5. Смертельный рассвет

Экипаж медленно двигался в направлении моего дома, а я не находил себе места и мне всё время казались солнечные проблески, проникающие сквозь шторки и обжигающие мою нежную кожу. Тело будто в горячке смерти, содрогалось, я чуть было не начал молиться.

О, да, я был напуган…

Но стоило мне вновь соприкоснуться со своими страхами, как тут же мы остановились.

я слегка отодвинул шторку дрожащей рукой, и передо мной предстала картина: моё убежище такое близкое и далёкое одновременно. Лишь несколько шагов разделяли меня от дома. Набравшись немного мужества, я приоткрыл дверцу кареты, но не намного, впустив предрассветный воздух.

Туман. Он не пропускал лучи, но был всего лишь недолгой завесой, такой же иллюзорной, как и стекло. Необходимость вырваться из кареты возросла…

Я выскочил из экипажа, как зверь из клетки.

(почему же «как»? я и так был зверем, а экипаж — клеткой)

За несколько огромных шагов мне удалось преодолеть смертельное расстояние и вот стою за спасительной дверью, прижавшись к ней всем телом, которое содрогается в неимоверно сильных приступах голода и страха.

Услышав шерох неподолёку от себя, я кинулся вправо, в момент сокращая расстояние между мной и крысой. За несколько долей секунд она была осушена и уставший, я побрёл к своему гробу, где ожидалася ещё один грызун и, будучи через мимолётное время мёртвым, броском, отправился в угол.

Уютный, холодный шёлк приютил моё давно остывшее тело, и я забылся в горячем, тяжёлом сне, наполненном одним единственным желанием — желанием крови…

* * *

Рассвет. Ненавистное солнце. Смертельные лучи. Но Элспет забвенно смотрела на светило. Сквозь призрачное стекло, сквозь огромное расстояние она ненавидела и боялась этой яркой звезды. Закрывала глаза, морщила своё бледное личико, но продолжала наблюдать. Её губы зашевелились в шепоте:

— Я умру и ты исчезнешь, я умру и буду встречать луну, а ты исчезнешь… ичезнешь… исчезнешь… — забвенно шептала она.

С закрытыми глазами, Элспет вкушала последние лучи.

Почему последние?

Потому что она умрёт и в ожидании долгожданной смерти, Элспет наблюдала с отвращением восход солнца, которое приближает её к смерти.

Как?

На это вопрос не было ответа, но его не было пока…

Стекло нагрелось, а ей уже казалось, что оно сжигает её кожу, внутренности и мозг. Она видела своё собственное испепеление, как пепел осыпается на пол, а остатки тела бьются в конвульсиях…

— Элспет, ты ещё не спишь? — голос принадлежал отцу, который говорил очень грозно.

Элспет вздрогнула, но не обернулась и, прижав руку к губам, попыталась скрыть свою ранку.

Та пульсировала. Нижняя губа немного припухла, но даже такое маленькое изменение отец мог заметить. Тем более что сейчас он ещё более насторожен и внимателен, поскольку эти смерти были очень… странными.

Все жертвы оказались без крови, словно, её кто-то выпил. Эти люди были обескровлены, полносьтю. Их явно убил не человек, а если даже и человек, то сумасшедший и это пугало больше всего.

Но Элспет знала, кто это сделал, знала еще, когда приехала в Англию, поскольку демон ночи обосновался здесь с давних времён.

Элспет в очередной раз прикоснулась к ранке языком, не осмеливаясь оборачиваться. В её глазах были написаны мысли о похотливом желании, страх и, наконец, знание причины всего происходящего.

И снова вжавшись в своё платье, она молча опустила голову.

— Элспет, почему ты ещё не спишь? — ещё более настойчиво спросил Бэнжамин.

— Я… я… напугана… мне страшно засыпать — отрывисто заговорила Элспет.

В какой-то мере она говорила правду, ложь заключалась в причине её страха.

— Мы все испуганы, но ты должна отдохнуть.

Горячая и тяжёлая рука легла на маленькое и холодное плечо дочери. В этом жесте сочеталось внимание, приказ, любовь и желание подчинить. Тем не менее Элспет податливо приклонилась к отцу, поскольку полностью принимала его внимание и заботу, подчинялась его приказу, наслождалась сильной любовью и хотела принадлежать. В этот момент она была готова рассказать ему всё, что знает лишь бы он защетил её…

Но от чего?

От солнца?

От смерти?

От надвигающейся опасности?

Или всё же от неё самой?

Независимо от чего и как, но защетил.

— Я сейчас лягу, только переоденусь и приведу себя в порядок для отдыха.

Она ещё ближе пододвинулась к отцу и положила, отяжелённую всеми страхами и сомнениями, голову на живот. Холлидей нежно прижал к себе милую для него девочку, ту невинную, беззащитную и чистую Элспет, которую он воспитал. Предчувствуя какие-то перемены в окружающей обстановке и во внутреннем мире Элспет, Бэнжамин судорожно сжимал её лицо, гладил его и волосы.

Он вглядывался в даль, обращая свой вопросительный взор рассвету, пытаясь найти в проливающемся свете какие-то ответы на неизвестные ему вопросы.

— Элспет, девочка моя, что с тобой происходит? О чём думает твоя головка? Снова замыкаешься в себе? Ты даже не любуешься своей обожаемой Англией? Что происходит, ответь мне…

Элспет попыталась убрать голову с живота и возразить, но отец ей этого не позволил, точно, ему так было легче чувствовать правду и подавлять все возражения. И она это приняла как должное, обхватив своего отца руками, и сильнее прижавшись к тугому телу.

— Мой брат помешался на этом Гарольде и говорит только о нём, а я ему не доверяю, он кажется мне странным. Его манера появляться лишь ночью и уходит под утро меня настораживает. И ты проводишь в его дурной компании много времени…

Девушка мысленно содрогнулся, перед её глазами пронеслась череда образов.

… может, от этого ты меняешься?

Ещё немного погладив холодное лицо Элспет, Бэнжамин, таким образом, попытался вернуть ему человеческое тепло, которое напрочь отсутствовало у его дочери, причём с самого рождения.

Но вдруго он оттолкнул её и зашагал к двери, такое движение вполне можно счесть за грубость, но всё же Элспет видела в нём болше страха и незнания, скорее даже не незнание, а нежелание что-либо знать.

И напоследок Холлидей бросил единственную фразу:

— Спи.

Дверь хлопнула.

Элспет осталась одна, и ей не хотелось умирать, потому что стало невыносимо страшно и одиноко, но лишь солнечные лучи несли с собой отречённость, поскольку в девушке было больше ненависти к этому солнцу. И как святило всходит и заходит, так ей было суждено стать тем, кем она являлась на самом деле…

Загрузка...