Кровь оборотня (Маргарита Дорогожицкая) читать бесплатно онлайн полную версию книги

ГЛАВА 16

Она пыхтела от усердия, но тяжелая плита не поддавалась. Огюст сверху заволновался:

— Кажется, идут… Что вы так долго? Нашли?

Марьяна соврала ему, что потеряла здесь сережку, и упросила помочь.

— Черт! — выругалась она и налегла на лом всем телом.

Мраморная плита, укрывающая саркофаг, наконец со скрежетом отъехала в сторону. Внутри были кости. Не человека. Вернее, не совсем человека. Удлиненный череп, похожий на собачий, изогнутый позвоночник, несвойственное человеку строение конечностей. Марьяна по привычке полезла за телефоном, чтобы сделать снимок, но в кармане было пусто. Ее телефон раздавил Базиль Шастелли.

— Черт! Огюст, бросьте мне свой телефон!

Сверху раздался шум, а через несколько секунд на Марьяну наставили ружье.

— Я тебя предупреждал, — сказал старик и взвел курок.

— Если со мной что-то случится, то мой помощник… — быстро проговорила она, отступая назад.

— А мне плевать. Ты отсюда живой не выйдешь.

— Нет!

Ее заслонил Давид, встав между ней и стариком. Дуло ружья уперлось ему в грудь.

— Не позволю.

— Прочь! — процедил старик.

— Стреляй. Стреляй в сына.

Несколько минут они сверлили друг друга взглядами, а потом старик опустил ружье.

— Если думаешь, что я позволю семейной тайне покинуть пределы этой крипты, то ошибаешься. Застрелю и тебя, и ее.

Давид не успел ответить, Марьяна высунулась из-за него и спросила:

— Месье Шастелли, только один вопрос. Ваш сын Лупо когда-нибудь был человеком? Или он сразу родился в зверином обличье?

— Какой еще Лупо? — вспылил Давид, которому порядком надоело, что и Марьяна, и старик несут какую-то чушь про оборотней.

Шастелли опять вскинул ружье и взвел курок.

— Послушайте… — взмолилась Марьяна. — Он сам попросил меня о помощи! Сам показался мне на глаза! Но не человеком! Потому что больше не может превращаться? Или никогда не умел?

Давид в изумлении наблюдал, как что-то дрогнуло на каменном лице старика. Тот опустил ружье. Давид повернулся к Марьяне.

— О чем ты?

— Если месье Шастелли не возражает, то я расскажу тебе историю твоей семьи. Дело было во Франции семнадцатого века, в провинции Жеводан. Волкоподобный зверь наводил ужас на местное население, задирая и скотину, и людей. Но потом… его якобы застрелили, и нападения прекратились. Одним из подозреваемых был Антуан Шастель, который жил отшельником в горах и по слухам держал диковинных зверей, привезенных из Африки. Понимаешь? В 1767 году Антуан Шастель пропал без вести, и нападения прекратились. Полагаю, он перебрался на Корсику, изменил фамилию на итальянский манер и привез с собой… Жеводанского зверя, чьи останки… та-дам!..

Она дернула его за рукав и заставила развернуться к взломанному саркофагу. Внутри в полутьме виднелись какие-то кости, похожие на волчьи или собачьи.

— Что за чушь? — Давид обернулся к старику, но у того было такое выражение лица, от которого озноб неприятной струйкой холодного пота пополз по спине.

— Я думаю, это семейное проклятие, — продолжала Марьяна. — В смысле, что это передается по наследству. В вашей семье до сих пор рождаются оборотни. В годы войны один из Шастелли тоже шастал по горам в зверином обличье. Кто это был, месье Шастелли? Ваш отец?

— Ты сама себе подписала смертный приговор, — сухо сказал старик.

— Хм… Между прочим, я спасла вашего сына… Чувство благодарности вам незнакомо?

— Это тайна семьи, а ты чужачка. И ты умрешь.

— Слушайте, если я все равно умру, то хоть на вопрос-то ответьте. Почему ваш Лупо не смог обернуться человеком, чтобы попросить меня о помощи своему брату?

Старик взглянул на нее с ненавистью.

— Потому что не мог. Он таким родился. Волчонок. И о его существовании никто не должен был знать. А Лучана… Зря я с ней связался. Все беды от женщин. Я все эти тридцать лет думал, что мой сын… убил ее, а он… не виноват.

Давид не верил своим ушам. Они все с ума посходили?.. Но старика словно прорвало.

— Я отвел его в горы и бросил там. Велел больше не возвращаться. Никогда. И он не возвращался. Иногда я слышал его присутствие, видел, как пугливо жмутся козы в загоне, и понимал, что он где-то рядом, но он ни разу больше не показался на глаза.

— А почему вы просто не поговорили с ним?.. — Марьяна осеклась. — Он что, и разговаривать не умеет? Вы с ним вообще занимались?!? Какой вы после этого отец!..

— Заткнись!.. — лицо старика перекосилось, он опять схватился за ружье. — Что ты можешь об этом знать! Твой ребенок не рождался… зверенышем!..

Марьяна зашипела:

— Звереныш? Да мы в стократ лучше вас, людей! Звери не врут, не предают, не издеваются!.. А если убивают, то ради пропитания, а не для забавы или наживы!.. Чудовище!..

Давид едва успел ее перехватить, иначе бы она вцепилась в лицо Шастелли, словно бешеная кошка.

— Прекрати!..

— Убью ее! Отойди от нее!

— Я не дам!..

— Шшш!..

Прогремел выстрел. Сверху. Огюст посветил вниз на замерших людей, повел ружьем и сказал:

— Хватит уже. Вылезайте оттуда. Давайте успокоимся и все обсудим.

Марьяна сидела на диване, нахохлившись и поджав под себя ноги. Бернадетт принесла ей молоко, чтобы задобрить. Огюст увел старика, и Давид остался с Марьяной наедине. Она молчала и прихлебывала молоко. Давид вздохнул и сел рядом.

— Спасибо тебе, что распутала это дело, но все же… Не стоило спорить с человеком, у которого ружье. Он же мог…

— Он не человек, он хуже. Его сын нуждался в нем и пытался защитить свою семью как умел, а он от него отвернулся.

— Ты о чем?

Она сверкнула глазищами поверх чашки:

— Твоя мать была в глазах Лупо разлучницей, которая хотела похитить его отца из семьи! Она спуталась с женатым! Он защищался, когда напал на нее!

Давид вскипел.

— То есть ты валишь все на какого-то несуществующего волчонка? Да это сам Шастелли натравил на мою мать собак, запугав ее до полусмерти!

Марьяна отвернулась и буркнула:

— Вот и я говорю, что он один виноват. А ты позвони матери. Она волнуется, думая, что тебя арестовали или даже убили.

— Она не знает… — начал он и осекся. — В смысле? Ты что, ты ей сказала?!?

Она кивнула. Давиду захотелось взять Марьяну за шкирку и хорошенько встряхнуть.

— Какого черта ты лезешь в чужие дела? Кто тебя просил ей сообщать?

— Так надо было, — огрызнулась она.

Он встал с дивана, но тут в гостиной появились Шастелли, отец и сын. Огюст прошел вперед и сказал, глядя на Давида:

— Значит, мы братья.

— Нет. Я Катена и никогда не стану одним из вас.

— Уже стал. В тебе наша кровь, и ты должен узнать о Лупо.

— Что? — Давид вытаращился на Огюста, которого всегда считал рациональным человеком, далеким от суеверных глупостей. — Только не говори, что и ты тоже веришь…

— Лупо младше меня на три года. Он родился… не совсем человеком. В нашей семье… такое иногда случается. Я всегда боялся, что и мои дети… что однажды придется объяснять Касьенн…

Лицо Огюста исказилось, он нервно сглотнул и перекрестился.

— Упокой Господь ее душу.

Давиду казалось, что он попал в сумасшедший дом. Это невозможно, может, они все сговорились?

— В общем, Лупо… мне тогда было семнадцать… а ему четырнадцать… Исчезла Лучана, и мы решили…

— Какие же вы все-таки сволочи, — заметила Марьяна. — Один из семьи гуляет налево, другой глаза закрывает на то, что творится с братом…

— Замолчи, — шикнул на нее старик.

— Он был испуганным подростком, а вы!..

— Нет, ее проще пристрелить!..

Огюст виновато покачал головой и придержал старика, обращаясь к новообретенному брату:

— Давид, в эту тайну могут быть посвящены только члены семьи, поэтому… Я уговорил отца не избавляться от мадмуазель Стожар… если она станет одной из нас… А для этого… ты должен жениться на ней.

— Что?

Марьяна подавилась очередным проклятьем в адрес старика:

— Не поняла?.. В смысле? Я не хочу замуж!

— Придется, — Огюст провел старика к дивану и усадил его рядом с Марьяной. — Иначе… в общем, я не сторонник жестких методов, но мы бы не выжили… если б позволили всяким… Мне в свое время пришлось жениться на Касьенн… тоже ради семьи.

Давид решил, что с психами спорить не стоит.

— Ну и ладно, — ухмыльнулся он. — Так и быть, женюсь.

Огюст принял его слова за чистую монету и просиял.

— Правда? Замечательно!

Марьяна тоже поверила, но радости не выказала, совсем напротив:

— Я не выйду замуж! Ни за тебя, ни за кого-то другого! Я не могу! — вскочила она на ноги.

— Давид, в нашей семье женщина должна молчать и мужу не перечить, — сказал старик. — Угомони ее. А ты, Огюст, позвони тому парнишке из Фариноле, я подумываю пригласить его в нашу деревню вместо отца Поля. Пусть немедленно обвенчает их и…

Давиду стало интересно, насколько далеко готов зайти старый маразматик.

— Сядь, женщина, — в шутку велел он и перехватил Марьяну за запястье, удерживая на месте.

— Пошел ты к черту!.. — вызверилась она. — Я не женщина! Я не могу выйти за тебя замуж!

Улыбка сползла с лица, когда смысл слов дошел до него.

— В смысле, не женщина? — к горлу подкатила легкая тошнота. — То есть? Ты… ты трансгендер?!? О нет… Не говори… пожалуйста, не говори, что я спал с мужчиной…

Огюст тоже замер и вопросительно взглянул на отца.

— Придурок, пусти! — выкручивала она руку, пытаясь освободиться. — Я не женщина! Я вообще не человек!..

Она зашипела и больно царапнула его. Он выпустил ее руку.

— Смотри! Все смотрите!.. — она закатала рукав блузы и положила ладонь на кофейный столик.

У Давида закружилась голова. Он не верил своим глазам. Тонкое запястье Марьяны потемнело и покрылось черной шерстью, ногти неприятно огрубели и удлинились, прочертив полосы на полированной поверхности. Он боялся поднять взгляд и увидеть… не лицо.

— Яшшшно?.. — прошипела она и быстро спрятала руку за спину, отвернувшись и тяжело дыша. — Я тоже оборотень. Кошка.

— Но… это… невозможно… — продолжал он отчаянно цепляться за осколки того, что раньше считал непреложной картиной мироздания.

— Мне полностью обернуться? И перегрызть вам глотки? — ее глаза по-кошачьи сверкнули. — Я могу! Теперь вы знаете мою тайну, я знаю вашу. Мы квиты.

— Кошка? — задумчиво пробормотал старик. — То-то Лупо так бесился, почуял, значит.

— Господи… — закрыл глаза Давид. — Я не хочу это слышать. И видеть. Сгиньте все.

Через два дня Давид стоял на утесе и смотрел на Марьяну, в ее удивительные глаза янтарного цвета.

— До сих пор поверить не могу… — грустно улыбнулся он, — что все так обернулось.

Она пожала плечами и отвернулась лицом к морю.

— Я рада за тебя, в конце концов, твоя мечта сбудется, ты построишь отель.

— Да уж… Кто бы мог подумать?..

Старик Шастелли не потерял хватки. Он надавил на семью Мондиелли, обвинив тех в нечестной игре и подрыве церкви. Кроме того, подключился адвокат Давида, который выяснил, что Мондиелли украли идеи Сигу для своего проекта «Генуэзских башен», поэтому тем пришлось идти на мировую. Проект отдали семье Шастелли, правда, вместе со всеми расходами на строительство.

Давид приобнял Марьяну за плечи сзади и чуть развернул в сторону одному ему известной точки.

— Смотри, вон там он будет стоять. Отель «У пастушки». Архитектура генуэзских башен настолько уникальна, что я просто влюбился в их красоту… и в эту землю, и в эти просторы… Мать была права… Корсику невозможно не полюбить… И невозможно забыть. Мама всю жизнь тосковала по родине… но даже сейчас, зная все, я не смог уговорить ее приехать.

— Может, она приедет на твою свадьбу? — лукаво спросила Марьяна.

— Какую еще свадьбу? — нахмурился Давид.

— Ты же не думаешь, что избавишься от Мондиелли? Рано или поздно ты женишься на одной из них. Кстати, я слышала, как старик упоминал судью Мондиелли, у которого подрастает прелестная дочурка…

— Тьфу на тебя!..

Он поцеловал ее в шею и обнял сильнее, однако она вывернулась и уставилась на него с серьезным видом.

— Пообещай мне.

— Что?

— Если твой ребенок… или внук… вдруг родится не совсем человеком…

У него сдавило горло. Он даже думать не хотел о таком исходе.

— Обещай, что не отвернешься от него.

Ее янтарные глаза потемнели и подозрительно заблестели.

— Иногда так сложно оставаться человеком… — сказала она и закусила губу, — особенно среди зверей в людском обличье.

Он сглотнул ком в горле и широко улыбнулся.

— Обещаю. А еще я обещаю, что если тебе когда-нибудь понадобится… укрытие, то отель «У пастушки» и эти горы примут тебя любой…

Она тоже улыбнулась.