Глава 28

Кристьен осторожно приоткрыл глаза. Если откровенно, смотреть было очень страшно. В голове всё ещё крутились последние воспоминания о том тёмном подвале и крысах. Плохо верилось в то, что всё закончилось. Потом всплыли ещё какие-то смутные воспоминания о каком-то странном месте. Почему-то он помнил Сани и Марьяну. Откуда они могли там взяться, он не знал, и если быть честным, знать не хотел. Ему было легче, когда он думал, что был в том странном месте один. Это было бы правильно. Так было бы лучше для всех.

Невольно вырвавшийся вздох заставил поморщиться от собственной слабости. И чего развздыхался. Всё же хорошо. Или нет? Глаза то так и не открыты. Пришлось совершить титаническое усилие и приоткрыть один глаз.

Окружающая обстановка радовала. Комната была не очень большой, но довольно светлой и чистой. Сам Крис лежал на двуспальной кровати под мягким пуховым одеялом. Наличие стандартного зеркала на стене и типичной тумбочки возле него говорило о том, что он находится в гостинице. Чудненько. Всё просто расчудесненько. Самой важной мыслью было то, что он уже не там, где был до сих пор. Неужели можно надеяться, что всё закончилось? Следующей мыслью было, что всё закончится, когда он увидит труп того урода. Он должен увидеть, как умрёт его хозяин. Только так он сможет избавиться от мерзкого чувства страха.

Никогда раньше Крис не считал себя слабым. Всякое в его недолгой жизни бывало. Частенько сам находил приключения на свой седалищный нерв, чего уж греха таить. Вот только он всегда выпутывался, а если не мог сам, друзья помогали. Что же теперь изменилось? Как всё могло так обернуться. Как за несколько коротких дней, он смог стать таким слабым. Пора уже себе признаться — он боялся. Он боялся до одури, до дрожи в ослабевших ногах, до истеричных всхлипываний и истерик.

Сейчас Крис был даже рад, что нашёл его именно неупокоенный. Граф не задавал вопросов, он вообще ничего не говорил. Всё то время, пока Мелиольский нёс его на руках он не произнёс ни слова, слов и не нужно было. Потом наступила темнота, неправильная, ненужная и немного пугающая. Крис помнил, что его куда-то тянуло, болтая при этом немилосердно, но он сопротивлялся до последнего. Потом было серо, никак было. Словно завяз в липком сиропе. Тяжело было двигаться, дышать, думать, да и просто быть. Крис не понимал, что происходит, знал только что это неправильно, так быть не должно. Он ещё многое не успел, многого не сделал, к тому же ему обещали. Ему обещали совсем другую жизнь. Он помнил поход к Древу, помнил его слова. Значит, нужно было вернуться, и он пошёл на зов, стоило тому только прозвучать.

Дверь тихонько скрипнула, выдавая неожиданного визитёра. Крис напряжённо замер, открыть глаза во второй раз сил просто не было.

— Крис, ты как?

Голос, раздавшийся рядом, был до боли знакомым и таким родным, что предательская влага сама потекла из глаз.

— Ну что ты, маленький. Я рядом, всё теперь будет хорошо.

Крис тихонько всхлипнул и слепо потянулся к обладателю ласкового голоса

— Мам. Мамочка. Я такой слабак.

— Ну что ты маленький. — Кари ласково погладила своего единственного сына по волосам. Маленький уже давно перерос свою маму на целую голову, но относиться к нему по-другому она просто не умела. Её мальчик был сейчас рядом, в безопасности. Всё остальное не важно. Она ещё что-то говорила ему, с нежностью перебирая спутанные пряди волос, а ему было так спокойно, что все страхи отошли на второй план.

— Мам, а я здесь давно?

Эльфийка на мгновение напряглась, а потом вздохнула и снова расслабившись, продолжила прерванное занятие по распутыванию непослушных волос сына.

— Второй день уже.

— Второй? Мам, мне наших найти нужно. Мало ли где они.

— Успокойся, мы уже всех нашли.

— Мы?

— Мара, как только сигнал получила, так сразу же всех на уши подняла. Мы все почувствовали.

— Вы?

— Да. Есть такая вещь, как родительское чутьё, и оно не подводит. Никогда. Мы сразу поняли, что вы в беде. Девушки выбрались сами. Правда недалеко и им это практически не помогло.

— Ты о чём?

— Сани ещё держалась, а вот вашим двум знакомым стало совсем плохо. Хорошо Ким не выдержал и явился сам. Ещё лучше, что их с Ситарой родители прибыли в город сами, и уже довольно давно. Так что сейчас они уже, наверное, провели обряд, по передачи девочке родовой силы.

— Это хорошо.

— Да, хорошо. К тому же, потом очередь дойдёт и до Тай. Они отправились к лесу дриад. Негоже такой красавице в столь юном возрасте становиться пленницей дерева. Даже если это в её природе, дриады не имели права будить в ней тягу к слиянию насильно. Это должно было быть её желание, причём охотное и добровольное. Видимо древесные девы забыли об этом, раз решились на подобное действие.

— А Кир?

— Кира нашли Глафира и Гравиль.

Крис тихонько хмыкнул. — Представляю физиономию Кира. Он же этого эльфа терпеть не может.

— Что поделать. Гравиль не виноват, что до сих пор любит Насьяну. Любовь это чувство, которое не поддаётся контролю. Влад это понимает, поэтому ничего и не говорит, хотя ему тоже тяжело видеть Гравиля рядом с женой.

— Странно всё это.

— Почему странно?

— Не понимаю я как так можно.

Кари усмехнулась и, взлохматив макушку сына, ласково проговорила. — Вот влюбишься сам, тогда и поймёшь.

Крис отвёл взгляд в сторону и напряжённо замер.

— Ты думаешь, я смогу?

— Конечно, сможешь, глупый. Я знаю, сейчас тебе тяжело. Поверить тяжело и прежде всего себе самому, но это пройдёт. Ты не забудешь. Нет, но отпустить сможешь. И как только вздохнёшь полной грудью, тогда и поймёшь, что всё это не стоит твоего внимания. У тебя вся жизнь впереди. Понимаешь?

— Мам ты такая удивительная. — Крис украдкой смахнул набежавшие слезинки и тихонько шмыгнул носом. Ему не было стыдно плакать при ней. При отце он бы не смог. Его бы наизнанку вывернуло от боли, но он не смог бы показать, что у него на душе. Умом понимал, что отец любит его не меньше матери, но показывать свои слабости ему не мог.

Кари на мгновение прижала голову сына к груди так крепко, будто боялась больше его не увидеть, а потом решительно поднялась.

— Хватит разговаривать. Ты, наверное, голодный, тебя нужно срочно накормить. И ванну принять нужно. Так что бери себя в руки и поднимайся.

— Слушаюсь. — Крис шутливо отсалютовал матери, будто приветствовал военачальника в строю.

Кари погрозила ему пальчиком и отправилась отдавать соответствующие распоряжения. Как только дверь закрылась за спиной, эльфийка на мгновение прижалась к ней и крепко зажмурилась. Расплакаться при сыне она не могла, не имела права. Но вот боль из груди удалить, никак не получалось. Кари никого не винила. Всё случилось так, как случилось, вот только видеть чёрно отчаянье в глазах самого дорого существа было очень больно.

Решительно тряхнув головой, эльфийка оторвалась от деревянной поверхности и двинулась в сторону лестницы. Необходимо было позаботиться о ванной и обеде для Криса.

* * *

Встретить драконов буквально в первые минуты возвращения в Эклеон, было чудом. Сани в чудеса верила и нисколько не удивилась. Она уже знала, что всех родителей собрало в Эклеоне вовсе не желание проконтролировать неразумных чад. Никто ведь не отменял ту самую нить, что тянется от родителей к их детям. Видимо это самая ниточка и сработала, когда они попались в лапы работорговцев. Да, какое там сработала, она буквально взорвала ментальный эфир, пройдясь по нервам огненным смерчем.

Естественно родители не стали разбираться, что это такое собственно было, они просто собрались и отправились на поиски непутёвых чад, явно вляпавшихся в очередную передрягу, выбраться из которой самостоятельно у них сил не хватит.

Драконы тоже почувствовали призыв своего ребёнка. Положение Ситары было, мягко говоря, не самым радужным. Удивительно, что драконы не смогли найти её сразу, от девочки так и разило неуправляемой силой. Пришлось хорошенько повозиться, для того чтобы восстановить все разрушенные отторжением сил каналы и влить в неё новые, те самые — родовые. Ким принял участие в ритуале. Он стоял рядом с родителями произносил нужные слова. На недоуменный взгляд отца и растерянный матери он никак не реагировал. Говорил только по делу, а в остальном придерживался холодного равнодушия. Он не просто казался вымороженным, он был им.

Саниэль украдкой наблюдала за драконом и не понимала, что могло такого произойти, для того чтобы научится так ненавидеть родителей. Нет, не просто ненавидеть, он их не замечал, будто их и не было. На сестру отреагировал странно. Временами Сани ловила его слегка потеплевший взгляд, который он бросал на Ситару. Но это был максимум, который он себе позволял.

Больше всего Сани удивило то, что он не обращал совершенно никакого внимания на неё. Зачем тогда всё это было? К чему он вёл? Для чего начал весь этот фарс. Месть? Глупости, если бы хотел отомстить, он сделал бы это уже давно. Больше всего его действия походили на действия обиженного ребёнка. Складывалось впечатление, что Ким сам не знает, чего он хочет, и чего ждёт в конце этого непонятного противостояния.

Саниэль успела понаблюдать за поведением мамы и отца, как только представилась такая возможность. Вывод ошеломлял — они не злились. Совсем. К Киму они относились как к ребёнку, которого незаслуженно обидели и теперь терпеливо пытаются вернуть его расположение.

Так, что же было правдой во всём происходящем. Сани видела, как к Киму подошла Насья и что-то тихо спросила. Дракон поджал губы, но ответил. Насья коротко кивнула, будто подтверждая самой себе что-то, и отошла. Непонятно, он ведь у неё дочь украл, а она так спокойно к этому относится. Или она чего-то не понимает. Скорее всего, не понимает. Ведь и сама относится к этому странному дракону неоднозначно. С одной стороны, она очень зла на него, а с другой… С другой стороны, как ни посмотри, он ей очень интересен, да какое там интересен, он вызывает жгучее любопытство.

Вот смотрит она на него и не понимает, что же в нем так цепляет. Да, красивый, но красивых мужчин Сани в своей жизни встречала немало. Одни только друзья чего стоят. Загадочный? Есть такое, сколько бы Сани не расспрашивала о нём маму, ничего более или менее связного узнать не удалось. Так что же произошло с ним в родном гнезде, что он предпочёл уйти под начало сумасшедшего мага и разорвать все связи с родными почти на двести лет. Неужели вина родных настолько велик, что он до сих пор простить их не может? Сестре ведь помог.

Пока Сани думала, она даже не заметила, что всё время пристально смотрит на дракона, а он в ответ смотрит не менее пристально на неё. Заметила, отвела взгляд, смутилась. Ким же только усмехнулся, гад ледяной. Ничем его не проймёшь.

Ким же впервые с тех пор как увидел сестру, почувствовал, как у него поднимается настроение. Видеть доказательство того, что у его родителей всё же хватило на кого-то любви и терпения, был невероятно больно. А ведь это не в первый раз, когда в семье ледяных драконов происходит ситуация с отторжением силы. Тогда, у отца не нашлось времени, для того чтобы прилететь на инициацию сына. Да и потом, когда ему сообщили, что юный Кимариэль умирает вследствие отторжения той самой родовой силы, дракон лишь проявил чисто исследовательский интерес, и ни толики сочувствия.

Сын был для Гедиоля лишь материалом для исследований. Всю жизнь маленький ледяной дракон был под пристальным наблюдением. Отца интересовало всё: как он ест, как спит, на что реагирует и как. Только потом Ким узнал, что ледяные рождаются очень редко и исследовательский интерес отца, нет скорее фанатическое любопытство ещё можно было понять, если бы он не создавал опасных ситуаций для сына собственными руками.

Тогда, во время прохождения обряда, отец мог вмешаться, мог предотвратить, но не стал. Отец стоял и наблюдал, как юный ледяной выкарабкается из сложного положения и сколько ему понадобится для этого времени. Всё могло бы закончиться очень печально, если бы не вмешалась бабушка. Старая дракониха вовремя забила тревогу, обратилась к совету и Кима забрали у родителей. Представители родов провели обряд и сила заняла подобающее ей место, вот только Ким не смог забыть предательства родителей. Именно родители виноваты были во всём, что с ним произошло дальше. Отец — это уже понятно, сумасшедший учёный, помешанный на своих экспериментах, в которые не побоялся вплести собственного ребёнка. Страшнее для юного Кима было то, что мама даже не пыталась вмешаться. Она наблюдала со стороны и спокойно воспринимала все исследования мужа.

Маленький Ким был принесён на алтарь науки и научных изысканий. У него больше не было семьи, у него больше не было веры в больших и сильных сородичей, что поддержат в любой ситуации, не позволят упасть. Была только боль, боль от потери чего-то светлого и необходимого, боль от потери семьи. До сегодняшнего дня он старательно хоронил в себе все воспоминания о том времени, которое он считал счастливым и теперь эти воспоминания норовили вырваться на свободу, дав волю его затаившейся обиде и боли.

Нет, нельзя позволить им всем узнать, что таится у него на душе. Он уже давно не тот Ким, которого они все знали. Он теперь другой и ему больше не нужна поддержка семьи. Сестру ему было откровенно жаль. Отец, скорее всего, знал, что проводить обряд без присутствия Кима опасно. Вот только настоять на отказе от обряда не смог, или не захотел. Всё повторяется. Вот только Ким больше не позволит своему отцу творить все, что ему заблагорассудится. Не теперь. Решение созрело быстро и заставило губы расползтись насмешливой улыбкой.

Один короткий взгляд, брошенный на Сани, украдкой брошенный на Ситару. Что ж, что-то он загостился, пора и честь знать. Сейчас все будут заняты дриадой. Всех в лес дриад не пустят, значит пойдёт тот, кого они пускали раньше. Насколько Ким помнил, в лесу дриад бывал Вин и Влад. Если им будет позволено, с ними пропустят ещё пару эльфов, а остальным придётся возвращаться в город.

Дружок Саниэль, этот юный полувампир, с тревогой наблюдал за скрывающимися в портале парламентёрами. Девушку те забирали с собой, так как времени на беготню у них уже не оставалось. Всё складывалось как никогда хорошо. Сейчас начнут открывать порталы. Он построит свой, с секретом. В момент перехода, вектор направления резко изменится, и выход окажется совсем не там, куда был проложен изначально. Такие порталы он научился строить уже давно, так что ошибиться не боялся. Осталось только заманить как-то к себе девушек. Хотя, зачем заморачиваться. Просто подозвать якобы для разговора. Не откажут же ему в такой малости.


Саниэль собиралась уже последовать за мамой, когда её окликнули. Кто-то из эльфов передал ей, что ледяной дракон возжелал её общества. Ну что ж, она пойдет, послушает, что он собирается ей сказать. При приближении к Киму сердце неожиданно сжалось от дурного предчувствия. Сани поёжилась, но тут же себя одёрнула, не хватало ей ещё стать истеричкой. Не станет же это невозможный дракон творить что-нибудь странное у всех на виде. Особенно в присутствии мамы. Насколько Сани знала, клятва которую дракон когда-то давал маме, уже почти не действовала, но связь всё ещё была в силе и, если бы он что-то задумал, мама бы знала. Или нет? Как всё сложно.

— Вы что-то хотели лорд? — Голосом полуэльфийки можно было замораживать льды, но ледяного дракона не проняло. Он улыбнулся, одними уголками губ и слегка наклонив голову, внимательно осмотрел Сани с ног до головы.

— Мне кажется, что вы сполна насладились обществом своих родных. Вы ведь не забыли о первоначальной цели своего путешествия?

— Нет, не забыла. — Сани заметно напряглась. Начало их разговора ей совсем не нравилось.

— Значит, вы не откажете мне в любезности лично проводить вас к месту назначения?

Только сейчас до Саниэль начало доходить, что дракон явно что-то задумал. Вот только что? Прежде чем девушка успела открыть рот, позади неё раздался голос, который она услышать сейчас не ожидала.

— Брат, ты хотел мне что-то сказать?

— Да, хотел. Но для всех будет лучше, если мы продолжим беседу в более приятной обстановке. Более приятной для меня, разумеется.

Чувство опасности взвыло с новой силой, в груди разлился холод, но предпринять хоть что-то Сани просто не успела. Кимариэль взмахнул рукой, мгновенно активировав портал пространственного переходя. Взмах другой руки вырастил между ними, и теми, кто остался на поляне прозрачную силовую стену. Ещё одно мгновение ушло на то, чтобы схватить обеих девушек за руки и резко дёрнув на себя пройти через портал. Последнее что видела Сани, это взгляд отца, удивление в котором медленно сменялось яростью, а потом на неё накатила дурнота и тьма окутала её своим прохладным покрывалом.

Загрузка...