Лакей Богов 1

Часть 1

Канун Нового Года.

Год на исходе, и в Киото куда больше людей, чем обычно. Съезжается народ из деревень, чтобы закупить последние припасы на начало января, приезжают туристы, желающие встретить в Киото Новый Год. На рынке Нисики, знаменитой кухне Киото, собираются огромные толпы, в продуктовых секциях супермаркетах и гастрономах идёт последний день новогодней магазинной борьбы, и на прилавки без жалости выставляются все запасы сасими37 и моти.

Но бездельника Ёсихико, живущего с родителями, все эти дела обходили стороной. Воспользовавшись тем, что на подработке выдался выходной, он проспал до самого полудня, и теперь неспешно поглощал не то завтрак, не то обед.

— Ёсихико, мы уже уходим, остаёшься за старшего.

Как только он запил немного переваренным супом рис, появилась мать, собиравшаяся выходить. Ёсихико посмотрел на неё всё ещё мутным взглядом.

— Куда вы?

— По магазинам. Я до вчерашнего дня столько работала, что к Новому Году до сих пор не приготовилась. Сосенки в горшке и зеркальный моти я сделала, но нужны продукты и ещё много чего другого. Надо было тебя попросить, раз ты свободен.

Будучи далёким от кухонных дел, Ёсихико не особо представлял, о каких продуктах идёт речь, но встреча Нового Года наверняка требует определённых приобретений. Их семья не слишком придерживалась традиций, однако мать каждый год вместо ёлки украшала небольшие сосенки и готовила зеркальный моти. Последние годы новогодние угощения она покупала в магазине, но когда-то готовила их своими руками.

— Прости, что я у тебя такой глупый.

Если в магазины он по её просьбе иногда ходил, то с чем-либо ещё помогал крайне редко. Можно даже добавить, что он старался избегать прочей работы, чтобы его не ругали, когда он сделает её из рук вон плохо.

— Да ладно, всё ты понимаешь. В следующий раз хотя бы спроси «мама, тебе чем-нибудь помочь?» — проговорила мать, наматывая на шею бежевый шарф.

Ёсихико не стал спорить и молча принялся за яичницу. В такие минуты лучше молча соглашаться и не будить лихо.

— Чуть попозже должен подойти человек из товарищества, занесёт бюллетень, ты уж забери его. Ты совсем не знаешь соседей, хотя бы в этот раз покажись и поздоровайся.

Ёсихико скривился, понимая, что ему досталась не самая приятная работа, и повернулся к матери.

— А он в почтовый ящик его не закинет?

И вообще, что за смельчак вызвался разносить бюллетени в такой день?

— Закинет, если никого дома не будет, но сначала попробует позвонить в дверь, чтобы заодно с наступающим поздравить. Так что будь добр, не делай вид, что тебя нет.

— Эх, так ле-ень...

Ёсихико бесстыже нахмурился. Лучше всего таких гостей умеет принимать сестрёнка, но она ещё вчера уехала с друзьями в новогоднюю поездку. Ёсихико уже успел порадоваться тишине, но не предполагал, что теперь эта задача ляжет на его плечи.

Мать Ёсихико протяжно вздохнула, глядя на скисшего сына.

— Если ты так не хочешь, я могу дома оставить отца, а по магазинам взять тебя. Мы пройдёмся по трём супермаркетам, универмагу и хозяйственному, и ещё в аптеку забежим.

— Удачных покупок.

После такого парирования Ёсихико оставалось лишь поклониться и проводить её. По пути он мысленно подбодрил своего отца, которому предстояло играть роль её шофёра и носильщика.

Сегодня, как ни странно, Когане рядом не ошивался. Он объяснил, что на Новый Год многие боги с головой уходят в работу, поэтому ему надо всех обойти и поздравить, пока ещё не поздно. С утра пораньше Когане растолкал Ёсихико лапами, рассказал о своих планах и быстро ушёл по делам.

Как только Ёсихико позавтракал, у него тут же появилось лишнее время, так что он включил телевизор в гостиной. Однако, как нетрудно догадаться, в такое время по нему крутили лишь старые фильмы да бесконечные выступления звёзд. Ничего из этого Ёсихико не заинтересовало, поэтому телевизор он выключил и направился в свою комнату. Хитокотонуси сегодня тоже оказался занят, так что не согласился ни поиграть, ни поговорить. Под Новый Год в родные края вернулись разъехавшиеся однокурсники, но поскольку Ёсихико изолировал себя от общества и не контактировал с ними, никто его никуда не приглашал. Даже открытка с приглашением на встречу одногруппников, которую он получил в прошлом месяце, в итоге так и пролежала на столе до самого дня встречи — Ёсихико не смог пересилить себя и открыть её. Из-за всего этого ему казалось, что он остался в мире совершенно один, хоть в этом есть и его собственная вина.

— ...Если подумать, я уже несколько месяцев не оставался в полном одиночестве...

В сентябре он получил молитвенник, стал заместителем лакея и повстречал Когане. С тех пор прошло уже четыре месяца.

До того, как ему достался молитвенник, он занимался лишь тем, что завидовал одногруппникам, продвигавшимся по социальной лестнице и сокрушался из-за болезни своего колена. Конечно, с тех пор мало что изменилось, но работа лакеем дала ему цель в жизни и даже помогла немного отвести душу. Пусть даже запросы богов оказались весьма нетривиальными.

— Э?

Ёсихико перевёл взгляд на стол и неожиданно заметил, что молитвенник открыт. А на очередной пустой странице появилось новое имя.

— Оотоси-но-ками?..

Ёсихико никогда не слышал о таком. Он внимательно вгляделся в написанное пока что мутными чернилами имя, но, увы, пушистая божественная энциклопедия пребывала в отпуске. А пока Ёсихико не разберётся, что именно это за бог и где он живёт, то ничего сделать не сможет.

— Мне обязательно именно сегодня идти?..

Старшие боги – довольно вредные ребята, если решили вписать очередное имя в канун Нового Года, как раз когда Ёсихико собрался насладиться долгожданным выходным. Ёсихико вздохнул и включил компьютер. Возможно, поисковик подскажет, что это за бог и откуда. Однако стоило Ёсихико занести руки над клавиатурой, как в дверь позвонили.

— О-о, старшенький. А мать где?

Ёсихико быстро сбежал по лестнице и открыл дверь, за которой оказался мужичок лет 60 в спецовке, с интересом разглядывающий выставленную перед входом сосенку. Видимо, он и есть тот самый человек из товарищества, о котором шла речь. Конечно, разговаривал он по-свойски, но это и не удивительно — у них тесное сплочённое сообщество, и Ёсихико он знал ещё младенцем. Ёсихико предполагал, что придётся говорить с незнакомцем, но оказалось, что как раз наоборот.

— За продуктами пошла...

— Ясно. Вижу, вы и в этом году не забыли сосны в горшках поставить!

Мужчина сложил на груди руки, не выпуская при этом папочки, и ещё раз посмотрел на сосны с обеих сторон от двери.

— Какие маленькие и свеженькие. Глаз не нарадуется!

— С-спасибо... — неуверенно поблагодарил его Ёсихико.

В Киото принято на Новый Год ставить дома не ёлки, а маленькие, украшенные яркой бумагой и мишурой сосны в горшках справа и слева от входной двери или ворот. Говорят, это связано с тем, что в этих землях не ценится вычурность, но Ёсихико в детали не вдавался. Однако факт в том, что в последние годы всё меньше и меньше людей следуют традиции. В то же самое время крупные гостиницы, рестораны и кафе наряжают и ёлки, так что сегодня уже неправильно говорить, что сосны их вытеснили. И те, и другие воспринимаются как новогодние деревья.

— Ёлки или сосны — это неважно, важны чувства. Что плохого в том, чтобы нарядить дерево на удачу в следующем году? Вот только мало их, наряженных деревьев, стало, грустно это.

— Ага...

Ну вот, проповедь начинается. Ёсихико открыл дверь в домашней одежде, и уже начал дрожать от холода. Зима в низине пробирает до костей. Может, он всё-таки быстро отдаст бюллетень и уйдёт?

— Вон тот дом, например. Раньше они и сосны ставили, и верёвки подвязывали... — предал мужчина ожидания Ёсихико и со вздохом повернулся к дому наискосок.

Этот дом в позапрошлом году отстроили заново, и сейчас там живёт молодая семья с маленьким сыном. Раньше земля принадлежала родителям мужа, а сын её унаследовал. В своё время мать Ёсихико дружила с бабушкой, которая там жила, и они нередко помогали друг другу и ходили в гости. Наверняка они считали друг друга хорошими подругами, несмотря на разницу в возрасте.

— А, точно, они и вправду так делали...

Ёсихико потирал на морозе руки и пытался вытащить из головы смутные воспоминания. Маленькая обаятельная старушка всегда чтила традиции — не подметала на новый год, не ела огурцы на фестиваль Гион, и так далее. Пожалуй, мать Ёсихико узнала от неё даже больше, чем от живущей далеко свекрови.

— Когда та бабушка была жива, я приходил к ним под Новый Год и меня такими вкусными пирожками угощали. Каждый год с нетерпением ждал. Она всегда беспокоилась о сыне и внуке, а о себе — лишь в самую последнюю очередь.

Мужичок смотрел в небо, скрестив руки на груди, и вспоминал о прошлом. Раз он так о ней отзывается, то наверняка считал довольно близким человеком.

Ёсихико выглянул за дверь, и увидел, что у входа в тот самый дом играет с мячом мальчик-младшеклассник. На месте классического киотского домика появился современный двухэтажный коттедж. А рядом с его белой дверью нет ни ёлки, ни сосны.

— Самый канун Нового Года, а его родители работают допоздна и вернутся лишь поздно вечером. Ему, поди, одиноко, — тихо и проникновенно добавил мужичок, понимая, на что смотрит Ёсихико.

Пусть Ёсихико и провёл много времени сидя дома, в дела соседей он особо не вникал. Наверное, ребёнку действительно скучно быть одному в самый разгар зимних каникул и канун Нового Года из-за того, что родители работают допоздна. А может быть, даже страшно сторожить дом до их возвращения.

— Всё течёт, всё меняется... дети остаются одни на Новый Год, ёлки и сосны не наряжают. Бабушка его на том свете наверняка изнервничалась вся... — мужичок вздохнул и повернулся к Ёсихико. — Хотел бы я, чтобы они, как и раньше, начали дом к Новому Году украшать. Говорят, удачу приносит.

— Ну... может быть... — невнятно отозвался Ёсихико.

Откровенно говоря, и 31 декабря, и 1 января, и все остальные дни проходили мимо Ёсихико, не слишком отличаясь друг от друга. Конечно, он сочувствовал ребёнку, но семьи, где работают оба родителя, сегодня не редкость. А если бы мать Ёсихико не наряжала сосны, он бы наверняка не ощутил никакой разницы.

— Хочется хотя бы Новый Год хорошо встретить, ага? — произнося последнее слово, мужичок дружески шлёпнул папкой Ёсихико по заднице.

— Ай!

Из-за холода удар получился куда больнее, чем Ёсихико предполагал. Он сразу принялся гладить больное место, а мужичок рассмеялся, помахал рукой и попрощался.

— А, подожди! Дядя! — окликнул его Ёсихико, но мужичок уставился в папку, не обращая ни на что внимания, и быстро скрылся за углом.

Ёсихико понимал, что ему не хватит сил догнать собеседника, так что протяжно вздохнул, стоя в дверях.

— Ты забыл отдать бюллетень...

Ёсихико зашёл домой, едва волоча одетые в сандалии ноги, но перед тем, как закрыть дверь, бросил ещё один взгляд на дом на другой стороне улицы.

Часть 2

— Немедленно приходи в храм.

Когда Ёсихико вернулся в свою комнату, оставленный на столе смартфон оповестил о том, что у него новое сообщение от Котаро.

— Я могу попросить только тебя.

Котаро никогда не стеснялся позвать к себе друга, но редко когда его просьбы звучали настолько возвышенно.

У Ёсихико не нашлось причин отказаться, так что он переоделся и направился к храму Онуси, где полным ходом шли приготовления к самому крупному событию года — новогодней службе.

Стоило Ёсихико пройти через первые тории, как он увидел ларьки, расставленные вдоль основной дороги. Работа кипела вовсю. В одну кучу смешались ларьки с такояки 38 да якисобой 39, торговать собирался даже магазинчик киотских солений, расположенный неподалёку. Рядом стояли и несколько незнакомых грузовиков, доверху груженных товарами на продажу.

Что же до самого храма, то павильон для кагуры, расположенный перед молельней, как раз находился в процессе превращения во временный храмовый магазин. В нём расставили длинные столы, заставленные ящиками со всевозможными оберегами, а к потолку подвесили красно-белые занавески. Ёсихико почти никогда не посещал храм в канун Нового Года, и состояние территории его весьма удивило.

— Ты, конечно, написал, что можешь попросить только меня, но это наверняка потому, что я кажусь тебе бездельником, которому больше нечем заняться.

Как только Котаро, одетый в своё обычное храмовое одеяние, встретил друга, то сразу повёл его за служебные помещения, где Ёсихико обычно не бывал.

— А ты сообразительный. Молодец, Ёсихико, не зря я положился на тебя, — нарочито напыщенно ответил Котаро, проходя через плетёную дверь и громко щёлкая сандалиями.

Ёсихико привык видеть служебное здание спереди, но оказалось, что оно занимает огромную территорию, а за ним нашлось место даже для пруда, украшенного каменными садовыми фонариками. Где-то в задней части этого сооружения должно располагаться и помещение для свадеб с банкетным залом. По всему периметру традиционного японского здания шёл открытый коридор.

— Тут такое дело, на носу важнейший праздник, а один из наших взял и слег с гриппом, — непринуждённо бросил Котаро, шагая по привычной ему тропе.

Ёсихико сразу понял, какие слова услышит следом, и кисло посмотрел на Котаро.

— Вам что, нужна мужская помощь с переноской тяжестей?..

Кажется, никаких других вариантов попросту нет.

Котаро очередным картинным жестом изумлённо открыл рот и зажал его ладонями.

— Ёсихико... да ты телепат!

— Да у тебя мысли на лице написаны.

«Мы с тобой уже сколько лет, по-твоему, знакомы? Так и хочется отмотать время на несколько минут и вернуть себя на землю после того, как я слегка обрадовался, получив сообщение, что тебе могу помочь только я».

Наконец, Котаро остановился перед складом с решётчатой раздвижной дверью и поманил Ёсихико за собой. Внутри тёмного пыльного помещения обнаружились картонные ящики, полные оберегов, стрел-талисманов, деревянных дощечек и прочего. Котаро указал на них пальцем и непринуждённо сказал:

— Тащи к павильону.

На мгновение опешив, Ёсихико с улыбкой поправил Котаро:

— Ты хотел сказать «тащи, пожалуйста»?

— Тащи, пожалуйста.

— Слишком равнодушно! И вообще, почему тебе самому не потаскать?

— Потому что у меня есть свои дела. У нас сегодня ритуал великого очищения, потом новогодняя служба, и мы заняты приготовлениями. Тем более, как я сказал, нам одного не хватает, — Котаро постарался сделать упор на том, как тяжело ему приходится, и покачал головой. — А, как закончишь, я тебя попрошу ещё в магазин сходить. Следующие два дня я отсюда практически вылезать не буду.

— В магазин?!

— А что поделать, жена главного жреца уже старенькая, сын её ещё давно решил, что наследовать храм не станет и устроился на работу, которая его сегодня не отпустит, а дочь ещё школьница. Храмовые жрицы, понятное дело, девушки, так что нам нужен молодой парень, — пояснил Котаро с таким видом, словно рассказывал о том, что земля круглая.

— Ваши проблемы меня не волнуют, — отозвался Ёсихико, глядя на друга недовольный взглядом.

Откровенно говоря, он вообще до следующего года приходить в этот храм не собирался.

— Но ведь тебя просит лучший друг?

— Я не обязан выполнять все твои просьбы.

— Но ведь я помог тебе сохранить ночёвку в Наре в тайне? — напомнил Котаро, заставив Ёсихико скорчиться.

— Я же уже расплатился за это, когда угостил обедом! И вообще, это ведь ты догадался сказать моей матери, что я, возможно, снял себе девушку на ночь?! Знаешь, сколько она меня пилила со словами «мужчина должен быть ответственным»?

— Э? Пра-авда? Что-то я не помню.

Котаро сделал вид, что впервые слышит об этом, но Ёсихико понял, что больше разговаривать не о чем, буркнул «до свидания», поклонился и развернулся. Однако затем Котаро схватил его за плечо, не давая уйти.

— Да ладно тебе. Я тебя потом угощу, плюс есть ещё бонус.

— Бонус?

Из-за своего воспитания друг Ёсихико не очень любил расплачиваться за труд. Конечно, раз уж он заговорил на эту тему, то явно что-то задумал, но немного необычно, что он вообще упомянул это слово.

Котаро огляделся по сторонам, убедился, что рядом никого нет, а затем шепнул Ёсихико:

— Скоро придёт жрица-студентка, она обалденно красивая.

Через секунду Ёсихико посмотрел в глаза Которо и ответил:

— Можно, я помогу?

Так состоялась тёмная сделка на святой земле.

— Вы победили! — воскликнул одетый в праздничный халат уличный продавец, предлагавший покупателям в честь праздника участие в лотерее.

Прохожие оборачивались на громкий звук колокольчика, а Ёсихико озадаченно смотрел на голубой шарик, который выпал ему из лототрона.

Закончив курсировать по маршруту склад-павильон с ящиками в руках, Ёсихико по просьбе Котаро направился по указанным уличным магазинам. Котаро отдельно оговорил, что «выиграешь чего в лотерею — оно твоё», так что Ёсихико попытал счастья в розыгрыше путёвки на Гавайи.

— Поздравляю, вы получаете четвёртый приз! — крикнул улыбающийся продавец в жёлтый мегафон.

— Ч-четвёртый?..

Ёсихико вяло улыбнулся и пробежался взглядом по призам. Конечно, четвёртый приз это не джек-пот, но вряд ли за такой цифрой кроются какие-нибудь салфетки.

— Наш четвёртый приз предоставлен декоративной компанией Сакатани, и это набор «вечнозелёных настольных новогодних мини-сосенок»!

— На кой... то есть, ура-а, я так рад...

Ёсихико с трудом сдержался, чтобы не пожаловаться на то, что он и без этого нагружен грелками40, соком и растворимым кофе. Определённо, этот продавец в сговоре с тем мужичком, обожающим символы Нового Года.

— Что-то я так устал...

Кое-как распихав набор по карманам куртки, Ёсихико отправился обратно. Правое колено вновь заныло — не то от холода, не то от тяжести.

Пробравшись через толпы, заполонившие торговую улицу, Ёсихико встал у пешеходного перехода и вздохнул. Все прохожие сновали с пакетами, на которых нарисованы логотипы разных универмагов. Наверное, чем-то таким сейчас занимается и мать Ёсихико. Ёсихико посмотрел налево, проверяя, нет ли машин, и вдруг заметил подозрительную фигуру, быстро спрятавшуюся за электрическим столбом. Ёсихико отвёл взгляд на несколько секунд, затем перевёл обратно, и фигура вновь спряталась.

— ...Что за?

Но тут загорелся зелёный свет, и Ёсихико пошёл по переходу. Он надеялся, что ему привиделось, или это просто случайность...

Однако как только Ёсихико начал переходить дорогу, маленькая фигура последовала за ним. Наверняка преследователь всерьёз считал, что ведёт себя скрытно, но при этом выглядел так подозрительно, что быстро привлекал внимание. И почему он не обратится к Ёсихико, если ему что-то нужно?

Устав от догонялок, Ёсихико прибегнул к классической тактике, свернув за угол и спрятавшись за стеной. Затем он неожиданно выскочил перед фигурой. Впрочем, когда он увидел её, то первым делом изумлённо округлил глаза.

— Это же из того...

Он узнал лицо. Это тот самый маленький мальчик, что играл с мячом около дома наискосок.

Когда мальчик понял, что его нашли, то густо покраснел и запаниковал. Но, посмотрев в стороны, он заметил, что спрятаться, увы, негде.

— Чего тебе надо? — спросил Ёсихико, мысленно вздыхая и гадая над тем, сколько времени мальчик преследует его.

А ведь ему казалось, что он не настолько интересный человек, чтобы за ним ходили младшеклассники.

— Н-ничего мне не надо! — громко ответил мальчик, одетый в синюю куртку с рисунком на груди.

Очевидно, что он врёт, но у Ёсихико нет времени играть в допрос.

— Раз так, то не прекратишь ли прятаться и ходить за мной? Может, по мне не видно, но я занят работой.

Точнее, не работой, а просто помощью другу, но от слов Ёсихико мальчик, как ни странно, с любопытством подался вперёд.

— В храм? Ты идёшь в храм?! А я его знаю. Меня туда на детский обряд водили.

— Ты за мной ещё оттуда увязался?..

Он так неумело прячется, но Ёсихико так долго его не замечал. Ёсихико прижал пальцы к виску, а мальчик недовольно надулся.

— Не оттуда. От самого дома. Потому что ты странный.

— Это ты странный, потому что людей преследуешь. Тем более, ты меня не знаешь.

— Не «ты», а Томохиро. Окада Томохиро. И я тебя знаю. Ты тунеядец41 из семьи Огихара.

От этих слов у Ёсихико чуть не подкосились ноги. Неужели слухи о нем дошли уже до соседей?

— Я не тунеядец! Тунеядцы это те, кто не работают и сидят безвылазно дома! А я, как минимум, работаю! — обиженно ответил Ёсихико ребёнку, но потом всё же буркнул «точнее, подрабатываю».

— Пф, ерунда.

— Никакая не ерунда!

— И вообще, ты слушай...

— Не «ты», а Ёсихико, — отозвался Ёсихико, копируя манеру речи Томохиро.

С какой стати маленький мальчик к нему на «ты» обращается?

— Т-так вот, Ёсихико, а-а... э-э... — всё это время говоривший быстро Томохиро вдруг замялся и затрясся.

— Чего? — Ёсихико вновь окинул Томохиро взглядом, понимая – что-то тому всё-таки нужно.

Наконец, Томохиро решился и поднял взгляд.

— Ёсихико, ты дружишь с богами?!

Вопрос оказался таким неожиданным, что Ёсихико даже показалось, что у него сердце к горлу подскочило.

— Ч-чего?.. — переспросил он, чувствуя, как на спине проступает холодный пот.

Действительно, на этот вопрос Ёсихико может дать положительный ответ. Дома у него живёт Хоидзин, пусть и временно отсутствующий, по сети он играет со знаменитым богом Кацураги, а если отправится к мосту Карахаси, то его наверняка ждёт тёплый приём Королевы Драконов Оомитами. Но вопрос, конечно, в том, почему мальчик спрашивает об этом. Ёсихико не рассказывал об этом ни семье, ни даже Котаро, понимая, что никто ему всё равно не поверит.

— Ты ведь работаешь в храме. А в храмах живут боги, — сказал Томохиро, глядя прямо на Ёсихико.

Хотя Ёсихико мысленно поправил мальчика в том, что на храм он работает лишь сегодня, в то же время Ёсихико ощутил резкое облегчение от того, что слова мальчика не имеют никакого отношения к работе лакеем. Конечно, вряд ли боги стали бы бранить его, узнай об этом мальчик, но Ёсихико не хотелось, чтобы среди соседей появились новые сплетни. Безработный знакомый богов — это уже гуру какой-то.

— Конечно, в храме живут боги, но это не значит, что я с ними дружу, — ответил Ёсихико, выбросив из головы мысли о лакействе.

Вообще, даже Котаро, официальный работник храма, наверняка не согласился бы с тем, что дружит с богами.

— ...Ясно, понятно, — Томохиро сник и опустил плечи.

Реакция мальчика заинтересовала Ёсихико, и он спросил:

— Тебе что-то нужно от богов?

Причём что-то такое, что заставило его преследовать Ёсихико.

Томохиро, уже давно покрывшийся румянцем от мороза, посмотрел на Ёсихико и размашисто кивнул. Этот жест показался Ёсихико таким искренним, что он задал следующий вопрос:

— И что именно?

— Это секрет, — Томохиро зажал себе рот ладонями, но быстро разжал. — Скажу только богам. Папа говорит, о желаниях другим людям не рассказывают!

«Понятно, значит, желание», — отметил про себя Ёсихико. Как бы ни ворчал Когане, все японцы от мала до велика считают богов созданиями, которые выслушивают желания людей и исполняют их. Впрочем, Ёсихико всё равно не собирался менять сознание людей. Как минимум, даже этот ребёнок вряд ли поймёт, если ему объяснить, что боги требуют благодарностей и служения.

— Вот и помолился бы в святилище. Тебе не обязательно знакомиться для этого с богом... — со вздохом произнёс Ёсихико, но Томохиро покачал головой.

— Боги очень занятые, они слушают много желаний. Поэтому я хочу передать им через их знакомого, чтобы они не забыли, — сказал Томохиро, а затем тихо добавил: — Ведь папа с мамой тоже часто забывают свои обещания из-за работы...

Ёсихико вздохнул и почесал затылок. Конечно, мысль о том, что придётся задействовать связи, его нервировала, но дело срочное. Ёсихико невольно испытывал жалость к этому мальчику, оставшемуся в одиночестве в канун Нового Года.

— ...Я сейчас иду в храм, пойдёшь со мной? — в итоге решил предложить Ёсихико, считая, что делает ему большое одолжение. — Может, я и не знакомый богов, но есть у меня друг, который за богами ухаживает.

В ответ Томохиро сначала моргнул, а затем бодро согласился.

Часть 3

Ёсихико провёл Томохиро по зимним улицам обратно в храм Онуси. Как только они поднялись по главной лестнице, то увидели огороженную симэнавой площадку два на два метра, на которой явно что-то сжигали. От огня не осталось даже дыма, но чёрный пепел и сгоревшие кедровые листья до сих пор не убрали.

— Костёр! Тут разводили костёр?

Томохиро перегнулся через симэнаву и поводил руками над углями, но они уже давно остыли.

— Кто же здесь будет костёр разводить. Это ритуал какой-то.

Кажется, Котаро упоминал великое очищение и новогоднюю службу.

— Ритуал? А что такое ритуал?

— Э-э, ритуал это... ну, короче, церемония.

— Хм-м, значит, ритуал — это церемония...

— Ага, — невнятно ответил Ёсихико и направился к конторе.

Пусть у него находится молитвенник, и он исполняет заказы богов, о самих богах и храмах он знает немного.

— Извините, есть кто?

Ёсихико приоткрыл входную дверь и заглянул внутрь, но внутри оказалось пусто. Обычно здесь всегда дежурит Котаро, но сейчас он, видимо, чем-то занят, и куда-то отлучился. Томохиро подошёл к Ёсихико и с любопытством оглядел комнату.

— Да-да, ой, это ты, Ёсихико.

Из-за перегородки выглянула жена главного жреца. Ёсихико уже доводилось несколько раз её видеть, и Котаро даже представлял их друг другу. Она показалась Ёсихико человеком непосредственным.

— Я принёс продукты, о которых просил Котаро. Можно, я их занесу?

— Ох, да, спасибо за помощь. Можешь оставить прямо здесь, потом ребята разнесут, — с этими словами жена главного жреца раздвинула стоящие на полу коробки, освобождая место.

— Тётенька, вы там церемониальный ритуал делали? — непринуждённо спросил Томохиро, пока Ёсихико освобождался от ноши.

— Ой, какой милый мальчик. Это твой младший брат?.. Хотя по возрасту не похоже.

— Прошу прощения, это соседский мальчик, — Ёсихико поклонился.

Томохиро как ни в чём не бывало продолжил:

— Ваш церемониальный ритуал закончился? Бог ещё здесь?

Жена главного жреца улыбнулась, посмотрела на Томохиро и присела перед ним.

— То, что мы только что делали, называется великим декабрьским очищением. Это ритуал избавления от годовой скверны и подготовки к встрече Нового Года. А дальше начнётся ночная новогодняя служба, — она указала пальцем на основное святилище, и Ёсихико тоже перевёл взгляд. — Во время неё мы благодарим уходящий год и молимся о благополучии в приходящем. Это скромный ритуал, без песней и плясок, но мне будет приятно, если вы его посмотрите.

Затем жена жреца ещё раз посмотрела на Томохиро и улыбнулась.

— А боги посмотрят вместе с нами.

На территории храма вовсю кипела подготовка к празднику, а прихожан, наоборот, мало. Впрочем, даже сейчас видны туристы с фотоаппаратами и религиозные семьи. Для людей набожных это очень важная церемония, которая подводит черту под всем годом.

Ёсихико стоял, не отпуская от себя Томохиро, и ждал начала церемонии. На самом деле, больше всего Ёсихико желал отдохнуть с чашкой тёплого кофе, но не мог оставить маленького мальчика одного, да и посмотреть на ритуал тоже хотелось. В начале пятого часа из-за служебного здания появились фигуры жрецов в традиционных белых каригину и шляпах эбоси. В руках идущие сжимали деревянные скипетры, и каждый шаг отдавал необычным звуком соприкосновения чёрных лакированных туфель и гравия земли. Ёсихико показалось, что их шествие наполнило атмосферу предчувствием чего-то особого.

— А...

Ёсихико заметил среди марширующих жрецов Котаро. Хотя тот лишь накинул каригину42 и эбоси43 поверх своего обычного костюма, но сразу начал смотреться по-другому. Просторные белые рукава покачивались на ветру. Пусть он и шёл, глядя под ноги, но выглядел величественно.

— Это те люди, что ухаживают за богами? — спросил Томохиро шёпотом, проникнувшись торжественностью обстановки.

— Да, именно, — кратко ответил Ёсихико и снова посмотрел на Котаро.

Хотя друг Ёсихико работал жрецом, сам Ёсихико почти ничего не знал о храмах. Для него это лишь места, куда можно прийти помолиться в трудную минуту, а также зайти встретить Новый Год. Однако иногда он заходил на сайт храма Онуси и видел, что календарь праздников и церемоний исписан на весь год. Причём многие из них — не те, которые можно провести абы где, а серьёзные и каноничные ритуалы, подобные нынешнему.

Ёсихико затаил дыхание. Похожие на белых птиц жрецы провели очищение возле печи, а затем подошли к главному святилищу. Встав в его центральных воротах, они поклонились так низко, что их спины оказались параллельно земле. И после этого новогодняя служба началась по-настоящему.

После почтительного возложения подношения главный жрец начал низким размеренным голосом читать молитву. От её звуков Ёсихико вспомнился Когане, сокрушавшийся по поводу того, что нынче мало какие ритуалы проводятся по правилам. Да, храмы и сегодня возносят благодарности богам. Но этого недостаточно. Много ли в Японии вообще осталось людей, которые знают о том, сколько ритуалов ежемесячно проводится в храмах? И, раз уж на то пошло, сколько человек понимают их смысл?

Одетые в чёрные наряды главы религиозных семей подходили, чтобы возложить священные ветви, и каждый раз казалось, что внутри главного святилища царит такое напряжение, что оно с лёгкостью прогревает зимний воздух и раскаляет его. Любой, кто смотрел на этих людей, понимал, что внутри главного святилища действует строгий негласный запрет — нельзя ни открывать рта, ни шуметь. Даже Ёсихико, не будучи человеком набожным, мгновенно понял это.

Ведь там живут боги.

Одной этой причины оказалось достаточно, словно понимание всё это время дремало в его ДНК. Наверняка этот эффект вызван присутствием жрецов, которые вот уже многие сотни лет из поколения в поколение упрямо повторяют одни и те же ритуалы.

Ёсихико ещё раз посмотрел на Котаро, выглядевшего совсем не как обычно. Друг Ёсихико казался напряжённым и в то же время гордым.

Наверняка именно через своих слуг боги и наблюдают за людьми.

Томохиро же стоял с разинутым ртом и заворожённо наблюдал за церемонией, не в силах произнести ни слова.

— Друг богов?

После окончания церемонии Ёсихико и Томохиро отловили снявшего каригину и эбоси Котаро перед залом для собраний.

— Да. Мне во что бы то ни стало нужно кое о чём попросить богов. Поэтому мне нужен их друг. Ты ведь за ними ухаживаешь? Ты их знаешь?

В ответ Котаро сначала сделал вид, что задумался, а затем пригнулся, чтобы не скашивать взгляд.

— Ты прав в том, что я ухаживаю за богами… точнее, я им прислуживаю, но это не совсем дружба.

Примерно такого ответа Ёсихико и ожидал. Котаро тем временем продолжил, тщательно выбирая слова:

— Но если ты хочешь о чём-то попросить богов, лучше озвучь просьбу своими же устами. Я сейчас скажу не слишком подобающую жрецу вещь, но… — Котаро огляделся, убедился, что остальные храмовые служащие его не слышат, и приглушённо заявил: — Богам не нужны посредники, чтобы слышать нас. Они слышат каждого, сколько людей бы ни говорило с ними.

Когда Котаро уверил Томохиро и уговорил попробовать, тот кивнул, а затем побежал к главному святилищу. Ёсихико проводил маленькую спину взглядом и обронил:

— Я думал, он скажет, что молитвы бесполезны.

После этих слов Котаро скосил на него удивлённый взгляд.

— Что я слышу? Разве не ты истово молился перед каждым экзаменом и игрой?

— Разве? — быстро ответил Ёсихико, надеясь поскорее замять тему.

Поскольку Когане столько жалуется на эту тему, наверняка и сами жрецы не слишком хорошо относятся к людям, которые молятся лишь о личной выгоде.

Котаро бросил на отступившего Ёсихико подозрительный взгляд, а затем вздохнул.

— Неважно, о чём ты просишь, любая искренняя молитва обязательно достигнет богов. Этого я отрицать не буду. Конечно, меня не устраивают чересчур эгоистичные просьбы взрослых людей, но… — Котаро сложил руки на груди и начал расхаживать. — Если боги отвернутся от мальчика, который в такой холод бегал и искал их друзей, я рассержусь на них.

В ответ Ёсихико усмехнулся, выпуская белый пар изо рта.

— А я всё думал, не предложишь ли ему помолиться за него?

На эти слова Котаро горестно вздохнул и повернулся к Ёсихико.

— Не стану же я брать деньги с ребёнка. Или что? Ты бы заплатил?

— С какой стати я? — удивлённо отозвался Ёсихико.

Котаро что, денег у него потребовать хочет?

— Ну как же, пойти на всё ради младшего брата.

— Он мне не брат.

— Тайный ребёнок?

— Это соседский мальчик!

Ведя такую беседу, они гуляли по территории храма.

Последняя церемония уходящего года закончилась, территория опустела. Лишь Томохиро стоял перед главным святилищем и напряжённо молился. Уже скоро храм должен закрыться, чтобы начать подготовку к празднованию Нового Года. Вновь его двери откроются, когда часы пробьют полночь.

— …Ты знаешь, я просмотрел новогоднюю церемонию целиком, — сменил тему Ёсихико, глядя на бормочущего Томохиро. — И впервые увидел ритуал с твоим участием. И, ты знаешь… задумался на тему того, что вот так почитание богов и передаётся из поколения в поколение.

Услышав такие слова из уст Ёсихико, до недавних пор не проявлявшего никакого интереса к храмам, Котаро наигранно изумился.

— Тебя что, лихорадит? Понимаю, заморозки.

— Да не в этом дело!.. Просто подумалось.

До сих пор слова Когане о том, какими должны быть церемонии, не укладывались в голове, но теперь Ёсихико увидел, что они состоят из возложения подношений, чтения молитв и благодарностей за благословения. Он словно вновь открыл для себя тот факт, что жрецы, в отличие от большинства прихожан, приходящих лишь молиться, совершают все эти дела.

— «Мацуру», японский глагол, обозначающий почитание богам и служение им, восходит к слову «мацурау», — вдруг произнёс Котаро, прислонившись к колонне служебного здания. — Есть у него и другой оттенок — «мацу», «ожидание» того, что бог вселится в мирской объект. Но сегодня мало кто помнит об этом значении, и поэтому церемонии ассоциируются у людей с праздниками и шумом.

Ёсихико понял, что и сам относится к несведущему большинству, кисло улыбнулся и навострил уши.

— Да и канун Нового Года в своё время назывался «днём уединения». По традиции в него уединялись в семейном святилище до наступления утра следующего года. Но сейчас, когда канун Нового Года и посещение храма разделились, и развилась транспортная сеть, люди предпочитают посещать новогодние службы в самых больших и знаменитых храмах.

Котаро поднял взгляд на свинцовые тучи, готовые в любой момент разразиться снегом. Он вздохнул, выдыхая белое облачко.

— Времена меняются, и с ними изменилось столько всего, что я, один жрец, ничего не могу с этим поделать… Но я, как жрец, могу лишь соблюдать традиции. Только продолжать их.

Ёсихико посмотрел на лицо своего лучшего друга. До сих пор Ёсихико видел на нем лишь веру в сверхъестественное, но теперь смог разглядеть, что его друг совершенно серьёзно обдумывает своё положение как жреца.

— …можешь лишь соблюдать?

Но если так, то что может разгильдяй вроде него самого?

Ёсихико посмотрел на белый пар, появившийся от собственного вздоха.

Его невольно выбрали заместителем лакея, но может ли он соблюдать…

— Я всё! — вернулся к ним Томохиро, закончивший молитву.

— Всё богам передал? — с доброй улыбкой обратился к нему сложивший руки на груди Котаро.

— Передал!

— Ну, тогда всё будет хорошо.

Котаро и Томохиро стукнулись кулаками. Ёсихико посмотрел на это, а затем озвучил вдруг пришедшую в голову мысль.

— Кстати, я тебе точно больше не нужен?

Самое важное в храме должно начаться как раз после закрытия. Однако Котаро неожиданно быстро заявил:

— Ты достаточно помог. Жена жреца благодарит тебя. Идите с Томохиро домой. Пообедаем как-нибудь в другой раз.

— Ага, ладно… так, погоди-ка, — воспротивился Ёсихико, недовольный тем, что его уже отпустили домой. — А как же бонус?

— Бонус?

— Обалденная жрица-студентка?!

— Она уже здесь, — с ухмылкой сказал Котаро, указывая пальцами на зал для собраний. — Но разве я говорил, что познакомлю тебя с ней?

— …Чего?!

Не может быть. Как же планы Ёсихико по знакомству, встрече Нового Года и непринуждённым разговорам с переодетой храмовой жрицей студенткой?

— А, кстати, у меня с этой девушкой сейчас будет совещание. Но храм закрыт, иди домой.

— Ну-ка стой.

— Хочешь поговорить с ней, приходи на праздничную службу. Если купишь праздничный амулетик, она тебе даже улыбнётся. Но трогать не вздумай.

— Верни мои мечты!

Томохиро ошарашенно следил за разговором.

— Когда у меня был день рождения, мы вместе должны были пойти в ресторан, но папа поехал в командировку, и в итоге мы с мамой ели торт сами, — тихо объяснил Томохиро, когда они шли из храма по дороге, освещаемой заходящим солнцем. — На рождество мы собирались дружно куда-нибудь съездить, но мама задержалась на работе допоздна, поэтому вместо этого мы с папой вместе ели в «KFC».

По словам Томохиро выходило, что у его папы-сисадмина и мамы-медсестры нередко случались ненормированные рабочие дни, из-за чего им редко удавалось отметить какой-нибудь праздник вместе.

— Поэтому я помолился о том, чтобы мы хотя бы Новый Год встретили вместе. Ведь мы обещали друг другу, что вместе поедим новогодней еды, куда-нибудь сходим, и вообще отметим всей семьёй.

Однако вчера вечером его отца срочно вызвали на работу из-за проблем с сервером, а маме пришлось подменять коллегу, с которой случилась неприятность. Пусть Томохиро и привык оставаться дома один, он всё равно волновался.

О том, что его родители вновь не смогут сдержать обещание.

— Поэтому я попросил богов, чтобы на Новый Год вся наша семья собралась вместе.

Томохиро тут же поспешил заметить, что об этом никому нельзя рассказывать.

— Кроме тебя, Ёсихико, ты особенный.

— Спасибо, что ли, — с усмешкой ответил Ёсихико на расчётливую фразу.

Поскольку имени бога храма Онуси нет в молитвеннике, Ёсихико не видел его, но вряд ли хоть какому-то божеству будет неприятно услышать такую замечательную молитву. Эмоциональный Хитокотонуси от неё наверняка бы прослезился и постарался подбодрить паренька.

— Интересно, услышали ли боги мою молитву? — спросил Томохиро, с беспокойством глядя в небо.

Ёсихико хмыкнул и подумал, что на это ответить. Наверняка бог храма Онуси услышал молитву, но Ёсихико не знал, сможет ли он её исполнить. Если вспомнить слова Окё, то боги, долгое время живущие на одной и той же земле, начинают относится к живущим на ней людям, как к своим детям, и если те упорно просят о каких-то мелочах, то иногда богам хочется исполнить капризы смертных. Но окончательное решение, в конце концов, остаётся за богом Онуси.

— Ты, главное, верь.

Ёсихико постучал по маленьким плечам Томохиро, стараясь вложить в этот жест и свою надежду. А затем он вдруг вспомнил о вещах, тянувших карманы его куртки.

— Кстати, вот тебе на удачу. Укрась ими дом.

Он протянул свой подарок Томохиро, и тот недоуменно заморгал.

— Что это?

— Сосны для ворот. Новогодние украшения. Конечно, люди обычно предпочитают ставить сосны в горшках, но… — Ёсихико прервался и вручил подарок Томохиро. — Да пребудет с тобой счастье.

Томохиро с озадаченно принял сосны, но потом улыбнулся и поблагодарил Ёсихико.

Когда они добрались до родной улицы, то обнаружили, что дома у Томохиро горит свет, а вокруг него ходят обеспокоенные родители, разыскивающие собственного сына и щелкающие по экрану смартфона, пытаясь с ним связаться.

— Мама! Папа!

Ёсихико невольно улыбнулся, глядя в спину весело бегущего к своим родителям Томохиро.

Возможно, совпадение, а может, бог храма Онуси всё-таки выполнил каприз этого мальчика. В любом случае, сама мысль о том, что Томохиро встретит Новый Год счастливым, радовала и его самого.

Ёсихико посмотрел в новогоднее небо. В воздухе вновь неспешно закружились снежинки.

Но в груди Ёсихико всё равно разливалось тепло.

Часть 4

— Телевизор чем-то отличается от компьютера?

«Кохаку Утагассен»44 уже закончился, новогодний колокол прозвонил, доходил первый час ночи. Родители Ёсихико уже отправились спать, оставив Ёсихико наедине с телевизором и звёздами эстрады.

— Это совсем разные вещи… и вообще, ты так стоишь, что мне ни черта не видно.

Вскоре после того, как родители удалились в спальню, пришёл Когане и уселся у самого телевизора созерцать выступление популярной женской группы. Пусть в комнате Ёсихико отсутствовал телевизор, его заменял тюнер в компьютере, однако такой большой экран, судя по всему, был для Когане в диковинку.

— Когда я так стою, мои усы потрескивают!.. Какие чудеса…

— Нет, это просто статическое электричество, — холодно ответил Ёсихико тыкающему лапой в экран Когане, параллельно листая бумаги от товарищества.

Судя по словам матери, тот дядька, с которым разговаривал Ёсихико, потом зашёл ещё раз и бросил листки в почтовый ящик. Непростой ему канун Нового Года выдался.

Со стороны кухни раздался звук тостера, и Ёсихико встал на ноги. Чтобы утолить голод и пропитаться новогодним настроением, он поставил жариться моти.

— Моти? — с любопытством спросил Когане, глядя в тарелку вернувшегося Ёсихико.

Он принёс с собой нарезанные моти с хрустящими корочками, водорослями и соевым соусом.

— Моти — еда, которую преподносят богам. Зеркальные моти — отличный тому пример.

Когане внимательно следил за тем, как Ёсихико налил в блюдечко соевый соус, а затем обмотал моти водорослями.

— …Короче, ты тоже хочешь? — спросил Ёсихико, с трудом удерживая в руке горячий моти, но Когане замотал головой.

— Ч-что за чушь ты говоришь?! Сколько раз я уже говорил тебе, что человеческая еда меня не интересует?!

— А, правда? А я как раз пожарил две штуки, думая, что ты тоже будешь.

От этих слов у Когане встрепенулись уши и хвост, а его жёлтые глаза заблестели.

— Н-ну если такое дело, то, пожалуй, другого выхода нет…

Но сопротивлялся он лишь на словах. Ёсихико едва сдерживал смех при виде неубедительного отыгрыша Когане. Поначалу Ёсихико казалось, что обращаться с лисом тяжело, но в последнее время он начал уяснять основные принципы.

— Приятного аппетита.

Когане всё продолжал оправдываться, а Ёсихико уже укусил свой моти. Может, снаружи кушанье и хрустело, но внутри Ёсихико ждала привычная мягкость и тягучесть моти.

— Ёсихико, я уже который раз думаю о том, что твои столовые манеры никуда не годятся, — вдруг заметил Когане, покачивая хвостом и глядя на Ёсихико. — Где хлопок и поклон? Где вака45? Приятного аппетита желают уже после них.

— Вака? — Ёсихико перевёл взгляд на Когане, вытягивая зубами моти, который так и не смог до конца раскусить. — Это ещё зачем? Не стану же я каждый раз стихи вслух читать перед едой.

Что это за рассказы об эпохе повальной изысканности? Но стоило Ёсихико сказать, что он слыхом о таком не слыхивал, как Когане упёрся лапами в стол и изумился:

— Невероятно!.. Разве ты не знаешь ваку благодарности?

— «Кладези»?.. — Ёсихико не понял даже значение этого слова.

— Ну-у, пожалуй, современные японцы такого не знают, — вдруг раздался неожиданный голос, заставивший Ёсихико резко обернуться.

И заметил неизвестно когда зашедшего мужчину в спецовке, которого видел днём, и который как раз приступил к поеданию второго моти.

— Какого черта ты зашёл без спроса?! — громко воскликнул Ёсихико, совсем забыв о том, что сейчас глубокая ночь.

Перед тем, как пойти спать, его родители тщательно проверили, что все двери заперты. Никаких звуков открывающихся дверей и окон Ёсихико не слышал.

— Тебе жалко, что ли? Что ты так грубо?

— Ещё бы не жалко! Это частный дом! Я сейчас полицию вызову!

Ёсихико настолько опешил от неожиданности происходящего, что повернулся и посмотрел на бога возле себя. Раз уж он здесь, мог бы и роль сигнализации исполнять.

— Слушай, Когане, ты что, даже будучи богом ничего не заметил?..

Но когда он увидел Когане, то понял, что того шокировало в первую очередь не само появление незваного гостя, а то, что вошедший съел предназначавшийся лису моти. Его уши поникли, рот ошарашенно приоткрылся, а глаза опечаленно провожали моти в последний путь. И почему он просто не сказал, что хочет есть, если так тяжело переживает утрату?

— Кстати, печать я уже поставил.

Мужчина расправился с моти в мгновение ока, а затем положил на стол неизвестно откуда взявшийся блокнот зелёного цвета.

— Э? Это же…

Ёсихико взглянул на блокнот, а затем озадаченно взял его в руки. Стоило подумать, что блокнот этот что-то ему напоминает, как он признал в предмете молитвенник. Он точно помнил, что оставил его на своём столе. Значит, этот мужик в какой-то момент забрался к нему в комнату?

— Благодаря тебе в этом году я смогу посетить и дом наискосок.

— Наискосок? Э? В дом Томохиро?

— Что же, владыка Когане, позвольте откланяться.

Оставив Ёсихико недоумевать, мужичок поклонился Когане, а затем исчез так внезапно, словно растворился в воздухе.

Гостиная погрузилась в молчание, которое нарушали лишь звуки песен, доносящиеся из телевизора.

— Кто… это был?.. — ошарашенно спросил Ёсихико, глядя на то место, где стоял мужчина.

Тот видел Когане и, судя по всему, даже знал лиса. К тому же он в курсе насчёт молитвенника. А значит, это был…

— Оотоси-но-ками, также известный как Тоситокудзин. Один из Тосигами46, который приносит в дома новогоднюю удачу.

После слов Когане Ёсихико в спешке открыл молитвенник. Он вспомнил, что утром видел похожее имя на его страницах.

— Так это не просто мужичок из товарищества, который слишком сильно любит традиции?..

Он открыл молитвенник на странице, где густыми чёрными чернилами написано «Оотоси-но-ками», а поверх этого имени красовалась красная печать в виде сосны в горшке. Когане тоже заглянул в молитвенник и указал на печать передней лапой.

— Тосигами обитают в декоративных соснах и растениях в горшках. Они не могут приблизиться к домам, у которых нет ни того, ни другого.

Эти слова заставили Ёсихико вспомнить его первую встречу с Оотоси-но-ками. Тот жаловался, что в последнее время всё меньше домов украшают ворота декоративными соснами и ностальгировал о том, что когда-то дом Томохиро тоже украшали.

— А-а, так вот оно что…

Пусть мужичок никогда не озвучивал ничего, что походило бы на заказ, Ёсихико быстро понял, что к чему.

Бог хотел, чтобы в доме, который когда-то радушно приглашал его, вновь появились бы украшения, в которые он мог бы вселиться.

Он хотел вновь посетить тот дом и принести ему счастье.

Видимо, именно в этом и состоял заказ Оотоси-но-ками.

— …Но ведь я дал Томохиро лишь набор «вечнозелёных настольных новогодних мини-сосенок»…

Это не настоящие деревья, и к тому же очень маленькие в силу своей настольной природы. Разве они могут послужить вместилищем бога?

— Я не знаю, что именно произошло, но богам важнее не внешний вид вещи, а чувства, которые вкладывают в них люди, — ответил Когане, переводя на Ёсихико взгляд янтарных глаз. — Точнее — те, которые вложил в них ты.

Ёсихико ещё раз окинул молитвенник взглядом. С одной стороны, он мысленно журил бога за то, что тот не сподобился внятно объяснить свой заказ, но с другой — смог бы Ёсихико обратиться к Томохиро с чистым сердцем, узнав о своём поручении? Возможно, он бы просто ограничился тем, что купил бы в магазине настоящие украшения и всучил бы их Томохиро. Наверняка он не стал бы от всей души сочувствовать мальчику, который так хотел отыскать человека, знакомого с богами.

— Я думал, это просто мужичок из товарищества… неужели он всё так тщательно продумал?.. — пробормотал Ёсихико.

Конечно, можно просто сказать, что на то он и бог, но Ёсихико в очередной раз ощутил, что исполняет заказы созданий, намного превосходящих людей.

— С древних времён Тосигами разгуливают по городам в образе людей. Ты — лишь один из тех, кого удалось обмануть с помощью внешности. Со стороны ты наверняка казался чудаком, который разговаривает с пустым местом, — сказал Когане, после чего взмахнул хвостом и бросил на Ёсихико беспокойный взгляд. — Кстати, Ёсихико, ты ничего не забыл?

Ёсихико оторвал взгляд от молитвенника и моргнул, пытаясь догадаться, о чём речь.

— Э, разве? Я что-то забыл?

В ответ на изумление Ёсихико Когане прокашлялся и указал передней лапой на тарелку.

— Моти.

— Э, а, ты всё-таки будешь?

Не он ли немногим ранее кривился и мешкал?

— Я же как раз собирался съесть его, раз уж ты для меня приготовил! А потом пришёл Оотоси-но-ками и!..

— Понял-понял, сейчас пожарю новый.

Ёсихико второй раз в едва начавшемся новом году зарядил в тостер моти. Затем он уселся греться у котацу47 и начал наслаждаться чисткой мандаринов, по ходу дела поглядывая на нетерпеливо следящего за тостером Когане.

На тот момент, когда Когане назначил Ёсихико новым заместителем лакея богов, тот думал, что если сможет таким образом продолжить дело своего деда, то это станет единственной открытой перед ним дорогой в жизни. И в то же время ему казалось, что эта работа может пролить свет на то, по какой причине его дед проработал лакеем до самой старости. Зачем он согласился тратить время и деньги на безвозмездную помощь даже не людям, а богам?

Но если раньше мотивы деда вызывали у него лишь вопросы, то теперь он начал немного понимать их.

Ёсихико бросил взгляд на молитвенник, с которым его дед, должно быть, обращался очень бережно.

Просто его дед был таким человеком, который подметал в парках окурки, разбирал мусорные завалы и получал от жены регулярные нагоняи за чрезмерную доброту.

Наверняка ему было неважно: помогать людям или богам.

Он просто протягивал руку помощи каждому, кто в ней нуждался.

Будь дед Ёсихико жив, он бы и по сей день выполнял заказы богов. В конце концов, он так бы и умер на пути к очередному богу, которому нужна помощь.

— Ёсихико, он пожарился! Оно звякнуло! — подозвал Ёсихико сидевший перед тостером Когане.

— Сам бы и достал… а, хотя, твоими лапами же не получится… — Ёсихико поднялся, продолжая пережёвывать мандарин.

— Это мой моти! Мой!

— Да знаю я, знаю. Никто его не украдёт.

— Какой восхитительный аромат! Это благословение самой богини солнца!

— Да заткнись ты уже, ночь на дворе!

— Ты ведь замотаешь его в водоросли?! Соевый соус не забудешь?!

— Да-да, всё я сделаю.

Ёсихико не знал, сможет ли прожить жизнь как его дед, не заботясь о собственной выгоде и не возмущаясь тому, что все силы уходят на помощь другим.

И всё-таки можно попробовать немного продолжить его дело.

Раз уж таким образом он сможет приносить кому-то пользу…

Ёсихико с улыбкой смотрел на божественного лиса, поедающего моти прямо на его глазах.

Пусть и наступил новый год, Ёсихико не знал ни того, что ему праздновать и на какие перемены рассчитывать, но сейчас ему слегка хотелось пожелать следующего:

С Новым Годом.

И пусть все люди и боги живут мирно и счастливо.