Кровь завоевателя

10. Зедра

На утесе, стоящем на краю времен, Отец смотрел в небеса. На облаке показался образ плачущей женщины, она молилась за благополучное возвращение мужа. Затем появился мальчик без руки, умоляющий спасти его мать от оспы. И даже царь на железном троне молил даровать победу над вторгшимся врагом.

Но Отец не уделил им даже взгляда. Он смотрел выше, на черную точку на освещенном кольцом небе. Казалось, точка… разрастается, будто язва. Что он видел там?

Я подползла к его ногам. Я не могла стоять, колени были слишком слабы для тяжелого воздуха. Схватив его за лодыжки, я произнесла:

– Я это сделала, Отец.

Вопли молящихся в облаке стали громче. Отец Хисти поднял руку и взмахнул. Облако унеслось далеко за горизонт вместе с надеждами и молитвами.

– Пустая трата времени, – сказал он. – Лучше бы молились камням, как древние.

Нас всегда учили, что отец Хисти доносит наши молитвы до Лат. Как он мог отмахнуться от них, словно от сора? Как же теперь Лат их услышит? Как она услышит хоть кого-то из нас?

– А как насчет… всех молитв твоих Потомков?

– Ты видишь ее трон над нами? Пока мы не восстановим праведное правление Потомков, ни одной молитве не достичь Лат.

Я была не в том положении, но все же пришлось надавить, чтобы не понять неправильно:

– Как такое возможно? Разве ты не избранный Лат? Как же тогда твои молитвы могут оставаться без ответа?

Он рассмеялся, громко и мрачно, затем указал на черную точку в небе:

– Потому что я смотрю на это уже тысячу лет. Чтобы победить тьму, надо ее узнать, а чтобы узнать, нужно стать ею. Не забывай этого, Зедра. Ты хорошо потрудилась, но ничто еще не закончено. Иди… и заверши начатое.

– Конечно, я все сделаю.

– И хочу предупредить. Пусть тебя и не раскрыли, но заметили.

– Заметили?

Выросло новое облако. По нему растянулись плачущие детские лица. Раздались крики, и внутри сверкнула молния.

– Избавь нас от искушения, – сказал кто-то на странном языке, которого я не знала, но каким-то образом понимала. – Научи нас лишь тому, что праведно.

Отцу, казалось, было все равно. Он повернулся ко мне:

– Тебя заметил маг, который будет носить все маски. Он считает, что идет путем праведности, но сильно заблуждается. Укрепи свой дух, дочь. Уничтожь все препятствия и врагов. И будь готова сделать все – абсолютно все, – чтобы он не забрал и твою маску.

Отец уже предупреждал меня о нем. Его звали Кева, и он проходил обучение в Зелтурии. Больше Отец ничего не сказал.

– Конечно, я все сделаю.

После того, что я вынесла, меня пришлось возить в кресле. Лекари говорили, что со временем я смогу двигаться, но время – это непозволительная роскошь. Я стремилась восстановить праведное правление Потомков – сейчас самое время, пока трон пуст. Отец велел уничтожить всех оставшихся врагов, главным из которых был Кярс, но я могла поступить мудрее. Я могла заставить предводителя гулямов Като сделать это вместо меня.

Вера прикатила меня в тронный зал. Като сидел на помосте у оттоманки шаха, в официальном наряде гуляма: шитый золотом тюрбан, сверкающие туфли с заостренными носами и простой кафтан с черным жилетом, отороченным золотыми листьями.

Перед ним выстроился меджлис – собрание визирей, ответственных за тот или иной вопрос. Главы государства теперь, когда шах мертв. На каждом был тюрбан с самыми замысловатыми узорами. Я оценила львов, марширующих по розовому тюрбану наместника Кучана. У каждого визиря на лице было написано замешательство и страх. И не без причины.

Смерть шаха – время печали и страхов. Я пропустила похороны Тамаза. Меня это не слишком волновало, но плакальщиц было трудно не замечать – его жена и наложницы громко причитали в своих башнях. Одна выла как демон, которого забивают до смерти. Все хотя бы изображали горе, хотя, уверена, многие печалились искренне.

Для некоторых смерть Тамаза оказалась радостным событием. Шах завещал своим приказчикам бродить по улицам и раздавать народу золото, шелка и фарфор. Даже мы, наложницы, получили свою долю. Правда, мне от золота было мало проку – я расплачивалась совсем другим.

– Многоуважаемые паши, я не любитель масляных речей, – сказал Като, прервав мои размышления, – поэтому позвольте сказать прямо. Тем, кто это спланировал, кто-то помогал. Кто-то из вас, – он обвел рукой всех присутствующих. – Пока мы не найдем предателей, работа меджлиса приостановлена.

Мудро, хотя и ожидаемо. Теперь визири, ненавидевшие Като, не могли действовать против него официально. Но это напоминало стрельбу из пушки по воробьям. Я не ожидала, что Като сделает эти заседания публичными, но решила, что он хотел показать свою преданность Селукам, а значит, чем больше зрителей, тем лучше.

Разумеется, поднялся шум.

– По какому праву? – выкрикнул кто-то.

Като большим пальцем указал на трон позади себя:

– По праву опустевшего престола. И он таким и останется, пока не вернется шах Кярс. Я пока не знаю имена предателей. Мы поймали нескольких, но, несомненно, их больше. Кто-то из вас должен был знать о стоящих за излучиной реки кораблях и тысяче хазов на них. И если вы знали, значит, замешаны в убийстве шаха. Замешаны в неудавшемся перевороте Озара и Хадрита. Каждый из вас должен доказать свою невиновность.

Меджлису будет нелегко это проглотить, но какой у них выбор? Стоявшие вокруг гулямы были одеты в боевые доспехи – золотые кольчуги и бронзовые сапоги – и держали позолоченные аркебузы.

Я не сомневалась, что Като восхищался шахом Тамазом, даже был в некоторой степени к нему привязан и хотел обезглавить любого, хоть как-то причастного к его убийству, но еще меньше я сомневалась в том, что Като найдет предателей среди собственных врагов, как ни слабы будут свидетельства против них. Он ругал визирей, ненавидевших его и строящих козни, и теперь ему представился шанс уничтожить их на основании любой, самой тонкой связи с Хадритом или Озаром. Хорошо.

– У меня есть просьба, – прогремел среди беспокойного гула голос.

Вперед вышел Великий философ Литани. Под синей мантией на нем была плотно облегающая худую фигуру рубаха, заканчивающаяся на талии, где металлическая застежка соединяла ее со штанами. Мне нравился его вид.

– Говори, Философ, – сказал Като.

Литани кашлянул.

– В следующую луну на небесах наступит особое время. Мы сможем ясно видеть некоторые звезды и желаем спокойно изучить их орбиты на горе Кафа. Видишь ли, наши инструменты очень чувствительны. Мы просим, чтобы гору запретили посещать, пока не закончатся наши исследования.

Като погладил бороду.

– Что ж, хорошо.

– Кх-м, – произнес кто-то в толпе. – В следующую луну будет праздник святого Йорги, который, конечно же, должен проходить на горе Кафа.

– Неужели? – сказал Като. – Я только что отдал гору Философам. Устройте праздник где-то в другом месте.

– Но святой Йорга получил свою святую миссию на горе Кафа.

– Хм, я забыл об этом. – Като почесал лысую голову. – Философ, найди другую гору.

– Это самая высокая гора на сотню миль вокруг, – возразил Великий философ Литани. – Никакая другая не подходит.

Като топнул ногой:

– Это все к делу не относится. Нашего шаха только что убили, а вы приходите ко мне с такими пустяковыми вопросами!

Литани поднял руки, будто не веря своим ушам:

– Ты только что приостановил работу меджлиса. К кому еще мне идти?

– Не хитри со мной, Философ. Разберитесь с этой чепухой сами.

Похоже, Като требовалась помощь. Хорошо.

Везя меня по покрытым коврами коридорам дворца в мою комнату, Вера спросила:

– Султанша, а это правда, что Сира убила шаха?

– Меня там не было, дорогая, но так все говорят.

– Но у Сиры доброе сердце, и она любила шаха. Зачем ей это?

– Если бы только мы знали, что люди скрывают в своих добрых сердцах.

Хотя я обещала Отцу укрепить свой дух, мне требовался отдых. Слишком многое произошло чересчур быстро, и я пока не знала всего, что нужно.

Кярс, несомненно, повернет назад, как только получит известие о гибели отца. А это уже должно было произойти, учитывая, как аланийцы посылают сообщения. С помощью лучников. Лучник Ока выстреливает сообщение на тысячу шагов, его подбирает другой лучник и снова выстреливает на тысячу шагов, и так до тех пор, пока оно не достигнет адресата. Отправляясь в путь, армия оставляла по три Лучника Ока через каждую тысячу шагов, и они сменяли друг друга. Кроме того, Лучники Ока имели постоянные посты по всей Аланье. Я планировала использовать их для отправки собственного послания, но сначала нужно отдохнуть, поесть и подумать.

Вера помогла мне забраться в постель и открыла балконную дверь, чтобы комнату обдувал утренний ветерок.

– Раздобудь какой-нибудь еды и поешь со мной, – сказала я. – В такое время лучше держаться вместе.

– Конечно, султанша.

Бедняжка, в ее голосе звучало искреннее горе. Так много всего случилось, чего она не понимала. Но помогла этому свершиться, принеся мне кровь Сиры – кровь завоевателя. Как бы она ужаснулась, если бы знала.