Лабиринт Сумерек

Глава 4 По ту сторону

Граница всегда рядом. В любой точке Эртинойса, стоит только протянуть руку – и коснешься ее, тонкой, как стенка мыльного пузыря, и такой же радужной. В кулуарах ордена Хранителей любят говорить, что Граница всегда ходит за тобой по пятам. Точно также, как ходит сама смерть – ибо Граница – это то невесомое, но почти непреодолимое для простых жителей Эртинойса, что разделяет мир живых и мир теней.

Разумеется, все рано или поздно попадают в мир ушедших. Верховные жрецы полагают, что, пробыв по ту сторону положенное время, смертные неизменно обретают покой у тронов своих отцов-покровителей.

Склонные к философскому анализу еретики считают, что после смерти душа раздваивается, и верхнее, «эфирное» ее тело уносится к покровителю, а нижнее, более плотное, остается по ту сторону Границы. Ортодоксы преследуют еретиков, сажают их на кол или сжигают на костре; не лучший, но довольно действенный способ отстоять свой взгляд на мироустройство. Оставшиеся в живых еретики злословят в адрес ортодоксов и на тайных собраниях проповедуют Истину. А те простые смертные, кому проповедуют и первые, и вторые, уверены в том, что, испустив дух, они пойдут по длинной и извилистой тропе, которая в конце концов приведет их к Отцу-Покровителю… И все они – и ортодоксы, и еретики, и разумные обитатели Эртинойса, несомненно, правы. Ибо того, что же происходит на самом деле после жизни, не знает никто. И никому еще не удалось разговорить тень по ту сторону Границы. Мертвые слишком ревностно оберегают свои тайны.

Единственное, что удалось сделать одному смертному – это, пребывая в особом состоянии, шагнуть через Границу и вернуться оттуда живым. Он повидал много и, хотя и не разгадал тайн мироздания, кое-что все же натворил – своим путешествием нарушил шаткое равновесие между миром живых и мертвых. А потому по возвращении основал орден Хранителей Границы, адепты которого взвалили на себя бремя – охранять хрупкий переход между двумя мирами.

Эристо-Вет успела обернуться.

Темная ийлура стояла у порога. На пол одна за другой звонко шлепались темные капли жертвенной крови. В широко распахнутых черных глазах плясал, переливался странный красноватый отблеск. А по тесной комнате стремительно катилась волна, сотканная из пепла.

Она миновала проломленную во время схватки кровать, захлестнула тварь – и та осыпалась на пол горстью невесомого праха.

Покрывало Шейниры на мгновение задержалось, будто переваривая только что сожранное живое существо, а затем алчно метнулось в сторону Эристо-Вет.

… Ийлура понимала, что шансов у нее почти не было.

Страшно, когда остается только надежда; и даже не на свои собственные силы – но на бездушное и бестелесное нечто, на невидимую дверь, которая может открыться – а может и оттолкнуть незваную гостью. Эристо-Вет судорожно сглотнула, не сводя взгляда с нависшей над ней волной смерти.

«Ну, где же ты…»

Как там учил метхе Альбрус? Сосредоточься, ищи, и увидишь.

Она в отчаянии закрыла глаза; страх уже царапал по позвоночнику, хотелось завопить и проснуться, и увидеть над собой простой белый потолок гостиницы…

«Где же ты…»

В лицо дохнуло тленом. Не нужно было смотреть, чтобы понять: лучшее оружие синхов близко.

Ищи, и увидишь.

Эристо-Вет с силой зажмурилась. Вот оно, последнее мгновение, когда еще можно что-то изменить; а тонкая, радужная пленка мыльным пузырем маячила где-то на краю сознания, и оставалось только дотянуться до нее…

Ийлура подалась всем телом к невидимой Границе; окно, не выдержав удара, взорвалось тысячью стеклянных брызг. Перед глазами мелькнул дом из серого камня, что был напротив гостиницы, Дар-Теен, перебегающий улицу…

«Жив!» – успела подумать ийлура – «Хвала Фэнтару, жив!»

…Радужная пленка стремительно приближалась, увеличиваясь в размерах. Эристо-Вет даже показалось, что Граница причмокивает, как сладкоежка при виде пирожка. А в следующее мгновение ийлура плечом врезалась в этот водораздел живого и мертвого; граница спружинила, словно в недоумении, а потом разошлась. Словно кто-то раздернул шторы навстречу лунному свету.

Шедший по другую сторону улицы элеан только и успел, что удивленно моргнуть при виде вываливающейся из окна гостиницы синеволосой женщины. Правда, до мостовой она так и не долетела, с легким хлопком исчезнув прямо в воздухе. Элеан покачал головой, сотворил оберегающий знак Сумеречного бога и поспешил дальше.

Эристо-Вет упала, неудачно, ударившись плечом о мостовую. Кое-как поднялась, ругаясь и шипя от боли, на всякий случай выдернула меч из ножен – но уже через несколько минут вложила его обратно.

Она прошла через Границу.

…По ту сторону не существовало времени. Сколько ни приходилось Эристо-Вет пересекать Границу, каждый раз она видела одно и то же: темное небо с жиденькими перышками облаков, застывшие точки звезд и полную луну совершенно неправильного для нее зеленого цвета. Отражая живой Эртинойс, этот странный мир хранил в себе безмолвные саркофаги городов и усыпальницы поселков, провалы озер и реки, полные стоячей воды. Лес, увязший в лучах странной луны, нашептывал о посмертном покое, и немые птицы в густых ветвях застыли навеки, таращась на блуждающие тени.

– Побери меня Шейнира, – выругалась Эристо-Вет, потирая ушибленное плечо.

Не то, чтобы она была непривычной к боли, но эта оказалась чересчур обидной и тянущей, слезы так и брызнули. Хорошо бы кость осталась целой…

Скрипя зубами, ийлура тщательно обследовала пострадавшее место и немного успокоилась: она просто неудачно упала и стукнулась о мостовую. А по ту сторону любая ранка, даже порезанный палец, болит сильнее.

Эристо-Вет покрутила головой: она стояла на булыжной мостовой, под выбитым окном альдохьенской гостиницы. Да и улица была самая что ни на есть альдохьенская: те же дома, глядящие в ночь пустыми глазницами окон, редкие деревья, застывшие в безветрии.

«И ни одной тени вокруг», – мрачно подумала ийлура, – «словно тут никто и не умирал!»

На самом дне рассудка закопошился червячок тревоги. Нет, конечно же по ту сторону Границы никогда не было оживленным местом, но все же – тени умерших предпочитали оставаться там, где покинули Эртинойс. А здесь получалось, что в Альдохьене все жили вечно.

«Не верю», – Эристо-Вет, колеблясь, стояла посреди улицы и озиралась.

Ну хоть бы одна тень, чтобы развеять опасения! Самая маленькая, завалящая тень пьяницы, или нищего… Пустые дома Альдохьена безмолвно взирали на нее, стекла светились мутной зеленью, отражая свет луны.

– Ну и пропадите вы все пропадом, – сердито буркнула ийлура, в основном, чтобы разбить гнетущую тишину.

Решив не обращать внимания на странную пустоту этого места, она пошла вперед; раз уж перешла через Границу, следовало вернуться как можно скорее, пока окончательно не закрылся тоннель. Ну, а лучше всего следовало бы это сделать подальше от гостиницы – темная жрица, с легкостью вздымающая Покрывало Шейниры, все еще стояла перед глазами, и, положа руку на сердце, Эристо-Вет вовсе не горела желанием встретиться с этой рыжей опять.

«Вернусь у колодца», – размышляла она, нарочито громко топая по мостовой, – «Там она меня искать не будет, это точно. У нее своих забот хватит – в конце концов, хотя бы выяснить, откуда взялась тварь».

И правда, откуда?

Кажется, она не принадлежала темной. Следовательно – кто-то очень хотел избавиться от нее, и этот кто-то владел искусством перехода через Границу. Иначе как еще объяснить появление зверя ниоткуда?

Эристо-Вет хмыкнула. Догадки, догадки… Любопытнейшая история сплелась в Альдохьене, у метхе точно великолепное чутье на подобные вещи. И вдруг сердце екнуло. Ийлура даже шаг замедлила – ну а как тварь послали за самой Эристо-Вет? Или все же темная поняла, что за ней ведется слежка, и решила избавиться от «хвоста»?

«В этой истории замешан кто-то еще», – она снова ускорила шаг, – «кроме меня, рыжей, метхе Альбруса и неизвестного из храма Фэнтара, которому принадлежал дневник… Но цели, побери их Шейнира, каковы цели?!!»

Ийлура тряхнула головой. Мысли, словно козье стадо без пастуха, разбредались в разные стороны, догадки мелькали одна за другой, и на очередном «а что, если?..» Эристо-Вет решила остановиться. Нет, сейчас она не ответит ни на один из своих вопросов. И наверняка метхе Альбрус тоже не ответит – не потому, что не знает, а, скорее, просто предпочтет сохранить при себе кое-какие секреты.

…Колодец был уже близко. Его округлые бока мягко светились гнилостной зеленью. Ведро, оставленное на крышке, тоже поблескивало в лунном свете – словно покрытое изморосью.

«Только этого не хватало!»

Эристо-Вет присела на корточки, коснулась гладкой спинки булыжника и выругалась, поминая Шейниру и всех ее тварей. Самый обычный камень словно вспотел; мелкие бисерины дурно пахнущей зелени сплошь покрывали и его, и соседние камни, и всю улицу до самого колодца.

– Молодец, Эристо-Вет. Вляпалась. – буркнула она.

А затем развернулась и пошла обратно, намереваясь свернуть в первый же «сухой» переулок.

…Все дело, как любил говорить метхе Альбрус, в том, что приграничье подвержено флюктуациям. Дальше он всегда цитировал один из любимых учебников, написанных отцом-основателем ордена: флюктуации случайны, и никто не может предсказать, в каком месте будет повреждена приграничная область. На вопрос Эристо-Вет: а чем же так страшны эти самые… как их там… флюктуации? – старый синх спокойно ответил:

– В поврежденной области невозможен обратный переход. И еще – попавший в поврежденную область может навсегда остаться там. Флюктуации дурно влияют на разум, запомни это.

«Вляпалась, вляпалась!» – Эристо-Вет уже бежала по улице, обратно к гостинице. А зеленая изморось, словно почуяв добычу, торопилась следом. Слизью потели дома, оконные стекла, земля… Даже сама луна, казалось, сочится гнойной зеленью.

Ийлура обернулась – и припустила во весь дух. Пусть, побери ее Шейнира, она вывалится обратно в комнату темной жрицы, пусть ее попытаются схватить – все это сущий пустяк… Она метнулась к знакомому зданию, но тут же отшатнулась и, свернув в проулок, рванула дальше. Вывеска «Добро пожаловать» сверкала изумрудными бисеринами.

Эристо-Вет бежала, не оглядываясь. Носок башмака запачкался в светящейся слизи, и это значило – столь любимая Альбрусом флюктуация следовала по пятам и дышала гнилью в затылок. Впереди замаячили северные ворота Альдохьена; ийлура устремилась к ним, как будто там, в лесу, ее ждало спасение.

«Быстрее, быстрее!»

Бултыхающаяся в груди ледышка страха сбивала дыхание; ей, повидавшей многое ийлуре, хотелось закричать – и проснуться. Чтобы обнаружить себя в мягкой постели и желательно не одной, чтобы шепотом рассказать другу страшный сон…

Она все-таки обернулась.

То, что осталось за спиной, и то, что было отражением живого Альдохьена в зеркале потустороннего мира, расплылось, вздулось единым светящимся пузырем. Не осталось ни домов, ни оград – все сливалось, закручивалось спиралью, в центре которой – как померещилось Эристо-Вет – чернел провал. Точка пустоты, из которой на мертвый мир взирало голодное, пожирающее все на своем пути ничто.

– Шейнирово царство! – ийлура, с трудом переставляя ноги, заставила себя сдвинуться с места.

Шаг. Еще шаг. Прочь от мерзкого, зеленоватого света; прочь из этого постылого мира, где даже вода имеет вкус пепла…

Мостовая на несколько локтей впереди нее покрылась испариной. Воздух загустел, стал похож на холодный кисель, и каждый вдох давался все тяжелее. На глаза навернулись слезы. Провались все к Шейнире, неужели она так и завязнет в этом гниющем волдыре?!!

Отчаяние придало сил.

С хрипом выдохнув прогорклый воздух, Эристо-Вет рванулась к воротам; ударила всем весом в деревянную створку. Хруст ломаемых гнилых досок – и она кубарем летит в кромешную тьму.

Потом была злая, до искр перед глазами, боль в виске. Чья-то сильная рука подхватила ее под локоть и потащила. Все вперед и вперед, дальше от Альдохьена – который перестал существовать, обратившись в сияющий зеленью нарыв на теле приграничья.

… – Флюктуации, – ийлур пожал плечами, – я заметил, что все ушли отсюда. Тени боятся этого, хотя вреда нам никакого.

Эристо-Вет, потирая висок, со все возрастающим изумлением рассматривала столь неожиданного собеседника – и еще более неожиданного спасителя. Ведь это он волок ее, почти лишившуюся сознания, до ближайшего холма, куда не докатилась гибельная изморось, усадил под дерево и даже спрыснул лицо водой из ее же фляги.

Ийлур был не то, чтобы молод, но еще и не стар; длинные светлые косы и голубые глаза выдавали в нем северянина, одежда – служителя Фэнтару, а странная неподвижность и чрезмерная правильность черт – принадлежность к легиону теней.

То есть спасший ее ийлур не был живым.

И это, провались все к Шейнире, было странно – не-живой ийлур рассуждает о флюктуациях, как будто слушал лекции метхе Альбруса.

«Из ученых», – вдруг подумала Эристо-Вет, – «наверняка высокой степени посвящения… Иначе – откуда бы ему знать?»

– Скоро все закончится, и вы сможете вернуться, – спокойно добавил он, с тоской глядя на зеленую луну.

Эристо-Вет не нашлась, что ответить, и с преувеличенным вниманием уставилась на то, что осталось от города.

Некоторое время они сидели молча и наблюдали, как медленно плывет, размазывается по ночному воздуху ядовито-зеленая спираль флюктуации. Потом Эристо-Вет, осмелев, вдохнула поглубже и спросила:

– А вы, что вы здесь делали? Почему не ушли со всеми? Я, разумеется, бесконечно благодарна за то, что вы мне помогли, но все же…

По губам ийлура скользнула слабая, беспомощная улыбка.

– Я не мог не прийти сюда, потому что должен передать в мир живых послание, – сказал он, – не откажете?

Эристо-Вет только вздохнула. Слишком много событий за один день: сперва ее чуть не съели, затем – дышащее в затылок изменение пограничья, и вот теперь – пожалуйста, будьте добры получить задание от мертвого ийлура.

– Мм… – беспомощно промычала она. Хитрец, почти не оставил ей выбора! Как можно отказать тому, кто спас тебе жизнь? Ведь задержись она у ворот, еще не известно, чем закончилось бы бегство от зеленой испарины…

– Это несложно, – ийлур испуганно посмотрел на нее, – для вас– несложно. Мы ведь, здесь сидя, много чего видим. И я, да простит меня Пресветлый, очень рад, что повстречал именно вас.

Эристо-Вет выдавила из себя улыбку, по-прежнему не зная, что делать. Сказать «да» значило добровольно взвалить на себя еще одно задание, сказать «нет» – кто знает, на что способны тени?

Ийлур усмехнулся, потер ладони друг о дружку.

– Хорошо, я прекрасно понимаю ваши колебания, уважаемая Эристо-Вет…

«Да он, побери его Шейнира, даже имя мое знает!» – вконец расстроилась ийлура.

– … Тогда я сперва расскажу, что и кому вам необходимо передать.

Он указал в сторону города. Ядовито-зеленое сияние сделалось бледнее, словно разбавленное вечной тьмой этого места. Рукава спирали гасли, оседая на землю тускло мерцающей росой, и кое-где сквозь клочья гнилостного тумана просвечивали городские стены.

– Альдохьен возвращается на свое место. Могу я сопроводить вас? – спросил ийлур.

Эристо-Вет обреченно кивнула.

…Поминутно оскальзываясь в мокрой траве, они спустились с холма. Дальше начинала дорога, в живом Эртинойсе изрытая сотнями ног и щеровых лап, а здесь – идеально ровная, как зеркало. Только с каждым шагом в воздух поднималась едкая серая пыль, скрипела на зубах и оставляла во рту привкус затхлой воды. А зловещий нарыв флюктуации продолжал таять: сияние погасло, и теперь только городские стены да черный провал северных ворот с покосившейся створкой мерцали зеленой росой.

– В Альдохьене живет одна ийлура, – начал бывший служитель Пресветлого и глубокомысленно замолчал.

Эристо-Вет, ради приличия выдержав паузу, осторожно заметила:

– В Альдохьене живет далеко не одна ийлура. Которая вам нужна, почтенный?

– А, вы легко ее найдете, – и опять беспомощная улыбка, которая казалась совсем неуместной на довольно приятном и строгом лице тени, – у нее красивые волосы густого рыжего цвета. Такие, что когда в них играет солнце, то цветом они похожи на рябину. Вы ведь знаете, что такое рябина?

– Знаю, – буркнула Эристо-Вет. Кажется, она видела в Альдохьене рыжую особу – но до последнего хотелось верить, что ийлур говорит не о ней.

– Она приехала в Альдохьен в сопровождении двух стражей из Храма Шейниры, – каждое слово тени падало камнем, – вы наверняка уже сталкивались с ней…

«Еще как», – подумала Эристо-Вет. А вслух как можно более безмятежно обронила:

– Предположим, что так оно и есть. Что вам-то от нее нужно? Судя по вашей одежде, вы имели по меньшей мере ранг Посвященного. Темная ийлура – и ревностный служитель Фэнтара? Звучит более, чем странно.

Посвященный вздохнул. Некоторое время уныло смотрел на стынущий зеленью Альдохьен, а затем промолвил:

– От нее мне уже ничего не нужно. Но с ней – мой бывший раб. Передайте ему мои слова, молю именем Фэнатара… Передайте… – тут его колени словно подломились, он бухнулся в пыль перед Эристо-Вет и словно клещами вцепился ей в запястье. – Скажите ему… Чтобы не ходил с ней туда. Лабиринт Сумерек не для него… Он слишком… Слишком еще молод, и слишком наивен. Он хороший, добрый малый, а сумерки ломают именно таких, понимаете?

Утратив дар речи, ийлура молча пыталась вырваться из железной хватки Посвященного.

– Да что… что вы себе… позволяете?!!

Невольно попятившись, Эристо-Вет все-таки отвоевала свободу.

– Нет, нет! – ийлур, как был, так и остался на коленях в дорожной пыли, – не бойтесь меня! Я не сделаю вам ничего плохого, поверьте! Но вы должны, понимаете? Должны предупредить Лан-Ара, потому что этот их поход может кончиться весьма плачевно… Для всех. Я много, очень много размышлял над этим, перед тем, как отказаться!

«Чокнутая тень», – Эристо-Вет мрачно взирала на него. – «Только этого мне и не хватало на сегодня».

Она подумала, что можно взяться за меч и попробовать пригрозить безумцу оружием, но затем решила, что этого клинком уже не напугаешь.

Похоже, ей оставалось только одно – пообещать, что просьба будет исполнена. В конце концов, она сможет передать слова Посвященного ийлуру по имени Лан-Ар, буде тот встретится на ее пути. А нет – так нет. Если когда-нибудь еще доведется столкнуться с этой явно повредившейся в уме тенью, всегда можно будет сослаться на то, что рыжая была в Альдохьене одна, и никакого Лан-Ара поблизости не оказалось…

– Провались все к Шейнире, – буркнула она. И, уже обращаясь к застывшему на коленях ийлуру, сказала:

– Мм… Поднимитесь, уважаемый. Я выполню вашу просьбу.

– Правда?!!

Посвященный резво вскочил на ноги, бросился было к ней, но вдруг застыл, как вкопанный. Лик странной луны отразился в его задумчивых глазах.

– Ну вот… Теперь я, пожалуй, вспомнил… Я сам должен был идти с ней, но – передумал. А теперь я здесь, и ничего не могу изменить. Остановите ее, пока не поздно! Остановите Лан-Ара, он еще слишком… – несколько мгновений посвященный молчал, подбирая нужное слово, – слишком невинный для этого испытания, понимаете?

– Понимаю, – Эристо-Вет решила не спорить с тенью, чье помешательство уже не оставляло сомнений, – я передам ваши слова Лан-Ару. Обязательно.

Но ийлур ее просто не замечал. Он стоял посреди дороги, раскинув руки в стороны, смотрел на повисшую в темном небе луну и бормотал нечто совершенно несуразное. Эристо-Вет только и смогла разобрать:

– Передумал… не должен был… она опасна, опасна… и я ей верил…

– Посвященный, – Эристо-Вет осторожно прикоснулась к его плечу, – Посвященный…

Тот по-прежнему не обращал на нее внимания. Ветер, принесший с собой запах болотной тины, захлопал длинными полами его коричневой рясы, делая широкие рукава похожими на крылья диковинной птицы.

– Я передумал, – тихо сказал ийлур, обращаясь к зеленой луне, – может быть, потому я здесь? Но никто не должен входить туда, это святотатство…

Эристо-Вет молча обошла посвященного и побрела к Альдохьену. На душе было нехорошо; предчувствие чего-то очень плохого засело в груди, неприятно щекоча тонкими лапками и царапая под грудиной – так, что по спине побежали мурашки.

«Не его ли дневник принес тогда темной жрице послушник?» – подумала ийлура, – «а теперь этот ийлур мертв, скорее всего, убит».

У ворот Альдохьена она оглянулась. Посвященный Фэнтара по-прежнему стоял на дороге и смотрел ей вслед.

…Дар-Теена она нашла там же, где оставила перед вылазкой в комнату темной жрицы. Он сидел за столом в трапезной, медленно цедил пиво из кружки внушительных размеров и мрачно смотрел в окно.

– Ты не поверишь, – Эристо-Вет плюхнулась на лавку напротив.

Ийлур внимательно оглядел ее, хмыкнул и сделал большой глоток.

– Отчего же? Поверю. Тебя не было семь дней с того момента, как ты отправилась обыскивать рыжую красотку.

Говорил он очень спокойно, будто не произошло ничего из ряда вон выходящего. Но в глазах, ярких голубых глазах северянина, металась тревога.

– Я пытался их задержать, – добавил он, – сколько мог. Потом пришлось уйти с дороги… Что с тобой приключилось, Эристо-Вет? Хвала богам, ты вернулась, живая и здоровая… И, клянусь всеми Покровителями, я верил в то, что все так и будет, но…

– Все по порядку, – Эристо-Вет с благодарностью пожала его руку, сделала большой глоток из кружки. Оказалось, Дар-Теен пил воду. – где она сейчас, темная?

Ийлур пожал плечами.

– Пока тебя не было, она успела купить трех рабов, двоих принесла в жертву Шейнире, а третьего оставила себе. Потом еще некоторое время жила в гостинице, а затем уехала. Мне кажется, что куда-то на запад, через Дикие земли. Возможно, что в свой Храм. Так что нам придется поторопиться, чтобы ее догнать и чтобы метхе Альбрус не разочаровался в своей ученице.

Эристо-Вет хмуро взглянула на Дар-Теена.

– Метхе Альбрус подождет.

– Неужели? – он приподнял брови, – наверное, с тобой приключилось нечто занятное, раз ты говоришь такое.

«Даже слишком занятное».

Ийлура кисло улыбнулась.

– Ты не знаешь, как зовут того раба? Ну, что уехал с темной?

Дар-Теен задумчиво почесал бороду.

– Кажется, Лан-Ар… а что?

– В том-то и дело, – буркнула ийлура, – посвященный-то оказался не настолько умалишенным, как того бы хотелось…

– Посвященный?!!

Эристо-Вет вздохнула.

– Мне не нравится то, что здесь творится, Дар-Теен. Более того, мне еще меньше нравится, что в этом принимает участие метхе Альбрус. Но у меня есть кое-какие мысли… как ты смотришь на то, чтобы отправиться в паломничество?

– Никогда об этом не думал, – Дар-Теен озадаченно покрутил на столе кружку, – но если ты считаешь, что нам… ээ… нужно духовно очиститься, то я готов.

– Боюсь, что эта поездка нас только перепачкает, – заметила Эристо-Вет.

… Они проговорили до полуночи. Эристо-Вет рассказала обо всем, что с ней приключилось, начиная с появления монстра в комнате Нитар-Лисс и заканчивая просьбой посвященного. Дар-Теен внимательно слушал, прихлебывая густое красное вино из высокого бокала – не то, что подают в альдохьенских заведениях, а дорогое вино из погребов Ордена Хранителей. Он ни разу не прервал ее повествования, только молча кивал и постукивал ногтями по округлому боку фляги.

– Ты что-нибудь слышал про Лабиринт Сумерек? – наконец спросила Эристо-Вет, – если правда то, о чем бормотал несчастный посвященный, наша темная и раб направляются именно туда.

Дар-Теен пожал плечами.

– Нет. И, думается мне, мало кто слышал – за исключением тех, кто его ищет. Жаль, что тень не пожелала рассказать больше.

– Метхе Альбрус наверняка знает, что это за место, – Эристо-Вет нахмурилась, – но он не скажет. Потому что сам хочет туда попасть. Похоже, мой учитель желает, чтобы я таскала ему каштаны из огня. А в этом огне уже погиб один ийлур, и только Покровителям ведомо, сколько еще смертных отправится к своим богам.

Дар-Теен усмехнулся.

– Полагаю, у тебя уже есть план?

– Угу, – Эристо-Вет невесело посмотрела на него, – есть. Надеюсь, что сработает. Вот, послушай…