Кунсткамера

20

Перед пятой экспедицией в Центральную Азию Пржевальский решает осмотреть сооружение в местечке Каракол, возле которого, по слухам, пропадают люди. Другой целью было найти тайник, в котором можно спрятать вторую из тетрадей Ломоносова.

Отбыл с женой и двухлетним сыном Осипом, жившими в Пишкеке. Жена, получившая при крещении имя Надежда, была куплена им три года назад у кочевых киргизов (путешественник нуждался в служанке), однако родом была откуда-то из северной Индии. Она понимала тюркские и тибетский языки и быстро стала незаменимым участником экспедиций. По понятным причинам Пржевальский не спешил привозить семью в столицу.

Вместе с другими спутниками — восемью казаками и ботаником Замойским, — путешественник прибывает к развалинам пещерного храма. Поляк отправился в экспедицию вместо Роборовского, старого и верного сотрудника Пржевальского, который внезапно заболел после случайной встречи с Замойским в ресторане.

Предварительный осмотр храма показывает, что подземное сооружение когда-то служило святилищем для буддистов. Но главное — Око активно реагирует на это место. Николай Михайлович понимает, что здесь сокрыт древний и доселе неизвестный конфигурат. Он решает задержаться в Караколе, осторожно изучая пещеры.

На рассвете ботаник исчезает. Вещи шефа перерыты: очевидно, предатель искал Око, — и не нашёл. Осторожный и многоопытный Пржевальский не расставался с артефактом. В сумке, поспешно брошенной Замойским, обнаружены письма от резидента английской разведки в Кашгаре.

Тут же лагерь атакован батырями — степными «отморозками», вооруженными, кстати, новейшими английскими винтовками Ли-Метфорда. Застигнутый врасплох, отряд несёт тяжёлые потери.

Погибает четверо казаков.

Погибает и Надежда, прикрывшая мужа от пули…

Похоронив погибших, Пржевальский с оставшимися казаками прорываются в пещерный храм. Добирается только он с сыном да казачий урядник. Спасение одно: активизировать древний конфигурат. Пока казак отстреливается, не подпуская врагов ко входу, Николай Михайлович ищет при помощи Ока центр магический фигуры. Находит! Ставит в эту точку Посредник. В одном из закоулков пещеры возникает странное марево, обретая форму каменного крылечка с распахнутой дверью.

— Николай Михайлович, бес попутал! — слышен жалобный вопль. — Не стреляйте, я всё объясню!

Это к пещере подбегает Замойский. Пржевальский впускает его, однако объяснению не суждено состояться. Оказывается, у храма есть еще один вход — со стороны ущелья, — о чём враги знали, а беглецы — нет. Урядник, выхватив саблю, вступает в неравную схватку с прорвавшимися степняками, а Пржевальский получает от своего ботаника удар прикладом в спину.

Замойский хватает Око и даёт дёру. Пржевальский с ребенком под мышкой бросается в исчезающий портал — и успевает, успевает! Последнее, что он видит, прежде чем марево всасывает их, как смертельно раненый казак укладывает двоих, прежде чем падает сам…

Полёт в ничто длится то ли миг, то ли вечность. Разбуженные Оком древние Посредники милостиво отпускают нежданных гостей — и… вот уже вокруг горы советской Киргизии.

Чужой 1988 год.

Ста лет — как не бывало.

21

— …Там, внутри каракольского конфигурата, я и оставил тетрадь, — заканчивает Николай Михайлович свой рассказ. — Казалось мне, надёжнее места не придумать.

Он торопится. Возвращение в Питер считает опасным промедлением. Увы, кроме Ока существуют и другие Посредники-ключи, способные открыть вход в конфигурат, а значит, крайне важно опередить Девятку и её псов. Так что в Каракол, ныне Пржевальск, отец и сын отправляются прямым ходом от Феллинского замка.

От Пскова до Москвы — на поезде; до Бишкека — на самолете; потом автобусом. Цель путешествия: найти и забрать спрятанную в пещерном храме тетрадь.

Под видом туристов они прибывают на то самое место, где в 1888-м разбила лагерь экспедиция Пржевальского. На всякий случай договариваются, что, если разойдутся в горах, — встречаются в Пржевальске у памятника русскому путешественнику, именем которого назван город.

Отец показывает Осипу, где похоронена его мать.

Наступившая ночь оказывается бурной: слышны звуки проезжающих джипов, все ближе свет фар. Это явно Хаусхофер со своими людьми. Не дожидаясь рассвета, Пржевальские скрытно отправляются к пещерному храму; их цель — опередить преследователей…

Время в пещере словно остановилось. Берданка и шашка, оставшиеся от погибшего урядника, не тронуты ржавчиной, хоть сейчас в бой. А всё почему? Конфигурат, оказывается, до сих пор активен — вот уже более ста лет. Местные жители благоразумно обходят эти гиблые края, где люди и скот пропадают с жутким постоянством. То в одном, то в другом углу пещеры искажается оптика. Никаких привычных глазу форм конфигурат нынче не принимает: ни дворца, ни врат.

— Держи меня, — командует Пржевальский.

Чтобы достать тетрадь, он осторожно вползает на участок пещеры, где как будто сгущается марево — по пояс, потом по щиколотки. Ося держит отца за ноги, вдобавок, обвязал для страховки и его, и себя верёвкой. Держать непросто: призрачная субстанция приходит в вихреобразное движение, Николая Михайловича рывками — словно огромными глотками, — тянет вглубь конфигурата.

— Давай назад!

Осип втягивает отца обратно в пещеру. Есть! Драгоценная тетрадь извлечена из тайника. Пржевальский засовывает трофей в Осин рюкзачок.

А вот и враги — приближаются к развалинам, свободно переговариваясь. Видимо, не ждут сюрпризов. Это зря: винтовка столетней давности ничуть не потеряла точности боя. Несколькими выстрелами Пржевальский укладывает парочку боевиков, остальные залегают, обстреливая пещеру.

Прихватив шашку, отец тащит сына к известному ему второму выходу из храма. Там обрыв, а внизу — горная река. И узкая тропка, на которой двоим не разминуться. По требованию отца, Ося карабкается вверх по скальной стене, — в этом он профи. Орудуя шашкой, отец рубит преследователей и, сцепившись с одним из них, падает вниз.

Отцепив погоню, Ося выходит к перевалу. Он в отчаянии. Отец погиб, Галя по-прежнему неизвестно где…

На следующее утро, грязный, измученный, он стоит у памятника Пржевальскому. Хочет возложить цветы к монументу, но слышит за спиной:

— Еще не поздно вернуть продавцу.

Отец выжил! Течение реки он успел изучить еще сто двадцать лет назад.

Неужели счастливый конец?

— Не расслабляйся, — возражает отец. — Родина в страшной опасности. Меня вы с ребятами вытащили, пришло время страну вытаскивать.

— И Галю, — твёрдо добавляет Осип.

— Конечно! Как же страна без Гали?

22

Роман Сторожевский с Сергеем Зарубиным, оставленные в Феллине, тоже не подкачали! И сами выбрались, и Агнию, сестру Гали, вырвали из подземелий. Написать бы о приключениях этой парочки отдельный роман, да нужно заканчивать этот. Главное — доставили в Питер ценнейшие трофеи: Зуб и пиджак Осипа — тот, что с тетрадью в тайном кармане.

Агния вернулась молчаливая, серьёзная. Больше не восхищалась изысканностью европейских мужчин, уже не противопоставляла им неотёсанных «рашкозавров». Хаусхофер, оказывается, усиленно перетаскивал пленницу на свою сторону, используя всю мощь своей суггестии и остроту стального взгляда, не забывал и давить на ее «приверженность европейским ценностям и идеалам свободы». Подчинял ее волю наркотиками, превращая разум в пластилин. Готовил шпионку: чтоб, воссоединившись с друзьями, была она беззаветно предана ему лично. Маг не сомневался, что душа Агнии у него в кулаке… но — ошибся. Сорвалось с Агнией. Она подыгрывала злодею, сколько хватало сил, потом и спасители подоспели.

А Роман с Зарубиным крепко сдружились. Тут-то и выяснилось, где майор на самом деле служит. СБН расшифровывается как «Служба без названия». Хотя, офицеры чаще говорят просто — БН. Названия у этой структуры и вправду нет, не проходит она ни по каким спискам, даже самым закрытым; оттого пережила и хрущевскую «оттепель», и развал всех государственных служб в Перестройку, и их приватизацию при Ельцине. Созданная еще в Российской империи, возрожденная Сталиным и получившая при нем статус государственной межведомственной службы, эта тайная организация вбирает в себя проверенных офицеров-силовиков. А для защиты в родных ведомствах от психологических проверок, включая проверки на лояльность, БНовцы используют Посредников… впрочем, речь совершенно не о том.

Существует бумага, подписанная лично Иосифом Сталиным и переданная в СБН из секретариата Политбюро, — незадолго до смерти генсека. Эта загадочная записка содержит фактический приказ о приеме на службу некоего Романа Сторожевского, который, дескать, когда-нибудь постучится в ваши двери, товарищи из БН. Вместе с письмом И. С. передал и Колесо — с припиской: «Для тов. Сторожевского». Артефакт был отправлен в хранилище, где и пролежал полвека. Пока весной 2001… вдруг не исчез. Прямо из бронированного сейфа. Расследование показало, что испарившийся Посредник проявился той же весной — день в день, — в Чечне, в районе боевых действий. И пользовался им какой-то морпех Сторожевский, чьё чело было украшено характерным пигментным пятном… С того времени, собственно, Служба и стала следить за Романом, а потом — за Осипом.

— Это что, был я? — Романа бросает в дрожь от поразительной догадки. — На той высоте, где нас с ребятами чуть не… Странный мужик — из ниоткуда… Я что, сам себе передал Колесо?!!

— Сам. Из будущего, — подтверждает Зарубин.

— Ошизеть…

— Брось, не потей зря. Скорее всего, нашими будет приручен какой-то конфигурат, позволяющий прыгать по времени туда-сюда, а Колесо твоё, похоже — это хрононавигатор. Все причастные, Рома, совсем от другого шизеют. Откуда Сталин знал, что в 2001 на нашем горизонте появится парень с твоим именем и фамилией? Откуда он знал, что Колесо — для тебя?

Зарубин показывает Роману копию бумаги, оставленной вождём. Тот читает — и опять впадает в ступор:

— Так это ж… Бред! Похоже на почерк Иосифа… тьфу! Осипа!

— Какого?

— «Какого»! Да нашего Осипа! Его почерк. Мне ли не знать, он до сих пор конспекты лекций ведёт…

Тут и Пржевальский-младший звонит из Киргизии — собственной персоной.

23

Обычная районная библиотека. За двумя сдвинутыми столами в читальном зале сидят шестеро. Большинство из них встретились сегодня впервые. В отличие от других посетителей библиотеки эта компания не покинула её после звонка: дождавшись, когда зал опустеет, все шестеро отрываются от книг и журналов.

— Никогда так много не читала, — шутит единственная среди них женщина — молодая особа с худым исцарапанным лицом. — Мне б ещё в киношку успеть, другу Роме обещала.

Это Агния.

— Поход в кино зависит от того, сколь быстро господин Пржевальский-младший завершит свой полёт с Оком, — замечает седовласый Нестор, организовавший встречу.

Осип роняет на стол артефакт. Взгляд у него осоловевший. Несколько секунд он держит голову руками, словно боится, что она разорвётся, потом кладет их на тетради Ломоносова, доставшиеся с таким трудом. Притронуться к этой уникальной книге, кроме него и его отца, никто так и не может. Тем более, без Ока невозможно прочитать оттуда ни строчки.

— Зуб передвигаем в Таврический дворец, — докладывает Осип севшим голосом. — Это ближайшее к особняку Шереметьева место силы. Что касается остальных Посредников, то схема перемещений такая…

Ситуация исключительна. Никогда ещё все четыре Смотрителя не собирались разом… вернее, только три; погибший от рук Хаусхофера четвёртый не оставил после себя преемника.

Проблема в том, что Зуб дважды поменяла своё местоположение: в 1916 его похитили из особняка Кушелева-Безбородко, в 1986 — из Шереметьевского особняка. Который позднее сгорел: Хаусхофер подстраховался. И теперь, чтобы восстановить конфигурат, его придётся сдвигать целиком. Все четыре артефакта должны быть размещены в новых местах силы — согласно таблицам, составленным Ломоносовым, и им же выведенным формулам. Причём, до рассвета, иначе всё рухнет.

Око помогло Осипу справиться с расчётами…

Сейчас все Посредники, составляющие Петербургское Покрывало, выложены на стол. Это артефакт Зуб, похожий на талисман, — Осип снимает его со своей шеи и подвигает к Агнии, которая играет им, словно брелком. А также артефакт, именуемый Коготь, выполненный из искрящегося горного хрусталя. Искры, как теперь знал Осип, это фрагменты плазмоподобного пра-Вещества. Плюс артефакт Рог, представляющий собой обработанный кончик рога какого-то вымершего животного, похоже, шерстистого носорога. Плюс чрезвычайно эффектный Клинок, выкованный из булатной стали, с острыми светящимися лезвиями.

Посредники — рядом со своими Смотрителями. Какие они разные, эти люди, принявшие на себя ответственность за судьбу великого города и страны! Простой работяга Сан Саныч; рядом с ним — человек в дорогом костюме, явно менеджер. Некто Вася, сильно смахивающий на бомжа…

— Не хватает четвёртого, — объявляет Нестор. И смотрит на Агнию. — В тебе сокрыты необычайные силы, ты доказала это, пребывая в плену. Твоя сопротивляемость вражескому воздействию, твоя любовь к Отчизне, — это то, без чего не обойтись настоящему Смотрителю. Согласна ли ты взвалить на себя такую ношу?

— Да без проблем, — откликается девушка, повесив Зуб себе на шею. — Камешек-то горячий. Оська, у тебя, случаем, температура не сорок градусов?

— Клянёшься ли ты, не жалея сил и самой жизни, защищать Петербургское Покрывало и вверенного тебе Посредника? — торжественно спрашивает Нестор.

— Чтоб я сдохла…

С формальностями покончено. Решено, что Агния устроится на работу в оранжерею рядом с Таврическим дворцом, тем более, она уже закончила курсы флористов и планирует выучиться на ботаника.

Смотрители получили чёткие инструкции: к утру работа по реконфигурации Покрывала будет завершена. Однако люди не расходятся.

Из дальнего сумрачного конца читального зала появляется человек — прямой как на параде, с гордым профилем, который знаком любому, сколь-нибудь интересующемуся путешествиями и географией.

— Папа, ну где тебя носило? — с облегчением выдыхает Ося.

С неожиданной быстротой седой Нестор оказывается около Николая Михайловича, опускается перед ним на колени и целует ему руку.

— Замашки у вас, сударь мой, — смущается Пржевальский.

— От имени Братства, мастер…

24

Рассвет проступил, как кровь на белом мундире. Смотрители исполнили, что им назначено: Посредники упокоились в новых местах силы. Гигантский ромб, именуемый Петербургским Покрывалом, восстановлен, хоть и смещён против прежних очертаний… Но сохранил ли конфигурат чудесные свойства?

Проверить это просто.

Осип Пржевальский приходит в Кунсткамеру. Весь этаж пуст: Зарубин обеспечивает скрытность операции. Осип устанавливает Око в центре Круглого зала, ждёт… И вход во Дворец открывается! Портал работает, значит, конфигурат — жив! Покрывало снова защищает и Россию, и бывшую её столицу…

Ося бежит по белой дорожке в зал белого мрамора — с криками:

— Галя! Галя!

Из Дворца навстречу ему выходит… женщина средних лет. Под сорок или чуть старше. Та самая — призрак, являвшийся в деканате, — на сей раз во плоти. Одетая в точности, как Галя, только в мини… И ножки у нее ничего, совсем как у Гали… А следом за нею — паренёк в набедренной повязке, знакомый по замку Феллин, уберегший тогда от ловушки и показавший камеру, в которой держали Николая Пржевальского.

Набедренная повязка сделана из оторванного подола платья.

Женщина — и есть Галина, невеста Осипа. Повзрослевшая, прожившая изрядный кусок жизни. Время во Дворце — особом мире — течет по-своему и не связано с нашим временем; тем более, если была нарушена связь с Посредниками, породившими конфигурат…

Жених и невеста стоят, не смея друг к другу прикоснуться. Неловкая сцена затягивается.

— Осенька, познакомься, — наконец произносит Галя. — Это Николай, твой сын, очень способный мальчик.

Молодой человек, мельком кивнув, продолжает с бешеным любопытством озираться по сторонам.

Сын?!! Ну да, вспоминает Осип, было дело. Собственно, в первый раз… как раз перед всеми этими приключениями… «А мать кто?» — чуть было не ляпает он…

— Ему семнадцать, — добавляет Галя. — По моим оценкам. У нас там не было времен года.

Точны оценки или нет, теперь уж не узнать, однако что можно сказать наверняка, так это то, что мальчик ни в коем случае не «маугли». Он воспитан и образован, он в курсе событий — как нынешних, так и прошлых. А частично — будущих… За многие годы Галя постигла некоторые закономерности взаимодействия Дворца с другими мирами. Она научилась открывать «окна», по которым получала информацию из нашего мира, и даже несколько раз, поймав момент, проецировала образы — свой и сына, — в нужную точку пространства-времени.

— Как честный человек… — Осип прокашливается; нелегко ему даются эти слова. — Как честный человек я обязан на вас… то есть на тебе…

— Ничего ты не обязан, — отмахивается женщина, ещё месяц назад бывшая ему самой родной на свете. — Всё останется, как есть.

Покидать Дворец Галя отказывается наотрез. Она счастлива и всем довольна. Она смогла не просто выжить, но и установить контакт с Большим Дворцом, который темные люди называют Шамбалой, просвещенные — Вечной реальностью, а посвящённые — входом в пра-Мир. Она стала махариши, Великой Мудрой. Нашла своё предназначение.

— Земные дела мне не то, чтобы до лампочки, за тебя я очень волновалась, но как-то чужды, — виновато говорит Галя.

Теперь, когда связь её Дворца со всеми остальными Дворцами стала регулярной, она останется в сообществе духовных братьев и сестер… Осип берётся рукою за Око, собираясь закрыть портал. У него больше нет невесты. Он не знает, радоваться или печалиться тому, что стал вдруг свободен от обязательств.

— Коленька, мы возвращаемся! — зовёт Галя своего сына, который с увлечением разглядывает анатомическую коллекцию Кунсткамеры. — Даже не думай! Без моей защиты тебе будет слишком тяжело.

— На его месте мог быть я, — невпопад изрекает парнишка, глядя на одну из банок с заспиртованным младенцем…

Эпилог

«Что дальше?» — думает Ося, поглаживая Око, лежащее перед ним на столе.

Роман принят в СБН. «Я теперь без названия, младший БН», — как он выражается. Офицерское звание он получит, окончив Авиационную академию, а должность — после специальных курсов ФСБ. Вопрос с распределением в контрразведку уже решён.

А ещё Роман женился на Агнии. Они, конечно, разведутся, но не скоро.

Много времени Осип проводит в архивах Братства Наблюдателей. Прояснилась дальнейшая судьба Замойского — негодяя, убившего его мать. Предатель долго скитался, скрываясь от английских партнеров и надеясь самостоятельно овладеть силами Посредника, но в конце 20-х был убит в Центральной Азии чекистом-троцкистом Блюмкиным. Артефакт «Око» в очередной раз оказался в Круглом Зале Кунсткамеры осенью 1941 года, после чего и произошел перелом в великой войне… но это отдельная история.

Николай Михайлович, Осин отец, души не чает во вновь обретённом внуке. А Коля-младший сдаёт экстерном экзамены за весь школьный курс. Собирается поступать в петербургский Университет на Географический факультет…

Мысль о загадочной записке, оставленной Сталиным, не выходит у Осипа из головы. Определённое сходство почерка, сходство имени и даже, блин, внешности, некоторые совпадения в характере, — что всё это значит?.. Он часто смотрит на себя в зеркало, сравнивая отражение с оставшимися портретами вождя, и ничего не понимает. Одно ясно: он, Осип Пржевальский, рождённый более ста лет назад, — посторонний в нынешнем времени.

Так что, значит, назад в будущее? Там разберёмся?

Всевозможные планы возникают в его голове и рассыпаются, возникают и рассыпаются…

Отец произносит из соседней комнаты:

— А ты знаешь, Ося, я ведь на самом деле бывал в Лхасе, что бы про меня ни писали. Там верстах в пятидесяти к северу, по слухам, есть конфигурат с особыми свойствами. Вот туда я не дошёл. И не то, чтобы тибетцы помешали, они сами туда сунуться боятся. Там такие дикие аномалии пространства и времени, что можно не только левую и правую ногу перепутать, а даже состариться за одну ночь… Кстати, как ты относишься к длительным путешествиям без удобств?