Кратер Эршота (Рисунки В. Цирценса)

Глава тридцать четвёртая
в которой происходят такие неожиданные встречи, что у Хватай-Мухи сгорает лук

Жителей кратера трудно было бы найти, даже если бы обшарить каждый куст и каждый камень.

Вот уже два дня, как они не выходили из пещеры, добивая последний метр прохода. Лишь Лука Лукич за-бегал домой, чтобы заняться обедом, да и то не задерживался лишней минуты.

Дело в том, что газовое облако подползало к дому Сперанского все ближе и ближе. Возникла опасность быть отрезанными от пещеры, где проводились работы, Наступил день, когда все, в том числе и Лука Лукич, переселились в пещеру и наглухо замуровали защитную стену, чтобы оградить место работ от проникновения газа.

— Подозрительное безлюдье! — раздумчиво сказал Басюта. — Давайте-ка облетим весь кратер. Или мы увидим людей, или они нас увидят.

— А вы уверены, что это именно те люди, которых мы ищем?

— Уверен вполне. Смотрите: вот спальный мешок с меткой «П-14-бис», вот планшетка и ружьё с той же меткой. Хватай-Муха — аккуратнейший завхоз, он все пронумеровал. Единственное, чего я не понимаю, — это когда они успели разделать и засеять поле и построить этот дом. Похоже, что в кратере кто-то жил до прихода наших разведчиков. Загадочно!

Вертолёт полетел вдоль стен, затем перерезал кратер в двух направлениях, но людей так и не было видно.

Солнце стало садиться. Ночевать? Но тогда в лагере подымется тревога.

— Полетим пока в лагерь, — предложил Басюта. — Завтра утром вернёмся и основательно все обследуем. Тайна понемногу проясняется. Усков и его товарищи живы, они, несомненно, здесь, в кратере. Но где? И как сюда попали?

Последние лучи солнца скользнули по долине, проводили красную птицу до места посадки, задержались на несколько секунд на склонах сопок и погасли, утащив за собой прошедший день. Сразу стало темно.

Разведчики собрались у костра.

Петя проснулся среди ночи, открыл глаза и впервые за все эти мучительные дни посмотрел вокруг себя осмысленным взглядом. Низкие брезентовые полотнища, фонарь «летучая мышь», столик с ножками, вбитыми прямо в землю, пузырьки с лекарствами! Но самым удивительным было присутствие Веры. Он долго тёр глаза, раньше чем убедился, что это именно она спит около его кровати на ящиках, укрытых меховыми одеялами

— Вера, а Вера! — шёпотом позвал он. Девушка не шелохнулась. Лицо её лежало на ладони и казалось таким утомлённым, что Пете стало жаль бу-дить её. Но любопытство разгоралось все больше.

— Ку-зи-на!.. — чуть громче, раздельно произнёс он, и девушка в ту же минуту открыла глаза, поморгала, вздохнула и, подумав, видно, что это ей почудилось во сне, снова зажмурилась. — Вера, проснись!..

— Ах, это ты, Петя? — Она вскочила. — Проснулся? Тебе что-нибудь дать? Я сейчас позову маму…

— Подожди. Где я?

— Дома… То есть не совсем дома, а в лагере, но это всё равно. Здесь мама, и Андрей Иванович, и управляющий, и даже доктор. Только он ушёл спать.

— А где дядя Вася? И все остальные? Вера потупилась:

— Не знаю. Мы вас ищем. Тебя вот нашли, а других ещё нет. Может, ты знаешь, где они?

— Знаю. Конечно, знаю! Зови всех, я расскажу. Да ты не плачь, чего ты плачешь?..

— А ты сможешь рассказать? Ой, нет, я сперва лучше доктора позову…

Она убежала, и вскоре до Пети донеслись приглушённые голоса, затем блеснул луч фонарика, и в палатку вошёл доктор, на ходу надевая очки и халат.

— Проснулся наш молодой человек?.. Ну, здравствуй, здравствуй. Пульс?.. Так, великолепно! Температура? Прилично. Теперь надо питаться. Теперь ваше здоровье лежит на дне тарелки, молодой человек… Верочка, покормите его.

— Доктор, я хотел рассказать…

— Раньше покушаем.

Ещё была глубокая ночь, когда у постели Пети собрались Басюта, Швец, жена и дочь Ускова, геологи и доктор. Тихим голосом, не торопясь и боясь упустить что-нибудь важное, Петя все рассказал; о судьбе партии 14-бис, об Иванове и Сперанском, о носороге, алмазах. И золоте, о мамонтах и газе. Время от времени доктор ловил на себе взгляд Басюты, который глазами спрашивал его, не бредит ли больной снова. Но доктор отрицательно покачивал головой. Варвара Петровна тихо плакала от радости, а Вера шёпотом её успокаивала:

— Вот видишь, я говорила, все будет хорошо. Вот видишь! Завтра мы увидим папку. Воображаю, как он оброс! Настоящий Робинзон…

А Петя говорил:

— Для них сейчас важнее всего знаете что? Аммонал. Чтобы поскорее пробить выход из кратера. И нужны кислородные маски. Надо узнать, откуда течёт газ, и закрыть трещины, а то в кратере все пропадёт. Жалко! Там Дик и Лас… А дойти туда можно за несколько дней, если на лошадях. Это я почти две недели шёл, потому что пешком…

Он продолжал после паузы;

— У Владимира Ивановича в кратере золота много! И алмазов целая куча! Потребуется грузовик.

— Мы завтра же там будем, Петя. Я уже сегодня был.

— Как? — Петя даже привстал от удивления.

— У нас тут вертолёт. Мы летали и спустились. Только никого в кратере не застали.

— Они все в пещере. Ясно. А мамонтов видели?

— Представь себе, нет. Да ты поспи ещё, Петя, отдохни. Тебе вредно много разговаривать…

Ранним утром лагерь почти целиком снимался и спешно уходил в верховье Бешеной реки, а оттуда к ущелью, к пещере Сперанского. Одна группа получила задание немедленно заняться поисками металла в Золотом ручье, который был открыт Сперанским и Ивановым Но две палатки остались на месте: Петина и палатка Усковых. Теперь на берегу реки устраивалась перевалочная база: сюда должны были доставить освобождённых узников кратера и грузы.

Вертолёт снова поднялся в воздух, полетел по знакомому маршруту к Эршоту и смело окунулся в туманное облако, которое так тщательно и долго охраняло тайну старого вулкана.

— Как ты думаешь, Андрей Иванович, рассказ мальчика о мамонтах и прочих диковинах — фантазия или похоже на правду?

— По-моему, всё-таки бред. Мальчуган ещё не совсем оправился после болезни. Какие тут живые мамонты, в наше-то время?

— Вчера мы, кажется, довольно подробно осмотрели кратер. Не заметить таких гигантов было бы просто невозможно. Видно, парнишка ещё заговаривается… А вот что касается алмазов и золота, то это похоже на правду. В подобных местах часто встречаются выходы рудных жил. И Сперанский молодец! Прожить столько лет в одиночестве и все годы трудиться в надежде, что придёт освобождение! Человек! С большой буквы Человек!

Вертолёт легко прошёл сквозь туман. Через несколько минут красная машина, садилась на засеянный участок.

Басюта и Швец пошли прямо к пещере по пути, который указал им Петя. Пересекли редкий лес, вышли на тропинку, и… тут их поразила картина смерти. Луга с кустами жимолости, боярышника и калины представляли собой серо-жёлтое, унылое пятно. Тлением и смертью веяло от поникших трав и высохших кустов.

— Так! — воскликнул управляющий. — Стало быть, Петя говорил правду. Газы! Надо скорее закрыть им доступ в кратер. Сегодня же ты, Андрей Иванович, полетишь на восьмую базу, оттуда самолётом в город и доставишь сюда кислород и все необходимое.

Они осторожно вступили на отравленный луг. Пламя спички показало, что газ стелется слоем почти в метр высотой. Человек мог пройти пока без опасности для жизни.

У входа в пещеру возвышалась стена, как бастион неведомого войска, сидящего в обороне.

— Подсади, — попросил Басюта и с помощью Швеца ухватился за верхние камни.

Во дворике трудился Лука Лукич, Перед ним горел костёр, на треноге в котелке что-то булькало, а сам он держал над огнём посудину и поджаривал в ней сало с луком — этот непременный ингредиент борща, без которого жизнь разведчика недр земных становится скучной и пресной, как ржаная галета.

Поставив свою посудину на камень, повар стал помешивать в котле.

— Лука Лукич, смотри, не сгорел бы твой лук! Хватай-Муха машинально кинулся к посудине и ухватился было за неё. Но тут он сделал круглые глаза и, разинув рот, обернулся на голос. Увидев управляющего трестом, он от удивления и неожиданности сел прямо на землю.

— Чи вы, чи это не вы? — вполголоса проговорил он.

— Принимай гостей, хозяин!

Басюта поднялся на стену, помог Швецу, и вот они оба — первые вестники освобождения — спрыгнули во дворик, и Лука Лукич очутился в их объятиях.

— Где остальные? Живы? Что делаете? Где Усков? — посыпались вопросы.

А Лука Лукич только смотрел то на одного гостя, то на другого и точно онемел. Глаза его повлажнели, и две слезинки покатились по щекам.

— Петра нашего нашли?

— Жив Петро. Он сейчас в долине. Каких-нибудь сорок — пятьдесят километров по прямой. Привет тебе шлёт.

— А вы як? С неба?

— Точно! Прилетели. И машина наша около дома, на огороде. Ну, веди нас в своё подземелье.

Но тут Лука Лукич повернулся и, обжигаясь, выхватил посуду из огня. Поздно! Когда повар распыляет своё внимание — быть беде! Сало и лук уже горели синеватым, дымным огоньком, распространяя во дворике угар.

— Ой, ну пойдёмте ж, товарищи! Ось будет радость!..Последние дни в забое работали так: один человек лежал в проходе и долбил ломом. Второй вычищал осколки и ломиком срезал уже начисто все выступы, Каждый час люди в забое менялись. Три пары. Каждой паре — час работы, два часа отдыха. Долбили круглые сутки. Спали тут же, на сене. Лука Лукич готовил пищу в часы своего отдыха. Чем ближе становилась цель, тем упорнее и ожесточённее работали. Все обросли бородами, все покрылись копотью и пылью, все похудели, но ничто не ослабляло яростной энергии этих настойчивых людей.

Когда пришли Басюта и Швец, в забое находились Борис и Орочко. Усков и Сперанский спали. Любимов мастерил свечи.

Басюта, Швец и завхоз вышли на освещённое место. Лука Лукич сиял от радости и счастья

— Здравствуйте, товарищи, — громко произнёс Басюта.

Любимов выронил фитили. Усков вскочил и спросонья ничего понять не мог. Сперанский сел и закрыл лицо руками…

— Вы!.. Федор Павлович, это ты? Отвечайте! — бормотал Усков.

— Я, представь себе, Василий Михайлович! Это я! Ну, иди же, иди, пропащая твоя душа, дай я обниму тебя!..

Поднялась буря восторгов, пошли объятия.

— И вас мы уже знаем, дорогой Владимир Иванович. Петя нам все рассказал ещё вчера! — сказал Швец Сперанскому.

— Значит, дошёл всё-таки? Молодец Петя! Расскажите подробно.

— Это целая история! После!.. Где Орочко и Борис?

— Там… — Усков показал на чёрную щель. — Сейчас мы их вытащим.

Тут Лука Лукич проворно полез в забой, без слов ухватил Бориса за ноги и выволок, не обращая внимания на его протестующие крики:

— Я ещё не голоден! Ты мне надоел со своим борщом! Пусти!

И тут Борис увидел новых людей.

— Здравствуйте, Борис Алексеевич, — шагнул к нему Швец. — Вставайте, поцелуемся!

— Как же это так? А? — бессвязно залепетал Борис. — Как вы сюда попали? Здесь же кратер! Как вы сюда попали?

Потом он немножко освоился и спросил:

— А у вас что нового? Как Вера Васильевна?..

— Ах, Вера Васильевна? — не без лукавства ответил Басюта. — Скоро вы её увидите. Могу порадовать тебя, Василий Михайлович. Твоя жена и дочка ждут тебя недалеко отсюда. Но тащите последнего Робинзона. Где он там застрял?..

— Александр Алексеевич, вылезай! — крикнул Любимов. — Дело есть!..

В ответ из забоя послышались глухие звуки и недовольное бурчание. Слов было не разобрать, но чувствовалось по тону, что человек не расположен выйти. Тогда за дело взялся Хватай-Муха. Непонятно, как это получилось, но сконфуженный Лука Лукич выволок из забоя сперва только одни сапоги агронома, а вторым заходом — брюки из брезентового мешка, которые Орочко надевал во время работы.

— Стойте, люди добрые! Як же оно так? — удивлялся Лука Лукич. — Зачипився! Аж из штанов вылез!

Наконец после пререканий и уговоров агроном вылез из забоя. Сперва показались босые пятки, затем ноги, затем туловище. Когда показалось лицо, оно было очень сердитым. Казалось, вот он хватит завхоза по голове. Но в какую-то невероятно малую долю секунды наш кандидат сельскохозяйственных наук сообразил, что произошло в кратере, и в первую очередь бросился обнимать именно того же Луку Лукича, а лишь затем Басюту, и Швеца, и всех своих товарищей.

Когда чуть-чуть успокоились, Басюта объявил узникам, что они могут покинуть место своего заключения сегодня же.

— У дверей вашего дома стоит вертолёт и ждёт вас Как такси, — сказал Федор Павлович.

Все стали выходить из пещеры, на ходу объясняя Сперанскому, что это за штука такая вертолёт и что значит слово «такси».

Но кое-чем мог щегольнуть и Сперанский.

— А вы наших мамонтов видели? — спросил он Басюту.

Тот переглянулся со Швецом:

— Вы, собственно, о ком?

— Мамонты, мамонты! Неужели они вам не встретились? Странно!.. Разве Петя вам не говорил?

— Да, но…

— Ах, вы ему не поверили? Ну, так знайте: у Владимира Ивановича в кратере сохранились два мамонта.

— Живых?

— Как мы с вами. Их зовут Лас и Дик. Это наши закадычные друзья. Но где же они?..

Орочко забеспокоился. Владимир Иванович тоже с тревогой посматривал по сторонам.

Но тут его окликнул Усков:

— Владимир Иванович, покажите, пожалуйста, управляющему трестом ваши находки…

— Пожалуйста, — сказал Сперанский и раскрыл заветную яму.

Басюта и Швец были опытные геологи. Они многое повидали на своём веку, их трудно было бы удивить. Но и они положительно онемели, увидев эту груду золота и алмазов.