Красное солнце

— Глава 5. Разлом

— Монолог Наблюдателя

Я с любопытством наблюдал за действиями этих низкоуровневых людишек. Первоначально они начали строить себе убежище на одном из астероидов. Их корабль по временам вносил неприятные нарушения в поле Высшей энергии, но все в общем было терпимо. Любопытно было и тогда, когда они пришли на эту планету и построили базу прямо под носом у меня. Когда они попытались сунуться непосредственно на мою гору, я просто создал легкое психическое поле, которое помешало им подойти слишком близко. Они поставили рядом со мной свое устройство. Пока оно не начало функционировать, это меня лишь забавляло.

А когда оно заработало, я вспомнил давным-давно забытое ощущение сильнейшей головной боли. Именно так их устройство на меня воздействовало. Это сооружение оказалось орудием насилия над полем Высшей Энергии. Я быстро временно дезактивировал свою сеть, поскольку взаимодействие двух сетей в одном и том же месте гибельно. Они, наивные, мою сеть даже не заметили, как я выяснил потом. Пока устройство функционировало, я, несмотря на страшную головную боль, просканировал его и обнаружил в нем управляющий блок с программой. Его логика показалась мне любопытной, отличной от логики тех программ, которым меня когда-то учили людишки на Родине. Заодно я начал сканирование ментального поля людишек более детально и довольно быстро заметил, что их языковый код по идее своей близок к языковому коду Родины, и усвоить его большого труда мне не стоило.

А вот усвоить грубую двоичную и абсолютно неконструктивную логическую модель, заложенную в управляющее устройство, было для меня посложнее, поскольку она просто отталкивала меня своим безобразием и примитивностью. Когда я с этим разобрался, я даже расхохотался. Очень давно, с детства, я не прибегал к этому примитивному способу выражения эмоций, у нас все гораздо тоньше и многослойнее. Но здесь выявленная ситуация просто поражала своей откровенностью и нелепостью. В код программы был заложен кусок кода, который должен был после активизации всего сетевого управления уничтожить программу! Мало того, что их устройства грубые, вредные и примитивные, они заодно от создания неизлечимо больны! Это настолько развеселило меня, что я решил не уничтожать этот противный энергетический блок сразу, а дать возможность запустить его еще разок.

Но сразу же было очевидно одно. Дать им развернуть свое уродство на эту планетную систему, за которую я ответственен, нельзя. Через какие-то сто тысяч лет начнутся колебания поля Высшей Энергии, а потом появится очередная сверхновая. Но скорее всего это безобразие заметит какой-нибудь бог или стая демонов. Безобразие уничтожат вместе с людишками, но и мне придется несладко, а служение свое я сорву.

Я еще раз улыбнулся, вспомнив, как людишки слишком близко приблизились к мирному и безобидному гиппопотамищу. Они думают, что раздразнили его маханием антенной, а на самом деле я очень понимаю гиппопотамище. Это животное, так же как и я, весьма плохо себя чувствует, когда кто-нибудь вторгается в его зону безопасности, например, как если бы людишки забрались на мою гору. Правда, если бы среди этих людишек были Избранные, то зона безопасности была бы у меня пошире, а с Победителем я вообще не смог бы долго находится на расстоянии меньше тысячи верст.

Когда они запустили три своих устройства сразу, я выяснил, что два других вызывают у меня всего лишь раздражение, и заодно понял, насколько примитивна их энергетическая сеть: у нее есть одна центральная ячейка, и если ее дезактивировать, вся сеть развалится. Но больше терпеть включения этой гадости у меня под самым носом я не мог. Я нашел красивый выход из положения. Бедное гиппопотамище под моим психическим контролем разнесло их устройство и само героически погибло. Все равно мне было пора подкрепиться физической пищей. Людишки так ничего и не заподозрили.

Я с удовольствием наблюдал, как сработала заложенная в их систему информационная мина. А то, что они все-таки сумели восстановить систему, вызвало у меня даже легкое одобрение. Значит, потенциал у них есть. Но после этого я, уже успев детально изучить их центральное устройство, слегка подпортил его информационный блок, а затем проделал то же самое и с двумя другими, которые они попытались активировать. Итак, не нарушая правил поведения Наблюдателя, легкими и незаметными воздействиями я предотвратил потенциальную катастрофу.

После всего этого у меня возникло желание, поскольку это не противоречит правилам Наблюдателя, слегка помогать людишкам. Теперь-то задача выживания даже какую-нибудь тысячу лет у них почти неразрешима, но с одной почти неразрешимой задачей: восстановления своей идиотской сети — они уже успели справиться. Посмотрим, сколько они продержатся. А я действительно иногда буду им чуть-чуть помогать.

На планете, конечно же, вспыхнула эпизоотия размера пандемии, поскольку людишки (как я понял, намеренно) напустили сюда свойственных им и мне микроорганизмов. Но это не страшно. Выживут лучшие, и биосфера планеты получит небольшой толчок для развития. Так что эта неосторожность не сравнима с глупостью насчет энергетической сети. Впрочем, их цивилизация, сколько я ощутил, уже расплатилась за свою слепоту, упрямство и неряшливость. Вспоминая наш Великий Вызов, я понимаю, что их, как и нас, корректно предупреждали, причем неоднократно. Но, видимо, невнимание к предупреждениям и беспокойству других мы унаследовали от своих предков. А, может быть, и мы, и они — от наших общих предков. Ведь Пралюди тоже игнорировали предупреждения. Они вели себя демонстративно неадекватно, чтобы сломать психику тех, кто им противостоит, и затем овладеть ею.

О Всевышний! Никак не удается как следует помедитировать. Эти людишки опять движутся на мою планету! Но осторожнее. Я Наблюдатель. Эта планета лишь в том смысле моя, что находится под моим попечением и моей ответственностью. Я же не Дьявол, чтобы объявить себя ее правителем!

— Убежище. Время отчаяния

Отчаяние царило на корабле, базе и возвращающихся на нее экспедиционных челноках. Психологи предупредили десяток попыток самоубийства. Хорошо еще, что безумная "диверсия" Мдлаки была быстро пресечена, и устройства мониторинга физического и психического состояния людей работали. Правда, в случае с Мдлакой безумие не было диагностировано, но ведь устройства работают не со стопроцентной надежностью. Бывают и ложные тревоги, и несрабатывания.

Одним из способов действий начальства в такой момент является как можно сильнее загрузить людей работой (не обязательно даже делом), чтобы не оставалось времени впадать в депрессию. Именно так и повел себя капитан. Мужчин он послал разбирать главный энергетический узел, чтобы максимально использовать его материалы, женщин заставил заниматься мытьем всех помещений, разбивкой в еще не заселенных отсеках базы зеленых насаждений и украшением новых помещений. Три дня все работали до упаду, и лишь затем командир дал легкую передышку.

В промежутках между работой биологическая фракция базы успела переговорить между собой.

— Да, мы думали, что работаем на вековую перспективу. а теперь у нас времени остается очень мало, — заметила Софья.

— Почему очень мало? Капитан умница, позаботился об альтернативных источниках энергии, колония может долго жить.

— Разве не ясно? Без искусственной гравитации уже нашим детям путь на Земельку будет заказан. А, судя по всему, решение о переселении детей на астероид будет принято в ближайший месяц, — пояснила Софья.

— Но ведь мы не готовы! — простонала Нгуен Дык Тран, главный эколог.

— Дык Тран, ведь может случиться так, что чем больше мы будем готовы в одном, тем меньше мы будем готовы в другом. — вступила в разговор Анна. — Действительно, через пару лет нам придется переселяться, оставив детей здесь.

— Что за жизнь! Решения одно сложней другого! — всплакнула Фатима.

— Это началась настоящая жизнь. А раньше было в основном существование, — вдруг раздался голос незаметно вошедшего Хуана. — Нужно либо переселяться почти сейчас, либо навсегда выкинуть из головы даже мысли об этом и больше не летать на Земельку.

Феминистки, которые на некоторое время почти прекратили свою активность, увлеченные общим подъемом при развертывании сети и строительстве базы, теперь тоже возобновили общение своего кружка.

— Если сети нет, зачем нам тогда база? Ну ладно, народили по дурости детей, но больше этого делать не надо. — сказала Ядвига Осиньская. — Нам нужно собрать общее собрание, потребовать восстановления законности и демократии и переселяться обратно на корабль. Желающие могут остаться на базе.

— Ядвига, правильно! — воскликнула хозяйка Мария Чимор. — На корабле мы хоть доживем в комфорте. Эти мужчины уже показали, что они ничего не умеют. Один чуть нас всех не поубивал в истерике, и теперь ходит идиотом. Надо было бы им всем сделать глубокое ментоскопирование. И эти бракованные чипы наверно тоже самцы делали. Женщины бы такого не допустили: три из трех с браком. И вообще, надо нам снять командира корабля, как не справившегося, и избрать женщину.

Подобными разговорами феминистки забавлялись практически каждые сутки, но решимости собрать общее собрание у них пока что не хватало.

Связисты, геологи, астрономы, минералоги, психологи, врачи, раньше разделенные на две группы, теперь стали одной. Поскольку многие женщины из них стали феминистками, группа была в основном мужская. Они вовсю обсуждали проекты устройства астероида. Но Хуан Альвейда и Мыкола Коваленко не присоединились к этой группе. Они теперь были вместе с биологами.

Капитан собрал совещание минералогов, пилотов, координаторов и связистов, как наиболее технически ориентированных, с целью решить, как оптимально использовать устройство искусственной гравитации, уже установленное на базе. Беда была даже не столько в том, что оно требовало много энергии, сколько в том, что оно было целиком завязано на уникальные свойства Темной Энергии, которая может преобразовывать пространство-время вокруг своих сгустков. Но неожиданно основным вопросом на совещании стал вопрос восстановления демократии.

— Ситуация перестала быть чрезвычайной и превратилась в хроническую, — заявил Эрнан де ла Вега. — Теперь нам необходимо искать выходы не торопясь и сообща, если мы желаем, чтобы колония выжила. Спасибо тебе, Хошуй, за то, что ты заставил нас создать альтернативные источники энергии. Базе теперь не грозит опасность остаться без необходимого, особенно когда мы закончим покрывать поверхность астероида солнечными батареями. Так что нужды в атомной энергии у нас пока нет, и можно будет не спеша вести эксперименты по созданию атомного реактора на будущее. Но самое главное, нам нужно восстановить единство экипажа, который сейчас полностью расколот.

В самом деле, в зале совещания пилоты и координаторы сели с одной стороны, а остальные с другой.

— Теперь перед нами будут вставать самые неожиданные и ранее немыслимые для нас проблемы. — заявил главный минералог Сарит Таннарат. Например, проблема одежды. Имеющиеся у нас растения не дают сырья для одежды. Для детей сейчас перешиваются постельное белье и запасные одежды. Что делать?

— Климат на базе сейчас такой, что можно обходиться и без одежды, — заявил Морита Дэнъитиро, еще раз проявив склонность аналитиков находить простые и неожиданные решения. — Да заодно у нас есть четыре собаки. Чем собачий мех не сырье? На собак у нас хватит энергии, червяков и места.

— Я насчет одежды сказал к примеру, — вернул разговор в прежнее русло Сарит. — Поскольку проблемы самые разнообразные, нужна частная инициатива и демократия.

Капитан понял, что пора закрывать совещание. Аналитики тоже поняли, что через некоторое время нужно будет собраться кружком тех, кто не столь зазомбирован теми ценностями, что остались на погибшей Земле. После краткого обсуждения узкий кружок пришел к выводу, что собрание необходимо назначить, но через неделю, а за это время нужно подготовить собранию такой сюрприз, чтобы вопросы о демократии, правах человека и в особенности женщин и сексуальных меньшинств, частной инициативе и валюте сразу бы вылетели из голов.

— Убежище. Время решения

Вернувшись к своей жене, Андрей сказал:

— Колонисты расколоты. Нам пришло время решать. Я за то, чтобы, как только подготовимся, покинуть астероид и корабль навсегда. Шансов у нас практически нет, но мы хоть погибнем достойно, а не в мелких дрязгах.

И он запел свою любимую песню на английском языке, практически вымершем после Третьей Мировой, в которой англосаксы и арабы практически истребили друг друга. Именно поэтому этот язык, оставивший после себя богатое наследство, знали и любили координаторы. Впрочем, арабский тоже.

Редьярд Киплинг. If

If you can keep your head when all about you

Are losing theirs and blaming it on you,

If you can trust yourself when all men doubt you,

But make allowance for their doubting too;

If you can wait and not be tired by waiting,

Or being lied about, don't deal in lies,

Or being hated, don't give way to hating,

And yet don't look too good, nor talk too wise:

If you can dream — and not make dreams your master;

If you can think — and not make thoughts your aim;

If you can meet with Triumph and Disaster

And treat those two impostors just the same;

If you can bear to hear the truth you've spoken

Twisted by knaves to make a trap for fools,

Or watch the things you gave your life to, broken,

And stoop and build'em up with worn-out tools:

If you can make one heap of all your winnings

And risk it on one turn of pitch-and-toss,

And lose, and start again at your beginnings

And never breathe a word about your loss;

If you can force your heart and nerve and sinew

To serve your turn long after they are gone,

And so hold on when there is nothing in you

Except the Will which says to them: "Hold on!"

If you can talk with crowds and keep your virtue,

Or walk with Kings — nor lose the common touch,

If neither foes nor loving friends can hurt you,

If all men count with you, but none too much;

If you can fill the unforgiving minute

With sixty seconds' worth of distance run,

Yours is the Earth and everything that's in it,

And — which is more — you'll be a Man, my son!

Если бы (перевод Я. А. Фельдмана)

Когда б ты мог остаться хладнокровным

Среди безумцев, тычущих в тебя;

В сомнении в тебя тебе подобных —

Упрям и твёрд, сомнение любя;

Ждать без конца, ничуть не уставая,

Средь моря лжи — спокоен и правдив;

На ненависть — ничем не отвечая,

Ни слишком мудр, ни сверхкрасноречив;

Уметь мечтать стремительно, но строго;

И мысль ценить — как новый шаг вперёд;

Встречая и Триумф, и Катастрофу

Одним и тем же "Видели, пройдёт";

Стерпеть: тобою сказанною правдой

Глупцов дурачат, улучив момент;

Разбитый смысл склониться и исправить,

Не жалуясь на старый инструмент;

Весь прошлый блеск в коробку запечатать

И всю её поставить на пари;

И проиграть. И всё начать с начала.

И никогда о том не говорить.

Когда б ты мог, уставший запредельно,

Заставить тело бедное служить,

Опустошён трудом ночным и денным,

Но как безумный, Волей одержим;

С достоинством беседуя с толпою,

И с королём гуляя, как всегда;

Ни друг, ни враг не справятся с тобою,

Но всем с тобой считаться иногда;

Распоряжаться временем как средством,

И не щадить сиюминутных нужд; —

Тогда владей Землёю как наследством,

Поскольку ты — Мужчина, то есть Муж.

Андрей и Софья отправились к капитану. Он был шокирован решением биологов. Он вызвал аналитиков.

— Вот послушайте, какую чушь предлагают Андрей и Софья.

Аналитики внимательно выслушали предложение о перебазировании, и Дэнъитиро спросил:

— А ты, Андрей, оценил роль тех, кто пойдет на переселение, лишь подчиняясь общему решению?

— Таких, по-моему, лучше вообще не иметь! — вдруг сказала Софья. — они все испортят и изгадят в решающий момент.

— Пожалуй, Софья права, — согласился Юэсюй. — Но тогда возникает еще один вопрос: группа переселенцев открыта или набор уже кончен?

— Я считаю, что в данном случае необходимо каждому предоставить возможность выбора, — заметил капитан.

— Тогда я к ней присоединяюсь. Тут хоть маленький шанс есть. А на базе только спокойное умирание. — неожиданно заявил флегматичный и скептичный Юэсюй.

— И я тоже, — забил еще один гвоздь в крышку гроба Дэнъитиро.

— Я запрещаю вам переселяться! Андрей пусть идет куда захотел, а мне здесь без координаторов не обойтись! — твердо сказал капитан, тем самым обозначив, что он остается на базе и что решение о разделе уже практически принято.

— Им тоже очень понадобятся! — столь же твердо ответил Юэсюй. — И неизвестно, кому больше. Я думаю, что все-таки живым, а не мертвым.

— Ну ладно. Я тогда прошу вас двоих отсрочить переселение, пока вы не подготовите из детей нового аналитика.

— Люди со способностями аналитика рождаются редко, и даже генетические модификации тут не помогут: дело не только в генах, — заметил Дэнъитиро. — Важна еще и душа, которая вложена в человека.

Слово, которое было практически табу в обществе Земли, было произнесено. Капитан неожиданно ответил:

— Да, не все в руке человека. Многое лишь в руке Божьей. Тогда я попрошу тебя, Дэнъитиро, задержаться до стабилизации ситуации на базе. Потом мы тебя вместе с женой и детьми отправим малым челноком.

— Если у меня будет жена, — горько усмехнулся Дэнъитиро. — Здесь останутся в основном свободные стервы. Но я принимаю твое предложение, капитан. Только не на очень долгое время: невесомость сделает меня непригодным к переселению.

— Ты и Мыкола с семьями останетесь на корабле. Обоснование: вы должны следить за функционированием информационной сети.

— Ну эти стервы завопят в ответ на такое решение.

— Ничего, в первый момент они будут шокированы, а потом будет уже поздно.

Началось общее собрание. Сначала был брошен жребий среди всех четырех групп, кто в каком порядке будет говорить. В конце должен был выступить капитан. Первой говорили феминистки (к которым присоединилась пара мужчин. бывших целиком под каблуком у своих подруг), вторыми — биологи, третьими — центристы и последняя очередь выпала опричникам. От феминисток стала говорить Йосимури Кикуко, астроном.

"Граждане! Ученые и военные! Мы забыли о том, что мы здесь являемся представителями великой Земли и великого человечества! Мы полностью отбросили общечеловеческие ценности. Мы согласились на временное ограничение свободы, а его использовали тираны, чтобы превратить в постоянное. Мы лишены свободы мнения, свободы слова, свободы собраний, экономической свободы. Все распределяется по карточкам, мы месяцами едим одну и ту же хлореллу с червяками, изредка сдабривая ячменем с сорняками. Женщин стали рассматривать как каких-то коров, которые должны выращивать новых телят и выкармливать их своим молоком. Мужчины показали свою полную неспособность руководить. Они поставили завирусованное программное обеспечение на узлы сети. Они не проверили центральный узел и допустили, чтобы нам поставили бракованные детали. Теперь уже не докажешь, но я уверена, что наш капитан получил очень хороший откат от львовян за то, что пренебрег правилами приема военной продукции. Они завели нас в эту захолустную звездную систему, где нет никакой надежды связаться с другими людьми. Они не дают нам спокойно дожить свой век в корабле, заставляя нас строить никому не нужную базу. Они стали стеснять даже свободу людей на выбор партнера, регистрируя так называемые браки. Скоро они начнут делить детей на законных и незаконных. Они свели с ума пытками Мдлаку Убунту, который провинился лишь тем, что допустил ошибку. Они не заслуживали бы даже права на жизнь, но это противоречит святости человеческой жизни, которая является одной из общечеловеческих ценностей."

— Говорите конкретнее. Каковы же ваши предложения? — приостановил словоизвержение капитан.

"Ну ладно. Вот они. Во-первых, немедленно восстановить действие всех законов и всех конституционных прав в колонии. Во-вторых, поскольку космический перелет закончен, объявить полномочия капитана прекращенными и объявить выборы губернатора колонии. Мы выдвигаем в губернаторы хозяйственную и умную гражданку Марию Чимор. В-третьих, перенести территорию колонии на корабль. Желающие могут остаться на базе. В-четвертых, чтобы не допустить лишней траты ресурсов, стерилизовать всех мужчин и мальчиков. Я подчеркиваю, стерилизовать, а не кастрировать! Они должны сохранять здоровье и свободу выбора, но мы должны восстановить свободу женщин, которой их лишили, уничтожив все средства для безопасного секса."

Феминистки заволновались. В пылу Кикуко выболтала решение, которое губернаторша должна была провести чуть позже.

"И, наконец, выбрать Совет колонии, в котором женщины и мужчины были бы представлены пропорционально их числу."

Поскольку женщин было почти две третьих, это означало полную передачу власти женщинам.

"Я закончила." Следующей на трибуну поднялась Софья Корепанова. Биологи решили выставить женщину против женщины.

"Колонисты! Люди! Мужчины и женщины!"

— Что это такое? Опять сексизм! — завизжала Кикуко.

— Женщина, твое выступление завершено, — нажимая на первое слово, сказал капитан. — А я пока еще здесь командир и военное положение не отменено. Прошу соблюдать порядок и не сбиваться на анархию и митинг. Кстати, если мы решим проводить голосование, я сразу предупреждаю, что никакие претензии проигравшей стороны приниматься не будут. Здесь нам не время для игр в демагогию.

"Я сообщаю вам решение, которое приняла наша группа, насчитывающая сейчас 32 совершеннолетних члена. Мы с нашими детьми как можно быстрее переселяемся на Земельку. Желающие могут присоединиться к нам или отдать нам своих детей. Детей мы возьмем без всяких условий, а взрослых лишь тех, кто готов на трудную и опасную жизнь без демократии, без изобилия, с маленькими, но все-таки, надеждами на успех и на возрождение человеческой цивилизации на новом месте. Тех, кто готов, чтобы их детей генно модифицировали для лучшей совместимости с биосферой Земельки. Я сообщаю, что мы, не в ущерб другим делам, разрабатывали средства защиты от жизни Земельки и заодно сделали первый шаг к разработке генных модификаций некоторых животных и растений Земельки для совместимости с земными и наших животных и растений для выживания в чуждой для человека, но благоприятной для жизни, среде."

— Это грубейшее нарушение всех законов и прав человека! Генная модификация людей строжайше запрещена! — закричала психолог Инна Сергиевская.

"Желающие могут подать на нас в суд на Земле или на любой из имперских колоний. Но я продолжаю. Мы не претендуем ни на какие ресурсы Темной Энергии. Они остаются остающимся. Кто пойдет с нами, тот навсегда оказывается от возвращения на Убежище. Мы просим лишь оставшиеся две большие экспедиционные базы. Они вам все равно ни к черту не нужны теперь. — Софья приостановилась и оглядела собрание. — А мы надеемся, своими трудами и милостью Бога единого, все-таки победить и возродить человечество."

— Это возмутительно! Кто здесь смеет использовать имя несуществующего Бога? — воскликнула Лайма Йолупукки.

"Заметим, что когда я упомянула черта, никакого возмущения не было. Если ты свободомыслящая, допускай свободу других мыслить по-своему! Но вернемся к теме. Мне кажется, что Бог нам специально показал, как опасно пользоваться Темной Энергией и дал нам шанс выжить, лишь если мы от нее откажемся. Далее, для подготовки высадки на планету понадобится примерно два месяца. Я прошу капитана, чтобы он на это время разрешил семьям переселенцев или, по крайней мере, их детям оставаться на корабле, чтобы не отвыкнуть от нормальной гравитации. Аналогично следует поступить и с теми детьми, которых родители отдадут на переселение. Все права на этих детей их родители должны потерять, если ни один из них не является переселенцем. Таким образом, я извещаю вас, граждане, что мы организуем свою колонию."

— Я требую от командира предать Софью Корепанову суду за нарушение основных законов империи. — заявила Мария Чимор.

— Вы заметили, что флага империи на Убежище больше нет? — ответил командир. — Мы не являемся территорией покойной империи и не собираемся рабски следовать ее законам, которые привели ее к катастрофе.

— Не законы привели ее к катастрофе, а наше долготерпение по отношению к трусливым и коварным соседям! — закричал Сарит Таннарат.

И действительно, во время разборки центрального узла заодно был убран и флаг империи.

— Софья еще не закончила свое выступление. Возвращаемся к теме. — заявил командир.

— У меня есть еще один вопрос. А кто будет заниматься нашими детьми? Биологов нельзя отпускать! — закричала Инна Сергиевская.

"Кому же заниматься вашими детьми, как не вам? А я хочу добавить лишь то, что, поскольку мы не претендуем ни на какие жизненно важные для вас ресурсы, то, согласно вашему же принципу свободы личности и свободы выбора вы не имеете права голосованием незначительного большинства, даже если его удастся набрать, лишить нас права выбрать свою судьбу самим. Я кончила."

Представитель центристов главный врач Жан Бриссо говорил мало.

"Я не считаю возможным в ситуации, когда колонии предстоят такие большие перемены, менять власть. Я не считаю возможным запретить такому значительному меньшинству наших братьев и сестер сделать свой выбор. Более того, я стою за то, чтобы по мере возможности помочь им в начале пути, хотя они весьма аккуратно не просят у нас ничего. Я за то, чтобы оставить их на корабле. Остальным пора окончательно перебраться на базу. Я против того, чтобы переселение произошло раньше, чем через две недели после возвращения последнего экспедиционного челнока. Каждый должен иметь право сделать свободный выбор. Я кончил."

От опричников выступил Фаридун Рафсанджани.

"Я молю Бога Единого, чтобы он помог нам выжить. Я за то, чтобы как можно быстрее у нас наступила упорядоченная семейная жизнь. Я поддерживаю право колонистов на переселение при условии, если жизненно важные для выживания Убежища останутся здесь. Например, я считаю невозможным отпустить Мыколу Коваленко или всех трех аналитиков. Вот Мдлаку можно."

Горькая шутка вызвала смешки у центристов и биологов и возгласы возмущения у феминисток, к которым прибился сейчас Мдлака. Поскольку в данный момент он был нужен, они его ласкали, как собаку.

"Я понимаю, что перед переселенцами будут стоять труднейшие задачи по выживанию. Но вплоть до отлета они должны делить время пополам. Половину времени заниматься подготовкой переселения, а половину времени делами Убежища. Если мы на Убежище в это время будем принимать какое-то решение, я считаю неправильным не давать им высказаться. Но столь же неправильным я считаю давать им право голосовать. Я против смены правления в критический период. Я кончил."

И теперь капитан стал подводить итоги.

"Голосовать не будем. И так видно, что позиции трех из четырех групп по существу совпадают, а стерилизованным мне не хочется оказаться. Я вижу, даже те мужчины, что по слабости присоединились к феминисткам, отбежали от них после этого предложения как можно дальше. Остался только Мдлака."

Большинство собрания одобрительно загудело.

"Тогда я объявляю следующие решения. Переселение разрешается. Каждый имеет право выбрать, в какой из колоний он будет. Исключения. По моей просьбе Мыкола Коваленко и Морита Дэнъитиро остаются с нами до тех пор, пока не исчезнет жизненная необходимость в их услугах. Поскольку они ответственны за информационное обеспечение колонии, им, их семьям и детям разрешается остаться на корабле. Все остальные в трехдневный срок решают, записываются ли они в число переселенцев и, если они остаются, удерживают ли они своих детей с собой. После этого все, не записавшиеся в переселенцы. в трехдневный срок переходят на постоянное жительство на базу. Места там много, и все уже оборудовано. Главным по организации переселения назначаю Йоханнеса хет Далена. Он подберет себе помощников из числа переселенцев. Сам хет Дален выразил желание остаться здесь. Такое же твердое решение приняли я и Эрнан де ла Вега. Так что центральные для выживания убежища фигуры останутся здесь. Все ненужное нам планетарное оборудование передадим на новую колонию. Челнок с детьми и женщинами на сносях поддержим энергией, чтобы сократить срок пребывания в невесомости и по мере возможности избежать родов в невесомости. Генетическую лабораторию передаем переселенцам вместе с третью готовых препаратов. Им она жизненно важна. Взамен они обязуются по первому требованию Убежища передавать сюда вновь созданные технологии и препараты. Если препараты не имеются в достаточном количестве, то должна быть передана их часть, пропорциональная отношению населения наших колоний. Грузовые и пассажирские челноки переселенцы должны вернуть. По первому требованию Убежища они должны обеспечить прием грузового или пассажирского челнока и предоставить экипажу защищенное от биосферы Земельки помещение. Переселенцы не имеют права возвратиться на Убежище или корабль ни при каких обстоятельствах, если иное не будет постановлено общим собранием колонистов Убежища большинством в три четверти. Переселение на Земельку совершится через две недели после возвращения последнего экспедиционного челнока."

— Еще одно уточнение. Любой член Совета, записавшийся в списки переселенцев, немедленно выводится из Совета. Но он или она сохраняет право присутствовать на заседаниях Совета вплоть до отлета, если противное не будет прямо сказано по отношению к некоторой части конкретного заседания. Это право включает в себя право обсуждения и постановки на голосование предложений, но не голосования. — жестко уточнил капитан.

Собрание воспринимало эти решения как должное.

"И, наконец, я хочу поставить точки над "i" в следующем аспекте. Отказавшись от почитания Бога, мы впали в поклонение низшим несовершенным идолам: человеческому разуму и страстям, человеческой жизни, материальному довольству и Темной Энергии. Я чувствую, что нас неоднократно предупреждали, что мы ведем себя неправильно по отношению к другим цивилизациям. Даже не просто неправильно, а исключительно по-хамски. Поэтому с нами и не хотели вступать в контакт. Мы не вняли предупреждениям, и за это уничтожена империя. Я не хочу повторения такого с оставшимися или их потомками."

— Ну вот. Мы получили не просто тиранию, а теократию, — съязвила Кикуко, но ее никто не поддержал.

— Убежище. Раздел

— Я, кажется, понял, почему ты убрал флаг империи, когда мы стали сносить центральный узел, — сказал Андрей капитану, когда они остались втроем с Ван Ичжаном. — Империя неразрывно связана с Темной Энергией, а мы должны от нее отказаться.

— Все правильно, — подтвердил капитан. — Теперь мы должны жить, не уродуя пространство-время. Ведь базу Предтеч на Церере лишили возможности создать сеть, а не убили. Правда, они впали в отчаяние. А мы, надеюсь, нет.

— Это станет ясно лет через десять, — прокомментировал начальник службы безопасности Ичжан, который тоже решил остаться на Убежище. — И через столько же времени станет ясно, какая из колоний выживет.

— И выживет ли хоть одна, — по привычке аналитика беспощадно уточнил Андрей.

Шесть дней на корабле был жуткий беспорядок. Сначала все бурно обсуждали, записываться ли в списки переселенцев, а затем большинство экипажа собирали свои вещи и челноками отправлялись на астероид. Поскольку неприкосновенные запасы темной энергии не тратились, да и горючее тоже, ведь атомные реакторы челноков все равно не остановишь, на самом деле взаимные посещения продолжались и потом все время. Кто-то возвращался на денек под предлогом. что забыл нечто на корабле, а переселенцы отправлялись на астероид повстречаться с друзьями и посмотреть, как там все устроились.

На астероиде площадь вчерне обработанных пещер, уже заполненных атмосферой, которые можно было теперь оборудовать и использовать, была под сто квадратных километров. Еще столько же находилось в процессе подготовки. По нормам, этого должно было хватить на колонию в две тысячи человек, а там уж можно расширяться и колонизировать другие астероиды. Правда, теперь достижение двухтысячного предела отодвигалось в связи с эмиграцией половины населения, но в условиях изобилия пищи и отсутствия инфекционных болезней (что было гарантировано еще надолго) это означало необходимость лишь еще одного поколения. Вырождение, конечно, могло грозить, но на корабле генетики имели секретный препарат — вирусы, вызывающие интенсивную рекомбинацию в хромосомах. Одна пятая вероятности была, что родится урод, но зато вырождение становилось гораздо менее вероятным. Это средство планировалось использовать лет через сорок-шестьдесят, на третьем-четвертом поколении колонистов. И затем применять примерно каждые три поколения, пока его хватит.

Формально строжайше запрещенные генетические исследования на самом деле все время велись в секретных лабораториях "по специальному временному разрешению". В частности, была освоена и на самом деле успешно применена на нескольких колониях, где не удалось провести полный экоцид перед колонизацией, технология вакцинации второго порядка. Необходимые генетические изменения программировались в вирусах и таким образом распространялись в виде эпидемии легкой болезни.

Поскольку разведочные корабли всегда по высшему классу снабжались биологами, генетиками и представителями смежных специальностей (ведь неживые феномены можно будет исследовать и потом, а жизнь необходимо понять сразу же и как можно лучше; вдруг потом она будет подвергнута экоциду ради колонизации), самые продвинутые биологические и генетические технологии были как следует описаны в информатории корабля, многие из них прямо входили в программу подготовки членов экипажа-специалистов. Так что в этом смысле технологическая сторона колонии на Земельке, может быть, была обеспечена получше. Ведь на астероиде пока что кое-как научились добывать алюминий, а до создания развитой индустрии было еще очень далеко. И уж что было ясно: информационные системы — невозобновимый ресурс. Шанса создать новую плату просто не было. А следующие поколения вполне могут потерять знания и умения землян (во всяком случае, самые высокотехнологичные из них).

Но и на астероиде было не так уж плохо. Колонисты разбивали поля. Правда, семян было мало, почему-то на космическом корабле в качестве зеленой добавки были лишь ячмень и горох с некоторыми сопутствующими растениями типа салатов. На эти поля планировалось выпустить часть лабораторных мышей, чтобы затем использовать их как источник свежего мяса. Кроме того, осваивалась еще одна пещера. А уж обустройство жилой пещеры шло полным ходом. Все оставшиеся на астероиде колонисты решили жить компактно, поскольку привыкли к городской жизни. В пещерах все время было 20–25®, люминесцентные потолки обеспечивали нормальную смену дня и ночи, подземное орошение не только питало растения, которых становилось все больше, но и насыщало воздух умеренным количеством влаги. Единственно чего не было — открытых водоемов и дождей: слишком мала сила тяжести.

Сразу же после собрания Мария Чимор атаковала Дэнъитиро. Она сама предложила свидание, что, в общем-то, не было необычным на корабле, но утром, после страстных объятий, расплакалась и сказала, что ей никогда не было так хорошо и что она не хочет расставаться с Дэнъитиро. Дэнъитиро, уже потерявший навык древних японских хэйанских кавалеров изящно сложить в таком случае стихотворение и послать маленький подарочек, растерянно согласился встретиться вновь вечером. Обольщение продолжалось, Мария всячески стремилась забеременеть от Дэнъитиро, и, когда это случилось, она заявила, что желает иметь детей только от него. Пришлось жениться, и мечта Марии осуществилась: она оказалась на корабле. А сына, который у нее уже был от Альфреда Цуггера, она записала в переселенцы.

— Дорогой мой муж! Ведь ты сам говоришь, что лет через десять мы тоже переселимся на Земельку. Вот мой сын и будет уже там. А затем к нему присоединятся наши дети и будут под защитой уже опытного старшего брата, — нежно ворковала Мария, и растаявший Дэнъитиро потерял временно все свои аналитические способности и со всем согласился.

Вычислив, что делает Мария, Кикуко набросилась на Мыколу. Бесхитростный Мыкола не устоял перед женщиной, которая еще сохранила некоторые навыки японских гейш (в отличие от мужчины, начисто растерявшего навыки самураев и кавалеров). Свою дочь Кикуко тоже отправила на Земельку.

Тем самым партия феминисток распалась. Когда в один и тот же день были объявлены два брака, феминистки хотели чуть не линчевать своих бывших лидерш, поняв, как они бесстыдно использовали всех других. Но "предательницы" побыстрее отправились на корабль, а феминистки начали охоту за мужьями, поскольку мужчин было на корабле значительно меньше, чем женщин. Уже стало ясно, что многоженство не будет исключением.

Встретившись на корабле после свадьбы, Мария сказала Кикуко:

— Но ведь лет через десять наши мужья хотят нас все равно отвести в дикие места к одичавшим колонистам!

— Мало ли что будет через десяток лет, мы этих самцов сто раз переубедим, — отпарировала Кикуко.

Первоначально в переселенцы записалось большинство бывших на корабле колонистов: 55 из 109. Двенадцать находились в экспедиционных челноках, на черепашьей атомной тяге возвращавшихся на Убежище. Но затем некоторые переселенцы стали проситься обратно. Командир и вновь избранная глава колонии переселенцев Софья Корепанова единодушно объявили, что право выбора сохранилось лишь у экипажей челноков. Но если кто-то вступит в брак с членом экипажа челнока, то он имеет право выбрать то же, что и его супруг. Пользуясь этим, один мужчина и три женщины остались на Убежище.

Из экипажей челноков никто не пожелал стать переселенцем, посмотрев на условия на Убежище и на хаос на корабле, временно превратившемся в детский дом. Тем более что они уже провели по 4–5 месяцев в невесомости… Мдлака в последнее время так терся возле переселенцев, что его тоже сочли желающим переселиться и в виде исключения взяли с собой.

Через почти три месяца после последнего общего собрания 52 колониста и 36 детей начали покидать Убежище. Большинство взрослых осталось на астероиде, большинство детей улетело.

Первыми отправились грузовые челноки, которые летели дольше всего. Затем начались расставания: с промежутком в двое суток стартовали три пассажирских челнока, битком забитые переселенцами. Через месяц отправился детовоз. Переселенцы решили обосноваться на месте первой экспедиционной базы. Хоть полупустыня не очень хороша для жизни, для выживания она может быть лучше из-за спокойного рельефа и климата и малого количества опасностей. Как известно, все земные цивилизации начинались в наименее приспособленных для жизни местах, где требовалось много сил и ума, чтобы наладить жизнь. Наладив же ее, они двигались в благодатные земли, заселенные теми, кто там обленился.

На этом закончилась история единой колонии людей в системе Красного Солнца и начинаются две истории совершенно разных.