Квест «Другой мир». Турнир

Глава 10 Мертвые студенты и живые умертвия

В полупустых коридорах на задумчивую меня мало кто обращал внимание. Я шла, проворачивая в голове все сказанное мадам Блейвес. И пытаясь понять, как мне это поможет при написании доклада.

– Судя по выражению лица, ты снова стала заучкой.

– Тоже рада тебя видеть, Сирея, – отозвалась я, поворачиваясь.

Рядом со мной пристроилась некромантка. Она выглядела бодрой.

– И куда мы идем с таким видом?

– В бестиарий, – я отвернулась, считая невежливым так открыто рассматривать девушку. – А откуда идешь ты? Я думала, ты все еще отдыхаешь у Кхедса. Но, вижу, ты уже вполне здорова. Неужели искатель обладает чудесными свойствами залечивать любые раны?

Сирея хмыкнула.

– А ты научилась язвить. Похвально. Смотришь, так и нормальным некромантом станешь.

– Так что с искателем? – не ответила на иронию я. – Мое любопытство рисует просто возмутительные картины.

– Спросила бы напрямую, уж не сплю ли я с деканом Шаиром, – поморщилась некромантка.

– А ты с ним спишь? – наигранно пораженно спросила я.

– Удивительная наглость! – подметила Сирея.

– Ни на слово, – усмехнулась я. – Особенно после сегодняшних высказываний Кхедса о тебе.

– Он обо мне говорил? – оживилась девушка и ухватила меня за руку.

Сегодня прямо день коридорных встреч и все меня за руки хватают.

Я высвободила локоть и таинственным тоном сказала:

– Говорил, и очень неоднозначно.

Сирея смерила меня взглядом.

– Так куда ты там идешь?

– В бестиарий.

– Я прогуляюсь с тобой.

– У меня всего одно разрешение.

Она махнула рукой.

– Никто его проверять не станет, если на охрану не нарвемся.

Снова подхватила меня за руку и потянула по коридору.

– Я тебя слушаю.

– Ты? Меня? – воскликнула я с сарказмом в голосе.

– Ты хотела рассказать о том, что там про меня говорил Кхедс.

– Ты попутала, Сирея, – напомнила насмешливо. – Ничего я не хотела. Я лишь сказала…

– Льярра, не будь занудой, – протянула некромантка. – Тебе не идет. Я только тебя прохватила, что ты можешь стать нормальной, как снова шаг назад… Давай, по новой. Ты язвительная, но вполне обычная некромантка Льярра Шео. И я внимательно слушаю, чего там говорил обо мне искатель.

Я рассмеялась.

– Сирея, когда тебе что-то нужно, ты становишься невыносимо милой.

– Я могу быть ангелом! – пропела некромантка и тоже засмеялась. – Ну не мучай же меня, говори.

Я крепче сжала руку девушки и громко зашептала:

– Декан Кхедс сегодня сказал… ну… Слушай, Сирея, а он ухаживает за тобой?

Некромантка вопросительно посмотрела на меня.

– Осуждаешь?

Я пожала печами.

– Кто я, чтобы осуждать. Вы оба взрослые люди.

Она отвернулась.

– Я хоть и королевской крови, но бесприданница. Он искатель. Черный дракон. С послужным списком древнее, чем весь мой род. Лучшей партии и не найти. Дядя мог быть только рад такому союзу. Но… – Сирея вздохнула и замолчала. От улыбки на ее лице не осталось и следа.

– Кхедс не говорит о союзе, так? – тихо спросила я.

Девушка кивнула.

– Он вообще не говорит о нас. Смотрит на меня, улыбается. Проявляет заботу. Но как смотрит! – она вздохнула. – Этот взгляд… Ты же помнишь, что я металлист к тому же… Но мысли Кхедса от меня скрыты. И меня это мучает. Я не понимаю, что там, за этими его взглядами. За теплом его рук. Может, все мои догадки – лишь пустые девичьи желания и мечты, может, я лишь надумываю себе, потому что сама неравнодушна… – она замолчала, прерывая горячую речь, и сокрушенно покачала головой.

Я мягко улыбнулась.

– Знаешь, Сирея, при всех недостатках и моей нелюбви к декану он кажется мне честным. Сегодня он сказал, что никто не смеет трогать того, кто принадлежит ему. Может, я ошибаюсь, однако… Он говорил о тебе. И искатель считает, что ты… его…

– Его кто? – натянуто спросила некромантка.

Я снова пожала плечами.

– Сирея, я не знаю, но мне кажется, он готов тебя защищать, а это важно… Может, и не любовь, но эмоции, привязанности, это все выражается в действиях. И поступки Кхедса говорят сами за себя.

Некромантка покосилась на меня.

– Ты так думаешь?

– Да. Ты точно ему небезразлична.

Девушка покраснела и заговорщицки прошептала:

– Только никому не говори. Как-то у нас с ним все так странно началось, и непонятно, что будет… Я нагрубила. Помнишь, тогда, в аудитории. Он вызвал меня и назначил отработку. Разобрать старые книги в его кабинете. Тогда я еще не знала, что Кхедс имеет огромную библиотеку.

– А по-моему, у него всего несколько шкафов… – я постаралась вспомнить кабинет искателя.

Сирея рассмеялась.

– Льярра, ты что, не заметила?

– Чего?

– Постоянные изменения в кабинете Кхедса.

– Отчего же не заметила. Кстати, а что с ним постоянно происходит, ты знаешь? – с любопытством спросила я.

– Кхедс очень хорошо работает с порталами проекций. Он постоянно то в своем кабинете, то проецирует прямую связь с его домом. Так вот, в доме искателя огромная библиотека. Просто громадная.

– Ты хочешь сказать, – перебила я, – что Кхедс постоянно переносит свой кабинет из дома сюда, в институт?

Некромантка махнула на меня рукой.

– Портал проекций… Сразу за стеллажами… Льярра, ты на первом курсе чем занималась? Ты основы портальных теорий учила? А еще заучка. Да, Кхедс открывает прямой портал и практически переносит свой кабинет сюда. Я однажды спросила: зачем? Ведь это очень высокий уровень затрат энергии. Он сказал, что привык работать в своем кабинете и так ему значительно лучше думается. Но когда устает, то просто выпускает портал и возвращает институтский кабинет. Так вот, в настоящем кабинете, в его доме, очень много книг. Я бы сказала, что сам кабинет находится в библиотеке. Короче, я перебирала их, составляла на полки, сортировала и… Рухнула с верхнего стеллажа и сломала ногу. Кхедс два дня мне ее залечивал, рядом был… И… запретил туда лазить и вообще отработку снял… Но… я сама потом пришла и продолжила разбирать книги. Что-то такое в этом было. Я сижу, перебираю древние фолианты и дневники современников, Кхедс работает за столом, горит камин… Иногда мы с искателем разговариваем. Тихо, ни о чем… Просто говорим… Бывает, он устает работать, садится рядом, тогда мы уже вдвоем перебираем и расставляем книги. И знаешь, Льярра, эти моменты самые лучшие… Легкие прикосновения, взгляды, полутон… Ты не думай, я с ним не спала. Все, что между нами было, это… Поцелуй. Всего один. Вчера. Когда искатель принес меня в свой кабинет. И сидел рядом всю ночь. И снова залечивал мои раны. Знала бы ты, какие у него руки…

– Без подробностей, – попросила я.

И мы рассмеялись.

В бестиарии было сумрачно и тихо. Ми находился в клетке с дампами. Он ушел к ним еще утром. Они сидели, прикрыв глаза и явно перенаправляя силу и знания на моего фамильяра. Никого из боевиков рядом не было. Значит, элькат уже подружился со зверятами и вполне дружелюбно сам с ними контактировал.

Мы не стали мешать и прошли мимо.

Папирус встретили на дорожке рядом с вольером, где находились шумрахи. Те тянули к ней бычьи морды и большими ноздрями громко всасывали воздух. Девушка внимательно смотрела на них и что-то сосредоточенно записывала в толстую тетрадь.

– Привет! – поздоровалась, когда до нее оставалось еще несколько шагов. При этом голову не подняла, а продолжала писать.

– Привет, – отозвалась я, а следом и Сирея.

– Ты снова пишешь о фамильярах?

Девушка закрыла тетрадь.

– Я всегда пишу о фамильярах и других редких существах. Это моя профессия. Для меня нет ничего интереснее, чем изучать их, – она повернулась и посмотрела на нас. – А вы снова пришли для ознакомления или задали изучение новых видов?

Я улыбнулась.

– Нет, в этот раз к тебе. Мадам Блейвес отправила меня, сказав, что ты можешь помочь с докладом.

Папирус, казалось, не удивилась.

– С удовольствием помогу. Что за тема?

Девушка указала на скамейку в беседке недалеко от вольера.

Мы прошли и присели.

– Раскрытие жизни и смерти, – сказала я. – Мое понимание. Своими словами.

– О-о-о! – Папирус придвинулась ближе ко мне. – Интересная тема.

Я пожала плечами.

– Тамплина сказала, ты можешь разъяснить.

Девушка задумчиво посмотрела на меня, потом на Сирею.

– Разъяснить… А ты представь, что точно знаешь, что через час умрешь? Что ты ощутишь? Страх?

– Наверное.

– Страх перед тем, что после смерти, или от ее причины?

Я задумалась.

– Наверное, от причины. Не хотелось бы тяжелой смерти.

– Да, – кивнула папирус. – В большинстве своем каждый из нас боится именно причины. А теперь представь, что смерть твоя легкая и внезапная. Тогда и страха нет. Но вот ты умираешь, понимаешь это и… Что ты чувствуешь?

– Сожаление. О том, что не успела сказать или сделать.

Папирус кивнула.

– Сожаление. У кого-то паника. Но даже это все уже в прошлом. Потому как есть секундное осознание, что больше ничего не вернуть… Все окончено. А потом спокойствие. Ты же понимаешь, что после смерти у тебя уже не будет недоделанных дел и недосказанных слов. Страхи тоже исчезнут.

– Значит, смерть – это благо?

– Смерть – это облегчение. А иногда и спасение. Бывает так, что и спасение жизни. Ведь зная, что ты жив, ты не спешишь. Ты веришь, что у тебя будет завтра и послезавтра. Ты еще многое можешь успеть. Зная о смерти, ты торопишься, стараешься общаться с теми, кого любишь. Заниматься тем, что тебе нравится. Жизнь для тебя становится яркой. Ты по-другому смотришь на мелочи и ошибки. Начинаешь осознавать, как же это прекрасно – жить. Ты хочешь успеть сделать все.

– И не успеваешь… – вздохнула я.

– Так тоже бывает, – кивнула Папирус. – Вот только после смерти тебя уже навряд ли это будет волновать.

– А как же душа? Она не будет метаться от того, что не успела окончить все, о чем мечтала?

– Душа – это энергия. Свободная энергия. Она знает, что, покинув этот мир, уйдет в другой, где сможет продолжить свое путешествие. А в миру что есть энергия? Это то, что наполняет эту душу: эмоции, тепло, любовь, ненависть, злоба.

– То есть, если ты делал много плохого и испытывал негатив, то душа все же станет тревожной.

– Негатив – тяжелая энергия. Как тучи. Они же низко нависают, так и с негативом. Он придавливает душу, не позволяет ей уйти в другие миры, унестись в великую пустошь душ, где она могла бы выбрать себе дальнейший путь. Негатив – это камни, тяжелый груз.

– И что же происходит с этими душами, обремененными таким грузом?

Папирус сцепила пальцы.

– Какие-то из них становятся призраками, личами, неспокойными. Те же, кто имел достаточно сил и магии и смог ее перенести в душу, способны занять чужое тело.

Сирея придвинулась ближе и тихо-тихо спросила:

– Ты сейчас говоришь о темном ритуале замещения?

Девушка кивнула.

– Да. Для того чтобы занять чужое тело, нужен особый ритуал. И сама душа, не имея тела, провести его не может, если заранее не подготовилась. Но если это все же произошло, поверьте, мы никогда не узнаем, что сосед-лекарь, внезапно ставший некромантом, уже умер, а в его теле находится совсем иная душа.

– Это запрещенная магия? – спросила я.

– Еще бы! – хмыкнула Сирея. – Доказать замещение практически невозможно. Если только сам темный не проколется. Но в таком случае его казнят. А значит, он будет молчать до последнего, терять-то ему нечего.

Я поежилась.

– А как же изгнанная душа? Что с ней?

Папирус пожала плечами.

– Ничего. Она покидает этот мир и ей становится все равно. У нее уже другой путь и, вполне вероятно, в других мирах.

Я нервно скрестила руки.

– Папирус, а поменяться душами можно? Вот чисто теоретически, так, чтобы тебя потом не казнили?

Девушка кивнула.

– Да. Только для этого нужна лицензия. Особая. И договоренность носителей.

– Это уже не темная магия?

– Темная, – усмехнулась Сирея. – Потому и нужна лицензия. Вот только тебе ее не выдадут. Ты представляешь, что может начаться, если все будут душами меняться?

Я представляла. И все больше думала о той компании, что меня сюда перенесла, заменив души. Я второй раз слышала о лицензии. Неужели она у них есть? Или они действуют на свой страх и риск? А энергия? Сила? Это же работа темных! Сопротивленцев? Ой ли… Они бы давно всех своих в других мирах попрятали. Вздохнула.

– Папирус, а вот если ты был полным говном в жизни, убивал, мучал, но терзаний по этому поводу не испытываешь. Тоже станешь духом?

Девушка развела руками.

– Это и является основной ошибкой тех, кто забывает о совести. Оно ведь как, ты делаешь зло, и, хотя физическое тело и сознание тебя не терзают, но совесть дана не просто так. Даже если она молчит, она знает, что может возвысить душу, а что ее притянет после смерти обратно. Совесть – это как мешочек с твоими личными грехами. Возможно, вы даже иногда ощущаете, тяжесть словно давит. Мы так и говорим, совесть. Правда, не все ее чувствуют и поступают так, как считают нужным. Но забывают, что, когда мешочек наполнится черными камнями зла, то душа не можешь взлететь. И ей уготовлено далеко не светлое будущее.

– И вот тут возникает вопрос, – с интересом сказала я. – Где эта грань между добром и злом, так чтобы совесть была чиста? Пощадить врага или убить невиновного, зная, что он может стать погибелью для сотен? Где истина, такая, чтобы не насобирать камней?

Папирус вздохнула.

– Правильности выбора нет. Важно ощущение души. Если постоянно взвешивать каждый поступок по совести, никакие душевные весы не выдержат. Не нужно взывать к совести, нужно ее ощущать. Она лучше вас понимает, что один черный камень вдребезги разобьет благость от сотен оставшихся в живых душ. И даже если ты мучаешься от правильности или неправильности решения, твой мешочек уже пуст и дорога в рай открыта. Не нужно вдумываться в содеянное. Нужно поступать по совести. Не зря же так говорят. А разбираться в мелочах – это лишь путать сознание. Ведь то, что для тебя благо, для кого-то может быть страданием. Зло, а кто-то видит в нем свет и утешение. Невозможно быть только хорошим или только плохим. Ангелы живут на небесах. Демоны – в глубокой тьме на дне миров. Живые – между ними. И потому в них есть то и другое. И лишь право живых выбирать, кто им ближе. Взрослая и сознательная личность готова взять на себя ответственность и понимать, что следует за каждым шагом. Она способна делать выбор. Какой выбор она сделает, зависит только от нее. У мертвых этого выбора нет. Есть либо мешочек с камнями или светлая дорога в следующую жизнь.

– Но леди Блейвес еще говорила о высших и судьбе.

Папирус кивнула.

– Высшие да, есть, однозначно. И судьба, куда же без нее. Вот только первые показывают нам путь, куда хотели бы, чтобы мы направились. А вторую выстраиваем мы сами. Ты себе представь, ты устраиваешься на работу. Отличное предложение и хорошая оплата. Это путь, который тебе дали высшие. Ты идешь на встречу с твоим хозяином и вдруг…

– Я увидела котенка… – улыбнулась я. – И вместо собеседования понесла его к себе домой. Отмыла, расчесала, и теперь у меня нет работы, но есть наглый кот. Зато счастливый кот.

Девушки рассмеялись.

– Да-да, – веселясь, сказала Сирея. – А потом оказалось, что это редчайший вид королевских фамильяров, которых выкрали. И твой кот – последний оставшийся. И вот ты уже на встрече с королем, и он предлагает тебе место при дворе.

– Именно! – поддержала Папирус. – И вот второе – это уже твой выбор. Ты же решила лучше спасти котенка, чем получить работу. Но это в позитивном решении.

– Я, кажется, поняла, что буду писать, – просмеявшись, сказала я.

– Рада, что смогла помочь, – улыбнулась девушка. – Могу дать бумагу и перо. В бестиарии очень хорошо пишутся доклады.

Уже через два часа я заходила в кабинет ректора. Секретаря не оказалось на месте, и я, решив, что не помешаю, постучала и вошла.

Здесь оказался и декан Кхедс, сидевший в кресле у шкафа. Его взгляд молниеносно переместился на меня и стал испытующе-вопросительным.

Я извинилась и предложила зайти попозже. Но Врон только рукой махнул.

– Вы с докладом, студентка Шео?

Кивнула.

– Хвалю вашу поспешность, – улыбнулся он. – Давайте его сюда. Глянем, чем удивите в этот раз.

Я медленно прошла под пронзительным взглядом искателя и отдала исписанный ровным почерком лист Тэвраху.

Ректор быстро пробежал по нему взглядом.

– Очень интересно. Кхедс, гляньте, какие правильные мысли.

Искатель поднялся, неторопливо подошел к столу и взял мой доклад. Прочитал. Посмотрел на меня. Усмехнулся.

– Любопытно. Если судить с этой точки зрения, то, я, пожалуй, понимаю, почему мы с Вроном при вашей явной темной магии первородной до сих пор не отправили рапорт в департамент искателей.

– Совесть нам подсказывает, что вы, возможно, и правда чисты и невинны, – поддержал ректор. Поднялся. Забрал у Кхедса лист, покрутил его в руках. – На самом деле, студентка Шео, я очень доволен. Прекрасный доклад. Я, пожалуй, передам его секретарю, пусть отпечатает и вывесит на стенд как показательный. Надеюсь, вы не против?

Я просияла. Похоже, большей похвалы от ректора и ждать нельзя. Быстро закивала.

– А теперь можете идти, – жестом указал мне на дверь мужчина.

– Подождите, Врон, – остановил декан. – Мне любопытно узнать, откуда у студентки Льярры такое интересное понимание жизни, смерти и послесмертия. Вы проводили какие-то исследования, Шео? Опросы?

Кивнула.

– С кем? – тут же последовал вопрос.

– Я разговаривала с теми, кто находится на грани. Как они видят свою смерть и жизнь. Что те значат для них.

– То есть с мертвыми? Духами?

– Не только. Живые тоже были.

– Живые? – он приподнял брови и тут же сощурился. – А уж не надиктовали ли вам доклад? Может, это и не ваши мысли?

Я нахмурилась.

– Никто мне ничего не диктовал! Я слушала, делала свои выводы и вам их выложила. Да, кое-что в моем понимании данной темы изменилось. Но это мое видение. Новое, но мое!

Взгляд Кхедса смягчился.

– Вы правильно все сделали. Никогда нельзя думать, что только ваши умозаключения верны. В таких докладах непозволительно полагаться на себя и поверхностные знания. Иногда то, что вы видите, выглядит совершенно иначе с других точек зрения. И мне нравится, что вам пришлось пересмотреть свое мнение. Я соглашусь с ректором Тэврахом. Этот доклад достоин почетной доски.

Посчитав, что на этой похвале разговор окончен, я поблагодарила декана и развернулась, собираясь уйти. Но в спину мне прозвучал очередной вопрос:

– А с кем вы вели беседы?

Пришлось снова повернуться.

– С мадам Блейвес и Папирус – это девушка с факультета мифологии и всяких существ.

Ректор, в это время очередной раз перечитывающий мой доклад, приподнял голову.

– Папирус? Мы знаем Папирус. А из живых чье мнение вы спрашивали?

Мне как-то тревожно от его вопроса стало. И я уже напряженно повторила:

– Папирус…

– Про Папирус мы услышали… – напомнил Кхедс. – Вы говорили, что и с живыми разговаривали. Магистры? Студенты? Деканы других факультетов?

Я ошарашенно смотрела на ректора и, казалось, начала догадываться.

– Мы с Сиреей ходили в бестиарий и там… – повторила заплетающимся языком. – Говорили с Папирус…

Грянул оглушительный смех Кхедса.

– Врон, я искренне вас поздравляю, – в голосе промелькнула острая язвительность. – Две подающие надежды студентки некромагического факультета не смогли определить многовековую нежить.

– Нежить! – пораженно прошептала я. – Многовековую!

Врон усмехнулся.

– Папирус обитает в институте с третьего курса его создания. Прилежная студентка. Отличница. Она горела учебой. Слишком сильно. Ее сожрало одно из мифических существ, когда та в очередной раз писала доклад. Именно тогда бестиарий был разделен. Опасные твари помещены в закрытый корпус. Папирус стала призраком именно из-за тех самых мук совести. Ведь из-за нее тогда убили то существо. А оно было редким. После мы узнали, что все существа их породы были уничтожены катаклизмом на территории их обитания. Тогда и появилась Папирус.

– Слишком много камней, – шепотом сказала я.

Ректор кивнул.

– Неподъемный груз для ее души. В институте о ней мало знают. Она, скорее, байка, чем призрак. Появляется, только если ее помощь действительно необходима. Или если ее позвали и ищут. Вроде этакого ангела спасения. Именно поэтому мы не говорим о ней студентам. Иначе в бестиарий выстроится очередь из желающих получить помощи от очень умного и жалостливого призрака. Вы с Папирус встретились впервые?

Я покачала головой.

– Нет. Впервые это было, когда нас направили в бестиарий. Нам нужен был доклад о его существах. А мы их совсем не знали. Шли, не понимая, где кто.

– Вы были без магистра, и вам была остро необходима помощь, – подвел итог ректор, после чего развел руками. – Это и есть смысл существования призрака Папирус.

– Да. Наверное, – согласилась я. – Сами мы бы ни за что не разобрались.

Тэврах улыбнулся и посмотрел на искателя.

– С призраком все понятно. Папирус пришла на помощь студенткам. А к вам, декан Кхедс, как раз-таки возникают вопросы. Смеяться нужно не надо мной. И не смеяться, а плакать. Это ваш факультет. Вы позабыли? А следственно, ваши студентки не могут отличать живого от духа. Надеюсь, вы этим займетесь. Незамедлительно.

Кхедс уже совсем не смеялся и на меня смотрел сузившимися черными глазами.

Мне стало нечем дышать. Я расстегнула верхние пуговицы рубашки и постаралась сделать глубокий вдох.

Декан шагнул ко мне.

Я отступила. Он поймал меня за руку. Взгляд скользнул и… Кхедс уставился на Райнах. Секунда. Две. Три.

Грянул голос Врона.

– Никаких применений темного давления, Шаир! Если не желаете получить выговор и отправиться к себе в департамент искателей с темным резюме! Это не ваш институт. И здесь запрещены подобные действия.

Искатель выпустил мою руку. Сделал шаг назад.

– Студентка Льярра Шео, – прошелестел ледяной голос, не обещавший мне ничего хорошего. – Сейчас же в мой кабинет. Но прежде, по пути, не забудьте, прихватить с собой студентку Сирею Белдок.

Сказал, резко повернулся, так, что послышался скрип каблуков. И направился к выходу. В спину ему донеслось строгое от Врона:

– А вы не забудьте то, о чем я сейчас сказал. У нас запрещены приемы давления темных уровней на студентов! Иначе…

– Я вас услышал, ректор Врон, – грубо прервал искатель и порывисто вышел, оглушительно хлопнув дверью.

Сирею я нашла в ее комнате. Она вышла в полупрозрачном длинном халате, под которым угадывалось кружевное черное белье. Девушка искренне удивилась, увидев меня на пороге.

– Пришла похвастаться, что на отлично сдала доклад? – растянула губы в насмешливой улыбке.

– С удовольствием бы это сделала, – безрадостно ответила я. – Но, кажется, именно с ним у нас возникли проблемы.

– У нас? – с подозрением переспросила некромантка, и улыбка стерлась с ее лица.

– Мы будем на пороге разговаривать? – вопросом на вопрос ответила я.

Сирея выглянула. У окна стояли девушки и, косясь в нашу сторону, о чем-то шептались.

Некромантка поморщилась.

– Клуши. Но ты права. Проходи. Здесь уши везде, – она распахнула дверь, пропуская меня.

Едва я вошла, как указала на диван.

Я с достоинством оценила шик ее апартаментов. По-другому их нельзя было назвать. Большая кровать под светло-серым балдахином и с белоснежным бельем. Белая шкура на полу. Белый шкаф с зеркальными дверцами. Стол, тоже белый. Парочка красивых стульев со спинками, секретер, эти так же белые. И серый диван с парочкой кресел. А еще белая дверь с серебристой окантовкой сбоку от кровати, видимо, в отдельную купальню. Хотя что еще ожидать. Девушка хоть и сирота, но королевской крови. И комната у нее была под стать.

– Чего застыла? Иди, садись, – некромантка продефилировала мимо меня и плюхнулась в кресло, закинув ногу на ногу. – Объясни мне, каким боком я причастна к твоему докладу и проблемам, с ним связанным.

Я проходить не стала, объяснив, что времени у нас мало, и быстро накидала все произошедшее в кабинете ректора.

– Древний дух! Чудесно! – поморщилась Сирея, поднялась и, скинув халат, направилась к шкафу, прекрасно понимая, что с деканом шутки плохи, как бы он к ней ни относился. Одевалась некромантка быстро и не замолкая: – И как мы должны были определить ее? Папирус ничем от живой не отличалась? Просто с ума сойти! Даже в таком простом деле, как написание доклада, ты умудрилась втянуть меня в неприятности. Вот скажи, как у тебя это получается? Просто уму непостижимо, – продолжала возмущаться она и по пути в кабинет декана. – Ты просто кладезь проблем! Может, ты где-то нагрешила сильно? Но я-то тут при чем? Почему я постоянно участвую в твоих делах? За что мне высшие дали такую кару? Неужели я и так мало настрадалась по жизни? Ты мое несчастье, Льярра! Ну зачем ты повстречалась у меня на пути?

– Хватит причитать, Сирея, – устало перебила я ее. – Я, кстати, тебя с собой в бестиарий не звала. Ты сама напросилась.

– Так это по глупости! По моей природной наивности и доброте! – тут же нашлась некромантка, вызвав у мня неподдельную улыбку. – Ты мне правда нравишься. Ты не такая, как все, и я думала, мы сможем общаться. У меня ведь так мало тех, кому я могла бы хоть немного доверять. Ты у меня доверие вызывала. И я надеялась, что проблемы с тобой, наконец, закончились. Но нет. Это, видимо, была небольшая передышка. И вот он, новый виток. Знаешь, я уже думаю, что нужно держаться от тебя подальше. Нервы будут целее, а сон крепче!

Я вздохнула и ничего не сказала на это. В одном Сирея права. Неприятности постоянно рядом со мной.

– Слушай, а может, тебя кто-то проклял? – выдала девушка. – Тебе дорогу стая черных котов не перебегала?

– Стая?

– Чертова дюжина, – рявкнула некромантка. – Черных и с пустыми ведрами в лапах.

На этих словах мы достигли кабинета, и я открыла дверь, пропуская Сирею первой.

Та тяжко вздохнула и вошла.

– Здравствуйте, мы к Кхедсу. Нас вызывали.

– Да-а-а… – протянули в ответ глубоким хрипловатым голосом. – Меня-я-я пре-е-едупреди-и-или.

Я с удивлением проникла следом. С кем некромантка говорит? Насколько помню, в приемной декана никогда не было секретаря.

Обошла девушку и удивленно ойкнула. За всегда пустующим столом сидел… тролль. Тот самый тролль. Сидел и печатал на машинке. Поднял голову и, не переставая работать пальцами, уставился на нас. Узнал меня. Улыбнулся.

– Ра-а-ад. О-о-очень ра-а-ад ви-и-идеть ва-а-ас.

А я икнула, во все глаза смотря на тролля, еще недавно бывшего просто мертвяком.

Тот оскалил клыкастый рот и монотонно промычал:

– З-з-здрасти-и-и.

Я села. На стул. У стены.

– Здрасть.

– Льярра, ты чего? – оглянулась на меня Сирея.

Я ткнула в тролля пальцем.

– Он… того… Я его… А он теперь… говорит…

Тролль покачал головой, торопливо кинулся к подоконнику, где стоял графин с водой. Плеснул той в стеклянный стакан и, подойдя, протянул мне.

– Пе-е-ере-е-еживани-и-ия… – сказал участливо.

Я стакан взяла. И залпом осушила.

– Льярра, ты нормально себя чувствуешь? – с сомнением, рассматривая меня, поинтересовалась некромантка. – Ты не слишком хорошо выглядишь.

– Он умертвие! – брякнула я неожиданно, четко. – Умертвия не разговаривают!

Сирея с еще большим сомнением оглянулась на тролля. Внимательно посмотрела на него. Повернулась ко мне. Судя по взгляду, она сейчас очень сомневалась в моей дееспособности.

– Вполне обычный тролль. Ты, наверное, его с кем-то перепутала. Этот точно живой.

Я и без Сиреи видела, что тролль живой. У него даже трупные пятна исчезли.

Некромантка снова посмотрела на бывшее умертвие.

– Правда, удивительно, что он в институте. Обычно их не берут сюда на работу. Хотя кто искателей знает. Чего там, в темной головушке. Какие у них правила.

– Нет! – воскликнула я. – Ты не понимаешь. Я не могу его с кем-то перепутать. Это я его подняла! Я! На практике по умертвиям. Тебя не было… И я его…

– Спа-а-асибо-о-о… – протянул тролль.

– Пожалуйста! – ошалело ответила я.

У Сиреи глаза округлились. Кажется, она поверила.

– Льярра, ты меня пугаешь. Умертвие невозможно воскресить и сделать живым!

– Именно! – отчего-то уже шепотом проговорила я. – Невозможно. Но этот явно воскрес.

– С ума сойти! – воскликнула некромантка и подвинулась подальше от живого мертвяка.

– Кто здесь шумит? – вынырнула из-за двери кабинета голова Кхедса. – Ах, это вы, мои лучшие студентки факультета некромантов! – и тут же сузил глаза. Нехорошо так сузил. И строго приказал: – Быстро в кабинет. – После чего перевел взгляд на тролля. – Кронг, никого ко мне не пускай.

У меня челюсть второй раз отвисла. Декан дал умертвию имя? Или тот сам его сказал?

Тролль деликатно мою отвисшую челюсть прикрыл. Взял из моих рук пустой стакан и направился на свое место.

Сирея подхватила меня за локти и подняла со стула.

– Жесть-то какая! Оживший тролль! Восстание мертвецов! Хорошо, что меня на практике не было.

Едва мы вошли в кабинет, как были встречены грозным окликом:

– Обе на диван!

Кхедс стоял у окна, сложив руки на груди, и сурово смотрел на нас.

Сегодня здесь был самый обычный кабинет. Ни камина, ни шкур на полу. Просто кабинет. И сумрак в окне, впервые не зашторенном.

Уже был вечер.

С грустью я подумала, что, скорее всего, ребята на полигоне уже ждут меня. А я в очередной раз опаздываю. Эррхан будет в бешенстве. Хотя что его негодование по сравнению с яростью декана. Взгляд искателя, обращенный на меня, с каждой секундой становился все мрачнее.

Мы с Сиреей так и застыли посреди комнаты, не смея сделать и шагу к предлагаемому нам дивану.

– У вас проблемы со слухом? Сядьте! – рявкнул искатель. И от его голоса листы с рабочего стола смело на пол, словно ураганом.

Мы кинулись к дивану, разом сели.

А следом донеслось:

– Объясните мне, кто вы? Некромантки одного из самых престижных институтов Каркринса? Или уличные шарлатанки, подрабатывающие дворовыми заговорами?

Побледнела даже Сирея. Сцепила пальцы и сжала губы.

– Почему я!.. – продолжал свирепеть Кхедс. – Декан факультета некромантов, должен краснеть от того, что мои лучшие и подающие надежды студентки не смогли распознать нежить?

– Многовековую нежить, – сухо и чуть слышно подметила Сирея.

Взгляд искателя пригвоздился к девушке, сузился, и в его глубине сверкнули молнии.

– А к вам особые требования, студентка Белдок. Вы, похоже, забыли, из какого вы рода! Ваши предки, великие некроманты и полководцы, сейчас в гробу переворачиваются от стыда. Ваш дядя, ныне правитель, узнай о произошедшем, был бы чрезмерно расстроен.

Сирея открыла рот, ловя им воздух. Вскочила, яростно сжала кулаки.

– Не троньте моих предков и дядю! Кто вы такой, чтобы?..

И замолчала.

Кхедс с грацией и быстротой хищника скользнул к ней.

Ухватил за подбородок и, смотря в распахнутые глаза девушки, прошипел:

– Мне кажется, вы слишком расслабились и позволили себе думать, что на особом счету у меня. Признаюсь, это так и было. Но вы очень меня разочаровали. Я считал вас лучшей на курсе после Шео! И я очень огорчен.

На кончиках ресниц Сиреи задрожали слезы.

– Как вы смеете?.. – тихим голосом начала она. – Кхедс, вы…

– Декан Кхедс! – рявкнул он, не сводя с нее пристального взгляда.

Слезы застыли на щеках некромантки. Девушка стала белой, как сама смерть. А в глазах появилась тоска. Но всего на секунду, сменяясь на горделивое презрение. Сирея ухватила руку искателя и рванула, заставляя его отпустить ее. После чего сама отшатнулась в сторону и со сталью в голосе проговорила:

– Это вы кое-что позабыли, декан Кхедс. Или, может, не учли. Тогда я поясню кое-какие моменты как искателю, временно заменяющему декана факультета некромантов. Да будет вам известно, что студентам третьего курса не преподают распознавание нежити высшего уровня на предмет определения. И если вы хотели нас обвинить в том, чего нам не преподают, поздравляю. Вот только возникает вопрос о вашей профпригодности на месте декана факультета некромантов.

В кабинете потемнело. Искатель изменился в лице. Глаза его стали предельно черными. Ощутимо запахло надвигающейся грозой. А вернее, ураганом.

Грянул гром. Самый настоящий гром, от которого звякнули колбы в шкафу и задрожали стекла окна.

Сирея рванула в центр кабинета и развернулась, облекая себя в магический туман.

Точно такой же обволок Кхедса.

Они перевоплощались!

Мне захотелось спрятаться под диван от гнетущего давления, все нарастающего в кабинете. Но вместе этого я кинулась к яростным драконам. А те изменялись. Прямо на глазах, прямо в кабинете, и я уже видела кончики крыльев, возвышающихся над туманом. Комната стремительно начала увеличиваться в размерах.

– Стойте! Прекратите! – отчаянно закричала я. – Кронг!

В кабинет влетел тролль. Охнул, завидев двух перевоплощающихся драконов.

Кинулся назад, вернулся с графином и плеснул в один из туманов. Из него послышалось злобное шипение.

– Кажется, стало только хуже! – взвыла я. – Остановитесь! Сирея! Декан Кхедс! В институте запрещены перевоплощения!

Но сумрак стремительно сгущался, и в кабинете становилось все меньше места.

– Ша-а-андец всем! – протянул тролль. Схватил меня за руку. – Бежа-а-ать надо.

– Чего?

– Ты ме-е-еня спа-а-асла-а-а, я те-е-ебя спа-а-асу. Декан сильный. Де-е-евушка-а-а сильна-а-ая. Ра-а-астопчут на-а-ас и не за-а-аметят. Бежа-а-ать надо!

Я вырвалась из рук бывшей нежити.

– Нет! Их надо остановить! Высшие силы, помогите!

Я сосредоточенно пыталась понять, что делать.

Тролль покачал головой и встал передо мной, словно собирался защищать. Хотя какой из него защитник.

И тут на груди легким покалыванием отозвался амулет Райнаха, и мягкий голос первородной ударил в виски. Внутри меня прозвучал шепот. Торопливый и четкий.

Я ухватила тролля за плечи и повернула к себе.

– Слушай внимательно, Кронг. Никого, совершенно никого не пускай в кабинет! Ты понял?

Тот быстро закивал головой и рванул в приемную. А я прикрыла глаза и отдалась на волю первородной тьмы. Мир вокруг мгновенно стал серым. В нем я отчетливо увидела двух полудраконов. Не слишком приятное зрелище. Они изменялись все стремительнее. Искатель одновременно с этим выстраивал заклинание, увеличивающее пространство. Сирея на заклинания не затрачивалась и поэтому изменялась быстрее. И вот уже настоящая драконица встала на четыре чешуйчатые лапы, соприкасаясь головой с полом, и зашипела.

Я торопливо выстроила заклинание пелены, чтобы никто не мог ощутить внезапно прорвавшуюся магию драконьего перевоплощения.

Следом рванула рубашку, раскрывая амулет и отдавая приказ, который нашептала первородная:

– Сумрахрам.

Амулет ответил более чувствительным покалыванием и… вся сила в комнате начала быстро сворачиваться в воронку и пропадать в Райнахе.

Секунда, две, три…

Сирея рухнула на колени, тяжело дыша, но все еще яростно сверкая глазами. Искатель закашлялся, не сумев найти в себе силы произнести последние слова для заклинания и теряя драконий облик. Комната возвращалась к своему обычному размеру. Давление пропало. Я моргнула, сгоняя с себя магию первородной, и, облегченно выдохнув, направилась к креслу. Тяжело в него села.

Кажется, пронесло.

Сирея моргнула, на лице отразилась растерянность.

– Что произошло?

Искатель медленно поднялся. Подошел к девушке, помог ей встать. Вернее, подхватил на руки и, пронеся через кабинет, положил на диван. Сел в ее ногах. После чего бросил суровый взгляд на меня.

– Спасибо… – произнес через силу. – Сожалею, что вам пришлось это увидеть и…

– О-хо-хо! – раздалось от двери. В кабинет заскочил тролль с очередным графином воды.

– Вовремя, – сказал искатель, протягивая руку.

Тролль поспешил к нему. Кхедс подал воду Сирее. Одной рукой помогая ей присесть, второй поднеся графин к губам. Девушка жадно все выпила.

– Что случилось? – спросила еще раз, с непониманием смотря на Кхедса. – Почему мы так разъярились? Драконы всегда сдержаны. Я не знаю, что со мной произошло. Простите меня, декан Кхедс.

Он погладил ее по голове.

– Ни вы, ни я не виноваты в том, что здесь случилось.

– Но как же?.. – некромантка заморгала. – Мы чуть не нарушили запреты института и…

– Не по своей воле, – перебил ее декан. И снова посмотрел на меня. Очень серьезно посмотрел.

– Думаю, мы сейчас все выясним. Кронг, – обратился к ожидающему троллю, – никого ко мне не пускать. Здесь будет долгий разговор.

Когда дверь за бывшим умертвием закрылась, искатель вздохнул. Минуту молчал, просто смотря на меня. Строгость пропала с его лица, уступив место усталости. Декан медленно обвел взглядом кабинет.

– Льярра, это вы поставили полог тишины на магическое воздействие?

Кивнула.

– Хорошая работа, – похвалил искатель. И с подозрением спросил: – Это вам уже преподавали?

– Преподавали, – ответила вместо меня Сирея. – Правда, в виде теории.

– И то ладно, – выдохнул Кхедс. – Будем считать, что практику по этой теме вы сдали на отлично, Шео.

Сказал и отвернулся, устремив взгляд в стену напротив.

– Сирея, я и правда не знал, что вас на третьем курсе еще не учат распознавать нежить высшего уровня. Потому как в институте искателей это одна из первых тем, вне зависимости от факультета.

– У нас это преподают с четвертого, – проговорила девушка. – Даже не преподают, а сразу выводят на практику с пособиями. С четвертого курса у некромантов практически нет теории. Только практика. И очень редкие лекции.

Искатель покачал головой. Повернулся к девушке.

– Я настолько не вникал в курс обучения некромантов. Не думал, что мои поиски затянутся. Ваша правда, Сирея, я должен был более детально изучить темы факультета и графики обучения. Сейчас понимаю, что это была проверка со стороны ректора Тэвраха. Обещаю, что разберусь с этим и более углубленно изучу материалы, которые преподают каждому курсу, – он немного помолчал и продолжил: – Я должен принести свои извинения. И я их приношу. Искренне надеюсь, что ужин в моей компании хоть как-то сгладит произошедшее здесь.

И на меня покосился.

Я тут же очнулась. Села ровнее, сложила руки на колени.

– Я не могу. У меня тренировка, – сказала быстро.

После этой фразы во взгляде искателя появилось облегчение. Он снова глянул на некромантку.

– Сирея… – голос его стал глух. – Я очень прошу вас… Вернее, надеюсь… Вам не нужно на тренировку?

– Не нужно, – тихо ответила девушка.

Искатель внимательно смотрел на нее.

– Тогда я приглашаю вас сегодня на ужин.

И на меня снова покосился.

– Это в качестве извинений, не более.

– Конечно, конечно, – торопливо закивала я.

– Сирея, – искатель обратился к некромантке, – вы согласитесь…

– Да… – Не дожидаясь окончания фразы, чуть слышно произнесла она.

Кхедс благостно выдохнул и откинулся на спинку дивана, положив ноги девушки на свои. Прикрыл глаза.

– Я буду очень рад.

Тишина. Минуту, две, три…

– Декан Кхедс? – тихо позвала я. – Можно мне идти?

– Нет, – спокойно ответил он. – Дайте мне совсем чуть-чуть времени. Нужно восстановиться после вас…У нас впереди серьезный разговор. Он необходим.

И продолжал сидеть с закрытыми глазами. А я удивленно смотрела на него. Что значит «после меня»? Что декан имел в виду? Теперь уже и я не торопилась спешить на тренировку.

Не выдержала затянувшего молчания и брякнула:

– Вы только на свидании того…

– Свидании? – воскликнула Сирея. – Льярра, ты неправильно все поняла!

– Чего «того»? – отозвался декан, поглаживая ноги некромантки. А та была и не против. По крайней мере, ни слова возмущения не произнесла.

Я натянуто улыбнулась.

– Надеюсь, что ресторан устоит после вашего посещения.

Сирея покраснела, а Кхедс открыл глаза и невесело усмехнулся.

– Будьте уверены, студентка Шео. Я умею себя контролировать.

– Уверены? – с сомнением спросила я. – Все же вы оба такие вспыльчивые.

Вот тут взгляд декана, как и его голос, стали серьезными. Кхедс сел.

– Вспыльчивые, говорите. Льярра, подойдите ко мне.

Я не хотела. Вот не внушал мне доверия тон искателя.

– Это приказ, – сказал он, не повышая голос, но строго.

Я поднялась и прошла к дивану.

– Присаживайтесь рядом. Я не в силах стоять.

Я села, заставляя Сирею немного подвинуться.

Декан повернулся ко мне, протянул руку и коснулся Райнаха.

Я отшатнулась, прикрывая амулет руками. Искатель ухмыльнулся.

– Вы знаете, что на вас, Льярра?

– Амулет Райнаха.

Губы Кхедса скривились сильнее.

– А для чего он?

– Собирает внешнюю силу, помогает при защите…

– Это темный амулет, – спокойно перебил меня Кхедс. – И очень долгое время он относился к запрещенным. А знаете почему?

Я покачала головой.

Кхедс снова откинулся на спинку дивана.

– Амулет Райнаха – очень специфическая вещица. Для сбора силы он увеличивает эмоциональный и магический поток всех, с кем соприкасается его аура. То есть те, кто находится в непосредственной близости с ним, более яростно начинают выплескивать магию, эмоции… В зависимости от ситуации. То, что произошло в кабинете, целиком и полностью работа вашего амулета.

Я вжала голову в плечи.

Кхедс мрачно смотрел на меня.

– По-хорошему, вас бы за это на отработку. Но… Дело в том, что еще с полсотни лет назад Райнах вывели из списка запрещенных. И все потому, что создать его практически невозможно. Только при содействии силы первородной. А она давно не встречалась, и амулет был признан пропавшим видом. Он теперь, скорее, уникальный, чем запрещенный. И создали вы его сами?

– Да.

– И я правильно понимаю, для участия в турнире?

Не совсем верно, но я отчаянно закивала.

Кхедс вздохнул.

– Согласно регламенту турнира любой амулет, созданный собственноручно, может быть использован. Поздравляю, у вас один из сильнейших. Но я бы не носил его столь открыто. И поставил все же хоть какой-то блок. По крайней мере, на то время, когда вы общаетесь с другими вне турнира. И дело даже не в том, что он воздействует на сознание и выплески магии всех вокруг, для того чтобы собрать ее для вас. Его наличие подтверждает то, что вы используете темную магию. Древнюю темную магию.

– Но ведь уже не запрещенную, – напряженно напомнила я.

– Темную, – сурово повторил искатель. – Уже этого хватает, чтобы мои личные подозрения относительно вас все больше крепчали.

– Вот и нет, – нахмурилась я. – Наоборот. Этот амулет не могут создать сопротивленцы. Значит, я не отношусь к ним.

Кхедс сел ровно. Сжал лодыжки Сиреи так, что девушка охнула. Он тут же мимолетно извинился и сощурился, смотря на меня.

– Какие глубокие познания о сопротивленцах. Могу поинтересоваться откуда?

Я прикусила язык.

– Подсказали.

– И кто, если не секрет? Не лидер ли?

Я сжала амулет еще сильнее.

– Все, что я говорю, вы воспринимаете как доказательства моей причастности к сопротивлению.

– Совершенно верно, – кивнул Кхедс. – И пока я не получил ни одного обратного доказательства. Вы сами себе яму роете, студентка Шео! На вашем месте я бы не носил этот амулет с такой гордостью. От вашего ареста меня останавливает только то, что вы пока не сделали ни одного реально серьезного проступка. Пока что вы только играетесь своей темной магией. Но я знаю, вы сделаете неверный шаг. И буду честен, мне вас жалко. Я все больше уверен, что вы слепая пешка в руках лидера. Либо вы и есть лидер. Очень умный. В последнем случае я готов вас уважать. Ведь, чтобы сыграть такую партию, нужно иметь не только большой интеллект, но и поразительную смелость.

Я опустила взгляд.

– Это всего лишь амулет. Не более. Все остальное – ваша крайняя подозрительность.

– Да, да… Подозрительность. Вот только наличие подобной магии делает вас очень лакомым кусочком для повстанцев. Если только вы еще не с ними, – негромко проговорил искатель. – Кронга вы как оживили?

Я ошалела. Медленно подняла взгляд на декана.

– Что значит оживила?

Он усмехнулся.

– Вы же сами его видели. Первые пару часов, пока я решал, что с ним делать, он еще был нежитью, а потом стремительно начал меняться. Я проверил его ауру, тролль оказался живым. То есть его клетки восстанавливались с большой скоростью.

– Но ведь это невозможно! – воскликнула Сирея и тоже села, скидывая ноги с колен декана. Он с сожалением на них посмотрел и даже вздохнул. А потом продолжил:

– С точки зрения поднятия нежити – да. Но… в своей практике я видел подобное. Оно было связано с тем, что дух поднятой нежити оказался…

И вдруг до меня дошло.

– Неупокоенный!

– Да, – кивнул Кхедс. – У нас его называют неспокойный дух. Кстати, Льярра, вы совсем недавно писали доклад о жизни и смерти. Так вот, перед вами уникальный случай, когда камни настолько огромны, что душа не смогла оторваться даже от тела. Однако не стоит забывать, что для подобного ритуала воскрешения необходимы определенные условия. Что вы использовали, Шео?

Я сосредоточилась, вспоминая.

– Магию первородной.

Искатель усмехнулся.

– Ту самую, которая подняла многовековую нежить. Так?

– Получается, что так, – пожала я плечами.

Кхедс усмехнулся.

– Я просто поражаюсь, как вам это удается. Вы понимаете, что нельзя направо и налево использовать магию, которую вы плохо контролируете? Допустим, что вы не в составе сопротивления. Но тогда это еще хуже для вас.

– Почему? – я испуганно смотрела на искателя.

Он покачал головой.

– Вы правда не понимаете, Льярра?

– Нет, – прошептала я.

Декан встал. Медленно прошел по кабинету и остановился у стола. Повернулся, внимательно смотря на меня.

– Вы как девочка, играющая со спичками, того и гляди полыхнет пожар. Вы вот-вот скатитесь в подчинение собственной магии.

Я поежилась. И, наконец, поняла, о чем говорит искатель.

– Я стану ведомой?

– Да, – рявкнул он. – И поверьте, быть сопротивленкой в этом случае куда как лучший выбор.

Он снова прошелся по кабинету под нашими с Сиреей напряженными взглядами. Остановился напротив меня.

Мне было неудобно смотреть на него снизу вверх, и я попыталась встать. Но была остановлена. Декан положил руки на мои плечи, крепко их сжал и чуть наклонился.

– Льярра, вы погружаетесь в первородную, – произнес он зловеще. – По крайней мере, передо мной все факты. Удивительная способность находить неприятности. Поднятие высших, воскрешение, создание редких амулетов, поглощение чужой силы, слишком высокий уровень вашей собственной магии. Льярра! Остановитесь, пока не поздно! Пытайтесь сопротивляться ей!

Я, совершенно перепуганная, едва слышно пролепетала:

– Но я не ощущаю, чтобы мною руководили.

Кхедс горько усмехнулся.

– И не ощутите. Пока сумрак первородной не поглотит вас и мир навсегда останется серым. Вот только это будет уже не ваш мир. И вы не сможете контролировать свои собственные действия и поступки.

– Откуда вы все это знаете? – мой голос задрожал.

Кхедс отпустил меня и отступил на пару шагов. Взгляд его стал мрачным и темным. Искатель тяжело вздохнул и негромко сказал:

– Я почти стал ведомым. Я прошел по этому пути.

Сирея охнула.

– Ох, Кхедс! – вскочила, кинулась к нему. Обняла. Он прижал ее к себе, погладил по волосам.

– Это было в прошлом, – сказал ей в лицо, приподняв за подбородок и смотря в глаза. – Сейчас первородная больше не может воздействовать на меня.

Я отпустила амулет. Руки безвольно легли на колени.

Искатель, все еще обнимая Сирею, прошел к креслу и сел в него, посадив девушку на колени. Та положила голову на его грудь. Я мимолетно подумала, что все-таки у них будет не просто ужин. Но тут же сосредоточилась на том, что начал рассказывать Кхедс.

– Я шел таким же путем, как вы, Шео. Я был молод, учился на четвертом курсе, когда она пообещала многое. Помощь, защиту, силу. Поверил ли я? О, нет. Но как же захотелось стать лучшим, приобрести знания, которых ни у кого в институте не было. И понеслось… Сначала магия, потом оценки… Магистры только диву давались. А меня затягивало все глубже и глубже. Я уже не мог даже простое заклинание произнести без призыва к первородной, – декан очень тяжело вздохнул. – Я и сам не понял, когда мир начал терять краски. Меня вытянул наш ректор института искателей. Практически в последний момент. Когда серость сумрака стала моей неотъемлемой частью, а магия первородной почти полностью овладела моим сознанием. Поверьте, Льярра, воскрешение – не самое сильное, что может творить первородная. А упокоение живых – не самое худшее…

От последней фразы я вздрогнула.

– Упокоение живых?!

Кхедс кивнул.

– Да. И я не хотел бы, чтобы вы прошли через подобное. Но я не вправе вам приказывать. Это ваша магия и вам с ней жить. Об одном прошу вас, Льярра. Если вы ощутите, что мир вокруг вас стал слишком часто серым, обратитесь ко мне. Я помогу. А потом уже будем решать, что с вами делать. Первородная – сильная магия. Но с ней нужно уметь настраивать контакт, а не слушать ее беспрекословно. Иначе…

Я опустила взгляд.

Искатель вздохнул.

– Скажите, когда будете готовы. И еще я бы попросил вас не носить амулет Райнаха в институте. Положите его в карман до турнира. Уж слишком он у вас… яростный.

Я кивнула. И тихо, не поднимая взгляда на декана, спросила:

– Я могу идти?

– Можете, – отозвался искатель. – Вас, вероятно, уже ожидают на полигоне.

– Да.

– Тогда ступайте. Я вас больше не задерживаю.