Криабал. Апофеоз

Глава 8

Своего мужа и повелителя Лахджа услышала издали. Его раскатистый смех, его горделивые возгласы. И многоголосое женское воркование, всегда окружающее Хальтрекарока.

Темный Балаганщик нежился в бане. Возлежал в облаке пара, в мелком бассейне с горячей водой. Одна супруга разминала его мускулистые плечи, другая охаживала грудь листвовым опахалом, третья чесала пятки, а четвертая громко стонала, подпрыгивая на…

– Привет, Киша, – поздоровалась Лахджа.

– При!… ве-е!.. – неразборчиво выдохнула Киша.

– Прекрасно, наши ряды пополнились, – улыбнулся Хальтрекарок. – Присаживайся ко мне, Лахджа. Я одарю тебя следующей.

В его руке возник бокал вина. Второй возник у Лахджи, и она машинально выпила. Белое. Опять. Она ненавидит белое, и тысячу раз говорила об этом Хальтрекароку, но он каким-то образом запомнил это наоборот.

– Твое любимое, верно? – самодовольно ухмыльнулся демолорд.

– Почти. Спасибо за вино, мой муж и повелитель, но я здесь немного для другого, если позволишь.

– Ну естественно ты здесь для другого, – скинул Кишу в воду Хальтрекарок. – И я дам тебе это.

Лахджа на секунду задумалась, но потом решила, что не настолько она торопится. В конце концов, это ей разве нужна украденная шкатулка? Это Хальтрекароку она нужна.

Зачем она пришла, демоница заговорила уже после. Когда на лице мужа расплылась широченная улыбка, она аккуратно слезла, и Хальтрекарок тут же пригнул к промежности головку одной из новеньких жен, миловидной эльфиечки. Судя по некоторым деталям – уже отчасти трансформированной под вкусы господина.

– Надеюсь, не слишком отвлеку, если попрошу об одном подарке? – деликатно спросила Лахджа.

– Конечно, моя дорогая, – ответил Хальтрекарок. – Только теперь придется немного подождать. Выпей пока еще вина, твоя очередь скоро наступит.

– Я не о том. Твой член великолепен, мой муж и повелитель, но он не поможет мне в поисках похищенного.

– Похищенного?.. – нахмурился Хальтрекарок. – О чем ты?

– Твоя шкатулка. Та, которую украли. Мы все еще о ней помним? – осведомилась Лахджа.

– Ах, эта шкатулка!.. – спохватился Хальтрекарок. – Да-да, я помню… а ты что, все еще ее не нашла?! Я же поручил тебе ее вернуть! Ты все еще этого не сделала?! Почему ты медлишь?!

– Уже лечу, мой дорогой и любимый, – заверила его Лахджа. – Уже лечу на крыльях любви. Только ты уж будь так добр, помоги мне немного. Сделай мне одно малюсенькое-малипусенькое Ме.

– О Древнейший, Лахджа, как же ты меня иногда утомляешь, – простонал Хальтрекарок. – Тебе что, мало того, что я тебе уже дал? Ты что, не можешь справиться без моей помощи? Древнейший, я окружен бездарностями…

– Господин мой, так почему бы тебе самому просто не разыскать свою собственность? – подпустила яду в голос Лахджа. – Ты же почти всемогущ! Тебе это сделать будет гораздо проще, чем мне!

– Конечно, проще.

– Так в чем дело? Разве ты не чувствуешь гнева, что тебя обокрали?!

– Чувствую, конечно! Но лень я тоже чувствую!

– Но…

– Убирайся! Даже не заикайся ни о чем – просто верни мою шкатулку, и побыстрее!

Лахджа окинула мужа ледяным взглядом. Посмотрела на стоящее подле его локтя блюдо со сладостями. Резко расширила рот, отрастила бутон зубов, вытянула удлинившуюся шею и сожрала сладости одним глотком, вместе с блюдом.

Потом демонстративно развернулась и вышла.

Ох уж этот Хальтрекарок. Типичный гхьетшедарий. Только удовольствия, больше ничто его не волнует. Если ему хотя бы намекнуть, что надо чуточку потрудиться, сделать что-нибудь, лично ему скучное или неприятное, как он сразу приходит в бешенство.

С этими демонами очень тяжело иметь дело.

И ведь он, скорее всего, даже не понял ее жеста. Решил, что она просто захотела сладостей.

Ну что ж, придется справляться самой. Возможно, что-то найдется в ее сундучке с мелочами. Там много пустячков, накопленных за пять лет. Большая часть – просто сувениры, подобранные тут и там, но есть и очень полезные приблуды.

Но ничего полезного Лахджа в сундучке не нашла. И даже сам сундучок не нашла. Обычно он стоял на третьей полке, между томиком Честертона и хрустальным фаллоимитатором, но сегодня словно отрастил ножки и сбежал.

– Си, ты не видела мой сундучок?.. – окликнула она. – Си, ты дома?..

Никто не ответил. С Хальтрекароком Лахджа Сидзуку тоже не видела. Пошла поесть?.. погулять?.. или пытается подружиться с кем-то из новеньких?..

Но больше сундучок взять некому. Хальтрекароку барахло жен даром не нужно, Совнара там тоже вряд ли что могло заинтересовать, а никто другой в их покой войти не мог. Гаремные жены живут попарно, у каждой пары свой покой, и он только для них двоих.

И не такие уж эти покои и просторные. Уютные – да. Комфортные – да. Прямо-таки задыхающиеся от роскоши – пожалуй. Но места не так уж много. Гарем занимает одну из основных башен, и в нем ровно сто покоев. И жен у Хальтрекарока когда-то было ровно сто. Но в один прекрасный день он решил, что этого недостаточно, и удвоил их количество.

А количество комнат не удвоил. Слишком тщательно в свое время свернул тут пространство – чтобы это изменить, пришлось бы перестраивать весь дворец. А Хальтрекарок – удивительный лодырь.

Вот и живут с тех пор его жены парами. Лахджа – с Сидзукой. Хальтрекарок похитил ее из того же мира, что и Лахджу, только на несколько лет раньше. И прижилась она в Паргороне даже лучше, чем сама Лахджа, хотя в демоницу ее так и не превратили.

Просто немного… видоизменили.

И отношения у них в общем теплые. Соседки все-таки. Из одного мира, хоть и с противоположных его концов. Лахджа считала Сидзуку ближайшей подругой, а потому прощала ей и непосредственность, и сексуальные домогательства, и приступы клептомании.

Прощала. Но не доверяла ни на грош. Если кто и спер сундучок, то точно она. Возможно, имеет смысл заглянуть в ее личный погребок…

Но прежде, чем Лахджа к нему шагнула, крышка распахнулась сама – и оттуда выбралась Сидзука. Ослепительно красивая, с двумя тонкими косичками и очень фигуристая, как все жены Хальтрекарока. При виде соседки она вздрогнула, но тут же расплылась в улыбке.

– Сидзука, мы должны с тобой серьезно поговорить, – сказала демоница.

– Опять? – вздохнула соседка. – Вчера же говорили.

– Опять. Потому что ты опять стянула мою вещь.

– Неправда, это не я, – очень быстро ответила Сидзука.

– Точно?.. А можно посмотреть в твоем погребке?

– Нет там ничего, – загородила люк Сидзука.

Лахджа пристально на нее уставилась. На самом деле она ни разу еще не была в погребке соседки. Даже не знала точно, какого он размера и что там лежит.

Жены Хальтрекарока быстро обрастают всяким барахлом – муж у них щедрый и рассыпает подарки горстями. Да и к его счету в Банке Душ у всех доступ свободный, так что многие увлекаются шопингом.

А Сидзука – жуткая скопидомка. Тащит все, что привлекает ее сорочий взгляд. Еще до появления здесь Лахджи она обзавелась личной пространственной складкой – и один только бог знает, сколько сокровищ там накопилось.

К Хальтрекароку-то она попала совсем юной девушкой, студенткой первого курса. Спокойно мылась под душем, закрыла глаза… и почувствовала чье-то прикосновение к ягодице. Открыла глаза – а перед ней Хальтрекарок. Голый.

Он всегда голый. Как и все гхьетшедарии.

Сидзука по секрету рассказывала Лахдже, что поначалу очень испугалась голого мускулистого гайдзина. Приняла за взломщика или насильника. Но потом оказалось, что все не так ужасно, это просто влюбившийся в нее ёкай.

Оправившись от шока, она удивительно быстро приняла изменения в своей судьбе и освоилась в Паргороне. Здесь сразу начала проталкиваться наверх, и сейчас входит в десятку любимых жен. Даже пятерку, пожалуй.

– Сидзука, я люблю тебя, но ты меня бесишь. Верни мой сундучок, – по-хорошему попросила Лахджа. – По-хорошему прошу.

Соседка пару секунд молчала, явно размышляя, что бы такое соврать. Но потом поняла, что спалилась, вздохнула и полезла обратно в погребок.

– Я просто думала, что ты уже ушла на это свое расследование, и тебя долго не будет, а там ты еще и помрешь, может быть, потому что командировка опасная, – приглушенно оправдывалась она из погребка. – А вещи пропадут, а ты бы хотела, чтобы они достались мне, потому что я твоя лучшая подруга.

– Не, я бы их лучше на благотворительность отдала, – возразила Лахджа.

Сундучок, который Сидзука неохотно вернула, стал менее увесистым. Возможно, конечно, Лахдже это просто показалось – после демонизации у нее не всегда получалось правильно определять вес. Что тяжелее – эта гиря или этот арбуз?.. Черт его знает, они ощущаются одинаково легкими.

Но вроде бы ничего не пропало. Даже подозрительно. Наверное, хитрая Сидзука сперла именно те сокровища, о которых Лахджа забыла.

Хотя какие тут сокровища, ладно уж. Пустячки разные. Набор гадальных карт, золотой жетон, жемчужный панделок и прочие памятные сувениры. Фибула от плаща путешествий, только сам плащ потерялся. Бонбоньерка с зельем бушуков, которое вообще-то стоит вылить. Полупустая бутылка языкового эликсира. Дыхатель, зачем-то подаренный Морским Епископом и с тех пор лежащий без дела.

Нет, ничего полезного.

– Си, а у тебя нету чего-нибудь отслеживающего? – показала прядь волос Лахджа. – Мне нужно разыскать одного вехота.

– Если бы и было, я бы не дала. Ты же наверняка не вернешь.

– Сидзука… не все в этом доме такие сороки, как ты. Что у тебя есть? Давай-давай, выкладывай.

Соседка снова вздохнула и неохотно достала из погребка почти новый аурометр, блестящий поисковой кристалл и совсем немного потрепанную Книгу Тайн.

– А, вспомнила, что у меня пропало, – спокойно сказала Лахджа. – Аурометр.

– Он тебе все равно не нужен был, – напомнила Сидзука. – Не пользуешься сама, дай попользоваться людям.

Лахджа не стала спорить. Аурометр ей и в самом деле не нужен – он не показывает ничего такого, чего она не видела бы просто глазами. Поэтому, собственно, демоница и хранила его в сундучке с барахлом, поэтому и забыла о том, что он вообще у нее есть.

Поисковой кристалл – штука более полезная. С его помощью можно очень здорово находить пропавшие вещи и людей.

Но не демонов, к сожалению. Лахджа для проверки коснулась им шерсти вехота – никакого эффекта. Нужно средство посильнее.

Книга Тайн – именно такое средство. Лахджа могла только гадать, у кого Сидзука ее стянула. Если уметь Книгой Тайн пользоваться, можно узнать практически что угодно.

Но это если уметь пользоваться. А Лахджа не умеет. И садиться прямо сейчас за учебу – решение сомнительное. Хальтрекарок обычно не вспоминает о своих поручениях, пока жена не является с отчетом, но вдруг у него именно в этот раз случится приступ хорошей памяти?

– Си, а ты Книгой Тайн пользоваться умеешь? – на всякий случай спросила Лахджа.

– Не-а. Я ее придерживала, чтобы загнать подороже.

– А больше у тебя ничего нет?

– У меня не ломбард, – сухо ответила Сидзука.

– Ладно. А у кого есть, не знаешь? Мне бы совсем малюсенькое Ме, а Хальтрекарок говняется.

– А ты к брату его сходи, – предложила Сидзука. – Он же к тебе неровно дышит.

– О! – оживилась Лахджа. – А это мысль!

– Удачки, – кивнула Сидзука, забирая аурометр, поисковой кристалл и Книгу Тайн. А судя по взглядам, которые она бросала на сундучок с мелочами, он тоже исчезнет в погребке, как только Лахджа выйдет за порог.

Ну да и бог с ним. Все равно там нет ничего ценного. Лахджа не любила обрастать барахлом, предпочитая прирастать способностями. Ме гораздо удобнее – их не украдешь и не потеряешь, они всегда с тобой, не занимают места в карманах и в любой момент готовы помочь.

За пять лет в женах Хальтрекарока Лахджа обзавелась аж одиннадцатью Ме разной степени полезности. Призыв Дождя, Землевладелец, Защита Разума, Зов Еды, Электрошок, Пятиминутная Копия, Закрытие Портала, Ядовитые Пчелы, Создание Ложки, а самые главные и мощные – Регенерация и Метаморфизм.

Эти два последних она получила, когда проходила перерождение в чреве Мазекресс. Ей тогда предоставили выбор – десяток обычных Ме, два-три больших или одно огромное. Она взяла два больших и получила Регенерацию и Метаморфизм.

Первое позволяет в считаные минуты залечивать любые раны. С ним все понятно. Второе же – превращаться в кого угодно. Но только органическое и массой от восьмидесяти грамм до восьмидесяти тонн.

Как нетрудно догадаться, в своем нормальном состоянии Лахджа весит восемьдесят килограмм. Может, чуть больше. До демонизации весила всего шестьдесят, но потом у нее отросли крылья, хвост… да и в целом она стала повыше и помассивнее…

Рогов хоть не выросло – и на том спасибо.

А мысль насчет Фурундарока – она правильная. Старший брат Хальтрекарока уже дважды дарил невестке Ме – Защиту Разума и Закрытие Портала. От щедрот. Фурундарок – злобный извращенный психопат в младенческом теле, но Ме он раздает с легкостью. Щелкнул пальцами – и вот тебе какая-нибудь способность.

Даже Сидзуке один раз подарил, хотя вообще-то Сидзука его нервирует. Не любит он таких, как она.

Живет Фурундарок не очень далеко. Лахджа просто распахнула окно, распахнула крылья – и полетела. Гхьет Хальтрекарока закончился быстро – он богатый, но небольшой. Дворец, арена с лабиринтом, всякие прилегающие территории – вот, в общем-то, и все. Хальтрекарок – шоумен, земельные владения ему неинтересны. Он предпочитает получать дань с баронов и мелких гхьетшедариев.

А вот Фурундарок – именно землевладелец. Агропромышленник. У него самый большой гхьет в Паргороне. Колоссальная латифундия. Хорошо, что главная резиденция не в самом центре, а то бы Лахджа не один час летела.

Конечно, Фурундарок дал ей позволение его призывать, но делать это на таком небольшом расстоянии просто невежливо. Он и так злобный, незачем раздражать его лишний раз. А то он запросто может тоже заговняться и не то что Ме – картошины гнилой не дать.

Внизу проносились поля мавоша. Гхьеты Хальтрекарока и Фурундарока находятся во Мглистых Землях, здесь всегда темно, и только на горизонте сверкают зарницы, но Лахджа сделала себе ночное зрение. Ее Ме Метаморфизма на самом деле очень мощное и прекрасно заменяет гору обыкновенных Ме.

Научись им пользоваться, главное.

Так что Лахджа прекрасно видела и бесчисленных храков-батраков, и мавош, который те собирали. Такая чисто паргоронская культура, основа питания для низших демонов. Универсальная, как хлеб или рис, но даже отдаленно не злак. Собственно, вообще не растение, а совсем другое царство. Клетки имеют целлюлозные оболочки, но к фотосинтезу не способны, питаются гетеротрофно и имеют зачатки нервной системы. Плодов или съедобных семян у мавоша нет, зато его «кора» в толченом виде отлично заменяет муку.

Еще в латифундии Фурундарока выращивают мясные горы. Тоже очень паргоронская агропромышленность. Вроде как животноводство, но мясные горы – в общем-то, не животные. Это именно что мясные горы – бесконечно разрастающаяся клеточная масса, автономные раковые опухоли. Их не забивают, а просто отрезают куски и едят. То тут, то там Лахджа замечала эти колышущиеся холмы, и вокруг каждого тоже суетились храки. Одни подкладывали подкормку, другие пластали ломтями мясо.

Впереди показалась резиденция. Ее окружали сады личинок Хлаа. Главного паргоронского деликатеса – удивительно вкусного и потрясающе мерзкого. Эти твари размером с кошек и похожи на помесь мокриц и креветок с почти человеческими головами. Есть их надо живыми, и выглядит это очень неаппетитно.

Там, в самой сердцевине, и разместился маленький уютный домик Фурундарока. То есть он совсем не маленький, конечно, а роскошная четырехэтажная усадьба, но в сравнении с помпезным дворцом Хальтрекарока – просто хибара.

Слуг и домочадцев у Фурундарока тоже гораздо меньше. И даже жен всего-то дюжина. Неудивительно, конечно, он же вынужденный младенец. Физически не способен употреблять своих жен по прямому назначению, так что для него это скорее признак статуса.

Лахджа приземлилась на балконе и с интересом заглянула внутрь. Она всего-то раз до этого была в гостях у Фурундарока, года три назад. Хальтрекарок почти никогда не навещает старшего брата. Вот Фурундарок заявляется к нему чуть ли не каждую неделю – на представления, пиры, оргии, а то и просто побесить.

У этих двоих сложные отношения. Фурундарок и не пытается скрывать, что ненавидит Хальтрекарока, а тот удивительным образом этого не замечает. И даже не по недалекости, а потому что Хальтрекароку на ум прийти не может, что его кто-то может не любить, такого великолепного. Одна мысль о подобном кажется ему дикой.

– Ау, господин Фурундарок?.. – окликнула Лахджа, заглядывая в очередную спальню.

Тут было много спален и мало людей. Фурундарок любит роскошь, но не любит слуг. Из челяди он держит во множестве только поваров, потому что терпеть не может сотворенную пищу. При этом вкусы в еде у него нестандартные – Фурундарок предпочитает гвозди, чернила и прочие несъедобные вещи.

Хотя для гхьетшедариев это не редкость. Они жрут все подряд. Гнилое яблоко увидел – сожрал. Окурок на дороге нашел – сожрал. Как голодные поросята, суют в рот все, что видят.

А желудки у них бездонные. В чреве самых древних гхьетшедариев скрываются целые города.

Хотя по большинству из них этого ни за что не скажешь.

Особенно вот по этому. Сунувшись в очередную дверь, Лахджа увидела грудного младенца, спящего на груде грязных трусов и носков. То ли сон сморил Фурундарока во время очередной трапезы, то ли он проводил тут какую-то безумную оргию. Гхьетшедарии – фантастические извращенцы, от них чего угодно можно ожидать.

Кровать, кстати, в спальне отсутствовала. Хотя еще недавно была – на ковре видны четыре вмятинки. И расстояние между ними огромное – не кровать была, а пятиспальный траходром.

Скорее всего, Фурундарок ее съел. Лахджа на секунду задумалась, что же за события этому предшествовали, но потом решила, что знать ей этого не нужно.

– Величайший Господин Фурундарок, тебя можно потревожить? – осторожно потянула она за крохотную ножку.

– Можно, – открыл глаза демолорд. – Тебе чего?

– Мне бы Ме, если не трудно. Маленькое-малюсенькое-малипусенькое. Если у тебя найдется лишнее. А то я иначе не смогу выполнить задание мужа.

– А его это ужасно расстроит, да? – мерзко ухмыльнулся Фурундарок.

– Наверняка расстроит. Так можно мне Ме? Пожалуйста.

– Не понял, – уставился на демоницу Фурундарок. – Ты чем-то это заслужила? Не помню такого. Может, я тебе что-то задолжал? Тоже такого не помню. Может, ты в списке людей, которые мне нравятся и которым я что-то делаю просто так?

– А у тебя есть такой список? – удивилась Лахджа.

– Разумеется, Лахджа… разумеется, нет!!! – резко перешел на ор Фурундарок. – Тупая курица, подумай своими куриными мозгами, может ли у меня быть такой список!

– Да господи, чего ты так развопился? – вздохнула демоница. – Ну нет и нет. Я просто подумала – ты же у нас такой великий и могучий. И поумнее моего мужа. Он же у нас, знаешь, инвалид. Умственный. Я его попросила – а он меня даже не понял. Вот я и решила обратиться к тебе.

– А какие причудливые завихрения твоего разума привели тебя к мысли, что я должен чем-то вам двоим помогать? – злобно прошипел Фурундарок.

– Ты вроде как его старший брат и мозг нашей большой и дружной семьи. К кому мне еще обращаться?

Фурундароку грубый комплимент понравился. Выражение его лица смягчилось, и он самодовольно сказал:

– Ты все равно не преуспеешь.

– Почему это? – немного обиделась Лахджа.

– Просто будь ты хоть на что-то способным демоном, тебе бы не приходилось каждый раз приползать ко мне и униженно просить дары. Но Ме я тебе дам. Потому что, да, я именно такой, как ты описала. Какое тебе нужно?

– А вот, я все написала на листочке! – наивно хлопая глазами, сунула бумагу Лахджа.

Фурундарок внимательно прочитал. Потом еще раз внимательно прочитал. Потом перекосился от бешенства и прочитал в третий раз. Лахджа расписала нужное ей Ме в мельчайших деталях. Даже таблицу нарисовала со свойствами и параметрами.

Сколько Фурундарок ни изучал ее, он не мог найти способа исказить просьбу. Добавить какой-нибудь подвох. Что-нибудь, что заставило бы Лахджу потом горько пожалеть о подарке.

– Ты слишком хорошо меня знаешь… – скрипнул зубами Фурундарок. – Но ладно, раз уж обещал… на тебе!!!

Он с силой хлопнул демоницу по лбу. А сил-то ему было не занимать. Демолорд все-таки, хоть и в младенческом тельце. Лахджу пронзило нестерпимой болью, а в глазах потемнело.

Кажется, треснул череп.

Но ее Ме Регенерации быстро все поправило. Несколько секунд демоница еще шаталась, ощущая тошноту и дезориентацию, а потом неуклюже кивнула. Новое Ме Фурундарок ей выдал, это она тоже ощущала. Где-то там, на краю сознания словно добавилась новая иконка.

– Спасибо, господин Фурундарок, – не без труда выговорила демоница. – За Ме.

– Иди отсюда, – огрызнулся демолорд.

– Конечно, господин Фурундарок, – поклонилась Лахджа, пятясь к выходу. – За то, что отпускаете живой – тоже спасибо.

– Пошла нахер отсюда!!! – заревел Фурундарок, резко сжимая кулачки.

Целая стена превратилась в пыль, и Лахджа поспешила убраться.