Космическая сага

Глава 1. Ангел смерти

Три года спустя.

«Граждане колонии Проксима Центавра, сегодня пришли данные с радаров дальнего обнаружения. К нам движется огромный флот вторжения. Это подтверждает и допрос пленных, захваченный в последнем столкновении наших флотов. Шансов уцелеть у нас мало, поэтому мной принято решение об эвакуации в систему Альфа Центавры. Там строятся корабли, способные отправить нас в глубокий космос, где есть пригодные для жизни планеты. Но, чтобы успеть провести эвакуацию и достроить корабли, необходимо оставить заслон из людей, которые примут удар на себя. Для этой цели будет разыграна всеобщая лотерея, благодаря которой, будут выбраны те, кто останутся в системе Проксима Центавра и встретят противника во всеоружии. Они смогут полететь к Альфа Центавра, если продержатся в системе год. Для остальных будет составлен график эвакуации, но перед этим в ближайшие три года всем придётся очень много поработать для того, чтобы сделать систему неуязвимой для противника. Все станции будут оборудованы системами самоликвидации, поэтому противнику не будет сдана ни одна станция, ни один корабль. Во всей колонии вводится военное положение, гражданская власть отменяется совсем, я снимаю с себя полномочия руководителя колонии. Вся власть переходит Верховному аристократическому совету, состоящему из двадцати высших аристократов. Для руководства будущими колониями созданы аристократические рода, которые будут подчиняться совету. Выбор всех аристократов производился независимым компьютером на основе многих данных, поэтому нет ничего удивительного, что возглавит Верховный Совет, наш молодой герой, достойный носить это звание и показавший неоднократно готовность пожертвовать собой ради спасения нашей колонии. В знак того, что шанс спастись будет у всех, он покинет систему самым последним, вместе с последним кораблём, который покинет эту систему. С завтрашнего дня накладываются ограничения на все развлечения и увеличивается рабочий день, каждому из нас придётся выложиться по полной, чтобы наши дети имели шанс выжить в будущем. Я слагаю свои обязательства по управлению колонии и останусь с Лордом Машеньяком, известным вам по фамилии Волков, и приму последний бой в системе.»

На этом запись видео обращения обрывалась.

Я пересматривал её каждый раз, когда у меня заканчивались силы и желание лезть в пилотскую капсулу. Три года каторжного труда по воспитанию молодых пилотов в попытках научить их азам лётного дела и выживания в той свалке, которая творится сейчас на буферных станциях обороны. Восьмой день непрерывных атак, практически без сна и отдыха, но мы смогли сделать невозможное и отбить первую атаку противника. Противник превосходил нас многократно, но у нас было за что сражаться.

– Ты готов? – спросила уставшим голосом Валерия, вылезая из капсулы регенерации, которая была единственным, что помогало нам держаться так долго.

– Нет, но мы должны лететь, там третий курс, да какой третий, считай, второй ускоренный, их как котят порвут. Ты послушай их переговоры, только и держатся, что ждут, когда я прилечу и всыплю этим земным уродам.

– Ты слышал, как они тебя называют? «Ангел смерти». За тобой уже начали охоту. Разведка выяснила, что создана группа из асов, которая должна вылететь и уничтожить тебя.

– Нас. Ты летаешь вместе со мной. Ну, что же, давай не будем заставлять их ждать, – сказал я, проходя к кораблю и усаживаясь в капсулу пилота. Привычно закрыв глаза, я сливаюсь с кораблём, ощущая каждый его элемент, и он откликается мне. Я уже давно научил сливаться с кораблём и чувствовать все его неисправности.

– Правый маневровый поставь на восемьдесят процентов, у него нарушена балансировка, – сказал я, надевая шлем и активируя заполнение биогелем свободного пространства в капсуле.

– Вот сколько тебя знаю, а привыкнуть к этому не могу, как ты это делаешь?

– Ты уже три года пытаешь меня, а всё не можешь успокоиться, давай лучше настраивайся, я чувствую, что сегодня будет очень сложно. Начинай вести, я хочу подразнить землероек, надо вызвать их официально, чтобы потом не придумывали оправданий.

Включив общую волну, я сказал открытым текстом:

– Говорит капитан Волков, кто там меня ищет? Готов встретиться в точке РС 17–18 по вашей классификации. Пора показать, что рождённые ползать – летать не могут. Придите и покажите, на что вы способны.

– Ты уверен? – обеспокоенно спросила Лера.

– Да. Не зря же нам подвесили две торпеды с усиленным зарядом. Я что, по-твоему, гоняться буду за этим линкором, только тебе сегодня будет непросто, я буду работать на пределе.

Переключай на канал отряда, – сказал я.

Мигнув, тактический шлем выдал состав отряда со всеми характеристиками, включая нервное состояние и страхи.

– Ну что, курсанты, готовы показать всё, чему вас успели научить?

– Да, капитан. Мы рады, что вы с нами, а то нам сказали, что вы уже несколько суток без сна, и, скорее всего, вас не будет.

– Не могу же я вас бросить. Короче, слушай команду, кто сегодня собьёт этот линкор со станцией радиоэлектронной борьбы, тот проставляется всем в баре. Поэтому вперёд меня не лезть, буду кидаться всякими бяками и вести огонь во все стороны. Постарайтесь отвлечь москитный флот, а я разберусь с гостями и займусь линкором. За действия станций прикрытия и минных полей не вылезать и вообще старайтесь держаться кучно.

– Там же половине по семнадцать-восемнадцать лет, – сказала Лера по внутренней.

– Не отвлекайся, тебе немногим больше, и это их выбор. И я его уважаю, поэтому постарайся сделать так, чтобы сегодняшнюю бойню пережили как можно больше ребят, по возможности, корректируй их работу, у меня времени не будет. Ну как там противник? Есть ответ от них?

– Да, к линкору выдвинулось двадцать истребителей, возможно, ещё несколько под маскировкой, отсюда их наш радар не видит.

– Веди в соседний сектор, иначе они нас в ловушку заманят. Беру управление на себя, а ты пометь сектор триста шесть и триста три, дай наводку дальнобойным орудиям, пусть шуганут там, – сказал я.

Двадцать минут полёта с постоянной сменой направления, чтобы не попасть под постоянные выстрелы вражеских мортир. Обстрел начался пять минут назад, но, как и всегда, был безрезультатным.

– Звено бета два, ориентир вражеский эсминец, с ним поаккуратней, у него много ракет, не нарвитесь и не вздумайте уничтожать его, он мне нужен в целом состоянии. Бета три прикрываете со стороны москитного флота. Третья эскадрилья, не суйтесь в сектор триста три и триста шесть, он же помечен, как под обстрелом. Не увлекайтесь, смотрите на экран внимательнее, – сказал я, после чего переключил на внутреннюю сеть, – боюсь, что и четверть сегодня не выживет, совсем ничего не умеют. Приготовься, я начинаю.

Выжав газ практически на максимум, я начал манёвр с заходом на линкор. Это уже седьмой, рискнувший выйти на дальность выстрела к нашим оборонительным сооружениям, и его нужно или отогнать, или уничтожить. Так как его обстрел ставил под угрозу достаточно крупную станцию с базирующимся на ней седьмым флотом. Нападать массово противник больше не рискует, поэтому старается вымотать нас морально и выбить как можно больше кораблей. Первый бой был очень жестоким, и нам пришлось применить, одну из оставшихся мин с антиматерией. Теперь они сменили тактику, что нас в принципе устраивало, так как у нас был свой план, как обыграть противника, не имея шансов на выживание.

Внезапное чувство опасности заставляет совершить противоракетный манёвр, с пуском ложных целей. Позади меня возникает пара истребителей противника, находящиеся под покровом невидимости. Вот это меня начинало напрягать, так как я их не почувствовал, вообще они мерцали даже для моего внутреннего зрения, и было похоже, что эти пилоты имеют схожие со мной способности. По данным нашей разведки, утечка данных по проекту Альфа ушла к противнику тридцать пять лет назад, и в принципе они могли начать создавать своих псионов.

Делаю разворот и перехожу к непрерывным манёврам, подсвечивая цели для Леры. Она понимает, что от неё требуется и пытается попасть в звено истребителей, взявшихся преследовать нас. Фиксирую повторный пуск ракет и делаю ещё один сброс имитаторов. Ракеты благополучно набрасываются на муляжи и взрываются. Делаю разворот со смещением направления движения и ориентирую нос истребителя на долю секунды в сторону противника. На краю сознания слышу ругань Леры, потерявшей ориентацию в пространстве, а сам сосредоточено ловлю момент и активирую пуск ракет, но чувствуя, что этого мало, начинаю обстреливать пустой пока сектор, правее от головного истребителя. И убеждаюсь, что поступил правильно, так как истребитель противника, уходя от столкновения с ракетой, попадает под мой выстрел и теряет манёвренность, а я запускаю ещё одну ракету. Первый истребитель, благополучно уничтожен, а второй получает свою ракету в тот момент, когда я возвращаю истребитель обратно носом по курсу. Минус два, сколько ещё нас ждут в засаде трудно представить, но нам не в кошки-мышки играть надо, а уничтожить линкор противника, чтобы обезопасить станцию. Такие атаки идут по всему периметру нашей обороны, и нам надо успеть его взорвать, до того момента, как они успеют его отозвать. Включаю форсаж и обозначаю сближение в сторону встречающей меня группы лучших пилотов. Несусь на всём ускорении, замечая, что Лера ещё держится на грани сознания. После прохождения обряда с артефактом и принятия её официальной любовницей, она сказала, что её кости стали крепче, а заживляемость ран ускорилась, это говорит о том, что ей подселили колонию нанороботов, и она, возможно, тоже пусть и слабый, но псион. К примеру сказать, Мелиса не получила таких изменений и вообще ничего не помнит из происходящего в зале Бракосочетаний. Но я отвлёкся и вернул себя в реальный мир, выходя на дистанцию удара, совершаю противоракетный манёвр с отстрелом имитаторов и тепловых ловушек, а сам, доворачиваю истребитель и лечу в сторону линкора, который прикрывают два эсминца, один из которых уже атакуют наши истребители. Они отвлекают его от меня, а я тем временем сбрасываю несколько мин и активирую их, затем отправляю команду на обстрел сектора, оговорённого заранее. Специальная система накрывает сектор выстрелами с разных сторон, и, когда высокоэнергетические сгустки сталкиваются, сектор накрывает сеть мощнейших энергетических разрядов. Которые пронзают спрятавшиеся корабли противника и взрывают их. Главный недостаток этих систем – большое время подготовки к выстрелу и малый срок службы энергетической установки, которая от нескольких выстрелов идёт в разнос. Если бы команду нанести удар отправил обычный офицер, то его бы проигнорировали, а мой приказ оспорить не решится даже полковник. Выстрел был совершён на пределе их дальности, дальше рассчитать точное совмещение зарядов уже не удавалось. Ловушка, расставленная на меня, рассыпалась, и противник начал моё преследование. Чуть снизив скорость манёвров, я дал возможность, пришедшей в себя Лере отстреливать преследующих нас противников. Захожу на линкор, прикрываясь корпусом, изрядно повреждённого эсминца, одновременно забивая программу полёта для двух торпед и трёх муляжей, предназначенных для отвлечения внимания от настоящих целей.

Краем сознания фиксирую, что мой напарник сбрасывает ещё три мины, для преследующих меня истребителей, но опытные пилоты бросаются врассыпную. Именно в этот момент, Лера подбивает один из преследующих нас истребителей, а сразу за ним и второй. Точно, у неё есть зачатки псионики, как она удачно предугадала манёвры противника, и те буквально сами нарвались на выстрелы плазменного орудия.

Перед самым эсминцем я делаю бочку с переворотом и выходом на другую плоскость и вылетаю из-под его прикрытия, производя пуск имитаторов и торпед. По моему кораблю дважды попадают выстрелы малых орудий, и истребитель ощутимо трясёт, а часть эмиттеров защитного поля сгорает, но я, уже обогнув эсминец, практически вплотную пускаю торпеды и имитаторы, после чего опять прячусь за ним. После этого направляюсь навстречу преследующего меня противника. Беру на прицел ближайшую двойку и начинаю обстреливать их, а сам готовлю весь свой арсенал для пуска по противнику. На дистанции пуска ракет я делаю тройной залп с минимальной задержкой и совершаю сложный манёвр на пределе прочности конструкции истребителя. Развернув корабль, я по пологой траектории начинаю преследовать их. Мин у них нет, как и задних орудий, потому что они одиночные, а не, как у меня, на два пилота. Сзади происходит мощный взрыв, который я даже чувствую сотрясением истребителя, самолёты, вызвавшиеся поймать меня в ловушку, в тот же миг бросаются врассыпную. На этом, скорее всего, атака противника завершится, и мы можем вернуться на базу, но я дожимаю все крохи ускорения и, скрипя зубами, подбиваю один истребитель, а Лера также не остаётся в стороне и подбивает ещё один. Только после этого я сбрасываю ускорение и начинаю делать более плавные манёвры. Теперь можно вернуться на базу. Отлетев от места сражения, я передаю управление Лере и, закрыв глаза, стараюсь расслабиться. Задание выполнено, и можно сделать перерыв в вылетах.

Глава 2. Проект Армагеддон, активация

На подлёте к базе со мной связывается Диана – саморазвивающийся компьютер, управляющий практически всем в системе.

– Поздравляю с успешным завершением миссии, как всегда, задание выполнено безукоризненно. Час назад отправлена последняя партия колонистов для переселения к Альфа Центавре, их отлёт засекла станция слежения противника, и они отправили за ними корабли преследования, необходимо немедленно перехватить их. Поэтому, желательно, чтобы сразу после заправки и пополнения боезапаса вы приняли участие в перехвате сил противника. Там в составе груза более миллиарда оплодотворённых яйцеклеток здоровых людей. Это по пятьдесят миллионов на каждую колонию. Эвакуировать лабораторию раньше данного времени не представлялось возможным. Нужно перехватить преследователей и не дать уничтожить транспортные корабли.

– Раз надо, значит, поможем. Кто ещё летит с нами?

– Шесть крейсеров, двенадцать эсминцев и два малых носителя. Из москитного флота будет тридцать два тяжёлых истребителя, сорок торпедоносцев и сто истребителей прикрытия, но у них малый радиус действия, и в случае повреждения носителя преследовать далеко они не смогут. Я уже скинула всю тактическую карту и место возможного перехвата сил противника, – сказала Диана и отключилась.

– Слышала, что нам предлагают?

– Да когда же это закончится?

– Я посмотрел, если мы вылезать из капсул не будем, то успеем даже поспать по часу, пока летим к месту встречи, нужно только подвесить дополнительные баки.

– Давай так и сделаем, а то у меня уже аллергия от стимуляторов, – ответила Лера.

В обслуживающем ангаре нам быстро провели мелкий ремонт и заменили вышедшие из строя эмиттеры защитного поля. Загрузив новую порцию ракет и две новых торпеды с усиленным зарядом, обладающие способностью пропадать на время из-под действия систем обнаружения, мы вылетели по указанному нам маршруту. К сожалению, мне поспать в полёте не удалось, так как со мной связались члены Верховного Совета, и мне пришлось принять участие в совещании, параллельно управляя тяжёлым истребителем и давая возможность Лере отдохнуть.

Пока мы летели и шла подготовка к совещанию, я вспоминал события трёхлетней давности. Совет тогда разделился на две равные части при голосовании по уничтожению Солнечной системы вместе со всеми планетами, и мне пришлось брать решение этого вопроса в свои руки, я запросил три дня на проверку всех выводов компьютера, хотя уже тогда понимал, что необходимость уничтожения прародины человечества, стоит очень остро. Нас не оставят в покое, а, имея ресурсную базу Солнечной системы и огромное население, превращённое практически в рабов, которыми управляет горстка элиты, они способны настичь нас и на расстоянии в сотни световых лет. Пытаться освободить население из рабства уже не представлялось возможным, так как несколько десятков лет назад было применено поголовное чипирование, которое позволило полностью контролировать человека. Поэтому необходимость уничтожения всей системы была очевидной. Уже более десяти лет прекращена деятельность всех подпольных организаций, и установлен строжайший тоталитарный контроль. Люди лишились денег, собственности и банковских вкладов, работая за низкокачественную еду. Образование стало минимальным только для поддержания высокого уровня узконаправленных работ. Развитие общества резко затормозилось, и повседневно стали использоваться запрещённые ранее технологии, манипуляций с генетическим кодом. Для поддержания высокого уровня научных работ искусственно выращивались люди с гипертрофированными телами, но большим объёмом мозга, способным обрабатывать большие объёмы данных. Компьютерные технологии землян шагнули на новый уровень, и они стали использовать таких людей в качестве высокоинтеллектуальных компьютеров. Позволить проведение дальнейших исследований и трансформации человека с использованием его генетического кода мы не могли. Небольшая запись, найденная на серверах одного из захваченных кораблей, повергла в шок весь совет. Там был показан небольшой кусок видеотрансляции одного из лабораторных комплексов, в котором проводили подобные исследования. А план по замене чистого генома человека на некий мутированный его аналог помог принять единогласное решение. Запись этого голосования была сразу же уничтожена, а на сам вопрос повешен наивысший гриф секретности. После выполнения задуманного все данные по этому проекту будут уничтожены, а сама история человечества будет переписана со временем, так как наличие такого факта может негативно отразиться на развитии всех будущих колоний.

Одновременно с этим принят ряд законов по чистоте человеческого генома. Люди с мутациями не смогут занимать руководящие посты, любой вид рабства запрещается во всех будущих колониях, а при обнаружении таких поселений все колонии должны принять участие в уничтожении оных. За попытки проведения исследований, способных изменить генетический код человека, немедленная смертная казнь. На этом же совете принято решение, что после того, как удастся заселить планетарные системы, распределённые между высшими аристократами, будет организовано Содружество из независимых государств, которое будет защищать основные принципы развития человеческой расы. Это произойдёт через несколько десятков лет, и многие участвующие в Совете не застанут этого момента, но основополагающие принципы уже сейчас закладываются в систему контроля над человеческой расой и путём развития, которым она должна пройти.

Тогда же был принят закон на временный запрет иметь детей, так как это существенно осложняло процесс эвакуации населения. Этот запрет было решено распространить и на Аристократию, чтобы показать этим свою солидарность. Единственное, что делалось, так это сдача генетического материала и отборка наиболее здоровых клеток человека. С этой целью проводилось искусственное оплодотворение клеток и помещение их в специальное стазисное поле, способное поддерживать жизнь в этих клетках несколько веков. Именно эти оплодотворённые клетки совершенно здоровых людей и предстояло защитить нам. Число бракованных клеток, имеющих существенные генетические отклонения, было очень велико и приходилось большую часть отсеивать и уничтожать. По сути, это был залог будущего всего человечества, и допустить потерю этих кораблей было нельзя.

Моё решение тогда остаться до последнего корабля было продиктовано моей интуицией. Не знаю почему, но у меня это желание возникло спонтанно, а я уже тогда привык доверять себе в таких вопросах. Моё решение вызвало большой скандал не только в Совете, но и первую серьёзную ссору между мной и моими жёнами. Они тогда объявили мне бойкот, и только желание отправить их с первым эвакуационным кораблём заставило их вернуть наши отношения в прежнее русло. Они наотрез отказались оставлять меня одного, и вот теперь Лера постоянно летает со мной, а Мелиса занимается нашим лечением, которое нам в последнее время требуется постоянно. Мы всегда работали на максимум своих возможностей и часто прилетали со следами серьёзных перегрузок. Помимо нас, Мелиса сейчас управляла целым военным госпиталем и большую часть времени проводила на ногах, так же, как и мы, отказывая себе во сне. Поток раненых и увечных был очень большой, а специалистов её уровня можно было пересчитать по пальцам. Тогда же нам сообщили данные, как же агенту противника под личностью генерала СБ удавалось успешно скрываться ото всех. Это был генетически модифицированный человек. По своей сути от человека в нём осталось очень мало. Он мог копировать и принимать внешний вид любого человека, обладая неимоверной пластичностью, он превосходно копировал не только внешний вид и эмоции, но вообще все биометрические данные человека. Своеобразный хамелеон, способный подменить любого члена общества. Он мог со временем менять даже группу крови, что гарантировало его инкогнито при любом методе анализа. Сколько ещё таких особей может скрываться в нашей Колонии, предугадать очень трудно, но предпринятые попытки вычислить их, пока не увенчались успехом, но я был уверен, что нам ещё придётся столкнуться с ними.

Совет начался в назначенное время, и моё место в зале заседаний заняла моя голограмма, как и большая часть всех её членов, так как они уже перебрались в систему Альфа Центавры. Доклад начал мой временный заместитель, работавший во время моего участия в военных действиях. Моё решение остаться в системе Проксима Центавра до последнего было воспринято населением с положительной стороны и помогло уменьшить недовольство тех, кто остался здесь, защищая этот рубеж обороны. Мало кто верил, что нам удастся выжить в ходе отражения атаки, но с моим участием эта вера выросла многократно.

– Господа, я собрал вас всех по причине поступления новых разведданных. В Солнечной системе готовится массовый исход кораблей с целью заселить все ближайшие звёзды, до которых они смогут дотянуться. Поэтому я вынужден поставить вопрос об использовании последнего средства нашей защиты, ракетного корабля из проекта Армагеддон, с целью уничтожения всей Солнечной системы. Корабль полностью готов и оборудован всеми возможными маскирующими устройствами. Двигатели для разгона он будет включать переменно. В разные отрезки времени, чтобы, по возможности, скрытно проникнуть в Солнечную систему. Первоначально он будет нацелен на Землю, а в последствии перенаправится прямиком на звезду. Мне необходимо ещё раз получить согласие всех членов Верховного Совета, и как только это произойдёт, корабль автоматически отправится в полёт, а все данные после этого будут удалены из всех баз данных. Никто и никогда не сможет узнать, что произошло на самом деле.

Итак. Прошу всех подтвердить своё согласие, – сказал он и нажал на своём ручном интеркоме какую-то клавишу. Голосование происходило в полном молчании, и когда все проголосовали, то решение оказалось принятым единогласно. После этого общий экран мигнул и показал, как из внешнего пояса отлетает небольшой корабль, сразу же скрывшийся под невидимостью.

– Внимание, происходит удаление всех данных по голосованию и по проекту Армагеддон.

Данных не обнаружено, – через секундную задержку ответила Диана.

– Теперь я готов доложить о ходе выполнения проекта «Содружество».

Подготовлено к выполнению программы по переселению тридцати восьми процентов кораблей, но начать эвакуацию из системы Альфа Центавра сейчас считаю невозможным, так как это затормозит строительство кораблей для остальных участников проекта. Поэтому нам придётся дождаться прибытия главы и начать эвакуацию непосредственно с его прилётом в систему. К этому времени прибудут все эвакуированные из звёздной системы Проксима Центавра. Для того, чтобы запутать возможных шпионов, первоначальные цели для перелёта указаны неверно, и первый прыжок будет выполнен к промежуточным точкам, а после подлёта последнего корабля, в промежуточной точке будет взорвана специальная темпоральная бомба, которая создаст помехи и помешает определить конечную точку нашего маршрута на тот случай, если Земная Федерация сможет организовать преследование. Для всех в колонии мы перелетим на пять световых лет и начнём строит одну общую колоний. И только уйдя во второй прыжок, данные о конечной точке маршрута станут доступны, при этом координаты всех систем, включая Солнечную систему, будут удалены из навигационных справочников и станут обозначены как не исследованные. Красный карлик в системе Проксима Центавра будет также подвергнут уничтожению после нашего отлёта с целью взорвать возможный флот землян, отправленный по нашим следам. Мы надеемся, что это позволит, если и не полностью уничтожить Земную Федерацию, то существенно затормозить её развитие, а возможно, и откинуть их на многие сотни лет назад. Для этой цели используется последняя бомба с антиматерией, созданная нами на днях из тех крупиц, которые удалось получить в андронном коллайдере. К сожалению, получить ещё в ближайшие годы, а возможно, и десятилетия, нам не удастся, вещество, из которого удалось его синтезировать, найти в природе практически невозможно.

– Ещё я хочу поставить на голосование принудительный отзыв с театра военных действий председателя и Главу Верховного Собрания, господина Машеньяка и его жён.

– Я протестую против такой постановки вопроса. Я буду находиться здесь столько, сколько потребуется для сдерживания сил противника и в любом случае проигнорирую это решение, – сказал я, прерывая связь с Советом.

Глава 3. Диверсионная миссия

Будить Леру я не стал, так как уснуть всё равно не удастся, я постарался ввести себя в транс, который изредка снисходил на меня. В трансе я мог оценивать всю окружающую ситуацию со стороны. Отрешённость позволяла взглянуть на окружающую ситуацию со стороны, сейчас мне требовалось решить, как вести бой с превосходящими силами противника. Проблема заключалась в сверхдредноуте, входящем в ордер, и который мы никак не могли уничтожить имеющимися силами. В остальном превосходство противника было примерно в два раза, и нужно очень постараться, чтобы он не смог повредить транспортные корабли, которые взяли разгон в систему Альфы Центавры. Это был последний рейс для эвакуации гражданских, следующий рейс должен вывести всех, кто уцелеет в битве за эту систему.

Анализ показывал, что стандартными методами мы ничего не добьёмся, поэтому я занялся просмотром разведданных, полученных от пленных с захваченных кораблей. Руководил преследованием один из высшей элиты, весьма амбициозный человек, сосланный на флот за игнорирование распоряжений вышестоящего руководства, и спасало его покровительство очень влиятельного родственника. Поэтому я решил сыграть на его амбициях.

Подлетая к квадрату, где наши корабли должны будут пересечься с преследователями, я разбудил Валерию и, когда она приняла управление, включил общую связь.

– Говорит капитан Волков, где этот никчёмный отпрыск своего дяди, возомнивший, что он – представитель высшей аристократии. Мне сказали, что даже собственные рабы смеются над вашими неудачами и неловкостью, объявись, я сотру твою никчёмную жизнь, и низвергну тебя через круг перерождения обратно в рабы, откуда ты и произошёл. Обозначь свое место в построении, трус, недостойный управлять даже одним кораблём. Мне донесли, что ты способен только прятаться в тени своего приёмного дяди, дитя рабыни, по ошибке природы возглавившим свою нынешнюю должность.

Примерно пять минут была полная тишина, но тут на общей волне мне ответил гневный рык взбешённого человека:

– Ты – червь, ошибка природы, да я с тебя живьём буду снимать кожу на ремни, а ты будешь лизать мои ботинки и умолять о пощаде.

– Заткнись и ответь, где ты прячешься, щенок, у меня нет времени искать тебя, не боись, ты умрёшь быстро и даже не наложишь в штаны, как обычно. Где ты спрятался, мерзкая землеройка, ковыряющаяся в отбросах своих слуг?

На экране из невидимости появился ордер кораблей, идущих плотным строем, и я сразу же вывел корабль из невидимости, ориентируя его на встречу к кораблям противника.

Включив шифрованный канал, я передал:

– Дельта шесть, пеленг на меня, через тридцать секунд принять капсулу второго пилота.

После чего добавил по внутренней связи:

– Прости, Лера, там дальше для тебя шансов нет совсем, а я постараюсь выжить.

– Что ты задумал? Нет, не вздумай этого делать…

Дальше она сказать ничего не успела, так как я принудительно отстрелил её капсулу в космос.

– Придерживаться стандартного плана, дредноутом займусь я сам, – сказал я, разворачивая истребитель навстречу, сближающемуся с нами флоту противника.

Как я и предполагал, командование находилось на огромном корабле, и мне необходимо вывести его из строя, что практически невозможно, поэтому я собирался использовать свои новые знания, полученные в спец школе для диверсантов. Главное, что от меня требовалось, это проникнуть на корабль противника, и я собирался повторить свой трюк, проделанный много лет назад с уничтожением вражеского флота. Тогда мне помогли торпеды с электромагнитным импульсом, взрыв которых вырубил большую часть флота противника. Сейчас я планировал использовать свои новые навыки псиона и спалить всю электронику этого монстра или хотя бы серьёзно повредить его на время.

Разгоняя корабль, на безумном ускорении я должен был после виража пройти вдоль самого корпуса корабля и произвести после нескольких атак катапультирование, так, чтобы капсула пролетела вдоль корпуса корабля в районе эвакуационных шлюзов.

Идея была безумна, но именно в этом и заключался её успех. Первый мой проход рядом с кораблём был полной неожиданностью для кораблей противника, и они не смогли правильно среагировать. Поэтому после моего разворота на невероятных для нынешних кораблей перегрузках я дождался, когда большая часть истребителей бросятся меня проследовать и собьются в одну кучу, после чего сбросил мины, прикрытые полем невидимости, и они сработали в самой гуще истребителей, тем временем, я уклонялся от ракет, пущенных на меня в упор, и сбросил десяток тепловых имитаторов и включил невидимость, что частично сбило противника с толку, так как в тот момент совершил разворот на сто восемьдесят градусов, отчего потерял сознание на доли секунд, а множество датчиков стало сигнализировать о многочисленных нарушениях в силовом каркасе истребителя. Это грозило в будущем нарушением целостности корабля, но так долго он не будет оставаться в полёте, так как у меня на него были свои планы.

Поймав в прицел несколько выживших истребителей, я дал залп из обоих орудий и выпустил все малые ракеты, при этом с трудом успел увернуться от летящего в меня камикадзе. Сразу за этим навёл в маркер прицела четырёх торпед на два носителя и два эсминца, активировал их и выпустил все ракеты, которые есть на корабле, раздав для них множество целей, вместе с ними вылетают все противоракеты и имитаторы. Тактический дисплей озаряется множеством красных росчерков, веером расходящиеся вокруг моего корабля.

Осталось сделать главное, провожу активацию электромагнитной, импульсной мины и, на долю секунды сровняв скорость с дредноутом, запускаю катапультирование своей капсулы.

Одновременно с этим происходит отстрел обоих главных двигателей, которые сразу же начинают разгон до максимума и неконтролируемую цепную реакцию. Это я придумал ещё два года назад, и подобное применение вошло в курс, обучения пилотов. В момент, когда капсула подлетала к поверхности корабля, я нажал отстрел крышки, капсулы пилота и с трудом покинул капсулу. Но я рано радовался, одна из ракет попала в крышку, и меня ослепила вспышка взрыва, а левую ногу обожгло от удара. На экране шлема загорелась сигнальная надпись о нарушении герметичности скафандра, но отвлекаться мне сейчас никак нельзя, нужно быть предельно сосредоточенным. Как я не ловил момент, но от удара о броневой корпус корабля я потерял сознание, хорошо, что я заранее включил магнитные захваты и смог одной ногой примагнититься к корпусу, но я опять рано радовался. Так как сработала моя мина, и мощный электромагнитный импульс вырубил всю электронику не только вокруг, но и на моём скафандре. Мне пришлось очень сильно постараться, чтобы зацепиться за торчащую рядом антенну и притянуть себя к корпусу. Если корабль совершит резкий манёвр, то меня может смахнуть с его поверхности. Судя по турели, расположенной в ста метрах от меня, то электронику на корабле тоже вырубило, но, учитывая его размеры, вырубило не полностью. Это был тот шанс, который я и должен был использовать, сколько времени займёт перезагрузка систем корабля, я не знал, поэтому поспешил к технологическому люку, расположенному рядом с турелью. Оттолкнувшись со всех сил, я прыгнул в его сторону. Мой полёт был очень рискованный, но других шансов быстро добраться до цели я не видел. Меня начало относить от корпуса, но я сумел дотянуться до ручек, расположенных рядом с люком, и, сильно приложившись боком, завис у закрытого люка. Воздух в скафандре быстро заканчивался, так как система рециркуляции воздуха не работала. В ассортименте скафандра был универсальный ключ для аварийного открывания, а так как он был разработан ещё полвека назад, то подходил и к кораблям Земной Федерации. Если бы от электромагнитного импульса не вырубило электронику, попасть на корабль можно было бы, только взорвав люк или прорезав его резаком. Но этот процесс не быстрый, да и его сразу засекут, а сейчас у меня есть возможность попасть на корабль практически незамеченным.

Вставив ключ, я сделал шесть оборотов, и крышка люка в начале отскочила на пять сантиметров, выпуская клуб белого пара, в следствие разгерметизации помещения, а потом плавно открылась. Я, не задерживаясь, нырнул в тёмный провал и, закрыв люк, на ощупь завернул на шесть оборотов универсальный замок. Чтобы осмотреться, я использовал встроенный в скафандр светильник из аварийного комплекта. Он не пострадал от импульса, так как работал на основе химической реакции, и им можно пользоваться несколько раз по часу, пока реактив не переработает всю энергию. Я оказался в обслуживающем туннеле со шлюзом, найдя вентили наполнения помещения воздухом, я за пару минут заполнил его воздухом, и как только сигнализатор оповестил о нормализации давления, я открыл замок двери универсальным ключом. Не открывая саму дверь, я достал пистолет и, приготовившись, толкнул створку люка, а сам чуть отступил в сторону, но мои манипуляции было напрасны, так как за люком располагалось ещё одно помещение, в котором никого не было, но имелась одежда и несколько скафандров, одним из которых был штурмовой с бронированными пластинами на груди и спине. Сам костюм был явно толще и прочнее, недолго думая, я избавился от своего скафандра и надел тот, который мне приглянулся. Интерфейс скафандра был понятен, да и подобный я отрабатывал на диверсионных курсах, поэтому мне хватило на всё около минуты. Перевесив оружие с магнитного пояса своего скафандра на пояс штурмового, я проверил показатели и, удовлетворившись зарядом на сорок процентов и запасами катализатора в системе рециркуляции воздуха, я спрятал свой старый скафандр, предварительно спалив всю электронную начинку специальной кнопкой, спрятанной с внутренней стороны шлема. Осмотрев себя в зеркальном отражении стены, я взял в руку ящик с инструментом, стоящий рядом и отправился к выходу из комнаты, по дороге активируя аварийный план спасения в интерфейсе скафандра. У меня перед глазами высветилась карта со всеми эвакуационными модулями и переходами.

Как только я определил, где нахожусь, то открыл дверь, надавив на сенсор с правой стороны от двери. Когда створка отъехала в сторону, то я столкнулся с двумя солдатами, облачёнными в похожий тип скафандров, которые с изумлением уставились на меня. Свет наших слабых фонариков был неярким, и он не освещал весь коридор, но я вовремя сориентировался.

– Неполадки датчика открытия двери, уже устранил, – сказал я.

– А чего в армейском скафандре?

– Я что, дурак лезть наружу в обычном. Там знаете сколько осколков, – сказал я на универсальном английском. У меня ещё заявка в шестом реакторном, там сбило защиту с реактора, поэтому я тороплюсь, все вопросы после.

– Это в двенадцатом секторе? – спросил молчавший до этого солдат и подозрительно пялящийся на меня.

– Ты откуда свалился? Шестой реакторный, палубой ниже, – сказал я, проталкиваясь между ними и ворча себе под нос, но так, чтобы они могли услышать: – Чему их только учат? Их бы на пересдачу направить, а то так месяц плутать будут.

Я быстрой походкой направился дальше по коридору, пока они не сообразили проверить мой пропуск, но не ожидавшие такого напора солдаты дали мне спокойно покинуть раздевалку и скрыться в череде туннелей.

Если бы не трёхлетние курсы по шпионажу и диверсионной работе, то я, скорее всего, не смог покинуть это место без стрельбы, а мне пока нужно было как можно незаметнее пройти в нужный мне сектор корабля. К провокационному вопросу я был готов, так как пропуск подделать не составляет труда. Рассматривая план, я специально запоминал все сектора и положение нужных мне туннелей, что мне помогло сразу же распознать подвох. Пока не работает внутренняя связь, это могло сработать, а вот дальше уже возможны проблемы. Для этого мне необходимо получить особый пропуск, который может быть у аварийной бригады ремонтников. Периодическое мигание света и попытка запуска аварийных систем свидетельствовали о скором подключении электроснабжения. Поэтому мне нужно подготовиться к вызову и приходу аварийной бригады.

По дороге к реакторному залу я вскрывал люки технических ниш в попытке найти то, что сможет вызвать сюда ремонтников, но мне по дороге попадались, в основном, второстепенные сети и дублирующие линии. Примерно, как могут выглядеть они я помнил по учебным материалам, где подробно описывалось, как нанести существенный вред вражескому кораблю.

Но через несколько минут, открыв технический люк в стене с множеством предупреждающих знаков, я наткнулся на то, что мне было необходимо. К моему счастью, за всю дорогу мне по пути никто не попадался и не заинтересовался моим поведением, а камеры слежения ещё не работали. В первую очередь я вывел из строя камеры наблюдения в этом коридоре и принялся подготавливать диверсию.

Глава 4. Диверсантами не рождаются, диверсантами становятся

Поставив жучок на главной шине, перемкнув её с корпусом, одним из ключей лежащей в чемоданчике с инструментом, я поставил такой же жучок на резервную шину. После чего стал осторожно выковыривать датчики и предохранители всех сигнализирующих систем, затем бросил рядом чемоданчик, разбросав инструмент вокруг. Снял с пояса пистолет на обычном поясе, лёг на пол, прикрыв его собой, свернувшись в позе эмбриона.

После чего замер на месте, ожидая включения питания и срабатывания моей небольшой диверсии. Со стороны должно показаться, что меня как минимум ранило, а то, что я ремонтник, должны подтверждать разбросанные вокруг инструменты. Пролежал я около десяти минут, всё это время составляя план на случай разных вариантов развития событий.

Так как регенерация в скафандре не работала, то лежал я с открытым забралом, а минифонарик бросил чуть в стороне, чтобы на меня попадало как можно меньше света, а в коридоре был полумрак. Внезапно на секунду дали питание и загорелся свет в коридоре, но сразу за этим произошла яркая вспышка со снопом искр, и меня осыпало крупными раскалёнными каплями расплавленного металла, но скафандр, надёжно защитил от них. Через пять секунд произошла ещё одна вспышка, с таким же эффектом, но я лежал неподвижно, так как камеры могли начать работать, хотя это и было маловероятно, так как я постарался отключить все, которые были в этом секторе.

Вскоре я услышал торопливые шаги и голоса, приближающихся ко мне людей, их было как минимум трое.

– Смотри, это кто-то из ваших. Как его шарахнуло. Наверное, полез чинить, когда врубили питание.

– Да вроде не наш, но я всех не знаю, может, из седьмой бригады, там много новеньких прислали с транспортника после поломки.

– Давайте быстрее, а то нам влепят за задержку, и так два из четырёх орудий молчат, а скоро в зону поражения войдём, так и под суд попасть можно.

Я услышал, как ко мне подошёл один из пришедших людей и начал переворачивать меня, я сумел рассмотреть пришедших, прежде чем успел принять решение. Два ремонтника и пара солдат в полной броне из противоабордажной команды. У всех шлемы раскрыты, поэтому, прежде чем они успели среагировать, я выстрелил в солдат, целясь в открытые забрала шлемов, по два раза. Затем стреляю в стоящего спиной ко мне ремонтника, одновременно с этим врезал склонившемуся передо мной ремонтнику ногой в пах, после чего добавил рукояткой пистолета точно в переносицу, ломая кость. Для моего замысла один скафандр мне нужен чистым без следов крови и в рабочем состоянии. Да, пришедшие были в рабочих скафандрах, так как корабль был очень большим, а моя электромагнитная бомба малой мощности. Вырубив противника, я сломал ему шею, пока тот не пришёл в себя, после чего осмотрел всех на предмет полезных вещей. Оружие было с привязкой к владельцу, и я не рискнул его использовать, а вот запасные обоймы мне подошли, как и четыре небольшие термитные гранаты, заодно забрал все пропуски. Быстро переоделся и подтащил тела к открытой панели питания, которая изрядно обуглилась, свалил их одно на друге и очень аккуратно заменил сгоревшие самодельные перемычки на новые. После этого активировал одну из термитных гранат и побежал по коридору в сторону расположения реакторных отсеков. У одного из ремонтников с собой был незапароленный технический сканер со множеством схем корабля и техническими переходами. Пройдя довольно далеко от места нападения, я заглянул в него и стал искать, как мне пробраться к реакторному отсеку, и, введя пункт назначения, маршрутный гид проложил путь по второстепенным коридорам. Походу, это была самопальная функция, чтобы можно было перемещаться по кораблю, минуя посты охраны. На карте были указаны тайники, как я понял с палёным спиртом. Похоже, ремонтники промышляли незаконной торговлей, но это было мне только на руку. Теперь мой путь шёл по вентиляционным шахтам и различным техническим переходам. Судя по следам на полу, этот путь был довольно часто используем, а значит, здесь также можно встретить гостей. Проходя мимо одного из распределительных узлов, я решил остановиться и устроить ещё одну диверсию. На схеме эта щитовая была обозначена как «Проклятый узел». Когда я открыл технический люк и осмотрелся, то в этом коридоре уже горел свет, а значит, работали камеры, я, измазав пылью лицо, прошёл к щитовой и, использовав пропуск одного из ремонтников, вошёл внутрь. То, что я увидел, повергло меня в лёгкий шок. Такой паутины проводов я никогда не видел. При этом, несмотря на работающую вентиляцию, отчётливо ощущался запах палёной изоляции и перегретого металла. Главные питающие шины были отгорожены перемычкой, и соваться к ним я не стал, а вот резервные, как показал тестер, были без напряжения, поэтому я накидал на них резервные шины, лежащие в отдельном шкафу, и прошёлся по резервным каналам, поставив там из проводов жучки, хотя один раз меня чуть не долбануло током, так как на обесточенной шине внезапно появилось питание. Много времени я потратить не мог. Поэтому достав все резервные шины и сложив их рядом с силовыми, я установил на гранате пятнадцатисекундную задержку и постарался как можно быстрее вернуться в технический туннель. В этот раз меня заметили проходящие мимо солдаты и окликнули, но я, прикинувшись глухим, быстро спрятался в техническом переходе, захлопнув люк, отделяющий туннель от коридора. В тот же миг по вибрации и погасшему свету я понял, что моя граната сработала. Как только я отошёл от двери, в ней появилось несколько отверстий от пуль, выпущенных, скорее всего, появившимися солдатами. Дальше я уже не шёл, а нёсся по небольшим коридорам и переходам. Переходные люки я уже перестал закрывать, так как это занимало много времени, а сами датчики были отключены. Достигнув реакторной зоны, мне пришлось выбраться в коридор с работающим аварийным освещением. Я направился к дверям, отделяющим реакторный отсек от остальной части корабля, по дороге изучая базу, закаченную в тестере, но по факту являющимся переносным интеркомом только очень старой и упрощённой модели. Я нашёл список технического персонала и постарался запомнить, кто начальник в седьмой бригаде. Вообще, моя находка была кладезем информации. На тестере стоял простенький пароль на доступ к скрытым файлам, но я легко обошёл его через административное меню и получил доступ к списку, кто из солдат и младших офицеров был должен убитому мной технику. Там даже стояли клички, и имелось небольшое досье на тех, кто участвовал в схеме сбыта товара. Судя по тому, что тревогу ещё не подняли, уверенности в том, что была совершена диверсия, у противника нет. Но долго продолжаться это не будет, поэтому я поторопился к техническому лифту, так как использовать главный вход в реакторный отсек было нежелательно. Тут на схеме даже стояла пометка, что обыскивают при входе, а вот на нижнем ярусе стояла лояльная охрана. На подходе я заглянул в один из тайников, расположенных при выходе из лифта. При этом сам лифт был с пониженной гравитацией, и я чуть с него не свалился, пережив несколько неприятных секунд скоростного полёта. В тайнике было с десяток бутылок, имеющих не презентабельный внешний вид, но, когда я рассмотрел поближе, то понял, что на них нанесена краска, наверное, под какую-то техническую жидкость.

В техническом тестере было написано отдать две красных, поэтому прихватив две красные бутылки, я почти бегом направился к переходному шлюзу в реакторный отсек.

Перед коридором, ведущим к дверям, я замедлил бег и перешёл на шаг, вывернув из-за угла, я направился к стоящим охранникам.

Шесть человек и автоматическая турель, вот усиленный пост к реакторному отсеку. Не торопясь, я направился к ним, неся в руках две бутыли с красной этикеткой. Вначале охрана всполошилась и направила на меня оружие, но сержант, командовавший ими, увидев в моих руках бутылки, дал команду отбоя и двинулся мне навстречу, улыбаясь. Я, не говоря ни слова, протянул две бутылки, которые быстро перекочевали в заплечный ранец сержанта. Только после этого он обратил на меня внимание и спросил:

– Я тебя здесь раньше не видел, ты с какой бригады?

– С седьмой, буду иногда к вам заглядывать.

– Ладно, тогда проходи, но учти, что ты здесь не проходил.

– Конечно, – сказал я, направляясь к дверям шлюза.

Для открытия двери мне пришлось использовать пропуск техника дважды и пройти шлюзовой отсек.

Увидев реактор, я понял, для чего необходим был шлюз, он был старого образца и очень нестабилен в работе. Мы давно отказались от подобных из-за регулярных утечек радиоактивной жидкости из охлаждающих контуров. Да реактор очень мощный, но из-за этого очень нестабильный. Обслуживание таких реакторов требовало большого количества персонала, но желающих получить дозу радиации не было. Сюда направляли работать не по доброй воле, и нет ничего удивительного, что местные ремонтники приторговывают спиртом, так как начальство на употребление алкоголя в реакторной зоне должно смотреть снисходительно. От таких реакторов мы отказались много лет назад, перейдя на более стабильные и менее мощные, но зато выдерживающие высокие перегрузки в работе. Судя по писку датчика, уровень радиации был повышен, и я поспешил захлопнуть лицевой щиток шлема. Как вывести реактор из строя, я уже представлял себе на учёбе по диверсионной работе, это было самым лёгким заданием, так как уязвимых мест у него было очень много. Теперь мне требовалось выбрать такое место диверсии, чтобы успеть вовремя убежать. Ещё одна проблема, которую мне нужно решить, это сделать так, чтобы они ни смогли отстрелить реактор. Так как на подобных типах реактора это было обязательным условием установки.

В реакторном зале была суета, около десяти техников бегала вокруг третьего контура охлаждения и пыталась устранить утечку. Я бегом направился в дальний угол зала, где располагались огромные пиропатроны, и пока никто меня не видит, я начал отключать клеммы от них. Раздался тревожный писк, сигнализирующий об нарушение целостности контура, но на общем фоне шума тревожных сигнализаций это было совершенно незаметно. Отключив с одной стороны, я бросился к противоположной, но тут так просто выполнить простую с вида операцию у меня не получилось, так как здесь стояли два ремонтника, пытаясь запустить огромный циркуляционный насос, который почему-то отказывался работать. Свидетели мне были не нужны, поэтому подходя с сзади к ним, я, достав нож, безжалостно воткнул вначале ближайшему ко мне работнику, чётко в затылок, под шлем, а затем сразу же попытался ударить второго, но он оказался не так прост. В самый последний момент он сумел перехватить мою руку и, закрутив её, отправил меня в полёт. Это явно был непростой техник, хотя и одетый в технический скафандр. Приземлился я, как меня и учили с перекатом и, остановив вращение, сразу сменил своё место, сделав кувырок в сторону, проделав всё на одних рефлексах. И сделал я это не зря. В то место, где я был секунду назад, приземлился мой противник с огромным универсальным ключом, от удара которого по настилу вылетел сноп искр. Дальше я действовал на автомате, как меня учил инструктор. Церемониться с таким противником я не стал, а просто метнув в него свой нож, быстрым движением выхватил пистолет, и пока техник не сориентировался, выстелил три раза ему в голову. Что меня удивило, так это то, что только последняя пуля смогла задеть его шлем, и мне пришлось сделать ещё два выстрела, чтобы добить оглушённого противника, прострелив его лицевой щиток. Мои выстрелы были практически не слышны на фоне орущих аварийных систем. Подойдя к поверженному противнику, я разглядел на плече, знак службы безопасности, поэтому, обыскав его, достал пропуск оранжевого цвета. Не теряя времени, я бросился к стене и стал отключать разъёмы и клеммы от огромных шашек, которые должны отстрелить весь огромный отсек вплоть до переходного шлюза. Быстро справившись с этой задачей, мне оставалось только подорвать реактор. Это можно сделать, нарушив ещё один контур охлаждения, но его могут принудительно заглушить, поэтому мне требовалось нечто иное. У меня оставалось две термических гранаты, и одну из них я решил использовать. Да, у реактора много степеней защиты, но всегда найдутся места, где повреждения будут критическими. Выбрав процессор управления реактором и системой контроля цепной реакции, я, отключив резервные системы вручную, прошёл к переходному шлюзу и открыл дверь, подперев её от закрытия инструментальным ящиком, вернулся к реактору и установил одну из гранат с максимальной задержкой в пятнадцать секунд. Активировав её, я бросился к шлюзу и, отпихнув ящик, захлопнул дверь.

Глава 5. Спецназ не любит слабаков

Захлопнув дверь шлюза, я нажал красную кнопку аварийного прохода без процедуры дезактивации, и как только дверь открылась, я, открыв забрало шлема, скорчил кривую физиономию и дико закричал:

– Реактор пошёл вразнос. Сейчас здесь всё взорвётся, – бросился вперёд в коридор, где был технический шлюз. И пока охрана не сориентировалась, я скрылся за поворотом и нырнул в техническую шахту, после чего добежал до лифта и нажал на самый дальний от этого этаж. Тут же завыла аварийная сирена, и раздалось предупреждение по общей связи.

– Всем внимание, аварийный реактор, возможности отстрела нет, всем приготовиться к детонации. Корпус подъёмника начал дрожать, и я остановил его, выскочив на каком-то техническом этаже, свернув в технический коридор и следуя схеме на тестере, пролез в одну из нычек, где я и собирался пересидеть, пока взрыв не уляжется. Как того и требовал регламент. Через минуту, когда корпус стал вибрировать, на коммуникатор тестера пришло сообщение, мигающее красным светом. Там сообщалось, что диверсию провёл бывший сотрудник службы безопасности совместно с одним из техников, поэтому всем просьба проявлять предельную осмотрительность и всех подозрительных личностей необходимо задерживать. Тут корпус сильно содрогнулся, и меня очень сильно приложило о противоположную стенку небольшого помещения. Я проверил настройки тестера и выяснил, что он числится анонимным в сети, и по нему меня не смогут отследить, но вообще моё везение было невероятно запредельным. Меня, конечно, многому научили, но сами инструкторы утверждали, что попасть на корабль незаметно и провести диверсию практически невозможно. Тут корпус содрогнулся ещё раз, и я додумался использовать тестер для поиска сообщений на техническом форуме, и тут я заулыбался. Свою задачу я выполнил, после взрыва первого реактора сильно пострадал соседний с ним, и его удалось отстрелить. Но потеря двух реакторов, практически делала дредноут грудой железного хлама, так как продолжить своё преследование, и тем более вести полноценный бой с кораблями противника он не мог. Да и вообще, командование на полном серьёзе рассматривает вариант эвакуации команды на соседний крейсер.

Но отдохнуть мне не дали, моя интуиция вскричала об угрозе, и я успел достать оба своих пистолета. Один из них был старого образца, стреляющего пулями, и новый плазменный, спрятанный под скафандром. Первого ворвавшегося бойца противоабордажной команды я принял на выстрелы сразу обоих пистолетов, уложив оба выстрела чётко в лобовой щиток, и оба выстрела смогли пробить защиту лицевого щитка, поэтому, не опуская пистолетов, я вскочил и спиной назад бросился в соседний коридор. Моя предосторожность себя оправдала, следом за первым солдатом ворвались сразу два солдата, и я успел их ликвидировать точными выстрелами в забрало. Но следом за ними влетели две гранаты, так как я уже практически покинул схрон, то мне удалось выскочить из него до того, как они сработали, поэтому меня не оглушило, и я в ответ использовал последнюю свою плазменную гранату, крутанув таймер на ней на максимальную задержку в пятнадцать секунд.

Выскочив в проём двери, я вернулся обратно и произвёл пять выстрелов из плазменного пистолета за угол дверного проёма, не целясь, после чего со всех сил побежал по коридору стараясь убежать как можно дальше и в то же время опасаясь выстрела в спину.

Я уже добежал до конца коридора, как рядом с моей головой пуля, выпущенная преследующими меня солдатами, выбила яркую искру. В тот же момент за спиной раздался взрыв с яркой вспышкой, хранимого в схроне спирта. Я не слышал крики горящих заживо людей, но ощутил их боль даже через закрытые мною каналы внешних ощущений.

Не останавливаясь, я бежал вперёд, стараясь понять, как меня нашли. Для этого, как меня учили, я попробовал разделить своё сознание и посмотреть на проблему одновременно с разных сторон. После нескольких секунд бешеного бега я понял, что единственная причина, как меня могли найти, это тестер с режимом мини компьютера. Надеяться, что подобный бизнес на корабле в течение многих лет полёта будет не под контролем спецслужбы, было серьёзной ошибкой. Я замер на несколько секунд и сосредоточившись стал перелистывать нужные мне планы помещений, стараясь запомнить максимально подробно планы уровней и переходов. Меня, конечно, хорошо учили, и я был не последним учеником на курсе, но объём был очень большим. От усилий всё запомнить у меня заболела голова, но времени осознать это у меня не было, поэтому пробегая мимо шахты лифта, я скинул устройство в него и побежал дальше, ориентируясь по памяти. Через пять минут безумного бега я уже думал, что оторвался от преследующих меня, когда в одном из коридоров мне навстречу выскочил отряд солдат. Я успел нырнуть обратно в переход, но от усталости меня начало мутить, и я прижался плечом к стенке туннеля. В тот же миг напротив того места, где только что была моя голова, появились два отверстия размером с кулак.

Как говорил мой личный инструктор, случайностей не бывает, тем более в спецоперациях. А всё это свидетельствует только о том, что мне встретились не простые бойцы, а бойцы спецназа. Тягаться с ними мне не с руки, тем более, не имея необходимого снаряжения. Но как мой инструктор всегда меня хвалил за импровизацию, которая вводила в ступор даже бывалых бойцов.

Поэтому я сделал свою коронную фишку. Пробежав до следующего перехода, я, открыв люк пожарной сигнализации, вырвал несколько проводов и, приоткрыв люк, стал натягивать провода в совершенном хаотическом порядке. После чего поставил рядом с приоткрытой щелью двери инструментальный ящик с лямками, который тащил на своей спине, подведя к нему несколько проводов. После чего побежал дальше. Я надеялся, что мой трюк сработает, как и на прошлых учениях, когда меня все старались завалить. Тогда никто не смог понять, что это муляж, и это мне дало шанс пройти экзамен, пусть и не с первого раза, но важен результат.

На ближайшем перекрёстке я перебрался в соседний туннель и побежал практически в противоположную сторону, практически навстречу, преследовавшим меня солдатам. Тут корабль ещё раз тряхнуло, и раздался сигнал об общей эвакуации.

Говорить, что я бежал на пределе своих сил, значит, не сказать ничего. Мои мышцы не просто болели, они жгли огнём от перегрузок. Дыхание давно сбилось, и я дышал на автомате, стараясь нагнать в лёгкие как можно больше кислорода. Перед глазами у меня уже всё плыло, но я знал, что мой предел ещё далеко и расслабляться ещё рано. Следуя запомненному плану, я выскочил на ярус со спасательными капсулами, перед собой я увидел спину двоих офицеров, спорящих, кто из них залезет в одиночную капсулу, поэтому я, не задумываясь, произвёл два выстрела им в затылок и собрался уже улечься в спасательную капсулу, как моя интуиция взвыла, и я присел, а над моей головой пронёсся кусок металлической стойки. Из соседней ниши выскочил здоровый мужик с куском трубы, который явно прятался до этого и ждал, чем закончится спор офицеров, наверняка, собирающийся занять спасательную капсулу. Я не стал с ним бороться и просто произвёл выстрел из плазменного пистолета ему в грудь, отчего в ней мгновенно образовалась дыра размером с кулак.

Нырнув в капсулу, я активировал срочную эвакуацию, от чего меня просто вдавило в капсулу и я на секунду потерял сознание, но, как только я смог соображать и двигаться, то первым делом, вскрыл панель управления и начал вынимать предохранители в виде небольших шпилек для выключения системных датчиков. Мне необходимо сделать капсулу мёртвой, иначе меня могут загрести в эвакуационный модуль, а выбраться в таком случае будет уже проблематично. Как только дисплей погас, а вместе с ним и все функции спасательной капсулы, я успокоился и немного расслабился. Проверив данные скафандра, я убедился, что воздуха мне хватит на несколько часов. Переведя расход энергии и кислорода на минимум, я постарался расслабиться и проанализировать всё произошедшее со мной.

Моя капсула летела в космическом пространстве мимо пролетавших кораблей, и главная опасность для меня попасть под огонь противометеоритной защиты. Всё со мной произошедшее не укладывалось у меня в голове. Настолько удачное стечение обстоятельств было просто невероятным. Понятно, что тут сыграло немалую роль и моё трёхлетнее обучение в спецкорпусе для диверсантов и особое отношение в нём ко мне. Отношение как к лишнему в их структуре, как к выскочке, поэтому мне приходилось сложнее, чем всем остальным, и я сейчас был, в принципе, рад этому, так как я учился больше всех, каждый экзамен для меня превращался в сущий ад. Некоторые экзамены я сдавал по нескольку раз, но я сдавал их сам. Даже инструкторы, которые меня пытались постоянно завалить, со временем начали меня уважать. Сложнее всего мне приходилось на спарринге, так как против меня всегда выставляли профессиональных бойцов. Летя в мёртвой капсуле, я предался воспоминаниям, как я пришёл в учебный центр.

Я попал с задержкой на двое суток, и отряды уже были сформированы, поэтому когда я появился в учебном классе на курсе по выживанию, меня встретили нерадостно.

– Разрешите доложить, курсант Волков прибыл для прохождения спецкурса.

– Курс укомплектован, поэтому иди, мальчик, отдыхать, придёшь со следующим набором. Нам некогда тратить время на офицерских сынков.

– Сэр. Я не могу прийти в следующий раз, мне необходимо пройти ускоренный курс именно с этим набором, – сказал я, стоя навытяжку и смотря в одну точку. Говорить свою истинную фамилию я не собирался, как и говорить, что веду курс подготовки новых пилотов. Я решил, что смогу достичь всего сам, невзирая на своё имя.

Подойдя ко мне, инструктор сделал неуловимое движение, и меня унесло метров на восемь от жёсткого удара в грудь. С огромным трудом я поднялся и молча вернулся на прежнее место, встав за спиной сержанта, который уже повернулся ко мне спиной.

– Разрешите доложить, курсант Волков прибыл для прохождения спецкурса, – повторил я, с трудом сдерживая сильную боль в сломанных рёбрах.

– Ты что? Бессмертный? – спросил сержант, пытаясь ударить меня с разворота.

Я не стал уклоняться от удара, но напряг все свои мышцы, стараясь распределит удар противника, но вместо ожидаемого удара я получил подсечку от крутанувшегося сержанта.

После того, как я упал, мою шею моментально взяли на удушающий.

– Ты придёшь со следующим набором, – процедил он, сдавливая мне позвонки и шею. Я боролся до последнего. Но тогда он нанёс несколько ударов по моему телу, отключая контроль над моими мышцами. После чего я потерял сознание.

Не знаю, сколько я пролежал, но я очутился на том же месте, где и упал, а перед сержантом стоял уже другой отряд, которому он что-то объяснял.

Моя голова безумно болела, а тело не хотело слушаться, но я заставил себя подняться на ноги и встать по стойке смирно.

– Разрешите доложить, курсант Волков прибыл для прохождения спецкурса, – повторил я, с огромным трудом выговаривая слова.

По взгляду курсантов я понял, что меня заметили, но я стоял навытяжку, ощущая, как из моего носа течёт кровь, а левая рука до сих пор парализована.

Сержант, развернулся и подошёл ко мне, долго смотря мне в глаза, а я смотрел сквозь него, стараясь удержать равновесие и не выдать мимикой лица, каких усилий мне это стоило.

– Послушай, парень. Я тебе сказал, что курс набран и мне чихать на распоряжения генерала, приславшего тебя. Придёшь через год, и я лично пожму тебе руку.

– Курсант Волков прибыл для прохождения спецкурса, – повторил я.

После чего провалился в беспамятство. Этот удар я не смог заметить. Только угасающим сознанием, я успел услышать его ответ:

– Ну ты сам напросился, парень, потом не проси пощады.

Очнулся я в медицинском блоке, который в будущем стал для меня постоянным местом, где меня приводили в чувства. Нужно отдать должное сержанту и его помощникам. Мне никогда не ломали кости и не наносили серьёзных увечий, но боль стала сопровождать весь трёхлетний курс моего обучения. На мне показывали все приёмы, я первый проходил все полосы препятствий. В спарринг я выходил всегда против более сильного противника, а как только я научился давать отпор, то противников становилось два, а потом и три. Через десять месяцев это начало давать свои плоды. Я стал лучшим вначале в отряде, а потом и на всём курсе, что только раззадоривало инструкторов ещё больше. Только на третьем курсе перед экзаменом меня вызвал сержант, руководящий выпуском и принимавший меня в начале.

Когда я вошёл в маленькую каюту, где в спартанской обстановке жил главный инструктор всего училища, носящий лычки сержанта, но, кем он является на самом деле, никто не знал. В каюте сидело шесть инструкторов со всего курса, и все внимательно смотрели на меня. Я ожидал чего угодно, но только не вопроса, который мне задали.

– Кем приходится тебе Адмирал Кортушев? Отвечай честно, и тебе за это ничего не будет.

Я, подумав секунду как меня учили, решил ответить честно.

– Он – мой вассал.

От моих слов в каюте возникла гнетущая тишина. После небольшой заминки сержант, расстегнув китель, спросил очень тихо:

– А как твоя настоящая фамилия?

Глава 6. Спасательное судно Земной Федерации

– Моя фамилия Машеньяк, я – глава рода, входящий в двадцатку Великих родов.

– Приплыли, – проговорил сержант, обучавший меня.

– Сэр, на время прохождения курса, я – курсант, и моя причастность к аристократии не должна быть препятствием для прохождения обучения. Напротив, спрос с меня должен быть вдвойне.

– Хорошо, а что ты делал каждый вечер в капсуле виртуальной реальности? Мы думали, что ты общаешься с кем-то в виртуальной реальности, есть такая мода у нынешней молодёжи. Просто получить доступ к капсуле мы не смогли даже с помощью связиста, как и доступ в каюту, где она расположена.

– Я являюсь лётным инструктором космической академии первого флота, преподаю фигуры высшего пилотажа для новичков и офицеров, проходящих переподготовку. После занятий я обязан проводить виртуальное обучение по несколько часов. Когда я ввиду травм, полученных в ходе тренировок, не могу летать, я провожу теоретический курс.

– А почему ты тогда не носишь форму пилота?

– В форме пилота вы бы меня точно не взяли обучать, а по специфике своей работы мне часто приходится попадать в ситуации, когда я оказываюсь в физическом контакте с противником.

– Подожди, но ведь большинство аристократов было эвакуировано в первую волну, почему ты не улетел с ними или с последующими кораблями?

– Без меня шансов отбить первую волну нападавших практически нет. Поэтому я проигнорировал мнение Совета и остался защищать Проксиму, и покину её, когда шансов на выживание колонии уже не будет.

– Хорошо, и что нам с тобой делать? Нас же за это могут отдать под трибунал, мы и так превысили свои полномочия?

– Всё останется, как и раньше, до тех пор, пока я не сдам все экзамены, и я хочу, чтобы поблажек мне не делали и я прошёл максимально жёсткий курс подготовки.

– Хорошо, идите, курсант, к себе, а мы тут с инструкторами всё осудим.

С того момента отношение ко мне серьёзно изменилось, но, как я и просил, поблажек мне не делали и мне пришлось очень постараться, чтобы сдать экзамены на девять балов из десяти возможных.

Очнулся я от того, что меня трясли, пытаясь привести в себя. Я очнулся и не сразу смог понять, где я нахожусь.

– Да просыпайся ты, – сказала девушка в скафандре, пытаясь привести меня в чувства, я по инерции спросил:

– Где я? – и спросил я на старом земном диалекте английского, на котором и обратилась ко мне девушка.

– Эвакуационное судно, мы тебя случайно засекли, чуть не сбили, но вовремя сработала система распознавания. Мы в секторе, контролируемом повстанцами, поэтому твоё спасение ещё ничего не значит, нас в любой момент могут сбить эти отщепенцы. Ты, я смотрю по скафандру, техник с «Доры». Вовремя ты выбрался, говорят, что там сработал камикадзе, который проник на корабль и подорвал себя вместе с реакторами.

Пока девушка говорила, я немного осмотрелся, вокруг было около двадцати человек, и все они сидели на простых креслах, установленных в несколько рядов, вид у всех был уставший и не особо радостный. Сам корабль был небольшой, скорее всего, списанный транспортник старого образца с консервации. Капсулы на таких, насколько я помню, не оставляли, а выкидывали за борт, оставляя только эвакуированных. Никаких противоперегрузочных кресел, значит, и летать он быстро не сможет. Нужно принимать решение, что мне делать дальше. Определить, что я не из Земной Федерации, труда не составит. Есть много нюансов, о которых я не знаю.

– А почему мы отстали от кораблей?

– Они отступили после потери «Доры», а у нас скорость только как у системника, да и запас топлива очень мал.

– А что стало с «Дорой»? – спросил я.

– От взрыва реактора произошло смещение корпуса, и два реактора пошли вразнос, один отстрелили, а на втором вроде сработала аварийная система глушения, но, как оказалось, реактор всё равно вышел из-под контроля и взорвался. Часть плазмы прорвалась в оружейную секцию, а там уже начали рваться боеприпасы. В итоге его разорвало на несколько частей. Командующий и весь высший офицерский состав погибли, не успев эвакуироваться. Этот придурок запретил эвакуацию офицерам, чтобы показать какой он бесстрашный, а когда стало понятно, что кораблю угрожает взрыв оружейной секции, эвакуироваться было поздно, а штатный отстрел командной рубки не сработал, так как корпус серьёзно пострадал. Скорее всего, его зажало между переборок, печальная судьба.

– Какие у нас шансы выбраться?

– Практически никаких. Связь глушится, и сообщить о своём местоположение мы не можем. Топлива мало. Еды почти нет. Помощи ждать нам неоткуда. Это были последние силы на ближайший год, следующий флот подойдёт нескоро, столько времени мы не протянем. Те, кто атакуют систему, уже выдохлись и скоро отступят, дожидаться следующего флота. Сдаться нам не дадут, так как на борту среди спасённых два сотрудника СБ, а они запрограммированы в плен не сдаваться, поэтому, скорее всего, мы или помрём от голода, или они постараются взорвать реактор. Так что твоё спасение временное, поэтому можешь не благодарить, в любом случае участь не весёлая.

– Можешь показать, где мы сейчас находимся?

Она достала небольшой планшет и открыла карту, после чего показала мне координаты корабля в нескольких масштабах, которые я постарался запомнить.

После этого я внимательно осмотрел всех присутствующих и нашёл только одного сотрудника СБ. Девушка в это время помогла мне усесться в кресло у самого выхода в шлюзовую камеру и уселась рядом.

– А где второй сотрудник Службы Безопасности? – спросил я, ища выход из ситуации.

– В кабине пилотов контролирует, чтобы никто не подал сигнал о помощи. Он предложил разогнаться в сторону места базирования нашего флота, но это значит, пройти через минные поля повстанцев и их станцию обнаружения, а это гарантированная смерть или от мины, или от чокнутых сбшников.

– А кто ты? Слишком много ты знаешь для обычного человека? – спросил я.

– Я из свободных. Мой отец имел высокую должность и хороший статус, но в своё время поддержал не тех, кого надо, и в качестве наказания его выслали, отправив в экспедицию. Хорошо, что не лишили прав, а так была возможность устроиться на Проксиме и занять хорошую должность. Но ты задаёшь очевидные вопросы, которые знают практически все, кто ты?

– Тот, кто может спасти твою жизнь, сможешь проводить меня в кабину пилотов? Мне нужно переговорить с офицером СБ.

– Ты уверен? Пройти ты сможешь только один раз, и он уже пристрелил второго пилота за панику. Его отправили в космос несколько часов назад.

– А вариантов у нас нет, ты сама сказала, что выжить тут практически невозможно, поэтому сообщи пилоту, что у меня есть координаты скрытой базы, где можно спрятаться и дозаправиться, – сказал я, анализируя ситуацию. Провести офицера СБ будет непросто, и скорее всего, он возьмёт меня сразу на прицел.

Когда она встала с кресла, отсоединив крепления, я схватил её за руку.

– Это ещё не всё, когда он направит на меня оружие, ты, досчитав до шестидесяти, должна упасть в обморок. Это очень важно, если мы не договоримся, то второго шанса попасть в кабину пилотов нам не дадут.

Она внимательно посмотрела на меня и спросила:

– Как тебя зовут?

– Зови меня Александр, – сказал я.

Она посмотрела на нашивку на моём скафандре, где было указано совершенно другое имя.

– Не спрашивай лучше, нам надо выбраться живым из этой ситуации, и я знаю, как это сделать.

– Ольга, – сказал она и отправилась между рядами к бронированной двери.

Что она говорила, я не слышал, но переговоры заняли у неё почти десять минут, и я уже начал обдумывать другой план, когда она махнула мне рукой, подзывая меня.

Я, не торопясь, отстегнулся и направился к ней.

Подойдя, я спросил:

– Ну как успехи?

– Он хочет переговорить с тобой. Приложи левую руку к пластине и закрой шлем, сработает голосовой режим с кабиной пилотов.

Я сделал всё, что она просила, и когда я закрыл шлем, стекло забрала потемнело, и в ушах раздался раздражённый и недовольный голос.

– Назовитесь, кто вы, и назовите причину, по которой я должен вас впустить. Предупреждаю, мой помощник уже стоит за спиной у вас и взял вас на прицел, поэтому не делайте глупостей. Он не спал уже двое суток, поэтому очень нервный и может неправильно среагировать на ваши движения.

– У меня есть координаты, где можно переждать под пологом невидимости, там небольшая база. Всех не вместит, но человек десять там поместятся, мы ремонтировали там систему маскировки и коды технического доступа у меня есть, оттуда можно связаться с флотом и вызвать помощь или заправить корабль и потихоньку покинуть систему. Там я видел современную систему связи, которая должна пробиться через систему глушения. Во всяком случае, это реальный шанс спасти свои задницы, хотя бы для десяти человек, и я хочу попасть в эту десятку, иначе коды доступа я не скажу.

– Твой код и звание.

– Это сейчас не имеет значения, я – офицер с «Доры», и то, что я нарушил приказ и покинул корабль раньше, чем он поступил вас не должно волновать. Я улажу этот вопрос со своим руководством.

– Я сказал, назови свой код, иначе ты останешься в трюме.

– Ну, уж нет, чтобы ты потом смог объявить меня дезертиром и пристрелить меня, дав моё место кому-то другому. Иди к чёрту. Мои данные получишь уже на базе, когда нас будет десять человек, а остальные полетят за помощью, если не удастся связаться со своими.

– Что за бред ты несёшь? – на повышенных тонах и раздражённо сказал он.

– Короче, если захотите обсудить условия нашей эвакуации, я в трюме, отдыхаю, – сказал я и отнял руку от переговорной пластины, отправившись на своё место. Через пять минут, после того как я уселся, ко мне подошла Ольга.

– Он просит тебя пройти в кабину пилотов, только просит без шуток и резких движений, и тебе придётся отдать свой пистолет его помощнику, – сказала она, когда я открыл шлем.

Я кивнул в ответ и, собравшись внутренне, расслабленной походкой направился к кабине пилотов, где уже стоял сержант Службы Безопасности с пистолетом в руке.

Когда мы подошли, он заметно напрягся и направил пистолет на меня, потом указал им на мою кобуру, висящую снаружи. Я достал пистолет, захваченный ещё в своём первом сражении, и передал его, рукояткой вперёд. Свой плазменный пистолет я не доставал, он был спрятан во внутреннем кармане под скафандром, куда я убрал его, забираясь в спасательную капсулу, рядом с индивидуальной аптечкой, прихваченной с тела убитого сотрудника СБ.

Сержант, забравший мой пистолет, внимательно осмотрел его и убрал в карман, расположенный спереди скафандра. Скафандр при ближайшем рассмотрении оказался не простым спасательным, а имел встроенные бронированные пластины и только внешне походил на обычный скафандр.

Такой голыми руками не возьмёшь, да и с ножом тут делать нечего, он его, скорее всего, не возьмёт. В рукопашной схватке даже с одним противником мне будет проблематично справиться, а если их будет двое, то это нереально. Но пути назад нет, я чувствовал, что шанс спастись у меня есть, поэтому я продолжал изображать спокойствие и уверенность в себе.

После этого дверь в кабину пилотов открылась, и нас жестом пригласили войти.

Кабина была достаточно просторная и имела пассажирские кресла, рассчитанные на офицерский состав. Пилот сидел в своём кресле, привязанный специальным тросом с очень недовольным лицом, а рядом с ним сидел капитан Службы Безопасности с пистолетом, направленным на нас, а точнее говоря на меня. Сержант зашёл с нами и закрыл за собой дверь, отделяющую нас от трюма, переделанного спасателя.

– Ну и где находится твоя база, давай твои координаты.

Я сделал полшага вперёд и якобы случайно задел ногу Ольги, стоящей рядом, давая ей сигнал.

На мой шаг капитан СБ напрягся и внешне подобрался:

– Стой, где стоишь, и говори координаты.

Я назвал сектор, расположенный достаточно далеко от нас, и когда капитан, поглядывая на меня, ввёл его в свой планшет, то расстроено сообщил:

– Он далеко, нам не долететь или не хватит топлива на торможение.

– Пусть пилот посмотрит, там можно совместить нашу скорость со скоростью объекта на подлёте. Он не стоит на месте, а вращается по орбите. Я назвал точку, где объект находится сейчас, и как вы хотели рассчитать, хватит нам топлива или нет, если вы не пилот.

– Я ему не доверяю, он хотел подать сигнал спасения на общей частоте, а в этих приборах я плохо разбираюсь, я по другому профилю, – сказал он.

– Тогда дайте мне доступ к навигационной панели, и я рассчитаю маршрут самостоятельно, правда, я не занимался этим уже лет пять-шесть, но уверен, что смогу справиться, – сказал я.

– Тебе я доверяю ещё меньше, – ответил он.

В этот момент, Ольга, стоящая рядом со мной, захрипела, схватилась за горло и стала заваливаться на пол, теряя сознание.

Глава 7. Срочная эвакуация

Когда моя спутница падает в обморок, я разворачиваюсь к ней и неловко пытаюсь подхватить её и падаю вслед за ней. В этот момент я правой рукой, расстёгиваю скафандр на груди и молниеносным движением выхватываю плазменный пистолет. Всё это происходит настолько быстро и незаметно для окружающих, что среагировать, они не успевают, стоящий за спиной сержант не мог видеть, как я достаю оружие, а от сидящего передо мной офицера я прикрылся, прижав левой рукой к себе девушку во время падения. Когда я с руганью пытаюсь подняться, то стреляю сквозь стоящее передо мной кресло, прикрученное к полу и несмотря на результат своего выстрела, я сразу же стреляю, не оглядываясь назад. Пытаясь попасть в стоящего уже сбоку от меня сержанта. Все выстрелы я делаю вслепую по предположительному местонахождению противника. В ответ я слышу два выстрела и пули в сантиметрах от моей головы под углом входят в пол и рикошетят от него.

Мне удаётся повернуть голову и добить держащегося за грудь сержанта, точным выстрелом в голову.

Когда я пытаюсь подняться, со стороны офицера происходит серия выстрелов, но, судя по разлёту пуль, они идут во все стороны. Не разгибаясь, я делаю нырок в сторону, огибая кресло, и вижу, как капитан СБ медленно сползает с кресла и постепенно затихает. Я вскакиваю и осматриваюсь. Оба офицера СБ визуально мертвы, но меня это не устраивает, и я делаю каждому по два контрольных выстрела в голову. За моими действиями ошарашенно наблюдают прикованный к креслу второй пилот и Ольга, лежащая на полу. На её лице написаны чувства ужаса и шока. Я забираю оружие у офицеров СБ и, осмотрев его, перезаряжаю, меняя магазины, после чего обыскиваю, забирая из карманов заинтересовавшие меня предметы. Нахожу специальные браслеты и ключ к ним, после чего с трудом поднимаю ошарашенную Ольгу и, усадив в соседнее кресло, пристёгиваю её.

Только после этого я позволяю себе на секунду расслабиться и прикрыть глаза, пытаясь снять нервное напряжение, но при этом внимательно отслеживая действия своих новых пленников.

Это позволяет мне заметить, как притихший пилот пытается что-то сделать ногой, поэтому я подхожу к нему и ударом рукоятки пистолета по шее, отправляю его в глубокий обморок.

Нагнувшись, я замечаю чемоданчик, пристёгнутый к ножке соседнего кресла.

Это специальный чемодан для перевозки сверхсекретных данных, и обычно его пристёгивают к руке, но в таком случае он будет мешать в случае необходимости драться или стрелять из пистолета. Скорее всего, капитан отстегнул его уже давно, и раз он сразу не взорвался, то, может быть, привязка к здоровью носителя не была сделана. Сама по себе находка довольно опасная, так как в кейсе в стенки встроена мощная взрывчатка и открыть его довольно проблематично, но в то же время, эта находка может быть очень важной. Такими кейсами пользуются очень редко, и обычно информация в них бывает очень важной.

Вскрыть такой кейс могут попробовать на базе, и шансы будут один из трёх, но если привязка не сделана полностью, и его опечатывали в спешке, то шансы на успешное вскрытие увеличиваются в разы.

Эта находка немного подняла моё настроение, но трогать кейс сейчас я не стал, а подойдя к панели управления, пытался понять, что можно использовать для своего спасения. Сев на место убитого капитана, я пристегнулся и вначале попробовал запустить реакторы корабля, не все обозначения и переключатели я понимал, но схожесть в изначальных образцах техники и надписи помогала мне сориентироваться. Выведя координатную сетку системы, я, немного развернув корабль, дал лёгкое ускорение в намеченную мной точку. Найдя на панели тумблер экстренной помощи, я, сняв пломбу, активировал её. Теперь, как только мы выйдем из зоны действия глушилок, сигнал поймает ближайшее судно.

– Кто ты? – неожиданно спросила пришедшая в себя девушка.

– Ты всё равно не поверишь, поэтому не мешай и наслаждайся полётом. Будем надеяться наш сигнал поймают, и нас спасут, как ты того и хотела.

– Ты – повстанец?

– Нет. Я – свободный человек и никогда повстанцем себя не считал. Хотя мои родители и бежали от гегемонии Земной Федерации на Проксима Центавру.

– Нас убьют? – спросила она через несколько минут, пока я проводил диагностику имеющихся запасов.

– Навряд ли, но такой шанс всегда есть, поэтому постарайся идти на сотрудничество, и, возможно, ты выживешь.

– Это ты взорвал «Дору».

Отвечать на столь очевидный вопрос я не стал и, расслабившись в кресле, попробовал отдохнуть, так как я даже не смог вспомнить, сколько времени назад я спал.

Так я и дремал, постоянно вздрагивая от любого шороха, но неожиданно меня разбудили треск динамиков и резковатая команда.

– Неопознанный борт, включите торможение и после остановки выключите двигатели.

Я произвёл торможение с достаточно большой для этого корабля перегрузкой, отчего тела сотрудников СБ отлетели в дальний угол. После завершения манёвра на остатках топлива я обесточил корабль.

Включив общий канал, я произнёс:

– Говорит капитан Волков, мой личный жетон Омега пять дробь шестьсот тридцать четыре, корабль частично под моим контролем, в трюме много солдат противника, спасённых с эвакуационных капсул, возможно наличие лёгкого стрелкового оружия. В кабине пилота со мной два захваченных солдата противника и два мёртвых сотрудника службы безопасности противника. При них я обнаружил кейс высшей защиты, поэтому нужен специалист по взлому, он пристёгнут, и возможны встроенные сюрпризы.

– Какой на фиг капитан Волков? – нервно перебил меня говорящий.

– Тот, который может пристрелить любого из вас и ему за это ничего не будет, так как адмирал Кортушев – мой личный вассал. И не разводить демагогию в эфире, а свяжись со службой безопасности, они знают, что делать, – ответил я.

Но говоривший не хотел воспринимать меня серьёзно, поэтому мне пришлось перейти на нецензурный флотский жаргон, на котором умели ругаться только наши пилоты, и после пяти минут непрерывного потока нецензурной речи, в которой я ни разу не повторился, говоривший с уважением, уже более спокойным голосом, переспросил:

– А можно ещё раз ваш личный лётный жетон?

– Личный жетон Омега пять дробь шестьсот тридцать четыре.

– Я отправил запрос на базу флота, минут десять придётся подождать. Судя по номеру, вы ещё из первой волны, но как вы оказались на вражеском корабле?

– А ты думаешь, дредноуты взрываются изнутри сами по себе? Так я открою тебе секрет, это далеко не так. Приходится кому-то прилично побегать и пострелять при этом. И даже мне, пилоту, приходится бегать ножками.

Если я замолчу, ты не переживай, я уже пять или семь суток практически без сна. На пару минут меня может вырубить.

– Вы не ранены?

– Не уверен, – сказал я, понимая, что меня напрягало последнее время. В левой ноге было неприятное ощущение и онемение, осмотрев себя внимательно, я заметил на левом боку небольшое отверстие. Как я не заметил попадания пули, я не знаю. Вот и объяснение моей внезапной сонливости. Потеря крови. Скафандр, смог затянуть столь небольшое отверстие, но остановить кровь не мог, и теперь она скопилась внутри скафандра.

– Я не расслышал. Вы ранены?

– Да, походу, в процессе перестрелки меня зацепило, только сказать, на сколько серьёзно, я сейчас не смогу.

– Ладно, сейчас проверим, если всё подтвердиться, мы попробуем не затягивать.

Когда спецназ ворвался на корабль, я уже с трудом удерживал своё сознание на грани и последнее, что я помню, это как разблокировал с пульта дверь в кабину пилотов и потерял сознание. Очнулся, как это обычно бывает после многих своих боевых вылетов, в медицинской капсуле, полностью здоровым, и что было необычным, совершенно выспавшимся. Когда я вылез из капсулы и оделся, то ко мне в медицинский блок вошёл Адмирал Кортушев.

– Ну, здравствуй, как твоё самочувствие?

– Давно я так хорошо не отдыхал, сколько времени я провёл в капсуле?

– Полтора месяца. Врачи уже начали беспокоиться, да и вообще для чего себя было доводить до такого состояния? Когда тебя доставили с захваченного транспортника, то ты был в ужасном состоянии, проведя обследования, на твоём теле нашли множественные повреждения как внутренних органов, так и костей скелета. Множественные не залеченные до конца травмы в итоге чуть не убили тебя, многие не верили, что ты выживешь, так как твой организм начал воспринимать твои повреждённые органы как враждебные, и пришлось проводить несколько операций по восстановлению клеток твоего организма. Было даже предложение заменить некоторые органы на искусственные, но в итоге твой организм справился, но впал в кому, и только медицинская капсула поддерживала твоё тело в живом состоянии. Твой организм начал бороться против самого себя, но мы все рады, что ты выкарабкался в очередной раз. Твои жёны просто замучили всех требованиями сделать, хоть что-нибудь, чтобы спасти тебя.

– Как дела в системе? Мы отбили атаку противника? – спросил я.

– Нет. Нам пришлось в срочном порядке покинуть систему, оставив заградительный отряд и уничтожив большинство инфраструктурных объектов.

– Но ведь, по последним данным, мы отбили атаку флота вторжения, и нам ничего не угрожало, ведь подкрепление должно было прибыть через несколько лет?

– Эта информация была для нас, на самом деле ещё один флот подходил с другой стороны, совершив обходной манёвр, он на подлёте разделился, и мы сражались с малой его частью, а основная часть заходила с верхней полусферы эклиптики, с целью отрезать наш флот и не дать нам эвакуироваться с системы. Большая часть кораблей не смогла бы покинуть систему Проксима Центавра и достичь Альфа Центавры. Транспортники – это не военные корабли, и они берут разгон по прямой, и делать широкий облёт они не могут. А прыгать в другую звёздную систему не имеет смысла, так как все они были построены и рассчитаны только на один полёт до ближайшей звезды. Это было бы полным поражением, и мы приняли решение провести экстренную эвакуацию, оставив добровольцев на последнем рубеже защиты. Мы успели выскочить из ловушки в самый последний момент, и всё это благодаря тому кейсу, который ты смог нам раздобыть. Мы вначале даже не придали значения той информации., что там содержалась, так как там были координаты точек встречи с другим флотом, но, прогнав эти данные через наш лучший компьютер, мы выяснили о возможном появлении второго флота и, перенастроив радары дальнего обнаружения на другой сектор космоса, через пять дней получили шокирующие данные об огромном флоте, заходящем нам в тыл. Мы с огромным трудом сумели организовать экстренную эвакуацию, потеряв при этом большую часть кораблей флота. Тех, кто оказался подбит, и повреждённые корабли нам пришлось бросить на поле боя. Они все подорвали свои корабли, так как мы выяснили, что всех, кого захватывают в плен, вначале безжалостно пытают, а потом пускают на органы, фактически убивая.

– Но в таком случае мы оставляем систему, в которой они смогут закрепиться и если флот большой, то они смогут накопить ресурсы и совершить прыжок к Альфа Центавре. Они смогут создать свою базу в системе Проксима и постепенно развиваться, продолжая распространять свою гегемонию на окружающие звёздные системы, а наша цель была полностью разгромить противника. Значит проект «Армагеддон» не имеет смысла?

– Не совсем так. Небольшое количество антиматерии получить всё же удалось. Его недостаточно для взрыва звезды, но на красном карлике Проксима Центавра оно может запустить цикл очень мощных вспышек, и в скором времени это произойдёт. Перехватить ракету практически невозможно, поэтому всё свершится в ближайшие недели. Процесс этих вспышек, должен серьёзно повлиять на человеческий организм и если люди и выживут, то большинство из них останутся стерильными, да и техника должна практически вся выйти из строя, поэтому шанс на их выживание минимален. Проект «Армагеддон» в скором времени должен быть завершён, и угроза из Солнечной системы будет устранена навсегда. Я сожалею, что мы не смогли найти другого решения этого вопроса и потомки, скорее всего, нас не поймут, но тут только вариант или мы, или они.

Единственное, что не удастся сделать, так это остановить флот преследования, он уже вылетел нам вслед. Они изначально планировали вести преследование до Альфа Центавры. Поэтому завершив перегруппировку, они отправились за нами. Через несколько месяцев, когда мы достигнем новой системы, нам придётся вступить снова в бой, и наши силы опять оказываются в меньшинстве. Сражение за новую систему будет очень яростным, и совет, скорее всего, примет решение о начале операции «Сеятель». Большая часть кораблей уже готова к гиперпрыжку, и они ждут, когда вы придёте в себя, чтобы провести голосование по этому вопросу.

Глава 8. Абордаж

Весь полёт я занимался восстановлением своего организма, как оказалось, моя болезнь вернулась, и надолго я не мог удерживать своё внимание, при больших нагрузках через полчаса у меня начинали дрожать руки и рассеиваться внимание, сконцентрироваться долго на одном предмете я не мог. Помимо этого, у меня часто возникали необоснованные вспышки ярости и неконтролируемой агрессии. Врачи только разводили руками и не могли ничего сделать, при этом медицинская капсула утверждала, что я совершенно здоров. Через несколько месяцев всевозможных процедур врачи высказали гипотезу, что мой организм находится в стадии развития, и в итоге всё вернётся в норму. У меня действительно увеличилась скорость реакции и возросла физическая сила, помимо этого, скорость регенерации у меня сильно выросла. Поэтому мне назначили комплекс упражнений и постоянный контроль у докторов.

Весь полёт проходил в очень стеснённых условиях, так как людей на корабле было очень много, многие спали в коридорах и в подвесных гамаках, практически всё свободное пространство было занято людьми, система жизнеобеспечения работала на пределе и постоянно выходила из строя. Чтобы как-то поддержать физическую форму людей, раз в пять дней всех по очереди отправляли на тренажёры для поддержания физических нагрузок, чаще сделать это было нельзя, так как питание было серьёзно урезано, а вода уже на второй месяц приобрела резкий запах химических реагентов. Корабли хоть и готовили к перелёту, но никто не думал, что их придётся забивать под завязку людьми.

Самое плохое заключалось в том, что вражеский флот постепенно догонял нас, и войти в систему Альфа Центавра мы должны будем практически одновременно. С Альфа Центавры уже началась эвакуация с использованием новых двигателей и кораблей, для нас оставят несколько носителей, но какое-то время нам придётся сражаться с флотом противника, чтобы перевести людей на новые корабли. Именно поэтому всех свободных пилотов постоянно гоняли на тренажёрах с целью наработки навыков космического сражения. Мне приходилось участвовать в этом обучении постоянно, тренируя новичков и преподавая азы высшего пилотажа опытным пилотам. Со своими жёнами у меня были натянутые отношения, и мы мало общались. Когда возник этот конфликт между нами, я сказать не мог, но я старался держаться в стороне от них, и со временем они с этим смирились, хотя попыток наладить отношения они не оставляли. Мои вспышки необоснованного гнева и ярости заставляли меня держаться в стороне от остальных, и я стал одиночкой в окружении очень большого количества народа. Ко мне даже присылали несколько раз психиатра, но он не нашёл серьёзных причин для беспокойства и рекомендовал поменьше общаться с окружающими. Проще говоря, мне нужно месяц или два побыть совершенно одному, но на огромном транспортнике, заполненном беженцами, сделать это не представлялось возможным.

В последние дни до нашего прибытия в систему, когда наши корабли сбрасывали скорость, все находились в серьёзном напряжении, и обстановка на всём корабле была очень напряжённая. Все понимали, что в ближайшие дни решится их судьба, поэтому нервное напряжение просто зашкаливало. Я сам стал очень раздражительным и поэтому старался держаться от всех подальше, насколько это вообще возможно.

Во время длительного перелёта я многократно участвовал в Верховном Совете. Месяц назад началась масштабная операция по дальнему полёту к новым звёздам. Программа «Сеятель» была запущена, и человечество сделало первый шаг для глобального переселения в дальний космос. Корабли были достроены, и целыми партиями они совершали прыжки к новой жизни. Внезапно возникшую проблему по наличию посадочных кораблей для приземления на планету удалось решить в кратчайшие сроки, получив информацию с захваченных кораблей противника. За эти годы они существенно продвинулись в технологиях взлёта и посадки на поверхность Земли, и нам не пришлось ничего выдумывать. У нас тоже были корабли способные приземляться на поверхность планеты, только расход топлива на них был в сто раз больше, чем на последних моделях земных кораблей.

По графику выходило, что мы должны беспрепятственно пристыковаться к космической станции и успеть покинуть систему до подхода флота противника, поэтому, когда наши корабли начали стыковку с несколькими космическими станциями, все немного расслабились, и нападение десантного флота противника было для всех полной неожиданностью.

Когда наш корабль пристыковался к одной из станций, прозвучал сигнал общей тревоги, а потом сигнал о высадке десанта на станцию. Все начали действовать согласно штатному расписанию, и благодаря многодневным тренировкам, проводимым во время полёта, удалось избежать паники и неразберихи.

Сигнал тревоги застал меня в моей каюте вместе с моими жёнами, в связи с моей болезнью участвовать в боевом вылете я не стал, тем более, что количество истребителей на транспортнике было очень небольшим. Я отправил Леру к истребителю, а Мелису – в медицинский госпиталь, а сам облачился в пехотный скафандр, хоть и устаревшего образца, но с усиленными бронированными пластинами, полностью заряженным аккумулятором экзоскелета и современной плазменной винтовкой. Уже через минуту я нёсся по коридору среди перепуганных беженцев, вливаясь в поток таких же солдат, следующих на точку сбора. Моё капитанское звание при участии в противоабордажных операциях заменялось на лейтенантское, но так как я ещё являлся сотрудником СБ, то имел много преимуществ перед остальными. В какой-то момент путеводитель вывел меня к боковому шлюзу, где собрались другие сотрудники Службы Безопасности. Увидев меня, майор СБ передал мне чип с новой информацией и моим заданием. Использование открытых систем передачи данных во время операции сотрудникам СБ запрещалось. В кристалле памяти, который я загрузил в свой интерком, содержались новые коды связи, что позволило мне подключиться к общей волне отряда и услышать команды, передаваемые майором. Я, конечно, мог отказаться от участия в подобных операциях, тем более, учитывая своё положение, но, если честно, то за весь полёт я только и мечтал, как окунуться в атмосферу сражения и битвы. Летать в ближайшие полгода мне категорически запретили решением Верховного Совета, а вот о моём возможном участии в спецоперациях Службы Безопасности никто не подумал, и подобного запрета не сделали, а я своё участие никому не афишировал.

Согласно поступившим данным, большой десантный корабль землян под невидимостью сумел приблизиться к станции и произвести массовое десантирование. Это произошло одновременно на двадцати крупных станциях, расположенных на орбите Альфа Центавры. Атаке подверглись те станции, где располагались межзвёздные космические корабли, способные совершать гиперпространственные прыжки. Положение нашей станции осложнялось тем, что к нашей станции пристыковалось два десантных корабля, а это значит, что количество десантников будет в два раза больше. Станции были надёжно защищены и имели противоабордажные системы, так как строились с расчётом именно на отражение десантных атак, но количество нападавших было очень большим. Каждый десантный корабль высадил по десять тысяч солдат противника, а это значит, что нам противостоят двадцать тысяч профессиональных военных, которых специально обучали преодолевать системы обороны станций. Они при этом имели и существенный перевес в тяжёлых скафандрах, а значит, их намного труднее будет уничтожить. Все основные средства защиты мы оставили на станциях Проксима Центавра, а у нас в наличии были стандартные пехотные скафандры, серьёзно уступавшие по бронированию скафандрам противника. Согласно высветившейся карте противник застрял на внешних рубежах обороны, и только два отряда смогли проникнуть достаточно глубоко в наши системы. Именно ими нам и предстояло заняться. Нас разделили на два отряда по пятьдесят человек и отправили наперехват. Нам в усиление дадут по сотне пехотинцев, но у них более слабые плазменные ружья, и их пехотные скафандры не имеют усиленной брони. Нам предстояла непростая задача остановить и по возможности уничтожить прорвавшуюся группу противников. Судя по их маршруту движения, они пробирались в реакторный зал с целью отключить системы питания и вывести из строя реакторы. Согласно поступившему приказу я должен взять под командование десять пехотинцев и направиться в один из боковых коридоров, куда могут свернуть нападавшие. Моя задача в случае их обнаружения связать их боем и дождаться подхода подкрепления. Силы самообороны станции в это время сдерживают проникновение других групп противника, поэтому помочь нам не смогут.

Получив инструкции, я поставил маркер на одном из переходов и послал сигнал командиру отделения о месте, где мы встретимся. Как только я отправил распоряжение, у меня на тактическом экране высветился мой отряд, и я увидел, что они побежали к указанной точке встречи. Задерживаться я не стал и последовал в том же направлении.

Бежать быстро не получалось, во многих коридорах стояли распознаватели, и приходилось задерживаться, чтобы пройти идентификацию. Как правило, в соседнем коридоре стояла группа из солдат самообороны под прикрытием скрытых турелей. Около пяти минут мне потребовалось, чтобы добраться до обозначенного сектора, где я встретил отряд из десяти солдат под командованием сержанта Нэмо. Так как я опознался ещё на подходе, то вести долгие диалоги я не стал, а просто, отдав команду следовать за мной и следить за тылом, бросился вперёд по коридору. К точке, где мне предстояло держать оборону, мы добрались довольно быстро.

– Сержант, выставляйте системы видеонаблюдения по всему периметру и в особенности в технических туннелях, – отдал я команду, наблюдая, как сержант раздаёт приказы.

Просмотрев характеристики отряда, я разочарованно вздохнул, так как тяжёлого вооружения у них не было, а это значит, что, если противник выйдет прямо на нас, шансов сдержать его у нас практически не будет. Я внимательно рассмотрел тот узел переходов, который нам предстояло защищать и постарался поставить себя на место противника, обученного к проникновению на защищённые станции.

– Сержант, там, где я поставил маячки, установите мины за панелями и проведите от них оптику, я боюсь, что противник может использовать подавители сигналов. Взрывника расположите в зелёном секторе, я буду рядом с ним, без моего приказа их не взрывать.

– Но взрыв в этих точках серьёзно повредит систему жизнеобеспечения целого сектора.

– Других мест для установки тут нет, а я не уверен, что мы сможем серьёзно задержать противника. Выставите парный пост в двух оранжевых точках, которые я обозначил, пусть попробуют соорудить укрытия, их задача – встретить противника огнём и по возможности отступить на вторые позиции, я их тоже обозначил. Там они будут под прикрытием плазменных турелей. Как показывает мне система, они рабочие и даже имеют автономные источники питания. Мы будем сидеть в этом секторе, тут тоже стройте баррикаду из подручных средств, будем надеяться, что это на какое-то время защитит от выстрелов противника. Что у вас из автоматических дроидов?

– У нас два комплекса стационарной защиты на пять минут боя максимум.

– Установите из третьим контуром обороны.

– Есть, – ответил сержант и начал отдавать команды.

Что мне понравилось, так это слаженность работы всего отделения и отсутствие страха. Эти солдаты уже успели хлебнуть по полной, и это меня радовало. Если бы мне дали новобранцев, то шансов выстоять у нас не было.

Видя, что все заняты делом, я в первую очередь подключил дистанционное управление турелями и продублировал управление закладываемым фугасам, после чего занялся оборудованием стрелковой позиции. В первую очередь, я снял несколько крышек с технических люков и с помощью одноразового сварочного карандаша приварил их к полу, сделав небольшое укрытие на одной из сторон коридора, после чего повторил похожее укрытие и с другой стороны. Чувствуя, что отведённое нам время уходит, я поторопил всех парой крепких словечек, на что никто не возразил, а лишь ускорил подготовку по оборудованию позиций. Мы успели как раз вовремя, так как первые датчики из основного туннеля прекратили передавать сигнал, что говорило об их блокировании. Я специально настроил их не на чувствительность и передачу сигнала при обнаружении посторонних, а на передачу сигнала с интервалом от тридцати секунд до минуты по сложному алгоритму. Этому я научился на курсах в спецотряде. Как только произошёл сбой в алгоритме передачи сигнала, я дал команду всем приготовиться.

Глава 9. Огневой контакт

Противник поступил нестандартно, вместо бойцов, облачённых в бронированные скафандры, по коридору двигалось два робота, которые сканировали стены, пол и потолок на наличие взрывчатки, а значит, мои мины-ловушки не сработают. Наблюдал я всё на тактическом дисплее в специальном окне. Камера была установлена на углу коридора и подключена через тонкий оптический кабель. Это древнее устройство нашлось у одного из солдат. Спрашивать, для чего они ему понадобились, я не стал, рад был такой находке. Та камера, которую установил я, показывала пустой коридор, а значит, её уже взломали. Да и на этой картинке по мере продвижения роботов возникало всё больше помех.

– Второй пост, выдвинуться на границу сектора и уничтожить передвижных роботов, только не увлекайтесь, сразу отступайте обратно.

На своём дисплее я видел, как пара пехотинцев довольно быстро перебежала по двум коридорам навстречу противнику и, активировав две плазменные гранаты, не выглядывая, одновременно закинули их за угол.

Но их задумка не удалась. Гранаты отскочили от пола и не взорвались. Это говорило о том, что они имели очень сильное поле подавления, хотя о подобном я ни разу не слышал.

Видя, что взрыва не произошло, оба солдата выскочили из-за угла и открыли непрерывный огонь по роботам. Буквально за несколько секунд, вначале первый, а потом и второй робот рухнули на пол практически перерезанные выстрелами пополам, в тот же мог, сработали лежащие рядом с ними гранаты, расплавив стены перехода и создав небольшой огненный смерч. Когда мои бойцы уже прятались за угол, я заметил, как сквозь затухающее пламя плазменных гранат, выступил массивный силуэт солдата противника в необычного вида скафандре. В правой руке он держал скорострельную пушку, наподобие тех, что используются на истребителях, только меньшего размера. От пушки к ранцу на спине шёл силовой питающий кабель. Стрелять он начал, когда второй солдат ещё не успел полностью укрыться за поворотом, и он получил два попадания в ногу. Выстрелы из этой пушки пробили скафандр насквозь, невзирая на броню. Его я назвал «танк», так как он пёр напролом, не глядя на ответный огонь.

Напарник раненого бойца не растерялся и, активировав ещё одну гранату, закинул её за угол. Но я рано радовался, так как её взрыв лишь немного повредил стрелявшему, который не прекращал вести огонь из своей пушки, постепенно пробираясь по коридору. Граната немного повредила правую ногу, а точнее, механизм экзоскелета, отчего танк немного прихрамывал и двигаться стал медленнее. За его спиной в ещё работающую камеру я увидел, как в коридор входят новые солдаты противника, облачённые в стандартные штурмовые скафандры, чему я вначале обрадовался, но, оценив количество проникших противников, я понял, что мы попали, как минимум пять десятков солдат смог распознать встроенный интерком, на который я скинул картинку.

– Второй пост, кидай за угол все гранаты, которые есть и немедленно уходи на запасную позицию.

Четвёртой паре прикрыть и помочь с раненым, и добавьте по одной гранате, – отдал я приказ, дублируя его обозначениями на тактической карте.

Мой приказ выполнили без разговоров, пока я отдавал распоряжения, мне пришли на интерком последние новости. Противник проник ещё в трёх местах, используя ту же тактику. То, что видел я на тактическом дисплее, отслеживали в командном центре. Они вовремя оценили угрозу незаметного переподчинения камер видеонаблюдения, что позволило вовремя выявить другие точки прорыва. Ко мне в помощь направили три десятка ополченцев, больше в резерве просто не было. Так как основной прорыв шёл в другом месте, и они почти добрались до секретной лаборатории, которую приказано охранять любой ценой. Получив приказ о переподчинении, мне на тактический дисплей добавились три командира групп отделений по десять человек. Все они были в лёгких скафандрах и с ружьями старой конструкции. Их перезарядка длилась около трёх секунд, но зато мощность была выше, чем у моей автоматической винтовки со скорострельностью три выстрела в секунду. Они должны были подойти через четыре минуты, но рассчитывать на них особо не приходилось. Дав координаты, куда им нужно выдвинуться, я параллельно наблюдал за происходящим.

Пара бойцов, отправленных на помощь, добравшись до первого заслона, метнули по паре гранат за угол и, высунув винтовки, попытались выстрелить вглубь коридора, но подходящий «танк» своим огнём практически снёс оружие, превратив его в хлам, но сработавшие гранаты всё же повторно повредили ногу, окончательно её заклинив. Остановившись, «танк» продолжал стрелять, не давая бойцам высунуться из-за угла коридора, а под его прикрытием подходила основная группа десанта.

Не тратя времени, мои бойцы, кинув последнюю гранату, подхватили раненого и бросились к следующему перекрёстку, где находились турели противоабордажной обороны и были сооружены скромные редуты. Они успели спрятаться за углом, как противник появился в новом коридоре.

– Второй группе и прикрывавшим их отойти в тыл, резерву занять оборону на втором рубеже.

Мою камеру не обнаружили, поэтому я смог наблюдать за действием противника. В коридор всего вошло около сотни бойцов, правда, из них шесть человек были ранены, а трое подорвалось на наших гранатах, в любом случае, численный перевес был на стороне противника, а с учётом «танка», ногу которому спешно ремонтировали два диверсанта, нам было не удержать позиции. В тесноте коридоров в первую очередь играет роль броня, а у нас её практически нет. Только моя, может, и выдержит попадание из плазменной винтовки, а вот орудие их «танка» моя броня не задержит точно. Через две минуты противник продолжил движение в том же построении, так как привод ноги они смогли починить.

– Внимание всем, до моей команды не высовываться. Приготовить гранаты и после команды кидать их по очереди с интервалом в две секунды. Нужно заставить их скопиться в нужном мне месте, – отдал я приказ, внеся изменения в систему предстоящего боя. Я решил до времени не активировать автоматические турели, так как, не устранив «танка», использовать их больше секунды не удастся. Он просто снесёт их огнём своей пушки.

Противник продвигался вперёд достаточно осторожно и почему-то не спешил нападать, это меня настораживало, но я пока не видел причин для беспокойства. Пока я ждал, когда атакующие осторожно доберутся до заложенного заряда, я понял причину их медленного продвижения. Один из диверсантов на дистанционном тащил на себе блок от уничтоженного робота, который подавлял все сигналы. Мой план закидать противника гранатами не сработает, но, вспомнив первый бой, я понял, как это использовать. Хотя помехи стали очень большими и на камерах турели, она откликалась на мои попытки управления. Поставив для турели целью диверсанта с блоком в руках, а второй целью повреждённую ногу противника и его оружие я дал команду бросать гранаты, невзирая на то, что они могут не сработать. В этом коридоре не было баррикад, но была турель, спрятанная под потолком, и заложенная взрывчатка. Так как активировать я её не мог, из-за работающего поля подавления, я мог использовать только потолочную турель. Когда из-за угла стали вылетать гранаты, то «танк» начал стрелять, продолжая двигаться вперёд, а за ним плотным строем двигались остальные десантника. Дождавшись, когда наибольшая группа противника войдёт в зону поражения, я активировал потолочную спаренную турель, которая начала вести обстрел сразу по двум целям. Одновременно с этим я попробовал активировать заложенную бомбу.

Как только первые выстрелы попали в ящик с устройством подавления, сработала заложенная взрывчатка, а через секунду взорвались и активированные плазменные гранаты.

Взрыв был очень сильным и смог повалить «танк» на пол, а дальше за него взялась автоматическая турель. От попаданий по висящему за спиной гиганта ящику, который он подставил под выстрел, упав лицом вперёд, он взорвался, уничтожив одетого в сверхпрочный скафандр «танка». Около тридцати солдат противника оказались уничтоженными, а ещё около двух десятков серьёзно ранеными. По первой камере, я увидел, что уцелевшая часть десанта резко развернулась и побежала обратно в туннель, из которого они проникли в наш сектор. Мне ничего не оставалось, как отдать приказ к их преследованию.

– Всем парам, перебежками по двум сторонам туннеля начать преследование. Технарю забрать два комплекса дистанционной обороны с собой и держаться меня. Ополченцы, вы выдвигаетесь позади нас и в бой без моей команды не вступаете.

Далеко продвинуться мы не смогли, пройдя мешанину горелых и разорванных тел, наш передовой отряд попал в засаду на следующем перекрёстке. Противник использовал наш опыт и просто закидал передовую двойку гранатами. Солдаты погибли практически мгновенно, а мы залегли в коридоре, прячась за тела убитых десантников.

Пришлось доложить в штаб, что не могу эффективно преследовать противника, получив приказ оставаться на месте и стараться отвлечь его на себя.

– Техник, осторожно ставь свои автоматы по обеим сторонам коридора, только аккуратно не подставься под выстрел, – отдал я распоряжение и, схватив одно их тел в раскуроченном скафандре, постарался водрузить его на соседнее, создав небольшую баррикаду.

С первого по десятый, поочерёдно с интервалом в тридцать секунд кидайте гранаты к изгибу туннеля, нужно заставить их быть в напряжении, я попробую восстановить потерянную связь с соседним туннелем.

Мне нужно срочно узнать, что там сейчас происходит, все системы слежения в том туннеле были выведены из строя. А моя интуиция говорила, что противник что-то замышляет.

Я улёгся на пол под прикрытием искусственной баррикады и попробовал расслабиться, после чего отключил интерфейс тактического шлема, чтобы он меня не отвлекал и, закрыв глаза, попробовал понять, что происходит в соседнем туннеле. Я почувствовал, что буквально за поворотом, сосредоточилось пять человек, и, судя по эманациям боли, они все были тяжело ранены, а вот в конце туннеля группа из тридцати солдат противника, каким-то образом проникала на уровень ниже. Скорее всего, они прорезали перекрытия, хотя это довольно проблематично сделать, вернувшись в нормальное состояние, я включил тактический дисплей и отправил сообщение командованию о том, что я почувствовал, как данные разведки. Там уточнять не стали, как я получил информацию, а отдали приказ немедленно атаковать противника.

– Внимание всем, выстраиваемся парами на расстоянии пяти метров друг от друга по обе стороны коридора. Приказ командования – немедленно атаковать противника. За поворотом пять раненых десантников, а через триста метров, около пятидесяти человек пытаются пробраться на нижний уровень. Наша задача полностью их уничтожить, закрыв прорыв. Ополченцы идут последними. Техник, снимаешь свои автоматические пушки и прикрываешь наш тыл, в случае обнаружения противника устанавливаешь их и отходишь к нам. Итак, первое звено по команде вперёд и не задерживайтесь, следующие за вами добивают противника. Приготовились. Пять секунд, отсчёт. Пошли.

Двигаясь вдоль повреждённого коридора, мы бегом бросились к повороту, где засели несколько солдат противника. Не добегая до поворота, две пары метнули в коридор гранаты и после их срабатывания бросились вперёд, а мы гуськом последовали за ними. Яростная перестрелка, говорила о том, что нас ждали, но времени считать потери и останавливаться у нас не было, раз получен приказ атаковать, значит, возникла серьёзная угроза обороне станции, иначе ополченцев не направили бы в лобовую атаку. Вывернув из-за поворота, я пригнулся и сразу отпрыгнул в сторону, пропуская выстрелы противника и уходя в сторону, при этом я успел оценить картину боя. Солдаты противника применили такую же схему, что и мы. Они прикрылись телами убитых солдат, создав импровизированные баррикады. Двое из пяти противников уже были уничтожены, но и наши потери были ощутимы, вся десятка, вошедшая в коридор первыми, была выведена из строя, хотя, убитым был только один, но остальные были серьёзно ранены. Всё это я успел спокойно оценить, так как моё собственное время ускорилось, и мир вокруг меня замедлился, что позволило мне хорошо прицелиться и выстрелить в торчащий из ближайшей баррикады шлем противника, не дожидаясь результата своего выстрела, я перенёс огонь на следующего противника, целясь в высунутое оружие, так как он пользовался системой управления огня из-за препятствия, продолжая стрелять, я делал рывки в разные стороны, уходя от выстрелов противника, при этом мне приходилось прикладывать ощутимые усилия, преодолевая какое-то сопротивление. По опыту я знал, что после этого все мои мышцы будут сильно болеть, но, как говорится, жизнь дороже. Сделав очередной перекат, я переключился на следующего противника, так как плазменная винтовка противника развалилась в его руках на две части. Так как я продвинулся уже достаточно далеко, то мне открылась правая часть тела раненого десантника, который располагался дальше всех, переключив огонь в автоматический режим, я выпустил весь запас плазменных пуль, в результате пробив броню скафандра противника и выведя его из строя. При попытке поменять магазин, я почувствовал опасность и сделал кувырок в сторону. На меня в тот же миг обрушился последний выживший противник, которому я прострелил винтовку. Я успел выставить перед собой свою разряженную винтовку, как в неё вонзился нож противника, проткнув её насквозь и чудом не достав до моей груди. Про такие ножи я только слышал, но в руках не держал. Это новая разработка землян, молекулярный вибронож, способный вскрыть любую броню. Противник был намного сильнее, и его экзоскелет был более мощным, поэтому он начал давить на руку с ножом, постепенно приближая его к моей грудной пластине скафандра. Времени на раздумье не оставалось, и я, собрав свои силы, выбросил левую руку, постаравшись вложить в удар всю свою ярость, как тогда в комнате обзора. Я действовал на инстинктах, но мне удалось повторить свой удар, так как противник замер и рухнул на меня сверху. При этом, когда я отпустил винтовку левой рукой, нож противника пронзил моё левое плечо. Я сумел сместить удар, но от боли, захлестнувшей меня, чуть не потерял сознание. Наш удар получился одновременным, и я чуть не погиб, понимая, что ещё чуть-чуть и нож вонзился бы в мою грудь. Когда я начал терять сознание, бойцы, следовавшие за мной, сняли с меня труп десантника и вытащили нож из моего плеча.

Глава 10. Любой ценой

Немного придя в себя, я дал команду начать обстрел солдат противника, по одному старавшемуся пробраться в небольшую дыру, прожжённую в полу.

Вскрыв аптечку и аварийный ремкомплект, я вначале прямо через разрез в нагрудной броне, залил биогелем рану, из которой пусть и медленно, но текла кровь. Как только гель начал твердеть, я, взяв баллон с пенным герметиком, залил сверху прорези в броне на своём плече. Через десять секунд, запустив диагностику, скафандр подтвердил герметичность, и я смог попытаться встать на ноги. Левое плечо отозвалось ослепительной болью, но аптечка сработала ещё раз, и хотя перед моими глазами картинка немного поплыла, боль перестала ощущаться так ярко и теперь отзывалась усиленной пульсацией. Терять времени было нельзя, так как противник мог скрыться, а ловить его потом будет довольно проблематично. Оценив ситуацию за следующим поворотом, я дал команду.

– Техник, давай разворачивай своих автоматических помощников и выдвигай их в коридор, дистанция большая, но врагов там очень много, не промахнутся. Остальным не высовываться, ждать команды.

Десять секунд потребовалось технику, чтобы установить две платформы с автоматическими турелями и выдвинуть их из-за поворота. После этого началась яростная стрельба, причём с обеих сторон, от потока плазменных выстрелов замолчала вначале одна, а потом и вторая турель, но ответный огонь с той стороны стал в разы меньше. Не хотел бы я столкнуться с такой штукой в замкнутом пространстве.

Медленно передвигаясь, я пробрался к повороту, расталкивая перепуганных ополченцев, понимавших, что отдай я приказ штурмовать тех в лобовую атаку, то они бы сейчас лежали за этим поворотом, нашинкованные в мелкую соломку, настолько был плотный огонь с той стороны. Я выставил ус видеонаблюдения и увидел то, чего не ожидал. Наш противник действовал, как и мы, выставив аналогичные автоматические пушки, и прикрывали их ещё собственным оружием, от этого-то и был такой плотный огонь.

– Волков, вы долго будете нянчиться, у вас приказ зачистить сектор, выполняйте. Противник должен быть остановлен любой ценой, они двигаются к центральному компьютеру с базами данных, они не должен получить их или повредить. Я повторяю. Любой ценой.

– Внимание, всем разбиться на пары, синие идут по левой стороне, красные по правой. Это приказ, на раненых не отвлекаться, наша цель – уничтожить противника любой ценой. Это приказ командования, через десять секунд начинаем, – сказал я и, сняв две дымовые гранаты с термическим постановщиком помех, активировав, выкинул их за угол, как можно дальше в коридор.

На мои действия противник ответил яростным огнём, но через секунду он уже стрелял наугад. Плотный дым с частицами раскалённого металла заполнил весь коридор, полностью забив все сенсоры.

Забрав вибронож у солдата, идущего следом за мной, я нырнул в туман коридора, стараясь предугадать, куда придутся выстрелы со стороны противника. Пока я перебегал от стенки к стенке, в меня попали три раза, но по касательной, и они только опалили поверхность брони моего скафандра. Левое плечо меня практически не слушалось, но я ориентировался на своё чутьё, практически несясь по коридору вслепую и прыгая в стороны, когда очередной выстрел проходил по курсу моего движения.

Не добегая до противника, я нырнул на пол, и надо мной раздалась автоматическая очередь из крупного плазменного пулемёта, сорвав с пояса, мину, которую можно использовать и как гранату, с единственным отличием, что метать её очень неудобно, на ощупь активировав её, я швырнул устройство в скопление выживших противников. Раздавшийся взрыв опалил мой костюм, на секунду засветив картинку с камер наружного обзора скафандра. Взрыв был более мощным, чем я ожидал, но обдумывать это у меня не было времени, так как мощный взрыв выжег практически полностью дымовую завесу, и пока противник не пришёл в себя, его нужно было добить.

Рывок, и я втыкаю вибронож в стык шлема и плечевой брони пытавшегося подняться солдата противника, не смотря на результат своих действий, я молниеносным движением, вытаскиваю его и втыкаю в бок, такого же солдата, стоящего на коленях рядом со мной и пытавшегося поднять плазменную винтовку, разворачивая её в мою сторону. При этом я смещаюсь и, опустив нож, прикрываюсь его телом, выхватывая свой плазменный пистолет и стреляя в шлем противника, который из положения лёжа начинает стрелять по мне, но я надёжно прикрыт бронёй умирающего солдата, которого я подпираю своим телом, припав на колено и не давая ему упасть, на шестом выстреле шлем стрелка не выдерживает, и лобовой щиток разлетается, выплёскивая наружу кровавое месиво. Тут из-за моей спины раздаются выстрелы моих солдат, которые через десять секунд парами бросились в туннель. В ответ раздаётся несколько выстрелов со стороны противника, но их быстро подавляют слаженным ответным огнём.

Я прикрепляю пистолет обратно на магнитный держатель пояса и, вытащив вибронож, отталкиваю тело, после чего, с трудом поднявшись, иду к пролому в полу. Меня продолжает шатать, и взгляд с трудом фокусируется на тактическом дисплее. Замечая красный индикатор, я просматриваю меню, после чего опускаю свой взгляд и вижу маленькую дырку в моём левом боку. Оказывается, один выстрел я всё-таки пропустил, и скорее всего, в упор, так как плазма не успела разогреться и пробила за счёт кинетической энергии меня с бронёй навылет, похоже, последний мой противник выстрелил в меня в упор из пистолета. Чтобы повторить манёвр с биогелем и герметиком, мне потребовалось двадцать секунд, сразу после этого я оглядел тех, кто смог уцелеть в этой бойне. Два солдата и четыре ополченца, остальные были не в состоянии продолжать бой.

– Медиков по координатам, – отдал я приказ дежурному, скинув координаты. Перейдя на частоту отряда, я сказал:

– Не расслабляться, перезарядить оружие и следовать за мной.

Закрыв глаза, я рывком ввёл себя в состояние, позволяющее чувствовать окружающих, и также внезапно вынырнул из него.

– Внизу четверо, ещё один в конце небольшого вентиляционного туннеля, пытается взломать гермодверь, – говоря это, я выключил вибронож, прикрепив его на пояс в магнитный держатель для оружия, после чего, сняв пистолет, вытянул руку немного за спину и выпустил полную обойму в солдата противника, прикинувшегося мёртвым, но ждавшего момента, чтобы открыть огонь нам в спину. Тот попробовал вскочить и выстрелить из своего оружия, но мои первые выстрелы я направил именно на него, выведя из строя. А пока противник пытался выхватить пистолет, его лицевой щиток бронескафандра не выдержал, и очередь плазменных снарядов разнесла его голову. Всё произошло настолько быстро и буднично, что все застыли с удивлением смотря на меня, понимая, что я сейчас спас им всем жизнь.

– Не расслабляться. Гранаты есть?

– Две, – сказала невысокая девушка, которая с трудом держала громоздкую винтовку, после чего добавила, – я не использовала их, так как не могу одновременно держать винтовку и кидать гранаты.

– Вот и хорошо, – сказал, снимая с её пояса гранаты и вешая их на свой, после чего добавил: – Гранаты детям не игрушка.

Вызвав нервный смех у других членов отряда.

– Итак, первым иду я, остальные сразу за мной. Как упали, откатывайтесь в сторону и стреляйте в уцелевших противников.

Подойдя к неровным краям дырки в полу, прожжённой мощной термической шашкой, а возможно, и несколькими, я попытался понять, как нам быть дальше. Как только я спрыгну, то попаду под перекрёстный огонь четырёх засевших бойцов, что гарантировано меня убьёт, а умирать я не хотел.

– Нужен щит, – сказал я и снял нож, активировав его, после чего подошёл к убитому солдату противника, стал срезать виброножом его грудную пластину. На третьем солдате нож выключился, а заряжать его времени не было. Повесив его на пояс, я передал самодельный щит, ближайшему солдату:

– Пойдёшь за мной, падаешь на пол и, прикрывшись щитом, стреляешь в сторону противника, особо не целься, иначе подстрелят. Твоя задача – отвлечь противника, – сказал я, с трудом прикрепив щит к запястью левой руки. Боль была терпима, но долго удержать его я не смогу, поэтому я активировал одну из гранат и сбросил её вниз.

Дождавшись, когда она взорвётся и облако раскалённой плазмы начнёт остывать, я спрыгнул вниз со второй гранатой в руке. Моё время замедлилось, я очень медленно падал в прожжённую дыру. Вот я появляюсь из неё и вижу направленные на меня ружья противника, которые начинают выстреливать в меня раскалённой плазмой. С огромным трудом, используя левую руку прикрываюсь от выстрелов и падая на пол, перекатываюсь в сторону под прикрытием, и в тот же момент кидаю свою гранату в сторону засевших за выступом оборудования солдат противника. Рядом спрыгивает напарник, начиная беспорядочную стрельбу в сторону противника, я, выхватив пистолет и укрывшись за шитом из нагрудной брони противника, делаю то же самое.

Тут с потолка прыгают остальные члены моего, сильно поредевшего отряда, вместе с ополченцами. По сравнению со своим напарником, я могу стрелять прицельно, не выглядывая из-за импровизированного щита. И мои выстрелы выводят из строя оружие в начале одного, а потом и второго противника, тут слаженный огонь с нашей стороны добивает остальных, и я даю команду, уничтожить единственного выжившего противника, который взламывал последнюю преграду. Вперёд бросается единственная выжившая девушка, которую я в шутку назвал ребёнком, и прежде чем мы успеваем что-либо сделать вентиляционный туннель, в который она заскочила, озаряется мощной вспышкой. Последний диверсант решает взорвать себя и противника. Я чувствую эманации смерти обоих человек, от чего на душе становится неимоверно мерзко, а моё сознание начинает плыть от бессилия что-либо изменить.

– Волков, доложите, что у вас там происходит? Картинка с вашего шлема пропала, – нервно вызвал меня дежурный офицер.

– Задание выполнено, противник уничтожен, боеспособных, – я на секунду сверился с тактическим дисплеем: – нет, нужны медики для остатков отряда.

– Молодцы, ждите, две бригады на подходе, – сказал офицер, после чего отрубил связь.

Я попробовал провести диагностику шлема, но он не реагировал на большинство команд, но при этом продолжал транслировать картинку отряда на тактический экран шлема. Осмотревшись, я рискнул снять его и осмотреть. С трудом стянув шлем, я обнаружил четыре скользящих попадания, одно из которых наполовину срезало антенну связи и повредило навесные датчики. Удивительно, что он вообще работал, так как внутри туннеля было очень жарко от расплавленных стен, я поспешил одеть его обратно. При этом боль в раненой руке и боку начала возвращаться, что говорило о том, что аптечка полностью пуста.

Медики под охраной двух ополченцев добрались до нас через пять минут, и нас стали приводить в чувство, а кого-то, наоборот, погружая в медикаментозный сон, чтобы избежать шока. Через двадцать минут моё тело уже лежало на столе перед медиком, который начал вынимать из моего плеча куски сломанных костей и попавшие в рану элементы одежды и скафандра.

– Почему-то я не удивлена, что встретила тебя именно здесь, – произнёс знакомый голос за медицинской маской, с огромными линзами вместо глаз: – Я теперь могу встречать своего мужа только на больничной койке? Вначале мы с Валерией думали, что ты завёл себе другую. Месяц, мы посменно дежурили рядом, подкупая твоих сослуживцев, чтобы они сообщали, с кем ты встречаешься и куда ходишь. Но нет, ты занимался ничем, кроме укрепления своего тела. Мы даже залезли в медицинский диагност, выяснить, может, у тебя там проблемы с этим, но он сообщил, что у тебя там всё функционирует и в полном порядке. Поэтому я хочу предупредить тебя, если ты не наладишь с нами нормальные отношения, мы обидимся на тебя, а обиженная женщина способна на месть, необдуманную, безрассудную и бессмысленную. Хватит уже бегать от нас, мы примем тебя таким, как ты есть, и то, что ты скрываешь свои вспышки гнева, ни для кого уже не секрет. Мы это готовы пережить, только возвращайся к нам. Мы же небездушные создания, и нам тоже нужно внимание и ласка, а проблемы нужно решать совместно, – сказала моя жена Мелиса.

– Хорошо, я попробую начать сначала, – сказал я и потерял сознание.

Глава 11. Диверсанты

В чувство меня привели довольно быстро, мои кости уже начали срастаться, а открытые раны были надёжно зашиты. Сверху наложили эластичный пластырь, который гарантировал, что раны не разойдутся. Закончив меня зашивать, моя супруга переключилась на следующего пациента, а я остался предоставлен сам себе. В принципе, я мог отлежаться сейчас, но жажда действия после стольких месяцев практически ничего неделания заставила меня связаться со своим временным руководством. На выходе из госпиталя мне отдали мои трофеи и личное оружие. Что удивительно оружие зарядили и снабдили запасной обоймой, а мой вибронож был полностью заряжен и к нему прилагались стандартные ножны с магнитным поясом. Внешне он походил на обычный десантный нож для резки строп и рукопашной схватки. Одев на руку интерком, я связался с дежурным.

– Лейтенант Волков, только что выписан из госпиталя и готов приступить к выполнению своих обязанностей, – сказал я через ручной интерком, связавшись с руководством.

– У вас освобождение на неделю, вам рекомендовано пройти курс восстановления, – ответил диспетчер.

– Как справимся с угрозой, обязательно пройду, а сейчас готов выполнить новое задание, – ответил я.

– Хорошо, направляйтесь в центр сбора, там вы получите обмундирование и новое задание. Просьба не задерживаться, сотрудников СБ не хватает, я вас уже внесла в список пополнения.

На экран интеркома пришёл маршрут моего движения, а вместе с ним включился таймер отсчёта, когда я должен прибыть на контрольную точку. Задерживаться я не стал и быстрым шагом направился по указанному маршруту, при этом мне приходилось пользоваться второстепенными туннелями и переходами. Около десяти раз меня останавливал патруль и проверял мои документы, а уже в самом конце маршрута я нарвался на сотрудника Службы Безопасности с тремя солдатами в старых штурмовых скафандрах, но с новыми плазменными ружьями.

– Ваши документы, – попросил он, когда я неожиданно вынырнул из переходного шлюза между уровнями.

Моё появление для него было явно внезапным, и он не ожидал встретить меня тут.

– Что вы делаете на этом уровне? Здесь закрытая зона для военных и гражданских, – сказал он, протягивая сканер к моему интеркому.

Что меня насторожило в нём, я не знаю, но по привычке я включил своё эмоциональное восприятие окружающих. То, что последовало сразу за этим, немного напугало меня и ввело в небольшой стопор. Адреналин выплеснулся в кровь, но внешне я оставался спокойным. Все трое были предельно напряжены, а их спокойствие было только внешним. От них я ощутил ненависть, тревогу и страх. Передо мной стояли не те, за кого они себя выдавали, поэтому показывать свой пропуск сотрудника СБ я не стал, а ограничился только пилотским удостоверением. При себе я имел стандартный плазменный пистолет и одну запасную обойму, а стоящие передо мной люди были одеты в очень мощную защиту и имели плазменные ружья последней модели. Вступать с ними в перестрелку я не мог, так как на их стороне явное преимущество, а сам я в обычном лётном скафандре, способном перенести разгерметизацию отсека и продержаться до прибытия помощи. Воевать в нём было полным безумием, но именно это я и собирался сделать. Мельком глянув на интерком, я понял, что связь блокируется и отправить сигнал помощи я не смогу, а значит, скорее всего, меня не отпустят живым из этого отсека.

– Следую к месту дислокации лётной группы, только что из госпиталя, там же написано в путевом листе и раньше здесь закрытой зоны не было, – сказал я, вставая так, чтобы офицер меня закрывал от остальных солдат. Сам он был в новом скафандре сотрудника СБ местной службы, а не с моего корабля.

– Теперь эта зона закрыта, и мы вынуждены вас арестовать, – сказал он, снимая наручники со своего пояса.

Только теперь я понял, что так напрягло меня в самом начале. Под грудной бронепластиной, виднелось небольшая прорезь, как от виброножа, а на нагрудной бирке стояло женское имя. Значит, скафандр сняли с убитого сотрудника СБ, отсюда у них и сканер с кодами допусков. Дальше я действовал на одних рефлексах и на каком-то зверином чутье. Я позволил офицеру взять меня за левую руку и защёлкнуть магнитный наручник на ней. От этого все присутствующие немного расслабились, а я постарался замедлить время и молниеносным движением выхватил со своего пояса висящий сзади вибронож, одновременно включая его.

Сделав полшага к офицеру и прячась за него, я вонзил свой нож в то же место, куда пришёлся предыдущий удар. После этого я обхожу его с левой стороны и одновременно с этим толкаю его в сторону стоящих солдат, а сам совершаю прыжок и вонзаю нож прямо в лицевой щиток одного из солдат. Оставшиеся двое противников начали поворачивать оружие в мою сторону, а один из них начал стрелять, попадая в то место, где я стоял мгновение назад.

Выдернув нож, я делаю свою первую ошибку, забыв, что на мне нет скафандра с усиливающим экзоскелетом. Прыгнув в сторону второго солдата, я в полёте бью его ногой в шлем, стараясь достать его с первого удара, но мой удар приходится как в бронированную стену, а нога отзывается болью. Упав на пол, я чувствую опасность и делаю кувырок в сторону из очень неудобного положения, а затем ещё серию кувырков, так как мой противник ведёт непрерывную стрельбу, стараясь попасть в меня. Времени на полноценный рывок не остаётся, и я делаю бросок вперёд под ноги к противнику и, перехватив оружие противника одной рукой, втыкаю свой нож ему в колено, отчего я ощущаю адскую боль противника, захлестнувшую его сознание. От рывка меня отбрасывает в сторону второго противника, опять падаю, сильно ударившись лицом об пол, так как стараюсь не выронить свой вибронож. Новый противник уже развернулся в мою сторону и практически навёл оружие на меня. Я втыкаю нож в то место, где находится спусковой курок и палец моего третьего противника, отрезаю их оба. Мой противник не растерялся и сразу же выпустил оружие из рук, ударив меня ногой в живот. Увернуться я уже не успевал, и меня опять отбрасывает на пару метров в сторону упавшего на колени офицера СБ. Прячась за ним, я чувствую, как содрогается его скафандр, от попадания пуль в его тело. Мой мозг работает с неимоверной быстротой, оценивая возможные варианты дальнейшего развития событий. Стрелял в меня второй солдат, которому я нанёс удар в колено. Третий противник вытаскивал из кобуры на поясе плазменный пистолет. В это же время, моя левая рука уже расстегнула кобуру убитого офицера и доставала его пистолет. Теперь понятно, почему он не пользовался им, на оружие была привязка к владельцу, но для действующего сотрудника СБ это не составит проблемы, так как мы все могли пользоваться оружием своих коллег, так как чип сотрудника СБ, вшитый в мою руку, позволял пользоваться любым оружием сотрудников Службы Безопасности. Придерживая дёргающееся тело офицера, я, не выглядывая, а только выставив пистолет, начал стрелять в раненого противника, целясь прямо в его лицевой щиток. Разрядив обойму, я смог вывести противника из строя, и стрельба на секунду прекратилась, но последний, не пострадавший боец стал стрелять по мне из пистолета. Как я успел заметить, он был старого образца и достался ему, скорее всего, вместе со скафандром. Выстрелы происходили с задержкой почти в полсекунды, что давало мне шанс прятаться за временным укрытием, смещаясь вместе с моим противником, который, чтобы попасть в меня, стал обходить меня слева. Параллельно с перемещением я считал выстрелы, чтобы не дать противнику перезарядиться. На тридцать втором выстреле, выстрелы смолкли, хотя я слышал щелчки пустого пистолета. Противник явно не ожидал, что в магазине будет настолько мало патронов, и я не дал ему шансов исправить свою ошибку. Выскочив из-за укрытия, я метнулся в его сторону, а он, выхватив с пояса такой же, как у меня нож, встал в стойку.

Мы на мгновение застыли друг перед другом, смотря в глаза противника. Миг, и он, сделав едва уловимое движение, сделав полшага вперёд, выбросил руку с ножом в мою сторону. Я с трудом успел отдёрнуть свою ногу на себя, в ответ полоснув по руке противника. Мой удар был не сильным, но я смог ножом пробить броню и полоснуть по руке. Но мой противник явно не собирался сдаваться, сразу же проведя следующий удар. Я сделал полшага в сторону и вперёд, пригнувшись и пропустив руку с ножом над головой, сделав выпад в сторону корпуса противника, полоснув ножом по боковым пластинам, нанеся ещё одну лёгкую рану.

Противник был очень опытным, но я быстрее и действовал не столько на инстинктах, сколько предугадывал его удары. От следующего удара я опять увернулся, полоснув противника по ноге. Тут он взорвался серией молниеносных ударов с разных сторон, неожиданно перебрасывая нож из руки в руку и меняя углы атак, но я успевал, хоть и с огромным трудом, но всё же уворачиваться от его ударов. Мне показалось, что мой соперник может биться на таком темпе сколь угодно долго, поэтому я при очередном его ударе, попробовал выбить его опорную ногу, и чуть не поплатился за это. Он молниеносно поменял атаку и кончиком ножа взрезал мой пилотский скафандр на ноге. Тогда я попробовал ударить ножом навстречу его ножу. Но тот не стал рисковать и отступил назад, взяв секундный перерыв в атаках. Мы застыли напротив, глядя друг-другу в глаза и стараясь поймать момент атаки противника. Противник сражался на уровне моего инструктора по рукопашному бою, и, если я сейчас его не вырублю, он меня прирежет. Его взгляд внезапно метнулся к лежащему ружью своего товарища, и я начал действовать, нацелив удар в руку противника, при рывке вперёд делаю вид, что хочу поднять валявшийся разряженный пистолет противника. Он, конечно, пытается использовать эту ситуацию и, когда я почти нагнулся, бросается вперёд. Я делаю кувырок вперёд и чуть в сторону неожиданно для противника. Делаю выпад ему на встречу, при этом перехватывая его руку и стараясь отвести её в сторону, но, помня опыт борьбы с таким же противником, я больше использую его конечность для того, чтобы держать дистанцию и не дать ему воткнуть свой нож, используя преимущество в силе. При этом мой нож ныряет в район его бедра и делает глубокий разрез на всю его длину. Рана, если и не смертельная, но сражаться ему больше не позволит. Но я рано радовался, так как соперник, поняв это, бросается на меня, не заботясь о защите, а желая прикончить меня. Я, с трудом удерживая расстояние между его ножом и своим телом, наношу серию ударов в руку и его подмышку, а ещё через мгновение я ножом достаю до его лицевого щитка, надрезав его кончиком ножа. Тёмное забрало щитка внезапно становится прозрачным, и я вижу перекошенное лицо довольно красивой девушки, которая на последнем усилии пытается достать меня. По её щекам катятся капли слёз от бессилия. Это вводит меня в какой-то ступор, и она использует это для рывка ко мне, но, почувствовав опасность, я умудряюсь воткнуть нож в запястье с ножом, и тот падает на пол. Но мой противник не сдаётся и делает выпад ногой мне в пах. Делая полуоборот, я принимаю удар на бедро, забыв, что не в бронированном скафандре, и, получая сильный удар, откатываюсь в сторону. Рефлексы сработали, как надо, и я сразу совершаю второй кувырок, но этого уже не требуется, упав на место, где я только что стоял, она падает на пол, и я чувствую, как жизнь покидает её тело.

Я опускаюсь на пол и сажусь, прислонившись спиной к стене, разглядывая поле моей битвы. Всё пространство вокруг несёт на себе следы перестрелки, и всё залито кровью и жидкостью от сервоприводов экзоскелета. Просидев несколько секунд, я делаю над собой усилие и пытаюсь связаться с дежурным офицером, но вспоминаю, что связи нет и, с трудом встав, подхожу к лежащему офицеру. У него на поясе, прикреплено устройство, чем-то напоминающее подавитель с несколькими антеннами, торчащими в разные стороны. Недолго думая, я вонзаю в него свой нож и, дождавшись появления связи, набрав дежурного, доложил.

– Подвергся нападению солдат противника, переодетыми в сотрудников Службы Безопасности станции. Противник уничтожен, нужна бригада дознания и сапёры, есть подозрение, что не я первый был атакован ими. Возможно, они установили бомбы и взломали внутренние системы станции, нужно разбираться на месте. При них был подавитель сигналов и другое оборудование.

После секундной заминки, последовал ответ:

– Принято. Ждите. Через десять минут прибудет группа следователей. Вас уведомят при их приближении.

Я расслабился и прикрыл глаза, пытаясь понять, что сейчас на самом деле произошло, и была ли наша встреча случайной.

Глава 12. Ловушка для агента

Примерно через десять минут поступило уведомление на мой интерком, что приближается отряд с сотрудниками СБ, которые проведут дознание и проверят всё на наличие взрывчатки.

Через пятнадцать секунд, прикрывая друг друга в зал, где произошла схватка, по одному стали вбегать десантники из какого-то местного отряда спецназа. Меня сразу взяли на мушку, но, осмотрев поле боя и увидев у меня отсутствие оружия в руках, бойцы немного расслабились. Ко мне подошёл капитан СБ и протянул сканер, к которому я приложил свой интерком, а затем и ладонь. Когда сотрудник сверил данные, он попросил указать наличие вживлённого чипа. Показав на левое плечо, он приложил к нему сканер и, когда на его дисплее загорелся зелёный сигнал, облегчённо вздохнул, после чего, взглянув на меня, пояснил:

– У нас пропало около двадцати сотрудников Службы Безопасности, в том числе и две группы, вышедшие на помощь нашим сотрудникам. Как всё это происходило? – спросил он.

Я не стал вдаваться в пояснения, а просто скинул ему копию моего общения с лжесотрудниками, включая мой бой с ними. Просматривая картину боя, к капитану присоединился и командир десантников в таком же звании. Досмотрев файл до конца, десантник не сдержался и произнёс:

– А ты силён, парень. Сделать четверых диверсантов практически голыми руками – это невозможно. Нам говорили, что виброножей противника стоит опасаться, но не думал, что они настолько опасны.

Но поговорить ему капитан СБ не дал, оттеснил и кивком указал в сторону. Когда десантник отошёл, то он спросил:

– Почему вы думаете, что они готовили диверсию, а не охотились на солдат?

– Место это не пользуется популярностью у местных, тот переход из которого я вышел, вообще весь в пыли, и следы там были как минимум месячной давности. Они не ожидали меня встретить в этом месте и явно не были готовы, да и не была серьёзно продумана возможность появления посторонних. Под прицелом они меня не держали, а это значит, что у них есть камеры в соседних переходах и они контролировали ситуацию вокруг этого места. Глушилку они включили, когда я появился в этом помещение, значит, она им мешала, и скорее всего, они пытались получить доступ к местной защищённой сети. Технарь среди них был вот этот, которого я вырубил вторым. Непонятный блок управления на его рукаве говорит о возможности подключения ко всем видам сетей, это видно по универсальному, самонастраивающемуся внешнему разъёму. Судя по тому, что данный сектор малопосещаемый, а для меня как сотрудника СБ это не стало преградой, то значит, данный сектор, запрещенный для простого персонала, – ответил я.

– Логично рассуждаешь. Этот сектор действительно закрыт для всех без специального допуска, и такого допуска не должно быть у тебя.

– Тут вы неправы, у меня допуск будет на порядок выше вашего, но это не тема для разговора, вы что-то хотели спросить ещё?

Капитан внимательно посмотрел на меня, ещё раз глянул в свой ручной сканер, пытаясь узнать подробности по моему досье и, получив отказ, заметно удивился. Посмотрев на меня ещё раз, он спросил:

– Как ты думаешь, они успели получить доступ к нашей системе связи, и если да, то где нам искать модуль взлома?

Я на секунду задумался, а потом, закрыв глаза, постарался представить, где бы я установил устройство для взлома. С трудом встав, я скривился от боли в треснувших рёбрах и от острой боли в ноге, куда пришёлся удар противника. Так как аптечки при мне не было, то боль приходилось терпеть. Я подошёл к тому месту, где застал диверсантов и оглядел всё вокруг. Встав на то место, где стоял техник, я развернулся чуть в сторону, в положение, где я его застал, и посмотрел перед собой. Прямо на стене, в которой виднелись свежие пробоины от выстрелов, я с трудом разглядел, некое подобие скрытого люка. Пройдя вперёд, я внимательно его осмотрел, как и следы пыли вокруг. Здесь явно кто-то снимал панель, так как еле заметная полоса в пыли, прямо кричала об этом. Указав рукой, я сказал:

– Скорее всего, здесь.

Капитан сделал знак одному из бойцов, и тот, подбежав, достал какой-то прибор, проведя которым по поверхности стены, он удовлетворённо кивнул и что-то нажал, при этом на стене появилось еле заметное красное пятно, к которому он присоединил универсальный считыватель. На его приборе высветилась просьба ввести пароль, и он, открыв планшет, нашёл в какой-то таблице код и ввёл его на своём сканере, как я его назвал для себя. Но вместо положительного ответа пришёл отрицательный ответ. Техник проделал ещё несколько манипуляций со сканером, после чего произнёс:

– У нас проблемы. Код доступа сменили сорок минут назад, и скорее всего, это сделали диверсанты.

– Ты сможешь его взломать?

– Могу постараться, но может включиться система защиты. Тут полно скрытых турелей, и нас просто нашинкует мелкими кубиками, если она сработает.

– Что ты предлагаешь? – спросил капитан у техника, изучая какие-то данные на своём интеркоме.

– Нужно получить доступ к системе защиты зала и перезапустить её, на это уйдёт десять минут. Время, я думаю, у нас есть. Если они поставили взломщик недавно, то на взлом у него уйдёт около пяти часов, так что времени должно хватить с избытком, – ответил он.

– Действуй, – сказал капитан СБ.

Посмотрев на меня и моё страдальческое выражение, он снял с пояса запасную аптечку и протянул её мне. Я не стал отказываться и, вставив её в специальное гнездо на плече, активировал. Мигнув несколько раз, она издала практически неслышимый писк и вколола мне обезболивающее и стимулятор.

Я в это время занялся своим порезанным скафандром. Сведя рваные части, я залил их специальным герметиком из маленького баллона, который, быстро затвердев, восстановил его целостность.

Когда я закончил с ремонтом, ко мне обратился капитан.

– Я нашёл в сборном центре твою заявку и переоформил её. Не знаю, кто ты на самом деле, но с этого момента ты в моём распоряжение. Будешь помогать нам в поиске диверсантов, у тебя явно нюх на них. Меня, кстати, зовут капитан Стэн, а это капитан десантников Стич, смотри не перепутай. Мы часто работаем в паре, и он не любит, когда нас путают. И не переживай по поводу скафандра и оружия, я послал заявку, скоро тебе доставят снаряжение прямо сюда, – сказал капитан.

В это время часть десантников заняли периметр зала, взяв его под охрану, а часть десантников, вместе с капитаном Стэном, занялись обыском убитых солдат. Капитан Стич первым делом снял с убитого офицера вибронож и, проверив его, разместил на своём поясе в магнитном держателе. Я решил тоже не теряться и перезарядил свой пистолет, сняв с убитого офицера, запасную обойму. Когда я вынимал обойму, капитан, обыскивающий тело офицера, показал на наклейку с именем, сказал, обращаясь ко мне.

– Судя по данным, данный офицер пропала одним из первых, я с ней пересекался пару раз, стервозная была баба, но службу несла исправно. Не повезло ей попасть в такой переплёт. Теперь не факт, что и тело найдём.

В этот момент, я почувствовал какую-то тревогу, которая постепенно увеличивалась, и я насторожился, вытащив пистолет и стал оглядываться вокруг, пытаясь определить, откуда происходит угроза. Моя интуиция с каждой секундой всё сильнее била тревогу.

То, что я насторожился, заставило взять оружие на изготовку и всех присутствующих в этом зале. Когда уже все мои чувства кричали об опасности, я понял, откуда она исходит.

– Стой! Ничего не делай, – сказал я, обращаясь к технику, – Ты нас всех сейчас убьёшь.

Что удивительно, он воспринял угрозу и замер не шевелясь.

– Мне тоже что-то не нравится всё это, – произнёс он, и я заметил, что под зеркальным шлемом он весь мокрый от пота.

– Мне кажется, это ловушка, на случай, если кто-то попытается перезапустить систему охраны, – сказал я.

Техник аккуратно вынул свои руки из щита управления и очень аккуратно отсоединил свои сканеры.

– Я её взломал, но не успел начать перезагрузку. Ты меня остановил.

– Мне кажется, противник этого и хотел. Может, там бомба? – спросил я.

– Я уже проверил, бомбы здесь нет, но если это ловушка, то тут возможны варианты. Слышал я об одном случае, когда после перезапуска охранной системы, она поменяла программу на противоположную и вместо приказа убивать не идентифицированных сотрудников, она, наоборот, уничтожала тех, кто с допуском. Тогда долго разбирались и нашли, что один ушлый техник, у которого поехала крыша, сделал одну простую вещь, – сказал он, вынимая длинный проводок с камерой на конце. Аккуратно просунув её в небольшое отверстие в панели, он начал по визору смотреть что-то внутри, скрытое от свободного обзора.

– Чёрт! Вот козлы. Там действительно стоит жучок, и поменяны две шины местами. Очень похоже на тот случай. Перезагружать систему сейчас, я бы не рискнул. Я попробую убрать лишнее, но без гарантии что всё сработает как надо. На это мне нужно ещё десять минут.

– Так, всем внимание, когда произойдёт перезапуск системы, всем нужно находиться за пределами этого зала. В нём останется только техник, если всё пройдёт нормально, то через пару минут, мы возвращаемся сюда, – сказал Стэн и направился на выход, в ту сторону, откуда они пришли. Я не стал дожидаться приказа и последовал за ним. Через десять минут в покинутом нам зале, сработала сигнализация и замигали предупреждающие огни, но через пять секунд всё смолкло. Так как выстрелов не раздалось, мы по одному, стали входить в зал, где у снятой панели сидел испуганный техник. Когда мы подошли, то стало видно, что он сидит бледный, на немой вопрос капитана, он ответил:

– Да я чуть не обделался, когда сработала система предупреждения. Думал, что мне уже не жить.

– Ну раз ты жив, то бегом открывай доступ к сетевому кабелю. Время не ждёт, – сказал Стэн.

Вскочив, техник подхватил сканер и бросился к панели, которую не удалось открыть. Три секунды, и он уже прицепил к нему универсальный считыватель и забил новый код, взятый им из какой-то таблицы.

– Есть доступ, – радостно сообщил он, после чего открыл панель, поставив её на пол.

По открывшемуся виду даже мне стало понятно, что прямоугольный блок со множеством разноцветных проводов, идущим от него к шине, явно лишняя деталь в этом месте.

– Ты сможешь это снять? – спросил капитан.

– Без проблем, пять секунд, – ответил он.

– Подождите, а если устроить ловушку? Раз прибор работает, то он явно передаёт данные кому-то на этой станции, и если нарушить работу прибора, не отключая его, то что сделает шпион в этом случае? – спросил я.

– Пойдёт проверять и попробует устранить неисправность. А это, действительно, хорошая идея. С учётом того, что происходит на станции, это может быть, кто угодно и с любыми полномочиями. Нужно подготовиться. Стич, дай команду навести здесь порядок, а мы подготовим место, где можно спрятаться, – отдал капитан приказ.

Мне пришлось помочь выносить тела в соседнее помещение и прибирать следы недавнего сражения. Нам раздали баллончики пенного герметика, и мы принялись спешно заливать герметиком следы от плазменных разрядов и следы крови. Через пять минут зал выглядел достаточно стандартно и определить, что здесь шло серьёзное сражение, было довольно проблематично.

– Лейтенант, возьми коротковолновый передатчик, закрепи за ухом, у него радиус пятьдесят метров. Останешься с техником, будете имитировать ремонт охранной системы. Мы будем на подстраховке, скорее всего, это будет гражданский или военный с незначительным доступом. Как показывает статистика, среди них, как правило, скрываются самые матёрые шпионы. Не смотри на внешний вид, скорее всего, они очень хорошие бойцы и способны убить даже тренера по рукопашному бою. Старайся не подпускать его близко к себе, в случае чего стреляй по конечностям, нужно попробовать захватить его живьём. Я размещу в зале скрытые шашки с парализующим газом, постарайся заговорить противника, и тогда он, возможно, не сможет вам навредить. Это может быть вообще кто угодно, скорее всего, он действует под программой гипнотического внушения и в обычной обстановке его не раскрыть. Они активируются по кодовому слову или по определённой дате, а дальше действуют по заложенной в них программе. Это уже нелюди в полном понимании, а бездушные роботы, выполняющие чужой приказ. Кстати, приготовься, что пришедший может оказаться ребёнком или подростком. Такие случаи уже были, – сказал капитан и дал знак всем покинуть помещение.

Техник, подойдя к вражескому взломщику, сверяясь со схемой, которую ему скинули их штаба, в определённой последовательности перекусил несколько проводков, после чего аккуратно поставил на место панель и, введя новый код, протёр следы в пыли.

– Я нашёл их старый код и ввёл его в панель. А теперь займёмся имитацией ремонта охранной системы, – сказал он.

Пройдя на другой конец зала, он достал из наплечного рюкзака моток проводов и, открыв панель к системам охраны, раскидал их рядом с собой, а для завершения картины разложил рядом инструменты.

– Ты на меня, если чего, особо не рассчитывай, я как рукопашник полный ноль. Поэтому и пошёл в техники. Всю жизнь мечтал стать десантником, и видишь, как мне это удалось, – сказал техник, раскручивая какие-то блоки и снимая крышки с них.

Мы прождали почти двадцать минут, прежде чем двери в зал открылись, и на пороге появилась фигура в медицинском костюме. Повернувшись к противнику навстречу, я удивлённо произнёс:

– Мелиса? Что ты тут делаешь?

Глава 13. Мелиса

Она удивлённо осмотрела зал и ответила мне:

– Я проходила мимо, а тут поступил сигнал, что раненому срочно требуется помощь, я, конечно же, бегом направилась сюда и войдя вижу тебя здесь. Что ты тут делаешь и где раненый?

– Меня направили сюда с техником, так как сработал датчик неисправности охранных систем, и вот я жду, когда он починит систему, – ответил я, анализируя ситуацию, которая мне показалась неправильной. Предположить, что агент противника – моя жена, я не мог, но всё говорило об этом. Я обратился к своим способностям и попробовал понять эмоциональный настрой Мелисы, но я ощутил только эмоции перепуганного техника, а со стороны моей жены веяло холодом и полным отсутствием эмоций. То, что передо мной моя жена, я не сомневался, но то, что ей сейчас управляло, не выдавало никаких эмоций вообще. Я повернулся к технику и спросил:

– Когда ты запустишь свою систему, Стэн? Ты должен поторопиться, видишь, ко мне пришла моя жена, и мне нужно поговорить с ней наедине. Давай, Стэн, поторопись, времени мало, и я долго ждать не буду.

Я специально обратился к технику по имени капитана СБ, так как он мог замешкаться с активацией ловушки. Сам в это время я попробовал незаметно задержать дыхание.

– Что? – спросил техник, с удивлением глядя на меня, и в этот момент его глаза начали закатываться, а он сам медленно заваливаться в бок. Я посмотрел на свою жену, стоящую от меня в семи метрах, глаза её сузились, и она, поднеся руку к шее, активировала аварийный скафандр, укрывший её голову прозрачным шлемом. Я проделал тоже самое, но не спешил делать вдох, а стравил часть воздуха, через специальный клапан, так как опасался парализующего газа.

Мелиса вынула из кармана плоскую расчёску, которую постоянно носила с собой, говоря, что это память о родителях, но по появившемуся слабому мерцанию на поверхности зубцов, я понял, что это аналог виброножа, только необычной формы, но меня форма не смущала, я прекрасно понимал, что этой расчёской можно вскрыть любую броню, не говоря уже про мой латаный скафандр.

Момент, когда она внезапно, не меняя положения тела, прыгнула на меня, я пропустил, но расстояние, разделяющее нас, дало мне несколько мгновений, чтобы прийти в себя и отпрыгнуть в сторону. Как только она приземлилась рядом со мной, в мою сторону последовал выпад её руки с зажатым в нём виброножом в виде расчёски. Я сумел пропустить её руку влево от себя, но она каким-то неуловимым движением пальцев поменяла хват с прямого на обратный, и возвратным движением распорола мне руку, чудом не отрезав её.

Я отпрыгнул ещё раз в сторону и тут же получил удар ногой в мою повреждённую ногу. От вспыхнувшей боли я пришёл в себя и сделал ещё один прыжок в сторону. От внезапной боли у меня как будто слетела пелена с глаз, возможно, это какой-то гипноз, но разбираться с этим сейчас у меня не было времени. Ускорив свой метаболизм, я смог немного замедлить окружающее время и теперь мог сражаться с ней на равных. Повреждение моего скафандра не оставляло мне шансов на длительный бой, так как газ постепенно проникает под мой скафандр. Я задержал дыхание и попробовал нанести свой удар в корпус Мелисы, но она с удивительной ловкостью увернулась от меня и приложила меня ногой в грудь, едва не заставив сделать вдох. Мне с неимоверным усилием удалось сдержаться и отпрыгнуть ещё дальше, но она не отставала от меня ни на секунду и продолжала наносить удары. С трудом уворачиваясь, я выхватил с пояса вибронож и включил его. Она на секунду замерла, оценивая изменения в моём вооружении и внезапно сделала рывок в мою сторону, при этом не стараясь защититься сам. Её целью была моя жизнь, и на выполнение этой задачи она поставила всё. Мне пришлось устранить главную угрозу – это нож, зажатый в её руке. Выкинув руку с ножом на встречу её руке, я резким движением провёл ножом, по её рукоятке, отрезав её вместе с пальцами, но сам получил ударом колена в живот. Понимая, что мне осталось не больше секунды, я обратным движением провёл по краю шлема, нарушая его герметичность, после чего пропустив её мимо себя, ударил её ногой в спину. От этого она с силой врезалась в стену, и я расслышал как она сделала вдох, после чего попыталась подняться и рухнула на пол, а я последовал вслед за ней. Когда я вдохнул воздух, я так и не смог вспомнить. Моё сознание затуманилось, и я провалился в беспамятство.

Очнулся я, лёжа на полу в том же зале, примерно через двадцать минут, от укола сделанного в моё плечо. Рядом стоял Стен, который смотрел на меня с задумчивым взглядом.

– Ну и как вы это объясните лейтенант? – спросил он.

Я решил, что скрываться сейчас нет смысла, поэтому, нажав пару кнопок на интеркоме, сказал:

– Примите пакет данных.

Капитан кивнул и занялся изучением, скинутого мной файла. По мере чтения его лицо меняло своё выражение, закончив чтение, он сказал так, чтобы его услышали все присутствующие.

– Оставить помещение.

И когда все вышли, он спросил:

– И чем вы докажете свой статус?

Я открыл управление на своём интеркоме и активировал активный режим верховного руководства, отправил пустое письмо со своим статусом, после чего вернул настройки в предыдущее состояние. Мой интерком стал опять обычным пилотским интеркомом.

– Но как такое возможно. Вас же отправили из сектора Центавры?

– Я решил остаться и покинуть систему с последним кораблём, чтобы убедиться в эвакуации всех, и в том, что противник не получит наши технологии. Совет не знает об этом. В Гиперпространстве связь не работает, и о моём решении они узнают не скоро.

– Но вы могли бы сидеть в штабе и не воевать в первой линии?

– Отсиживаться за спинами я не умею, от полётов меня отстранили из-за травмы, а вот как десантник я ещё могу сгодиться. Прошу не афишировать пока эту информацию. Как я понимаю, моя жена оказалась завербованным агентом, но как такое возможно, её же проверяли после того, как её отец был выявлен как шпион? – спросил я.

Капитан сверился со своим интеркомом и ответил:

– Судя по имеющейся информации, он мог применить неизвестный метод глубокого гипноза, но почему её не изолировали, мне не понятно. Возможно, на базе оставались ещё агенты, которые замяли это дело. Я смотрю, что она проводила операции со многими людьми и по идее могла завербовать очень много народу. Теперь придётся проверять всех, с кем она пересекалась и кого лечила, включая вас.

– Да, ситуация непростая. Если я – такой же спящий агент, то распознать это невозможно, а изолировать меня, это не то, что мне нужно. Боюсь, что проблема более обширна, чем есть на самом деле. Нужно попробовать допросить её, вдруг удастся узнать кого она завербовала.

– Это невозможно, все спящие агенты при применении силового воздействия просто умирали от остановки сердца, и даже аппаратура реанимации не могла их спасти.

– А если я буду спрашивать, она не попытается себя убить?

– Если просто вести беседу, то проблем не будет, но и отвечать она не станет, – ответил капитан.

– Я хочу попробовать, мне нужен список наиболее вероятных мишеней её внимания, тех, кого она могла завербовать и кто может нанести нам существенный урон. Есть у меня возможность понять, когда она врёт. Организуйте мне эту встречу и подготовьте группу для одновременного задержания всех подозреваемых.

С трудом поднявшись, я в сопровождении капитана отправился в тюремную зону, где содержали наиболее опасных преступников.

Пока мы шли, я поинтересовался:

– Какая обстановка на станции?

– Противник высадил большой десант, уничтожив практически все наружные системы обороны. Остальные станции, практически уничтожили все отряды десанта, и в ближайшее время к нам отправят помощь. Но у нас сейчас паритет сил. У них недостаточно солдат, чтобы взломать нашу оборону и проникнуть в нужные им секции, а у нас недостаточно сил, чтобы выкинуть их со станции, – поведал мне обстановку капитан.

По дороге я немного пришёл в себя и попросил:

– Мне нужен нормальный скафандр, а то этот пришёл в полную негодность, да и воевать в нём уже нереально, любая разгерметизация, и я отправлюсь на тот свет.

Капитан молча кивнул, и через пару минут мне принесли современный, скафандр, повышенной защиты со встроенным экзоскелетом.

– Откуда такая роскошь? – спросил я, переодеваясь и активируя все системы.

– Есть у меня связи на складе. У меня будет просьба, по возможности примите меня в ваш род. Готов пойти даже рядовым.

– Я готов рассмотреть вашу просьбу, когда появится такая возможность, и надеюсь, вы найдёте аргументы для этого, а теперь проводите меня к ней, – попросил я.

Меня проводили в комнату, в которой стоял большой стол под наклоном, и к нему была пристёгнута множеством ремней Мелиса. На ней был простой тюремный костюм, а в руки и к голове подходило множество проводов и трубок. Рядом стоял медик, который регулировал показания и должен был привести её в чувства. Я с подозрением посмотрел на медика и даже задействовал свои чувства, но кроме небольшого страха перед начальством он ничего не испытывал. Капитан, поняв мой пристальный взгляд, пояснил:

– Он – местный и с ней ещё не пересекался, так что риск минимальный.

– Список, – спросил я, и капитан, кивнув, отправил мне файл на мой интерком.

Кивнув медику, я сказал:

– Приводите её в чувство, и, если она попробует умереть, не мешайте ей.

Сделав несколько манипуляций, он ответил:

– Через десять секунд она придёт в себя.

Я, взяв стул, сел перед ней и развернув голографический экран так, чтобы его мог видеть только я, немного прикрыл глаза и попробовал охватить своими способностями лежащую на столе, привязанную девушку, которая ещё была моей женой.

Вначале я не ощутил ничего, но внезапно я уловил некий отголосок эмоций. Холодных и расчётливых, если так можно выразиться. При этом ни один мускул на её лице или теле не дрогнул, как и показатели медицинского сканера, который выводил на экран даже мозговую деятельность, практически не изменились.

– Я знаю, что ты очнулась, не нужно со мной играть, открой глаза, – сказал я.

Резко и внезапно тело дёрнулось, но ремни держали надёжно, и ей не удалось даже пошевелиться. Внезапно открыв глаза, она посмотрела на меня, и я ощутил давление в своей голове. Меня начало мутить и затягивать в какую-то воронку, но при этом я и чувствовал её эмоции, очень тщательно скрываемые, и когда я почувствовал её радость, то, сделав усилие, отогнал наваждение.

– Ты зря стараешься, я сумел адаптироваться к гипнозу, и взять меня под контроль очень сложно. Ты должна ответить на мои вопросы, а мы с помощью полиграфа попробуем узнать, говоришь ли ты правду или врёшь.

Я открыл список и, настроившись, сказал:

– Я буду зачитывать имена, а ты кивнёшь мне в тот момент, когда я назову того, кого ты завербовала или загипнотизировала. Скрыть правду ты не сможешь, так как это новая машина, и она уже неплохо себя показала. Как, ты думаешь, мы нашли ваших диверсантов и место установки взломщика? Итак, начнём, – я стал зачитывать длинный список, предельно настроившись на её чувства, и, когда я уловил небольшое чувство страха, сделал незаметно пометку для себя. Список был очень длинным, а количество агентов было просто огромным. Закончив чтение, я посмотрел на медика и сказал:

– Усыпи её, надо попробовать ещё раз.

Когда она отрубилась, я кивнул капитану на выход и вышел вместе с ним.

– Из пятисот имён, что вы дали мне, шестьдесят четыре – завербованные агенты. А вот эти трое, походу, пошли на добровольное сотрудничество. Как я понимаю. Это малая часть списка. Мне нужен анализ всего окружения этих людей и ещё дополнительные списки, пропустите это через главный компьютер. Допуск я вам сейчас выдам. Это, конечно, раскроет моё присутствие, но положение критическое. На мой вопрос о количестве завербованных агентов, она прореагировала на цифре больше ста пятидесяти. Вы представляете, что будет, если все спящие агенты активируются по какому-то сигналу? Они просто откроют допуск диверсантам ко всей станции и проведут ряд атак. Готовьте группы по захвату агентов. Используйте глушилки во время задержания и усыпляющий газ. Они не должны подать сигнал тревоги. Часть агентов могут быть активными, – отдал я распоряжения.

Вернувшись через двадцать минут с новым списком к спящей Мелисе, я дал указания привести её в чувства. В этот раз она сразу пришла в себя и, на миг напрягшись, расслабилась, поняв, что по-прежнему привязана.

– Зачем ты это делаешь со мной, я ведь люблю тебя, почему ты мне не веришь, ты решил избавиться от меня таким способом? – начала она гнуть свою тему, и я опять чуть не поплыл от её слов, но быстро вернул контроль над собой.

Развернув список, я начал зачитывать его, напрягая все свои способности. Когда я зачитал его до конца. То выделил все фамилии, на которые она прореагировала и решил зачитать их ещё раз, чтобы убедиться в своей правоте.

Когда я его дочитал, она поняла, что мне удалось назвать всех её агентов и, яростно закричав, попыталась вырваться из удерживающих её ремней. Через несколько минут она успокоилась и произнесла:

– Ты думаешь, что победил, но ты ничего не знаешь. Всех вас будут преследовать, куда бы вы не отправились. Агентов ещё много, и вы всех не найдёте. Вы ещё услышите об Ордене, он всех вас уничтожит. Сказав это, она внезапно выгнулась в страшном крике и через несколько секунд опала на столе.

Медик дёрнувшийся к ней, посмотрел на монитор и сказал:

– Она умерла.

Я подошёл к ней и долго смотрел на неё. Чувства переполняли меня и искали выход. Противник нанёс мне удар в самое слабое моё место. Я опять попал под удар близкого человека, и опять тот меня предал. По моей щеке покатилась слеза, и я, резко развернувшись, направился к выходу, но на пороге внезапно застыл на секунду. Потом вернулся обратно к столу и резким движением выдернул свой плазменный пистолет и, поднеся его к её голове, нажал на курок. От выстрела её голова дёрнулась, и в виске образовалась маленькая дырочка, а что стало с другой я смотреть не стал и, развернувшись, покинул комнату. Допускать ошибку и оставлять за своей спиной подобного противника в живых я не собирался, кто знает, что там у неё внутри, может, она оживёт через час, а сюрпризы мне не нужны.

Глава 14. Нейросеть

Я шёл по коридору, ничего не видя перед собой. Чувства, что бурлили во мне, требовали выхода, понимая, что в любой момент могу сорваться, я набрал капитана Стэна:

– Мне срочно нужно поквитаться с противником, где ближайший ко мне враг?

– Но я получил приказ командования отстранить вас от операции и направить в тыл под охрану. Ваша жизнь ценнее, чем вся станция, вместе с людьми.

– Капитан, ты ещё хочешь войти в мой Род? Тогда скидывай координаты, а разборки с командованием оставь на меня.

– Сектор, в котором прорыв в семи минутах от вас, я скинул путеводитель, но там десант в тяжёлых скафандрах, вам их не остановить… – недослушав капитана, я отключил его и. ускорившись, понёсся по коридорам, отталкивая редкие посты охраны, которые пытались встать на моём пути. Через три минуты я на огромной скорости ворвался в зал, где шла яростная перестрелка с отрядом десанта, который в данный момент сдерживали только автоматические турели. Места опасные для меня внезапно стали подсвечиваться красным цветом, а безопасные места зелёным. Я, уклоняясь от частых выстрелов, ускорил своё собственное время и в два прыжка перешёл к бегу по стене. В обычном состоянии это невозможно, но, используя скорость, у меня это получилось, противник прореагировать на это не успел, и я, не получив ни одного попадания, спрыгнул прямо в группу из десятка десантников, укрывшихся за бронированным, переносным щитом, за которым они прятались, ведя огонь через специальные бойницы. Когда я выхватил вибронож, не знаю, но, ещё приземляясь, уже нанёс удар сверху вниз в самого старшего офицера. Вонзив нож в шлем и практически перерубив его на две половины. Приседая и делая круговое движение ножом, я подрезал ноги у двух стоящих рядом солдат, после чего сделал кувырок в сторону и воткнул нож в грудь следующему противнику, слегка провернув его по плоскости для расширения раны. Тут я почувствовал опасности сделал кувырок, а следом ещё два. То место, где я стоял вместе с тяжелораненым десантником, разнесло на мелкие осколки от выстрела скорострельной плазменной пушки. Попав в зал, я её не заметил, так как стрелок в специальном усиленном экзоскелете прятался в глубине коридора, из которого сюда проник десант. Ждать, когда меня нашинкуют в мелкие кусочки, я не стал и, прыгнув в обратную сторону, стараясь ускориться ещё больше побежал по дуге к новому противнику. Невзирая на то, что я пробегал мимо ещё живых десантников, этот маньяк, не переставая стрелять, переводил ствол орудия вслед за мной. Краем глаза я заметил, как тела десантников в тяжёлых скафандрах вместе с их бронированной преградой разлетаются на мелкие куски. Как мне показалось, мощь этой пушки была избыточна для подобных операций. Но времени рассуждать у меня не было. Следуя по зелёным островкам и стараясь избегать красных зон, я нёсся вперёд. Включив экзоскелет на максимальное усилие, ещё на бегу, я, прыгнув на противоположную стену, оттолкнулся, и сделав кувырок в воздухе, перепрыгивая непрерывную струю плазменных снарядов, следующую практически вплотную ко мне. Приземлившись на пол, я оттолкнулся от пола и гигантскими прыжками достиг противоположной стены и, спружинив от неё, опять совершил прыжок вдоль пола, а не по дуге, как до этого. Как я и ожидал, стрелок задрал дуло пулемёта слишком высоко вверх и опять промахнулся, я же не дал ему возможности исправить его оплошность. Вскакивая с пола, я воткнул в него свой нож прямо в колено и перерезал сервопривод экзоскелета, надеясь, что энергии в нём ещё хватит на несколько ударов. От этого он моментально припал на колено, но тяжёлая пушка тянет его в сторону, и я, перехватив его левую руку, повисая на ней и упираясь в пол, довернул её в сторону туннеля, из которого он вышел. Боец прекратил стрелять, когда весь туннель с десантниками, которые там прятались, превратился в кровавое месиво. Не давая ему опомниться, я ударил ножом в батарею, которая виднеется сбоку, и чудом успел отдёрнуть руку от сильного разряда, похожего на плазму, который вырывался из неё и поджарил стрелка заживо. Всё это время я ощущаю эманации боли и смерти, которые наполняют меня радостью. Месть, мне сейчас нужна именно она.

Оглядев тела убитых десантников, я нахожу знакомый нож и снимаю его с пояса, взамен сгоревшего в разряде плазмы. Нож полностью заряжен, и я, не теряя времени, бросаюсь вперёд по туннелю, так как уловил там троих живых десантников, стоявших в стороне от этого туннеля.

Моего появления деморализованный противник не ожидал, и они не успели даже поднять оружие, как я провёл серию молниеносных ударов, которые оборвали их жизнь.

Тут на меня нападает слабость и начинает тошнить, я чудом успеваю убрать лицевой щиток, как меня начинает рвать, прямо на их мёртвые тела. Я с трудом справляюсь с этим и, вытерев рот рукавом скафандра, прислонившись к стене, медленно сползаю по ней.

Что я сейчас сделал? Я был в каком-то безумном трансе, не контролируя своих действий и поступков. Зверь, который проснулся во мне, требовал отмщения за причинённую мне душевную боль. И я смог насытить его кровавое желание, а сейчас сидел полностью опустошённый, весь в крови и с ножом в руке. Только сейчас я почувствовал, как болит всё моё тело, все связки и каждая моя мышца, боль, нахлынувшая на меня, начала медленно отступать только после того, как аптечка израсходовала весь запас обезболивающих и наркотиков, вколов в меня неимоверную дозу. Постепенно тело охватила эйфория, и я погрузился в полусон.

Я видел, как меня нашли настороженные ополченцы и, погрузив в гравитационную тележку вместе со скафандром, перевезли в госпиталь. Они были так напуганы увиденным, что даже через притуплённые чувства, я ощущал их страх. Мой нож так и продолжал лежать в сжатой мною руке, сведённой судорогой. В госпитале долго не могли понять, что со мной делать, но в итоге один из медиков поменял мне пустую медицинскую аптечку на плече, и, получив новую порцию наркотиков, я, наконец, погрузился в сон.

Моё пробуждение было очень резким, как будто кто-то включил рубильник, и вот я стою на полу в центре освещённого круга. В полном сознании, не ощущая никакой боли, и моё восприятие было не затуманено обезболивающими или наркотиками.

– Где я? – подумал я мысленно.

– Вы находитесь в виртуальном комплексе, построенном вашим сознанием. В данный момент ваше тело находится в реанимационной капсуле, где проходит лечение от многочисленных травм. Формирование вашей нейросети не завершено полностью, так как вы подвергли свою жизнь серьёзной опасности. В связи с этим был активирован аварийный протокол распаковки данных. Сейчас у вас будет ограниченный доступ к настройкам и управлению до того момента, как нейросеть завершит свою установку в вашем теле.

– Что за нейросеть такая? – спросил я мысленно.

Нанороботы, полученные вами во время обряда могут создавать дополнительную сеть, используя нервные волокна организма. Это позволяет увеличить скорость, реакцию и силу носителя. Для тех особей, кто имеет высокий айкью, возможно выращивание и установка нейросети, которая имеет дополнительный искусственный интеллект, использующий до пяти процентов мозга носителя. Это позволит одновременно решать несколько задач, к примеру, выполняя сложные задания, требующие вашей полной концентрации, такие, как полёт на истребителе, вы можете проводить сложнейшие навигационные расчёты. Ведя бой с несколькими противниками, вы сможете стрелять по другим противникам, не отвлекаясь на сражение. Ещё нейросеть позволяет подключать дистанционно различные электронные устройства, к которым у вас есть допуск или коды доступа. Ещё нейросеть может проводить ваше обучение в виртуальных комнатах, по аналогу той, которую создало ваше подсознание. Правда, ваша раса ещё не создала обучающие кристаллы, поэтому вам придётся смотреть обучающие ролики и по ним будет составляться система обучения и проводится обучение с возможностью закрепления знаний у виртуального помощника. Эта система несовершенна, но это лучше, чем ничего. Вообще, вам нужно заняться поиском артефактов Древних, в них могут быть обучающие кристаллы и другие полезные вещи. Со временем, нейросеть позволит вам усилить ваши пси способности и вывести их на новый уровень. Ваш интеллект и вообще все показатели вырастут в разы, но вы должны скрывать эти технологии до того времени, пока не найдёте другие артефакты Древних. Одна из точек координат возможного схрона находится в этой системе, чуть позже у вас появится информация, где их искать.

В следующий раз будьте осторожнее с активацией своих способностей, в особенности с так называемой «жаждой крови», впадая в транс, вы можете убить близких вам людей, если они попробуют угрожать вам. В этот момент вы плохо себя контролирует, е и люди могут постараться избавиться от вас.

Внезапно голос пропал, и я провалился вниз, всё вокруг померкло, и всё тело охватила сильная боль. Открыв глаза, понял, что лежу в медицинской капсуле, внезапный укол в плечо, заставил боль отступить, и я постепенно погрузился в сон. Когда проснулся, то понял, что лежу в кровати, а рядом ощущаю присутствие знакомого мне человека.

Лера, она сидит рядом со мной и тихо плачет, стараясь не разбудить меня, я чуть приоткрыл глаза и увидел её рядом на стуле. Её руки лежат рядом с моей правой рукой, и я, сделав небольшое усилие, накрыл их своей рукой. От этого прикосновения она вздрогнула и посмотрела на меня. Я увидел, что в уголках её глаз появились морщины, а в глазах была колоссальная усталость.

– Как ты тут без меня? – спросил я с трудом севшим голосом.

Услышав меня, она приникла ко мне и, обхватив руками, разрыдалась. Только через несколько минут она успокоилась и смогла коротко рассказать, что же произошло за последнее время.

– Когда я вернулась с задания, мне сказали, что ты в реанимации и твоё состояние критическое. Я, конечно же, бросилась к тебе. По дороге я попыталась связаться с Мелисой, но на связь с ней стоял запрет. Даже через браслет связи не было. Когда я до тебя добралась, то застала, как тебя пытаются реанимировать, но твой организм периодически умирал, каждые десять минут. Отказывали все системы, но через какое-то время твоё тело оживало снова, и тебя скручивало от неимоверной боли. Лекарства и наркотики не помогали снять приступ. Так продолжалось шесть часов, всё это время я была рядом с тобой и переживала, когда ты оживал и приходил новый приступ. В итоге твоё состояние стабилизировалось, но врачи вообще отказались строить прогнозы, говоря, что этого не может быть, и ты должен был умереть уже не единожды. Медицинская капсула, куда тебя поместили, зафиксировала неимоверный рост нейронных клеток в твоём мозге и частичное перестроение твоего тела. Поэтому я всё это время провела с тобой, не зная, чего ожидать дальше. С Мелисой я так и не смогла связаться, а на запрос в СБ мне ответили, что информация засекречена.

– Я убил её. Точнее, её убила гипнопрограмма, заложенная в неё её братом-шпионом. Все наши проверки не смогли выявить этого, а в самый ответственный момент сражения она проникла в закрытый сектор и попыталась убить меня. Точнее, это была уже не она. В итоге мы схватили её, и она убила себя, сказав, что они в любом случае выиграют, и что орден обязательно победит. Для верности мне пришлось сжечь ей мозг, чтобы избежать любых эксцессов, ну а потом у меня сорвало крышу, и я уже себя не контролировал. Ворвался в сектор, где был массовый прорыв, и всех там зарезал ножом. Правда, при этом я чуть не погиб и, похоже, превысил свой потолок возможностей, поэтому оказался здесь. Как обстановка на станции, что вообще происходит? – спросил я с трудом, так как моё тело ещё плохо меня слушалось.

– Нападение мы отбили. После твоего показательного нападения на прорвавшихся десантников, оставшиеся силы прекратили попытки атак и запросили переговоров. В итоге они все сдались, только несколько офицеров застрелилось. Как оказалось, ты убил какого-то их крутого начальника, державшего в страхе всех подчинённых, а после его убийства они запросили пощады. Сейчас командование думает, что с ними делать. Оставить их в этой системе или забрать с собой. Опасаясь возможного бунта, их, скорее всего, бросят в системе. Сейчас идут последние приготовления и загрузка на корабли. Через несколько дней мы будем готовы совершить первый прыжок из этой системы. С тобой постоянно пытаются связаться из руководства, так что, как только информация о твоём состоянии поступит к ним, они примчаться сюда. Что же с нами будет дальше? – спросила она, глядя на меня.

– Всё будет хорошо. Только у нас в этой системе есть ещё дела. Нам с тобой предстоит посетить один из астероидов и попробовать найти нужные мне вещи. Я чуть позже подготовлю приказ, как восстановлю свой статус, поэтому готовь наш корабль и челнок, который доставит нас к поясу астероидов. Там я скажу точнее, что делать дальше. А теперь иди отдыхай, ты мне нужна в отличной форме. Возможно, нам придётся быстро уносить ноги, поэтому ты нужна мне выспавшаяся и отдохнувшая, – сказал я, изображая на своём лице улыбку.

Глава 15. В поисках артефактов

Я сидел в мягком кресле, находящемся в шикарном номере, предоставленном мне на станции, в руках у меня была фотография Мелисы. Я сидел и вспоминал те моменты в жизни, когда я пересекался с ней. Все эти подстроенные встречи, начиная с первой и заканчивая встречей перед моим принятием в Род. Вся моя жизнь в последние годы свелась к бешеной гонке за выживание. Я себе уже давно не принадлежал, часто беря всю ответственность на себя, я бросался в самые смертоубийственные и безнадёжные схватки. Мне безумно везло, и я каждый раз выбирался из этих схваток не только живым, но и ещё победителем, а вот в личной жизни мне постоянно не везёт. Моя первая и безумная любовь случайным образом не убила меня, и мне собственноручно пришлось застрелить свою невесту. Прошло несколько лет, и я собственноручно убил свою жену. Это начинает становиться тенденцией. Со стороны может показаться, что я стал каким-то монстром, а мне так не хватает простой и человеческой любви. Два предательства подряд выбили меня из колеи. Что теперь делать с Лерой не знал, теперь постоянно буду ожидать от неё удара в спину, ведь она последнее время много провела в обществе Мелисы и могла быть подвергнута процедуре гипнотического внушения. Об этом мне доложил и капитан СБ, которого я всё-таки взял в свой Род. Хотя я подозреваю, что он может быть ставленником одного из Великих Родов, стремящихся получить контроль надо мной. Всё так запуталось, что я не знал, как мне поступить дальше. Программа эвакуации требовала незамедлительного осуществления, а мои чувства взывали к мести. Теперь я хочу самолично убедиться, что Земля и все населяющие её люди уничтожены безвозвратно. Но рисковать своим положением и возможностью того, что технологии гиперпрыжков частично будут раскрыты, я не мог. Значит, это решение нужно как минимум отложить, а сейчас сосредоточиться на поиске артефактов Древних, которые находятся в этой системе, если я правильно понял то, что мне привиделось. Ещё не решена проблема всех внедрённых агентов. Из того списка, что я передал капитану, восемь человек не смогли найти. Один из пропавших был лейтенантом СБ этой станции, который знал очень много. Намного больше, чем положено на его должности. Это удалось узнать после того, как подняли все записи переговоров с его участием. Он был не спящим агентом, а перешедшим на сторону противника добровольно, и каким-то способом смог пройти ежемесячные проверки. Сейчас в спешном порядке разбираются, как он это сумел сделать. Ведь под угрозой находится вся станция, да и вообще весь проект. Все ответственные посты удвоены и введены дополнительные системы распознавания. Пришлось поменять вообще все коды доступа, не только на этой станции, но и на других. Куда делись восемь агентов противника, пока никто определить не смог, и эту проблему необходимо решить до нашего отлёта из системы. Что задумал противник, мы не понимали, но то что у него есть чёткий план, я не сомневался, и мне нужно придумать, как его разрушить. А вообще, спящих агентов может быть намного больше. Мы вскрыли только одну ячейку, но, зная противника, я теперь начал сомневаться, что она единственная. Угроза, что нам будет противостоять некий Орден, не была криком души, а судя по тем эмоциям, которые тогда внезапно испытала Мелиса, говорит о том, что она смогла побороть внушение и сообщила мне нечто важное, но именно это и убило её. Значит, нужно начать искать в этом направление, усиленно искать.

Тоска в очередной раз сжала моё сердце, фотография моей жены выпала из рук и упала на пол, а из глаз стали капать слёзы. Внезапно я почувствовал, как мне на плечи легли женские руки и меня обняли. Я открыл свои чувства, стараясь понять, кто ко мне пришёл. Смерти я в этот момент не боялся совершенно, перегорел уже. Чувство тоски, одиночества и глубокого горя хлынули на меня. Лера переживала не меньше меня утрату Мелисы, и ещё она очень боялась за меня, да и меня она, кстати, боялась тоже. Не выдержав, я тихо спросил:

– Я такой монстр, что ты боишься меня?

От вопроса она вздрогнула, но, справившись с собой, ответила:

– Мне иногда кажется, что ты не человек. То, что ты совершаешь постоянно, не в состоянии повторить ни один человек. Ты как совершенная машина для убийства, тебя теперь боятся даже бесстрашные десантники, ролик с твоим участием в нескольких стычках тайно передают из рук в руки. Для многих ты стал идеалом. Неустрашимым, несгибаемым, безжалостным к врагам и к предателям. Я тоже видела, как ты убил Мелису, ты сделал это с таким лицом, что меня до сих пор трясёт. Я понимаю, что она предала, но… – тут она прервалась и замолчала.

– В тот момент она была уже мертва. Её мозг выжгло сильнейшим внушением, но я не мог рисковать, и мне пришлось перестраховаться. Она очень сильный гипнотизёр, я с трудом справился с ней. Не зная, что за программа у неё в голове, я решил исключить любые случайности, – ответил я совершенно спокойным голосом, постепенно успокаиваясь.

– Это правда? Я так боялась, что ты изменился и стал другим, я не могла поверить, что на видео это ты.

– Ещё раз повторяю, на момент моего выстрела мозг у неё уже не работал, да и не чувствовала она уже ничего. Ей выжгло все нейронные связи. Я не знаю, как это произошло, но в последнем разговоре она попыталась передать мне важную информацию, и у неё сработала установка на самоуничтожение.

– Совет твоего рода второй день пытается связаться с тобой, но ты заблокировал всё общение с ними. Меня послали к тебе, чтобы ты дал команду к эвакуации. Они боятся, что ты захочешь остаться и отомстить. Люди переживают за свои семьи.

– Ничего страшного, пусть ждут. У нас более важная миссия. Нам нужно найти и забрать нечто важное из астероидного пояса. Собирайся, ты полетишь со мной. Нужен наш корабль, пусть подготовят его и снарядят под завязку. Сопровождение мы возьмём только до астероидного пояса, а там будем действовать самостоятельно.

Подготовка заняла около часа. Мы вылетели на нашем истребителе, прошедшем полный ремонт и обслуживание. Нас будут сопровождать две тройки и корвет с эсминцем. Район поиска был довольно плохо исследован, так как там было сложно летать, нам нужно будет добраться к среднему кольцу, поэтому заходить в него мы будем с нижней плоскости эклиптики, маневрируя и стараясь найти проход к основному поясу астероидов. Как нам найти то, что мне нужно, я не знал, но надеялся на свою удачу или на подсказку, которую смогу найти. Полёт занял несколько часов, и, добравшись до пояса, я отделился от сопровождавших нас кораблей и начал осторожно маневрировать, стараясь приблизится к основному поясу, не нарвавшись на блуждающие метеориты. Противометеоритный радар покрывался сполохами помех, неспособный отслеживать такое большое количество опасных объектов, двигающихся по сложной траектории. Чем дальше я углублялся, тем чаще срабатывали плазменные пушки, ведущие обстрел по небольшим обломкам угрожающим нам. Постепенно лавируя, я начал набирать скорость и постепенно выровнял её с окружающими астероидами и мелким мусором. Затем я начал медленно перемещаться между слоями, залезая всё глубже в поток летающих камней и глыб льда. Когда я упёрся практически в сплошную стену, я передал управление Лере, а сам постарался расслабиться и почувствовать браслет на руке, который должен быть скрыт от всех.

Удалось мне это не сразу. Мне пришлось сделать много попыток, прежде чем я получил от него отклик. После этого я постарался сформулировать образ того, что мне необходимо, хотя, как оказалось, это было сродни найти то, не знаю что. Я даже не представлял, как выглядят эти артефакты. Но мои попытки увенчались успехом, и я смог засечь тот астероид, который нам требовался. К сожалению, он находился очень далеко от нас, и я стал ругать себя, что, забравшись бездумно в астероидный поток, зря потерял время, но забыл о том, что только что собирался искать, так как получил отклик от третьего браслета. Того который принадлежал Мелисе. Он сообщал мне, что она ещё до конца не умерла, а её тело в данный момент движется по станции, подчиняясь какой-то программе, заложенной ей в мозг. Мой выстрел серьёзно повредил мозг, но недостаточно, как оказалось. Очнувшись, я перехватил управление и попытался связаться со станцией, но помехи забивали все частоты, так как плотный поток астероидов блокировал всю связь. Я постарался связаться с сопровождающими нас кораблями, но это также не удалось. Тогда я вернул управление и сказал:

– У нас проблемы. Постарайся выбраться из пояса и связаться с командованием. Тело Мелисы сбежало из морга и сейчас движется в закрытый сектор, я попробую остановить её.

Погрузившись опять в некий транс, я постарался настроиться на Мелису, а точнее, на её тело, которое сейчас с трудом пробиралось по узкому техническому туннелю, между уровнями станции. Настроиться снова на неё было намного проще, так как я уже примерно понимал, что мне делать, а вот взять тело под контроль мне не удалось, так как она действовала под чьим-то контролем. Тогда я сосредоточился на её браслете, стараясь через него замедлить движение Мелисы. Цель, куда она стремилась попасть, я уже понял. Это один из основных реакторов станции, и если там провести диверсию, сделав это определённым образом, то станция может очень серьёзно пострадать.

Единственное, чего я добился, так это взял под контроль ту руку, на которой был одет браслет. Никаких чувств я не ощущал, как и само тело, она была мертва, но каким-то образом продолжала двигаться и выполнять чей-то приказ, заложенный в её мозге. Я мог видеть одним глазом, который у неё уцелел и выжидал момента подать какой-либо сигнал. Когда она выбралась через вентиляцию в коридор, то я смог дёрнуть за рычаг пожарной сигнализации, когда она проходила мимо стены, где он был установлен. То, что произошло дальше я не ожидал, она внезапно бросилась вперёд да так быстро, что я чуть не потерял последний контроль над ней. Видя, что она стремится проскочить мимо закрывающихся гермодверей, я, сосредоточившись, постарался сбить её и заставить споткнуться, что мне удалось сделать в самый последний момент перед дверями. Упав, я вцепился рукой в решётчатый настил пола и сжал руку. Она пыталась ползти, не понимая, что её держит, и когда двери закрылись, перерубая тело на две половины, я понял, что смог сделать невозможное, и расслабился. По мне тёк липкий пот, системы вентиляции скафандра не справлялись, но больше всего меня напрягло то, что Лера вела бой с истребителями противника. Взяв себя в руки, я переключился на управление пушками и через несколько секунд сбил вначале один, а потом и второй истребитель противника. Осмотрев поле сражения, я понял, что нам крупно повезло. Как оказалось, в том месте, где располагался артефакт, скрывалась станция противника, используя космическую аномалию в виде большого количества мелких камней, огромным облаком, скрывающим более крупный астероид. Для противника, как оказалось, мы были также невидимы и сумели подойти со стороны, откуда они не ожидали, подкравшись вдоль пояса. Где радары не отслеживали, так как было много мелких астероидов, которые постоянно создавали помехи. Валерия, следуя маршруту, который я ей проложил, осторожно продвигалась вперёд и смогла первой засечь противника, затем торпедировала небольшой эсминец и несколько истребителей, прикрывавших его. Разобравшись с ними, мы подлетели ближе и начали обследовать аномалию, проводя сканирование. Я в это время связался с руководством и коротко пересказал, где искать тело сбежавшего агента и проследить, чтобы его полностью уничтожили, а также уничтожили все остальные тела шпионов.

Переключившись на аномалию, я спросил:

– Ну, как ты тут, я, похоже, многое пропустил?

– Ты отключился почти на два часа, и мне пришлось следовать по твоему маршруту. Я первой засекла засветку радара противника и смогла подобраться с мёртвого сектора. Корабли старые, как мне кажется, они здесь уже давно, может год, боюсь, что они уже всё забрали, – ответила она.

– Подлети ближе вот сюда, – я дал ей точку рядом с астероидом, где виднелась небольшая каверна.

Когда она сделала это, я опять попробовал нащупать вокруг и внутри живых людей. Кроме меня и Леры, ещё один источник жизни был внутри, и судя по тому, что он испытывал, он ужасно боялся, прячась в глубине пещеры.

Включив общую частоту, я на аварийной волне постарался вызвать его.

– Мы готовы открыть огонь ракетами по астероиду. Если вы немедленно не выйдете наружу, я уничтожу вас.

– Не стреляйте, я выхожу, я сдаюсь, не стреляйте, – проговорил взволнованный голос.

Через минуту из большого отверстия появилась фигура в скафандре, которую обычно используют научные работники со всевозможными датчиками, приборами и инструментами.

– Внимание, мы сейчас подлетим ближе и, разгерметизировав кабину, откроем аварийный люк, вы должны без резких движений подлететь к нему, здесь я вас встречу. Если вы попробуете геройствовать, я вас уничтожу, – передал я ему. Дождавшись ответа, что он всё понял и просит спасти его и не оставлять здесь умирать, я разгерметизировал кабину и покинул свою пилотную капсулу. Процесс пленения учёного прошёл без происшествий. Тот подлетев к аварийному выходу, позволил сковать себя специальными наручниками, и, когда я снял с него все навесные приборы, то затолкал его в люк, после чего включил систему климат контроля.

Когда атмосфера нормализовалась, я снял с учёного шлем и с удивлением уставился на очень старого человека с металлическим ошейником на шее.

Глава 16. Артефакт

– Кто ты? – спросил я, уставившись на старика.

– Мой номер GSA83-16, принадлежу корпорации «Анстронг», – тут же ответил он не задумываясь.

– Имя у тебя есть?

– Имя? Нам запрещено иметь имена, но родители в детстве звали меня Роберт.

– Так, кто ты Роберт?

– Мой номер GS… – начал повторять он, но я прервал его.

– Стоп! Поставлю вопрос по-другому. Что ты здесь делаешь?

– Исследую астероид с сигнатурой Древних. Уже два года, как мы пытаемся получить доступ к артефакту управления объектом, но пока безуспешно. Шестнадцать младших номеров уже погибли при попытке проникнуть через барьер. Если я в течение месяца не найду способа проникнуть внутрь, меня ждёт наказание. Мой ошейник меня расчленит на две части. Поэтому, если можно, я продолжу работу, мне нужно торопиться, я почти нащупал код, правильную комбинацию символов, но этого всё равно мало, нужен генетический материал избранного, который может получить доступ, во всяком случае я попробую это сделать, может, мне дадут ещё один шанс и продлят срок на научную работу.

– Для чего на тебе ошейник?

– Всем научникам, у которых интеллект свыше 150 единиц, вместо гипновнушения и модуля контроля одевают ошейник. Он позволяет разуму вести самостоятельное развитие и выполнять научные проектные работы. При гипновнушении подавляется воля и мыслительные процессы существенно замедляются в плане поиска нестандартных решений. Это знают все Земляне. Значит, вы – повстанцы. Я должен доложить об этом на корабль, иначе меня убьют до истечения срока выполнения задания.

– Подожди, лучше скажи, как снять ошейник? Мы попробуем освободить тебя.

– Это невозможно. Мысли о побеге являются крамольными, и при прохождении детектора воспоминаний меня могут уничтожить.

– Только не говори, что ты никогда не хотел от него избавиться. Раз ты дожил до таких лет, то не так туп, как твои соотечественники. Давай выкладывай.

Старичок нервно осмотрелся и решившись, сказал:

– В ошейнике установлена мощная взрывчатка, весом двадцать грамм. Снятия он не подразумевает, при разрыве цепи или попытке удлинить её, она отреагирует взрывом. Но если заморозить ошейник, поместив его в жидкий азот, то микросхема, которая там стоит, во-первых, будет работать с существенным замедлением, а во-вторых, войдёт в режим сна, так как это предусмотрено при попадании научника в открытый космос. Нужно обернуть ошейник, заизолировав его и погрузить в жидкий азот. В месте, где находится красная метка, расположен взрыватель и взрывчатка, а с противоположной стороны передатчик. Если разрезать в том месте, то в течение одной секунды, взрыватель не сработает. Хотя это всё в теории и проверять, как это получится на самом деле, я бы не рискнул.

– А у тебя есть другой вариант? – спросил я.

– Нет, но и сделать всё это самостоятельно я не смогу, помешает программа внушения, которая есть у всех научников. Просто мне ставили давно и не обновляли последние десять лет, пока длился полёт, поэтому я могу общаться практически нормально, но всё равно мне не следует доверять, так как я не уверен в себе. На своём веку я видел очень многое, поэтому так и говорю. Если бы вы знали, что они могут вытворять с сознанием человека, то очень бы удивились.

– Хорошо, давай отложим этот разговор, – сказал я, заметив, как глаза старика начинают затуманиваться, а взгляд приобретает стеклянный оттенок.

Встав, я отправился к аварийной аптечке и незаметно для научника взял из него инъектор с ампулой глубокого анабиоза. Подойдя к нему, я зашёл за спину и, приложив к шее, ввёл лекарство. При этом он резко вскочил и попробовал развернуться ко мне, но уже через миг осел на пол.

Я разрешил Лере покинуть капсулу, и мы вдвоём подготовили то, что рассказал старик. Сделал вокруг ошейника, который свободно болтался на шее, нечто в виде контейнера из полимера, куда я смог залить жидкий азот, взятый из системы охлаждения корабля.

Затем предстояла сложная операция по демонтажу ошейника и спасению старого ученого. То, что он сказал правду, я понял по его эмпатическим волнам, которые он излучает. Проведя сканером по ошейнику, я дополнительно удостоверился в правдивости его слов. Судя по заряду, он не должен повредить ничего вокруг, но на всякий случай, я надел шлем и активировал систему жизнеобеспечения. Для снятия ошейника, я решил использовать вибронож и сделать не один, а два надреза сразу, чтобы можно было скинуть его не разгибая.

Всё удалось проделать, как и задумывалось, для уменьшения эффекта взрыва я снизил давление на пару минут, а с учётом нахождения Роберта в медикаментозном сне для его здоровья это будет неопасно. Распавшись на две половинки, ошейник упал на пол и сразу же взорвался, достаточно мощным взрывом, что я ощутил даже в скафандре и при сниженном давлении. Восстановив давление, я вынул Роберта из скафандра и, приковав его к специальному креслу, ввёл антидот, чтобы привести его в чувства.

Когда он пришёл в себя, то долго не мог поверить, что ошейника на нём нет, после того, как он успокоился, я спросил:

– Расскажите, что вы знаете про этот артефакт? Что вам удалось узнать.

– Я, конечно, благодарен, что вы освободили меня, но про вас рассказывают много ужасных вещей и я не уверен, что вам можно доверить эту информацию, вдруг вы ещё хуже, чем мои хозяева?

Я немного опешил от его заявления. Освобождая учёного, я надеялся на сотрудничество, но в итоге получил подозрительного старика, который начинает ставить мне условия.

– Если вы не поможете нам, то в любом случае мы передадим вас в лагерь военнопленных, где, пройдя проверку, вы сможете рассчитывать на работу, еду и отдельный кубрик, а также сможете посещать некоторые секции станции, включая развлекательные. Полного доверия к вам в любом случае не будет, но поверьте это лучше того, что вы имели до этого.

Мне же в любом случае придётся отправиться на астероид, и я постараюсь добраться до артефактов, скрытых там.

– И сразу умрёте, как только попробуете ввести неправильные символы, я не первый, кого отправляли на астероид, и у меня много опытов в подобных поисках и исследований древностей. Там нужно ввести код из нескольких цифр, которые указаны на нашем языке. Ввести код можно только два раза, во второй раз при неправильном вводе цифр, вы умрёте.

При этом, сначала нужно выбрать одно из изображений, которых около двадцати. После множества использованных вариантов, я склоняюсь, что это знак тигра или волка. А числовой код, скорее всего, даты рождения по земной квалификации. Это, возможно, бред, но древние ждали здесь появление определённого человека, потомка ещё не рождённого, но уже умершего. Что это значит, я не знаю, но так расшифровывается надпись, сделанная на русском языке, что частично подтверждает мою теорию. Вот вы, к примеру, кто по происхождению? Кто были ваши родители?

– Русские.

– А знак тигра или волка вам о чём-то говорит? – спросил он, подозрительно глядя на меня.

Отвечать я не стал, а, надев шлем, связался с Лерой:

– Следи за стариком, не нравится мне это, я ему введу снотворное, но всё это очень подозрительно, он вроде и правду говорит, но чего-то не договаривает. Я отправляюсь на астероид, будь осторожна, возможно, это ловушка.

Усыпив старика и одев ему скафандр, я разгерметизировал кабину и, используя аварийный комплект небольшого ранца, прыгнул к астероиду, прямо в провал на его боку. Приземлился я как на тренировке, погасив инерцию и используя автоматический держатель на пиропатроне, чтобы закрепиться на окраине входа.

Включив мощный фонарь, я увидел натянутый трос, уходящий вглубь провала и следуя по нему, проник внутрь астероида. Передо мной предстал постамент из белого мрамора с плоским диском. Когда я коснулся его, то он засветился голубым светом и выдал мне несколько символов животных, выбрав изображение волка, я нажал на него, сразу после этого появился ряд цифр, и я ввёл дату своего дня рождения. Когда я ввёл последнюю цифру, надпись полыхнула алым светом и обнулилась. Значит, это не дата моего дня рождения, так как вариантов не было, то я ввёл дату рождения своего отца. Затем матери, но опять безуспешно. Я пытался вспомнить, ещё дату, кого-нибудь из моего прошлого и тут в голове всплыла дата рождения моего пропавшего родственника, так как она легко запоминалась. Он родился десятого октября тысяча девятьсот восьмидесятого года, введя две десятки и год, надпись мигнула голубым отсветом, и внезапно появилось силовое поле, и я почувствовал медленно возросшую гравитацию. Датчик на рукаве скафандра мигнул и сообщил, что атмосфера пригодна для дыхания и абсолютно стерильна. На белом диске появилось изображение человеческой ладони. Поняв, что мне предлагается, я отстегнул правую перчатку и, сняв её, приложил свою ладонь. Белый диск внезапно раздвинулся, освобождая полость, в которой лежало небольшое кольцо, с виду выполнено из обычного метала, но было в нём что-то, что таило в себе невиданную мощь. Повинуясь внезапному порыву, я надел кольцо, и тотчас перед глазами мигнула надпись:

– Обнаружен съёмный носитель, идёт синхронизация данных.

– Ошибка подключения к нейросети.

– Ошибка прямого подключения.

– Поиск вариантов распаковки, выбрана распаковка на подсознание, в виртуальный помощник. Время распаковки двести десять дней и шестнадцать часов.

Мигнув, надпись исчезла, и я заметил, как на моих глазах кольцо исчезает, врастая в палец.

То, что я получил какую-то базу данных и распакуется она через восемь месяцев, я уже понял, но что мне это даст, я так и не знал, решив осмотреть артефакт ещё раз, я с удивлением обнаружил, что он начинает испаряться прямо на моих глазах, оплывая и уменьшаясь в размерах.

Тут я услышал писк датчика кислорода и понял, что искусственная атмосфера, как и гравитация, постепенно уменьшается. Надев перчатку на место и активизировав систему жизнеобеспечения, я ещё раз оглядел небольшую пещеру и убедился, что делать мне больше нечего. Развернувшись, я выбрался наружу и прыгнул к открытому аварийному выходу, через который я и выбрался наружу из кабины.

Попав внутрь, я его задраил и активировал систему жизнеобеспечения, после чего связался с Лерой:

– Почему ты не отвечал, я начала переживать за тебя, ты нашёл, что искал?

– Да, нашёл, связь там не работает, поэтому не слышал тебя. Давай выбираться отсюда, только не забудь, что у нас пассажир, не гони сильно, – сказал я, усаживаясь в пилотское кресло.

Полёт до станции прошёл без происшествий, и, приземлившись в ангаре, я получил кучу сообщений, как от руководства, так и от моего заместителя в Роде. Оказывается, радары обнаружили сигнатуры, похожие на перемещение флота противника под полем невидимости, поэтому на всех станциях объявили срочную эвакуацию. Мне предписано Верховным Советом в случае угрозы немедленно эвакуироваться на первом же транспортнике. На эвакуацию отводятся одни сутки, и протокол уже запущен, в случае моего отказа имеется прямой приказ эвакуировать меня насильственно. Выбравшись из пилотской капсулы, я помог выбраться Лере и развязал старика. Когда он очнулся, то спросил:

– Вы добрались до артефакта?

– Да, но там простой носитель информации, – сказал я.

При этих словах в его глазах разгорелся восторг.

Мы эвакуируем станцию, к сожалению, взять вас и вообще любых пленных с собой мы не можем, так как это несёт прямую угрозу экспедиции. Вам оставят станцию и какое-то оружие. Вы можете попытаться защитить её или сдаться на милость своих соотечественников. Помимо вас на станции останутся все больные и люди с явными генетическими дефектами. Это решение также не подлежит обсуждению. Мы уходим в другую систему для создания новой колонии с нуля. Земляне не смогут преследовать нас, так как это технологии Древних, а воссоздать их практически невозможно, так что прощайте, – сказал я разворачиваясь, чтобы уйти вслед за Лерой, но, почувствовав внезапную опасность, резко присел.

Два лезвия просвистели над моей головой, а низкий гул на грани слышимости, сообщил мне, что это виброножи.

Оглянувшись, я увидел, как старик молниеносным прыжком перемещается в мою сторону, а из его ладоней торчат ещё два клинка.

Ускоряя время, я прыгаю в сторону и сразу делаю ещё два прыжка, при этом я достал правой рукой свой вибронож, а левой плазменный пистолет и, отпрыгнув ещё раз, стреляю в то место, куда прыгнул невероятно проворный старик. В полёте тот меняет направление, вывернувшись неимоверным способом, и прилипляется к потолку, при этом его конечности изгибаются под немыслимым углом. Стреляя непрерывно, я перемещаюсь по ангару, куда приземлился наш истребитель. Ко мне присоединяется вначале Лера, сообразившая, что происходит, а затем и два техника, которые пришли его обслуживать.

Существо, недавно бывшее человеком, мечется по потолку с невероятной скоростью, уворачиваясь от выстрелов, я сосредотачиваюсь и, постаравшись предугадать, куда он прыгнет в следующий раз, стреляю с упреждением, мой выстрел попадает ему в бок, отчего он на долю секунды замирает, но этого хватает, чтобы вслед за мной в него попала Лера, а затем и оба техника. Извиваясь, это нечто падает на пол, суча изогнутыми конечностями и издавая шипение.

Глава 17. Попытка эвакуации

То, что сейчас произошло, выходило за рамки разумного. Осторожно приблизившись к валявшимся на полу останкам, я внимательно присмотрелся к старику ещё раз. Первое, на что я только сейчас обратил внимание, так это на отсутствие следа от ошейника, а значит, он до сегодняшнего дня его не носил. Это означает, что мы столкнулись не с безвольным рабом-профессором, а с руководителем проекта. То, что его тело трансформировалось, говорит о том, что он принадлежит к высшему руководству Земной Федерации, и наличие такого человека в нашем тылу вызвало у меня немало беспокойства. Достав из спасательного комплекта термическую шашку, я прикрепил её к останкам профессора и перетащил его труп в шлюзовую камеру, после чего, открыв внешний шлюз, дождался, когда тело отлетит на достаточное расстояние, с помощью пульта привёл шашку в действие. Яркая вспышка осветила летящее от станции тело, но до того, как она поглотила его полностью, я увидел, как тело начало дёргаться, стараясь скинуть с себя её. Значит, моя маниакальная предосторожность была оправдана. Он ещё каким-то образом был жив, но теперь я исправил это, и про него можно забыть.

Мы с Лерой отправились в наши апартаменты, а по дороге я отправил часть файла со встречей профессора и его нападения на нас. На что буквально через минуту получил ответ.

– Ваше Величество, вас дожидается спецназ, они проводят вас на корабль, нужно незамедлительно покинуть систему. Есть подозрение, что в системе на станциях очень большое количество объектов противника, и они готовят попытку ещё одного захвата. У меня прямой приказ спасти вас любой ценой и при необходимости использовать для этого любые методы.

– Хорошо, нам потребуется пять минут, чтобы добраться до своих апартаментов и ещё пять минут на сборы, после этого мы готовы будем эвакуироваться.

– Прошу не задерживаться, ваш корабль уже готов к отлёту, и все уже на его борту. Я скинул вам план прохода, где вас сопроводят сотрудники Службы Безопасности, – сказал дежурный офицер.

Получив план, я скинул его Лере, после чего сказал:

– Ситуация критическая, нужно срочно покидать станцию, есть вероятность, что нас могут заблокировать на станции, следуй за мной и перезаряди пистолет, возможно, он пригодится.

Следуя за виртуальным указателем, мы побежали по коридорам и переходам, на одном из узловых перекрёстков к нам присоединилось два сотрудника СБ, маркер показал их как дружественные цели, один из них скинул опознавательный код и побежал впереди меня, а второй пристроился сзади, прикрывая наш отряд с тыла.

Пришло входящее сообщение:

– Меняйте маршрут, впереди возможна засада, узловой узел не отвечает, камеры передают пустые коридоры.

Мы все ускорили темп бега и свернули в боковой туннель, пробегая через зал регенерации воздуха, я внезапно почувствовал опасность и резко затормозив, толкнул Леру влево от себя, а сам отпрыгнул вправо. То место, где мы были взорвалось выбросом пучка плазмы. Что за оружие применили против нас, я не успел разобраться, да и времени на это уже не было. Бежавшего впереди сотрудника СБ разорвало попаданием такого же выстрела на две части. Бежавший сзади нас сделал несколько выстрелов куда-то вперёд, сделал кувырок за один из обогатителей воздуха. Лера в это время пыталась определить, откуда произошёл выстрел, а мне пришлось принимать срочные меры.

Весь мир передо мной раскрасился в алые и красные цвета, а зелёными оставались только небольшие участки, рядом с массивным оборудованием. Повинуясь интуиции, я совершил кувырок в одну из зелёных точек, а то место, где я был полсекунды назад, разорвало на части, плеснув расплавленными каплями метала от дыры в полу. Картинка опять изменилась, и я оказался в красной зоне, а зелёные области сместились ещё дальше в сторону. Противника при этом я не наблюдал. Имея опыт, я совершил прыжок и, оттолкнувшись от стены, проскользил по полу под каким-то массивным столом, спрятавшись за массивным кожухом вентилятора. Понимая, что прятками бой не выиграть, я сорвал с пояса по очереди три гранаты, раскидывая их в точки, откуда меня не было видно, в надежде зацепить нападавших и снять с них маскировку. Два взрыва плазменных гранат не дали результата, а вот последняя граната, сработав, раскрыла прятавшихся под невидимостью трёх штурмовиков, в тяжёлых скафандрах с мощным вооружением. Поняв, что их раскрыли, они открыли непрерывный огонь по тому месту, где я прятался. Я попробовал прицелиться, но ни одна точка на скафандре противника не показала зелёного цвета. Моё оружие было бессильно против них, тогда я выхватил вибронож и, дождавшись, когда пространство между мной и следующим укрытием окрасится в зелёный цвет, совершил прыжок в его сторону.

– Лера, не высовывайся, твоё оружие бесполезно, их броню нашими пистолетами не взять. Приготовь гранаты и по команде метай все в тот квадрат, что я обозначу, – прокричал я и, вытянув ус визора из-за укрытия, осмотрел поле предстоящего сражения. Три штурмовика медленно продвигались вперёд к месту моего предыдущего укрытия, один вёл непрерывную стрельбу, а двое его прикрывали, стреляя одиночными в подозрительные места. Скоро моё бывшее укрытие превратится в дуршлаг и, поняв, что меня там нет, они сменят тактику, а мне это не нужно. Присмотревшись к местам возможного нанесения ударов, я с удовольствием обнаружил множество уязвимых точек на скафандрах нападавших. Мой нож должен был пробить их броню, поэтому я, максимально ускорив метаболизм и разогнав собственное время, сделал резкий рывок вперёд и в сторону. Мой противник сориентировался очень быстро, и все трое стали разворачиваться в мою сторону.

– Бросай, – отдал я команду, уходя с линии огня и стараясь прикрыться за стоящие механизмы, обегая их по кругу.

Четыре гранаты упали практически под ноги противнику, а от яркой вспышки сенсоры лицевого экрана на секунду затемнились, хотя своими новыми способностями я продолжал видеть, что серьёзных повреждений штурмовики не понесли.

Рядом со мной разлетелся на части какой-то механизм от попадания нескольких выстрелов, но я продолжал бежать, перепрыгивая от одного укрытия к другому, постепенно сокращая дистанцию.

Тут из-за укрытия выскочил сопровождающий нас сотрудник СБ и открыл стрельбу прямо им в спину. Хоть у него и была плазменная винтовка, выстрелы от неё растекались по броне, не нанося урона. Один из штурмовиков стал разворачиваться навстречу новому противнику, тут из-за своего укрытия открыла стрельбу Лера, стреляя чётко в шлем другого штурмовика.

Понимая, что другого шанса у меня не будет, я резко меняю направление бега и под прикрытием какого-то огромного механизма, приближаюсь к противнику. С разбега прыгаю вверх, и зацепившись за самую кромку, забираюсь на переплетение труб и перепрыгивая с одной на другую, я с разбега, сверху прыгаю прямо между стоящими противниками. Двое штурмовиков, развёрнуты ко мне спиной, стреляя по новым целям, и я переключаю своё внимание на того, кто пытается развернуть ко мне свою огромную винтовку. Первым делом я обезвреживаю угрозу, двумя взмахами виброножа я отсекаю ствол и курок вместе с несколькими пальцами, после чего ухожу с линии удара, когда противник пытается ударить меня ногой. Тут же вонзаю нож в его ногу в районе коленного сустава и ухожу к нему за спину. В этот момент на нашей волне раздаётся вскрик Леры, и я вижу, как её фигурка на дисплее окрашивается вначале жёлтым, а потом оранжевым цветом, свидетельствующим о серьёзном ранении. Поэтому вместо того, чтобы добить противника, я бросаюсь на следующего и, прыгнув на его спину, вонзаю нож несколько ра, в район плечевого сочленения. Противник, пытаясь сбросить меня и раздавить, валится на спину, но я, спрыгивая с него, переключаясь на третьего штурмовика, который закончил расстреливать напавшего на него сотрудника СБ. Он стоял ко мне спиной, и я намеревался напасть на него сзади. Почему-то зон уверенного поражения я у него не вижу, и приходится наносить множество ударов прямо в спину. Тут я чувствую опасность и, оттолкнувшись от торса штурмовика, прыгаю в сторону. В тот же миг, спина штурмовика покрывается вспышками попаданий, и в ней образуется дыра с оплавленными краями.

Не завершая прыжок, я в полёте цепляюсь рукой за стоящего на коленке первого моего противника и прячусь ему за спину. В тот же миг его тело начинает сотрясаться от попаданий мощных плазменных снарядов. Оставленный мною второй противник, стреляя по своим, старается уничтожить меня, но я, выбрав момент, бросаюсь чуть в сторону и прямо под его ноги. Тут же вонзая нож в пах противника и приложив все свои силы, вспарываю ему передние пластины до самой груди. Он хватает меня своей огромной рукой и пытается сжать свои пальцы, используя экзоскелет своего скафандра. Я слышу, как скрипит защитный скафандр под невероятной нагрузкой. И выдернув нож, вонзаю его в запястье, выводя усилители из строя. Но противник ещё жив, хотя и смертельно ранен. Находясь вплотную к нему, я ощущаю его ненависть и затуманенный наркотическими коктейлями разум, продлевающие его жизнь. Сбросив его руку, я вскакиваю и наношу несколько ударов по его бронированному шлему. Мой нож с огромным трудом преодолевает защитные пластины и медленно погружается прямо в лицевой щиток. Как только нож входит по самую рукоятку, противник умирает, и медленно заваливаясь назад, падает на решётчатый пол. Оглядываясь, я осматриваю всех поверженных штурмовиков, отмечая, что все они мертвы и, вспомнив про Леру, бросаюсь к тому месту, где видел её в последний раз.

Она лежала за одним из обогатителей, продырявленным насквозь, часть брони скафандра расплавилась, но смогла защитить тело. Вероятнее всего, основной выстрел принял на себя корпус обогатителя, и в скафандр прилетел уже остаточный заряд. Проведя диагностику, я сменил использованную аптечку на новую и, убедившись, что её жизни прямой угрозы нет, пошёл посмотреть, что стало с моими спутниками. Первый сотрудник умер после первого попадания, шансов выжить с такой дырой у него не было, поэтому я сразу направился к его напарнику. Тот лежал рядом с пультом управления обогатительной станции, у него не было двух ног и одной руки. И хотя мой индикатор на тактическом дисплее показывал, что он мёртв, я чувствовал, что он ещё жив, скорее всего, управляющие системы скафандра вышли из строя. Об этом свидетельствовала, совершенно целая аптечка, вставленная в плечевое крепление. Вынув нож, я вспорол на плече уцелевшей руки скафандр и, сняв его аптечку, перевёл в ручной режим управления, приложил к руке. Продиагностировав пациента, та разразилась разноцветными огоньками, преимущественно красного и бордового цвета, но всё же начала вводить лекарства и через десять секунд погасла, полностью израсходовав свой запас, напоследок выдав несколько электрических разрядов, которые запустили сердце умирающего пациента. Я снял свою собственную аптечку и прикрепил на место использованной, проведя диагностику, она уже показывала стабильное состояние пациента, и у раненого были все шансы выкарабкаться. Как не крути, а отвлекая противника на себя, они дали мне шанс уничтожить тяжёлых штурмовиков. Особый тип скафандра и избыточная мощь их оружия делали их практически неуязвимыми в штурме укреплений в узких коридорах. Меня спасло то, что они оказались в большом зале, и так как оружие имеет огромный даже для усиленных экзоскелетов вес с маленькой угловой скоростью смещения. Да и двигался я быстрее стандартного человека, поэтому они не успевали наводить на меня своё оружие. Связь по-прежнему не работала, поэтому я нашёл аварийный переговорный телефон и по проводной связи созвонился сначала с диспетчером, а потом и с дежурным офицером. Тот облегчённо выдохнул, услышав меня, и просил оставаться на месте, станция подверглась атаке, и многие сектора уже потеряны, но противника удалось остановить, и сейчас идёт постепенная зачистка захваченный секций. К станции пристыковались корабли противника под невидимостью и сумели незаметно высадить десант.

Мне пришлось прождать десять минут, когда я получил слабый сигнал подходящей группы, система распознавания свой-чужой выдала зелёный маркер, а через минуту заработала связь.

– Говорит майор Громов, не стреляйте, свои. У меня приказ эвакуировать вас немедленно.

– Нужно забрать с собой двоих раненых, им нужна срочная помощь.

– У меня приказ забрать только вас, и при необходимости применить силу. Объявлена эвакуация красного уровня. Кто не успеет, останется здесь навсегда.

– Вот именно поэтому мы и заберём их с собой. И это не обсуждается, – ответил я и на всякий случай вытащил нож и достал пистолет для большей убедительности.

Глава 18. Бегство

– Майор, это моя жена и сотрудник службы СБ, которые ценой своей жизни отвлекли противника на себя, дав мне возможность, приблизится к ним вплотную и уничтожить их врукопашную.

Тот внимательно осмотрел поле сражения и, посмотрев на мой нож, который я держал в руке, ответил:

– Хорошо, но в случае угрозы мы их бросим. Отдав распоряжение, двое сопровождавших его солдат взвалили их себе на плечи, зафиксировав, и мы отправились в точку эвакуации. Майор скинул мне общую карту, и я удивился тому, что треть станции находилась под контролем противника.

Продвигаться приходилось с осторожностью, так как часть секторов на нашем пути были жёлтого цвета, что говорило о потери визуального контроля над ними и там можно было нарваться на противника, что и произошло буквально через пять минут нашего движения. Впереди шли два бойца, неся трофейные шиты с силовыми полями. Бойцы, сопровождающие нас, были профи в своём деле, и, наткнувшись на противника, они сумели использовать фактор внезапности, моментально проведя атаку на пятёрку растерявшихся солдат землян. Я, двигаясь в середине отряда, принял участие только в конце схватки и убедился, что с пистолетом, здесь делать нечего. Мои выстрелы не наносили вреда скафандрам противника. Их броня была другого уровня по сравнению со встреченными мной ранее при прошлой атаке станции.

– А где ваше оружие? – спросил майор, заметив, что мои выстрелы не пробили скафандр противника.

– Мы – пилоты со спецзадания, и кроме пистолетов у нас ничего нет, даже гранаты мы использовали в последней схватке.

– Так ты действительно завалил трёх штурмовиков с помощью виброножа.

– Других вариантов у нас не было.

– Силён ты, однако, а я думал, начальство пошутило, сказав, что с тобой в рукопашной лучше не сходиться. Поспарингуем, если выберемся отсюда?

– Не если, а когда, майор. Найдёте меня по этому ай-ди, тогда и посмотрим, чему вас учат, – ответил я.

– А что у них за броня?

– Это их последняя разработка. Керамика специальная, гасит плазменный заряд, нужно кинетическое или более мощное оружие. Именно поэтому они смогли так быстро распространиться по станции. Если подойдёт ещё один десантный бот противника, то шансы выбраться отсюда резко сократятся.

– Долго нам ещё до точки эвакуации?

– Такими темпами не менее получаса, а то и больше. С каждой минутой шансы всё меньше, но нужно идти вперёд, без нас эвакуации не будет. Нам навстречу высланы три отряда, но по какому маршруту двигаться нам я не представляю. Может, вернёмся к ангарам и попробуем облететь станцию снаружи? – спросил я, пока мы перебежками, двигались вперёд.

– Это в крайнем случае, там я не смогу гарантировать вашу безопасность.

Тут пришёл сигнал от передового отряда.

– Сэр, впереди перестрелка, судя по показаниям микродрона, наших там прижали, и нужно уносить отсюда ноги, этих там полсотни и постоянно прибывают, нам с ними не справится.

– Отходим по запасному маршруту, – отдал он приказ, и мы, развернувшись, побежали в боковой проход, но через пару минут пришлось опять остановиться, за поворотом нас уже поджидала засада. Пришлось возвращаться назад и искать другой вариант прохода.

Я попробовал использовать свои способности, но мои эмоции заполнили боль, страх и ярость множества людей. Определить, где кто и точное расстояние до этих людей я не мог, добившись только сильной головной боли и потерей координации.

Через десять минут блужданий, мы нарвались на засаду и наш отряд понёс первые потери. Мы опять нарвались на штурмовиков, но из-за тесноты коридора нам не удавалось укрыться, оба щита, продержались тридцать секунд и были уничтожены вместе с нашим передовым отрядом, но нам это дало возможность вернуться назад и укрыться в боковом туннеле. Потери своих людей майор воспринял очень близко к сердцу и начал готовиться к встречной атаке, но я остановил его.

– Майор, отставить самодеятельность, эти штурмовики нашинкуют нас всех как салат в блендере. Нужно отступать и искать другие варианты.

– Ты не понимаешь, из тридцати человек моего отряда осталось только восемь, да и время на эвакуацию уходит, отряды, высланные нам на встречу, также уничтожены. Кто-то серьёзно ошибся в расчётах. Посмотри на карту, нас загоняют в один сектор, а это значит, что там ловушка. Скорее всего, хотят добраться до тебя, иначе я не вижу других причин в таких усилиях. Кто ты на самом деле?

– Тот, без кого корабли не смогут покинуть систему Альфа Центавра.

– Так ты из совета? Какого хрена ты здесь делаешь на этой грёбаной станции?

– Я же сказал, спецзадание, то, что позволит нам выжить в следующие сто лет и возродить человечество. Если пройти часть пути по наружной обшивке станции, мы сможем миновать сектор, куда нас загоняют?

– Можно попробовать, но выдержат ли твои спутники?

– Зальём раны гелем, а хирург потом лишнее отрежет. Герметичность скафандров будет, да и температуру он несколько минут выдержит. Думаю, выживут, лучше ищи транспортник или малый шаттл, главное, чтобы были перегрузочные кресла. Можно попробовать прорваться к соседней станции, – предложил я.

– Тогда идём по новому маршруту, – сказал майор, скидывая всем новую цель. Уходя, последний боец минировал туннели.

В одном месте нам всё-таки пришлось вступить в бой, при этом в рукопашный, мы наткнулись на противника лицом к лицу. Прямо на меня выскочили из дверей выломанного люка сразу два десантника, но готовый к подобному, я ударом ноги отворачиваю ствол одной винтовки, прижимая его ногой к стене, а второй рукой поднимая ствол второй винтовки кверху. Противник одновременно выстрелил, и, если та винтовка, которую я смог отвести вверх, просто разразилась серией выстрелов, которые ушли в потолок туннеля, прожигая в нём рваные дыры, то второй противник, выстрелив из винтовки, прижатой к стене, добился того, что её ствол разорвало от контакта со стеной. Переключившись на второго противника, я делаю выпад ножом по руке, удерживающей рукоятку и сжимающей курок. Мой нож легко вскрывает бронированную перчатку, отрезая кисть, а обратным движением руки я всаживаю нож снизу прямо в шлем, после чего мгновенно вывожу противника из игры. Тут же я делаю прыжок в воздухе и пропускаю нож второго обезоруженного противника рядом со своими ногами. Приземлившись, я отскакиваю в сторону и замечаю появившийся из сломанного технического люка ствол винтовки следующего противника. Времени на рассуждения нет, дёргаю оружие на себя, одновременно вытягивая руку с ножом вперёд, и появившийся вслед за своей винтовкой противник насаживается на мой нож, но я, продолжая тянуть его на себя, прячусь за его тело. В которое вонзается нож второго противника, нацеленный до этого на меня. Оттолкнув тело в сторону угрозы, я прыгаю в сторону и отбиваю руку с ножом ударом ноги, чудом не лишившись ступни, после чего, воспользовавшись замешательством противника, вонзаю ему нож в начале в бедро, а потом серией ударов во все жизненно важные органы. Убедившись, что все три противника мертвы, я прижимаюсь к проёму люка и замечаю, что пока я боролся с тремя солдатами, вокруг меня произошло небольшое сражение. Рядом валялись тела ещё трёх убитых солдат землян, убитых также в рукопашной схватке, трофейными виброножами, как у меня.

Но у нас снова потери, шедший первым боец получил смертельное ранение в шлем, который не выдержал прямого попадания с близкого расстояния. Он ещё был жив, но спасти его уже не удастся. Пока проводили осмотр тел, я проверил, как там Лера, и убедился, что состояние её стабильно, а она находится в медикаментозном сне.

До нас донеслась серия взрывов из туннеля, где мы прошли минут пять назад.

– У нас на хвосте преследователи, нужно уходить отсюда, но впереди, скорее всего, есть ещё засады, так мы не доберёмся до нашей цели, – сказал майор.

Я закрыл глаза и постарался понять, как нам действовать дальше. Интуиция долго молчала, пока я перебирал варианты, как нам идти. Впереди нас, определённо, ждала опасность, тут меня осенило, и я, открыв глаза, подошёл к ближайшему солдату и снял с его пояса термическую гранату. Пробежавшись по туннелю, закрепил её на стене и, отбежав, активировал, яркая вспышка, и через две секунды нам открылась шахта вентиляционного туннеля.

– Все за мной, – сказал я и стал спускаться по наклонной трубе, диаметром около трёх метров. На её стенке были сделаны массивные ступени, и этой трубой явно давно никто не пользовался, так как воздух в ней был насыщен углекислым газом, но, благодаря скафандрам, нам это не представляло угрозы. Последний солдат стал расставлять ловушки по пути нашего следования, и, когда мы, спустившись на самое дно, ушли в один из боковых туннелей, позади нас раздался взрыв, и часть шахты перекрыло автоматическими заслонками. Теперь преследователям придётся повозиться, чтобы нас догнать. На общей схеме этого туннеля не было, а значит, он очень давно выведен из эксплуатации, возможно, с изменениями в конструкции самой станции, только непонятно, почему при срабатывании моей шашки не сработали герметичные перегородки, но в любом случае это нам на руку.

Теперь я шёл впереди, сжимая в руках свой вибронож. Повинуясь внезапному желанию, поворачиваю в малый туннель и двигаюсь по нему, пока не упираюсь в шлюз. Сверяясь со схемой станции, я понимаю, что мы где-то в районе шахты аварийного сброса давления. Открыв шлюз механическими рычагами, становится понятно, что за один раз мы все в него не поместимся, поэтому решено проходить его в три этапа. Датчик на второй шлюзовой двери показывает снаружи вакуум, поэтому нам нужно подготовиться. Достав аварийный гель для фиксации пробоин скафандра, я начинаю заделывать разрывы в скафандре Леры, а майор занялся обработкой сожжённых конечностей пострадавшего сотрудника СБ, которого тащил на спине один из спецназовцев. Гель в буквальном смысле растворял часть скафандра и за счёт этого приклеивался к нему. Применять его на открытые раны запрещалось, но когда выхода нет, то его использовали и на раны. Когда он начал вспениваться, обеспечивая герметичность, Лера застонала от боли, но я продолжал наносить его, не жалея. Пришлось использовать дополнительный ремонтный комплект, чтобы устранить все повреждения. Теперь снять скафандр обычным способом будет невозможно, только разрезая скафандр и срезая часть живых тканей, к которым он прикипел. Проверив ещё раз герметичность, мы тремя партиями перебрались в туннель аварийного сброса давления. Он содержал много препятствий из проложенных сквозь него коммуникаций, поэтому пробираться приходилось с осторожностью. Что происходит на станции, мы не знали, так как опасались, что нас могут засечь по сигналу. Мы продвигались в режиме полного радиомолчания, общаясь только жестами. Через полчаса мы оказались у внешних створок, частично разрушенных прямым попаданием какой-то ракеты. С края было видно, что вокруг створок, много тел десантников, простреленных во многих местах и застывших в нелепых позах. Холод сковал мёртвые тела как уродливые статуи. Виновница всего этого находилась рядом с выходом из шахты, в которой скрывались мы, а индикатор на турелях свидетельствовал о полной работоспособности автоматической, противоабордажной башни.

– Майор, нужно включать распознаватель свой-чужой, иначе мы здесь не пройдём. Но тогда нас засекут все в радиусе полукилометра.

– Если мы задерживаться не будем, то нам хватит трёх минут, чтобы добраться до мёртвой зоны башни. Там можно будет опять отключить всю электронику и двигаться к причальным палубам.

– А если нарвёмся на скрытые башни? Многие из них находятся в пассивном режиме.

– Тогда попробуем совершить прыжок. Нам нужно в сектор палуб Джи 17, там стоят малые корабли и истребители. Предлагаю сцепиться вместе и использовать аварийный комплект для маневрирования. Я уверен, что мы не промахнёмся, всё-таки я пилот и умею корректировать подобные полёты, – ответил я майору.

– Никогда не любил открытый космос, но раз другого выхода нет, то так и сделаем, – ответил он. Как только мы включили внешнюю связь, пришёл запрос от башни, и ещё один от соседней, которая была скрыта от нас. Выбравшись на внешнюю обшивку, все сцепились магнитными поясами, деактивировали магнитные держатели скафандров, после чего я, рассчитав траекторию, включил двигатели аварийного комплекта. Их должно хватить на один импульс, а тормозить я буду уже двигателем другого скафандра, с которым я наладил связь и взял под контроль. Полёт мне показался вечностью, хотя и занял он около минуты. Я в любой момент ожидал открытия стрельбы по нам, но мы благополучно приблизились к причальным палубам, и я начал торможение короткими импульсами. В результате моих действий мы очень плавно опустились на поверхность станции и активировали магнитные захваты, надёжно сцепляясь с её поверхностью.

Глава 19. Побег

Сразу после приземления майор связался со мной:

– Я получил приказ эвакуировать вас любым доступным способом, станция практически потеряна, идёт подготовка к её уничтожению. В данном ангаре уже скоро будут солдаты противника, защитников практически не осталось, снаружи, как вы видите, действуют автоматические защитные системы, а внутренние противник смог вывести из строя. Возможно, нас там ждёт засада, слишком легко мы добрались сюда, а в случайности я не верю. Возможно, противник применил боевые программные вирусы, скачивание и передача файлов запрещена. Какие будут предложения? И как к вам в итоге обращаться?

– Вариантов нет, нужно удерживать лётную палубу до того момента, как я найду и подготовлю корабль к отлёту. В любом случае вы летите со мной, и это не обсуждается, а значит, истребитель нам не подойдёт. Посторонних на борт мы не берём. Если к нам попадёт кто-то из высшего руководства землян или их спецагент, вы не справитесь с ним, а я буду занят управлением корабля. Обращайтесь ко мне – капитан, этого будет достаточно.

Кивнув мне, майор отдал команду на общей волне нашей группы:

– Приготовится, возможно, это ловушка, не расслабляться, каждый из находящихся там может быть противником или шпионом. Первая двойка заходит первыми, мы заходим через десять секунд.

Входить решили через грузовой шлюз размером десять на двадцать метров, в углу стоял одноместный челнок для малых перелётов, очень старой модели. Когда закрыли наружную дверь, выяснилось, что внутренняя дверь без давления, а значит, на причальной палубе вакуум, что может означать о серьёзных повреждениях. Когда створки стали открываться, я увидел, что там уже идёт бой. Кучка уцелевших защитников, пыталась не пустить на палубу отряд десантников. Один из сломанных истребителей был развёрнут в сторону шлюза и огнём своих мощных пушек пресекал любые попытки противника проникнуть внутрь. Майор сразу связался с выжившими защитниками, а я, получив доступ к административной системе диспетчерской службы, пытался понять, что тут вообще может летать. В ангарах стояла сломанная техника, которую здесь ремонтировали, и, судя по отчёту, она вся имела серьёзные повреждения.

– Кто тут старший по ремонту? Какая из посудин способна летать?

– Я – младший диспетчер, летать могут два малых транспортника, но недолго, не больше пяти минут да и на мощности от пяти до десяти процентов. Далеко на нём не улететь.

– Майор, нужен доступ к плану обороны. Покинуть станцию мы не сможем, максимум, добраться до следующей лётной палубы, только боюсь, что всё, что может летать уже давно улетело, – сказал я.

– Принимай допуск, станция уже всё равно потеряна, и это уже наверняка несекретная информация.

– Диспетчер, есть в пределах дальности полёта что-то достойное, на чём мы сможем покинуть станцию?

– Наша палуба последняя, все остальные уже не отвечают, а это означает, уже захвачены противником. Нас спасло то, что тут нечему летать, поэтому нами занялись в последнюю очередь. Но тут рядом болтается шахтёрский модуль, у него фонит движок, он из старых, ещё на изотопном топливе, его давно должны были списать, но какой-то старпёр на нём продолжает летать. Пристыковываться к станции ему запрещено, поэтому он бросает его на малой орбите и, используя челнок, стыкуется через грузовой шлюз. Так как он ещё не возвращался, то есть шансы, что он ещё висит на орбите, могу попробовать найти его через радиоэлектронный телескоп. Опознавательные коды у меня есть, так как его ремонтом занимаемся мы, но я не могу сказать, насколько далеко на нём можно улететь. Если там есть хотя бы четверть топливного бака, то до соседней станции должно хватить, хотя она то же подверглась атаке, но их положение намного лучше.

– Сколько до шахтёра лететь? И сколько лететь до станции? – спросил я диспетчера.

– До шахтёра, на том корыте что у выходного шлюза, с разгоном и торможением минут тридцать, а до станции, скорее всего, часа четыре.

– Капитан, тут есть подбитый десантный модуль, можете попросить диспетчера дать нам доступ к нему, нам нужно пополнить своё вооружение. Там может быть немало девайсов, да и вам не мешало бы оружие подобрать.

– Диспетчер, откройте десантный модуль, нам нужно оружие.

– Да не вопрос, но оно всё с привязкой, мы туда даже сунуться боимся.

– Майор, доступ получен, привязку снять сможете? – спросил я.

– Если бы не мог, не просил бы доступ, там так жахнуть может, что любому любопытному оторвёт всё, что можно и нельзя. Мы разберёмся, – ответил он и, оставив со мной двоих с раненными на заплечных креплениях, бегом отправился к модулю. Пока мы разговаривали, работники и обороняющиеся развернули ещё один сломанный истребитель в сторону шлюза, и он присоединился к обстрелу входного шлюза.

– Капитан, – обратился ко мне диспетчер, – вам лучше поторапливаться, они пытаются прорезать переборки сразу в нескольких местах, ещё минут двадцать, и они прорвутся сюда, а всех сдержать мы не сможем. Майор сказал, что взять нас не сможет, но даст нам оружие, так что выпейте потом за нас, если сможете спастись.

Через пять минут майор и ещё четверо спецназовцев, сопровождавших его, вышли из десантного модуля полностью сменившими свою броню на тяжёлую и с тяжёлыми штурмовыми винтовками. Они теперь выглядели как бронированные монстры, а в руках они держали запасные обоймы и источники питания для своих штурмовых скафандров.

Тут же они сменили своих оставшихся товарищей, приняв от них раненых, а их отправили вооружаться.

– Теперь мы повоюем, этот бот был штурмовой группы «Кречет», там столько всего было, пока торпеда не взорвалась в десантном отсеке. Зато грузовой отсек был цел. Возьми винтовку, она для тебя будет тяжеловата, но зато возьмёт броню даже штурмовых скафандров противника. Как там наш корабль?

– Называть раздолбанный транспортник с одним из пяти двигателей кораблём, проблематично, но через три минуты он будет готов к отлёту. Сейчас поставят блокировку на несуществующие движки и введут корректировку, и возможно, мы сможем на нём покинуть эту станцию, хотя я очень сомневаюсь, что он сможет взлететь, но механик уверяет, что до малой орбиты он дотянет, а там, как повезёт, – ответил диспетчер.

Когда я уселся в пилотское кресло без компенсаторов, а майор с отрядом стал грузиться в трюм, нападавшие прожгли первую дыру в стороне от того входа, через который они пытались проникнуть на палубу. Оборонявшиеся развернули второй истребитель в сторону новых противников, но то, что в скором времени оборона палубы падёт, было понятно всем.

Проведя быструю диагностику, я, закрыв внешний люк грузового отсека, дал тягу на единственный двигатель корабля. Внешняя аварийная заслонка для экстренной эвакуации была открыта, и, дав полную тягу, я стал разгонять корабль. Отсутствие трёх двигателей вносило свои сложности в управление, корабль начало разворачивать, а угла поворота компенсаторов двигателя не хватало для полноценного управления. С правой стороны вообще отсутствовали все компенсаторы, и корабль начало ещё и крутить вокруг своей оси. Пытаясь выровнять корабль, я чуть не врезался во внешнее антенное поле станции, пройдя в опасной близости. Корабль был практически неуправляемым. Мне пришлось на несколько секунд отключить двигатель и перезапустить его снова, так как началась вибрация, и он начал выдавать импульсные вспышки. Лететь на таком было очень опасно и, только снизив тягу до минимума, большим количеством нецензурных выражений я добился более-менее управляемого полёта. Постепенно наш корабль стал удаляться от станции, а я скорректировал курс до точки, где болтался шахтёрский грузовоз. Разогнав немного корабль, я решил выключить тягу полностью и провести полёт в невесомости и с выключенным двигателем. Решение я принял на основании тревожного предчувствия, что нас ждёт впереди серьёзная неприятность, да и топлива было очень мало. Так как заправили только резервный бак, а основной был повреждён и давал течь. Выключив все системы, я передал майору, чтобы в отсеке была тишина. Для полноты картины я ускорил вращение нашего корабля, придавая ему окончательный вид разбитого корыта.

Вместо получаса наш полёт занял пятьдесят минут, была ли нам прямая угроза, я так и не понял, но своей интуиции я стал доверять как собственному мнению.

Во время полёта мы получали картинку с установленной камеры внутри ангара и видели, как проходила оборона причальной палубы. Противнику пришлось заплатить огромную цену за её захват, а когда они проникли на неё, и практически все защитники были уничтожены, раненый диспетчер взорвал баллоны с окислителем, превратив палубу в огненный ад, в котором сгорели все нападавшие.

Подлетая к малой орбите, где болтались контейнеровозы и нужный нам шахтёрский грузовоз, я начал сбрасывать скорость, переключив тягу единственного двигателя на передние сопла.

Попытки затормозить корабль в нужной мне точке вылились в сложнейшую работу, с которой я справился с огромным трудом. Корабль при торможении начинало постоянно разворачивать, и мне приходилось отключать тягу и ждать, пока он выровняется с помощью компенсаторов. Малые двигатели управления не работали, да и компенсаторов было около трети, плюс ко всему они располагались неравномерно по всему корпусу, а с одной стороны полностью отсутствовали. В какой-то момент я чуть не потерял управление, когда корабль стало разворачивать кормой вперёд. Стыковка прошла в очень жёстком режиме, мы практически врезались по касательной в грузовоз, и, когда сработали магнитные захваты, нас от удара начало вращать с очень большой скоростью.

На проклятья, которые стали сыпаться на меня из грузового отсека, я не обращал внимание, а постарался перебраться на грузовоз, что оказалось очень сложно. Сильное вращение создало эффект инерции и гравитации с постоянно меняющимся направлением. Перегрузки были очень сильными, а взять под контроль грузовоз можно было только их кабины пилота, так как эта развалина не имела практически никакой современной электроники. Чтобы упростить мой пуск, я отстрелил аварийный выход и, закрепив страховочный трос, начал медленно выбираться из корабля на его внешнюю обшивку, при этом стараясь не смотреть на мелькавшие в проёме звёзды. Выбравшись на внешнюю обшивку и с трудом удерживаясь на ней, я не мог понять, как мне перейти на обшивку грузовоза. Так как прыгнуть я не мог из-за импульса направленной инерции от центра грузовоза, я решил добраться по внешней обшивке. Особенности пилотского скафандра заключалось в наличии магнитных держателей не только на ногах, но и на запястьях. Трудность для меня заключалась в том, что я был не в пилотском скафандре, а во время сражения на станции мне пришлось переодеться в боевой скафандр, имевший много ограничений. Мне пришлось вернуться в пилотскую кабину и найти ручные магнитные держатели, используемые для ремонта на внешней обшивке. Дальнейший процесс перемещения по корпусу корабля, который вращается с огромной скоростью. Занял у меня около двадцати минут, на связь с находящимися в трюме я не выходил, боясь выдать активность на корабле. Единственное, что меня беспокоило, так это время, мне казалось, что оно ускользает и его остаётся всё меньше, поэтому я сосредоточился только на одном, как можно быстрее попасть на борт злополучного грузовоза. Периодически мне приходилось останавливаться и приводить свой вестибулярный аппарат в норму. Аптечка уже несколько раз вкалывала мне лекарства, помогающие переносить такие нагрузки. Весь обливаясь потом, я добрался до шлюза и активировал его открытие. Ждать откачки атмосферы не пришлось, так как последний её владелец покинул её именно через этот шлюз. Пройдя шлюзование, я попал внутрь кабины пилота, в которой творился настоящий хаос, было сразу понятно, что живущий здесь человек одиночка и довольно неряшливый, но разглядывать всё у меня времени не было. Шлем я решил не снимать и, добравшись до пилотского кресла, пристегнулся к нему, и только после этого начал брать контроль над кораблём в свои руки. Введя коды доступа, я начал выравнивать наши сцепившиеся корабли, постепенно снижая вращение. Делать это быстрее я побоялся из-за возможности расцепить корабли от больших перегрузок. Только после того, как я остановил вращение, то занялся диагностикой самого грузовоза.

Топлива было достаточно. Трюм был пуст и готов принять пассажиров, единственной проблемой было повышенное радиоактивное излучение, но нам здесь не жить, да и скафандры мы снимать не будем. Связавшись с майором, мне пришлось вначале выслушать немало нелестного о себе, после чего я объяснил, как им перебраться в грузовой трюм и как зафиксировать себя в нё, для предотвращения подобного в будущем. Заодно я объяснил, где в кабине можно найти сменные регенераторы воздуха, так как, сколько мы пробудем в полёте, я не знал. Минут двадцать потребовалось, чтобы они перебрались и разместились в грузовом отсеке. Так как я взял с собой дистанционный пульт управления стыковкой, то расстыковать корабли проблем не составило. Взяв курс на соседнюю станцию, я стал наращивать ускорение до приемлемых значений. Когда сигнал радара разразился множественными целями, я вначале подумал, что нас атакует противник, но целей было очень много, и на наш кораблик их было с избытком, но потом я догадался, что это взорвалась станция, и сразу, как я это осознал, то дал максимальное ускорение, которое могли пережить люди в трюме.

Глава 20. Старые долги

Старое корыто не желало нормально разгоняться, двигатели на нём были очень сильно изношены, когда я слился с кораблём, хотя раньше я это делал только из пилотского кресла, то понял, что нам досталось самое настоящее корыто, хуже я за свою жизнь ещё не встречал, то что грузовоз, как-то летел, можно считать настоящим чудом. Этот корабль ещё лет тридцать назад, должны были отправить на свалку, но так как выбора у нас не было, мне приходилось использовать то что есть. Пока корабль набирал скорость, я с помощью радара пытался определить такую точку, где обломков будет меньше всего. Полностью избежать столкновения нам не удастся, но вот избежать особо крупных кусков я смогу, через десять минут нас настигла волна обломков, и по обшивке застучали вначале мелкие, а потом и крупные куски. Управлять в боевом скафандре было очень неудобно, так как это пилотское кресло было старой модификации, и для этого не предназначалось. Через три минуты произошла разгерметизация кабины, но я не обратил на это внимание, так как повреждения обшивки были незначительны, да и долго лететь я на нём не собирался, постепенно разогнавшись и нагнав эту кучу обломков, расходящуюся веером от станции, я выровнял скорость и отключил двигатели. Может, я и параноик, но в этой куче обломков нас точно не засекут, тем более, что активных радаров я не заметил.

Сразу после этого я открыл заблокированный канал связи с майором, который я отключил, чтобы меня не отвлекали, так как они повлиять ни на что уже не могли. Выслушав тираду из непечатных слов, когда майор выговорился, я спокойно спросил:

– Доложите, как у вас дела.

– Трое ранены, один без сознания, пробит костюм, но сработала защита от утечки, по показаниям перебита нога, и он находится в медикаментозном сне. Что вообще происходит?

– Взорвалась станция, пришлось срочно ускоряться, хотя это корыто вообще с трудом летает. Сейчас летим вместе с обломками в сторону станции, пройдём чуть в стороне от неё в режиме радиомолчания и при отключённых двигателях.

– Почему не на станцию?

– Боюсь, нас там уже ждут, поэтому я взял цель на следующую по курсу станцию дозаправки, она не такая большая, но имеет очень хорошую оборону. Её атаковать будут в последнюю очередь, а там всегда должен быть скоростной челнок для срочной эвакуации. Его хватит, чтобы долететь до главной станции сектора. Куда мы и планировали попасть, – ответил я.

– Сколько нам лететь?

– Восемь часов, если что, на полчаса можете отстегнуться, но потом лучше не рискуйте. Данный сектор полон сюрпризов и шпионских кораблей, возможно, придётся маневрировать. Как там мои спутники?

– Оба стабильны, мы подключили обогрев в внешнему источнику, а сейчас поменяем у всех картриджи регенерации, до конечной точки маршрута их должно хватить. Может, всё-таки скажешь, кто ты на самом деле?

– «Я есть Альфа и Омега» – было написано у моего прадеда на дневнике, – сказал я и отключил связь. Опять я вспомнил прадеда, как его судьба связана со всем происходящим, этот вопрос не давал мне покоя, как и то, что ждёт нас впереди. То, что я выберусь из этой бойни, я не сомневался, но хотелось бы выбраться не одному, а вывести с собой ещё и веривших в меня людей.

Через шесть часов мы пролетали мимо станции, которая включила защитные противометеоритные щиты, а крупные объекты сбивала из автоматических турелей. Но щиты шли не сплошным полем, а в них зияли пустые участки. Когда мелкие обломки пролетали рядом со станцией, то на пассивном радаре я увидел засветку от мелкого мусора вокруг тридцати крупных кораблей, скрывающихся под полем невидимости. По ним сразу же отработали комплексы противокорабельных ракет. Завязался бой между станцией и прятавшимися кораблями противника. Я был рад, что не стал тормозить заранее, и вообще решил лететь на другую станцию. На подлёте к заправочной станции, я решил пролететь чуть дальше, а тормозить начать после того, как мелкие обломки пройдут рядом со станцией и если не обнаружу скрытых кораблей противника. Когда обломки достигли станции, то у неё сработал щит и противометеоритная защита, посторонних кораблей я рядом не обнаружил, поэтому сразу включил двигатель и начал разворот корабля. Со мной сразу же связался обеспокоенный диспетчер, и я, передав коды, сообщил, что я иду на стыковку со станцией. Меня предупредили, что там меня встретят сотрудники СБ, которые проведут мою идентификацию.

Пускать нас без досмотра в ангар не стали, да и фонил грузовоз не слабо. Мне пришлось вначале одному отправится для проверки и идентификации на станцию, а корабль висел рядом со шлюзом. Связь с майором я не разрывал, поэтому он видел всё происходящее с внешних камер моего скафандра.

Пройдя через небольшой шлюз, после выравнивания давления я вышел в небольшой зал, где стояло пятеро сотрудников СБ в полном облачении и с оружием на изготовку.

– Снимите шлем, капитан, передайте свой идентификатор и пройдите полную идентификацию, – сказал стоящий передо мной подполковник СБ.

Я передал идентификационную карточку, снял шлем и перчатку, после чего приложил руку к сканеру.

Но тут меня внезапно ударило шокером от идентификатора, была такая функция у сотрудников Службы Безопасности.

– Вот ты и попался, козёл, думал, мы не встретимся, но как видишь, я получил назад свои погоны и не сдох, как ты думал. Теперь тебе не помогут твои друзья из штаба флота, они далеко, а я здесь и царь, и бог, так что ты за всё ответишь, – проговорил майор очень тихо мне на ухо.

– Этого срочно в камеру, это шпион, переговоров с ним не вести, тех, кто в трюме, также в камеру, кто попробует сопротивляться, расстреливать на месте, – отдал распоряжение подполковник, надевая на меня наручники и вкалывая мне снотворное.

В себя я приходил очень долго, но, ещё не открыв глаза, я пытался понять, куда я влип, тут я вспомнил свой первый опыт общения со службой безопасности, когда меня достали с вражеского линкора, который я обездвижил электромагнитной бомбой. Походу это тот же офицер, что допрашивал меня, как мне обещал генерал, его должны были разжаловать и сослать на дальнюю станцию обнаружения. Времени с того происшествия прошло очень много, и он вполне мог реабилитироваться или заслужить погоны заново. Это мне урок на будущее, не оставлять врагов за спиной, как бы бесчеловечно это не звучало. Мне пора уже начинать мыслить как глава Рода, а не как подросток.

Я попробовал с помощью своих способностей понять, где я нахожусь и кто рядом, но как только я пришёл в себя в помещение, где я был, кто-то вошёл и сказал:

– Не притворяйся, я знаю по датчикам, что ты пришёл в себя.

Я открыл глаза и увидел, что пристёгнут к стулу, стоящему в небольшой камере, причём мои ноги также пристёгнуты, а голова зафиксирована зажимами.

Подполковник подошёл ко мне и с замахом, врезал мне прямо в лицо. От боли в сломанном носе, у меня потекли слёзы, но я с трудом сдержал себя, чтобы не вскрикнуть.

После этого он подвинул и уселся напротив меня и стал рассматривать.

– Можешь не переживать, в камере отключена видеозапись, и на твои визги никто не придёт. Можешь не стесняться, живым ты отсюда уже не выйдешь, знал бы ты, сколько времени я этого ждал. Как я мечтал, что лично буду срезать твою шкуру и резать тебя сантиметр, за сантиметром. Я уже отчаялся найти тебя, ведь вся информация о тебе засекречена на самом верху, но тут судьба преподносит мне такой подарок, поистине справедливость восторжествовала. Теперь тебе придётся очень много страдать, ты ответишь за всё то унижение, что мне пришлось пережить, здесь тебе никто не поможет, вся станция под контролем моих людей, и твои друзья в скором времени хлебнут вакуума, как это делают со шпионами.

Поняв, что Лере угрожает опасность, я потерял контроль над собой, так как я пошевелиться не мог, то решил использовать свои способности, не закрывая глаза, я сосредоточился на говорившем и открыл свои чувства, воспринимая его эмоции, которые оглушили меня своей ненавистью. Этот человек очень долго копил её в себе, и сейчас он прибывал на пике своей ненависти. Видя, что он достаёт различные медицинские приспособления, которые хотел использовать для пыток, я не стал терять времени и просто со всей силой атаковал его разум. Я использовал практически всю силу, которая была мне доступна. От такого резкого усилия я потерял сознание и очнулся примерно через час. С трудом открыв глаза, я увидел валяющегося на полу подполковника, у которого вместо глаз было сплошное месиво, из ушей, носа и рта натекла большая лужа крови. Теперь я оказался запертый рядом с трупом, и что делать дальше я не знал. Моя голова была жёстко зафиксирована, и я не мог повернуть ей, чтобы осмотреться, скосив глаза, увидел, что руки закованы в простые механические браслеты, но вынуть ладонь, не повредив руку, не мог. Ещё полчаса я обдумывал варианты, как покинуть эту камеру, но не мог ничего придумать, поэтому я решил рискнуть и попробовать вытащить левую руку из держателя. Зная, что у меня повышенная регенерация, решился на такой риск и, приложив все усилия, попробовал вытащить левую ладонь из зажима, но добился, что её зажало в нем, и она начала опухать. Вариантов особо не было. Провести казнь могут в любой момент, а, кроме Леры, близких людей у меня не осталось. Я начал крутить рукой в разные стороны, стараясь сплющить свои суставы, проталкивая их в узкое пространство держателя. От боли, вспыхнувшей в руке, я чуть не закричал, но не прекратил своего занятия, усилив напор и силу давления.

Десять минут мне потребовалось, чтобы вытащить расплющенную ладонь, со сломанными костями и порванными связками. Ударив ладонью по своей ноге, я попробовал придать ей правильную форму, от чего потерял сознание. Очнулся я не скоро, мне очень хотелось пить, а острая боль в руке перешла в тупую. По своему внутреннему времени, получалось, что отключился я часов на десять-двенадцать. Посмотрев на руку, я увидел, что синий цвет потускнел, значит, рука начала заживать, с трудом пошевелив пальцами, я аккуратно ощупал свою голову и найдя удерживающий механизм, с нескольких попыток освободил зажимы головы.

Теперь я мог нормально осмотреться. Камера была небольшая, помимо раскиданных на полу пыточных инструментов, в стороне я увидел стол. На котором лежала небольшая связка с ключами от моих наручников. Но как их достать я не знал, использовать свои способности я в ближайшее время не смогу. Сам я был одет в тюремную робу, и с меня сняли всё, включая ручной интерком и передатчик. Десять минут мне потребовалось, чтобы придумать, как достать ключи со стола. С помощью зубов и руки я оторвал вначале один рукав от тюремной робы, а потом и второй рукав, с трудом связав их непослушными руками. Затем, закидывая импровизированный рукав на стол, я подтянул связку к краю стола и уронил её на пол, после чего, таким же методом подтянул ключи к себе. Поднять их было труднее всего, рука не доставала примерно двадцать сантиметров. Скрутив из связанных рукавов жгут, я сложил его пополам и начал пытаться, накладывая сверху излом жгута, добиться, чтобы связка попала в открывавшуюся при изломе жгута, складку. Через час, когда я уже начал обдумывать новый план, мне удалось очень осторожно поднять ключи к себе на колени. Дальше я быстро разблокировал замки и смог встать с пыточного места. Первым делом я тщательно обыскал подполковника, выкладывая найденные вещи прямо на стол.

Пропуск, ручной интерком, пистолет с двумя обоймами, несколько носителей информации. После этого, я раздел его и переоделся в его скафандр, к счастью, он не был привязан, иначе мне было бы им не воспользоваться. В коридоре, скорее всего, есть камеры, и подмену могут быстро обнаружить, поэтому нужно действовать быстро и решительно, не исключено, что за дверью стоит пост охраны или есть дежурный офицер.

Подняв мёртвого подполковника, я надел на него остатки робы и усадил его в кресле, после чего зафиксировал в кресле. Измазав своё лицо и скафандр в крови, я тоже самое проделал и с мёртвым телом, теперь признать в нём офицера СБ было невозможно. Открыв дверь, я, наклонив голову, наполовину выполз из камеры и упал на пол.

Как я и ожидал, рядом с дверью стоял сотрудник СБ, а в конце коридора сидел ещё один. Стоящий рядом попытался мне помочь, и я, приподнявшись, указал на открытую камеру. Охранник активировал свой шлем и, взяв в руки пистолет, вошёл в помещение, я зашёл следом, при этом наклоняя голову, чтобы было не видно моего отличия от убитого офицера. Как только мы скрылись из глаз второго дежурного, я выхватил свой пистолет и выстрелил дважды в затылок, где шлем примыкал к скафандру. Это было самое слабое место на скафандре, и уже первый выстрел пробил защиту, мгновенно убив его. Я тут же наполовину высунулся в коридор и, что-то невнятно пробормотав, махнул рукой второму охраннику.

Приподняв тело, я усадил его на кресло сверху на убитого полковника и быстро, разомкнув одну из рук, накинул на убитого охранника. Создавалось впечатление, что он удерживает его, а с учётом отсутствующих глазниц, зрелище представлялось очень жутким.

Только я успел отойти в сторону и направить свой пистолет на мёртвую парочку, как вбежал второй офицер с пистолетом на перевес и, увидев жуткую картину, выстрелил уродцу прямо в лицо, я хотел выстрелить в него, но тот, увидев, что я поворачиваю пистолет, выбил его резким ударом ноги и выстрелил в мою сторону.

Я не ожидал такой прыти от него и вообще сильно расслабился, поэтому с трудом уйдя с траектории выстрела я уже сам выбил пистолет из его рук. Несколько секунд мы стояли, глядя друг другу в лицо, так как шлем он не активировал, в данной модели он был сегментным и убирался в затылочную часть.

Первый выпад сделал охранник, я не стал сразу уворачиваться, а увеличив скорость ударил ему навстречу. Ускорившись максимально, мой кулак разминулся с его, и, довернув корпус, я, выставив указательный палец, воткнул его прямо в глазницу противника. Убить мне его не удалось, хотя сильнейшую контузию я ему устроил. Не теряя времени, сблизившись с ним, я резким разворотом его головы сломал ему шею.

Первая серьёзная преграда была мной устранена, и теперь мне предстояло отправиться спасать своих друзей. Пытаться допрашивать сотрудников СБ бесполезно, поэтому брать пленных я не собирался.

Глава 21. Не оглядываясь назад

Обыскав всех ещё раз, я нашёл универсальный ключ допуска ко всем дверям станции, спрятанный в кармане одетого мной скафандра, такой мог быть только у главы СБ станции. Теперь у меня появился реальный шанс спасти своих спутников, поэтому, надев шлем и затемнив его на тридцать процентов, я первым делом прошёлся по всем камерам, проверяя, кто в них находится. Задержанных было много, все в ужасном состоянии, с множеством переломов и следов пыток, но доверия они мне не внушали, хотя и утверждали, что ни в чём не виновны. Нужно вначале получить доступ к интеркому подполковника, а потом решать, что с ними делать. Также я не нашёл своего скафандра и обмундирования, зато на посту охраны я нашёл схему эвакуации, и на основании её я понял, что за тип станции, на которой я находился. Заправщики строились по стандартным, типовым проектам, и их было всего шесть. Теперь я знал, куда мне идти, главное, чтобы никто не включил тревогу и не активировал противоабордажную систему на станции, в таком случае я либо сразу умру, либо буду серьёзно ограничен в перемещениях по станции. Выйдя из тюремного блока, я прошёл по коридору и на лифте поднялся на один ярус, приготовившись, так как обычно на этаже службы безопасности сидел охранник за бронированной секцией. Как только створки раскрылись, я, не останавливаясь и не обращая внимание на попытку заговорить со мной охранника, прошёл к дверям, ведущим в административную секцию. Чем хороши типовые проекты, так это тем, что не нужно читать таблички и искать, где располагается какой кабинет. Уверенной походкой я направился к кабинету бывшего владельца скафандра и, открыв дверь, увидел то, что чуть не заставило сделать меня ошибку. В углу кабинета, связанная лежала Лера, с разбитым лицом и кляпом во рту, а рябом сидел здоровый детина, который лапал её. Вовремя сдержавшись, я закрыл за собой дверь, так как напротив двери была камера, по которой дежурный охранник мог отслеживать всё происходящее в коридоре, а учитывая, что я не ответил ему, он обязательно проследит, куда я пошёл.

Закрыв дверь, я направился к здоровенному десантнику, судя по нашивкам, которые были на его скафандре.

– Грэг, я уже заждался тебя, ещё немного, и я нарушил бы наши договорённости, что ты будешь первым, нам ещё нужно закончить с пленниками и вывести груз со станции, эвакуация заканчивается, и у нас осталось несколько суток, чтобы убраться с этой системы, – проговорил он, разворачиваясь в мою сторону. Тут его взгляд уловил какую-то нестыковку в моём виде, и его глаза сузились, моментально приобретая взгляд хищника, а то как он плавно и моментально вскочил, говорило, что передо мной не рядовой десантник. Под этим скафандром скрывался спец, очень крутой спец, таких я встречал только в качестве инструкторов для войск специального назначения. Ещё поднимаясь, он активировал шлем и успел выбросить ногу в мою сторону, которую я с трудом сумел блокировать, но это был всего лишь отвлекающий манёвр, в следующую долю секунды по грудной бронепластине прошёлся кончик виброножа, непонятно как оказавшегося в его руках.

Я отскочил в сторону так, чтобы между нами был большой стол и избежал второго удара ножом. Это всё произошло настолько быстро, что я действовал только на инстинктах, на разогнанном до максимума собственном времени, ускорившихся метаболизме и скорости реакции. Я даже на миг подумал, что передо мной не человек, а робот, так как такой реакции у человека быть не может.

– Кто ты? – спросил он, при этом делая прыжок в мою сторону прямо через стол.

Ухожу перекатом в другой угол и ногой чуть подталкиваю стул, чтобы он упал прямо на него, но, извернувшись с невероятной мощностью для такой массы мышц, он приземляется рядом с ним и делает опять бросок в мою сторону.

Бегая от противника схватку не выиграть, и я перехожу в наступление, переведя режим костюма на максимальную реакцию и силу.

Шаг навстречу с полуотступом в сторону, пропускаю нож справа от своего бока и делаю встречный удар кулаком в подмышечную область, где самое слабое место скафандров с надеждой вывести из строя или нарушить работу встроенного экзоскелета, хотя подсветка, которая появилась за мгновение до удара, отобразила её как оранжевую, что говорило о бесполезности моего удара. Мой удар достигает цели, и я отскакиваю в сторону, но тут мой правый бок обжигает резкой болью. Противник сумел обратным движением сменить хват и достать до моего бока, прорезав броню как масло. Меня спасло только то, что я уже отскакивал в сторону. Но опомнится мне не дали, серия из двадцати ударов кулаками и ножом со сменой хвата и со сменой рук. При этом несколько чувствительных ударов коленкой и стопой я всё же получил. Тут противник отскочил в сторону.

– Интересная игрушка мне попалась, давно я так не разминался, но не мой уровень.

Я с трудом дышал, а пот стекал по лицу крупными каплями. Я понял, что в процессе обмены ударами пропустил несколько ударов, и на скафандре появилось несколько надрезов, хоть и не глубоких. Когда я их пропустил, я даже не заметил, но противник был явно на несколько уровней выше меня, и что делать дальше я не знал, поэтому принял единственное решение, которое мне пришло на ум. Сделав обманный прыжок в сторону, я отталкиваюсь от стены и ныряю под стол. Как только я скрываюсь из вида, то мгновенно выхватываю оба плазменных пистолета и, присмотревшись к зонам поверхности стола, вижу слабый силуэт противника, который просто запрыгнул на него. Стрелять я начинаю сразу, как только навожу оба пистолета на цель, прямо через поверхность стола. То, что мои выстрелы попадают в цель и наносят небольшой урон, я знаю, но прицелиться в сочленение бронепластин, либо в лицевой шлем я не могу, так как не вижу противника.

Перебирая ногами, я выкатываюсь на середину комнаты сбоку от моей первоначальной траектории, продолжая стрелять. Противник, увидев меня, разворачивается и бросается в сторону, я, не переставая стрелять, пытаюсь предугадать, куда он прыгнет, и стреляю по вероятной траектории, двумя выстрелами попадая в лицевую пластину и в вибронож, который вспыхивает от взрыва источник питания. Так как перчаток на руке у него не было, то он получает сильный ожог, но, не обращая на это внимание, бросается на меня сверху. Я стреляю, не останавливаясь, и вгоняю выстрел за выстрелом в лицевой щиток, он не выдерживает уже в самый последний момент и разлетается на части, превращая лицо в кровавое месиво.

От удара падающего тела я чуть не потерял сознание, но скафандр выдерживает эту нагрузку. Я лежу несколько секунд, приходя в себя и пытаясь понять, какие повреждения и раны я получил за эти несколько секунд боя. Я сразу вспомнил, что ощущал себя так только в тренировочном центре переподготовки.

Несколько некритичных ран и пара сломанных рёбер, значит, жить буду. С трудом спихнул с себя труп десантника. От перенапряжения меня немного потряхивало, а с учётом того, что я недавно перенапряг свои способности, то чувствовал я себя отвратительно, поэтому я активировал наплечную аптечку, и вначале почувствовал лёгкий укол, а потом усталость стала уходить, наполняя тело энергией. Встав, я подошёл к Лере, наблюдавшей за мной, и увидев, как она дёрнулась от меня, убрал шлем в затылочный отсек. Увидев моё лицо, она разревелась, а я, развязав её, обнял. Когда она успокоилась, то сказала:

– Мне сказали, что тебя уже выкинули в космос без скафандра, и я не надеялась тебя увидеть живым. Эти гады – не сотрудники безопасности, а самые настоящие бандиты, которые взяли станцию под свой контроль, перебив всю охрану. Они, не стесняясь, обсуждали, что сделают со мной, особенно их главный, он – настоящий садист, при мне замучили девушку, просто потому что им так захотелось. Первым делом, я обработал биогелем свои раны и найдя в шкафу новый скафандр, переоделся и переодел Леру. Её раны уже подлечили, так как на неё у бандитов были вполне понятные планы. Как только я немного пришёл в себя, то занялся взломом рабочего интеркома главы службы безопасности, что труда для меня не составило, так как он уже был взломан и не запаролен. Просмотрев несколько файлов, я понял, что происходило на станции. С этого интеркома был доступ ко всем камерам на корабле, включая установленную в этом кабинете. На видео было видно, как начальник службы приглашает подполковника и десантника в кабинет, а тут его просто убивают. Шансов выстоять против такого крутого специалиста у него не было. Затем сюда вызывались по очереди другие сотрудники, и их по одному устраняли, затем очень быстро станция была взята под контроль, хотя большинство из работавших на ней и не догадывались о смене власти и захвате станции бандитами. Система противоабордажной обороны была вначале заблокирована, а потом вообще выведена из строя.

Своих спутников я нашёл в отдельном помещении, где они были раздеты и скованы наручниками, при этом блок, в который их поместили, имел выход наружу станции, и можно было в любой момент, просто открыть шлюз, убив всех, кто там находится.

Бежать к ним на помощь я сразу не стал, а решил устранить в первую очередь дежурного. Для чего взял из арсенала бывшего начальника две мини-бомбы, размером пять сантиметров в диаметре, способных прожечь любую броню. Вооружив и оставив Леру ждать меня, я отправился к лифту и, когда вышел в зал с дежурным, как будто вспомнив что-то, подошёл к перегородке с бронестеклом и вне зоны видимости осторожно прикрепил взрывчатку на переборку, прямо напротив охранника и через секунду активировал. Направленный плазменный заряд, просто снёс его, пробив не только переборку, но и огромную дыру в его теле, дальше я быстро вскрыл дежурную комнату и проверил, что сигнала тревоги нет. Конечно, он мог говорить с кем-то по связи, но это маловероятно, а общую сеть они не использовали. Контроль же за состоянием отряда был только у подполковника.

Вернувшись за Лерой, я вооружился, и мы отправились за майором и его командой. Следуя схеме навигатора в шлеме, мы быстро добрались до ангара, который охраняли два десантника. С ними мы разобрались быстро, так как шлемы при нашем появлении они не додумались активировать, явно расслабившись. Два одновременных выстрела снесли им головы, и когда их тела упали на пол, я уже открывал дверь в отсек.

Взять станцию под свой контроль дальше было делом техники, брать в плен бандитов мы не стали, тем более, что обоих главарей я убил, а рядовые члены вообще ничего не знали.

Связавшись с руководством флота, нам дали координаты, куда нам следует отправиться.

Сутки нам потребовалось на подготовку всех членов станции к проверке и эвакуации, я по возможности проверил всех подозрительных людей и всех, кого задержали бандиты, с помощью эмоционального сканера. После чего оставил на станции около двадцати человек, сообщив, что они не прошли проверку и их выпустит автоматически после того, как мы покинем станцию.

Заправка трёх спасательных шаттлов и одного военного транспортника прошла быстро. С нами улетало около тысячи сотрудников, заполнив все спасательные корабли. Наш путь лежал в контрольную точку, где нам должны выдать дополнительные координаты для сектора в космосе, где мы пересядем на корабли с маскировочными полями. Станцию я на всякий случай заминировал вместе с топливными хранилищами, раз в три часа мне будет приходить кодированный сигнал со станции, по которому я смогу отслеживать, что на ней происходит. Вылет состоялся штатно и без происшествий. Управление военным шаттлом взяла на себя Лера, а я летел с ней в кабине в качестве второго пилота. Остальные корабли летели рядом с нами. До точки, которую нам скинули, нужно было лететь двадцать шесть часов, так как находилась она над поясом эклиптики, то проблем со встречными объектами быть не должно. На всякий случай, в полёте мы сохраняли радиомолчание и летели на минимальном ускорении, чтобы быть малозаметными для различных систем обнаружения. Ситуация на других станциях этой звёздной системы складывалась по-разному, но судя по отчёту, эвакуировать должны большую часть их населения, хотя и без этого, почти всех переселенцев уже загрузили в корабли. Примерно через шестнадцать часов полёта, я получил сигнал со станции с изображениями высадки вражеского десанта и, не колеблясь ни секунды через сеть радиомаяков, которые сбрасывал каждые три часа, отправил сигнал на подрыв станции и топливных хранилищ. Теперь всё зависит от того, смогут ли нас найти и догнать, или мы всё-таки сможем беспрепятственно долететь до назначенной точки.

Глава 22. Государственный переворот

До точки сбора мы добрались без приключений, хотя я постоянно ожидал появления кораблей противника. На точке собралось огромное количество кораблей, которые занимали очень много места, но все располагались строго по порядку, в соответствии с выделенным местом.

В назначенный срок, вместо получения координат, рядом с нами из-под щитов невидимости проявились двадцать огромных кораблей, которые стали раздавать координаты и порядок стыковки. Нас одних из первых направили в ангар к самому крупному кораблю, и Лера, повинуясь команде, завела наш корабль в огромный ангар с включённым защитным полем. Когда я вместе с ней вышел из кабины, нас снаружи встретил отряд солдат из двадцати человек во главе с целым полковником, прежде чем ответить на мой вопрос он протянул верификатор и потребовал пройти идентификацию. Это выглядело несколько странно, но такая процедура была предусмотрена, поэтому я без опаски приложил свою ладонь, и идентификатор подтвердил мой статус с высшим иммунитетом и принадлежность к высшей аристократии, при этом я связался с Лерой.

– Не нравится мне всё это. Предъяви своё удостоверение, по твоей легенде, не говори, что ты имеешь отношение ко мне, и майора предупреди, чтобы о наших отношениях не распространялся. Что-то здесь не так. Не такую встречу я ожидал. Не вмешивайся, что бы не случилось.

– Господин Волков, прошу вас сдать личное оружие и проследовать за мной.

– Полковник, ты ничего не попутал? Как ты обращаешься к главе рода? – возразил я.

Солдаты, пришедшие с ним, повинуясь его команде, взяли меня под прицел.

– Не усложняйте всё, капитан, решением совета вы отстранены от управления Родом и исключены из его состава. Вы передадите нам все полномочия, и тогда вам сохранят жизнь.

– Вы – идиот, полковник. Полномочия передать нельзя, а убив меня, вы лишитесь возможности покинуть этот сектор навсегда. Гиперпространственные двигатели будут уничтожены, а корабли Земной Федерации закончат зачистку сектора, – попытался возразить я.

– Не делайте глупостей, у меня приказ стрелять на поражение, ваша смерть усложнит доступ к управлению, но нет ничего невозможного.

– Ну, хорошо, надеюсь, вы все понимаете, что подписали себе смертный приговор, – сказал я, снимая оба плазменных пистолета и осторожно кладя их на пол.

Сразу после этого на меня надели наручники и обыскали, но несколько важных вещей они не посчитали опасными и оставили их. Главное, что мой трофейный вибронож посчитали за обычный и не стали изымать, поспешив усадить меня на гравитационную платформу, куда все погрузились, и мы отправились на встречу с новым руководством. Снять шлем я отказался, посчитав, что меня могут попробовать усыпить или обездвижить, а мне хотелось сохранить некоторую свободу действий.

Добирались мы достаточно долго, так как корабль был очень большой, сродни огромной станции, хотя, вероятно, так и было, ведь полёт продлится очень долго. Всю дорогу полковник и сопровождающие его молчали. Как только мы удалились от ангара, связь с Лерой пропала, а подключиться к местной мне не удалось, даже сигнала я не нашёл, возможно, у сопровождавших меня была «глушилка», что блокировала любые виды связи и сигнала.

Меня провели в большой зал, с овальным столом в центре, за которым сидело десять человек и о чём-то оживлённо переговаривались, не обращая на меня внимания.

В зале остались два охранника, которые встали за моей спиной, а полковник присоединился к дискутирующим военным за столом.

Снимать наручники и предлагать мне сесть никто не собирался, поэтому я внаглую сделал два шага к стулу и ногой выдвинул стул, после чего уселся в него. Стоящий рядом охранник попытался остановить меня, но я посмотрел на него внимательно, и тот убрал свою руку с моего плеча.

Сидеть на стуле со сцепленными сзади наручниками было неудобно, но я решил не обращать на это внимание, да и освободиться я мог в любой момент, мой вибронож находился сзади, и достать его труда не составит, главное – не отрезать себе случайно пальцы или кисть.

Сидевшие обсуждали какой-то сбой, который произошёл совсем недавно, с момента приёма кораблей для эвакуации.

– Нужно запросить Дору, чтобы она дала отчёт о программном сбое.

– Ну так вызовите её.

– Она не отвечает на мои вызовы и вообще мой доступ заблокирован.

– И мой тоже, что вообще происходит, как проводить эвакуацию в таких условиях. Может, это вирус?

– Инженеры говорят, это не вирус, а изменения приоритетов, первые изменения произошли, когда три года назад была объявлена эвакуация с Проксимы.

– Нужно попробовать добраться до компьютера и перезапустить его.

– На это может уйти месяц, а времени ждать у нас нет, ещё максимум сутки, и нужно покидать этот сектор.

Мне надоело слушать их, и я вмешался в их разговор:

– Может быть, я спрошу у Доры, что происходит?

– Вам, господин Волков, слова не давали, вы здесь в качестве арестованного и открывать рот без нашего знака вам не положено, – сказал человек с нашивками адмирала.

Когда они продолжили разговор, я сказал громко:

– Дора сообщи статус всех присутствующих.

– Ваше Величество, вы – глава Рода Машеньяк и глава Верховного Совета, с правом дополнительных двух голосов, а присутствующие тут военные пытаются совершить переворот, не догадываясь, что подписали себе смертный приговор своим участием в заговоре.

– Вот видите, господа, с Дорой всё в порядке, просто у вас проблемы с законом. Вас необходимо арестовать и судить, – сказал я.

– Вас сняли с руководства родом Машеньяк, и соответственно вы не являетесь главой Верховного Совета.

– Вы так в этом уверены, интересно, а как вы это смогли сделать без кодов доступа к гиперпространственным двигателям и передатчикам?

– Доступ мы и так получим, а совет рода снял вас с должности, так как вы не имеете опыта управления и вообще никакого отношения к аристократии, мы строили свои империи, когда вас ещё в планах не было.

– Дора, что произойдёт, если я умру?

– Если в течение контрольного времени вы не примите руководство колонией и не начнёте процедуру эвакуации, на всех транспортниках сработают системы аварийной эвакуации, после чего все корабли, вместе с гиперпространственной лабораторией и учёными будут уничтожены. Это сделано с целью предотвращения попадания технологий в руки Земной Федерации, – ответила Дора, которая была прототипом Дианы и должна будет контролировать переселенческую миссию.

– Вот видите, господа, вы совершили ошибку, решив, что в состоянии возглавить данный проект и колонию. Неужели вы думали, что попытку захвата власти никто не предусмотрит и не предпримет никаких мер. Прошу вас покинуть зал заседаний, вами займутся следователи из службы безопасности, – сказал я, собравшись действовать.

– Заткните ему пасть, – сказал адмирал, обращаясь к стоящим рядом охранникам.

Они подошли ближе ко мне, но я уже был готов и сжимал за спиной свой вибронож, который было не видно из-за спинки кресла, в котором я сидел. Через секунду я, активировав вибронож, перерезал сцепку наручников и резким движением снизу в верх воткнул его в шлем под подбородок подошедшему справа охраннику.

Не останавливаясь, разворачиваю корпус налево и с замаха втыкаю нож в грудь подошедшему охраннику слева, при этом во время движения я успеваю поменять обратный хват ножа на прямой.

Оба подошедших охранника падают на пол, один ещё жив, но без срочной помощи он не выживет.

– Дора заблокируй это помещение и никого не впускай, – отдал я распоряжение.

Все сидящие за столом уставились на меня, не понимая, что происходит, поэтому я решил немного разъяснить сидящим за столом, где они ошиблись.

– Дело в том, что, когда был составлен план эвакуации, предыдущий искусственный интеллект, похожий на Дору, но более мощный и опытный, просчитал, что среди тех, кто отправится в новые колонии, будет много недовольных, и они обязательно захотят взять власть в свои руки, поэтому была искусственно создана ситуация, когда устроить переворот можно будет без больших проблем и кровопролития. Эта ситуация была просчитана, и предприняты все меры, чтобы бунтовщики не смогли взять полный контроль над кораблями, а также над гиперпространственными технологиями. К примеру, без меня ни один корабль не сможет покинуть эту систему. Если меня убить, то вы погубите не только себя, но и всех колонистов, поэтому я предлагаю сложить оружие, и вам сохранят жизнь.

– Дора, активируй дроидов охраны, тех, кто попытаются сопротивляться, убей.

Полковник, встретивший меня, вскочил и попробовал вытащить пистолет, но мгновенно был буквально разорван на несколько частей, мощным плазменным зарядом, оставившим от него несколько частей горелого мяса. В воздухе запахло мерзким запахом палёного человеческого мяса и помещение сразу заполнилось дымом. Дыра в полу начала затягиваться каким-то жидким пластиком, а мощная вентиляция мгновенно убрала весь дым и запах, хотя он надолго запомнился в моём мозгу.

Сидящие за столом не шевелились, боясь, что их убьют точно так же. Я догадывался, что система защиты Дворца заседаний очень высокого уровня, но не думал, что инженеры додумаются установить здесь столь мощную пушку. Хотя с другой стороны, после подобной демонстрации даже я бы не рискнул выразить сопротивление, окажись на их месте.

– Дора, дай мне связь с тобой напрямую, а то не дело общаться при всех.

Получив прямой доступ, я запросил список пассажиров и членов команды, которая летела со мной.

– Доставь сюда вот этих людей, предварительно вооружив их. Что с представителями моего рода?

– Они арестованы и сейчас находятся в тюрьме, некоторым из них требуется медицинская помощь.

– Есть подразделения, которым можно доверять и которые не подчиняются заговорщикам? – спросил я.

– Четвёртая десантно-штурмовая бригада, у них наибольший состав, и они недавно прибыли. Ими руководит генерал Шилов, могу дать прямую связь с ним.

– Генерал, говорит глава рода Машеньяк, вы готовы выполнить мой прямой приказ?

– Тат точно. Но нас разоружили и держат в казармах.

– Сейчас вам предоставят допуск к оружейным комнатам, вооружайтесь и выдвигайтесь в указанный сектор, там содержится предыдущее руководство станции, нужно освободить их и взять под охрану. Многим требуется медицинская помощь, возьмите с собой врачей из местного госпиталя по дороге. Заговорщики в данный момент арестованы мной, и я беру под командование все объекты на корабле. Вам предоставят прямую связь, докладывайте каждые полчаса и по ситуации, если нужна помощь. Выполняйте.

– Дора, как у нас обстановка на других кораблях?

– Всего кораблей двадцать, два были захвачены мятежниками с использованием десантников, на двадцать первом корабле сработала система защиты гиперпространственных двигателей, и корабль взорвался, уничтожив всех, кто на нём был. Остальные корабли вынуждены были подчиниться ввиду угрозы уничтожения. На семнадцати кораблях сменили только руководство и выслали отряды для их защиты. Там взять контроль в свои руки не составит проблем. Два корабля и флагман, на котором мы находимся, взять под контроль без боя, будет проблематично. Подготовьте список отрядов лояльных мне или не участвующих в государственном перевороте, нужно их вооружить и подготовить к перемещению на те корабли, где будет наибольшее сопротивление. Времени у нас мало, и до выхода в гиперпространство мы должны взять все корабли под свой контроль или уничтожить.

Тут меня окликнул адмирал, сидящий за столом, вместе со всеми.

– Господин Волков, может, мы договоримся?

– О чём?

– Мы не будем взрывать все корабли, а вы отдадите нам один, на котором мы сможем улететь, куда захотим.

– Корабли смогут улететь только все вместе. Те корабли, которые окажутся без флагмана, будут уничтожены вне зависимости от того, кто на нём летит. Это сделано в качестве страховки, на случай предательства со стороны руководства других кораблей. Технологии гиперпространственных прыжков и связи не достанутся никому. Поэтому, даже если вы сможете повредить какой-то из кораблей, он примерно через сутки будет уничтожен, и остановить взрыв никто не сможет, только ускорить.

– Что может заставить вас сохранить нам и нашим семьям жизнь?

– Передача полного контроля над кораблями в течение трёх часов. Я оставлю вам заправленные пять больших кораблей, на которых вы сможете полететь к следующей звезде. Шансы добраться туда у вас есть, и, возможно, что вас не будут преследовать, во всяком случае сразу. Шанс организовать новую колонию и выжить у вас будет, – ответил я.

– Нам нужно посовещаться, – ответил он.

– Совещайтесь, только вначале вас обезоружат и отведут в другую комнату, – сказал я и, проверив, где находится майор, со своей командой добавил: – через десять минут, прибудут мои люди.

По видеокамерам я наблюдал, как десантники, получив доступ к арсеналу, быстро вооружаются и постепенно берут под контроль корабль и тюрьму.

Майор прибыл к назначенному времени и, разоружив всё руководство заговора, переодев их в тюремные робы и ошейники, отправил в комнату, подконтрольную Доре. Лера прибыла вместе с ними и долго обнимала меня. Я тоже был рад видеть её невредимой. Теперь предстояло взять под контроль весь флагманский корабль, после чего заняться остальными.

Глава 23. Агенты землян

Для взятия под контроль всего корабля, в первую очередь, необходимо захватить помещения Службы Безопасности, у которых есть доступ ко многим системам. Сделать это не так просто, как кажется, так как обычно в случае возможной угрозы, часть сотрудников переходят на изолированный режим работы и могут взорвать тот или иной сектор корабля для предотвращения прорыва абордажных команд или мятежников в случае бунта на корабле. Также они имеют доступ ко всем турелям, расположенным на ключевых переходах до важных объектов. По докладу Доры новый начальник СБ уже начал суетиться и проводит перекличку сотрудников.

– Дора, ты можешь отключить всю Службу Безопасности от управления кораблём?

– Всю не получится, но процентов восемьдесят я могу обесточить и лишить доступа к управлению.

– Сколько на это тебе потребуется времени? – спросил я.

– Полчаса на подготовку и две минуты на отключение.

– Покажи сектора, которые ты отключишь, и сектора, которые ты не сможешь взять под контроль.

Передо мной развернулась карта, где зелёным были показаны сектора, которые можно отключить, а красным – автономные сектора. Они, кстати, находились рядом с залом, где проходило собрание совета и где мы сейчас находимся.

Я связался с генералом:

– Слушайте приказ, для взятия корабля под контроль необходимо устранить угрозу в виде сотрудников Службы Безопасности, лояльных мятежникам. Я вам скинул карту, куда вы должны отправиться и взять под контроль красные точки. Учтите, противник может вас близко не подпустить, поэтому вначале решите вопрос с камерами наблюдения и только потом перемещайте солдат. Не хочу подставлять их под залпы противоабордажных пушек.

Сейчас сюда вызовут начальника СБ, его нужно будет арестовать и заключить под стражу, глушение связи нам обеспечит мой помощник Дора.

Подготовка к операции заняла почти час, и только после этого Дора, подменив голограмму, вызвала генерала СБ в зал заседаний. За это время я изучил личное дело и понял, что генерал не так прост, как можно подумать вначале. Он сразу согласился на переворот с условием, что одним кораблём будет командовать он лично. Ему предоставили такую возможность, что произошло с тем кораблём, никто не знает, но он взорвался, а полковник и ещё десяток человек смогли спастись в самый последний момент.

Дора сообщила, что взрыв с вероятностью в девяносто восемь процентов произошёл при попытке получить доступ к гиперпространственному генератору. После этого генерала отстранили от участия в совете, но оставили его управлять службой СБ, так как он имел очень много рычагов влияния и подчинённые слушались только его. Предвидя, что простой встреча не будет, я передвинул ножны с виброножом под руку, перед этим проверив их заряд.

– Дора, создай голограмму совета в зале заседаний, чтобы сразу не спугнуть генерала и постарайся без нужды не стрелять в него из своей пушки, нужно постараться взять его живьём, мне кажется, он или работает на землян, или завербован ими, а может быть и внедрённым агентом.

– Майор, будьте осторожнее с генералом и его окружением, приготовьтесь к тому, что они могут быть рукопашниками высшего класса. Если не получится взять живьём, убивайте, не задумываясь, и наденьте шлемы, общаться будем по внутренней связи.

– Лера, постарайся не вмешиваться, я не уверен, что будет легко справится с ними, – отдал я распоряжения и встал немного сбоку от входа за одной из колонн, при этом я активировал свои способности чувствовать эмоции окружающих людей. Расположитесь по периметру, нас прикроют голограммой.

Через пять минут в зал вошёл вооружённый отряд из пяти офицеров СБ, облачённых в мощные скафандры с плазменными винтовками в руках.

– Господа, я пришёл пересмотреть условия нашего сотрудничества, – сказал он, направляясь к центру зала, где вокруг стола сидели представители мятежников в виде очень достоверных голограмм.

Сканируя эмоции, я заметил, как внезапно решительность сменилась на ненависть и затем на холодную отрешённость, через которую то и дело пробивалась неимоверная ненависть. Подобное чувство я уже встречал пару раз у агентов землян, теперь для меня сомнений не оставалось.

– Майор, стрельба на поражение, это агенты землян «Чёрная вдова», – сказал я, открывая огонь из плазменного пистолета в спину генерала.

Мой выстрел пришёлся в пустое место, так как генерал за миг до этого сделал резкий шаг в сторону и выстрелил в меня. Я, уже давно ускорив своё восприятие, сделал аналогичный шаг в сторону, продолжая стрелять, и попробовал активировать свои способности предвидеть вероятный сценарий боя. Весь зал мгновенно раскрасился на красные и жёлтые участки. Зелёных участков практически не было, и мне пришлось на максимальной скорости перемещаться по залу, уворачиваясь от выстрелов, в буквальном смысле преследующих меня. Несколько зарядов прошли рядом со мной, слегка задев скафандр, и я понял, что в руках у него не стандартный плазменный пистолет, а очень мощный, способный пробить практически любую броню. Подставляться мне было нельзя, хотя я и надел один из лучших скафандров. Пока я бежал через весь зал, я практически не обращал внимания на происходящее вокруг, целиком и полностью сосредоточившись на своём противнике. Дважды мои выстрелы попали в него, но броня даже не опалилась, а значит, мой плазменный пистолет неспособен нанести ему вред, хотя он и был штурмовым вариантом.

Скинув пистолет на пояс в момент переката, я выхватил нож и, почувствовав всплеск боли и страха, сменил направление и прыгнул на одного из охранников генерала, который сломал одному из наших бойцов руку, собираясь нанести ему смертельный удар.

Серия быстрых ударов в локоть, подмышечную впадину скафандра и в основание черепа, поставили точку в этом противостоянии, но задерживаться я не стал, рывком отпрыгнув в обратную сторону. Тотчас в теле убитого мной охранника, ещё стоящего на ногах, но уже, по сути, мёртвого, образовалось три дыры, размером с кулак. В этот момент заряды в пистолете генерала закончились, и я бросился к нему навстречу. Мой противник отклоняться от боя не стал и рванул мне навстречу. Я уже нацелил места, куда буду наносить свои удары, как противник внезапно извернулся прямо в полёте, и я от сильного удара в грудь улетел в обратную сторону. Ещё до приземления я сумел оценить ловкость, силу и мастерство противника. Грудь сильно болела, но я, отбросив все болевые ощущения, как только коснулся пола, сделал перекат, а затем ещё один. Противник не останавливался и преследовал меня буквально по пятам, поэтому в очередное приземление, я, приложив все усилия, сделал прыжок к нему навстречу, стараясь найти точку, пусть не для смертельного удара, но хотя бы для его ранения.

Таких точек не было, а места, в которые можно было нанести удар, постоянно сменяли свой цвет, поэтому мгновенным движением я в полёте перебросил нож в другую руку, отвлекая внимание, а сам нанёс удар ногой в коленное сочленение скафандра. Тут же пролетая мимо, я меняю хват ножа и бью противника наотмашь в спину, самое слабое место любого скафандра.

В то же время я сам получаю удар ногой вбок и отлетаю метров на семь вперёд. Делаю перекат и прыжок в сторону, но противник меня не преследует, а стоит на месте замерев. Не давая времени ему опомнится, я с разгона прыгаю на него, видя причину его остановки. Мой удар пришёлся в систему управления экзоскелетом, и его просто замкнуло, обездвижив на несколько секунд. Попасть точно в блок управления и повредить его подобным образом очень сложно, и нужна немалая удача, но размышлять я о причинах не стал, а воткнул свой нож в затылочное сочленение скафандра, после чего сделал это несколько раз, пока обездвиженный скафандр не упал на пол. Понять, убил ли я противника, довольно сложно, так как мой противник не испытывает никаких эмоций, действуя не как человек, а как машина. И только на шестом ударе, когда я практически отрубил своему сопернику голову, я принимаю сильнейший импульс ненависти и ощущаю, как жизнь покидает поверженного соперника.

Я тут же оглядываюсь вокруг и вижу, как шестеро спецназовцев майора, в упор расстреливают последнего охранника, пришедшего с генералом. Сам майор сидит неподалёку, раненый вбок. Я сверяюсь с тактической картой и вижу, что майор хоть и ранен, но достаточно легко, но в процессе схватки пострадали ещё трое спецназовцев. Теперь я пожалел, что запретил Доре использовать оружие, тогда можно было бы избежать потерь, но зато я узнал, что здесь был агент землян, а значит, их может быть много, и надо ускорить эвакуацию.

Вызвав генерала, я отдал приказ:

– Начинайте операцию.

– Дора, отключай СБ от систем корабля. И пришли сюда медиков, у нас раненые.

– Отключаю, медики уже идут сюда, я их сразу вызвала, как только появились первые раненые. Вы необдуманно приняли решение не использовать оружие зала заседаний, это могло помочь избежать ненужных жертв.

– Полностью согласен с тобой, но зато я почувствовал, что генерал СБ – агент землян из подразделения «Чёрная вдова», а это значит, что будет огромное число мелких агентов. Сейчас они гуляют по кораблю, а скорее всего, и по другим кораблям. Это подвергает опасности всю нашу миссию. Я теперь уверен, что причиной взрыва одного из кораблей была попытка украсть секреты гиперпространственных прыжков. Нужно немедленно покидать эту систему и прыгать к первой промежуточной точке, иначе в любой момент мы рискуем потерять всё. Объявляй пятичасовую подготовку и ускоряй эвакуацию. Времени нет, если что, бросай старые грузовозы и транспортники, нужно как можно быстрее уходить отсюда. Я даже сейчас не уверен, что рядом нет нескольких кораблей противника, скрывающихся под полем невидимости. Перед самым прыжком включи активный радар, нужно обязательно знать, есть и они рядом.

Ещё нужно подготовить группы диверсантов, которые будут выполнять мои приказы. Отправь их на все корабли, но под легендой, чтобы СБ их не арестовала. У тебя есть контроль над остальными кораблями? – спросил я у Доры.

– Да, как только вы были идентифицированы, я получила приоритетный статус в управлении. Все корабли находятся под моим контролем в схеме управления, защиты и работе всех систем противоабордажной обороны.

– Как только корабли выйдут из гиперпространства, отключай двигатели и основные реакторы, нужно, чтобы с кораблей запросили ремонтные бригады. Под их видом мы переправим десант для захвата полного контроля над ними. Рисковать и вести их в конечную точку маршрута я не могу. У нас и так потеря одного носителя, а это означает, что с колонизацией двадцать первой звёздной системы у нас возникнут серьёзные проблемы. Ещё нужно придумать, как опознавать шпионов среди всех поселенцев. Если мы пустим их в наши системы, то они там быстро возьмут власть в свои руки, и мы получим настоящую войну.

– А как вы поняли, что генерал является агентом землян. Может, ваша информация поможет выявить их?

Я ненадолго задумался, как моя информация может помочь в этом, но решил просто рассказать, как всё было.

– Я – эмпат и могу чувствовать эмоции людей. Так вот, в момент, когда генерал понял, что это ловушка, у него произошёл всплеск неимоверной ненависти, после чего у него как будто сработал переключатель, и он превратился в совершенно безэмоциональное существо с холодным расчётливым разумом. Даже когда я втыкал в него свой нож, он оставался совершенно спокоен и практически не испытывал боли. Это я замечал и у других агентов землян, правда, не у всех, а тех, кто смог сменить личность и занять место настоящего владельца. У тех, кто оказались подчинены гипнозу, до срабатывания закладки не испытывали ничего подобного, а у тех, у кого сработала закладка, эмоции были противоречивыми, так как личность, находящаяся под контролем, испытывала противоречивые эмоции, я бы даже сказал разносторонние. Одновременно и ненависть, и сожаление, и панику.

– Это очень интересное наблюдение, в принципе работы по считыванию эмоций велись уже давно, и среди эвакуированных есть учёные, которые занимались этой проблемой. Я переведу их на наш корабль и несколько других учёных, которые могут нам понадобиться по работе медицинских капсул. Можно будет внедрить своеобразный тест при высадке поселенцев на планету, скажем для уничтожения ненужной микрофлоры и защите планет от наших бактерий и вирусов. Ведь никто не знает, что планеты практически стерильны и угрозы появления новых форм опасных микробов и бактерий нет.

За время полёта мы доработаем капсулы и пропустим через них всех поселенцев, которые пройдут тест с провокацией на обнаружение шпиона, даже если он не предпримет попытки выбраться сразу, то по отсутствию эмоций мы определим агентов внедрения. Что делать с теми, у кого есть закладки в сознании, мы обдумаем позже, но если мы добьёмся уничтожения всех агентов землян, то и активировать эти закладки никто не сможет.

– Это будет лучшим вариантом, и надо настроить капсулы на определение паранормальных способностей. Нужно продолжить проект по скрещиванию способных к экстрасенсорике людей. Это поможет нам в будущем выявлять агентов противника напрямую, с помощью специально обученных и отобранных людей.

Что у нас со временем и успеем ли мы всех эвакуировать? – спросил я.

– Всех не успеем, некоторые транспортники серьёзно повреждены, но мы используем все резервы для эвакуации беженцев. Часть кораблей действительно придётся бросить, так как время для их размещения в наших трюмах просто нет.

– Нужно их заминировать, чтобы они не достались противнику. Пригласите на корабль всех, кто участвует в проекте колонизации и разработке системы заселения. Мне нужно точно знать, как будет проходить данная процедура, – сказал я и пошёл искать Леру.

Глава 24. Собрание совета рода

Леру я нашёл в соседнем зале, беседующей с руководителями моего рода. Многие из них выглядели очень плохо, но то, что они отказались от срочного лечения, говорило о готовности их продолжать свою службу роду.

Среди беседующих был и генерал Кортушев, которого смогли всё-таки эвакуировать и, скорее всего, помимо его воли, поэтому, когда я подошёл, он первым делом высказал мне свой упрёк.

– Ваше Величество, вы совершаете недостойный поступок, вначале меня снимают с экспедиции по уничтожению Солнечной системы, затем не дают остаться с последними защитниками Проксима Центавра, и даже здесь вы не даёте мне исполнить мой долг и защитить эвакуирующиеся корабли.

– Вы забываетесь, адмирал, – произнёс я резко и достаточно громко, так, что все разговоры смолкли и все посмотрели на меня. Внезапная вспышка гнева заставила меня сдерживаться изо всех сил, чтобы не потерять контроль над собой. Последние сражения на пределе сил расшатали мне нервную систему. Я только что получил вспышку адреналина и других гормонов, ускоривших моё восприятие, а наружу внезапно потянулась невиданная до этого сила, оказывая давление на всех окружающих. Я ощущал, как всех внезапно объял страх, а их воля оказалась подавлена.

– Ваша жизнь принадлежит Роду Машеньяк и мне лично. И только я решаю, когда и где вам погибнуть. Ваши знания и опыт очень важны и помогут в будущем выжить нашей колонии, поэтому вы помрёте не раньше, чем я дам на это согласие. Вы поняли меня?

– Так точно, – по-армейски ответил адмирал, вытянувшись, как на плацу.

– Тогда давайте проведём совещание, я готов выслушать, как вы пропустили заговор и позволили себя арестовать.

Дора, обеспечь секретность совещания, – отдал я дополнительное распоряжение и отправился к конференц-залу.

Когда все расселись, слово взял адмирал:

– Ваше Величество, прошу простить нас всех, что мы не удержали ситуацию под контролем. Месяц назад, когда началась подготовка к эвакуации, нас вызвал генерал Очаков из Службы Безопасности и попросил перевести всех членов совета Рода Машеньяк на флагман флота для удобства обеспечения безопасности. По всем кораблям прокатилась волна диверсий, в том числе и направленная против руководителей нашего Рода. Мы, конечно же, отправились на флагман вместе с семьями, так как управлять действительно проще из одного места. Когда мы проводили первое совещание, в зал заседаний ворвались бойцы Службы Безопасности и после быстро подавленной попытки сопротивления произвели наш арест. Под угрозой жизни наших близких мы вынуждены были передать часть доступа к системам корабля, надеясь, что они не смогут взять контроль над ним всем. Но мы глубоко ошибались, так как практически в этот же день, поменяв протоколы доступа и приоритета, они взяли флагман под свой контроль. Единственное, к чему они не получили доступ, так это к системам гиперпространственных прыжков. Секция с учёными также оказалась вне их контроля, так как она полностью автономна. А попытка проникнуть на неё вызвала ряд взрывов и гибель большого числа мятежников.

Подготовив штурмовые отряды, они произвели десант на ещё три корабля и после длительного противостояния взяли их под контроль. Пока остальные корабли обдумывали ультиматум, выдвинутый новым руководством, один из захваченных кораблей взорвался, с него спаслась лишь небольшая группа людей. Мятежники объявили, что тех, кто откажется принять их власть, ожидает такая же участь. В итоге все корабли перешли под контроль мятежникам. На самом деле вина в случившемся полностью лежит на нас. Мы пропустили заговор и не проявили должной осмотрительности. Даже предательство местного СБ не даёт нам оправдания, и мы все готовы понести любое наказание с вашей стороны.

– Я не уверен, что сам смог бы распознать заговор, поэтому наказание оставим на потом, а для начала предлагаю создать службу безопасности Рода и службу охраны Рода. Сейчас нас поддерживает Генерал Шилов из четвёртой штурмовой бригады, который занимается зачисткой корабля, поэтому, если он справится, предлагаю назначить его начальником службы охраны, пусть работает вместе со своими солдатами. Нужные знания они получат от наших инструкторов. Службу безопасности Рода я предлагаю возложить на начальника отряда специального назначения – майора Громова, он отлично проявил себя в спасении меня и эвакуации на носитель. Но так как майору не дело занимать такую должность, то предлагаю повысить его сразу до полковника, – сказал я.

Осмотрев всех собравшихся, а их было почти сорок человек, я не заметил недовольных моим решением, после чего продолжил.

– Ещё нам необходимо назначить двадцать руководителей кораблей и фактически руководителей колоний, которые будут строить и развивать их. Но первым делом нам нужно будет взять все корабли под наш контроль. Делать это сейчас мы не можем, так как велика вероятность, что флот противника уже находится рядом, а с учётом, что Генерал СБ, помогавший мятежникам, является внедрённым агентом самого высокого уровня, точная дата эвакуации уже известна нашим врагам. Я принял решение ускорить эвакуацию, бросив всех, кто не успеет погрузиться на борт наших кораблей. Через четыре с половиной часа, я отдам команду на старт, и все корабли в автоматическом режиме покинут эту систему. В промежуточной точке прыжка мы должны будем провести захват кораблей и провести полную инвентаризацию. Так как один носитель уничтожен, нам придётся собрать со всех кораблей часть поселенцев и ресурсов для двадцать первой колонии. Упускать возможность её колонизации нам нельзя, так как это принципиально важно и может отразиться на нашем положении в Верховном Совете. Сейчас все будут искать возможность указать на наши слабые стороны и пробовать оттеснить нас от управления, поэтому мы должны показать нашу силу и способность решать любые проблемы, возникающие на нашем пути. Информацию о произошедшем перевороте необходимо засекретить и оставить только минимальное упоминание о попытке бунта, спровоцированного мной для выявления агентов противника. Теперь я готов выслушать тех, кто готов предложить свой план, как нам осуществить максимально быстрый и бескровный захват кораблей, – сказал я.

– Ваше Величество, предлагаю вызвать всех руководителей и капитанов кораблей для совещания сразу после первого прыжка, и в это время начать захват кораблей. Мы сейчас не знаем, насколько им удалось взять системы кораблей под свой контроль, но насколько я помню, там предусмотрена функция отключения по вашему распоряжению на сутки выборочно любого корабля, – сообщил руководитель инженерных служб рода и самый молодой из присутствующих на собрании.

– Дора, – спросил я вслух, – У тебя есть доступ к остальным системам кораблей, находящихся под управлением мятежников?

– Да, я могу контролировать их, но некоторые смогли получить доступ к системам контроля, поэтому уже через полчаса после начала операции по захвату они могут вернуть контроль над транспортом в свои руки. Это третий, восьмой и двенадцатый корабль, остальные пока пытаются взломать мои системы. Для активации этих систем контроля необходим ваш прямой приказ.

– Значит, на этих кораблях нужно успеть получить доступ максимально быстро. Дора, разработай варианты проникновения штурмующих групп максимально быстро к центрам управления, чтобы взять корабли сразу под свой контроль. У вас будет время, пока мы совершаем гиперпрыжок к другой системе. Хочу предупредить сразу, что среди мятежников, да и простых граждан, может быть много агентов противника, поэтому планируйте операцию с учётом данной специфики. Нельзя допустить потерю ни одного из двадцати кораблей, жду от вас план операции в течение суток, а пока нужно сосредоточиться на взятии нашего флагмана под полный контроль. Постарайтесь свести потери к минимуму, нам важен каждый колонист, перед нами великая цель возродить человечество в полном объёме с сохранением культурных ценностей. Если ни у кого вопросов нет, то я завершаю заседание, – сказал я, собираясь покинуть зал заседаний.

– Ваше Величество, а где ваша супруга? Ходят невероятные слухи, что её убили, – спросил пожилой аристократ, заведующий информационным отделом.

– Да. Я её лично пристрелил, – ответил я и, видя недоумение на лицах присутствующих, пояснил, – Её – псевдоотец, агент противника, сумел сделать в её сознании мощную гипнотическую закладку, которая активировалась в самый ответственный момент. Мне чудом удалось её обезвредить и даже удачно допросить, но в итоге допроса от моих вопросов в ней сработала ещё одна закладка, и она умерла, а для достоверности мне пришлось сделать контрольный выстрел в голову, так как уверенности, что она действительно мертва, у меня не было. Через неё прошло очень много пациентов, в том числе и высокопоставленных, некоторых из которых она завербовала. Именно поэтому я прошу быть предельно осторожными и ограничивать распространение любой информации, – ответил я.

– Но кто же теперь будет вашей супругой?

– Выбор моей супруги оставим на будущее, сейчас есть более серьёзные вопросы, требующие немедленного решения.

– Но кто примет руководство Родом в случае вашей смерти?

– Данный вопрос зададите Доре в случае моей смерти, – ответил я и покинул заседание.

Лера ждала меня за дверями рядом с пятью моими новыми охранниками, статус о которых пришёл мне во время совещания. Я проверил их эмоции и, удовлетворившись, взял спутницу под руку, отправившись отдыхать в свои новые апартаменты, которые уже успели подготовить для меня. Полковник Громов, несмотря на ранение, уже приступил к своим обязанностям и определил новую охрану не только для меня, но и для всех членов совета Рода. Ещё у него нужно принять присягу, но это можно сделать и позже, да и не нужно другим знать, что Полковник принадлежит к моему роду, пока мы не очистим весь корабль.

Придя в номер, я сразу же отправился мыться и хотел немного отдохнуть пару часов, так как тело уже просто не могло нормально функционировать от такого перенапряжения, но моим мечтам не суждено было сбыться. Как только я улёгся в постель, то сработал экстренный сигнал связи, а так как обычную я отключил, значит, у нас опять серьёзные проблемы.

– Ваше Величество, – обратилась ко мне Дора: – Я фиксирую всплески радиообмена в районе неподалёку от нас. Возможно, это корабли противника, нужно немедленно покидать эту систему, иначе мы можем в ней застрять навсегда.

– Объявляйте пятнадцатиминутную готовность и начинайте подготовку к прыжку, – сказал я и, встав с постели, принялся облачаться в новый скафандр, который подогнали для меня охранники. Комплект был совершенно новый, поэтому мне пришлось потратить минуту на его активацию и настройку связи и доступа, закачав всю необходимую информацию со своего ручного интеркома.

Лера, вышедшая из душа, только посмотрев на меня и не задавая вопросов, стала облачаться в свой скафандр.

Настроившись на связь с советом, я передал последние новости и приказал заканчивать эвакуацию.

В этот же момент пол под ногами задрожал, и мелкая вибрация прошла по всему корпусу исполинского корабля. Не успев задать вопрос, я получил на него ответ.

– Внимание, идёт подготовка к первому прыжку, до начала разгона осталось четырнадцать минут. Всем необходимо занять противоперегрузочные кресла или прижаться к переборкам, обозначенным зелёным цветом и зафиксировать себя согласно инструкции. Кому не хватит места, необходимо перейти в следующий сектор. Это необходимо во избежание ненужных травм. Просьба всем службам начать изолировать сектора, согласно поступившим распоряжениям. Все активные реакторы будут заглушены за десять секунд до прыжка. Просьба выключить все ненужные потребители и отключить ненужную электронику, возможен всплеск электромагнитного излучения.

Значит, процесс уже запущен, и мне не нужно сильно беспокоиться. Я направился к двум креслам, вышедшим из стены с зелёной маркировкой. Эту же процедуру проделала и Лера, взяв меня при этом за руку.

– Дора, покажи мне обстановку вокруг нашего флота и локацию, где замечены сигналы, – отдал я распоряжение по внутренней связи.

Перед глазами моментально развернулась карта сектора с обозначенными на ней нашими кораблями. Рядом ещё суетились несколько мелких кораблей спешащих успеть пристыковаться в ангаре, но вот створки всех ангаров стали закрываться, и дрожь сразу усилилась. Корабли брали разгон и начали постепенно ускоряться ещё до конца отведённого времени. Причину этого я увидел, как только Дора задействовала активный радар. На границе дальности радара проявился многочисленный флот противника, который, не торопясь, двигался в нашу сторону. Как только они поняли, что их обнаружили, они начали разгон и обстрел с максимальной дистанции. Включать активную защиту Дора не стала, так как это создавало помехи для действия гиперпространственного оборудования. Да и флот противника был достаточно далеко, что не давало нанести нам существенный урон. Вокруг кораблей начало формироваться искривляющее пространство поле, и транспортники стали размываться на карте, а потом, совершенно неожиданно, я почувствовал, как внезапно всё поменялось, и меня как будто вывернуло наизнанку, и корабли, и карта исчезли. Как и сама вибрация. Мы вышли в гиперпространство.

Глава 25. Гиперпространственный прыжок

Вход в гипер прошёл нормально, и можно было отстегнуться и встать с кресел, что я сразу и сделал, после чего вызвал искин:

– Дора, доложи, как обстановка.

– Процедура прошла штатно, так как отсутствие возмущений гиперпространства не зафиксировано и данных о нарушениях в других кораблях не поступало, с большой вероятностью, можно сказать, что все корабли находятся в гиперпространстве. Полёт до промежуточной точки составит шесть дней, после чего начнётся подготовка к длительному полёту и расчёту нужных координат. Вам рекомендуется отдохнуть, так как вы сильно утомлены, а лучше лечь в медицинскую капсулу.

– Отдохнуть нам не помешает, – сказал я, посмотрев на Леру. Но прежде, чем я отправлюсь отдыхать, сообщи, скольких мы не смогли взять на борт и оставили в системе Альфа Центавра.

Порядка двухсот тысяч человек, в основном второй и третей категории, поэтому план эвакуации выполнен на сто процентов. Единственное серьёзное отклонение от плана – гибель одного из кораблей носителей, но мы компенсировали дополнительным набором из второй категории беженцев. Прогноз миссии по колонизации двадцати одной системы будет выполнен с вероятностью шестьдесят шесть процентов.

– Какова причина такого низкого показателя? – спросил я.

– Когда все корабли выйдут из гиперпространства, вероятность увеличится на один процент, если удастся взять под контроль все корабли, вероятность поднимется ещё на пятнадцать процентов. Когда вы поймаете большинство шпионов и внедрённых агентов, вероятность вырастет на шесть процентов, и каждый выход в гипер будет добавлять ещё примерно по пол процента. Нам предстоит облететь все из двадцати одной систем.

– Хорошо, постарайтесь нас не беспокоить, мы спать, – сказал я и, отключив связь, направился в спальню после чего сняв скафандр, улёгся спать и, обняв Леру, провалился в тревожный сон.

Внимание! Идёт активация первого пакета данных по нейросети. Запущен протокол пошаговой распаковки. Для усвоения первого пакета необходимо пройти виртуальное обучение.

Внимание! Установка полной версии невозможна из-за неполного развития носителя. Распаковка пройдёт в ограниченном режиме.

Надпись перед глазами не успела погаснуть, как я очутился в учебном классе лётного училища, где я проходил свой первый курс, и даже преподаватель, стоящий перед интерактивным дисплеем, был, как и в далёком уже прошлом, на бионических протезах.

– Курсант Волков, не крутите головой, на этом занятии вы один. Итак, я должен ознакомить вас с полным курсом освоения и работы нейросети, но ввиду задержки развития вашего организма и постоянной угрозы вашей жизни активация будет происходить постепенно и только той части, которая для вас необходима. Время обучения займёт месяц в реальном времени, пройдёт три дня.

Нейросеть, которую вам установили, изобретена Древним, это представители великой расы, которая ушла на новый уровень развития, но оставила для своих потомков и последователей множество артефактов. Главный из них – это нейросеть, который представляет собой небольшое зёрнышко, которое внедряют в шейный отдел для быстрого сживления с организмом, но можно установить и в любую часть тела, просто это удлинит процедуру выращивания самой нейросети.

Итак, сама нейросеть несёт в себе огромное количество информации, и, чтобы её использовать, необходимо серьёзно увеличить количество нейронных связей в мозгу и увеличить скорость прохождения нервных импульсов. Для этого вокруг зерна начинают расти нервные окончания в ошеломляющих количествах, которые прорастают не только в мозг, но и соединяют все части тела и внутренние органы. Это необходимо для регулирования работы всего организма, скорости реакции, мышечной ткани, повышения силы и ловкости. Появится возможность ускорить все процессы в организме с эффектом замедления времени. Существенно возрастёт регенерация организма и выживаемость. Скорость мышления возрастёт в несколько раз, и вы сможете решать одновременно сразу несколько задач. На определённом этапе развития нейросети произойдёт формирование искусственного интеллекта или, как вы называете, искина, который возьмёт на себя управление некоторыми функциями организма. Вы сможете проводить прямую и виртуальную симуляцию, получать информацию со всех подключённых устройств. Ваши псионические способности будут увеличиваться по мере роста нейросети, но для полной их активации вам придётся пройти обучение и сдать экзамен виртуальному инструктору. Процедура экзамена может занять от десяти дней до нескольких месяцев, во время которых ваше тело будет полностью беззащитным, поэтому озаботитесь обеспечением своей безопасности. На самом деле, в стандартных условиях всё проходит достаточно быстро, но у вас недоразвиты многие функции организма и сожжены некоторые каналы связи в результате преждевременной активации способностей. Идеальным временем активации нейросети является пятнадцать лет во время активного гормонального роста организма носителя, если у псиона происходит преждевременная активация способностей, появляются побочные эффекты в виде потери сознания при перегрузке нервных каналов, что может привести к полному их выгоранию и параличу тела носителя.

Именно с этим связана такая нестандартная активация нейросети и длительность самой процедуры. Без установки нейросети вы бы уже умерли, но она взяла на себя часть перегрузки ваших каналов, вырастив новые, но в скором времени их придётся выжечь и вырастить заново. Это может повлечь за собой полный паралич тела на срок до нескольких месяцев при условии использования медицинской капсулы.

Теперь я расскажу основы использования нейросети. Как только искин нейросети начинает развиваться, то он собирает всю необходимую информацию об окружающем вас мире и подстраивает параметры управления под привычные носителю. Во время сражения он начинает подсвечивать вероятные слабые места в защите противника и вероятные места нанесения ударов или возможного поражения от любого вида оружия. Нейросеть позволяет подключаться к стандартным системам связи, в том числе и кодированным, но не может проводить декодирование сигналов без доступа к шифрованию. Как аналог можно провести использование тактического шлема в боевых ситуациях, только информация отображается прямо на сетчатке глаза, а точнее, поступает на зрительный нерв. С помощью нейросети можно пользоваться удалёнными приборами и механизмами, подключёнными к ней заранее, и общаться мысленными сообщениями.

Основной плюс нейросети – это обучение любой специализации и возможность, проведение виртуального обучения, в том числе и во время сна. Для этого используются, как правило, готовые системы накопленной информации или проще говоря, базы по разным видам специальностей. Для их хранения используются особые кристаллы, на которые они записаны. Для считывания необходимы специальные устройства, но если их нет, то организм может сам вырастить подобное устройство, но это займёт значительное время. Базы Древних, как и артефакты, довольно часто встречаются, и вероятность найти их достаточно высока. Так как в данный момент нейросети у вашей расы не обнаружены, то изучение можно проводить с помощью ускоренного просмотра учебного материала и изучения его ночью, во время сна. Это, конечно, не даст того эффекта, как при изучении уже сформированных баз, но поможет ознакомиться с ними на базовом уровне, а симуляция поможет адаптировать эти знания к реальности. Учтите, что искин самообучается, и чем больше вы будете загружать в него информации, тем полноценнее он сможет работать. Советую начать изучение материалов по медицинским капсулам, гипнозу, мозговой активности и медицине. Искин подскажет, какие навыки и знания вам необходимы, чтобы создать обучающие капсулы и иметь возможность снимать данные с человеческого мозга. Это ускорит подготовку специалистов по многим направлениям за очень короткие сроки. Прислушивайтесь к подсказкам искина и вы сможете серьёзно повысить свои шансы на выживание в этом мире. После создания обучающей капсулы, вы сможете приступить к разработке аналога нейросети Древних, что позволит вам ускорить развитие вашей цивилизации.

Отдельно расскажу о специальных имплантатах, их можно найти среди артефактов, но можно и изготовить самостоятельно, как и капсулы обучения или аналог нейросетей. Они позволят пусть и незначительно, но улучшить практически любые параметры человеческого организма.

Теперь о твоём обучении. С этого момента, когда ты будешь засыпать, ты будешь проходить обучение различным накопленным в твоей памяти специальностям. Например, если ты хоть раз видел, как управлять той или иной техникой, то ты сможешь обучиться её управлению в виртуальной реальности, но лучше это сделать и с изучением технической части, для чего достаточно скачать весь курс обучения на твой ручной интерком и после этого просмотреть его с максимальным ускорением во время сна. Всё это позволит стать самым знающим и образованным человеком среди людей.

После ознакомления с правилами управления и особенностями нейросети мы перейдём в виртуальную комнату, где отработаем все варианты работы с нейросетью в обычной обстановке и в условиях боя, доводя твои навыки до уровня рефлексов. К следующему своему сну тебе необходимо просмотреть материалы по медицине, гипнозу и особенностям строения головного мозга для разработки планов по созданию обучающей капсулы.

Программа изучения особенностей управления и затем обучение в симуляторе, меня полностью вымотали, но я вынужден признать, что после симулятора мог эффективнее использовать свои новые способности.

Из сна я вынырнул внезапно, полностью разбитый морально, но тело дышало энергией, и я был полон сил. Очнулся я в капсуле, куда меня, возможно, переложили после того, как я не смог проснуться и меня было не добудиться.

Как только я пришёл в сознание, крышка медицинской капсулы открылась, и я увидел спящую рядом на стуле Леру, которая проснулась от звука капсулы.

– Привет, – сказал я, присаживаясь и спустив ноги на пол.

– Как ты меня напугал, если бы не Дора, то мы бы отчаялись. Она провела анализ в капсуле и сообщила, что всё нормально и ты скоро очнёшься, тебе нужен срочный отдых. Что вообще произошло?

– Устал очень, слишком часто я в последнее время использовал все свои способности на максимум. Все ресурсы организма работали на пределе, и я практически переступил. Лучше расскажи, как обстоят дела, – сказал я, надевая скафандр.

– В первые сутки удалось взять корабль под полный контроль, и совет начал планировать операцию по захвату остальных кораблей, когда мы выйдем в реальный космос. Сейчас идёт формирование бригад и доработка плана, но мы пока не решили, как нам организовать посещение всех кораблей одновременно и как не привлечь к этому внимания. Нужен какой-то план, которому все поверят, и, не задумываясь, примут наши корабли с десантом. При этом основной десант должен отправиться на три корабля, где возможно наибольшее сопротивление.

– Нет ничего проще, давайте взорвём флагман и под видом эвакуации высадим десант на нужных нам кораблях, распределим эвакуируемых равномерно, и это не вызовет опасений у противника.

– Взорвать корабль? Но это же безумие, – проговорила Лера с подозрением, смотря на меня.

– Ну вот и ты поверила, а это означает, что и они поверят. Мы взорвём его понарошку, а точнее говоря, сымитируем аварию. Как только выйдем из гиперпространства, мы взорвём на обшивке защитные эмиттеры и проведём подрыв сигнально-оптических мин. Сразу они не смогут понять, что произошло, это сделаем, когда все руководители прибудут на Верховный Совет, на наш корабль. В момент эвакуации мы часть направим с беженцами, а в нужных нам будет большее количество солдат, которые осуществят штурм. Самое главное – отработать все операции до автоматизма, поэтому я предлагаю использовать наш флагман в качестве учебного пособия, это позволит быстрее выполнить поставленную задачу и уменьшит наши потери. Давай я лучше озвучу это на совете, как у нас со временем? – спросил я.

– Ты спал три дня, поэтому у нас в запасе ещё двое суток, заодно надо решить, что делать с мятежниками. Надеюсь, больше такого долгого сна у тебя не будет, – сказал Лера, направляясь со мной в зал совещаний.

– Двух дней должно хватить на тренировки, а со сном не так всё просто, похоже, я теперь буду часто спать с полным отключением сознания, так я смогу быстрее восстановиться.

Подготовка штурмовых отрядов прошла успешно, и по многим показателям моя идея была верна, так как корабли очень огромные и на них тяжело ориентироваться, да ещё и при отключённом проводнике и систем связи.

Когда время выхода в реальное пространство подошло, мы все уселись в противоперегрузочные кресла, и когда настало время выйти в открытое пространство, то я практически не испытал никаких неприятных ощущений, только на секунду закружилась голова и всё вокруг. Судя по лицу Леры, она перенесла переход намного легче, чем первый раз.

К моей радости, полёт пережили без приключений все корабли моего флота, и мы сразу от имени совета мятежников стали рассылать сообщения явиться всему руководству на общее совещание. Время для реализации задуманного мною плана наступило.

Глава 26. Устранение бунта

Во время полёта с мятежниками была проведена серьёзная работа, и, используя мои способности, мы отобрали тех, кто готов сотрудничать с нами. Используя различные методы убеждения, в том числе и пытки, удалось добиться лояльности почти всех руководителей заговора. В назначенное время, сразу после выхода из гиперпространства, был отправлен приказ о срочном созыве всех руководителей с девятнадцати кораблей на флагманском корабле. Причина созыва была обозначена как неисправность гиперпространственного навигатора, и нужно было принять решение, что делать дальше. Для этого отправили чинить навигатор ремонтную бригаду, которая и установила имитаторы взрыва. Ещё одна бригада начала ремонт в районе реакторного отсека, где они произвели небольшую имитацию аварии путём взрыва нескольких имитаторов.

Два дня после того, как у меня начала активироваться нейросеть, я значительно продвинулся в её освоении. Для ведения переговоров по сети мне не нужно было теперь разговаривать. Достаточно было подумать, и мой ручной искин воспринимал мои мысли как голосовой приказ и мог ретранслировать их кому угодно. Теперь я мог общаться с Дорой мысленно и намного быстрее, чем в голосовом режиме. При этом у меня получалось отправлять образы из моей головы, что заметно ускоряло вообще всё общение. Представив карту корабля, я обозначал точки проникновения и направления ударов десантных групп с указанием численности и необходимого вооружения. На это у меня уходило меньше секунды, а в реальности могло потребовать несколько минут. Нейросеть улучшила мою память, и теперь даже давно забытые события я мог вспомнить с детальной чёткостью и подмечать разные мелочи, на которые до этого я не обращал внимания.

Ещё за эти два дня была проведена подготовка операции по взятию под контроль кораблей-носителей. Так как они все строились по одинаковой схеме, то для этих целей использовались палубы нашего носителя. Помимо прочего, мы отрабатывали и систему противодействия атаке на наш корабль.

В назначенное время с девятнадцати кораблей отправились челноки с руководством на наш флагман. Когда они все собрались в зале заседаний вместе с охраной, перед собравшимися вышли выступить главы мятежников, и именно в этот момент был инициирован большой взрыв на борту корабля в районе реакторной зоны. Последовал приказ о срочной эвакуации, и объявлен сигнал тревоги: «Всем покинуть флагман!»

Автоматически заработала система эвакуации, и спасательные челноки, по мере наполнения людьми, стартовали с корабля. Конечно же, первыми полетели корабли с десантом, да и вместе с эвакуировавшемся руководством отправились переодетые в работников станции десантники.

Буквально через полчаса после объявления тревоги на всех кораблях уже высадились наши штурмующие силы. Шестнадцать кораблей удалось без проблем взять под контроль, выведя из строя системы управления и нейтрализовав Службу Безопасности.

Как и предполагалось, на трёх кораблях так просто взять контроль не получилось, и там завязались серьёзные сражения за право обладать кораблём. Как руководитель, я не должен был участвовать в штурме, но я не собирался отсиживаться в стороне и, несмотря на риски, решил участвовать в одном из штурмов, при этом Леру я оставил на флагмане. Я был уверен, что смогу выжить в этой битве, поэтому я рискнул проверить свои новые навыки, полученные от нейросети. Ещё проходя обучение во время сна, мой инструктор советовал мне не избегать сражений, а наоборот искать их, так как это ускоряет развитие и активацию моих способностей. Одному мне пойти на операцию не удалось, так как Полковник Громов оправился со мной и сформированной группой охраны из лучших специалистов, выбранных из огромного числа претендентов. Я лично проверял всех нанимаемых в Охрану Рода и Службу Безопасности Рода, что не давало сто процентной гарантии, так как они могли иметь гипнотически заложенные в подсознание программы. В любом случае, во время отбора из полутысячи человек, нашлись два предателя, планирующие совершение террористических актов и убийство руководящего состава.

Подготовить и обучить чему-то за два дня, конечно, не удалось бы, поэтому упор делался на боевое слаживание групп и выявление сильных сторон каждого бойца для максимального использования в боевых группах.

По плану я должен был со своей группой эвакуироваться первым, но что-то пошло не так, и первым, покинувшим наш корабль челноком, оказались обычный десантный отряд. Это не меняло наших планов, так как подобная ситуация рассматривалась, и все знали свои цели.

Наш спасательный челнок, вмещавший тысячу человек, приземлился в ангар. Как можно ближе к аварийному выходу. Часть из наших бойцов были одеты в гражданские скафандры и были без оружия, поэтому появление их корабля, никого не насторожило. Пока они вытаскивали несколько носилок с якобы ранеными солдатами, на которых лежало их оружие, в ангар приземлилось ещё несколько наших челноков, и также выпустили из своих трюмов переодетых солдат. За это время удалось блокировать всю связь в ангаре и заблокировать камеры видеонаблюдения. Сразу после этого был дан сигнал к началу операции, и десант начал покидать корабли, в то время как новые всё продолжали прибывать. Операцией руководил полковник, я же был в отряде резерва, который не планируется использовать без необходимости. Дора смогла отключить большую часть систем безопасности и противоабордажной обороны, но ненадолго, поэтому сидеть и ждать, пока другие выполнят приказ, нам было нельзя. Наш отряд направился к резервному центру управления нашего сектора по обесточенным туннелям, по дороге дополнительно отключая обездвиженные пушки. Как бы подробно мы не разрабатывали план, предусмотреть всех нюансов мы не могли, и поэтому нам пришлось корректировать наши действия. Мы были практически у нашей цели, когда поступил сигнал от наших разведчиков, что впереди нас ждёт серьёзная засада. При этом часть туннеля, по которому мы должны будем пройти, оказалась заминирована, тут я решил вмешаться и взять руководство на себя.

– Полковник, я беру руководство отряда на себя. Пойдём по инженерным туннелям, начинайте готовить проход в правый сектор на тридцать метров и затем вниз на два уровня, там не должно быть засады, но пусть будут осторожнее, – отдал я приказ, прокладывая новый маршрут и получая информацию с камер и датчиков, на нашем пути. Мои способности к аналитической деятельности действительно существенно возросли. Мне достаточно было вспомнить эту секцию корабля и обозначить место засады, как на схеме появилось несколько вариантов её обхода. В этом, возможно, помогает и Дора, но разбираться сейчас у меня нет времени, поэтому я просто отдал приказ, и наш отряд сменил направление.

Прожечь боковые переборки термическими шашками проблем не составило, а вот пройти несущую секцию в полу так просто не получилось. Мощности двух термических шашек просто не хватило для этого. Но я тут же нашёл место, где в пол уходили питающие шины, обесточив их, мы без больших проблем выжгли место, где они переходили на другой уровень. Выжженный туннель был несколько узковат, но весь отряд смог протиснуться в него на нижний уровень. Мы оказались в вентиляционном туннеле и бегом направились к намеченному участку. Нужно было поторапливаться. Если мы задержимся где-то, то могут сработать аварийные переборки, а это нас существенно замедлит. Внезапно у меня перед глазами зажглось табло с секундомером, на котором высветилось время, показывающее шесть минут. Это сообщение от искина, сколько она ещё сможет удерживать контроль над кораблём. Посмотрев на общую тактическую карту, я понял, что все отряды застряли на большом удалении от центра управления Службы Безопасности, и наш оказался к нему ближе всех. Пока мы бежали, я видел, как часть векторов окрашивается в серый цвет, что говорило о потери контроля над ними, а это значит, что проблем у наших отрядов добавится. Если мы не успеем переломить ситуацию, то вся операция может превратиться в настоящую бойню. Пока центр управления противоабордажными системами и контролем доступа один, а вот если они получат полный доступ, то разделят систему на несколько секторов, передав управление на промежуточные и резервные центры управления.

– Полковник. Нужно разделиться, берёте половину и идёте в указанный сектор. Там распределительные коммуникации нужно ограничить доступ к центру СБ, уничтожив его, а я пойду на сам центр управления.

– Ваше Величество, я не имею права бросить вас одного, я дал клятву защищать вас.

– Это приказ, полковник, или мне нужно найти вам сейчас замену?

– В таком случае с вами пойдут четыре телохранителя, они лучшие в этом деле, по-другому я не соглашусь.

– Хорошо, только пусть не мешаются под ногами, – ответил я и, скинув координаты полковнику, отправился по своему маршруту в сопровождении половины бойцов. По дороге мы обходили места скопления солдат противника и прожигали герметичные переборки, встречающиеся на нашем пути. Уже на подходе к центру управления, вся схема окрасилась в серый цвет, и мне пришлось остановить продвижение, перейдя вперёд отряда. Дальше двигались колонной по три человека в ряд. Впереди шли двое с силовыми щитами, добытыми у землян, которые могли спасти от первых выстрелов и давали время на ответный удар с нашей стороны. Мне пришлось включить свои способности ощущать эмоции окружающих людей, продвигаясь медленным шагом. Время очень быстро заканчивалось, а найти место безопасного прохода к центру СБ мне не удавалось. Создавалось ощущение, что он плотно окружён солдатами и без сражения нам не обойтись. У меня под командованием оставалось пятьсот человек, и я решил разделить отряд на три части Две сотни нападут с двух сторон, отвлекая противника на себя. А я с малым отрядом в пятьдесят человек, нападу в том месте, где меньше всего ощущал наличие людей. К сожалению, понять более чётко мне не удавалось, и так, от попыток нащупать брешь в обороне у меня разболелась голова, и мне пришлось прекратить эти попытки, но я сделал для себя пометку заняться этим в спокойной обстановке. Своеобразный радар, с помощью которого я определял наличие людей и примерное их количество, очень сильно помогал мне сейчас. Практически когда время уже истекло, пришёл сигнал от полковника об уничтожении коммуникационного узла. Сколько это добавит нам времени, я не знал, но отступать уже было поздно, поэтому я отдал приказ к атаке двум отрядам, а сам стал пробираться по техническому туннелю, идущему параллельно основному. Если в начале пути места для прохода было достаточно, то где-то посередине маршрута, количество проводов и различных кабелей выросло в несколько раз. Пришлось дать сигнал остановиться и опять использовать свои способности, чтобы определить, где нам лучше выйти из этого туннеля. Рядом я обнаружил отряд противника, судя по эмоциям, стоящим в напряжении и с решительностью удержать свой коридор. Какое у них снаряжение, я определить не мог, поэтому отдал распоряжение лейтенанту, которого назначили мне в помощь.

– Берг, нужно подготовить проход в этой секции, после чего закидать обе стороны туннеля гранатами. Справа от этого места двадцать шесть солдат, а слева сорок три. Прямо перед ней никого нет. Какое вооружение у них, я сказать не могу, и работают ли турели, я не знаю, но другого варианта пройти нет. Командуй, я на подстраховке.

Когда всё было подготовлено, я дал отмашку, и заминированная секция просто расплавилась, стекая на пол в облаке густого дыма, но все были в шлемах, поэтому обзор переключился сразу на несколько диапазонов восприятия, включая инфракрасное и ультрафиолетовое.

Картинка перед глазами сразу заиграла разными цветами. В проём сразу влетело три мини-дрона, давая обзор в обе стороны туннеля. Вслед за ними полетели сразу с десяток гранат разной мощности и разновидности. Как оказалось, опасался я зря, так как в туннеле были обычные бойцы Службы Безопасности в обычных армейских скафандрах, а с учётом, что вооружены мы были тяжёлыми плазменными винтовками, способными вывести из строя даже штурмовые скафандры, только, конечно, не с одного попадания, шансов у противника против нас не было. Вслед за гранатами в туннель ворвались все остальные бойцы, а я вышел последним в окружении четырёх телохранителей с двумя силовыми щитами и двумя скорострельными плазменными винтовками, имеющими по два ствола для увеличения скорости стрельбы. И когда мои бойцы уже расправились с противником, я почувствовал тревогу, и весь коридор окрасился ярко-алым цветом. Если бы не мои тренировки во сне, я бы не успел среагировать, так как надо. Одним движением рук я развернул обоих телохранителей с щитами навстречу угрозе, и первые выстрелы пришлись на их щиты, что дало время остальным спрятаться за ними. Из потолка выскочила плазменная турель и открыла шквальный огонь прямо по ним. Это позволило двум другим телохранителям сориентироваться и одновременным залпом вывести её из строя. Всё заняло буквально полторы-две минуты, но стоило нам шести убитых бойцов и троих ранеными. Оставив одного из солдат заниматься ранеными и прикрывать тылы, мы бросились вперёд по коридору к центру управления. Он находился в секции, где располагалась все Службы Безопасности данного корабля и проникнуть в неё можно только через специальный бронированные шлюзы, один из которых и охраняли эти бойцы. Пытаться прожечь его или взорвать, не повредив серьёзно станцию, было невозможно, но, как я и говорил, бунт был предусмотрен заранее, и в обороне многих секторов были специальные бреши, через которые я и планировал попасть внутрь. Для этого я нашёл специальный щит, в котором проходят коммуникации и приказал разместить в нём ещё один заряд. В это время отряд провёл перезарядку и подготовился к штурму.

Глава 27. Псион землян

Как только взорвали ложную перемычку на секретный ярус Службы Безопасности, я понял, почему должен был оказаться именно здесь, и для чего я так рвался именно на этот корабль. Холодный расчётливый разум, лишённый эмоций, с отголоском далёкой боли и отчаяния, как слабый аромат от курящего в помещении человека, который уже не живёт в нём очень давно. Почти на подсознательном уровне я почувствовал всё это и самое необычное, что тот почувствовал мои эмоции и попробовал подчинить меня своей воли. Из курса обучения я знал, что есть артефакты древних, которые дают небольшие псионические способности, даже не одарённому человеку, а если у него есть хотя бы маленькие зачатки, то он может стать достаточно сильным псионом.

Сразу, как только я почувствовал давление на свой разум, картинка, транслируемая мне нейросетью прямо в мозг, подёрнулась рябью, как от помех, и выскочило предупреждение на неизвестном языке, после этого я почувствовал, как голову пронзила раскалённая игла и мой разум внезапно прояснился. Весь мир вокруг меня изменился, как и моё восприятие этого мира. Появились дополнительные оттенки, и я стал чувствовать мысли, ощущая их как запах, безошибочно выделив направление на источник угрозы, я поставил метку на карте и отдал приказ захватить узел управления безопасностью кораблём. Мельком взглянув на карту, я понял, что нападение захлебнулось и, судя по всему, это похоже на специально организованную засаду и организовал её именно псион с артефактом. Как он смог просчитать, что я попаду именно на его корабль, я не понимал, хотя, возможно, он сумел исподволь убедить меня, что мне нужно именно сюда и мне ничего не угрожает, вот я сюда и пробрался.

Но это значит, что бросаться необдуманно в битву мне не стоит. Вначале я думал взять с собой помощников, но то с какой лёгкостью он чуть не взял меня под контроль, меня не обрадовало, а давать ему дополнительные козыри в руки я не собирался.

– Лейтенант, продолжайте выполнять поставленную задачу, меня не беспокоить и за мной не ходить. Это приказ, и всех, кто его нарушит, ждёт смерть. Меня прикроют телохранители, которые не будут никого пускать вслед за мной, – обратился я к отряду на общей волне, а потом сказал на канале телохранителей.

– Вы остаётесь у этого коридора, если хоть один из вас попробует нарушить приказ, то вас попробуют взять под контроль, поэтому следите друг за другом и никого сюда не пускайте.

Развернувшись, я, не торопясь, направился к ожидавшему меня псиону, как я его назвал.

Пока шёл по коридору, то пытался проанализировать те крохи информации, что я сумел узнать, и то, что сумел почувствовать. На корабле, в Службе Безопасности, обосновался агент землян, который где-то добыл редкий артефакт, с помощью которого смог усилить свои способности, и раз уж он сумел привести меня сюда, то чем я ближе к нему нахожусь, тем сильнее его воздействие на меня. По тем крохам эмоций, что я почувствовал, он достаточно расчётлив и лишён каких-либо эмоций. Небольшой всплеск удовлетворённости, который я уловил, говорит о том, что его задуманные планы сбываются и нужно их как-то нарушить. Я постарался не думать явно, скрывая свои мысли, и пробовать действовать на рефлексах, не обдумывая, что и как делать. На подходе к большому залу, я просканировал пространство ещё раз и не нашёл вокруг никого кроме псиона. Моя попытка вызвала всплеск удивления с его стороны, а я, как только начала открываться дверь, не раздумывая, снял с пояса две гранаты и швырнул их в комнату с разлётом в разные стороны, чтобы они поразили как можно большую площадь. Чуть отойдя в сторону под прикрытие переборки и дождавшись, когда гранаты сдетонируют, я кувырком прыгнул в открытый проём и тут же перекатился в сторону, стараясь увеличить скорость своего восприятия. Чувство опасности ещё до конца моего прыжка заставило немного изменить траекторию и, оттолкнувшись от пола, уйти в следующий перекат, меняя место приземления. Серия выстрелов прошлась по траектории моего полёта в то место, где я планировал оказаться в первый раз. Дальше началась череда метаний по залу от выстрелов, исходящих от человека, стоящего в центре зала в скафандре высшей защиты. Он стрелял в меня, практически не переставая, и как показалось, наслаждаясь процессом. Он явно играл мной, как кошка с мышкой, что меня, конечно же, не устраивало, как только в голове появился план, я не стал его додумывать, а просто начал выполнять, в следующую секунду я бросил под ноги стрелявшему несколько гранат, две из которых оказались термическими. Причинить значительный вред противнику они не могли, но цель у меня была совершенно другая. Скафандр высшей защиты имеет один серьёзный недостаток – огромный вес, и когда гранаты взорвались, то они расплавили часть пола под ногами у псиона, и он моментально провалился по грудь в образовавшуюся дыру. Упёршись руками в края оплавленного пола, он не мог вести стрельбу, что мне и требовалось, сделав сильный рывок, я выхватил свой вибронож и попытался вонзить его в голову противника.

Внезапно всё вокруг меня замерло, и я повис в чёрной, непроглядной тьме. Не ощущая ничего вокруг и, как мне показалось, даже забыл, как дышать. Такое небытие не продолжилось долго, и я внезапно оказался лежащим на полу в том же зале, рядом с зияющей дырой, в которой лежала провалившаяся по грудь, статуя первого президента колонии. Всё моё тело как будто парализовало, но главное – я понял сразу. Псион находился у меня за спиной, всё, что сейчас произошло, была наведённая галлюцинация. Он убедил меня, что статуя – это он в скафандре, и я почти смог его уничтожить, но всё было иллюзией. Поняв, что бороться физически с противником не имеет смысла, я постарался отрешиться от окружающего меня мира и попробовал нанести удар моими способностями. Я потянулся к ниточке «запаха» сожаления и отчаяния, стараясь усилить их многократно, и это начало давать свой эффект, я почувствовал панику, исходящую от псиона, которую я начал усиливать, и картинка вокруг опять изменилась, подёргиваясь рябью перед глазами. Тогда я закрыл глаза и попробовал нащупать, где на самом деле был псион. Он находился сразу в нескольких местах вокруг меня, то появляясь, то пропадая, как только я планировал атаковать его, но центром всего происходящего всегда был я и статуя. Как только моя мысль сформировалась ещё на грани сознания, я даже не успел осознать, что делаю, как, повинуясь импульсу, вонзил сжатый в руках клинок в шею статуи.

В следующую секунду меня оглушило сильнейшим психическим ударом, и я с трудом не потерял сознание, нанёс ещё несколько ударов, с каждым ощущая, как меня пронзает разрядом боли и ненависти. Сколько я нанёс ударов не знаю, но в итоге я понял, что бью по мёртвому телу. Устало откинувшись рядом на спину, я с трудом сдерживал дыхание и бешеное сердцебиение, неожиданно меня вырвало, и по телу прошла мелкая дрожь, которая долго не унималась, я активировал аптечку, но от этого стало ещё хуже, перед глазами плясали звёздочки и какие-то круги, а голова кружилась. Голова неимоверно болела, и меня внезапно накрыла опять тьма и полная тишина, которая постепенно сменилась звуками разговора и перед глазами появилась картинка, двух человек, разговаривающих друг с другом.

– Ваша Светлость, нам удалось достать артефакт, который прятали мятежники. Мы привезли его с собой, надеюсь, наш уговор в силе? – спросил человек в монашеской одежде, стоящий перед другим монахом, с золотым знаком в виде глаза, на груди.

– Конечно, вы получите заслуженную награду, как я и обещал, брат. А пока покажите мне, что вам удалось добыть.

По взмаху руки «монаха» в помещение или, правильнее сказать, в небольшую пещеру, внесли большой сундук, имеющий цифровой код. Поставив его на пол, они ушли, оставив говоривших наедине. Монах опустился на колени и начал вводить сложный код, после чего приложил свою руку и после этого отошёл в сторону. Крышка сундука медленно открылась, показав, что находится внутри него.

– Это и есть артефакт?

– Да. Мы провели исследования на рабах, и смертельных случаев не зафиксировано. Сто тридцать шесть подопытных выжили, после активации артефакта и показали положительный результат на адаптацию. Показатели ментального поля и возможности воздействия на живые объекты, просто невероятны. При этом, чем выше псионические показатели, тем выше эффект от применения артефакта. Нам даже пришлось убить двоих подопытных, так как они смогли подчинить себе охранников и попытались с их помощью выбраться из лаборатории, невзирая на рабские ошейники. Даже после удаления артефакта из организма, часть способностей оставалась с подопытным, что свидетельствует об изменение строения головного мозга, которые были зафиксированы при обследовании.

– Удаления из организма?

– Да. Артефакт, после прикладывания к голове, самостоятельно держится и постепенно занимает место на лбу человека и уже через сутки, втягивается под кожу человека. После смерти пациента его можно вырезать и использовать заново. У живого человека изъять артефакт без его смерти невозможно.

Всех параметров воздействия на человеческий организм, нам выяснить не удалось, так как вы приказали остановить любые исследования и привезти артефакт вам, что я и сделал.

– А где вся информация по исследованиям?

– В этом же ящике, на информационном носителе. В единственном числе, как вы и приказали, Ваша Светлость.

– А все учёные, причастные к проекту?

– Я привёз их с собой, как вы и велели.

– В таком случае можете идти, дальше я сам, вам выдадут заслуженную награду.

– Да здравствует Орден! – сказал монах и, развернувшись, направился к выходу.

Тут монах с золотым знаком сделал быстрый жест рукой, и из пустых до этого ниш в спину уходящего монаха вонзилось несколько плазменных выстрелов, мгновенно убивших его. Тут же из глубины уходящего туннеля раздались звуки других выстрелов, свидетельствующих о зачистке всех прибывших.

Глава ордена, а это был именно он, подошёл к сундуку и очень аккуратно, взял небольшой кругляшек, размером с древнюю монету и повертев его в руках, приложил к своему лбу. Тут же его скрючила неимоверная боль, и он упал на пол, корчась в страшных муках до тех пор, пока артефакт не вживился под его кожу. После этого он потерял сознание, а я очнулся лежащим рядом с убитым противником.

Собравшись с силами, я встал на колени и принялся вскрывать шлем убитого противника. Теперь я был уверен, что мне необходим этот артефакт. Срезав лицевую пластину шлема, я достал обычный нож и сделал разрез на лбу старика, оказавшегося под маской. Маленький диск я аккуратно поддел ножом, и после некоторых усилий он отделился от головы старика, упав в подставленную мне ладонь. Очистив странный диск с непонятными надписями и знаками, я решил пока не экспериментировать и спрятал артефакт во внутреннем кармане нательного белья. Придя в себя, я посмотрел на тактический дисплей обстановки и понял, что мой замысел удался. Лейтенант уже захватил центр управления и подключил специальный блок для передачи данных с флагмана. Постепенно контроль над кораблём возвращался к нам, а в местах сражений активно начали применяться противоабордажные системы, открывающие огонь по отрядам противника. Захват корабля пошёл совершенно другими темпами. Внезапно раздался голос капитана корабля, сымитированный Дорой, приказывающий всем не оказывать сопротивления и сложить оружие. Теперь я мог взглянуть на общую картину боя на всех кораблях. Захват остальных кораблей уже практически завершился, и все главные системы были взяты под контроль. Передав руководство Полковнику, я отправился на флагман, где в ангаре меня встретила разъярённая Лера.

– Как ты мог бросить меня одну, отправившись в самое пекло?

– Именно поэтому и оставил тебя здесь. Шансов выжить у тебя там не было, а если бы ты была со мной, то спасая тебя, меня бы убили, и миссия была бы провалена. Там была организована засада и именно на меня. Планировалось подчинить моё сознание и направить корабли обратно в сектор, занятый землянами. Но всё закончилось достаточно удачно. Мне необходимо время, чтобы прийти в себя, и, возможно, я опять отключусь на несколько дней. Поэтому давай обсудим план мероприятий на ближайшую неделю, после чего я отправлюсь к себе. Если что-то пойдёт не так, отнесёте меня в медицинскую капсулу, – сказал я, обнимая её.

Она, встревожено, посмотрела мне в лицо:

– Ты уверен, что это необходимо? Может, сразу ляжешь в медицинскую капсулу?

– Нет, я планирую вживить себе артефакт Древних, а капсула может воспринять его как инородный предмет, а это может меня убить. Ни в коем случае нельзя допустить его извлечения из моего организма. Я взял его у агента землян, и он существенно усилил его, к тому же я уже просмотрел все опыты и эксперименты с ним и уверен, что прямой угрозы моей жизни нет, но побочные эффекты возможны.

– Хорошо, но прошу тебя, лишний раз не рискуй. Пойдём в зал совещаний, там все собрались, нужно обсудить дальнейший план действий. Может, ты проведёшь активацию артефакта во время прыжка?

– Нет, есть риск, что он не так сработает, Всё-таки гиперпространство ещё не до конца изучено, – ответил я, беря её под руку.

Глава 28. Содружество

Первое совещание продлилось почти двадцать часов и затронуло все аспекты дальнейшего полёта. Но потребовалась ещё неделя на согласование всех изменений, ведь полёт продлится около года и за это время связи между кораблями не будет, поэтому приходилось предусматривать много нюансов, вплоть до бунта на корабле. Так как данные по планетам уже были, то всем были выданы примерные характеристики планет и планы на их освоение. За время полёта, каждая колония, представляющая собой корабль, должна будет начать подготовку к колонизации и освоению ближайшего космоса и колонизации тех звёздных систем, которые располагались рядом. По сути, наш прыжок совершался в крупное скопление звёздных систем в виде туманности. Расстояние между ними было небольшим, поэтому гиперпространственные прыжки будут происходить очень быстро. Каждое скопление мы назвали отдельной колонией, включающей несколько звёзд и по четыре населённые планеты близко друг от друга. Это и будет отдельной колонией, которая перейдёт одному аристократическому роду.

Было принято решение разделить колонизацию на две части. Первая часть будет осваивать близлежащий космос, а вторая часть начнёт колонизацию планет. Каждая колония со скоплениями звёздных систем будет общаться с помощью одного корабля носителя, но в будущем планируется постройка дополнительного флота, который будет курсировать не только внутри колонии, но и между всеми двадцатью колониями. Это потребует определённой космической инфраструктуры, которая и будет способствовать связям внутри каждой колонии.

Опыт строительства космических станций у нас очень большой, и упускать возможность начать осваивать его как можно раньше никто не хотел. Но основная проблема заключалась в неоднородности состава каждой из колоний, поэтому пришлось создать списки всех, кто выжил, и распределить всех специалистов равномерно между всеми кораблями-колониями. На флагманском корабле, конечно же, будут самые лучшие специалисты, и ко всему прочему, мой корабль возьмёт под свою опеку ещё одну колонию, на которую не хватило корабля в связи с его уничтожением. К этому добавляется и то, что в столичной системе, будет больше пригодных для колонизации планеты, готовых сразу же принять колонистов. Мне придётся заниматься колонизацией одновременно двух систем с двенадцатью планетами, что потребует больших ресурсов, в том числе и человеческих. За время полёта в гиперпространстве нужно будет выбрать и назначить руководителей первых крупных поселений на планетах, распределить все имеющиеся ресурсы и составить жёсткий план по развитию колоний. Нам удалось освободить все аристократические рода, арестованные на кораблях, и восстановить их власть. Заговор носил не столько политический характер, сколько являлся диверсией внедрённого агента землян. Чтобы выявить агентов, было решено провести через медицинские капсулы всех жителей, включая аристократию. А после завершения второго прыжка провести повторное сканирование и проверку на лояльность. Учёные уже смогли подготовить опытный образец капсулы и пропустили через него подозреваемых в вербовке колонистов. Это помогло выявить двоих из спящих агентов, а за время полёта капсулы доработают ещё лучше и проведут повторное сканирование всех без исключения. Так как большое количество представителей бизнеса и влиятельных людей во время переворота были просто убиты, пришлось проводить новый отбор в каждый из родов. У большинства из них мне удалось заручиться поддержкой в будущем в обмен на их назначение. Ведь никто из них не знал, что выбрала их система, а не моё желание выдвинуть кого-либо из них.

Проведя основную работу по отбору и формирование будущей власти в нужном мне ключе, я занялся непосредственно собой.

За то время, пока были свободные минуты, я подробно изучил всю информацию по опытам с внедрением артефакта и понимал, что процедура хоть и опасная, но жизненно необходимая. Этот артефакт даст мне невероятную власть над людьми и поможет удержать колонии от войны друг с другом. Сразу эффекта от внедрения артефакта не будет, так как на его активацию требуется несколько лет, но уже с первых дней появится возможность считывать поверхностные эмоции, а так как я уже обладаю такими способностями, есть шанс, что я смогу и считывать образы и, возможно, научусь распознавать мысли. Судя по записям, глава ордена, которого я уничтожил, научился этому примерно за двадцать лет и сумел использовать в своих интересах незаметный контроль над окружающими людьми. Кристалл с этой информацией я нашёл после обыска его скафандра, и он помог понять мне, что от меня требуется. Мой учитель по нейросети не смог подсказать, что это за артефакт, и предложил просто активировать его. Если он совместим с нейросетью Древних, то будет успешно активирован.

Уединившись в комнате, я прикрыл дверь и включил шумоподавление, так как судя по записям с кристалла памяти, активация будет очень болезненна. Улёгшись на кровать, я достал диск из специального чехла, в котором его хранил и положил его себе на лоб, после чего, напрягшись, стал ждать активации артефакта, но вместо боли перед глазами высветилась надпись:

Имплантат на псионику + 100 к псионической энергии.

+ 100 защита от ментального воздействия

+50 на интеллект.

Установить Да/Нет.

Я выбрал взглядом надпись «Да» и активировал её, после чего провалился в сон.

Очнулся я в учебном зале, где проходил обучение управления нейросетью, меня встретил тот же преподаватель.

– Я рад, что вы воспользовались моим советом и смогли найти один из артефактов, совместимых с нейросетью, теперь вам будет доступны новые возможности. Использовать вы их сможете после полной установки нейросети, так как активация без участия нейросети даёт большую вероятность неправильной распаковки и затруднит дальнейший симбиоз с нейросетью. Это приведёт к конфликту приоритетов и будет вызывать системные сбои. Но вы можете за время вашего длительного полёта пройти полный курс обучения в симуляторе, и в момент активации у вас появится возможность сразу же приступить к использованию вашего имплантата. Но вместо того, чтобы обучать сейчас псионике, предлагаю заняться изучением возможности усовершенствования медицинских капсул в обучающие и изучением колонизации планеты, а также управлением государственных учреждений. Вам необходимо просмотреть все доступные обучающие программы в этом направлении и закачать их визуально, на максимальной скорости, а потом изучить во время сна.

На этом мой инструктаж прервался, и я проснулся. Взглянув на таймер наручного искина, я убедился, что прошло всего двадцать минут, поэтому встав, я отправился к терминалу, имеющему доступ к библиотеке Доры, и занялся просмотром необходимой мне информации.

Найдя основы управления и колонизации планет, я занялся просмотром, а фактически скачиванием себе в память. Всё оказалось достаточно просто, как только я увеличил скорость просмотра, перед глазами высветилась рекомендованная скорость для ускоренной фиксации поступающих данных. Вначале я увеличил скорость просмотра в пять раз, потом ещё и ещё, в итоге скорость достигла пятидесяти кратного ускорения. Глаза при этом не уставали, но приходилось сидеть в небольшом напряжении и смотреть в экран. Так я провёл перед компьютером три часа, загрузив базу данных объёмом в сто шестьдесят академических часов. После этого я увидел, что моё восприятие адаптировалось и может закачивать информацию ещё на девять процентов быстрее. Откладывать обучение я не стал, так как я просил меня не беспокоить, то время у меня ещё было. Я улёгся в кровать и постарался заснуть. Преподаватель появился перед глазами практически сразу же, а я оказался сидящим перед ним за партой. За спиной у преподавателя появились разнообразные графики и схемы. Так и начался мой первый урок.

Такое обучение я проходил в течение трёх дней с небольшими перерывами на еду. Сон с обучением и последующей закачкой новой информации, вот в таком режиме я и работал, пока не подошёл оговорённый срок меня не беспокоить. Понимая, что вопросов накопилось очень много, я сам прервал обучение и отправился в зал заседаний. За время обучения я понял самое главное – то, что последнее время я много уделял войне и совсем забыл про управление и экономическое развитие колоний. Все эти составляющие должны работать совместно, и чем эффективнее будет каждая из них, тем эффективнее будут все показатели.

В зале заседаний находились только представители моего рода, так как я вызвал именно их для озвучивания своей позиции. Когда все расселись за большим овальным столом, я начал совещание.

– Господа, я рад вам сообщить, что основная цель нашей миссии – покинуть созвездия Центавры, увенчалось полным успехом. МЫ смогли вывезти даже большее количество колонистов, чем было рассчитано по плану, и даже потеря одного из кораблей серьёзно не ухудшила эти показатели. Полёт в сектор с пригодными для колонизации планетами займёт около года, и на это время я предлагаю снять военное положение, чтобы у людей появилась возможность отдохнуть и заняться самим собой. Последние годы все работали на пределе, и это будет справедливой наградой. Необходимо устроить всенародный праздник и праздновать его ежегодно. Помимо этого, я предлагаю вернуться к шестидневной рабочей неделе и десятичасовому рабочему дню на всё время полёта. Не знаю, как поступят представители других колоний, но я хочу, чтобы в колонизации планет активное обсуждение и участие приняли все члены колонии. Во-первых, это отвлечёт всех от горечи утраты и, во-вторых, позволит найти талантливых руководителей и управленцев, которые возглавят малые посёлки и небольшие города. Нам необходимо разбить колонизируемые планеты на сектора и разработать для каждого специфику развития и производства. После чего выставить их на конкурс лучшего проекта обустройства и развития. Победителей выбирать будут будущие горожане, а утверждать непосредственно проект и руководителя буду я сам. Главное, чтобы он соответствовал основным критериям по развитию и производству. Приоритет будет даваться тем, кто сможет увеличить эти показатели и наладить параллельное производство дополнительных материалов и товаров. Сразу после высадки колонистов выходные дни будут отменены, и рабочий день существенно увеличен сроком на три года. Об увеличении рождаемости, необходимо подумать уже сейчас и составить план по росту колонии. Не забывайте, что конкуренция между аристократическими родами будет продолжаться и нам ни в коем случае нельзя сдавать свои позиции, иначе это приведёт к войне, а мы не имеем право рисковать всей нашей цивилизацией. Если вы заметили, то основных учёных и инженеров перевели именно на наш корабль, и это сделано специально. Наше королевство, которое я планирую создать, должно стать передовым центром научного и технического прогресса, тем более, что для этого у нас всё есть. Только мы будем поставлять корабли с гиперпространственными двигателями. Только мы будем поставлять лучшие медицинские капсулы. И именно мы станем производить все технологические новинки, что должно нас сделать самым передовым государством. Помимо прочего, наш искин Дора обладает самой полной и современной библиотекой с данными огромного количества научных исследований по всем направлениям науки и техники, что позволит нам стать центром образования всего человечества. Я разработал и планирую ввести обязательное обучение всех аристократов в нашем учебном центре, названным Академией. Она должна будет помочь наладить общение между всеми колониями и поможет стать нам центром возрождения всего человечества. За время полёта нам необходимо разработать единый стандарт поведения в человеческой колонии и для простоты назвать его Содружество, так как все двадцать колоний – номинально независимые государства. Центром как по расположению, так и по главенству, будет наша колония, поэтому я буду добиваться, чтобы мы оставались первыми во всех сферах как экономики, так и науки. Все аристократы получат в личное владение большие участки на планетах и большие сектора в космосе, но за это с них будет требоваться полное и безоговорочное подчинение. За время полёта я подготовлю специальный свод правил незыблемый для всего содружества, который может дополняться по мере необходимости. Себя я провозглашу императором, главным судьёй во всех спорах и центральным органом власти в Содружестве. Управлять всем Содружеством на первых порах будет Союз двадцати Великих Родов. Помимо этого, в Содружестве будет и свой Совет Содружества, представляющий интересы крупного бизнеса и других аристократов.

Это я вам описал пока в общих чертах, и за оставшиеся два дня до прыжка вам необходимо подготовить общее обоснование и согласовать его со всеми кораблями-колониями на уровне Великих Родов. Если кто-то откажется подписать общее положение, то он будет исключён из Содружества и получит планеты на большом удалении от него, что сделает экономику и связь с метрополией проблематичными. Они, конечно, построят свои колонии, но вот в развитии существенно затормозятся, да и защиты от вторжения к ним они иметь не будут.

Я скинул вам всем примерный план и структуру будущего Содружества, прошу вас в кратчайшие сроки подготовить и доработать необходимые документы и законы. На этом пока всё, – сказал я, вставая и покидая собрание, оставив всех решать эти вопросы без меня. Свой вклад я сделал, пусть тоже приложат к этому руку.

Глава 29. Последние приготовления

Настал день, когда нужно было отдавать приказ о начале длительной экспедиции в дальний космос, но меня до сих пор не отпускало чувство, что я где-то поторопился и делаю не совсем обдуманные действия. Порядок маршрута подразумевал планомерное перемещение от одного объекта к другому, и самой последней точкой пути будет центральная колония со столичной планетой. Процесс займёт около пяти месяцев, а меня это не устраивало, так как планировалось, что раз в месяц будет происходить общение с другими колониями и получается, что моя колония будет в самом невыгодном положении уже с первых дней, да и лояльность других колоний могла выйти из-под контроля, так как они могут договариваться между собой, минуя меня, а это не входило в мои планы. Для успешного развития всего человечества необходима централизованная власть, и чем деспотичнее она будет, тем быстрее позволит развиваться остальным колониям. За несколько часов до начала экспедиции я собрал представителей своего рода, чтобы провести голосование, по пришедшей мне в голову идее.

Когда все собрались в зале заседаний, я обратился к присутствующим:

– Господа, я собрал вас всех, чтобы рассказать вам свою идею будущего наших колоний, после чего попрошу вас проголосовать за него. Я решил изменить порядок расселения колоний, начав со столичной, то есть с нашей, куда переместится весь флот из двадцати кораблей. Сразу после завершения первого прыжка начнётся строительство первой космической станции на орбите планеты, для чего я высажу необходимое количество поселенцев, разместив их по мелким кораблям и на соседних носителях, после чего совершу четыре прыжка в ближайшие к нам звёздные системы, где высажу оставшихся колонистов и оборудование. Ещё четыре системы, которые должны принадлежать нам, мы колонизировать в ближайшем будущем не будем, возможно, там начнем строительство отдельных заводов и космических станций в астероидном поясе для добычи редких ресурсов. Это позволит нам сосредоточиться на развитии основных колоний и значительно ускорит их рост. Пока я буду на своём корабле колонизировать ближайшие планеты, вы при помощи всех остальных, займётесь строительством огромной международной станции, которая будет разделена на двадцать секторов, принадлежащих всем участникам нашего похода. Уверен, что они не откажутся принять в этом участие и выделить необходимые ресурсы. Когда я завершу разворачивать свои колониальные станции на орбитах планет, подлежащих заселению, повернувшись, возьму с собой один корабль-колонизатор и отправлюсь в их систему для начала колонизации их части космоса. После чего повторю эту процедуру со всеми остальными кораблями. В результате этого они не будут иметь данных, где находятся другие колонии и вынуждены будут вести торговлю только через столичную систему, где для этих целей будет построена международная станция. Вы скажете, что им помешает начать самостоятельно исследовать ближайший космос, но ответ очевиден. В первые годы им будет точно не до этого. Рисковать единственным кораблём, совершая слепые прыжки, и с риском остаться без связи со всеми никто не будет. За эти несколько лет мы должны создать крепкую систему товарооборота и логистического центра. К тому времени мы придумаем, как ввести новую валюту для расчётов, заменив натуральный обмен. Упор на новые технологии и создание специальных устройств, увеличивающих способности человека, я называю их «нейросеть». Она позволит значительно повысить коммуникабельность человека, напрямую с различными устройствами и будет иметь встроенный миникомпьютер, помогающий в работе. Помимо этого, мы построим небольшие транспортные корабли с гипердвигателями и будем продавать их нашим соседям, но у них будет более длительный полёт и они будут менее надёжными. Там есть промежуточная технология, не очень удачная и тупиковая в своём развитии, поэтому сильно переживать за возможность кражи самой технологии в будущем, сильно не стоит. За нами сохранятся все секретные лаборатории, что позволит нам всегда быть впереди и нам придётся постараться, чтобы сохранить это преимущество за нами. Не уверен, что меня поддержат в совете Великих Родов, но пока озвучивать им все свои планы я не буду, иначе возможен бунт среди них. Они все стремятся к ещё большей власти и постараются отстранить наш Род от главенства в Совете, поэтому вам нужно будет проработать план мероприятий по агитации среди других родов для создания коалиции. Поэтому прошу вас проголосовать, по предложенному мной плану.

– Ваше Величество, вы имеете полное право не спрашивать нашего мнения в этих вопросах, ведь у вас для этого имеются все необходимые полномочия, – сказал Адмирал Кортушев, встав со своего места.

– Я это знаю, но хочу, чтобы большая часть решений принималась совместно, это позволит в будущем избежать недопонимания между нами, и я хочу, чтобы вы понимали причину моих приказов и поступков. Демократии, конечно, не будет, но к вашим советам я обязательно буду прислушиваться, – ответил я, запуская процедуру голосования через свой ручной интерком.

Как я и ожидал, голосование прошло при единогласном одобрении, это было хорошим сигналом на будущее. Раньше я не знал о нюансах управления родом и вообще о руководстве сложными структурами, но после изучения необходимых баз, я стал разбираться в этом вопросе пока ещё поверхностно, но исправлю это в ближайшее время.

– Рад, что вы единогласно поддержали моё решение, давайте следующую встречу проведём через два дня после начала экспедиции, – сказал я и покинул зал, отправившись в свой кабинет, расположенный по соседству. В нём было всё подготовлено для общения с другими руководителями родов и для ведения переговоров.

Настроив общий канал связи, я вызвал всех девятнадцать глав родов:

– Господа, объявите о готовности к гиперпрыжку, – сказал я.

– Мы все уже готовы и ждём начала экспедиции уже несколько дней. Все службы готовы к прыжку в любую секунду, мне кажется, что затягивать больше не стоит, так как у всех и так нервы на пределе, а ресурсы на кораблях не вечны, – ответил самый пожилой из глав, как я понял претендующий на моё место и представляющий род Дартов.

– В таком случае объявляю двадцатиминутную готовность, – сказал я, запуская общий таймер, который отобразился у всех на дисплее, а по станциям прошло голосовое предупреждение.

– Хочу добавить, что маршрут немного будет изменён, вначале мы все посетим центральную планету, а оттуда я проведу все корабли по конечным целям, предоставив вам все необходимые координаты. На это уйдёт несколько месяцев, но так, я считаю, будет правильнее. За оставшееся время вам предстоит решить, в какой последовательности вы будете проводить расселение, или я распределю участников случайным образом. Координаты ваших поселений будут известны только вам и мне, это поможет в сохранении безопасности колоний от притеснения других родов и даст время вам на освоение в выделенных границах. Вероятность возникновения войны в первые годы колонизации очень высока, и это поможет вам не наделать глупостей. Для торговли вы будете использовать центральную колонию, то есть мою, а для того, чтобы торговля происходила на равных условиях, я предлагаю построить общую, международную станцию, разделённую на двадцать независимых секций, по одной на колонию. Пока я буду развозить все корабли по их секторам, у вас появится возможность спокойно построить часть станции, и я даже разрешу использовать систему астероидного пояса для получения необходимых материалов на время строительства международной станции.

В первое время, предлагаю ввести натуральный обмен товарами, а в будущем мы поговорим о единой денежной системе и условиях её использования. Поэтому я предлагаю вам проголосовать за это решение, – сказал я, выводя на экран систему общего голосования, которую подготовил заранее.

– Но позвольте высказать протест по этому поводу, мы думали, что расселение будет одновременное и мы все попадём в свой сектор, а вы заявляете, что прыжков будет несколько, – возразил мой оппонент.

– Я понимаю, что вы, как глава рода Дартов, хотите получить максимальное преимущество, имея хорошую производственную базу, так как провели эвакуацию одними из первых, не понеся значительного ущерба, но мне кажется, что это будет нечестным по отношению к другим участникам. Есть ещё одно ограничение, о котором никто не знает, без флагманского корабля со мной на борту гиперпространственные двигатели не сработают, а точку координат на такое расстояние может рассчитать только компьютер моего корабля. Именно поэтому прыжок будет совместный. Давайте не будем терять время и проголосуем уже. Процедура прыжка запущена, а её отмена крайне нежелательна по техническим причинам, – сказал я, проголосовав за принятие моего плана.

Как только голосование завершилось принятием моего предложения большинством голосов, я сказал:

– Раз решение принято, то вам осталось согласовать очерёдность колонизации и известить меня об этом. Вынужден закончить совещание, так как много дел. До встречи через год.

Отключив связь, я отправился готовиться к гиперпространственному переходу.

В моей многокомнатной каюте меня уже ждала Лера, которая уселась в противоперегрузочное кресло.

– Я смотрела твоё выступление, тебе не кажется, что Дарты претендуют на роль главы совета? – спросила она, когда я уселся в соседнее кресло и пристегнулся.

– Уверен в этом, и наверняка они уже формировали против меня союз, но они слишком меня плохо знают. Я уже внёс в полёт их корабля необходимую корректировку. Их корабль выйдет из гиперпространства на большом удалении от нас, и им придётся долго добираться до строящейся станции, ещё они потратят много топлива, и им придётся восполнять его на внешней орбите. Поэтому их позиция будет самой невыгодной в плане времени развития колонии, и им придётся начать колонизацию самыми последними. Помимо этого, есть ещё время придумать, как ограничить их влияние, да и за год полёта может многое произойти, – сказал я.

Лера внимательно посмотрела на меня и произнесла:

– А ты серьёзно изменился в последнее время, раньше у тебя не было лидерской хватки, и ты принимал более простые и прямые решения, а сейчас начал придумывать многоходовые комбинации. Иногда мне кажется, что это не ты.

– Мне самому так кажется. Кем я был несколько лет назад? Выпускник лётного училища, хоть и лучший на потоке, а через что пришлось пройти и скольких потерять, – произнёс я и замолчал, вспомнив двух дорогих моему сердцу людей, которых я потерял. Видать, это отобразилось на моём лице, и Лера положила свою руку на мою ладонь, после чего сжала, сказав:

– Прости, я не хотела.

– Ничего, я уже свыкся с этим, но я не хочу ещё и тебя потерять. Этого я могу и не пережить.

В этот момент прозвучал сигнал тревоги, и корабль, дрогнув, ушёл в гиперпространство.

Выждав пока не раздастся сигнал отмены, я выбрался из противоперегрузочного кресла.

– Я серьёзно занялся своим обучением, и весь полёт буду уделять ему и разработке обучающих капсул, поэтому видеться мы будем очень редко, за что я заранее прошу у тебя прощения, – сказал я и, подумав, добавил: – А знаешь что? Выходи за меня замуж официально.

– Ты серьёзно? А как же закон, и как это воспримет Верховный Совет?

– А начхать мне на них. Я – император, пусть считаются с моим мнением, а не захотят, отстанут в развитии на многие десятилетия и останутся только сырьевой колонией. Мне, кроме тебя, никто больше не нужен, так почему я должен придерживаться ненужных мне правил, а за это время ты родишь мне наследника, и они ничего не смогут с этим поделать. Это будет правильно и в политическом плане. Теперь любая из предложенных мне кандидатур в жёны от Верховного Совета не будет иметь на меня такого влияния, как они все хотят. Это укрепит мой Род, а ты сможешь получить больше власти и стать моим помощником, тогда мы будем чаще видеться.

Так ты согласна выйти за меня замуж? – спросил я, внимательно наблюдая за Лерой.

На её глазах выступили слёзы, и она бросилась мне на шею плача от радости.

– Я уже отбросила надежду стать твоей женой, когда вокруг столько высокородных баб.

– Не переживай, следующую кандидатку мы будем выбирать вместе. К сожалению, стать одножёнцем я не могу, меня тогда точно свергнут, так как брак для многих – это возможность скрепить наш союз, – сказал я и обняв, нежно поцеловал её в губы.

Глава 30. В гиперпространстве

Я сидел в зале заседаний, где собрался Совет Рода. Почти год тяжелейшего труда по самообразованию и попыток создать самообучающую капсулу вымотали меня невероятно. Свадьбу мы с Лерой сыграли практически сразу же, и теперь я был уже отцом двоих замечательных близняшек, мальчика и девочки. Вначале все восприняли моё решение в штыки, и это чуть не привело к серьёзному конфликту, но, как ни странно, разрешить наш спор помогли юристы, нашедшие лазейку в законах об аристократии. Оказывается, если не аристократ спасёт жизнь аристократу, то может получить аристократический титул, не взирая на происхождение и геномную составляющую. Так как мы часто в сражении спасали жизнь друг другу, то выдать титул Лере не составило труда, единственное, что пришлось все эти случаи задокументировать и найти свидетелей тех событий и другие подтверждающие факторы, хотя это и было очень непросто. Но как только юридически процедура была улажена, все поддержали моё решение, что было для меня неожиданным.

Собрание, которое я организовал, было последним перед выходом из гиперпространства. На нём нужно будет согласовать последние моменты наших дальнейших действий и обсудить порядок колонизации.

– Господа, наш полёт подходит к концу и нужно согласовать окончательный план наших действий. Судя по последним дебатам, мнения, как проводить колонизацию, разделились на противоположные. Я всем вам давал высказаться, и теперь прошу всех рассмотреть мой план колонизации и развития будущей империи.

Во-первых, колонизировать мы начнём одну планету и две звёздные системы, где обнаружены нужные нам ресурсы в астероидных поясах. В столичной системе помимо Международной космической станции будет построена станция на орбите колонизируемой планеты. Это будет наша основная станция, и первоначальное развитие колонии мы начнём с освоения космоса. Несколько поколений мы делали упор на развитие станций и отвыкли жить на поверхности планеты, что приведёт к целому ряду ошибок и проблем в будущем. Сразу, как только станция будет построена, мы начнём строить сразу три других вокруг планеты и только после заполнения их приступим к освоению поверхности планеты, хотя работы по подбору флоры и фауны мы будем вести с первых дней. Создать успешную систему замкнутого цикла, скорее всего, с первого раза не получится, поэтому будут созданы десять изолированных станций, на которых мы отработаем методы, предложенные вами.

Во-вторых, заставлять всех колонисток рожать в срочном порядке мы не будем, а будем придерживаться предложенного мною плана постепенного роста колонии, так как это будет наращивать численность колонии равномерно, а для ускорения её роста будем развивать роботизированные производства, освобождая рабочую силу для других более важных проектов. Упор будет делаться не на количество произведённого товара, хотя и этот показатель очень важен, а на качество. Не нужно забывать, что все новые колонии со временем захотят изменить сложившийся порядок и постараются перехватить первенство. Возможно, объединение в союзы, в том числе и против нас, и готовиться к этому нужно будет заблаговременно. Предлагаю создать отдельный орган обороны, который начнёт планировать отражение масштабного нападения на нас. И не нужно говорить, что все ресурсы необходимо бросать на мирную деятельность. Готовиться нужно к любому развитию событий. Если в ближайший год три рода договорятся напасть на нас и сделают это одновременно, то нам нечего им будет противопоставить. Они понесут потери, но уничтожат наши силы обороны и возьмут все наши системы и технологии под свой контроль. В первую очередь я предлагаю оборудовать зону выхода кораблей из гиперпространства в определённой точке по специальному маяку. Там нужно оборудовать форпост и системы, способные уничтожить любой корабль, в том числе и такой большой, как наш флагман. Международную космическую станцию нужно будет также оборудовать системой защиты, и на это нужно будет заставить раскошелиться всех участников. Предлагаю ограничить использование кораблей-колонизаторов вне своих систем и вообще запретить их появление в столичной системе, для чего в ближайшие два года разработать и построить от сорока до восьмидесяти торговых кораблей и равномерно распределить их между колониями. Они будут более медленными, и технология, как я уже говорил, будет сильно устаревшая и не очень надёжная. За их использование нам будут платить ежеквартальный налог, в том числе и ресурсами, добываемыми в других колониях. В этом случае мы не будем налегать на добычу нужных нам ресурсов, а сосредоточимся на высокотехнологичных производствах, сделав другие колонии, по сути, сырьевыми придатками.

Именно поэтому предлагаю планировать развитие отдельных направлений в технологическом секторе, которое можем занять только мы. Для продовольственной безопасности предлагаю придерживаться отработанной системы, которую использовали в Проксима Центавре, автоматизировав её ещё больше.

Теперь про колонизацию других систем, выделенных нашему Роду. Во всех системах, нужно будет иметь небольшие станции для закрепления их за нами. Развивать их можно с помощью частных компаний и частных поселений. Курсирование транспортных кораблей через них будет осуществляться раз в год, если не будут обнаружены залежи важных для нас ресурсов. Колонизировать планеты и спускаться на них, категорически запрещается, но можно вести наблюдение со спутников.

Через пятнадцать лет, мы рассмотрим вопрос о выделении аристократам земельных участков на планетах и участки в космосе в системах, принадлежащих нам. Помимо этого, аристократы будут допущены до производства высокотехнологичных товаров, но только узкой направленности. За мной лично останется контроль всех секретных производств.

Ну, а теперь я расскажу, чего удалось добиться мне и учёным за последний год. Мы создали и испытали обучающие капсулы на основе медицинских капсул и разработок в области мозговых волн. Мы уже научились обучать людей в шесть раз быстрее, чем при обычном способе учёбы. Обучение проходит во время медикаментозного сна, когда сознание человека находится на определённом пороге и его мозговая деятельность ещё активна, а сознание уже отключено. В этом состоянии на сетчатку глаза подаётся изображение учебного материала, и поступает звук. Минус этого способа обучения в необходимости практических работ и самостоятельных ответов и решений, как на экзаменах. Ещё минусом является то, что невозможно обучить человека неспособного к знаниям и не желающего обучаться.

Но даже такие результаты позволят нам существенно сократить программу обучения и выделить больше времени на практику и другие дисциплины. Обучение можно проводить с двенадцати лет, но максимальная скорость восприятия достигается в пятнадцать – шестнадцать лет. Это позволит нам готовить специалистов широкого профиля сразу по нескольким специальностям. Есть уже первичные наработки по созданию нейросетей первого поколения через вживление микрочипов и нервных каналов. Мы добились большого прорыва в этом. Теперь многие инвалиды, получившие травмы во время войны смогут видеть, говорить и двигаться. Сейчас идёт разработка методов выращивания в организме нервных волокон, которые будут расти непосредственно в организме человека, вживляясь в его мозг по специальным маркерам, которые можно ставить в медицинской капсуле. Это позволит устанавливать нейрочип, как на ручных искинах, в затылочную часть головы, а нервные волокна самостоятельно вырастут и вживятся в нужные места в головном мозге и подключатся к нервным каналам спинного мозга. Это позволит проводить обучение в упрощённом виде без специальных капсул, прямо во время сна. Ещё идёт разработка записи процесса обучения и процесса прохождения практики на нейрочипы. На основании этих данных можно будет продавать обучающие базы с улучшенной загрузкой данных. К примеру, если пилота истребителя нужно обучать пять лет, а профессиональному пилоту требуется обучение не менее восьми лет, то данные, полученные с помощью нейрочипов, позволят обучать пилотов профессионалов в течение полугода, а прохождение практики в специальных симуляторах потребует ещё полгода, и на выходе мы получаем пилота-профессионала всего за год, что в восемь раз быстрее. Это касается и изучения технических специальностей, ремонтников, медицинских работников, инженеров и даже простых рабочих. Не нужны месяцы обучения для освоения рабочей специальности, ведь по этой программе обучение займёт несколько дней. Конечно, всем придётся внедрить эти нейросети, но какое преимущество мы получим перед другими колониями. Конечно же, тут тоже есть свои ограничения. Всё зависит от уровня развития головного мозга и мозговой деятельности, поэтому учёбу в младших классах придётся продолжить, но направить её больше на развитие логики и мышления. Показатель уровня интеллекта будет влиять на возможность получить ту или иную специальность. К примеру, если человек плохо учился в детстве и уровень его интеллекта ниже ста условных единиц, то пилотом он никогда не станет, сколько его не обучай. Хотя в этом направлении мы тоже работаем и пытаемся создать имплантаты, увеличивающие интеллект, но это будет только увеличение на несколько процентов. Кратно показатель увеличить не получится, но и незначительное увеличение может быть существенным. К примеру, если на обучение пилотом не будет хватать этих самых единиц, то при установке имплантата, мы из непригодного пилота получим пригодного, а это расширит наши возможности и позволит закрыть недостающие специальности в любой момент. У меня установлена аналогичная опытная нейросеть, и вы, наверное, уже успели заметить, что мои умственные способности увеличились, как и количество знаний и специальностей, которыми я владею. По такому же принципу можно обучать и солдат, которые смогут освоить больше военных специальностей и станут более универсальными. Всеми этими разработками мы заменим нехватку нужных нам специалистов и сосредоточимся на указанных мною ранее целях.

Напомню, эта программа является сверхсекретной, и в ближайшие годы она будет засекречена, но в будущем мы планируем продавать её во всех колониях, и, надеюсь, что сможем таким образом контролировать их. Теперь я готов выслушать ваши предложения, – сказал я.

– Ваше Величество, – сказала Лера, вставая с кресла рядом со мной и обращаясь ко мне: – Я прекрасно понимаю целесообразность всех высказанных вами целей и действий, но вы упускаете один очень важный факт. Люди безумно устали, им требуется отдых. Они столько лет шли к этой цели, а вы хотите ограничить их свободу и доступ на планету. Я понимаю, что это будет экономически неправильно, но не нужно забывать и о других аспектах. Мы все родились на станциях и никогда в жизни не ступали на планету. Мы можем судить об этом только по старым кинохроникам и рассказам. Не отбирайте у людей их мечту, прошу вас. Уверена, меня поддержат если и не все члены Совета, то большинство из них.

Я внимательно осмотрел всех присутствующих и увидел, что большинство из них поддерживает Леру.

– Ну раз этого хочет большинство и моя любимая супруга, то я пойду вам навстречу. Но в таком случае будет целесообразно создать именно курорт, да и планета для этого подходит. В таком случае с вас разработка проекта курортной планеты самого лучшего типа, что может создать человечество. Как я сказал, мы должны выпускать на рынок не хороший продукт, а лучший. Этот курорт должен стать раем на земле, таким, чтобы в него стремились из других колоний. Отдыхать на нём будут только самые лучшие представители человечества и самые достойные люди. Необходимо разделить отдых на простых людей и аристократов таким образом, чтобы они не пересекались между собой. Раз это предложение внесла моя супруга, то я назначаю её губернатором этой планеты, и она будет лично отвечать за него, если она попросит вашей помощи, то надеюсь, вы не откажете ей в этом, ведь она лично будет распределять лимиты на отдых всех членов нашего общества, включая аристократов. Владеть и покупать территорию на этой планете будет нельзя, но разрешено будет арендовать там готовые постройки сроком на один год. Если появится возможность, то свой дворец я построю тоже на этой планете. Ну, а раз больше предложений нет, давайте готовиться к выходу из гиперпространства, остальные вопросы обсудим после появления в нормальном пространстве, – сказал я, вставая.

Когда мы, как и год назад уселись в противоперегрузочных креслах, рядом с которыми стояли специальные люльки для детей, в которых спали близнецы, Лера сказала:

– Спасибо, что назначил меня губернатором.

– Теперь они не будут воротить свой нос от того, что ты не из аристократов. Да и другие рода быстрее смиряться с этим, особенно, когда мы откроем курорт. Честно сказать, я сам мечтаю увидеть, что такое море, и хочу почувствовать ветер, дующий мне в лицо. Не тот искусственный, в котором я прожил всю жизнь, а настоящий, который дул на Земле.

– Ты обязательно его увидишь, наши дети будут расти на планете, а не как мы в металлических коробках, – ответила Лера и в этот момент пространство дрогнуло, и весь мир на секунду перевернулся вверх тормашками.

Глава 31. Содружество

Выход их гиперпространства прошёл очень тяжело, меня чуть не вырвало от ощущения, как меня выворачивает наизнанку. Близнецы расплакались, а Лера выглядела не лучше меня. По кораблю раздался сигнал тревоги, и появилась внезапная вибрация. Я подключился к системе управления кораблём и вывел главный дисплей себе на экран. Наши корабли вышли очень близко к группе астероидов, что и послужило источником негативных ощущений и привело к срабатыванию аварийной сирены. Состояние нашего корабля было нормальным, как и других кораблей, вышедших из гиперпространства, единственное, что выбивалось из общей схемы, это отсутствие рядом корабля рода Дартов, но, как показывал новый радар, они вышли очень далеко от нас, практически в открытом космосе, даже дальше, чем я планировал. Отдав команду установить с ними связь и указать им маршрут движения, я отправился в командную рубку, благо она располагалась не так далеко.

В рубке было оживлённо, так как сразу после выхода в нормальное пространство были отправлены десятки зондов и проводился мониторинг окружающего пространства.

Я занял предназначенное для меня кресло, перед которым висел отдельный трёхмерный интерактивный дисплей, на котором отображалась вся обстановка в данном секторе космического пространства, и стал просматривать поступающие данные со всех кораблей.

– Ваше Величество, шестой корабль выдаёт сбой системы контроля и не отвечает на кодовые сигналы, – сообщил дежурный офицер мостика.

– Дора, – обратился я мысленно, проверь ответные сигналы безопасности корабля.

– Уже проверила, ответа нет, капитан на мостике совершенно другой и в списках не значится, они пытаются связаться с кораблём Дартов, но я блокирую связь.

– Сымитируй картинку с мостика корабля Дартов и наложи на наш сигнал, проведи модуляцию голоса, я хочу попробовать выдать себя за них.

– Шесть секунд, – ответила она.

Картинка мигнула и на дисплее появилось лицо незнакомого мне офицера.

– Мой лорд, задание выполнено, корабль под нашим контролем, мы можем атаковать флагман, когда нам приступить и где вы сейчас находитесь.

– К сожалению, наш план не сработал, мы находимся под угрозой уничтожения. Приказываю вам свернуть операцию и сдаться, нам гарантировали сохранение жизни, – ответил я.

– Но, мой лорд, мы уже многих из их рода казнили, что с нами сделают?

– Я договорился о сохранении ваших жизней. Нам выделят корабль, и мы улетим отсюда и начнём всё сначала в другом месте. Это единственный наш шанс. Мы ещё отыграемся и отомстим, поэтому выполняйте приказ, – сказал я, разрывая соединение.

– Внимание всем, корабль номер шесть захвачен бандитами, и они собираются атаковать нас. Объявляю военную тревогу, начинайте высылать десантные корабли и истребители сопровождения, – отдал я приказ капитану корабля, после чего обратился к Доре.

– Начинай блокировать основные системы корабля. Глуши все шесть реакторов и начинай блокировать противоабордажные системы и соедини меня с заговорщиками в моём обличье.

Дождавшись, когда картинка с неизвестным мне офицером опять появится.

– Господа, вы нарушили закон Проксимы, и у вас есть десять минут на то, чтобы сложить оружие и отключить все системы корабля, иначе вас всех выкинут в открытый космос после того, как мы вернём контроль над кораблём в свои руки. Время пошло, – сказал я и обрубил связь.

Через десять минут, когда я дал приказ к началу десантной операции, внезапно со мной связались с корабля. На экране я увидел раненого пожилого мужчину с пистолетом в руках.

– Мы готовы сдаться, если нам гарантируют жизнь и скостят срок заключения. Нам пришлось убить нашего начальника за отказ сдаваться, – ответил он.

– Вам сохранят жизнь, глушите все системы корабля и сложите оружие, высадка десанта уже началась, – сказал я, параллельно отдавая приказ о штурме и отслеживая, как корабль отключает системы обороны.

Операция длилась почти час, и я до последнего ожидал подвоха, но мятежники поверили мне и сдались, хотя, если подумать, то шансов у них не было. Корабль Дартов оказался очень далеко и помочь ничем не мог, а вот окажись они вместе, то внезапная атака имела все шансы на успех.

На корабль отправилась следственная группа сотрудников моей Службы Безопасности, которые должны будут разобраться во всём произошедшем.

Даже невзирая на этот инцидент, я был доволен. Все корабли достигли конечной цели нашего маршрута в целости и сохранности, а это самое важное, сейчас каждый колонист на борту корабля был очень ценным стратегическим ресурсом.

Пока шла операция по зачистке корабля, я думал, что делать с Дартами и, кроме как уничтожить их род, я ничего не мог придумать, поэтому я решил спросить совета у жены. Вызвав её по интеркому с помощью нейросети, я рассказал о сложившейся ситуации, прося совета.

Она задумалась на несколько минут, принимая, какое-то решение и сказала:

– Ты должен уничтожить главу рода и взять в жёны его дочь после того, как она родит от тебя сына, твой сын станет главой рода, а опеку над ним ты передашь своему доверенному лиц. Тому же адмиралу Кортушеву, у него есть чему научить его и как правильно воспитать.

От её предложения я даже немного опешил и на время задумался. Логика в её словах была, но я не понимал причину, побудившую её принять данное решение, поэтому спросил прямо:

– Зачем тебе это?

– Не мне, нашим детям. Им над ними нависла угроза, и её нужно устранить, а родство между враждующими родами поможет избежать войны и ненужных жертв.

– Ты действительно хочешь, чтобы я взял в жёны дочку главы рода Дартов?

– Нет, не хочу, но другого выбора у нас нет. В любом случае тебе придётся взять в жёны ещё как минимум двоих, так почему бы и не из Дартов, и хватит уже рефлексировать, ты хочешь стать императором? Вот и строй свою империю, – сказала она и отключилась.

Обдумав сложившуюся ситуацию, я спросил вслух:

– Капитан, мы сможем совершить гиперпрыжок к кораблю Дартов?

Капитан задумался, а потом, повернувшись к штурманам, отдал приказ и через пять минут доложил.

– Сможем, но погрешность выхода будет большая, и вплотную мы не сможем приблизиться.

– Рассчитывайте курс, приготовить десантные боты с солдатами. Привести в боевую готовность все внешние орудия и приготовиться атаковать крейсер мятежников.

– Дора, нужно на время обесточить корабль Дартов и лишить его возможности использовать противокорабельные торпеды и другое оружие. Мы готовимся к высадке десанта.

– Я могу обесточить весь корабль на полчаса, но запретить вылет истребителей и торпедоносцев я не смогу, у них автономное питание и управление в ангарах. Ещё я фиксирую попытки получить доступ к гипердвигателям, предположительно для ручной наладки, могу провести предупредительный взрыв направленного действия и предупредить их об угрозе уничтожения корабля.

– Действуй, – ответил я мысленно.

Подготовка заняла почти час, и, когда десант вернулся с захваченного крейсера, мы расчехлили все орудия и подготовились нанести удар по новому противнику.

– Ваше Величество, всё готово к прыжку, – доложил капитан.

– Дора, запиши моё обращение к кораблю мятежников. «Граждане колонии Рода Дартов. Ваш глава совершил попытку мятежа, за что должен понести заслуженное наказание. Вам ничего не угрожает, всех, кто окажет сопротивление полицейской миссии, ждёт уничтожение. Просьба членам Рода Дартов – арестовать мятежника и не оказывать сопротивления, в противном случае вы будете уничтожены».

– Капитан, начинайте операцию, – отдал я приказ.

Наш корабль, дрогнув, совершил гиперпрыжок и тут же вышел обратно в нормальное пространство. Ощущение от этого прыжка было просто отвратительное, но цель была достигнута. В тот же момент, корабельные орудия открыли огонь на подавление орудий корабля мятежников. Дора отключила реактор и всё возможное оборудование, в тот же миг десантные корабли вылетели из ангаров и отправились на штурм. Расстояние между кораблями было очень маленькое, поэтому оказать какое-либо сопротивление противник не мог. По кораблю распространялась запись моего обращения, что добавило неразберихи и паники. Так как мы точно знали, где находится глава рода, захватывать весь корабль нам не было необходимости, а точечный укол в нужную точку, мы смогли провести практически мгновенно. Помимо этого, удар наносился по собранию Совета Рода Дартов с целью их ареста. Сопротивления практически не было, да и прошедший год мы не теряли даром, а изучали и дорабатывали технологии землян. Все десантники, идущие в первых рядах, были вооружены силовыми щитами, что сокращало время огневого контакта и уменьшало наши потери. Использование систем корабля, давало возможность проникнуть, в нужную нам точку, минуя заградительные отряды. Уже через двадцать минут большая часть нужных нам точек была под контролем, а глава их рода был заперт в одном из ангаров вместе со своей семьёй.

Потребовалось ещё десять минут нервных переговоров, прежде чем они сложили оружие, после чего всех членов совета и семью главы Рода Дартов доставили на мой корабль.

Принимать их я решил в специально подготовленном зале, где располагался трон нового императора, то бишь меня. Рядом со мной стояла Лера, облачённая в пышное платье с красивой диадемой на голове. Неподалёку с двух сторон стояли члены моего Совета Родов, который я пригласил на планируемую церемонию. Они ещё не до конца понимали, что я собираюсь сделать и пребывали в некотором замешательстве, не совсем понимая суть происходящего.

В назначенное время в зал ввели представителей двух родов в наручниках. Они шли двумя колоннами, а впереди каждой шёл глава рода со своей семьёй. Охрана, сопровождавшая их, остановила процессию на обозначенной линии и, повинуясь движению моей руки, сняла с них наручники, после чего отошли в сторону. В зале наступила тишина, все ждали моего решения, а я не торопился его озвучивать. В зале был слышен только шум вдыхаемого воздуха и тихий плач маленьких детей, которых привели вместе с семьями представителей родов. Когда тишина достигла своего апогея, а я, используя свои возможности, понял чувства всех присутствующих людей, я заговорил, придав своему голосу немного псионической энергии.

– Вы предали Верховный Совет. Вы планировали моё устранение. Вы организовали мятеж. Теперь вы все понесёте наказание, которое в этом случае может быть только одно. Смерть, – произнеся это, я встал и, подняв руку в их направлении, выпустил скрывающуюся до этого момента свою новую силу, псиона-ментанта. От этого все приведённые пленники упали на пол, схватившись за головы, и завыли разными голосами от ужаса и страха, обуявшего их. Каждый из них сейчас видел только то, чего они боялись больше всего, свои самые потаённые страхи помноженные многократно.

Так продолжалось около минуты, пока меня своим криком не остановила Лера.

– Стой! Не убивай их.

Я, сняв наваждение с предателей, повернулся к супруге, но сила и жажда мести уже заполнила меня. Неимоверная и безграничная власть, сила, бурлящая внутри меня и сдерживаемая уже много месяцев, не желала успокаиваться, и я, не контролируя её, заставил тело супруги подняться в воздух на полметра и немного сдавил его.

– Прошу. Не убивай их. Они ещё пригодятся и будут служить тебе, мой император.

Ещё несколько секунд я смотрел на неё, пока до меня не дошла неправильность происходящего, и я не отпустил её, отчего она упала на пол, но тут же поднялась и, преклонив колено, ещё раз произнесла:

– Помилуй их, накажи только глав, но не наказывай остальных, они выполняли приказ и не их вина в мятеже.

Повернувшись к лежащим на полу людям, я понял, что выпустил силу из-под контроля, но удивляться этому было некогда, надо исправлять ситуацию, а контролем своих способностей я займусь позже. В глазах членов моего совета, застыл ужас, и он в буквальном смысле парализовал их.

– Вы предали не только меня. Вы предали всё человечество, ставя его выживание под угрозу. Поэтому я принял решение взять контроль над всеми родами до того момента, как эта угроза исчезнет. Я объявляю себя императором, а все Великие рода получат статус королевств. Предателей же, – я прервался, посмотрев на глав родов и вытянув руку, поднял их и приблизил к себе, одной силой воли, – Предателей я предам смерти лично.

Махнув рукой и выпустив силу, тела обоих глав родов внезапно перекосило и раздался хруст костей, убивший их мгновенно, после чего их тела я отшвырнул в сторону.

Все присутствующие в ужасе наблюдали за моими действиями. Теперь я для них перестал быть человеком и стал настоящим монстром из самого страшного сна. Что же, так даже будет проще ими управлять. Страх – надёжное средство подчинения, а всех инакомыслящих я могу и так выявить, поэтому проблем не должно возникнуть. Время демократии прошло, настало время диктатуры, это позволит избежать войн и направит развитие колоний в правильное русло, что даст шансы выжить человеческой цивилизации. Сейчас нельзя рисковать и позволить погубить великую цель спасения человечества чередой междоусобных войн.

– Вы готовы принять мою власть? Власть нового императора? – спросил я громко.

– Да, – раздалось почти одновременно со всех сторон, включая членов моего совета и даже охранников, присутствующих в этом зале.

– В таком случае преклоните колени и повторяйте клятву верности, – сказал я и начал транслировать слова каждому в голову, а они все, стоя на коленях, повторяли её добровольно. Два человека, прятавшихся в конце зала, клятву повторять не захотели и тут же умерли, рухнув на пол, что только подстегнуло решимость остальных. Когда все повторили клятву, я уселся на свой трон и внимательно посмотрел на всех присутствующих, стоящих на коленях и с ужасом смотрящих на меня. Что я сейчас сделал, до конца ещё не осознал, но понимал, что это решение единственно верное. Я ощущал страх всех присутствующих и даже моей супруги, которая была напугана, но она до сих пор любила меня и ещё не успела разобраться в случившемся. Я показал ей жестом, чтобы она поднялась и встала рядом со мной, а мысленно сказал ей:

– Не переживай, так надо, я не монстр, но по-другому их не остановить. Они будут драться за власть и могут погубить в этом стремлении всё человечество, тем более, от него остались жалкие крохи.

– От рода Дартов и рода Корсаров, я возьму в жёны дочерей, и они родят от меня наследников, которые будут править вашими родами, а на это время временным главой ваших родов, станет адмирал Кортушев. И учтите, за нарушение клятвы, данной вами, вас ждёт самая страшная смерть, которую вы сможете себе представить. А теперь оставьте нас, у меня совещание с советом, – сказал я и, протянув руку, взял ладонь Леры. Поднеся её к себе, поцеловал, после чего сказал:

– Прости.

Откинувшись на спинку трона, я осмотрел всех присутствующих, ждущих от меня распоряжений и готовых выполнить его любой ценой. Эти люди были поистине преданы мне, и я в их глазах стал вершителем их судеб и практически равным богу. Моя идея создания Содружества теперь будет реализована, но, встав на самую верхнюю ступень власти, я стал одинок. Теперь у меня нет ни друзей, ни любимых. Все боятся меня, хотя многие прячут этот страх глубоко внутри себя. Я стал монстром, и это та жертва, которую придётся заплатить за спасение человечества. Но легче мне от этого не становилось. На душе было неспокойно, и вся моя сущность противилась происходящим со мной изменениям. И даже возникало желание всё бросить и уйти, но я сделал усилие, стараясь отогнать сомнения. Тут на моё плечо легла рука Леры и сжала его. Она почувствовала всю мою боль и пыталась поддержать меня, чем причиняла мне ещё большую боль.

Конец цикла

Март 2022 г.

Продолжение будет в следующем цикле.