Крысиный Король

Керк Монро Крысиный Король (Из цикла «Убийцы чудовищ»)

Бритуния, герцогство Райдор

Лето 1285 года по основанию Аквилонии

А ну, подъем, лежебоки! — Гвай ворвался в комнату словно вихрь. — Не поверите, нас самым срочным образом месьор Атрог к себе требует! Конан, одевайся! Эйнар, хватит дрыхнуть! Асгерд уже завтрак приготовила!

— Боги всеблагие, — простонал Конан, с трудом разлепляя глаза. — Пускай твой проклятущий Атрог провалится в самое промозглое ущелье Серых Равнин! Ночь на дворе!

— Не ночь, а утро, — бодро ответил Гвайнард. — Рассветет через два квадранса! У нас тут события…

— Сколько можно?! Каждое утро терпеть такие надругательства над самым святым — над отдыхом! — Эйнар немедленно поддержал Конана жалобным нытьем, доносившимся из-под пледа. — В этом проклятом Райдоре событий происходит больше, чем на всем материке Заката вкупе с Кхитаем и Вендией! Надоело!

— Если надоело, можешь продолжать валяться в постели, — бросил Гвай, и в его голосе появились стальные нотки. — А когда проснешься — собирай вещички и марш из дому! Понял?

— Понял, — пробурчали из-под пледа. Когда Гвай вышел, Эйнар с душераздирающим стоном отбросил клетчатое покрывало, сел на кровати и охнул, опустив голые ноги на холодный деревянный пол. Конан уже вовсю одевался.

— Что такого страшного могло произойти? — вслух гадал киммериец, завязывая тесемки на вороте рубахи. — Если уж начальник тайной службы герцогства поднимает господ охотников ни свет, ни заря?

— А я тебе скажу, — отозвался осоловелый Эйнар, попутно соображая, куда он вчера вечером забросил правый сапог, которого возле кровати не обнаружилось. — После истории с Исчезающей долиной, ихняя шпионская милость явно решил, что мы вчетвером можем спасти государство от любой напасти. Ставлю тысячу шеллинов — нас сейчас отправят воевать с Гипербореей. Или нам вчетвером предстоит выступить против немедийских легионов, решивших атаковать Бритунию! Чума на мою голову! Почему Атрог не мог вызвать нас хотя бы в полдень, когда все уважающие люди продерут глаза и как следует позавтракают!

— Хватит скандалить, — поморщился Конан, цепляя на пояс посеребренный кинжал в роскошных ножнах — подарок герцога Райдорского. — Если Атрогу понадобились наши услуги, значит дело действительно серьезное. Не такой он человек, чтобы из-за ерунды паниковать.

— Опять вампиры, — вздохнул Эйнар. — Или, того хуже, мантикор снова засел на пайрогийском тракте. Или вообще дракон какой-нибудь…

— Не вижу смысла дальше гадать. Быстро одевайся и топай в оружейную! Надеюсь, воевать с чудищами-страшилищами на голодный желудок ты не собираешься?

— Все у нас не как у людей, — огорченно сказал Эйнар. — Кушаем в оружейной, клинки храним в кладовке, дома живем от силы пять дней за луну… Жуть!

— Не ной, — привычно ответил Конан и отворил дверь в коридор. — И перед тем, как садиться за стол — умойся! Тоже мне, чудо природы…

Что-что, а своевременный завтрак варвар считал действием насквозь обязательным — биться за правое дело очищения земель полуночной Бритунии от разнообразной нечисти, нежити и небыти, киммериец предпочитал сытым.

С дня Середины лета 1285 года по аквилонскому счету Конан Канах из Киммерии начал всерьез полагать, что наконец-то нашел себе достойное занятие. В кои-то веки работа киммерийца не тяготила, а наоборот, нравилась, за данную работу варвар получал неплохие деньги — четверть от общего дохода, — а кроме того, впервые в жизни Конан почувствовал в людях, с которыми вместе трудился, искреннюю честность и столь же искреннее уважение к соратнику, с которым приходится делить все трудности и опасности.

Словом, несколько седмиц назад Конан (неожиданно для самого себя) прибился к небольшому отряду Ночных Стражей, более известных на материке Заката под наименованием «Охотников на монстров». Гильдия известная, почетная, уважаемая как народом, так и дворянством — от короля до захудалого барончика из глухой провинции. Работы — непочатый край, благо полуночные дебри доселе полны монстрами, подлежащими незамедлительному истреблению по причине пакостного характера, скверного облика и гнусных повадок, из которых людоедство — далеко не самое худшая…

Ватага была небольшой — всего лишь четыре человека, включая Конана. Точнее, три человека и броллайхэн. Эйнар лишь носил человеческий облик, в действительности являясь воплощенным Духом Природы, владевшим Алой Магией Равновесия. Водительствовал над отрядом Гвайнард из Гандерланда — младший и ненаследный сын гандерского барона, почувствовавший вкус к тяжкому ремеслу охотника на чудовищ и с успехом трудившийся на этом неблагодарном поприще уже девять лет. Асгерд из Нордхейма — высокая, светловолосая и решительная девица — была великолепной лучницей и билась сразу на двух клинках, что вызывало у Конана искреннее уважение к бравой соратнице: раньше киммериец полагал, что подобного совершенства во владении оружием могут достичь только легендарные амазонки.

В Райдоре охотники владели домом, стоящим на главной улице городка, причем этот дом, купленный в складчину, более походил на усадьбу богатого купца — конюшня, сараи, громадный сеновал, погреба; Ночным Стражам платили много, а потому они могли себе позволить некоторые роскошества. Не далее, как седмицу назад, после завершения рискованного похода к Исчезающей Долине, где на краткое время пробудилась древняя нечеловеческая магия, хозяйственная Асгерд незамедлительно прикупила несколько роскошных туранских ковров, потратив на них значительную часть вознаграждения, полученного от его светлости герцога Варта Райдорского. После справедливого дележа выяснилось, что ковры украсили почти все комнаты дома, за исключением спальни, где ночевали Конан и Эйнар. Киммерийцу было все равно, но вот Эйнар немедленно закатил очередной скандал и обиделся так, что три дня с Асгерд не разговаривал. Для волшебного существа Эйнар был чересчур нервен и раздражителен, что, однако, ничуть не сказывалось на его деловых качествах.

Вот и сегодня бессмертный приятель Конана дулся на соратников все утро, за время завтрака не проронил ни слова, молча оседлал своего коня и первым, в гордом одиночестве, выехал за ворота усадьбы, не дожидаясь остальных. Столь вызывающее поведение возмутило даже Гнедого — скакуна, принадлежавшего Конану. Гнедой, проводив Эйнара взглядом, поднял верхнюю губу, шикнул, уподобляясь змее, и наконец высказался:

— Свинячий потрох…

— Согласен, — кивнул Конан, запрыгивая в седло. — Но будет лучше, если ты сейчас помолчишь. Хорошо?

— Отвали, — ответил Гнедой, однако заткнулся.

Диалог между конем и человеком мог поразить кого угодно из посторонних, но только не охотников. Асгерд и Гвай отлично знали, что к лошадиной породе Гнедой имеет столько же отношения, сколько его владелец — к надзору за нравственностью молодых девиц в каком-нибудь Хауране.

Родился этот редкостный ездовой монстр на Аурусе, мире, расположенном за Бритунийскими Вратами Миров. Гнедой в точности походил на молодого жеребца пуантенской породы, однако являлся хищником, владел устрашающим набором клыков, каким любой тигр позавидует, питался сырым мясом и обладал скверным характером. Называлась эта тварь «сартаком», обладала даром имитатора и (в чем Конан неоднократно имел возможность убедиться) была полуразумной — в любом случае, сартак частенько являл абсолютно несвойственную обычному животному сообразительность. Ну, а тот факт, что Гнедой нахватался от хозяина крепких киммерийских словечек, употребляемых Конаном в минуты душевного разлада, уже никого из охотников не смущал — пусть его ругается. Только бы не при людях.

…Киммериец любил ранние утренние часы, особенно в таком очаровательном захолустье как Райдор. Деревянные дома утопают в волнах тумана, донжон герцогского замка, стоящего на скале уже подкрашен первыми оранжевыми лучами восходящего солнца, сонно мычат коровы, слышен скрип колодезных воротов, заливаются жаворонки в небе — город, а вернее, огромная деревня, устроившаяся у подножия замковой скалы, просыпается. На улицах пока пусто — только пастухи гонят стада коров и коз на выпас.

Гонец от месьора Атрога Гайарнского, начальника тайной управы герцогства, явился под утро и вручил выскочившему на порог в одном исподнем Гваю срочную депешу от его милости. Пергамент украшали всего несколько строк:

«Досточтимый месъор Гвайнард! Прошу вас немедленно прибыть в замок, в связи с чрезвычайными событиями, происходящими в Райдоре. Атрог из Гайарны, охранитель короны герцога.»

Подобная депеша могла означать все, что угодно. Разумеется, месьор Атрог, как человек серьезный и знающий свое дело мог позволить себе потревожить Ночных Стражей только в случае экстраординарном и связанном с неким загадочным волшебством или появлением в столице герцогства опасного монстра. Однако, случись нечто подобное, охотники узнали бы о неприятностей первыми — ремесло обязывает. Последние же дни в Райдоре царила сущая благодать, если не брать в расчет нашествия на город невероятно расплодившихся крысиных стай, каковые, впрочем, чудовищами считаться никак не могут и пригляда со стороны Ночной Стражи не требуют.

Четверка всадников поднялась по тропе, ведущей на скалу, к воротам замка. Не взирая на раннее время, створки были распахнуты, решетка поднята, а стража, осведомленная о возможном визите, немедля пропустила охотников во внутренний двор герцогской крепости.

Служки приняли лошадей, и только сартака Конану пришлось отводить к коновязи самостоятельно — конюхи его светлости уже давно знали, что к опасному монстру чужакам лучше не подходить: покусает. Или даже зажрет насмерть — всем была известна история, как Гнедой запросто разорвал клыками одного из разбойников, не столь давно попытавшихся напасть на ватагу Ночных Стражей на дороге в Пайрогию.

Дальнейший путь был известен. Если в покои герцога следовало подниматься по парадной лестнице, то месьор Атрог со своими головорезами квартировал в полуночном крыле замка. На второй этаж вела скромная винтовая лестница.

— Постойте здесь, — буркнул угрюмый страж, стоявший у входа в кабинет его милости. Нырнул за дверь, он доложился и почти сразу вышел: — Вас ждут. Оружие можете оставить при себе.

— Премного благодарны, — съязвил Конан.

Охотники относились к той немногочисленной категории людей, у которых клинки не отнимали даже перед королевской аудиенцией. — Может, проверишь наши кошели на наличие пузырьков с ядами? Вдруг мы хотим отравить его милость?..

Киммериец охнул, получив тычок локтем под ребра от Гвая. В конце концов, охотники явились к месьору Атрогу по делу, а господин тайный управитель терпеть не может глупой болтовни. Гвайнард однажды заметил, что Атрог, родись он в Немедии или Аквилонии, сделал бы выдающуюся карьеру в тайных службах этих великих королевств. Бритуния для него мелковата — нет должного размаха.

— Рассаживайтесь как вам удобнее, — Атрог даже не поднял глаз от пергаментов, разложенных на столе. — Рад, что господа охотники явились по первому зову…

— Можно осведомиться, что стряслось на этот раз? — без всякого разрешения Гвайнарда вопросил Эйнар. — Тролли, демоны, огры, летучие змеи?

Атрог оторвался от свитка, спокойно взглянул на охотников, криво улыбнулся и ответил:

— Крысы.

— Кры… сы? — Эйнар едва не поперхнулся собственной слюной. — Как ты сказал, почтенный — крысы? Какие крысы?

— Серые, — сухо ответил управитель секретной стражи. — С хвостами, четырьмя лапками и черными глазками.

— Но… — заикнулся Эйнар, однако перехватив зверский взгляд Гвайнарда, умолк. Далее разговор повел предводитель отряда:

— Я не совсем понимаю, — осторожно сказал Гвай. — Месьору Атрогу должно быть известно, что гильдия Ночной Стражи не занимается изведением мелких домашних вредителей. Мы не травим крыс и мышей. Если в замке расплодились крысы — заведите несколько кошек или хорьков… Впрочем, мне известно, что за последние седмицы крысы в городе расплодились сверх всякой меры.

— Я знаю о том, что вы отнюдь не крысоловы, — кивнул Атрог. — И знаю, что обыкновенная крыса вовсе не является чудовищем, уничтожением которых вы промышляете. Однако, хотелось бы узнать ваше мнение вот о чем… Когда несколько десятков крыс нападают на герцогскую сокровищу, берут в зубы золотые монеты и вместе с золотом исчезают в своих норах — это нормально? Является ли для крысы естественным поведением похищение перстней из ларца герцогини? Могут ли обыкновенные крысы совершать организованные — слышите, организованные! — набеги на дома купцов?.. Крысы таскают еду из кладовых, уносят драгоценности, деньги, серебряные ложки. Ходят по ночам большими… э-э… отрядами, люди замечали, что они выставляют стражу, которая оповещает остальных о приближении человека…

— Стражу? — вытаращился Гвай. — Крысиная стража, способная предупредить остальных крыс об опасности? Никогда о подобном не слышал…

— Именно, — бесстрастно ответил месьор Атрог. — По крайней мере, так утверждается в донесениях. А я склонен верить осведомителям — дураков и сумасшедших в своей канцелярии не держу. Кроме того, не далее как минувшей ночью я сам видел последствия налета на герцогскую сокровищницу. Крысы заманили хорьков и двух кошек в ловушку, сиречь заперли оных в пустом сундуке, затем унесли до полутысячи золотых ауреев. Каково?

— Просто невероятно! — покачал головой Гвайнард. — Запереть кошек в сундуке? Ты уверен, что в сокровищницу проникли именно крысы, а не посторонние люди?

— Уверен. И это был далеко не единственный набег крыс на замок. Признаться, я тоже ничего не могу понять. Единственное предположение — некий маг, владеющий звериным волшебством, нарочно натравливает на город крысиные орды. Но сейчас в Райдоре нет ни одного мага, это я могу утверждать с уверенностью — тайная служба следит за всеми чужаками, появляющимися в нашей провинции. Мы негласно проверили всех приезжих и я готов руку дать на отсечение: волшебников среди них нет.

— Звериная магия? — нахмурился Эйнар. — Чепуха! Это искусство давным-давно забыто человеком! Безусловно, существует легендарная Книга Бытия, принадлежащая народу оборотней Пограничья, но этот гримуар, из которого можно почерпнуть надлежащие заклинания считается утерянным. По крайней мере последние лет триста Книгу Бытия никто не видел, хотя некоторые маги и устраивали разыскания в древних храмах оборотней, которые окончились безрезультатно. Я бы знал.

— Может быть, кто-то из твоих сородичей шалит? — управитель остро взглянул на Эйнара. Атрог отлично знал, что он не является человеком. — Я слышал, что воплощенные Духи Природы склонны к шуткам подобного рода.

— Не-ет, — обиженно протянул Эйнар. — Это исключено. Хотя бы потому, что в округе пятисот лиг от Райдора нет ни единого броллайхэн. Я могу почувствовать приближение такого же как я Духа, будь он воплощен или бестелесен… Наш народ немногочислен. И броллайхэн тоже не владеют волшебством животных — мы пользуемся только магией Равновесия, а это совсем другое! И не надо так на меня смотреть! Не думаете же вы, что это я натравил полчища крыс на сокровищницу его светлости?

— Не думаем, — улыбнулся Атрог. — У меня есть основания тебе доверять. Однако, факт остается фактом: райдорские крысы обрели некое подобие разумности и теперь не дают житья мирным обывателям, а их грабительские повадки вызывают у меня полное недоумение… Я пригласил вас посоветоваться. Что прикажете делать? От имени герцога я хочу предложить вам взяться за расследование этого необычного наваждения. Надлежащее вознаграждение, само собой, вы получите незамедлительно. Вот аванс…

Атрог выложил на стол два увесистых кошеля. Охотники переглянулись. Дело казалось слишком уж необычным. Крысы-грабители — это уже чересчур! В практике Гвайнарда никогда доселе не было такого случая.

— Что нам следует сделать? — недоуменно вопросил Гвай. — Изгнать крыс из города? Это невозможно — мы будем гоняться за ними до конца столетия! Крыс слишком много!

— Надо отыскать источник неприятностей, — мягко сказал месьор Атрог. — Крысы далеко неспроста обрели несвойственные им способности и склонности. Почти уверен, действует некая странная магия, но вот откуда она появилась в нашем захолустье?

— Друиды? — предположил Конан и сразу отказался от этой мысли: — Тоже исключено, поскольку магией друидов пользуются только в Пуще Пиктов, Киммерии и Асгарде, а эти земли слишком далеки от нас. Магия нелюдей, наподобие дриад, данхан или альвов? Ничего подобного просто быть не может — эти существа сторонятся человека и не стали бы безобразничать в большом городе, где их могут моментально отыскать и убить…

— Значит, чужеземные маги в Райдор не приезжали? — Гвай задумчиво почесал небритый подбородок. — А собственных магов у нас нет, если, конечно, не считать таковым месьора Аделарда.

— Нашли о ком вспомнить, — пренебрежительно усмехнулся Атрог. — До сих пор не понимаю, почему его светлость герцог доселе держит этого шарлатана на должности придворного алхимика! Он же ненормальный! Аделарда давно пора гнать в шею из замка, но светлейший доселе уверен, что старый обманщик однажды все-таки найдет способ обращать свинец в золото! Двадцать лет уже превращает, да только результатов никаких.

— Алхимика проверяли? — насторожился Гвай. — Может, это его работа?

— Митра Всеблагой, — господин управитель страдальчески воздел очи горе, — да этот полоумный и яйцо в Птенца превратить не сможет! Разумеется, первое подозрение пало на Аделарда, но старик ночами спит, днем варит свои отвратительные зелья, а когда история с крысами только началась, его вообще не было в Райдоре — ездил в Пайрогию, покупать очередные магические принадлежности для своей лаборатории. Только герцогское золото на всякую ерунду способен тратить, бестолочь… Старик, конечно, скорбен разумом, но безобиден, как цыпленок. Подозревать месьора Аделарда я не могу — он бы никогда не додумался до подобной авантюры, да и маг из него никудышный.

— И все равно, расследование мы начнем именно с визита к алхимику, — твердо сказал Гвай. — Асгерд, Эйнар, отправляйтесь в город, собирайте слухи по тавернам. Особенно обращайте внимание на сообщения о необычных существах, буде таковых в последние дни кто-нибудь видел. Мы с Конаном навестим господина Аделарда. К третьему полуденному колоколу собираемся дома и будем решать, что делать дальше.

— Значит, вы беретесь за это дело? — уточнил Атрог.

— Разумеется, ваша милость, — Гвай забрал со стола мешочки с золотом. — Мне очень нравятся столь необычные загадки… Асгерд, когда вернетесь домой, запрячьте все наши деньги в железный сундук, который стоит в кладовке — не хватало только, чтобы нас, прославленных охотников на чудовищ, ограбили какие-то жалкие крысы! Конан, поднимайся! Пойдем выражать свое почтение герцогскому алхимику. Может быть, он наведет на след?

— Не уверен, — мрачно ответил Атрог. — Вы просто не знакомы с этим безумцем. Желаю вам хорошо повеселиться у него в гостях…

Месьору Аделарду в замке герцога была выделена отдельная пристройка, находившаяся вдали от большинства жилых пристроек — обитателям резиденции светлейшего вовсе не собирались терпеть несносную вонь, которой сопровождалось большинство загадочных экспериментов алхимика, гордо именовавшего себя «придворным магом». Кроме того, лихие опыты Аделарда частенько оканчивались взрывами, грохотом и прочими неприятными эффектами. Герцог, посчитав, что однажды старик попросту спалит замок, нарочно распорядился держать возле жилища алхимика несколько бочек наполненных водой, дабы стража в любой момент могла приступить к тушению возможного пожара.

Конан и Гвай пересекли двор замка, обогнули конюшни и кузницу и направились к каменному флигелю с острой черепичной крышей.

— В жизни такого бреда не слышал, — ворчал Гвайнард. — Да узнай кто-нибудь из бритунийских Ночных Стражей, что моя ватага поголовно подалась в крысоловы — засмеют и выгонят из гильдии! А если серьезно — мы взялись за крайне странное дело!

— Согласен, — кивнул Конан и дернул Гвая за рукав. — Страннее некуда. Ты только глянь!

— Что такое? — Гвай запнулся на полушаге и раскрыл рот. — Бел-обманщик! Конан, варварская душа, ты тоже это видишь?

— Я это увидел первым…

От конюшни в сторону зернового амбара двигалась удивительная процессия. Полтора десятка упитанных крыс вальяжно шествовали по каменным плитам двора, причем шли попарно, выстроившись в колонну. Каждая крыса держала во рту посверкивающую серебром бляшку, коими украшается конская упряжь. Видимо, этот крысиный отряд только что совершил разбойный набег на сарай, где хранилась сбруя герцогских лошадей. На застывших охотников крысы не обращали ровным счетом никакого внимания. Словно их тут и не было.

— Хватай гадин! — Конан обернулся, услышав грохот кованых подошв. Красный от гнева, как вареный рак, конюх вылетел из-за угла, поскользнулся на яблочном огрызке, упал, вскочил снова и бросился вдогонку за крысами. Воровки, на нарушая строя, бегом ринулись к стене замка и мигом исчезли в отверстии-норке под камнями.

— Убью! — раненым зверем ревел конюх. — Люди добрые, да что же это творится! Всю упряжь изгрызли! Ну ответьте, на кой ляд крысам серебро понадобилось?

Киммериец и Гвай не сговариваясь пожали плечами и, оставив ограбленного конюха причитать в одиночестве, поднялись по скрипучим ступенькам флигеля.

— Я занят! — донесся из-за двери тоненький крик, раздавшийся в ответ на вежливое постукивание. — У меня важный опыт! Зайдите вечером! Нет, лучше завтра! Или послезавтра!

— Дверь ему, что ли, вышибить? — лениво сказал Конан. — Эй, а ну открывай! Приказ его милости Атрога Гайарнского!

Створки распахнулись и господа охотники узрели на пороге некое взъерошенное существо имевшее вид седого, как лунь, сухонького и низенького старикашки с клочковатой бородой и давно нечесаными седыми патлами. Месьор алхимик оставлял впечатление гнома-переростка, облачившегося в прожженную во многих местах синюю мантию, украшенную таинственными символами и высокий колпак со звездочкой на верхушке. Конан не смог сдержать улыбку — в такой забавный костюм маги одеваются только в сказках, настоящие же волшебники носят либо простую одежду, любо, в торжественных случаях, надевают хламиду с символикой своего конклава, например Белой Рукой, Короной Сета или Золотым Лотосом. Аделард же выглядел будто ярмарочный фигляр, играющий роль колдуна в уличном спектакле для простецов.

— За каким демоном я понадобился Атрогу? — взвыл седовласый, увидев перед собой двух громил с клинками на поясах. — Проклятый завистник и интриган! И как только светлейший держит его на высокой должности охранителя короны?! В шею гнать! Да-да, вы не ослышались, безмозглые тупицы! А ну, вон из моего дома!

Конан под таким напором аж отступил на шаг назад, а Гвай растерянно смотрел на разбушевавшегося старикашку, соображая, как бы его успокоить. Пока охотники думали, алхимик громогласно высказал все, что думает об Атроге, не дающем придворному магу его светлости спокойно трудиться на благо Райдора, о костоломах из секретной канцелярии, способных только пиво жрать, да за юбками бегать, в то время как ученые и образованные люди постигают тайны мирозданья… И так далее.

— Вот вздорный старик, — процедил сквозь зубы Конан, когда Аделард на мгновение затих, набирая воздуха для нового залпа ругательств.

— Еще хоть одно слово, и ты недосчитаешься последних зубов!

— Погоди, — Гвай оттеснил рассердившегося киммерийца, сунул руку за ворот и вытащил из-под рубахи амулет Ночной Стражи в виде серебряной волчьей головы. Амулет незамедлительно окутался туманом из синих искорок. — Почтенный, теперь тебе понятно, кто мы такие? Можно ли отнять у тебя часть драгоценного времени, ибо наша гильдия всегда уважала знания могущественных волшебников, способных помочь Страже разрешить непосильные для наших слабых умов загадки?..

«Во завернул, — подумал Конан. — Это у нас-то слабые умы?»

Аделард внезапно успокоился и даже изобразил на морщинистой физиономии некое подобие улыбки.

— Что ж вы сразу не сказали, господа хорошие? — проскрипел алхимик. — Вы из той самой ватаги охотников на чудовищ, что подарила мне великолепный череп этеркапа?

— Именно, — Гвай наилюбезнейшим образом раскланялся. Конан же моментально вспомнил, что герцог Райдорский не столь давно приказал отдать преподнесенный ему трофей охотников в виде черепа одного из крайне неприятных лесных монстров Аделарду — никакой нормальный человек (кроме спятившего мага) не согласится держать у себя дома эдакую мерзость. — Мы можем войти?

— Милости прошу! — алхимик посторонился, впуская гостей, потом внимательно обвел взглядом двор и запер дверь на засов. — Проходите! Я уж думал, что Атрог, который меня ненавидит, возжелал посадить меня в каземат, якобы за то, что я доселе не нашел способа обращать неблагородные металлы в золото и серебро! Он просто не понимает всей сложности моих трудов и наушничает герцогу, пытаясь лишить меня милости светлейшего!

Пока Аделард пространно жаловался на коварство и интриги управителя тайной канцелярии, Конан и Гвай с неподдельным интересом осматривали обиталище месьора придворного мага. Тут было на что посмотреть. И над чем посмеяться. Конан сразу решил, что любой знаменитый маг, окажись он в «лаборатории» месьора Аделарда мигом получил бы сердечный удар или просто умер от приступа неостановимого хохота.

Темные закопченные комнаты загромождали стойки с колбами и ретортами в которых булькали некие отвратительные по виду и запаху жидкости, под потолком висели дурно выполненные чучела каких-то зубастых тварей, обликом схожих с чрезвычайно истощенными крокодилами. На хозяйском столе наблюдалось несколько хрустальных шаров разных размеров, стену украшали разнообразные черепа, среди которых, на почетном месте, красовался остов давешнего этеркапа. Полки уставлены артефактами — шарлатаны вроде Аделарда, в отличие от настоящих магов, использовали не собственную волшебную силу, а пробавлялись так называемой «предметной магией», то есть лишь направляли действие артефактов, изготовленных другими волшебниками. Тут же, неопрятной грудой, были свалены затрепанные книги, мятые свитки и листы папируса. Конан с трудом удержался от смеха, узрев обязательного черного кота, который начал шипеть на гостей, едва их завидев. Кот, в противовес тощему хозяину, был раскормлен до невозможности, а голос зверя отличался непередаваемой гнусностью… Разумеется, кошачью шею украшала золотая цепочка с неизвестным магическим символом.

— Впечатляет, — шепнул Гвай киммерийцу. — Сколько же тут всякого бесполезного хлама накоплено! И почти ни единой стоящей вещи, разве только безделушки на полке — кажется, – это действительно сильные артефакты… Эй, милейший?

После оклика, Аделард прервал излияния о своей тяжкой судьбе, прошествовал к столу, пытаясь изобразить некую величественность (получилось плохо…) и опустился в кресло, утвердив правую ладонь на одном из хрустальных шаров.

— Что же привело доблестных Ночных Стражей в мой скромный дом? — осведомился Аделард. Голос его звучал с привизгом, будто в гортани алхимика скрывалась несмазанная дверная петля. — Разумеется, вашей гильдии я готов помогать совершенно безвозмездно, как и гласят уставы всех магических конклавов, кроме проклятого богами Черного Круга Птейона!

Гвайнард осторожно уселся на краешек табурета, покрытого, будто леопард, пятнами от разъедающих жидкостей, используемых в алхимическом ремесле и. начал излагать суть дела. Мол, появились в городе удивительные крысы, которых интересуют не амбары с зерном и не сухие корочки, позабытые на кухнях хозяевами, а вещи, которые обычно используются исключительно человеком… Конан же отправился к полке с волшебными предметами, дабы осмотреть коллекцию алхимика.

А коллекция-то оказалась недурственной — вероятно, Аделард и впрямь потратил на это собрание артефактов немало золота из герцогских кладовых! Магические кольца, навершие для волшебного посоха, способное создавать огненный шар, три жезла непонятного предназначения, амулеты, обереги…

Конан отметил про себя, что его собственный амулет охотника не становится холодным и не вздрагивает, следовательно, ни одна из принадлежащих Аделарду вещиц не содержит в себе Черной магии. Похвально — обычно, темная магия сильнее Белого или Алого волшебства. Значит, алхимик знает пределы своих возможностей и не промышляет колдовством, способным причинить ему и другим лишних неприятностей. Большинство артефактов используются крайне редко — полка покрыта слоем пыли.

Киммерийца заинтересовал браслет явно вендийской работы, в виде тесно переплетенных тел мужчин и женщин. Конан слыхал о подобных штучках — вендийцы искушены в любовной магии, наверняка браслет увеличивает мужскую силу. Может, попробовать надеть?

Щелкнул замочек, браслет тесно охватил запястье Конана, однако ничего не произошло — никаких изменений варвар не почувствовал. Оно и понятно — требуется заклинание, чтобы магия браслета ожила. Попробовал снять, но замок почему-то не поддавался, хоть убей.

«Тьфу, как же теперь его снять? — подумал Конан, тщетно пытаясь содрать золотое украшение с запястья. — Не признаваться же старикану, что я лапал его сокровища — обидится и выгонит! Хорошо, оставим так, как есть, дома снимем, а потом незаметно подбросим Аделарду. Временного исчезновения единственной безделицы он и не заметит…»

Конан опустил рукав, чтобы скрыть браслет, и вернулся к столу. Гвай как раз заканчивал повесть о крысином нашествии.

Черный кот, даром что с виду был жирен и неповоротлив, с душераздирающим мяуканьем бросился прочь от киммерийца, попутно своротив стоявшую на полу колбу с какой-то зеленой гадостью. Гадость расплылась по доскам и завоняла тухлыми яйцами. Аделард вытаращился и медленно поднялся с кресла. Гвай, взглянув на Конана, вскочил и попятился, уронив табурет.

— Вы чего? — не понял варвар. — Будто привидение увидели…

— К-конан? — заикнулся Гвайнард. — Что с тобой?

— Дев… Кхм… Юноша, вы ничего на полке не трогали? — с трудом прохрипел побледневший Аделард. — Посмотрите на себя в зеркало!

Киммериец развернулся к здоровенному, в полный человеческий рост, серебряному зеркалу стоявшему у дальней стены и обомлел: на него смотрела высокая, крупная и синеглазая девица с шикарной грудью и черными вьющимися волосами. Чисто машинально, ничуть не стесняясь алхимика и Гвая, Конан сунул руку в штаны и… И ничего там не нашел. Точнее нашел, но не то, что должен был найти.

— Кажется я… — хрипло выдавил киммериец, будучи не в силах отвести взгляд от отражения в зеркале. — Я хотел браслет померить, а он не снимается… Кром Могучий, да что же это такое…

Тут Конан просто потерял сознание.

— Осторожнее надо быть, — придя в себя, киммериец услышал голос Аделарда. Рядом с алхимиком стоял откровенно хихикавший Гвай. — Молодой человек, вы весьма неосторожно ухватились за браслет Перемены Пола! К счастью, я вовремя вспомнил, куда засунул ключ от замочка, иначе всю оставшуюся жизнь некоему слишком любопытному Ночному Стражу пришлось бы охотиться на монстров исключительно в женском облике… Без ключа браслет снять невозможно, равно как расколоть или распилить.

Аделард покрутил на пальце злополучный артефакт и отнес его на место. Гвай протянул варвару руку, помогая подняться с пола. Фыркнул насмешливо:

— Проверь, все полагающееся у тебя на месте или нет?

— На месте, — с облегчением выдохнул Конан, проведя быструю ревизию. — Кошмар какой… В жизни бы не подумал, что такое может быть!

— Полезный артефакт. Для маскировки, — сказал Гвай. — А вообще, в том облике ты выглядел куда более привлекательно. Я бы даже сказал — аппетитно…

— Вот сейчас врежу по морде, мигом аппетит растеряешь! — огрызнулся киммериец. — Месьор Аделард, и много у тебя таких опасных штучек хранится?

— Предостаточно, — кивнул алхимик. — Четверть века коллекцию собираю. Исключительно мощные и редкие артефакты. С помощью некоторых я могу делать изумительные декокты — да вот, пожалуйста, взгляните! Эту смесь я сварил несколько седмиц назад: Нектар Роста!

Аделард взял флакончик, наполненный бурой жидкостью, взял прозрачную банку, в которой сидел одинокий таракан и капнул на его из склянки. Спустя несколько мгновений таракан начал на глазах расти и вскоре стал размером с человеческую ладонь.

— Потрясающе, — согласился Гвай. — А почему нектара так мало?

— Я сварил не менее полного котелка декокта, — огорченно ответил алхимик, — но когда вернулся из поездки в Пайрогию, выяснил, что кто-то перевернул колбу — в ней осталось совсем чуть-чуть отвара. Мыши, наверное… Тот-Амон совсем обленился!

— Какой Тот-Амон? — насторожился Конан.

— Так кота зовут, — пояснил Аделард, указывая на жирного котищу, который вернулся на свое любимое кресло, после поспешного бегства, вызванного магическим преображением варвара. — Зажрался, на мышей теперь и не смотрит…

— Один момент! — воскликнул Гвай. — У тебя здесь есть водятся мыши? И крысы?

— Так они, проклятые, везде водятся, — отмахнулся алхимик. — Разве это имеет отношение…

— Возможно, имеет, очень возможно, — у Гвайнарда загорелись глаза, и киммериец понял, что предводитель ватаги почуял след. — Скажи почтенный, этот отвар как-нибудь влияет на мыслительные способности?

— Нет, не влияет — решительно покачал головой старик. — Видите таракана? Он остался всего лишь тараканом, пусть и здоровенным. То же самое с мышами или этими вашими таинственными крысам-воровками — крыса, выпив декокта, может вырасти до размеров коровы, но ума у нее отнюдь не прибавится.

— В твоем собрании артефактов отыщутся магические предметы, способные даровать носителю больший, нежели обычно, интеллект? — продолжал настаивать Гвай.

— Не помню… Честное слово, не помню. В коллекции около двухсот предметов, надо посмотреть каталог.

— Так посмотри!

— Если вы просите, пожалуйста, я немедленно сяду за изыскания. Только это займет определенное время. Мой каталог крайне подробен, — Аделард взгромоздил на стол толстенный фолиант, переплетенный в желтую кожу. — Описание каждого предмета, его свойства, сведения о том, кто изготавливал артефакт, список заклинаний…

— К вечеру успеешь? Кроме того, обязательно проверь, все ли вещи на месте! Вдруг что-нибудь пропало?

— Хорошо. Зайдите за два колокола до заката. Но я уверен, вы заставляете меня выполнять совершенно бесполезную работу — никакая крыса, даже, так сказать, одаренная от природы, не может знать о свойствах моих артефактов, а уж тем более их использовать!

— Мы очень тебя просим, — решительно потребовал Гвайнард. — И обязательно заглянем ближе к вечеру!

Военный совет начался прямиком за обедом, каковой был приготовлен домоправительницей, госпожой Тюрой, матерью погибшего весной члена отряда по имени Торгейр. Гвай решил не бросать стариков — сиречь, Тюру и ее супруга — в одиночестве и, когда была приобретена усадьба, попросил пожилую чету переселиться в новый дом и присматривать за хозяйством, пока охотники находятся в частых отлучках.

Стол, как и всегда, был великолепен — Ночные Стражи никогда не экономили на двух вещах, на оружии и на хорошей еде. Тушеные овощи, кролик в подливе, икра, копченая рыба, грибная похлебка, перепела в тесте, свежий, еще горячий пшеничный хлеб. Сюда же можно добавить бутыли с самым лучшим вином, какое можно было купить в Райдоре или заказать у купцов, ездящих за товарами в столицу королевства. Ну и, разумеется, множество местных ягодных наливок и домашнее пиво. Пища простая, однако очень вкусная — Конан, много лет живший в Туране, приучил остальных Стражей и домоправительницу к употреблению туранских специй, стоивших в Бритунии баснословно дорого, но придававших пище неземной вкус.

— Все происходящее видится мне полнейшим абсурдом, — с истинно нордхеймской бесстрастностью говорила Асгерд, которая вместе с Эйнаром за половину дня успела обойти все рынки и большую часть таверн Райдора — главные источники слухов и сплетен. — Как мы раньше ничего не замечали! Крысы начали безобразничать примерно две седмицы назад, когда мы ездили на Лазурный кряж и в Исчезающую долину. Естественно, что после этого похода мы вернулись насмерть уставшие, несколько дней отсыпались-отмывались и ни на что, кроме самих себя внимания не обращали. А стоило бы!

— Подробности! — потребовал Гвай.

— Ты хотел узнать, появлялись ли в городе необычные существа во время нашего отсутствия? — спросил Эйнар. — Конечно, появлялись, однако это было связано именно с волшебством Исчезающей долины. Как только мы закончили это дело твари исчезли, да и тайная стража не сидела сложа руки — Атрог бросил все силы на истребление нечисти, благо серебра в Райдоре хватает. Но… Что вы можете сказать о крысе размером с откормленную кошку, с кольцом на хвосте?

— Кольцом? — переспросил Конан. — Каким именно кольцом?

— Это существо видели несколько раз в кварталах, стоящих у подножия замка, — ответила за Эйнара Асгерд. — Описания, полученные нами от разных людей, практически совпадают: огромная крыса черной масти с белой грудкой. На кончике хвоста — золотое кольцо без камней или жемчужин. Похоже, на брачное или обетное. Зверюга вела себя странно — забегала в человеческие дома, людей не боялась и на них не нападала, хотя даже самая обычная крыса может серьезно покусать, если загнать ее в угол. Замечу, что люди, видевшие это животное, часто путаются — одни говорят, что тварь была размером с кота, другие утверждают, будто крыса походила на крупную собаку. Торговец с Бычьего проезда вообще заявил, что монстр вымахал до размеров теленка, чему я не верю — настолько крупное животное не сможет спрятаться.

— Сможет. Очень даже сможет, — Гвай усмехнулся. — Райдор, Как и большинство прочих поселений Полуночи, выстроен на месте древнего кхарийского города. Буквально на фундаментах кхарийцев. Ушедшая раса была искушена в строительстве подземных лабиринтов, стоков, дренажей. Насколько я знаю, самые крупные кхарийские катакомбы находятся под аквилонской столицей. И у нас есть свои лабиринты — довольно протяженные, пускай заброшенные и забытые большинством людей. Кроме, разумеется, тайной службы Атрога — в пещерах под замком короны устроены склады на случай возможной осады. Большинство входов в подземелья завалены, но я уверен — существуют ходы, которые неизвестны никому, даже господину охранителю. Возможно, наша сверхкрыса скрывается именно там. Если, конечно, она не является плодом пьяной фантазии обывателей.

— Не является, — мрачно ответила Асгерд. — Мы нашли ее следы. Царапины от коготков… точнее, уже когтей. На воротах конюшни помянутого купца, что. живет на Бычьем проезде. Никогда не замечали, что передняя лапка крысы весьма напоминает человеческую ладонь? Так вот, отметины полностью соответствуют крысиной лапе, только увеличенной раз эдак в пятнадцать-двадцать. Засим: этот гигант явно пытался пообщаться с людьми.

— Каким же образом? — Конан так удивился, что забыл о своей кружке с пивом. — Тварь хотела поговорить с человеком?

— Ты догадлив, киммериец… Да, поговорить. Крыса пыталась издавать звуки человеческой речи — она приходила ко входу в дом, скреблась в дверь, а когда выходил хозяин, с огромным трудом произносила несколько бессвязных, ничего не означающих слов. Люди, понятно, узрев эдакое чудо, хватались за топоры и рогатины, но крыса всегда убегала. Последнее ее появление состоялось шесть дней назад. С той поры зверя никто не видел.

— Разочаровалась в человечестве, — хохотнул Конан. — И все-таки, что это может быть? Случай исключительный: я много путешествовал, видывал самые разные чудеса, как добрые, так и скверные, но это чудо кажется мне… забавным, что ли? Какая-то невероятная ошибка, странное стечение обстоятельств, позволившее крысе превратиться невесть во что!

— Ничего особо невероятного в этой истории нет, — спокойно ответил Гвайнард. — Используй логику: Аделард, уехавший по делам в Пайрогию, непредусмотрительно забывает на столе колбу с Нектаром Роста. Некая безмозглая крыса, забравшаяся в лабораторию алхимика, случайно переворачивает сосуд, капли Нектара попадают на ее шкуру. Крыса начинает быстро расти…

— Согласна, такое могло случиться. Но как объяснить ее попытки пообщаться с людьми, несвойственную крысам разговорчивость, кольцо на хвосте, о котором в один голос говорят все свидетели и нашествие обыкновенных маленьких крыс, таскающих сокровища из человеческих домов? Согласна, крыса-король может неким волшебным образом обрести разум, но как другие крысы получили способности, обычным животным несвойственные? Что сие значит? Каковы причины и первоистоки данных чудес?

Асгерд подперла щеку кулаком и проникновенно взглянула на Гвайнарда. Предводитель отряда несколько смутился, стукнул кулаком по столу и, как обычно, ввернул свое излюбленное словечко:

— Разберемся! Уверен, наш полоумный алхимик как-то причастен к этой истории! Пускай и невольно! Доедайте, и пойдем разберемся с оружием да сетями — похоже, вскоре нам придется охотится на крысу-короля! Если таковая крыса все-таки существует, а жители Райдора, сговорившись подшутить над Ночной Стражей, не решили нас по-крупному разыграть…

Наносить визит к господину алхимику не пришлось — Аделард явился самолично, приехав к дому охотников на грустном ослике: он почему-то полагал, что магам не пристало ездить на лошадях. Мол, непредставительно.

— Нашел! — старик был взволнован. — Месьор Гвайнард, кажется, меня ограбили! Вот и доверяй теперь тайной страже Атрога, якобы оберегающего нашего великого герцога и его домочадцев! Я давно говорил — этого прохвоста надо изгнать из Райдора, или, того лучше, торжественно повесить!

— Тише, почтенный. Успокойся, — Гвай усадил взбудораженного алхимика на стул и любезно поднес ему серебряный стаканчик с легким вином. — Итак, давай по порядку. Что ты нашел, кто тебя ограбил, что именно унесли воры?

— Я проверил по каталогу всю коллекцию, вот выписка… — Аделард, дрожащими руками развернул обширный пергаментный лист. — Двести тридцать восемь магических предметов, из них почти полторы сотни представляют исключительную ценность! Грабители позарились на так называемое «Кольцо Мудрости»! Митра Солнцезарный, я выложил за эту вещь две тысячи ауреев, покупал в самом Бельверусе, двенадцать лет назад!

— Выложил денежки, положим, не он, а светлейший герцог, не жалеющий денег на развлечения своего алхимика, — шепнул киммериец Эйнару.

Аделард продолжал причитать:

— Я и забыл про это кольцо — занялся другими делами и забыл! Рассчитывал его использовать для… для… в общем, для себя, хотя я и так достаточно многоучен, меня приглашали даже в Тарантию и Хоршемиш, читать лекции по магии…

— Каковы свойства кольца? — деловито осведомился Гвай и выразительно глянул на соратников. Похоже, что данный артефакт и впрямь настоятельно требовался Аделарду: как же можно забывать о подобных вещах на целых двенадцать лет?

— Все сказано в названии — «Кольцо Мудрости», — выдохнул старикашка. — Изготовлено, судя по каталогу, в первые годы после падения Ахерона самим святым Эпимитриусом или его учениками. Дарует мысленное просветление, повышает способности, вызывает прилив умственных сил… И так далее.

«Подделка, — незамедлительно решил Конан. — Жалкие две тысячи ауреев за артефакт с такими свойствами, да еще побывавший в руках Эпимитриуса? Расскажите эту сказку вашей бабушке! Не исключено, что колечко действительно обладает некоей волшебной силой, но хоть кол мне на голове тешите — я уверен, что его настоящие свойства совершенно другие! Хитрый торговец надул алхимика не хуже любого шадизарского жулика!»

Похоже, Гвайнарда и остальных тоже посетили аналогичные мысли, поскольку на губах охотников появились снисходительно-понимающие ухмылки. Однако, если допустить, что злополучная крыса ухитрилась надеть кольцо на свой хвост, то все равно остается вопрос: как магия артефакта подействовала на животное?

— Все остальные вещи на месте, я проверил, — вздыхал Аделард. — Кольцо находилось на третьей полке, слева, между чудотворным зубом Брендана Мудрого, сподвижника Эпимитриуса, и амулетом, защищающим от поражения лучными и арбалетными стрелами. Вот, я их принес на всякий случай — посмотрите!

Аделард выудил из кошеля огромный коренной зуб, вставленный в золотую оправу на цепочке и невзрачный амулет-медальон, коим немедленно заинтересовался Конан. Когда оберег оказался в руках варвара, то он едва не взвыл от удовольствия: такие, с позволения сказать, артефакты, были ему насквозь знакомы.

— Значит, защищает от стрел? — фыркнул варвар, взял кинжал, отогнул плохо запаянную крышечку дешевенького медальона, вынул оттуда клочок пергамента с «заклинанием» и протянул его алхимику. — Почтенный, что там написано?

Старик вгляделся и ошарашено прочел вслух:

— «Сиди в обозе, и не лезь под стрелы врага»… Но… Что это такое?

— Вполне действенное заклинание, — не без издевки ответил варвар. — Так сказать, боевая магия. Сколько ты отдал за это сокровище? Пятьдесят шеллинов? Мои поздравления. Подобные обереги продают в Шадизаре на каждом углу, и я только диву даюсь, почему некоторые люди их доселе покупают…

— А зуб Брендана Мудрого? — упавшим голосом спросил алхимик. — Он что, тоже не настоящий?

— Зуб-то настоящий, однако я не уверен, что он принадлежал именно Брендану, — добил Аделарда командир ватаги. — Вернемся, впрочем, к исчезнувшему колечку. Ты не можешь вспомнить, когда именно оно пропало?

— Не знаю! — плаксиво выкрикнул расстроенный алхимик. — Я про него давным-давно забыл, память-то не такая, что в молодые годы! Впрочем, вернувшись из Пайрогии, я обнаружил в доме беспорядок, предметы на полках кто-то двигал, были перевернуты сосуды с декоктами… Я же рассказывал!

— Кажется, картина предельно ясна, — развел руками Гвай. — Любопытная крыса в поисках съестного забралась в лабораторию досточтимейшего месьора Аделарда. Она задевает колбу с Нектаром Роста, потом, скорее всего от испуга, перепрыгивает на полку с артефактами. Ее хвост по чистой случайности задевает кольцо… Не забудем, что под действием зелья крыса продолжает очень быстро расти. Хвост крысы за несколько мгновений достигает такой толщины, что колечко уже не может с него соскользнуть. Засим бедная зверюшка, не понимающая, в какую переделку попала, сбегает из лаборатории, и вскоре начинаются чудеса… Логично?

— Логично, — одобрил выкладки Гвайнарда киммериец. — И что теперь?

— Теперь месьор Аделард вернется домой и попросит дворцового плотника заделать все щели в полу и поставит в своих апартаментах мышеловки, — с ядовитой улыбочкой сказал Гвай. — А заодно будет тщательнее присматривать за своей коллекцией редкостей и сосудами с отравой. — Кстати, господин алхимик, у тебя случайно нет черепа святого Эпимитриуса в возрасте пяти лет? Можем достать. По знакомству. И запросим недорого…

Аделард угрюмо отмолчался. Вся его репутация шла прахом.

— Собирайтесь, — приказал Гвайнард. — Отправляемся в замок. Скорее всего, наша чудо-крыса обитает в катакомбах под скалой.

— Вечер уже, — заикнулся Эйнар. — Может, устроим охоту завтра?

— По-моему, в подземельях всегда темно, что ночью, что днем. Асгерд, не забудь прихватить лампы. А ты, Конан забери в сарае бутыли с ядом — боюсь, грядущей ночью нам придется травить целый крысиный легион…

— Я этого мерзавца Аделарда со свету сживу! — кровожадно заявил месьор Атрог. — Если выяснится, что он виновен в этой наиглупейшей истории, алхимик обыкновенной ссылкой не отделается, а закончит свои дни на серебряных рудниках.

— По-моему, его лучше оставить в покое, — спокойно ответил Гвай. — Аделард всего лишь безобидный сумасшедший, причем не без определенных способностей. Его декокты действуют, мы в этом убедились.

— Да, но кому они нужны? — поднял брови господин управитель. — Зачем герцогу или его добрым подданным Нектар Роста? Выводить гигантских коров? Свиней, размером с дом? Природа не терпит над собой подобных надругательств — вы это знаете лучше, чем я… Ладно, на время забудем про Аделарда. Что вы еще узнали? Как долго действует Нектар?

— Алхимик сообщил, что любое живое существо, выпившее декокт или коснувшееся этой жидкости, продолжает расти до поры, пока магия «не выветрится» окончательно. Срок действия нектара, как впрочем любого волшебного зелья или заклинания, строго ограничен. Вероятнее всего, к началу осени крыса перестанет расти.

Атрог уставился на Гвайнарда широко раскрытыми глазами.

— Боги… — простонал начальник тайной стражи. — Вы хоть понимаете, чем это может грозить? Крыса-титан, наделенная некими магическими способностями и скрывающаяся прямиком под нашими ногами, в подземельях замка! Не вижу здесь ничего смешного, месьор Конан! Такой монстр может быть крайне опасен! Если за седмицу-другую тварь вымахала до размеров крупной собаки или теленка, то за оставшееся до наступления осени время она уподобится нордхеймскому мамонту и разнесет столицу герцогства по камушку! Вы должны ее убить! Немедленно!

— Именно этим и именно немедленно мы собираемся заняться, — сказал Гвай. — Нам нужны планы всех 'известных тайной службе катакомб. И, конечно, дренажных тоннелей, проведенных под Райдором. Еще я хочу знать, есть ли в подвалах замка не засыпанные входы в старые кхарийские подземелья.

Атрог молча поднялся из-за стола, подошел к стойке, на которой в идеальном порядке хранились медные тубусы с документами, безошибочно нашел требуемый и выдал его командиру отряда охотников.

— Древние катакомбы почти не исследованы, — проговорил Атрог. — Люди опасаются туда соваться. Сами понимаете, в подземельях может скрываться опасная нечисть, чудовища, никогда которые не вылезают на поверхность. Однако, за годы службы герцогу я не помню ни одного случая, чтобы из катакомб появлялись некие жуткие твари, мне бы обязательно доложили… В тубусе вы найдете карты обследованной части тоннелей. Там же есть план дренажных стоков, проложенных во времена правления отца нынешнего герцога. Если вы готовы приступить прямо сейчас, я лично провожу вас ко входу в подземелья. Больше, увы, никакой помощи оказать не смогу. Или, может быть, приказать отряду стражи вас сопровождать?

— Мы сами себе стража, — отказался Гвай. — Если уж вчетвером умудрились выбраться из Исчезающей Долины, то говорить о каких-то катакомбах просто смешно, ваша милость… Идем.

Похоже, обитатели замка никогда всерьез не опасались нашествия нечистой силы из глубин — дверь, ведущая из подвала крепости в старинные тоннели, даже не была обита серебром. Обычный деревянный притвор, засов да ржавый замок, с трудом поддавшийся не менее ржавому ключу.

— На всякий случай я поставлю здесь гвардейский караул во главе с самым опытным десятником, — говорил месьор Атрог, пока охотники ремешками закрепляли на груди особые фонарики, которые, благодаря хитрому расположению зеркалец и особой стеклянной линзе многократно усиливали свет фитиля. — Вас будут ждать три дня. Если не появитесь, мне придется отдать распоряжение о поисках… Но мне очень не хотелось бы отдавать подобный приказ.

— Чепуха, ваша милость, — легкомысленно отозвался Гвай. — Снаружи уже стемнело? Отлично. Пускай к рассвету на дворцовой кухне приготовят для нас горячий завтрак. Не исключено, что мы вернемся гораздо раньше.

— Поражаюсь вашей самоуверенности, — покачал головой охранитель герцогского спокойствия. — Ночная Стража хоть чего-нибудь боится?

— Никогда не надо ничего бояться, — наставительно ответил Гвайнард, забрасывая на плечо походный мешок со снаряжением. — Опасаться — да, но бояться? Самое бессмысленное и опасное чувство, лишающее человека рассудка. Не беспокойтесь, ваша милость, благодаря опыту и знаниями нам не страшны никакие крысы, будь они большими или маленькими. Не забудьте распорядиться насчет завтрака…

Ничего особенного подземелья из себя не представляли. Наклонный тоннель был вырублен в скале не менее тысячи лет назад. Ступеньки однако не истерлись, камень под ногами не крошился, было тепло и сухо. Под потолком замечались серые космы паутины.

Когда отряд вышел на развилку и Гвай остановился свериться с планом известных людям коридоров, прямо из воздуха вынырнул пятый, и последний Ночной Страж.

Формально, поздний визитер в ватагу не входил и на жаловании не числился, а считался (так он сам себя называл) «консультантом по вопросам магии».

— Добрый вечер, — вежливо сказало появившееся из ничего человекоподобное существо, облаченное в черную хламиду с капюшоном, из-под которого виднелись два сверкающих желтых глаза без зрачков. — Дорогие друзья, я могу осведомиться, что вы делаете в этом склепе? Никак не ожидал найти вас именно здесь, в подземельях!

Рэльгонн, самопровозглашенный эрл замка Рудна, упырь, вампир и каттакан, владелец чудовищного набора острейших белоснежных зубов, обладатель лысого черепа, острых ушей и язвительного характера, появился как нельзя кстати.

Это удивительное существо, по большому счету являвшееся самым натуральным вампиром из страшных легенд, давным-давно помогало отряду Гвайнарда в тягостном ремесле охоты на настоящих монстров. Как утверждал сам Рэльгонн — он делал это от скуки, однако Гвай крепко подозревал, что упырю сие занятие чрезвычайно нравится.

Одна незадача: как всякий порядочный вампир, Рэльгонн мог действовать только в ночное время, а днем отсыпался в подвалах своего замка, расположенного в нескольких лигах к полуночному восходу от Райдора. Впрочем, сей недостаток компенсировался способностью рудненского упыря моментально перемещаться на любые расстояния в пределах Хайбории, врожденными магическими умениями и острым логическим умом.

Когда и при каких обстоятельствах Гвай познакомился с упырем, Конану было неизвестно, однако помощь Рэльгонна в весьма затруднительных ситуациях, коими была богата жизнь Ночных Стражей, всегда оказывалась неоценимой.

И потом, киммериец отлично знал, что упырь является таким же живым существом, как и человек (в противовес кошмарным сказкам о живых мертвецах, сосущих кровь у людей), и прибыл из другой Сферы в Универсум Хайбории много столетий назад через портал Врат Миров, который затем внезапно захлопнулся, лишив Рэльгонна и нескольких его сородичей возможности вернуться домой.

— Крысы? — упырь поразился быстрому рассказу Гвая и Эйнара не меньше, чем сами охотники, минувшим утром услышавшие эту историю из уст месьора Атрога. — Смеху подобно! Да, наворотил дел этот полоумный алхимик! Какое нелепое стечение обстоятельств! Одного не пойму — к чему крысам сокровища?

— Знаешь, мы задаемся этим вопросом начиная с прошлого рассвета, — сказал Конан. — И если ты поможешь нам отыскать логово самой главной твари, которая, несомненно, стала причиной крысиных бесчинств в Райдоре, то весьма этим нас обяжешь.

— Нет ничего проще, — зубасто улыбнулся Рэльгонн. — Вы предполагаете, что волшебная крыса спряталась в этих подземельях? Отлично! Можете пока расположиться на отдых…

— Но мы совсем не устали, — заикнулся Гвай, — и пока даже не приступали к поискам!

— Я же сказал — сидите здесь, никуда не уходите, — поморщился упырь. — Я найду укрытие вашего необычайного монстра за один-два квадранса!

Вампир, большой любитель эффектов, картинно запахнулся в плащ и мгновенно исчез в белесой вспышке.

— А что остается делать? — пожал плечами Гвайнард. — Он опять сделает за нас половину работы! Одно хорошо, нам не надо бесцельно блуждать по подземельям! Конан, ты взял флягу с вином?..

— Это исключено! Этого просто не может быть! Понимаете, такого просто не бывает ни в вашем мире, ни в моем! Бред! Наваждение!

— Рэльгонн, пожалуйста, успокойся! Объясни, в чем дело?

— В чем? Да ни одно животное не способно на такое! Идемте, это совсем недалеко! Четверть лиги, не больше! Особо чувствительных обморочных плакс, наподобие Эйнара, попрошу остаться на месте!

Эйнар немедля обиделся и надул щеки. Броллайхэн был слаб на желудок, отчего постоянно подвергался насмешкам со стороны упыря, которого ничто не могло вывести из равновесия. Почти ничто…

Сейчас Рэльгонн был взбудоражен не на шутку — что же такого необычного он увидел в подземельях?

— Уверяю вас, месьоры и прекрасная дама, это не опасно, — говорил упырь, размашисто шагая по тоннелю впереди отряда. — Я нашел логовище крысы-короля довольно быстро — мне удалось проследить, куда сбегаются обычные, маленькие зверьки. Но описать это я не могу… Слов не хватает!

— Удивительно дело, их вампирской милости впервые не нашлось, что сказать, — поддел Рэльгонна Эйнар.

— В отличие от вашего безмозглого племени, каттаканы предпочитают не мести языком, будто поганой метлой, а думать, — огрызнулся упырь. — Вот я и думаю, на каком, интересно, основании, обычнейшее животное начинает вести философские беседы со своими сородичами? Вот вы, господа охотники, часто задумываетесь о высоких материях? О мироздании, божественной воле?

— Конан если о чем и задумывается, так лишь о девицах из веселого дома госпожи Альдерры, что на Лисьей улице, — фыркнула Асгерд. — Я уж не говорю про Эйнара, у которого вместо мозгов кисель… Рэльгонн, я тебя правильно поняла? Чудо-крыса на самом деле умеет говорить?

— Умеет, — подтвердил упырь. — Да так, что заслушаешься! Сами увидите. Очень вас прошу, когда мы придем в ее логово, не хватайтесь за оружие. Убить это существо вы всегда успеете, а вот повторно насладиться подобным зрелищем, боюсь, никогда более не получится. Такие чудеса случаются раз в тысячу лет!

— Ты меня заинтриговал, — усмехнулся Гвай. — Неужто магия месьора Аделарда превратила несчастную зверюшку в существо, способное удивить многоопытных Ночных Стражей?

— Скоро сами все увидите, — повторил Рэльгонн. — Какая досада, что у меня нет возможности вернуться в Сферу, где я родился! У нас давно научились делать особые механизмы, способные «запоминать» события, а потом заново показывать их интересующимся! Окажись в наших руках подобная машинка… Тихо! Что это такое?

Из темноты коридора донеслись непонятные шлепки — будто бы огромная лягушка прыгала. Гвай, на всякий случай положив ладонь на рукоять клинка, медленно вышел вперед. Узкий луч его фонаря зашарил по камням и наконец выхватил из тьмы силуэт донельзя странного существа.

Оно напоминало очень невысокого сгорбленного и крайне истощавшего человека, одежды не носило, обладало большой лысой головой с зеленоватыми глазищами навыкате, широкими плоскими ступнями (именно они и шлепали по каменным плитам пола) и несуразно длинными руками. В черном провале рта виднелись шесть сточенных желтых зубов.

— По-моему, это какая-то незнакомая мне разновидность кобольда, — сказал Рэльгонн, пристально осмотрев тварь, замершую в пяти шагах от охотников. — Он не опасен, разве может такой малыш причинить вред четверым хорошо вооруженным людям и пожилому, но не растерявшему хватку, вампиру?

— Стой! — рявкнул Гвайнард, попытавшись схватить упыря за плащ, однако Рэльгонн шаг¬нул к непонятному существу, явно желая отогнать скользкое чудо. — Стой! Не трогай его! Это допплегангер!

— Кто-кто? — обернулся Рэльгонн. В этот момент тварюшка резко вытянула руку, коснулась хламиды упыря а затем…

Тело существа начало быстро изменяться — спина выпрямилась, кожа начала менять цвет с серовато-болотного на белый, появились длинные острые уши, глаза стали пронзительно-желтыми. Откуда-то появилась черная одежда с плащом и капюшоном.

Спустя несколько мгновений перед застывшими охотниками стояли два совершенно одинаковых упыря. Не отличишь.

Гвай сорвал с пояса метательную звездочку и одним движением кисти запустил в новоявленного каттакана, однако тот повторил обычный фокус Рэльгонна — моментально растворился в воздухе. Шурикен высек искорку из гранита и со звоном покатился в темноту.

— Это катастрофа! — Гвайнард схватился за голову. — Рэльгонн, я тебя сейчас своими руками придушу! Ты, старый мерзавец, понимаешь, что натворил?

— Не понимаю, — прохладно ответил упырь, который терпеть не мог грубого обхождения. — Я видел только, что это существо превратилось в меня, а потом исчезло.

— Митра Лучезарный! Допплегангер, конечно, чудовищем в строгом смысле этого слова считаться не может, однако он является самым великолепным имитатором из всех магических существ обитающих в нашем мире! Коснувшись любого живого существа, эта тварь перенимает не только его облик, но и умения! Словом, он получил весь твой опыт и все твои знания! Ясно? Руку на отсечение даю — нас ждут веселенькие дни!

— Ты хочешь сказать, что этот… допплегангер может использовать мое обличье и знания во вред другим? — растерянно проговорил упырь.

— Любовью к человечеству имитаторы не отличаются, — с крайне недовольным видом сказал Гвай. — Обычно допплегангеры живут в подземельях и горных пещерах, их истинный облик ты видел — ничего привлекательного. А получив чужое обличье, они вылезают из своих укрытий и начинают безобразничать. Подозреваю, что вскоре мы узнаем о налетах страшного упыря на беззащитный Райдор. Обыватели, конечно, бросятся к Ночным Стражам, за защитой. И нам придется охотиться на тебя, Рэльгонн. То есть на существо, полностью на тебя похожее, как внешне, так и по образу мыслей. Лучше бы он в Эйнара превратился. Или в Конана! Эти двое, но крайней мере, предсказуемы…

— Мы его обязательно поймаем, — отмахнулся упырь. — Знаете почему? Если допплегангер обрел мои способности, он не сможет появляться днем — солнце обожжет его кожу. А ночью… Я позову на помощь всех моих родственников, и мы его незамедлительно обезвредим…

— Сомневаюсь, что сделать это будет настолько просто, — сказал Гвай. — Рэльгонн, умоляю — впредь, увидев что-нибудь непонятное, дай мне знать и не трогай это руками! Да, я знаю, что убить или покалечить тебя почти невозможно, но в этом мире существуют монстры, значительно превосходящие тебя по силе и способностям. И я не хочу, чтобы однажды ты попал на ужин к такому чудовищу.

— Отравится, — Рэльгонн вновь обрел самоуверенно-беззаботный вид, — Давайте на время забудем про допплегангера и займемся самым неотложным делом. Так, кажется, сейчас надо пойти в правый коридор и на третьей развилке повернуть налево. Это совсем недалеко. Идем!

Крысы появились неожиданно. Серые, черные и бурые зверьки бежали вдоль стен тоннеля, совершенно не обращая внимания на людей. Конан углядел крысу, тащившую небольшое ожерелье речного жемчуга — взяла зубами за ниточку и волочет себе неизвестно куда и неизвестно зачем… Другая катила передними лапками поставленную на ребро монету. Сразу шестеро крыс с трудом толкали перед собой массивную брошь литого золота с аметистами. И что на них нашло?

— Ни дать, ни взять — крысиный Шадизар, — сказал киммериец. — Воображаю, сколько этого добра они могли накопить за несколько дней!

— Есть подозрение, что довольно много, — Эйнар мечтательно зажмурился. — Гвай, надеюсь, нам можно будет взять немножко? В качестве вознаграждения? Я вовсе не хочу быть бескорыстным героем, выходящим на бой с крысиным королем совершенно безвозмездно! В конце концов, герою, сразившему дракона, всегда достаются сокровища, спрятанные в пещере зловредного ящера!

— Помолчи, герой, — шикнул упырь. — Пришли. За следующим поворотом — сравнительно большой зал, в котором и обитает искомая чудо крыса. И попрошу без обмороков… Очень надеюсь, что сонмище крыс, собравшееся в зале, не набросится на нас по приказу своего повелителя. Но если такое случится, то сразу хватайтесь за мои руки, и я прыгну через Ничто.

Конан поморщился. Ему уже доводилось однажды прыгать через Ничто вместе с Рэльгонном — вампир умел переносить сквозь пустоту и человека. Это, пускай и мгновенное, путешествие варвару не понравилось — было страшновато. Однако перспектива оказаться заеденным крысами насмерть казалась куда более непри¬влекательной.

Первым пошел, как обычно, Гвайнард. Осторожно выглянул за угол, да так и остался стоять будто замороженный.

— Что там? — шепнул Конан, подтолкнув Гвая кулаком и, не получив ответа, сам сделал шаг в округлую залу, неожиданно оказавшуюся залитой слабым голубоватым мерцанием — светилась плесень, покрывавшая стены и потолок.

— Ни-че-го себе. — по слогам выговорил Эйнар, благоразумно скрывавшийся за плечом киммерийца. — Рэльгонн, теперь я понимаю, отчего у тебя не нашлось слов для описания этого… этого… не знаю, как сказать.

В общем-то, ничего особенно страшного здесь не было. Охотники знали, что наверняка увидят довольно крупную крысу, в окружении тысяч сородичей и некоторого количества сокровищ, украденных грызунами у людей.

Чудо-крыса оказалась размером с доброго быка — здоровенная черная тварюга с белой грудью, пышными усами, розовым носом и хвостом, толщиной с бревно. Монстр попирал седалищем огромную груду золотых и серебряных монет, перемешанных с разнообразными украшениями и безделушками: подданные его хвостатого величества как видно, разграбили едва ли не половину всех денежных запасов Райдора.

Обычные крысы, прибегавшие из боковых коридоров и притаскивавшие новую добычу, аккуратно складывали монеты и драгоценности к основанию золотого трона чудища, а затем, все как одна, выполняли странный ритуал — подбегали к острому хвосту гиганта, касались передними лапками украшавшего самый его кончик золотого колечка, а затем чинно, ровными рядами, усаживались вокруг кучи сокровищ.

Сколько тут собралось крыс не смог бы сказать даже искушенный в науке исчисления Рэльгонн. В любом случае, не меньше нескольких десятков тысяч. Весь пол зала был покрыт серо-бурым шевелящимся ковром.

Появление людей у крыс не вызвало никакого интереса — зверьки, неотрывно взирали на повелителя, а сама чудо-крыса (не без некоторой величественности) размеренно глаголила вполне ясным человеческим голосом, обращаясь к своей хвостатой пастве:

— Приуготовьтесь же, о возлюбленные чада мои, услышать поветь о делах величайших и дивных, что свершались в глубокой древности, когда под солнцем и в пещерах не было ни нашего великого и многочисленного народа, ни человека, ни иных существ, наделенных богами истинным разумом и сознанием… В те времена мир еще не одряхлел, землю не перевернули с ног на голову и слепцы не вели слепцов, приводя их к краю бездны, небесные светила пылали ярче, вода была прозрачнее, воздух пьянил, а не дышал смрадом разложения и все обитавшие в сем Универсуме существа были счастливы и благополучны…

— Ушам своим не верю, — прохрипел Гвай.

— Что это за проповедь?

— Вот пойди туда и узнай, — Конан был ошеломлен настолько, что начал лихорадочно припоминать, не было ли вино, употребленное за обедом, отравлено желтым лотосом, вызывающим необычайные видения. — Складно болтает, ничего не скажу. Может быть, представимся? Скажем, что мы тоже хотим причаститься сокровенных тайн мирозданья…

— Не советую. Съедят, — буркнула Асгерд.

— Уверена: в этом бедламе повинно кольцо алхимика. Видели, все крысы к нему прикасаются, а значит получают частичку магии. Отрубим этому громадному уроду кончик хвоста, и дело с концом!

— Дорогая моя, нельзя быть такой кровожадной! — Рэльгонн всплеснул руками. — Перед нами удивительно чудо, крыса-философ! Послушаете ее речи, достойные самого просвещенного ученого мужа!

— Крысы должны не философствовать, а таскать зерно из амбаров, — шикнул Гвай и тотчас замолчал, поскольку хвостатый титан зашевелился и начал разгребать передней лапой свое драгоценное ложе, попутно продолжая просвещать своих сородичей:

— Взгляните, о чада, на благороднейший камень аквамарин, сосредотачивающий мудрость в своих непорочнейших переливах, узрите сияние хрусталя, что отображает чистоту телесную и душевную, янтарь, символизирующий умеренность… Все эти камни вы принесли мне, дабы возрадовалось мое сердце, и мы увидели бы в полыхании сокровищ отблеск всех тех ценностей, что были внесены в Универсум при его сотворении, и чей бесценный блеск родился того же огня…

— Я больше не могу это выслушивать! — взмолился Эйнар. — Ум за разум заходит! Гвай, решай, что будем делать?! Нельзя же оставить все так, как есть! Эта образина, оказывается, коллекционирует сокровища, дабы наслаждаться их красотой и втолковывать своим верноподданным философические мысли о языке камней и металлов!

— Признаться, убить это существо у меня рука не поднимется, — медленно сказал Гвай. — Оно разумно. И, насколько я понимаю, безобидно!

— Ничего себе — «безобидно», — немедленно возразил Конан. — От крысиных набегов страдает далеко не маленький город, у людей воруют честно заработанные денежки! И зачем? Чтобы мышь-переросток удовлетворяла непонятно откуда появившуюся страсть к любованию драгоценностями?

Чудо-крыса тем временем пустилась в мистические умствования о символах любви, кротости и благородства, заключенных в аметисте, ясписе и берилле. Что характерно, все эти камни также оказались в крысиной сокровищнице…

— Позвольте мне принять за вас решение, — шепнул Рэльгонн. — Убивать это существо было бы подло, но и терпеть его дальнейшее существование — невозможно. Какой выход? Верно, лишить крысиного короля магического артефакта, который, скорее всего, и породил к жизни эту немыслимую форму бытия. Отберем кольцо и бежим отсюда! Без колечка крыса быстро растеряет всю свою разумность, а когда закончится срок действия Нектара Роста, примет свой обычный вид. Наконец, можно попросить месьора Аделарда сварить декокт с прямо противоположным действием, засим я проберусь в подземелье и вылью его на шкуру этого хвостатого мудреца. Все останутся довольны, и никто не пострадает.

— Уговорил, — кивнул Гвай. — Но как снять кольцо с кончика его хвоста? Добровольно он колечко не отдаст.

— Идите обратно, в герцогский замок, — упырь, прищурившись, заново оглядел крысу, в полном самоупоении болтавшую о многослойности языка драгоценностей, каковые отражают не одну, а несколько истин. — Я перемещусь прямиком туда вместе с кольцом. Просто я побаиваюсь, что крысы ринутся за вами в погоню…

— Смотри, осторожнее…

— А когда я не был осторожен?

— Полтора квадранса назад, — язвительно сказал Гвай. — Когда позволил допплегангеру превратиться в каттакана. Очень надеюсь, что эта тварь не подняла на уши весь замок его светлости. Он ведь теперь стал вампиром…

— Главное, при встрече не перепутайте меня с этим существом, — обеспокоено заметил Рэльгонн. — Не хочется получить мечом по голове!

— Если предъявишь кольцо, мы будем знать, что это ты, и никто иной! Мы уходим. Очень надеюсь получить артефакт как можно быстрее! Иначе, все сокровища Райдора перейдут во владения этого мудрствующего урода!

Четверо охотников, месьор Атрог и Рэльгонн рассевшись вокруг стола в кабинете господина охранителя короны, безмятежно потягивали вино и беседовали. На донжоне Райдорского замка как раз звонили полночь.

— Нет никаких сомнений, данное кольцо в древности принадлежало довольно сильному и знающему магу, наверняка кхарийцу, — вещал упырь, вертя в пальцах злополучный артефакт. — Только подданные империи Ахерона умели вкладывать в магические кольца частицу своей души, своего сознания. Ныне это искусство навсегда утеряно.

— Следовательно, ваша гигантская крыса получила через посредство магии кольца разум его создателя? — уточнил Атрог, ничуть не удивленный появлением в своих покоях жутковато выглядящего вампира. Его милость давным-давно знал, что отряду Гвайнарда помогает каттакан.

— Да. Говорила не крыса, это был голос кольца, получившего определенную власть над крысиным племенем. Месьор Гвайнард был безупречно прав, догадавшись, что начавшиеся полторы седмицы назад чудеса стали следствием невероятного стечения обстоятельств. Сначала декокт месьора Аделарда, потом кольцо… Вот и получился крысиный король. Прочие крысы получали частицу разума кольца, слегка дотрагиваясь до него, а сам артефакт начал копить сокровища. Как видно, маг, создавший колечко, был не только философом, но и сребролюбцем. Иначе откуда такая страсть к драгоценностям? Когда я сдернул кольцо с хвоста крысы и прыгнул через Ничто в замок, я попытался проверить действие этой волшебной вещи. Стоило надеть ее на палец, в моей голове зазвучал голос кольца, появились мысли, мне не принадлежащие… Аделард, по незнанию, купил слишком опасную вещь!

— Могу лишь подтвердить слова уважаемого месьора Рэльгонна, — согласился Гвай. — Если бы алхимик использовал кольцо, то однажды его сознание полностью заместилось бы сознанием древнего колдуна. Это своеобразная форма бессмертия — вложить частицу души в артефакт и сделать так, чтобы он медленно убивал разум своего носителя, заменяя его мыслями создателя. К счастью, у Аделарда хватило ума не пользоваться кольцом, иначе последствия могли быть непредсказуемы — откуда мы знаем, каков был тот неизвестный кхариец, и каковы были его намерения?.. Подданные Ахерона отнюдь не являлись добрым народом.

— Хм, по крайней мере магия кхарийцев волей нелепого случая обратилась в шутку… Когда крысы разбегутся из подземелья, я пошлю людей в ту пещеру, чтобы они забрали похищенные сокровища, — сказал Атрог. — Так или иначе, я вам благодарен — Ночная Стража вновь оправдала свою репутацию. Вы распутали это наиглупейшее дело меньше, чем за сутки… Боги, что там еще стряслось?

В дверь кабинета неистово молотили кулаком. Створки распахнулись, и в комнату ворвался взмыленный десятник стражи.

— Чудовища, ваша милость! — проорал он срывающимся голосом. Рэльгонн немедленно прикрыл лицо капюшоном — про его присутствие в замке посторонние знать не должны.

— Какие чудовища, где? — подался вперед Атрог.

— На главном дворе! Одно сходно видом с тараканом, только огромным, не меньше теленка!

Конан и Гвай обменялись насмешливо-понимающими взглядами. Месьор Аделард, утром продемонстрировав действие своего зелья на невинной букашке, наверняка сразу же позабыл о ней. Нектар Роста продолжал действовать, таракан выбрался из склянки на свободу и теперь пугает непривычную к таким чудесам стражу…

— А другое? — торопил десятника Атрог. — Ты же сказал, что чудовище не одно!

— Огромнейшая летучая мышь с человечьей головой! — выдохнул гвардеец. — Самый настоящий упырь! Летает над замком!

— Вот это уже серьезно, — пробормотал Гвай. — Допплегангер в облике каттакана! Эй, разгильдяи, хватайте оружие, и пошли на двор! Конан, прихвати арбалет, Асгерд доставай сеть из мешка…

— Я, с вашего позволения, пойду? — Рэльгонн поднялся со стула. — Мне будет проще помочь вам в ином облике.

— Нет! — рявкнул Гвай. — Отправляйся в Рудну и до следующей ночи носа оттуда не высовывай! Сами справимся!..

Рэльгонн, как и следовало ожидать, возвращаться домой категорически отказался — раз уж допплегангер по неосторожности упыря обрел выдающиеся упыриные способности, то и охоту на имитатора надо устраивать вместе!

С тараканом-гигантом разобрались быстро — зверюга накручивала по двору замка неосмысленные круги, тщетно пытаясь отыскать подходящую щель и спрятаться от людей, которые, однако, были напуганы явлением здоровенного насекомого ничуть не меньше самого таракана, который совершенно не мог понять, отчего все предметы в окружающем его мире внезапно выросли во много раз, и почему он никак не может залезть в укромный уголок и укрыться там от орущих и швыряющихся факелами людей…

Таракану-переростку вполне хватило одного удара клинком — Гвай попросту отсек ему голову, чем незамедлительно вызвал изумленноодобряющие охи-ахи со стороны стражи. Теперь следовало заняться допплегангером, который был где-то неподалеку.

Десятник гвардии уверял, что самолично, своими собственными глазами, видел летучую чуду, парившую над замком на широких нетопырыих крыльях, причем у нее и на самом деле имелась почти человеческая голова с горящими расплавленным золотом огромными глазами.

Рэльгонн только губы поджимал, понимая, что произошло: каттаканы, как известно всем и каждому, кроме обычных магических способностей владеют возможностью изменять форму тела, сиречь на некоторое время превращаться в полное подобие крайне неприятной с виду летучей мыши.

— Его нигде нет, — сказал Конан, оглядев звездные небеса в поисках крупного летучего силуэта. Мерцали далекие созвездия, плыл по черно-синему океану Верхней Сферы тонкий, едва народившийся месяц, изредка вспыхивали черточки падающих звезд, однако небо оставалось девственно чистым — никаких летающих тварей в ближайшей округе не наблюдалось. — Полагаю, наш имитатор просто решил испробовать все воплощения каттаканов и узнать, какие возможности предоставляет ему новое тело.

— Очень надеюсь, что допплегангер вместе со знаниями Рэльгонна унаследовал от него еще и отвращение к человеческой крови, — хмуро проворчал Гвай. — Воображаю, какой крик поднимется утром, если выяснится, что тварь пробралась в спальню герцогской дочки или выпотрошила нескольких припозднившихся жителей Райдора, которые возвращались из таверны за полночь… Рэльгонн, ответь, что именно ты стал бы делать, не окажись у тебя нынешней ночью неотложных дел? Как обычно развлекаются вампиры? Не верю, что представители племени каттаканов хотят по дешевым кабакам или домам свиданий, поскольку к первому вы относитесь презрительно, а на второе попросту не способны…

Упырь скривился — да, действительно, каттаканы размножались совершенно иным способом, нежели люди, но зачем трепать об этой особенности упырей на каждом углу, а особенно в присутствии посторонних, например, месьора Атрога? Последний тоже выбежал на двор вместе с охотниками, желая взглянуть на невиданного монстра.

— Рэльгонн, я кажется задал вопрос, — Гвай слегка подтолкнул молчаливого упыря. — Я и впрямь раньше никогда не интересовался лич¬ной жизнью каттаканов, но теперь мне необходимо знать, как ты со своими родственниками проводишь свободное время. Возможно, это наведет на след допплегангера, который сейчас полностью тебя имитирует, что по внешности, что по привычкам. Итак?

— Гхм… Видите ли… — упырь смущенно закашлялся. — В нашей довольно скучной жизни мало развлечений. Если я от скуки помогаю Ночной Страже в ее многотрудной деятельности, то мой брат, дядя или сыновья, с которыми мы вместе живем в Рудне, забавляются в меру своего разумения. Но самая любимая из забав — пугать…

— Кого пугать? — подняла бровь Асгерд.

— Ну… людей.

— Ничего не понимаю, — помотал головой Гвайнард. — Объясни, как, кого и зачем вы пугаете?

— Любая, пусть даже самая страшная легенда нуждается в подтверждении и обосновании, — заявил Рэльгонн. — Вот вы, охотники, и достопочтенный месьор Атрог, отлично знаете, что истории про страшных вампиров, которые спят в гробах, погибают от солнечного света и умирают от кола, коим следует пробить сердце, на девять десятых вымышлены. Однако, вы не подозреваете, что источником легенд о вампирах являемся мы — каттаканы.

— Почему же? — полюбопытствовал тайный управитель.

— Давным-давно, когда я вместе с родственниками навсегда застрял в Сфере, которую вы именуете Хайборийским миром, нам приходилось всерьез опасаться за свою жизнь, — начал объяснять Рэльгонн. — Все, начиная от странной природы и заканчивая кровожадными местными обитателями, было нам враждебно. В моей Сфере нет солнца — по крайней мере, оно очень далеко от нас и очень тусклое, чтобы мы получали ожоги от его лучей. Здесь все наоборот — окажись каттакан под прямыми солнечными лучами, он неминуемо погибнет меньше, чем за квадранс. Мы с огромным трудом приспособились к здешней пище… Мы не имеем права иметь детей, поскольку несколько сотен каттаканов смогут полностью изменить лицо вашего мира. Словом, на первых порах у нас было множество трудностей. И самая главная из них — неприятие человеком чужаков.

— Какое неприятие? — возмутился Конан. — Если бы люди вас ненавидели, то мы бы сейчас тут не стояли и не вели заумные беседы!

— Ты не понял, — терпеливо сказал упырь. — Я не имел в виду вас и месьора Атрога, как людей образованных и давно знакомых с моим племенем. Но представьте, какой вселенский крик поднимется, зайди я в обычную придорожную таверну отобедать? Окажись я внезапно на королевском балу или приеме? Или, допустим, случись мне очутиться с спальне ее светлости герцогини Райдорской? Хотите, отправлюсь туда прямо сейчас и вежливо пожелаю ей спокойной ночи? Утром ее светлость поделится впечатлениями…

— Не надо этого делать! — воскликнул Атрог. — У нас хватает неприятностей и без шуточек подобного рода!

— Бот видите, месьоры, — грустно улыбнулся каттакан. — В прошлом дела обстояли ничуть не лучше — нас пытались убить все и каждый. Именно поэтому я, вкупе со своей семьей, взял в союзники самое сильное чувство человека — страх. Страх перед непознанным! Мы захватили древний полуразрушенный замок альбов, завалили входы в подземелья, ставшие нашим домом, дабы человек туда не пробрался, и стали наводить ужас на всю округу…

— И каким же, интересно образом? — спросил Атрог. — Надеюсь, никакого членовредительства?

— И такое было, — спокойно признал Рэльгонн. — Пример: четыреста восемь лет назад Райдор страдал от деспотизма графа Рика из поместья Антор… Жуткий был человек скажу я вам! Тиранил своих кметов, грабил проезжающих на дорогах, набрав шайку головорезов даже осмелился осаждать замок герцога. Да-да, граф Рик попытался взять этот замок. Сладу с ним не было никакого. А когда он во всеуслышанье пообещался истребить рудненских вампиров — невероятный наглец и честолюбец! — мы решили… э… истребить его самого. Причем показательно. Тем самым мы убивали двух зайцев — избавили Райдор от дикаря и варвара с графской цепью на шее и подтвердили свою репутацию кошмарных упырей, способных на самые черные злодейства.

— А, как же, помню эту легенду, — фыркнул месьор Атрог. — Кажется, вампиры сожрали графа Рика прямиком на пиру, в его замке?

— Именно. Причем мы, как существа не чуждые страсти к прекрасному, обставили покушение на графа со всей надлежащей помпой — сами понимаете, всякие красивые магические эффекты, фонтан крови из шеи его графской милости, хохот и завывания… Это был великолепный спектакль. А поскольку общее представление о вампирах у людей тогда давно сложилось и все полагали, что укушенный упырем человек сам превращается в ночного монстра, графу, уже после смерти, его же приближенные забили в грудь деревянный кол, потом тело сожгли, а пепел смешали с глиной, дождались пока она застынет и выбросили в озеро. Могу привести несколько подобных примеров, один другого краше!

— Короче говоря, лучше быть вашим союзником, а не врагом, — сказал господин управитель. — И я рад, что мы теперь сотрудничаем во имя общей цели. Однако, как связать между собой вашу борьбу за выживание в чужом мире и развлечения, о которых спрашивал месьор Гвайнард?

— Все очень просто, — снисходительно ответил Рэльгонн. — Мы продолжаем поддерживать легенду. Более по привычке, нежели из необходимости. На всякий случай. Пусть уж простецы, да и дворяне, нас боятся — так каттаканы чувствуют себя в гораздо большей безопасности. Так что иногда мы можем устроить какое-нибудь эффектное представление на пирушке в близлежащем баронском замке или смертно перепугать кметов, заночевавших в лесу. Сейчас мы никого не убиваем… Это всего лишь невинные шалости.

— Ничего себе — шалости! — фыркнул Эйнар. — Эдак человека можно до разрыва сердца довести!

— Абсолютно согласен, — кивнул месьор Атрог. — Господин Рэльгонн, умоляю, шалите как можно дальше от Райдорского замка, иначе неприятности будут в первую очередь у меня, как начальника тайной службы.

— И у нас, как охотников на чудовищ, обязанных по требованию обывателей истреблять вампиров, — заключил киммериец. — Впрочем, я уверен, Рэльгонн до подобных пошлостей опускаться не станет — все-таки, Райдор такой же его дом, как и наш. Опасаться следует допплегангера, который запросто устроит местным жителям кучу неприятностей.

— Кажется, эта тварь улетела, — сказал Гвай, снова оглядев небеса. — Печально… Где нам теперь его искать?

— Выследим, — уверенно сказал Рэльгонн. — Постойте-ка, что за шум, а драки нет?

Со стороны закрытых ворот замка пришел звук гонга, установленного рядом со въездом в резиденцию герцога — кто-то настойчиво бил в него деревянным молотом. Да так, что металлический грохот разносился по всей округе.

— Кого нелегкая принесла среди ночи? — задал сам себе вопрос месьор Атрог. — Идемте, взглянем.

Вооружившаяся стража отворила калитку, прорезанную в правой створке ворот, Атрог, вместе с тремя гвардейцами и охотниками вышел на площадку, с которой начиналась короткая дорога вниз, со скалы.

— Защиты ваша милость!

Трое бородатых детин, судя по одежде и внешнему облику — простецы, коренные райдорцы. Видом похожи на мастеровых или гуртовщиков.

В принципе, по законам герцогства, любой подданный его светлости мог в любое время потребовать у дворянина защиты от любых посягательств на жизнь или собственность — простецы платили налоги и жили на земле герцога, а значит он обязан был защищать своих подданных силой оружия или закона. Но почему кметы прибегают в замок после полуночи? Пожар, война, нападение?

Атрог приобрел надменно-грозный вид дворянина, которого осмелилось потревожить по пустякам немытое мужичье.

— Чего колотитесь? — рявкнул он. — До утра не подождать?

— Т-там… — заикнулся самый старший и самый бородатый. — Там упырь, ваша милость! Мы уж и в дом Ночной Стражи, что на Волчьей улице, бегали, но домоправительница сказала, будто они в замок с вечера ушли…

— Упырь? — Гвай мельком покосился на Рэльгонна, натянувшего капюшон едва не до подбородка. — Покусал кого?

— Нацеливался! — воскликнул простец. — Он возле колодца на постоялом дворе «Синий медведь» валяется! Страшный — жуть! Хозяйка за Ночной Стражей послала, а мы и подходить боимся!

— Упырь валяется во дворе таверны, — медленно сказал Конан, пробуя эти слова на вкус.

— Какое удивительное дело! Ничего не понимаю!

— За лошадьми бежать нет времени, — быстро сказал Гвай и повернулся к простецам. — Быстро бегите обратно на постоялый двор, мы сейчас будем! Месьор Атрог, отошлите стражу. Рэльгонн, сможешь немедленно доставить нас к «Синему медведю»?

— Запросто, — подал плечами вампир. — Возьмите меня за руки…

— Нет, только не это! — запротестовал Конан. — Я лучше пешком.

— Это приказ, — процедил сквозь зубы Гвай.

— Сам отлично знаешь, прыжок через Ничто абсолютно безопасен. Ну?

— Прыжок через Ничто? — заинтересованно спросил месьор Атрог, осторожно касаясь руки упыря. — Это что такое?

— Сейчас увидите, — любезно отозвался Рэльгонн. — Полетели? Полетели!

Конан вновь почувствовал головокружение и крайне неприятное чувство падения — будто в пропасть летишь. Киммериец вместе со всеми прочими охотниками и господином управителем на мгновение окунулся в черный омут на самом дне которого мерцал неестественный, не принадлежащий миру людей синеватый огонь, перед глазами мелькнули звезды-светлячки… Переход через Ничто казался мигом смерти — это было довольно страшно, однако, если привыкнуть, то можно перестать бояться. Так или иначе полезное свойство упыря в единый момент перемещаться откуда угодно куда угодно не раз спасал Ночным Стражам жизнь.

— Бои милостивые, — охнул Атрог, пошатнулся и непременно упал бы на деревянную мостовую перед воротами постоялого двора, не поддержи его Гвай. — Где мы? Впрочем я вижу… Гвайнард, отпусти меня, я в полном порядке, хотя и не совсем понимаю, как мы тут очутились.

— Потом расскажем, — отмахнулся Рэльгонн. — Идемте во двор, слышите, там шумят?

Поглядеть на клыкастое чудо, действительно (к безмерному изумлению Конана и остальных!) валявшееся рядом с разбитым колодезным срубом, сбежались едва ли не все постояльцы заведения. У всех в руках факелы, многие вооружены топорами и кинжалами. Несколько купцов, торговцы из поселков, привезшие на продажу в столицу герцогства мед или лен, здоровенные широкоплечие гуртовщики, троица разгильдяев в драных на заду и коленях кольчугах из городской стражи — все они широким кругом обступили слабо подергивающееся скользкое тело гигантской летучей мыши с головой, в точности копирующей голову Рэльгонна.

Подходить близко к упырю никто не решался — люди боялись колдовства.

— Что случилось? — простецы почтительно расступились, пропуская грозного начальника тайной стражи герцога и господ охотников. — Кто-нибудь может внятно объяснить, откуда это тут взялось?

Командир караула городской стражи, сбиваясь с пятого на десятое и постоянно перебиваемый своими невоспитанными подчиненными попытался было рассказать, что упырь свалился прямиком с неба, но Атрог только поморщился и жестом приказал потертому блюстителю заткнуться.

Вперед вышла хозяйка «Синего Медведя» — высокая, еще не старая женщина весьма решительного вида, известная всему Райдору как Грида из Пайрогии, уважаемая вдова и успешная содержательница далеко не самого худшего постоялого двора. В руке Грида держала тяжеленький арбалет — в большинстве домов Райдора на всякий случай хранилось оружие, поскольку даже жителям столицы герцогства приходилось опасаться набегов со стороны Вольных Баронств Пограничья.

— Дозвольте сказать, ваша милость, — хозяйка быстро, но почтительно поклонилась Атрогу. — Мы уже ко сну собирались отходить. Я послала девку-прислужницу к колодцу, набрать воды на утро… Вдруг — крик, шум-гам, грохот какой-то…

По словам госпожи Гриды выходило, что когда служанка наполнила водой два кожаных ведра, то ее едва не убил упырь, однако тварюга не рассчитала и с размаху влепилась в колодезный сруб, разбив ворот и повредив несколько бревен.

— Невероятно, — пробормотал каттакан. Пока Атрог выслушивал хозяйку, Рэльгонн, Конан и Гвай осторожно присели рядом с телом под¬дельного упыря. — Он оглушен, понимаете?

— Еще бы не понимать, — кивнул Гвайнард. — Бедный маленький допплегангер еще не обжился как следует в теле каттакана и решил начать охоту, но не учел, что полет на крыльях — дело довольно сложное. Воображаю, с какой скоростью он планировал вниз — едва весь колодец не своротил! Асгерд! Давай быстро дай мне серебряную удавку!

— Я уверен, что и обычному каттакану бы не поздоровилось, случись ему эдак расшибиться, — шептал Рэльгонн из-под капюшона. — Что вы собираетесь с ним делать?

— Для начала посадим на цепь, — ответил Гвай. — Допплегангеры не умирают от серебра, поскольку нечистой силой не являются, однако серебро мешает им превращаться.

— Может, его лучше убить? — спросил Конан и легонько толкнул безжизненную тушу носком сапога.

Вот этого ему делать совершенно не следовало.

— Что… — заикнулся Гвай, хватаясь за клинок, однако допплегангер его снова опередил — имитатор, при прикосновении немедленно получил от киммерийца его облик, а поскольку сознание у варвара оставалось ясным и незамутненным, то и последовавшего за падением на колодезный сруб оглушения у твари словно и не бывало…

Допплегангер чувствовал, что поимка ничего хорошего ему не сулит — в лучшем случае загонят обратно в подземелья, откуда он не сможет показаться на свет еще долгие годы, в худшем же — посадят в герцогский зверинец или просто зарежут. Посему, тварь выбрала почти беспроигрышное решение — если ее спутают с Конаном, то появится возможность невозбранно удрать. По крайней мере, люди не убьют имитатора сразу.

…Конан фальшивый с истинно киммерийской ловкостью вскочил на ноги, издал низкое рычание, которое от варвара можно было услышать только в мгновения ярости и бросился с кулаками на слегка растерявшегося от неожиданности Конана настоящего. Оба киммерийца повалились на землю, учинив перед ошеломленной публикой безобразную драку.

— Разнимите их! — завопил Гвайнард, но тут же опомнился: если другие люди коснуться допплегангера, он снова получит возможность к перевоплощению, и поймать его будет нелегко. — Нет, не трогайте! Разойдитесь!

Оба Конана, взрыкивая и мерзко сквернословя, катались в пыли двора и с упоением молотили друг друга кулачищами. Наконец одному из Конанов (никто так и не понял которому…) удалось вскочить на ноги и выхвалить кинжал. Второй сделал то же самое. Дело кончилось бы скверно, поскольку сила и умения у обоих было одинаковы — они бы запросто прирезали друг друга — но Гвайнард, уяснивший, что ситуацию следует немедленно взять в свои руки, выскочил вперед, встав между двумя взъерошенными и исключительно злыми киммерийцами.

— Гвай, отойди! — рявкнул первый. — Я сейчас из этой поганой твари отбивную сделаю!

— Заткнись, самозванец, — не остался в долгу второй и ввернул несколько таких словечек, что Асгерд залилась пунцовой краской, а публика, перед которой разыгрывался удивительный спектакль, одобрительно загудела.

— Так… — Гвай переводил взгляд с одного Конана на другого. — Варвар, прошу тебя как друга, брось нож! Сейчас мы во всем разберемся!

Оба выпустили кинжалы одновременно. Клинки упали на утоптанную землю.

— Какой ужас, — выдохнул Рэльгонн над ухом Эйнара. — Их ведь теперь не отличишь! Моя магия не действует, я уже попробовал…

— Я тоже, — мрачно ответил броллайхэн. — Заклинание Ключа в обоих случаях показывает, что передо мной — наш киммериец. Еще бы — допплегангер копирует его до последнего волоска!

Различались теперь Конаны только по степени изодранности и испачканности одежды, да тем, что у одного была свежая ссадина на скуле, а у второго не лбу. Оба тяжело дышат, смотрят злобно, вид имеют равно озадаченный и решительный.

— И не вздумайте даже подойти друг ко другу или к другому человеку! — приказал Гвайнард. — В этом случае оба получите метательные ножи в горло!

— Гвай, ты чего, на самом деле сможешь убить меня из-за этого гнусного перевертыша?

— Гвай, ты что с ума сошел, я же сейчас своими руками стервеца разорву! Будет знать, как в меня превращаться, паскуда!

Месьор Атрог, учуяв, что дело пахнет жареным, громко распорядился:

— Месьоры, попрошу очистить двор! Возвращайтесь в дом! Мы сами разберемся с оборотнем! Стража! Проследить, чтоб никто не выходил наружу — это государственное дело! Черная магия!

При упоминании черной магии, даже самые любопытные простецы заспешили к дверям таверны. Нахмуренные стражники заняли позиции у ступенек и скрестили короткие пики.

— Что мне теперь с вами делать? — страдальчески сказал Гвай, по-прежнему стоя между Конаном настоящим и его точной копией. — Покажите-ка мне амулеты Ночной Стражи! Оба!

Было незамедлительно предъявлено два совершенно одинаковых медальона в виде волчьей головы. От каждого исходили синие искорки — допплегангер умел замечательно копировать даже волшебство.

Поскольку теперь лишних зрителей не было, Рэльгонн откинул капюшон (введя троицу из городского караула в немалое смущение, мигом, впрочем прошедшее — Атрог просто показал блюстителям кулак, а связываться с начальником тайной управы было пострашнее, чем якшаться с любым вампиром). Затем упырь медленно обошел обоих киммерийцев и потыкал в каждого пальцем с острым длинным ногтем — ему опасаться было нечего, поскольку в памяти допплегангера его облик уже стерся: эти твари могли превращаться в определенное существо только один раз в жизни, следовательно вновь стать Рэльгонном имитатор теперь был не способен.

— Может, устроить поединок на мечах? — несмело предложила Асгерд. — Пусть боги рассудят.

— Ну, уж нет, — решительно ответил Гвай. — Кому как, а мне нашего варвара будет жалко отдавать на суд каких-то богов, которые и сами отличить его от перевертыша не смогут! А вот то божество, которое сотворило эту ошибку природы — я имитаторов имею в виду! — лично бы придушил за такие шуточки!

— Что ты сказал? — вскинулся упырь.

— Я сказал, что богов, которые порождают к жизни…

— Нет-нет, про имитаторов? Один момент, месьоры! Гвай, допплегангеры принадлежат этому миру? Хайбории? Они, случайно, не пришли из другой Сферы, как каттаканы?

— Увы, но это сомнительное добро принадлежит нам и только нам, — безнадежно ответил Гвайнард. — Что же, всю ночь здесь стоять будем? Надо что-то решать! Обращаюсь к досточтимому допплегангеру: клянусь честью гильдии Ночной Стражи, мы тебя отпустим на все восемь сторон света, только сознайся, что ты — это ты.

— Я — это Конан Канах из Киммерии!

— Заткнись, дрянь! Это я Конан Канах! Гвай, да посмотри ты на меня и на него!

— Что на тебя смотреть, скотина?

И так далее. Началась громкая перебранка, в которой обе дискутирующие стороны не скупились на пышные эпитеты и глубокие сравнения, понося на чем свет стоит пакостных допплегангеров и обвиняя друг друга в самозванстве. Асгерд схватилась за голову:

— Послушайте вы, два недоумка, — прикрикнула она на разбушевавшихся киммерийцев, — хотите поговорить, так выбирайте выражения! Одного Конана я еще терпела, но слушать такое сразу от двоих — выше моих сил!.. Постойте, а где Рэльгонн?

Упырь исчез. Только что был здесь, да вдруг сгинул. Надо полагать, у каттакана появилась некая мысль, которую он собрался реализовать.

— Решительно не понимаю, как теперь поступить, — снова завел старую песню Гвайнард. Впервые за его многолетнюю практику охоты на монстров он чувствовал, что магическое существо если не переиграло Ночную Стражу, то по крайней мере ухитрилось свести результат схватки к ничьей. — Повторяю, я клятвенно обещаю отпустить…

Не успев договорить, Гвай кубарем полетел к ограде постоялого двора — что-то огромное, темное и очень злое толкнуло его в спину. Затем, появившееся из пустоты нечто, видом сходное с лошадью, принялось бешено носиться по двору, грохоча подкованными копытами и злобно стеная, будто обезумевшее привидение.

Эйнар был первым, кто распознал неожиданную опасность и понял, что произошло — Рэльгонн, по ведомым ему одному соображениям, перенес через Ничто принадлежащего Конану сартака, остававшегося в замке, у дальней коновязи. Теперь клыкастый монстр (и в обычное-то время голубиной кротостью и ласковым нравом не отличавшийся) был донельзя взбешен неприятным даже для привычного человека переходом сквозь пустоту и искал обидчика. Рэльгонн благоразумно переместился на крышу таверны и теперь наблюдал за происходящим сверху, Эйнар, дабы не оказаться покусанным разъяренной тварью, с беличьим проворством забрался на росшую у ограды старую яблоню, Асгерд же, понимая, насколько опасно связываться с сартаком, укрылась в деревянном нужнике, стоявшем в углу двора, заодно затащив туда месьора Атрога. Стражники бросились в дом и теперь взирали на происходящее сквозь дверную щелку.

Сартак несколько раз щелкнул клыками буквально в полупальце от седалища Эйнара, устроившегося на ненадежной ветке яблони, и вовсю вопившего нечто наподобие «Помогите, он меня съест!», затем с хозяйским видом пробежался по двору, изыскивая, на ком еще можно выместить раздражение, и только затем обратил внимание на своего владельца. Точнее, владельцев.

Конан и допплегангер в облике Конана отбежали в сторону, опасаясь, что сартак может ударить их копытом или просто растоптать — характер у ездового монстра был скверный. Даже киммерийцу далеко не всегда удавалось с ним поладить, и Конан недавно приобрел несколько лишних шрамов на руке, поскольку чем-то недовольный сартак задел его клыками. Однако варвар был единственным человеком чью волю сартак признавал и кому позволял собой командовать — эти звери являлись однолюбами и были верны только хозяину.

Сартак остановился и уставился на двух одинаковых киммерийцев. Если так можно сказать о лошади (вернее, ее подобии…), то вид у хищника был до крайности озадаченный: как так, почему вместо одного господина у меня теперь их двое? Что за бред?

…Рэльгонн потом признался, что затея с сартаком могла и не сработать, однако надеялся, что врожденные способности существа из чужого мира, достаточно сообразительного и умеющего распознавать магию, позволят выявить настоящего Конана. Все-таки, под личиной киммерийца скрывалось магическое существо, пускай его и невозможно было отличить от человека при помощи использующегося людьми и каттаканами волшебного искусства — не смотря на очевидную разницу двух рас в облике и устройстве жизни, человек и каттакан шли по одной дороге, их магия была схожа. А вот сартак, порожденный миром Ауруса, владел частицей волшебства неведомого ни людям, ни упырям и наверняка мог почуять чужеродную магию.

Зверь медленно повел мордой, будто принюхиваясь, глянул сперва на первого Конана, потом на второго и…

Это было страшно. Киммериец впервые увидел, на что способен монстр, с виду похожий на обычного жеребца. Сартак, конечно, в своем мире был довольно опасным хищником, но никакой человек не может себе представить, как лошадь в мгновение ока превращается в разъяренного льва!

Сартак бросился на того Конана, что стоял ближе к разбитому колодцу — тот не успел и глазом моргнуть, как острейшие клыки, длиной с человеческую ладонь, впились в шею сзади, ломая хребет и разрывая жилы. Сартак поступил с имитатором так, словно он был мышью, попавший в зубы невероятно оголодавшей кошке — мотал из стороны в сторону, подбрасывал, рвал зубами…

Допплегангер умер не сразу — он тоненько верещал, пытался отбиваться (что было заведомо бесполезно) и начал менять облик, возвращая себе исходную внешность странного серенького существа, с торчащими ребрами и круглой большой головой. Наконец, туловище имитатора, почти напополам разорванное сартаком обмякло.

Ездовой монстр еще немного подержал тело в зубах, потом урони — как выплюнул. Толкнул копытом — не шевелится. Развернулся и потрусил к замершему Конану: ни дать ни взять, обычная лошадь. Ткнулся измазанной в темной крови имитатора мордой в хозяйское плечо.

— Ну и ну, — выдавил киммериец. — Ты, как я погляжу, пострашнее любого тигра будешь. Гвай, ты где? Эй, куда все спрятались? Вылезайте, Гнедой сейчас никого не тронет!

Гвайнард, кряхтя и держась за ушибленную поясницу, подошел к трупу допплегангера, убедился, что тот — мертвее мертвого и только головой покачал:

— Дела-а… Впрочем, имитатор сам виноват. Я же предлагал его отпустить и сдержал бы слово! Асгерд, месьор Атрог, вы там в выгребной яме не утонули? Выходите!

Скрипнула дверь нужника и на пороге показался господин управитель с вытянувшейся физиономией. Асгерд, как всегда, выглядела хладнокровно.

— По мне, так лучше в навозе утонуть, чем оказаться на пути у вашего чудовища, — сказал Аторг, с опаской поглядывая на сартака.

— Полностью согласен, — донесся голос Рэльгонна, доселе не желавшего спускаться с крыши таверны. Упырь знал, что сартак был до невероятия злопамятен. — Если сегодня мои услуги более не требуются, то я откланяюсь и полечу в свой замок, проверить как дела у родственников…

— А где Эйнар? — Гвай оглядел двор, поскольку не заметил, куда броллайхэн спрятался от разъяренного сартака. — Выходи, все кончилось!

Яблоневая ветка наконец переломилась, и Эйнар с воплем полетел в заросли лопухов.

— Будь проклят тот день, когда я согласился взяться за это гнусное ремесло! — донеслось оттуда. — Хватит! Кто как хочет, а я отправляюсь домой! Ужинать и спать!