меня пару одолжений, если я попрошу, правда?

— Я… конечно я буду тебе благодарна за все, Билли. Какие вопросы?

— А где ты будешь спать? У меня только одна кровать, правда, двуспальная, Лаура.

И он улыбнулся ей очень сальной улыбочкой.

Лаура поняла, что она не может. Просто не может.

— Прости Билли, — бросила она, развернулась и ушла.

— Да куда-ты? Постой. Это я пошутил про кровать, что ты?! — доносилось сверху, когда она бежала по лестнице, но она чувствовала, что не хочет сюда возвращаться никогда и видеть эту сальную улыбочку тоже.

И вот она снова шла по улице, утирая слезы. И почему она такая слабая? Она помнила, что в прошлых жизнях все было иначе. Совсем иначе. Но она знала точно, что лучше умрет с голоду, чем сдастся и забудет свою мечту.

Холодало. Зима в этом году пришла в Реддинг раньше.

Лаура пришла на вокзал и, под видом, что ждет своего поезда, поспала немного в тепле в зале ожидания. Это был единственный момент, когда она порадовалась, что с ней тяжелый чемодан на колесиках, он отлично сыграл роль довершения образа усталой путницы, поэтому охрана ее не выгнала.

Когда солнце село, она отправилась искать работу. Как и все столицы мира, именно ночью Реддинг по-настоящему оживал. Волоча чемодан, она дошагала до самого центра, туда, где бурлила жизнь: клубы, небоскребы, яркие огни наружной рекламы. Вот он ее мир и ее стихия. Правда не так уж она стремилась снова возвращаться к этим случайным заработкам в прокуренных питейных или шумных дискотеках. Она думала, что как только запишет альбом, все, наконец, получится. Но нет, деньги кончились, записи оказались никому не нужны, и вот она на улице, голодная, все снова сначала.

Присмотрев клуб помельче и похуже, такой из которого ее не выпнут сразу, а хотя бы выслушают, она зашла внутрь. Заведение называлось — Пьяный Фламинго, и можно было ожидать всякого, но интерьер был чистым и приятным.

— Эй, с чемоданом нельзя! — закричал бритый мужик у раздевалки.

Лаура разделась, сдала вещи хмурой тетке и вошла в душное помещение, где играла музыка и толпились люди. Первым делом она направилась к барной стойке. Бармен — это тот человек, который всегда знает, где начальство, а в таких маленьких заведениях, собственно, он и сам мог оказаться этим начальством.

— Здорово, шеф у себя? — сказала девушка, приветливо улыбаясь, парню с бородкой, протиравшему стаканы.

Рядом крутился точно такой же тип с бородкой и, кажется, чинил машинку для колки льда и тоже заинтересовано поднял голову.

— У себя, — хмыкнул бармен. — А тебе зачем?

— Мне бы с ним поговорить насчет работы.

— Он тебя не возьмет, — проговорил парень с ухмылкой.

— Почему это? — и покосилась на второго, с машинкой, тот отложил агрегат и следил за разговором.

— А нам не нужны стриптизёрши, — пояснил бармен.

Лаура почувствовала, что вся покраснела, но терпеливо проговорила:

— Я не стриптизерша, я пою. Могу на пульте играть.

— На каком пульте?

— На диджейском, умник.

— У нас нет никакого пульта, рыжая, я сам ставлю музыку с флэшки, и в колонках играет, что еще надо?

— Живой артист вам бы оживил интерьер, парни, — сказала Лаура веско.

Бармен хотел ответить каким-то сарказмом, но тот второй, поднял палец:

— Подожди, Джимми, я хочу ее послушать, — он подошел. — Я хозяин этого заведения, девушка. Ты действительно умеешь петь?

— Умею, — кивнула Лаура.

— Училась где-то?

— Два года консерватории.

— Круто. То, что ты говоришь, я сам об этом подумывал. Нанять каких-то артистов, чтобы иногда играли или пели, но нам платить нечем.

— Я много не попрошу, мне бы просто на какое-то время подработку, свести концы с концами.

— Серьезно? Пошли, я послушаю, как ты поешь, а то тут шумно. Если мне понравится, я может, предложу и побольше.

Он провел ее в небольшую комнатку с письменным столом и шкафом. Видимо что-то типа кабинета.

Лаура нервно переминалась с ноги на ногу, подозревая, что ее завели сюда вовсе не слушать, но хозяин, прикрыв дверь, проговорил:

— Ну давай, спой что-нибудь.

Лаура запела одну из песен собственного сочинения. Она всегда пела похожую во сне, и многотысячные залы подпевали стоя. Но… песня была лишь похожа, мелодия не та, слова не те, все не то. Наяву у нее никогда не получалось спеть так, как там. А после всего, что сегодня случилось…

— Поешь ты хорошо, голос и правда есть, но…

— Но?

— Что-то в тебе нет никакой искры, девочка.

— Нет? Но была же! — воскликнула Лаура расстроено.

— Да, может быть и была. Но сейчас исчезла.

Девушка молчала, потупившись.

— Ладно, я вижу у тебя что-то случилось, и тебе нужна эта работа. Я тебя возьму на время. Голос есть, петь, вижу, умеешь. Будешь исполнять какой-нибудь джаз, сумеешь?

— Да-да.

— Платить много не могу, тем более раз ты такая неживая, да и работать будешь всего часа по два вечерами. На весь вечер нам не нужно, у нас публика не привыкла. Посмотрим, может, потом будешь петь больше. Платить буду как посудомойке, говорю, как есть. Устраивает?

— Да… хорошо, — пробормотала Лаура.

— Могу еще бесплатно кормить.

— Правда? — оживилась чуть больше, чем хотела показать Лаура.

— Тогда договорились, приходи завтра в восемь, какие-нибудь джаз-песни подучи. Есть у тебя?

— Да-да, есть, я пела уже в одном клубе.

— Отлично. Как зовут-то?

— Лаура.

— А я Джек. Завтра увидимся.

Лаура покинула заведение. Не сказать, что в большом воодушевлении, но определенно настроение немного приподнялось. Может и стоило, конечно, походить поискать еще, зарплата как у посудомойки за живое пение, это что-то вообще, да и два часа — это мало, но впервые за долгое время ей, наконец, повезло и она боялась упустить удачу, да и положение отчаянное, срочно нужны деньги. Обещанного, конечно, не хватит, чтобы снять где-то даже самую захудалую комнатку. Может быть, за несколько дней работы удастся подкопить на задаток, и будет, что есть.

Хотя бы так, а потом можно поискать что-то поденежней.

****

Во время обеда Саша взял Толика, нашел Дэна, Машку, всех остальных, и они собрались большой компанией у окна в конце одно из коридоров, шумно обсуждая вчерашнюю вечеринку. Саша убеждал собравшихся, чтобы не брали в голову, то, что он вчера им всем наговорил, ссылаясь на кратковременную депрессию и выпитое. Но, народ, похоже, особо и не помнил. Обсуждение быстро переросло в то, как проходила вечеринка дальше, кого выносили из клуба, кто наблевал в туалете и прочие увлекательные вещи, как вдруг Саша увидел в коридоре идущую сюда Сану и так и замер.

Друзья тоже заметили девушку и невольно стали затихать. Она двигалась по коридору величественно, как принцесса, и легко, словно порхала, форма Академии смотрелась на ней сегодня особенно эффектно.

— Вы только посмотрите на это, как идет, — восхитился Дэн.

Уж если такого прожженного пофигиста она поразила, то можно было себе представить, какое действие это явление возымело на всех остальных.

— Да это же гребаная Сана Серебрякова! — выдохнула Маша.

— Ах, как она прекрасна, — вырвалось у Игоря.

— Нам всем кранты, парни, — пророчески обронил Толик.

Сана приблизилась и непосредственно помахала всем ручкой:

— Привет, ребятки!

Ребятки что-то попытались нестройно проблеять в ответ, глядя кто на ее лицо, кто на ноги, но под строгими взглядами девушек, умолкли.

— А я пришла выкрасть из вашего, прекрасного общества Сашу, вы не против?

Саше подумалось, что проявив с утра с Нинкой чудеса психологии и приемов коммуникации, сейчас эта лапочка явно налажала.

Или она специально?

— Ты чё, его приватизировала? — грубо сказала Маша.

Дэн и Славик тихо заржали:

— Ты понадобился своей Сане, Сашка! Беги быстрей!

Саша почувствовал приливы возмущения и выпалил:

— Какого черта, Сана?! Я с друзьями общаюсь!

— Я вижу. Однако, я хотела пригласить тебя провести обед со мной.

Парни заржали, девушки фыркнули.

— Я собирался пойти сейчас с ними в столовую. Что на тебя нашло? Мы не встречаемся, — попытался отмахнуться от нее Саша.

— И что, ты против провести время с приятной симпатичной девушкой? — ни чуть не растерялась Сана.

— Слушай ты, пигалица, проваливай отсюда, мы общаемся, — опять встряла Маша.

— В натуре, красавица, ты что-то попутала, мы не та компания, с которой стоит проводить время таким, как ты, — сказал ей Славик, выдвинувшись чуть вперед. — Иди лучше к своим ботанам.

Он был здоровым пухлощеким парнем, никогда не отличавшимся особыми манерами, и любой бы глядя на него постеснялся с ним спорить.

— А может тебе кто из нас подойдет, малышка? Зачем тебе обязательно Саша? — ухмыльнулся Дэн, шагнув к ней поближе, беззастенчиво оглядывая: — Я тоже люблю послушать про астральные путешествия.

— Зря ты, сказал это слово, — проговорил Саша.

По лицу девушки промелькнула какая-то тень, она взглянула на него небрежно:

— Астральные? Ты сказал астральные? Где ты такое слово услышал, нехороший мальчуган?

— Мальчуган! Ха-ха-ха, — загоготали остальные.

— И что же это значит? — спросила Сана с непосредственностью глядя на парня.

— Что? Откуда мне знать? — растерялся Дэн.

— Ну, мне казалось, ты специалист по астральным путешествиям, после стольких-то косячков, самокруток и таблеточек в твоей жизни.

— Что?

— Ах, ты сейчас будешь отпираться? Конечно, травка это не наркомания, не осуждайте его ребята. Это всего лишь легонькое баловство. Так ты обычно себя успокаиваешь? А что ты так розовеешь, парнишка? Ты же интенсивно мечтаешь погладить меня по румяной попке, а уже стал пунцовым, как церковная девица, которой рассказали пошлый анекдот. Нет-нет, ничего не говори, разговоры не твой конек, я уже заметила.

— Я ничего не курю, парни! — воскликнул Дэн, и Саша впервые увидел его настолько потерявшим самообладание.

— Я понимаю твое смущение, Денис, — продолжала Сана, — ведь при всем общем упадке этой плеяды лоботрясов, никто не увлекается тем же самым, хоть как-то пытаются соответствовать образу студентов престижного учебного заведения. И тебе стыдно перед ними. Даже наша прелестница Машуля, питает исключительно теоретический интерес, после, должно быть, какого-то неудачного опыта. Я ведь права?

Упомянутая, Машуля, тоже пошла красными пятнами, Сана ничуть не заботясь об этом беспечно продолжала, лучезарно всем улыбаясь:

— Ну, знаете, как бывает? Примешь какой-то кислоты на вечеринке, потом просыпаешься, бог знает где, в чей-то плохонькой квартире и без трусов. Да-да, Света, я вижу, тебе знакомо это чувство, хотя, в твоем случае, я полагаю, всему виной перманентное увлечение алкоголем. Не морщи лобик, перманентный означает время от времени, но достаточно часто и без возможности удержаться.

— Что несет эта?.. — начал Славик, но Сана шагнула к нему, привстав на цыпочки и закрыв ему губы пальцем.

— Ни слова больше, мой дорогой толстячок. Ты уже порадовал нас своей искрометной манерой общаться с девушками, — проговорила она, ласково заглядывая ему в глаза, от чего Славик тоже начал стремительно краснеть. — Я все понимаю, твоя грубость с девушками как защитная реакция. Ты испытываешь комплекс из-за своей внушительной наружности и на самом деле боишься девушек, что они будут над тобой смеяться, поэтому наносишь упреждающий удар. Тактика так себе, мой мальчик. А ведь некоторые девушки любят мужчин поздоровее, — проворковала она, похлопав по плечу.

Это было просто моральное убийство на месте.

Резко развернувшись, она встретилась глазами с Машей:

— А, ну с тобой все понятно, падшая девица, и тебя я уже одарила комплиментами. Кто тут у нас еще? Ах, а это что за мальчик, все время забываю его имя, он у вас такой невзрачный.

— Игорь, — напомнил Саша.

Он испытывал оторопь от происходящего, но в тоже время какую-то веселость. Как она разделала всех под орех, это же надо! А минуту назад он думал, что они ее съедят. Конечно, он не рассчитывал, что у них получится, но умение телепортироваться и летать не означают защиту от нападок в студенческом обществе, он ожидал всякого.

Девушка прошлась около нервно моргающего Игоря.

— Ах, Игорь, да… даже не знаю, Игорь. Ты такой обычный. Ты как Анатолий, но у того, хотя бы есть спортивная машина и богатые родители, поэтому его более менее ценит сия компания, а на что она держит тебя, даже ума не приложу, должно быть, в качестве глуповатого подпевалы. Когда все такие классные, надо же им кого-то иногда шпынять. С Толей-то это сложнее, как шпынять кого-то, когда понимаешь, что он может себе позволить менять тачки каждый год, водить девушек в Метрополь и летать на выходные с родителями в Швейцарию, покататься на лыжах?

— Не летаю я никуда с родителями, я не маленький! — слабо возмутился Толик.

— Прости, тебя все это не касается, Толя. Ты у нас славный малыш, просто втянулся опять не в ту компанию, ну что мне с тобой делать?

— Эй-эй, Сана, ты вроде по мою душу явилась? Что опять к Толику пристала? — вырвалось вдруг у Саши. Просто от ее упреков, Толик весь сжался, и казалось, сейчас в окно выпрыгнет.

— А ты, да, пошли со мной. Этот сброд абсолютно для тебя не уместен и я уже говорила тебе об этом.

— Послушай Сана, я все-таки…

— Пошли, это будет необычный обед. Я поинтересней твоего клуба неудачников и никчемных девиц.

Саша покосился на друзей. Все они стояли покрасневшие и в каком-то убитом ступоре, стараясь не смотреть друг на друга. Ему и самому стало как-то неловко оставаться сейчас с ними. Ведь та, что проделала с ними это — его подруга, и пришлось бы как-то объяснять, может быть, утешать, оправдываться или просто что-то им говорить. Но что? Он никогда не представлял, что словами можно такое учинить с людьми.

Оставалось только спешно ретироваться, надеясь обсудить происшествие как-нибудь потом.

— Да-да, пойдем, ты меня заинтриговала, что там у тебя на этот раз? — проговорил он поспешно и с нарочитой веселостью. Взял ее под руку и пошел. — Извините, парни. Но она не иначе хочет показать мне какие-то фокусы в приватной обстановке, если вы понимает, о чем я, — бросил он, чтобы хоть что-то сказать друзьям. Но те, кажется, его уже не слышали, погрузившись в мрачные мысли.

Каждый в свои.

— А ты, Анатолий, возвращайся в класс, нечего околачиваться с подобным контингентом! — обернулась Сана.

Толик вздрогнул, огляделся, произнес:

— Хорошо, Сана!

— Почему Нина им совсем не занимается? — пробурчала девушка.

Толик обогнал их, побежав по коридору прочь.

Когда Саша и Сана завернули за угол, он выпустил ее руку, остановился, воскликнув:

— Что на тебя нашло?

— На меня? Ничего. О чем, ты? Я пошла на обед, решила взять тебя с собой, у нас всегда есть, что обсудить, и мне не нравится, что ты общаешься с этим сбродом. Я решила, что будет полезно избавить тебя от их общества.

— Да ты кто такая, чтобы говорить мне, с кем общаться?

— Твоя старшая сестричка, олух. Ну ладно, Саша, не кипятись, но зачем тебе эти идиоты? Сам же говорил, что много с кем общаешься, но нет, тебя так и тянет либо в эту компанию, либо в подобную.

— Это мои проблемы, куда меня тянет!

— Ты злишься на меня, потому что я сказала каждому, кто они есть? Или потому, что теперь тебе неловко перед ними?

— Черт, Сана, опять со своими психологическими штучками!

— Или тебе неловко, что ты общаешься с заторможенным наркоманом, которого находил крутым и рассудительным, двумя легкомысленными давалками и какими-то неудачниками, которые и стали существенной частью твоей жизни?

— Да хватит нотаций!

— Твое окружение формирует тебя Саша. Если ты с теми, кто на дне, то ты и сам там же. Попав в Академию, я удивилась, как много здесь всерьез недоразвитых личностей, и надо же, некое отщепление от меня, собрало их всех вокруг себя! Вот где удивительное!

— Ну ладно-ладно, хорош уже. Поэтому у меня и не сложилось здесь настоящих друзей. Все, с кем я рос, остались в другом районе, у них своя жизнь, учеба. Только Толик и Нина поступили вместе со мной.

— Сыграли роль кармические связи, — вставила Сана. Потом быстро добавила: — И это не эзотерический термин! Вернее да, но другого нет.

Они пошли дальше, на первый этаж. Саша продолжал:

— Мне же надо налаживать новые знакомства поддерживать популярность, я стараюсь общаться с народом, Сана. Это называется социальная жизнь.

— В Академии полно хороших ребят, а ты путаешься с какими-то двоечниками и просто тупыми по жизни.

— Не правда, я иногда с Нинкой разговариваю, просто она дружит больше с Толиком. У нее какая-то привязанность или тайная любовь к нему, черт его знает.

— Тоже кармические связи.

— Может быть. Но со мной она что-то не очень.

— Потому что вокруг тебя всегда какие-то кретины, только поэтому.

На улице был солнечный день, потеплело. Осень в этом году наступала как-то неспешно, и в этом тоже наверняка виновата богиня мультиреальности.

Они пошли по дорожке.

— У тебя ведь раньше тоже было много друзей. Я видел в тех снах, — проговорил Саша.

— Они остались в Хабаровске и, как ты верно заметил, у всех теперь своя жизнь. Так бывает.

— Ты ведь поняла, куда я клоню. Почему ты не завела новых друзей?

— Я очень насыщенно общаюсь, разве меня не знает вся Академия в той или иной степени?

— Брось Сана. Это не полноценное общение. У тебя нет друзей, только почитатели. Всем нужны друзья. В Хабаровске ты ведь дружила, и тебе нравилось, что же случилось?

Сана пожала плечами:

— Ну, я была ребенком, а потом уехала и надобность отпала. Мне как-то скучно с людьми.

— Вот ничего себе. А я что, не человек?

— Ты занимающее меня явление, которое мне интересно изучать, исследовать, понимать.

— Да мне в пору обидеться! Только явление?

— Ну, не только. Ты забавный парень. Возможно, я бы никогда не стала интересоваться таким, как ты… Может быть, я слишком отдаляюсь от людей, и поэтому мое сознание сформировало тебя. Таким… несуразным, не похожим на мои прежние приоритеты. Несмотря на особенности нашей связи, я могу воспринимать тебя как отдельное существо. Парня, с которым мне интересно, которого я нахожу занятным.

— О, ну это прямо комплимент! Я не просто существо, я занятный парень! Блин, Сана, тебе стоит взять у кого-то уроки пикапа. Ну так, для дополнительного саморазвития.

Сана таинственно улыбнулась:

— Если мне понадобится, я могу соблазнить, кого угодно. Эти твои друзья… Я могла бы их очаровать, они бы бегали за мной восторженно. Но… я избрала путь пожестче и поинтересней.

— Черт бы тебя побрал, Сана. Как раз хотел спросить, почему ты их не заколдовала магией. Один твой взгляд, и они бы покорно сдали бы меня тебе на руки и пообещали бы более не оказывать на меня тлетворного влияния. Ты же можешь.

— Это так вульгарно, Саша, манипулировать людьми, подавляя их волю. Зачем? Я могу разобраться с кучкой хорохорящихся юнцов без всякой магии.

— Мне что теперь от тебя никакого продыху не будет? Малышка, мы познакомились всего пару недель назад, а тебя уже очень много в моей жизни! Да даже во сне от тебя уже отделаться нет никакой возможности! Найди кого-то по интересам, в чем проблема?

Сана отвела глаза.

— Ах, Саша, все довольно глупы для меня, это, и правда, проблема, когда ты сверхразвитое создание.

— Неужели я, внезапно, оказался достаточно умен, чтобы круглосуточно со мной тусоваться? Ну, ты просто сегодня щедра на комплименты, а мы всего-то полежали рядом в кроватке!

— Не преувеличивай, Саша, ты, конечно, не так глуп, как обычно бывают твои сверстники со схожим стилем жизни, сказывается избранный тобой путь физика для этой реинкарнации, но для меня, все-таки, едва умнее планктона. Однако твоя ценность в другом. Ты занимательный в своей человеческой обычности. Ты как будто напоминаешь мне, как быть обычной девушкой.

— Комплименты у тебя, Саночка… Ну вот Нина, кажется, она оказалась достаточно умна для тебя?

— Да, она определенно дарование. Пусть и немного… однобоко смещена в точные науки…

Саша слегка замедлил шаг, поинтересовавшись:

— Я понял, что мальчики тебя разочаровали еще в семнадцать, может ты перешла на девочек? Не вздумай охмурить Нинку, Сана, имей совесть! Толик этого не переживет.

Сана мотнула головой:

— Даже в мыслях не было. Она мне стала интересна, как личность.

— Ага, вот примерно с таких слов я обычно и начинаю.

— Брось свои глупые шуточки. Она умнее всех в видимой области твоего окружения, почему бы мне не познакомиться с ней ближе?

Саша остановился в воротах, и взглянул на часы:

— Послушай, а время-то не резиновое, мы что-то гуляем и болтаем, а обед скоро закончится. Ты куда-то хотела пойти перекусить?

— Да, и обещала, что это будет необычно. Я знаю одно отличное местечко.

— Слушай, если это далеко, то…

Но она просто взяла его за руку, и вот они уже шли по оживленной европейской улочке с маленькими домами и брусчаткой под ногами.

— Нет, это совсем не далеко, — хихикнула девушка.

Саша пораженно заозирался.

— Мы где?

— Руан.

— Это где?

— У тебя с географией вообще плохо? Это во Франции. Вот и наше кафе.

— Тогда платить тебе. Боюсь, я не захватил с собой франки!

— Ну, конечно, Саша, не переживай, я же пригласила.

Сана втолкнула его в раскрытые деревянные двери какого-то заведения с цветами на окнах, дощатым полом и круглыми столиками. Посетителей было совсем немного, под потолком крутились старомодные гигантские вентиляторы, разгоняющие воздух.

— Я думал фраза пойдем на обед, означает зайти в кафе за ближайшим углом, а не, черт возьми, в трех тысячах километрах!

— Мне нравится это место, я частенько здесь бываю после учебы. Я работала в этом кафе в тридцатых годах, тогда это был маленький семейный ресторанчик Рудольфа, переехавшего из Бельгии.

— Какие подробности!

— Но местечко почти не изменилось.

— Я вижу. Эти штуки под потолком прямиком из того времени.

— Не преувеличивай, тогда пластмасса не была так распространена. Вентиляторы повесили в семидесятых.

Они сели за столик в глубине зала, Сана сказала что-то по-французски подошедшему парню с усиками, и принесли еду. Ей какую-то штуку с шампиньонами, а Саше говядину по-бургундски.

— Как ты узнала, что я хочу заказать?

— Уловила в твоем эмоциональном фоне. Ты хотел что-то нарочито французское.

Саша решил не спорить, запах дразнил аппетит.

— Так значит, ты часто обедаешь в Руане после учебы? Почему не в Антарктиде? Найти что-то поближе чересчур скучно, когда можешь телепортироваться?

Сана пожала плечами:

— Мне здесь нравится и я это могу. Почему бы и нет?

— Кстати о падших личностях нашей Академии. Все хочу спросить… Толик мне рассказывал какую-то дикую историю, как ты замочила какого-то парня цементовозом.

Сана на мгновение замерла с вилкой во рту, потом взглянула на него:

— Я никого не мочила. Что за выражения? Я просто, скажем так, помогла встретиться двум одиночествам: цементовозу и этому никчемному созданию.

— Сана, ты меня пугаешь. Ты что же это, убила парня?

Сана проговорила, не отрываясь от еды:

— Это не убийство. Это передвижение реальности. Как ты знаешь, одновременно существует много вариантов всего что было, есть, будет и могло бы быть. Я выбрала тот вариант, где эта помеха устранена естественным способом. В других реальностях данный персонаж жив, здоров, и продолжает отравлять атмосферу всем тем, кто без него жить не может. Если тебя обуревает какое-то сентиментальное чувство к этому типу, активируй ту часть своей личности и перемещайся.

— Да-да, ты так это все говоришь, как будто это легко, переместиться в ту реальность, где события развиваются как-то более благоприятно.

— Это действительно легко. Ты делаешь это каждый день, и любой делает, совершенно не замечая. Когда ты идешь, и страшишься какого-то события, при этом всячески обсасывая его в голове, размышляя: ох, лишь бы так не случилось. Ты активируешь ту часть себя, которая там, и перетягиваешься в ту реальность. И потом думаешь, что во всем виноват закон подлости, а не твои собственные мысли.

Саша помолчал, жуя мясо, потом проговорил:

— Что меня интересует больше всего с самого начала — почему я ничего не слышал об этом раньше? Как я мог пропустить это событие?

— Потому что тебя еще не было в этой реальности.

— В какой?

— Первоначально вероятности нашей встречи не существовало. Я жила в другом городе, а ты здесь. Я вошла в твою реальность ровно в тот день, когда мы встретились в спортзале, но изменила ее так, как будто я тут уже училась целую неделю, и все меня знают.

— А тебя не было?

— Была.

— Ты же сказала, что вошла ровно в тот день! Что ты меня путаешь?!

— Времени не существует Саша. Я вошла одновременно и в прошлое, и в настоящее, что тебя смущает?

— А почему я не помню эту неделю?

— Ну так тебя в этом прошлом еще не было!

— Как так?!

— Это прошлое как бы из другой реальности, в которой ты меня не знал еще. Что не понятного?

— Я с тобой мозг сломаю!

— Прими как факт, и не парься.

— А кто этот парень, которому так не повезло перейти тебе дорогу в этом прошлом, которое я пропустил?

— Был у вас один конченый тип, я оказалась с ним в одной группе, и он стал испытывать ко мне, какую-то разновидность влечения. Я ему пыталась вежливо объяснить, что нам с ним не по пути, а он не понял. — Сана трагически помолчала и добавила: — И даже схватил за попу в женском туалете.

— Какой ужас, — без выражения сказал Саша. — И что, за это сразу так вот, цементовозом?

— Я могла дезинтегрировать его одним взглядом, но предпочла более естественный подход. Он личность травматичная. Редко ходил на пары, баловался наркотой, занимался мелким разбоем.

— Стой-ка, стой-ка, а я, кажется, знаю такого. Да-да, Потапов Мишка. Все звали его просто Потап. Ты что, замочила Потапа? Это же легенда Академии! В прошлом году затеял в туалете смольнуть косячок марихуаны, да что-то у него там не заладилось, и загорелся его припас в сумке. Потом неделю на всем этаже воняло и ничем выветрить не могли. Не отчислили только благодаря папику.

— Да-да, вот именно про это заблудшее создание я и толкую. Ни в одной вариации он не доживает до средних лет. Видишь ли, объективная реальность может быть довольно пластичной, если уметь перенастраиваться на нужные вероятности. Я сделала для себя реальностью ту вероятность, где данный тип весьма скоро избавляет мир от своего присутствия. Он в то утро с чем-то поэкспериментировал, и принялся гулять прямо по проезжей части пребывая в розовых грезах, пока машина не прервала его тупиковый жизненный путь. Разве не прекрасный итог, для такого создания?

— Может быть. А что бы ты сделала, если бы тебя схватил за задницу кто-нибудь, у кого нет несчастных случаев в вероятном будущем? Устроишь ему таковой?

— Да боже мой, к чему мне это? Я просто взгляну на него, и ему расхочется иметь со мной дело. Но не всегда я была такой хорошей девочкой. В 1536 году, герцог Каннингем долго летел, кричал и кувыркался, когда при схожих обстоятельствах я выкинула его в нужник замка вниз головой. Видел когда-нибудь туалет в замке? Это выдающаяся за стену комната с дырой в полу. Лететь оттуда бывает двенадцать этажей. Можно сказать, что герцогу в чем-то повезло — под нужником проходил ров, но в то же время, не до конца — ров обмелел, а дно оказалось каменистым.

— И что с ним стало?

— Разбился.

— О…

— Не то чтобы я рассчитывала именно на такой результат, поступок вышел импульсивным, но и не сказать, чтобы я очень сожалела об этом. Я тогда была еще не так мудра и сдержана.

— О Мишке Потапове, я так понимаю, ты тоже не сожалеешь.

— Нет, конечно. В момент этой истории, я была еще не так развита, как сейчас, не прожила многих жизней…

— А за эти пару недель прожила?

— Именно…

— Да-да… мы же об этом и говорили, и что же?

— Я тоже поступила, пожалуй, импульсивно. Сейчас бы я легко избавилась от него тем способом, что и от твоих друзей. Но что мне о нем сожалеть? Я его не заставляла бросаться под грузовик.

— Каждый день узнаю о тебе что-то новое.

Саша отправил в рот очередную порцию блюда, глядя в окна на мирно ползающие по солнечной улочке машины, на лысоватого мужика с усиками, деловито протирающего бокалы за стойкой, и спросил:

— А почему в нашей реальности у Парижа нет той башни?

— Потому что ее снесли, посчитав несимпатичной. Это был один из возможных вариантов событий, и он реализовался у нас, — терпеливо объяснила Сана.

— Но что управляет тем, что будет, а чего нет. Почему для нас это не стало реальностью, а для какого-то другого мира стало?

Девушка пожала плечами:

— Так сложились общие представления и ожидания людей. Люди управляют, Саша, что будет, а чего не будет. Исключительно люди. Богу нет надобности. Он уже создал все, и оно существует. А люди выбирают, какая часть сущего будет их реальностью. — Девушка отпила сок через трубочку и добавила: — Если сравнивать с теми мирами, где эта башня есть, то это не самое значительное отличие. Вторая Мировая война протекала там не столь разрушительно. Лондон не уничтожен термоядерной бомбой, Москву не спалили зажигательными снарядами и смесями, а Санкт-Петербург не стал местом испытания первой урановой бомбы фашистов и его не затопило Балтийское море.

— И как так получилось?

Девушка повела плечиком:

— Там не было Рейнхарда Шрёдера, великого полководца Гитлера.

— Классное должно быть место.

— Для тех людей может быть, для нас же такая реальность невероятна и негативна в чем-то другом. Например, там Россия не занимает лидирующего места в мировой политике, и как мне кажется, чересчур увлечена играми в противостояние.

— С кем?

— С США.

— Боже? Что нам с ними делить? Бедняги так и не стали до сих пор по-настоящему соединенными штатами.

— В той группе вариаций реальности все не так. Там США вполне себе соединенные штаты, занимающие как раз роль лидера, к, к сожалению, там люди нашли что делить. Мир поделился на Запад и все остальное. Никто друг другу не доверяет, боятся соседей и тратят много сил на бессмысленное противостояние. Может быть, потому что у них не было таких уроков, как у нас. Но и там все постепенно налаживается.

— Приятно слышать, — проворчал Саша, набив рот.

— Еще там совершенно другая география, чем и объясняются некоторые отличия в исторических событиях.

— Как это?

— Там нет центрального круглого континента, как у нас.

— В смысле? Нет Евразии?!

— Континент с таким названием есть, но он не круглый, а криволинейной протяженной формы. Страны расположены чуть иначе, но они примерно те же. Европа имеет схожие очертания и выступы полуостровов, но она более вытянута, чем у нас.

Саша прекратил жевать, проговорив:

— Как так могло случиться, если это параллельный мир? Я физик, Саночка. Параллельные миры на то и параллельные миры, потому что очень похожи, разница лишь в деталях.

— Наш круглый континент, вполне может сойти за такую маленькую деталь, хи-хи. И я не говорю об одном конкретном мире. Группа вариаций Саша. Вот внутри группы, эти миры и правда, почти идентичны. Как и у нашего мира есть множество на него похожих: Евразия слепилась в круглый континент, Африка уплыла в Океан Бурь и так далее.

— И почему же у нас Евразия слепилась, а Африка уплыла?

Сана вдруг стушевалась:

— А это кхм… как бы так сказать, немножко я виновата.

— Что?! Да ты, что, издеваешься?

— Чуть-чуть. Расслабься, Саша, не непосредственно я, а то сверхсознание из которого я произошла. В прошлом на Земле были страшные войны спровоцировавшие катаклизмы. Части меня в этом участвовали. Бывают исторические промежутки, где люди агрессивны, конфликты остры, и даже будучи мудрым добродетелем, приходиться сражаться и применять оружие. А оно в те времена было разрушительней нынешнего. Здесь еще никто толком не знает, что Луне досталось едва ли не больше Земли, там все радиоактивное.

— Вот же черт…

— Ты никогда не задумывался, Саша, что то, что ты помнишь, за последние пару недель, может быть не единственным вариантом?

— Наверное, так и есть, ну и что? Все это в параллельных мирах, так что какая разница?

Сана о чем-то размышляла, загадочно улыбаясь.

— Конечно, теперь уже никакой, особенно для такого, как ты. Для меня же, например, это стало непрерывной объективной реальностью. Я прожила их все.

— Правда? Какое счастье, что я ничего такого не помню.

— А тебе может представится такая возможность. Я уже несколько дней что-то вижу в тебе, идут какие-то процессы, твое подсознание пробует… предпринимает усилия, прорваться сквозь эту пелену к другим своим частичкам. И зачем бы? Я заинтригована. Нас определенно ждет какое-то приключение.

— Что? Не ощущаю я, чтобы мое подсознание куда-то прорывалось. Не выдумывай, Сана. Я обычный парень и не собираюсь воспринимать какие-то параллельные миры, я еще от всех этих прошлых жизней не отошел!

— Я бы на твоем месте не зарекалась, Саша, — захихикала Сана.