Красная машина. Юниор 3

Глава 13

— Чертов Союз… Ни мобильников, ни интернета… Позвонить захочешь, хрен выйдет. А если я при смерти, интересно? Письма писать? Одной рукой завещание, а второй письма? Су-у-ука-а-а…

Я прыгал возле общаги, перескакивая с ноги на ногу. Ожидал, когда появится Алексей Алексеевич. Прыгал, не потому что придурок, хотя со стороны сейчас точно можно именно это и подумать, а потому что холодно. Время почти март, но дубак нереальный.

Воспитатель был мне нужен по очень важному делу. Я собирался попросить у него возможность позвонить домой. Сделать это больше неоткуда. Струячить на переговорный пункт совсем не улыбалось. А в общежитии, я знаю точно, стоит телефон у воспитателя в кабинете.

Вообще, мысль о звонке пришла не сразу. Вынашивал ее почти неделю.

После разговора с Ленкой, пока Степан Аркадьевич вез меня в интернат, я просто сидел и улыбался, как дурачок. Причём у меня это получалось против воли. Причин для радости никаких не имеется. Вообще. Но, хоть убей, на лице намертво приклеилась эта дурацкая улыбка.

— У вас опять любовь, что ли? — тренер покосился в мою сторону с подозрением. — Ты мне это брось, Белов. Не сейчас, ясно? Я планирую тебя в игру молодежки поставить. На следующей неделе. Буре выйдет с ЦСКА, со взрослой командой. У них с «Динамо» из Риги будет встреча. А ты в составе юниоров на лед пойдешь. Тренер их заинтересовался. Сказал, будем пробовать, есть потенциал. Тем более, возможность сыграться с парнями сейчас имеется. А ты мне тут опять с этой фигуристкой. Я ее вижу, у меня глаз дёргается. Это не девка, а чума какая-то. Говори, как есть. Опять она тебе голову морочит?

— Нет у нас никакой любви, — я покачал отрицательно головой, продолжая улыбаться, как дурачок.

И ведь не объяснишь тренеру, что это у меня нервное.

Сам не знаю, чего скалюсь. Наверное, просто хочу думать, что Ленка сказала какую-то очень смешную шутку.

А вообще, если честно, имелось большое желание очень громко, вслух, сказать — какой же, сука, бред!

Алеша, то есть, по сути, я, никак не может быть чьим-то там сыном. В смысле не батиным. Вот я, наверное, и улыбаюсь. Потому что теперь конкретно понимаю смысл поговорки — бойтесь своих желаний.

Я же когда-то очень хотел, чтоб внезапно моя жизнь превратилась в мексиканский сериал. Чтоб прибежал какой-то приличный мужик, непременно в костюме и галстуке, обнял меня заплакал и сказал, сынок, как долго я тебя искал.

А тут даже бежать никому никуда не надо. Оказывается, есть в наличие и человек приличный, и костюм, и галстук. Даже знаю, где искать этого человека. У Ленки дома. Но это — бред. Ладно батя… Мать бы не связалась никогда ни с кем. Нахрена она бы тогда с отцом столько лет валдохалась?

Хотя, стоп. С хрена ли «ладно батя»? Я родился, отец сидел в то время. Мать говорила, что на свиданку к нему ездила. Вот точно наш со Славиком родитель совсем не тот тип, который позволил бы себе по ушам в этом плане ездить.

— Да, ну… бред… — Сказал я вслух.

— Что бред? — Тренер, с недоумением посмотрел на меня. — Ты чего, Белов? Совсем умом поехал. Говорю, с молодежкой выйдешь, в составе команды, а ты мне — бред?

— Степан Аркадьевич, я вообще не об этом! Конечно новость просто фантастическая. Я очень рад! Очень! Счастлив!

— Смотри мне… — тренер показал кулак.

Видимо, это был намек, что надо постараться и не подвести его.

В итоге, всю неделю меня плющило от двух вещей. Первая — это предстоящая игра. Естественно, я ждал матча с огромным нетерпением. Ни хрена б себе. Выйти на лед в составе молодежки. Это мандец, какой рывок вперед. Приходилось теперь больше времени тратить на подготовку. После тренировки со своей командой, я оставался с юниорами. Но с другой стороны, зато меньше гадости лезло в голову.

Вторая — та самая гадость. Ленкины слова упорно не шли у меня из мыслей. Я даже заметил за собой странную потребность теперь постоянно рассматривать девчонку во время уроков. Пытался понять, не похожи ли они с Алешей. По мне — вообще ни черта общего. Ленка — зеленоглазая, красивая. А братец мой младший — осел ослом на ее фоне. Вот так думал каждый раз, когда пялился на Ленку. Потом психовал и отворачивался. А на следующий день опять пялился.

Настолько меня эта тема достала, что я решил, надо позвонить домой и поговорить с батей. Вернее, сначала позвать его на игру. А затем попробовать расспросить каким-нибудь окольным путём.

Поэтому сразу после уроков, когда вернулись в общагу, кинулся к Алексею Алексеевичу. Его на месте не было, а пацаны сказали, будто воспитателя видели во дворе. Я поперся во двор. Во дворе оказалось пусто. Обошёл общагу. Ни черта не нашел. Ни Алексея Алексеевича, ни кого другого. Зайти в общагу не решался, вдруг воспитатель еще куда-нибудь убежит и я его пропущу. Вот и приходилось прыгать на месте, чтоб не замерзнуть.

Наконец, на дорожке показался предмет моих ожиданий.

— Алексей Алексеевич! — я бросился к нему навстречу. Не иначе, как от долгого ожидания, вышло слишком радостно и громко. Мне показалось, он даже немного с шага сбился. И взгляд у воспитателя стал какой-то испуганный.

— Чего тебе, Белов? — воспитатель постарался бочком обойти меня.

— Алексей Алексеевич, мне бы поговорить по телефону. Домой позвонить. Это очень важно. И срочно.

— Срочно… Важно… А ничего, что это межгород? — Алексей Алексеевич рванул в сторону ступенек и, чуть ли не бегом поднявшись на крыльцо, проскользнул внутрь.

Я, естественно, не отставал.

— Алексей Алексеевич, отдам, сколько там накапает.

Он резко остановился, посмотрел на меня.

— Чего ты там отдашь, Белов… Не плети. Идём.

Через пять минут я уже стоял в кабинете воспитателя, набирая по памяти номер. Вот интересно… Сколько лет прошло, а до сих пор помню эти цифры. Соседи добились себе домой телефон по великому блату. И первым делом мать заставила меня, имею в виду, Алешу, выучить номер. Чтоб если вдруг потеряюсь, если что-то произойдёт, мог сразу позвонить тете Нюре. Они жили прямо через забор от нас.

— Алле… — Голос дядь Гены, супруга соседки, звучал очень далеко и перебивался легким треском.

— Дядь Ген, привет! А можете отца позвать? Он, по идее, должен дома быть.

— О-о-о… Славик! — сосед заметно оживился. — А я думаю, кто нам звонит. Время такое вроде, рабочее. Ты как?! Что там? Какие дела? Ты давай там, прославь наш город. Понял? Мы тут за тебя болеем всеми.

— Гена! Кто звонит? Ну-к дай! — Послышался шум, возня, мат, а потом в трубке я услышал голос тети Нюры. — Алло! Хто это?

Учитывая, что оба они работали вахтами, я попал, видимо, в промежуток времени, когда соседи отдыхали.

— Теть Нюрь… Это Славик Белов. Батю бы мне надо…

— О-о-о… Славик! Как дела? Ты чего стоишь?! Беги за Виталиком. Стоит он, глаза вылупил, — я так понял, последние несколько фраз предназначались точно не мне. — Все, Славик, побежал мой Генка. Ага. Ну, ты как сам-то?

Минут пять рассказывал подробно соседке, что сам я хорошо. Можно даже сказать, отлично. Кормят замечательно. Ребята все молодцы. Короче дежурную хрень, которую говорят обычно подростки взрослым. Хорошо, Алексей Алексеевич оставил меня в кабинете и вышел. А то бы с такими «срочными разговорами» он меня взашей прогнал.

Наконец, после очередной возни и громких криков дяди Гены на заднем фоне, я услышал отца.

— Сын! А что случилось-то? — батя молодец. Сразу перешёл к делу. Я бы взвыл от очередного вопроса, как у меня дела.

Я рассказал отцу про игру юниоров, в которой пойму участие. Он, не дожидаясь моего приглашения, сразу заявил, они приедут, конечно. Всеми.

А потом я вдруг рубанул в лоб. Из головы почему-то вылетели все заготовленные фразы, которые должны были стать наводящими вопросами.

— Бать, Алеша твой сын?

Буквально секунду висела пауза. А потом отец ласковым голосом спросил.

— Славик, тебе там что, башку отбили? Может, падал? Или шайбу поймал?

— Нет, не падал. — Я от его реакции немного растерялся.

— Странно… А похоже, будто несколько раз. Я давай сейчас сделаю вид, что ты меня ни о чем таком не спрашивал. Хорошо? А как на игру приедем, так и поговорим. Откуда в твоей башке, мне интересно, такая херь появилась.

Я почувствовал, как внутри, будто тяжёлая бетонная плита упала и разбилась.

— Конечно, бать! Буду ждать вас. Давай тогда, а то я из кабинета воспитателя звоню.

В этот момент как раз вошел сам Алексей Алексеевич. Он с порога сразу зыркнул на меня недовольным взглядом и ткнул пальцем в настенные часы. Но мне, в принципе, в данный момент было плевать на его недовольство. Я чувствовал себя подозрительно счастливым.