Красавица и чудовище

У тебя же номер его комма, напомнила она себе. Ты могла бы просто позвонить ему, как нормальный человек, вместо того, чтобы появляться на его пороге, как навязчивый преследователь. Она скривилась, когда последние два слова снова пролетели у нее в голове, но в последнее время это описание ее поведения напрашивалось все чаще и чаще. Особенно когда ее сны становились все более и более явными. Конечно, как бы ты начала с ним разговор по комму? "Здравствуйте, лейтенант Харрингтон. Я не хочу, чтобы вы нервничали или что-то в этом роде, но я была одержима вами последние несколько недель, и я думаю, что вы действительно классный. Я не преследователь или что-то в этом роде! Честно! Но я действительно хочу секса с вами, так что - Алло?" Как весело. Интересно, куда он пошел?

Она фыркнула, невольно позабавившись, но это был разговор, который надо вести лицом к лицу, хотя бы для уверенности в том, что...

Страшный, нематериальный кулак ударил ее сзади. Ее глаза расширились, но это все, что она могла сделать. Парализатор выключил все остальные мускулы, и она упала, не в силах никак себя удержать, прежде чем ударилась о тротуар с потрясающей силой. Боль пронзила ее, и она почувствовала вкус крови на разбитой нижней губе.

За болью пришла паника, а затем чьи-то руки мягко перевернули ее.

"Она в порядке?" - услышала она чей-то голос. "Кажется, это было очень неприятное падение!"

"Да уж," - ответил другой голос с тоном глубокого беспокойства. Она никогда не слышала его раньше в своей жизни, но он принадлежал рукам, которые перекатили ее на спину. Она попыталась сосредоточиться, но даже ее глазные мышцы, казалось, игнорировали ее, и все казалось туманным пятном. Руки второго голоса прижали салфетку к ее кровоточащей губе.

"Я думаю, у нее был какой-то обморок," - сказал голос, "но я уже связался... О! Вот они!"

Что-то приземлилось рядом с ней с мягким завыванием антиграва, затем появилось больше рук. Они подняли ее и уложили на что-то. Она почувствовала, как ремни застегиваются на ее неподвижном теле. Затем ее понесли и задвинули в какую-то машину. Двери закрылись, отрезая внешний мир, и еще один голос заговорил.

"Отключи ее, пока не доедем," - сказал он, и паника превратилась в ледяной кинжал в ее горле, когда что-то укололо ее в руку, и мир ускользнул прочь.

* * *

Альфред Харрингтон остановидся у ворот университета на авеню Эдгар Андерсон. Он отчаянно огляделся, но уже знал, что ее там нет. Она была где-то в другом месте, постоянно удаляясь от него, и почти парализующая волна ужаса захлестнула его.

"Вы видели только что молодую женщину?" - спросил он, схватив прохожего примерно его возраста. "Прямо здесь - минуту назад!"

"Эй! Что ты себе позволяешь...!" - начал прохожий, но задохнулся от боли, когда Альфред встряхнул его. Осторожно, учитывая все обстоятельства, но более чем достаточно, чтобы оставить синяки.

"Ты... ее... видел?" - проскрежетал Альфред.

"Да. Видел!" - сказал прохожий, глядя на него, как любой нормальный человек глядел бы на явного маньяка. "Эй, полегче! Что у тебя за проблема?"

"Куда она пошла?" - рявкнул Альфред.

"Я не знаю! Если это та, которую вы ищете, у нее был какой-то обморок, припадок или что-то в этом роде. Упала прямо здесь." Человек показал на тротуар. "Но какой-то парень уже помогал ей, когда я понял, что она упала. Уже вызвали амбуланс и все такое."

"Амбуланс?" Новый, другой страх пронзил его, когда он подумал обо всем, что могло привести к падению внешне здоровой молодой женщины, но каким-то образом он знал, что это не то, что произошло. Он не знал, почему, но знал. "Что за амбуланс? Из университетской больницы, СМС или других больниц?"

"Я не знаю!" - снова сказал его несчастный информатор. "Просто амбуланс, парень! Белая окраска, синяя мигалка, сирена - ну, ты знаешь!"

"Куда он поехал?"

"Вверх! На антиграве. Я не посмотрел, куда он полетел дальше, ясно?"

Альфред подавил внезапное желание оторвать ему голову. Вместо этого он отпустил его и начал выводить карту города на свой унилинк.

Амбулансы больницы Университета Игнаца Земмельвейса были окрашены в сине-белые цвета университета. Большинство других больниц - а их было достаточно в Гренделе - также красили свои амбулансы в характерные цветовые сочетания. Чисто белый - это Скорая Медицинская Служба города Грендель, но это не могло быть верным. СМС Гренделя всегда доставляла в ближайшую больницу, если не требовались услуги полноценного травматологического центра... а больница УИЗ была травматологическим центром. Фактически, это был основной травматологический центр Гренделя. Так что, если у нее случился какой-то припадок, и ее перевезли в больницу, то он должен был ощущать ее присутствие позади себя, а не перед собой и не постоянно удаляющейся.

"Ты псих, парень, ты знаешь это?!" - сказал тот, которого он схватил, как только оказался вне досягаемости. Альфред смутно осознавал, что мужчина сердито смотрит на него, но у него не было времени об этом беспокоиться. Если на то пошло, вполне возможно, что он был прав. Было безумием быть настолько уверенным, что она в беде - и что он знал направление, в котором ее искать - когда не было абсолютно никаких доказательств, подтверждающих ее положение.

Его унилинк показал ему карту, которую он искал, и он быстро просмотрел ее. На прямой линии, ведущей в направлении, где он ощущал ее присутствие, не было ни одной больницы. Если, конечно, он действительно ощущал ее присутствие.

Он набрал номер больницы кампуса, и как мог терпеливо ждал ответа.

"Приемное отделение больницы кампуса," - сказал ему человек с маленького дисплея. "Чем я могу вам помочь?"

"Вы принимали кого-то в последние пять минут?" - спросил Альфред как можно спокойнее. "Молодую женщину. Она упала у ворот Эдгара Андерсона."

"Молодую женщину?" - человек на дисплее посмотрел вниз, его глаза двигались, как будто он что-то читал. Затем он поднял глаза и покачал головой. "Мы не принимали никого последние десять минут."

"Совсем никого?" - настойчиво спросил Альфред, и человек покачал головой. Челюсти Альфреда сжались, и он отсоединился.

Что, черт возьми, он делал сейчас? В своем собственном сознании - таким, каким оно было и что от него осталось - он был уверен, что ее похитили, но у него не было ровно никаких доказательств, подтверждающих это... и еще меньше мотива для его объяснения. Он казался бы сумасшедшим, утверждая, что он "почувствовал" похищение совершенно незнакомого ему человека на тротуаре в Гренделе напряженным будним утром. А зачем кому-то похищать девушку, сэр? почти слышал он вопрос и видел растущий интерес в глазах чиновника, как если бы он размышлял, не сжег ли огромный иностранец пару контуров в голове. Наверное, лучше задержать его, пока разбираются в этом. А пока они этим занимаются...

Он глубоко вздохнул, раздувая ноздри, и вызвал по унилинку такси.

* * *

Жак Бентон-Рамирес-и-Чоу прорычал непристойное ругательство, когда зазвенел его комм. Он только что залез в душ после ночных тренировок, и ему очень хотелось проигнорировать звонок. Но это был тон Аллисон, и он решил, что, по крайней мере, должен ответить своей сестре-близнецу. Конечно, если она хотела чего-то большего, ей пришлось бы подождать.

Вода автоматически отключилась, когда он открыл дверь кабины, взял полотенце и завязал его вокруг талии. Его семья не соблюдала табу на наготу, но Аллисон могла звонить ему из общественного места, и следовало соблюдать приличия. Конечно, он мог бы просто принять только звуковой звонок, но он был не прочь позволить сестре увидеть, какой он мокрый. Если она собиралась вытащить его из душа, он мог хотя бы попытаться заставить ее почувствовать себя виноватой за это.

Он добрался до прикроватного комма и нажал кнопку подтверждения, затем слегка нахмурился. Он принял звонок, не ограничивая его, но, в любом случае, звонок с ее стороны был в режиме "только звук". И был включен режим скрытности - только тот, кто обладал ключом шифрования, мог вообще понять смысл всего, что могло было сказано.

"Что я могу сделать для тебя, Алли?"

"Ты можешь очень внимательно слушать."

Голос с пустого дисплея комма был компьютерно синтезированым... и неприятным. Это был такой синтез, чтобы любой слушатель сразу понял, что это не настоящий человек, и сердце Жака Бентон-Рамиреса-и-Чоу, казалось, перестало биться.

"Кто это?" - спросил он.

Ни один чужак, слушавший его, не поверил бы силе страха, пронизывающего его, но члены его команды распознали бы эту мягкую, расслабленную ноту и потянулись бы к своему оружию, прежде чем он закончил говорить.

"Я не тот, кого тебе можно злить, если ты когда-нибудь захочешь снова увидеть леди, на которую зарегистрирован этот комм," - ответил синтезированный голос. "То, что комм у меня, предполагает, что его владелец тоже у меня."

Бентон-Рамирес-и-Чоу стоял очень тихо, со спокойным лицом, зная, что на другом конце линии его могут видеть, независимо от того, мог ли он видеть мужчину - или женщину - говоривших с ним.

"Я слушаю," - сказал он.

"Некоторые люди очень недовольны вами, капитан Бентон-Рамирес-и-Чоу. Им не нравитесь вы, и они не любят вашу семью, и они очень, очень хотели бы причинить вред вашей семье, потому что они полагают, что вам это не понравится больше, чем вы не нравитесь им. Но они хотят быть разумными. Все, что вам нужно сделать, это дать им то, что они хотят, и вы, вероятно, вернете свою сестру без каких-либо серьезных повреждений. Конечно, я могу ошибаться. Но даже если в этом я ошибаюсь, я могу гарантировать, что вам не понравится то, что в конечном итоге окажется где-нибудь на свалке - или, возможно, на нескольких свалках, по частям, - если вы не дадите им то, что они хотят."

Холод пробежал по спине Бентон-Рамиреса-и-Чоу. Если он что-то знал, так это то, что тот, у кого была Аллисон, никогда не вернет ее живой, что бы он ни сделал. Они могли сохранить ей жизнь до тех пор, пока он делал то, что они от него хотели, но когда придет время - когда у них будет все, что они хотят, или когда ему нечего будет им дать или сделать для них, - они убьют ее. Наказание за похищение на Беовульфе было таким же, как и за убийство первой степени, и это даже не считая его связи с КБР и СБР. Они убьют ее, чтобы избавиться от любых свидетелей, и они убьют ее, потому что знают, как сильно это ударит по нему и его семье.

Глава 9

Конечно, подумал он, к тому времени он, вероятно, тоже был бы мертв, потому что они не могли позволить себе оставить его в качестве свидетеля. Однако это не повлияло бы на мышление того, кто прятался за этим голосом.

"Чего вы хотите?" - спросил он.

"Я думаю об этом, как о первом свидании," - ответил голос. "Мы начнем с чего-нибудь небольшого, просто чтобы посмотреть, понимаете ли вы, как следовать инструкциям. Мне нужен список сотрудников Корпуса Биологической Разведки, работающих в ваших посольствах и консульствах в системах Познань, Бреслау, Саксония, Сагинау, Хиллман, Терранс, Тумальт и Карлтон."

Бентон-Рамирес-и-Чоу почувствовал, как заскрежетали его зубы. В этом списке были представлены столицы всех секторов Силезской Конфедерации, которая становилась центром трансферов и точек продаж генетических рабов, несмотря на все, что могли с этим сделать Королевский флот Мантикоры и флот Андерманский Империи. Это был регион, которому КБР уделял особое внимание в последние несколько T-лет, потому что ситуация не собиралась улучшаться. По крайней мере, некоторые манти начинали понимать, что наращивание военной мощи Народной Республики Хевен было реальным, и неизбежно обострение напряженности между Звездным Королевством и НРХ. Их отношения и без того были чертовски плохими, учитывая, с каким энтузиазмом Мантикора приветствовала эмигрантов-хевенитов (и особенно профессионалов, бегущих от положений Закона о Технической Сохранности Хейвена). Они постоянно ухудшались за шестьдесят четыре стандартных года с момента принятия ЗТС, но когда ЗКМ в целом осознало, что "паникеры" правы - что наращивание Народного Флота - это не просто программа "общественных работ". Что бы ни говорили об этом Законодатели, у манти не было другого выбора, кроме как начать отзывать все больше и больше своих флотских подразделений перед лицом этой угрозы, и когда это произойдет...

"Почему вы думаете, что у меня есть доступ к такой информации?"

"Да ладно, капитан! Все мы знаем, какой вы изобретательный человек. У вас есть всевозможные контакты, и я уверен, что такой опытный сотрудник КБР, как вы, хорошо разбирается во всех способах взлома теоретически защищенных баз данных."

"Такой информации нет ни в одной базе данных, до которой я могу добраться." Бентон-Рамирес-и-Чоу покачал головой. "Я мог бы добраться до некоторых из них, но не до всех. Во всяком случае, не обойдется без нарушения заборов безопасности направо и налево."

"Тогда у вас проблема, капитан. Или может быть я должен сказать, проблема у вашей сестры."

"Как я узнаю, что она еще жива?" - резко спросил Бентон-Рамирес-и-Чоу.

"Вы правы. Секунду."

Вероятно прошло пятнадцать секунд. Затем...

"Жак?" Это был голос Аллисон, дрожащий и пытающийся скрыть страх. "Это ты, Жак?"

"Я здесь, Алли!"

"Они сказали мне сказать тебе, что есть причина, почему ты должен слушать их," - сказала его сестра. "Они... "

Ее голос оборвался высоким пронзительным криком, который длился и длился. Казалось, это не могло продолжаться так долго, но затем крик внезапно резко закончился.

"Жаль," - произнес синтезированный голос, когда Жак Бентон-Рамирес-и-Чоу уставился на пустой комм с бледным окоченевшим лицом. "Отключилась раньше, чем я ожидал. Ну ладно, всегда есть завтра, не так ли, капитан? Я думаю, вам лучше пойти и достать мне эту информацию, не так ли? Во всяком случае я уверен, что она так считает."

Он остановился, и Бентон-Рамирес-и-Чоу мог слышать свое дыхание. Затем...

"Мы вскоре свяжемся, чтобы узнать, как дела, капитан," - сказал голос и связь оборвалась.

* * *

Альфред Харрингтон заставил себя сесть в зависшее такси, закрыть глаза и сконцентрироваться на слабой связи, о которой он теперь не был уверен, что она не воображаемая.

Он понятия не имел, что это было и как это произошло, но это было реально. Он мог указать прямо туда, где она была, и когда он сосредоточился так сильно - и так отчаянно - как сейчас, это усилилось. Оно было нечетким, нерезким, но глубоким и мощным. Место, где она была, перестало двигаться, и он действительно ощущал ее эмоции.

И чем больше он чувствовал, тем отчаянней становился.

Она была в таком ужасе, который мог прийти только к кому-то сильному, знающему свои возможности... и ужасающую реальность полной беспомощности. А затем, всего несколько минут назад, произошло нечто гораздо, гораздо худшее - безумный, безмолвный крик о помощи, которая, как она знала, не может прийти, продолжался и продолжался до тех пор, пока, наконец, не оборвался, и все, что он мог чувствовать, было направление, с которого он пришел.

Его мозг бурлил возможностями, вопросами, ужасными предположениями, но он втиснул все в глубину своего мозга, заблокировал ледяной дисциплиной взводного сержанта морской пехоты, которым он когда-то был, и заставил себя думать холодно и логично.

У него не было абсолютно никакой информации о ее похитителях, ничего, на чем он мог бы основать план действий, попытаться сформулировать стратегию или тактику. Он понятия не имел, как связаться с ее семьей, и они, вероятно, сочли бы его сумасшедшим, если бы он смог связаться с ними. Хуже того, они могли бы заключить, что он был виноват в ее исчезновении. То же самое и с полицией Беовульфа. Если они проверят, то конечно смогут определить, что "скорая помощь", подобравшая ее, никогда не доставляла ее ни в одну из больниц Гренделя, но одного этого было недостаточно, чтобы убедить их, что такой посторонний человек, как Альфред Харрингтон, знает, с чего начать ее искать. Черт, он бы сам не поверил! Его собственная немедленная реакция заключалась бы в том, чтобы взять под стражу того, кто предъявляет такие претензии, на том основании, что он, вероятно, знал об этом больше, чем рассказывал, но его знания не имели ничего общего с таинственными эмоциональными связями между совершенно незнакомыми людьми.

Все это означало, что он почти наверняка единственный, кто знал, что она в беде, и он один может что-то немедленно предпринять.

Ей нужны немедленные действия, холодно подумал он. Я не знаю, что они с ней делают, но знаю, что что-то плохое. Она напугана, ей больно, она одна, и насколько я знаю, они собираются убить ее в ближайшие пять минут.

Несмотря на железное самообладание, его разум, как испуганная лошадь, отшатнулся от этой мысли. Он даже не знал ее, не обменялся с ней более чем парой дюжин слов, уж точно не мог претендовать на какие-либо отношения с ней... но мысль о ее потере была страшнее всего, что он когда-либо испытывал в своей жизни.

Хорошо. Это просто означает, что нужно быть хотя бы наполовину умным, сказал он себе.

Такси ждало с терпением искусственного интеллекта, пока он вызывал новые карты на своем унилинке. ИИ был не против висеть на одном месте весь день, пока счетчик продолжал работать, и в отличие от человека-пилота, у него не было чувства любопытства, чтобы мешать ему раздражающими вопросами.

Он изучал дисплей, ориентируясь с легкостью длительного опыта, накладывая вектор своего нематериального приводного маяка на карту.

Они оставили Грендель более, чем в ста километрах позади, направляясь через холмистый лесной массив, усеянный домами людей, предпочитавших жизнь в лесу городской жизни, и это говорило ему по крайней мере кое-что о тех, кто похитил ее.

Сам Альфред предпочел бы спрятать ее где-нибудь в самом Гренделе. Город был огромен, миллионы людей наполняли его. После того, как они ушли незамеченными и легли на дно, что они, безусловно, сделали, они могли скрываться в течение нескольких дней - или недель - на этом многолюдном фоне с очень небольшим шансом, что власти смогут их найти, если только они не сделают что-то глупое, чтобы привлечь к себе внимание. В сельской местности, казалось, было больше укрытий, но как человек, выросший в сфинксианской чаще, он знал, насколько это иллюзия на самом деле. Транспортное движение было легче обнаружить там, где его было намного меньше, здания и лагеря резко выделялись, и люди также были более склонны замечать странные воздушные машины или странных людей по соседству.

Но люди, которые ее захватили, выбрали деревню. Если не предположить, что это было чисто личным, то есть кто-то похитил ее и утащил в свой собственный дом, который просто случайно оказался в деревне, это означало, что им нужно пространство, возможность видеть прибывающих людей с большого расстояния. Всегда было возможно, что "чисто личное" было именно тем, что случилось - этот приступ ужаса мог легко исходить от того, кто понял, что находится в руках садиста или серийного убийцы - но это не соответствовало профилю. Ее похищение было слишком уверенным, слишком профессиональным. Очевидный припадок или коллапс, добрый самаритянин и поджидающая скорая помощь - все предполагало тщательное планирование со стороны группы, а не психически больного человека. Они чего-то хотели либо от нее, либо от кого-то, кому она дорога, и они намеревались это получить. Деньги были первой возможностью, которая пришла в голову, хотя уйти с выкупом после того, как деньги были переведены, было бы проблематично. У него также не было причин полагать, что ее семья особенно богата, и он воспользовался моментом, чтобы выругать себя за то, что не узнал о ней больше. Он должен был хотя бы узнать, с кем она связана, черт возьми! Но это было бы слишком похоже на вуайеризм, подтверждение того, что он превращается в своего рода навязчивого преследователя, которым он, как он наполовину боялся, становится. Все, что он знал о ней, было ее фамилия - Чоу - и вряд ли это было редкостью здесь, на Беовульфе!

Во всяком случае, более вероятно, что они хотят чего-то еще, сказал он себе. Того, что не оставит таких электронных следов, как перевод денежных средств. Какая-то информация? Конечно, это было возможно. Информационным техникам не обязательно быть богатыми или важными, чтобы иметь доступ к данным, которые могут быть буквально бесценными для нужного человека. И информация, передаваемая на чипе данных, не должна проходить через какие-либо банковские системы галактики, чтобы быть полезной. Он не мог исключить денежный выкуп, но чем больше он обдумывал его, тем правдоподобнее выглядел мотив кражи информации.

Конечно, они могли просто хотеть отомстить за что-то. В этом случае у них могло не быть - возможно и не было - намерения вернуть ее живой.

Новая вспышка страха от этой мысли угрожала его холодной отстраненности, но он заставил ее отступить. Он не мог себе этого позволить.

Нет. Они были профессионалами, а это означало, что они, вероятно, не убьют ее немедленно. Но они привезли ее сюда, чтобы убедиться, что никто не сможет незамеченным попасть в зону поражения их базы. Они также могли быть здесь, потому что хотели уединения, но уединение можно было найти и в городской среде, в достаточно глубоком подвале. Скорее всего, они создали периметр в военном стиле - или в том, что они считали военным - вокруг своей штаб-квартиры, и это могло быть очень и очень плохим. Маловероятно, что тот, кто мог так гладко спроектировать похищение, обманет себя, поверив, что у него есть огневая мощь, чтобы противостоять тому, что полиция Беовульфа может использовать, как только узнает, где они находятся. Так что защита по периметру была разработана, чтобы выиграть время. Время, чтобы выполнить план, на который они рассчитывали, чтобы вытащить свои задницы со сковороды, прежде чем она упадет в огонь. И этот план мог включать в себя как убийство пленницы до того, как они сбежат, так и возможность взять ее с собой.

Хорошо. Сначала ее надо найти. Не было смысла думать о подходах или тактике, пока он не справился с этим, и, по крайней мере, он был вполне уверен, что знает, как это сделать.

Он переключил карту на топологическое отображение, рассматривая местность глазами морпеха, и просмотрел линию между ним и ей. Расстояние было гораздо труднее оценить, чем направление, особенно когда у него не было опыта работы со своей сверхчувственной способностью, но на этой линии была пара мест, которые выглядели вероятными. Ему просто нужно было выяснить, в каком из них она на самом деле.

"Переходи на направление тридцать пять градусов," - сказал он ИИ. "Продолжай в этом направлении, пока я не скажу остановиться."

"Конечно, сэр," - бодро ответил ИИ. "Хотите, чтобы я включил развлекательный канал, пока мы путешествуем?"

"Нет," - сказал спокойно Альфред.

"Как хотите, сэр. Компания Аякс Такси ценит ваши права. Надеюсь, вам понравится полет."

* * *

Жак Бентон-Рамирес-и-Чоу закончил одеваться и застегнул свой китель рукой, которая должна была напоминать кастаньеты, но была твердой. Его глаза были мрачными, суровыми, и что-то слишком похожее на панику трепетало прямо под поверхностью его сосредоточенных мыслей.

Это была Рабсила. Должна была быть, учитывая информацию, которую они хотели, а это означало, что его сестра - его близнец - находилась в руках людей, которые регулярно использовали насилие и пытки в качестве "инструментов обучения", и им было наплевать, сколько изуродованных тел они оставят позади. Хуже того, это были люди, у которых были глубоко личные, а также профессиональные причины ненавидеть его и, соответственно, его семью. Было слишком вероятно, что тот, кто причинил Аллисон боль, чтобы показать ему свою беспомощность, наслаждался, делая это. Что они сделают это снова, с намерением или без намерения заставить его выполнять свои приказы. И было очевидно, что в конце концов они ее убьют.

Но что ему с этим делать?

Первое, что надо сделать - держаться как можно дальше от членов своей команды. Возможно, Рабсила не опознала никого из других членов команды, но это маловероятно. И если они знали членов команды, они держат под наблюдением всех идентифицированных ими людей. Они должны были знать, что его естественной реакцией было бы обратиться к людям, которым он доверял больше всего в мире, чтобы помочь вернуть Аллисон, и как только они увидят, что кто-то из этих людей делает что-то необычное, они решат, что именно это он и сделал. В этот момент Аллисон почти наверняка умрет.

Но это не означало, что он не может связаться с кем-то в КБР. Просто он должен быть безумно осторожен в выборе, с кем и как.

Он вышел из квартиры, запер за собой дверь и направился к гаражу. Несомненно, за ним наблюдали, но сама информация, которую они от него потребовали, давала ему вполне логичную причину отправиться в штаб-квартиру Корпуса Биологической Разведки в лагере Освальд Эйвери в трехстах километрах от Гренделя. Доступ к той подробной информации, которую они хотели, нельзя было получить удаленно без всяких проблем и разрешений. Совсем другое дело с его рабочей станции в Освальд Эйвери, через защищенную серверную сеть лагеря.

Но одновременно можно было общаться, не беспокоясь о прослушке.

Глава 10

"Черт, ненавижу, когда так быстро теряют сознание," - заметил Джузеппе Ардмор, подбрасывая нейрохлыст в воздух и снова ловя.

Аллисон Бентон-Рамирес-и-Чоу все еще была без сознания, согнувшись на стуле, к которому она была привязана, и Ардмор улыбнулся, наблюдая, как она дышит. У нее не было повязки на глазах или капюшона, что могло бы многое рассказать ее брату о том, насколько вероятно, что она когда-нибудь выйдет из этой комнаты живой. Раньше она могла этого не осознавать, но теперь она чертовски хорошо понимала, что находится в глубоком дерьме и быстро тонет.

Он схватил ее волосы свободной рукой, откинув голову назад, чтобы критически изучить ее. Она была красивой сукой, он признавал это, и может быть перед тем, как все закончится, у него будет возможность этим воспользоваться. Но сейчас...

"Ты правда думаешь, что он сделает это для нас?" - спросил он, не отрывая голодных глаз от ее лица.

Тобин Манишевич смотрел на него без особого выражения, но отношение Ардмора его беспокоило. Первоначальная концепция операции принадлежала ему, но Ардмор делал ее слишком личной. Манишевич не собирался лицемерить и делать вид, что не знал точно, какие уродства влечет за собой его план, но для него это была просто цена ведения бизнеса. Человек не пошел бы работать на кого-то вроде Рабсилы, если бы у него было много сомнений, а Манишевич никогда не утверждал, что они у него были. Он всегда знал, что у Ардмора есть своя порочная жилка - это была одна из тех вещей, которые делали его таким эффективным в "мокрых делах", но похоже, что у этого человека была более глубокая и уродливая садистская склонность, чем он думал.

В некотором смысле это вполне устраивало Манишевича. Миз Бентон-Рамирес-и-Чоу не выживет после операции, что бы ни случилось, а любовь ее брата к ней была хорошо известна и очевидна. Если что-то и могло поколебать его профессионализм, ожесточить его и заставить совершать ошибки, так это жгучий страх перед тем, что с ней произойдет. По оценке самого Манишевича, Бентон-Рамирес-и-Чоу предоставит им то, что они потребуют, если только это не будет основополагающей информацией о стратегиях КБР и персональных источниках разведки. Он мог бы передать их имена, но это было бы для него гораздо труднее, особенно с учетом того, что, несмотря на его эмоции, профессиональная часть его мозга должна знать, как мало шансов, что он когда-нибудь снова увидит свою сестру живой, что бы он не сделал ради нее. Но он даст им то, о чем они просили, до тех пор, пока может убедить себя, что это не будет критичным, не будет стоить жизней людей, которые рисковали ради него своими жизнями... и пока он мог убеждать себя, что все еще был шанс найти сестру и каким-то образом вернуть ее.

На это не было ни единого шанса, и рано или поздно он это поймет, но пока позволить Ардмору продемонстрировать, что происходит с его сестрой - или как минимум что с ней случится, если он откажется сотрудничать - было лучшим способом вывести его из равновесия. Однако для того, чтобы угроза была достоверной, она должна быть показана, как реальная, и он будет более чем счастлив позволить Ардмору провести демонстрацию.

Если, конечно, энтузиазм Ардмора не приведет к тому, что он слишком рано убьет девчонку. Обеспокоенный или нет, Бентон-Рамирес-и-Чоу не будет продолжать сотрудничать, если он не убежден, что его сестра все еще жива и будет страдать, если он этого не сделает.

"Я думаю, что если он хочет иметь хоть какой-нибудь шанс вернуть ее живой, то он выполнит хотя бы пару первых требований," - ответил он через мгновение. "Я сомневаюсь, что мы сможем вечно держать его на поводке. Как только он поймет, что не вернет ее, он сорвется." Он пожал плечами. "Я не уверен, что он будет делать в этот момент. Он мог бы попробовать что-нибудь действительно глупое, если решит, что знает, где она, но этого не произойдет. Почему?"

"Потому что я не думаю, что он это сделает," - сказал Ардмор и медленно облизнул губы с жутким выражением лица. "Я думаю, что как бы я ни старался убедить его быть разумным, он не выложит информацию больше чем, может быть, один раз. И держу пари, что он не даст нам точной информации даже в первый раз. Я жду этого." Он отпустил волосы Аллисон легким движением пальцев, от которого ее голова безвольно качнулась, и посмотрел на Манишевича жадно блестевшими глазами. "Я действительно с нетерпением жду этого. Потому что, когда он увидит, что происходит с его любимой младшей сестрой в великолепном видео, я думаю, что он пустит пульсерный дротик себе в мозг."

Манишевич медленно кивнул. Это была его собственная оценка окончательной реакции Бентон-Рамиреса-и-Чоу, когда он дойдет до предела того, что он мог - или хотел - сделать, и поймет, насколько мучительно его сестра умерла из-за него. И все же маленький ублюдок был крепким орешком. Возможно, он откажется убивать себя и вместо этого посвятит остаток своей жизни преследованию и мести. Манишевич учел эту возможность при планировании операции, поэтому Бентон-Рамирес-и-Чоу должен был умереть при его последней передаче информации. Хорошая, мерзкая, маленькая бомба, спрятанная в точке передачи и взорванная дистанционно, позаботится об этом, чтобы никто никогда не был настолько глуп, чтобы рискнуть позволить Бентон-Рамиресу-и-Чоу оказаться в пределах досягаемости.

"Только не увлекайся," - сказал он Ардмору. Лицо напарника напряглось, и Манишевич покачал головой. "Ему понадобится что-то более убеждаюшее после того, как он выдаст первую порцию данных, так что не волнуйся. У тебя будет шанс "убедить его". Но если мы будем давить слишком сильно, слишком быстро на самом первом свидании, он, скорее всего, откажется или попытается сделать что-то отчаянное в следующий раз. Это нужно делать как следует, Джузеппе. И," - он посмотрел прямо в глаза Ардмору," - на твоем месте я бы был осторожен, проводя с ней время перед камерой. Ты знаешь, что кибер-криминалистика может делать с визуальными данными, независимо от того, насколько тщательно мы маскируемся."

"Не волнуйся." Ардмор улыбнулся и погладил нейрохлыст, как любимое домашнее животное. "Все, что он увидит, это ее и конец вот этого." Он снова погладил хлыст. "И я позабочусь о том, чтобы он получил действительно хороший, крупный план ее глаз."

* * *

"Господи, Жак!" Полковник Шон Гамильтон-Мицотакис уставился на маленького стройного мужчину, стоящего в его кабинете. "Аллисон? Прямо здесь, в Гренделе?"

"Почему нет?" - резко спросил Бентон-Рамирес-и-Чоу. "Бог никогда не обещал мне крышу для моей семьи. Я должен был помнить об этом. Я должен был заставить ее принять дополнительные меры предосторожности! Но я этого не сделал, и что бы с ней ни случилось, это моя вина."

"Не будь дураком!" - рявкнул Гамильтон-Мицотакис, встряхиваясь для успокоения. "Ты предупреждал ее, и в отличие от некоторых других членов твоей семьи, Аллисон всегда чертовски хорошо представляла, что ты делаешь. И ты не хуже меня знаешь, какую опасность это представляет. Они никогда не пробовали что-то подобное прямо здесь, на Беовульфе, точно так же, как мы не устраивали операцию против одной из семей Рабсилы на Мезе, и ты знаешь, почему."

"Ну, чертовски ясно, что на этот раз они изменили параметры операции, не так ли, сэр?" - возразил Бентон-Рамирес-и-Чоу, и Гамильтон-Мицотакис кивнул.

"Да, это так, и за это они адски поплатятся, я обещаю тебе это," - резко сказал он. Гамильтон-Мицотакис был руководителем группы специальных операций КБР. Это, среди прочего, означало, что он был человеком, который назначал цели для убийств и планировал операции по их осуществлению, а Бентон-Рамирес-и-Чоу знал все о досье высокопоставленных руководителей и акционеров Рабсилы, спрятанных в файлах полковника.

"А тем временем," - продолжил Гамильтон-Мицотакис, "мы должны вернуть ее. Я полагаю, у тебя есть хотя бы что-то на уме?"

"Чертовски мало," - мрачно признал Бентон-Рамирес-и-Чоу. "Они используют ее комм, чтобы убедиться, что я знаю, что они действительно поймали ее, и поэтому следы не могут привести к кому-либо, кроме Алли. Но они отключили функцию локатора - поверьте мне, я уже проверил - и связь идет по крайней мере через пару сотен ретрансляторов, прежде чем доходит до меня. Не говоря уже о том, что у Аллисон лучшее на рынке программное обеспечение для конфиденциальности." Он поморщился. "Фактически, я помог ей выбрать его. Никто не может отследить этот сигнал, а это значит, что они могут быть где угодно на этой чертовой планете. Если на то пошло, они могли быть за пределами планеты, а задержка прохождения через ретрансляторы могла скрывать запаздывание сигнала."

Гамильтон-Мицотакис кивнул. На Беовульфе серьезно относились к своим гражданским свободам, и конституция системы установила жесткие, окончательные ограничения на электронное наблюдение с самого начала колонизации. Граждане имели абсолютное право на лучшие программы обеспечения конфиденциальности - не только программы шифрования, но и программы для отключения функций локатора и методов отслеживания - без санкционированных правительством лазеек и обходных путей. В целом полковник такое положение вещей одобрял, но это могло быть головной болью.для правоохранителей... или для Корпуса Биологической Разведки в тех редких случаях, когда он действовал на самом Беовульфе.

Что открывало другую банку с червями.

"Я полагаю, ты не собираешься соблюдать Прескотт-Чатвелла?" спросил он.

"Нет, сэр, нет." Бентон-Рамирес-и-Чоу спокойно посмотрел на полковника. "Это может быть проблемой?"

Закон Прескотт-Чатвелла специально запрещал КБР, который не был агентством местной полиции, проводить операции в системе Беовульф, и его нарушение каралось тюрьмой на срок до тридцати Т-лет. Его можно было обойти при особых обстоятельствах, но для этого требовалось одобрение на уровне Планетарного совета директоров. Получение такого одобрения требовало времени, и, к сожалению, у некоей Аллисон Бентон-Рамирес-и-Чоу его было немного.

Гамильтон-Мицотакис долго смотрел брату Аллисон в глаза, а затем медленно улыбнулся.

"Проблемой? Почему это должно быть проблемой? Насколько я понимаю, учитывая информацию, которую эти ублюдки хотят от тебя, это явная прямая атака на КБР. Таким образом, я обязан немедленно отреагировать, чтобы устранить ущерб. Как только непосредственная угроза будет устранена, у тебя будет достаточно времени, чтобы разобраться с любыми незначительными юридическими вопросами."

Некоторое время они молчали, затем полковник встряхнулся.

"Итак, если мы не можем выследить их, что нам делать?" - спросил он.

"Все, что я могу придумать сейчас - это выиграть время, сэр," - прямо признал Бентон-Рамирес-и-Чоу. "Я думаю, что они не захотят получить данные по связи, потому что побоятся, что я могу проследить электронный перевод. Я сомневаюсь, что они будут достаточно глупы, чтобы организовать получение где-то рядом с их реальной базой, но проблема с передачей чипа в том, что кто-то должен его забрать. Наш лучший вариант - и их не так уж много - установить наблюдение за почтовым ящиком и проследить за тем, кто заберет данные. Вероятно, это будет дрон, кто-то, кто не знает, где их нора, но в конечном итоге эта информация должна дойти до них, если она им нужна. Все, на что мы можем надеяться - на то, что Алли проживет достаточно долго, чтобы мы могли пойти по хлебным крошкам к кому-то, кого я смогу... убедить сказать мне, где она."

Он спокойно встретил взгляд своего начальника, и его глаза были мрачными и холодными. Холодными от обещания, что любой, кто знает, где его сестра, в конце концов скажет это ему, мрачными от понимания, насколько мала вероятность того, что у него будет шанс ее найти.

* * *

Альфред Харрингтон вышел из такси и закрыл люк за собой.

Он приказал высадить его в четырех с половиной километрах к западу от своей цели, на дальней стороне хребта от людей, которые его интересовали. Он надеялся, что они этого не заметят, хотя не мог быть уверен в этом. Все зависело от сенсорных систем, которые они могли установить, и, учитывая, что они явно хотели быть как можно незаметнее, вероятно полагались исключительно на пассивные системы. Это могло бы ограничить их радиус действия и надежность, но не было смысла считать, что они бы не увидели, как над ними пролетит такси, затем повернет на северо-запад и исчезнет. ИИ был готов перед высадкой пролететь на малой высоте, но прежде, чем он приказал ему приземлиться, он никогда бы не согласился нарушить минимальный лимит в двести метров, предписанный правилами безопасности Беовульфа. Альфреду повезло, что ИИ был готов ждать его возвращения, но он согласился на это только потому, что Альфред оставил подписанное и заверенное отпечатком пальца разрешение, чтобы счетчик продолжал работать за его счет. Таким образом, он собирался быть должен фирме такси полное лейтенантское месячное жалование.

Возможно, он снова воспользуется этим такси. Таков был план - или что-то вроде плана, во всяком случае - хотя он не стал бы ставить ничего ценного на вероятность его реализации. Лучшее, на что он мог надеяться - на то, что прежде, чем он свернет на юг, он сделает достаточно широкий круг, чтобы хребет отрезал линию обзора любых датчиков плохих парней на место подхода и приземления такси. А удерживая его на земле, он мог помешать ему делать то, что ИИ сделал бы в обычном случае - поднялся бы прямо вверх на антиграве, прежде чем отправиться обратно в Грендель за другим пассажиром. Даже если бы он сам прошел незамеченным, такси разбудило бы любого полусонного наблюдателя.

Это безумие, сказал он себе почти спокойно, пробираясь сквозь густые заросли незнакомых деревьев Беовульфа. Он мог не знать названий местных видов, но он провел достаточно лет, охотясь и путешествуя по лесам Сфинкса. Темные облака надвигались с востока. Он чувствовал запах приближающегося дождя, и постоянно усиливающийся ветер качал ветви над головой и наполнял лес песней трепещущих листьев и качающихся ветвей. Чувство движения, энергии и жизни наполняло воздух вокруг него, а запахи гниющих листьев, коры и влажной земли наполняли его ноздри. Впервые с момента прибытия в Грендель он снова оказался в своей стихии, и при других обстоятельствах он бы наслаждался походом.

Но не при таких.

Место, где находилась Аллисон, было перед ним. Он нашел его, просто полетев почти на север от города, прямо по направлению к ней, пока внезапно это безошибочное ощущение ее присутствия не изменило направление. Такси только что перелетело то, что казалось красивым охотничьим домиком, и когда оно полетело на запад, он почувствовал, как сместился пеленг. В его голове не было вопросов. Как бы нелепо это ни звучало, он был уверен, что Аллисон Чоу была в этом охотничьем домике.

И если она там, то что ты собираешься с этим делать, черт возьми? резко спросил он себя. Ты не полицейский. Ты больше не морпех. И даже если бы ты им был, ты не с Беовульфа. У тебя точно нет власти или полномочий на этой планете, идиот! А если бы и были, что ты собираешься делать? Просто застрелишь первого бедного ублюдка, которого увидишь?

Он поморщился, но напомнил себе девиз морской пехоты: "Можем!" И мантру каждого когда-либо жившего сержанта-морпеха: импровизируй, приспосабливайся и преодолевай. Если для того и другого когда-либо были время и место, то это время и место были здесь и сейчас. Не то чтобы ему никогда раньше не приходилось этого делать.

С этой мыслью его охватила вспышка страха, и он почувствовал, как его руки начали дрожать. Он остановился в густой тени возвышающегося дерева, отдаленно напоминающего дуб, и поднял руки перед собой, сжав кулаки.

Стой! Это не Клематис!

Может и нет, но он был тем же человеком, что и на Клематисе, и это его по-настоящему пугало. Он был тем же человеком, с тем же чудовищем внутри, жаждущим выбраться наружу.

Секунды тянулись, а он стоял, пойманный в ловушку между воспоминаниями о том, что было, и страхом перед тем, что может произойти снова, и паника пульсировала в основании его горла. Он не мог. Он не мог выпустить чудовище снова. Он просто не мог.

Но затем его голова резко вскинулась, глаза расширились. Она снова была в сознании, и она была напугана, она была в ужасе. А потом в него вонзилась ужасная, зазубренная стрела боли. Не его - ее! Простое эхо этого пронзило его, как вибро-лезвие, и он сжал зубы. Его сомнения исчезли.

Пришло время для монстров, подумал он.

Глава 11

Тобин Манишевич услышал крик через закрытую дверь и покачал головой. Он полагал, что было неразумно ожидать чего-то другого, и Ардмор действительно был прав в необходимости записать что-то, что могло бы мотивировать капитана Бентон-Рамиреса-и-Чоу. Но зачем было так рано мучить девчонку.

Ну, разве что он получает удовольствие от этого, подумал Манишевич.

Снова крик, на этот раз пронзительней и громче, чем предыдущий, раздался из-за двери, и он скривился. Он подумал о том, чтобы открыть дверь и сказать напарнику, чтобы тот перестал, но без особого желания. В конце концов ему было все равно, что случится с ней до того, как они избавятся от нее раз и навсегда, и не было никакого смысла злить Ардмора раньше, чем нужно. Но он не собирался доводить свое дело до конца с этим шумом по соседству, поэтому он взял свой компьютер и направился вниз по лестнице.

Сопровождаемый новым криком.

* * *

Жак Бентон-Рамирес-и-Чоу сидел в маленьком безымянном офисе. Он знал всех тринадцать мужчин и женщин, собравшихся в комнате за дверью снятого офиса и завершающих последнюю проверку своего снаряжения. Ни один из них не был членом его собственной команды, но он работал с некоторыми из них раньше, и все они были хорошими, надежными людьми. Хорошие, надежные люди, которых не заметил бы никто из наблюдавших за его товарищами по команде, если бы они достали боеприпасы и залезли в свои бронированные скафандры.

Маловероятно, что у него будет задание для них, но если будет - если ублюдки, у которых была Аллисон, дадут ему хотя бы намек на то, где их искать - он был готов бросить весь мир им на головы, и к черту Прескотт-Чатвелла. Единственный шанс, который у них был, заключался в том, чтобы быстро и грязно обрушиться на головорезов из Рабсилы, которые должны были стоять за этим. Шансы на то, что Аллисон погибнет в такой беспорядочной перестрелке, были пугающе высоки, но ее шансы выжить были бы бесконечно выше, чем если бы людям, у которых она была, дали хотя бы несколько минут, чтобы убить ее или превратить в живой щит.

Теперь все, что он мог делать - это сидеть здесь и ждать, пока синтезированный голос свяжется с ним по комму и скажет, как передать данные, которые ему приказали украсть.

* * *

Альфред Харрингтон добрался до края расчищенной территории вокруг охотничьего домика и заставил себя остановиться. Это было тяжело - тяжелее, чем все, что он когда-либо делал - а волны ужаса и вспышки агонии, приходившие к нему по этой невозможной связи, ранили его. Он не знал, могла ли она чувствовать его близость так, как он чувствовал ее, даже при нормальных обстоятельствах; возможность того, что она могла чувствовать его сейчас, сквозь водоворот страха и боли, должна была быть исчезающе малой. Она не могла знать, где он, но ее безумная, безмолвная мольба достигла его и сжала, как раскаленные клещи. Он должен был вытащить ее оттуда! Но если бы он просто пошел в атаку, они убили бы их обоих. Он знал это, но он также знал, что у него мало времени. Они намеренно причиняли ей боль - ужасную боль - но он понятия не имел, почему.

Единственное, на что он надеялся - что вся операция была слишком сложной, если все, чего они хотели, это убить ее. Пульсерного дротика из проносящегося мимо аэрокара хватило бы для этого. Вполне возможно, что они хотели, по какой-то жуткой причине, не торопиться, чтобы сначала убедиться, что она достаточно страдала, чтобы удовлетворить их, и от ужаса, которого он никогда не испытывал к себе, пересох его рот. В любом случае, они вряд ли убьют ее сразу. Он не мог этого знать, но холодная сосредоточенность, с которой он заставил себя сосредоточиться на своих мыслях, подсказала ему, что это более вероятно, чем любой другой исход... и что если он просто пойдет все крушить, как какой-то берсерк, они убьют ее.

Хорошо, что он был в штатском, а не в форме, так как планировал провести весь день в своей квартире, просматривая записи доктора Муо-чи, так что любой, кто его увидит, не предположит автоматически, что он представляет официальное правоохранительное или военное агентство. Это, вероятно, означало, что они вряд ли просто застрелят его и покончат с этим, вместо того, чтобы попытаться обмануть любопытного соседа какой-нибудь легендой. По-видимому, они были бы вполне готовы убить его, если бы казалось, что они не смогут его обмануть, но у него должно быть хотя бы несколько секунд, прежде чем они начнут стрелять.

Еще лучше было то, что хотя официально он больше не был морпехом, некоторые привычки умирали с трудом. Вот почему он остановился, чтобы забрать содержимое своего сейфа, и теперь он полез в свою ветровку, чтобы дотронуться до рукоятки пульсера в кобуре под левой подмышкой. Законы Бевульфа об оружии и применении смертоносной силы были менее... терпимы, чем у Звездного Королевства, поэтому оно и хранилось в его сейфе с тех пор, как он прибыл в УИЗ. Однако на Беовульфе не были совершенно безрассудными в отношении оружия, как некоторые - на ум пришла Старая Земля - и он был военным офицером, даже если он был на планете студентом-медиком. Это создавало определенную серую зону... и в данных обстоятельствах его не особо беспокоило обвинение в правонарушении, связанном с оружием, даже если этот вопрос когда-либо поднимется.

Кобура была гражданского образца, его старым другом, его отец подарил ее ему на шестнадцатилетие, и с тех пор он использовал ее, но пульсер был чисто военным. Он и оружейник его роты доработали длинноствольный трехмиллиметровый Дескорсо в соответствии со своими личными предпочтениями, включая специальные рукоятки Шапиро, голографический прицел Симпсон & Вонг 216, плавный спуск и два запасных магазина в кармане под его правой рукой. Дескорсо был с ним не так долго, как кобура, но достаточно долго, как и вибролезвие морпеховского образца, горизонтально закрепленное магнитной защелкой в задней части его пояса. Это были инструменты, которыми он слишком хорошо умел пользоваться, но они были всем, что у него было, и он понятия не имел, с чем может столкнуться в следующие несколько минут.

Однако у него было немного информации. Как только он нашел домик, он набрал запрос на своем унилинке, и ему повезло. Дом был построен как коммерческое предприятие, и ему было больше трехсот Т-лет, но он был на рынке почти целый местный год, пока кто-то не купил его всего три месяца назад, и как только он вызвал дело и проверил запись о сделке, он понял, что покупатель был прикрытием. Продажа была зарегистрирована на подставную корпорацию, которая больше не существовала и почти наверняка была создана с единственной целью - совершить сделку. Это показалось ему довольно убедительным доказательством того, что похитители Аллисон действительно были профессионалами, а не просто какими-то психами - преследователями, и он пытался убедить себя, что это хороший знак.

Фактическая запись сделки была интересно, если не ужасно информативной, и исходный список оборудования домика не был удален с сайта риэлтора. Он все еще был там, включая план этажа главного домика, определял его строительные стандарты и включал виртуальный тур по дому и территории, восхваляя целый ряд недавних ремонтов довольно старых зданий. Тур, очевидно, был предназначен для рекламы продажи, и он не был даже отдаленно близок к тому, что можно назвать полным пакетом данных, но по крайней мере это означало, что у него было твердое представление о физическом плане того, с чем он собирался иметь дело.

Он также заставил ИИ такси выполнить функции осмотра достопримечательностей, встроенные в его окна и обзорный экран, и загрузил увеличенные изображения местности, над которой они пролетали на протяжении всего полета из Гренделя, в свой унилинк, что означало, что он получил по крайней мере несколько аэрофотоснимков дома, когда они пролетали над ним. Это было немного - конечно, не та информация, которую могли бы получить военные датчики - но это подтверждало, что на автостоянке у главного дома был фургон коммерческого типа. Ракурс был не очень хорош, но он выглядел как тот же тип, который использовался почти во всех машинах скорой помощи на Беовульфе, и если бы он не был выкрашен в белый цвет, было достаточно легко использовать умную краску и перепрограммирвать его на другую цветовую комбинацию, закончив играть в переодевание.

Он заставил себя провести несколько минут, глядя на план с сайта продаж и из офиса регистратора сделок, и сравнивая их со своими собственными сьемками и топографическими картами из доступных в сети географических баз данных. Карты казались очень хорошими, такими же хорошими, как все, что могла бы предоставить дома сфинксианская Лесная Служба. Вот почему он пришел с запада. Карты не только предполагали, что хребет обеспечит такси по крайней мере частичное укрытие при приближении, но и его сьемки показали, что периметр расчищенной территории вокруг дома подходит ближе всего к главному зданию с этого направления. Еще лучше, овраг - похоже, это был сезонный водоток - петлял между деревьями и выходил на поляну, проходя не более семидесяти метров от дома, и карты показали, что глубина его была намного больше метра - в некоторых местах больше двух метров - на всем протяжении.

Теперь он смотрел на поляну, подтверждая свое впечатление от местности. Между оврагом и домом находилась небольшая хозяйственная постройка. Согласно сайту недвижимости, в нем размещался приемник энергии дома, подключенный к орбитальным электростанциям Беовульфа. На сайте почти ничего не было о приемнике, хотя он почти лирически рассказывал о многих ремонтах и обновлениях внутренних систем домика. Это предполагало по крайней мере какую-то возможность, а также было ближе всего к тому, чтобы дать ему укрытие на последние семьдесят метров. Это было немного, но когда ситуация предлагала так мало, человек должен был создать себе преимущество сам.

Еще один безумный, агонизирующий импульс прошел через него, передавая боль и ужас, и его ноздри раздулись. Хватит! Пришло время не думать, а действовать.

* * *

Свет моргнул.

Это было так быстро, так мимолетно, что при других обстоятельствах Тобин Манишевич, возможно, не заметил бы этого. Но его нервы были максимально возбуждены, и голова резко поднялась. Он оглядел залитый солнцем офис на первом этаже дома, хотя и не знал, что именно искал. По крайней мере, это было достаточно далеко от Ардмора, чтобы приглушить звуки, пока он... развлекался, и отсюда открывался прекрасный вид на горную гряду в голубой дымке, поднимающуюся на севере. Однако это не дало ему никаких подсказок относительно того, почему только что отключилась энергия, и он начал вставать со стула, затем остановился, когда дверь открылась, и Райли Брандао, третий в его команде, просунул голову в комнату. .

"Что?" - спросил Манишевич прежде, чем Брандао начал говорить.

"Чертов приемник энергии отказал," - кисло сказал Брандао.

"Что случилось?" Манишевич выпрямился, его глаза сузились. Внезапный отказ обычно надежных технологических устройств в критические моменты операции всегда был причиной внутренней тревоги.

"Похоже, это устройство слежения," - ответил Брандао. "Во всяком случае, диагностическая панель на кухне сообщает, что мы перестали отслеживать назначенный спутник. Сони пошел проверить." Он поморщился. "Я говорил тебе, что нам стоило заменить эту чертову штуку, когда мы покупали это место. Кусок дерьма старше меня!"

Манишевич сопротивлялся искушению закатить глаза. Брандао испытывал раздражающее наслаждение от фразы "Я же говорил тебе", и на него можно было положиться в том, что он обнаружит любую потенциальную ошибку в любом плане, заказе или элементе оборудования задолго до срока, тем самым предоставляя себе бесконечную возможность произнести роковую фразу. То, что почти ни один из его мрачных прогнозов так и не сбылся, нисколько не смущало его. Напротив, он хватался за те немногие случаи, когда, к счастью, был прав, и Манишевич разрывался между надеждой, что это действительно что-то столь незначительное, как блок слежения, и надеждой, что это было что-то совсем другое, чтобы Брандао не мог смотреть на него торжествующе...

К несчастью, Брандао был почти наверняка прав, мрачно заметил он. Приемник энергии был древним устройством, и то, что отказала его единственная движущаяся часть, следящее устройство, которое переводило его с одного энергетического спутника на другой, когда спутники перемещались по небу, было самым вероятным.

"Что с резервом?" - спросил он, и Брандао пожал плечами.

"Включился автоматически," - сообщил он. "Питает всю нагрузку с тридцатипроцентным запасом."

Манишевич кивнул. Текущий пост Брандао находился на кухне, где он следил за системой камер, которые они установили для наблюдения за территорией. Сначала он попробовал сеть датчиков движения, но это было ужасно, учитывая количество (и размер) местной дикой природы, поэтому они перешли к визуальному наблюдению. Его не обрадовала перемена, но, как указал Ардмор, их реальная безопасность зависела от того, чтобы никто не пришел на поиски. В конце концов, у них не было ни личного состава, ни огневой мощи, чтобы отразить полномасштабный рейд коммандос.

Они установили главный пост наблюдения на кухне, потому что было проще подключить его к существующему монитору состояния оборудования и систем, который установил на кухне какой-то предыдущий владелец. У этой конструкции были недостатки, так как в кухне было только одно окно, а теплицы с той стороны дома блокировали все, что можно было видеть из них. Тем не менее, это работало, и это означало, что Брандао оказался в нужном месте, чтобы проверить другие системы, когда приемник вышел из строя.

По крайней мере, резервная система питания, в отличие от приемника энергии, была практически новой. Она была рассчитана на то, чтобы поддерживать весь дом в рабочем состоянии как минимум в течение одной планетарной недели, поэтому немедленной проблемы не было. Даже если предположить, что они не смогут починить приемник собственными силами - что маловероятно, учитывая набор навыков его команды - у них было несколько дней, прежде чем им придется вызвать сюда ремонтную бригаду.

"Будем надеяться, что это просто сбой," - сказал Манишевич. "Если это что-то серьезное, пошли Сони сказать мне, что случилось, когда он вернется."

"Понял."

Брандао кивнул и закрыл за собой дверь, а Манишевич вернулся к своим бумагам.

* * *

Сони Сугимото ворчал себе под нос, подходя к приемнику энергии.

Он не часто соглашался с Брандао, но на этот раз засранец оказался прав - чертову штуку надо было заменить до того, как они купили это место. Не то чтобы было удивительно, что этого не сделали. Приемники энергии были подобны крышам - люди не беспокоились о них... пока они не сломаются или не начнут протекать. И, честно говоря, приемники были чертовски прочными, построенными по конструкциям, которым в основном было по крайней мере двести или триста лет, и которые были почти такими надежными, как должно быть оборудование. Он просто надеялся, что это было что-то довольно простое, потому что, если бы пульт слежения был серьезно поврежден, им пришлось бы разбирать все это целиком, и у него было довольно справедливое представление о том, кто, скорее всего, застрянет на этой черновой работе. Точно так же, как у него было довольно хорошее представление о том, как его просто случайно выбрали для того, чтобы в первую очередь проверить, что случилось. Можно подумать, что Брандао случайно выбрал его на эту работу! Мог ли он выбрать Менха, Грациоли или Зепеду? Нет, он выбрал бы Сугимото, даже если бы он был - нет, потому что он был - посторонним человеком, самым далеким от приемника. Конечно, Менх был его старым приятелем, не так ли? Не мог же Менх вытащить свой зад из удобного шезлонга и заняться какой-нибудь работой, не так ли? Особенно, если он мог вместо этого отправить Сугимото сделать это. Это была какая-то мелкая, подлая уловка, на которых Брандао специализировался, и однажды...

Он добрался до будки приемнина и стал набирать комбинацию замка, прислонив импульсную винтовку к стене рядом с дверью. Ни один из предыдущих владельцев не удосужился изменить начальную комбинацию 1-2-3-4, и честно говоря, Сугимото не мог представить себе никакой причины, по которой они бы это сделали. Или, если уж на то пошло, зачем они вообще поставили замок на дверь! Приемники энергии не были очень дешевыми, но они были большими, тяжелыми и трудными для перемещения, и вряд ли принесли бы много денег. Зачем кто-то будет...

Дверь открылась, и глаза Сони Сугимото расширились от удивления. В задней стене будки была дыра - большая дыра, проходившая почти через всю стену от потолка до пола. Она была почти два метра в ширину, как если бы кто-то вырезал из прочного композитного материала стены вибро-лез...

Со стороны протянулась рука и схватила его за китель. Она затащила его в будку, развернула, как пушинку, и предплечье, как железный брус, сжало его горло сзади. Он отреагировал автоматически, отведя назад правую пятку, потянувшись к предплечью, сжавшему горло, правой рукой, в то время как пальцы его левой руки пытались вцепиться в глаза тому, кому принадлежало это предплечье.

Как чугунная гиря ударила его по правой икре, когда нападавший ударил его ногой в ботинке чуть ниже колена. Что-то лопнуло в суставе с раскаленным добела взрывом боли, и то, что было бы криком, превратилось в пронзительный носовой вой, когда предплечье перехватило его дыхание. Его царапающая левая рука ничего не нашла, а когда рука противника, размером с небольшую лопату, вцепилась в его затылок, он застыл. Он знал этот прием, а очевидная сила его противника была устрашающей. Пара килограммов давления, и его шейные позвонки лопнут, как сухая палка.

"Так то лучше," - сказал позади него глубокий, тихий, пугающе спокойный голос. "Теперь сними ремень левой рукой. И держи правую руку там, где я могу ее видеть. Мне не хотелось бы ломать тебе шею, прежде чем мы получим шанс узнать друг друга поближе."

Глава 12

"Следящее устройство работает," - сказал Райли Брандао, просунув голову в дверь кабинета Манишевича. "На диагностической панели все зеленое."

Манишевич заметил, что Брандао казался немного разочарованным, но благородно воздержался от комментариев. Вместо этого он просто кивнул.

"Поговори с Сони после смены. Узнай, что он сделал для ремонта приемника, и посмотри, действительно ли нам нужно заменить его. Я не хочу приглашать сюда кого-то в ближайшие пару недель, если мы сможем справиться сами.

"Понял," - снова сказал Брандао и удалился.

* * *

Альфред Харрингтон прислушивался к гудению следящего устройства, возвращающего приемник в правильное положение после того, как он вынул старомодную отвертку, которую он использовал, чтобы заклинить его, в то же время смотря на своего бессознательного пленника мрачными, суровыми глазами. Он по-прежнему слишком мало знал о том, что, черт возьми, происходит, но знал гораздо больше, чем десять минут назад. Ему хотелось, чтобы у него было время собрать еще больше информации, но его не было. Его пленник не хотел сотрудничать, и Альфред не собирался наивно верить в точность того, что он сказал, но пленник передумал держать язык за зубами, когда Альфред поднял его левую руку вверх за его спиной, пока не вывихнул плечевой сустав. Денебским соглашениям было бы что сказать Ганни Харрингтону о методах допроса, если бы его заключенный был членом какой-либо признанной военной организации. Не то чтобы эта мысль беспокоила его в данный момент... и не то, чтобы он имел дело с какой-либо признанной военной организацией.

Однако импульсная винтовка, которую нес его пленник, была мощным военным оружием с большим магазином. Одного этого было достаточно, чтобы убедить Альфреда в том, что нынешние владельцы домика не были ни в чем не повинными и законопослушными гражданскими лицами, которых они изображали. Пульсер, прикрепленный к поясу мужчины, был еще одним указанием в том же направлении. И хотя он не сказал многого, даже когда Альфред развернул вывихнутое плечо, то, что он сказал, довольно ясно давало понять, с кем имел дело Альфред.

Рабсила. Его ноздри раздулись, и он почувствовал, как чудовище шевельнулось, проверяя свои цепи, когда он вспомил Клематис. Опять Рабсила. Что могло понадобиться Рабсиле от Аллисон Чоу? Что могло сделать ее настолько важной для Рабсилы, чтобы рискнуть провести операцию здесь? Вся галактика знала о жгучей взаимной ненависти между Беовульфом и Мезой, и у оперативников Рабсилы было мало иллюзий по поводу того, что с ними случится в судебной системе Беовульфа... если им повезет дойти до судебной системы.

К сожалению, у него не было времени получить более полную информацию от своего пленника. Рано или поздно они должны были заметить его отсутствие, скорее рано. Головорез из Рабсилы знал это так же хорошо, как и Альфред, и очевидно пытался тянуть время. Он признал, что они схватили Аллисон в рамках своего рода шантажа, хотя он также утверждал, что не знает, кто был объектом шантажа. Это было вполне возможно - Альфред скрывал бы подробности операции как можно тщательнее, если бы планировал что-то подобное - но так же было вполне возможно, что этот человек врал. Пытался выдать достаточно информации, чтобы ответить на вопросы Альфреда, и тянул время, пока кто-нибудь не придет его искать. Вот почему Альфред дал себе всего десять минут, чтобы задать вопросы. В конце этого времени у него должно было быть все, что он собирался получить, и это была одна из причин, по которой он был таким... настойчивым.

Его виртуальный тур по плану дома позволил ему поймать своего пленника на двух случаях лжи, и боль, которую он причинил ему при этом, вероятно, убедила того быть, по крайней мере, разумно правдивым. На этом было трудно остановиться. Чудовище снова просыпалось, и повторяющиеся приступы агонии - и чувство угасания сознания - приходящие к нему через его связь с Аллисон, делали это еще труднее. Но теперь ему нужно было решить, что делать, прежде чем двинуться дальше, и он коснулся рукоятки вибролезвия. Оно прошло через синтетический композит стены будки, как нож сквозь масло; человеческое горло было бы намного легче перерезать.

Ноздри Альфреда раздулись, и его пальцы сжали рукоять. Необходимость убрать лежавшего без сознания убийцу с лица галактики дрожала в этих пальцах, и горячий сладкий вкус вернулся в рот, еще более горячий и сладкий из-за его собственного чувства отчаяния, подобного ударам молнии чьей-то безнадежной боли и его охватил ужас. Это было бы самым легким делом в мире, и любой, кто оказал свои услуги Рабсиле - любой, готовый помочь похитить и замучить Аллисон Чоу - уже заплатил за свой билет в ад.

Но Альфред Харрингтон не был убийцей из Рабсилы. Он был - он должен был быть - лучше, чем они, потому что если он не был...

Он разочарованно зарычал и потянулся за рулоном ленты в ящике для инструментов, стоявшем на полке в будке приемника.

* * *

Джузеппе Ардмор заставил себя шагнуть назад и выключить нейрохлыст. Это было тяжело, и он облизнул губы, смакуя богатое, захватывающее наслаждение от причинения боли, особенно кому-то вроде этой суки, сестры Бентон-Рамиреса-и-Чоу. О, это делалось особенно приятным, когда он вспоминал Новый Денвер! Но ему нужно было быть осторожным. Манишевич рассердится, если он убьет ее слишком быстро. Ардмор мог бы смириться с этим - и Манишевич со временем справится с этим - но он тоже не хотел убивать ее слишком быстро. Он хотел, чтобы она жила как можно дольше, и он с нетерпением ждал возможности использовать более традиционные методы, чтобы мотивировать ее брата.

Он пристегнул нейрохлыст к поясу и подошел к записывающему устройству, наведенному на почти голую молодую женщину в центре комнаты. Он подумал, что посмотреть запись и послушать звук было бы почти так же приятно, как сделать все заново, и было бы очень хорошей идеей убедиться, что он сам не попадал в поле зрения камеры. Манишевич был прав в том что можно извлечь даже из фрагментарных изображений, хотя вряд ли кто-то извлечет много из руки в перчатке, держащей нейрохлыст. Однако лучше относиться к этому серьезно.

Он еще раз посмотрел на свою полубессознательную жертву, прежде чем нажать кнопку воспроизведения. Он был очень осторожен с настройкой нейрохлыста, убедившись, что его мощность была достаточно низкой, чтобы избежать любого необратимого повреждения ее нервной системы, но ее кожа была испещрена темными воспаленными отметинами, а ее мышцы продолжали бесконтрольно дергаться и дрожать там, где ударил хлыст. Он записал целую минуту после того, как выключил хлыст. Потом он сможет дать ее брату доказательство того, насколько большой была мощность хлыста.

* * *

Благодаря оврагу Альфред добрался до приемника энергии незамеченным, но между будкой приемника и главным зданием не было удобной складки земли. Он приоткрыл дверь, глядя через щель, и его челюсти сжались. Его пленник не солгал по крайней мере в одном, подумал он, глядя на мужчину, лежащего в шезлонге. Шезлонг находился в добрых шестидесяти метрах от его нынешнего положения, под углом к кратчайшей линии между сараем и домом, рядом с внешним столом с зонтиком от солнца. Человек в нем не выглядел самым настороженным часовым в истории человечества - на столе возле него было что-то, подозрительно похожее на бутылку пива, и Альфред знал бы, что сказать, если бы один из его охранников периметра решил припарковать свою задницу в тени вместо того, чтобы оставаться начеку и двигаться - но он едва ли мог не заметить двухметрового незнакомца, прогуливающегося по лужайке.

С другой стороны, он сидел, не так ли? Предположительно остальная часть его команды знала его достаточно хорошо, чтобы ожидать от него именно этого. Мягкая спинка шезлонга была выше его головы, а сам шезлонг был обращен в противоположную от дома сторону. Более того, приближались облака, температура немного понизилась, а ветер усилился еще сильнее, качая деревья вокруг дома с мягким, многоголосым шорохом и шепотом, похожими на океанский прибой. Все это предполагало...

Дескорсо удобно и привычно лежал в его руке. Он ухватился за дверной косяк сарая левой рукой, слегка прижался локтем к полуоткрытой двери и превратил предплечье в устойчивый упор. Длинный ствол пульсера он положил на это предплечье и опустил красную точку прицела так, чтобы она оказалась прямо между глазами сидящего охранника.

Его собственные глаза были очень спокойными и неподвижными, и чудовище мурлыкало внутри него. Он вдохнул, позволил половине воздуха вытечь из легких и выстрелил.

* * *

Райли Брандао закончил готовить бутерброд с ветчиной и сыром, схватил открытую бутылку пива со стойки и снова устроился перед системой наблюдения. Технически он должен был постоянно наблюдать за дисплеем, как будто от этого зависела судьба Вселенной. На самом деле, никто не мог приблизиться к дому, не пройдя через поле зрения одного из мужчин снаружи, а время обеда уже прошло, так что, к счастью, Вселенная могла обойтись без него две или три минуты.

Он усмехнулся при этой мысли и дважды проверил домашнюю панель диагностики, просто чтобы убедиться, что проклятый приемник снова не перестал работать. Этого не произошло, хотя он сомневался, что это продлится долго. Старый кусок дерьма, вот что это было, и Манишевич должен был услышать его мнение об этом в первую очередь. Он почувствовал легкое удовлетворение от того, что его оценка дряхлого состояния приемника подтвердилась, но он лениво размышлял, почему Сугимото еще не доложил о том, что вызвало проблему.

Наверное, все еще скулит из-за того, что его первого послали проверить, подумал он и весело фыркнул. Он и Сугимото не очень любили друг друга, и он был почти уверен, что тот понял, почему Брандао выбрал его на эту работу. Так ему и надо. Брандао усмехнулся. Ублюдок думает, что он такой неотразимый? Ну конечно! Если бы он не появился с этой пачкой кредитов...

Он проглотил кусок ветчины и швейцарского сыра и напомнил себе, что было глупо зацикливаться на прошлых обидах. Но так с ним было всегда. Он был так глуп, когда дело касалось женщин, и Сугимото знал это, когда наставил ему рога. Старый добрый Сони еще мог загладить вину перед Брандао, и Брандао был уверен, что ему еще представятся широкие возможности сделать жизнь Сугимото несчастной. Он сглотнул и потянулся за своим пивом, размышляя об упомянутой обиде. Если уж на то пошло, этот придурок Ардмор был еще хуже Сугимото. Конечно, с Сугимото было безопаснее расквитаться, чем с Ардмором, но когда-нибудь он сможет...

Как это часто случалось, в этом Брандао ошибался.

Он как раз подносил пивную бутылку к губам, когда позади него открылась дверь кухни. Дом был построен с намеренно деревенской, архаичной внутренней отделкой, а его двери были старомодными, с ручным управлением, с настоящими ручками и петлями. Пиво Брандао зависло в воздухе, не доходя до его рта, а брови начали подниматься. Он не знал, что услышал - или почувствовал - позади себя. Возможно, это был поворот защелки, возможно, это был скрип петли или просто движение воздуха при открытии двери. Брандао не знал этого, и так и не узнал.

Альфред Харрингтон открыл дверь ударом ноги, и импульсная винтовка, в которой больше не нуждался Сони Сугимото, ударила, как молот. Ее приклад врезался в затылок Брандао и раздавил его, как яичную скорлупу.

* * *

Альфред стоял пригнувшись и наклонив голову. Его глаза даже не моргнули, когда человек, которого он только что убил, соскользнул со стула на пол. Голова трупа с глухим стуком ударилась об пол, и кровь растеклась по плитке, образуя лужу с толстыми малиновыми щупальцами. На лице Альфреда не было никакого выражения, но его ноздри раздулись, и он заставил себя ждать, прислушиваясь к любому звуку, любому движению.

Ничего не было слышно, и через мгновение он выпрямился. Его виртуальный тур по дому сказал ему, где находится кухня, и Сугимото "добровольно" предоставил информацию о том, что внешняя сенсорная сеть - какая ни на есть - была подключена к станции мониторинга домашних систем. Он был далек от уверенности в том, что доверяет какой-либо информации Сугимото, но беглый взгляд вокруг показал, что она была точной... по крайней мере до сих пор. Но внутри и вокруг дома должно было быть еще по крайней мере восемь мужчин, а он видел только одного из них.

Возможно, они где-то были, но у него было одно преимущество, о котором они не могли знать. В нем было чудовище с красными клыками, и оно дрожало внутри него, готовое и желающее быть освобожденным. Это было темное чудовище, его чудовище - то, что загнало его в медицину, где ему больше никогда не будет предложена свобода, которая была на Клематисе. Он пообещал себе это не потому, что то, что он сделал на Клематисе, не нужно было делать, а из-за того, что оно угрожало сделать с ним. Во что это грозило превратить его. И теперь, несмотря на свое обещание, у него не было другого выбора, кроме как снова обратиться к нему.

Он снова глубоко вдохнул и закрыл глаза всего на одно сердцебиение. Они больше не причиняли ей вреда, но она была на грани потери сознания от того, что они уже сделали. На таком расстоянии связь между ними цеплялась за него огненными когтями, и он точно знал, где она. Над ним и слева. Виртуальный тур воспроизводился на фоновом уровне разума, который был льдом и сталью над бурлящим морем лавы, и его глаза снова открылись. Тренажерный зал, подумал он. Третий этаж, восточная часть здания. Отсюда он мог попасть туда тремя способами, но два из них вели через главное фойе и несколько "общественных" комнат на первом этаже. Третий был немного длиннее, но задняя лестница вела мимо того, что на момент постройки было обозначено как спальни для персонала. Казалось маловероятным, что кто-то сидел в своей комнате в полдень. Возможно, в этом он ошибался, но ему нужно было выбрать маршрут, и он повернул к лестнице.

* * *

Аллисон Чоу с трудом подняла голову. Красные волны агонии омывали ее, руки ощущались, как сломанные, они болели, с трудом поддерживая ее вес. Она была почти без сознания, но что-то... что-то проникло в ее безысходность и отчаяние. Она это чувствовала. Это приближалось и было сфокусировано на ней со смертельной волей... и наполнено ужасным, пылающим гневом.

Ее мозг почти не работал. Она не имела ни малейшего представления о том, что эти люди хотят от Жака, но она уже понимала, что в конце концов они собираются убить ее. Это был единственный возможный конец, и после последних двух часов часть ее надеялась, что этот конец скоро наступит. Но это была лишь ее часть, а все остальное тянулось к этому пламени ненависти. Ее жгучая ярость должна была напугать ее, размышлял крошечный фрагмент ее разума, но она знала, что такое настоящий ужас. Более того, она знала цель пламени. Она скосила глаза в сторону, увидев спину человека, который причинил ей такую ужасную боль, и, почувствовав, как бурлящая волна ненависти неуклонно приближается, улыбнулась.

* * *

Альфред направлялся вверх по лестнице, поднимаясь по последнему пролету с импульсной винтовкой. Дойдя до конца, он вышел в коридор третьего этажа.

* * *

Аллисон облизнула губы. Это случится сейчас, подумала она. Она не могла ошибиться в том, что чувствовала, но на столе рядом с видеоэкраном, на который смотрел ее мучитель, был пульсер. Он выключил звук, но она помнила свои крики, и ее разум вздрогнул от воспоминаний о том, что их вызвало. Но пульсер был слишком близко к его руке.

"Пожалуйста," - смогла прошептать она. "Пожалуйста, отпустите меня."

Он услышал ее и поднял глаза со злой и голодной улыбкой, поняв, что она снова в сознании.

"Конечно, дорогая. Мы отпустим тебя," - усмехнулся он, и она слабо шевельнулась, когда он взял нейрохлыст и снова шагнул к ней. "Мы просто не можем тебя отпустить сейчас," - сказал он ей, и она застонала, когда он нажал кнопку, и хлыст снова начал гудеть, но каждый шаг к ней удалял его от пульсера. "Сначала ты должна кое-что сделать для нас." Его глаза заблестели. "Не волнуйся, я уверен, это не больно."

"Пожалуйста, не надо!" - простонала она, преодолевая внезапную удушающую волну ужаса, но он только рассмеялся и поднял тускло сияющую дубинку хлыста.

* * *

Внезапно еще более резкий укол страха ударил Альфреда. Это был ее страх, но его охватил собственный приступ паники, когда понял, что она что-то делает. Он не знал что, но почувствовал вспышку ее решимости. Она... она сознательно подстрекала своего мучителя!

Он был сразу в двух мирах. В одном он мчался по коридору на ногах, невероятно тихих для человека его роста; в другом чужой ужас перехватил ему горло; и в них обоих чудовище проснулось и было голодно.

* * *

Джузеппе Ардмор долго молчал, наслаждаясь страхом в ее глазах, смакуя хныканье, которое она не могла подавить, как ни старалась, наблюдая, как она пытается отодвинуться от него, позволяя ей услышать гул кнута и вспомнить, что уже было с ней. Сила обожгла его, более сладкая и привлекательная, чем любой наркотик, и он вскинул хлыст.

Дверь за ним с грохотом распахнулась, и он неверяще обернулся, когда в нее вошел совершенно незнакомый человек, по крайней мере на двенадцать сантиметров выше его, с импульсной винтовкой в руках.

* * *

Это поразило Альфреда Харрингтона с мгновенной полнотой и ясностью, которые, как он знал уже тогда, будут вечно жить в его кошмарах. Аллисон Чоу стояла в центре большой солнечной комнаты, окруженная тренажерами, ее руки удерживались над головой туго завязанной веревкой. Ее запястья сочились от причиненных веревкой ран, она была на три четверти обнажена, тяжело висела на запястьях, и он узнал красные уродливые отметины на ее коже. Он бы узнал их даже без сильных, болезненных мышечных спазмов, терзавших ее еще долгое время после нанесения отметин.

Даже без нейрохлыста в руках высокого, светловолосого мужчины, стоявшего между ней и дверью.

Импульсная винтовка была на плече Альфреда, но мучитель Аллисон находился прямо между ними. Если он выстрелит, дротики разорвут цель и попадут в нее. Он увидел потрясенное, полное удивления лицо мужчины. Видел панику, последовавшую за удивлением. Но кем бы он ни был, его мозг явно работал быстро. Его глаза расширились, когда он тоже понял, что Альфред не может стрелять, не попав в Аллисон. Он повернулся к двери, одновременно крутясь, чтобы убедиться, что он остался между ней и Альфредом, и нейрохлыст завизжал, когда его большой палец увеличил мощность до смертельного уровня.

Альфред не колебался. С ледяными глазами он сделал один длинный шаг вперед. Его левая рука продолжала держаться за цевье импульсной винтовки, а правая рука опустила приклад с плеча, развернув ее под левой.

Крик Джузеппе Ардмора оборвался, когда винтовка прошла по короткой ужасной дуге, разбив ему челюсть. Удар был настолько мощным, что поднял его с ног, и он отлетел назад, уронив нейрохлыст и рухнув на пол. Боль была ужаснее всего, что он когда-либо испытывал. Она взорвалась в нем, разбив все остатки рациональной мысли, но чистый инстинкт выживания взял верх. Его руки упирались в пол, и он полз прочь от двери на спине.

Альфреду Харрингтону потребовалось еще два длинных быстрых шага. Его глаза были холодными, сосредоточенными, и импульсная винтовка снова поднялась в его руках. Он ударил мужчину ногой в грудь, снова повалив его на пол. Его рука схватила его за лодыжку; другая поднялась в бесполезном жесте самообороны... или даже в более бесполезной мольбе о пощаде. Но в Альфреде Харрингтоне не было пощады. Не в тот день, не для этого человека. Он был возмездием, он был судьей... и он был смертью.

Приклад его импульсной винтовки ударил в лоб Джузеппе Ардмора, как молот Тора, направляемый всей мощью его спины, плеч и твердого, ненавидящего сердца.

* * *

Альфред посмотрел вниз на мертвого человека, и все, что он чувствовал в этот момент, было сожаление. Сожаление, что он не может убить его еще раз. Монстр рычал в нем, требуя новой жертвы, и душа Альфреда дрожала от необходимости кормить его.

Но затем он закрыл глаза. Он заставил себя вдохнуть и перешел от голода к чему-то бесконечно более важному.

* * *

Аллисон чувствовала, что ее голова трясется от слабости, шока, страха и боли, но даже хотя она снова парила на краю тьмы, она узнала его. Она знала - знала без вопросов и сомнений - кем было это пламя ненависти. Кто за ней шел. Она понятия не имела, как она узнала, но это не имело значения. Важно то, что она знала, что никакая сила на небе или в аду не могла помешать ему прийти за ней.

"Альфред," - прошептала она, и тут появились его руки - сильные, смертоносные, нежные руки. Она чувствовала, как они ее освобождают, чувствовала, как прижимают ее к себе, а за ними она чувствовала его. Она даже не знала его, но она была самым драгоценным в его вселенной, и она позволила себе погрузиться в очищающий жар его потребности в ней.

* * *

Альфред почувствовал, как она упала в его руки. Она весила так мало. Как мог кто-то такой маленький быть больше, чем вся остальная вселенная вместе взятая?

Его челюсти сжались, когда он почувствовал неконтролируемые остаточные мышечные спазмы, пронизывающие ее. Он прижал ее к себе, прижался лицом к ее мокрым от пота волосам, почувствовал ее щеку на своей груди, и он хотел - должен был - держать ее там всегда. Чтобы успокоить ее, пока не исчезнут спазмы и боль. Но он не мог. Времени было слишком мало.

Он осторожно посадил ее в кресло. Это было трудно - трудно отпустить ее, и трудно потому, что ее руки так крепко сжимали его - но он это сделал. Затем он снял ветровку и окутал ее. Она выглядела такой маленькой внутри огромной ветровки, но по крайней мере, она укрывала ее. Он перезарядил импульсную винтовку и перекинул ее через плечо. Затем он снова подобрал Аллисон, осторожно положил на другое плечо, вытащил пульсер правой рукой и направился обратно по лестнице.

* * *

"Ринальдо, ты идиот," - прорычал Куприан Грациоли, с трудом обогнув угол здания. "Ты должен бодрствовать хотя бы наполовину! В следующий раз, когда я свяжусь с собой, тебе лучше, черт возьми... !

Обвинения Грациоли прекратились, когда он понял, почему Ринальдо Менх не ответил на его запрос по связи по поводу звука, который привлек внимание Грациоли. И он знал, чем было это приглушенное "Крак!". Потеряв его в звуке ветра в деревьях, он подумал, когда это больше не повторилось, что это ему показалось. Теперь он знал лучше.

Он мог видеть только заднюю часть шезлонга, но это было все, что ему нужно было видеть. Белая прокладка была выбита из нее прямо на уровне головы сидящего в нем. Что бы ни вызвало это, очевидно, оно двигалось с очень большой скоростью, и центр взорванного белого цветка разорванной прокладки представлял собой темно-красную блестящую розу.

Он побежал к шезлонгу и вновь схватил свой комм.

* * *

"Тобин!"

"Что?" Тобин Манишевич оторвался от своей бумажной работы, когда его имя прозвучало из комма.

"Куприан," - назвался голос. "Ринальдо убит! Кто-то всадил пульсерный дротик ему между глаз!"

"Что?" Манишевич вскочил из кресла. "Ты уверен?"

"Конечно, черт возьми, я уверен!" - рявкнул Грациоли в ответ. "Я стою здесь, глядя на то, что осталось от его головы! Я пытался связаться с Райли - он не отвечает."

Лицо Манишевича напряглось. Если Брандао не ответил, значит тот, кто убил Менха, уже был внутри дома. Мало того, он знал достаточно, чтобы сначала пойти на пост охраны на кухне!

На мгновение его мозг отказался функционировать. Этого не могло быть. Это было просто невозможно! Даже если бы Бентон-Рамирес-и-Чоу пошел прямо к властям - даже если бы он убедил КБР поддержать операцию прямо здесь, на Беовульфе, несмотря на Прескотт-Чартвелла - он не мог их найти так быстро!

Могли ли они все-таки как-то отследить сигнал связи? Но это безумие! Мы вывели на орбиту наш собственный спутник связи и передали через него первый сигнал, и это лучшая программа в галактике. Мы передали его через столько узлов, что Бог не мог бы распутать. Они никак не могли отследить это так быстро! Если только у нее не было маячка, о котором мы не знали? Но мы проверяли. И даже если это так...

Он встряхнулся. То, как они это сделали, гораздо менее важно, чем то, что кто-то это сделал. Но если это был СБР или КБР, где, черт возьми, остальные атакующие? Ни одна команда спецназа СБР не уничтожила бы одного охранника периметра и затем проникла бы в дом без поддержки! И хотя КБР был способен на тонкость, он также верил в подавляющую огневую мощь, наносимую одним точно сфокусированным ударом, предназначенным для того, чтобы парализовать предполагаемые жертвы, прежде чем они даже могли начать думать об ответных действиях. Так что за…?

Он нажал клавишу вызова всех станций на своем комме.

"Проверка связи!" - рявкнул он и заставил себя стоять неподвижно, пока отвечали испуганные члены его команды.

Все ответили кроме четверых: Брандао, Менха, Сугимото... и Ардмора.

Дерьмо! Проклятый энергоприемник! - подумал Манишевич. Кем бы ни был этот ублюдок, он выманил одного человека чтобы проверить приемник, взял его и заставил говорить. А потом он прошел прямо через наш периметр, убил Райли и...

Затем последствия молчания Ардмора поразили его прямо между глаз. Если он убил Джузеппе, это означало, что он...

Его мозг еще обдумывал эту мысль, а его палец уже нажимал снова на кнопку общего вызова, когда Куприан Грациоли закричал в комме.

"Тобин! Кто-то выходит из...!"

Манишевич услышал через комм вой пульсера, и крик Грациани резко оборвался.

"Кто-то забрался в дом, и ублюдок собирается уйти!" - рявкнул он в комм. "Кто бы это ни был, он рвется на запад! Паласиос, Тангевек, Месарош - вы трое держите периметр. Он может попробовать уйти в овраг - если он это сделает, убейте его! Остальные, направляйтесь на заднюю веранду! Встретимся там!"

Сказав это, он открыл ящик стола и достал свой пульсер.

"Кто бы ни был этот ублюдок, он уже убил четверых из нас - пятерых с Грациоли - так что берегите свои задницы! Я думаю, что он прошел к Джузеппе до того, как Грациоли нашел Менха, так что женщина, вероятно, с ним. Я хочу получить ее живой, если можно, но главное - убедиться, что этот сукин сын мертв. Если это значит потерять и ее, то и черт с ней.

* * *

Альфред выругался, когда человек, стоявший у шезлонга, отлетел назад. Дротик Дескорсо попал прямо над его верхней губой, и удар вырвал облако осколков костей, мелко распыленных частиц мозга и крови из разрушенного затылка. Но когда Альфред выстрелил, он уже кричал в комм, и сердце Альфреда превратилось в лед, когда он услышал чей-то крик из качающихся деревьев на севере.

Его единственным реальным шансом было попасть внутрь, найти Аллисон, вытащить ее и добраться до ожидающего такси до того, как убийцы из Рабсилы поймут, что произошло. Только это не удалось, и у него не было иллюзий насчет того, с какими людьми он столкнулся.

Он повернулся, чтобы бежать к деревьям, но очередь пульсера прошла над его головой с долгим треском сверхзвуковых дротиков. Он прорычал еще одно проклятие и выбрал единственный оставшийся у него вариант, помчавшись не к деревьям, а на юг, делая круг, чтобы поставить будку энергоприемника между собой и этим стрелком на севере. Это прикрыло его на несколько драгоценных мгновений; затем еще одна очередь пронеслась мимо него. Он увернулся на бегу и бросился в овраг.

Третья очередь врезалась в южную стену оврага, распылив траву, грязь и листья, но стрелок больше не мог видеть свою цель. Он должен был стрелять вслепую, но в конце концов это не имело большого значения. Они знали, в каком месте оврага находится Альфред, а этот ублюдок с севера был ближе к западному концу оврага, чем он. Его поставили, чтобы смотреть за этим концом, и послали кого-то еще, чтобы смотреть за восточным концом, а затем они будут постепенно приближаться к нему и Аллисон.

Он как можно осторожнее снял Аллисон с левого плеча, а с правого - захваченную импульсную винтовку. По крайней мере, у человека, у которого он ее забрал, было три запасных магазина. Значит у него вряд ли закончатся боеприпасы, пока они не приблизятся и не убьют их обоих.

Он на локтях подполз к краю оврага и осторожно поднял голову. В этом месте русло было почти два метра глубиной, что было хорошо, и у него были широкие сектора огня во всех направлениях. К сожалению, он мог прикрыть только один из них за раз, и над головой пронеслась еще одна очередь пульсерных дротиков. Они пришли с другого направления, дальше на восток, чем прежний огонь, и его взгляд уловил движение, когда стрелявший бросился к хозяйственной пристройке, ближе к оврагу.

Импульсная винтовка была на его плече, как старый, знакомый компаньон, и его палец нажал на курок.

Бегущий человек, казалось, споткнулся в воздухе, затем упал горой из восьмидесяти килограммов мертвого мяса, и чудовище зарычало внутри Альфреда. Уже пятеро. По крайней мере, они знают, что его убить не просто!

У него промелькнула мысль, вызвавшая ядовитую горечь на языке, когда он бросил взгляд через плечо на Аллисон, прежде чем повернуться к врагам. Не важно, сколько из них он убьет, прежде чем они убьют его, после этого она все равно умрет.

Стоп! Она еще жива, и ты тоже! Помни это, тупой ублюдок! И...

"Альфред?"

Его глаза расширились, когда Аллисон слабо назвала его имя.

"Да, Аллисон. Это я." Он был поражен тем, как мягко прозвучал его голос, но не осмеливался оглянуться на нее.

"Ты... пришел за мной," - сказала она.

"Конечно." Он думывал солгать ей, сказав, что все будет хорошо, но он знал, что она прочитает ложь, как только он ее произнесет, и покачал головой. "Но сейчас дела выглядят не очень хорошо."

Она удивила его коротким смехом, но смех закончился всхлипом. Он знал, что это всхлип от ран, но также и от внутренней боли. Боли от сознания того, что он тоже умрет.

"Вот!" Он достал из кармана унилинк и протянул ей. - "Позвони в полицию и скажи им, чтобы они пришли на твой сигнал. Может они будут здесь вовремя."

Он знал, что в этом аду нет никакой надежды, но он был удивлен внезапным взрывом возбуждения, который отразился по их связи, когда она поймала унилинк дрожащими пальцами. Он хотел сказать что-то еще, затем резко развернулся, когда со стороны главного дома раздалась очередь. Он открыл ответный огонь и услышал чей-то тревожный крик, хотя был уверен, что не в кого не попал. Хотя было по крайней мере четыре или пять человек, идущих с того направления. Он решил рискнуть посмотреть на то, что могло прийти со стороны леса, и бросился на южную сторону оврага. Он добрался туда как раз вовремя, чтобы застать одного из них, бросившегося вперед, в то время как другие прикрывали его. Дротики визжали повсюду, но стреляли вслепую, без концентрации на его позиции, и он выдал быструю очередь из трех патронов.

Бегущий с криком упал, его правая нога взорвалась на середине бедра, и Альфред нырнул назад, отползая на несколько метров влево, в то время как шквал дротиков полетел туда, откуда он стрелял. Он ждал, не стреляя, пока не обнаружил цель.

"Жак!" - услышал он голос Аллисон позади.

Глава 14

Жак Бентон-Рамирес-и-Чоу не узнал идентификатор вызывающего абонента, когда он появился на экране комма. Это была не Аллисон, но, возможно, люди, у которых она была, были готовы использовать дополнительные коммы теперь, когда они изложили свою точку зрения. Он нажал клавишу приема, но кто-то заговорил прежде, чем он смог ответить.

"Жак!"

"Алли?"

Он застыл в кресле, недоумевая, почему они снова дали ей комм и боясь, что он снова услышит ее крик. Но затем он услышал звук, в котором не мог ошибиться никто, если слышал его раньше, и вскочил на ноги, когда треск и визг пульсернго огня пришел по связи.

"Жак, это я! Иди на этот комм! Мы в канаве возле какого-то дома, и они приближаются к нам! Торопись, Жак!"

"Алли!"

Ответа не было, но связь сохранялась, и он слышал пульсерный огонь. Много пульсерного огня.

"Сержант Брокманн! Выходим! Двигайтесь, черт возьми!" - крикнул он, бросаясь в дверь офиса и мчась к ожидающему штурмовому шаттлу.

* * *

Альфред снова выстрелил - больше для того, чтобы не дать врагам поднять головы, чем для чего-либо еще - и начал двигаться дальше влево. Они ожидали, что он повернет вправо... По крайней мере, он на это надеялся.

Что-то дернуло его, и он оглянулся через плечо как раз вовремя, чтобы увидеть, как Аллисон вытаскивает из-за его пояса пульсер, который когда-то принадлежал Джузеппе Ардмору. Он посмотрел на нее, и она сумела неуверенно улыбнуться.

"Ты наблюдай за этой стороной, а я за другой," - сказала она.

"Ты знаешь, как им пользоваться?"

"Не так хорошо, как ты, но мой брат раз или два водил меня на стрельбище. Кроме того," - она еще раз улыбнулась ему разбивающей сердце улыбкой, "я - вся твоя поддержка."

"Точно." Он почувствовал, что улыбается в ответ, а затем покачал головой. "Не высовывай голову. Просто подними ее, посмотри, и сразу вниз - и никогда не подымай ее дважды в одном месте!"

"Да, сэр," - сказала она и поползла к другой стороне оврага.

Конечно, это было абсолютным безумием, но в тот момент, когда он наблюдал, как она ползет к огневой позиции с пульсером своего мучителя в одной руке, придерживая другой свою слишком большую ветровку, все еще дрожа от нервного кнута, как жертва старомодного паралича, он знал, что никогда в жизни не видел более желанной женщины.

Не время, Альфред! Не время! сказал ему внутренний голос, и без сомнения, он был прав, но это ничего не меняло.

Он приподнял голову ровно настолько, чтобы взглянуть за край оврага, заметил боковым зрением, что что-то движется, и терпеливо ждал. Главный дом окружали полдюжины фигурно подстриженных кустов в форме различных видов диких животных Беовульфа, и он смотрел на куст, где это движение исчезло. Мгновение спустя зелень снова зашевелилась. Над ней осторожно высунулась голова, и безукоризненно ухоженные ветки взорвались красными брызгами, когда он выпустил в них очередь из пульсера.

* * *

Кто, черт возьми, этот парень? яростно думал Тобин Манишевич, когда был убит Эмилиано Мин. Труп с шумом упал на землю менее чем в трех метрах от Манишевича, и его челюсти сжались. Человек с этой импульсной винтовкой уже убил Гуальберто Паласиоса и Хакона Григорива. С добавлением Мина это восемь человек из команды Манишевича, и никто еще даже не видел этого ублюдка!

Во всяком случае кроме тех, кого он уже убил, поправил он себя.

У него осталось восемь человек, включая его самого, и ситуация ему нисколько не нравилась. Было очевидно, что он был прав, что этот тип был чем-то вроде волка-одиночки, потому что в противном случае отряды спецназа, которые ждали его и женщину вокруг дома, уже роились бы над их задницами. Однако это не значило, что все так и останется. У этого ублюдка должен был быть комм, и он должен был использовать его сейчас, когда вынес ее наружу. Вопрос был в том, как быстро он сможет связаться с кем-нибудь и заставить его поверить ему... и как быстро они могут среагировать, когда поверят. И причина, по которой этот вопрос был важен, заключалась в том, что им удалось прижать его в худшем месте, которое только можно вообразить, потому что оно давало ему прямую линию огня на парковку. На этой стоянке находились три аэрокара и "скорая помощь"... и они не могли сбежать, когда кто-то, хорошо владеющий винтовкой, ждал, чтобы убить их, как только они попытаются это сделать.

Боже, как хреново! И я почему-то не думаю, что он мне поверит, если я скажу ему, что все, что мы хотим сделать, это уйти. Черт, я бы не поверил! Позволить кому-нибудь в аэрокаре подняться достаточно высоко, чтобы выстрелить в эту чертову канаву? Ни за что.

Их единственной надеждой было убить его до того, как кто-то сможет ответить на его призыв о помощи, и они могли рассчитывать на немного песка в официальных шестеренках. Вряд ли здесь появится дежурная команда спецназа СБР - одна из причин, по которой они купили этот дом, заключалась в том, что он находился вне юрисдикции каких-либо городских полицейских сил. Местные мужланы были скорее егерями, чем полицейскими. Маловероятно, что они смогли бы собраться вместе в спешке, а даже если и так, у них не было бы тяжелого оружия и подготовки полиции Гренделя или СБР. Так что у них еще было время, но не много.

"О'Коннор, ты с Шрайбером отрежте его с севера. Выйдите за пределы его поля зрения, затем перейдите канаву и соединитесь с Тангевеком и Месарошем. Нам нужно броситься на этого ублюдка с обеих сторон, и это нужно сделать сейчас же! Зепеда, Янг и Микин - со мной. Но пригните свои проклятые головы!"

Пришли ответы, и он заставил себя ждать, несмотря на отчаянное ощущение, что секунды уходят в вечность. Он видел слишком много людей, убитых нетерпением, и не собирался делать фатальную ошибку, бросаясь против кого-то, кто мог стрелять так, как этот сукин сын.

* * *

"На этой стороне их больше, чем было," - сказала Аллисон. "По крайней мере на одного. Возможно, на два."

Ее голос был слабым и нечетким, и он знал, что она оставалась в сознании только благодаря упорству, решительности и смелости.

"Они, наверное, попробуют атаковать," - спокойно сказал он ей. "Один или двое из них попытаются пересечь открытое пространство. Остальные откроют прикрывающий огонь. Я хочу, чтобы ты оставалась там, где сейчас, пока не решишь, что они готовы атаковать. Затем я хочу, чтобы ты сместилась влево или вправо, вскочила, выстрелила и нырнула обратно. Не жди, чтобы увидеть, попала ли ты в кого-нибудь! Они, вероятно, упадут на землю, когда услышат дротики, даже если ты не попала в них, и не оставайся долго на одном месте, чтобы те, кто ведет прикрывающий огонь, не могли найти тебя. Понятно?"

Аллисон посмотрела на него через плечо, чувствуя жгучую ярость под ледяной сосредоточенностью, дисциплиной и самоконтролем. Там было что-то еще. Что-то, что знало, что это был тот момент, для которого он рожден. Что-то, что он ненавидел. Но над всем остальным была его отчаянная потребность, чтобы она жила, и она чувствовала, как его сила вливается в нее. Темные пятна, мелькавшие перед ее глазами, исчезли, и она глубоко вздохнула, гадая, какая странная, невозможная связь позволила этому случиться.

"Понятно," - сказала она, и ее голос был сильнее и тверже, чем секунду назад.

Глава 15

"Мы на месте, Тобин," - коротко доложил Терье О’Коннор из комма Манишевича.

"Окей, он может смотреть только в одном направление за раз," - ответил Манишевич. "На счет три. Хорошо?"

"Хорошо."

Манишевич глубоко вздохнул и опустился на одно колено за тем самым кустом, который так неудачно прикрыл Мина. Манишевич не собирался высовывать голову, чтобы в нее можно было выстрелить. Он и Янг собирались прикрывать огнем Руди Зепеду и Лазара Микина.

По крайней мере, на первый бросок, мрачно подумал он. А потом настанет его очередь, нравится ему это или нет.

"Один," - сказал он в комм. "Два. Три! Пошел!"

Пригнувшись, он бросился в сторону, нажал на курок, и его импульсная винтовка выплюнула смерть со скоростью двести выстрелов в минуту.

* * *

Альфред заметил первое движение за долю секунды до того, как начался прикрывающий огонь. Он мгновенно пригнулся, перекатился вправо, затем встал с винтовкой, уже приставленной к плечу, и его глаза были холодными.

Над головой визжали пульсерные дротики, но у него был короткий момент времени, прежде чем мозги, стоящие за этими винтовками, смогли осознать то, что увидели их глаза, и перенаправить их огонь. И в это мгновение Альфред Харрингтон нашел свою цель именно там, где он ожидал ее увидеть. Лазар Микин все еще выпрямлялся, все еще вставал на ноги, когда очередь из трех выстрелов прошла через его торс. Он упал на землю, пытаясь закричать легкими, превратившимися в кровавый пар, а Альфред нырнул обратно в овраг, когда Манишевич и Янг направили на него дула своих винтовок.

Руди Зепеда бросил взгляд на то, что случилось с Микином, и бросился на землю, надеясь на ее минимальную защиту. Он прошел не более четырех или пяти метров в сторону оврага, прежде чем упал на землю, подтащил свою импульсную винтовку и стал стрелять вслепую в сторону Альфреда.

Пульсер Ардмора взвыл позади Альфреда, и он почувствовал отчаянную решимость Аллисон. Судя по полутонам, пронизывающим их связь, он сомневался, что она попала в кого-нибудь, но ее сильная решимость убить прорвалась к нему, взывая к его собственной убийственной стороне. И если она и отличалась от тьмы внутри него, то была не менее сильной.

Перед ним снова возникло движение, и он выпустил еще одну короткую очередь. На этот раз он никуда не попал, и ответный огонь бросил ему в лицо песок и грязь. Один из дротиков пролетел так близко, что в его голове зазвенело, и он упал, наполовину оглушенный, отчаянно протирая себе глаза. Он моргнул, вызывая очищающие слезы, покачал головой и помолился, чтобы никто из врагов не догадался, насколько близко они подошли. Его зрение прояснилось - в основном - и он снова поднял глаза над краем оврага. Это было похоже на взгляд через лист волнистого кристопласта, и он заморгал снова и снова . Что-то пошевелилось, и он выстрелил очередью по движению, Аллисон стреляла снова - и снова - позади него. Он услышал крик одного из врагов и почувствовал, как в ней закипает мстительное удовлетворение, но он знал, что их враги постепенно продвигаются к оврагу с обеих сторон, и молился, чтобы ни у кого из них не было гранат.

* * *

Челюсти Тобина Манишевича сжались, когда Казимеж Месарош сообщил о смерти Терье О’Коннора. Очередь пульсерных дротиков срезала правую ногу О'Коннора, как сверхскоростная цепная пила. Он истек кровью за считанные минуты, и ни Месарош, ни партнер О'Коннора, Шрайбер, не смогли бы подползти к нему, чтобы чем-то помочь, даже если бы попытались.

Их осталось только шестеро, но они уже были не более, чем в сорока или пятидесяти метрах от оврага.

Еще несколько минут, мрачно подумал он, посылая еще одну длинную очередь визжащих дротиков к их цели, когда Янг подбежал на пятнадцать метров ближе и вовремя бросился на землю. В следующий раз я возьму гранаты, будь они прокляты, что бы, черт побери, ни говорилось в профиле миссии! Но мы почти у цели. Еще несколько минут, еще пара бросков, и они будут наши.

* * *

Что-то заставило Альфреда посмотреть вверх.

Он никогда не знал, что это было и почему. Возможно, это был всего лишь инстинкт, потому что он не мог ничего услышать. Со скоростью в шесть махов оно было над ними задолго до звука, но один взгляд подсказал ему, что это было.

Он бросился со своей позиции, схватил Аллисон, увлекая ее на дно оврага и накрывая ее тело своим, когда вселенная пошла в разнос.

* * *

У Тобина Манишевича не было времени, чтобы понять, что случилось.

В его расчетах никогда не учитывалась возможность использования настоящего штурмового шаттла. Использование трансатмосферных военных машин в гражданском воздушном пространстве на скоростях, превышающих два маха, не просто осуждалось; это было совершенно незаконно. У штурмовых шаттлов не было громких транспондеров гражданских машин экстренной помощи, предупреждавших других о необходимости покинуть их траектории полета. У них также не было возможности перехватить управление бортовым компьютером самолетов, чтобы убрать их с дороги. И, конечно, у них не было полномочий прорываться через коридоры гражданских полетов среди дня со скоростью выше шести тысяч километров в час. Любой горячий военный летчик, достаточно глупый, чтобы попробовать что-то подобное, рисковал трибуналом и серьезным тюремным заключением, а не только понижением в должности, выговором или штрафом.

Манишевич знал это. Знал и КБР. Проблема была в том, что КБР игнорировал это.

* * *

Штурмовой шаттл с визгом появился далеко впереди своего потрясающего звукового удара, а его системы наведения напрямую подключились к одному из тактических спутников Сил Обороны Системы Беовульфа. СОС почти наверняка предоставили бы им это в любом случае, но не было времени на то, чтобы получить разешение, а КБР всегда был... нестандартной организацией.

Жак Бентон-Рамирес-и-Чоу занимал место стрелка, и его темно-карие глаза были похожи на куски агата. Он наблюдал за ужасной перестрелкой через спутник, в то время как шаттл оторвался от земли, ускоряясь так быстро, что его нос и передний край крыла светились белым от нагрева, в то время как его команда использовала гравитационные плиты, чтобы компенсировать силу, которая должна была раздавить их в их летных креслах. Никто не смог бы добраться до его сестры быстрее, чем они, но она находилась более чем в пятистах километрах от лагеря Освальда Эйвери. Требовалось семь минут полета - даже штурмовой шаттл не мог мгновенно разогнаться до шести Махов в атмосфере - и спутник, смотрящий на место, ориентируясь на все еще передающий комм, заморозил его сердце. Он понятия не имел, кто был с ней, но сверхчувствительные сенсоры спутника показали ему только двух человек в овраге, и десять, приближавшихся к ним, а семь минут были вечностью в бою.

Но каким-то образом Аллисон и тому, кто был с ней, удавалось держаться. Не только держаться, но и постоянно убивать своих врагов. И теперь, когда шаттл примчался к ним, как Джаггернаут, он нажал на курок джойстика стрелка.

Две капсулы рванулись из оружейного отсека шаттла по тщательно продуманным траекториям. Они разогнались до скорости, которая затмила даже ревущие двигатели шаттла, а затем разлетелись на части... прямо над людьми, приближающимися к оврагу. Четыре тысячи дротиков выстрелили из каждой из них, образуя точно нацеленные овальные рои, каждый сто метров в длину и сорок метров в поперечнике, центры которых находились в пределах двадцати пяти метров от обеих сторон оврага. Сплошные облака пыли и полуиспаренной почвы вырвались вверх из пораженной зоны, и когда штурмовой шаттл промелькнул сверху, сильно накренившись, чтобы сбавить скорость и лечь на обратный курс, под этой поднимающейся пеленой смерти не было ни одного живого существа.

Глава 16

Аллисон Чоу открыла глаза и увидела пастельный потолок и солнечный свет. Она посмотрела на прикроватные индикаторы, узнала знакомую ауру больницы, и было так тихо, что она могла слышать мягкий, тихий сигнал кардиомонитора.

Некоторое время она лежала неподвижно, сдерживая дыхание, затем выдохнула с глубоким очищающим облегчением, когда поняла, что нигде не болит. Она снова закрыла глаза, ее губы дрожали от благодарности, а затем, к собственному удивлению, она улыбнулась.

Тебе нужно работать над твоими приоритетами, сказала она себе. Ничего не болит - это прекрасно, но, возможно, тебе стоит задуматься о том, что ты все еще жива.

Ее горло прочистилось, глаза снова открылись, голова повернулась налево на подушке. Похожие глаза смотрели на нее, и она видела, как они моргают, видела в них слезы и потянулась к руке брата.

"Привет," - сказала она. Ее голос был более хриплым, чем обычно, в горле болело и скребло, и она вздрогнула, вспомнив крики, которые привели к этому. Жак, должно быть, увидел тень в ее глазах, потому что его рука сжалась на ее руке, когда он наклонился вперед, чтобы поцеловать ее в лоб.

"Привет тебе тоже," - сказал он, и хрипота в его голосе не имела ничего общего с криками. Он немного откинулся назад, поднял тыльную сторону ее руки, чтобы коснуться своей щеки, и покачал головой. "Я волновался за тебя, Алли?"

"Я тоже." Ее губы снова задрожали на мгновение, когда они формировали улыбку, затем ее глаза сузились. "Это была Рабсила, да?"

"Да." Жак отнял ее руку от своей щеки, держа ее обеими руками на краю больничной койки, и откашлялся.

"Да," - повторил он, "это так."

"Чего они хотели?"

"Информации. Они хотели, чтобы я назвал всех наших людей, работающих в посольствах и консульствах в Силезии." Рот Жака скривился. "Я уверен, что в конце концов они просили бы о большем, но это "все", о чем они просили в первый раз."

Глаза Аллисон расширились. Она догадывалась, что должно быть что-то в этом роде, но наверняка Рабсила должна была понимать, что Жак не мог - просто не мог - дать им такую информацию, что бы они с ней ни делали. Его бы не уничтожили, даже если бы он это сделал, но он знал лучше, чем она, что Рабсила сделала бы с этой информацией, сколько других жизней это стоило бы. И когда она посмотрела ему в глаза, она увидела подтверждение - увидела его собственное мучительное осознание того, что он не мог сделать это даже для ее спасения.

"Это не имело бы значения," - сказала она ему, высвобождая свою руку из его руки, чтобы погладить его по щеке. "Этого не имело бы значения, Жак." Она покачала головой, ее глаза потемнели. "В конце они все равно убили бы меня."

"Я знаю," - прошептал он, закрыв глаза и повернув голову, чтобы сильнее прижаться щекой к ее ладони. "Я знал это с самого начала. Отчасти это была месть, а отчасти - послание." Он изобразил короткую, странную улыбку. "Видимо, я сильно задел их тем, что произошло на Старой Земле, даже сильнее, чем я думал." Он глубоко вдохнул. "Я всегда знал, что то, что я делаю, может поразить близких мне людей - даже тебя, Алли, - но я никогда не верил в это. До сегодняшнего дня."

"Это потому, что то, что ты делаешь, того стоит," - сказала она ему. "И раз уж мы пинаем себя, мне, наверное, самой следовало быть немного осторожнее."

"Что ж," - сказал он мрачно, "я думаю, что могу заверить тебя, что Рабсила никогда больше не приблизится к тебе, Алли."

В его глазах было что-то твердое, пугающее, и Аллисон почувствовала, как ее брови вопросительно поднялись. Он увидел это и хрипло засмеялся.

"Мы получили одного из них живым - нашли его связанным в хозяйственном сарае - и мы... говорили с ним довольно долго. И из того, что у нас есть, мы знаем, кто планировал и санкционировал всю операцию. Человек, который это спланировал, уже мертв; в течение следующих нескольких T-месяцев люди - несколько человек - которые санкционировали это, также умрут. По крайней мере в двух случаях потребуется операция на самой Мезе, поэтому мы, вероятно, начнем с нее - сначала уберем самые сложные цели, а остальные доберем позже. Но поверь мне, Алли. Рабсила получит наше громкое и ясное послание."

"Я не хочу, чтобы кто-то рисковал," - начала она, думая об огромных опасностях проведения любой операции на Мезе, чьи службы безопасности были одними из самых эффективных - и жестоких - в исследованной галактике. То, что с ней случилось, уже было достаточно плохо; если бы мужчины и женщины из КБР, "мстящие за нее", были убиты, было бы еще хуже.

"Неважно, чего ты хочешь, Алли." Аллисон посмотрела в глаза Жаку и поняла, что этот спокойный твердый голос принадлежал не ее брату, а капитану Бентон-Рамиресу-и-Чоу из Корпуса Биологической Разведки. "Дело не в том, чтобы расплатиться за то, что они с тобой сделали. О, частично это так, не думай ни минуты, что это не так! Но все это началось, когда они попытались убить Орель Фэйрмон-Сольбаккен на Старой Земле. Наша реакция была чисто оборонительной, но они пошли дальше, преследуя Корпус прямо здесь, на Беовульфе, и сделали это таким образом, чтобы гарантированно подчеркнуть тот факт, что они пошли дальше. Нам это не нравится, и мы дадим им понять, что это была действительно очень плохая идея. Идея, которая убивает тех, кто ее одобряет, независимо от того, сколько времени на это потребуется или насколько сложно это реализовать."

"Ты действительно ожидаешь, что это их остановит?" Это звучало скептически, и она знала это, но он только показал зубы в тонкой, холодной улыбке.

"Рабсила не Баллрум, Элли. Они не мотивированы системой убеждений или необходимостью освободить жертв генетического рабства. Они не думают таким образом, потому что делают это только ради денег. Им явно наплевать, сколько людей они убивают, калечат или пытают - так, как тебя - в процессе, потому что люди для них не люди; это всего лишь то, что нужно использовать. Только одноразовые, заменяемые, неважные предметы где-нибудь в электронной таблице. Но они думают о том, что делать другим людям. Они думают, что их богатство, власть и системы безопасности Мезы защитят их от людей, которые могут подумать о том, чтобы сделать с ними то же самое. Конечно, нам придется держать все в тайне - если остальная часть Беовульфа узнает об этом, они, вероятно, потребуют тотального военного удара по Мезе, и ты можешь представить, как остальная Лига к этому отнесется! Но Рабсила знает об этом, и они прекрасно поймут наш ответ. Они считают себя "бизнесменами", Алли, и когда они узнают стоимость "ведения бизнеса" здесь, на Беовульфе, или против таких людей, как Фэйрмон-Сольбаккен, или, да, таких, как ты, они решат, что это слишком дорого."