«Свинопас» (другой перевод)

ГЛАВА 4

Брону и Жасмин пришлось поторопиться, чтобы исчезнуть из города до рассвета. Когда они вошли в лагерь, небо на востоке уже посветлело, а животные проснулись и заволновались.

— Думаю, придется задержаться здесь до завтра, — сказал Брон, щелкнул замком, открыл саквояж, и раздал животным витаминизированные пайки. Царевна, восьмифутовая свинья польско-китайской породы, радостно захрюкала, услышав его слова. Она сгребла небольшую кучку листьев и подбросила их в воздух.

— Да, отличный корм, особенно после долгих дней в космосе. Я собираюсь на небольшую прогулку, Царевна, но до сумерек вернусь. А ты пока пригляди за порядком. — Он повысил голос: — Завиток! Крепыш!

Звук ломающихся сучьев, как эхо, последовал за его словами, и мгновение спустя два длинных серо-черных тела — тонна мышц и костей, — вынырнула из кустов. На пути Крепыша росла трехдюймовая ветка, но он не пригнулся и не затормозил. Раздался короткий хруст, и кабан подскочил к Брону, а сломанная ветка украшала его спину. Брон отбросил ветку и внимательно оглядел свои ударные войска. Боровы — близнецы из одного помета, и каждый весил более тысячи фунтов. Обычный дикий кабан, достигнув веса в семьсот пятьдесят фунтов становится самым быстрым, самым опасным и самым неутомимым из известных зверей. Крепыш и Завиток были мутантами, на треть тяжелее, чем их дикие предки и во много раз разумнее. Но во всем остальном не изменились; они оставались такими же стремительными, еще более устрашающими и ненасытными в драке. На десятидюймовых клыках блестели коронки из нержавеющей стали, предохраняющие от обламывания.

— Я хочу, чтобы ты остался с Царевной и помог ей, она — за старшего.

Крепыш сердито завизжал и затряс огромной головой. Брон сгреб пальцами толстую щетину между лопаток борова — излюбленное место чесания — и начал мять и покручивать шкуру. Крепыш отрывисто засопел. Он был гением среди свиней, дотягивая до уровня слабоумного человека Но все-таки человека! Он понимал простые команды и следовал им неукоснительно в пределах своих возможностей.

— Оставайся охранять, Крепыш, оставайся охранять. Охраняй, но не убивай. Посмотри на Царевну, она-то знает, где ей лучше. В роще так много всякой съедобной всячины, а когда я вернусь, получишь леденец. Завиток пойдет со мной, а когда мы вернемся, все получат по леденцу.

Со всех сторон раздалось благодарное хрюканье, а Царевна прижалась толстым боком к ноге Брона.

— Ты идешь со мной, Жасмин, — продолжал Брон, — хорошая прогулка убережет тебя от неприятностей. Сходи за Маис — разминка ей тоже не повредит.

Брон вздохнул: Жасмин — трудный ребенок. Несмотря на то, что она выглядела как недомерок, Жасмин была взрослой свиньей Питмана-Мура, специальной линейной породы для лабораторных экспериментов. Породу выводили с уклоном на интеллект, и Жасмин, возможно, имела самый высокий коэффициент интеллекта среди животных, воспитанных в лаборатории. Но у медали имелась обратная сторона: интеллекту сопутствовала нестабильность психики, почти человеческая истеричность, как будто ее рассудок балансировал на острие бритвы. Если не взять ее с собой, а оставить в стаде, Жасмин начнет приставать к другим свиньям, дразнить их. Неприятностей не оберешься. Брон давно уяснил для себя, что лучший вариант — брать ее с собой. Как бы далеко и надолго он ни уходил.

Маис отличалась от нее во всем: обычная круглая свинка с низким интеллектом, нормальным для свиньи, но высокой плодовитостью. Злые языки не преминули бы сказать, что она годится лишь на ветчину. Но она была спокойным животным и хорошей матерью. Основная цель выведения породы — острые копыта. Перед самым полетом она принесла очередную порцию поросят. Брон позвал ее с собой, чтобы отвлечь от воспоминаний об отнятом от груди потомстве, а заодно согнать с нее лишний жирок, который накапливался с невероятной быстротой за время полета.

Брон внимательно изучил карту и нашел обозначение старой лесной дороги, тянущейся до самого плато. И он, и его питомцы легко преодолевали любые препятствия на пересеченной местности, но лучше иметь в запасе немного времени, а дорога поможет его сэкономить. Брон достал карманный гирокомпас, уточнил положение стрелки по флюгеру на вышке и выставил направление на Плато Привидений. Стоило ему поднять руку, указав, в какую сторону они двинутся, как Завиток, пригнув голову, устремился в заросли, как снаряд, выпущенный катапультой, оставляя за собой лишь треск и фырканье. Он прокладывал дорогу, легко устраняя любые препятствия.

Но через сотню метров их поход превратился в легкую прогулку по плотной заросшей травой дороге, проложенной по холмам. Сторожку в лесу покинули давно — на дороге не осталось даже следов колес. Свиньи пофыркивали среди сочной травы, ухватывая наиболее соблазнительные пучки, Маис жалобно повизгивала — ходьба требовала от нее усилий. Вдоль дороги росли редкие деревья, а поля были вспаханы и засеяны. Завиток остановился, вопросительно хрюкнув. Жасмин и Маис остановились позади него, приподняв головы и навострив уши, и глядели в ту же сторону.

— Что случилось? — спросил Брон.

Имея более острый слух, чем Брон, свиньи прислушивались к звуку, который лишь заинтересовал их, но не испугал, иначе, почувствуй Завиток угрозу, он бы изготовился к атаке.

— Пошли, нам еще далеко, — Брон пихнул Завитка в бок, но с таким же успехом мог толкать каменную стену. Завиток, взбрыкнув передним копытом, вытянул голову в направлении деревьев.

— Ну хорошо, если ты настаиваешь. Я никогда не спорю с боровами, весящими более полутонны. Пойдем, посмотрим, что там такое. — Брон ухватился за щетину между ребер Завитка, и они пошли сквозь заросли.

Через пятьдесят ярдов Брон услышал звук — пронзительно кричала птица или небольшое животное. Но почему так заинтересовались свиньи? Неожиданно он догадался:

— Это плачет ребенок! Вперед, Завиток!

Услышав приказ, Завиток понесся вперед, прокладывая путь в кустах так быстро, что Брон едва поспевал за ним. Они выскочили на крутой темный берег с черным пятном пруда, плач сменился громкими жалобными всхлипываниями. Маленькая девочка, от силы двух лет, мокрая и несчастная, стояла по пояс в воде.

— Держись! Сейчас я вытащу тебя, — крикнул Брон, но девочка, вместо того, чтобы успокоиться, заревела навзрыд. Завиток стоял у самой воды. Брон, схватившись за его мощную лодыжку, встал на колено и нагнулся. Малышка пошла ему навстречу, он подхватил ее свободной рукой и поставил на берег.

Она насквозь промокла, но перестала плакать, стоило Брону вытащить ее из воды.

— Что же нам с тобой делать? — Брон выпрямился и тут же — на этот раз одновременно со свиньями — услышал далекий звон колокольчика. Он развернул свиней, а сам пошел следом по тропе, которую Завиток прокладывал сквозь кусты. Деревья расступились, и Брон вышел на открытое пространство. На холме возвышался деревянный фермерский дом; на крыльце стояла женщина и звонила в большой колокольчик. Она заметила Брона, стоило ему показаться из-за деревьев, и тут же бросилась навстречу.

— Эмми! — едва сдерживая слезы, воскликнула она, прижав к себе девочку, — ты цела и невредима!

— Значит, наткнулся на нее там вот, внизу, мэм. Вляпалась в эдакую грязюку, а самой никак не выбраться. Испугана была — как не знаю что.

— Я пошла доить коров, думала она спит. Не знаю, как вас и благодарить.

— Не меня надо благодарить, мэм, а моих хрюшек. Это они услышали ее плач, а я только пошел следом.

Только сейчас женщина заметила животных.

— Замечательная Мьюд-Фут, — сказала она, оглядывая ровные округлости Маис. — Мы всегда держали свиней, и когда эмигрировали, купили сыроварню и коров. Я так напугалась… Давайте, я налью им молока. И вам тоже. Я мигом.

— От души, спасибо, но нам надо двигаться дальше. Присматриваюсь к округе, ищу, значит, где расположиться, хочу подняться на плато и спуститься вниз до темноты.

— Нет! Только не туда! — ужаснулась женщина, еще крепче прижимая девочку к себе. — Не ходите на плато!

— Почему? Судя по карте, там хорошая земля.

— Вы не должны туда идти, вот и все… там нечто . Мы не говорим о них вслух, но хотя их, этих, не видно, они — там. Мы пасли одно из стад на лугу, где начинается подъем на Плато Привидений, но недолго. Коровы из этого стада стали давать в половину меньше молока, чем остальные. Там происходит что-то плохое, что-то неправильное, что-то очень нехорошее. Сходите, посмотрите, если так решили, но обязательно возвращайтесь засветло. Вы и сами быстро поймете, что я имею в виду.

— Спасибо за совет, мэм. Вижу, с малышкой все нормально. Значит, я, пожалуй, пойду.

Брон свистом подозвал свиней, попрощался с женщиной и вернулся на дорогу. Плато все сильнее приковывало его внимание. Двигались они быстро, несмотря на тяжелое дыхание и измученный вид Маис, и через час добрались до покинутой сторожки лесорубов, опустевшей после несчастья на плато, и начали взбираться по лесному склону на краю плато. Добравшись до ручья, Брон остановил свой отряд, давая свиньям возможность вдоволь напиться, а сам выломал себе палку для подъема. Маис, взмокшая в дороге, со всего маху шлепнулась в воду, подняв водопад брызг и грязи и погрузилась в ручей. Привередливая Жасмин, взвизгнув от ярости, бросилась в траву и стала кататься по ней, счищая с себя грязь. Завиток, посапывая и похрюкивая, как мотор локомотива, подсунул нос под упавший гниющий ствол, весивший добрую тонну, откатил его и аппетитно зачавкал, обнаружив под ним многочисленных насекомых и мелкую живность. Через несколько минут они двинулись дальше.

Подъем закончился неожиданно быстро, перейдя в равнину с редкими деревьями. Брон, уточнив направление по компасу, свистнул Завитку, указав направо. Завиток фыркнул и внимательно обнюхал колею, прежде чем поставить в нее переднее копыто. Жасмин, прижавшись к ноге Брона, слабо попискивала. Брон тоже что-то почувствовал и с большим трудом подавил непроизвольную дрожь. Что-то недоброе — только как его охарактеризовать? — витало над поляной. Брон тщетно пытался объяснить, как и отчего возникло это пугающее чувство, но оно возникло. Свиньи ощущали нечто похожее. И еще одно странное и мрачное открытие: он не заметил ни единой птицы, хотя холмы ниже плато буквально кишели ими. Зловещая пустота окружала плато. Свиньи обязательно дали бы ему знать, заметь они хоть какое-то животное.

Брон, поборов неприятное ощущение, последовал за Завитком; задние ноги борова подрагивали, готовые бросить тело вперед, но Маис и Жасмин жались к ногам Брона. Несомненно, они чувствовали присутствие неведомой опасности и сильно волновались. Исключение составлял Завиток. Любая неопределенная ситуация или чувство опасности пробуждали в нем повадки дикого кабана, и он рвался вперед, наполняясь злобой к противнику. Подойдя к расчищенной от деревьев поляне, Брон остановился; они искали именно ее: ветви на деревьях неестественно наклонены и выгнуты, мелкие деревца пригнуты к земле, а перемолотую траву покрыли обрывки палаток и обломки оборудования. Брон подобрал с земли передатчик, осмотрел его. Металлический корпус был смят и изогнут, как будто сжат гигантской рукой. Ощущение сильного давления на психику не покидало его, пока он внимательно изучал территорию лагеря.

— Здесь, Жасмин, — подозвал Брон. — Принюхайся. Я понимаю, прошли недели, лил дождь, грело солнце, но может что и осталось, хоть какие-нибудь следы? Если что обнаружишь — фыркни.

Жасмин задрожала, покачала головой, как будто говоря «нет», и плотнее прижалась к его ноге. Брон отлично знал, что она в состоянии крайнего возбуждения и не способна ни на какую работу, пока не преодолеет чувство страха Брон и сам чувствовал безотчетный страх, так что не имел никаких претензий к малышке Жасмин. Он протянул корпус рации Завитку; боров услужливо обнюхал его, фыркнул и отвернулся — очевидно, его внимание привлекло нечто другое. Крохотные глазки Завитка вертелись по сторонам, пока он нюхал, а когда Брон убрал рацию из-под носа борова, тот начал изучать поляну, фыркая и чихая. Брон решил, что Завиток унюхал что-то важное, но боров, взрывая клыками землю, откопал сочный корень и стал вгрызаться в него. Неожиданно подняв голову, он насторожил уши, повернув их в сторону леса.

— Что там? — спросил Брон, после того, как Маис и Жасмин резко повернули головы в том же направлении, внимательно прислушиваясь. Уши свиней встали торчком, и тут же послышался резкий звук — какой-то громадный зверь проламывался сквозь заросли. Жуткий треск приближался, но все еще находился на некотором расстоянии от них, когда скакач, взметнувшись над деревьями, распахнул на фоне их верхушек желтую, в фут шириной, пасть. Брон видел фотографии скакача — сумчатого обитателя Троубри — но в естественных условиях существо выглядело куда страшнее, чем на снимке. Стоя на задних лапах, скакач достигал двенадцати футов в длину; а то, что он не плотояден и своими мощными челюстями вырывает и измельчает корни болотных растений, не успокаивало. Ведь он с равным успехом применял их и против своих врагов, а Брон и его спутники в данный момент казались скакачу врагами. Существо подпрыгнуло, и челюсти клацнули где-то над головой Брона. Завиток, злобно завизжав, врезался в бок скакача. Двенадцатифутовый покрытый коричневой шерстью зверь не мог выстоять против тысячефунтового рассерженного кабана — огромный зверь попятился. Завиток пригнул голову, повел ей из стороны в сторону и бросился на скакача. Он вонзил ему в заднюю лапу свой клык и вырвал кусок мяса. Не замедляя бега, Завиток развернулся почти на месте и повторил атаку, полностью остудив агрессивный пыл скакача. Зверь, стеная от боли, бросился бежать куда глаза глядят; но тут на краю поляны, проломившись сквозь заросли, появился его соплеменник. Завиток резко развернулся на сто восемьдесят градусов и устремился в атаку. Скакач-два — самец, судя по размерам, — быстро оценил ситуацию, и она пришлась ему по вкусу. Его подруга спасалась бегством, громко крича от боли. Без тени сомнения и не замедляя бега, скакач последовал за подругой и растворился на противоположной стороне поляны. Во время непредсказуемо-стремительного нашествия Жасмин, не имея возможности помочь, металась из стороны в сторону и находилась на грани нервного срыва. Маис, никогда не отличавшаяся быстрой сообразительностью, стояла как вкопанная, хлопала ушами и похрюкивала от удивления.

Брон полез в карман за успокоительным для Жасмин, но тут из леса, к самым его ногам, выползла длинная змея. Он так и замер, наполовину засунув руку в карман, потому что смотрел в глаза смерти, в глаза посланца-ангела — самой ядовитой змеи на Троубри, смертоносной рептилии, каких Матушка-Земля никогда не производила на свет. Имея зверский аппетит и питаясь мясом, как боа, поанг отличался от него ядовитыми зубами и защечными мешочками, наполненными ядом. Змея находилась в крайней степени возбуждения. Она покачивалась из стороны в сторону, готовая наброситься в любую секунду. Дородная розовая Маис, хорошая свиноматка, не обладала ни реакцией, ни смелостью для схватки с сумчатым, но змея — совсем другое дело. Маис тонко взвизгнула и прыгнула вперед с тяжеловесной ловкостью. Поанг увидела приближающуюся свинью и ужалила, мгновенно повернула голову и ужалила снова. Маис, пыхтя от усилия, затормозила, посмотрела через плечо, взвизгнула и побежала обратно к парящей над травой змее. Поанг, громко зашипев, ужалила в третий раз, возможно, удивляясь самым дальним уголком своего крошечного мозга, что обед все еще не упал, чтобы его удобно и неспешно заглотить. Если бы поанг знала свиней, она бы действовала иначе. Вместо этого, змея ужалила в очередной раз, истратив последнюю порцию яда. Порода Мьюд-Фут не относится к быстро жиреющим, зато отличается плодовитостью, поэтому свиноматки обрастают толстым слоем сала. Заднюю часть туши, которую любители сытно поесть обзывают ветчиной или окороком, действительно покрывает толстый слой жира. Известно, что кровь в нем не циркулирует, и яд попросту застревает и не действует. Через несколько часов яд распадается под действием ферментов организма и постепенно выводится из него. Поанг укусила в очередной раз, вяло и без яда. Маис поменялись со змеей ролями, она поднялась на задних лапах и обрушила на змею передние копыта — твердые, с острыми краями. Уж если змеям нравится убивать свиней, то свиньям ничуть не меньше нравится поедать змей. Взвизгнув и тяжело подпрыгнув, Маис всей массой опустилась на спину змее, ловко отхватив ей голову. Тело змеи дернулось, продолжая извиваться; Маис не унималась — она рубила копытами до тех пор, пока не нарезала змею на множество кусков. Только тогда она остановилась и, радостно похрюкивая, принялась поедать их. Змея имела внушительные размеры, поэтому Маис позволила Жасмин и Завитку помочь ей. Брон нервничал, но не торопил свиней, занятых трапезой, рассчитывал, что пиршество успокоит их. И не ошибся. Как только последний кусочек исчез в желудке Завитка, Брон повернулся, двинувшись к спуску, а свиньи спокойно последовали за ним. Брон пару раз оглядывался, испытывая облегчение от того, что они покидают Плато Привидений без потерь.