Кусакиро. Книга вторая

ГЛАВА 5. РОЖДЕНИЕ ЗВЕЗДЫ

Вот как расщедрилась природа!

Такие здесь у нас дела…

Пока подруга ждёт приплода,

Ты вдруг дочурку родила…

Никто не мог подумать даже,

Никто не ведал и не знал.

Ну, разве, твой супруг расскажет?

Но он, как партизан, молчал.

Эх , всё как в сказке, скажем прямо!

Ведь тихо было же. И вот —

Уже сосёт малышка маму.

И вы бы знали, как сосёт!

Она одна и ест от пуза —

Полно у мамы молока!

Но если вам стихи в обузу,

Я закругляюсь. Всё, пока…

(Отшельник)

…Пока мы любовались счастьем нашей сладкой парочки – Кусакиро и будущей матери Люсинды – и беспокоились о ее состоянии, в Замке Ларисы произошло еще одно знаменательное событие. Миссис Джулия неожиданно стала мамой…

… Это произошло внезапно, и можно сказать незаметно. Как-то утром Лариса вышла из своей опочивальни и увидела…

– О, Боже! – воскликнула Лариса.

Она была так поражена увиденным, что только одно это и смогла произнести. Ее любимая крошка, ее миссис Джулия лежала в кресле на веранде и любовно вылизывала своего новорождённого детеныша. Как такое могло произойти незамеченным, представить трудно. Но произошло! Скромность и такт миссис Джулии был невероятен. В доме никто и не догадывался, что она беременна. Щенок был один, и она практически не поправилась за время беременности. Только сэр Робик был в курсе, жена шепнула ему ночью, чтобы никто не слышал. Но взяла с него слово, чтобы он никому об этом не сообщал.

– Хватает и без меня проблем у нашей Хозяйки, – сказала она. – Вот о Люсинде думать нужно. Она слабенькая и котят у нее полный животик. А я… Я сильная и выносливая. И совершенно здорова. Я и так справлюсь. Сама.

Робик послушал стук сердца плода и услышал только 2 разных стука – один нормальный (Джулии) и один частый, как маленький барабанчик (детеныша).

– Дорогая, похоже у нас с тобой будет только один ребенок, – сказал Робик. – Ты до сих пор такая же стройняшка и красавица, как и в нашу первую встречу.

Сэр Робик нежно лизнул мордочку Джулии и улегся рядом, уткнув нос в ее живот, чтобы ощущать каждое шевеление будущего щеня.

– Дорогой, я так хочу, чтобы это был сын, – сказала Джулия. – И чтобы весь в тебя! И статью, и умом, и смелостью!

– А я напротив, хочу, чтобы это была дочка, – ответил Робик. – Такая же красивая, как ты, моя любимая. Такая же ласковая и добрая. Ты знаешь, ведь все отцы всегда больше любят дочерей, хотя всегда пытаются это скрыть и говорят, что им нужны именно сыновья. Просто им неудобно показывать слабость своего сердца и нежность души перед другими самцами. Чтобы в их глазах не выглядеть нЮнями.

… Кроме Робика о беременности Джулии догадывалась и Люсинда. Беременные женщины, животные или люди, становятся немного другими. В из глазах появляется мечтательность, одухотворенность и некая отстраненность. Движения становятся более медленными и плавными. Люсинда видела характерные перемены в облике Джулии, потому, что сама носила под сердцем свои сокровища. И ей, конечно, все быстро стало понятно. Но она была чрезвычайно тактичной кошечкой и никому об этом не стала рассказывать, даже Кусакиро. Только подмигивала иногда Джулии, как бы говоря: "Я все знаю, милая, удачи тебе!"

Джулия была благодарна Люсинде за такую неназойливость и часто подходила к ней, чтобы лизнуть ее растущее брюшко и послушать биение сердечек котят. Люсинда позволяла. Она знала, что будущая мать никогда не причинит ей вреда…

… Итак, ночью, незаметно для всех Джулия ощенилась. Роды прошли гладко и легко. Робик не отходил от жены ни на минуту и старался помочь, чем мог. Поддерживал ее морально и от переживаний время от времени лизал мордочку, успокаивая ее и сам немного успокаиваясь. Джулия даже не стонала, боясь перебудить весь дом. Только тихонько поскуливала во время самых сильных схваток. Наконец все закончилось, счастливая мать забралась на кресло, чтобы его спинка давала удобную опору ее уставшему телу, и Робик, взяв новорождённую за шкирку, аккуратно подал ее матери. Девочка сразу зачмокала и присосалась.

Было очень тихо. Только тикали старинные ходики на стене. Утром, увидев Ларису, застывшую на пороге веранды от удивления, Джулия вскочила и решив, что сделала что-то не то, не там и не так, схватила дочь, и быстро убежала с ней в будку сэра Робика, где пол был устлан толстым слоем мягкого сена для тепла.

А может это случилось и от ревности к своему детищу. Многие матери так чрезмерно оберегают своих новорождённых детенышей, что бывает даже начинают бросаться на своих хозяев, не давая им подойти и взять кутёнка в руки. В матерях говорит древний инстинкт, выработанный многими поколениями их предков.

– Дорогая, что с тобой? – удивился Робик, уступая свою будку Джулии. – Ты прибежала как будто за тобой гонится стая волков! Что произошло? Тебя кто-то напугал?

– Девочка – моя, только моя, – задыхаясь от волнения пролаяла Джулия. – Я никому ее не отдам. Даже тебе!

Она еще раз облизала попискивающую дочку с головы до ног, помассировала ей животик языком, чтобы улучшить пищеварение, и обернувшись вокруг нее защитным кольцом и прикрыв со всех сторон своим телом, наконец успокоилась.

Робик тяжело вздохнул и пошел в дом, посмотреть как там дела. Увидев Хозяйку, он подошел к ней и начал мордой соваться ей в ладонь, тихонько поскуливая, словно жалуясь на супругу и одновременно извиняясь за ее странное поведение. Лариса погладила его по голове.

– Что, дружок, выселили тебя из будки? – ласково спросила Хозяйка. – Ничего, ты не переживай, такое бывает и не только у животных, а и у человеческих мамаш. Просто ей гормоны в голову ударили – обычное дело для рожениц. Ничего. Пройдет несколько дней – она успокоится и придет в себя. А ты пока иди, поделись радостью со своими друзьями, папаша!

Лариса тихо засмеялась и пошла варить особую питальную кашу для свежеиспеченной мамаши. Чтобы молоко прибывало быстрее и мать быстрее восстанавливала силы.

Робик успокоившись и решив пока в будку не соваться, собрал Братство Рукопожатия в большой комнате и рассказал все как было. Все зашумели удивленно, лишь Люсинда, зажмурившись, улыбнулась. Она-то все знала!

– Ну, что тут шуметь, – прикрикнул на разошедшихся обитателей Замка Кусакиро. – Поздравляем тебя с наследницей, дружище! Мы все так рады за вас с Джулией! Теперь новорождённой нужно придумать хорошее правильное имя. Чтобы ее судьба складывалась хорошо, и удача приходила к ней сама.

– Да, да, конечно, – загалдели остальные. – Мы все знаем, имя это очень важно!

С улицы вошла Лариса. Она относила Джулии наваристую кашу на утиных потрошках. Вид у нее был озабоченный. Джулия не вышла из будки, чтобы поесть. Даже носа не высунула, несмотря на то, что каша пахла так, что у находящихся дома от запаха сводило совсем не пустые животы и слюна невольно накапливалась в пастях.

– Охохонюшки, – сказала Лариса. – Надо же, даже не вышла! А есть-то нужно, иначе молока не будет щеню кормить.

Стая собралась на совет. Стали решать, как помочь Хозяйке. Люсинда вызвалась пойти, поговорить с Джулией.

– Меня она послушает и не обидит. Я ведь тоже скоро стану мамой. Я знаю, что ей сказать, не волнуйтесь за меня!

– Хорошо, любимая, сходи, только старайся сильно не переживать. Тебе это вредно в твоем положении, – поддержал ее Кусакиро.

Через некоторое время Люсинда вернулась уставшая, но довольная. Джулия послушала ее и вышла поесть. Щеню не показала, но и отгонять беременную кошку не стала. Съела кашу и забралась обратно в будку – кормить дочурку. Из будки доносилось тихое попискивание и причмокивание. Люсинда поняла, что с малышкой все в порядке. И вернулась домой.

Дело шло к вечеру. Лариса присела в любимое кресло. Животные по обыкновению собрались вокруг нее, чтобы каждый мог получить свою долю ласки и погладушек.

Лариса всегда понимала своих питомцев без слов. Гладя их мягкие спинки и шелковистые ушки, она вспомнила о своей ушедшей на Радугу в прошлом году любимице, матери Джулии – Джине.

– Дааааа, дорогая Джиночка, – тихо, почти неслышно шептала Лариса. – не дожила ты совсем чуть-чуть… Сейчас бы бабушкой стала… Внучка ведь у тебя. Дочка твоя Джулия ощенилась… Да ты ведь видишь все с Радуги-то. Просто подойти и обнюхать не можешь. А уж как бы ты порадовалась за нее… Бедная моя. А вы, лохматики мои любимые, помните Джину?

Коты громче замурчали в ответ, подтверждая, что помнят, Рубик тихо заскулил. Он хорошо помнил добрую и ласковую мать Джулии, которая приносила всем только радость. Прабабушка Джины была чистокровным ирландским сеттером. И все благородные повадки и охотничьи инстинкты передавались по наследству ее потомкам. Конечно, они уже не были чистопородными, но неужели мы любим и ценим своих животных только за их происхождение? А не за ту безмерную любовь и нежность, которые они нам дарят и за благородство нрава. Неужели нам важны форма ушей, длина хвоста и толщина их лап? А не любящее вас сердце и преданные глаза. Пусть они без родословной, пусть бывают даже не слишком красивыми на наш человеческий вкус… Но что есть истинная красота? Кто будет любить вас сильнее, чем живая душа, спасенная вами, пригретая, которой вы отдали частичку тепла своего сердца? Любовь животного невозможно купить за деньги. С ним нужно разделить его жизнь. Перенести вместе и радости и болезни. Только тогда вы узнаете, что такое беззаветная любовь. До самоотречения.

– Люсенька, а помнишь, как тебя, малышку совсем, больную и сопливенькую Джина на своей спинке носила, согревала? – продолжала Лариса вспоминать. Тихие слезы текли по ее щекам, падая прямо на носик спящего на коленях Лаки. – Любила она всех. Всех жалела. За всеми ухаживала. Такая добрая собачка была…

Кусакиро слышал про Джину впервые и вдруг подумал, что у его стаи, пока он не пришел в этот Замок и не стал вожаком, уже была своя длинная история, к которой он не имеет отношения. Также, как и к его предыдущей жизни никто из них отношения не имел. И вот судьба свела их всех в одном доме, только благодаря доброте и милосердию Прекрасной Женщины, имя которой звучит как перекатывающееся на языке самое вкусное угощение – Ларрррррриииииссссссааа.

Общие воспоминания нарушил, как обычно, базилевс.

– Ну мы имя-то будем малышке придумывать? Давайте уже поднапряжем извилины! Живая же душа, назвать нужно!

– Бабушку звали Джина, мать зовут Джулия. Вы не видите некой закономерности? – спросил Робик. – Наверное и дочке нужно дать имя, чтобы в нем было это "дж" …

– Нууууу, я такое имя знаю, – сказала Люсинда, стыдливо потУпившись. – Как-то я смотрела фильм про любовь по говорящему ящику. Так там актрису звали Лола Бриджида. Можно так назвать… Бриджит. Красивое имя. И "дж" есть.

– Ну, я бы предложил Джоконда, – сказал Василий. – Он любил рассматривать картинки в журналах, лежащих на столе в зале. И помнил как звали загадочно улыбающуюся женщину на одной из них.

– А еще можно Джульетта! – затарахтела Мурыська. – Я видела по говорящему ящику кино. Там все умерли от любви! – и она мечтательно подняла глаза кверху.

– Джуманджи! – чихнув предложил проснувшийся от затекшей ему в нос ларисиной слезы Лаки. – Есть такое имя! Я слышал!

– Дорогой, Джуманджи – это соседский страшный злобный кобель, сидящий все время на цепи. Для нашей девочки такое имя не годится, – поправила котенка Люсинда. – Постарайся придумать другое, малыш.

– Я предлагаю назвать малышку именем Реджина, – вставил свое веское мнение Кусакиро. – Что в переводе с латыни означает "царица". Это имя несомненно принесет ей удачу.

– Все ваши предложения хороши, мои любимые, – сказала Лариса. – Но я не стану сама давать ей имя. Пусть ее наречет добрый человек, который примет ее в своем доме и своем сердце. У девочки должен быть свой отдельный дом. Она должна познать в нем свое личное счастье. И отдать любовь и нежность своему личному Человеку. Ведь девочки всегда уходят в чужую семью. Так заведено и у людей. Пусть найдётся для нее самый лучший, самый добрый хозяин или хозяйка. Я так мечтаю, чтобы внучке моей Джиночки повезло!

– А как мы будем искать ей хозяина? – спросил Лаки, в глубоких раздумьях скосив глазки к носику. – Ведь она тут, а хозяин неизвестно где…

– А мы напишем письмо от нас от всех! – воскликнул Василий. – Хозяйка отошлет его той Лошади, которая сагу пишет, пусть эта Лошадь еще немного своими копытами по кнопкам постучит… Глядишь – и хозяин найдется для нашей Джастины… Вот я сейчас и напишу.

Василий, конечно, был кот ученый, даже не хуже того, который по цепи у Пушкина ходил и день, и ночь… И сказки говорить умел. Но с чистописанием у него как-то не очень складывалось по жизни. Писать он умел только хвостом и только знаки в воздухе.

Поэтому произведя сложные пируэты хвостом, которые, разумеется, все сидящие рядом звери прочитали совершенно однозначно и верно, Василий с чувством выполненного долга отправился спать. По своим уголкам разбрелись и остальные.

Только Лариса все сидела и мечтала о хорошем и достойном хозяине для маленькой девочки. И вспоминала свою любимую Джину. И слезы печали по ушедшей жизни и радости о жизни рождённой, смешиваясь, то и дело увлажняли ее щеки…

…Прошла неделя. Джулия пришла в норму, перестала всех дичиться, ей было немного неудобно за то, что она себя так странно вела в первые дни после родов. Молодая мать стала свободно выходить на прогулку, оставляя дочурку под присмотром отца. Позволяла заглянуть в будку – полюбоваться маленькой принцессой. Малышка очень быстро росла, набирала вес и пыталась вставать на маленькие лапки. Ведь она была одна, и весь запас материнского молока принадлежал только ей. Конечно она ела от пузика, столько, сколько влезало. Ни в чем не зная отказа.

– А девочка-то моя богатыршей растет! – гордо всем сообщал Робик. – Полюбуйтесь какие щечки, какая широкая спинка, какие лапки бесподобные! А шерстка! Как лучший мех куницы!

И вот настал день, когда малышка попыталась выбраться из будки. И Джулия наконец-то позволила всем обнюхать свою дочь и разрешила Хозяйке взять ее на руки. Ее больше не терзала дикая и необузданная тревога за жизнь малышки. Гормональный фон окончательно пришел в норму и позволил матери мыслить рационально.

…Тот, кому доводилось брать новорождённых щенят или котят на руки знает это буквально обволакивающее вас чувство. Я бы назвала его состояние "невероятной милоты". Губы сами собой растягиваются в улыбке, сердце затапливает нежность, потому, что без улыбки и нежности невозможно держать на руках столь маленькое, беспомощное, тупоморденькое существо, пахнущее молоком, с трясущимся хвостиком и лапками, слепенько тычащееся мокрым носиком в твои ладони, ища защиты и тепла. Ты готов целовать этого малыша, прижимать к своей щеке и слушать часами его попискивание или поскуливание. Ты готов спать с ним на одной подушке, пристроив малявочку в старую меховую шапку-ушанку как в колыбель, баюкать его, когда он просыпается, кормить, когда он начинает искать маму, гладить и ласкать столько, сколько ему потребуется…

Маленькая мисс Дж… мы пока не знаем каково будет продолжение имени, и будет ли вообще "дж" в имени, которое дадут ей новые хозяева пока проживала сладкую пору беззаботного младенчества. Когда все, что тебя беспокоит – это отсутствие рядом матери, теплой и вкусной материнской груди и ее нежного языка, беспрестанно вылизывающего все твое тельце. Все твои потребности – это есть, спать и быть обласканным. И ничто пока не беспокоит твою маленькую головку. Никакие мрачные мысли не поселяются в ней. Ты видишь цветные сны. Ты пока не оторван от Радуги окончательно и в своих снах бегаешь по ней, наравне со взрослыми – своими предками и потомками – за бабочками и птичками. Потому, что колесо Сансары делает свой очередной оборот…

… Сотворяя мир,

Бог пролил звездный дождь.

В каждом из нас – звезда.

Какая-то сияет, какая-то меркнет,

Но все же – звезда!..

(Сицуно Арисава)