Кремль 2222. Транспортное кольцо

Глава 3 Удачная покупка

Они уходили на запад. Путь был знакомый, но не стоило обольщаться. Здесь всегда какая-то движуха. Никогда нельзя быть уверенным в том, что пройденная однажды безопасная тропа на обратном пути останется той же. Ведь всегда за тобой по пятам крадется смерть, и не важно, в какой она маске.

Впрочем, идти вслед за опытным воином было куда безопаснее, чем переться в одиночку, да еще ночью. Зиг с ходу взял на себя роль лидера, и Книжнику начало казаться, что все пройдет легко и быстро. Скоро они отыщут Лого, разберутся с его бедой, и окажется, что все не так уж страшно. У страха ведь глаза велики. Мало ли что могло почудиться при ментальном контакте? Теперь все опасности виделись лишь в самом пути – через разрушенные Последней войной и временем руины, где обитает многоликая смерть.

Знать бы только, куда именно они идут.

– Точку назначения знаешь? – как бы между прочим спросил Зигфрид.

– Только направление, – очнувшись от мыслей, отозвался семинарист. – Ментальный контакт ощущался слабо, наверное, Лого далеко был.

– «Далеко» – понятие растяжимое, – заметил Зигфрид. – Одно дело, если он внутри Садового кольца, другое дело, если до МКАДа добрался.

– Не думаю, что настолько далеко, – неуверенно проговорил Книжник.

– Это же «раптор», он быстрый, за это время куда угодно дотопать мог.

И то верно. У боевого биоробота класса «раптор» в руинах мало естественных врагов. Оттого и вызывал тревогу этот далекий крик о помощи. Иногда Книжник пытался представить, каково это – очутиться в холодном механическом теле, в котором твоего, живого, – один только перепуганный разум. От этих мыслей его мутило. Наверное, он бы не выдержал, свихнулся. Пусть и вживлены в «серое вещество» электронные подавители эмоций, хоть и подчищена память – но человеческое, живое, нет-нет да и проявляет себя в этих чудовищных машинах. Оттого биомеханические звери кажутся еще страшнее, чем если бы были с одной лишь электронной начинкой. Порой Книжник испытывал угрызения совести за то, что не дал тогда Лого просто умереть в подаренном ему природой теле шама.

Какое-то время они шли старым маршрутом, который Книжник успел уже хорошо освоить, лишь недавно впервые покинув Кремль. Вот так, переулками, вдоль Воздвиженки, стараясь не выходить на открытое пространство и не спугнуть всякую нечисть, притаившуюся в развалинах.

Неожиданно Зигфрид свернул в сторону и пролез в узкий пролом в полуразрушенной стене. Пройдя немного вслед за вестом, Книжник позвал:

– Эй, Зиг! Что-то я не пойму, куда мы идем.

– А про Базар ты забыл? – отозвался воин. – Хреновину продать надо.

– Тьфу ты, точно забыл, – признал Книжник. – Базар, он же в Мертвой зоне находится?

– Да.

– Мертвая зона – это хорошо, – приободрился Книжник. – Там спокойно.

Не то чтобы это действительно радовало. Просто Мертвая зона на какое-то время гарантирует безопасность. Всем ведь известно: кровь там проливать нельзя. Никто не понимает, отчего так происходит, но свойство это активно используют. Именно в Мертвых зонах располагаются Базары – а где еще могут встречаться представители враждующих народов и кланов? Нейтральность Мертвой зоны гарантируется самым весомым аргументом против любых конфликтов на ее территории – угрозой неминуемой смерти. Любая попытка убийства грозит гибелью самому убийце. И как бы ты ни ненавидел своего врага, на Базаре придется его терпеть.

Есть такое слово – толерантность. Слово довольно глупое, если не сказать – тупое. Это когда ты вынужден делать вид, будто спокойно относишься к тому, что вызывает твое естественное раздражение и даже ненависть. По сути, пресловутая толерантность – это замаскированные улыбками ложь и злоба, нарастающие медленно, словно огромный гноящийся пузырь, грозящий в итоге лопнуть и забрызгать мерзостью всю планету. Некоторые считают, что именно эта раздутая до небес догма и привела в итоге к Последней войне. Из чего легко сделать вывод: толерантность – это технический термин, трафаретом наносимый на корпус межконтинентальной ядерной ракеты. Теперь любая попытка заблеять «в духе толерантности» вызывает единственную реакцию – кулак в морду или меч в брюхо.

Но в этом месте все иначе.

Ты сразу понимаешь, что пришел. Сначала тебя встречает тишина. Не та тишина, какая бывает в мертвых развалинах, а особенная, ватная, мертвая. Потом начинаешь ловить себя на ощущении чьего-то внимательного взгляда. Холодного, оценивающего. И ты понимаешь, что не можешь свершить проступок. Это, наверное, охлаждает даже самые горячие головы. А не охладит – тогда остынет на этих пыльных обломках твое тело. Только вначале увянет и ссохнется, как мумия.

Спутники вышли на небольшую площадь, зажатую между серых зданий с зияющими провалами окон. Книжнику уже доводилось бывать здесь, но сердце все равно екнуло.

Вон они, нео, извечные враги остатков человечества. Возможно, именно эти еще несколько дней назад штурмовали кремлевские стены, а теперь сидят себе спокойно, делая вид, что явление двух «хомо» нисколько их не трогает. А может, и правда не трогает. Нео вспыльчивы, мгновенно приходят в ярость – но так же быстро и теряют интерес к драке, особенно если брюхо набито туго. Да и вообще, муты больше в стаде сильны, а в одиночку большинство из них – просто трусливые обезьяны. А эти – так и вовсе строят из себя респектабельных торговцев. Вон как важно развалились на грязных циновках перед символическими каменными прилавками. Разумеется, на прилавках ничего стоящего: какие-то тряпки, пара ржавых ножей, мутные стеклянные банки. Так здесь принято: настоящий товар на всякий случай припрятан где-то за спиной.

Конечно, муты-торговцы выглядели жалко по соседству с маркитантами, занимавшими самые удобные места на этой «торговой точке». Маркитантов было двое. Оба в вызывающе черных кожанках и неизменных темных очках. В Москве редко когда увидишь столь насыщенный черный цвет – ткани сплошь и рядом выцветшие, серого, мышиного оттенка. А эти в коже щеголяют, форсят. Как бы подчеркивают, что они, маркитанты, особенные и доступно им поболе простых смертных. Так оно, по сути, и есть. Маркитанты на то и маркитанты, что имеют доступ к почти неограниченным ресурсам древних стратегических складов. Расположение их – тайна, и защищена она кровавой круговой порукой. Маркитант скорее сдохнет, чем раскроет тайну склада. Тем более что ни один из них не владеет полной информацией.

Эти двое ко всему прочему были обладателями автоматов системы Калашникова. Одним словом – хозяева жизни.

Именно им вест и собирался предложить странный «зудящий цилиндр». Возможно, он даже мог взять с них неплохую цену. Во всяком случае, так казалось вначале. Вест подошел к расслабленно развалившимся маркитантам, в своей экипировке похожим на близнецов, и остановился перед прилавком из пары бетонных блоков. На блоке были расставлены товары, тоже, разумеется, символичные: отполированный до блеска нож, сверкающая банка восстановленных консервов и восстановленный же автоматный патрон. Это не просто иллюстрировало ассортимент, имевшийся у маркитантов. Это недвусмысленно заявляло: у них есть все. И они еще подумают, стоит ли с тобой разговаривать – можешь ли ты что-то им предложить?

Зигфрид молча поставил перед торговцами «зудящий цилиндр». Маркитанты обменялись взглядами из-под темных очков. Похоже, эта штука была им знакома. Один из них, с неподвижным лицом, половина которого была сплошным давним ожогом, нарочито лениво потянулся, обхватил цилиндр пальцами и характерно содрогнулся. Эта реакция была уже знакома Книжнику – небось прошибло этой странной ментальной волной. Маркитант потянул предмет на себя, но сверху его небрежно прижала крепкая ладонь веста:

– Интересует? – небрежно спросил он.

Маркитант убрал руку, откинулся, разглядывая веста сквозь черные стекла.

– Сколько хочешь?

– Называй цену, – предложил Зигфрид.

С нарочитым пренебрежением торговец бросил:

– Ну, пять монет дам. Вещица-то забавная, но не особо редкая. И не особо нужная.

Воин усмехнулся:

– Пять монет с ходу – за «ненужный» хлам? Что-то мне подсказывает, ты можешь дать в десять раз больше.

Второй маркитант заерзал на месте, и даже не искушенный в торге семинарист понял, что вест бьет в самую точку.

– Не жирно ли будет? – первый маркитант презрительно улыбнулся.

– Пятьдесят монет за уникальный прибор, – холодно сказал Зигфрид. – Твой клан не обеднеет.

– Можно подумать, ты знаешь, что это за штука, – отозвался маркитант. Медленно отодвинул от себя цилиндр. – Нет, за такую цену не возьму. И попробуй кому еще его продать. Прибежишь к нам – но и десяти уже не получишь, потому как поздно будет….

Пока Зигфрид препирался с маркитантами, Книжник оглядывался по сторонам и не смог сдержать невнятного возгласа. Зигфрид недовольно поглядел туда же и тоже замер.

Там, по правую руку, сидело трое торговцев из числа шамов. Жутковатые уродцы, со щупальцами на лицах, известные своей способностью к телепатии. Лого тоже был одним из них, пока не получил пулю и не передал свой мозг биороботу. Но дело было не в шамах, а в их товаре. Рядом с ними сидел некто с накинутой на голову тканью. Это означало вид товара, который предлагали здесь шамы. А именно – рабы. В другом месте Зиг, не задумываясь, расправился бы с подлыми мутами, осмелившимися торговать людьми. Да и Книжник при всем природном гуманизме не пожалел бы арбалетного болта для любого из этих негодяев. Но это Мертвая зона – а значит, придется мириться с ее правилами.

И не в том беда, что эти подонки торгуют живой человечиной, а в том, кто скрывался под грубой мешковиной. Книжник видел только руку, но и этой кисти с парой легкомысленных плетеных браслетов хватило, чтобы понять простую и страшную вещь.

Там, с веревкой на щиколотке, пугающе неподвижно сидит она. Хельга.

Бог его знает, как она умудрилась попасть на крючок к хитрым мутам. Хотя оно и не мудрено: шамы умеют подавлять человеческую волю.

Книжник в отчаянии посмотрел на Зигфрида. Тот тоже все понял и приказал взглядом: не дергайся. Однако семинарист не смог удержать порыв броситься к этим уродливым тварям, кричать, умолять, угрожать, – хорошо, вест ухватил его выше локтя, оставив стоять на месте.

– Ладно, – Зигфрид забрал цилиндр. – Вижу, нормальную цену вы не даете, предложу-ка кому еще.

– И кому же? – нервно хохотнул маркитант. – Нео? Или дампам?

– А кого заинтересует. Шамам, например.

Зигфрид встал и потянул за собой друга. Придерживая его, норовящего броситься вперед, неторопливо двинулся вдоль бетонных «прилавков».

– Эй, вест! – позвал за спиной маркитант. – Ну, ладно, уболтал – дам двадцать монет!

Зигфрид даже не обернулся.

– Тридцать!

Воин все удалялся.

– Черт с тобой – сорок!

Спина Зигфрида выражала презрение.

– Твоя взяла – бери свои пятьдесят!

Вест бросил через плечо:

– Поздно. Я передумал.

Маркитантов перекосило. Могло показаться, что у них даже очки запотели от злобы. Первый из них крикнул:

– Не надо с нами шутить, вест! Ты же знаешь – с нами шутки плохи!

– Я знаю, – спокойно сказал Зигфрид. – Я помню.

У него с маркитантами были давние счеты. Он вообще считал, что именно кланы торговцев приложили руку к гибели воинов его народа. И мстил бы всем маркитантам без разбора, не будь на нем ответственности за женщин и детей, обосновавшихся в Форте по соседству с Кремлем.

Они остановились напротив шамов. Все трое сидели неподвижно, в позах эдаких буддистских мыслителей. Даже одежда на них соответствующая – длинные, бесформенные балахоны неопределенного цвета. Книжник смотрел на них во все глаза, понимая, что никогда не привыкнет к их дикой внешности. На уродливых лицах не было глаз, одни лишь медленно шевелящиеся отростки. При этом было совершенно ясно: шамы видят тебя. И может быть, видят насквозь.

– Людьми торгуете, муты? – с плохо скрытой угрозой спросил воин.

– Как можно? – глухо отозвался тот, что сидел по центру. – Мы не людьми торгуем, а грязными хомо. Желаешь купить себе подобного?

Книжник чуть не задохнулся от нахлынувшей злости. С трудом взял себя в руки. Шам явно провоцировал его: эти психические вампиры с удовольствием будут высасывать из тебя эмоции, играя на твоих слабостях и истощая твое естество. Здесь, в Мертвой зоне, шамы могут не опасаться достойного ответа. Оттого и это пренебрежительное словечко «хомо», выдуманное «новыми людьми», то есть нео. Разумеется, шамы считали себя выше всех – и людей, и уж тем более нео. Собственно, в своем высокомерии только себя они и называли истинными людьми, за которыми будущее в этом новом мире. В чем-то шамы были правы: их психические способности ушли далеко вперед по сравнению с человеческими. Чего не скажешь об их физическом и моральном облике. На это можно было закрыть глаза, если бы не девушка на веревке, застывшая под наброшенным на нее куском мешковины.

– Ладно, как скажешь, – с напускным равнодушием сказал Зигфрид. – Покажи товар.

Сидевший с краю шам сдернул с невольницы покров. Книжник сжался, ожидая встретиться с Хельгой взглядом и не представляя, как вести себя в этой ситуации. Еще страшнее было бы увидеть девушку покалеченной – ведь наверняка она не сдалась этим изуверам без боя.

Глаза девушки были закрыты. И Книжник понял: никакой схватки не было. Шамы просто подчинили ее своей воле – одним лишь усилием темной мысли. Да еще он подумал: давно в этих местах не было таких вот «охотников за душами». Видимо, шамы почуяли слабину хозяйничавших здесь нео, положивших у стен Кремля самых сильных воинов. В Москве всегда так – свято место пусто не бывает. Туда, где мельчает какая-нибудь дрянь, с радостью приплывает другая, только более упитанная.

– Как тебе женщина? – поинтересовался у веста шам, сидевший по центру.

– Хорошая женщина, крепкая, – нахваливал товар тот, что был по правую руку. – Достойная баба для сильного воина.

– А может, она приглянулась молодому да дерзкому? – негромко поинтересовался тот, что сидел по левую руку.

Книжник понял, что его прочитали. Это было плохо. Это означало, что шамы уловили его заинтересованность в пленнице и теперь заломят непомерную цену.

– Мы сами разберемся, что с ней делать, – сухо сказал воин. – Называй цену.

– Э, нет, – усмехнулся главный шам. – Попробуй-ка сам предложить что-то достойное.

Зигфрид молча поставил перед шамами «ментальный цилиндр». Шамы к нему даже не притронулись. Старший сказал:

– Это все?

– Маркитанты дают за него пятьдесят монет золотом. Он наверняка стоит больше.

– Возможно. Но нас это не интересует.

– А что же вас тогда интересует? – не выдержал Книжник, не обращая внимания на предупреждающий знак Зигфрида.

Книжник чуял подвох. Он еще не понимал, к чему клонят хитрые муты. «Муты что-то мутят» – есть такая присказка у кремлевских ратников, и, похоже, это как раз тот случай.

– А что ты готов отдать ради любимой женщины? – вкрадчиво произнес главный шам.

– Все, что угодно! – вспыльчиво заявил парень.

Его тут же бросило в краску: он понял, что коварные торговцы ловко подсекли его, как рыбаки шуструю рыбу-мутанта.

– Вот как? – произнес шам. – Тогда отдай нам свое оружие. Арбалет. Вижу, он сделан недурно. Это ведь мастера вестов приложили руку?

Книжник не задумываясь положил на прилавок перед собой арбалет. И рядом – колчан с плотно уложенными болтами.

– Этого мало, – посетовал главный шам. – Девушка гораздо дороже.

– Еще у него есть нож, – заметил другой шам.

Книжник положил на прилавок нож. Он готов был отдать последнюю рубашку, ведь перед ним была она – его Хельга.

– Ну вот, полцены есть, – довольно проговорил шам.

– Я что-то не понимаю, – хмуро произнес Зигфрид. – Что значит полцены?

– Это значит, что рабыня стоит в два раза дороже, – ровно сказал мут.

– Чего же вы еще хотите за нее?

– Твой меч.

На Базаре наступила зловещая тишина. В эту секунду Книжник всерьез опасался, что воин не выдержит оскорбления и одним ударом снесет всем троим их безобразные головы.

Ведь это не просто меч. Это бесценное оружие, выдержанное в Поле Смерти и обретшее невероятные боевые качества. Этот клинок рубит металл, как бумагу, как в масло, входит в камень. Он значит для воина больше, чем просто оружие. Он часть его самого.

Но Зиг сохранил ледяное спокойствие. Он просто снял с плеч тяжелые ножны и положил их на каменный прилавок. Книжник потрясенно глядел на друга, не веря собственным глазам.

– И револьверы, – сказал шам.

С той же невозмутимостью Зигфрид вынул из кобур два длинноствольных револьвера. Небрежно крутнул их на предохранительных скобах, уставив стволы в щупальца на мордах торговцев, – и аккуратно положил рядом с мечом и арбалетом. Можно было бы подумать, что Зигфрид блефует, что по завершении сделки силой вернет себе оружие.

Но Мертвая зона диктовала свои правила. Она не допустит насилия. За соблюдением правил ледяным взглядом наблюдала неотступная смерть.

– Что ж, – удовлетворенно кивнул шам. – Товар ваш. Забирайте. И наслаждайтесь покупкой.

В его голосе прозвучала насмешка. Он бросил Книжнику конец веревки, которая обматывала тонкую щиколотку Хельги. Не открывая глаз, девушка поднялась и пересела – теперь уже рядом с семинаристом.

Книжник не испытал ни капли удовлетворения от освобождения Хельги. Он все еще не мог понять, что с ней. Что это за транс, в котором она пребывает?

К своему ужасу, он вдруг осознал: это ловушка. Не нужно шамам оружие Зигфрида, как не нужна им рабыня из племени вестов. Задумка в том, чтобы поставить воина в такое положение, когда он вынужден будет расстаться со своим оружием. Выходит, Хельга – просто приманка, и ее пленение – часть хитрого замысла шамов? И даже принесенный Зигом предмет на продажу – часть сложной паутины, сплетенной коварными шамами. Но возможно ли это?

Возможно, если твой враг – телепат и способен воздействовать на мысли и чувства людей. Ты думаешь, что совершаешь то или иное действие по собственной воле. В действительности ты просто кукла, действующая по мысленному приказу извне. Тебя прочли, как открытую книгу, – осталось лишь захлопнуть ее навсегда. Если это действительно так, то за пределами Мертвой зоны их ждет гибель.

Понимал ли это Зигфрид? Наверняка понимал. Так же, как и то, что нельзя оставлять Хельгу этим тварям, лишь отдаленно напоминавшим людей. И то, что он отдал врагам самое дорогое, что у него оставалось. Фактически лучшего друга – бесценный боевой меч. В эту минуту Книжник как никогда остро понял: рядом с ним – самый надежный друг.

И глупо было бы сгинуть с пониманием такой ценной истины. А это сейчас как никогда близко. Они без оружия, посреди смертельно опасного города. Конечно, здесь, в Мертвой зоне, им ничего не угрожало… Но не могут же они прятаться здесь вечно.

Когда они отошли в сторону, Книжник развернулся к Хельге и затряс ее, пытаясь привести в чувство.

– Хельга! – рычал он, заглядывая ей в глаза. – Что с тобой? Ты в порядке, ну?!

Девушка открыла глаза. Но это все, чего удалось от нее добиться. Парень быстрым шагом вернулся к торговцам и процедил сквозь зубы:

– Что вы с ней сделали, гады?

– Просто успокоили, – охотно ответил главный. – Уж больно она дикая. Через пару часов отойдет, и тогда сами с ней разбирайтесь…

Он помолчал, шамкая тонкими неровными губами, и, как бы невзначай, поинтересовался:

– Может, вас и другая девка заинтересует? Мелковата, правда, но шустрая.

Он сделал знак, и другой шам вывел из руин девочку лет семи-восьми. Книжника словно ледяной водой окатили. Одетая в бесформенное тряпье, она напоминала маленького дампа, что неудивительно: эту девочку действительно воспитали безжалостные убийцы из каменных джунглей.

Молния. В клане дампов ее научили обращаться с оружием, сделав из нее настоящую машину убийства, и Зигфрид не зря был уверен, что она сможет защитить и себя, и Хельгу. Но сейчас девочка была тиха и беспомощна.

Не все решает оружие.

Выходит, шамы схватили и одну, и вторую. Но почему они не продавали обеих сразу? Тут и дураку ясно: их снова обманули, обчистив до нитки и поставив в безвыходное положение. Это было вполне в стиле шамов.

– Девка продается, – сообщил шам. – Жаль, вам платить нечем.

На скулах Зигфрида заиграли желваки. Заметно было, с каким трудом он сдерживается от взрыва ярости. Оставить девочку этим чудовищам было немыслимо, но и показывать свою излишнюю заинтересованность не стоило.

– Почему нечем? – Зигфрид продемонстрировал «ментальный цилиндр». – А это?

– Нас не интересуют искусственные стимуляторы психики, – отмахнулся главный шам. – У нас все это здесь, – шам коснулся своего обтянутого серой кожей черепа. – Но мы готовы взять золотом.

– Сколько?

– Пятьдесят монет.

Воин мрачно поглядел на шама. Тот едва заметно улыбался. «Покупателей» загнали в ловушку. За происходящим наблюдали маркитанты и нео, мало что понимавшие в происходящем.

Пока Книжник пытался привести в чувство Хельгу, Зигфрид вернулся к маркитантам. Поставил перед ними цилиндр, сказал:

– Согласен на пятьдесят.

– Поздно, – лениво сказал первый маркитант. – Теперь это стоит только пять.

Его товарищ криво улыбнулся. Торговцы понимали, что пришло их время ставить условия.

– Не продам, – отрезал Зигфрид. – Какой смысл, если мне нужно пятьдесят?

– Ничем не могу помочь, – с фальшивым сочувствием развел руками маркитант. – Надо было соглашаться на пятьдесят, когда предлагали. Закон рынка – про спрос и предложение слышал?

Зигфрид молчал, свирепо раздувая ноздри. Маркитанты улыбались: грозный вид воина ничуть их не пугал. Их защищала Мертвая зона.

Ситуация была патовая. Меньше чем за час они умудрились попасть в полную зависимость от торговцев, и разумного выхода не предвиделось. Можно было просто уйти, предоставив маленькую Молнию своей собственной судьбе…

Но это было бы настолько подло, что даже сама мысль об этом вызывала у Книжника рвотные позывы.

– А если я попрошу в долг? – севшим голосом проговорил Зигфрид.

– Вот это да! – восхитился первый маркитант. Второй подался немного вперед. – Гордый воин, последний из вестов, просит в долг у презренных торговцев!

– Да, я прошу в долг, – повторил Зигфрид. – На любых условиях. Всего пятьдесят монет. Но прямо сейчас.

– Заманчивое предложение, – протянул первый маркитант. – Тут нужно посоветоваться.

– Советуйтесь, только быстрее! – сквозь зубы процедил Зигфрид.

Маркитанты поднялись, подхватив оружие, отошли куда-то в глубину, за свои бетонные прилавки. Недолго посовещавшись, вернулись. Уже по их виду было понятно: вряд ли эти ребята предложат просителю хорошие условия.

– Мы тут подумали и решили, – начал первый маркитант. – Давать в долг врагу – как минимум глупо. Но решение есть.

Торговец сделал многозначительную паузу. Зигфрид ждал.

– Мы попросим услугу. Точнее, ряд услуг.

– Что за услуги?

– Нужно убрать несколько человек. Убить.

Зигфрид измерил маркитантов взглядом, поинтересовался:

– То есть вы считаете, что я подхожу на роль наемного убийцы?

– А у тебя есть выбор?

Зигфрид помолчал, подумал. Книжник с напряжением смотрел на друга. Неужели тот согласится на такие унизительные условия?! Перевел взгляд на Молнию, и сердце его сжалось.

Их загнали в ловушку.

– Кого надо убить? – раздельно произнес Зигфрид.

– Кого скажем.

– Кремлевских убивать не буду.

– Думаю, и не придется.

– Хорошо, я согласен. Давай монеты.

Маркитанты расхохотались. Книжник не сразу даже понял, что стало поводом для этого неожиданного веселья – к этому моменту у него здорово притупилось чувство юмора. Но те и сами пояснили:

– За дураков нас держишь, вест? Сделаешь дело – получишь деньги!

– Мне нужно сейчас, – повысил голос Зигфрид. – Девчонку выкупить!

– Ничего, девчонка потерпит, – небрежно бросил маркитант. – Ничего с ней не случится у шамов. Заодно послужит гарантией исполнения заказа. А то вы, весты, те еще чистоплюи. Откажешься от дела в самый важный момент, а нам убытки…

Может, у Зигфрида и имелись какие-то аргументы, может, был у него запасной план. Но для Книжника это стало последней каплей. С этого момента он себя уже не контролировал. Выхватил из потайного кармана тонкий стилос с отравленным острием и с диким криком бросился на шамов.

Он даже не думал о том, что попытка убийства в Мертвой зоне обернется для него гибелью. Все это потеряло значение. Он действительно готов был убить хоть одного из врагов, всадить в уродливый лоб увесистый дротик – лишь бы спасти, наконец, девочку, ставшую заложницей непонятных игр кланов и группировок.

Ему повезло. Он не успел совершить непоправимое. У старшего шама сдали нервы. Выхватив из-под бетонного «прилавка» уродливый трехствольный пистолет приличного калибра, он с каким-то отчаянным визгом вдавил спусковой крючок. Сухо бахнуло – окружающие здания здесь создавали странную акустику. Книжник только и успел, что замахнуться острым стилосом. Заряд картечи ударил в плечо, швырнул назад. Он даже не почувствовал боли – сразу потерял сознание.

И кровь окропила заповедную землю Мертвой зоны.

Похоже, шам не сразу осознал, что натворил. И только поймав на себе напряженные взгляды торговцев, выронил пистолет, попятился, нервно вертя головой. Видел ли он что-то или чувствовал особым чутьем шама, но только вдруг тихонько и страшно завыл. Оба его товарища опасливо подались в стороны, а шам дернулся, судорожно выгнулся – и бревном повалился на пыльный асфальт. Послышался тихий звук – так трещат в костре ветки. Прямо на глазах труп стал усыхать, съеживаться, пока не превратился в черную, как будто обугленную мумию.

Книжник не видел мести Мертвой зоны. И не слышал, как вздрогнула Хельга, поглядела на него и произнесла непослушными губами:

– Ник…