Лапшевня бабули Хо: Пробудившийся

Глава 22 Свадьба, на которую мы пришли втроем

Все-таки я дал дракону кулаком по зубам!

И это был нокдаун! Дракон откинулся, растопырив шипастые наджабренники, теряя зеленое пламя из пасти. Гибкое тело закачалось над водой, словно вот-вот свалится.

Но я не дал ему свалиться. Жестом руки подцепив внешний синий шаодань на лопасти, я рывком поднял её из воды и со свистом воткнул железяку прямо в открывшиеся жабры дракона! С хрустом лопасть прошла голову дракона насквозь и наполовину вышла из жабр с другой стороны!

Насадил его на огромный шампур, как щуку перед копечением. Так-то! Теперь можешь падать, скотина глубоководная.

Глаза дракона закатились, веки упали, и огромное длинное тело медленно осело в бушующие воды. Огромный пузырящийся водоворот и угасающее зеленое мерцание некоторое время указывали, где его тело ушло под воду. Лопасть огромное тонущее тело утащило с собой.

Нас с Тямом бросало в набегающей волне.

Мы едва держались на поверхности от усталости, но я видел, что от берега к нам приблжались десятки лодок. Нам помогут.

Я лег спиной на воду и глядя в качающееся голубое небо наконец расслабился.

Лодки гомонящих морских цыган окружили нас. Они вытащили нас из воды, накрыли одеялами, Тяма с хохотом хлопали по спине, давали пить нечто подозрительное из фляжек, мне же с почтительным поклоном поднесли чашку горячего чаю из термоса. Чай оказался черным и сладким, что меня удивило.

А вот уже и пристань.

В веселящейся толпе нас довели до приемной береговой охраны, старейшины встречали нас крыльце.

— Ну, как? — устало усмехнулся я. — Как вам такое кораблекрушение?

— Образцовое, — поклонился мне старейшина ветеран береговой охраны. — Ваши документы уже готовят. Проходите.

Мы вошли внутрь. У стойки регистрации уже метались люди. Ко мне подбежала девушка с цифровым фотоаппаратом, попросила сказать «сыр» и побежала, унося с собой мое изображение. Ну да, для документов же. Выгляжу я и правда — не очень… Ну, да, так, словно меня дракон жевал. Я добрел до ряда пластиковых стульев и упал на один из них

— Лодку-то застраховал? — сварливо спросил у Тяма престарелый ветеран береговой полиции.

— А как же.

— Это хорошо, это ты молодец… Приноси свидетельство, подпишем твой страховой случай.

— О! Большое спасибо, почтенный!

Однако! Я смотрю, у Тяма и здесь все схвачено.

Тем временем вынесли документы, быстро, и получаса не прошло.

— Встаньте, молодой человек, — обратился ко мне ветеран.

Когда я встал, он прокашлялся и прочитал с ламинированного листа:

— Сим удостоверяется, что в Год Железного Дракона, шестой луны, третьего дня, мужчина девятнадцати лет, Чан Гун, вступает в ограниченные гражданские права нашего города. Основание: утрата идентификационных документов в результате кораблекрушения судна «Стрела», порт приписки «Черная Гавань», капитан Тям Чупрадикт. В течении шести месяцев указанному Чану Гуну следует обратиться за продлением прав или получить полные права в городском управлении. Поздравляю, молодой человек, теперь вы член нашего общества, и можете заключать рабочие контракты, учиться, брать кратковременные займы и пользоваться городскими программами социальной поддержки и общественными сервисами.

— Спасибо! — улыбнулся я.

— Кроме того, — добавил ветеран, доставая из пачки другую узорчатую бумагу. — От лица береговой охраны вам полагается вознаграждение, установленное городом, за уничтожение или участие в составе группы по уничтожению общественно опасного животного, занесенного в Красный Список. Вот ваш наградной сертификат на предъявителя.

Я взял бумажку и присвистнул. Насколько я успел разобраться в курсах старого, нового коина и континентальной валюты — сумма была значительной — и это мягко говоря. Можно яхту купить. Маленькую, правда…

С поклоном ветеран передал мне документы горожанина, я с поклоном принял.

Только забрав документы, я понял, что не сообщал им мой возраст, а в документах он оказался проставлен и причем, совершенно верно до дня! Что за чудеса?

— Простите, почтенный, — тихо обратился я к ветерану. — А вы уверены, что дата точная?

Ветеран сверкнул глазами и едва заметно улыбнулся.

— Конечно, молодой человек. Мы же с понятием. Пользуйтесь спокойно. Здесь все верно и все надежно.

Ладно — не убедил, подумал я, но пока сойдет. Надеюсь, никакого «палева» при их регистрации не возникло…

— И еще кое-что, молодой человек, — хитро улыбаясь склонился ко мне престарелый ветеран. — Лопасть в музей верните. Господин Джанджи очень просили не тянуть.

А у самого рожа хитрая-хитрая. Вот ведь, блин, проныра! Придется возвращать. Надо еще подумать — как.

Откланявшись, мы вместе с Тямом мы вышли наружу.

— Будет у меня новая лодка, — довольно помахал Тям подписанным страховым свидетельством. — Пошли, это дело надо обмыть!

И мы пошли.

Сидя в заведении Пераварти я разглядывал пачку документов и надеялся, что я об этом не пожалею.

Тям и Пераварти о чем то толковали за стойкой, и видно было, что девушка скорее расстроена, чем рада. Вон даже всплакнула, а Тям пытается успокаивать. Чего это она? Все же хорошо кончилось. А черт! Приданное же! Вот блин…

Тям молча принес две стопки с очевидно высокоградусной желтоватой жидкостью, поставил стопку передо мной.

Молча мы выпили, крякнули стукнули стопками по столу. Мне с Тямом было легко. Не заносчивый, простой, как те сибирские парни, рядом с которыми прошла моя прошлая жизнь. Не практик, и не комплексует, ценит себя таким какой он есть. Живет своей полной жизнью. Ну, почти полной, ведь выкуп за его невесту мы похоже, потеряли с концами.

И я принял единственно верное решение. Так сказать, соответствующее широте моей подселённой в это тело души.

— Держи, Тям, — сказал я протягивая ему сертификат на уничтожение чудовища. — Сыграй свадьбу. Пераварти и так тебя заждалась.

Тям медленно взял в руки лист сертификата, нахмурившись прочел обозначенную в нем сумму. Не рад, что ли?

Тям озабоченно почесал подбородок и вдруг пробормотал:

— Сейчас, друг, подожди!

Он умчался в глубину дома чем-то громыхал там, а потом вернулся с обрывком бумажного свитка, покрытого рукописными иероглифами.

— Во, нашел в одном кладе, на острове. Тебе, наверное, пригодится.

Чан не зря хорошо в школе учился и смог разобрать скорописные знаки заглавия «Взгляд мечника». И первый столбик: «Путь воина меча, до синего света поднявшегося…»

Фига се! А вот это реально пацанский подгон!

— Ух ты, Тям! Ничо се! Вот, это спасибо!

— Да ладно, чо там. Ты лучше на свадьбу приходи! Есть у тебя девушка?

— Есть… — медленно отозвался я. Черт, а ведь у меня даже не одна, наверное, если непредвзято посмотреть. А самое фиговое, что я только сейчас о них обеих вспомнил.

Чувствую я — придется мне за это поплатится сполна…

Счастливая Пераварти кланялась мне вслед, когда я уходил. Я шел и чувствовал себя удаляющимся в закат без гроша в кармане благодетелем народным, заступником сирых и убогих. Чувство было освежающим и где-то даже бодрящим.

Хрен, с ней — с наградой. Денег я еще добуду. А вот чувствовать себя живой легендой куда интереснее.

Если честно, на свадьбу я не собирался, хотя Тям позвал и Пераварти настаивала. Не мое это все. Но Сян, разобиделась на меня, за эти два дня проведенные без ее профессионального присмотра, и я решил, что свадьба, чужая естественно — это неплохой способ вернуть отношения на прежний уровень. Собирались мы начали вдвоем, а потом ей позвонила Дзянь, и Сян передала мне трубку.

— Хочу! — затараторили в ухе. — Хочу на свадьбу тоже! Никогда не была на свадьбах!

— Ну… Там положено с сопровождающими — уговаривай Янсена, — предложил я.

Стоит ли говорить, что Янсен, вроде бы собиравшийся Дзянь сопровождать предусмотрительно сбежал на работу, у него там серваки попадали и пришлось идти без него. Втроем. Под ручки. Впрочем, нам слова дурного никто не сказал.

— Ну, у них так принято, чтоб по две, — услышал я в шумной толпе.

У кого у них? Что принято? Загадка…

Подарили цветы счастливой невесте и непотопляемые часы жениху.

А потом, уже после храма на огромном плоту в заливе, заунывной свадебной музыки исполняемой смычком на одной струне, запаха благовоний, и взаимных клятв на фоне заката, когда все девчонки просто рыдали, мы переместились в заведение Пераварти поближе к еде и танцам.

И вот там, уже за свадебным столом, Тям поднес мне потертую пластиковую коробочку, в такой, кажись, крючки держат.

Я открыл коробку. На дне лежал мой синий шаодань, взятый с боем на веранде пентхауза Янсена. А рядом мерцала зеленым каменная блесна на крупном крючке, пробившим кость нижней зубастой челюсти какой-то небольшой рыбы.

— Мы нашли их, — негромко проговорил Тям, глядя на то, как Пераварти управляя сонмом подружек распределяет горячее по длинному столу. — Неделю ныряли, и нашли. Труп мурены и вот это. Меч мы уже подбросили в музей.

— Подбросили?

— Что, хотел бы это видеть? — усмехнулся Тям. — Подбросили. Наняли банту, замотали меч в брезент, заехали прямо на территорию и в сквере перед центральным входом скинули. Видел бы ты рожи охранников!

— Да-а, вот так и проходит мимо все веселье, — почти искренне усмехнулся я.

— Ничо, приятель, тебе ли жаловаться? И мы с тобой еще повеселимся! На твоей свадьбе, а? Или может — сразу.на двух? Говорят, у вас цианутых так принято?

И весело захохотал.

Я сунул пальцы в коробочку, взял кость, нижнюю челюсть с засевшим в ней крючком и мерцающим камнем на звене маленькой цепи на другом конце крючка.

— А это что? — проговорил я ощущая в камне мощнейшую концентрацию ци недоступного мне уровня.

— А это и есть, Белут-Нага-Лаут… — негромко сказал Тям. — Да-да. То, что от него осталось. Это был маленький детёныш мурены, однолеток, вот такой, самое большее, — и Тям показал рыбацким размахом рыбку длиной чуть более метра.

— А вот это, — Тям показал на мерцающую зеленым каменную блесну, — сделало из него воттакенного дракона, когда маленький угорь заглотил блесну на этом крючке. Ох, хотел бы я взглянуть на этого рыбака, что ходит на рыбалку с такими крючками. Чтобы в торец ему живительных люлей прописать.

Хм, желание вполне понятное. Но, как бы нам самим этот неведомый и невероятный рыбак в торец не прописал при встрече. Но, говорить я этого не стал.

— Парни сказывают, что видели там на глубине еще кого-то, — добавил Тя. — Непонятно кого, в водолазных скафандрах, у наших таких нет. Чего они там рыскали не понятно, но бочку-то мы так и не нашли…

Да, бочка особой тяжести, блин. Это может быть серьезно.

— Тям! — крикнула в этот момент Пераварти со своего конца стола. — Хватит байки травить, у тебя свадьба!

И конечно, она была права на все сто процентов. Нужно свадьбу играть! А жуткие байки мы потравим потом. А пока, свадьба!

Мы вкусно ели, хорошо пили. Потом начались медляки, и, конечно же, именно Дзянь меня потащила на танцпол.

— Так, руку сюда, эту — сюда! — скомандовала она, настойчиво опустив мою ладонь на талии значительно ниже позволенного.

Чертовка всё пыталась меня поцеловать, прижималась и тёрлась чересчур страстно, пришлось даже её немного осадить.

— Дзянь, дорогая, тебе не кажется что ты привлекаешь слишком много внимания?

— Тебе не нравится⁈

— Нравится, но прекрати — люди же смотрят.

— Ясно, опять боишься, что подумает Сян! Я не против, позовёшь и её, только позже.

Ну, а потом я танцевал с Сян — да уж, мы тогда были близки как никогда раньше.

— Нога не болит? — в какой-то момент прошептала она.

— Болит, — признался я. — Но к чему это?

— Надо же… а ведёшь так уверенно. Ты когда научился? В школе были занятия?

Опять «в школе»… ну неужели я до сих пор для неё едва проснувшийся школьник? Конечно — где-то я этому всему научился, смутно припоминаю, что практика медляков из прошлой жизни у меня имелась. Но я ответил просто и вполне честно:

— Нет, я просто стараюсь не испортить момент.

— Ну… не испортил, да уж.

Когда я отдыхал за столом от танцев, разминая разболевшуюся мышцу на ноге, ко мне подошла невеста и сказала:

— Мой дед хочет с тобой познакомиться.

— Конечно, — вскочил я. — Кончено!

Это же тот дед, что умеет рисовать оживающие картинки на человеческой коже! Там была какая-то ци-содержащая краска, и воплощение страстного желания человека, даже не способного к искусству шаоданей. Я уже слышал об этом странном ремесле за этим столом. Каждый норовил рассказать мне байку, как пару лет назад, здесь всей пристанью ловили здоровенного черного коня, сбежавшего с картины нарисованной дедом Пераварти.

Меня уже ждали.

— Я большой поклонник вашего таланта, почтенный. Я обязан ему жизнью, — поклонился я, при встрече седому старику ожидавшему меня в своей мастерской в глубине дома, куда едва доносился шум праздника, зато отлично слышен плеск волн о сваи под полом.

— Ах, оставьте почтенный Чан Гун, — махнул рукой старик. — Я просто скромный живописец, оказываю нуждающимся скромное вспомоществование, по мере сил, а вы муж великолепнейших качеств, человек действия, и слава ваша разнеслась по всему побережью. Вы спасли супруга моей внучки, это ли не деяние достойное восхищения?

— В этом достойном восхищения деянии ваш вклад оказался ключевым, — ответил я. — И не признать этого я не могу.

— Признание, такого рода, согревает мое старое сердце, — поклонился мне старик. — И я хотел бы отблагодарить вас за участие в судьбе моей семьи.

— Даже не знаю, — удивился я — Мне не хотелось бы отягощать вас подобным образом!

— Да бросьте, — засмеялся старик смешивая чернила в широкой чашке. — Вопрос одного движения кисти, одного акта спонтанной импровизации. Снимайте пиджак. Что вы хотите, чтобы я изобразил? Что может пригодится вам на краю бездны, что вручит вам уверенность в самом последнем бою?

— Меч, — внезапно для себя ответил я. — Пусть, это будет меч.

Я не думал ни о чем таком. Не хотел я себе никаких рисунков или тату. Откуда это выскочило? Словно это малыш Чан, восторженный школьник очнулся.

И дед-художник нарисовал мне меч.

А что в остальном сказать об этой свадьбе? Свадьба была… Ну, свадебная такая. Мне все эти ритуалы и игры с похищением и выкупом, поеданием лапши на скорость и алкогольным армрестлингом не слишком близки, это девчонки от всего этого котятами пищали. Я же отбыл роль почетного гостя и убыл с дамами под обе руки, когда солнце уже давно закатилось, и только факел Потока озарял ночное небо. Девицы щебетали, я старался не хромать. Романтика.

Посадили на рынке Дзянь на такси, а сами пошли до дома пешком. Вошли через заднюю дверь, было слышно, как бабуля гремит кастрюлями на кухне. Тихо поднялись по темной лестнице к себе на этаж. Сян открыла дверь к себе в комнату, задержалась на пороге обернувшись. В полутьме влажно блестели ее глаза и я ясно понял, что это приглашение.

Но, стоило мне шагнуть к ней, как меня встретила ее ладонь, упершаяся мне в грудь.

— Я знаю, чем ты занимался все это время, — произнесла Сян. — Пераварти мне рассказала. Я очень тронута и горжусь тобой за то, что ты отдал им свою награду. Именно так и должен поступать мой прекрасный принц. Но я не смогу забыть то, что меня с тобой в эти дни не было.

Она поцеловала меня в лоб, отступила спиной в свою — когда-то мою комнату, и закрыла передо мной дверь.

А я остался снаружи, перед этой дверью, дурак дураком.

Твою ж дивизию!..

Вот что я должен был ей сказать? Что не хотел, чтобы она переживала? Что есть вещи, которые мужчина должен делать сам?

Вот такие зайчики с котятами. Не судьба мне, что ли?

И я отправился спать в свою постель — один. В голове крутился назойливый голос Надзирателя Ди: «Слишком ты торопишься…»

А через пару дней, нас вызвонила Дзянь. Срывающимся от восторга голосом, она потребовала немедленной встречи, или она за себя не отвечает:

— Это просто невероятно, удивительно, потрясающе, вы должны это видеть!

И она потащила нас с Сян в музей Катастрофы. Я с некоторой дрожью вступал под сень сего почтенного заведения, ведь я уже обнес его разок. Хотя рожу мою не должны были срисовать, но — мало ли…

Но никто не бросался на меня, вязать и уводить под белы руки в узлище, и мы спокойно прошли к центральному экспонату в главном зале. По всему было видно, что экспонат только появился в музее, но вокруг него уже собралась практически непроходимая толпа.

— Это что там? — нахмурилась Сян. — Вертолетная лопасть?

— Да чтоб ты понимала! — возмутилась Дзянь, распихивая туристов острыми локтями.

И это действительно была вертолетная лопасть. Та самая, да-да. Ее расположили на подставках из полированного металла, словно легендарный меч в каком-нибудь храме, окружили подвесными софитами, и глубоким почтением.

Пробившись сквозь толпу Дзянь бросилась к предмету своего обожания и прям реально прильнула к металлу лопасти, так чувственно, что мне за нее неудобно стало.

— О-о, моя прелесть! Наконец я тебя чувствую! Ах, ты мой сладкий! Ты такой! Такой большой! Да! Тобой владела рука выдающегося мечника! Владела и овладевала, всецело. Ах, моя прелесть. Кто бы ты ни был, я найду тебя и… И я за себя не отвечаю, ах!

На нее откровенно пялились. Когда в руках у людей появились телефоны, мы с Сян застеснялись и утащили её оттуда.

Но, я успел прочитать, что было написанно на огромной табличке под экспонатом, на четырех языках.

На табличке было написано:

«Импровизированный меч из лопасти спасательно-транспортного вертолета (см. уличный экспонат.), использовался городскими драконоборцами в реальном бою в период поздней Стабилизации. На данный момент это самый большой меч в истории человечества с подтвержденным фактом практического применения в качестве боевого оружия. Занесен в Книгу Рекордов…».

Вот так, Чан, теперь ты анонимный драконоборец, гордись, попал таки в городские хроники, хоть и безымянным! Ну да ладно! Какие там наши годы? Приличный мальчик из почтенной семьи еще наведет шороху в этом захолустье!

— Бочку удалось вскрыть?

— Пришлось повозиться, титановый сплав, знаете ли. Но — да, вскрыли. В лаборатории номер ▓▓▓▓▓.

— Так, что там?

— Не то, что на маркировке. Никакого плутония, если вы об этом. И, судя по всему, контейнер никогда не использовался для транспортировки радиоактивных веществ. Никаких следов радиоактивных изотопов.

— Так, что там? Я же вижу, что вам есть, что добавить, вижу. Не тяните.

— Золото. Полная бочка золота.

— Серьезно?

— Свинцовая оболочка полностью трансформировалась в золото высочайшей, просто невероятной, пробы. Мы искали примеси, но не нашли.

— Каким образом это произошло?

— Очевидно, это событие синхронное гибели экзосущества, убитого неизвестными на внешнем рейде на днях. Нечто огромное трансформировалось, и металл, присутствовавший в этой ёмкости, тоже изменился. Трансмутация элементов! Обожаю этот город.

— Мне плевать на предмет вашего обожания, как это получилось?

— А мне откуда знать? Холодный термоядерный синтез, алхимия. А что применяли… Это же у вас в городе везде агенты внедрены, везде свои люди. Вам и карты в руки. Вот и выясняйте. Составьте заявку. Найдите этих неизвестных и спросите. Только вежливо. Может вам даже что-то расскажут. А мое дело — чистая наука.

— Чистоплюй хренов…

— Я все слышал и искренне оскорблен.