Круг доступа ограничен

Глава 5

7 ГЛАВА

- Лёха, ты заснул там, что ли? – вывел меня из состояния, близкого к медитативному, раздражённый возглас Подрывника. – Я тебе уже несколько минут ору, глухарь, ты, этакий!

- Дурак, ты, Андрюха! – с чувством ответил я, отрываясь от окна и начиная слезать вниз. – Не стать тебе философом!

- А это здесь при чём? – озадачился приятель. – Какая на хрен может быть философия – когда кругом одни враги? Нам слезать с этого экспресса пора!

- Ну? И где мы сейчас? – заинтересовался я.

- Где – где... не нарывайся на рифму, - бесцеремонно нахамил мне Подрывник, - готовься, давай – сейчас поезд тормозить начнёт, вот тогда и спрыгнем...

- С чего ты взял? – удивился я – местность за окном ничего не говорила о скорой остановке. Подрывник жизнерадостно засмеялся и, ухватив меня за руку, подтащил поближе к двери.

- Смотри, - сказал он и вытянул вперёд ладонь, - вон там начинается затяжной поворот, а сразу за ним какая-то эстакада. Состав обязательно перед поворотом затормозит, к гадалке не ходи, самое место сделать ноги. И как раз к Айше идти недалеко. Понял? – Я с сомнением глянул в отверстие, но спорить не стал: Андрей всё же в этом городе человек более опытный – ему виднее.

Подрывник оказался прав - поезд вскоре действительно стал притормаживать. Как только придорожные столбы перестали мелькать перед нами со скоростью бегуна-спринтера, мы решительно прыгнули вниз. Скатившись по насыпи и немного ободрав многострадальную одёжку, я затих , прислушиваясь к ощущениям своего организма.

- Вставай, давай, - насмешливый голос приятеля над самым ухом оторвал меня от тяжких дум о хрупкости костей и ненадёжности суставов, - что у тебя за манера такая, Лёха, спать всё время? В вагоне у окошка с открытыми глазами дрыхнул, сейчас мордой в щебенку прикемарить норовишь? – Подрывник рассмеялся и принялся меня тормошить. – Да хватит валяться – идти надо!

Я мученически вздохнул и, кряхтя как старый дед, поднялся на ноги. Отряхнувшись, и поправив одежду, я решительно заявил: - Веди, Сусанин! – Андрей поухмылялся и деловито потрусил в сторону группы одноэтажных строений, что находилась недалеко от места нашего десантирования.

Мы топали по белесой, словно выжженной земле под надоевшим до колик белым маревом неба, каждым шагом поднимая клубы мелкой пыли. Я с интересом оглядывался по сторонам, рассматривая попадавшиеся то и дело местные «раритеты»»: здоровенную катушку многожильного кабеля (свинец, - отметил я, - будь это медь – лежала бы здесь эта махина!), черное пятно от старого костра, неизбежный мусор в виде обрывков бумаги и битых бутылок, ворох малоприглядного тряпья… Вот ведь забавная вещь – всё один в один, как и в Москве! Стоит покинуть центральные улицы, где поддерживается мало-мальский порядок и будьте любезны – бардак во всей красе вам обеспечен! Немного удивляло только отсутствие, какой бы то ни было растительности. У нас бы такая местность сплошь заросла бурьяном!

Внимательно поглядывая себе под ноги, чтобы не напороться на какой-нибудь гвоздь, я не заметил остановившегося Подрывника и врезался ему в спину.

- Тихо, ты! – зашипел Андрюха. Он настороженно оглядывался по сторонам и чутко прислушивался к чему-то. Я тоже завертел головой, но не заметил ничего такого, что заслуживало бы внимания.

- В чём дело? – поинтересовался я.

- Смотри, - показал рукой Андрюха. Мурашки побежали у меня по спине: охватывая нас полукольцом, за кучами мусора притаилась нехилая стая собак. Разношёрстные псы самых разных пород и окрасов внимательно наблюдали за нами, бдительно отслеживая все наши движения. По самым скромным прикидкам их было штук тридцать – сорок. А самым жутким было то, что ни одна из них не издавала не звука! Все они лишь скалили периодически зубы да буравили нас отнюдь не дружелюбными взглядами.

- Что делать будем? – тихо спросил я, стараясь не делать резких движений, чтобы не спровоцировать пёсиков на атаку.

Подрывник ответил не сразу: он оценивающе оглядел всю свору, а затем также негромко бросил:

- Идём вперёд, только спокойно и не торопясь. Если набросятся – встаём спина к спине и пытаемся отмахаться. – Андрюха аккуратно, не выпуская из поля зрения ближайших собак, наклонился и подобрал с земли обломок доски. Здоровенный бульдог, что сидел напротив него вздёрнул верхнюю губу и продемонстрировал внушительные клыки. Но, опять таки, молча! Это, пожалуй, было самым жутким – неестественное молчание стаи: ни рычания, ни лая …тишина!

Мы осторожно двинулись вперёд. Я достал, на всякий случай, из кармана свой верный ножик, хотя и понимал, что если вся свора кинется на нас, то вряд ли он мне чем-нибудь поможет. Но всё же в душе появилась малая толика уверенности: хоть паре барбосов «морды лица» да попорчу!

Собаки, однако, не проявляли чрезмерной агрессивности: они всё так же пристально наблюдали за нами, но оставались на своих местах. Где-то я читал о том, что они великолепно чувствуют страх человека, и поэтому старался мысленно подбодрить самого себя. Андрюха же уверенно шагал прямо на замершего в напряжённой позе бульдога и, похоже, не собирался его обходить. Я сжался в ожидании драки, но в этот момент вожак стаи отвёл вдруг взгляд и лениво пошёл куда-то в сторону, потеряв, казалось, к нам всякий интерес. Остальные псы тут же вскочили и лениво побежали за ним.

Мы остановились. Свора обтекала нас, не предпринимая попыток напасть, и Андрюха не удержался: он неожиданно бросил доску наземь, сунул пальцы в рот и оглушительно засвистел… Идиот! Меня прошиб холодный пот и я весь сжался в ожидании страшной развязки… Нет, ничего не случилось – ближайшие собаки, конечно, шарахнулись в стороны, покосились на Подрывника и преспокойно ушли.

Стараясь унять дрожь в руках, я поглядел на лыбящегося Подрывника и от души выматерил его. Мой друг довольно заржал и хлопнул меня по плечу:

- Памперсы менять не требуется, а, Лёхинс?!

- Ну, ты и псих! – обиделся я. – Вот кинулись бы эти милые пёсики на нас – и кирдык! Сейчас бы уже, небось, последние косточки обгладывали! Скажи, лучше, кто тебя просил свистеть?!

- Да если честно, это у меня от нервов, - признался вдруг Подрывник, - перетрухал я малость, пока на этого монстра шёл. Ты понимаешь, я вдруг понял, что они словно убедились, что мы не пойдём в некое место, которое они, судя по всему, охраняли, и оставили нас в покое…

Я от такого заявления даже не нашёл, что сказать и лишь многозначительно повертел пальцем у виска. Андрюха согласно кивнул и вновь засмеялся. Я честно попытался злиться на него, но не выдержал и тоже заулыбался.

Навеселившись, мы продолжили свой путь. Перебежав узкую дорогу, тянущуюся куда-то вдаль мимо внушительного ряда врытых в землю цистерн, мы углубились в лабиринт маленьких двориков. Иногда нам попадались местные жители, вяло бредущие по своим делам и глядящие на нас пустыми, равнодушными глазами. До меня вдруг дошло, что за всё время нашего пребывания в городе, я ни разу не видел на улицах детей. Сейчас эта мысль вновь всплыла потому, что, свернув за угол очередного дома, мы неожиданно оказались перед высоким деревянным забором-штакетником, за которым находился белый трехэтажный дом. Школа…

Мы резко затормозили, словно налетели на невидимое препятствие. Да-с, чтоб я так жил – вот это очаг разумного, доброго, вечного! Несколько десятков ребятишек самого разного возраста вяло топтались в центре двора под надзором пяти парней в серой, гэбэшной форме. В руках охранников виднелись знакомые автоматы с раструбами. У самых ворот стоял «Додж-три четверти», в кузове которого громоздилась непонятная установка, напоминающая по виду спаренные граммофоны. Зенитный звукоулавливатель, что ли?

Нет, сначала то мы естественно не поняли, что это школа, но в недрах здания прозвенел звонок, и дети чинно потянулись на крыльцо. Невысокая худенькая женщина громко считала их «по головам». Я машинально глянул на часы – пять часов пополудни. Что за урок в такое время?

- Охрана то им зачем? – выдавил, наконец, я. Мы с другом очумело переглянулись, Андрюха недоуменно пожал плечами, и, продолжая следить за двором, задумчиво предложил:

- Сходи, поинтересуйся!

- А это чтобы нас не утащили, - слабый детский голосок у нас за спиной вызвал и у меня и у Подрывника одинаковую реакцию: небольшой прыжок на месте, поворот на сто восемьдесят градусов с принятием защитной стойки прямо в полёте и, как итог, сконфуженное хлопанье глазами. Дело в том, что наш нечаянный «пугальщик» оказался ребёнком. Да-да, невысокий пацан лет десяти в школьной форме с фуражкой, какую я видал только в старых кинофильмах, с худеньким, да что там! - прозрачным личиком, на котором застыло столь серьёзное выражение, что у меня волей-неволей появилась мысль о каком-то идиотском розыгрыше. Ну, не бывает у детей в этом возрасте старческой мудрости во взгляде! Не бывает! Вот хоть режьте меня, но этого не может быть, потому что не может быть никогда!

- Слушай Лёшка, ущипни меня, я, наверное, брежу? – негромко попросил меня Андрюха. Приятель также выглядел весьма и весьма удивлённым. – Ай, что ты делаешь, придурок?!! – я всего-то разочек крутанул ему пальцем между рёбер, а тем более по его же просьбе – чего орать?

Пока Андрюха возмущённо размахивал руками и грозно надувал щёки, я наклонился к мальчику и спокойно спросил его:

- Ты что-то говорил о том, что вас может кто-то утащить? Я правильно тебя понял?

Парнишка, который за всё то время, что мы «воевали» с Андрюхой, похоже, ни разу не улыбнулся. Он спокойно смотрел на нас, а точнее – сквозь нас и думал о чём-то своём. Взгляд его переместился на меня. Какое-то мгновение он был недоумённым, а затем вдруг приобрёл жёсткость:

- А вы ведь крапленый, нужно в Отдел заявить! – отрывисто и сухо бросил мальчик. У меня от этих слов, а главное, от его взора даже мурашки по спине побежали!

- Ка-а-какой ещё краплёный?! – я аж заикаться начал. – Что ты несёшь?!

- Я просто вижу, - спокойно ответил мальчик, не сводя с меня своих печальных глаз столетнего старика, - вы лучше сами идите, если поймают, то хуже будет. И вообще, я должен позвать на помощь охрану, - пацан повернулся в сторону ворот и уже открыл, было, рот, чтобы закричать, когда Андрюха не торопясь достал из кармана медную монетку и ловко крутанул её меж пальцев. Мальчишка превратился в соляной столб. Только руки его неуверенно потянулись к кругляшу, лежащему на раскрытой ладони Подрывника. – Дайте! Дайте, пожалуйста! Я никому о вас не скажу, только дайте! – парнишка не смотрел на нас, но двигался к вожделенной медяшке словно зомби: пошатываясь и не обращая ни на кого и ни на что внимания. Он даже потрёпанный портфельчик обронил, и из того посыпались учебники и тетрадки. «Спецкурс» - машинально прочёл я на той из тетрадей, что оказалась сверху. Что за бред? Ну, какой может быть спецкурс у ребёнка в этом возрасте?

Андрюха тем временем преспокойно убрал монету в карман и негромко, но уверенно сказал:

- Вот что, хлопец, отойдём-ка в сторонку – поговорить надо! Ответишь на пару вопросов – получишь монету, идёт? – мальчик замер. По его лицу нельзя было понять о чём он думает: буря эмоций бесследно прошла и выражение приняло прежний вялый и равнодушный вид. Пацан долго молчал, а затем ровным холодным голосом ответил:

- Хорошо, но с ним, - рука слабо шевельнулась и качнулась в мою сторону, - я не пойду.

- Эх, милый, а куда ж ты денешься-то, с подводной лодки-то? – задушевно проговорил Подрывник и цепко взял его за предплечье. Точнее попытался взять, потому что мальчик резко отпрянул на пару шагов назад и замер в прежней позе.

- Не понял! – удивился Андрюха. – Кому из нас медь-то нужна? Я что за тобой – бегать должен?

- Сейчас вы отдадите мне всю медь и уйдёте, а иначе, - маленький рэкетир помолчал и смерил меня нехорошим, откровенно оценивающим взглядом, - я позову на помощь охрану!

- Во наглец! – я против воли восхищённо присвистнул. – Сопляк, а туда же – у того мента в кафешке хоть пушка была, а этот на горло берёт! Прикинь, Андрюх, куда мы попали – здесь даже дети нас «обуть» норовят!

- Да пошёл он к… лешевой маме! – ругнулся в сердцах Подрывник. – Пошли отсюда!

Мы повернулись и неспешным шагом двинулись от странной школы и её ещё более странных (и наглых!) учеников. На ходу я глянул на всякий случай через плечо: не побежал ли за солдатами маленький паршивец. Но пацан спокойно стоял на месте и даже не пытался что либо сделать: ни позвать на помощь, ни собрать свой портфель. Он просто стоял и смотрел нам вслед всё тем же равнодушно-усталым взглядом. Заметив мой интерес, мальчишка словно бы нехотя улыбнулся и вдруг резко выбросил вперёд раскрытую ладонь, а затем с силой сжал её в кулак и потянул на себя. Дикая боль в правой руке пронзила меня словно током: в глазах потемнело, спазм скрутил живот и я упал на колени. Невидимая удавка, накинутая на руку, резко дёрнула меня и поволокла назад. Я не понял когда успел упасть на спину – помню лишь белое сияние неба над головой в красноватой дымке, свой крик и… всё резко закончилось! Надо мной склонился Андрюха.

- Бежим Лешка, бежим! – орал он, рывком поднимая меня на ноги и пихая в спину для ускорения.

Я с трудом заставил непослушные ноги сделать первый шаг. Чужая сила отпустила меня, и с каждой секундой идти становилось всё легче и легче. Андрюха помогал мне и всё время оглядывался. С трудом повернув голову, я увидел валявшегося на земле мальчишку и бегущих к месту происшествия охранников. Опаньки! А дело то приобретает скверный оборот – надо включать все внутренние резервы и валить!

Кто бы мне объяснил, откуда силы взялись: я перешёл на бег и с неожиданной для себя резвостью припустил по улице. Подрывник топал позади. У него ведь нога повреждена! Эта мысль отрезвила меня и заставила помочь другу: я притормозил, подхватил неловко ковыляющего приятеля и потянул за собой.

- Да нормально всё! – оттолкнул мою руку побледневший Подрывник. – Я справлюсь!

Мы забежали за угол дома и, пронесясь через небольшой скверик, очутились возле каких-то полуразвалившихсясарайчиков.

- Давай туда! – проорал я на бегу, указывая Андрюхе направление. Тот согласно мотнул головой и помчался за мной.

М-дя… использовать окрестности таких вот построек в качестве бесплатного сортира, видимо, принято не только у нас в Москве. Успешно преодолев не слишком приятную «полосу препятствий» мы вылетели в соседний двор. Здесь был такой же чахлый сквер, что и возле предыдущего дома с несколькими лавочками, небольшим столиком и натянутым на веревках сохнущим бельём. Местных жителей не наблюдалось, и это было нам на руку: некому будет помочь погоне в указании направления нашего бегства.

- Налево сворачивай! – тяжело выдохнул за спиной Подрывник. Улица… дом… забор с парой выломанных досок… очередной сквер… В конце концов мы очутились в тихом, спокойном переулке.

- Стой, Лёха, не могу больше – надо передохнуть! – вымученно прохрипел Андрюха и устало прислонился к стене дома. Я послушно остановился, тоже стараясь привести дыхание в норму.

- Надо бросать курить, - сказал я, делая глубокий вдох.

- Ага – и пить! - откликнулся Подрывник.

Не знаю почему, но этот простой и немудреный ответ рассмешил меня и я захохотал, как будто сидел на концерте Задорнова, а не стоял в неведомом городе, ожидая, что из-за поворота выбегут солдаты с отнюдь не дружескими к нам чувствами. А кстати, что это наших преследователей не слышно и не видно?! Мы то сейчас явно не были похожи на бегунов – олимпийцев?

- Да не озирайся ты, - посоветовал Андрей, - вряд ли наши скромные персоны так уж интересны служивым. И вообще, им пацана в себя привести ещё надо! – добавил он с некоторым злорадством.

- А что с ним? – удивился я.

- Да я ему в лобешник камушком засветил, - ухмыльнулся Подрывник, - не фиг было из себя Гарри Поттера корчить… тоже мне – колдун из Мухосранска!

При этих словах моего друга в голове у меня словно бы встал на место маленький кусочек мозаики! На бегу то размышлять было некогда – надо было ноги уносить, а сейчас с пугающей неотвратимостью на меня нахлынула мощной приливной волной мысль, что действия мальчугана нельзя объяснить как-то рационально. Он ведь скрутил меня на расстоянии всего-навсего движением руки а-ля колдун из сказки! Да, были ведь ещё слова о том, что я «краплёный»? К чему бы это?! Нет, надо пока завязывать с этими тайнами, а то моя несчастная голова лопнет от обилия информации, в которую я не поверил бы ещё вчера! Решено: спускаемся с небес на землю! Что там у нас из более житейского и понятного? Ах, да! Надо наведаться к Айше за вещичками.

Я не успел раскрыть рта, как Подрывник опередил меня: - Вот что Лёшка, двинули к Муромцу!

А ведь точно – как я мог забыть? Нас же Говоров к себе приглашал зайти. Я согласно кивнул: - Веди, Сусанин!

8 ГЛАВА

…- В общем, думайте ребятки! – майор добродушно улыбнулся и полез в карман за папиросами…

Мы сидели в не слишком богато обставленной комнате Муромца на пухлом кожаном диване и подавленно молчали. Да уж – что называется из огня да в полымя! Нет, добрались то мы до дома Говорова без всяких приключений. Андрюха, правда, немного заплутал в лабиринте однотипных домишек, но затем сумел вывести точно к хибаре своего армейского дружка.

Жил Илья на втором этаже в двухкомнатной квартире стандартного для этого городка трехэтажного «немецкого» дома. Нам пришлось чуть-чуть обождать приятеля, сидя на лавочке у подъезда, но вскоре он появился. Точнее они. Да, именно так – Муромец пришёл не один. Сначала я принял плечистого, но невысокого парня за соседа по дому или коллегу по работе, но всё оказалось не так просто. «Приятель» Ильи оказался его куратором из «органов», майором госбезопасности! Звали улыбчивого «рыцаря плаща и кинжала» Сергей Александрович Наумов.

Правда, узнали мы об этом уже в квартире, когда вариантов к экстренному отступлению как-то не наблюдалось и волей-неволей пришлось общаться с чекистом. А разговор получался, мягко говоря «весёлый»!

Мы то дурачки думали, что являемся в городе этакими «серенькими мышками»…ан, нет! Чужаков довольно тщательно отслеживали и вели за ними самое пристальное наблюдение. Для чего? А на пример дальнейшей разработки, как объяснил нам Наумов. Дело, оказывается, было в том, что властные круги Города давно уже мучительно искали возможность связаться с «Большой Землёй». В силу некоторых причин, о которых гэбэшник умолчал, жители этого странного местечка не могли его покинуть. Соответственно, вся надежда руководства была на людей, у которых получалось ходить туда – обратно.

Проблема заключалась в том, что люди эти были малоуправляемы и весьма случайны по своему составу. Нелепая прихоть судьбы забрасывала в анклав по большей мере бомжей, пьянчужек и другую такую же бесполезную для контакта с ГБ публику. Именно поэтому Говоров сделал столь головокружительную, по местным понятиям, карьеру. Кстати, Илья со смехом «вставил свои пять копеек», когда поведал нам, что гораздо позднее узнал, что доска объявлений, по которой он пришёл на завод в поисках работы, была этакой миной-ловушкой, поставленной на более или менее разумных «пришельцев». Ну, посудите сами: откуда в Городе, где каждый житель был на постоянном и строгом учёте могла появиться проблема с кадрами для рабочих мест? Всё было расписано для каждого «аборигена» чуть ли не с рождения!

Илья не смог быть полезен органам в деле установления контактов с соответствующими московскими службами, так как по некоторым причинам, (ох, уж мне эта чекистская таинственность!!! а то мы не знаем, что его просто «не пускало»!), он не смог вернуться домой, и его «кинули на производство». Кинули, но не забыли: он был прикреплён к куратору, который периодически с ним встречался и… впрочем, как сказал Наумов, для нас это несущественно.

- Да и хрен с вами! – грубо высказался по этому поводу Андрюха, с презрением глядя на армейского дружка. Муромец сконфузился и ушёл в другую комнату.

- Зря вы так, - мягко заметил майор, - здравомыслящий человек должен как-то устраиваться, коль уж судьба-злодейка так жестоко с ним обошлась! Отсюда вытекает и тот факт, что у нас тоже есть определённые точки соприкосновения. Вы ведь тоже отнюдь не дурачки? И поверьте, мы можем быть друг другу весьма полезны.

- Например? – поинтересовался я.

- Да вот хотя бы, - с готовностью повернулся ко мне Наумов, - подумаем вместе о вашем материальном благополучии. Помогая нам, вы сможете и дальше заниматься спокойно своими коммерческими операциями, не встречая препон с нашей стороны. Поверьте, мы располагаем довольно эффективными средствами для того, чтобы прикрыть ваш, как это там принято говорить? Ах, да, бизнес! – последнее слово чекист произнёс с плохо скрываемой насмешкой.

Меня пронзила внезапно пришедшая мысль:

- А эти ваши, хм, «средства»… не из серии броневичков, что из людей кучку пепла делают?!

- О! Это уже крайняя мера! - Наумов сверкнул белозубой улыбкой. - Для особо, если так можно выразиться, непонятливых! Мы к ним со всей душой, а они знай себе норовят захапать побольше и сбежать. А так, согласитесь, делать не хорошо! – Улыбка превратилась в хищный оскал.

У меня перед глазами вновь встала картина гибели давешних смуглолицых попутчиков. По телу пробежала судорога, а желудок стремительно рванулся по направлению ко рту. Я пулей вылетел из комнаты и, оттолкнув с дороги растерянного Илью, промчался в туалет.

Вернувшись, я обнаружил вполне мирно беседующих Подрывника и Наумова. Говоров по-прежнему сидел в другой комнате, и в разговоре не участвовал – это я заметил, когда шёл по коридору.

- Проходите, Алексей, проходите – экий вы впечатлительный! – приглашающе махнул мне рукой майор. – А мы вот как раз с Андреем обсуждаем вашу дальнейшую судьбу.

- А что с ней не так? – грубо спросил я. – Убивать нас пока вроде не за что, (надеюсь о наших похождениях на складе гэбешники ещё не в курсе?), - отказываться мы от Вашего предложения вроде не пытались, так в чём, собственно дело?

- А дело, Алексей, в том, что за последний год, фактически сразу после того как открылся тоннель, который связывает Город и Москву, в нашем положении, - Наумов замялся, - кое-что изменилось и отнюдь не в лучшую сторону. Нарушилось определённое равновесие, и теперь вопрос связи с внешним миром является для нас вопросом жизни и смерти! Именно поэтому мы крайне заинтересованы в сотрудничестве, я подчёркиваю, сотрудничестве с людьми, которые могут нам помочь! Не буду ходить вокруг да около - если я получу отказ, то… - чекист выразительно рубанул воздух ладонью. Тягостное молчание, (естественно наше!), накрыло комнату.

- В общем, думайте ребятки! – майор добродушно улыбнулся и полез в карман за папиросами.

Я лихорадочно размышлял над сложившейся ситуацией. Вообще то слова майора о том, что любой чужак в городе находится под «колпаком» вызывали у меня некоторые сомнения. Это ж какой штат «топтунов» надо иметь местному ЧК? А если вспомнить ещё и странное болезненное состояние, в котором пребывают после ночи местные жители, то… Ох, лапшу нам на уши, похоже, вешает многоуважаемый товарищ майор! Пытается вызвать у нас ощущение полной подконтрольности местным спецслужбам, не иначе! «А вот хрен тебе, солдатик!» – вспомнилась мне строчка из «бородатого» анекдота. Не выйдет у Вас ни фига, гражданин начальник! Всё же мы тоже не лыком шиты: как-нибудь выкрутимся!

- Очень наивные мысли, Алексей, - мягко сказал в этот момент Наумов. Я ошарашено посмотрел на него: оказывается, майор наблюдал за мной всё это время и, похоже мои размышления не являлись для него чем-то сверхсекретным. – Ваша главная ошибка, - добродушно улыбнулся он, - состоит в том, что остался неучтённым один немаловажный фактор…

- Интересно какой? – как можно язвительней спросил я, (всё же такое вот беспардонное копание в моей голове радости не вызывало!).

- А пока Вам этого знать не нужно, - осклабился Наумов. – Позволю себе, разве что, заметить, что здесь, - он многозначительно показал себе куда-то под ноги, - надо быть более внимательным к любой, я подчёркиваю – к любой мелочи! – лицо гэбэшника стало на миг неприятно жёстким и, я бы даже сказал, хищным. Помнится, столкнулся я как-то на улице с дамочкой, которая выгуливала здоровенного чёрного терьера: она держала его двумя руками за ошейник и мило убеждала меня, что я могу спокойно проходить мимо них – бобик, мол, не тронет – он добрый! Вот только выражение морды пресловутого «бобика» говорило об обратном: «Иди, иди, дурачок! Сейчас то я до тебя не дотянусь, но ничего – подойдёшь поближе и тогда…»

- За дураков нас держите? – с обидой спросил в это время Андрюха. – Загадки всякие загадываете, намёки заумные делаете… Только ведь и мы вам до зарезу нужны… или нет?

- Ну что вы, - тут же натянул на себя опять маску рубахи – парня чекист, - какие загадки? Так… разные маленькие хитрости и секретики – а куда нам без них? У вас, я думаю, тоже тайн хватает? Вот, к примеру, не расскажете – где это многоуважаемые гости нашего города, - иронический полупоклон не вставая со стула, - пребывали перед тем, как оказаться на заводе у нашего общего друга?

А ведь он догадался, что мы на складе были! – эта мысль пронзила меня подобно электрическому разряду. В самом деле, связать сработавшую сигнализацию и наше появление у Говорова воедино – особого ума не требуется. Интересно, почему Наумов не спрашивает о похищенном снаряжении? Неужели рюкзак уже нашли? И это и есть пресловутая «мелочь», о которой я забыл? Да нет – не может быть! Если бы гэбэшники нашли вынесенное со склада оружие и «очки» - стал бы он с нами так мило разговаривать? Забрали бы под белы рученьки и в камере предложили бы сотрудничать под угрозой наказания! Хотя… Кто их знает, в какие они тут игры играют?! Может за хранение секретных материалов какой-нибудь другой отдел, или что у них там, занимается? А Наумов к этим вещам не допущен и просто пытается взять нас на понт?… Эх, голова уже кругом идёт от этого города, его обитателей и его загадок! И зачем я только с Подрывником связался – сидел бы сейчас дома, перед верным компьютером и в какую-нибудь игрушку бы резался! Да, верно говорят: «Любопытной Варваре на базаре нос, а также руки, ноги, и глупую головёнку оторвали… и съели!» Ладно: будем решать проблемы по мере их поступления. А сейчас чрезвычайно важно убраться из этого «славного» местечка подобру-поздорову. Ради этого даже можно с этими бравыми ребятками из ГБ на контакт пойти – авось помогут без проблем до станции добраться?

- Судя по выражению ваших лиц, наши переговоры завершились к обоюдному согласию сторон? – вновь прервал молчание майор.

Мы с Андреем молча переглянулись. Подрывник хмуро кивнул мне, мол, что делать – сейчас все козыри не у нас. Я повернулся к Наумову и сказал:

- Ладно, давайте попробуем.

- Вот и славно! – бодро поднялся чекист. – Значит, сделаем так: сейчас наша машина отвезёт вас в управление, там получите инструкции и потом…

- Стоп, стоп, стоп! – запротестовал Андрюха. – Мы еще не обсудили с вами вопрос оплаты нашей деятельности! Мы что, за здорово живешь будем работать? Ваши номенклатурные радости, в виде доппайка, нас как-то не греют!

Наумов брезгливо поджал губы:

- И какую вы хотите оплату? Назовите сумму!

Подрывник довольно потёр руки:

- А с вами можно иметь дело! Ну, местные фантики, деньги эти ваши смешные нам, естественно, не нужны! Брать будем натурой! А поскольку вы, товарищ майор, в наших реалиях не сечете, то список товаров, которые могут нас заинтересовать, пускай готовит Илья! А мы посмотрим!

Майор тяжело вздохнул и позвал Илью. Говоров появился в дверях комнаты практически сразу, и у меня мелькнула мысль – не подслушивал ли он? Они с Наумовым отошли к окну и гэбешник что-то вполголоса ему начал втолковывать. Муромец молча кивал и всем своим видом показывал полное своё согласие с «ценными указаниями» представителя органов. Как-то жалко он выглядел в этот момент: гигант, которого согнули в бараний рог маленькие человечки… с большими возможностями! Брось, - одёрнул я свой внутренний голос, - неизвестно как сам то повёл бы себя в такой ситуации.

Наконец инструктаж Говорова завершился, и Наумов вышел в коридор, где, как я заметил, на стене был привинчен допотопный по меркам нашего мира телефон. Илья, стараясь не встречаться с нами глазами, поспешно выскользнул за ним.

Андрюха тут же подскочил ко мне и притянул к себе:

- Валим, Лёхинс, отсюда при первой же возможности! Не спрашивай ни о чём – времени нет объяснять, но поверь: плохо дело! Ты пока унитаз в туалете пугал, майор этот намекнул, что не выпустят они нас из города вдвоём. Гарантии им нужны, понимаешь? А как их можно получить, если перейдя в свой мир мы из под их контроля вырвемся? Вот они, суки, и придумали тебя заложником здесь оставить! До моего, так сказать, успешного выполнения их почётного задания!

- Ни хрена себе! – возмутился я. – И что же нам теперь делать?

- Не боись, Лёшка, я тебя бросать не собираюсь! – горячо зашептал Андрюха, видимо отреагировав на ту бурю эмоций, что бушевала должно быть сейчас у меня на лице. – Я друзей в беде не бросаю! Тем более, что сам тебя сюда затащил! Значит так: сейчас нам надо сваливать по-быстрому, а уж потом я подумаю – возвращаться ли сюда!

- Как сваливать? – спросил я. – Сейчас же машина придёт, а в ней наверняка кроме водителя ещё кто-нибудь будет? Да и оружие у них…

- Как, как, - передразнил меня Подрывник, - каком кверху! Пока ты хлебалом щёлкал, я ключики то от квартиры потихоньку стянул, когда заходил - думал, пошутить над Илюхой, а видишь, как дело то повернулось? Так что план действий такой: дверь в комнату прикрываем, подтаскиваем сервант, а сами в окошко сигаем – здесь всего лишь второй этаж, так что не разобьёмся!

- Ага, это только с твоей ногой и делать, - охладил я бурную фантазию приятеля. Андрюха осёкся на полуслове и непонимающе захлопал глазами. Потом он буркнул нечто матерное себе под нос и тоскливо глянул на дверь: в комнату как раз заходил Наумов, закончивший, видимо, доклад начальству.

- Машина будет минут через пятнадцать! – бодро сказал майор, подходя к нам. – Нас уже ждут, так что…

- Сзади! – заорал вдруг Подрывник и, выпучив глаза, указал в сторону коридора. Рука Наумова нырнула под пиджак, а сам он начал поворачивать голову в сторону застывшего в изумлении Говорова. Андрюха мягко скользнул к чекисту, словно фигурист на льду, и от всей души приложился к затылку гэбэшника сцепленными в замок руками. Майор рухнул, как подкошенный.

Всё в том же обманчиво плавном и неторопливом, на неискушённый взгляд, темпе, Подрывник гибко склонился над ним на какое-то мгновение. Секунда – и он уже целится в Муромца из позаимствованного у бедолаги «вальтера». – Руки за голову!… На колени!… Пристрелю, сука! – неприятным злым голосом скомандовал он Говорову. Опешивший Илья начал было раскрывать рот, чтобы произнести что-то, но грянул выстрел, и над его головой противно взвизгнула о стену пуля, взметнув облачко штукатурки и кирпичной крошки.

Муромец рухнул на пол и покорно поднял руки вверх: - Не надо, Андрей! Не убивай! Я ничего такого не делаю! – он с мольбой следил за движениями пистолетного ствола.

- Вот и чудненько! – процедил Подрывник. – Отползай к своему другу, - небрежный жест в сторону бесчувственного майора, - и прикидывайся ветошью!… В общем, чтобы я тебя не слышал и не видел!… Понял! – рявкнул Андрюха. Муромец часто – часто закивал и без звука пополз к Наумову. Мне пришла в голову шальная мысль и я подскочил к нему. – Замри-ка, - ласково попросил я Говорова и сноровисто проверил его карманы… Пусто…Ну и хрен с тобой, золотая рыбка!

Мы вылетели из комнаты. Я аккуратно открыл входную дверь с помощью брошенных мне Подрывником ключей, (вот ведь клептоман несчастный!), и осторожно выглянул на лестничную площадку, чутко прислушиваясь. Но в доме было тихо: не хлопали двери, не слышен был топот бегущих людей – вообще ничего! Сонное царство, не иначе. Ну и ладушки – не очень то мы этим обстоятельством расстроены!

Захлопнув дверь, я закрыл замки на все обороты и понёсся за Андрюхой вниз, на улицу. Господи, как же надоело бегать, словно зайцу от охотников и их собак! Эту мысль я попытался втолковать Андрею, пока мы быстрым шагом продвигались к дому Айше. Моё робкое предложение забыть о рюкзаках с икрой и побыстрее пробраться на станцию, где мы будем в недосягаемости для ГБ, было с негодованием отвергнуто Подрывником. Он ещё долго высказывал всё, что думает о моих умственных способностях, причём в большинстве своём в довольно грубой и матерной форме. Я недооценил природную прижимистость друга, который готов был рискнуть, но попить шампанского… Лучше французского, разумеется!

Возле дома Айше Рефатовны мы, наученные горьким опытом неприятных встреч, внимательно осмотрели окрестности из парадного напротив. Но ничего подозрительного видно не было – то ли Наумов ещё не очухался, и не успел распорядиться послать за нами погоню, то ли не поверил в то, что мы решимся на такую глупость, как разгуливание по городу.

Айше встретила нас абсолютно нормально, не выказав особых эмоций. Обращали на себя внимание только ее красные, заплаканные глаза. Через минуту выяснилось, что она уже знает о смерти Мойши и очень тяжело переживает уход единственного друга. Похоже, что она и в самом деле никак не связана с ГБ. Подрывник решительно пресёк вялую попытку, по инерции старавшейся быть гостеприимной, хозяйки напоить нас чаем и быстренько подхватил наши вещички. Закинув рюкзаки, и пообещав обязательно навестить Айше в следующий раз, мы потопали на выход.

На лестнице мы опять, словно заправские шпионы, внимательно рассматривали через пыльное окно происходящее на улице. Людей появилось значительно больше – видимо закончился рабочий день, и народ потянулся домой. Андрюха глубокомысленно заметил, что в толпе проще будет затеряться. Я вполне резонно предложил ему подумать, куда деть плотно набитые рюкзаки – что-то я не заметил в городе обилия туристов. Подрывник взвился и гневно заявил, что мои ехидные замечания его абсолютно не волнуют – бизнес превыше всего! Он, дескать, в город не за секретами местных спецслужб прибыл, а за икрой и бросать её не собирается.

- Ладно, - примирительно сказал я, - давай попробуем. В конце концов не только мы здесь челночим, но и другие шустрые ребята, что нашли путь в Город. Может местные уже привыкли к чудикам с рюкзаками? К тому же в спецовках, позаимствованных нами в раздевалке для грузчиков, мы полностью идентичны местным работягам!

Андрюха просиял. Хлопнув от избытка чувств меня по плечу, он сказал, что всегда верил в моё здравомыслие и решительно двинулся на улицу.

Каким старается выглядеть человек, за которым может идти погоня? Правильно, как можно более незаметным! Значит… поступим с точностью до наоборот: будем переть внаглую по центру тротуара, расталкивать прохожих и громко ржать над дурацкими анекдотами. Собственно это была идея Подрывника. Для меня оставалось загадкой – неужели и взаправду он потратил некую часть своего «драгоценного» времени на прочтение знаменитого рассказа Эдгара По или дошёл до этого самостоятельно? Зная своего друга не первый год, я склонялся ко второму варианту.

Впрочем, мы быстро были вынуждены отбросить эту маскировку: жители Города раскованностью и лёгкостью поведения отличались не слишком. Квёлые и понурые, они брели по своим делам, почти не обращая внимания на окружавшую их действительность. Так что и нам пришлось напустить на себя вид отстоявших смену работяг, которые… ну, скажем… получили продуктовый заказ?… собрались делать дома ремонт и закупили под него материалы?… а, ладно! В конце концов пока никто не останавливает и не интересуется – что это мы прём в плотно набитых рюкзаках? Вот и чудненько! А спросят… вот тогда и будем думать!

Был, правда, один момент, когда сердце уже привычно ёкнуло и попыталось спрятаться где-то в районе носков: на одном из перекрёстков нам встретился знакомый чёрный броневик. Он неспешно ехал по дороге, лениво шевеля башенкой с такой, на первый взгляд, безобидной ажурной конструкцией вместо пулемёта. Но мы то уже были учёные и быстренько юркнули в ближайшую подворотню. Подождав, пока броневик проедет, мы двинули дальше.

Вскоре я стал узнавать дорогу, по которой мы шли со станции к Степану. Это внушало определённый оптимизм. А вкупе с тем, что погони пока не было видно, (тьфу, тьфу, тьфу – постучу по своей деревянной!), давало надежду на то, что мы сможем, наконец, убраться домой.

Андрюха, судя по всему, придерживался такой же точки зрения. Он весело насвистывал и с молодецким задором поглядывал на прохожих. Кстати, их то, как раз стало опять довольно немного. Впрочем, это было вполне объяснимо – все шедшие с работы рассосались по домам. Вряд ли тут любят устраивать вечерние променады!

Почти у самой станции я вообще почувствовал себя так, словно переход в Москву уже состоялся: аборигенов здесь почти не было – только похожие на нас личности с рюкзаками или здоровенными баулами типа «Мечта оккупанта». Да уж, не только Подрывник такой шустрый и многомудрый!

По моим скромным прикидкам челноков было человек пятнадцать - двадцать. Андрюха зорко осматривался по сторонам, высматривая гипотетическую погоню, не забывая кивать знакомым коммерсантам.

- Ну, вот, считай, что мы уже дома! – бормотал Подрывник. - Счаз только ворота проскочим и все! Местным туда ходу нет! А там сядем на платформе, поезда дождемся…

Я покорно тащился за ним, механически кивая и дежурно улыбаясь. Мысли мои были уже в Москве – я представлял, с каким наслаждением завалюсь в горячую ванну, налью туда побольше пены, поставлю на табуретку чашку крепкого кофе с коньяком, закурю сигарету…

Мои мечты были безжалостно разбиты громкими криками: «Стоять!!! Ни с места!!!»

- Вперёд, Лёха, вперёд! – заорал мне прямо в ухо Подрывник. – Бежим, до ворот всего ничего осталось!

Мы рванули, как на стометровке. Тяжелый рюкзак молотил по спине острыми гранями металлических банок. Внезапно мощный удар в плечо сбил меня с ног. Я упал на живот, здорово ударившись инстинктивно выставленными ладонями об асфальт. Поклажа с такой силой врезались в позвоночник и рёбра, что я взвыл. Блин горелый – сейчас-то что происходит?!

Ответ пришел в виде треска автоматных и пулемётных очередей. Противный свист пуль над головой, чьи-то истошные крики ужаса и боли, резкие команды, топот бегущих, мат – теперь я понимал, как чувствуют себя попавшие в засаду солдаты.

Впереди на четвереньках с неожиданной прытью нёсся, словно гигантский краб, Андрюха. По-прежнему не видя, откуда стреляют, я, тем не менее, счёл за благо припустить вслед за другом.

Но наш причудливый «бег» закончился практически сразу: я со всего маху влетел, (прошу прощения у дам за столь интимную подробность), в зад Подрывника, словно легендарный «Запорожец» в «Мерседес».

- Хрен ли тормозишь?! – крикнул я ему.

- А ты сам посмотри! – зло прошипел Андрюха.

Я рискнул приподнять голову. Прямо перед нами располагалась цепь милиционеров и солдат в серой форме, что перекрывала путь на станцию. Они стояли с винтовками и автоматами наизготовку и бдительно отслеживали действия застигнутых врасплох челноков.

Я бросил взгляд по сторонам: о возможности скрыться, можно было забыть – оцепление было повсюду. Попытки сопротивления безжалостно подавлялись стрельбой под ноги или поверх головы, дюжие ребятишки в серой форме не задумываясь избивали непокорных… или тех, кто им казался таковым. Опорным стержнем засады были броневики, что сейчас уже не таились в укрытиях, а возвышались над шеренгами.

У самых ворот на станцию мы заметили несколько неподвижных тел, замерших в нелепых позах. Похоже, что нескольким челнокам крупно не повезло!

- Не дёргайся, Лёха, а то и мы сейчас рядом с ними ляжем, - Подрывник незаметно оттолкнул подальше «Вальтер» Наумова, а потом не спеша, стараясь не делать резких движений встал с земли и поднял руки. Ну, а что оставалось делать мне? Сыграть в крутого спецназёра, метнуться перекатом, вырывая на ходу у ментов автомат, и щедро полить оставшихся свинцом от пуза? Не – это только в не очень хороших книжечках прокатывают такие номера – в жизни всё было гораздо хуже и скучнее. Я послушно потянул руки вверх.

Солдаты и милиционеры, повинуясь командам немногочисленных офицеров, не спеша сжимали кольцо, «выдавливая» беглецов к глухой стене длинного сарая, украшавшего примыкающий к станции двор.

Всех оставшихся в живых челноков гнали к узкому проходу между домами. Там находились несколько офицеров и отделение автоматчиков. Один из офицеров проводил, по-видимому, некий блиц-допрос и после него отправлял пленников за сарай.

Увлёкшись разглядыванием происходящего, я не заметил, как подошла наша с Андрюхой очередь. Подошедшие сзади менты, не торопясь освободили нас от рюкзаков с икрой, выгребли всё из наших карманов, (один из них воровато сунул в рот одну из монеток Подрывника), и защёлкнули у нас на запястьях допотопного вида наручники. Всё это время автоматчики бдительно держали нас под прицелом. Получив по паре бесцеремонных тычков, мы послушно двинулись к проходу.

Ого, нами будет заниматься целый полковник! Словно сошедший с картинки, изображающей вампира, синюшно-бледный офицер вперил в нас тяжёлый взгляд и несколько секунд пристально рассматривал, не произнося при этом ни слова. Наконец бледные узкие губы дрогнули и зазмеились ехидной усмешкой.

- Мишенька, друг мой, это они? - голос был под стать его внешности: противный, как скрежет гвоздя по стеклу. Из-за спины полковника вышел давешний мальчик в старомодной школьной форме. Его лоб украшала белая повязка.

- Да, это они, Константин Львович! – подтвердил маленький мерзавец, старательно копируя мерзкую ухмылку своего старшего товарища. – А краплёный вот этот! – указующий перст уперся мне в грудь.

- Проходите, гости дорогие, мы уже заждались! – полковник шутовски повёл рукой в сторону прохода. Мы покорно сделали несколько шагов.

Вошли, и замерли как вкопанные: прямо перед нами, обняв землю широко раскинутыми руками, ничком лежал парень в спортивном костюме. Возле его головы по асфальту расплывалось огромное пятно крови. Рядом на корточках сидел… еще один мальчишка в старомодной школьной форме и деловито водил тоненьким пальчиком в этой страшной «луже», негромко бормоча себе под нос что-то монотонное. За ним возвышался автоматчик в серой форме, со спокойным и равнодушным лицом человека, которому доводилось видеть и не такое. Кучка перепуганных челноков замерла у дальней стены, ткнувшись лицами в кирпичи. За их спинами топталось человек пять милиционеров с карабинами наперевес.

Чуть поодаль стоял грузовик с защитного цвета брезентовым тентом. Из кабины вылез молодцеватого вида лейтенант. Скользнув по нам задумчивым взглядом, он жестом указал на кузов автомашины. Притормозив, из-за необходимости обойти убитого, мы получили ещё по одному тычку в спину и, понурившись, побрели в указанном направлении.

Вы пробовали забираться в кузов со скованными руками? Весьма неприятное, доложу я вам, занятие. Андрюха приложился лицом о край машины, и теперь его лицо заливала кровь из рассечённой брови, а я довольно здорово стукнулся носом.

Следом за нами туда же влезли два конвоира и уселись на лавки. Подошедшие следом автоматчики забросили тщедушное тело нашего неудачливого коллеги. Я отвернулся. Вид убитого вгонял меня в состояние, близкое к ступору – только сейчас до меня в полной мере стало доходить, что и мы могли сейчас также валяться на грязных досках, нашпигованные свинцом. С трудом подавив приступ тошноты, я привалился к брезенту и закрыл глаза.

- Так, капитан, мы своих взяли, снимайте засаду! – раздался снаружи скрежещущий голос полковника.

- А с остальными что делать? – другой голос, видимо тот самый «капитан».

- Это не мое дело! – снова полковник, уже несколько раздраженно. – Вы милиция, вы должны за порядком следить! Распустились, понимаешь, чужаки свободно по городу шастают, на склады залезают!

- Так вы же сами говорили… - возмутился капитан.

- Что?!! – рявкнул полковник. Я и не думал, что его голос может стать более скрежещущим. – Хватит спорить, капитан! Мы, госбезопасность, свое дело уже сделали! А с этими сами решайте! Хотите – прямо здесь в расход! – со стороны задержанных доносятся всхлипы и звук падения тела. - Хотите – штрафуйте и отпускайте! – Тихий смех автоматчиков, оценивших шутку начальства. – Лейтенант, нашу парочку погрузили? Вот и отлично! Поехали!