Кровь на песке

Глава 3

Над Шарахаем раскинулось яркое синее небо. Чеда спускалась по Дороге Королей, верхом на Искре, прекрасного медного оттенка гнедой с золотистым хвостом и гривой.

Три недели прошло с провальной попытки убить Королей – пролетело в веренице событий. Наставницы допросили ее о той ночи, и незатейливая история их полностью удовлетворила: она вышла на прогулку, услышала колокола и прибилась к ближайшей длани. Многих Дев также допрашивали, но что они поведали, Чеда так и не узнала.

Жизнь шла своим чередом. Погибшей от стрелы Деве устроили поминальную ночь: все, кто знал ее, пели песни, рассказывали истории у костра. Тем и закончилось. Хоть Копья и прочесывали город в поисках убийцы, но, как слышала Чеда, не слишком лютовали.

Были только две причины, по которым Короли захотели бы замять дело об убийце, проникшем в Закатный дворец. Первая, самая очевидная: Короли не желали сразу после смерти Кулашана рассказывать, что снова подверглись нападению. Не хотели показывать слабость. Да к тому же… вдруг Кагиль все-таки проиграл битву с ядом? Чеда жалела, что пришлось убить стражника и Деву, но искренне жаждала смерти Кагиля.

Вторая причина: они не желали привлекать внимание к своему омерзительному ритуалу. Все в Шарахае знали об асиримах, но лишь то, что им положено было знать: асиримы – святые защитники Шарахая, добровольно принесшие себя в жертву богам в ночь Бет Иман и спасшие город от армии кочевников. Разумеется, Короли не стали бы кричать на каждом углу, что недавно снова схватили и насильно превратили в асира женщину, в чьих жилах, вероятнее всего, течет кровь потерянного тринадцатого племени. В найденном Чедой стихотворении был намек на то, как именно Месут это сделал:

«Золотое запястье», – браслет на руке Месута. А мертвые, взывающие к высшей справедливости… Он вызвал из браслета призрака. Или может, выпустил чью-то душу. Все в пустыне знали, что ее можно заточить в драгоценный камень. Вероятно, в ночь Бет Иман Король Месут получил золотой браслет именно для этого… Но пока до правды не добраться.

Вскоре в Обители Дев все успокоилось: одни патрулировали город и охраняли Королей, другие, как Чеда, исполняли волю Стражей или повелителей, взявших их под крыло. Король Юсам несколько раз вызывал Чеду во дворец и давал задания, однако ни разу не упомянул, что четырем его братьям грозила опасность. И все же Чеда не расслаблялась: Юсам мог узреть в своем колодце видение о ней, Король Зегеб мог услышать что-то и напасть на след. Они могли найти ее доспех и отыскать зацепку, которую она упустила, так что Чеда пристально наблюдала за всеми и спала вполглаза, каждую ночь гадая, потащат ее сегодня к Кагилю, Королю-Исповеднику, или нет.

Спустившись с холма, она направилась на запад, в Обитель Дев. Внутренние ворота были, как всегда, открыты. Она махнула рукой Девам на стене, и девочка-ученица свистнула, предупреждая въезжающих на Таурият дать дорогу. Подходило время тренировки – Чеда собиралась найти Наставницу Сайябим, обучавшую ее фехтованию, но подскочила девочка-конюшая, тонкая и гибкая, как травинка.

– Первый страж желает вас видеть, Дева Чеда, – дождавшись, когда Чеда спешится, сказала она, старательно отводя глаза.

– Зачем? – Чеда передала ей поводья.

– Не могу сказать. – Девочка заговорщицки наклонилась к ней и зашептала: – Она во дворе у казарм. Хочет вас кое с кем познакомить. С новенькой из вашей длани.

Чеда улыбнулась.

– А я-то думала, тебе нельзя говорить.

Девочка покраснела. Чеда рассмеялась, но внутри зародился неприятный холодок. Она порой спрашивала у Сумейи о замене, но вот уже много недель их было четверо: Сумейя, Камеил, Мелис и Чеда. Ее устраивало, что место Джализ, убитой во дворце Кулашана, никто не занимал, однако вечно так продолжаться не могло. Чеде стало тревожно: баланс нарушился, и если новая девица такая же, как остальные королевские дочери, с ней придется быть осторожной. Очень осторожной.

– И кто же она?

Девочка помотала головой.

– Не могу сказать.

– Да ты мне вообще не должна была про нее говорить!

– Простите, Дева. – Бедняжка опустила глаза, уши ее загорелись сильнее, чем щеки. – Я слишком много болтаю…

Чеда взъерошила ей волосы и вышла из конюшни, обуреваемая одновременно интересом и тревогой. Путь ее лежал между невзрачными каменными зданиями Обители во двор у казарм, где несколько десятков Дев упражнялись с бамбуковыми мечами, бились на тренировочных копьях и стреляли по мишеням, быстро, ритмично вскидывая луки.

Сумейя, Первый страж, командующая дланью Чеды, стояла в дальнем конце двора и наблюдала, как две Девы сражаются стальными шамширами. Одну из них Чеда узнала легко – высокая, величественная Камеил, самая яростная и умелая фехтовальщица в Обители. Вторая же была ей не знакома: девушка лет семнадцати, с медовыми волосами, заплетенными в косу. Невозмутимая красавица – кажется, вот-вот остановит бой, чтобы поправить прическу.

– Вы хотели меня видеть, Первый страж? – спросила Чеда.

Сумейя обернулась к ней.

– Чеда, – кивнула она и вернулась к сражающимся. Видно, оценивала готовность будущей Девы к ритуалу посвящения и тал селешал – танцу с мечами. Сумейя указала на девушку.

– Чеда, познакомься с Индрис Кагиль’авой, твоей новой сестрой.

Говорила она холодно – видно, особого желания брать к себе эту Индрис не питала. Похожее было и с Чедой: поначалу Сумейя ясно давала понять, что лучше убьет новенькую, чем примет, но ее отец Хусамеддин, Король Мечей, потребовал, чтобы она подчинилась. Может быть, на нее надавили и сейчас?

Камеил и Индрис продолжали танец, и Чеда невольно засмотрелась: так же они сразятся в Солнечном дворце во время ритуала посвящения, когда новая Дева будет доказывать, что достойна войти в Обитель. Эти двое были совсем не похожи друг на друга: Камеил высокая и сильная, Индрис маленькая и гибкая, Камеил уверенная, просчитывает каждое движение, Индрис, в попытках впечатлить, то и дело срывается на вихрь беспорядочных атак. Камеил сражается своей черной саблей, Летящим крылом, Индрис же – обычным клинком, никогда не видавшим настоящего боя. Неплохая фехтовальщица, но дисциплины недоставало: она то и дело отвлекалась на зрителей, за что Камеил немедленно ее наказывала.

Чеде тоже трудно было сосредоточиться на бое. Три Наставницы подошли поглядеть издалека. Они бросали на Чеду взгляды, шепчась о чем-то, и ей казалось, что разговор идет о ней, что ее подозревают…

– Выглядишь так, будто твою собаку пнули, – сказала Сумейя, вновь глянув на нее.

Чеда изобразила улыбку. Наставницы, к счастью, убрались из дворика в арку.

– Не люблю собак. Воняют и вечно в пах тычутся.

Сумейя наградила ее ухмылкой, предназначенной для друзей.

– А кому бы ты позволила… потыкаться?

На этот раз Чеда улыбнулась искренне. Эмре. Рамад. Осман, если сам захочет.

– Есть парочка на примете.

– Скажи их имена, распоряжусь, чтобы обоих к тебе сегодня же прислали.

Чеда не удержалась и рассмеялась.

– Благодарю покорно, Первый страж, если захочу мужчину, сама ему дам по башке и утащу в свое логово.

– Очаровательно. В Розовом квартале по тебе, наверное, все мужики с ума сходили.

Странно было шутить и смеяться, словно они подружки, среди звона стали и боевых выкриков. Чеда снова вспомнила о Розовом квартале. Недавно Король Юсам посылал ее туда с простым заданием: «На рассвете поезжай в каменоломни и наблюдай до полудня. Потом расскажешь мне, что увидела».

Чеда честно исполнила приказ и долго смотрела, как рабочие долбят камень и грузят его на запряженные мулами возы, но на обратном пути, проезжая через Розовый квартал, свернула на свою улицу и, затаив дыхание, постучала в рассохшуюся, облупившуюся дверь. Старая Янка отворила, щурясь на солнце, и, когда узнала Чеду, разочарованно покачала головой.

Напряжение отпустило. На его место пришли одиночество, растерянность, злость. Янка единственная поддерживала для нее связь с Дардзадой, месяцы Чеда надеялась, что появятся хоть какие-то вести от Эмре… И ничего.

Она не находила себе места с тех самых пор, как бросила его в подземном дворце Кулашана.

Янка сочувственно потрепала ее по руке.

– Он еще объявится, деточка, непременно.

– Конечно, – ответила Чеда, хоть и давно начала в этом сомневаться. Разум говорил ей набраться терпения, но сердце выпрыгивало из груди. У Дардзады было достаточно времени, чтобы поспрашивать среди Воинства… Впрочем, возможно, сейчас найти нужных людей труднее: на пять лиг вокруг пустыня кишела Девами и Серебряными копьями, каждый день из Королевской гавани отправлялись все новые боевые корабли, охотящиеся за Воинством.

– Опять болит? – спросила Сумейя, выдернув Чеду из воспоминаний. Та и не заметила, что рассеянно потирает шрам на большом пальце. Он так и остался напоминанием о том, как она уколола себя шипом адишары, доказывая, что в ней течет кровь одного из двенадцати Королей. Дардзада, переодевшись чужеземным проповедником, привез ее к воротам Таурията. Наставница Заидэ сделала ей татуировку, сдерживающую яд, но, как она и предупреждала, боль порой возвращалась. Сегодня, правда, это был лишь зуд.

– Ничего.

Сумейю это не убедило, но лезть с расспросами она не стала.

– А наш Король? Он тобой доволен?

Сумейе не нравилось, что ее длани приходится быть на посылках у Юсама, но у нее не было выбора. В относительно мирное время Девы прислуживали Королям, но из-за этого начиналась такая неразбериха, что у Первого стража голова шла кругом. За четыре месяца Короли вызвали ее дважды, Камеил – трижды, а Мелис не меньше дюжины раз, и со своего последнего таинственного задания она не вернулась до сих пор.

– По нему не поймешь, доволен он или нет, – ответила Чеда. Она рассказала Юсаму, что видела в каменоломнях, тот потребовал подробностей о перемещениях артельного старшины, надзиравшего за подъемником, выслушал, кивнул и отпустил ее.

– Его тяжело понять, – кивнула Сумейя, – но при этом он один из самых прямых и искренних повелителей. Он дал тебе еще задание?

– Велел подготовиться к церемонии Индрис.

– Хорошо.

Чеда не смогла определить, что значит это «хорошо», – Сумейя говорила холодно, хмурясь в сторону Камеил и Индрис.

– Что до собак…

Сумейя вопросительно глянула на нее, но тут же поняла.

– Что до собак – если тебе нужны покой и упоение, ищи их в битве.

Этот совет Чеда понимала полностью. Ее гнев и тревога, тяжесть лжи, которой она защищала себя от Королей, исчезали, стоило ей сойтись в бою с Камеил, Мелис или Сумейей. Удары клинков казались ей ударами молота, ковавшими из нее нового человека.

– Может, сразимся? – спросила Чеда, положив ладонь на рукоять Дочери Реки.

В глазах Сумейи мелькнул интерес, желание битвы… но тут же исчез.

– В другой раз, голубка. Хватит! – крикнула она, заметив, что удары Индрис становятся все более отчаянными и опасными.

Индрис, не слушая, продолжила бой с все большим задором. Камеил удивительно легко блокировала ее удары, будто тренировалась с ребенком. Молниеносно отбив клинок, она с силой пнула девчонку в грудь.

– Твой командир велел остановиться, дитя.

Индрис попыталась подняться, но потеряла равновесие. Камеил нависла над ней с мечом в руке, ожидая какой-нибудь глупой, отчаянной атаки, но Индрис только закашлялась и потерла грудь. Смотрела она при этом почему-то на Чеду, словно та была причиной ее боли. Наконец, поднявшись, Индрис бросила пристыженный взгляд на Камеил и поклонилась Сумейе.

– Индрис, познакомься с Чедой, пятой из нашей длани. Чеда, это Индрис Кагиль’ава.

Чеда склонила голову, приветствуя новенькую, но Индрис так и осталась стоять с гримасой неприязни, будто возмущенная тем, что ее заставили признать существование Чеды, а та даже не соизволила обратиться к ней «Ваша милость».

«Прекрасное дополнение к нашей длани, – подумала Чеда. – Дочь Короля-Исповедника, которая наверняка и за словом в карман не полезет, и кнутом владеет».

– Что ты пыталась доказать? – спросила Сумейя.

Индрис указала кончиком сабли на тренировочную площадку.

– Это был просто танец с мечом, сияф.

– Во-первых, я тебе не сияф. Во-вторых, силу свою будешь показывать на церемонии.

– Как скажете, – поклонилась Индрис с таким видом, будто считала себя более чем достойной черного шамшира.

Сумейя явно была недовольна, но спорить не стала и обернулась к Чеде.

– Раз вы двое так хотите поиграть, потренируйтесь вместе. Мне нужно кое-что обсудить с Камеил.

Камеил сунула в ножны Летящее крыло и бросила Чеде с Индрис по тренировочному мечу.

– Полегче с ней, Чеда, – предупредила она и последовала было за Сумейей мимо тренировочных площадок, но обернулась. – Не сломай этой голубке крылышко, ей надо покрасоваться сегодня перед отцом!

Индрис провожала Камеил взглядом, пока та не скрылась за группкой матрон в белых абайях. Чеда вышла на площадку.

– Начнем?

Но Индрис в ответ швырнула тренировочный меч в пыль и направилась восвояси.

– Мы же должны тренироваться! – крикнула Чеда.

Индрис обернулась.

– Я не собираюсь биться с подзаборной шавкой.