Квента. Остров Избранных

Глава четвертая

Пока нас вели по лесу под дулами десятков автоматов, у меня в голове беспрерывно звучал белый шум. Каждый сделанный мною шаг приближал меня к будущей кровавой расправе. "Что же будет твориться на этом острове завтра?" – от этой мысли становится жутко и тошно.

Когда Доктор удалился, я до последнего смотрела ему вслед и даже не заметила, как ко мне подошел Дерек. Он тоже здесь. Все здесь, за исключением счастливицы Лойс, которая не помнит пережитого ужаса и даже не подозревает, что происходит с нами сейчас. Губы парня шевелились, он что-то говорил, но я не слышала. Безэмоционально смотрела на его губы и попросила, не слыша даже своего голоса:

– Помоги Рэю.

Как я поняла, с позволения военных Коди и Дерек взяли Рэя под руки, и мы пошли.

Шли, шли и шли.

Всё это не может быть правдой. Но это правда. Это чертова страшная правда. Я – подопытная мышь. Мы все безвольные подопытные мыши. Пройдя дальше ангара примерно на пятьсот метров, мы дошли до двух больших зданий-прямоугольников стального цвета. В один ввели наших "соперников", нас же – во второй. Как только все тридцать человек оказались внутри, женщина по имени Элиза прокричала (но я это услышала из далекого далека): "Развлекайтесь, ребята, возможно, это последнее мирное время в вашей жизни!" Стоя в большом помещении, в котором нет ничего, кроме пяти длинных диванов, широкого прямоугольного стола с изобилием еды, напитков и одинокого плоского экрана на стене напротив диванов.

Громкий протяжный лязг привлекает моё внимание. Смотрю, как сверху с наружной стороны здания опускаются металлические листы и закрывают нас словно в ловушке. "Словно" – такое странное слово, которое в данном случае совершенно не несет никакой смысловой нагрузки.

Мы и есть в ловушке.

Я в ловушке.

За время, что я стояла и смотрела на лист железа, преграждающий выход, вокруг меня сновали люди. Кроме тридцатки избранных, в здании больше никого нет. Мужские и женские голоса сливались в один сплошной вой. Проходя мимо меня, парень случайно или специально толкнул меня плечом, и это привело меня в чувство. Обернувшись и посмотрев на моих союзников-противников, я почувствовала, как волна паники захлестнула меня с головой.

Я должна побыть одна. Срочно!

Дыхание ускоряется, сердце разгоняется. Резко срываюсь с места и, пробегая основную часть людей, удаляюсь в длинный коридор с множеством идентичных дверей, расположенных с двух сторон от меня. Добегаю до конца здания, упираюсь в дверь напротив. Открываю. Ещё один небольшой коридор. Слева и справа двери. Иду налево – туалет. Пять кабинок. Трясущейся рукой открываю первую и тут же запираюсь. Громкие вдохи и выдохи. Сейчас заплачу. Слезы уже готовы пролиться. Поднимаю глаза наверх, чтобы сморгнуть отвратительную влагу и натыкаюсь взглядом на камеру. Чертов ублюдок! Больной фанатик! Он поставил камеры даже в туалете! Злость кипит, паника нападает с новой силой. Странное ощущение того, что Доктор смотрит на меня, удушливым обручем вонзается в горло. Нет уж, сраный извращенец! Встаю на облучок унитаза, хватаюсь за черный предмет слежения. Со всей силы дергаю вниз, ломая конструкцию, но камера остается висеть, болтаясь на серых проводах. Обессилено спускаюсь с унитаза и, стекая по стенке вниз, хватаюсь за голову.

Что делать?!

Что мне делать?!

– А-а-а-а-а-а-а-а-а-а!

Громкий крик подталкивает слезы, и вот я уже рыдаю навзрыд. Мне плевать, что кто-то услышит меня. Мне просто безразлично, что остальные подумают, что я сошла с ума.

Лучше бы сошла.

Вытирая ненавистные слезы, я тихо ненавижу себя. "Возьми себя в руки! Прекрати! Слезы никогда не были твоим союзником! Стоп! Хватит!" – но эти приказы не действуют. Нужно думать! Нужно скинуть пелену из головы, она мешает, она тормозит мой мозг.

Вступаю в диалог сама с собой:

– Мои шансы?

– Благодаря тренировкам дяди Эрна, ты умеешь быстро бегать, кое-что понимаешь в оружии и даже умеешь им пользоваться, не всеми видами, но парой-тройкой да. В принципе, ты в неплохой физической форме. Чего не скажешь об эмоциональной.

– Это хорошо. И не хорошо.

– Определенно.

– Союзники?

– Их нет.

– Надо найти.

– Их нет.

– Враги?

– Пятьдесят девять человек.

Упираюсь затылком в стену и, смотря на сломанную камеру, понимаю – шансы у меня призрачные. Даже если я смогу противостоять своей команде, то люди из противоположной точно свернут мне шею в самую первую встречу. Они даже не будут раздумывать. И отсюда назревает следующий вопрос:

– А смогу ли я?.. Смогу ли я убить? -шепчу в пустоту перед собой.

Гаррета смогла. Я ведь не знала, что всё не по-настоящему. Боже, я не хочу этого! Я не смогу! Или, что страшнее всего… смогу.

Эти мысли сметает, как только я вспоминаю о родителях. Они не дождались меня. Я не вернулась домой. Мама переживает. Папа не находит себе места. Дядя, о, дядя Эрн, как бы я хотела, чтобы ты чудесным образом появился, как тогда, в детстве, и спас меня. Тогда я не понимала, что нахожусь в шаге от смерти, сейчас же я стою перед ней, чувствую зловонное дыхание разложений и гниений, понимаю – она пришла за мной.

Увижу ли я когда-нибудь родных? Ответ – нет. Я уверена, что даже если каким-то чудом попаду в шестерку победителей, нас не выпустят отсюда.

Ни за что и никогда.

– Хватит! – громко приказываю я себе и встаю на ноги. Утираю слезы и, выходя из кабинки, замираю.

Рэй.

Как давно он здесь?

Как долго я просидела в кабинке?

Рэйлан Бейкер стоит и смотрит на меня своими серо-зелеными глазами. Он не вовремя. Внутри меня такой раздрай: паника, злость, страх, ожидание неизбежного, старые обиды и новые недоверия.

Он лгал мне! Подсознание решает переключиться со страха на обиду и злость. Так легче. Так проще. Пережитое стимулирует меня, быстро преодолеваю расстояние между нами и со все силы толкаю Рэя, кричу:

– Лжец! Предатель! Убийца! – чувствую, как слезы вновь хотят скатиться по щекам.

– Успокойся. – спокойно говорит Рэй, удерживая мои руки и пытаясь рассмотреть что-то на моём лице. Но я знаю, что он там увидит: безграничную обиду, боль предательства и лжи.

– Успокойся?! – я задыхаюсь.

– Да.

Замираю и, смотря на то, как его руки удерживают мои, говорю:

– Я тебе верила. – каждое слово – надрыв. Почему-то мне жизненно важно, чтобы он понял, какую боль причинил.

– Мне жаль.

Отрицательно качаю головой.

– Нет, не жаль.

– Жаль. Я не мог сказать тебе правду.

– Мог.

– Не мог. Они всё видели. Все. Каждое моё слово, действие, они всё отслеживали.

Смотрю в его глаза и не понимаю, он что, действительно думает, что это оправдывает его?

– Ты – доброволец. – выплевываю это слово, словно яд. – Зачем ты пошел туда?

– Доброволец. – на мгновение отводит от меня взгляд и говорит. – Я пошел ради денег.

Вырываю свои руки из его хватки и отхожу, в этот момент открывается дверь, и просовывается голова Гаррета.

– Гаррет, уйди! – хором говорим-кричим мы, дверь тут же закрывается, но голос парня сообщает.

– Там все собираются в холле. У нас собрание.

Но мне плевать на слова Гаррета. Я могу только смотреть на Рэя и злиться. Мы должны поговорить. Даже если этот разговор и ответы Рэя окончательно добьют когда-то возродившиеся чувства к нему. Мне просто нужно знать его мотивы. И всё. Кажется, что стоит мне понять, что руководило им, и тогда станет легче. Собираюсь с силами и нарушаю тишину:

– Из-за денег? Ты убил меня… из-за денег?!

– Это было не по-настоящему. – слишком спокойно говорит он.

– Но! – тычу в себя пальцем. – Для! Меня! Это! Было! Настоящим! – у меня снова срывает крышу. Лучше бы не знала, что всё из-за денег. Вообще не полегчало, только хуже стало. – Ты не представляешь, что я почувствовала, когда ты направил на меня пистолет. – всхлип, но слез пока нет. – Я почувствовала предательство! – кладу руку на сердце. – Боль! – Рэй смотрит на меня и дает высказаться, и я перехожу на шепот – Неужели для тебя всё было игрой? Как ты мог? Неужели ты ни разу не задумывался о том, чтобы хоть как-то попытаться сказать мне? А тот поцелуй? Для чего нужен был он? Чтобы унизить меня ещё больше? Чтобы в итоге сделать больнее?! – следующие слова срывают поводок Рэя.

Он подлетает ко мне и сквозь зубы с ненавистью во взгляде говорит:

– Если ты думаешь, что мне было легко, то ты ошибаешься. Я думал о том, чтобы рассказать тебе. Я тебе скажу больше… я засомневался. Я позволил себе быть с тобой тогда, когда не имел на это права. В то время, пока я медлил, давал тебе время прийти в себя после столба, когда обнимал тебя, целовал… меня постоянно терзало изнутри. Я облажался… я позволил себе это чертово время… просто лежать с тобой в обнимку, и никогда не смогу себе этого простить.

– Я не понимаю. – в глазах Рэя в самом низу появляются слезы. Их почти не видно, но глаза начинают сверкать так, что я могу увидеть его боль и даже почувствовать её.

– Хочешь узнать, как я попал в Куб? Да, я доброволец, ты уже знаешь, что туда так просто не попадешь. – вся злость уходит с лица Рэя, и уже более тихо, не отрывая от меня взгляда, он продолжает. – Я не знал о существовании Куба до того дня, пока Кенз не попал в аварию. – мой организм забывает дышать. Я даже не знала об этом. – Он возвращался домой с учебы, за рулем был его друг. Оба пьяны, скорость высока, один неаккуратный поворот руля, и они слетели с дороги. Их перевернуло шесть раз. Парень умер на месте, а вот Кенз был жив, но в его легкое воткнулся кусок металла. Его разместили в больницу, подлатали, но это не помогло, нужна была операция, на которую у меня не было чертовых денег. Мою кровь взяли для переливания Кензу. Я ушел из больницы, через час заложил дом, продал старый пикап, но этого не хватило и на пятую часть нужной суммы для лечения. Вернувшись в больницу, я узнал, что Кенза ввели в искусственную кому. Я не знал, что делать. В тот момент я бы продал душу дьяволу. И, видимо, дьявол услышал мои мысли и послал ко мне Дэвида. Он появился, словно волшебник, и сказал, что поможет, я не сомневался ни секунды и уже через пять часов оказался в Кубе. Там я должен был найти Гаррета. Я нашел его, прошел ад, получил дар. Встретил тебя и… медлил. Я промедлил и не успел. Когда Куб был пройден, и я пришел в себя… первое, что мне сказал Дэвид: "Ты не успел, три часа назад твой брат умер, не дождавшись твоей помощи".

Его рассказ парализует меня. Кенз мертв? Рэй сжимает губы в тонкую линию, и, смотря в его глаза, я понимаю, что вижу тот же потерянный взгляд, что и в его доме, когда на нас напали люди Доктора. Тогда в его глазах я увидела слезы. Он был пьян. Он скорбел.

– Из-за того, что я позволил себе минутную слабость… я погубил брата. – делает ещё шаг ко мне, оказывается так близко, что я чувствую его дыхание. – И если ты думаешь, что я не хотел тебе сказать, или что всё, что было там, не имеет для меня никакого значения, то ты ошибаешься.

Я не могу представить, что творится в его душе, но также я не понимаю, что творится в моей. Зла ли я на него? Да, но теперь это не ярость, которая разъедала меня изнутри, теперь это тихий отголосок былой злости. Он пытался спасти брата – и не спас. Не знаю, как долго мы простояли, в молчании смотря друг другу в глаза. Я не знаю, что сказать, чтобы унять его боль, не знаю, что сделать, чтобы понять, что творится во мне.

Отвожу взгляд от его глаз и, смотря на его руку, протягиваю свою. Хочу утешить? Или просто понять, что я не одна? Или дать понять ему: "Ты не один". Мне больно вместе с ним. Когда до желанного касания пальцев остается сантиметр, стук в дверь уборной заставляет отдернуть руку. Голос из-за двери:

– Вы там долго? – спрашивает Челси.

Не отрывая от меня взгляда, Рэй отвечает:

– Идем. – и более тихо говорит. – Нам нужно держаться вместе.

Язык не поворачивается, и я просто киваю головой. Даже от мысли, что я не одна на этом острове, становится легче дышать, но смогу ли я доверять Рэю? Надеюсь, что да.

Покидаем туалет и, не говоря друг другу ни единого слова, идем по узкому коридору.

Выйдя в холл, насчитываю двадцать восемь человек. Кто-то сидит на диванах, кто-то стоит, сложив руки перед собой, Дерек расхаживает из стороны в сторону, увидев нас он, Коди и Челси тут же направляются к нам.

– Что будем делать? – спрашивает Челси, смотря на Рэя.

– Выживать. – отвечает он.

– Эй, ребят, я с вами. – говорит Гаррет и, подходя, поднимает руки вверх. – Рэй, не кипятись. В Кубе у тебя была цель, и у меня тоже.

– Развлечение – не цель. – говорит Рэй.

– Для кого как. – Гаррет пожимает плечами. – Но, поверьте, я отличный союзник, я знаю куда больше каждого из вас. А ещё у вас как раз таки не хватает шестого человека для полной обоймы победителей.

Голос с дивана привлекает наше внимание:

– Мы все должны держаться вместе. – это говорит светловолосый парень, по голосу понимаю, что это один из двух, кто тихо переговаривались в контейнере, так же это именно он сказал: "Умолкни" – истерившему парню. – Они же просто натравливают нас друг против друга, но пока у нас есть более опасные противники – те упыри с соседнего здания и, – прикладывает руку к голове, – чертовы капсулы в наших мозгах.

– А что потом? – спрашиваю я.

Парень смотрит на меня кристально-ясными голубыми глазами и отвечает:

– А потом выживет сильнейший.

Рэй спрашивает:

–Так что, держимся друг за друга? Кто за? – один за другим люди поднимают руки. Я тоже это делаю, хотя считаю, что это гиблая затея. Но если я сейчас пойду против них, то меня уберут первой. Я уже была всеобщей мишенью в Кубе, так что не собираюсь это повторять. Мне, как говорится, не понравилось.

Дождавшись, когда последний участник нашей огромной команды поднимет руку, Рэй говорит:

– Вот и отлично. Завтра, как только мы выйдем за пределы этого места, то держимся вместе и… убираем противников.

Гнетущая тишина заставляет поежиться и отвести взгляд в сторону, натыкаюсь на телевизор. Зачем здесь телевизор? Мой взгляд замечает девушка, которая рыдала в контейнере, и тихо говорит:

– Тут кнопка есть. – указывает рукой на нижний правый край экрана.

Гаррет отходит от нас, проходит через холл и, остановившись у телевизора, спрашивает:

– Может нам не стоит?

– Включай. – говорит Рэй.

Гаррет нажимает на кнопку, и экран оживает. Под напряженную музыку вижу картинку острова, вид сверху. Скорее всего именно на нем мы и находимся. Он огромен. Ближе к краям есть несколько построек, в центре лес, вокруг океан. Мужской голос за кадром говорит:

– Новая история. Старые герои. На кону жизнь. – на экран словно брызгает кровь, но она быстро пропадает, тем временем квадрокоптер спускается вниз, упираясь в зелень листвы, и на экране появляются фото людей из соседнего помещения. Голос за кадром называет имя, рост, вес и за что сидел тот или иной человек. "Отлично это уголовники: террористы, насильники, убийцы". Когда на экране появляется физиономия мужчины, который облизывал губы, смотря на меня, узнаю, что его имя Рауль, просто Рауль, даже фамилии нет. Сорок один год, в заточении отсидел двадцать два года, был осужден за убийство родителей, младшей сестры и собаки. По его утверждению, это приказал ему Бог. На экране мелькают лица, имена и ужасные поступки сливаются в белый шум, а потом начинают показывать наши фото и наши заслуги в Кубе. Как оказалось с последнего Куба только мы шестеро и девчонка-плакса по имени Поппи, остальные с предыдущих "сезонов" Куба. Парень, который предложил держаться всем вместе, как и я, в своё время был Чистым, которого тоже убили в Центре Всего. Его имя Джервис Флауэрс, двадцать три года, участник предыдущего Куба. Моё фото появляется последним и как только говорят, что я тоже Чистая, Джервис впивается в меня взглядом, но я делаю вид, что не замечаю этого и смотрю на своё не самое удачное фото на экране.

Как только моя фотография исчезает, меняется кадр. Белоснежный песок, океан омывает берег, по кромке воды идет Доктор всё в том же белом костюме и говорит, расставив руки в стороны:

– Добро пожаловать на новый, беспрецедентный проект – Куб 2. Сейчас вы увидели наших персонажей, некоторых вы знаете, другие совершенно вам не знакомы, но все они собрались здесь… на Острове Избранных для того, чтобы явить вам свою отвагу и показать отменную борьбу за главный приз. – пока Доктор говорил это, он дошел до шести открытых серебристых чемоданов, где красуются идеально ровные стопки купюр. – Десять миллионов долларов и, – театральная пауза, – жизнь.

На этих словах камера резко улетает назад, снимая всё тот же песчаный берег, из леса выбегает самая опасная порода собак в мире – Тоса-ину. От внешнего вида этих собак душа уходит в пятки. Массивное тело, крепкая голова на короткой шее и сильная открытая пасть с пеной, которая разлетается при лае и клацанье зубов. Собаки бегут за камерой, раскидывая песок, а голос за кадром зловеще говорит: "Да начнется адская гонка со смертью". Экран темнеет. Это словно трейлер к фильму, который я бы никогда не стала смотреть. Вот только персонажи – живые люди, жаль, что этот факт не имеет никакого значения для тех, кто это придумал и проспонсировал.

Голос Рэя:

– Мы все должны отдохнуть. – разворачивается, проходя мимо меня, берет мою руку и уводит за собой.

Я даже не сопротивляюсь. Я до сих пор не могу прийти в себя от произошедшего. Вся наша шестерка следует в одну из маленьких комнатушек. Гаррет запирает дверь и тихо говорит:

– Рэй, ты же их обманул?

– Да. Тут не может быть никаких союзников. – обводит всех взглядом, останавливаясь на мне. – Только мы. Никто больше. Ни при каких обстоятельствах.

Все кивают головой, я в том числе, но мне кажется, эти слова были предназначены только для меня и не касались остальных.

– А сейчас нам реально нужно отдохнуть, иначе завтра мы умрём самыми первыми. – говорит Дерек.

– Это ужасно. – возмущается Челси, бросает на меня взгляд. – И прости за то, что было в Кубе.

Даже не хочу больше об этом думать. Сейчас у нас куда более сложная ситуация, нет смысла зависать в прошлом.

– Забыли. – говорю я.

Как только Дерек открывает рот, отрезаю, не давая сказать ему ни слова.

– Дерек, забыли. Больше не поднимаем эту тему. Теперь у нас новая задача.

– Выжить. – с отстраненным лицом говорит Гаррет, и через секунду бросает на меня мимолетный взгляд. Не думаю, что он тоже хотел попросить прощение за то, что поспособствовал моей смерти в Кубе.

– Да. Выжить. – поддерживает его Рэй. – Делимся по двое и расходимся по комнатам. Один спит, второй караулит.

– Ты думаешь, что на нас могут напасть? – неверяще интересуется Коди.

Рэй тяжело вздыхает и устало проводит рукой по лицу.

– Все они понимают, что мы объединились между собой, и я бы на месте каждого из них убрал более сильного противника, а только потом стал браться за слабых. И эта ночь самый идеальный вариант убрать нас с дороги.

Разворачиваюсь, чтобы уйти, но Рэй останавливает меня:

– Джо. – он впервые назвал меня по имени. За все года, что я знаю его, за всё время в Кубе, он впервые назвал меня по имени. Кажется, что это такая мелочь, но я замираю на месте. – Ты останешься здесь.

– Это что, приказ? – спрашиваю я.

Он не отвечает.

Все уходят, и мы остаемся вдвоем.