Кротовский, вы последний

Глава 4

Я шагнул во тьму и был во тьме… недолго, по объективному времени, вероятно, доли секунды. И если б не предупредили меня заранее, наверно просто не заметил бы этого промежуточного пространства. А оно на самом деле есть, хотя и похоже на мелькнувший в сознании образ. Но я был готов, и я удержал этот образ.

Из непроглядной черноты проявился крот. Откуда-то я знал, что этот крот очень старый. Он будто бы принюхался ко мне. И откуда-то я знал, что крот мною недоволен. С этим кротом у меня состоялось бессловесное, сжатое в один миг общение. Если перевести этот краткий миг общения в слова, то описать его можно примерно так:

— Ты даже не мой потомок, — неприязненно обронил крот.

— Ну, в таком случае у тебя вообще не осталось потомков. Я последний в роду.

Крот некоторое время колебался, но все же принял мой довод. Я откуда-то знал, что прерывание рода для крота неприемлемо.

— Я все равно не смогу передать тебе силу, — сообщил крот.

— Дай хоть что-то. Мне нужно как-то выживать в новом мире.

— Я даю тебе способность: картограф. И не вздумай снимать перстень… особенно на Изнанке.

После этого крот исчез. А я вывалился из тьмы на свет… за моей спиной захлопнулись древние ворота. Я очутился во дворе древней крепости. Крепость тоже никак не вяжется с образом учебного заведения. Но хотя бы она достаточна велика, чтоб вместить в себя пару тысяч учащихся.

Все абитуриенты столпились перед массивным каменным крыльцом. На самом крыльце на правах встречающего возвышается человек, похожий на сержанта: короткая стрижка, гладко выбритый подборок, на щеках глубокие складки и одет скорее для похода, чем для учебного кабинета. Одним словом, сержант. И этот «сержант» смотрит прямо на меня внимательным колючим взглядом.

— Ну наконец-то, — возвещает он зычным командным голосом, — Дождались последнего. Какая у тебя специализация, последний?

Знаю по опыту, что в целях привития дисциплины «сержант» будет сейчас устраивать показательную «порку». А кого ж еще «пороть», как не последнего? Сейчас из меня будут делать посмешище. И знаю по опыту, что отмалчиваться или огрызаться неполезно. Себе только хуже сделаю.

— Картограф, — докладываю четко и громко.

— Картограф карту пропил? — вопрос «сержанта» вызывает в толпе взрыв смеха, — Ты, картограф, заблудился?

— Никак нет.

— Ты, картограф, должен лучше других на местности осваиваться. Это единственный прок от картографа! — толпа радостно гогочет.

Пусть гогочет. Вон, даже жлобливый блондинчик ухахатывается. А это хорошо, на осмеянного и злобу таить расхочется. «Сержант» позволил немного отсмеяться, сбросить накопленное напряжение. А затем снова заговорил, давя галдеж поставленным голосом.

— А теперь прошу внимание, благородные господа и дамы. Фамилия моя Полозов. Позывной у меня Полоз. Обращаться ко мне: наставник Полоз. Всем ясно?

— Ясно… — послышались выкрики из толпы.

— Не ясно, а так точно! — гаркнул Полоз, — Вы попали не в княжескую Академию. Здесь вас этикетам и реверансам обучать не будут. Вы попали в магуч! Кто знает, что значит магуч?

— Магическое училище! — влезла с ответом Белкина.

— Верно. Училище. И учиться вам придется прямо в поле. А порой и прямо в бою, — наставник Полоз обвел взглядом притихших абитуриентов, — Здесь вам не Петербург. Здесь Изнанка. За стенами крепости дикий лес. Из леса каждый день прут твари тьмы. Кто знает, в чем состоит наша задача?

— Истреблять тварей тьмы и собирать с них макры, — на этот раз блеснуть умом захотелось блондинчику.

— Какие еще, накер, макры? — взорвался Полоз.

— Магические кристаллы, — поправился блондинчик.

— Вот именно, — наставник поморщился, немного подумал и обронил, — Ладно, будем считать, что вы не безнадежны. Значит так, нулевки, сейчас проходите в учебную часть для уточнения ранговых цифр. Зачем-то сложилась такая бесполезная традиция…

— Но ведь это важно, — снова влезла Белкина, — Ранговый потенциал… способности…

— Раз уж заговорили про способности… — Полоз решил снизойти до ответа, — …ваши способности целиком зависят от цифр. Но первую цифру я и так знаю, это цифра ноль. А вторую цифру я и знать не хочу, потому что вторая цифра ни черта значит, пока вы не отработаете ее потом и кровью. Из этого делается простой вывод: я знаю о вас все! Р-разойтись!

Белкина уже раскрыла рот, чтобы вступить с наставником в полемику, но я одернул ее за рукав и прошептал:

— Белкина, не принимайте его слова настолько буквально. Считайте это частью учебного процесса.

Белкина посмотрела на меня удивленно, но послушалась и промолчала.

— Лучше просветите меня, что еще за цифры он имел в виду, — попросил я Белкину, когда Полоз скрылся в здании и молодежь потянулась следом.

— Вы и этого не знаете? — ужаснулась Белкина, — Знаете, Кротовский, мне кажется вы сюда не из деревни приехали, а прямо из сибирской тайги.

— Вы почти угадали.

— Но в вашем личном деле это должно быть отражено… Ладно уж, так и быть…

По пути в учебную часть Белкина рассказала, что каждый маг при рождении получает от зверя-первопредка определенный магический потенциал, который выражается в числах от одного до десяти. Десятый ранг максимальный. Такие люди рождаются раз в сто лет. Даже царь наш батюшка Петр Алексеевич и тот имеет девятый ранг.

Ну а самый малый потенциал — это однерка. Единички — самые слабые маги. Хотя это все равно лучше, чем не иметь совсем никаких перспектив.

До совершеннолетия будущие маги не имеют возможности развивать в себе магию. Обучение начинается с момента поступления в магическое учебное заведение. Поэтому, кроме числа, обозначающего потенциал, есть еще одно число, показывающее силу мага на текущий момент. И на текущий момент все мы здесь нулевки.

— А кто определяет этот самый потенциал?

— Оракул. Всех младенцев к нему носят. Он называет специализацию и потенциал магии.

Я не знаю, какой потенциал прописан в моем личном деле. Анюта про это ничего не говорила. Вероятно, считает, что я просто не могу этого не знать. Но это не беда. Узнать недолго. Меня удручает, что крот прямо отказал мне в какой-либо магической силе.

— Скажите, Белкина, а вам удалось пообщаться с вашим первопредком?

— Вообще-то, это бестактный вопг'ос.

На самом деле Белкина выглядит не оскорбленной, а смущенной. Я начал было извиняться, но она меня прервала.

— Не удалось, к сожалению, — сказала она, — Считается, что в момент первого перехода на Изнанку, если повезет, первопредок может добавить единичку потенциала. Увы. Белка ко мне не пришла. С двойкой родилась, с двойкой и помру…

Мне снова приходится сдерживать смешок. В прежней жизни приход «белки» означал, что ты допился до белой горячки.

— И что, превзойти этот потенциал невозможно?

— Я про такие случаи не слышала.

На этом разговор сам собою сошел на «нет». Белкина явно была расстроена. Мы молча ждали, когда дойдет наш черед. Мы хоть и были в очереди последними, ждать долго не пришлось. Принимали сразу четверо секретарей. Зашли в кабинет почти одновременно. С интервалом в минуту. Сначала запустили Белкину, следом меня.

Я присел за столик, сообщил фамилию. Секретарь быстро отыскал мое дело.

— Так, Кротовский, — проскрипел секретарь скучным голосом, — Записана специализация — картограф, потенциал — тройка… пройдите к оракулу, чтобы подтвердить ваши данные.

Я завертел башкой. Честно сказать, из рассказов у меня сложилось впечатление, что оракул — это некий мудрый старец с пронзительным взглядом. А в этом пыльном кабинете никого похожего даже близко нет.

Но тут от соседнего столика поднялась Белкина и подошла к стоящей в углу деревянной колоде. Белкина возложила на колоду руки… и все, никаких спецэффектов. Просто пришло откуда-то знание, что потенциал у нее не изменился. А Белкина отступила от колоды и возопила:

— Двойка! Клятая двойка.

— Ничего не поделать, — попытался успокоить ее один из секретарей, — Перерасчет потенциала случается крайне редко.

Следом за Белкиной к колоде подошел я. Вся в глубоких трещинах и даже не потемнела, а почернела от времени. Это просто какая-то доисторическая колода. На колоде грубо вырублены изображения: звери, птицы, насекомые, даже растения. Крота среди них я не заметил. Ну да. Всю флору и фауну на колоде не изобразишь.

Кладу на колоду руки, как до этого Белкина, и… такое ощущение будто снова попал в то промежуточное пространство между мирами. Только на этот раз никакого крота не увидел. Кто-то невидимый просто передал мне череду образов: специализация — картограф. Текущий магический ранг — 0. Потенциальный магический ранг — 0.

Не скажу, что сильно удивился. Крот меня предупреждал. Зато удивились все остальные присутствующие. На меня уставились четыре пары выпученных секретарских глазах и одна пара Белкинская, дополнительно усиленная очковыми окулярами. Черт, палево. А надеялся втихаря умолчать про свое полное отсутствие магических перспектив. Тот секретарь, что просматривал мои документы, даже взопрел немного.

— Скажите, Кротовский, у вас были недавно какие-то потрясения? Болезни, состояние полного истощения?

— Э, буквально вчера чуть не умер. Был на грани жизни и смерти.

Секретарь начал судорожно листать мое дело.

— А, да, вижу. Дважды зафиксированы случаи полной потери сил вплоть до предсмертного состояния. Так же в деле есть выписки из заключений лечащего врача… ф-ф-уууф, — секретарь выдохнул с облегчением, — Тогда понятно, почему оракул показал все по нолям.

— Что ж вы, голубчик, в таком состоянии пришли на учебу? — попенял мне другой секретарь, — Можно было попросить освобождение по болезни.

— Извините, не знал. К тому же мне уже лучше, — отвираюсь, как могу.

— Ладно, идите с предком. И не переживайте. Такое изредка случается. Через несколько дней магические каналы придут в норму, потенциал восстановится. А лучше покажитесь целителю.

— Спасибо, обязательно…

Вываливаюсь из кабинета. Кажется, пронесло. Но от целителей желательно держаться подальше… от греха. Я-то на сто процентов уверен, что никакой потенциал у меня не восстановится. За мной следом выходит Белкина. Смотрит на меня, как на ожившего покойника. Что ж, знала бы она, насколько права…

— Тэк-с, — говорю бодрым голосом, — Куда нам теперь? Я смотрю, все куда-то разбежались.

— Сейчас время обеда. Все пошли в столовую, — ответила Белкина, однако настороженность из ее взгляда не ушла.

Что-то навалилось проблем. И Белкина смотрит с подозрением и на столовую у меня денег нет. На те копейки, что я сэкономил на трамвае, я, наверно, только корку хлеба купить смогу.

— Пожалуй, обед пропущу. Не хочу весь день ходить в опоздавших.

— Тогда пойдемте снова во двор. После обеда там будет построение, — предложила Белкина, — У меня сегодня тоже нет аппетита.

Все-таки у нее потрясающе складная фигурка. Изящный миниатюризм. Еще б не одевалась в такую закрытую одежду… а то увеличь длину юбки еще на десять сантиметров и совсем станет похожа на монашку. Большинство девушек, пришедших на учебу, все ж таки предпочитает гораздо более раскрепощенный стиль.

Однако во двор нам выйти не дали. В конце опустевшего коридора нас поджидали двое: блондинчик с каким-то товарищем. Ну, я не удивлен. Подкараулил, чтобы мне отомстить.

— Белкина, вы идите во двор. Я вас позже догоню.

— Это ты иди во двор, — неожиданно говорит мне блондинчик, — А Белкина тебя позже догонит.

Так. А вот теперь я удивлен. Я как-то смирился, что меня пытаются зацепить все, кому не лень. И род у меня опальный, и школьная форма дурацкая, и ни умом я не вышел, ни характером. Все во мне видят легкую добычу. Но Белкина! Белкина кому дорога перешла? Не вернула вовремя книгу в библиотеку?

— Давай, давай, — поторапливает меня блондинчиковый подельник, — Иди, куда шел.

Блондинчик беззастенчиво ухватил Белкину за рукав и потащил в закуток. Белкина без всякого сопротивления пошла с ним обреченно, как овечка на заклание. Подельник подтолкнул меня в сторону лестницы. Ну что ж. Разбираться с ними по отдельности будет гораздо проще. Я делаю вид, будто готов уйти, но колеблюсь.

— А зачем вам Белкина? — делаю пару шагов к лестнице, но останавливаюсь.

— Не твое дело, иди давай, — подельник толкает меня в спину.

— Да иду я, иду… — делаю еще пару шагов, отмечая, что блондинчик уже скрылся с Белкиной за углом, — …просто странно как-то.

— Слышь, ты, — подельник добавляет в голос угрозу, хватает меня за плечо и разворачивает лицом обратно к лестнице, — Вали пока цел.

На самом деле этот парень не видит во мне противника, думает, что я просто делаю последние попытки сохранить лицо. Разыгрывать из себя слабака я умею. Сам я незаметно снял перстень с безымянного пальца и «пересадил» на средний. Он же волшебный, «пересел», как тут и был.

— Я только… — снова оборачиваюсь с улыбкой и впечатываю правый боковой в скулу… в скулу — это олд-скул… приложил ему перстнем, поставил на морде печать с изображением крота.

Нокаутирующий удар необязательно должен быть разрушительным. Можно сломать человеку челюсть, и при этом не вырубить. А можно наоборот отправить в нокаут без тяжелых последствий. Это как особый навык.

Я никогда не считал себя нокаутером, а боксерские перчатки и вовсе надевал пол века назад, но в этот раз удар вышел на загляденье. Парень рухнул, как подкошенный. И будто бы довольно шевельнулся в темноте крот. Перстень сверкнул переливчатым светом: «подсобил маленько» — пришел образ из межмировой темноты. Какой хороший крот. Почаще бы мне так помогал. Он, видимо, как-то усилил мой удар.

Оставляю парня валяться в отключке и захожу в закуток, куда блондинчик утащил Белкину. Девчонка прижалась спиной к стене, смотрит на него глазами, полными ужаса. А тот нависает над на ней, говорит угрожающе.

— Понятно тебе, Белкина? Даже не надейся… бабка твоя тебя не спасет…

Блондинчик услышал мои шаги, но даже не обернулся. Наверное, решил, что идет его подельник. Ну, тем хуже для него. Я в отношении подобных уродов нравственных терзаний не испытываю. Бью с полноценным замахом без всякой жалости по затылку. Ему тоже одного удара хватило «с головой».

— Пойдем, пойдем, — уговариваю Белкину и мягко тащу прочь отсюда, — Чего им от вас надо было?

Белкина порывается что-то сказать, но замолкает. Снова набирает в грудь воздуха, чтобы начать говорить… и снова не выдавливает из себя ни единого слова. Когда я подумал, что Белкина уже взяла себя в руки, и вот теперь мне что-то объяснит, она разревелась. Прямо в голос разревелась.

Мне ничего не осталось, как остановится и обнять ее. Пусть выплакается. На автомате снял с нее очки, чтоб не уронила. Она сейчас уронит и не заметит.

Так мы стояли несколько минут на пустой лестничной клетке. Она заливала слезами мой гимназистский пиджак, а я гладил ее по голове. Когда увидел, что она успокаивается, достал платок, спасибо Анюте, он у меня есть. И даже вполне свежий. Дал Белкиной утереть слезы. Хотя, если по-честному, это мой пиджак надо утирать. Это пиджак у меня весь в слезах.

— Так что им от тебя надо было? — после того как Белкина залила меня «на брудершафт», продолжать «выкать» стало как-то неуместно.

— Не спрашивай лучше, Кротовский. Совершенно тебе это ни к чему.

Белкина угрюмо уставилась себе под ноги, показывая всем видом, что хоть режь ее, ничего об этом не скажет. Ладно, чего там, горе луковое. Потом все равно из нее все вытяну.

— На вот, — отдаю ей очки.

— Спасибо… Кротовский…

— У?

— Ты настоящий друг.

— Ох.

Мы вышли во двор, и я продолжил расспрашивать Белкину про нерукотворные перстни. Не то чтобы меня это прямо сейчас интересовало. Просто хотелось ее отвлечь. Сначала отвечала неохотно, но потом заглотила приманку, как некормленая рыба, и принялась рассказывать.

Она повторила, что первые перстни были переданы патриархам людских родов напрямую от первопредков. Эти родовые перстни в свою очередь «отпочковывают» от себя новые перстни для передачи потомкам. А когда для перстня не оказывается наследника, то такой перстень как бы снова «втягивается» в главный перстень рода.

— Так получается, раз я в роду Кротовских последний, значит мой перстень тот самый… главный?

— Получается так, — подтверждает Белкина, — Можешь с уверенностью считать, что носишь перстень, который в начале времен был получен из кротовьих лап.

Время обеда закончилось, первокурсники снова заполнили двор. Появился наставник Полоз в сопровождении двух десятков помощников, которых он назвал мастерами. Нас выстроили в шеренги. Мастера начали зачитывать фамилии, отбирая учеников в свои классы.

Сначала вызывали всех стихийников — потенциальных магов огня, воды, земли и воздуха. Белкина шепнула мне, что из них как раз будут делать бойцов и охотников за тварями тьмы. Затем стали отбирать молодых людей с непонятными мне специализациями. К примеру, блондинчик, который успел оклематься к построению, как оказалось, имеет фамилию Репейников. На что может быть способен маг с таким первопредком даже Белкина сказать не смогла. Только предположила, что это скорее всего магия природы, завязанная на подчинение и преобразование растений.

Покончив с «боевым крылом» и «экзотикой», перед строем начали выходить мастера-ремесленники. Эти отбирали себе учеников на различные ремесла. К примеру, лохматый паренек с фамилией Пауков был отобран в портняжную мастерскую. И я обратил внимание, что никто из первокурсников не был удивлен распределением. Как будто они прекрасно знали, куда попадут, как будто этот выбор давным-давно согласован. Белкина мою догадку подтвердила:

— Чему ты удивляешься, Кротовский? Тут подавляющее большинство представляют вековые династии… о, и я удивлена, что Пауков попал в наш магуч.

— А чем у нас славен Пауков?

— Пауковы — лучшие ательеры Петербурга. Очень знаменитый род. Пользуется покровительством императорского клана… о-о, — Белкина вдруг разволновалась от пришедшей к ней мысли, — Кг'отовский, навег'няка с молодым Пауковым связана какая-то интг'ига…

— Не понимаю, а что без интриги Паукова бы в магуч не приняли?

— Без интриги Пауков попал бы в имперскую академию, а не в заштатный магуч.

— А, вон как… теперь понял…

По итогу разбора родовитого молодняка во дворе осталось всего несколько человек из нескольких сотен. Ушел Полоз. Мастера увели учеников в свои классы. Мы с Белкиной попали в число оставшихся… по всей видимости никому не нужных… а ну как нам сейчас скажут, чтоб выметались из магуча?

— Белкина, что-то мне неуютно становится… по-моему, мы никому не нужны.

— Не переживай, Кротовский. Баба Нюка нас на произвол судьбы не бросит.

— Тогда я спокоен… э-э… а кто такая баба Нюка?

— Вероника Кондратьевна. Она привратничает на входе…

— Ах, вот как. Разумеется, я помню Веронику Кондратьевну.

И действительно, вскоре Вероника Кондратьевна к нам подошла. Наша группа неприкаянных сгрудилась вокруг бойкой старушенции. И вот честное слово, с ее появлением сразу потеплело на душе, поселилась уверенность, что все как-то наладится.

— Вы, ребятушки, не горюйте, что ни в какой класс не попали, — начала успокаивать нас баба Нюка, — У вас всех дар редкий. Отдельного класса под вас просто нет. Но это не беда. Боковая ветка растет по собственному умыслу. Каждого куда-нибудь да пристроим.

И начала пристраивать. Кого-то она отправила писать заметку для местного издания «Вестник магуча», другому назначила делать песенную карьеру, еще одному выпало заниматься исследовательской деятельностью. Библиотекарское дело, астрономическое направление, химические изыскания в областях неживой материи и даже перегонный куб кому-то достался.

— Кто знает, — напутствует его баба Нюка, — Вдруг изобретешь рецепт самого лучшего самогона или придумаешь новые духи, озолотишься!

Теперь начинаю понимать ее слова о том, что при наличии ума и прямых рук любому дару можно найти применение. Да, проторенных дорожек для нас нет, и возможно, придется искать свой путь и пробовать себя в разных делах. Зато есть полная свобода поиска и шанс стать в чем-то первым. Найти и разработать собственную жилу. Может быть даже основать собственную династию.

Распределив всех оставшихся студентов кроме нас с Белкиной, Вероника Кондратьевна по-свойски улыбнулась и качнула головой, давая понять, чтоб шли за ней следом. Белкина, ни секунды не раздумывая, пошла.

— А меня куда? — не выдерживаю и задаю насущный вопрос.

Вероника Кондратьевна остановилась, обернулась, усмехнулась.

— Если хочешь, можешь остаться столбом во дворе. Только сразу предупреждаю, столбам денег не платят… пошли уже, граф, сам все увидишь…