Крылатый человек / The Winged Man

Глава 5

Кенлон чувствовал возбуждение. Это, собственно, нельзя было назвать берегом. Не располагающая к себе, отталкивающая прямая линия, серая и плоская, делавшаяся все четче и четче по мере того, как мотобот, рассекая волны, приближался к ней.

Это был остров. Серое небо за, ним сливалось с серой водой, и невозможно было ничего разглядеть.

За прошедший час они убедились, что эта земля была длинным узким островом, в некоторых местах которого даже виднелись накатывающие на противоположный берег волны.

Еще на субмарине Джонс — Гордон предположил, что увиденная ими земля — остров, смущенно добавив:

— Тихий, наверное, единственный океан, так до конца и не исследованный. Вполне возможно, что многие его атоллы никто никогда не наносил на карту.

— Мы шли вдоль берега этого небольшого неоткрытого острова четыре часа на скорости в двадцать уз — лов, — не преминул поддеть его Кенлон.

И сразу же пожалел о сказанном — характер человека не переделаешь. И все же разумное спокойствие капитана, отреагировавшего на появление крылатого человека так же, как на обычного туземца Южных морей, раздражало и бесило его.

Краем глаза Кенлон заметил, что одна рука Гайнишава оставила штурвал и потянулась к его плечу.

— Мистер Кенлон, — выдохнул рулевой, — что это там? Вроде как человек плывет и смотрит на нас.

Кенлон вскочил с приглушенным криком, сразу подумав о Джонстоне. Но одного взгляда хватило, чтобы понять — это не Джонстон, это.., это…

Кенлон недоверчиво протер глаза и вновь уставился на самого большого в мире человека, какого ему когда — либо приходилось видеть. Человек плыл прямо по курсу мотобота в каких-нибудь ста футах и был ясно виден. Ростом он был, по меньшей мере, футов восемь, и глаза на его лице казались просто громадными. Он приближался к ним слева небрежными взмахами рук, совершенно голый. Его скорость была даже больше, чем посчитал Кенлон вначале, и когда мотобот приблизился к нему, гигант извернулся в воде, как хищная рыба.

Теперь Кенлон мог разглядеть его получше. Сильный, мускулистый, с одухотворенным лицом. Его уши почти сливались с головой, а нос казался маленьким, можно было даже сказать — коротким, толстым и сильно вздернутым кверху, открывая едва заметные дырочки ноздрей. Рот, однако, выглядел нормальным, с крепкими белыми зубами.

Большие проницательные глаза пловца разглядывали мотобот и пассажиров совершенно без страха.

— Осторожно, — предостерег Кенлон, — не дайте ему ухватиться за планшир. Следите,..

Но, как оказалось, мотобот двигался слишком медленно. Гайнишав дал полный ход, но прежде чем мотор успел набрать обороты, гигант одним взмахом очутился у мотобота. Толстые пальцы вцепились в планшир — , и в следующую секунду он был уже на борту.

Такого сильного и быстрого прыжка Кенлону еще не доводилось видеть. Со свистом втянув воздух, он вы — хватил из кобуры пистолет, но увидев, что гигант не делает ничего угрожающего, стрелять не стал.

Мотобот перестал бешено раскачиваться, и лишь теперь Кенлон обратил внимание, что только один человек последовал его примеру и держал карабин наизготовку.

— Не стрелять, Паннатт! — предостерегающе выкрикнул Кенлон.

Гигант стоял спиной к Кенлону. При звуке его голоса он полуобернулся и, казалось, что — то задумал, потому что шагнул к Гайнишаву, сидевшему у руля, но в ту же секунду его план, видимо, опять изменился. Он повернулся и выхватил ружье из рук Паннатта. И опять, в какое — то кратчайшее мгновение, пока он держал ружье его намерения снова изменились. Всем своим обликом он выражал только любопытство.

Даже при большом желании Кенлон не мог найти его поведении чего — либо угрожающего, поэтому рас слабил палец на спусковом крючке и ждал.

А затем последовало изумление. Кенлон понял, находится в присутствии человека, превосходящего во всех отношениях, как физических, так и умствен! Причем действовал он с быстротой, недоступной обычному человеку.

Кенлону пришла в голову шальная мысль захватить гиганта. До этой секунды он и не помышлял о подобном, но сейчас таинственный пловец отвлекся, изучая механизм карабина.

Он выстрелил в воду и, видимо, мгновенно по что представляет собой оружие, презрительно фыркнул, протянул карабин Паннатту и шагнул к штурвалу.

Казалось, он знал, где находится мотор, или, возможно, приметил это раньше. Откинув крышку, с любопытством наклонился над двигателем. Какое время Кенлон видел только массивные ноги и еще более массивные ягодицы.

Этого ему хватило, чтобы решиться.

— Взять его! — тихо произнес он и рванулся к пловцу Кенлон ничего не успел сделать — гигант извернулся и сжал его с силой, которой было бесполезно сопротивляться. Кенлон почувствовал, что его поднимают Гигант пожелал рассмотреть живую принадлежность мотобота.

Не больше секунды огромные глаза разглядывали Кенлона, который успел заметить нечто вроде оборок темно — коричневой груди и частично под мышками.

В следующее мгновение его так же быстро опустили на палубу, а гигант с сильным всплеском исчез в воде. Испуганный и онемевший, Кенлон замер в неподвижности, беспомощно пытаясь осмыслить увиденное.

Жабры, лихорадочно думал он, неужели это жабры? Но проверить догадку уже не было возможности. Они прождали минут десять, но человек — рыба не по — являлся.

Кенлон решил не возвращаться на корабль. Сообщение о случившемся он мог послать позднее с Гайнишавом, а по окончании разведки напишет полный отчет. Пока он решил отложить разбор происшедшего и обдумать все позже.

Но одна мысль не отпускала его и сейчас — неужели люди — птицы сражались с этими гигантами у подножия своего горного гнезда?

Кенлон снова обратил внимание на берег, который находился уже совсем рядом.

— Будь внимательней — сказал он Гайнишаву. — Я подозреваю, что берег уходит в воду полого. Вплотную мы, наверное, не подойдем.

Но, к его удивлению, они подошли почти на десять футов, когда нос мотобота мягко ткнулся в черный ил.

— О'кей, — обронил Кенлон, — пора двигать пешком. Рефер, Смайли, Глеб, Паннатт, взять вещмешки и оружие. Пошли!

Два человека только и ждали команды. Они тут же спрыгнули в темную воду. Кенлон перевалился через другой борт, неторопливо, стараясь держаться соответственно своему высокому чину.

Ноги коснулись ила и, не задерживаясь, ушли вниз. Он с ужасом осознал, что оба моряка, прыгнувшие перед ним, камнем ушли в бездонную грязь. Два испуганных вопля повисли в воздухе, затем раздалось страшное бульканье и наступила тишина, нарушаемая лишь ворчанием дросселирующего мотора.

Кенлон рванулся вверх. Рюкзак — пятьдесят футов, не меньше — тянул на дно. Но Кенлон еще не успел отпустить планшир и теперь намертво вцепился в него пальцами.

Он опять рванулся вверх. Бот закачался, в полной тишине слышалось лишь напряженное дыхание пораженных ужасом людей. Мотор заглох. Потом правая рука Гаинишава легла на его запястье, а левая ухватила за ворот рубашки.

Грязь со всхлипом выпустила его. Ноги взбаламутили воду, и он упал на дно бота. Мгновение он лежал, ничего не соображая, затем перед ним встала ужасная картина случившегося. Он поднялся на колени, уцепившись за руку Смайли, в то время как Гайнишав втаскивал на бот Глеба.

Когда тот в полном изнеможении рухнул на дно, Кенлон сорвал брезент с инструментального ящика и швырнул его на берег напротив мотобота, отмечая место. Брезент тоже чуть ли не полностью ушел в грязь, покрывавшую, наверное, весь берег. Кенлон обернулся.

— На субмарину, — приказал он. — Полный ход. Надо попробовать спасти Паннатта и Рефера.

Он ничего не мог поделать — сознание упорно рисовало картину двух человек, зависших над слоем грязи. Но легкие, сказал он себе, легкие у них полны воды, которой они успели наглотаться, прежде чем их засосал ил, так что в ближайшие полчаса их еще можно будет спасти.

Джонс — Гордон вернулся к берегу вместе с ними. На воду спустили надувной плот, люди принялись прочесывать баграми бездонную грязь, стараясь нащупать тела.

Минуты через три они вытащили Рефера — серую безвольную массу. Шкипер с Кенлоном работали над ним попеременно, оказывая первую помощь, затем отослали на субмарину. Командор тоже вернулся на борт позаботиться о воскресшем, а Кенлон вновь перебрался на плот утюжить грязь.

Минут через пятнадцать на боевой рубке вспыхнул прожектор, подавая заранее условленный сигнал, что с Рефером все в порядке. Это еще больше подстегнуло поиски. Но прошел час, а Паннатта так и не удалось обнаружить.

Кенлон вспоминал его — маленького жилистого уроженца Айовы с веселыми черными глазами и привычкой делать все заранее. Слабое утешение приносило то, что он не был женат.

Одним из самых ужасных кошмаров военной службы было для Кенлона составление вдовам извещений о смерти. Хотя, с другой стороны, в человеке без дома и без друзей, если, конечно, исключить товарищей по службе вроде него самого, было что — то трагичное. Ведь бывало и так, что человек погибал, и о нем напрочь забывали через несколько дней.

В этот момент Кенлона отвлек Гайнишав.

— Сэр, мотоботу передан приказ возвращаться.

— Ладно, — кивнул Кенлон. Разумеется, не оставалось сомнений, что пора прекращать поиски — время вышло, и Паннатта теперь уже ничто не могло спасти. Но такая перспектива угнетала Кенлона, он чувствовал себя предателем.

К его удивлению, Джонс — Гордон поднялся наверх и подошел к нему, когда они вернулись со злополучного места.

— Приходится лично проверять выполнение приказа, — объяснил капитан — лейтенант. — Люди недовольны прекращением поисков, но даже найди мы сейчас Паннатта, осталось бы только похоронить его в море. Вы согласны?

Кейлон кивнул.

— Что будем делать, Билл? — продолжал командор. — Я имею в виду грязь.

— Я не видел ничего подобного, сэр, — покачал головой Кенлон. — Грязь такая жидкая, что даже не образует сверху корки. С трудом укладывается в голове, что весь берег состоит из грязи. Надо проверить в других местах…

Джонс — Гордон нахмурился.

— Что ж, проверьте, — распорядился он.

— Спасательные работы отставить? — удивился, вопреки своим мыслям, Кенлон.

— Отставить, — кивнул капитан.

Одно дело рассуждать о ненужности спасательных работ, другое — действительно прекращать их. И пока они осторожно двигались вдоль берега, время от времени исследуя обманчивую и убийственную землю, Кенлон не оставлял тщетных попыток отыскать пропавшего моряка.

Он удивлялся сам себе: почему после того, как он видел столько погибших раньше, смерть Паннатта произвела на него столь гнетущее впечатление? Наверное, дело было в том, как погиб Паннатт. Утонуть в грязи — что могло быть ужаснее? Или все дело в окружающей обстановке?

Окружающая обстановка! Неужели они действительно оказались в 24999 году? И эта серая грязь — бывшие континенты?