Куколка

5

Весть об открытии разнеслась со скоростью эпидемии. Одно горячечное объяснение было предложено мгновенно: микробы занесены с «Паутины». В одном из жилых отсеков, воспроизводящих земные условия, произошла утечка заурядное происшествие, учитывая почтенный возраст всей системы; проступившая вода замерзла, крохотные кристаллики льда оказались в межзвездном пространстве, попали на зонды, а может, были перенесены ледяным потоком межзвездного света...

Объяснение было вздорным и высосанным из пальца. Тем не менее фукианы и почти все люди заставляли себя в него поверить. Всем было известно, что Земля осталась невообразимо далеко и что она мертва. Об этом даже скучно было упоминать. Всему виной оказалась «Паутина» — по этому поводу существовало согласие. Предпочтение отдавалось маловероятному, поскольку в противном случае пришлось бы поверить в невозможное. Неуверенные голоса твердили, что команда не имеет права лишиться покоя и цели из-за каких-то проклятых микробов, барахтающихся в океане, которых никто толком не видел.

Эджи помалкивал, никак не комментируя болтовню насчет беременной снежинки, панспермии и прочую чушь. Он вообще стал молчалив. Он слонялся по лабораториям, навещал буровую, но никого не подбадривал, ничего не советовал, а просто с необыкновенным вниманием наблюдал за живыми существами.

Наврен первым задал напрашивавшийся вопрос: какова вероятность появления в этих краях снежинки с микробами? Как замороженные споры могли пронзить многокилометровую ледяную толщу? Даже если бы это произошло, откуда у чертовых бактерий энергия и свободный кислород? И как они умудрились так быстро размножиться?

Впрочем, гениям лучше молчать, если они не знают ответа.

Тогда возникло иное объяснение: экспедиция чисто учебная. Эджи, великий старый Наставник, устроил им испытание. Микробы подселены преднамеренно. Такой же фальсификацией могло оказаться и все остальное. Возможно, похожие трюки разыгрываются со всеми экипажами. Ведь крупных открытий не делалось уже на протяжении многих поколений. Все это — искусный розыгрыш, и в любую минуту Эджи объявит им правду. Как они будут хохотать!

Следующий шаг напрашивался сам собой: следовало погрузиться в подледный океан. В мастерской собрали прозрачную сферу. Конструкция ее была элементарной, однако успешная работа в тысячах морей говорила сама за себя. Внутри могли поместиться, скорчившись, два человека. Сначала кандидатами на погружение считались Наврен и Лильке, однако Эджи распорядился вынуть сиденья и заменил людей фукианом.

Объяснений этому решению не требовалось, однако их было в ходу сразу несколько. В пользу фукиана говорил его опыт, возможность длительной работы на глубине и светочувствительные глаза.

Люди усмотрели в происходящем глубокий смысл. Что если фукиан — один из авторов розыгрыша? Командой овладел какой-то неестественный подъем. Над скважиной вырос колпак, под который был загнан пригодный для дыхания воздух. Фукиан выехал на экспедиционном планетоходе и без лишних церемоний пролез в узкое отверстие, как крыса в щелку. Люди зааплодировали. У окна собралась вся команда, за исключением пилота погружаемого аппарата. Когда аппарат был опущен в отверстие — курящуюся паром лужу глубиной в восемь километров, — почти все зрители издали торжествующий крик. Присутствующие уверяли себя и друг друга, что скоро они получат ответы на все вопросы.

Наврен держался особняком; словно подражая Эджи, он мало говорил, если же высказывался, то его замечания были краткими и отрывистыми.

Сарри не сводила с физика глаз. Она сидела неподалеку от него и почти не следила за мониторами. Все остальные были заворожены передаваемыми картинками и цифровой информацией. Вокруг велись бессодержательные разговоры. Реакторы звездолета по-прежнему подогревали воду в скважине. Ледяные стенки скважины были гладкими и прозрачными. Лучи прожекторов вонзались в лед, отражались от тысячелетних трещин и рассыпались радугами. Аппарат продолжал опускаться. Люди с прежним лихорадочным энтузиазмом восторгались всем, что видели. Разве Вселенная — не чудо?

Наврен оставлял их эйфорию без обидных комментариев. Сидя рядом с Лильке, он сильно стискивал ее руку. Иногда он наклонялся к ней и делился соображениями насчет содержания кислорода и иных веществ в воде. Чаще его взгляд сверлил мониторы; лицо было напряженным, но счастливым, глаза не упускали ни одной детали, даже незначительной.

Сарри читала показания мониторов по его лицу.

Когда аппарат покинул ствол скважины и поплыл в сторону, зрители опять зааплодировали. Наврен набрал в легкие побольше воздуха, как будто приготовившись нырнуть. Прожектора аппарата пронзали водную толщу на несколько сотен метров, но пока что ничего не высвечивали. Напряжение зрителей росло. Наврен поднес руку Лильке к губам, словно с намерением поцеловать, но тут его что-то отвлекло.

— Взгляни на показатели содержания кислорода! — проговорил он удивленно. — Нет, ты только взгляни!

С этими словами он с силой закусил губу.

До дна океана по-прежнему далеко. Терпение зрителей было на пределе. То и дело раздавался чей-нибудь шепот:

— Когда же?!

Конечно же, это была проверка, задуманная неистощимыми на выдумки Наставниками. Исполнителем замысла выступал Эджи. То был непростой, но действенный способ хорошо разобраться в возможностях молодой и неопытной команды.

Фукиана еще отделял от дна целый километр, когда он передал, что видит смутное свечение, испускаемое множеством источников. Возможно, они имели дело с миражом: источники располагались слишком прихотливым образом, их рисунок напоминал сложную диаграмму...

— Скажите, чтобы он выключил свои прожектора! — крикнул Наврен. — Прикажите ему, Эджи!

Наставник, стоявший позади остальных, судя по всему, уже отдал такой приказ. Внезапно на мониторах заплескалась черная вода. Подводное свечение усилилось тысячекратно. Погружаемый аппарат превратился в крохотный мячик. Местность, где он находился, была поистине фантастична: на равном расстоянии друг от друга тянулись узкие башни; высота каждой из них достигала двухсот метров, наверху ее венчала шляпка, как у гриба, из-под которой лился свет, высвечивающий нечто вроде деревьев.

— Это не деревья, — сообщила Лильке. — Похоже на бурые водоросли или что-то в этом роде. — Немного погодя она объявила: — Они растут рядами. Видите гряды? Это ферма! — крикнула она. — Кто-то возделывает водоросли.

Сарри взглянула на подругу, потом на Наврена и почувствовала упоительную слабость. Наврен через плечо оглянулся на Эджи. Тот словно окаменел.

Наврен не выдержал и открыл рот, потом опять посмотрел на монитор, набрал в легкие побольше воздуху и проговорил со всем сарказмом, на который только был способен:

— Итак, чьи же это фермы?

Фукиан, запаянный в свой погружаемый аппарат и страдающий от одиночества, затребовал инструкций. Надлежит ли ему обследовать внезапно появившийся под ним лес? Брать ли образцы? Потом он сфокусировал камеру и показал, что вода вокруг полна живых существ: тучи планктона, стайки юрких ракообразных и прозрачных креветок; проплыла также рыба длиной в половину человеческой руки, совершенно прозрачная.

Расположение плавников, жабер, позвоночника, бледного пульсирующего сердечка было в точности, как у земных рыб. Сарри достаточно знала систематику, чтобы сразу понять это. Но прозрачность давала кое-какую надежду. Отсутствие пигмента в крови предполагало внеземную физиологию; впрочем, Лильке тут же развеяла все надежды. Повернувшись к Наврену, она сообщила ему, а одновременно и всем остальным:

— Данный вид мне незнаком, но родственный известен. Называется корюшка. Очень слабая энергетика, отсутствие гемоглобина. Обитал на антарктическом шельфе. Чешуя была покрыта составом, препятствовавшим замерзанию, кислород поступал прямо в плазму.

Пилот-фукиан снова заверещал. В переводе на человеческий язык это оказалось новым требованием инструкций, направления, постановки цели.

Наставник Эджи оставался неподвижен, как статуя. Вне всяких сомнений, он напряженно работал: его сознание соединилось непосредственно с главным компьютером звездолета. В черных стеклянных глазах не было мысли. Всемогущий Наставник выглядел сейчас совершенно беспомощным. Однако стоило фукиану спросить, продолжать ли снижение, как он пришел в движение. Голова склонилась набок, на губах появилась улыбка. С безмятежностью, только усилившей нервное напряжение команды, он сказал пилоту:

— Нет. — Старческое лицо выражало умиротворение. — Вы увидели достаточно. Возвращайтесь обратно. Через скважину.

Немного поколебавшись, фукиан сбросил балласт.

Молчание зрителей сменилось ропотом. Только что всем приоткрылась истина, невероятная истина...

— Земная жизнь! — доносилось до Сарри со всех сторон. — Кто-то владеет высокой технологией.

— Кто мог такое вообразить? — раздалось у Сарри за спиной.

Она обернулась на реплику, но так и не увидела ее автора. Ее взгляд приковал Наврен: он сжал голову Лильке ладонями, притянул ее к себе, сказал ей на ухо какое-то словечко, потом еще и еще, а в довершение нежно поцеловал в мочку.

Эта нежность поразила, даже испугала Сарри.

И тут из-за импровизированной стойки с напитками раздался ясный, веселый голос:

— Люди! Этим все объясняется. Они где-то здесь... Но возможно ли?

Слово «люди» произвело магическое действие: оно было древним, могучим, бесконечно родным.

Весельчаку ответил растерянный хор голосов:

— Люди истреблены! Они остались только на «Паутине».

Однако этот глас разума не высек искры понимания, растаял в наэлектризованной атмосфере ожидания чуда. Две дюжины молодых людей вскочили. У всех на устах был очевидный вопрос:

— Что если войны пережили и другие люди?

Сарри пришла в неописуемое волнение. Великий Голос растерялся и онемел. Да что говорить, мыслить она могла с трудом, пытаясь сложить воедино кусочки единственного, неизбежного умозаключения...

Эджи зашагал по проходу. Он ступал медленно, даже величественно, с безмятежной, совершенно не соответствующей случаю улыбкой резинового лица. Только что было сделано величайшее за целые эпохи открытие, наступил поворотный момент в славной истории «Паутины», а он разыгрывал доброго дедушку, прогуливающегося по садовой дорожке...

Стоявший рядом с Сарри инженер схватил ее за руку и горячо заговорил:

— Ничего себе — учебная экспедиция! Ты можешь в это поверить? Кто бы подумал, Сарри...

Голос снова покосился на Наврена. Тот в одночасье состарился: казалось, он стал старше самого Эджи. Физик сидел в окружении обезумевшей молодежи, голова его была опущена, уголки тонкого рта дрожали. Когда Сарри перехватила его взгляд, он отвел глаза. Наконец он беззвучно проговорил:

— Наша... миссия... завершена.

Что за ерунда? Наоборот, это только начало!

Эджи остановился под самым крупным из мониторов и уставился на ликующую молодежь. Погасив экран, он деликатно, но твердо потребовал тишины. Не добившись результата, повысил голос.

— Все внимание на меня!

Сарри не сомневалась, что Эджи найдет объяснение всему этому безумию. Это наверняка стандартный трюк, применяемый со времени появления «Паутины». В первой экспедиции молодежную команду разыгрывают, заставляя поверить в существование среди звезд осколка человеческой цивилизации. Сарри настолько не сомневалась в этой версии, что заранее улыбнулась, предвкушая, как Эджи сейчас заявит: «Ну, детишки, кажется, я заставил вас поверить в невозможное».

Но старый робот был как никогда серьезен. Холодно и внятно он повторил:

— Внимание!

Воцарилась полная тишина.

— Прежде чем подводный аппарат достигнет поверхности, системы нашего корабля должны быть приведены в состояние готовности к взлету.

Никто не произнес ни слова, но молчание стало иным. Изменилась суть его, содержание. Оно раздалось вширь, выползло за пределы помещения, растеклось по ледяной поверхности планеты.

— Прошу также подготовиться к криогенному сну. Каждый, как всегда, сам готовит себе камеру.

Второй фукиан, заполнявший дальний угол, поднял могучую когтистую лапу и жестом привлек внимание Эджи.

— Насколько я понимаю, — раздалось из синтезатора речи, — это мера предосторожности на случай враждебных действий местного населения?

Ответ Наставника был отрицательным. Люди переглядывались, надеясь, что хоть кто-нибудь сообразит, как все это понимать.

— Мы отправляемся, — объявил Эджи. — Старт через сто двадцать восемь минут. Все, как положено, погрузятся в криогенный сон...

— Наставник Эджи, — перебил его фукиан, — вы, наверное, не включаете в это число меня...

— Включаю.

Усы на носу фукиана распрямились и побледнели — признак сильного удивления.

— Кто же будет пилотировать корабль?

— Для этой роли гожусь и я, — напомнил Эджи фукиану и всем остальным.

Сарри почувствовала слабость, руки ее задрожали. Она оглянулась на Наврена, рассчитывая, что хотя бы от него услышит вопрос по существу.

На него надеялась не она одна. Однако гений был поглощен своей возлюбленной: Лильке держала его за руки; оба, казалось, совершенно отключились от происходящего.

— Ход экспедиции приобрел неожиданный поворот, — откровенно признался Эджи.

Сарри судорожно сглотнула, не сводя взгляд с Наставника. Его улыбка не значила ровно ничего, глаза вполне могли принадлежать трупу. Слова рождались медленно, каждое было продуманным и гипнотически успокаивающим.

— Выдался чудесный день. Но вы слишком молоды и неопытны, чтобы довести это дело до конца.

«Мы ничем не хуже других!» — подумала Сарри.

— Примите мои поздравления. Я всех вас люблю. Все вы — мои дети. Я благодарю вас за напряженный труд и мастерство.

Почему эти слова внушили ей такой ужас?

Через мгновение ответ нашелся. Эджи оглядел всех, демонстрируя безупречную улыбку, и только на Сарри не остановил своего взгляда. Наставник не хотел (или боялся?) открыть Голосу команды свою душу.