Кровавая весна

Глава первая Вновь посетившая нас смерть

Яростно взревев, я поддал ногой уткнувшуюся в окровавленный снег плешивую голову шурда, отбросив ее на десяток шагов в сторону к вылизывающему густую шерсть сгарху. Огромный зверь, чью белоснежную шерсть обильно испятнали потеки свежей крови, лениво переступил с лапы на лапу под аккомпанемент захрустевших костей – голова темного гоблина превратилась в бесформенную лепешку.

– Проклятье! Проклятье! – я буквально кипел от переполняющей меня ярости, с дергающегося в судорогах лица дождем сыпалось ледяное крошево, закованные в сталь руки жаждали вцепиться в чье-нибудь горло и сжать его покрепче. Сжать до хруста ломающихся позвонков!

– Успокойтесь, господин, – прогудел стоящий рядом Рикар, устало опираясь на рукоять боевого топора. – Чего уж теперь… Случается.

– Троих! Потерять троих! И потерять так глупо! – прошипел я, опускаясь на колено и обеими руками зачерпывая ноздреватый снег. – Проклятье!

Прижав к лицу снежный компресс, я несколько мгновений наслаждался холодным прикосновением к обожженной коже. В этот раз внутри подземного поселения гоблинов было слишком тепло. И слишком много горячего и невероятно вонючего дыма. Я почти почувствовал себя оленьей тушей, подвешенной на вертеле над пылающим костром.

– Этого стоило ожидать, – тяжело выдохнул здоровяк. – Но вашей вины здесь нет, господин. Кто мог знать, что у этих вонючек есть подобная тварь? Как вы ее назвали?

– Киртрасс, – глухо отозвался я. – Любимые детища Тариса – костяные пауки, созданные из тел и душ жестоко замученных детей. Проклятье! Неудивительно, что мы не углядели эту тварь снаружи – ее и не выпускали. Да и куда она побежит – один костяк да череп, все лапы обкромсаны… Но как же быстро она сработала… как же быстро… Ты сам-то как?

– Не помру, – пожал плечами Рикар, покосившись на небрежно перетянутую тряпкой руку чуть выше локтя. – Едва задел, гаденыш. Задел, и окочурился.

– Любой бы окочурился, – хмыкнул я, тяжело поднимаясь на ноги. – От такого удара у него, поди, ни одной кости целой не осталось. Но в следующий раз пойдешь со щитом и коротким мечом. Ну, или с топором раза в два меньше твоей громадины!

– Господин!

– Ты меня слышал! – зло отрезал я. – Этой оглоблей в тесных шурдских крысиных норах не сильно размахаешься. Впрочем, если не хочешь менять оружие, то оставайся при нем. Но под землю я тебя не пущу, так и знай. Сегодня тебе просто повезло, Рикар!

– Да, господин, – вздохнул бородач, покоряясь неизбежному. – Ваша правда…

– Проверь остальных. И пусть готовятся к выходу. Пора возвращаться домой.

– Слушаюсь, господин Корис! – рыкнул Рикар и зашагал прочь.

А я повернулся и бросил мрачный взгляд на зияющую в земле неправильной формы дыру, изрыгающую столб черного дыма. Еще одно поселение шурдов. Бывшее. А теперь это братский могильник для очередной общины темных гоблинов, которые уже никогда не восстанут из мертвых. И не послужат материалом, столь необходимым для проведения некромантских ритуалов. Под землей остались только хрупкие обугленные кости. Мы тщательно позаботились об этом!

Все бы хорошо, вот только слишком дорогой ценой мне обошлась эта победа. Разменять трех человек на четыре десятка уродливых шурдов, пятерку костяных пауков и одного киртрасса – для меня это слишком дорого. А если учесть, что нападали мы силами трех десятков хорошо обученных и экипированных воинов, трех сгархов, одного ниргала и меня с набором жадных до крови щупалец – в общем и целом, это был полный провал тщательно подготовленной операции.

Хотя начиналось все довольно неплохо и по уже отработанному сценарию. Долгая разведка, бесшумное уничтожение вылезающих наружу шурдов, блокирование всех выходов и входов силами сгархов и лучников. Да и шурдское поселение не впечатляло размерами и количеством населения. Короткая команда, и воины слаженными группами ринулись внутрь вонючих нор. Началось поголовное истребление верещащих от ужаса гоблинов.

А затем все пошло наперекосяк – в одном из отнорков оказалось нечто вроде тюремной камеры с единственным заключенным – древним, как сама смерть, киртрассом. Безлапый и недвижимый, с потрескавшимся и пожелтевшим от минувших веков клыкастым черепом, в глазницах которого едва теплился призрачный свет. Жалкие останки некогда ужасного создания. Но несмотря на это, по-прежнему обладающий смертоносной магией подчинения.

Когда я ворвался внутрь, трое моих воинов уже лежали в лужах собственной крови, а четвертый медленно опускался на колени, сам подставляя шею под изогнутые клыки неподвижной твари. Его я спасти успел – ухватил за плечи и мощным рывком откинул назад. Поднабравший сил киртрасс злобно полыхнул глазницами, пронзительно заскрежетал и, получив сдвоенный удар щупальцами, подох, превратившись в замшелую груду обычных костей, вихрем разлетевшихся в разные стороны от моих яростных пинков. Я опоздал. Поганая тварь успела устроить себе прощальное пиршество. Но кто мог знать? Кто мог предполагать, что шурды непонятно для каких целей затащат к себе в норы древнюю нежить?

И Рикар сегодня со смертью едва-едва разошелся. Во время очередного замаха его огромный топор наглухо завяз во влажной земляной стене, и воспользовавшийся этим шурд успел-таки ткнуть здоровяка своей ржавой пародией на настоящий меч. И попал ведь, уродец! Попал и отлетел назад от сокрушительного пинка в тщедушную грудь. Гоблин выплюнул фонтан крови и умер, а здоровяк отделался небольшой раной.

Нет, сегодня явно не наш день. Будь оно все проклято…

– Господин! Все готово.

Вздрогнув, я оторвался от созерцания колышущегося столба дыма и коротко кивнул:

– Выдвигаемся.

Выждав, когда мимо протянется последняя волокуша, я пристроился следом и мерно зашагал вперед. Оставшиеся без моего контроля щупальца обрадованно дернулись в стороны, поднялись над головой и хищно затрепетали, потянувшись к моим спутникам, от которых исходила такая вкусная жизненная энергия. Эти растущие из моей шеи ледяные змеи никогда не могли насытиться.

Одно из щупалец подобно гарпуну стремительно метнулось вперед и вонзилось в снег. Через секунду внутри отростка проскользнула едва заметная искорка энергии. Мышь. Или другая мелкая зверушка. Мир ее праху.

– Вы никогда не нажретесь, да? – недовольно буркнул я и, на мгновение приостановившись, сосредоточился на своих новых конечностях.

Висящий над моей головой веер щупалец вздрогнул и нехотя начал опадать мне на плечи толстыми извивающимися пучком, сплетаясь друг с другом. Спустя минуту я вновь зашагал вперед, но уже без змееподобного ореола. Обычный воин в массивном доспехе и черном плаще, почти близнец шагающего впереди ниргала. Конечно, если не обращать внимания на свисающий между лопаток и скрученный в замысловатую косу толстый жгут из неподвижно застывших ледяных отростков.

– Такие деньжищи пропадают, – хмыкнул пристроившийся за моим плечом здоровяк.

– О чем ты? – устало спросил я. Усталость не физическая, но моральная. Слишком много нервов я трачу при каждой атаке очередного шурдского гадючника.

– Ну, дык! За каждую шурдскую головенку награда положена, господин. Чтобы воины Пограничную Стену рьянее обороняли. И за пауков награда имеется. А уж за поводыря… Ежели какой воин костяной гребень начальству представит, то столько деньжищ отвалят!

– Хм, атаковать не атакуют, а только обороняются, да еще и награду за это получают, – протянул я и, поворочав в голове эту мысль, отбросил ее как бесполезную. – Нам награды не дадут, Рикар.

– Это точно, – вздохнул мой верный друг. – Нам и гроша на ладонь не положат. И винца не нальют.

– А мы делаем за них их работу. – продолжил я с кривой усмешкой. – Чем больше темных гоблинов мы истребим, тем меньше этих уродливых созданий явится к Пограничной Стене. Но пусть не радуются так рьяно – я беру таймаут.

– Ась?! Чего берете, господин?

– Перерыв, – буркнул я. – Паузу. К следующему поселению шурдов соваться пока не будем. Пора вернуться к подзапущенным делам домашним. Пусть люди отдохнут.

– И гномы! – ревниво встрял идущий рядом с волокушей гном. – И сгархи!

– И гномы, и сгархи. – согласно кивнул я, хлопая обидевшегося за свою расу коротышку по плечу: – Вы все мои, и за каждого я в ответе.

– Мы знаем, друг Корис! Мы знаем! – заверил меня гном, весело сверкнув серыми глазами.

– И пираты! – донесся веселый оклик.

– А пираты не люди, что ли?! – не выдержал Рикар. – Ты по сторонам смотри, ушастый!

– Вот-вот. – заметил я, подталкивая здоровяка в спину. – Что-то все слишком уж расслабились. На сгархов надеются? Никто, мол, нас не тронет, пока такие грозные зверюги рядышком идут? А? Командуй, Рикар, пусть соберутся чуток. От отравленной стрелы сгархи не уберегут.

Услышав мои слова о сгархах, гном обиженно засопел и, проваливаясь в глубоком снегу, пробрался к ближайшему белоснежному зверю и ласково похлопал его по густошерстому боку. За любимцев обиделся.

Да, гномы и сгархи – это уже совсем другая история.

Огромные и величественные звери просто покорили гномов. Не знаю уж, чем именно. Но теперь у каждого из обитающих в нашем поселении зверей было свое особое имя-прозвище, все они были всегда ухожены и сыты. Не только мясо, но и рыбку, которая сгархам очень даже понравилась, трескали каждый день. Мой тезка хозяйственник лютовал, бесился и устраивал засады в коридорах пещеры, дабы остановить скармливание рыбы зверям, которым, по его словам, и «куска оленины за глаза хватит». Гномы не внимали увещеваниям, и жирную рыбешку сгархи получали исправно. Потом уже выяснилось, что гномы пробили в норы к своим любимцам обходной коридор в скальной толще и таскали гостинцы через него. Когда это обнаружилось, крику было много!

Самки так и вовсе превратились в белоснежные упитанные шарики и приобрели весьма скверный характер. Настолько скверный, что мужикам любой расы и породы лучше вообще не подходить, если не желаешь научиться летать. Высоко и далеко, но недолго. В этом мы убедились на примере нашего колченогого гоблина Горкхи.

В тот день толстобокие матроны решили понежиться под лучами холодного солнца и ненадолго покинули свои темные норы, тут к ним и подскочил радостно улыбающийся Горкхи. Он еще успел сказать что-то вроде «Горкхи очень рад…», после чего последовало молниеносное движение лапы, и, уподобившись ощипанному соколу, гоблин с переходящим в ультразвуковой диапазон верещанием внезапно полетел, аки птица…

Слава Создателю, все обошлось. Горкхи отделался испугом, а самцы сгархов разъяснили нам, что к концу срока беременности самки становятся не просто раздражительны, а крайне раздражительны и свирепы. Поэтому мужикам лучше к ним не подходить. В том числе и собственным мужьям. А женщинам и детям можно, их не тронут и даже обласкают.

Очухавшийся Горкхи издалека выслушал объяснения, гордо выпятил тощую грудь и, хлопнув по ней ладошкой, заявил:

– Да! Горкхи мужик! – после чего гоблин был бит испугавшейся за него Нилиеной и загнан в пещеру от греха подальше.

А мы получили бесценный урок – к беременным самкам сгархов соваться не стоит. Убить не убьют, но приятного будет мало. Впрочем, и у людей так же – беременных женщин стараются не сердить.

Кстати, о гоблинах…

– Рикар!

– Слушаю, господин! – отозвался здоровяк.

– Ушастых красавиц не забыли?

– Не забыли, господин Корис, – успокоил меня бородач. – В волокуше под шкурами затаились. До того тощие, что смотреть страшно.

– Вот и хорошо, – махнул я закованной в стальную перчатку ладонью. – Проследи за ними. Поесть дай, попить… ну, ты понял.

– Дык не берут, – ответил другой охотник. – Уже предлагали, господин. Боятся.

– Тогда пусть терпят до самого дома, там их накормят, – фыркнул я и, покосившись на солнце, вновь надел снятый было шлем.

Под «ушастыми красавицами» я подразумевал гоблинш. Не темных, конечно, упаси Создатель, а простых, пещерных. Сородичей Горкхи. И вез я их специально для нашего покалеченного гоблина. Для компании. А если кроме дружбы с сородичами он чего больше возжелает, то пусть сами договариваются.

Честно говоря, все получилось случайно. Во время подземного боя, когда я залетел в очередной тупик, ударом ноги отшвырнул ворох прелых шкур, увидел эти двух заморышей женского рода. Невероятно худые, покрытые грязью, одетые в жалкие обрывки, обнявшиеся и дрожащие от дикого ужаса, они не сводили с меня испуганных глаз. Поняв, что это обычные гоблины, чья раса полностью превращена шурдами в рабов, я остановился. И успел остановить удар ледяных щупалец. Взглянул на гоблинш и рокочуще проговорил:

– Сидите здесь! Спрячьтесь под шкурами и не высовывайтесь.

После чего покинул тупиковый отнорок, машинально запоминая его местоположение. Если послушаются меня и останутся на месте – у них есть шанс выжить и не попасть в устроенную нами мясорубку. Если выскочат в коридор – их ждет смерть. Если не от оружия моих воинов, то от клыков и лап стерегущих снаружи сгархов. В любом случае я плакать не буду. Но ничего не случилось. Обе… девушки – а они и правда оказались очень молоды, лет семнадцать-восемнадцать по человеческим меркам – не двинулись с места, и когда я вспомнил о них и вернулся после боя, послушно ждали, забившись под шкуры.

Тогда у меня и родилась эта идея. И сейчас обе гоблинши на волокуше ехали к своему новому дому. Ехали свободными. Я приказал не связывать их. Если побегут – мои стрелки всегда наготове и стреляют метко. Да и сгархи будут рады представившейся игре в догонялки. Если останутся – возможно, у них есть будущее. Такого варианта, как «пусть себе убегают», не существовало. Кто знает, сколько всего успели подметить и услышать глазастые и ушастые красавицы. А они ведь ничего не забывают…

Впрочем, вездесущий Рикар уже успел поговорить с ними, объясняясь жестами и обрывками фраз. Наш язык чумазые девушки знали плохо. Но, учитывая их память, это дело быстро поправимо. Не знаю, что моя бородатая нянька им сказала, но гоблинши сидели тихо и проблем не доставляли. Пока.

– Господин! – не выдержал один из воинов. – Дозвольте спросить!

– Говори.

– А что с ними делать-то будем?

– Улучшать породу. – отмахнулся я. – Мне откуда знать? Хм… пусть Горкхи решает, что с ними делать… хм…

С минуту над медленно двигающимся вперед отрядом висела тишина, а затем грянул дикий хохот, и посыпались самые различные предположения, как именно Горкхи может использовать свалившийся на него двойной подарок. Ну, вот и разрядились уставшие воины. Прошла горячка боя.

Уловив мелькнувшую рядом громадную тень, я взглянул на нависшего надо мной сгарха. Трехпалый. Старый друг, проверенный в боях. Уже успел поваляться в снегу и вылизаться, но на шерсти еще видны кровавые разводы и брызги. Сегодня зверь отвел душу, немного утолил свою жажду мести пленившим и жестоко истязавшим его шурдам. Хотя нет – не утолил. Лишь немного пригасил. Но вскоре злое пламя разгорится вновь. Потому что такое не прощается никогда. Всей крови шурдов не хватит, чтобы погасить мстительную ярость гигантского зверя.

– Прокатимся, мой старый друг? – спросил я и, услышав донесшийся утвердительный рык, шагнул к припавшему к земле сгарху.

Далеко впереди виднелся смазанный силуэт громадной горы, царственно возвышающейся над холмистой равниной. Подкова. Наша крепость. Наш дом.