Крылья ворона

Глава 17 КРУГИ

При Доме Колдуний был большой внутренний двор, окруженный, как стеной, деревьями, увитыми плющом. В их тени собрались несколько Колдуний Дерновии. Лириэль в первый раз дозволили посмотреть, как они творят заклинания.

Она, в привычном уже обличье высокой среброволосой колдуньи из Долины Теней, внимательно следила, как вставшие в круг женщины в черном танцуют, взявшись за руки, и выпевают слова молитвы. Рисунок движений был сложный, язык заклинаний незнакомый. Что озадачило ее больше всего, так это способность женщин объединять не только свои силы, но и свои цели.

Сила исходила от каждой из женщин в масках, точно пар — невидимый, но все равно ощутимый. Объектом внимания и усилий Колдуний был резной деревянный жезл. Он тихонько покачивался в воздухе точно посредине круга.

Им будет обладать одна из Колдуний. Как ни странно, никого, похоже, не волновало, кому в конечном итоге он достанется.

Лириэль представила на миг, как этот вопрос решался бы в Арак-Тинилит, школе жриц Мензоберранзана. Не одна женщина погибла бы, прежде чем это сокровище оказалось бы в единственных черных руках.

Когда заклинание было завершено, жезл скользнул к одной из женщин в масках. Колдунья благоговейно приняла его в длинные узкие ладони. Когда она сняла маску, Лириэль с трудом сдержала проклятие.

Ания, молодая Колдунья, с которой они столкнулись в пограничной башне, вернулась в Дерновию.

Дроу тихо ускользнула с лужайки и отправилась обратно в свой домик. Рано или поздно ей придется выяснять отношения с Анией, но лучше не теперь, когда за той стоит вся сила местных Колдуний.

Фиодор еще не вернулся. Она мерила шагами маленькую комнатку и горько сожалела о данном ему обещании, удерживающем ее здесь. Однако бессонная ночь давала о себе знать, и дроу скользнула под меховое одеяло и забылась глубоким сном.

Проснулась она внезапно, разбуженная тихим скрипом веревок, на которых лежал матрас. К ее изумлению, на краю постели сидел вовсе не Фиодор, а Торн.

Эльфийка жестом попросила ее не шуметь.

— Я пришла предупредить, — тихо шепнула она. — Отряд «Сокровищница Дракона» пришел в Рашемен. Они ищут тебя.

— Я знаю, — так же тихо ответила Лириэль. — Несколько местных воинов пошли на поиски.

— Одного тебе следует особенно опасаться. Его ненависти хватит на семь жизней. — Торн прикоснулась к своей левой щеке. — У него татуировка в виде дракона вот здесь.

— Горлист, — с отвращением сказала дроу.

— Не вздумай недооценивать его, — предупредила эльфийка. — Многое в этом мире свершается благодаря не мудрости, а упорству.

— Я учту. Спасибо за предупреждение.

Лириэль спустила ноги с кровати и потянулась. Эльфийка не двинулась с места.

— Что? — спросила дроу.

Торн поколебалась.

— Я говорила с Зофией. Она сказала о твоем гобелене. Я хочу взглянуть на него.

Лириэль состроила гримасу.

— Это не слишком-то приятная штука.

— Ничего.

Дроу пожала плечами и встала. Она достала из сундучка, стоящего под кроватью, гобелен и осторожно развернула его.

Торн долго глядела на жуткую картину.

— Что ты пробовала сделать с этим?

Лириэль больно кольнула обвиняющая нотка в ее голосе.

— Это эльфийская магия. Ты, наверно, лучше меня должна знать, что с ней делать.

Торн на мгновение задумалась.

— Возможно, — медленно процедила она и встала. — Пойдем.

Дроу раздраженно зашипела, но последовала за высокой эльфийкой. Они поднялись на холмик…

И оказалисьна небольшом лугу на склоне горы.

Лириэль резко остановилась и в изумлении осмотрелась. Лучшие умы Мензоберранзана на протяжении тридцати пяти человеческих лет учили ее способам магического перемещения, но она и мечтать не могла создавать врата, которые действовали бы так просто и как бы сами собой.

Она еще раз взглянула по сторонам. Воздух здесь был холоднее и более разреженный. Одинокий ворон кружил в закатном небе, и его печальный крик эхом отдавался над долиной.

Ему ответил другой хриплый голос, и послание продолжило свой путь среди деревьев. В том, что это было послание, Лириэль не сомневалась ни минуты.

— Это падальщики, — объяснила Торн. — Они нашли мертвое или ослабевшее животное и созывают других на пир.

— Очень великодушно с их стороны.

— Да, они занимаются этим. И этим тоже, — поправилась эльфийка. — Иногда вороны — это просто птицы. А иногда — гораздо больше. Понимаешь?

Лириэль вспомнила крылатого посланца Квили и кивнула.

— Они переносят сообщения.

— И не только, — тихо добавила Торн. — Мой народ верит, что вороны переносят души умерших в загробную жизнь.

Дроу начала понимать, к чему этот разговор. Она покрепче прижала к себе гобелен и зашагала в ту сторону, где опустились на землю птицы.

Они вышли на полянку и увидели, что вороны были там не одни. Крупные серые звери сомкнули круг над останками кабана. Волки. Лириэль узнала их по рисунку в одной из книг.

Торн протянула руку, предупреждая дроу держаться подальше.

— Вороны позвали стаю, — тихо объяснила она. — Они иногда так делают.

Это было вовсе уж непонятно для Лириэль. Делиться с себе подобными и то довольно странно, но звать более крупных хищников?

Однако, наблюдая за волками, она начала понимать их сложный ритуал. Первыми поели самый крупный волк и единственная беременная волчица. Все остальные дождались окончания трапезы царственной пары и были по очереди допущены к тому, что осталось от дикой свиньи. Вороны тоже клевали, они подскакивали, отрывали небольшие кусочки мяса и отпрыгивали назад. Других птиц волки не подпускали. Какой-то особенно нахальный ястреб уселся на ветку слишком низко. Один из волков помельче подпрыгнул, и птица взмыла в небо, возмущенно крича.

Лириэль заметила, что Торн задумчиво разглядывает ее.

— Я попробую, — раздраженно бросила она, — но пока не наступит ночь, ничего нельзя сделать.

— Понятно.

Они ждали, наблюдая за волками, которые ели, спали и снова ели. Скоро от кабана не осталось ничего, кроме костей, которые стали добычей и игрушкой волчат. Вороны, дневные птицы, улетели в свои укромные места на ночлег.

Лириэль расстелила гобелен на траве. Она запрокинула лицо навстречу встающей луне и начала вслушиваться в песни дальних стран.

Сначала она уловила тихую мелодию дроу Изольды, приветствие появившимся звездам. Потом она услышала Квили и еще других дроу, чьих имен не знала. Даже из глубин магического транса Лириэль удивилась, сколько дроу странствует под звездами. Конечно, их было не так много, не хватило бы заселить самый маленький из городов Подземья, но поразительно было, что хотя бы этой горстке удалось выжить здесь.

Девушка коснулась ладонью гобелена и прислушалась. В нем тоже была своя музыка — ужасная какофония звуков, сквозь которую пробивались вопли несчастных эльфов. А из-за всего этого, словно луч света из-за грозовой тучи, пробивалась иная музыка, музыка совсем другого места. Красота ее наполнила душу юной дроу благоговением и невыразимым томлением.

Неудержимые слезы покатились по ее щекам. Лириэль не знала, оплакивает ли она страдания морских эльфов или невиданную красоту, открывшуюся ей.

Все еще оставаясь в состоянии транса, она запела. Не задумываясь о том, что делает, девушка вытащила из края гобелена темную нитку, вынула Летящий На — Крыльях Ветра из ножен, привязала к его рукояти кончик нити и начала ткать, используя крошечное долото вместо челнока. Движения ее пальцев, незнакомых с этой работой, были точны и ловки.

Она смутно отметила, что вокруг нее собрались в кружок вороны. Такой же круг они образовали вокруг гобелена, заключая страдающие души в кольцо силы. Один за другим вороны поднимались на крыло, и Лириэль увидела, что изображения эльфов начали потихоньку исчезать с гобелена.

Лириэль медленно возвращалась из грез, душа и сердце ее все еще были переполнены их серебряным светом. Она обернулась к эльфийке и удивленно захлопала глазами, увидев благоговейное выражение на суровом лице Торн.

Женщина указала на гобелен. От него не осталось ничего, кроме куска добротной материи, блеклого цвета небеленого льняного полотна.

— Они исчезли, — изумилась Лириэль.

— Они свободны, — тихо ответила эльфийская женщина.

По всей полянке раздался тихий торопливый шорох. Лириэль быстро обвела ее глазами. За кругом света возник еще один круг, темный, шевелящийся. Бесчисленные пауки, слуги Ллос, почувствовали прикосновение магии Эйлистри и пришли напомнить о правах другой богини.

Лириэль не ощутила страха. Так велика была ее радость, что в сердце не осталось уголка, готового откликнуться на зов Ллос. Торн, кажется, поняла это. Лицо ее было мягче, чем когда-либо, и серебряная коса, переброшенная через плечо, сверкала отраженным лунным светом.

А рядом, за тошнотворным кругом пауков, затаившаяся в тени молодая Колдунья с новым жезлом в руке смотрела на них и удивлялась.

Весть о возвращении Сайлуни недолго оставалась в стенах поселка Дерновия. По всему Фаэруну хватало тех, чьим делом было узнавать о чудесах и знамениях, слухах и сплетнях. И главными среди них были женщины, которых народ прозвал Семь Сестер.

Шесть женщин с серебряными волосами собрались в небольшом домике неподалеку от деревни в Долине Теней. Хозяйка, высокая, атлетически сложенная, с сильными длинными пальцами, казалось, просто созданными, чтобы порхать над струнами арфы, откупорила бутыль с молодым вином и разлила его по кружкам.

— Ее здесь нет, говорю я вам, — заявила Сторм Серебряная Рука. — Нет ни в ее доме, ни в моем.

И вообще нигде в Долине Теней.

Другие женщины обеспокоенно переглянулись.

«Она» — это, конечно, их сестра Сайлуни, погибшая годы назад в сражении с драконами и теми, кто обожествлял их. Сайлуни осталась в своем прежнем доме, она превратилась в призрачную арфистку — умное привидение, которое, в отличие от большинства призраков, помнило почти всю свою былую жизнь и действительно сумело жить во многом как прежде. Ее отсутствие наполнило их сердца чувством утраты и в то же время — надежды.

— Наверно, слухи говорят правду, — предположила сестра, казавшаяся старшей из всех. Лицо ее было кротким и усталым, но серебристое одеяние было под стать королеве.

Нетерпеливая энергия так и потрескивала вокруг красотки с разлетевшимися волосами и в растрепанной ветром одежде.

— Будь благоразумной, Алюстриэль. Эта так называемая Колдунья самозванка, и она опасна. Другие услышат эти слухи и захотят проверить их. Рашемен лежит слишком близко от границ Альгоранда.

— Никто не сомневается, что ты способна защитить землю, которой правишь, — спокойно произнесла Квили Веладорн.

Остальные женщины, за исключением Лаэрель Серебряной Руки, явно поостыли, когда заговорила дроу. Квили была их сестрой, но порой в это трудно было поверить. Она была чужой для большинства из них, и лишь совсем недавно Лаэрель впервые начала понимать, какие узы связывают их.

— Я должна согласиться с королевой Альгоранда, — продолжала дроу, отдавая дань формального уважения неистовой женщине. — Честно должна признаться, что чувствую себя в некотором роде ответственной за это недоразумение.

Она рассказала о Лириэль и Фиодоре и об их решимости вернуть Летящий На Крыльях Ветра Колдуньям Рашемена.

— Боюсь, я упомянула, что моя сестра Сайлуни обучалась у Колдуний. Что еще могла предположить Лириэль, как не то, что Сайлуни — дроу? И мог ли быть лучший способ для дроу проникнуть в Рашемен, чем занять место Сайлуни?

Другие женщины завздыхали и закивали. Заговорила Дав Серебряная Рука, мускулистая воительница в темно-зеленом кожаном костюме:

— Ее, конечно, надо разоблачить. Очень важно положить конец ее притворству до того, как все враги Сайлуни соберутся в Рашемен. Меня интересует, не объединит ли дроу всех этих врагов и не использует ли их в каких-нибудь собственных грязных целях.

— У меня нет оснований думать, что она сделает это, — твердо ответила Квили. — Другое дело, что хотя Лириэль мне нравится и я считаю, что в ней скрыты невероятные способности, боюсь, что ничего хорошего из этого не выйдет. Я пошлю мою дочь Изольду, жрицу Эйлистри, забрать Лириэль из Рашемена, пока ситуация окончательно не вышла из-под контроля.

Женщины заворчали в знак согласия.

— Мы забываем об одной важной вещи, — напомнила им Сторм. — Если Сайлуни не в Рашемене, то где же она?