Космическая полиция

Убийца мозга

Тяжело дыша, он привалился спиной к грязной стене коридора. Сейчас он был бессилен сделать что-либо еще. По спине щекотно бежал пот. Он не шевелился. Не осмеливался. Неверное движение, случайный звук — и конец.

Там, внизу, громко переговаривались преследователи. Они понимали, что им нечего бояться. Они были в знакомой обстановке — в темноте, в коридорах, которые они знали куда лучше, чем он. Он выругался про себя. Не следовало позволять собственному любопытству завлекать его сюда. Но любопытство было его врожденным пороком, как всегда говорил Эван.

Он еще раз глотнул воздуха, думая об Эване. Будь он здесь, все было бы куда проще.

— Тут его нет, — сказал кто-то в конце коридора.

«Да, как будто читают мои мысли. На сей раз именно так. Ты попал в точку, малыш».

Послышался шорох, шарканье. «Ну ни капельки не бережется, — подумал он. — Или они настолько его ни в грош не ставят, что даже не пытаются двигаться осторожнее, хотя могут нарваться на пулю или удар».

Он окинул взглядом ближайшую к нему часть коридора. Типичный заброшенный нижний уровень: грязь, растрескавшиеся панели, все кругом расписано замысловатыми знаками местных контрабандистов — этакий местный запутанный гербовник. Один значок поверх другого, у других подрисованы детали, говорящие о смертях и переменах власти в бандитских кланах. Сколько недель он провел, разбираясь в их языке, чтобы расследовать дело, чтобы понять, кто сейчас у власти, кто подкуплен, у кого козыри. Но что-то пошло не так. Он был вынужден признать, что вел себя слишком беспечно. Но поверить в то, что кто-то мог его раскрыть, он просто не хотел.

И теперь приходится расплачиваться за просчеты. Разве что ему невероятно повезет. Он в отчаянии посмотрел на грязные, расслаивающиеся композитные панели. Наверняка за одной из них есть запасной выход. Обычно в базовом блоке одна из трех панелей была полой, за ней не шли провода или трубы. Но которая именно?

— Пошли назад, — предложил кто-то в дальнем конце коридора, где столпились преследователи. Судя по голосу, этакий подающий надежды юнец. Новая кровь, значит. — Возьмем его у него дома.

Это было бы куда предпочтительнее. Дома у него хватало оружия, чтобы любое нападение на его жилище стало весьма интересным зрелищем. Кроме того, его единственная надежда заключалась в том, что они действительно подумают, будто он пошел вниз. Но даже если и так, они захотят выяснить, каким образом он от них ускользнул. У него имелось некоторое преимущество — он был лучше вооружен. Но перевес не слишком велик, да и боеприпасов надолго не хватит. Преследователей не более двадцати и не менее десятка, насколько он мог судить по их шагам, когда они нагнали его за километр отсюда. А сейчас они были настороже, надеясь, что потом уже осторожничать не придется. Он устроил им тяжелую гонку, но со следа их сбить не удалось. Интересно, сколько им дали за него? Или чем пригрозили в случае, если он сбежит?

«Не все ли равно. Спокойно, спокойно. Прикинем-ка шансы».

Шанс всегда остается — оценивать шансы в армии учат в первую очередь. Темный конец коридора, панели по обе стороны — вот и все возможности на данный момент. Судя по виду, ни одна из панелей сейчас не поддастся — самые легко поддающиеся всегда носят на себе наспех заделанные следы ломика — когда денег не хватает на замену старых панелей. Возможно, здесь время от времени не одна панель подвергалась взлому, поскольку ниже располагался оживленный рынок медных кабелей и ворованных дискет. Единственной проблемой было то, что ни на одной из панелей не было оставленных контрабандистами значков, по которым он мог бы понять, ведет ли эта панель куда-нибудь.

— Никаких «назад», — хрипло и мрачно проговорил кто-то там в конце коридора с характерным гнусавым акцентом местного уроженца. Именно этот голос и пустил по следу шайку, загнавшую его в этот темный туннель. Он понимал, что, сунувшись в незнакомые туннели, которые еще не успел изучить как следует, затевает опасную игру. Всего несколько мгновений назад он думал, что выберется…

Выстрел из бластера едва не накрыл его. Панель в полусотне ярдов от него пошла пузырями и задымила. Он не пошевелился. Его явно хотели вспугнуть. Они не собирались так просто отпускать его. Он прикинул возможности. Пол? Безнадежно, тут сплошной металл. Внизу был такой же технический этаж, как этот. Возможно, он тоже разбит на сектора, но в целом это точно такой же куб без окон и выходов. Потолок? Он глянул вверх и понял, что здесь тоже не найдет пути к спасению — точно такая же рифленая сталь в дюйм толщиной, как и пол, явно отштампованная на одном и том же орбитальном заводе. С его бластером дырку в таком не проделаешь.

— Ладно, мы только попусту теряем время, — пробурчал мрачный голос. — Пошли. — Послышались шаги, шаркающие, неохотные. Может, этот выстрел был предназначен в конечном счете для одного из них? Сейчас это не имеет значения. Шансы! Дальше по коридору? Там коридор будет Т-образно расходиться, он ясно видел это даже в темноте. В одном из концов тупик. Он знал это, поскольку на прошлой неделе ходил по точно такому же коридору уровнем выше. Другой конец подходит к Г-образному отростку и выходит в параллельный коридор. В нем точно есть боковые выходы в панелях, он это знал, он видел это по дороге сюда. За пять секунд он откроет панель, а потом — в трубы, там уж он будет в безопасности. Коммуникации они тоже знают лучше, чем он, но там они не смогут наброситься на него скопом, а это ему на руку.

Еще один плевок пламени растекся по панели прямо перед ним. «Уже ближе», — подумал он, хотя жаловаться было не на что — вряд ли иначе ему удалось бы оценить радиус действия их оружия. Характерный визг сказал ему, что это был не армейский бластер, а всего лишь «уэбли-16» без магазина, перезаряжающийся вручную. Ограниченный радиус, ограниченная мощность, низкая скорострельность. Все это в его пользу.

Он прислушался, дождался, пока они пойдут в ногу — в подобных случаях они всегда сбиваются в стадо, — выступил из ниши, вздохнул и выстрелил. Двое упали. Один громко выругался, у другого в голове появилась лишняя дырка, так что ругаться он уже не мог, впрочем, ни на что другое парень тоже уже не был годен. Он прицелился в ближайшую панель и жег ее лучом достаточно долго, чтобы повалил дым. Кашель, проклятья и злобный рев послышались из мрака, когда он, пригнувшись, бросился вперед быстро, как мог, оглядываясь на бегу через плечо. Из дыма выстрелили еще дважды, но он не беспокоился — дым не давал преследователям хорошо прицелиться.

— Взять его, козлы! — проревел тот же самый злобный голос откуда-то из клубов дыма.

Он едва удержался от смеха — ему нравилось слушать такое. Между ним и концом коридора была еще одна ниша. Спрятаться в ней на мгновение или рвануть прямиком? Топот приближался, он решил не прятаться. Правое ухо обжег выстрел, он успел пригнуться. Он упал, перекатился, снова вскочил на ноги и нырнул в правое ответвление Т-образного коридора, который должен вывести его…

…и попал в тупик.

«Никаких «назад», — приказал тогда тот мрачный голос. Топот и яростные крики приближались. Он в отчаянии озирался по сторонам, выискивая хоть какой-то выход. Стены, пол, потолок — всюду сплошной металл. Внутренний голос сказал ему: «Тебя загнали. Как скотину. С самого начала, с якобы случайной встречи двумя уровнями выше это была хорошо спланированная охота. Ты столкнулся с чем-то куда более опасным, чем просто шайка контрабандистов. Как долго они тебя поджидали, чтобы загнать сюда? И кто среди них может угадывать твои мысли за несколько дней до того, как приходят они тебе в голову?»

Единственной мыслью, на которую у него сейчас оставалось время, была мысль о его записях, о медленно, по крупицам собранной информации, которая теперь никогда не попадет в руки Космической полиции. Только он знал, где они находятся. А передать записи кому бы то ни было он уже не успеет. Вся его кропотливая работа пошла прахом.

Мгновением позже в дальнем конце коридора из-за угла вынырнуло что-то темное — кто-то совершенно в открытую высматривал его. Конечно, не совсем в открытую. Он снес полбашки контрабандисту и поджарил морду тому, кто высунулся ниже. Скоро у него кончатся заряды, но преследователи этого не знают.

Выстрелы. Но не в него, в панели коридора. Панели запузырились, задымились. Он закашлялся. Чего они хотят? Не понимают, что сами отравятся этим дымом?

Кашель душил его все сильнее. Он не мог даже как следует прицелиться. Легкие пылали. Кто-то подошел к нему, выбил «уэбли» из его рук. Глаза слезились, горло распухло. Он поднял взгляд и увидел их. Они стояли вокруг — с носовыми фильтрами и в масках. Значит, охота была более целенаправленной и подготовленной, чем он думал. И тут он внезапно осознал, что вся его работа будет уничтожена. Если они так хорошо знали обо всех его передвижениях, то наверняка знают, где хранятся все собранные им доказательства.

Он еще успел пожалеть того, кто придет ему на смену…

Джосс О’Баннион смотрел на экран со смешанным чувством удовольствия и досады. Он терпеть не мог вынужденных отпусков — сам только что себе это говорил. Но теперь отпуску пришел конец, и он ощущал досаду.

На экране его небольшого ноутбука светилось сообщение. Вполне обычное сообщение для сотрудника Космической полиции Солнечного патруля. Цифры и идентификатор отправителя вверху экрана, затем имя Джосса, а потом уже содержание. Дурные новости. Но сначала его взгляд остановился на идентификаторе отправителя. Он был необычным. «С каких это пор они посылают сообщения на Луну через Л5? Что стряслось с сателлитом Эндимиона? Наверное, опять накрылся. Так всегда бывает, когда связываешься с дешевыми подрядчиками…»

Послание под идентификатором гласило: «СВЯЖИТЕСЬ С УПОЛНОМОЧЕННЫМ В ЮЖНОМ ОФИСЕ ЛУНА / MOPE СПОКОЙСТВИЯ ДЛЯ ПОЛУЧЕНИЯ ИНСТРУКЦИЙ И НАЗНАЧЕНИЯ». Здрасьте вам. Никаких объяснений, ни единого намека. Они, однако, в своем репертуаре. Внизу, под знаком «лично», была приписка от его начальства: «ПАРЕНЬ, ДЕЛО ПЛОХО».

Джосс вздохнул, потянулся и посмотрел сквозь прозрачную часть купола. На ближней стороне Луны стоял полдень. Он длился уже несколько дней и простоит еще долго. От скал тянулись длинные острые тени, разливаясь озерами в каждом кратере. Хотя тут не было воздуха, чтобы сгладить очертания теней, свет все равно создавал впечатление настоящего земного полудня. Ему захотелось натянуть скафандр и пойти еще немного пособирать всякие камешки, хотя времени для этого уже не было. Работу над статьей о влиянии давления на образование лунных пород придется отложить до следующего отпуска.

Джосс вздохнул, снова перечитал сообщение на экране, подумал: «А мне-то говорили, что еще не скоро найдут мне напарника. Охохонюшки…» Часть его сознания все еще недовольствовала по поводу прерванного отпуска. Он намеревался снять дом по крайней мере на две недели, а сколько он тут пробыл? Три дня? Хорошо, что он взял арендную страховку: она хотя бы покроет расходы на залог за воздух и пеню за преждевременный отъезд.

«Другой напарник…»

Не так много времени прошло с того времени, как он лишился первого напарника. Они с Морой расстались вполне дружелюбно с полгода назад. Она отправилась работать в рядах стражей порядка на Плутоне, а он вернулся на Луну, чтобы помогать проводить статистические исследования по изменению картины криминала на Луне за последние десять лет. Джосс тосковал по Море, но недолго. Уже постфактум он признался себе, что их партнерство было не слишком действенным. Он не очень понимал почему, но по различным косвенным признакам он наконец догадался, что кое-кто весьма охотно оставил его ради работы на Плутоне.

Это заставило его задуматься о том, годен ли он вообще для работы в тандеме.

«Но начальство вроде бы считает, что да. Однако начальство не всегда право…»

Джосс вздохнул и отодвинул ноутбук. Послание было получено — служба связи знала, что он прочел письмо, и знала когда. Так что если он станет тянуть с получением инструкций, у него будут неприятности. Он даже не сможет оправдаться тем, что ему нужно упаковать вещи. За эти три дня отпуска он и распаковаться-то не успел. Единственным, что ему оставалось собрать, был двадцатифунтовый рюкзак с герметически упакованными и надписанными камушками, которые он успел насобирать здесь.

Джосс встал и пошел к шкафу, встроенному в центральный сервисный блок купола. Ему действительно претило уходить отсюда по первому же вызову. Только-только стал привыкать к уюту и очарованию этого жилища — и на тебе. Оно было со вкусом обставлено в старинном духе — настоящий датский модерн, доставленный с Земли. Холодные чистые линии мебели, все в серо-белых тонах, молочная белизна матового купола и неукротимая чернота и белизна наружного мира. Джосс обогнул гордость коллекции — настоящее кресло работы Сааринена — и открыл шкаф.

Брюки, форменная рубашка, ботинки. Он окинул себя взглядом в большом зеркале на обратной стороне двери шкафа, пригладил петлицы на рубашке и подумал, что неплохо бы еще и подстричься. «Да ладно, если я им нужен так срочно, то переживут». Судя по отражению в зеркале, выглядел он вполне прилично — мужчина порядком за тридцать, смешанного расового происхождения. Рыжие волосы говорили об ирландской крови, легкое жилистое сложение и слегка тяжеловатые веки достались ему от материнской восточной и полинезийской крови. Лицо не слишком простоватое, но и не чересчур жесткое — холодные глаза и дружелюбное выражение. Как говаривала Мора, лицо не полицейское и вообще никакое. Раз или два это сослужило ему хорошую службу, когда он работал в штатском. Но одному богу известно, пригодится ли ему это там, куда его направят сейчас.

Джосс поднял брови, задумчиво разглядывая себя в зеркале, затем вытащил свои так и не распакованные сумки и приказал шкафу закрыться. Приоткрыл одну и несколько минут запихивал туда камни. Затем снова закрыл и сунул обе сумки в воздушный шлюз.

Скафандр все еще висел на месте. Он пробежал взглядом по индикаторам и сигнальным устройствам. Трижды проверил все — воздух, регулятор, усталость материала, поляризатор, воду, неприкосновенный запас, балласт. Все индикаторы горели зеленым или находились в верхнем положении. Правда, многие удивились бы, увидев, как мало даже для уроженца Луны он берет балласта. Ну и пусть удивляются. Зачем таскать с собой лишний вес или перетруждать мускулы, и плевать, что балласт придает вам маневренности или увеличивает силу сцепления. Плевать, что там говорят насчет убывания мускульной силы современного человечества. Он полагался на таблетки, поддерживавшие внутримускульный электролитический баланс на нужном для такой силы тяжести уровне, и наслаждался сколько мог невесомостью — или даже больше, чем просто невесомостью.

Он натянул скафандр, загерметизировал его, проверил подачу воздуха, терморегуляцию и под конец, традиционно для себя, нацепил значок полицейского. Прежде чем пристроить шлем, он посмотрел на нагрудную пластину, слегка изогнув шею, чтобы проверить, все ли в порядке. На голограмме светилась золотая звезда, пять кругов и его идентификационный номер. Носить все эти регалии было не просто делом чести. Любой полицейский имел право на бесплатный проезд во всей Системе, и Джосс намеревался поймать такси, а не добираться общественным транспортом. Зачем набиваться в шаттл, рискуя быть вышвырнутым оттуда какой-нибудь железякой вроде автоконтролера из-за того, что ты забыл повернуть значок вверх лицевой стороной.

Он вздохнул, надевая шлем, включил поляризатор и окончательно загерметизировал скафандр.

«Новый напарник, — думал он, закрывая с помощью карты вход в купол и бросая ее в кодированный ящик у двери. — Означает ли это, что мне светит столкнуться с новой Морой? И куда нас зашлют? Надеюсь, не на Плутон. Терпеть не могу холода».

Джосс уложил груз на автоносильщика, открыл внешний шлюз, глянул на дорожку, уходившую к Апеннинам, извиваясь среди низких пыльных холмов и частично закрытых куполов других коттеджей для отпускников. Теперь уж ему будет не до прогулок. Только короткий путь к остановке и поездка в порт, где он сядет в шаттл. Ну хотя бы пешая прогулка до остановки, и то хорошо. Сейчас было не ниже минус ста по Цельсию, вполне в пределах функционирования скафандра. Приятная прогулка в теплый лунный полдень.

Джосс вздохнул и потопал к остановке. Автоносильщик выдвинул свои ножки-палочки и двинулся следом, оставляя позади облачка блестящей пыли.

Несмотря на свою важность, штаб-квартира Космической полиции — Солнечного патруля — выглядела не особо презентабельно. Рядом возвышался огромный музей базы — Игл Бэйз, что страшно раздражало местных. Игл Бэйз был сущим архитектурным ублюдком. Его острые голые шпили торчали во все стороны. Это было отрыжкой школы Нефункциональной архитектуры начала 20-х. Повсюду зеркальная пластиковая пленка и идиотская проволока. В свое время идея покрыть всю базу Транкилити Бэйз куполом, дабы сохранить ее на века, казалась хорошей идеей, хотя некоторые и указывали, что сама атмосфера Луны, в которой не было ни эрозии, ни ветров, прекрасно сохранит базу, так что хватит простой ограды и силового поля. Но другие напомнили, что произошло со Стонхенджем, и лунное правительство с неохотой сдалось и укрыло базу с помощью сооружения, которое некоторые называли строением, возведенным назло, и сравнивали с оргией вешалок под пластиковым тентом.

Штаб-квартира Космической полиции ютилась (или так казалось) в тени к северу от Игл Бэйз между этим сооружением и строгим шпилем Дома Закона. Конечно, штаб-квартира состояла не из одного только купола. Под ним проходило огромное количество туннелей, прокладывались другие, и люди шутили, что первое, на что натыкается человек, прибыв на другую планету, это купол полицейского участка.

На самом куполе снаружи был только один знак — знак Космической полиции. Девять концентрических кругов и в центре затменное солнце. Перед главным входом в лунном грунте была вырезана и заполнена сталью, отполированной песком, надпись глубиной в несколько футов: CEDANT ARMA TOGAE[1], гласила она. Обычно никто из полицейских не пользовался этим входом, он был предназначен для туристов, совершавших обычное турне по местным достопримечательностям, и для официальных гостей. Лично Джосс всегда испытывал некий трепет перед главным входом, в чем никогда бы не признался никому. Однако он подозревал, что подобное ощущение было знакомо многим.

Он вышел из автобуса на вокзале и тут же попал в толпу туристов, стоявших в длинной очереди в музей. Ему пришлось дважды останавливаться, пробиваясь сквозь толчею, чтобы его несчастный автоносильщик успел догнать его, так как он дважды терял его сигнал в толпе. Некоторые туристы указывали на него или отпускали замечания по поводу его значка. Он надеялся, что лестные. Случайно он перехватил пару фраз, и были они вариацией на тему «когда надо, их днем с огнем не сыщешь».

Наконец Джосс выбрался из толпы и направился к куполу шлюза черного хода. Конечно, эти люди были отчасти правы. Когда приходится контролировать миллионы кубических миль космоса одной только Солнечной Системы, оставив на произвол судьбы неосвоенное пространство за поясом астероидов, на каждый камень по полицейскому не посадишь, даже если бы ты обучил и вооружил все население Земли.

Шлюз с шипением раскрылся, впуская его после идентификации значка. Джосс ввалился внутрь вместе со следовавшим за ним по пятам автоносильщиком и маленьким облачком пыли. Шлюз закрылся. «Наверняка эту штуку программировал землянин — ишь как прыгает, — подумал Джосс, отряхиваясь от пыли после того, как шлюз закрылся. — Никакого изящества».

Снова шипение — в шлюз входил воздух. Шипение ослабло, затем прекратилось. Открылся внутренний шлюз. За ним была обычная раздевалка — крюки на уровне головы и скобы для шлемов на транспортере, который уходил в отсек для хранения скафандров. Джосс, пыхтя, стянул с себя скафандр, подумывая, уж не набрал ли он лишнего веса во время отпуска, повесил скафандр, поместил багаж прямо под ним и махнул рукой, приказывая сенсорам транспортера запускать его. Транспортер с лязгом двинулся, и Джосс направился к выходу из раздевалки.

За раздевалкой в большом помещении находилось отделение связи. Оно было накрыто куполом примерно в треть километра в диаметре. Помещение было забито столами и пультами, компьютерами и прочим оборудованием, о назначении которого Джосс и понятия не имел. Каждый полицейский, однако, знает звук устройства связи, и каждый офицер знает хотя бы одного из своих уполномоченных по голосу, реже — в лицо. Есть голос, который передает данные и приказания на твой экран или по телефону, этот же голос может сказать пару слов утешения или выдать глупую шуточку, когда ты отчитываешься. Этот голос принадлежит определенному офицеру. Голос Джосса имел имя Телия, Ти, был он слегка резковат, но обычно дружелюбен, со странным акцентом, напоминавшим одновременно и старинный славянский, и протяжный южнотихоокеанский. Она всегда ругала его за слабость и передавала ему приказы и информацию с каким-то раздражением и недоверием, что весьма забавляло Джосса. Шагая через комнату к лифту, Джосс озирался по сторонам. Кругом несколько сотен людей в униформе набирали что-то на клавиатурах или говорили по переговорным устройствам в трубки с глушителями. Интересно, кто из них Телия. Правда, сейчас не время выяснять…

Один из лифтов в центре купола, как обычно, стоял открытым и ждал. Джосс вошел.

— Четырнадцатый, — сказал он.

Лифт ответил «Спасибо», закрыл дверь и пошел вниз с такой внезапностью, что Джосс на мгновение завис в нескольких футах над полом. Вцепился в поручни и начал перемещаться вниз, пока через несколько секунд лифт не стал замедлять движение. Ну, хоть ехал недолго, это вам не спуск на 9-й уровень, где располагались личные кабинеты офицеров в так называемой «общаге». У инспекторов в штаб-квартире были некоторые преимущества и кабинеты неподалеку от верхнего уровня. По мнению старшего инспектора, если человек справляется с неподъемной кучей работы, он должен быть вознагражден дополнительной нагрузкой.

— Четырнадцатый, — сообщил лифт. Дверь отъехала в сторону. Джосс вышел в центральную приемную, приветственно махнул рукой молоденькой секретарше, сидевшей за коммуникационным пультом отдела Инспекторов, и проследовал мимо нее через приемную в сектор Инспекторов.

Дверь была, как всегда, открыта. Джосс некоторое время всматривался внутрь, затем вошел. В приемной, кроме него, никого не было. Кругом только деревья в кадках да переплетение ползучих растений. Джосс помнил их по прошлому разу, когда его отправляли на задание вместе с Морой. Инспектор была родом откуда-то из области Карибского бассейна и потому весьма серьезно относилась к своим растениям.

Он сел в кресло из парусины — инспектор любила еще и старину — и едва успел устроиться, как дверь отъехала в сторону и начальственный голос произнес:

— Входите, О’Баннион.

Он вошел.

— Садитесь. Ну, как ваша коллекция минералов?

«Откуда она знает?» — подумал Джосс. Лукреция Эстерхази откинулась на спинку кресла и смерила его своим темным буравящим взглядом. Одним из ее прозвищ в штаб-квартире было Борджиа, и, похоже, оно очень ей подходило. В ее облике было нечто сицилийское или, по крайней мере, что-то южноальпийское земное, если судить по ее иссиня-черным волосам, оливковой коже и злому, острому лицу. Эстерхази славилась своей способностью выяснить все, что угодно, про кого угодно. Несомненно, это способствовало ее быстрому продвижению с должности частного детектива на пост старшего следователя, потом она доросла до помощника инспектора и окружного инспектора, и все это за какие-то шесть лет. Однако неприятно сознавать, что этот коварный разум копается в твоем прошлом и настоящем и выкапывает бог весть что.

— Неплохо, — ответил на вопрос о камнях Джосс. — Гариотиты малость разочаровывают, но если бы они просто так лежали на поверхности и ждали, пока их подберут, не было бы никакого интереса в их коллекционировании.

Лукреция подняла брови и бросила взгляд на один из своих экранов. На ее столе было этих самых экранов куда больше, чем Джосс когда-нибудь видел за раз. Кроме того, здесь имелись трехмерные визоры, настоящие, не какие-нибудь там синтезаторные стереоплатформы. Она что-то набрала на клавиатуре одного из них, и взгляд у нее стал холодным, как будто она услышала какие-то весьма неприятные новости, но сделать ничего не могла.

— Я не люблю прерывать чужой отпуск, даже если этот отпуск посвящен сбору камней и посещению дорогих ресторанов, — заявила она, — но тут кое-что произошло.

— Вы нашли мне напарника?

Она оторвалась от экрана и посмотрела на него. Вздохнула и отодвинула клавиатуру.

— Обычно это делает компьютер, — ответила она. — Он гораздо лучше разбирается в вопросах совместимости, чем я, мне-то приходится делать это интуитивно. Но есть люди, которых можно на долгое время оставить без напарника, есть и такие, которых компьютер не может оставить без напарника и на пять минут.

— И я из тех, которых не оставляют в одиночестве?

— Вы из тех, до кого компьютеру мало дела, — ответила она. Джосс сдержал эмоции. Лукреция усмехнулась своей всепонимающей улыбочкой.

— Один из людей другого инспектора Лунной Области сейчас остался без напарника, — сказала она.

Джосс сдержал дрожь. Но от воображения самого худшего, что могло случиться с этим самым погибшим напарником, его не могли удержать даже приличия. Как это случилось? Разгерметизация при взрыве? Выстрел в спину? Убийство тупым предметом? Голыми руками?

— Напарника застрелили на Фридоме II, — продолжила Лукреция.

На сей раз уже Джосс поднял брови.

— Я жил там некоторое время, пока учился в колледже, — сказал он. — Стажировка перед выпуском из Корнелловского института.

— Знаю. Выглядит так, будто его убили бандиты, но этот офицер не работал с бандами. Погибший был назначен напарником волевым решением…

— …а я как раз оказался свободен, — вставил Джосс.

Лукреция посмотрела на него.

— Вы просто обязаны оказаться полезным для этой команды, — сказала она, — поскольку вы явно слишком хорошо о себе думаете. Оставшийся в живых член тандема — высококвалифицированный специалист. Компьютер решил, что ваш и его основной профиль хорошо совпадают. Этого недостаточно, чтобы назначить вас волевым решением, не в моей власти вмешаться, но…

Она уставилась в другой экран, затем сказала — видимо, своему коммуникационному имплантанту: «Не сейчас, Дъердь. У меня болит голова». Затем снова посмотрела на Джосса.

— Совпадение неплохое, и я хочу, чтобы вы выполнили эту работу. Вы поняли меня, Джосс? Я хочу узнать, кто убил нашего офицера на Фридоме. Это был чрезвычайно одаренный человек, и отнюдь не беспечный. Очень умный… но, видимо, недостаточно для того, чтобы остаться в живых. Посмотрим, справитесь ли вы с этой проблемой вдвоем.

Джос кивнул.

— И с кем я буду работать?

— Он ждет в холле. Вы вскоре с ним увидитесь. — Лукреция снова ухмыльнулась, пожевала губу и сказала: — Мы не до конца уверены в том, над чем именно работал его напарник. Сначала он был одним из свободных наблюдателей на Л5 и колониях лунной орбиты, задачей которых было предотвращение неприятностей до их возникновения. Мы получали от него отчеты, по которым нам было ясно, что он считал обстановку напряженной. Он много внимания уделял штаб-квартирам расположенных там фармацевтических компаний.

— Наркотики? — спросил Джосс.

— Он так не думал, но мне кажется, что потом он изменил мнение. Поначалу он должен был отследить утечку информации, это крайне тревожило некоторые фармацевтические компании.

— Промышленный шпионаж? Но это не наше дело.

— Да, если бы «БурДжон» и МСД не возрыдали о помощи. У этих компаний слишком много политических связей на Земле, причем не в одной стране, чтобы оставить их моления без внимания. Космическая полиция решила, что лучше заняться этой проблемой самим, чем препоручать ее частным детективам. — Лукреция склонилась к экрану, ввела пару знаков. — Все относящиеся к делу файлы — в компьютере. Когда сочтете нужным, сгрузите их. В любом случае отчеты погибшего стали очень нечастыми за последние пару месяцев. И, в целом, не слишком объемистыми. В одном из отчетов имелась кодовая группа, указывающая на подозрения, что отчеты кто-то просматривает.

Джосс был удивлен.

— Я думал, что такое невозможно.

— Мы тоже. И я хочу выяснить, в чем тут дело. Часть нашей деятельности направлена на защиту связи. И если кто-то умудрился поставить под угрозу наши средства сообщения, то я хочу узнать об этом прежде, чем высшее руководство. Вы поняли намек?

— Понял.

Лукреция слегка выпрямилась в кресле.

— Вот что еще. Глиндауэр, это ваш будущий напарник, наверняка покажется вам немного консервативным. Немного занудным и неповоротливым. Не обращайте на это внимания, но и не упускайте из виду. Его психологическую оценку получите вместе с его послужным списком.

Джосс усмехнулся краем рта. Глиндауэр, где бы он сейчас ни был, явно просматривал его собственное личное дело, если уже не просмотрел. Джосс прекрасно знал, что было в его досье, когда он работал с Морой — напарнику позволялось показывать досье, если он того хотел, — но одному богу известно, что может быть там сейчас. ЖЕНЩИНА СБЕГАЕТ НА ПЛУТОН ОТ СВОЕГО НАПАРНИКА…

— Это постоянное назначение? — спросил Джосс.

Лукреция несколько мгновений молча смотрела на него.

— По желанию, — наконец ответила она. — Компьютер говорит, что у каждого из вас свои тараканы в голове. — Она фыркнула. — Словно я нуждаюсь в подобных замечаниях от машины, особенно в отношении вас. Посмотрим, как вы сработаетесь, Джосс. Это конкретное дело заботит меня в первую очередь. Потом — решайте сами. Но выясните, кто убил напарника Глиндауэра. Наверху, — она возвела очи горе, — очень хотят узнать, кто убил такого умного и результативного работника, которого того гляди должны были перевести в старшие инспектора. И я тоже хочу это узнать. Не только потому, что мне нравится эта должность, но и потому, что вам тоже нравится ваше звание.

Джосс кивнул.

— Думаю, вы уже достаточно большой мальчик, чтобы самому представиться вашему новому напарнику, — сказала Лукреция. — Глиндауэр находится в комнате 18А, дальше по коридору. Прежде чем отправиться на задание, проверьте все. Когда будете готовы, свяжитесь со мной и скажите, что, по вашему мнению, еще понадобится. С интендантством я все улажу. Теперь валите отсюда и оставьте меня заниматься моей грязной работой в одиночестве.

Джосс встал и, не попрощавшись, пошел к двери. Лукреция была не из формалистов.

— О’Баннион! — крикнула она вслед. Он обернулся. Она снова ухмылялась. — Проверьте еще и ваш счет. Я не хочу снова объясняться с Чжибенем насчет, дери их Будда, полудюжины бутылок «Шато Фэсни-Пантс» 2016 года!

— Но это же ради дела, — возразил он.

— Поэтому вы до сих пор и служите у меня, — заявила Лукреция с таким видом, будто бы только что глотнула уксуса. — Теперь пошел вон!

И он пошел.

Джосс остановился перед дверью комнаты 18А. Вдруг ощутил, что у него вспотели ладони. Тихо рассмеялся. С полицейским всякое может случиться — можно и пулю словить, и под пытку угодить, подготовка к этому входила в их тренинг, и потому предполагалось, что при встрече с незнакомым человеком они не должны испытывать особого волнения.

«Когда меня будут подготавливать в следующий раз, внесу кое-какие предложения насчет изменения в программе тренинга…»

Он постучал.

— Войдите, — раздался грубый голос, и дверь отворилась.

18А оказалась комнатой отдыха, уютно обставленной кушетками и информационными терминалами. В псевдоокне сейчас виднелся Сатурн в первой четверти, каким его можно было увидеть с одной из его ближних лун. Кольца стояли почти в плоскости взгляда, красноватая поверхность планеты была чуть припорошена метановым снегом. В дальнем углу комнаты сидел мужчина с клавиатурой на коленях. Он был настолько высок и грузен и в нем проглядывало нечто настолько грубое, что Джосс с трудом совместил этот облик и холодную неяркую обстановку комнаты. Не то чтобы одежда мужчины выбивала Джосса из колеи — Глиндауэр был в так называемой «долговременной» или походной униформе, которую предпочитают носить патрульные, работающие в космосе или в тех местах, где климат не контролировался.

Просто его будущий напарник был слишком крупным для этой комнаты. «Землянин», — поначалу подумал Джосс, поскольку за несколько поколений рождавшиеся в космосе люди стали чуть меньше ростом. Нет, пожалуй, этот человек не мог быть чистокровным землянином, он был родом откуда-то из тех мест, где земляне становятся крупнее, чем обычно, даже по сравнению со стандартами двухсотлетней давности.

Глиндауэр посмотрел на Джосса. По лицу его было видно, что ему случалось попадать в тяжелые переделки. Шрамы, пара старых ожогов, нос сломан по крайней мере дважды. Большая, чем обычно, асимметрия лица говорила еще и о сломанной челюсти. Но глаза просто ошеломляли. Пронзительно-серые, очень светлые, особенно из-за темных ободков вокруг радужки. Глаза всевидящие, но вовсе не холодные, как могло бы показаться. Они были жгучими, любопытными и затягивающими, и Джосс вдруг сам ощутил невольное любопытство, ему захотелось узнать, что этот человек видит в нем самом. Лицо Глиндауэра оставалось неподвижным, но когда он встал, любопытство в его глазах, как показалось Джоссу, стало сильнее.

— Видимо, вы и есть О’Баннион, — сказал он, протянув здоровенную лапищу.

— Джосс, — произнес Джосс, удивляясь самому себе, — чтобы начать обращаться друг к другу по именам, им с Морой понадобилось месяца три. Все это время они, следуя мифу о напарничестве, называли друг друга по фамилиям, считая, что это очень по-взрослому и вообще здорово. Но тем не менее, не желая слишком фамильярничать, он ответил:

— А вы, верно, Глиндауэр?

Глиндауэр кивнул.

— Почти в точку. Меня зовут Эван. Ну, сядем?

Джосс сел на подлокотник кресла.

— Эван, — повторил он. — Я верно произношу?

Глиндауэр насмешливо глянул на него.

— Да уж получше многих, — ответил он. — Не берите в голову, со временем привыкнете. Вы успели прочесть мои записи?

Джосс покачал головой.

— Лукреция сразу же вытолкнула меня сюда.

— Вот как, — сочувственно проговорил Глиндауэр. — Эту женщину можно утихомирить лишь камнем по башке. — Он нахмурился, глядя на экран, затем выключил его. — Как я понимаю, она рассказывала вам о Лоне. О моем бывшем напарнике.

— Совсем немного. Только о том, что с ним случилось.

Глиндауэр сел в жесткое компьютерное кресло, которое протестующе скрипнуло под его тяжестью.

— Лон умер плохо, — проронил он.

— Мне кажется, что хороших смертей не бывает.

Глиндауэр исподлобья глянул на Джосса.

— Можно умереть и получше, — возразил он. — Я уверен в этом. Но Лон был умным парнем. Слишком умным, чтобы дать себя загнать стае бандюков.

Джосса заинтересовало это словечко.

— Вы были за Поясом астероидов?

Глиндауэр кивнул и слегка потянулся.

— Год прослужил в патрульных за зоной Юпитера. Лон работал на базе и корабле. Я был сьютом.

Джосс кивнул. Ему и вправду стало интересно. «Выходит, Лукреция предназначила мне стать мозгом в нашем тандеме сил и разума». Это было первым признаком того, что задание будет опасным, но и даст возможность к повышению, поскольку использование сьютов — силовых экзоскелетов — так еще называли тех, кто в них работал, — было разрешено только Солнечному патрулю и некоторым планетарным военным подразделениям. Сьюты выдавались даже не всем полицейским — только определенным офицерам.

— Я служил в БВС, — сказал Глиндауэр, — в британской части Евросоюза. Во время специальной армейской операции. Ну, ты знаешь.

Джосс кивнул. Это вам не жук чихнул. БВС — Британские вооруженные силы министерства обороны Великобритании славились стойкостью и точностью выполнения поставленной задачи. По старой традиции, они были единственным вооруженным полицейским подразделением в Великобритании — отсюда и название.

— А почему вы уволились?

— По возрасту, — с насмешливым видом ответил Глиндауэр. — Да, мне стукнуло сорок. Кому сейчас может прийти в голову подобное? Но они малость консервативны и уверены, что только молодые рефлексы способны выполнить то, чему тебя обучали. — Он ухмыльнулся, все его лицо пошло морщинками, почему-то став более суровым, чем когда он просто смотрел на Джосса. — Ну, я и перешел на другую работу.

Лицо его снова разгладилось.

— В БВС, — сказал он, — нас натаскивали как одиночек. Сам знаешь пословицу — «Ты и твой сьют могут полагаться только на самих себя». Я не сразу сумел сломать этот стереотип. И не сразу понял его суть…

Джосс сидел тихо, пока Глиндауэр не обернулся к нему.

— Вы бывали на Л5? — спросил он.

— По службе, нет. Моя сестра лет десять назад эмигрировала на Фарфланг, и я пару раз навещал ее там. — Глиндауэр пожал плечами. — Я не особо задумывался об этом месте. Оно для меня чересчур… обжитое, что ли.

Джосс кивнул.

— Вы не против, если я воспользуюсь компьютером?

— Да, пожалуйста.

Джосс подтащил к терминалу еще одно легкое кресло, набрал код доступа и приложил палец для идентификации.

— Опять ты, — послышался голос Телии. — Что за мусор они переслали мне для тебя? Не говори, что ты отправляешься на одну из этих жестянок.

— Боюсь, именно так.

— Я была там однажды на плановом туре, — сказала она. — Все время, кроме последней недели, меня мутило от разницы в силе тяжести… а когда я наконец смогла есть, жратва там оказалась препаршивой.

— Я не собираюсь ходить там по ресторанам. Ты еще не подготовила мне реферат по полученным материалам?

— Кое-что, но будет еще. Даже я не могу вводить информацию быстрее. А что тебе нужно в первую очередь?

— Прежде всего карту.

— Это есть. Вот. Эван, вы получили все, что нужно?

— Да, Ти-бах[2].

Джосс с интересом посмотрел на него. «И у вас тоже она?» — беззвучно одними губами произнес он.

Эван кивнул, слегка округлив глаза.

Джосс улыбнулся.

Экран замерцал, показывая карту Фридома II. Это была одна из старейших колоний типа Л5, построенная в старинной манере — в виде цилиндра, две трети которого были сплошными, а одна треть — прозрачной. Этакое «окно» из прозрачного материала повышенной прочности с видом на звезды. В середине цилиндра находилось свободное пространство с искусственным солнцем, чтобы снабжать ультрафиолетом растения, размещенные на верхнем «внутреннем» слое и для освещения «нижних уровней», более-менее похожих на многоквартирные дома, «размазанные» по трем четвертям цилиндра. Вся структура напоминала улей с вспомогательными службами, лифтами, лестницами, учтенными и неучтенными входами и выходами. «Не хотелось бы мне в таком месте бегать от убийц», — подумал Джосс.

— Я некоторое время жил там, пока учился в колледже, — сообщил он Эвану. — Но теперь это не лучшая из колоний Л5. На новых и жизнь дороже, и дело вести накладнее… словом, только крупнейшие компании и очень богатые люди или обладающие каким-нибудь большим талантом в каком-нибудь полезном деле могут себе позволить жить там. А здесь, — Джосс ткнул пальцем в экран, — почти все куплено в рассрочку. Правда, за последнее столетие все страшно обесценилось. Обычное дело — отложенный ремонт или ремонтные подрядчики пускают выделенные на коммунальные нужды деньги якобы на системы обеспечения.

— Вы хотите сказать, что подрядчики просто кладут в карман свой обычный процент, — сказал Глиндауэр.

Джосс кивнул.

— Фармацевтические компании, переехавшие туда в середине двухтысячных, до сих пор по большей части остаются там. Их офисы, оборудование и прочее уже давно окупились, так что им нет смысла куда-то перебираться. Их часть Фридома шикарно устроена. Но остальное… — он пожал плечами. — Там только-только начинает концентрироваться весь бизнес. Некоторые охотятся на быстрые баксы. Другие хотят воспользоваться преимуществами низких налоговых ставок…

— Прошу прощения… быстрые баксы?

— Извините. Быстрые креды.

Глиндауэр снова потянулся.

— Понял. То есть, насколько я понимаю, это место стало прибежищем для, ну, бизнеса с низкими накладными расходами и высокими доходами?

— Да. Основная проблема заключается в торговле запрещенными наркотиками, пусть и не такая острая, как обычно, поскольку пространство для выращивания растений ограничено. Но разрешенные наркотики растут как на дрожжах. Другая язва — игорный бизнес, жульничество с налоговыми выплатами, поскольку там налоговый рай. И так далее.

Глиндауэр несколько мгновений молча рассматривал карту.

— Где может находиться двадцать шестой уровень, коридор А19? — спросил он.

Джосс ткнул в клавиатуру, и карта превратилась в схему. Джосс понял, что так не разберешься, и еще раз нажал клавишу, превратив схему в диаграмму. Набрал координаты, и где-то в глубинах Л5 запульсировала красная точка.

Глиндауэр, нахмурившись, посмотрел на нее.

Джосс вздохнул.

— Не лучшее соседство, — сказал он. — В таких колониях обычно так — чем больше у тебя денег, тем ближе к «поверхности» ты живешь. Чем меньше денег, тем глубже. Многие из местных уроженцев, работающих на компании, не имеют денег, чтобы переселиться в место получше или вообще чтобы прожить на эти деньги. На нижних уровнях привольно чувствуют себя только банды. И служба безопасности Фридома в лучшем случае поддерживает дела в состоянии равновесия.

Глиндауэр фыркнул.

— То есть заперли бандитов внизу и не дают им беспокоить порядочных граждан, живущих на верхних уровнях, где светло и хороший воздух?

— Что-то вроде этого, — ответил Джосс и на мгновение отвел взгляд от лица Глиндауэра, увидев в его глазах тоску.

Но Глиндауэр уже наклонился к экрану.

— Эх, Лон, парень, — тихо проговорил он, — какого же черта тебя туда понесло?

Джосс ничего не сказал, просто сидел тихо и прислушивался к дыханию собеседника. Оно было спокойным, хотя был в нем какой-то надсадный хрип. Через мгновение Глиндауэр выпрямился и вздохнул.

— Ну, значит, отправимся туда и разберемся. Так? — обернулся он к Джоссу.

— Как только будем готовы, — ответил Джосс. — Мне бы хотелось провести собственное маленькое расследование перед отлетом… просмотреть отчеты вашего напарника и все такое.

— И сколько это у тебя займет времени?

Джосс задумался, посмотрел Глиндауэру в глаза.

— Думаю, весь завтрашний день. Если вы не слишком торопитесь.

Глиндауэр кивнул.

— Не слишком. Я хотел бы уехать… но, с другой стороны, мой сьют еще некоторое время пробудет у техников. Пусть поработают над ним еще денек.

— Без проблем, — сказал Джосс. — У меня тут есть квартира на другом конце города. Телия даст адрес. Может, пообедаем завтра вместе? Я к тому времени уже закончу.

— Решено, — заявил Глиндауэр и снова протянул руку. Джосс пожал ее, ощутив силу нового напарника. Но тот не пытался ломать ему пальцы, что порой выделывали другие, чтобы продемонстрировать свою силу.

«Наверное, понимает, что в этом нет нужды, — подумал Джосс. — Он бы одной рукой мог переломить меня пополам».

— Завтра, — сказал Джосс и вышел в задумчивости.

Всю ночь Джосс просидел над отчетами. По большей части Лон сделал их перед отъездом.

Тут мало что можно было раскопать. Как и говорила Лукреция, все началось с жалоб двух крупнейших фармацевтических компаний, по-прежнему находившихся на Фридоме, а именно «БурДжон С. А.» и «МСД Лимитед». Они входили в список сорока или пятидесяти компаний, все еще сохранявших транснациональный статус по старым законам, относившимся еще ко времени до Объединения. Они были приравнены к суверенным нациям, имели представителей в ООН и среди корпораций считались чуть ли не королевским родом. Благодаря тому, что на Земле они владели собственностью почти в каждой стране, они считались мощными союзниками, так что даже Солнечный патруль, стоявший выше политики, был вынужден прислушиваться к их жалобам.

Их влиятельность обусловливалась, конечно же, не только экономическими причинами. Исследования «МСД» за последние тридцать лет привели к созданию ретровируса, решившего проблему страшной болезни — иммунодефицита, чумы двадцать первого века. А «БурДжон» создал «Каприз риккетсии», неохламиду, «расщепитель гена жизни», применяющийся при лечении практически всех известных разновидностей рака. Немудрено, что эти фармацевтические компании имели репутацию спасителей человечества. И когда они на что-либо жаловались, чувство вины или благодарности побуждало нацию или другую компанию предоставить им все, что они просят.

В этом случае все началось с жалобы «БурДжона» на то, что происходит утечка секретной информации, касавшейся разработки нового лекарства. Обычно подобные случаи расследовала их собственная служба внутренней безопасности или служба безопасности Л5. Но оказалось, что они не могут ничего сделать. Информация потенциальной стоимостью в десять миллионов кредитов просачивалась наружу — хуже того, уходила в исследовательские лаборатории других компаний, причем с завидной регулярностью. Если такое будет продолжаться (так говорили представители «БурДжона» другим транснациональным корпорациям и представителям правительств), то вскоре то же самое случится и с сетью связи других компаний, банков или разведслужб.

Это вызвало ожесточенную грызню в ООН по поводу того, что Космическая полиция могла бы и уделить внимание жалобам, поданным ее руководству. Хотя большинство национальных правительств Земли входили в наднациональную структуру ООН, пользовались единой законодательной и денежной системой (в чем-то похожей на старые системы ЕЭС), многие по-прежнему сохранили свои разведки, считая, что их собственная разведка лучше общей, входящей в структуру ООН. И мысль о том, что разведка на их личном национальном уровне будет скомпрометирована, была для них просто неприемлемой.

Потому Космическая полиция занялась этим делом и послала напарника Эвана, Лона Салоникиса, на Фридом разобраться. Чтобы агент был вне подозрений, его временно исключили из тандема с Эваном — присутствие сьюта сразу же насторожило бы преступников. Однако довольно долго не было никаких заметных результатов. Лон получил место в отделе коммов Фридома II, но поначалу ничего подозрительного не обнаружил. Неудивительно — только телекоммуникации на Фридоме передавали в день около девяноста гигабайт. Это было все равно что искать иголку в стоге сена. Но Салоникиса выбрали для этого дела не зря — связь была для него и хобби, и прежней работой. До поступления на службу в Солнечный патруль он был системным дизайнером в «ОТ-энд-Т».

И через несколько месяцев он действительно нашел кое-какую зацепку. Салоникис создал и спрятал в системе передачи компьютерной информации Л5 маленькую незаметную подпрограмму, проверявшую метку каждого передаваемого пакета, которая сообщала принимающей системе, какое количество буквенных и цифровых символов содержит каждый и сколько байтов все это вместе должно составлять по сравнению с тем, сколько на самом деле информации содержит пакет. А дальше была уже рутинная работа по сверке расхождений в передаваемой информации. Лону не составило особого труда спрятать свою мышеловку. Через некоторое время он поймал пару мышек. Он засек пакеты информации, передаваемой на Землю каждые две недели, содержавшие сорок-пятьдесят лишних по сравнению с заявленным количеством байтов информации — всего по четыре-пять букв. Но когда Лон их увидел, он сразу узнал кодовую группу. Он записал эти кодовые группы примерно тогда же, когда перестал передавать отчеты по обычной связи Л5 для Космической полиции. Затем отчеты вообще прекратились. А потом его убили.

Джосс откинулся на спинку кресла. Он был у себя дома, стояла поздняя ночь, и он начинал понимать, почему Лукреция вызвала именно его. Похоже, Лона разоблачил некто весьма информированный… и убрал его очень чисто, очень быстро, чтобы продолжать свое дело как прежде, — каким бы это дело ни было. Но в Космической полиции решили, что пусть на Фридоме II так или иначе узнают о продолжении расследования.

Джосса это не слишком радовало. Однако в этом был свой смысл — если преступники начнут в спешке заметать следы, то обязательно на чем-то да проколются. «Но все же я не эксперт по связи. Лукреция от меня хочет еще чего-то, кроме расследования… Плюс ко всему в напарники дала этого громилу…»

Он потянулся к чашке с чаем, увидел, что тот уже остыл, и пошел долить кипятку. «Наверное, я должен чувствовать себя польщенным, — подумал Джосс. — До сих пор вся моя работа ограничивалась рутинным расследованием…» Он скривился, наливая чай. Физически он был тренирован не хуже любого другого космополицейского, что в первую очередь от них и требовалось. Он умел обращаться с оружием и драться без оружия, владел шестью или семью способами защиты — и все это за девять тысяч кредитов в год. Но ему не нравилось драться, и он подозревал, что некто в отделе кадров (или сама Лукреция) это заметил и позволил ему по возможности пускать в дело прежде всего мозги, а уж потом оружие. Джоссу пришлось признаться себе, что даже для космополицейского он весьма неплохо докапывается до сути дела. Он был так называемым «копателем».

«Начальство хочет, чтобы я раскопал это дело. И потому мне в напарники назначили этого громилу, чтобы он берег меня от неприятностей». Это немного раздражало… только вот Салоникис, очень талантливый, судя по его отчетам, офицер, много раз награжденный, не дожил до конца своего расследования, и никаких следов от его работы не осталось. Его квартира на Фридоме была обыскана с первого взгляда непрофессионально, но, по сути дела, с невероятной тщательностью, и все его записи, пленки, флэш-карты либо исчезли, либо были уничтожены, либо с них стерли данные. «Почему он просто не послал все это по сети? — в сотый раз подумал Джосс. — Теперь все будет в тысячу раз труднее…»

Но если Лон считал сеть ненадежной… тогда понятно. И куда больше причин, чтобы послать на Фридом именно такой тандем — мозги плюс мускулы. Любой, кто найдет способ взламывать коды и прочую внешнюю и внутреннюю защиту самой защищенной коммуникационной сети, ничтоже сумняшеся перережет кучу народу, чтобы сохранить свое открытие в тайне… или не позволить Космической полиции прикрыть всю эту лавочку. Справиться с таким противником будет нелегко. Может понадобиться немалая физическая сила. Для этого и нужен сьют.

Джосс снова сел за терминал, улыбнувшись той чести, которую оказала ему Лукреция. Быть в команде с громилой — это прямо-таки конфетка. С другой стороны, в данном конкретном случае он ощущал рядом с этим человеком какую-то ущербность.

Он нажал на клавишу и снова вызвал на экран послужной список Эвана. Поначалу ничего особенного там не было — родился и вырос в Уэльсе в семье биржевого маклера. В школе учился достаточно хорошо, чтобы получить стипендию Торговой ассоциации для обучения в любом университете по выбору. Вместо этого он пошел служить в земную полицию, в свободное время получил степень в области социологии и теории правоохранительных организаций в Открытом Университете. Его начальство быстро оценило таланты юноши — его продвигали, пока он не попал на заметку Британских вооруженных сил. Там он и нашел себя.

Джосс коротко хихикнул, вспомнив, что Эван как бы между прочим упомянул о своей службе в БВС, будто бы в этом не было ничего особенного. Но в его послужном списке значились третьи Фолкленды, Земля Принца Уильямса, восстание в Капской области, Брэдфорд и еще несколько других грязных терактов, включая случай с заложниками в Саутуорке. Наверное, последний случай такого типа на Земле, когда в заложники были взяты жители целого дома… затем всего города. И все были освобождены без единой жертвы, если не считать самих террористов. Они были уничтожены с тщательностью, которую местные средства массовой информации пытались скрыть (не слишком успешно) и которая, как говорили, стала решающим фактором в последующем резком падении терроризма во всем мире. Эван возглавлял операцию и был среди ее тактических разработчиков.

«И этого человека списали», — покачал головой Джосс. Задумался. После осады Саутуорка ведь проводилось расследование. Никто не мог сказать ничего, кроме хорошего, о людях из БВС. Да никто тогда и не осмелился бы. В конце концов Эван и еще трое были награждены за их участие в деле. Но затем ему и еще одному из награжденных предложили уйти в отставку. Конечно, с пенсией, со всеми почестями, причем «совершенно добровольно»… Кроме того, в отчете по расследованию инцидента имелись намеки на то, что некоторые члены правительства были несколько… встревожены склонностями, которые люди из БВС вроде бы проявили во время разборки с террористами. «Идиоты, — подумал Джосс. — А что еще им было делать? Сказать террористам — извините, пожалуйста, но мы вас сейчас будем убивать? Стрелять в них, рыдая, а не радуясь? А ведь эти сукины дети собирались сбросить на город атомную бомбу!» Однако, судя по некоторым аспектам карьеры Эвана, по мнению некоторых политиканов, он слишком уж хорошо выполнял свою работу. Или кто-то в верхах боялся, что такой герой, оставь его на гражданской службе, слишком легко может занять их место? В любом случае — Джосс отметил для себя — с этим «рыцарем в сверкающих доспехах» нужно держать ухо востро и не заходить слишком далеко в шуточках на его счет.

Джосс пролистал послужной список. После того как Эван поступил на службу в Солнечный патруль, он и здесь быстро начал подниматься по служебной лестнице. Ничего удивительного. Полицейских всегда не хватало, а человек с умом и — придется признаться — с безжалостностью Эвана был слишком хорош для того, чтобы оставить его управлять налаженной таможней какой-нибудь внутренней планеты или вести кабинетную работу. Кое-где в Солнечной системе имелись места, где безжалостность была просто необходима.

Итак, Эван успел поработать за Поясом астероидов, где охотился на рэкетиров, убивавших старателей из-за участков. За Ураном он боролся с организованной преступностью в метановом бизнесе, на Марсе помогал разрушить воровской синдикат, грабивший раскопки древних городов. Джосс покачал головой. Кампания была серьезная… и хорошо, когда есть кому прикрыть тебе спину в отчаянной ситуации.

Он подозревал, что и там, куда они направляются, будет не легче…

«Надеюсь, я буду полезен. Возможно, Глиндауэр считает, что у меня еще молоко на губах не обсохло…» Но у Джосса было преимущество — он хорошо знал Фридом II и обычаи его обитателей, которые были отнюдь не такими общеизвестными, как поведение молодчиков Пояса. «Нет уж, в этом я не новичок».

Он вздохнул и вызвал на экране изображение, которое в последние несколько часов не выходило у него из головы, — убитый Салоникис лежит ничком в тесном туннеле где-то в нижних уровнях. То, в каком виде оставили его тело, явно означало предупреждение. Джосс слышал об этом в колледже. Ритуальное осквернение трупа было равносильно подписи одной из банд. Похоже, эта традиция еще жива.

Джосс снова ударил по клавише, выключая экран. В данной ситуации, вне всякого сомнения, имелась еще одна особенность, о которой каждого полицейского предупреждали во время подготовки, — никогда нельзя смешивать само расследование с тем фактом, что ты расследуешь убийство соратника-полицейского. Гнев, который загорался в душе при виде этого истерзанного, обожженного тела, был всего лишь средством для успешного расследования убийства. Полицейский должен позаботиться о том, чтобы расследование не превращалось в вендетту, — такая у них работа.

Конечно, полицейский не должен позволять мешать его работе и мыслям о том, что подобное может случиться с ним самим. Инструкторы могут лишь предложить способы, как справиться с этим чувством. Но в данной области Джосс не слишком преуспел.

Он подозревал, что ему придется усиленно попрактиковаться…

Эван пришел следующим утром, и они занялись анализом информации, пытаясь составить хоть какой-нибудь план действий. Проблема (как сразу же признался Джоссу Эван) состояла в том, что Салоникис сумел передать очень мало информации. Оставалось только лететь на Фридом, поселиться там и начать осматриваться. Все утро Эван с большим трудом воспринимал все высказывания Джосса, и тот начал уже думать, что с его новым напарником что-то явно не так. «Что там несла мне Лукреция насчет него?» — припоминал он. Но серые глаза Эвана были непроницаемы. Они сошлись на том, что завтра вылетают на Фридом, и Глиндауэр несколько торопливо удалился.

Джосс провел весь день, упаковывая все необходимое для долгого пребывания на планете, — в конце концов, Салоникис прожил там три месяца и обнаружил лишь верхушку айсберга. Конечно, они не все время будут работать. Нужно будет и отдыхать. Космическая полиция поддерживала увлечения своих сотрудников — чем веселее хобби, тем лучше, особенно если им приходится подолгу бывать в космосе. Даже стабилизационная подготовка офицеров для работы в команде не могла помочь справиться со скукой, когда подолгу болтаешься в двухместном корабле где-нибудь за Юпитером.

Джосс любил историю. Он собрал неплохую коллекцию видео на флэш-картах. На них были записаны передачи зрелищ архивного значения, о которых многие из ныне живущих даже и не слышали, а остальные — не смогли бы понять. Вместе с его выходными костюмами было запаковано штук двадцать-тридцать таких записей — видео и кабельные передачи, копии старых фильмов, снятых еще на пленке. Мора нещадно высмеивала его за подобное пристрастие, и, пока он не научился платить ей той же монетой, обзывая ее ретроградкой за любовь к вышиванию, покоя ему не было. Укладывая последние два фильма в запасные ботинки, он мимоходом подумал — а как Мора будет доставать на Плутоне тонкую шерсть для вышивки?

Поверх всего были уложены несколько журналов. В колледже Джосс обнаружил у себя способности к химии, с легким уклоном в органику. И его собрание лунных камней было неким способом поддерживать это увлечение. В них всегда находилось что-то интересное для него, какой-то отзвук чуда, особенно когда он обнаруживал там, во внеземных породах, следы органики. Раскопки на Марсе интересовали его в первую очередь из-за окаменелых аминокислот, а не тем, что ученые надеялись отыскать там какой-нибудь артефакт. На Л5 у него будет мало возможностей заниматься биогеологией, но на его ящик по крайней мере будет приходить почта, так что он не отстанет от прогресса в этой области.

Вот и все. Шаттл уходит завтра в полдень. Джосс рано лег спать, и когда переговорник у двери сообщил ему о посетителе, он был уже одет в форму.

— Это Глиндауэр.

— Входите, — сказал он, и гигант последовал приглашению.

Когда Глиндауэр вошел, Джосс чуть было не выронил чашку прямо на упакованный баул — гость вскрикнул и бочком-бочком отскочил на пару футов, чтобы не попасть под горячий чай. Джосс и прежде видел силовые сьюты, но таких — никогда. Как правило, между сочленениями экзосьютов виднелись хотя бы отчасти руки-ноги хозяина. Но этот был похож на гладкую оболочку, этакий матовый панцирь, с виду вроде бы из твердого графлара, с темным оружейно-металлическим отливом. От ног до головы он был в семь футов высотой, ну, может быть, чуть больше. Щитки, прикрывавшие руки от локтя и ноги от колена, повторяли рисунок мускулатуры Глиндауэра, и без того достаточно внушительной, а панцирь еще усиливал впечатление. Но предплечья и голени были по крайней мере раза в два толще его собственных рук и ног, прикрытые обтекаемыми щитками, начинавшимися где-то в дюйме от запястий и кончавшимися у локтя. Грудь прикрывал сплошной тускло-серый панцирь, чью однообразную поверхность нарушал лишь знак Солнечного патруля, сделанный тоже из графлара, под стать всему доспеху. Это имело смысл — смешно, если значок окажется самой уязвимой частью твоей униформы. Шлем сьюта был сплошным сверкающим изогнутым зеркалом — пока вдруг его нижняя часть не поднялась вверх.

Глиндауэр с ухмылкой глядел на Джосса.

— У тебя такой вид, словно ты увидел призрака. Ну, как тебе моя боевая раскраска?

Джосс рассмеялся и поставил чашку на автоподнос, чтобы тот вымыл и высушил ее.

— Я думал, что графларовый сьют нельзя повредить.

— Нет-нет, — ответил Эван. — Если напорешься на угольный астероид, то можно изрядно поцарапаться. Некоторые из них прямо-таки набиты техническими алмазами. Пуля, выстрел из бластера тоже могут наделать проблем. Повредить внешнее покрытие, знаешь ли. Подпортить вид. — Он хмыкнул.

Джосс влез в свой форменный комбинезон и застегнул его, окидывая сьют взглядом сверху вниз.

— Однако ты же не так высок…

Глиндауэр поднял ногу, посмотрел на ботинок.

— Знаю, — ответил он. — Это все сенсоры обратной связи, гироскопы и компенсаторы гравитации.

— Бульдозер, — пробормотал Джосс, вешая на багаж бирку.

— Что?

— Не бери в голову.

— Давай, я понесу, — сказал Глиндауэр, потянувшись за багажом.

— Да нет, тут все легкое…

Глиндауэр взял под мышку и багаж, и автоносильщика — в сумме вес килограммов этак в восемьдесят.

— Скажи ему, чтобы не брыкался, — обратился он к Джоссу, когда носильщик беспомощно задрыгал в воздухе ножками. Джосс косо глянул на механического помощника и деактивировал его. Носильщик поджал ножки с укоризненным вздохом уставшего раба.

— Готов? — спросил Глиндауэр.

— Угу.

Джосс запер квартиру, ласково погладил на прощание автоохранника и вместе с Глиндауэром вышел в коридор, ведущий к шаттлам. По дороге он никак не мог отвести взгляд от сьюта. «Но и другие тоже», — думал он. Эван шагал вперед, как гигант с игрушечным чемоданчиком под мышкой, и люди, шедшие по тротуарам, останавливались и смотрели на него. Джосс на мгновение почувствовал себя ребенком — малыш рядом со своим огромным папочкой в доспехе на прогулке. Но инструктора во время подготовки предупреждали его и о таком ощущении. Джосс в два счета отделался от этого чувства.

— Поправь меня, если я ошибаюсь, — сказал он, — но ведь это не стандартный сьют космополиции?

— Точно, — отозвался на ходу Глиндауэр. — По-моему, у них ничего подобного нет. Что, несомненно, является следствием предрассудка. — Он снова совершенно неприлично хмыкнул. — Когда меня взяли на службу, я выбил у начальства кое-какие привилегии. Я сказал, что хочу оставить себе свой бэвээсовский сьют. Да, шуму было много, но когда они узнали, что меня готовы взять в Миротворческие Силы Солнечной системы, — он произнес это «они» со смесью удовольствия и презрения, — то сказали — ладно. Эван должен получить самое лучшее, пусть берет. Ну, мне и разрешили. — На мгновение Эван нахмурился. — Конечно же, после того, как сьют ободрали.

— Ободрали? — поднял брови Джосс. — То есть там было оружия больше, чем сейчас?

Эван насмешливо глянул на Джосса.

— Сейчас при мне только два крупнокалиберных ствола и автоматический гранатомет. И, представь себе, почти никаких боеприпасов. И еще этот бесполезный контейнер, — он похлопал себя по вздутию на спине. — Видит небо, незачем мне таскать на себе полкварты спирта, кислоты или слезоточивого газа. — Он нахмурился, затем его лицо просветлело, словно он вспоминал лучшие дни. — А было у меня, — сказал он, заговорщически понизив голос, — два тераваттных лучевика, огнемет и мини-пистолет Вулкана-Гатлинга. Отличная штучка, скажу тебе! Вскрывает броневик, как консервную банку. Три тысячи выстрелов в минуту и всего десять килограммов вместе с системой охлаждения.

— Ничего себе, — проронил Джосс, чуточку опешив от мысли, что человек носит на себе лучевик, не говоря уж о возможности вскрыть ничего не подозревающий танк, словно консервную банку. Он знал, что такое оружие существует, но столкнуться лицом к лицу с тем, кто им пользовался, — совсем другое дело.

— И еще было сенсорное устройство, — продолжал Эван. — Для невидимой части спектра. Невыносимо вспоминать. Они все сняли со сьюта, все! Сказали, что обязаны соблюдать межпланетное соглашение о паритете вооружений. Ха. — Джосс усмехнулся, он никогда не слышал, чтобы кто-то говорил «Ха», разве что в старых фильмах, например, в «Рождественской Песне». — И вот, приходится носить это жалкое подобие настоящего сьюта, — сказал Эван. — Ну ладно. Думаю, для нашего дела хватит.

— Надеюсь, — откликнулся Джосс. — У меня просто голова кругом идет, как подумаю, что ты одним таким бластером можешь снести здание!

Эван бросил на него немного настороженный взгляд.

— Хватит и мускулов, — ответил он. — Зависит от здания.

Джосс кивнул.

«Определенно, — подумал он, — хорошо, когда в плохом месте рядом с тобой верный человек. Разве только от сьюта может срикошетить…»

Они сошли с движущегося тротуара и через шлюз вышли к шаттлам. Проверка удостоверения личности и билетов на контроле была минутным делом. Эван сдал багаж и усыпленного носильщика. Затем они стали ждать посадки. Шаттл стоял за стенами прозрачного купола. Стандартный двухцелевой зверюга, совершавший обычный рейс по треугольнику: Луна — Земля — космическая станция. Химические двигатели для планетарного маневра, вихревой субсветовой двигатель для дальнего пробега и аэродинамически приспособленные для приземления дельтообразные крылья, оставшиеся почти неизменными с середины двадцатого столетия. Этот был покрашен в серебряный и красный цвета Торговой ассоциации. Он стоял, роняя капли жидкого азота из струйных двигателей по бокам, пока в него грузили багаж.

Джосс зевнул, украдкой примечая восхищенные взгляды, устремленные на Глиндауэра.

— Похоже, ты вызываешь большой интерес у окружающих, — заметил он.

— Думаешь, это хорошо? — ответил Глиндауэр, осматриваясь по сторонам.

— Кто-то знает, что мы улетаем, — сказал Джосс. Лукреция уж постаралась. — Думаю, это не причинит нам особого вреда.

— Надеюсь, — ответил Глиндауэр и уставился на загружаемый шаттл.

Джосс, всей кожей ощущая взгляды, устремленные на него самого, тоже предпочел надеяться на лучшее.

Она сидела за работой, когда поняла, что умирает.

Должно быть, она не заметила самых первых, ранних симптомов — разве что совершенно забыла сегодня позавтракать, и уровень сахара у нее в крови был очень низок. Поначалу она именно этим объясняла свое состояние, когда перед обеденным перерывом начала чувствовать усталость и недомогание. Она прервалась, чтобы порыться в сумке и достать что-нибудь сладкое. Обнаружила грязный бесформенный кусочек печенья, провалявшийся там, наверное, с месяц, и рассеянно сунула его в рот, вернувшись к работе.

Работа всегда поглощала ее без остатка. Потому она и стала принимать наркотики — ее начал раздражать факт, что обычная бумажная писанина может так затягивать. Она услышала от друзей о гипере, о том, что при его помощи можно и работу выполнять, и одновременно заниматься другими делами, причем выполнять работу можно значительно лучше. Наркотик был очень дорог, но она уже давно потеряла интерес ко многому, на что можно потратить деньги.

Это был хороший ход. Теперь интерес к жизни вернулся к ней, а сама ее жизнь разделилась на две взаимодополняющие половинки — одна часть ее «я» действовала на автомате, другая сидела и смотрела. Автоматическая часть делала работу с невероятной легкостью. Глядя назад, она сокрушалась, что прежде столько времени тратила на освоение сети, составление правильных расписаний, на то, чтобы заставить компьютер сделать то, что она хочет. Теперь работа шла как бы сама собой, оставляя ей время на все прочее.

И окружающее обрело смысл. Теперь она понимала любой оттенок выражения лица Карла, сидевшего напротив нее в другом конце комнаты, когда тот принимал звонки от инспекторов и служащих, по его репликам могла логически вычислить, что отвечают на том конце, пусть даже он выключал голосовую связь. По движению век она могла понять, что сейчас думает ее шеф Харв, перехватывала каждую тупую, амбициозную или распутную мысль этого старого вонючего козла. Она могла за несколько минут предсказать, какие файлы попадут на ее терминал, кого из подчиненных вызовут на ковер, кому светит или не светит повышение и за что, с кем провел ее шеф эту ночь, или с кем будет спать завтра, или через неделю. Два слуха, сложенных вместе, говорили ей о том, как вести работу в офисе в следующем месяце. И удовольствие от этого она получала невообразимое. И никто не подозревал об этом. Она сидела на своей удобной виртуальной горе, глядя сверху на всех, кто с ней работал, на их делишки, любовные интрижки и столь поглощавшую их ненависть друг к другу. Порою ее так и подмывало рассмеяться, но она сдерживалась. Иначе игра сорвется.

Иногда, правда, это начинало ее утомлять. Тогда все казалось такой бесполезной тратой времени, такой бездумной суетой, в которую все вокруг нее погружались со смехотворной страстью. Неужели они не видят, что любое движение, любое слово — все предопределено их собственными или чужими делами и словами, сказанными и свершенными только что, несколько дней назад, неделю назад? Наверное, нет. В такие периоды единственным выходом оставалась новая доза. Тогда дела снова обретали глубину, возвращался интерес к этой игре, и автоматическая часть ее «я» становилась такой быстрой и точной, что у нее оставалось все больше времени на наблюдение за суетой вокруг нее.

Однако сегодня она ощутила головную боль, что само по себе было необычно. Голова у нее уже давно не болела — когда она интересовалась окружающим, у нее просто не было времени на болезнь, поэтому она заставляла свое тело превозмогать все эти мелкие хвори, которые оно пыталось ей навязать. Похоже, печенье не помогло. Наверное, нужно взять денек отгула, пойти домой, принять еще дозу и потом снова вернуться к работе.

— Джоанна, ты в порядке? — позвал ее со своего места Карл. Она посмотрела на него, удивилась тому, что это требует усилий, причем сознательных. Обычно автоматическая часть ее «я» вела за нее все разговоры с сослуживцами, а другая ее часть с удовольствием впитывала все глубинные нюансы общения, читая их мысли по выражению лиц и наслаждаясь этим. Но теперь, когда она глядела на Карла, она не сумела не только дать быстрый и остроумный ответ, который обычно выдавала без раздумий, она даже не могла придумать никакого ответа…

— Ты в порядке? — спросил он. — Ты что-то побледнела.

Она открыла было рот, но не смогла произнести ни звука.

Это снова случилось. Такое уже было один раз, тогда это ощущение длилось всего мгновение, но оно было так ужасно, что она тогда бросилась домой и сильно увеличила дозу. Но сейчас она не могла этого сделать. Нет-нет, можно, нужно только сказать, что ей плохо, тогда она сможет пойти домой, полчаса-то она продержится…

Но она не смогла извлечь ни звука из пересохшего горла. Однако это было еще не самое страшное. Ужас охватил все ее существо, сердце стало биться все чаще и чаще. Это ощущение не проходило, лучше ей не становилось. То, что случилось тогда, продолжалось сейчас. Она теряла все. И это не кончалось. Она буквально чувствовала, как из нее уходит четкость восприятия, озарение — уходит, словно кровь из раны. Она теряла все сразу. Она становилась такой, какой была прежде — прежде, чем вкусила наркотик, — и мысль эта ужасала. Она едва помнила дни до раздвоения ее «я», когда она и понятия не имела о том, что можно предугадывать чужие слова, когда работа захватывала ее и она даже уставала от нее. Когда она была одинока и хотела чем-то отвлечься, чтобы не думать о себе. Но сейчас Карл смотрел на нее. Вот он встает и идет к ней, а она не может даже представить, что он собирается сказать или сделать…

Все ушло — всезнание, власть, холодная наблюдательность, понимание. Ее мозг был как снег на солнце, он плавился под светом офисных ламп, мысли и воля испарялись, словно иней в вакууме, — она однажды видела такое. И это уходило с болью. Она ощущала, как выкипает каждая частичка ее «я», как разгорается внутри чудовищный жар. Она утратила чувство времени, память, она не узнавала лиц собравшихся вокруг нее людей… она лежала на полу. Каким образом она сюда попала? Все слилось в один сплошной кошмар. Ей становилось все хуже и хуже. Что-то было не так, чудовищно не так, и она не могла сказать почему. Почему она не может думать? Что с ней? Где она? И кто это кричит, и почему он никак не замолчит?

Почему они никак не замолчат?

Крик стал невыносимо громким, она уставилась на свет. И затем крик наконец утих, молот перестал колотить в голову.

Кто она? Где она?

Только не смерть…

Они подлетали к Фридому под углом, рассчитанным на то, чтобы произвести наибольшее впечатление на туристов, — облетели с теневой стороны, чтобы Солнце вдруг возникло в стеклянном окне Л5 и лучи его радугой брызнули в стороны, и все вокруг залило ослепительно холодным белым светом, придав станции вид куда более приличный, чем было на самом деле. Откуда-то сзади, из глубины салона послышались аплодисменты.

— Туристы, наверное, — прошептал Джосс.

Глиндауэр хмыкнул.

— Вскоре они столкнутся с грубой реальностью.

Посадка в док заняла минут десять. Джосс окинул колонию взглядом снаружи, и дурное предчувствие охватило его, усиливаясь с каждой минутой. Он вспомнил, как приехал сюда учиться — как же давно это было… На самом деле прошло всего семь лет. Он тогда был поражен видом колонии из космоса — все такое новенькое, такое сверкающее. Но теперь он не был уверен в том своем первом впечатлении. Он замечал разбитые или обожженные внешние панели, заплаты из соединенных вместе других панелей. Некоторые части окна Л5 были заделаны непрозрачными панелями, делая его похожим на залатанные крыши старинных железнодорожных вокзалов. «Нет, когда я тут был в первый раз, все выглядело не так плохо. Или просто я был слишком восторженным, чтобы все это замечать? Не могло же все прийти в такой упадок за какие-то семь лет?»

Вхождение в док было делом простым. Шаттл подошел к зоне высадки с нулевым тяготением и встал в причальные скобы. Эван поднялся с сиденья задолго до того, как объявили о том, что можно отстегнуть ремни. Джосс пошел за ним, шепча:

— Ты подаешь плохой пример пассажирам.

— Ну тогда подай хороший пример и арестуй меня, — отозвался Эван.

Джосс побрел следом за напарником к воздушному шлюзу, не понимая — то ли его щелкнули по носу, то ли еще что-нибудь в подобном духе… Команда шаттла, занимавшаяся разгерметизацией шлюза, глянула на Эвана, точнее, на его сьют, и поторопилась поскорее закончить работу.

Дверь шлюза отошла в сторону, открыв обычный переходный туннель из фибергласса и резины. Лампы, вделанные в потолок и пол, указывали путь в приемный отсек Л5, как будто тут было куда еще идти. Джосс оттолкнулся и полетел к лееру. Схватился за него и, перебирая руками, начал продвигаться вперед. Эван последовал за ним. До другого конца было ярдов пятьдесят. За спиной у них в туннеле послышалась болтовня туристов.

— Я и не думал, что сюда кто-то может поехать ради развлечений, — сказал Эван. — Жить и работать — может быть, хотя лично я сюда не поехал бы. Но в отпуск… — он покачал головой.

— В основном сюда приезжают из-за казино, — откликнулся Джосс. — Как в Лас-Вегас. Тут больше нечего делать.

— Куда-куда?

— Лас-Вегас. Это такой город в Северной Америке. Казино стали для него тем же, что для этой колонии. Легко добираться и дешево жить, так что игроков сюда так и тянет.

Эван поднял брови, когда они выбрались из коридора в сферическую комнату, где находился иммиграционный отдел.

— Нет, меня сюда не тянет, — сказал он. — Есть места для отпуска и получше.

— Уэльс? — спросил Джосс.

Эван глянул на него. Они пробирались по протянутому через комнату лееру к одному из контрольных пунктов.

— Ты бывал там? — спросил Эван.

— Нет. Только в Лондоне и Шотландии.

Эван покачал головой.

— В Шотландии кое-где есть похожие места. Но северный Уэльс… — он чуть улыбнулся. — Там, говорят, стало не так тихо, как в старину, но все равно это чудесное место для спокойного отдыха. Доброе утро, сэр. Или какое там у вас время суток.

Чиновник службы иммиграции, молодой длинноносый блондин в униформе, устало посмотрел на их жетоны и сказал:

— Сейчас полдень, но я рад вам. Вы по делу или на отдых?

— Боюсь, что по делу, — ответил Джосс.

— Надеюсь, вам будет сопутствовать удача, — проронил чиновник, вынимая то, что поначалу могло показаться очень большой ручкой, но на поверку оказалось аппликатором микрочипов. — Это позволит вам всюду проходить беспрепятственно и даст привилегии при входе и выходе в автоматизированные двери. Вам не придется заботиться об этом до следующего вашего визита к нам. Куда поставить?

— На жетон, пожалуйста, — сказал Джосс, и чиновник ткнул кончиком аппликатора в жетон Джосса. Крошечная, как булавочная головка, микросхема электронной визы прилипла к жетону с помощью электростатического заряда, как будто всегда там была. — А вам, сэр?

— Она пуленепробиваема? — спросил Эван.

— Даже не знаю, — ответил чиновник. Джосс подумал, что, наверное, его впервые об этом спрашивают.

— Тогда сюда, — сказал Эван, показывая на левую подмышку. Иммиграционный чиновник со слегка обалделым видом прижал аппликатор туда.

— Весьма вам благодарен, — изрек Эван, проплывая дальше.

Джосс мило улыбнулся молодому человеку, оттолкнулся и поплыл по воздуху за Эваном.

— Это ты нарочно? — спросил он не очень громко, едва удерживаясь от смеха.

— Ну, надо же показывать пример законопослушности, — ответил Эван и поплыл к противоположному шлюзу.

Прямо за ним оказалась другая сферическая комната, чуть поменьше первой. Здесь находилась схема станции. Они остановились перед ней.

— Мы здесь, — ткнул Джосс в исцарапанное подсвеченное стекло, так же, как это делали тысячи приезжих до него. — На лифте вниз до вращающегося шестичасового уровня, затем по скользящему тротуару до полей, потом эскалатором в административный отсек.

Они оттолкнулись и поплыли к лифту.

— Поля? — спросил Эван.

— Сельскохозяйственные фермы. — Джосс вызвал лифт. — Ты заметил, что цилиндр разделен на, так сказать, слои? В каждом из них своя магистраль давления. К примеру, этот был построен тогда, когда строители еще серьезно опасались разгерметизации в случае взрыва. Другие слои более шумные из-за близости систем жизнеобеспечения и двигателей, потому в них расположили сельскохозяйственные фермы, а не жилые районы.

— Поля, — повторил Эван с некоторым сомнением в голосе, когда они вошли в лифт. — Это при отсутствии гравитации?

— Гравитация есть, хотя и низкая, — возразил Джосс. — Некоторые растения куда лучше растут при низкой гравитации, где-то в одну десятую нормальной земной. Но мало что из выращенного в таких условиях стоит употреблять в пищу. Надо бы тебе посмотреть на помидоры, вызревающие на верхних уровнях. Вот такие здоровенные!

Эван взглянул на Джосса со смешанным выражением недоверия и отвращения.

— Наверное, на вкус вода-водой.

— Нет. Понимаешь, они получают столько ультрафиолета, что просто не могут содержать столько же воды, как обычные помидоры.

Они начали опускаться на пол, когда лифт вышел из центрального района нулевого тяготения и поднялся на уровень, где вращение начинало оказывать эффект. Эван все еще качал головой.

— Не убедил, — сказал он. — У растений просто обязано быть небо над головой.

— У них и есть…

— Нет, ты вырос на Луне, поэтому тебе все это только кажется. — Джосс поднял глаза, услышав в голосе Эвана странные нотки. Жалость? Неужто? Трудно поверить, чтобы человек, такой суровый с виду, такой самодостаточный, мог испытывать жалость к кому-либо. «Кроме того, я не уверен, что хочу от него жалости… Спокойно. Спокойно».

— Каждому свое, — изрек Джосс, когда они вышли из лифта и направились к ленте тротуара. Там сейчас было мало народу, но почти все были в легких облегающих защитных рабочих комбинезонах, либо в очень легкой одежде, весьма подходящей к местному контролируемому климату, — шортах и майках, или в красиво наброшенных на тело кусках ткани, или в коротких облегающих костюмах из металлизированной ткани, становившейся то прозрачной, то зеркальной, согласно ностальгически-сумасшедшей моде этого сезона. Прохожие пялились на Эвана, словно тот был с Марса, что, соглашался Джосс, вполне могло соответствовать действительности.

— Как ты только это терпишь? — спросил он.

— Что?

— Да все эти взгляды.

Эван искоса глянул на него, потом снова улыбнулся.

— А ты что-то заметил? Иногда я не замечаю, а иногда поднимаю забрало и отвечаю взглядом. Вот тут их и передергивает.

Джосс хихикнул.

— Понял.

Эван кивнул. Помолчал.

— Нас отучают от такого. Но, мне кажется, от этого никогда не отучишь. По крайней мере, со мной не вышло. И мне не кажется это разумным. В конце концов, прямой взгляд — это знак угрозы, даже если на тебя пялятся и без умысла. И незачем нарочно отключать одну из защитных систем организма.

Они перешли с обычного тротуара на скоростной, пронеслись через поля, загибавшиеся вверх к горизонту в нескольких милях от них. Пшеница волновалась под искусственным ветром. Но она была одновременно в шести стадиях роста — от посевов до колосьев в рост человека. Эван поднял брови.

— Дома расскажу — не поверят.

— Это все из-за гравитации.

Эван кивнул.

— Как ты думаешь, — спросил он, — из-за чего погиб мой напарник?

Джосс уставился на него, сбитый с толку внезапной сменой темы разговора.

— Думаю, — сказал он, — Лон слишком близко подобрался к причине утечки информации. Возможно, даже к виновнику. Или каким-то образом наткнулся, — Джосс немного помолчал, поскольку не был уверен в этом предположении, — на нечто куда более опасное, чем просто утечка.

— На то, чего он никак не ожидал. На то, что застало его совершенно врасплох, — медленно кивнул Эван. — Значит, его убийцы сделали это скорее всего от страха. Но теперь они начеку. И знают о нашем появлении. И у них было время, чтобы составить план, как разобраться с нами… или хотя бы начать составлять такой план.

Джосс кивнул.

— Похоже.

Он огляделся и вздохнул, когда тротуар пронес их через одну из главных разделительных диафрагм между секциями. Следующее поле представляло собой нескончаемые мили — пятьдесят или шестьдесят — кукурузы, дозревшей до молочной спелости, и это лишь в верхнем слое. На верхних уровнях были культуры, требующие наибольшего ухода, в отличие от гидропоники, выращиваемой на нижних уровнях, где производили товарные злаковые культуры.

— Меня так и подмывает, — сказал Джосс, — немного поиграть в идиота, чтобы они на нас махнули рукой, прежде чем мы начнем заниматься делом по-настоящему. Найдем утечку… но сперва надо отыскать записи Лона.

— Если они еще существуют, — откликнулся Эван.

— Да, если.

Еще милю или две они созерцали поля зеленой кукурузы.

— Я согласен с тобой, — произнес наконец Эван. — В прежние времена бывали тупые полицейские. Ну, поиграем в таких.

— Некоторое время.

Эван ухмыльнулся. Это была не обычная его ухмылка. Джосс только глянул и тут же отвел глаза, надеясь в ближайшее время больше ее не видеть.

В конце сельскохозяйственного отсека они заметили пункт пересадки и остановились, пока Джосс оглядывался, определяясь по месту. Когда он здесь учился, пересадка представляла собой простую лестницу из шести длинных многоступенчатых эскалаторов, использовавшихся для перехода с одного уровня на другой в центральной секции. Теперь же вокруг и под опорами эскалаторов возник стихийный рынок. Навесы и палатки были повсюду, прикрывая маленькие столики с ювелирными украшениями, произведениями искусства, одеждой ручной работы, едой, питьем, коврами, старьем всякого рода. Между палатками расхаживали люди, по одежде которых было сразу понятно, что это туристы. Они покупали, торговались, болтали и рассматривали товары.

— Сюда, — наконец сказал Джосс, выбирая эскалатор. Они встали на него. Пока они поднимались, Эван разглядывал пестрое сборище палаток.

— Блошиный рынок, — буркнул он.

— Да, — согласился Джосс, наклоняясь вперед и тоже глядя вниз. — Здесь по крайней мере три блохи работают по карманам.

Эван фыркнул.

— Я не в этом смысле. Просто у нас так называют рынок, где продается старое барахло, которое никто не покупает, а лишь воруют ради забавы. Здесь продают туристам именно барахло, живописные тряпки, которые они везут домой как сувениры. — Эван слегка нахмурился. — Но такие рынки — признак того, что в колонии производят мало действительно пользующихся спросом вещей.

Джосс на мгновение задумался.

— Стало быть…

— А тут есть таможенные льготы? Ну, закон, по которому можно вывезти сверх разрешенного, если вывозишь еще кое-что из произведенного здесь?

— Конечно, — сказал Джосс.

Эван опирался на поручни эскалатора. На одном из уровней тот раскрылся в обе стороны, чтобы позволить людям выйти.

— Что-то вроде этого было на Поясе. Жалкое зрелище. Старухи и старики — старатели, поисковики, пилоты — устроили рынок под старым потрепанным куполом на Эосе. Продавали всякий хлам вроде того, что ты видел. Или не продавали. Половину времени просто сидели там в надежде, что туристы что-то купят. — Он снова нахмурился. — «Посетите дикий и бурный мир старателей, мир последнего фронтира!» — проговорил он с горечью, подражая какому-то давным-давно прозвучавшему и явно ненавистному голосу. — «Привезите домой воспоминания о неукротимых Внешних Пределах, где настоящие мужчины…» А, да пошло все к чертям!

Джосс кивнул, глядя вверх. Ему было неуютно. Его воспоминания о Фридоме — чистые, живые, яркие — разбивались о какую-то изношенность, которая бесстыдно выпирала сейчас наружу, словно обломанные концы кости. Он видел грязные, грубо залатанные панели пола, видел грязь там, где ее прежде никогда не было, чувствовал в воздухе какое-то зловоние, словно кондиционирование не функционировало. Он был в замешательстве. Слава богу, лишь в первые минуты. Должны быть и более ухоженные сектора. Но первое впечатление — самое важное, так им говорили. Оно даже важнее, чем кажется, и надо ему доверять в такой же степени, как интуиции. У полицейских интуиция хорошо развита, хотя Джоссу всегда было трудно полагаться на свою. Один из его инструкторов говорил: «Ты слишком полагаешься на логику». Но теперь растерянность и смутное чувство беспокойства взяли верх над ней.

— Нервничаешь? — внезапно спросил он у Эвана.

— Что?

Джосс почувствовал, что краснеет. Именно это он всегда хотел научиться контролировать, правда, так и не преуспел в подобном стремлении.

— У тебя никогда не бывает предчувствий? — спросил он. Обычно его инструктор задавал ему этот вопрос.

Эван окинул его долгим взглядом, и Джосс ощутил, что краснеет все сильнее.

— Иногда бывает. Дома мы называем это хиви. Это не совсем интуиция, скорее предвидение.

— Оно когда-нибудь помогало тебе?

Эван вздохнул.

— По работе — мало. Иногда на скачках. А что говорит твоя интуиция?

Джосс покачал головой:

— Не уверен. Но мне что-то здесь не нравится.

— Мне тоже, — ответил Эван. — Мне не нравится болтаться на орбите в этой жестянке. — Джосс удивленно посмотрел на него. — Подумай, если нам придется сматываться, то у нас нет даже своего корабля. Скажу только одно — когда начнется стрельба, неплохо, чтобы в порту нас ждал шаттл.

На уровне под административными офисами на эскалатор вошло много народу.

— Я думал, что ты просто закроешься в своем сьюте и прекрасно будешь действовать и в вакууме, — сказал Джосс. — Ну, струйные рули и все такое…

Эван навис над ним — по-настоящему навис всей своей огромной массой серой стали и оружия, так что стоявшие рядом люди подались в стороны.

— Джосс, мальчик мой, — ласково прошептал он, — пусть ты и вырос при низком тяготении, пусть у тебя косточки ломкие, словно у птицы, пусть ты худосочный сопляк-новобранец, я не оставлю тебя рядом с теми подонками, которые сотворили такое с Лоном. И если бы даже ты мне нравился куда больше, я постарался бы затолкать и тебя в этот сьют. Возможно, кое-что из того, что тебе потом могло бы пригодиться, туда и не влезет. Потому, — сказал он, снова выпрямляясь и говоря уже нормальным голосом, — держи в голове расписание шаттлов, ладно?

Джосс кивнул, улыбнувшись, но в душе начал составлять для Лукреции весьма едкий рапорт.

— Выходим здесь? — с невинным видом осведомился Эван.

— Да, — ответил Джосс и пошел впереди.

Административный уровень оказался единственным местом, где Джосс не заметил признаков упадка. Здесь было просто шикарно — ковры вместо кафельных или композитных напольных панелей, гобелены или текстурированные настенные покрытия вместо формованных панелей с цветными или рельефными узорами. По всему уровню — верхнему в центральном отсеке — были широко разбросаны рабочие здания с открытой планировкой. Весь уровень представлял собой остров в небесах — в милю длиной и две мили шириной, застроенный маленькими офисными комплексами, похожими на коттеджи. Над островом куполом выгнулось черное небо, усыпанное звездами, светившими сквозь огромное окно станции.

Джосс остановил проходившего мимо гражданского служащего — человека с характерным усталым сытым лицом, по которому было ясно видно, что у его обладателя спокойная гарантированная работа, — и спросил, как пройти к офису управляющего станцией. Эван ласково посмотрел на чиновника, и тот ринулся прочь в три раза быстрее, чем до того, как Джосс остановил его.

— Должен сказать, — заметил Эван, — что я сначала заглянул бы в местное полицейское управление.

Джосс покачал головой.

— Мы начнем с самого верха и пойдем по нисходящей. — Он украдкой глянул на Эвана. — Если ты прав в своих догадках, то наш дружок, которого мы собираемся взять за жабры, может вращаться в более высоких сферах, чем подозревает или вообще догадывается полиция. И мне кажется, что как только он нас увидит, то сразу завертится.

— То есть когда увидит меня.

— И твой серый фланелевый костюм, — добавил Джосс. — Ты, дружище, прямо Красный Всадник.

— Не понял.

— Объясню потом.

Они вошли в офис управляющего станцией и увидели, что там царит паника. Офис, по крайней мере его первый этаж, занимал целиком один из маленьких коттеджей, построенных на административном острове. За столами и пультами почти никого не было. Хорошо одетые люди стояли группками и шушукались, и вид у них был весьма нервный. Когда Джосс с Эваном вошли, люди стали оборачиваться, и постепенно во всем помещении воцарилась гробовая тишина. «Вот в чем дело, — подумал Джосс. — У них кто-то внезапно умер. Готов поспорить, и часу еще не прошло. Интересно…»

Молоденький рыжий секретарь в консервативном темном деловом костюме обратился к ним с совершенно убитым видом.

— Вы пришли по поводу Джоанны Мэлори? — спросил он.

— И по этому тоже, — ответил Джосс и представился: — О’Баннион, Глиндауэр. Солнечный патруль.

— Пожалуйста, проходите.

Молодой человек направился к роскошной стеклянной комнатке с дверью. Все поворачивали головы им вслед, пока они шли через офис. Секретарь нес что-то насчет того, что вот-вот прибудет местная полиция и о их полном согласии сотрудничать… Джосс рассеянно кивал, глядя по сторонам и пытаясь определиться с первым впечатлением. Окружающие отводили глаза с виноватым видом людей подозревающих, что каким-то образом втянуты в преступление. И пускай они ничего не совершили, но могут вскрыться многие их грешки, за которые запросто выставят с работы.

Стеклянные двери пропустили их. Это был маленький офис в офисе, с двумя столами, компьютером и шкафчиком для хранения папок. Все было, по мнению Джосса, до отвращения чистенько и опрятненько. В углу кабинета стояли трое, держась как можно дальше от столов. А на полу лежал еще один человек, молча глядя в потолок, в неудобной позе, в которой живой долго пролежать не сможет. Это была хорошо одетая, холеная молодая женщина, красивая — если не считать выражения ее лица.

— Понятно, — сказал Джосс, хотя на самом деле ничего не понимал. Он знал, что уверенность или по крайней мере уверенный вид дает куда большие результаты при расследовании, чем осторожное «я не знаю». Он склонился над телом и быстро проверил пульс — никогда ведь не поймешь по виду, — затем степень окоченения, наличие трупных пятен, температуру и прочие признаки. — Минут двадцать как умерла, — глянул он на Эвана. Затем посмотрел на старшего и наиболее консервативно одетого из троих находившихся в комнате, а именно на женщину лет сорока пяти, невероятно очаровательную — с седыми волосами и холодным, почти скульптурным лицом, искаженным гневом.

— Наркотик? — спросил он.

Ее лицо стало еще более злым. Джосс не дал ей разразиться гневной тирадой, встал и протянул ей руку.

— Прошу прощения, — сказал он. — Нельзя забывать о вежливости. Джосс О’Баннион, Солнечный патруль. А это мой напарник Эван Глиндауэр.

Взгляды всех присутствующих обратились на Эвана, точнее, на его сьют. Характерное помаргивание тут же сказало Джоссу, что им не очень нравится количество вооружения этого сьюта, тем более когда оружие направлено на тебя. Джосс подумал, что если бы побольше народу реагировало вот так же, то и стрелять никогда не приходилось бы. Наверное, это хорошо, хотя почему в таком случае в Великобритании еще остались преступники, если учесть, что в период службы в БВС пушка у Эвана была в три раза больше и страшнее, чем сейчас.

— Мы ждали вас, — сказала женщина, пожимая руку Джосса. «Крепкое пожатие, — подумал Джосс. — Уверенное. Но не агрессивное. Сухие ладони». — Я Доррен Орсьерес, — представилась она, — глава службы информации Фридома.

— А, — сказал Джосс, — аварийная команда.

Раздражение на ее лице слегка улеглось.

— Боюсь, да. Тут произошло что-то совершенно непонятное.

«Да уж, когда кто-то чуть ли не в штаб-квартире корпорации падает замертво от передозировки прямо среди рабочего дня».

— Разумеется, очень хотелось бы, чтобы это расследование проводилось в режиме секретности…

«Конечно. А то туристы разбегутся», — подумал Джосс.

— Естественно. Мы намерены работать в тесном контакте с вами и местной полицией. Я не вижу пока ничего, что не позволяло бы привлечь к следствию местную полицию и передать расследование Солнечному патрулю.

Женщина слегка поморщилась, затем снова успокоилась. Джосс отметил эту реакцию. Надо над этим подумать.

— Как я понимаю, ваша медицинская служба уже побывала здесь, — сказал он.

— Они едут. Полиция тоже.

Джосс едва удержался от удивленного возгласа. Неужели в секторе Л5 медикам нужно двадцать минут, чтобы добраться до места? Еще один дурной знак.

— Вы сказали, что ожидали нас, — обратился Джосс к миссис Орсьерес.

— Да. Мы получили сведения от Космической полиции. Как я поняла, один из ваших сотрудников здесь погиб. Мы поможем вам чем сможем.

Джосс небрежно кивнул, еще более небрежно, чем она, в то же время вспоминая фотографию трупа Лона. Интересно, видела ли она этот снимок? Конечно, поскольку является главой службы информации. Как же можно с таким спокойным видом говорить о таком убийстве? Наверное, частью их бизнеса как раз и стало сокрытие преступлений или преуменьшение их количества, чтобы не пугать туристов. «Только вот пойдет ли это им на пользу, когда их самих занесет туда, куда не надо, и их там прирежут…»

Дверь отворилась, и ворвались медики — две женщины, одна молодая, другая средних лет, с шестилучевой Звездой Жизни на рукаве, и мужчина лет тридцати — все в белых обтягивающих костюмах и со встревоженными лицами. Пока один из ассистентов раскрывал носилки, старшая женщина проверила пульс и степень окоченения, затем оттянула у покойной веко и нахмурилась. Отпустила его, снова оттянула.

— Еще реагирует, — сказала она Орсьерес, затем глянула на Джосса, нахмурилась еще сильнее. — Она принимала гипер, — сообщила медичка.

— Гипер? — переспросил Эван. Его рокочущий бас, отдавшись от стенок шлема, прозвучал глухо и зловеще, хотя Эван и старался говорить потише.

Все уставились на него, словно удивленные тем, что он вообще способен разговаривать, они явно не считали его разумным существом.

«Да как он такое терпит? — подумал Джосс. — Неужели всякий, кто видит сьют, считает, что внутри доспехов сидит обезьяна?»

Врач посмотрела на Эвана и сказала:

— Два-гидро-шесть-пропало-метенпардразин.

Джосс поднял брови. Наркотики использовались уже много сотен лет, и полицейские, так же как химики, знали самые известные. Но этот был для него новым. Ему доводилось производить синтез различных веществ, и он знал пардразиновую группу. Она внедрялась в нейрорецепторы мозга практически навсегда, делая их нефункциональными достаточно надолго, чтобы не повышать дозу постоянно. Проблема состояла в токсичности на поздних стадиях привыкания.

— Ассоциативный рецептор? — спросил он. — Наверняка почти исключительный наркотик. Как его называют?

— Мозгосос, гипер, убийца мозга, мозгобой, психер, стружки, умник. Это самые расхожие названия. — Врач смотрела на Джосса уже менее презрительно.

— Вызывает эйфорию?

— Нет. Усиливает мозговую деятельность. Резко снижает сопротивление миелиновых оболочек мозга. Поначалу ничего опасного, но потом…

— Она принимала мозгосос? — ошарашенно спросила Орсьерес. — Ничего себе. Вы не могли бы поскорее забрать тело?

Врач и его ассистенты подняли тело, уложили на носилки, выпрямили покойной руки и ноги.

— Нетипичное окоченение, — заметил Джосс.

Врач кивнула, сунула руку в карман и протянула ему визитку.

— Вы наверняка захотите поговорить со мной после того, как я сделаю аутопсию. Через несколько часов будет готово.

— Спасибо, — сказал Джосс, посмотрев на визитку. — Мы к вам заглянем.

На карточке было написано: «Лайла Орловски, дипломированная медсестра, доктор медицины, ММУ». Он был удивлен. Что здесь делает сотрудник Межпланетного Медицинского Университета? Обычно они работали в куда более высокооплачиваемых учреждениях, чем это.

Санитары унесли тело. Врач вышла последней, демонстративно не закрыв за собой дверь. Один из секретарей так же демонстративно подошел и закрыл ее.

— Извините, — сказала Орсьерес Джоссу. — Вид смерти выбивает меня из колеи. — Она глянула на Эвана.

— Ну, это можно понять, — откликнулся Джосс.

— И что вы собираетесь делать?

— Сначала где-нибудь обоснуемся. Надеюсь, начальство забронировало для нас номера в какой-нибудь гостинице…

— В «Хилтоне», — сказала Орсьерес. — Один из моих подчиненных с удовольствием проводит вас. А что потом?

— Думаю, пара дней нам потребуется для того, чтобы осмотреться, — ответил Джосс, — ознакомиться с местом, провести предварительные допросы, заглянуть в квартиру убитого и так далее. Конечно, нам хотелось бы пообщаться с вашей полицией, чтобы прикинуть, какие ниточки она может нам дать. Затем уже приступим к работе вплотную.

— Понятно, — кивнула Орсьерес. — Я буду в дирекции станции, так что, если вам что-то понадобится, сразу же звоните мне. — Она немного помолчала. — А как насчет этого… — она кивнула в сторону того места, где только что лежал труп.

Джосс кивнул.

— Можете полагаться на наше молчание, — сказал он. — Средства массовой информации мы оставим вам. — Он обаятельно улыбнулся ей.

— Благодарю вас, — улыбнулась она в ответ.

В это мгновение дверь снова открылась. Снова вошли люди в форме — на сей раз местной полиции, — темной, облегающей, сверкающей знаками различия, нашивками, жетонами и бог весть чем еще. Джосс едва сдержал усмешку. «Чем ярче форма, — говорила его инструкторша по психотренингу, — тем сильнее ее хозяин стремится к власти и тем сильнее он сомневается в своем праве эту форму носить, равно как в своих способностях. И еще смотри на головные уборы. Они тоже весьма показательны».

«Ну, хотя бы шляп у них нет», — подумал Джосс. Правда, большего количества бесполезных украшений Джосс не видел нигде и никогда, разве что в старинных видеофильмах, на мундирах южноамериканских диктаторов. Если бы эти полицейские могли несколько минут простоять неподвижно, они вполне сошли бы за рождественские елки. Их пистолеты та же инструкторша наверняка описала бы как «необоснованно большие, цилиндрические, черные и явно являющиеся фаллическими символами». Ее насмешливо-презрительное отношение к оружию было основано на том, что она считала его предназначенным в первую очередь для того, чтобы придавать носителю сексуально-агрессивный вид, а не для того, чтобы реально остановить преступника. Она говорила, что ношение оружия в первую очередь заставляет хозяина работать не мозгами, а гениталиями.

Три офицера оглядывались по сторонам в некоторой растерянности. Тот, у кого было больше всего прибамбасов на мундире, седеющий мужчина лет пятидесяти пяти, с близко посаженными глазами и скептической складкой у брезгливого рта, озирался с видом глубокого неодобрения. Этим неприязненным, полным спокойного презрения взглядом он окинул Орсьерес и всех присутствующих по очереди. Наконец он посмотрел на Джосса и Эвана.

— И где тело? — спросил он.

— Тело отправлено в медицинский отсек, — гневным взглядом ответила полицейскому Орсьерес. — Женщина умерла от передозировки.

Полицейский с отвращением отвернулся.

— И вы вызвали нас из-за наркоманки?

— Наркоманка, как вы ее назвали, — сказала Орсьерес, — была одним из наиболее ценных наших работников. Этим делом заинтересовалось руководство, господин Соренсон. Кое-кто не выполняет свою работу, и полицейский департамент взял это на заметку.

— И тогда вы вызвали этих гребаных космокопов, — проворчал он, оборачиваясь к Джоссу и Эвану, словно они были во всем виноваты.

— Офицеры О’Баннион и Глиндауэр прибыли сюда для расследования смерти своего коллеги Салоникиса, убитого на прошлой неделе, — ответила Орсьерес. — Здесь они оказались случайно… Но мне кажется, что я могу взять на себя труд и представить вас друг другу, вместо того чтобы отправлять их разыскивать ваш департамент. И, кстати, нам с вами нужно будет поговорить о времени реагирования на вызов вашей и прочих служб экстренной помощи. Мы находимся в самом центре станции, но почему-то вы добирались сюда двадцать минут, хотя до ваших офисов всего десять минут пути.

— Проблема заключается в комплектации штата, — неохотно выдавил из себя Соренсон, словно отвечал на этот вопрос уже в сотый раз. — Прежде чем нам урезали бюджет…

— Вы сами заявили при реорганизации, что можете обойтись минимальным штатом.

— Извините, — сказал Эван, — но, может, мы все же представимся друг другу?

Все снова обернулись к нему. Джосс поймал себя на мысли, что игра в тупого копа — умного копа имеет свои преимущества. Но то, как относятся к Эвану, раздражало его. Трое станционных полицейских пялились на могучие руки Эвана с таким видом, словно понимали, что их огромные карабины ничто по сравнению с изящным, незаметным оружием, которое он сейчас так небрежно скрестил на груди. Эван ласково улыбался.

Орсьерес изобразила смущение.

— Ах да, извините меня. Шеф Эдвард Соренсон, глава полицейского управления Фридома. Офицеры О’Баннион и Глиндауэр.

— Очень рад, — откровенно соврал Соренсон, совершенно не беспокоясь о том, что это было всем понятно. — Если понадобится помощь, обращайтесь ко мне. Буду счастлив принять вас у себя в офисе, когда вы будете готовы. Мои люди в вашем распоряжении. — Он обернулся к Орсьерес с раздраженным видом. — А о вашем вмешательстве в дела полиции я подам рапорт по начальству! И посмотрим тогда, кто и что кому скажет. Всего наилучшего.

И он вышел, тоже не закрыв за собой дверь.

Джосс перевел дыхание. Становилось все интереснее и интереснее.

— Возможно, нам лучше двигать отсюда, — сказал он. — Думаю, сейчас мы мало что можем сделать. Как только мы поселимся, миссис Орсьерес, мы найдем время посидеть и поговорить с вами о некоторых вещах. Если вы введете нас в курс дела…

— В любое время, — ответила она Джоссу. — Просто позвоните мне. Простите за все эти неприятности. Недавно у нас тут была некая перетасовка в департаменте и перераспределение фондов, и я боюсь, что мы кое-кому наступили на хвост.

Джосс неопределенно пожал плечами.

— Мы будем очень осторожны, чтобы не навредить еще сильнее, — заверил он.

— Я буду вам очень благодарна, офицер О’Баннион. Заходите в любой момент.

Они вышли из офиса и медленно направились обратно, к эскалаторам.

— Ну-ну, — негромко проговорил Джосс. — В экий гадюшник мы попали.

Эван огляделся и тихо сказал:

— Когда придем в гостиницу, надо проверить насчет слежки.

— То есть? — удивленно воззрился на него Джосс.

— Здесь все напичкано камерами слежения. Не удивлюсь, если они напрямую передают и звук.

Джосс кивнул. Эван осторожный человек. Он и сам ощущал, что не должен говорить вслух все то, что у него на уме.

— Куда сначала? — спросил он. — В офис врача?

— Думаю, да. Я хотел бы посмотреть аутопсию.

Джосс достал визитку, посмотрел адрес, они пошли в справочную и выяснили, куда идти.

— Тремя уровнями выше, на середине местной магистрали давления, — сказал Джосс. — Очень приятный район, на полпути от атриума центральной магистрали давления.

— Странное место для морга, — сказал Эван, когда они поднимались по эскалатору.

— Начинаю подозревать, что это частное заведение, — откликнулся Джосс.

Так и оказалось. Это был жилой район, «небом» которому служило пустое пространство между двумя островами над ним. Дома представляли собой не простые кубики без окон, как на нижних уровнях, а утопали в зелени садиков, огражденных высокими стенами с двойными дверями. На некоторых были дорогие бронзовые таблички с именами хозяев, на некоторых не было ничего. На той, которую они искали, была простая пластинка из анодированного серебра с надписью: «Часы работы морга от 8 до 17 с понедельника по пятницу».

— А если кто-то умрет в субботу? — пробормотал Джосс.

— Записываются в очередь, — сказал Эван. — Или сваливают прямо у стенки. Или соседи разбирают на удобрения. — Он заглянул через проулок в садик соседнего дома. — Красивые яблони. Таких не вырастишь без навоза или органического удобрения. — Последние слова он особенно подчеркнул, и Джосс даже хрюкнул.

— Тихо, — сказал он и нажал кнопку домофона.

— Да? — ответил раздраженный голос.

— Доктор Орловски, это Глиндауэр и О’Баннион.

— А…

Дверь со щелчком отворилась. Они вошли в ворота и очутились в пустом дворике, мощенном камнем и огражденном каменными стенами. Или тем, что казалось камнем. Джосс подозревал, что это скорее всего композит, хотя на ощупь он оказался холодным. Интересно, каков у него состав. В одной из стен была дверца с надписью «Морг». На двери справа никакой надписи не было. Через стену перевешивались ветви деревьев и лозы.

— Дама или тигр? — спросил Джосс.

— Что? Да не темни ты…

— Ты еще не видел, как я темню, — заверил напарника Джосс, направляясь к двери морга. — Подожди, еще увидишь. Добрый день!

— Входите, — раздался голос врача. Джосс толкнул дверь.

За дверью была большая чистая медицинская лаборатория, повсюду — нержавеющая сталь, кафель и несколько больших столов посередине. На одном из них лежала женщина, умершая на административном острове. Доктор Орловски стояла, склонившись над телом. На ней были резиновые перчатки, передник и маска, в руке — скальпель.

— Я не думала, что вы придете так быстро, — небрежно бросила она, не поднимая головы. — Посидите немного, джентльмены. Мне нужно еще кое-что проверить.

Эван сел на скамеечку у стены, с интересом уставившись на старинную гравюру «Анатомии Грея», висевшую на стене в рамочке.

— Центральную нервную систему смотрите? — спросил Джосс.

Она на мгновение оторвалась от работы и глянула на него.

— Угу. Вы фельдшер или что-то в этом духе?

— Химик-органик, — ответил он.

— Ага. Как там вы себя назвали? Джосс?

— Да.

— Очень рада. А как зовут вашего большого друга?

— Эван.

— Кроэсо, — сказала врач. Эван удивленно поднял взгляд. Орловски рассмеялась. — Мой шурин валлиец. Вы никогда не встречались с таким наркотиком?

— Нет, — ответили они оба.

— Ну, так познакомитесь, — сказала Орловски, — и тысячу раз пожалеете о своем знакомстве. Известные наркотики, вроде крэка или лонгласта, по сравнению с этим — все равно что сода.

— Вы говорили, что он называется два-гидро-шесть-пропало-метенпардразин, — сказал Джосс.

— Да. Вся разница именно в этих функциональных группах. — Она посмотрела на Эвана, отбрасывая в сторону какой-то мокрый пурпурный шматок. — Не стану утомлять вас деталями. Но после долгого применения наркотик делает часть нервной системы невосприимчивой к обычным химикатам, влияющим на нервные рецепторы, которые управляют такими вещами, как функции коры головного мозга — памятью и логикой. Этот наркотик имеет тяготение к месту, в котором пересекаются функции правой и левой половин головного мозга.

— Химические рецепторы и их расположение в мозгу работают как ключ и замок, — пояснил Джосс Эвану. — Некоторые из них выбирают определенное место и выказывают такую предрасположенность к нему, что блокируют доступ химических веществ, предназначенных именно для этого «замка». Некоторые из них разрушают это место, так что предназначенные для него химические вещества вообще не могут потом к нему поступать.

— Ради бога, я читаю «Сайнтифик Америкэн», — проворчал Эван. — Не надо мне проповедей. Просто ответьте на вопрос — зачем человек принимает подобную дрянь?

— Этот наркотик вызывает гиперпроцесс, — сказала врач.

— То есть?

Орловски сделала надрез, с любопытством посмотрела на кусочек ткани, взяла его и отложила в сторону.

— Он ускоряет скорость передачи нервных импульсов в «белом веществе». И временно увеличивает степень взаимосвязи нейронов в ассоциативной сети, — добавила она, глядя на Джосса, который открыл было рот, чтобы заявить, что такое невозможно без появления дополнительных нервных соединений.

Врач сделала еще один надрез.

— Это изменение виртуальное и временное, — сказала она, — в чем, собственно, и состоит проблема. Сам наркотик привыкания не вызывает, но эффект…

Она отвернулась, достала из стальной кюветы на соседнем столе с колесиками пилу для кости и склонилась над черепом умершей. Эван поморщился от дребезжащего звука.

— Когда вы принимаете терапевтическую дозу наркотика, то получаете доступ к большей части своего мозга. Используете ее эффективнее, чем прежде. Возвращаются забытые воспоминания. Логические функции срабатывают быстрее. Все мыслительные процессы ускоряются в десять, а то и в сто раз в зависимости от вашего персонального отношения к этому реактиву. Некоторые более предрасположены к этому химикату, чем другие. — Послышался громкий хруст. — Вы никогда не занимались анатомией? — спросила она.

— Это входит в нашу подготовку, — ответил Джосс.

— Тогда подойдите и посмотрите. Эмоции, — сказала она, снимая верхушку черепа, словно ермолку, — усиливаются не в такой степени, как отчужденность. Это интересно в научном смысле, но поди раскопай! Не подадите вон тот отсос? Спасибо. Ножная педаль с вашей стороны.

— А где ваш ассистент? — спросил Джосс.

— У меня его нет, — ответила врач. — Мне урезали финансирование. Вот здесь, пожалуйста. Этот кусочек. Да. — Она взяла еще один нож и сделала надрез, затем другой и достала тонкий белый срез ткани.

— Вот, — сказала она, — тут пересечение ассоциативной сети мозга. Эта ткань должна быть губчатой, серо-белой. Посмотрите. — Она отщипнула кусочек среза. — Посмотрите на белое месиво вот здесь. Это остаток чрезмерно стимулированной миелиновой оболочки. Она не предназначена для того, чтобы передавать нервные импульсы с такой скоростью, как ее заставлял наркотик. Этот остаток создает сопротивление ускоренной передаче импульсов.

— Я бы хотел узнать о физических симптомах, — сказал Джосс. — Конвульсии и все в таком роде.

— Наркоман, — сказала Орловски, — никогда не живет долго. Конвульсии начинаются, когда наркотик принимается в умеренных дозах. Но никто никогда не останавливается на этом.

— Понятно, — помотал головой Эван. — Если вы можете усилить ваши мыслительные способности в десять-двадцать раз, то каковы же ощущения, когда вы начинаете снижать дозу?

— Его не просто так называют мозгососом, — сказала врач, бросая срез в банку для образцов. — Я слышала, что он способен запросто превратить нормального человека в идиота.

— И потому его жертвы никогда не снижают дозу, если могут позволить себе подобную роскошь.

Орловски кивнула и взяла еще один образец белого вещества.

— Большинству это не по карману, — сказала она. — Думаю, что этот фактор как раз и является лимитирующим для роста уровня смертности. Но это… — она показала на тело, отойдя к столу с инструментами, где кроме прочего стояли еще электронный микроскоп и дерматом. — У этой женщины нет некоторых клинических симптомов, к которым я привыкла. — Она положила образец в дерматом, затем опустила его в подготовительную охладительную камеру микроскопа, чтобы дегидратировать.

— Откуда поступает наркотик? — спросил Эван.

Орловски повернулась к нему и оперлась на стол, скрестив руки на груди.

— Хотелось бы мне знать, — сказала она. — Мне кажется, что он местного происхождения. Мы не уверены в методе его производства, но здесь мало химикатов для экспериментов с наркотиками. Я думаю, что ключевую часть вещества создал где-то в другом месте профессионал высокого уровня, но разработку заканчивал явно любитель. Между Землей и здешними краями можно найти чертову уйму талантливых любителей.

— И вы не нашли никаких фабрик? — спросил Джосс.

Орловски покачала головой. Морозильник загудел. Она достала срез и сунула его в дегидратационную камеру.

— Конечно, если вспомнить, что это место похоже на огромный термитник и что преследование тех, кто мог бы оказаться замешанным в этом деле, скажем так, проводилось не слишком активно.

— Не хватает фондов? — поинтересовался Эван.

Глаза Орловски расширились от подобного юмора.

— Что бы вы там ни думали, — сказала она, — вот, смотрите.

Она повернула электронный микроскоп, подобрала силу поля, чтобы стали четко видны выступы и впадины. Джосс с большим интересом смотрел на это, но ничего сказать не мог.

Орловски щелкнула языком.

— Худо дело, — заявила она. — Очень плохо. Гляньте на рецепторы. Видите эти чашечкообразные образования? Обычно у людей, некоторое время принимающих наркотик, возникают лезии там, где генерирующие точки были перевозбуждены для того, чтобы производить больше нейротрансмирующего вещества, чем обычно. Но это вовсе не лезии.

— То есть, — предположил Джосс, — эта женщина каким-то образом приняла значительно больше привычной дозы?

— Да. Это плохо. Обычно, насколько мы знаем, этот наркотик поступает очень малыми партиями, так что если у кого и есть деньги, достать его столько, чтобы получить такую передозировку, просто невозможно.

— Стало быть, поставки возросли, — сказал Джосс.

— Пятая смерть на этой неделе, — ответила Орловски. — Обычно умирал один человек в неделю. И, судя по образцам, дозы возросли.

— А не может ли быть так, — сказал Эван, — что наркотик прежде производили в другом месте и ввозили сюда, а теперь стали производить прямо здесь? Результатом этого и явилось увеличение его количества.

Орловски пожала плечами.

— Может быть. Но опять же похоже, что полицию интересует нечто другое.

Джосс оперся на стену.

— Например?

Эван предостерегающе поднял палец, указывая на потолок и на углы комнаты.

Джосс посмотрел на него, понял и внезапно закашлялся. Орловски озадаченно переводила взгляд с одного на другого, затем спросила:

— Вам воды или чего покрепче?

— Да, воды, пожалуйста, — задыхаясь, попросил Джосс.

Она принесла ему стакан, не глядя на потолок.

— Ладно, — сказала она, когда Джосс сделал несколько глотков и перестал кашлять, — я положу труп в холодильник до окончания следствия. Могу я чем-либо еще вам помочь?

— Мы пришли сюда в первую очередь для того, — сказал Эван, — чтобы спросить, нет ли у вас копии аутопсии моего прежнего напарника.

— Без проблем, — заверила его Орловски. — На флэш-карте или дискете?

— На дискете, если можно, — попросил Джосс. — Хотя можете переслать ее в Космическую полицию по обычным каналам.

— Хорошо, — сказала Орловски. — Если вам еще что-то от меня нужно, спрашивайте, не стесняйтесь. — На сей раз она глянула на потолок и проводила их к двери. — Где вы остановились?

— В «Хилтоне».

— Там есть хорошие рестораны, — сказала она. — Особенно мексиканский на нижнем этаже.

— Сходим, — пообещал Джосс. — Мы свяжемся с вами.

Они отправились на верхний уровень, где был расположен отель. Джосс пытался обдумать все, что они видели и слышали.

— Любопытный наркотик, — сказал он.

Эван фыркнул.

— Не хотел бы я тут жить. Видит бог, я ненавижу наркотики.

Джосс кивнул.

— Особенно специализированные. Беда в том, что совсем нетрудно найти точку мозга и создать молекулу, которая будет подходить к ней куда лучше, чем та, которую производит организм. А в мозгу столько этих самых чертовых точек, и каждая только и ждет, когда какая-нибудь беспринципная тварь займется ими…

Они сошли с эскалатора на верхнем уровне, сверились со справочной и пошли в направлении «Хилтона», еще одного здания, построенного на острове почти в самой его середине. В большой центральный атриум каскадами спускались зеленые растения, создавая подобие тропического леса, в котором находились рестораны и приемная. Когда они шли к столику портье, Эван чихнул.

Джосс посмотрел на него.

— Сенная лихорадка, — снова чихнул Эван.

— О господи…

Они предъявили свои удостоверения, и на них привычно уставились, разинув рот (Джосс понял, что это все больше раздражает его), затем им вручили карточки с кодовой информацией Космической полиции.

— Ваши вещи уже в номере, господа, — сказал клерк, передавая им карточки. — Пятый этаж, бизнес-уровень. Просто вставьте вашу карточку в щель лифта.

— Благодарю вас, — ответил Эван и снова чихнул несколько раз подряд, причем очень громко.

Они поднялись к себе. Двойной номер со спальней для каждого. Багаж действительно был уже там, и Эван едва глянул на него. Он начал обход комнаты. Отодвигал шторы, заглядывал под постели. Включив визор, шарил по углам. Джосс смотрел на это с некоторым восхищением, но не говорил ничего. В одном месте Эван снова расчихался, поднял с пола в углу что-то скрытое шторами и вытащил из сьюта флэш-карту, судя по виду — вроде тех, что вставляют в портативные записывающие устройства. Все еще чихая, Эван пошел к своему багажу, набрал код, открывающий его чемодан, вынул оттуда маленькую черную коробочку, вставил туда флэш-карту и затем показал Джоссу предмет, находившийся у него в руке. Это был микроскопический звуковой рекордер вроде тех, что использовались для наружного наблюдения.

— Думаю, мне пора принять антигистамин и полежать, — сказал Эван, опуская «жучок» в черную коробочку. Закрыл ее и бросил в чемодан. Из коробочки донеслось тихое чихание.

Джосс удивленно поднял брови. Эван ухмыльнулся и пошел в ванную, продолжая чихать. Через пару минут вернулся.

— Похоже, тут был только один «жучок», — сказал он. — В мой сьют встроен радиочастотный глушитель. Он позаботится обо всех «жучках», которые я проглядел. Боюсь, что, пока мы здесь, нам лучше не смотреть местное видео.

Джосс улыбнулся и сел на диванчик.

— У меня есть свой плеер, тоже защищенный. Интересно, а кто нам подбросил этих «жучков»?

— Думаю, скоро узнаем, — сухо ответил Эван. — Как только будет обнаружено, что все подслушиваемое ими — игра, они постараются всунуть сюда другой «жучок». Меня интересует одно — это обычная практика прослушивать все комнаты на административном уровне или подобную честь оказали только нам?

— В любом случае, — сказал Джосс, — у нас есть пара дней до того, как эти ребята почуют неладное. — Он немного подумал, потом добавил: — Лон не упоминал в своих ранних отчетах, что его подслушивали?

— Да. Но потом он больше об этом не говорил. Возможно, считал, что его отчеты просматриваются… — Эван уставился в пол, затем покачал головой. — Думаю, завтра мы обследуем на этот предмет его квартиру.

Джосс скривился.

— След мог уже остыть. Кто бы ни был виновен в этом убийстве, у него было полно времени убрать все, что могло бы оказаться полезным для нас… или что они считали полезным для нас. — Он посмотрел на Эвана. — Нет, мы можем только ждать, как развернутся события.

Эван взял меню и просмотрел его.

— Матушки! Да ты посмотри на цены! Восемь кредитов за апельсиновый сок!

— Хорошо, что у нас расходы за счет Патруля, — успокоил его Джосс, откидываясь на спинку дивана и глядя в потолок. — Ты заметил, — сказал он, — что Орсьерес велела увезти тело до прибытия полиции?

— Да.

— Странно.

— Я сам об этом подумал, — сказал Эван. — Но не было времени поговорить об этом.

Джосс кивнул.

— У тебя здорово получается изображать этакого молчаливого громилу.

— Это отличная маскировка, — проговорил Эван не без иронии в голосе, отбрасывая в сторону меню. — В любом случае меня поразило, как странно относится миссис Орсьерес к необходимым полицейским процедурам.

— Разве что она намерена позаботиться о том, чтобы полиция нашла поменьше улик. Как ты думаешь, это борьба между ведомствами?

— Возможно. И мне не хочется влипнуть во все это, особенно если мы намерены получить хоть какую-то помощь от этих бедных ряженых.

Джосс кивнул и позволил себе ухмыльнуться.

— Ты тоже обратил внимание на их форму?

Эван расхохотался.

— Господи Исусе, а карабины-то! Будто среди них нет Джона Томаса!

— Что-что?

— Потом объясню, — усмехнулся Эван. — Но завтра мы пойдем и прижмем здешних копов в их собственной берлоге прежде, чем осмотрим жилище Лона. Они опечатали его для нас.

— Хорошо, — сказал Джосс, глядя на маленькую черную коробочку, которая все еще тихонько чихала через различные интервалы. — Полагаю, ты собираешься чихать на них все время, пока мы здесь.

— Нет, если только у них в конторе нет растений. Но я что-то сомневаюсь в этом. Но уж если я начал, так буду продолжать, как бы это ни сказалось на моей гортани. Этот трюк хорошо срабатывал прежде.

Он обернулся и коснулся чего-то. Раздался слабый щелчок, и на доспехах Эвана вдруг обозначились сочленения, которых раньше не было видно. Эван обвел пальцем одной закованной в металл руки по внутренней стороне другой, и перчатка раскрылась от запястья до локтя. Эван снял ее. Часть за частью он снимал доспехи, оставшись в конце концов в шортах и майке. Сьют грудой деталей лежал на постели.

— Сколько все это весит? — спросил Джосс, изумленный этим своеобразным стриптизом.

— Военная тайна, — с насмешливой суровостью ответил Эван, затем рассмеялся. — Килограммов сорок. Постепенно привыкаешь.

— Нет, только не с моими костями, — фыркнул Джосс. — Ты-то да, я уверен… — Он положил ноги на столик перед диванчиком и вздохнул. — Все это мне почему-то очень не нравится.

— Тебе тоже, — покачал головой Эван, сел и, словно огромный тяжелый башмак, стянул один из наголенников. — Тут и спрашивать нечего. Тут вообще многое не так. Куча вопросов, на которые нет ответов. — Он стянул другой наголенник. — Люди что-то скрывают. И никто не рад нам, совершенно никто.

— Ну, с Орловски все было вроде бы нормально, — сказал Джосс.

— Да, — согласился Эван. — Странно, почему… — он отбросил наголенник и с наслаждением растянулся на диване. — Ну-ну… со временем все прояснится.

— Ты слишком веришь в будущее, — сказал Джосс.

Эван наклонил голову набок и посмотрел на него.

— Ну, дурное-то все предсказывать горазды. Но в историю можно войти только тогда, когда ты предсказываешь хорошее, а оно потом берет и сбывается.

Джосс рассмеялся.

— И это говорит твое хиви?

— Нет, вот это, — Эван многозначительно постучал себя пальцем по лбу.

— Буду весьма благодарен, если ты научишь и меня, — сказал Джосс, вытаскивая свой ноутбук и открывая его.

— При нашей работе, — с сомнением проронил Эван, — это вряд ли получится…

Полицейское управление Фридома представляло собой комплекс офисов, встроенных в один из островов, выступавших из центральной магистрали. Почти все его маленькие кубические кабинеты были без окон, что совершенно не вязалось с современными понятиями о хороших рабочих условиях. Особенно в таком замкнутом месте, как Л5, где отсутствие свободного пространства было просто губительно для психического состояния живущих и работающих тут людей. Пока они с Эваном шли по коридорам к кабинету шефа полиции, Джосс смотрел на жуткую грязь и какую-то тусклость этого места и думал, что упадок общей эффективности службы наверняка связан с тем, что копам приходится работать в подобной кроличьей норе.

Офис шефа полиции был чуть побольше, чем остальные, попавшиеся по дороге Эвану и Джоссу. Однако вид офиса был такой же неухоженный. Сидя в приемной и глядя по сторонам, Джосс вдруг сообразил, что Эван был совершенно прав насчет растений. Тут их не было. Голые стены, пара пластиковых столов с выщербленными столешницами, куча зачитанных журналов «Полицейская методика» двухлетней давности, пластиковые стулья, по неопрятному виду и дизайну которых можно было понять, что они прямо-таки антикварные и вот-вот развалятся. За дверью кто-то орал в переговорник.

Эван поначалу молчал, просто смотрел на молодого полицейского, сопровождавшего их сюда. Забрало сьюта было опущено, так что были видны только серые, ничего не выражающие глаза. Полицейский забеспокоился, заерзал, затем встал, что-то неразборчиво пробормотал и выскочил прочь. Джосс с некоторым недоумением посмотрел ему вслед, а Эван нажал подбородком кнопку внутри шлема и поднял забрало.

— Нервный парень, — сказал он, выкатив глаза.

Джосс хохотнул.

— Это эффект темных очков.

— Темнишь. Объясни, пока есть время.

— Темные очки некоторое время назад очень любили носить земные полицейские, — сказал Джосс. — Это хорошо видно по старым фильмам. Были очки, которые называли чипсами…

Дверь отворилась, выглянул шеф полиции, посмотрел на них, и его круглое лицо нахмурилось.

— Где Льюис?

— Наверное, пошел искать Кларка, — невинным тоном ответил Джосс[3].

Шеф полиции уставился на него так, будто бы он был с Марса и вид у него такой омерзительный, что даже пинка дать противно.

— Думаю, у него прихватило живот, — так же невинно добавил Эван. — Вы готовы нас принять?

— Входите, — буркнул шеф, поворачиваясь к ним спиной.

Кабинет был очень похож на приемную — простая потрепанная мебель, совершенно непригодные для человека стулья, стол, на котором лежали только четыре листа бумаги и стоял компьютер. Джосс с крайним недоверием посмотрел на стол. Ни у одного шефа полиции не могло быть так мало работы.

— Вы еще не были там? — спросил Соренсон. — На квартире вашего сослуживца?

— Нет, — покачал головой Эван. — Мы решили сначала поговорить с вами.

— Ну и зря, — проворчал Соренсон. — Вся информация в отчете, если вы его читали.

— Читали, — сказал Джосс. — И у нас возникли кое-какие вопросы.

Он достал ноутбук, вызвал на экран отчет, просмотрел его, отыскивая нужные абзацы.

— Прежде всего нам бы хотелось узнать, каковы ваши успехи в поисках убийц? Этот отчет идет под номером 18–3, и в нем говорится, что арестов произведено не было.

— До сих пор глухо, — сказал Соренсон, окидывая обоих настороженно-брезгливым взглядом.

— Но вы собираетесь кого-нибудь арестовывать? — спросил Эван.

— Вы, джентльмены, — сказал Соренсон, произнеся это слово так, что стало понятно, что ему плевать на всех джентльменов в целом и на этих двух в особенности, — должны сами понимать. Это вам не чистое убийство в космосе. Эти станции типа Л5 похожи на города, зарывшиеся головой в землю… И многие здесь предпочитают жить именно так. Люди могут жить тут месяцами, ни разу не выходя на свет.

Джосс подумал о последнем деле Эвана, о «чистом убийстве в космосе», и предпочел придержать язык.

— И, конечно, никто не ждет, что полиция сама спустится в городские недра, — мягко добавил Эван.

— Конечно, нет, — ответил шеф, явно несколько удивленный тем, что кто-то так хорошо понимает ситуацию. — Если бы у нас было нормально с фондами, а то каждые три месяца приходится менять весь штат. Крутимся как можем. Да вы сами знаете.

— Да уж, — ответил Джосс.

— Жаль, что вашего парня убили, — сказал шеф. — Я не знаю, почему он забрался так глубоко, там не те места, где следует разгуливать.

Он полез в ящик стола, вытащил сладкую плитку, предложил Джоссу и Эвану. Они отказались.

— Там повсюду шныряют контрабандисты. То и дело приходится их выкуривать, когда они подбираются слишком близко к верхним уровням. Но, как правило, у каждой банды своя территория. Преступники не осмеливаются проникать слишком далеко от них. Разве что люди с верхних уровней начинают совать нос не в свои дела. — Соренсон задумчиво жевал плитку. — Мне кажется, что вашего приятеля приняли за кого-то с верхних уровней, кто рыщет внизу в поисках того, чего больше нигде не мог найти.

— Вы о наркотиках? — спросил Джосс.

— Да. Некоторые копы ими балуются. Думаю, некоторым космокопам они тоже могут понравиться, — бесцеремонно ляпнул Соренсон, не глядя им в глаза. Джосс начал потихоньку закипать, но старался сохранять спокойный вид.

— А эта Мэлори, которая умерла вчера, — вставил Эван, — такое часто бывает?

— Дохнут как мухи, — с презрением ответил Соренсон. — Нам говорят — остановите торговлю наркотиками, а денег на оружие или усиление штата не дают. Вот такие нам, — сказал он, окидывая взглядом сьют Эвана, — пригодились бы.

— Понимаю, — спокойно сказал Эван. — Не берите в голову. Мы хотели бы осмотреть жилище моего бывшего напарника, а также все улики и свидетельства, которые вам удалось собрать.

— Рад помочь. — Соренсон смял обертку плитки. — Квартира до сих пор опечатана. Все вещдоки внизу, в Бюро. Правда, не думаю, что вы там много чего найдете. Его квартиру хорошо прошерстили.

— Кроме этого, — сказал Джосс, — мы хотели бы продолжить его расследование об утечках информации. С кем мы могли бы поговорить на этот счет?

— Да с Орсьерес, — ответил Соренсон, скривившись так, словно от одного этого имени ему становилось кисло во рту. — Возможно, с Лассманом из отдела связи. Он из старших техников, помогал нам однажды с электронной слежкой.

— А вы часто прибегаете к ней? — спросил Джосс.

Соренсон пожал плечами.

— По постановлению суда. — Однако после этих слов он задумчиво замолчал. — Ладно, — проронил он наконец. — Если вам что-то будет нужно — звоните. В Бюро вам дадут ключи от квартиры вашего бывшего напарника.

Они распрощались и торопливо вышли. Офицер снаружи показал им дорогу в Бюро, в мрачную кладовку, которой заведовала угрюмая женщина-полицейский, постоянно жующая резинку и выдувавшая пузыри. Эван вызвал на экранчике своего сьюта номера вещдоков и показал их женщине. Та пошарила на полках, полных каких-то грязных свертков, и наконец выдала им пакетик с бумагами и флэш-картами. Она бросила пакет на стол и сунула им грязный захватанный листок для подписи. Джосс еле сдерживался, наблюдая за Эваном и думая, как это образованный человек может писать что-то так медленно, словно на каком-то уроке чистописания. Женщина злилась все больше и больше. Сейчас Джоссу это даже нравилось.

Они забрали пакет и пошли прочь к лифтам. Эван молчал, пока они снова не оказались на тротуарах верхних уровней. Затем выдохнул так, что звук отдался от стенок шлема.

— Идиоты, — сказал Джосс самому себе.

— Хуже, — возразил Эван. — Я надеялся хотя бы на слабую помощь с их стороны. И что мы получаем? Гнилые копы, копы на игле, если судить по словам Соренсона. Он даже не пытается этого скрывать.

— Возможно, догадывается, что мы и сами скоро это поймем.

— Но мне хочется дать ему по башке совсем по другой причине, — тихо проговорил Эван. — Он думает, что и мы такие же. И Лон в частности. — Лицо его было холодным и неподвижным.

— Спокойно, — предостерег напарника Джосс.

Эван снова вздохнул.

— Хорошо, хорошо.

Они немного постояли. Джосс протянул руку и взял пластиковый пакет, повернув его так, чтобы Эван мог посмотреть на него. Там лежала окровавленная рубашка Лона, смятая и разодранная, брюки, нижнее белье, все в таком же состоянии, карта-ключ к его квартире, грязный от порошка для снятия отпечатков пальцев. Немного денег — пара-другая ассигнаций, лежавших в одном из карманов. Какие-то бумаги с цифрами и адресами.

— Не так уж много для начала, — сказал Джосс.

— Особенно для того, чем мы интересуемся, — откликнулся Эван. Вынул карточку, прочел адрес. — Дипдэйл-Корт?[4]

— Глупые названия всегда сопровождают человечество, куда бы оно ни забиралось. Напомни мне, чтобы я потом рассказал тебе об одном предприятии на Луне, которое называлось «Лесная лощина».

Эван недоверчиво хмыкнул.

— Куда мы идем?

— На три уровня вниз. Не слишком плохой район, но и не роскошный. Что-то вроде анклава перспективных профессионалов. По крайней мере, так было в те времена, когда я тут учился. Наверное, Лон не хотел привлекать особого внимания.

Эван кивнул, и они отправились вниз. Некоторое время оба молчали. Джосс злился все больше — на это место, на то, что здесь произошло, на поведение почти всех, с кем они сталкивались, за исключением, возможно, доктора Орловски. Почему она была так готова помочь, когда все прочие считали работу космополиции, и их двоих в особенности, пустой тратой времени? Но одно они поняли четко: что бы они тут ни делали, рассчитывать на помощь практически не приходится. Ну хоть бы не очень мешали. Джосс весьма серьезно задумался насчет совета Эвана держать в уме расписание отлета шаттлов.

— Это наш уровень? — спросил Эван.

— Вроде бы. Теперь перейдем на тротуар.

Нижние уровни располагались по отношению к верхним ступеньками так, чтобы в промежутки можно было увидеть далекое звездное небо и яркую подсветку под «крышей». Джосс поднял взгляд и заметил кое-что, чего он давно не видел. Искусственное солнце на миг заслонила тень с майларовыми крыльями и длинным хвостом. Сверху спускался змеефлайер, на которых летали многие любители этих ультралегких летательных средств. Иногда их использовали для перевозок. Пользовались ими обычно при полетах между верхними уровнями, где вращение станции сказывалось минимально и вес был наименьшим.

Эван тоже увидел где-то в вышине тень его крыльев.

— Я видел снимки таких штучек, — сказал он. — Наверное, это забавно.

Джосс кивнул, опершись на поручни тротуара.

— Да, если знаешь, как с ними обращаться. Я был в одной из акрокоманд, когда учился в колледже. У нас проходили состязания с командами из других Л5. Порою они бывали весьма жесткими. — Он чуть улыбнулся своим воспоминаниям. — Иногда змеюкали друг друга, когда удавалось.

— Я уже говорил, что понимаю не все твои слова.

Джосс хихикнул.

— Нет, это не старинное слово, это неологизм. Вместо того чтобы показывать фигуры высшего пилотажа, мы затачивали до остроты ножа края наших крыльев. Обычно из нейлона. А потом во время полета пытались срезать у других крылья или руль. Если делать это достаточно осторожно, никто не пострадает.

— А если нет?

Джосс покачал головой.

— Мы были осторожны. Но другие — нет. Тут по ночам устраивали гонки на змеях, когда солнца выключают и полиции, гм, трудно ловить воздушных нарушителей.

Эван задумался.

— Здешняя полиция вообще не суется в опасные места, — сказал он. — И сомневаюсь, что они осмеливаются летать. По крайней мере, добровольно.

— Я, кроме того, сомневаюсь, — добавил Джосс, — что сегодня им хватило бы на это денег.

Эван фыркнул.

— Нет, правда, — сказал Джосс. — Если у полиции так мало денег, что, по их словам, им даже не хватает на оружие, то у них вряд ли имеются ультралегкие змеи. Хорошие очень дороги. В основном люди сооружают их сами. И если происходят несчастные случаи, то по большей части из-за того, что любители полетать не могут себе позволить купить — или украсть — более качественные материалы. Даже искусный летчик может погибнуть из-за плохого материала конструкции.

— Это ясно, — согласился Эван. — Мы уже на месте? — показал он пальцем.

— Да. Сходим.

Дипдэйл-Корт представлял собой группу городских домов, расположенных вокруг внушительного двора. Весь комплекс окружала стена, по верху которой шла колючая проволока. В цемент были вмазаны битые стекла не только поверху, но и снаружи. Джосс глянул на эту картину в некотором удивлении. Соседство тут было не такое, чтобы так огораживаться… перемены явно недавние.

По слегка изгибающейся дорожке они подошли к встроенным в стену воротам. Джосс много видел таких в «садовых» секторах на Луне: щели почтовых ящиков, надежно запертые железные створки с колючей проволокой наверху, коробка переговорника, кодовая панель и щель для карточек. Ворота с легким ржавым скрипом отворились.

— Шесть Б, — сказал Эван.

— Думаю, это здесь. Наверное, это и есть шестой.

Перед входами по бетонному руслу тек ручеек, цвели водяные растения, хотя тут было больше водорослей, чем чего-либо еще. В одном из маленьких прудиков плавала, сунув голову под крыло, спящая утка. В это время дня весь двор казался покинутым. Похоже, все на работе.

Шесть Б, как и прочие городские дома, был построен из квазикирпича. Перед ним расстилалась маленькая огороженная лужайка. Трава была пластиковая, живая изгородь — настоящая, но привяла из-за недостатка полива. Дверь была сильно исцарапана, с одной стороны на металле виднелась вмятина, там, где дверь взломали, возможно при помощи такого примитивного орудия, как лом. Эван вставил карточку в щель рядом с дверью, подождал. Ничего не произошло. Он попробовал еще раз, на сей раз толкнув дверь. Она с трудом открылась. Скорее всего покоробилась после взлома. За дверью находился холл, весь заваленный обломками мебели. Недорогой, как заметил Джосс, но редкого дизайна и стиля, говорившего о хорошем вкусе. Правда, это все было до того, как ее разнесли в щепки.

Они осторожно вошли, прокладывая себе путь среди обломков. Кто-то действительно, словно в приступе мести, разнес здесь все. Сиденья стульев были распороты на лоскутья и разбросаны тут и там. Они вошли в гостиную и увидели, что здесь все тоже перевернуто вверх дном — софа и раскладная кровать вспороты, повсюду валялась набивка. Ящики столов и шкафов вытащены, их содержимое тоже разбросано. Окна выбиты, это было проделано в самом конце, судя по тому, что стекла лежали поверх всего.

Эван стоял посреди этого разгрома, качая головой.

— Просто не могу поверить, — сказал он. — Полиция тут была?

— Была, — ответил Джосс. — Зашла и ушла. Увидели то, что мы видим сейчас. Тут ничего не искали — тут просто устроили погром, чтобы напугать всякого, кто войдет.

— Ну, при таком разгроме нетрудно испугаться.

— Нет. Но, Эван, подумай, поджигать-то было зачем? Посмотри на кровать, на стол, на шторы, господи ты боже мой! Это было сделано для устрашения. Нет, они не собирались поджигать весь дом, они были более осторожны. В отчете говорится, что ничего ценного найдено не было. Конечно же, потому что ничего и не искали! Это место — золотая россыпь! Идем-ка посмотрим.

И они начали рыться в обломках. Джосс поставил свой ноутбук на видеозапись и стал записывать все, уделяя особое внимание обломкам, которые были явно перевернуты или перетряхнуты. Похоже, полиция мало к чему прикасалась. Были места, где погромщики подожгли рабочие бумаги, которые потом равнодушно перевернула полиция, совершенно исключив всякую возможность для экспертов хоть что-нибудь сделать с этими обгорелыми остатками. Тут и там валялись раздавленные каблуком флэш-карты вроде тех, что вставляются в ноутбук, обломки кремния были вдавлены в ковер. Поверх обломков кое-где бросили и подожгли бумаги. Джосс покачал головой при виде всех этих разрушений, однако собрал самые большие куски флэш-карт и посмотрел на них. Они были явно разломаны, а не раздавлены.

— Ти? — сказал он своему ноутбуку.

— Мгм? — ответил усталый голос, как всегда, сразу же.

— Помнишь, я спрашивал тебя, можно ли что-нибудь сделать со сломанной флэш-картой?

— О-х-х… А я ответила, что посмотрю. И посмотрела. Все зависит от величины обломков и от того, сколько данных сохранилось в обломке. При определенных размерах подключается способность флэш-карты хранить голографическую память, в таком случае можно восстановить память всей флэш-карты. Но если этот порог не достигнут или объем памяти был слишком велик, то ничего не добьешься. А что у тебя?

— Осколки и обломки. Перешлю с курьером. Если, конечно, смогу ему доверять. Не поищешь ли кого из наших на Луне, чтобы его послали сюда на денек?

— Хорошо.

Жужжание передачи утихло.

— Найдется на кухне сумка, или мусорное ведро, или что-нибудь еще? — спросил Джосс Эвана, опускаясь на колени над другой грудой горелого мусора.

— Посмотрю.

Джос обходил комнату с ноутбуком, записывая, затем взял ведро, которое принес Эван, и начал осторожно собирать туда обломки модулей, стараясь по возможности не рассыпать слои.

— Эй, — вдруг сказал Эван, — у тебя кровь.

Джосс удивленно посмотрел на руки — он действительно порезался осколком стекла.

— Эх, болван, — сказал Эван. — Дай-ка мне.

Вместе они прошлись по комнате, собрав остатки флэш-карт.

В прихожей Джосс постоял, осматриваясь, не нашел ничего такого, что стоило бы забрать, и тут с изумлением заметил, что кто-то пробил дырку в стене, затем затолкал туда туалетную бумагу и полотенце и поджег.

— Что ты ищешь? — с добродушной насмешкой спросил Эван. — Лон порой выделывал непонятные вещи, но писать на туалетной бумаге — до такого он не доходил.

Джосс покачал головой.

— Посмотри-ка на эту дырку, — сказал он. — Прямой удар ногой, так?

— Похоже.

— Нога маленькая. И удар прошел невысоко.

Эван уставился на дыру.

— Ребенок? Женщина?

— Возможно, ребенок. Для женской ноги маловата. Дело в том, что банды часто берут на дело детей от девяти до двенадцати лет. Они гораздо послушнее до того, как у них начинают бурлить гормоны.

Эван нахмурился.

— Грязное дело. Детишек впутывать…

Джосс тряхнул головой.

— Многие из этих детишек прекрасно понимают, на что идут, и предпочитают это тихой домашней жизни. Они получают за это куда больше денег, чем за стрижку газонов.

Эван глянул через дверь на пластиковую траву.

— Я сказал бы, что это невеликий труд.

Они еще раз обошли жилище, высматривая, не упустили ли чего важного. Джосс стоял в дверях спальни, глядя на мешанину постельного белья, одежды и мебели. Ничего. На прикроватном столике жгли какие-то бумаги, как и в гостиной. Он осторожно взял обгорелую бумагу и положил ее в ведро.

Повинуясь внезапному порыву интуиции, он схватил одну из подушек и отбросил в сторону. Пусто. Сорвал простыню с постели. Ничего. Подумал, чуть толкнул кровать. Отметины на ковре говорили о том, что ее давно не передвигали.

Заглянул под кровать. Ничего — только пыль. Неудивительно — у Лона было мало времени на уборку дома. Среди пыли лежала смятая бумажка. Он достал ее и развернул.

Пустая. Но на ней виднелись слабые вмятинки, как будто кто-то что-то писал на листке, лежавшем поверх этого…

Он сунул листок в карман.

— Что там? — послышался из соседней комнаты голос Эвана.

— Возможно, ничего, — ответил он неуверенно. — Ты больше ничего ценного не нашел?

— Нет. Идем.

Они пошли к входной двери. Когда они вышли, Эван посмотрел на следы взлома и сказал:

— Не слишком-то профессиональная работа. Мы с тобой обошлись бы кредитной карточкой.

Джосс фыркнул.

— Может, и того не понадобилось бы. Но вот что меня занимает — о чем нам еще наврали?

— Начинаю подозревать, — сказал Эван, — что тут вообще все сплошное вранье.

Они вернулись в отель, заказали самый большой запечатывающийся почтовый контейнер и осторожно уложили туда ведро вместе с содержимым, обложив ведро гостиничными полотенцами, чтобы его не слишком трясло.

— У тебя будут неприятности, — предупредил Джосс, когда Эван заталкивал в контейнер последнее полотенце.

— Ты меня спасешь, — сказал Эван, опуская крышку контейнера и проверяя печать. — Ты сообщник. В похищении полотенец. — Он фыркнул. — Мы оставим им в гостиничной сети послание и попросим записать на наш счет. Думаю, они будут так потрясены нашей честностью; что вообще ничего с нас не возьмут. Но это создаст нам репутацию людей честных и неподкупных.

Теперь хмыкнул Джосс. Эван обиженно посмотрел на него.

— Некоторые из нас, — сказал он, — воспитаны правильно. Мелочи — вещь важная.

— Особенно здесь, — согласился Джосс, беря маленький адресный монитор контейнера и набирая адрес лаборатории судебной экспертизы в Море Спокойствия. — Тут действительно все прогнило.

— Причем везде, — покачал головой Эван. — Мне трудно представить, что половина этих копов с их игрушечными карабинами куплены. — Он посмотрел на внутреннюю сторону запястья, где в доспех был вмонтирован хронометр. — Они могут доставить нам много неприятностей, но, честное слово, пусть только попробуют. И я сам намерен устроить им взбучку. Когда у нас встреча с представителями «БурДжона»?

— В половине второго.

— Хорошо. Еще есть время. Хочу пойти и взглянуть на место, где погиб Лон.

Джосс сначала поднял было брови, затем кивнул:

— У тебя оружие заряжено?

Эван улыбнулся. Это была улыбка, совершенно отличная от его обычной ухмылки.

— А твое?

Джосс пожал плечами. Он относился к оружию со смешанным чувством. С одной стороны, Джосса привлекала его мощь и эффективность, с другой стороны, он считал, что в работе полицейского такое грубое оружие, как карабин, должно применяться очень редко. Но ему пришло в голову, что его мнение на этот счет вряд ли кто будет учитывать. Применение оружия — это такая вещь, о которой нужно думать в рамках закона, так их учили.

— Все в порядке, — сказал он, — и запасные обоймы тоже под рукой. — Он немного помолчал, потом добавил: — Вряд ли нам следует ходить туда, где ослабление силы тяжести будет создавать нам проблемы.

Эван усмехнулся и посмотрел на правое запястье, где открылось, а потом защелкнулось еще одно отверстие.

— Мы мыслим одинаково, — сказал он. — Иногда мне кажется, что люди сейчас уж слишком полагаются на легкое оружие. Они забыли, каково это, когда в тебя стреляют чем-то тяжелым да еще с большой скоростью. Ну, мы напомним.

Джосс глянул на Эвана, не понимая, о чем это он, затем оставил эту мысль.

— Вот, — сказал он, вынимая ноутбук и вызывая схему станции. — Мы здесь. А двадцатью уровнями ниже…

— Там нет островов, — проронил Эван. — И нет вида на центральные районы с нулевым тяготением.

— Это все равно что обитать в жилом комплексе в тридцать этажей в высоту и в восемь миль длиной, — развил его мысль Джосс. — Окон нет, только в крайних отсеках. Однако почти все они заняты производствами, которым требуется для работы сила тяжести, близкая к единице. Например, для кое-какой гидропоники, которой нужно, чтобы корни были «тяжелыми». Но не всем, кто тут живет, есть дело до гравитации… и не многие стремятся жить на верхних уровнях. Наверху жить дорого. Те, кто живет внизу, живет там потому, что не может позволить себе ничего получше.

— Ты говоришь мне, что мы едем в весьма специфический микрорайон, — сказал Эван. — Это я очень хорошо понимаю. Думаю, даже лучше, чем ты себе представляешь.

— Там, куда мы идем, — продолжал Джосс, — нет жилых домов. Это гораздо глубже. Там только закрытые или заброшенные заводы. Когда местные полицейские перестали патрулировать эти уровни, предприятия перебрались в другое место или были переведены на другие станции. — Он посмотрел на свой ноутбук и сказал: — Я хочу узнать, почему эти производства так легко покинули свои цеха. Неужели здесь все так дешево? Это же совершенно невообразимо для бизнеса — так запросто бросить часть станции. Что случилось с этими людьми?

Эван покачал головой.

— Одному богу известно, найдем ли мы ответы на эти вопросы. Ладно, пока пойдем и зададим свои вопросы им.

Джосс кое-как справился с неприятными впечатлениями от того, с чем они встретились на верхних уровнях. Возможно, он просто ожидал, что эта часть станции будет выглядеть именно так. Однако то, что они увидели внизу, было просто ужасным.

Естественно, что все пришло в упадок не сразу. Семь или восемь уровней, через которые они спускались, выглядели достаточно пристойно. Но где-то на пятнадцатом уровне внезапно закончилась та ступенчатость расположения жилых кварталов, которая позволяла хотя бы изредка видеть звездное небо. Еще несколько уровней все было более-менее, но в то же самое время нарастало ощущение тревоги. Уже не было домов, окруженных стенами, двери все больше теснились друг к другу, а значит, квартирки за ними были куда меньше, чем на верхних уровнях. На стенах все чаще стали попадаться значки различных банд, намалеванные или выцарапанные на стенах, вырезанные на полу и потолке. По мере спуска они встречали все меньше и меньше людей. А у немногих, попадавшихся навстречу, был вороватый или беспокойный вид, чего Джосс не замечал на лицах тех, кто жил на верхних уровнях.

Чем дальше они спускались, тем меньше становилось эскалаторов и тротуаров, но и эти немногие чаще всего не работали. Из них варварски вырвали контрольные панели либо забили в механизм какие-то ошметки, а в одном случае эскалатор был просто разворочен взрывом. Эван смотрел на все это с каким-то извращенным восхищением.

— Талантливый любитель, — прокомментировал он. — Его талант весьма пригодился бы в армии.

Джосс брезгливо посмотрел на развороченную часть эскалатора, которую им пришлось обойти.

— Их бы силы да в мирных целях, так?

Эван чуть нахмурился.

— А ты сам? Как бы ты жил в таких трущобах? Надо же давать выход гневу, и у кого-то внизу ведь хватило и изобретательности и осторожности соорудить такую бомбу. Кто-то потратил на это свои деньги, которые мог бы пустить на пиво. Или на хлеб. Однако показал остальным, сколько тут, внизу, накопилось гнева.

— Думаю, — сказал Джосс, — что если ты любишь взрывать, так лучше сделать это профессией, получать за это деньги и награды, как в Патруле или армии. Но, с другой стороны, ребята из банд как раз этим и занимаются. Кто-то платит им и награждает за взрывы. Хотя и не тот, кому следовало бы.

— Это по нашему мнению, — ответил Эван. — Но, как мне кажется, оно их не слишком заботит.

Они все спускались и спускались по лестницам, полуразбитым эскалаторам, которые сейчас мало чем отличались от лестниц, пару раз по приставным лестницам через служебные люки, там, где обычные лестницы были завалены мусором, обгорелой мебелью, представляя собой стихийные, но достаточно прочные баррикады. Некоторые лестницы были перегорожены коряво приваренными стальными брусьями, так что приходилось искать обходные пути. Но все пути вели вниз.

— Facilis decensus Averni, — проговорил Эван, — sed revocare gradum superasque evadere ad auras, Hoc opus, hic labor est…

— Что?

Эван с некоторым удивлением посмотрел на него.

— Ты что, нигде не учился, парень? — Потом усмехнулся. — Или я могу темнить не хуже тебя, когда мне этого хочется?

— Это меня бы не удивило. Что это значит?

— Путь вниз легок, — ответил Эван. — А вверх подняться трудно.

— Я счастлив, что ты мне это поведал, — ответил Джосс.

Они продолжали спускаться. Жилых помещений тут уже не было или, по крайней мере, не было строений, для этого предназначенных. Кругом находились производственные помещения, несколько мрачных фабрик, забранных укрепленными панелями и скалящихся развороченными системами сигнализации. Все панели были размалеваны, выщерблены, выжжены лучевиками, наполовину ободраны. Другие фабрики были давным-давно закрыты, разграблены и переделаны под жилье бомжами. Снаружи они были укреплены уродливыми сооружениями вроде каких-то острых кольев или самодельной (а может быть, где-то украденной) колючей проволоки. Перед некоторыми дверьми тоже была натянута проволока, в дверях или рядом с ними были спрятаны самострелы, что напоминало Джоссу грубые ловушки, изобретенные террористами во времена древних лесных войн на Земле. Там, где не было дверей, тянулись длинные полутемные туннели длиной футов этак в четыреста. Попадались глухие ниши, которые некогда были дверными проемами, но теперь были заделаны. Свет был слабый, и чем дальше, тем тусклее он становился. Световые элементы и платы давно разворовали, те, которые невозможно было украсть, разбили — скорее всего просто со злости.

— Прямо военная зона, — пробормотал Джосс, потрясенный ужасающей разрухой.

— Так оно и есть, — ответил Эван. — Припомни, сколько народу мы видели за последние двадцать минут?

«Ни одного», — подумал Джосс.

— Но мы же слышали их…

Это было так — повсюду шорох, шепот, звук внезапного падения там, где падать вроде бы нечему.

— С каждой минутой, — спокойно произнес Эван, оглядываясь по сторонам, — становится все очевиднее, что вот-вот что-то случится.

«Изумительно», — подумал Джосс, подавляя желание почесать спину. Ощущение зуда возникало у него всегда, когда кто-то исподтишка наблюдал за ним. Он погладил свой «ремингтон», однако большего себе пока не позволил. «Незачем провоцировать что бы то ни было. Но будь у меня хоть что-то на голове, я бы чувствовал себя куда лучше».

Пуля свистнула прямо у него над ухом и врезалась в противоположную стену — не слишком сильно, но Джоссу хватило и этого. Судя по звуку, это было не очень скорострельное оружие и стреляли совсем рядом. «Хорошо бы шлем», — подумал Джосс, затем обернулся, чтобы найти место, откуда стреляли. Кто бы то ни был, он хорошо спрятался. В такой помойке это нетрудно. Он пригнулся. Эван уже стоял на колене, пригнувшись, и осматривался. Ничего…

— Что ты… — начал было он говорить Эвану, но увидел ничего не выражающее блестящее серое забрало, отворачивающееся от него.

— Три целых четыре десятых метра отсюда, — ответил Эван. — За углом. Я вижу его тепловой контур.

— Ага, — ответил Джосс. Эван поднял руку, словно показывая направление, и из-под руки плюнуло пламенем. В трех метрах от них в стене образовалось аккуратное дымящееся отверстие.

«Четыре десятых», — повторил про себя Джосс, когда установилась тишина. Только мягкий удар, как будто кто-то упал.

Джосс вгляделся в полумрак и прислушался. Послышался тихий шорох.

— Насколько я понимаю, этот тип не уходит, — прошептал он.

— Конечно, — ответил Эван, слегка шевельнувшись, — они хотят удостовериться, что это не случайность. Тут их еще парочка. Хочешь еще одного?

— Не особенно, — признался Джосс. — Но увижу — пристрелю.

— Чего уж тут видеть. Слева от тебя, чуть вниз.

Джосс выхватил «ремингтон», прицелился. У него тоже был тепловой прицел, но в здешних условиях он не слишком успешно работал. Обшивка стен была хорошим теплоизолятором, контур тела размывался, и прицеливаться было сложно, фотодиоды показывали только какое-то пятно.

— Нет, — сказал Эван. — Еще чуть левее. Вот так. Чуть выше. Ставь на полную мощность, а то тут панель укрепленная.

Джосс выстрелил. Послышался вопль, звук падения.

— Неплохо, — прокомментировал Эван. — Это два из четверых. Один, возможно, выживет и предупредит своих приятелей. Еще один наверняка уж это сделает.

— Они не поймут, как был застрелен последний, ведь у меня нет даже скафандра…

Когда Эван ответил, Джосс был уверен, что в голосе его звучит та самая ухмылка:

— Значит, неплохо иметь на себе хотя бы немного защиты, а? Ладно. Теперь моя очередь.

Джосс смотрел, как Эван очень медленно выпрямляется. В дымной тишине жужжание систем обеспечения казалось невыносимо громким. В этом полумраке его напарник казался невероятно высоким. Эван сделал несколько шагов вперед, остановился — ради эффекта? Затем он вытянул руку и просто погрузил ее в стену до самого плеча. Постоял немного в неподвижности, потянул. Панель затрещала, выгнулась и подалась, а за ней вывалился человек, которого Эван держал за плечо.

Это была молодая женщина в рваном облегающем костюме с разноцветными тряпочками, обвязанными вокруг рук и ног. Она была грязной, от нее воняло, сальные светлые волосы были заплетены в косу и подвязаны на затылке кожаным шнурком. Ее острое юное личико было искажено оскалом страха, боли и вызова, но, когда она подняла глаза на безликую серую маску, склонившуюся над ней, увидела дымящееся дуло под мышкой, на лице ее остался только страх.

— Один мертв, тот, у кого был «хеклер и кох», — как бы продолжая разговор, произнес Эван. — Не стоит тебе возвращаться за ним — мой напарник всадил ему заряд прямо в жирную рожу. Другой, возможно, и выживет, но его правой руке каюк. Так, а что сделать с тобой?

Он слегка встряхнул ее, добродушно, как терьер трясет крысу, которая уже не может убежать. На лице ее нарисовался такой ужас, что Джосс и представить себе не мог, затем он сменился яростью.

— Я тебе хрен откушу, если ты ко мне сунешься! — завизжала она, размахивая руками и выискивая хоть какое-нибудь местечко на теле Эвана, куда можно было бы стукнуть и не удариться самой.

Бесполезно, хотя Эван и чуть ослабил хватку.

— Слишком много о себе воображаешь, — наконец заявил он. — Я бы не глянул на тебя, если б ты была даже десятью годами старше, отмылась как следует да еще заодно прикупила себе мозги. Забирай свою задницу и скажи своим хозяевам, что у нас с напарником тут дело. Будут вмешиваться — подохнут. Никаких переговоров, никакой пощады, если начнут стрелять. Просто поджарятся, как бекон. Если кто захочет их потом сожрать — будьте любезны. Теперь подбери сопли и вали отсюда. А свой лифчик отнеси туда, где ты его сперла, — он тебе еще не скоро понадобится. — С этими словами он отшвырнул девицу на треть туннеля так, что она потом еще метров пять-десять проехала на пятой точке.

Она поднялась на ноги, повернулась к ним лицом и несколько метров пятилась по туннелю на четвереньках. Эван стоял, скрестив руки, и смотрел на нее. Джосс задумчиво покачивал в руке «ремингтон». Девушка нырнула за угол и исчезла.

Бросив «ремингтон» в кобуру, Джосс глянул на Эвана.

— Ты умеешь обращаться с женщинами, — в восхищении произнес он.

— Да ладно, — буркнул Эван, — спиши это на мою загубленную юность. Но от нашей встречи грядущие события будут куда интереснее. Ну, куда дальше?

— Еще два туннеля вниз, — ответил Джосс, — и мы на месте.

Они снова отправились в путь.

— А покойник, — сказал Джосс, — это я его убил?

— Мне показалось, что стоило… — сказал Эван чуть потише. — В конце концов, у тебя нет сьюта… А еще мне показалось, что следует дать им понять, кто из нас двоих послабее.

Джосс рассмеялся.

— Снова поиграем в хорошего копа — плохого копа?

— Ничего-ничего, особенно если принять во внимание, что их тут чуточку больше, чем нас. Мы должны воспользоваться всеми нашими преимуществами…

Они повернули за угол, осмотрели лежавший перед ними туннель. В конце послышался шорох — кто-то поспешно и запоздало убирался подальше от них.

— Вести распространяются быстро, — заметил Джосс. — Другая группа будет просто наблюдать за нами.

Эван немного постоял, затем сказал:

— Их человек пять. Я вижу, где они были. Тепловой след немного размыт, но вряд ли его могли оставить более пяти человек. И при себе у них не было ничего особенно горячего, с чем мы не могли бы справиться. По крайней мере, я не вижу. Сколько нам еще идти?

— Метров сорок по туннелю, затем снова за угол.

— Хорошо.

Они неторопливо двинулись дальше, глядя по сторонам на знаки банд. Один и тот же повторялся постоянно — нечто вроде спирали, перечеркнутой зигзагом. Через сто метров был последний поворот. За ним лежал короткий коридор, заканчивавшийся тупиком, и панели с одной стороны его были обожжены. На одной из них были выжжены слова: «Тут дохнут копы», а под ней та же спираль и зигзаг. Кровавые пятна на стенах и полу были тщательно обведены краской, чтобы ни у кого не возникало сомнений.

Джосс постоял немного.

— Ладно, — сказал он. — Итак?

— С каждым нужно разговаривать на его языке, — спокойно ответил Эван, оторвал панель от стены, сломал о колено пополам, затем еще раз пополам, а остальное искрошил руками, как крекеры.

Джосс кивнул, достал «ремингтон», дал полную мощность и поджег обломки. Те вспыхнули мгновенно — «ремингтон», поставленный на полную мощность, запросто прожигал сталь, хотя это требовало частой перезарядки. Они стояли и глядели на горящую панель, несмотря на едкий дым, который весьма досаждал Джоссу, но он скорее умер бы, нежели показал это.

— Итак, мы сделали первое заявление, — изрек Эван. — Ну, пошли. — И, взглянув на спираль с зигзагом, он поднял руку и небрежно перечеркнул ее крест-накрест лазерным лучом. — Мы еще вернемся, — сказал он.

Они повернули прочь и начали долгий подъем назад.

— Вы опоздали, — заявила секретарша в офисе «БурДжона».

— Ну, так занялись бы другими делами, — спокойно возразил Эван.

Она уставилась на него.

— У нас свои дела, — так же спокойно добавил Джосс. — К несчастью, наши дела не из тех, которые можно улаживать из офиса, не замарав ручек. — Он чуть улыбнулся, ясно показывая: мы-то знаем, кто занимается настоящим делом. Это уже помогало ему раза два. — Мистер Онага ждет нас?

— Д-да, — пробормотала секретарша, глядя на шлем Эвана. Забрало было опущено, и на нее бесстрастно взирала безликая маска. — Входите.

Офис местного председателя процветающей фирмы «БурДжон» был роскошен, как Джосс и ожидал. Но он не ожидал, что за столом окажется помятый человечек в облегающем комбинезоне, напыленном на его тело, судя по виду, чуть ли не в прошлом веке, еще до того, как эта технология достигла совершенства, так что вид у председателя был по меньшей мере непрезентабельный. Да и стиль был какой-то древний, с этими скучными полосками «цвета крови», но Джосса сейчас сильнее занимала мысль о том, что некоторым лучше бы вообще не носить облегающих комбинезонов, даже если профессия и требует от них одеваться стильно. Мистеру Онаге следовало бь сбросить килограммов этак тридцать веса, если ему не наплевать на свое здоровье. «С другой стороны, — подумал Джосс, — всегда есть люди, которые предпочитают жить в условиях низкой гравитации, чтобы оставаться толстыми и ничего не предпринимать против этого… по крайней мере, в течение многих лет после того, как им приходилось бороться с весом в условиях нормального тяготения, чтобы не умереть от сердечного приступа».

— Садитесь, — сказал пухленький Онага, и они опустились в столь же пухлые кресла, приготовленные для них у стола. Ну, здесь стол завален работой, отметил Джосс. Флэш-карты, дискеты, распечатки, некоторые распечатки и флэш-карты скреплены друг с другом. Часть распечаток были рекламными: на гладкой бумаге, яркие, светящиеся — шедевр рекламной съемки. Онага что-то набирал на клавиатуре лежавшего на его коленях ноутбука — не потому, что так ему было удобнее, а просто не мог дотянуться до стола.

Эван посмотрел на Джосса, и забрало шлема поднялось со слабым шипением гидравлики. Джосс не слишком еще научился читать по лицу Эвана, но сейчас ему показалось, что тот смотрит на Онагу с тщательно сдерживаемым насмешливым неодобрением. Джосс сделал напарнику знак бровями и сел в кресло, тут же усомнившись в том, что это была хорошая идея. Кресло было из тех, что оборудовано сенсорами, которые считают пульс и снимают энцефалограммы в любой точке контакта с кожей и передают успокаивающие импульсы и вибрации на любой законно допустимой частоте.

«Ладно, попробуем, — подумал Джосс. — Если оно поможет мне расслабиться после всего этого, то ради бога».

Наконец Онага закончил работу и посмотрел на них. На лице его возникло то самое страдальческое выражение, которое Джосс видел на лицах перегруженных работой людей. Его седые волосы тоже выбивались из общепринятого стиля, поскольку каждый мог позволить себе пройти курс омоложения фолликул. Глаза его почти тонули в морщинках — просто удивительно для азиата. Старый, усталый, измученный человек — говорил весь его облик. Очень усталый — говорили глаза.

— Как я понимаю, вы прочли отчеты, из-за которых ваш сослуживец сюда прибыл, — сказал он.

Джосс кивнул.

— Прочли что смогли. Некоторые из них написаны на таком химическом жаргоне… — он не упомянул, что для него это не составляло труда. — Остальные… что же, если говорить прямо, они мало чем могут помочь в решении вашей основной проблемы, касающейся утечки в коммуникационной сети. То, что могло бы нам пригодиться — касательно наркотиков и их употребления, — помечено грифом «секретно» и изъято из дела.

Онага посмотрел на Джосса с большим подозрением.

— Офицер, я боюсь, что вы не понимаете суть проблемы. Вся беда в том, что эта информация вообще была рассекречена. Наши юристы сказали, что вряд ли эта информация поможет вам в вашем расследовании..

— Ну, это меня не удивляет, — ответил Джосс, — но, надеюсь, они сказали вам, что мы имеем полномочия получить эту информацию немедленно, минуя юрисдикцию местных законодательных органов? Я очень не люблю к этому прибегать, особенно когда в этом нет необходимости — ведь мы разумные люди, не так ли?

Джосс впился взглядом в глаза старика. Даже компания ранга «БурДжон» со всеми ее связями не захочет ссориться с местными властями, выдвигая жалобу против прерогатив Солнечного патруля. Прерогативы все равно будут подтверждены, суд обозлится на пустую трату времени, в прессе начнется шумиха, и когда «БурДжон» в следующий раз будет втянута в судебное разбирательство, скажем, с неудачливым потребителем, то результаты могут оказаться не в пользу компании. Джосс видел, что Онага все это понимает. Огоньки гнева и негодования в его глазах потускнели, хотя все еще были заметны.

— Ну, хорошо, — проронил Онага. — Полагаю, что понимаю вас. Но вы тоже должны понять меня. Если я выдам вам эту информацию, она не должна уйти дальше вас двоих, пока расследование не закончится. Наши коммуникации здесь до сих пор под сомнением, так что самые важные материалы мы теперь вообще пересылаем на Землю с курьером.

Джосс с Эваном кивнули. Онага с тяжелым вздохом повернулся к терминалу, очистил экран и вызвал другие данные. Подождал, пока они появились на экране, поморщился, словно бы во всем была виновата электроника, ткнул в клавиатуру, и на стол беззвучно скользнули две распечатки.

Он протянул их Эвану и Джоссу. Эван посмотрел на свою с обычным тупым выражением. Джосс слегка улыбнулся и просмотрел свою распечатку. Это была более полная версия первоначального отчета, с химическими названиями и молекулярными структурами упомянутых в отчете химикатов. Некоторые термины Джосс просто не понимал, но краткое описание каждого многое объясняло — на «химическом жаргоне». Одно из соединений оказалось вакциной, описание ее было невероятно запутанным, и Джосс решил, что она наверняка предназначена для лечения обычной простуды. Другие описания были намного яснее — в частности то, в котором шла речь о совершенно новом антибиотике. Для области, в которой чуть ли не каждый день заново открывают пенициллин, это было действительно событием. В третьем документе описывался стимулятор восстановления костного мозга, заметно сокращающий время регенерации. Конечно, все это было очень интересно, но кража любой из этих формул не стоила затраченных кем-то усилий. Разве что антибиотик. Но он только-только проходил стадию практического испытания, так что ни одна уважающая себя компания не станет заниматься похищением его формулы прямо сейчас.

«Куда разумнее подождать, пока разработчики потратят деньги на испытания и выяснят, на самом ли деле вещество действует. В конце концов, средства от насморка производят уже четыре сотни лет…»

Однако среди описаний одно все же привлекло внимание Джосса, едва он его увидел, и заставило вернуться к нему позднее. В молекулярной структуре этого лекарства было что-то не так. Там имелись гидроксильные кольца, которые никто не мог бы пришить, как ни кромсай связи, и другие странности. Джосс некоторое время рассматривал структуру, затем покачал головой и обратился к описанию. Оно было еще более запутанным, чем описание антибиотика. Джосс и не думал, что такое возможно.

— А что это за «вещество 8188»? — спросил он.

— Да? — уставился на него Онага, и на сей раз в его глазах стоял откровенный панический ужас.

«Надо же, когда его испугаешь, он выглядит моложе», — подумал Джосс.

— Где настоящая структура? — спросил он.

Онага продолжал пялиться на него. Джосс ответил ему тем же, но с оттенком легкого раздражения.

— Мистер Онага, — сказал он. — Космическая полиция, как правило, посылает на расследование специалистов. Мне очень не хотелось бы вас арестовывать за попытку обмануть офицера Солнечного патруля, находившегося при исполнении обязанностей.

Онага даже посерел и снова забарабанил по клавиатуре.

— Я не хотел вас оскорбить, офицер, — торопливо проговорил он, продолжая работать с клавиатурой, — но вы же понимаете, какая это важная информация, речь идет о миллионах и миллионах кредитов…

Джосс молча посмотрел на него. Ничего, пусть попотеет. Попытка обмануть офицера из Солнечного патруля грозила тюрьмой всей компании, если случай будет сочтен достаточно серьезным… и офицер будет первым судьей.

На стол скользнула очередная распечатка, и Онага трясущимися руками протянул ее Джоссу. Джосс кивнул, улыбнулся — снова рассчитанной легкой улыбкой — и стал читать подлинное описание. На сей раз структура молекулы выглядела нормальной. Не особенно сложная, так какого же черта?.. Он посмотрел на химическое название — настоящее название, мысленно разложил молекулу на составляющие, составил свой образ молекулы и прикинул, каким образом она взаимодействует с кожей, поскольку это тоже было важно. Потом спросил:

— Я хотел бы узнать — это препарат кожи?

Онага кивнул уже спокойнее, но вид у него был по-прежнему мрачный.

— А этот коллагеново-протеиновый комплекс, — Джосс постучал пальцем по распечатке, — это же фракция, извлеченная из живого организма, так? Что-то типа плаценты?

— Свиная, — почти прошептал Онага.

Джосс кивнул и глубоко вздохнул.

— Крем от морщин, — сказал он наконец. — Или, скорее, его активный ингредиент.

Эван внимательно посмотрел на него, затем снова на Онагу. Джосс в первый момент этого не заметил.

— Итак, у нас остается два варианта, — сказал он. — Простите, если снова буду откровенен, но я не хочу тратить ни ваше, ни мое время. Это соединение в первой распечатке назвалось побочным продуктом, который должен производиться на орбите. Это, несомненно, должно поднимать цену крема на Земле. Все прекрасно и замечательно. Но во второй распечатке говорится, что активный компонент крема делается из плаценты свиньи. Стало быть, на Фридоме разводят свиней для удовлетворения требований Закона об описании товаров? Или нет?

Он на мгновение оторвал взгляд от описания и посмотрел на Онагу, но тот трясся так, что ничего не мог ответить.

— В любом случае, — продолжал Джосс, — во втором описании, — я надеюсь, что оно настоящее, — вроде бы говорится, что данное вещество на определенное время сокращает морщины. А результаты долговременного исследования по подкожному впрыскиванию препарата тоже выглядят неплохо, если данные верны. Если дело в этом, то я не сомневаюсь, что это вещество вы передадите вашему косметическому отделению, или продадите посреднику, или другой земной косметической компании по весьма высокой цене. Так что об этом более нет нужды говорить. Теперь другой вариант, — сказал Джосс. — А состоит он в том, что первое описание, а возможно, и оба, является преднамеренной дезинформацией, которая распространяется вами для того, чтобы сбить с толку промышленных шпионов. Мистер Онага, я прихожу к выводу, что ваши представители обратились в Космическую полицию для того, чтобы сделать вид, будто бы вы действительно встревожены настоящей утечкой информации. Невзирая на положительный эффект, который это произведет на ваших конкурентов, трата впустую времени полиции едва ли будет первым пунктом в списке обвинений, которое будет предъявлено вашей компании по этому делу. Я предлагаю вам бросить эту игру.

Онага так отчаянно замотал головой, что волосы его выбились из-под придерживавшей их повязки и захлопали, как флаг на ветру. Джосс едва удержался от смеха — это нарушило бы благотворную атмосферу беседы.

— Джентльмены, джентльмены, — затараторил Онага. «Ага, — подумал Джосс, — он в отчаянии, он уже не считает нас простыми копами». — Вы ничего не поняли. Косметическое отделение «БурДжона» содержит все остальные — мы не получаем и половины этого от наших фундаментальных исследований…

— Восемь и восемь десятых миллиарда кредитов против одиннадцати и пяти десятых миллиона за лекарства в прошлом году, — сказал Джосс, — но кто считает?

Онага глотнул воздуха и продолжал:

— Продукт вроде этого может существенно расширить эти рамки, более чем существенно…

— Конечно, — согласился Джосс.

«Стало быть, компания ищет что-нибудь, способное принести прибыль. Этот крем против морщин должен перевернуть весь рынок с ног на голову. Но тот, кто продает этот крем, захочет узнать, каким образом его сварганили, а это уже секретная информация».

— Хорошо, — сказал он, помолчав. Задумался, пока Онага пытался привести в порядок себя и свою прическу. — Я жду от вас подлинной информации, и немедленно. Мы живем в «Хилтоне». Кроме того, я хочу узнать побольше о том, как вы передаете информацию на Землю.

Онага кивнул.

— Обычно все проходит через главную станцию связи Фридома, — ответил он, — за исключением самых важных материалов, которые, как я уже говорил, мы отсылаем с курьером. Наши связисты просто передают информацию в главный офис через порт в станционной сети.

— Насколько я понимаю, вы предпринимаете обычные меры предосторожности, — сказал Джосс. — Часто меняете шифры, разные люди пользуются разными кодами…

— Конечно.

— Как вводятся новые коды?

— Через станционные коммы. Кроме редких случаев. Наша охрана предложила нам передавать шифрованные материалы с курьером, пока не будет обнаружен канал утечки.

— Весьма разумно, — сказал Джосс. — Кто является шефом вашего комма?

— Тревор Литовински. Я предупрежу его, что вы нанесете ему визит.

«Ты очень хочешь поскорее от нас избавиться, разве не так? — подумал Джосс. — Ничего, уже скоро».

— Он давно у вас работает?

— Два года.

— Ясно. После полудня мы к нему зайдем. Благодарю вас за содействие, сэр. Надеюсь, мы вскоре сможем представить вам кое-какие результаты.

Они попрощались и пошли обратно через весь офис. Доспехи Эвана, как всегда, привлекали внимание, но сейчас Джосс почти не замечал этого. Когда они уже довольно далеко отошли от здания «БурДжона» и оказались под платанами, качавшимися под искусственным ветром, Эван тихонько сказал:

— Крем от морщин!

— Да, — ответил Джосс. — Именно из-за этого Лон сюда и прилетел.

— И из-за этого погиб…

— Возможно. Но я пока не могу сделать окончательного вывода. Что скрывается в этой формуле, если она заставила его отправиться на нижние уровни?

Эван помрачнел как туча.

— Не знаю. Но хочу понять. Я еще спущусь туда попозже. Ну, не совсем туда, не так глубоко, думаю. Повыше, где банды более сговорчивы.

— Или где их легче купить?

— Да. Взятка — хорошее средство, и мы имеем право его использовать. И я им воспользуюсь. Пойдешь со мной?

Джосс тихонько вздохнул, глядя на небольшой пруд, мимо которого они сейчас шли. Среди зеленых водорослей сновали маленькие рыбки.

— Да. Но на сей раз я надену защиту.

— Может, будет лучше, если ты этого не сделаешь. Последний раз ты себе заработал некоторую репутацию, слухи уже пошли, я уверен.

— Ага, а в следующий раз у меня будет репутация мертвого копа, — состроил кислую мину Джосс. Однако в словах Эвана был смысл. — Ладно, подумаю.

Эван кивнул, затем сказал:

— Это было здорово — твой трюк с бумагами. Должен признаться, что для меня все это звучало как полнейшая абракадабра.

— Это моя специальность. Ничего особенного. Но — крем от морщин?

Эван покачал головой.

— Если Лон погиб из-за этого, — сказал он, — то я суну этого Онагу башкой в чан с этим самым кремом и продержу там до тех пор, пока пузыри не прекратятся.

— Мы сделаем это вдвоем, напарник, — пообещал Джосс. — Ну, пойдем пообедаем? А затем в отдел коммов.

— Да, мужчинам надо есть, — согласился Эван.

— Я хотел кое о чем тебя спросить, — проронил Джосс. — Когда ты подолгу торчишь в своем доспехе и тебе вдруг приспичит…

— Ради всего святого, только не перед едой! — взмолился Эван.

Шеф отдела связи «БурДжона» оказался для них настоящим сюрпризом. Тревор Литовински был чрезвычайно интеллигентным, очень умным, вежливым человеком и искренне пошел им навстречу. А еще ему было шестнадцать лет. Это был приятный компанейский парень, бритый наголо, как было в моде несколько лет назад, в модной мешковатой одежде выросшего на Земле человека, считавшего непристойной любую одежду, которая демонстрирует твою настоящую фигуру.

— А у них не было другого выбора, кроме как взять меня на работу, — весело сказал он, когда секретарь провел их в его кабинет.

Здесь все было полно веселого шума, что вызвало восхищение даже у Джосса. Пришлось обследовать несколько кресел на предмет пригодности для сидения, прежде чем нашлась пара таких, которые можно было безбоязненно освободить без того, чтобы полностью нарушить систему хранения документов, нагроможденных на них слоем в три фута.

— Мой папаша работал с коммами до самого ухода на пенсию года два назад, — сказал Тревор. — Я вырос в доме, забитом терминалами, которые были связаны с Главной Системой. Папа предпочитал по возможности работать дома, понимаете ли. Когда он постарел, он стал специалистом по разрешению проблем. Он приходил в офис только тогда, когда без него не могли справиться или когда надо было кому-то надавать лично. — Тревор фыркнул. — Но дома папа встроил себе всевозможные «черные ходы» в программное обеспечение доступа, так что ему не приходилось иметь дела с протоколами защиты и идентификации. Потом уже никто не мог сказать, откуда он на самом деле подключается к связи — из офиса или из туалета.

— У вашего отца был терминал в клозете? — изумился Эван.

Тревор пожал плечами.

— Он говорил, что там ему лучше всего работается.

— Говорил? — спросил Джосс.

— Да нет, он жив-здоров, — ответил Тревор. — Он уехал на Парадиз. Наверное, я скоро тоже туда уеду.

Джосс еле удержался от того, чтобы присвистнуть. На Парадиз Л5 не уедешь, если у тебя нет увесистой мошны. И то, что этот шестнадцатилетний юнец думает о переезде туда, даже не достигнув совершеннолетия, свидетельствует о высоких заработках, которые платит «БурДжон» людям на таком посту. Это также дает возможность предположить, что они ради денег украдут информацию откуда угодно. Но могут быть и другие причины…

— Короче, — сказал Тревор, — когда мне стукнуло двенадцать, я уже знал об этой системе больше, чем те, кто ею пользовались и получали деньги за работу в ней. Я устроил себе кучу лазеек и так пошарил в системе, даже в ее секретных частях, что они решили взять меня на работу, прежде чем это сделает кто-то другой. — Он усмехнулся. — И это тоже хорошо. Я внес в систему ряд усовершенствований, которые они не разгадали бы и за несколько лет.

— Очень патриотично с вашей стороны, — сказал Эван.

Тревор услышал холодные нотки в его голосе и рассмеялся.

— Да я никогда никому не сделал бы ничего плохого. Это просто разбило бы сердце моего папы. Нет, я честный работник. По большей части. — Он снова усмехнулся. — И я действительно значительно улучшил их систему, особенно алгоритмы передачи. Это за первый год сэкономило им три четверти миллиона. Они были потрясены.

— Вот о протоколах передачи мы как раз и пришли с вами поговорить, — сказал Джосс. — Если бы вы намеревались похищать информацию и передавать ее через коммы Фридома, то как бы вы это сделали?

— Ой, да такое все делают, — ответил Тревор, задумчиво откидываясь на спинку кресла. — Тут куча способов.

— Все?

— Уверен. Я же говорил вашему приятелю, что… — он осекся, — простите, я совсем забыл. Я хотел сказать вам, что мне очень жаль. Он был приятным парнем.

— Да, — проронил Эван. — Нам бы хотелось услышать то, что вы ему говорили.

От холода, звучавшего в голосе Эвана, у Тревора малость поубавилось веселости.

— Да ничего такого, за что можно было бы убить. Я провел его в отдел связи, так же, как проведу и вас. Познакомил с Джорджем Алессандро — он координатор коммов Фридома, — и после я его больше не видел. Мне было тяжело узнать, что его убили.

— Нам тоже, — сказал Джосс, задумавшись на мгновение. — Вы говорите, что все воруют информацию…

— Пытаются, — поправил Тревор. Самоуверенность отчасти вернулась к нему. — Одной из причин, почему меня взяли на эту работу, была необходимость отлова тех других, кто это делает.

— Других…

— Послушайте, — сказал Тревор. — У меня на Земле девушка. Знаете, сколько стоит позвонить отсюда в Де Муайен? Нет, у вас связь бесплатная. Ладно, я скажу вам, что отдел коммов Фридома весьма серьезно борется за свое положение монополиста в этом деле. Конечно, львиная часть доходов станции идет именно отсюда. Надо быть просто идиотом, чтобы не попытаться разок позвонить на халяву, если есть возможность.

— И многие на станции знают, как это можно сделать? — спросил Эван.

— Вы просто обалдеете. Большинство служащих умеют это. Именно потому почти всем, кто работает в системе связи Фридома, предоставляется свободный доступ, чтобы не было соблазна. Психологи в бухгалтерии говорят, что если нет нужды что-то красть, то красть и не будут. — Тревор снова усмехнулся. — Похоже, я их понимаю. Короче, есть много способов добыть информацию, особенно из телефонных разговоров. Звонки с чужих номеров, несуществующие номера — этого полным-полно. Многие из нас знают, как добраться до списка несуществующих номеров и как создать новые. А передавать данные еще проще. Существует столько способов прицепить хвост к информационному пакету, что просто ошалеть можно. Я занимаюсь разработкой методов пресечения новых вариантов. На самом деле мне платят за то, что я как раз изобретаю способы обмана системы, чтобы потом с ними бороться.

Эван исподлобья посмотрел на него.

— Такое заявление, — сказал он, — делает вас первым подозреваемым.

Тревор грустно улыбнулся.

— Так сказал и ваш друг. Возможностей-то у меня до кучи. Больше, чем у любого на станции, кроме разве что Джорджа. Мало того, тут работают главы коммов других больших компаний. Но найдите мотивацию. У меня ее нет. Так же вам придется исключить всех, чей род работы откровенно указывает на то, что они знают, как вытворять такие штучки, — если не считать тех, кто случайно узнал, как это делается, но чье положение не позволяет заподозрить их в том, что они такое умеют.

Джосс немного подумал.

— Давайте пока забудем об этом, — сказал он. — Расскажите лучше, как, например, идет отсюда телефонный звонок на Землю.

— Да это не слишком отличается от наземной системы связи, — сказал Тревор. — Берете трубку и набираете код. Местная АТС устанавливает код вызывающего абонента, смотрит на код назначения и устанавливает тариф. Затем посылает вызов — на этой стадии он пока в состоянии запроса — главной системе коммутации Фридома. Она проверяет право вызывающего абонента на данный звонок и тариф. Сохраняет информацию об осуществлении связи, затем в виде пакета аналогово-цифровых данных передает ее с главной системы коммутации на одну из трех тарелок-передатчиков на внешней поверхности станции, в зависимости от того, который сейчас лучше сориентирован на земные спутники связи. Тарелки сами по себе «умные» — они выбирают ту частоту передачи и ищут тот спутник из пятнадцати-двадцати доступных в данный момент, сигнал на который будет наиболее сильным и передача наиболее короткой. Затем пакет информации передается на спутник, который уже направляет его в подходящий центр связи на Земле, а потом уже в местную телефонную компанию и так далее. Этот процесс повторяется шестьдесят раз в секунду, пока не устанавливается связь. Затем пакет возвращается обратно, подтверждая установление связи, и после этого каждый передаваемый пакет информации идет с номером, показывающим, сколько стоит звонок, и так далее.

Джосс выпрямился и задумался.

— Значит, есть несколько различных пунктов, где можно прицепить дополнительную информацию, если это кому-то понадобится.

Тревор рассмеялся.

— Несколько? Да их сотни! Я выдал вам упрощенную версию. Курс, который я читаю для промежуточного звена служащих коммов, занимает четыре недели. Любой пакет речевой информации имеет десятки, даже сотни полей с расчетной информацией, информацией о силе сигнала, изменении адреса, навигационные данные для спутников, данные о компьютерах, в которые были посланы копии, и так далее. Пакеты данных имеют гораздо больше полей, поскольку они уже сжаты, когда приходят на центральный пункт передачи, и могут содержать больше информации в сообщении такого же размера. Данные адреса тех, кто посылает пакет или файл, или исходящего компьютера, сети, в которую он входит, адрес компьютера передачи данных Фридома, адрес компьютера назначения, системы этого компьютера, адрес пользователя, ID номер, как вы его называете… — Тревор помахал рукой в воздухе. — И еще целая куча всякого такого. Информация может быть добавлена к любому из этих полей.

— Замечательно, — еле слышно пробормотал Джосс.

— Ага, — ответил Тревор, покачиваясь в кресле, — но, видите ли, всегда остается след. Вы не можете манипулировать с размером пакета, не оставляя следов. Первоначальное число битов информации в пакете будет отличаться от получаемого на выходе после того, как с пакетом произведут махинации. Конечно, существуют способы скрыть эти следы, но иногда мошенник забывает сделать так, чтобы изменения казались вызванными естественными причинами. И в каждой передаче очень много пакетов, которые нужно изменить, даже такие, которые занимают всего несколько секунд. Существует столько же способов провалить фальсификацию данных, сколько ее совершить. Даже больше.

— Но если кто-то найдет новый способ, — сказал Эван, — то вам придется точно знать, где искать, чтобы схватить жулика за руку.

Тревор чуть покачал головой.

— Необязательно. Зависит от типа фальсифицированных данных. Если передавалась речевая информация, это весьма упрощает дело.

— Похоже, что в нашем случае была не речевая информация, — сказал Джосс. — Незаконная передача документов и файлов.

— Графических? — спросил Тревор.

— Да.

— Это чуть легче отследить, — сказал Тревор. — Даже сейчас графические файлы передаются медленнее, чем прочие. Существует еще проблема шумов, особенно сейчас, во время солнечной бури.

Он снова откинулся на спинку кресла и пощелкал ногтем по зубам.

— Вот что, — заявил он наконец. — Если бы у вас был образец той самой краденой информации, не слишком важной, чтобы ее можно было выдать мне, я сказал бы вам, каким путем ее лучше всего передать. Сейчас это самое большее, что я могу для вас сделать, пока вы не дадите мне более четких указаний.

— Думаю, нам некоторое время придется поскучать без этой информации, — сказал Джосс. — Но мы можем пока оставить вам по крайней мере один файл. Я скину вам его по сети, если дадите адрес.

Тревор вытащил клавиатуру, набил комбинацию букв и цифр и показал Джоссу, а тот записал ее в свой ноутбук.

— Это мой личный код, — подчеркнул Тревор. — Хочу похвалиться, что даже тот волкодав-технарь, поставленный от начальства, чтобы следить за мной, — он показал пальцем в сторону офиса Онаги, — не знает, где находится этот код и что он означает. — Паренек снова хмыкнул, стирая с экрана надпись. — Он хорошо запрятан, поэтому все, что вы оставите у меня, будет надежно защищено.

Джосс улыбнулся в ответ, понимая, что они наткнулись на самого ценного человека — потенциального жулика, который не свернул на кривую дорожку. В случае Тревора, юный талант даже не успел поддаться соблазну и ловил жуликов в своей епархии немного успешнее любого полицейского.

— Отлично, — сказал Джосс. — Мы обязательно воспользуемся вашей помощью.

— Я провожу вас в отдел связи Фридома, — предложил Тревор. — Вам стоит познакомиться с Джорджем, он может вам очень помочь. Или, точнее, ему стоит с вами познакомиться. Иногда он бывает чудной, но это не проблема.

— Чудной? — спросил Эван.

— Да просто псих, — ответил Тревор. Они поднимались на лифте к уровням отдела связи «БурДжона». — Каждую минуту оглядывается, словно кто-то за ним гонится. Ему нужно время, чтобы к вам притереться. Ему не нравилось, что тут ошивается космополицейский. Думаю, вам с ним повезет. Обидно будет, если вы подойдете к нему не с той стороны.

Джосс бросил взгляд на Эвана.

— Постараемся не ошибиться, — сказал он, — но его помощь нам понадобится в любом случае, с какой бы стороны мы к нему ни подошли.

Тревор покачал головой.

— Это уж как повезет, — ответил он.

Вместе они поднялись на административный остров. С него на другой остров поднимался мост с поручнями. С первого взгляда сооружение, расположенное на нем, казалось похожим на скопление средневековых башен из стали, хрома и стекла. В окнах виднелись цветные огни.

— Это, — пояснил Тревор, — так называемый телефонный город. — Он тихонько рассмеялся. — Им надо было бы написать на вратах: «Оставь надежду всяк, сюда входящий».

Джосс озадаченно посмотрел на Тревора, но тот лишь покачал головой и снова рассмеялся.

— Да вы и сами скоро поймете. Это потому, что они, мгм, не слишком организованны. Надеюсь, это несколько облегчит вам работу.

Они вошли в дверь без надписи и несколько мгновений простояли в пустой приемной, пока Тревор, наклонившись через стол к секретарю, что-то шептал ему. Секретарь, человек средних лет с длинными черными волосами, заплетенными в косу, и с ухмылочкой на лице, перестал ухмыляться и уставился на Джосса с Эваном. В первую очередь на Эвана. Джосс вздохнул.

— Сюда. — Тревор показал им на лифт позади стола секретаря. Они вместе вошли в душную кабинку, не говоря друг другу ни слова. Эван занимал две трети пространства, и Джосс резко ощущал металлически-графитовый запах с легким привкусом дыма горелой панели. Джосс чихнул.

Двери лифта открылись, и они увидели большую комнату со стеклянным потолком, выходившим прямо на внешнее окно Л5, к чистому солнечному и звездному свету. Между терминалами, сконцентрированными вокруг многочисленных светящихся колоннообразных структур — узлами главного компьютера управления департамента связи, — ходили люди. Сначала один-два работника обернулись посмотреть на них, затем все больше и больше. Опустилась тишина, хотя здесь и без того было не слишком шумно.

Тревор подвел их к терминалу, огибавшему одну из узловых колонн справа. На нем стояли только дисплей и клавиатура. У дисплея застыл, злобно глядя на него сверху вниз, высокий темнокожий человек с кудрявыми волосами и энергичным резким лицом, словно вырезанным ножом. В глазах его пылал еле сдерживаемый гнев, и Джосс подумал, что вряд ли здесь можно надеяться на сотрудничество. Но когда тот посмотрел на Эвана, гнев его испарился, сменившись чем-то вроде задумчивого изумления.

— Офицеры О’Баннион и Глиндауэр, Солнечный патруль, — весело доложил Тревор. — Они здесь по делу об утечке информации из «БурДжона», Джордж.

— Думаю, вы сейчас скажете мне что-нибудь насчет неблагонадежности моих сотрудников, — откликнулся Джордж Алессандро с видом человека, который с удовольствием готов броситься в спор. — Что у меня в отделе жулики, что я не умею набирать сотрудников…

— Ничего подобного, сэр, — возразил Эван, прежде чем Джосс успел открыть рот. — Просто мы хотим разобраться в том, как работает ваша система, чтобы понять, откуда начинать расследование. Мистер Литовински говорит, что вы лучший специалист и могли бы все это нам объяснить.

Джосс улыбался, держа рот на замке. Аллесандро так и пожирал взглядом броню Эвана — без единого намека на страх, скорее с восхищением. «Синдром технаря», — подумал Джосс, более чем довольный. Может, в конце концов все обернется к лучшему.

— Ладно, — сказал Алессандро. — Я тут ошиваюсь дольше остальных и половину этих систем сделал сам, так что все вам покажу. — Он окинул неприязненным взглядом дисплей на своем столе и зашагал к центру комнаты. — Идем, посмотрите на все эти потроха в действии.

Эван последовал за Алессандро с выражением вежливого интереса на лице. Тревор на мгновение задержался.

— Как вам удалось? — спросил он. — Это самая длинная тирада без матюгов, которую я от него слышал за последние два года!

Джосс пожал плечами.

— Мне тоже интересно, — сказал он. — Как думаете, теперь все пойдет гладко?

— Должно быть. Свяжитесь потом со мной, если он ляпнет что-нибудь непонятное. — И Тревор, насвистывая, удалился.

Джосс разбудил свой ноутбук и прошептал:

— Ти, ты слышишь?

— Естественно, — пискнул ему в ухо голосок. — Похоже, у вас прекрасная экскурсия. Это действительно будет о-очень интересно.

Джосс зашагал следом за Эваном. Около часа они разглядывали машины, ходили вокруг машин или заглядывали в машины, Алессандро постоянно что-то рассказывал своим рокочущим голосом, Эван кивал и задавал в нужный момент нужные вопросы. Пару раз Джосс видел, как он тайком тычет в определенную точку на своей броне. Джосс подозревал, что там находится устройство для трехмерной записи, хотя он и не совсем понимал, зачем Эван берет на заметку каждую плату или флэш-карту. «Кроме того, — подумал он, — возможно, он тоже делает записи для Ти».

Казалось, этому не будет конца. Джосс держал рот на замке и следовал за своим напарником, пялясь вместе с ним на панели и платы, а Эван все улыбался, и кивал, и задавал вопросы о ширине полосы, частотах и отношениях синусов, и Алессандро с каждым вопросом становился все более и более разговорчивым. Люди ошеломленно смотрели на доспехи Эвана. «Да каким же нужно быть человеком, чтобы спокойно работать в такой обстановке?» — думал Джосс. Когда Эван попросил разрешения поговорить с людьми, настроение Алессандро немного упало, но не до полного охлаждения.

— Вам всех сразу или по одному? — спросил он. — Я не могу прекратить работу всего отдела из-за одного полицейского.

Джосс поднял брови, но ничего не сказал.

— Лучше по одному, — ответил Эван, — если у вас найдется спокойное местечко. Не хочу мешать работе остальных сотрудников.

— Да вы и не смогли бы помешать, — ответил Алессандро с грубоватым удовольствием. — У меня есть небольшая спокойная комнатка. Принести вашему помощнику кофе?

Эван моргнул.

— Наверное.

— Отлично. Идите вон туда. Вам принесут. В каком порядке приводить людей? В алфавитном?

— Хорошо.

Стеклянная дверь простой маленькой комнатки закрылась за ними. Эван сел на один из четырех стульев, стоявших у заляпанного пластикового стола, и сказал:

— А почему мне не предложили кофе?

— Наверное, он думает, что тебе хочется чаю.

Эван хмыкнул.

— Пожалуй, он считает меня роботом или чем-то вроде этого. Он технарь во всем, парень.

— Да я уж понял.

Принесли кофе — один стакан, вместе с сахаром и настоящими сливками. Джосс посмотрел, пожал плечами.

— Ты пьешь с молоком?

— Обычно да. И с сахаром.

Джосс приготовил кофе, передал его Эвану, и они стали пить его по очереди, передавая друг другу.

— «Ваш помощник», — проронил через некоторое время Эван. — Извини, что я его не поправил. Я просто не хотел подливать масла в огонь.

Джосс усмехнулся.

— Все нормально.

Вскоре стали приходить люди, начиная с Аренса и Алсопа, потом пошли всякие там Делакруа, Каркуазы и Фарухи. Джосс с Эваном по очереди задавали им обычные вопросы, выстраивая их порядок в зависимости от того, на какой из вопросов допрашиваемый наиболее сильно реагировал, положительно или отрицательно. Они спрашивали людей очень спокойно, поскольку целью их расследования было не переполошить, а по возможности успокоить людей. Они не хотели разворошить что бы там ни было — пусть все идет своим чередом. Вопросы были простыми — имя, адрес, сколько работаете на компанию, что вы тут делаете, нравится ли вам работа? — и так далее. Но Джосс выискивал другое, так же как Эван. Нервозность, нежелание смотреть в глаза, резкие жесты — это на одном уровне; внешний вид — выглядит ли человек как тот, кому нужны деньги? Или у него их больше, чем он получает на работе? Потом следовал «пробный шар» — вы знаете, что со станции уходит налево информация? Почти все знали, но реакция была разной, и эта реакция — от потных ладоней до бегающего взгляда — многое говорила Джоссу. Он гордился тем, что обучавшие его психологи сделали хорошую работу. Наверное, и Эван тоже был неплохо обучен, возможно, даже лучше его, и это слегка успокаивало Джосса. По крайней мере, он был уверен, что его напарник не упустит какую-нибудь мелкую деталь, которую прохлопает он сам.

Они покончили с Ханраханами, Ли и Карпусами прежде, чем нашли что-то действительно интересное. Женщина по фамилии Лавстофт, слишком плохо одетая для такой высокооплачиваемой работы, не захотела рассказывать, на что она тратит свои деньги, странно прикусывая губу и моргая; такой же нервный тик проявился и у другого молоденького сотрудника по фамилии Малави, слишком агрессивного и не желавшего отвечать на вопросы, хотя трудно было сказать, от чувства ли вины или просто потому, что Эван ему не нравился. Эван чуть надавил на него, чтобы понять почему. Но таких было только двое, пока они не дошли до Прзно.

Джосс сразу же сделал стойку, как только увидел этого человека, хотя и не понимал почему. Это его раздражало. Его учили, как и любого копа, «унюхивать» преступника. Не слишком много, конечно, поскольку эта способность была весьма неопределенной и ее трудно было оттачивать, даже если она ощутимо проявлялась. Но теперь его интуиция говорила ему — «Вот он! Вот он!» — хотя никаких причин для этого вроде бы не было. Этот человек выглядел совершенно обыкновенно, даже казался немного туповатым. Среднего роста, одетый не хуже и не лучше, чем подобает, говорил нормально и был несколько утомлен всей этой процедурой. Когда дошло до похищения данных, он кивнул, словно это было самой обыкновенной вещью.

— Да-да, — сказал он, — такое часто бывает. Охрана то и дело шныряет вокруг. Существует столько способов это сделать…

Эван, который вел допрос, изобразил вежливую неосведомленность, и Прзно принялся распространяться о передаче пакетов информации на спутники, технологии «вброса» и посылки.

— Это самое слабое звено в системе, — пояснил он, откидываясь на спинку кресла. — С самого начала надо было бы это учесть, но никто и не подумал, что это можно использовать в таких целях. Можно прицепить сигнал где угодно, от наземной линии связи до спутников и шаттлов, иногда прямо в ходе связи, по проводу или через флэш-карту, для этого не потребуется даже прямого доступа к системе. Дырок полно.

— Итак, — сказал Эван, — если вы хотите поймать кого-нибудь на месте преступления, то где лучше искать?

— Зависит от типа посылаемых данных, — ответил Прзно. — Одни виды связи лучше других. Зависит и от качества передачи…

«Он! Это он!» — кричала интуиция Джосса. Но ведь не было никакого повода подозревать Прзно, кроме того, бывало и так, что интуиция обманывала Джосса. Он отбросил подозрения, как обычно поступал в тех случаях, когда не было никаких конкретных подтверждений. В конце концов, интуиция — это вторичное, в повседневной рутинной работе куда важнее логика.

Эван закончил с Прзно, поблагодарил его и отпустил. Неожиданно подали еще кофе — его принес один из служащих, которого уже допрашивали. Эван изумленно посмотрел на стакан, налил в кофе молока, размешал сахар и, как только закрылась дверь, протянул Джоссу.

— Ты тоже заметил? — спросил он.

— Мгм?

— Да ради бога, не хмыкай ты! Я ведь тоже коп ученый. Я же заметил, как ты начал дергаться, хотя он этого не просек, слава богу. Это наш клиент, я уверен.

— Почему?

Эван покачал головой и отпил кофе, когда Джосс вернул ему стакан.

— Черт его знает. Но теперь мы это потихоньку выясним. Ладно, пока разберемся с остальной толпой. Сколько их там осталось?

— Тринадцать.

— Ладно, — сказал Эван, — возможно, у него где-то есть сообщник. В таких местах трудно хранить секреты. Я бы не удержался назначить свидание одной-двум девушкам и посмотрел бы, что можно выяснить таким образом.

— Ах ты, женоненавистник! — подковырнул напарника Джосс.

Эван насмешливо глянул на него.

— Не слышал от тебя прежде заявлений о стиле жизни, — сказал он, — и мне кажется преждевременным предполагать, что ты собираешься назначить свидание паре-тройке мужиков, чтобы сравняться в счете.

Джосс расхохотался.

— Ты — сукин сын, — заявил он. — Не бери в голову. Давай покончим с этим.

Они еще полтора часа промаялись с Розенблюмами, Смитами, Унтермейерами и Вооненами и даже с одним Ззи, немного обалдевшим потомком человека, который хотел, чтобы его фамилия стояла в телефонной книге последней. В дальнейшем никто в семье не решил переменить фамилию. А потом дневная смена начала подходить к концу, и весь этаж наполнился новыми лицами.

— Мы поговорим с остальными завтра, — сказал Джосс, сминая пластиковый стакан и выбрасывая его в мусорное ведро. — И с ночной сменой тоже.

— Конечно, — ответил Эван, — но мне кажется, что мы уже нашли его. Он работает в смену, когда идет наиболее оживленная связь — от открытия Токийской биржи до закрытия Нью-Йоркской. Это не просто совпадение. В таком потоке сообщений может затеряться что угодно. Посмотрим. Я хочу просмотреть его рабочие записи. Кроме того…

— Обед? — с надеждой спросил Джосс. У него от кофе заболел желудок.

— Да. И небольшая прогулка.

Джосс понял, что обед ему не поможет.

К собственному ужасу, Джосс сам назвал места, куда можно пойти прогуляться. Со студенческих дней он знал, где тут наиболее безопасно. Районы вроде Маленькой Италии или Нижнего Нобруска были весьма приятны — длинные широкие коридоры, открытое звездное небо, маленькие кафе и магазинчики, готовые принять и туристов, и местных уроженцев и избавить их от кредитов как можно безболезненнее и оперативнее. Ему самому всегда нравилась Маленькая Италия с ее нескончаемым гастрономическим праздником. На втором году обучения ему пришлось позабыть о посещениях этого места, потому что при малой силе тяжести тут было легко набрать вес, особенно при замедленном обмене веществ. А потом от этого лишнего веса было бы трудно избавиться.

Но имелись и другие знакомые ему места, о которых шепотком рассказывали однокашники, в которых, кроме различных сортов спагетти и тортов, можно было получить кое-что другое. Места, где можно купить наркотики, играть по более высоким ставкам, чем разрешено законами станции, переспать с проституткой или напороться на грабителей, если ты хлопаешь ушами, или (если ты уже совсем растяпа) попасть на нож. Названия таких мест передавались в студенческой среде шепотом — Гулаг на двенадцатом, Север на северо-западе, Переулок незакрепленных панелей (из-за трупов, которые якобы были погребены там под стальными листами). Джосс, которого весьма беспокоила подростковая преступность, в точности выяснил, где эти места находятся, чтобы ненароком туда не попасть. Теперь, сидя в номере гостиницы, он рассказал о них освобождавшемуся от доспехов Эвану, и тот задумчиво кивнул.

— Ты спятил? — спросил Джосс.

Эван спокойно посмотрел на него.

— Боишься распугать детишек? — подковырнул он. — Это же прогулка ради ознакомления — и для них, и для нас. — Он снял второй наголенник, бросил его на постель и пошел в гардероб, чтобы надеть свою обычную униформу. — Убийцы Лона, — сказал он, — знают, что мы здесь. Те, кто заправляет тут делами, знают, что мы здесь. Теперь пора дать знать об этом и тем, кто посередине.

Джосс, сцепив руки, откинулся на спинку кресла.

— Думаешь, что тот, кто ворует данные, — сказал он, — использует посредника из банд?

Эван удивленно посмотрел на него, натягивая комбинезон.

— Нет, я имел в виду другое. Тем не менее рассказывай.

— Ладно, — сказал Джосс. — Предположим, мы воруем информацию у одной фармацевтической компании для другой. Естественно, за деньги.

— Пока не найдем другого мотива, да.

— Хорошо. Как тебе собираются платить? Электронный перевод оставит след. Почти любой перевод оставляет след, и в конце концов тебя найдут. А если ты работаешь в одной из этих компаний, то тебе страшно не хочется оставлять следов. Потому что расплачиваться придется очень дорого. Но если у тебя есть кто-то третий, кто передает тебе деньги прямо в руки, причем кто-то не из знакомых тебе людей, кто-то остро нуждающийся в деньгах, тот, кто будет молчать, кто привычен к отмыванию денег. Кто-то, от кого ты, как фармацевтическая компания, сможешь в случае чего спокойно избавиться…

— Надо малость подтянуть, — сказал Эван, натягивая брюки, но лицо его было задумчивым и хмурым.

— Подумай — банды уже долгое время занимаются случайным нелегальным бизнесом. Почти все, время от времени. От проституции и продажи наркотиков много денег не получишь. Иногда эти источники дохода иссякают, и на время приходится становиться «честными» гражданами. Их нанимают вышибалами, телохранителями… — Джосс усмехнулся. — Я слышал, что одна дама как-то наняла половину банды для переустройства ее сада.

Эван встал и направился в ванную.

— И был от них толк?

— Судя по тому, что я слышал, выше крыши. Они очень любили копать и сажать растения. Потом полиция откопала там шесть трупов.

Из ванной послышался плеск воды.

— Ну-ну… Мне кажется, мы должны заглянуть еще кое-куда.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Джосс.

— Как я и сказал, верхушка знает, что мы здесь, и те, кто убил Лона, тоже знают. Мне кажется, хорошо бы дать знать об этом и прослойке. Тем, кто гонится за быстрыми кредитами. Тем, кто хочет выяснить, чего нам надо, и узнать, не перепадет ли им чего от этого. Они всегда крутятся у горяченького. И они смогут нам кое-что рассказать.

Джосс некоторое время сидел молча. Он думал, что Эвана в первую очередь заботит смерть Лона, а не утечка информации, будь прореха, сквозь которую она утекает огромной, как рухнувшая голландская плотина, или крохотной, как дырка в шлеме скафандра. «Но это понятно, — подумал он. — Надеюсь только, что одно не станет мешать другому…»

— Итак, куда же мы пойдем? — спросил Эван, появляясь из ванной. Он застегивал пояс, на котором висел не особенно привлекательный с виду «ГЕ-люгер». Маленький карабин с коротким стволом полностью тонул в огромной лапище Эвана и вряд ли мог хоть кого-нибудь испугать. На Джосса он тоже не произвел особого впечатления, тем более если принять во внимание, куда они собрались.

— Сан-Паули, — сказал он. — Около шести уровней вниз, на границе нормального тяготения, там, где парки верхнего уровня переходят в поля. Похоже, туда по ночам приходят порезвиться ребятишки. Там хорошее местечко для поножовщины. Там никто не живет, некому вызвать полицию.

Эван фыркнул.

— Если она вообще приедет!

— Ну, копы могли бы добраться туда на аэрокарах, поскольку там можно пройти по оси. Но ты прав, они все равно не приедут. Там одни бары да забегаловки, но никто не живет. — Джосс немного подумал. — Похоже на городок вдали от деловых центров. Фермеры ездят на работу за город, знают, что ничего не украдут, — скот держат выше, под хорошей охраной. Но наверняка случайные налеты за свининкой случаются.

— Свинина, — чуть улыбнулся Эван. Затем улыбка погасла. — Значит, это именно их плацента идет на тот самый проклятый крем от морщин.

— Если производитель действительно использует свиней, выращенных здесь, — сказал Джосс. — Честное слово, я не вижу выгоды от выращивания свиней в космосе.

— Ну, разве что если задаться целью вырастить целого свиномамонта, — предположил Эван, приводя себя в порядок перед зеркалом.

— Ого!

Эван довольно посмотрел на Джосса.

— Ладно, все путем. Идем посидим там, где нас можно будет найти, и посмотрим, что мы сумеем отыскать сами.

Итак, они отправились в Сан-Паули и сели за столик в уличном баре под «вечерними» фонарями, глядя на дальний край уровня, лежащего за воздушным пространством на другой стороне станции. Где-то еще ниже уровни становились сплошными, а не серией островков. Зеленые парки тянулись к большой, безликой, занимавшей три четверти окружности «правой» стене магистрали давления. Ближе к стене земля была желтой от созревающей твердой пшеницы. Здесь горели мощные лампы, подвешенные на проволоке по периметру поля. Они пылали даже сейчас, чтобы ускорить созревание урожая, но сверху лампы были прикрыты, чтобы их свет не раздражал глаз тех, кто находился выше. Поле казалось отсюда огромным, чуть шевелящимся гобеленом, вышитым золотом на фоне окружающей темноты. Прямо у стены виднелись коричневые лоскуты земли, ждущей новых посевов.

Эван потянулся, допил пиво и вздохнул.

— Свиньи, — сказал он.

— Хм? — удивленно оторвался от пива Джосс. Он был погружен совсем в другие размышления — о запущенности этого места. Последний раз, когда он тут был, здесь было очень уютно. А теперь и цены на пиво выросли, и посетители поглядывали на них довольно неприязненно. Если Эван хотел, чтобы весть о том, что здесь появились космические копы, разошлась как можно шире, то сейчас Джосс был готов побиться об заклад, что об этом знает теперь половина населения станции. Когда они сюда пришли, очень многие из клиентов полезли в карман за мобильниками, но теперь беспокойство выражалось только во взглядах, полных недружелюбия, нервозности и зависти.

— Что ты сказал?

— Я сказал — свиньи. Чувствуешь запах?

— Что-то чувствую, даже пиво его не отбивает.

— Это запах навоза. Они удобряют то поле внизу свинячьим дерьмом.

— Могли бы воспользоваться искусственным удобрением, — ответил Джосс и безнадежно вернулся к пиву.

— Ты спятил. Настоящему нет замены. Целое столетие пытались заменить навоз химическими удобрениями, и ничего хорошего из этого не вышло. Работает только настоящий навоз.

— Читайте очередной выпуск «Международного сельскохозяйственного журнала», — пробормотал себе под нос Джосс.

— …в котором рассказывается о растворе Лонгро для овец, — радостно продолжил Эван, — а также о средстве Гарри против трематод. Думаешь, я в детстве такого не видел? Джосс, старик, ведь будущую жратву где-то производят, а я вырос как раз в таком месте.

— Как мне кажется, в основном в месте производства баранины, — сказал Джосс. — В северном Уэльсе ведь больше ничего не растет.

— Да, кроме скал, — ответил Эван. — Овцы, кое-какие овощи и фрукты, насколько я знаю. Все занимались сельским хозяйством после того, как кончился уголь, и до того, как пришли космолетчики и превратили весь край в Иондрайв Вэйл, — улыбнулся Эван.

— Наверное, там все сильно изменилось.

— О да, — ответил Эван. — Люди быстро разбогатели и не знали, что им делать с деньгами. Некоторые до сих пор чувствуют себя неуютно. — Джосс никогда прежде не видел на лице Эвана тоски. — Например, один из моих дядьев. «Все из-за этих денег, — сказал он мне однажды. — И за что? За то, что половина земли нашего отца — сплошной гранит, в котором они собираются хранить свои, как их там, изотопы. Горсточка, которой и на грузовик-то не хватит. Эти ребята просто чокнутые — так он сказал мне. — Но если чокнутый сует тебе в руки золото, то бери его во имя господа и благодари его за это сумасшествие».

— Еще? — спросил Джосс, когда Эван при последних словах прикончил пиво и улыбнулся.

— На сей раз плачу я. — Он снова ткнул в панель на столе и наклонился, чтобы протереть стол. Это была одна из варвароустойчивых панелей, но кто-то успел, однако, над ней основательно потрудиться. Там, где ее пытались расковырять ножом, виднелись лишь слабые царапинки, и немного более глубокие там, где кто-то алмазным стеклорезом нацарапал сердце и «РП+ТД навсегда», — может, нарочно, может, в порыве страсти. По всему столу виднелись следы хулиганства — горелые пятна, царапины от ножей и прочее.

— Да, подозрительное тут местечко, — тихо проговорил Эван, когда официантка принесла еще пива. Комбинезон на ней был такого покроя, что клиент сразу понимал — она продает не только спиртное, если, конечно, хорошенько попросить и присовокупить к этому соответствующий стимул. Эван повернулся к ней еще с одним прежде не виданным Джоссом выражением на лице — не с обычной своей ухмылкой, а с почти милой улыбочкой, словно они с ней были тут самыми приличными людьми и оба понимали, что она работает официанткой, пока в следующей постановке «Венецианского купца» ей не дадут роль Порции. Девица ответила ему улыбкой, почти жеманной, и вернулась в забегаловку.

Когда дверь закрылась за ее спиной, Джосс обратил внимание на надписи, испещрявшие весь фасад. Похоже, их писали спреем, поскольку сама забегаловка была облицована композитом под дикий камень, скрепленный известкой. Тут тоже поработали ножом, по большей части безуспешно, судя по малочисленности и величине щербинок. Но рисовальщики потрудились на славу, и на фасаде красовались в большом количестве знаки всевозможных банд, нарисованные яркими красками.

Эван проследил за взглядом Джосса и кивнул.

— Не одна тут резвится, — сказал он.

— Нет… судя по всем признакам, тут нейтральная территория.

— Хорошо.

— Но шайка, которая нам нужна, тут не пасется.

— Однако может и пастись…

— Вы кого-то ищете? — тихонько спросил кто-то за спиной у Джосса. Он поднял глаза и увидел, что Эван смотрит ему за спину, небрежно подпирая подбородок кулаком. «Люгера» на виду не было. Джосс обернулся, не слишком быстро — он не делал такой ошибки — и увидел лицо, которое могло бы принадлежать классической скульптуре, если бы не было так густо покрыто шрамами и замысловатой татуировкой. Скарификация с внедрением имплантов для облегчения бодибилдинга вошла в моду лет десять назад. Обычно люди ограничивались изменением формы головы или скул, плеч или рук. Но некоторых идея «скульптурирования» человеческого тела весьма увлекла, и умеренность они считали просто трусостью. Обладатель этого лица явно не желал себя ограничивать. Лоб и щеки были покрыты шрамами и татуированы завитками ярко-голубого и металлически-золотого цветов. В центре завитков были вставлены алмазы, тут и там по лицу вживили под кожу фотодиоды, видимые лишь как маленькие бугорки, скрытые узорами. Молодой человек явно считал, что сейчас слишком рано, чтобы их включать, или просто не хотел привлекать к себе внимания в темноте. Одет он был в темно-серый обтягивающий костюм, причем отчасти этот цвет был таким и от грязи, поверх был надет черный рваный комбинезон. И кинжал у него был тоже черный — от лезвия до рукояти, черная тусклая полоса, прикрепленная к предплечью. Но Джосс обратил внимание только на серебряную полоску заточенного как бритва лезвия.

— Зависит от того, — сказал Эван, — что у тебя есть. Сядешь?

— Спасибо, постою.

— Пить будешь? — спросил Джосс, чтобы не оставаться в стороне.

— «Палец черной смерти», — ответил молодой человек, чуть переместившись, чтобы бросить взгляд на панель заказа на столе. Он набрал на ней двойной заказ, не глядя на Эвана.

Джосс слегка расслабился и, воспользовавшись тем, что парень больше не торчит у него за спиной, улучил мгновение и рассмотрел его повнимательнее. Парню было не более восемнадцати. Судя по очень высокому росту, в добрых шесть футов, хрупкому сложению и легким костям, он вырос здесь. Когда Джосс учился в школе, таких называли детьми туннелей.

Принесли выпивку. Официантка подала им пиво, парню — бренневин, они чокнулись и выпили. Парень одним глотком ополовинил стакан, и Джосс поблагодарил бога за то, что у него не такие потроха, как у этого парня или, по крайней мере, не его вкусы. Бренневин не просто так называли «потом пантеры».

— Ну, — сказал Джосс, глотнув пива, — начнем?

Парень пожал плечами.

— Познакомимся?

Снова то же самое.

— О’Баннион, — сказал Джосс. Показал на Эвана. — Глиндауэр.

— Ха, — сказал парень Джоссу, — звучит как-то не по-шоновски.

Теперь пожал плечами Джосс. Большинство жителей нижних уровней, как он в свое время слышал от приятелей, которые любили там порезвиться, предпочитали жесты словам. Пожимание плечами в сочетании с различными выражениями лица и поведением могло выражать сотни вещей, но в основном контексте языка и кинесики[5] всегда означало «а мне, в общем-то, безразлично». А если не безразлично, то это дает другому потенциальную власть над тобой, следовательно, он становится для тебя угрозой. Невыразительность речи — это главное, а еще было принято оставлять в предложении лишь самые необходимые слова. Это чем-то напоминало технику интервьюирования, когда слух как бы «расфокусирован», улавливая лишь те слова, которые собеседник особенно подчеркивает, поскольку только они имеют значение. Подобное происходило не потому, что жизнь на нижних уровнях была слишком коротка, хотя кое-кто действительно умирал молодым. Просто всем было слишком скучно разговаривать о чем-либо, кроме самого насущного — еды, секса или власти. Имелось всего несколько важных глаголов, и по большей части значение они имели пренеприятное. Существительные в основном были туземными, имелось много прилагательных, а этого словечка Джосс не слышал много лет. Он рассмеялся.

— Вполне по-шоновски!

— Глиндауэр, — кивнул на Эвана парень. — Это по-каковски?

— По-валлийски, — ответил Эван. — Глиндауэр был королем.

— Ха, королем, — удивленно фыркнул парень.

— Королем, — спокойно подтвердил Глиндауэр, улыбаясь. — Давно. Кое-кто пытался влезть на его территорию. Он перебил их. Кучу народу. — Эван взял свой стакан и отпил пива. — Мой предок, — добавил он и отпил еще.

Ухмылка сползла с лица парня.

— Лады, — буркнул он. — Я Плясун.

Они кивнули.

— Еще? — Эван кивнул на бренневин.

— М-м-м.

— Лады, — он набрал заказ. — Сядешь?

— Не-а.

— У меня шея затекла на тебя смотреть, — косо глянул на парня Джосс.

Плясун малость подумал, затем подвинул стул и сел, развалившись на стуле.

— Сам по себе?

Плясун покачал головой.

— Повязан.

— С кем?

Плясун беспокойно хмыкнул, затем сказал:

— Знаешь Эскадрон?

Джосс покачал головой.

— Мы чужаки.

— Не ты, — ответил Плясун.

— Сейчас — да, — сказал Джосс. — Прежде — нет. Сейчас я чужак. Я не слышал об Эскадроне.

Плясун кивнул.

— Они грохнули вашего копа.

Эван кивнул, словно бы уже знал это.

— Ты?

— Я в Отпетых, — ответил Плясун.

Это название было знакомо Джоссу. Оно много лет переходило от банды к банде. Дело заключалось не в преемственности. Обычно банду вырезали подчистую или рассеивали, и другая банда, в силу «традиции», принимала их название, если кто-то что-то о них помнил. Названия были более подвержены перемене, чем территории.

— Ну, — подтолкнул немногословного собеседника Джосс, когда снова принесли выпивку. Эван уже выпил свое пиво. «Интересно, — подумал Джосс, — может, Эван принял антиметаболик перед выходом из отеля?» Он-то сам это сделал. Похмелье он очень не любил, так же, как космическую болезнь и центрифуги.

— Стало быть, — сказал Плясун, — ищете Эскадрон?

— Уже нашли, — чуть насмешливо ответил Эван. — Ты наверняка слышал об этом.

— Мы их не искали, — заявил Джосс, откидываясь на спинку стула и глядя на Плясуна как на безопасное ничтожество. — И в тюрягу их сажать не собирались. У нас другое дело. — Он отпил из стакана.

У Плясуна был слегка растерянный вид.

— А я думал, вы пришли за ними, — пробормотал он.

— С ними мы разберемся потом, — ответил Эван, даже не пытаясь скрывать довольную усмешечку, словно дело было уже в шляпе. И Джосс подумал, что это еще одно выражение лица напарника, которое он не хотел бы снова увидеть. — Сейчас мы ищем кое-что еще.

Плясун поднял брови, фотодиоды на его лбу сошлись вместе, вспыхнули и снова погасли.

— Наемников, — добавил Джосс.

— Я знаю, где они водятся, — заявил Плясун.

— Да нам не надо новых, — сказал Эван. — Нам нужны такие, что уже сейчас на кого-нибудь работают.

Плясун с подозрением глянул на них.

— Хотите в долю?

— Возможно. Зависит от наемников.

Повисло молчание. Все молча пили.

— Таких много, — сказал наконец Плясун. — То и дело снуют. Не скажешь, кто чем занимается. Могут и грохнуть кого по заказу.

— Нам этого не надо, — возразил Джосс. — Нам просто нужны наемники.

Плясун немного поразмыслил.

— Могу пустить слух, — сказал он и молча уставился на них.

— Выгорит дело, разумеется, получишь куш, — пообещал Эван.

Джосс хотел бы, чтобы им не пришлось все улаживать именно так.

— И за услуги.

Эван кивнул.

— Цена?

— Сто.

Эван покачал головой.

— Пока не за что столько.

— Полсотни сейчас. Полсотни за первого. Потом по десятке за каждого.

— Десятка за каждого из десяти, — сказал Эван. — Потом по двадцать до двадцати. И так далее.

Джосс сидел с непроницаемым лицом. Эван оказался коварным типом. Первый из тех, с кем им доведется контачить, может оказаться самым бесполезным. Возможно, самыми ценными в смысле информации окажутся именно последние. А тот порядок платежей, который установил Эван, гарантирует то, что наемники будут приходить.

— Идет, — согласился Плясун и протянул кулак. Эван повторил его жест, они слегка ударили кулак о кулак. — Куда?

— Сюда. Завтра вечером, попозже.

Плясун кивнул, допил свое пойло и откинулся в кресле, испытующе глядя на них.

— Зачем?

Эван усмехнулся, вертя в руках стакан и разглядывая его.

— А как по-твоему?

— Кто-то делает какое-то дело, которое вы сами хотели бы загрести, — предложил Плясун.

Джосс кивнул.

— Можно и по-другому, — сказал Плясун.

— Можно, — согласился Эван. Усмехнулся и уставился в стакан.

Плясун прямо-таки вертелся от любопытства.

— Хочу в дело, — сказал он.

— Ты уже в деле, — поднял брови Эван, — насколько это сейчас возможно.

— Дело в кредах? — предложил Плясун.

Джосс посмотрел на Эвана. Эван слегка округлил глаза, словно говоря: «Врубаешься?»

— Да, — ответил Джосс. — В кредах.

— Будете переправлять деньги?

— Возможно, — сказал Джосс. — Пока присматриваемся.

— Этим занимаются многие, — процедил Плясун. Затем помолчал, подозрительно нахмурился и сказал: — Сперва покажи хрусты.

Теперь пришел черед Джосса глянуть на Эвана. Тот сунул руку в карман и вытащил два кредита по полсотни. Один пододвинул к Плясуну.

— Это на ребят, — сказал он. — Теперь колись.

Плясун схватил кредитку, сунул ее куда-то в самые недра своей одежки и снова сел.

— Я слышал, сейчас тут крутятся большие деньги.

— И давно? — спросил Джосс.

— Год или около того.

— А кто тянет за ниточки?

— Один тип, — ответил Плясун. — Я мало о нем знаю. Это дело Тикеров.

— Тикеров?

Плясун показал на один из значков, испещрявших стены закусочной, похожий на стилизованное изображение кошки с оскаленной мордой.

— Это они. Думаю, они мастырят там, внизу, наркоту для какой-то шишки.

Под шишкой он имел в виду наркодельца, человека, у которого был заводик, где из сырья делали это зелье.

— И какие объемы? — спросил Джосс, имея в виду вовлеченные в дело деньги.

Плясун показал раскрытую ладонь. Значит, аж пятизначные числа. Впечатляет.

— А что за наркота?

— Без понятия, — ответил Плясун. — Выясню. — Он протянул было руку к полусотенной на столе.

Эван тихонько убрал ее.

— И часто отправляют товар?

Плясун пожал плечами:

— Где-то раз в десять дней.

«Сто пятьдесят тысяч кредитов в месяц… и постоянно…»

— Я хочу с ними переговорить, — сказал Джосс. — Может, предложу им что получше.

Плясун обалдело посмотрел на него.

— Или кому-нибудь другому, — добавил, поразмыслив, Джосс.

Изумление на лице Плясуна сменилось алчностью.

— Может, и мне предложишь что получше, — сказал он. — По сотняге за каждого…

Эван просто посмотрел на Плясуна. Спокойно, ровно посмотрел, показывая взглядом, что собеседника надо отшлепать… возможно, даже топориком. Рот Плясуна дернулся, фотодиоды вспыхнули снова. Он явно притормозил.

— Лады, — сказал он. — Завтра. В это же время?

— Сойдет, — кивнул Эван. — Ну, высокого тебе полета.

Плясун кивнул обоим и пошел прочь. Эван глотнул еще пива, а когда Плясун окончательно исчез из виду, посмотрел на Джосса и еле слышно произнес:

— Предложение получше!

— Думаешь, они нам не поверят? — с невинным видом поинтересовался Джосс.

— Хотелось бы, ей-богу, — сказал Эван. — Хотелось бы мне вернуться домой к моим долинам. — Он поставил стакан. — Ты чокнутый.

Джосс покачал головой.

— Ты хотел разворошить их гнездо, — сказал он. — Вот и посмотрим. Любая шайка, которая не прочь срубить деньгу, будет нашей. И руку даю — среди тех, кто попытается залезть нам в карман, найдется и тот, у кого есть зуб на Эскадрон, и он предложит нам разделаться с ними.

— Недурная идея, — согласился Эван, рассеянно глядя на пшеничные поля. — Пара недель такой жизни, и Эскадрон сам полезет разбираться со мной.

— С нами, — поправил Джосс.

Эван резко глянул на него, затем его взгляд смягчился.

— Да, я забыл.

Джосс несколько мгновений молчал. «Ты для него новый напарник, — говорил он себе. — Так что нечего ждать, что он так скоро станет считать себя своим. Человек, лишившийся напарника, должен привыкнуть к новому положению, а это требует времени…»

— Извини, — проронил Эван. Но глаза его оставались холодными.

Джоссу было неуютно. «Я не могу давить на него. Он занимается этим делом куда дольше, чем я. Но у космополицейского нет времени на месть и сведение личных счетов. Стремление к мести ослепляет, человек не видит ничего вокруг и погибает. Это может погубить и тех, кто рядом с ним…»

— Извини, — повторил Эван, поднимаясь. — Ну как? На сегодня все?

— Похоже, — ответил Джосс.

«А голова обо всем будет болеть у меня завтра…»

На следующий день они встали рано. Снова пришлось допрашивать сотрудников отдела коммов Фридома, на сей раз ночную смену. Снова разные люди — порой нервные, растерянные, неуверенные, раздраженные или любопытствующие — проходили через их комнатушку и отвечали на их вопросы, пялясь на сьют Эвана. На сей раз реакция допрашиваемых уже начала забавлять Джосса. Некоторые смотрели на сьют в ужасе, другие в восхищении. Одна из служащих раздраженно спросила, не является ли Эван продуктом военно-промышленного комплекса.

— Только промышленного. Пока, — спокойно ответил Эван, и молодая женщина смущенно замолчала.

Несколько человек расспрашивали о сьюте. Эван вежливо отвечал и снова спокойно и неторопливо возвращался к собственным расспросам. Но Джосс не заметил никого, ни единого человека, который бы не обратил внимания на сьют. Ему пришло в голову, что этот сьют люди вполне могут счесть за оружие, даже не зная о том, чем он снабжен. Это был символ, и он ощутил, что его собственный символ — форма, которую он носил, — бледнела рядом со сьютом Эвана.

«Завидую я, что ли? — подумал Джосс. — Если так, то это нехорошее чувство по отношению к напарнику».

Они покончили с допросом и занялись своими заметками. Появилась пара намеков — люди, которые работали с записями и банковскими счетами, — но ничего конкретного.

Джосс выпрямился и, нахмурившись, уставился на свой дисплей.

— Ну, мы и не ждали, что у кого-то на лбу будет написано: «Я — вор». Но хотелось бы, чтобы нашлась хоть какая-нибудь зацепка поосновательнее.

— На которую тебе наплевать, — усмехнулся Эван.

— Нет, — ответил Джосс. — Вовсе нет. Нет конкретных фактов, на которые мы могли бы опереться. Ничто не указывает на вину Прзно.

— И все же, — не очень уверенно возразил Эван, — подождем. Мы еще не допросили всех из ночной смены. В ночную смену удобней обтяпывать всякие делишки. Чем меньше народу в помещении, тем больше у тебя времени и возможностей для разных махинаций, если кража данных вообще занимает много времени.

— Мы не знаем, — ответил Джосс. — Тревор сказал, что большую часть грязной работы можно провернуть через личный терминал.

— Стало быть, мы поставим «жучка» в личный терминал Прзно, — сказал Эван. — Неплохая идея. Разрешение получим без проблем. Даже и спрашивать не придется. Мы можем понатыкать их в любой терминал, к которому он хотя бы прикасается.

— Незаметно для него? — спросил Джосс и добавил: — Хотя, смею предположить, малыш Тревор может нам дать в этом вопросе дельный совет.

— Вот-вот, — согласился Эван. — Что у нас дальше по плану?

— Возможно, нам придется на время разделиться, — ответил Джосс. Он задумчиво вызвал на экран своего дисплея дважды отмеченный отчет под названием «Микаэль Прзно». Далее следовало несколько разрозненных параграфов. — Я хочу сделать еще кое-какие запросы по нашему подозреваемому. А у тебя, как мне кажется, свои планы…

Эван почти по-хулигански глянул на него.

— Я думал, не пойти ли мне еще побродить по злачным местам, если ты подбросишь мне пару идеек, куда именно направиться.

— Легко, — ответил Джосс, отрываясь от чтения записи допроса Прзно. Его ноутбук, поставленный на аудиозапись, тщательно зафиксировал все, что говорил Прзно, но произношение приходилось то и дело выправлять, иначе слова, произнесенные допрашиваемым себе под нос, просто невозможно было бы разобрать. — Можешь попытать счастья на нижнем одиннадцатом, это через… — и тут он замолк.

— Куда?

— Подожди-ка минутку. — Джосс сравнивал то, что видел на экране, с тем, что он помнил на слух. К его удивлению, все совпадало! Очень интересно. — Эван, посмотри-ка сюда. — Он передал ноутбук напарнику. Эван просмотрел запись, нашел отмеченный Эваном отрывок.

— «Можно прицепить сигнал где угодно, от наземной линии связи до спутников и шаттлов, иногда прямо в ходе связи…»

Эван поднял глаза:

— Шаттл?

— Я хочу поговорить с Тревором, — сказал Джосс.

— Давай, сынок, — радостно согласился Эван. — Похоже, он кое о чем забыл нам рассказать.

— Да. Интересно, почему?

— Скажи мне потом, куда лучше пойти, ладно?

— Да вот, — он набрал адреса в ноутбуке Эвана, вдобавок отметив их на карте. — Вот тут держи ухо востро. Там бывает горячо, но днем должно быть тихо.

— Думаю, справлюсь, — ответил Эван.

Джосс чуть усмехнулся.

— Да уж. Встречаемся в отеле?

— Да.

Кабинет Тревора был сейчас еще в большем беспорядке, если такое вообще возможно себе представить. Он глянул на Джосса слегка отсутствующим взглядом — если учесть, что работал Тревор одновременно на трех терминалах.

— Опять вы? — проронил он. — А где ваш консервный приятель?

Джосс сел и холодно посмотрел на него.

— Почему вы нам не сказали, что данные можно передавать через шаттл?

Тревор очистил терминалы.

— Ну, во-первых, таким способом мало что передают, — ответил он. — Обычно мы обращаемся к шаттлам во время солнечной бури, когда передача через спутники не может пробиться сквозь помехи. В конце концов, краденая информация дорого стоит. В такое время легче заложить информацию в компьютеры связи шаттла и перебросить ее на спутники с земной орбиты, когда шаттл пролетает мимо них. Это дороже, чем гнать инфу прямо через станцию, но куда дешевле, чем заново передавать потерянные данные отсюда…

Джосс немного успокоился. У Тревора был довольно замотанный вид. Похоже, он не спал всю ночь.

— Тут замешаны деньги, не так ли? — спросил Джосс.

— Вы даже не представляете какие! — Тревор отодвинул пачку распечаток, чтобы облокотиться на стол, и, опустив подбородок на руки, протер глаза. — Между прочим, — сказал он, — у нас этой ночью опять была утечка. Я уже собирался вызвать вас.

— Да?

— Да. По крайней мере, мне сказали об этом ночью. Меня вытащили из постели… ладно, не берите в голову. Я только что открыл файл — никаких записей о доступе, по которым можно было бы сделать вывод, что кто-то залезал в него в промежуток времени между тем, когда файл был прислан из Исследовательского отдела и закодирован для пересылки.

— Ничего существенного.

— Ничего. Мы все передаем с курьером. Но там, наверху, все встали на рога. У них на носу совещание акционеров, и если все выплывет наружу… — Тревор ухмыльнулся. — Вы знаете, что даже ваше присутствие здесь считается секретной информацией? Похоже, наверху считают, что если факт присутствия космополицейских в «БурДжоне» выплывет наружу, то это им аукнется. Поэтому в офисе на Земле мало кто об этом знает. Ну, еще те, кто здесь работает. Но больше никто.

— Если кто-то отсюда решит позвонить своей тете и расскажет, что тут расхаживает полицейский в консервной банке, — заметил Джосс, — то эта информация очень быстро перестанет быть секретной. Ладно, поживем — увидим. А пока я хотел бы кое-что у вас узнать. Есть ли вероятность того, что команда шаттла может повлиять на передаваемую через него информацию?

Тревор на минуту задумался.

— Обычно нет. Исходящие пакеты идут одним сообщением. Для комма оно представляет собой единый файл, при его передаче используются обычные навигационные ориентиры на спутниках связи для определения момента начала передачи. Затем вызываемый спутник связи разбирает сообщение на составляющие. Обычно команда шаттла считает это неудобством.

— Но если пилот шаттла хочет вмешаться в процесс передачи…

— Ой, пилот или офицер связи может залезть в файл, но я не уверен, что хоть кто-то из них знает, как это сделать или как потом замести следы. Это работа тонкая. Кроме того, им пришлось бы это делать во время полета. Это обязательно было бы замечено.

— Как? — спросил Джосс. — Если подумать, то как бы вы могли это заметить, если бы это происходило прямо здесь?

Тревор вздохнул.

— Пришлось бы все время стоять за спиной у подозреваемого, — ответил он. — Что я и собираюсь делать, в каком-то смысле. Наверху все просто по потолку бегают.

Джосс подумал об Онаге.

— Если нужно, — сказал он, — я могу на время вас отмазать.

— Нет, — ответил Тревор. — Если утечка шла из моего отдела, я должен найти ее. Обязан. — Он с надеждой посмотрел на Джосса. — А у вас есть идеи? Подозреваемые?

Пришлось говорить правду.

— Ничего, кроме смутных подозрений, — вздохнул Джосс. — Будем работать с тем, что есть. Но, похоже, это займет некоторое время. Эта штука с шаттлом — самое интересное, что мне доводилось слышать.

Тревор снова потер глаза.

— Это малость затрудняет дело… но если вы думаете, что существует реальная возможность утечки через шаттл, я помогу вам как сумею.

— Было бы неплохо, — Джосс встал. — Позвоните, если найдете что-нибудь стоящее.

Он пошел прочь, чувствуя на себе любопытные взгляды людей. Джосс отвечал на эти взгляды, пока люди не опускали глаза. Он подумал, что, если бы у него был пистолет, он начал бы стрелять.

Он хотел найти местечко, чтобы сесть и спокойно подумать, что делать дальше. На Фридоме было мало парков. Их проектировщики были (причем правильно) напуганы результатами исследований, касавшихся эффекта перенаселения и синдрома клаустрофобии у обитателей космических станций. Джосс припомнил несколько любимых местечек и выбрал лучшее, на одном из самых верхних уровней станции.

Этот парк во времена его учебы называли «Волшебной горой». У парка было и официальное название — в честь какого-то земного политического деятеля, но Джосс понятия не имел о том, кто это такой. В районе главной магистрали давления парк возвышался над бизнес-островками, опираясь на высокие опоры, и был заметен отовсюду. Змеепланеристы по ночам и любители полета на более легальных легких флайерах днем любили проноситься между этими опорами на большой скорости. Иногда кто-нибудь на эти опоры налетал. Обычно никто из людей внизу не получал травм, но вот пилот, как правило, разбивался насмерть. Слишком низкая гравитация — почти нулевая — не позволяла уравновесить эффект столкновения двух масс при помощи обычной инерции и затраты кинетической энергии.

На Волшебную гору поднимались лифтом по одной из опор, хотя многие любили взлетать туда на флайерах, и потому поблизости от парка находилась метаново-спиртовая заправка. Вообще там не было ничего особенно горного. Парк занимал около пятидесяти акров плоской территории с игровыми полями и большими зелеными участками. В его центре был «дикий» участок с полевым лугом и холмами, тщательно засаженными деревьями, и подлеском. Джосс подумал, что не стоит раскапывать эти холмы. Корни деревьев наверняка растут не в земле, а в скрытых холмами гидропонных подложках. Но выглядели деревья весьма солидно, и даже в свете искусственного солнца, висящего где-то в миле от них, они казались совсем земными.

Именно поэтому Джосс всегда любил это место — оно было похоже на Землю, но без ужасного тяготения, от которого ему всегда хотелось лечь и уснуть на неделю. Он мог там прыгать так же легко, как в своем лунном детстве, причем даже еще легче, мог прилечь под деревом, глядя на достаточно высокое небо и слушая песни птиц.

Он выбрал скамеечку, присел и посмотрел вверх, на прозрачный купол, где сквозь свет искусственного солнца пробивались звезды. Между ним и звездами скользил со звонкой песней жаворонок. Птиц сюда завезли только определенных — никаких паразитов вроде воробьев, например, — причем птицы служили здесь истребителями насекомых, проникавших сюда с зерном. Тут водились даже хищные птицы. Где-то неподалеку от левой стороны магистрали давления, на шельфах верхнего офисного островка разводили сапсанов. Джосс однажды видел одного из них и не мог забыть этой самой быстрой земной птицы, взращенной в космосе и достигшей всего десятой доли своего обычного веса. Сокол несся сквозь воздух станции со скоростью около трехсот километров в час. Падение сокола на Фридоме было кратким, но смертельным для жертвы.

Джосс вытащил свой ноутбук и снова вывел на экран отчет Прзно. Посмотрел на расшифровку… затем активировал свой имплант связи.

— Ти?

— Я здесь, — последовал ответ. — Сегодня утром получила вашу посылочку.

— Она в порядке?

— Да. Полотенца я отсылаю назад.

Джосс рассмеялся.

— Все пытаешься не дать мне вляпаться в неприятности. А как флэш-карты?

— Я отправила их к аналитикам вместе с бумагами из этого пакета. Посмотрим, что они смогут сделать. Мария не особенно надеется.

— Ладно, если что найдут, дай мне знать. Кстати, не скачаешь ли ты файл с моего ноутбука?

— Который?

— Под названием «Прзно».

— А что это такое? Какой-нибудь лосьончик?

— Ти…

— Уже скачала. — Повисло молчание. — Туповатый мужик.

— Мне сдается, что это как раз одна из тех связей, которые мы ищем.

— Ты хочешь, чтобы я его проверила.

— Если ты не против, Ти. Не упусти ничего. Я хочу знать о нем все вплоть до того, как часто ему меняли подгузники.

— Извращенец.

— Ти…

— Считай, что все сделано. Что еще?

Джосс немного подумал.

— Если сможешь, составь список, сколько раз в неделю ведется передача с одного из шаттлов Л5 на спутники связи Земли.

— Легко.

— И еще я хотел бы получить список пилотов, которые производят такую передачу, а также график их работы. И информацию об их банковских счетах.

Повисло короткое молчание.

— Пара-другая таких запросов интереса не вызовет, — сказала Ти. — А вот целая серия запросов кое у кого вызовет встречные вопросы. И в первую очередь у Лукреции.

— Пусть спрашивает. Эта информация нам нужна.

— Я передам ей твои слова.

— Передавай.

Джосс еще немного посидел, изучая текст на экране, затем отключил ноутбук.

— Тебя что-то тревожит? — спросила Ти.

Джосс сидел, глядя на птиц, которым достаточно было лишь точных коротких взмахов крыльев, чтобы парить в вышине, — при нормальной силе тяжести они махали бы крыльями постоянно.

— Да, немного, — откликнулся он. — Ти, если я попрошу тебя нарушить конфиденциальность, что ты скажешь на это?

— Вероятно, что-нибудь вроде «Цвет моего белья — не ваше дело, хам». Как и в прошлый раз.

Джосс вздохнул.

— Этот список займет три минуты передачи через шаттл, — сказала она. — Ну, что там у тебя за сложности?

— Как давно ты знаешь Эвана?

Молчание.

— Некоторое время.

— Он никогда не казался тебе немного опасным?

Ти рассмеялась.

— Ну, Джосс. Это предмет квалифицированной оценки, которая не передается оперативникам. Ты сам прекрасно это знаешь.

— Я просто беспокоюсь за него, вот и все.

— Когда я встречу космокопа, который не тревожится за своего напарника, уволюсь в тот же день, — заявила Ти. — Жди еще одного списка.

— Перестань уходить от ответа!

— Я никогда не делаю ничего подобного, — отозвалась Ти. Небольшая пауза, далекий перестук клавиатуры. — Расскажи, в чем проблема. Только четко.

— Мне кажется, что гибель прежнего напарника настолько сильно его занимает, что он может упустить нечто важное. Тут многое не в порядке. Огромные суммы денег переходят из рук в руки… а это означает большую проблему. Люди пялятся на сьюта и жаждут, чтобы он убрался подальше и не совался в их дела.

— Получай, — сказала Ти. Ноутбук Джосса заработал на прием и хранение информации. Счетчик передачи начал складывать блоки данных. — Джосс, — продолжала Ти, — никогда не бывало так, чтобы сьют нравился абсолютно всем. Сейчас Эван уже привык к этому. И любой, включая тебя, может точно так же привыкнуть, так что это уж на твое усмотрение. Ты просто не научился приспосабливаться, вот и все.

— Особенно, когда я не уверен в том, к чему я приспосабливаться не хочу…

Ти тяжело вздохнула.

— Тебе нужно время на притирку, и я постараюсь устроить тебе это. Через секунду можешь переговорить с любым из наших советников.

— Нет-нет, не надо…

Ти фыркнула.

— Бывали времена, когда и у меня возникали сомнения. Не бери в голову. Передача завершена. — Она снова на миг замолчала. — Интересные совпадения, — сказала она. — Несколько попаданий в три-сигма, по крайней мере, на моем компе. Построй один-два графика зависимости времени утечки от расписания работы файлов.

Джосс приказал ноутбуку наложить списки друг на друга. Три утечки из семи произошли, когда шаттл был на околоземной орбите.

— Маловато для радости, — сказал он, конвертируя в голове всеобщее время, которым были отмечены утечки, в станционное. — Время утечек в лучшем случае приблизительно. Разброс от минуты до трех часов… время загрузки и реальной передачи могут настолько сильно различаться.

— А может, и больше? — предположила Ти.

— Нет, коммы станции гарантируют передачу в течение трех часов, иначе плата возвращается. А деньги они терять не любят, с вашего позволения.

— Судя по вашему вчерашнему отчету, так и есть, — хмуро согласилась Ти. — Ладно, я ликвидирую свои оценки по три-сигме. И все же мне эти совпадения кажутся важными. Я думаю, что тебе следует переговорить с пилотами шаттла.

— Принято. — Джосс просмотрел список фамилий. Их было около пятнадцати. Пилоты работали на компанию, принадлежавшую земному правительству, и порой обслуживали другие станции той же серии или Луну. Джосс немного поработал над списком, чтобы посмотреть, не найдет ли он одного-двух пилотов, которые дежурили на шаттле в момент утечек.

— Черт, повторений нет, — ругнулся он. — Каждый раз новый пилот.

— Значит, это не единственный способ. Что-то может уходить прямо со станционных коммов… или еще как-нибудь.

— Но ведь некоторые утечки шли именно с шаттлов, — возразил Джосс. — В конце концов, интуиция меня не подвела.

Ти рассмеялась.

— А тебя это удивляет?

— Нет, просто подтверждает мои мысли… наверное.

— Ладно. Минуточку…

— Что там?

— Тихо!

Джосс замолчал, барабаня пальцами по клавиатуре. Неподалеку из травы взлетел дрозд, подпрыгнул, замер, прислушался, склонив головку.

— Из Аналитического отдела, — чуть позже сказала она. — Для тебя. «Насчет наличия содержания информации во фрагментах флэш-карты — положительно. Начали реконструкцию и расшифровку».

— Я всех их поведу во дворец Селены, когда вернусь! — возликовал Джосс. — Передай им!

— А платить будешь сам? — саркастически хмыкнула Ти. — Ты что, взятки берешь?

— Следите за язычком, леди. Некоторые здесь именно так и думают.

— О господи, — ответила Ти. — Присмотри за Эваном.

Джос выдохнул.

— Я и так.

— Хорошо. Пора, Джосс. Когда добуду что-нибудь интересное, свяжусь с тобой.

— Уж ты найдешь.

— Отбой.

Джосс несколько мгновений сидел молча. Дрозд сделал несколько быстрых шажков, снова прислушался, затем подпрыгнул в воздух и одним ударом вонзил клюв в землю. Мгновением позже он выдернул из земли червяка. Червяк изо всех сил выворачивался, но дрозд с ним справился.

— Мы с тобой одной крови, — сказал Джосс дрозду, встал как можно осторожнее и пошел к стоянке шаттлов поговорить с пилотами.

Шаттл-порт на правой стороне цилиндра станции был куда больше, чем казался при отлете. Джосса это не удивляло — ведь порт был таким оживленным, через него каждый день проходило столько грузов. При четырехсоттысячном населении станции это означало большой ввоз продуктов питания и прочих необходимых вещей, сколько бы их тут ни производилось, плюс огромное количество материалов и товаров, которые в космосе не произвести. Сам порт тянулся почти на половину мили по поверхности цилиндра, остальные подсобные помещения располагались под самой обшивкой по всей длине станции. Там было место для парковки транзитных шаттлов на внешней поверхности рядом с входами в таможенный и иммиграционный отсеки, но обычно внутри в зоне нулевого тяготения на фале плавали один-два шаттла, окруженные лесами, вокруг которых болтался маленький тендер с ремонтной бригадой или без оной.

Джоссу нужен был офис, но он счел своим долгом зайти в ангар, чтобы по первому разу осмотреться. Ангар был подогнан под размер станции, как и все здесь. Джосс не хотел признаться в этом самому себе, но помещение показалось ему несколько тесноватым. На Луне, где чаще вырезали жилье в камне, чем возводили закрытые строения, жилое пространство обходилось не так дорого, и такие большие пространства, как Верхний Купол или даже более объемные, были не в диковину. Но на Фридоме прозрачная крыша всегда казалась ему чересчур близкой, даже на верхних уровнях, где небо было в миле от них.

В центре ангара плавали техники, занимаясь своими делами. Прямо над головой можно было увидеть людей, передвигающих грузовые вагонетки по дальней «стене», на самом деле — дальнему полу, находящемуся в трех милях отсюда, причем казалось, что передвигались они вверх ногами. Там, где гравитация была слабее всего, на подпорках в пространство ангара внедрялись маленькие кабинетики. Некоторые из них были передвижными, будучи прицепленными к маленьким тягачам.

Джосс добрался до самого конца той части цилиндра, где поддерживалась гравитация и вокруг входных люков располагались офисы и жилые помещения для команд транзитных шаттлов. Большинство их было расположено в районе половинного тяготения, что слегка успокоило Джосса. Он не любил долго сидеть на стуле при тяготении больше, чем в половину нормального, — у него от этого начиналась крапивница.

Секретарша в офисе транспортных линий очень обрадовалась его приходу — по крайней мере внешне. Джосс посмотрел на нее с интересом и легким сожалением. Она была из тех, кого в его старых видео называли несовершеннолетними. И хотя законы, принятые на разных станциях, смотрели на возраст по-разному, девица, на его вкус, все равно была слишком юна. Она была очень симпатичной афро-латиноамериканской полукровкой, с ворохом кудрявых блестящих черных волос и скулами фотомодели. На ней был красный в обтяжечку комбинезон, так что Джосс не знал, куда глаза девать. Малышка была готова поведать ему о чем угодно — особенно о своем коде связи.

— Извините, — сказал он, подозревая, что она клюнула на его форму, а не на него самого. — Мне нужно, — он сверился с ноутбуком, — переговорить с мистером Пулом.

— Сейчас вызову, — сказала девушка и пробежалась пальцами по клавиатуре. — Офицер…

— О’Баннион, — представился Джосс. — Спасибо.

Он пошел и сел там, где ему не мозолил больше глаза комбинезончик девушки. Вскоре появился и Пул — высокий хрупкий мужчина, лысеющий, с приятным лицом. Он был в чем-то вроде пилотской формы, обычный летный комбинезон, но без знаков отличия.

— Рад вас видеть, офицер, — сказал Пул. — Идемте ко мне в кабинет и поговорим, о чем вы там хотели.

В кабинете Пула была стеклянная стена, выходившая в сторону ангара. Он показал Джоссу на сиденье.

— Чем могу быть полезен?

— Простите, — сказал Джосс, — но вы вроде бы не особенно удивились, увидев меня.

— Да нет, — ответил тот. — Когда мы узнали о вашем приезде, все были готовы побиться об заклад, что вскоре вы придете сюда. Так же, как другой офицер — тот, которого убили. Мне очень жаль.

— Да, — ответил Джосс. — Нам тоже.

— Думаю, вы продолжаете то же расследование — утечку данных.

— Да. Я просто хотел исключить из нашего расследования шаттл. Вы сами понимаете, что мы обязаны рассматривать все вероятности.

— Конечно, — сказал Пул. — Кого бы вы хотели увидеть?

— Пилотов и офицеров связи.

Пул достал клавиатуру и набрал код.

— Два пилота и два офицера связи сейчас на Фридоме, — сообщил он примерно через минуту. — Двое на станции, в жилом районе, двое других — в «Хилтоне», они с лунной базы. Как вы будете с ними встречаться?

— Пойду к ним сам, если это удобно, — ответил Джосс. — Не вызывайте их, достаточно адресов.

Мистер Пул скачал информацию на ноутбук Джосса.

— Чем еще могу помочь, офицер?

— Спасибо, пока все. Пожалуйста, дайте мне знать, когда прилетит кто-нибудь из пилотов. Я хотел бы поговорить и с ними тоже. — Джосс помолчал. — Вот еще что. Кто-нибудь, кроме пилота или офицера связи, имеет перед полетом доступ к компьютеру связи шаттла?

Пул немного подумал.

— То есть, когда данные загружены? Только люди из отдела связи Фридома, причем по дальней связи. Наши работают лишь с бортовыми компьютерами после того, как их короткая память вычищена, а так делается после каждого полета.

— Но вы все-таки сохраняете записи сообщений о… ну, всяких, содержание короткой памяти?

— Да, конечно. Все это заносится в архивный модуль. Уставы предусматривают сохранение всей информации в течение года, на случай расследования каких-либо происшествий и нарушений. Обычно мы стараемся хранить ее два года — мало ли что…

— Возможно, мне придется просмотреть эти записи, — сказал Джосс. — Я дам вам знать в случае необходимости.

— Позвоните, если понадобится.

Джосс вежливо поблагодарил Пула и вышел, подмигнув на выходе молоденькой секретарше. Она уставилась на него круглыми глазами.

«Обязанности, — с легким сожалением подумал Джосс. — Служебный долг…»

Остаток утра он провел в беседах с пилотами и офицерами связи. Трое из них — капитан Роуз и офицеры связи О’Далах и Кунь — оказались женщинами. Роуз и О’Далах были с лунной базы. Кунь и капитана Йенсена, мужчину лет сорока, только что перевели с одной из гиперпланерных земных служб. Все они удивились, увидев его, однако разговаривали с ним спокойно и охотно, почти дружелюбно. О’Далах знала большинство тех же ресторанчиков в Море Спокойствия, что и он сам, и подсказала ему еще несколько новых. Ни в одном из допрашиваемых Джосс не заметил и намека на вину. Последний разговор у него был с Йенсеном, после чего он почувствовал себя чуточку не в своей тарелке. Бог его знает, что там у Эвана на уме, но Джосс жаждал хоть какой-нибудь зацепки, чтобы рассказать Эвану о ней во время их вечерней встречи.

Делать ему было нечего, и он отправился в «Хилтон» поработать с тем, что ему уже удалось разузнать. Информации накопилось много, а вот взяться за нее можно было с очень разных концов.

Он засел в баре в вестибюле «Хилтона», где можно было следить за всем, происходящим вокруг, и начал работать. Когда он вызвал меню, на экране появился сигнал срочной связи.

— Ти? — спросил он, включая имплант.

— Просто весточка от Лукреции, — откликнулась она. — Посмотри в памяти.

— Нашел. От аналитиков есть что-нибудь?

— Пока ничего. А чем порадуешь ты?

— Ждите в скором времени. Знаешь ресторан под названием «Ипократ»?

— М-м… В Море Спокойствия?

— Он самый. Говорят, там подают хорошую мусаку.

Ти фыркнула.

— Да, у тебя точно был веселый денек. Хотя не такой веселый, как у твоего напарника.

— Да? А где он?

— Где-то на нижних уровнях. Сидит с какими-то местными беднягами, которые пытаются напоить его до положения риз. Должна сказать, пустое занятие.

— Ну, если он накачался антиметаболитом…

— Эван? Да он терпеть не может химии.

Джосс обдумал этот факт. Действительно, в чемодане Эвана, кроме витаминов и белковых таблеток для ванной, он не видел упаковок специально разработанных для космической полиции антиалкогольных метаболитов.

— Он сейчас занят?

— Очень. Когда у него выдастся свободная минутка, связать его с тобой?

— Будь так любезна.

Джосс прочел послание Лукреции. Оно гласило:

«МНЕ ХОТЕЛОСЬ БЫ В СЛЕДУЮЩЕМ ВАШЕМ СООБЩЕНИИ ПОЛУЧИТЬ ПОДТВЕРЖДЕНИЕ НЕОБХОДИМОСТИ МАССОВЫХ ПРОВЕРОК БАНКОВСКИХ СЧЕТОВ. ПОКА ЭТО ОДОБРЕНО, НО ТАКИЕ ВЕЩИ ВЫЗЫВАЮТ БОЛЬШЕ ПРОБЛЕМ, ЧЕМ РЕШАЮТ. ЭТО ЕЩЕ И ДЕНЕГ СТОИТ. УМНЫЙ — В НАШЕМ СЛУЧАЕ КОСМОКОП — ПОЙМЕТ. ПРИШЛИТЕ КАК МОЖНО СКОРЕЕ ОТЧЕТ О ВАШИХ СОВМЕСТНЫХ РАСХОДАХ».

— Чудесно, — сказал он самому себе, прикидывая, сколько успел потратить Эван и что скажет об этом Лукреция. Ее реакцию никогда нельзя было угадать. Иногда, если дела шли хорошо, она просто на удивление снисходительно относилась к трате денег Патруля. Но если она чуяла, что дело продвигается слишком медленно, то затягивала кошелек настолько, что хватало лишь на хлеб да воду. Интересно, что будет на сей раз?

Счета служащих отдела связи Фридома были теперь ему доступны. Он начал просматривать их, выискивая совпадения с датами утечек, — депозиты вне обычного графика, например, или счета с неполной документацией.

Таких он нашел только два. Один был чек для служащего отдела связи на 1533.18 кредитов, выигрыш на футбольном тотализаторе со всеми прилагающимися кодами, и проследить его прохождение можно было вплоть до Литтлвудского Тотализатора на Земле. Никаких нарушений в передаче не было. Второй вклад представлял собой деньги, полученные по завещанию незамужней тетки, след вел в контору адвоката в Манитобе. Больше ничего необычного не было, никаких сумм, достойных быть платой за информацию такого класса.

Джосс сидел, барабаня пальцами по столу, и думал. Вероятно, нет, скорее всего именно так и есть, счет, на который приходят деньги для определенного человека, открыт не на его имя. Хорошо. Если удастся обнаружить, откуда поступают деньги, можно будет еще раз просмотреть регистрацию вкладов Фридома и найти счет, на который поступают деньги.

«Если я буду знать, откуда идут деньги, мне, вероятно, не придется…»

Он замер, затем снова взялся за клавиатуру и нашел код связи Тревора. Джосс набрал код и стал ждать.

«ДА?» — через несколько минут появилось на экране.

— Тревор? — сказал Джосс, глядя на то, как ноутбук переводит звук в буквы.

«ВЫ ПОЙМАЛИ МЕНЯ ЗА СТОЛОМ», — ответил экран. Трудно было сказать, печатал ли Тревор или пользовался преобразователем. — «В ЧЕМ ДЕЛО?»

Джосс помолчал.

— Вы смотрели старые видеофильмы? — спросил он, чуть помедлив.

«НЕ ПОНЯЛ».

— Вы иногда выдаете странные идиомы.

«ВЫ ТОЖЕ, ПРОМЕЖДУ ПРОЧИМ».

Это Джосс понял и усмехнулся.

— Сейчас не берите этого в голову. У меня есть к вам вопросы.

«ЗАМЕТАНО. ТОЛЬКО ПЕРЕФРАЗИРУЙТЕ».

Джосс снова рассмеялся.

— Если бы вы хотели забраться в записи бухгалтерии «БурДжона», вы могли бы это сделать?

«ЭТО ВООБЩЕ ВХОДИТ В МОИ ОБЯЗАННОСТИ».

— А не оставляя следов?

Тишина.

«НАВЕРНОЕ. А ЗАЧЕМ»?

— Хочу провести сравнение между некоторыми данными, которые я получил здесь, и данными из компьютеров «БурДжона». Даты и время.

«ДУМАЮ, Я МОГУ ЭТО ВАМ УСТРОИТЬ. ЭТО ЗАЙМЕТ ПАРУ ЧАСОВ».

— Хорошо. Вот еще что. Можете ли вы забраться в какую-либо из банковских программ?

«НА ФРИДОМЕ?» — Снова молчание. — «ЗА ТАКОЕ МОГУТ И ПОСАДИТЬ».

— Не посадят, если это нужно космополиции.

«Я БЫ ХОТЕЛ ПОЛУЧИТЬ ПИСЬМЕННОЕ РАСПОРЯЖЕНИЕ, ОФИЦЕР. БАНК СВИЦЕРРА И ИХ ПРИЯТЕЛИ ЗНАЕТЕ КАК ОТ ЭТОГО ПСИХУЮТ?»

— Понял. Я просто хочу кое-что сравнить.

«НЕПРИЯТНО ЭТО ГОВОРИТЬ, — через некоторое время снова ожил экран, — НО ЭТО ВЫПОЛНИМО. Я ЗНАЮ КОЕ-КОГО В БАНКЕ СВИЦЕРРА И В АНГЛИЙСКОМ БАНКЕ. МЫ ОБМЕНИВАЕМСЯ ПРОГРАММАМИ».

— Отлично. Назначайте время. Только не сегодня и не завтра вечером. Мы проводим кое-какое расследование в отделе связи.

«ТОГДА ПОСЛЕЗАВТРА ВЕЧЕРОМ. ОНИ СТАНУТ СВЯЗЫВАТЬСЯ С ОФИСАМИ НА ЗЕМЛЕ… В ЭТО ВРЕМЯ ОНИ ВРЯД ЛИ ЗАМЕТЯТ ПОДВОХ. СБРОСЬТЕ МНЕ СООБЩЕНИЕ ПО ЭТОМУ АДРЕСУ».

— Спасибо.

Экран погас.

Джосс встал и пошел искать Эвана.

Он нашел его в той же самой забегаловке, на сей раз внутри. Джосс подозревал, что полуденное освещение было слишком ярким для некоторых из собеседников Эвана. Когда он впервые остановился в дверях этой забегаловки, все стало внезапно децибел на двадцать тише, чем обычно, и со всех сторон на него уставились хмурые рожи. С виду это казалось вполне туристическим местечком — или когда-то им было — с потолочными балками и «каменным» полом, исцарапанными «деревянными» столами. Хозяева из кожи вон лезли, чтобы забегаловка стала похожа на Старый Английский Паб, отчасти даже преуспев в этом, но переговорники и терминалы, понатыканные всюду, разрушали впечатление. Сейчас на полной громкости транслировали бейсбольный матч из Цинциннати, и порой рев толпы и голос комментатора, вещающего о неудачной попытке питчера, были самыми громкими звуками в заведении.

Джосс немного постоял, жалея, что у него нет шляпы, чтобы снять ее и тем показать, что он тут не за тем, чтобы кого-то загрести, а просто так, возможно, даже ради выпивки. Через несколько секунд неприязненные физиономии стали отворачиваться, и он вошел внутрь. По крайней мере, стойка казалась по-настоящему старой — настоящее дерево в пятнадцать футов длиной, с изощренной викторианской резьбой, с бронзовыми поручнями на изукрашенных отполированных слоновьих головах. Бармен, склонившись над стойкой, разговаривал с очередным клиентом, бритой наголо девицей, одетой, по мнению Джосса, в лохмотья, которыми она через определенные интервалы туго обмотала тело. Девица смерила Джосса взглядом, когда тот облокотился на стойку, громко фыркнула и пошла прочь.

Бармен посмотрел на Джосса. Это был худощавый узкоплечий мужчина с головой, выбритой полосками. С каждой из полосок на спину спускалась косичка. На лице его виднелись застарелые ожоговые шрамы, на руках — тоже. Трудно сказать, как он их получил — в результате несчастного случая или при выстреле из бластера. Он склонил голову набок, вытер ладони о комбинезон и обвел руками бар.

— Тут повсюду друзья, — сказал он. — Пить будете?

— Пиво, — ответил Джосс. — Легкое, пожалуйста.

Бармен, не говоря больше ни слова, отвернулся. Джосс обошел стойку и направился к Эвану.

Тот сидел в конце зала в окружении пяти самых неприятных на вид женщин, которых Джоссу когда-либо приходилось видеть. Их одежда — от модной и нарочно порванной до совершенно чудной — кожа, килты, трико с самыми вызывающими декольте на свете. К нему с холодным любопытством повернулись иссеченные шрамами раскрашенные лица.

— Это мой напарник, — представил его Эван, когда Джосс пододвинул к столу раздолбанный деревянный стул.

Джосс окинул собрание взглядом, кивнул им как бы между прочим и посмотрел на Эвана.

— Мы говорили об оплате, — сообщил Эван.

— А, да, — сказал Джосс. — Лукреция тоже интересовалась этим.

Эван чуть округлил глаза.

— А почему бы и нет, — пробормотал он. — Ладно, с ней мы разберемся попозже. Сейчас мы обсуждаем передачу информации на нижних уровнях. И ее распространение.

За этим последовала тихая, но самая ожесточенная торговля, которую только помнил Джосс с последнего своего посещения аукциона Кристи в Море Спокойствия. Они грызлись три четверти часа, выпили шесть пинт пива, пять стаканов разного крепкого пойла и уничтожили три тарелки чего-то похожего на начо[6], хотя Джосс подозревал, что сыр был скорее в родстве с соевыми бобами, чем с коровой, а скотч не бывал к Земле ближе чем геостационарная орбита. В конце торга около двух тысяч кредитов наличными перекочевали из рук в руки, и разномастные девицы отправились по своим делам явно весьма довольные. Одна даже пожала Джоссу руку и сказала, что иметь с ними дело — просто удовольствие. Джосс улыбнулся и вежливо поблагодарил ее, в душе желая все-таки знать, в чем, собственно, это дело заключается.

Стало тише — половина народу покинула забегаловку. Джосс осознал, что эти посетители были скорее всего наблюдателями из различных банд, не принимавших участия в делах Эвана, но весьма интересовавшихся ходом дел. Он подождал, пока все вышли, и, когда шум затих и ему принесли пиво, он сказал:

— Ну, давай.

Эван допил свое пиво и поставил стакан.

— Похоже, что сейчас здесь побывали представители шести крупных банд, — начал он, — и около восьми подчиненных, помогающих основным. Шесть главных и несколько малых банд работают на различные компании и людей на станции. Включая и ту, что заявляет, будто бы их люди убили Лона.

Джосс несколько мгновений сидел неподвижно.

— Заявляет?

Эван покачал головой.

— Я не совсем в этом уверен. Есть вероятность того, что это дело рук другой банды, пытающейся переложить вину на ребят из Эскадрона. Они замышляли уничтожить банду руками разгневанных космополицейских. Добились своего.

— Или думают, что добились.

— Ладно, — сказал Эван, — завтрашнее небольшое представление не оставит у них сомнений.

— Кому «им»?

— И Эскадрону, и другим бандам, которые хотели бы, чтобы с Эскадрона сбили спесь. Сегодня я разговаривал с представителями всех. — Эван криво усмехнулся. — Все пытались натравить нас на своих соперников. Я услышал столько обвинений в адрес друг друга, что обалдеть можно. Причем мне даже пытались всучить взятки. Крупные.

Джосс улыбнулся.

— По крайней мере, они думают, что это большие деньги. Они были ошарашены, когда узнали, что мы платим куда больше, чем тутошние копы.

«Мы платим»?

— Стало быть, ты был прав, — сказал Джосс.

— О да. Наш приятель Соренсон… — Эван чуть не плюнул. — Он неплохо зарабатывает, доложу тебе. Банды отстегивают ему приличные бабки, чтобы он не выгонял их с хлебных мест.

Джосс шумно выдохнул. Неприятно обнаруживать, что твои подозрения подтверждаются. Но это объясняло, почему совершенные бандами убийства так плохо расследуются, в том числе и убийство Лона.

— Как бы то ни было, — сказал Эван, — я сам кое-кого купил. Нескольких бандитов, которые, наряду с работой на обычных хозяев, по ходу дела еще и поглядывают, что, где и как. Нам нужны конкретные люди для работы — мы узнаем, кто и за что кому платит, и так далее.

— Хорошо. Но… — Джосс пододвинул Эвану ноутбук. Тот просмотрел отмеченные Джоссом файлы.

— Да, ты время даром не терял.

— Можно сказать и так. Эван, у нас проблемы.

— Да?

— Все это с виду вроде бы в порядке… но я не уверен, что в тех файлах, которые нам переслала Ти, никто не успел уже покопаться. Тот, кто знает, как организовать утечку данных, может их и подделать, когда они идут к нам через коммы.

— Ты имеешь в виду, что кто-то взламывает шифры Патруля…

— Вспомни — Лон подозревал что-то вроде этого.

При этих словах Эван заметно занервничал.

— Вот, значит, как, — тихо проговорил он. — Бог знает, что им уже удалось подслушать…

— Да. Нам нужно быть поосторожнее в высказываниях, даже при обмене информацией с Ти. Кроме того… — И он рассказал Эвану о разговоре с Тревором насчет бухгалтерии.

— Сынок, это не слишком-то законно, — вздохнул Эван. — Особенно без разрешения Патруля… а я сомневаюсь, что мы его получим.

— А у тебя есть другой способ отыскать здесь истину? Мы с таким же успехом можем работать с завязанными глазами. А те, с кем мы боремся, не станут терзаться угрызениями совести из-за того, что их дела малость незаконны.

Эван нахмурился. Джоссу принесли пиво. Он выпил и посмотрел на напарника.

— Давай немного подождем, — сказал Эван. — Я хотел бы найти другой способ. Не хочу нарушать присягу.

— Я тоже, — ответил Джосс. Потом добавил: — И сколько мы будем ждать?

— По крайней мере, пару дней. Закончим допросы служащих отдела коммов, немного последим за нашим первым подозреваемым, а уж потом… Ох, если нас поймают…

Джосс подумал, как в этом случае будет выглядеть физиономия Лукреции.

— Да уж…

Эван покачал головой и встал, когда Джосс покончил с пивом.

— Если бы для нас все было так просто, как думает Соренсон, — сказал он. — Я много бы отдал за то, чтобы кого-нибудь пристрелить без особых раздумий…

— И я тоже, — ответил Джосс.

Они рано поужинали, затем вернулись в свой номер, чтобы попытаться немного поспать. Любой космополицейский, которому приходится работать ночью, имеет в запасе арсенал таблеток, чтобы по необходимости заснуть сразу, но ни Джосс, ни Эван в них особенно не нуждались. Что бы там медики ни говорили насчет отсутствия побочных эффектов, у них всегда оставалось ощущение, что от таблеток притупляется бдительность. Джосс предпочитал просто смену графика и, как прочие полицейские Патруля, был обучен технике самовнушения, чтобы такая перемена прошла безболезненно.

Перед сном Джосс получил немного приятных эмоций — в памяти его ноутбука появилось послание: «ЕСТЬ ИДЕЯ. ПЕРЕД НОЧНОЙ СМЕНОЙ ЗАЙДИТЕ КО МНЕ. Т.»

«У парнишки котелок варит, — подумал он, укладываясь в постель. — Интересно, что он придумал? Наверное, кое-что покруче, чем наш приятель Прзно»…

Эван облачался в свои доспехи для последнего и решительного боя в отделе связи.

— Ты действительно уверен, что хочешь этого? — спросил Джосс, когда тот покончил со сьютом. — Мы же собирались всю ночь наблюдать за народом в отделе, после того как покончим с допросами.

— Все будет в порядке, — ответил Эван. — Ты же сам знаешь, что это не так уж и тяжело. — Он рассмеялся и проверил контакты и застежки на боку, прежде чем заняться кирасой и верхней частью. — По крайней мере, — добавил он, — обжираться я не собираюсь.

Джосс был несколько удивлен этим. Он проверил пистолет в кобуре и поинтересовался:

— Тебе приходится сидеть на диете или ты просто регулируешь свой вес?

Эван тихо фыркнул, надевая кирасу.

— Ох, парень, видит бог, я не выношу вида тортов, пудингов, шоколадного мороженого — всего, где есть сливки. Для человека моего происхождения невыносимо ограничиваться одним постным мясом и овощами. — Он расстегнул один из рукавов и засунул руку между подложками из пеноматериала с нейроконтактами, затем тщательно застегнул его. — Но, думаю, к этому можно привыкнуть. Даже не помню, когда мне в последний раз приходилось есть настоящую булочку с заварным кремом. — Он взял второй рукав. — Чем только не жертвую ради торжества справедливости…

Джосс с любопытством рассматривал внутреннюю часть второго рукава.

— Забавно, — сказал он, — я думал, что там куда больше проводов.

— Нет, — ответил Эван, — в том-то вся прелесть. Все они спрятаны прямо под внешней оболочкой. Схеме нужно охлаждение — это второй слой. Затем отрицательные обратные прокладки — они должны быть очень мягкими, чтобы не мешать работе. Они улавливают напряжение мускулатуры и «отталкиваются» от любого твоего движения. Схема чувствует эти импульсы и заставляет сьют двигаться соответствующим образом. А чтобы сьют работал как следует, нейропенная прокладка должна быть очень толстой. И если после интенсивного использования она «уминается», мне приходится ее менять. — Он застегнул второй рукав. — По крайней мере внутри не холодно.

— Должно быть, ты там просто исходишь потом, — предположил Джосс.

Эван потянулся за шлемом.

— Да, — согласился он, — и когда пена изнашивается, запашок становится еще тот… — Он умолк.

Джоссу пришло в голову, что пена и сейчас уже… того, но он промолчал.

— Готов? — спросил он.

— Сейчас, — ответил Эван. Он поискал взглядом ноутбук. Увидел черную коробочку, в которую положил «жучки» и их нейтрализатор. Постоял, прислушиваясь. Джосс с любопытством подошел к коробочке и склонился над ней. Коробочка не чихала.

Он посмотрел на Эвана и приложил ладонь к уху знаком «нас подслушивают». Эван чуть удивленно ухмыльнулся и показал Джоссу на дверь.

Когда они вышли и уже изрядно прошли по коридору, поскольку стало слышно мягкое жужжание лифтов, Эван сказал:

— Я все думал — когда они наберутся храбрости. Попомни мои слова, сегодня они заберутся к нам в номер и будут рыться в наших вещах. Надеюсь, ты ничего важного там не оставил.

Джосс покачал головой.

— Ну, мое грязное белье особого интереса не представляет, пусть себе роются. Все важное вот здесь, — он тихонько тряхнул свой ноутбук.

Эван задумчиво посмотрел на свой.

— Помню, — сказал он, — как неохотно Лон позволял передавать информацию по этому делу даже по связи Патруля. Как ты хранишь свои файлы?

— На флэш-картах, — ответил Джосс. — В закрытом багаже.

— На твой взгляд, замок надежен?

Джосс немного поразмыслил.

— Вот когда ты мне об этом напомнил, — сказал он, — я как-то уже не уверен. Если у кого будет достаточно времени и желания — то откроет.

— Думаю, нам лучше отправить еще один контейнер с курьером, — предложил Эван, когда подошел лифт. — Не хотелось бы, чтобы что-то случилось с нашей информацией.

— Согласен, — кивнул Джосс. Хотя ему сейчас пришло в голову, что очень не хотелось бы, чтобы что-то случилось с ними самими. Как с Лоном. Все записи Лона, все, что ему рассказал о нем Эван, свидетельствовало о том, что Лон был чрезвычайно осторожным парнем, как в смысле ведения расследования, так и в смысле хранения материалов. Где же он прокололся?

Что еще более важно, не совершают ли они сейчас ту же самую смертельную ошибку?

«Будь оно все проклято», — подумал Джосс.

Все началось прямо этим вечером, когда они пришли в «БурДжон» в кабинет Тревора и обнаружили, что его нет на месте и никто не знает, куда он делся, или что он делает, и когда он вообще вернется. В офисе все бросали на них исподтишка короткие неприязненные взгляды. Эван стоял со спокойным мрачным видом, пока Джосс писал на листочке записочку типа «Мы тут были». Когда они снова вышли, Эван тихо спросил:

— Готов побиться об заклад, у них опять произошла утечка.

Джосс подумал.

— Рановато, — ответил он. — По крайней мере, если ориентироваться по той схеме, которую мы успели выработать.

Эван вздохнул. Они пошли к тротуару, который вел к островку станционных коммов.

— Мне вдруг пришло в голову, — сказал он, — что можно сделать так, чтобы утечки происходили автоматически… и разбросать улики таким образом, чтобы следователь был сбит с толку.

— Это мысль, — согласился Джосс. — Правда, тут есть одна закавыка…

Эван сделал заинтересованный вид. Они встали на тротуар.

— Ты способен, — спросил Джосс, — поймать нашего юного друга на месте преступления, если он этой ночью будет делать что-нибудь этакое?

— Трудно сказать, — ответил Эван. Он огляделся, словно пытаясь отыскать нечто, на что можно было бы отвлечься, но ничего не нашел. — Я сейчас думал, как бы заставить его забеспокоиться. Для злоумышленника такое состояние вполне нормально.

Джосс не смог удержаться от смеха.

— То есть, даже если бы у него это было написано на лбу, ты не понял бы?

— Увидим, — ответил Эван. И до самого отдела связи он больше не произнес ни слова.

Джосс был вынужден признать, что им остается только торчать здесь без толку да успокаивать себя тем, что держат это место под наблюдением. Они зарегистрировались у смотрителя вечерней смены — пухленькой молоденькой женщины по фамилии Майер — и стали просто расхаживать туда-сюда, останавливаясь время от времени за спиной работающих и заглядывая в экраны, когда передавались или принимались данные. Джосс был изумлен, обнаружив, что персонал говорил о данных так, словно это было нечто физическое — груз кирпичей или цистерна молока, этакий податливый материал, на который можно повесить ярлык, который можно отформатировать, слить в одно или разделить, сунуть в ящик или сбросить, как в старину бросали газеты на лужайку перед домом. Разговоры эти были интересны, но Джосс переходил от компьютера к компьютеру, все более разочаровываясь и осознавая, что он почти не понимает суть происходящего здесь. Эван, который вроде бы понимал в этом куда больше, тоже не слишком преуспел и вряд ли догадывался о том, что происходит у них прямо перед носом.

В этой смене работал и Прзно, и Джосс старался держаться от него подальше. Незачем пугать его, иначе он побоится сделать то, на чем они хотели его накрыть. Но все же время от времени проходил мимо него по дороге в туалет — Джосс пил чаю больше, чем обычно, поскольку это давало вполне нормальный повод попутно задавать Прзно глупые вопросы. Поначалу Прзно отвечал чуточку дергано, затем успокоился. Он действительно немного успокоился после первого часа их пребывания здесь и целеустремленно обращался то к терминалу, то к порту, легко и непринужденно работая с клавиатурой, вводя и вынимая дискеты, как человек, которому долгая практика позволяла работать так же легко и просто, как танцевать. Прзно также (с завистью отметил Джосс) набирал на клавиатуре данные с такой скоростью, какая Джоссу и не снилась. Сам-то он печатал как курица лапой. Он четыре раза подряд провалил в Патруле экзамен по печатанию, и Лукреция продолжала долбить его по этому поводу, заставляя снова и снова сдавать этот экзамен. Джосс подозревал, что она делала это потому, что просто не могла понять, как такой одаренный человек может так путаться в собственных пальцах. (Естественно, сама-то она печатала со скоростью ветра и поэтому не могла ему посочувствовать.)

Джосс вздохнул и побрел прочь. На полдороге он обернулся и выглянул в одно из центральных окон отдела. Ночное солнце было отключено — или, точнее, светилось не ярче светлячка. Исследования станционной окружающей среды давно показали, что неразумно погружать ее в полную тьму — это могло привести к сдвигам в психике людей.

Он немного постоял спиной к помещению, не сомневаясь, что Эван ничего важного не упустит. Кроме того, если его станут считать лохом, то в одну прекрасную ночь, когда он будет здесь один, кто-нибудь расслабится и проколется… и тогда он получит свою добычу. Ничего, пусть думают, что он раздолбай.

Из центрального окна отдела открывался прекрасный вид на окно станции и звезды. Они ярко горели в темноте. Порой они тускнели, загораживаемые теми панелями-заплатками, которые он увидел на подлете. «Странно, — подумал он. — Вроде бы армированные стеклопанели не так уж и дороги…» Разруха снова заявила ему о себе той неопрятностью, которую он чувствовал и видел на Фридоме повсюду. «Очень странно. Почему тут все разваливается? Почему никому нет до этого дела»?

Позади он услышал тихое жужжание систем сьюта Эвана, проходившего мимо него от терминала к терминалу. Где же Тревор? Положим, произошла еще одна утечка. И если уж такой умный парень, как Тревор, ее не обнаружил, то что смогут они?

«Пораженческие мысли, — обругал себя Джосс и тут же выбросил их из головы, как его и учили. — Рано сдаешься — успеха не добьешься». Он встал и пошел постоять за спиной у сотрудников, работавших рядом с Прзно.

Тремя часами позже, когда смена закончилась, Джоссу показалось, что эти люди вовсе и не беспокоились. Он не заметил ничего даже отчасти подозрительного. Когда они с Эваном пошли к выходу отметиться у смотрителя утренней смены, он бросил на Эвана взгляд, говоривший «Я тебя предупреждал».

Эван пожал плечами, сказал смотрителю «пока» и вышел из двери.

— Пойдем позавтракаем? — предложил он.

— А ты когда-нибудь думаешь о чем-нибудь, кроме жратвы?

Эван рассмеялся.

— Это лучше, чем торчать здесь всю ночь и терзать свой желудок здешним чаем, — сказал он, — и кукситься от этого. Посмотрел бы ты на свою рожу. Ты же всех распугал!

— Что?

— Да-да. Думаю, наверху уже пошли слухи о нашей небольшой вылазке на нижние уровни. Они ожидали чудес от сьюта, но эта твоя последняя выходка… — Эван тихо рассмеялся. — Они, наверное, считают тебя теперь маньяком-убийцей. Я чуть не обмочился, сдерживая смех.

— Ладно, спасибо тебе большое, — вяло отгрызнулся Джосс. — Я, право же, не хотел устраивать бурю в твоей консервной банке.

Эван прямо-таки взревел от смеха.

— Тебе обязательно нужно позавтракать, — заявил он. — Успокойся, и пошли.

Они вернулись в «Хилтон», когда солнце снова стало разгораться, и засели в уголке кафе в вестибюле. Джосс старался не злиться на грубоватый юмор Эвана, и ему это удалось после пары яиц-пашот. После этого мир показался не таким уж поганым. Когда он расправлялся с третьим яйцом, позади раздался голос:

— Да, вас отыскать — еще та задачка!

Он оглянулся. Это был Тревор. Вид у него был куда более измотанный и осунувшийся, чем во время их последней встречи. Эван вилкой показал ему на стул.

— Сядьте, бога ради. Видок у вас — краше в гроб кладут. Вот, возьмите чай. Тут его не умеют готовить. Что, ночка выдалась тяжелая?

Тревор рухнул на стул и кивнул. Протер глаза и одним глотком осушил чашку чаю, предложенную Эваном.

— Меня всю ночь трясли там, наверху, — сказал он, наливая себе еще. — Простите, что не встретился с вами. А как ваши дела?

— Глухо, — ответил Джосс.

Тревор кивнул.

— Можно понять. Между прочим, у меня для вас есть подарочек. Вдруг поможет.

— Ага, — сказал Эван. — Хорошо. Минуточку. Опять такая же утечка?

Тревор устало кивнул и прикончил вторую чашку чаю.

— На сей раз сперли рекламный материал. Не катастрофа, но… — он помотал головой. — На Земле в нашем офисе народ просто по стенкам бегает из-за утечек. Они говорят, что из-за всего этого бардака, безопасности ради, надо закрыть отделение фирмы на Фридоме.

Джос был удивлен.

— И они могут это себе позволить?

— Вероятно. У них еще три орбитальных производства… а это самое старое. Возможно, они и так закроют его. Я видел кое-какие отчеты… — Тревор вздохнул. — Мне не следовало бы говорить об этом, да черт с ним! В нашем отделении компании доходы резко упали.

Эван медленно кивнул.

— Стало быть, потому наверху и паникуют.

Тревор выкатил глаза, показывая, что паника — это не то слово.

— Ладно. Так что там у вас?

Тревор сунул руку в карман и достал что-то маленькое, темное, плоское и круглое, около сантиметра в диаметре. Джосс посмотрел и покачал головой.

— «Жучок»?

— Не просто «жучок». Этот чувствителен к радиочастотам.

— Вот как, — тихо проговорил Эван.

Тревор передал маленький предмет Джоссу.

— Спрячьте его. Это нелегально.

— Да?

— Он «всасывает» сигнал, — негромко сообщил Тревор. — Знаете, сколько наши компьютеры выдают сигналов на той или иной частоте?

— Я думал, что у вас все оборудование защищено, — сказал Джосс.

— Да, опасное для жизни. Все оборудование, испускающее высокочастотное излучение, достаточно надежно заэкранировано, чтобы не мешать расположенному рядом другому оборудованию. Особенно секретные и высокоточные аппараты. Иначе, когда вы их поставите рядом, можно будет читать выходные данные с одного терминала на соседнем.

— Но если они экранированы…

— Они и экранированы, — ответил Эван с заговорщической улыбкой, — но никогда нельзя задержать излучение полностью. Всегда существует небольшая утечка. И если у вас есть достаточно чувствительный приемник…

Джосс слегка усмехнулся.

— Понятно. И к чему подключается эта штуковина?

— Ни к чему, если речь идет о микроволновой связи или обычных беспроволочных методах передачи информации. Подключение этой штуки сразу бы поставило все вокруг вверх тормашками. У нее молекулярная память.

Джосс поднял брови. Молекулярная память была невероятно эффективной и компактной, но представляла собой вовсе не микросхему.

— Стало быть, — сказал он, — надеваем эту штуку на подозреваемого, и она считывает все, что он делает на компьютере или при работе с любым электронным прибором, так?

Тревор кивнул и налил еще чаю.

— Когда покончите со следующей сменой, снимите ее и просмотрите запись. Если нужно, скачайте на ноутбук.

Эван сидел, задумчиво рассматривая свои тосты и мармелад.

— А почему вы не воспользовались этой штукой прежде для решения ваших проблем?

Тревор вздрогнул, затем вздохнул и сказал:

— Я получил ее только неделю назад. Контрабандой. Я хотел было ею воспользоваться, но…

— …но за нелегальное использование таких «жучков» дают от пяти лет и выше, да-да, я знаю, — продолжил за него Эван. Он взял тост и стал намазывать его маслом. — Ничего. Видит бог, я подумывал об этом и уж сумел бы убедить наше начальство в том, что нам это ну просто необходимо.

— Аминь, — заключил Джосс. — Думаю, мне придется еще пару смен провести в отделе связи, тогда я и посажу там эту штучку на… — он замолчал, проглотив имя, — и посмотрю, что будет.

— Это должно весьма нам помочь, — подал голос Эван. — Ты умный парень, Тревор. Очень умный.

Тревор даже зарделся.

— Я должен идти, — сказал он, вставая. — У меня обеденный перерыв.

— Тогда ешь, — предложил Эван, передавая Тревору тост с таким суровым видом, что тот не осмелился протестовать и, слабо улыбнувшись, съел его.

— Это пойдет тебе на пользу, — заявил Эван. — Мармелад все лечит. А теперь беги.

Тревор и побежал.

— Приятный паренек, — сказал Эван. — Я рад, что он с нами.

— По крайней мере, так кажется, — ответил Джосс.

Эван задумчиво кивнул.

— Верно. Рано еще принимать все на веру. Каковы твои планы на сегодня?

— Сначала посплю. А затем еще раз поговорю с пилотами.

— Думаешь, что-то там откопать? — в голосе Эвана появились странные суховатые нотки.

— Надеюсь, — ответил Джосс. Он выдержал небольшую паузу, потом спросил: — Ты не передумал насчет Прзно?

— Нет. Задницей чую — он замешан в этом деле. — Эван откинулся на спинку стула и взял другой тост. — Но мне кажется, что твоя интуиция и мое чутье впряжены в одну повозку.

— То есть ты считаешь, что данные воруют обоими способами?

— Надо быть непредубежденным.

Джосс провел ладонями по лицу.

— Тогда, — сказал он, — после пилотов я пойду к таможенникам и расспрошу их о том, как контролируются полетные команды по прибытии и отбытии. Если они, конечно, это делают.

— Гм, — промычал Эван. Теперь была его очередь делать задумчивый вид. — Думаешь о подключении к сети? Посадить вот такую штучку в компьютер, запустить нужную программу — и никто не заметит, что ты отослал маленькую весточку.

— Я хочу поговорить об этом с Тревором. Это засело у меня в голове.

— Да, хитро, — с довольным видом промолвил Эван. — Ты хитрец, и мозги у тебя ой какие коварные! — Он посмотрел на третий тост, затем отодвинул его. — Ты мне нравишься.

— Надо же. А какие планы у тебя?

— Использовать свою наемную рабочую силу, — ответил Эван, — для небольшой слежки.

— За Прзно?

Эван моргнул.

— Разумеется, ничего противозаконного. Но я должен знать, что он делает в нерабочее время.

Джосс усмехнулся.

— Меня это тоже очень интересует, офицер Глиндауэр.

Эван скривился.

— Глундоур, — сказал он.

— А куда делась «ау»?

— Здесь должно звучать «оу».

— Но «и»…

— Произносится как «у». Или шуа.

— Как что?

Эван откинулся на спинку стула и, в конце концов, взял последний тост.

— И чему только их учат в школах? — пробормотал он.

После пяти часов сна Джосс не слишком-то хорошо себя чувствовал, как обычно бывало в случаях, когда он выбивался из колеи, работая над делом. Проснувшись окончательно и приняв горячий душ, он постучал в дверь комнаты Эвана. Тишина. Он осмотрелся — пусто. Никаких записок. Эван был слишком осторожен, чтобы разбрасывать повсюду записки в такой ситуации, когда любая связь ненадежна.

Он вернулся к себе, проверил все как можно тщательнее на предмет «жучков» — всегда есть возможность, что его только-только приладили, но детектор не показал ничего. Ладно. Он коснулся клавиатуры и мысленно произнес:

— Ти?

— На месте, как всегда, — ответила она ему через имплант.

— От Эвана ничего нет?

— Он сказал, что пойдет поищет для тебя валлийскую грамматику. Что-нибудь про этот булькающий язык, чтобы улучшить твое произношение.

— Да, без этого мне никак, — согласился Джосс. — Как там аналитики?

— Не очень. Флэш-карта была очень сильно повреждена. Частично можно восстановить. Но другие — с концами.

— Ладно. Есть что-нибудь от Лукреции?

— Тишина и покой.

— Ну, хоть что-то приятное. Больше не спрашивает насчет наших расходов?

— Вы еще не подали докладную.

Джосс вздохнул.

— Эван пообещал, что сделает сам.

— Не бери в голову. Ладно, если он будет меня искать, скажи, что я пошел к шаттлам, затем в таможню, а потом к управляющему станцией. Хочу еще кое о чем их расспросить. И посмотрю, могут ли они мне чем-нибудь помочь.

— Подробности?

— Пока нет.

— Ты просто не хочешь выглядеть идиотом, — сказала она, — если все, что ты предполагаешь, окажется дохлым номером.

— Без комментариев.

Однако она позволила себе один, довольно грубый, комментарий.

— Успокойся. Как насчет банковских счетов?

Джосс вздохнул.

— Придется к ним вернуться. Работа идет медленно. Компьютер штука умная, но иногда я просто не могу в точности выразить то, чего я хочу.

— Тебе нужно попрактиковаться в программировании. Тебе нужно…

Джосс остановил Телию до того, как его собеседница начала свою Любимую Лекцию Номер Шесть в сотый раз.

— Но чего же ты хочешь? — спросила она, немного помолчав.

— Найти иголку в стоге сена.

— Что? Клянусь, кому-то надо выйти за тебя замуж и купить тебе новые мозги, потому что у тебя в твоих собственных полная каша. Антиквариат.

Джосс рассмеялся и отключил связь.

Следующая группа персонала шаттлов оказалась бесцветной и тупой настолько же, насколько предыдущая была интересной и яркой. В ней были три пилота и четыре человека из пассажирской обслуги — двое с Лунной базы, четверо жили на Фридоме или другой соседней станции, Фарфлунге. Джосс всем им задавал самые провокационные вопросы, какие только мог выдумать, и ничего существенного в ответ не получил.

Оставалось переговорить еще с тремя командами, но они появятся лишь в конце недели, так что Джосс пошел в таможню. Таможенники были веселым народом, который считал, что их работа состоит из долгих периодов тошнотворного безделья, перемежаемого периодами бешеной активности и еще более тягомотными периодами бумажной писанины. Начальник, крупный компанейский мужчина по имени Пат Хиггинс, провел Джосса по своим владениям — отделу контроля пассажиров, комнате для допросов, собственному центру с базой данных, — стараясь помогать чем только можно, то есть не слишком.

— Да мы вообще не шмонаем команды, — сказал он, — разве что применяем обычные пассивные средства. Вежливость то есть. Кроме того, наркодетектор вполне позволяет засечь контрабанду, разве что она слишком хорошо запрятана. Но при чрезмерном экранировании объект волей-неволей становится крупным, так что рентгеносканирование засекает его еще до детектора.

Джосс вздохнул, глядя сквозь поляризованное стекло в таможенный сектор, где сейчас проходили досмотр очередные туристы.

— А ваши сканеры засекают что-нибудь вроде микроэлектроники, если она не экранирована? — спросил он.

— Вряд ли. У нас есть подслушивающие устройства для детектирования электроники по низкому латентному «почерку мощности». Стандартное антитеррористическое оборудование. Но маленький чип… — Хиггинс задумался. — Вряд ли. Если учесть, сколько микроэлектроники здесь производится, то у нас просто ничтожно мало оборудования для детектирования подобной контрабанды. И мы не обыскиваем улетающих. Они проходят обычный досмотр.

Джосс покачал головой.

— А что будет, если вас попросят обыскать улетающих?

Хиггинс расхохотался.

— Вы спятили? Нам же тогда надо платить за сверхурочные. А станционной администрации это придется не по вкусу. Скажут, что это плохо для рекламы.

— Да, худо дело, — согласился Джосс. Хиггинс усмехнулся.

— Вы мне нравитесь, — сказал он. — Понимаете, офицер, на нас спускают всех собак, как только тут происходит что-либо незаконное. Но нам не дают ни денег, ни людей, ни оборудования для того, чтобы не происходило никаких проколов. Честно говоря, я не против того, чтобы наверху зашевелились.

— Думаю, они даже забегают, — успокоил его Джосс. — Я буду держать вас в курсе. — Он немного подумал, потом добавил: — Насколько я понимаю, тут происходит немало противозаконного.

Хиггинс по-прежнему улыбался, хотя улыбка его стала мрачноватой.

— Да, — подтвердил он. — Многое совершается во время перевозки грузов… многими способами. Мы засекаем один способ, затыкаем дырку, но находится умник, который просачивается другим путем. — Он вздохнул. — Пусть это покажется кощунством, но сама обстановка на станции подталкивает к этому. Тут куча народу, которому нечем жить, кроме как наркотиками… и наркотики держат их в узде. Это очень удобно для всех заинтересованных лиц. База налогообложения станции не теряет ничего из-за массовой иммиграции… налоговая ставка выплат компаний на поддержание станции остается высокой…

— А, — проронил Джосс, — опять деньги.

— Как обычно, — сказал Хиггинс. — Неужели, офицер, вы думаете, что мы в таких условиях будем обыскивать улетающих?

— Я думаю, что могу попросить вас об этом, — заявил Джосс, — если расследование этого потребует.

— Вы просто предупредите меня, ладно? — сказал Хиггинс. — У меня часть народу уходит в отпуск. Мне хотелось бы отпустить их пораньше, чтобы они не разочаровались, а с остальными придется подумать, чтобы равномерно распределить дополнительное рабочее время.

Джосс кивнул.

— Без проблем. Но досмотру подвергать нужно только команды шаттлов.

— Думаю, что и большинство пассажиров тоже, — сказал Хиггинс. — И содержимое контейнеров. Тогда никто не станет жаловаться, что мы обыскивали кого-то одного или нарушили чьи-то гражданские права. Это помешает вашему расследованию.

— Хорошо, — согласился Джосс. — Но так у ваших ребят будет еще больше сверхурочного времени.

Хиггинс усмехнулся.

— С вами очень приятно иметь дело, офицер О’Баннион.

— С вами тоже, инспектор Хиггинс.

Джосс шел в административный отдел станции, раздумывая, как бы повежливее уведомить их, что он собирается серьезно подпортить им туристский бизнес. «Это не моя проблема, — решил он, шагая по галерее к административному острову. — Они просили помощи. Стало быть, обязаны помогать нам в любом случае, нравится им это или нет».

— А, офицер О’Баннион, — послышался голос сзади. — Ручаюсь, вы несете нам дурные новости.

Джосс удивленно обернулся. Это была Доррен Орсьерес, глава здешнего пиара.

— Пока не такие уж и плохие, — возразил он. — Но с чего вы взяли…

— У вас такая физиономия, — сказала она. — От этого и пластик скукожится. Как я понимаю, вы мало что раскопали. — Он приноровился к ее шагу, и они вместе пошли к зданию администрации.

— Осколки мозаики, — проронил Джосс. — Я не уверен, что из них когда-нибудь сложится полная картина.

— Хочу сказать, что вы раскинули широкую сеть. В смысле всех этих компьютерных розысков.

Джосс поднял брови в легком удивлении.

— Неужто вы заметили?

— О да. Бухгалтерия утром получила крупный перевод от Космической полиции за предоставление баз данных по счетам и всякое такое. Ваше присутствие здесь весьма доходно, господа. — Она мило рассмеялась. — Так что копайте на здоровье!

— Ловлю на слове, — сказал Джосс. Они вошли в открытые двери и пошли к кабинету Орсьерес. — А вы получили информацию от бухгалтерии?

— О да. Правда, скорее в виде слухов, ловля коих, кстати, является частью моей профессии. Действительно большие деньги. И счета, — хихикнула она, когда они вошли в ее кабинет, и бросила на стол конверт.

— Счета за что?

— Да за все. За скрепки, за воздух, за связь, за транспорт. На прошлой неделе у нас один парень мотался с Луны и обратно двенадцать раз!

— Связь? — спросил Джосс, сев в предложенное Орсьерес кресло. — Личные счета служащих отдела связи?

Она слегка покраснела.

— Я знаю, это считается конфиденциальной информацией, — сказала она, — но разговоры идут. По крайней мере в кулуарах. Безобидные разговоры. Я уверена, что они не рассказывают…

— Господи, да я тоже более чем уверен. Миссис Орсьерес, если мне придется сделать запрос…

— Доррен.

Джосс улыбнулся ей.

— Ладно, Доррен. Если мне понадобится сделать запрос о личных делах живущих здесь служащих отдела связи по поводу необычно крупных сумм вкладов…

Она оглянулась с задумчивым видом на шкаф, словно выискивая что-то.

— Вам много чего придется просмотреть. У нас порядочно абонентов.

— Возможно, но мне достаточно скачать все списки в компьютер и сделать кое-какие корреляции.

Она откинулась на спинку кресла.

— Офицер, неужто вы думаете, что передавать краденую информацию можно по обычной телефонной сети?

— Джосс, — сказал он. — Пожалуйста, называйте меня просто Джосс.

— Ладно, Джосс. Спасибо. Итак, вы серьезно?

Он пожал плечами.

— Это вероятность, которую мы не должны упускать из виду. Я хотел бы рассмотреть ее прежде, чем все замешанные в этом деле получат по заслугам.

Она нахмурилась.

— Вам придется вызывать по повестке всю бухгалтерию отдела связи, — сказала она. — Порой они вспоминают о правах.

— Все в рамках закона, — заверил ее Джосс. — Считайте, что дело сделано.

Орсьерес уставилась на него, затем расхохоталась.

— Я все забываю, — сказала она, — что у вас, космокопов, есть на это права. После общения с нашей доморощенной полицией это отрезвляет…

— Да, — согласился Джосс. — Не берите в голову. Насчет повесток я позабочусь позднее. Доррен, вы мне чрезвычайно помогли.

Она улыбнулась, тряхнув серебристой шевелюрой.

— Готова и дальше помогать вам в любое время.

— Может, поужинаем вместе? — услышал Джосс свой голос.

Она снова улыбнулась, хотя не так открыто.

— Может быть. Мне нужно проверить свое сегодняшнее расписание. Нет, сегодня вечером не могу. Работа.

— Я вам позвоню, — сказал Джосс.

Он вышел из кабинета.

«Если Эван раскопает что со своими панками, — подумал он, — то я немного пороюсь самостоятельно».

Он вышел, страшно довольный собой, и направился в бухгалтерию отдела связи.

— Ты скоро получишь нагоняй, — чуть позже сообщила ему Телия, когда он сидел в тихом уголке одного ресторанчика, несколькими уровнями ниже отдела связи. Ресторанчик изо всех сил старался быть русским, но — не получалось. Там стоял странный, но неистребимый запах кошачьей мочи. Джосс не мог понять, откуда — тут же не было кошек. Бефстроганов здешний, мягко говоря, не вдохновлял, но он уже не обращал на это внимания. Ноутбук стоял на середине стола рядом с почти опустошенной тарелкой блинов, и он набирал данные быстро как мог.

— Лукреция, — продолжала Телия, — взвилась под потолок, когда увидела счет. Если еще учесть счета за повестки, которые пока туда не вошли…

— А ты потеряй их в сети на денек-другой, — попросил, продолжая печатать, Джосс. — Очень тебя прошу. Заклинаю всеми святыми.

— Ага, а у меня появится дырка в пенсионной страховке. И еще уволят на фиг.

— Честно говоря, нет. Если от этого будет какая-нибудь польза, мы сэкономим себе несколько недель работы. Это все абсолютно законно.

— А если нет… — Телия вздохнула. — Знаешь, если Эван раздал в качестве взяток шесть тысяч триста кредов, то ты, как я думаю…

— СКОЛЬКО?

— Тихо. Все в порядке. Ты собираешься делать дело или как? Я же должна получить данные. Ты ведь так трясешься над ними…

— Вот, — сказал Джосс и запустил программу корреляции. Экран погас и несколько секунд был темным.

— Что-то должно уже появиться, — тревожно проговорил Джосс.

Телия фыркнула ему в ухо.

— Ага, ты закачал туда такую кучу данных, что можешь пойти и спокойно пообедать.

Джосс выпил еще стакан чаю с вареньем и посмотрел на экран. Пусто.

— Сломал я его, что ли, — пробормотал он.

— Так тебе и надо, — сказал она. — Загнать такую кучу в такой маленький компик…

На экране возник небольшой список имен.

Джосс дважды прочел его. У него глаза полезли на лоб.

— Боже мой… — выдохнул он.

— Скачивай же, ради бога! — взвилась Телия.

Он ткнул в нужную клавишу и сел, уставившись в экран.

— Ты это искал? — спросила Телия. — Джосс, проснись! Луна вызывает Джосса!

— Сесил Т. Йенсен, — тихо сказал он. — Посмотри на этот счет.

— А кто это? — Повисло молчание. — Черт! У него наверняка на Марсе девушка!

— Он пилот шаттла, — радостно сообщил Джосс. — Один из тех, с кем я говорил вчера. Приятнейший человек, скажу тебе!

— Но если он ворует данные, то почему таким образом, а не используя какую-нибудь защищенную линию через шаттл?

— Прячется на самом виду! — объяснил Джосс. — Или действительно не знает, как безопасным образом осуществить передачу с шаттла, чтобы ее не засекли. По крайней мере, при помощи обычных систем связи…

Джосс пометил это имя, набрал другую комбинацию кодов. Экран снова потемнел, на сей раз не так надолго, затем появился более полный перечень телефонных разговоров Йенсена.

— Смотри, все звонки — на Луну, — сказала Телия.

— А теперь посмотри в конец расчетной информации, — откликнулся Джосс. — Доступ в систему закрыт. Очень интересно.

Джосс еще глотнул чаю.

— Хотелось бы мне под этим углом посмотреть его банковскую расчетную информацию, — сказал он. — Это должно оказаться очень интересным. И поскольку его доступ сейчас закрыт, то если он попытается передать что-то еще, мы возьмем его на месте. Он должен будет воспользоваться чьим-то телефонным номером или компьютером…

— Или шаттлом, — добавила Телия. — Ой, Джосс, посмотри-ка, кто отменил код доступа! Мистер Дезинфекционист!

Джосс посмотрел в низ страницы.

— Код отменен, — сказал он. — Последний запрос недействителен… — номер служащего отдела связи станции и, наконец, имя. М. ПРЗНО.

Джосс задумчиво улыбнулся.

— Возможно, совпадение, — предположил он.

— Поспорим! — возразила Ти.

Джосс покачал головой, скачал Телии содержимое экрана и очистил его.

— Ты все получила?

— Загнала в постоянную память. Послать копию Лукреции?

— О да, пожалуйста, — сказал Джосс, потирая руки. — А где Эван?

— Опять где-то внизу. Он оставил мне карту.

Карта появилась на экране Джосса. Это был еще один нейтральный район, очередная забегаловка, где банды встречались и улаживали дела.

— Ладно, — проронил Джосс, — будь так добра, скажи ему, чтобы он связался со мной.

— Не задирай нос, — подколола его Телия.

Джосс хмыкнул и подозвал официанта.

Он нашел Эвана шестью уровнями ниже. Тот сидел у стены бара неподалеку от ферм. Бар выходил в неопрятный коридор с низким потолком. Кто-то выкрасил его в черный цвет и разрисовал флуоресцентными звездами. Эффект получился невероятно удручающий, особенно в тех местах, где «небо» облупилось. В баре наверняка было так же тоскливо и, наверное, так же темно, как в угольной шахте, насколько ее представлял себе Джосс. «Может, потому Эвану тут и нравится», — подумал он.

Эван сидел у стены с пивом в руке. Рядом с ним — двое с одной стороны и трое с другой — пятеро людей с нижних уровней, причем каждый из них дал бы Плясуну фору. Одно существо из пятерки, непонятного пола, было чем-то вроде человекотигра, все в шерсти и полосах да еще и в меховой набедренной повязке. Другой был чернокожим, но не от природы, а просто крашеный, причем даже внутренность рта была выкрашена в черный. Остальные трое были более-менее похожи на Плясуна — те же яркие тряпки и еще более замысловатые шрамы. Один из соседей Эвана, судя по формам, женщина, по лицу вообще не определялся. Глаза ее были спрятаны между коническими выступами плоти, что делало ее смутно похожей на варана. Голова была выбрита и покрыта рельефным цветным узором.

— Привет, — сказал Джосс. Эван ответил ему, подняв стакан.

— Мой напарник, — сообщил собравшимся Эван. — Что будешь, Джосс?

— Пиво…

Один из пяти кивнул и исчез в темноте бара. Джосс глянул на Эвана и спросил:

— Говорил нынче с Ти?

— Да, — ответил Эван с азартным блеском в глазах. — Потом. Это Лала, Кракау, Бочка, Морри. В баре Сивни.

— Рад, — ответил Джосс и сел рядом с Кракау, тигрочеловеком, и Бочкой, женщиной с глазами ящерицы.

— Эти дамы и господа, — продолжал Эван, — пришли по нашей… рекламе.

— Наемники?

— Работаем на того, у кого много бабок, — ответила Бочка неожиданно мягким грудным голосом. Она с интересом глянула на Эвана.

Он ласково посмотрел на нее в ответ.

— Мы разве еще не договорились? Вроде бы все уже улажено.

— Не уверена, — возразила Бочка. Появился Сивни с пивом для Джосса. Все замолчали, пока Джосс не сделал первый глоток — видимо, это был такой странный знак вежливости. Затем Бочка сказала: — Я не понимаю, чего ты хочешь… и во что мы все вляпаемся.

Эван отпил пива и заявил:

— Это мое дело. Особенно при таких ценах.

— Мы просто не хотим, чтобы нас перерезали, когда мы станем тебе не нужны, — неожиданно звонким сопрано произнес Кракау.

— Мои гарантии уже переданы Космической полиции, — мягко ответил Эван. — И их не осмелятся нарушить даже здешние копы. Вы достаете мне нужную информацию — или человека — и не пожалеете.

Повисло молчание — знак согласия, пусть и неохотного.

— Когда? — спросил Эван.

— День, — ответила Бочка. — Или два. Награда — за каждого?

Эван кивнул.

— Сделаешь — получишь.

— Лады, — сказала Бочка. Все пятеро кивнули Эвану и Джоссу и растворились в темном грязном коридоре.

Эван смотрел им вслед почти ласково.

— Нервные ребята, — сообщил он.

— Куда им до меня, — отозвался Джосс. — Что тебе рассказала Ти?

— Обо всем, что ты нашел. — Эван глотнул пива, с улыбкой посмотрел в стакан. — Напарник, ты знаешь свое дело, честное слово!

Джосс даже застыл от неожиданности. Затем вздохнул и спросил:

— С чего ты так расщедрился?

— Я еще народу нанял. Похоже, мы подбираемся к очень интересному делу. Эти ребята принадлежат к банде, о которой упоминал Плясун, — к Тикерам. Из них очень мало кто работает как курьер, передающий наличные. Вообще-то нам следует поделиться добытой информацией с местной полицией, когда покончим с нашей работой. За исключением информации о наших осведомителях. Половина организованной преступности здесь развалится, если ты пару раз накроешь передачу денег. А еще, — Эван снова улыбнулся, — я пристроил ту штучку, которую дал нам Тревор, у Прзно. В свете того, что тебе удалось обнаружить, это будет весьма интересно.

— Жаль, что у Тревора нет еще одной такой штуковины, — сказал Джосс. — Для Йенсена.

— А где он?

— Сейчас на Земле, пересиживает ночь. Завтра полетит назад.

— Хорошо. — Эван допил пиво и поставил стакан рядом с остальными, выстроенными в линию вдоль стены. — Мы можем только ждать. Наш шпион появится завтра поутру. И тогда…

— Увидим, — сказал Джосс. — Но это ожидание… Временами мне просто хочется кого-нибудь пристрелить.

Эван рассмеялся.

— А я-то думал, ты любишь решать все логическим путем. Не желаешь занять у меня мои доспехи?

Джосс негромко хохотнул и сказал:

— Идем-ка поужинаем.

Вечером Джосс, как и намеревался, отправился в отдел связи на очередное дежурство. Прзно в эту смену снова работал, согласно расписанию. На сей раз держался он холодно, словно преодолел свой страх перед Джоссом. Джосс, со своей стороны, бесцельно слонялся по отделу, заглядывая через плечо тому или другому, но не приближался к Прзно, поскольку тот явно ничего особенного не делал. У Джосса снова заболел желудок от местного чая, но на сей раз он подготовился — у него было достаточно таблеток, чтобы хватило на несколько дней. Вторую часть смены он старательно изображал из себя усталого до чертиков копа, положив ноги на стол и решая на экране кроссворды. Утро прошло без событий. Джосс попрощался и вернулся в «Хилтон». Эван все еще спал. Джосс пожал плечами — этот человек умеет засыпать на месте — и отправился вниз на завтрак.

Когда он покончил с едой и пошел к выходу, один из клерков у конторки приема окликнул его:

— Офицер!

— Да?

— Вам тут послание, сэр.

Клерк скользнул в дверь офиса за конторкой и передал Джоссу маленький пухлый пластиковый конвертик. Джосс поблагодарил и пошел прочь, чуть улыбаясь. Он не стал открывать конверт. Внутри был твердый круглый предмет.

Джосс поднялся к себе и тихонько постучал в дверь Эвана.

— Давай вставай, — сказал он и пошел к себе. Поставил ноутбук в режим детектирования «жучков» и проверил все углы.

Через несколько минут в комнату ввалился Эван в кошмарном кашемировом халате, которым Джосс тайно восхищался.

— Ах какой шикарный прикид! — сказал он, когда Эван шлепнулся в кресло.

— Отвяжись, — буркнул Эван. — Ты знаешь, когда я вчера лег?

— Начхать. Посмотри-ка сюда!

Джосс отложил ноутбук, сломал печать на конверте и вынул маленький радиочастотный «жучок».

— Поглядим, — сказал он, открывая одну из панелей на его боку. — Обычного поверхностного контакта хватит?

— Должно хватить.

«Жучок» прилип к металлокремниевой пластине.

— Ну, начнем, — сказал Джосс и сел за клавиатуру, приказав выделить процедуру, с помощью которой «жучок» выдает свое содержимое, и затем подсоединился к компьютеру Космической полиции. Ти на вызов не ответила, но это не смутило его. Он свяжется с ней потом, а сейчас ответил один из ее сменщиков, Ивар.

— Как дела? — спросил он Джосса.

— Все лучше и лучше. Ивар, я не уверен, что мы сможем сохранить это в ноутбуке…

— Проблемы?

— Нет, не с компом. Ти тебе расскажет. Просто скопируй то, что мы послали, и спрячь где-нибудь в безопасном месте. Готов?

— Открыл файл.

Джосс приказал ноутбуку показывать на экране любой сигнал, поступающий от «жучка», и набрал код разгрузки памяти.

Некоторое время ничего не происходило, и Эван обеспокоенно глянул через плечо Джосса на экран:

— Сломался?

Джосс не сводил глаз с пустого экрана.

— Или Прзно как-то умудрялся «глушить» его?

— Не торопись.

Джосс немного подумал, затем попытался сделать по-другому. Приказал ускорить процесс разгрузки. Еще несколько секунд ничего не происходило, затем экран вдруг ожил и начал с бешеной скоростью выдавать информацию — страницу за страницей.

— Ой-ой! — взвыл Джосс и снова замедлил процесс. — Запись шла в реальном времени, вот в чем проблема, — бросил он через плечо Эвану. — Надо просто приказать «жучку» пропускать пустые страницы.

Пришлось еще несколько секунд повозиться с клавиатурой. Потом ноутбук снова начал выдавать информацию. Джосс нажал паузу, чтобы просмотреть первую страницу, и увидел, что это обычная процедура входа в систему связи. Он снова запустил процесс.

Еще несколько страниц. Это были меню станционных коммов с запросом оператору Прзно о назначении рассылки, очередности, объему данных, которые следовало запаковать в отдельный пакет. Они смотрели, как на экране появляются слова, которыми Прзно задавал машине инструкцию. Скорость набора становилась все выше и выше.

— Смотри-ка, — заметил Джосс, — вошел наконец в свой ритм. Наверное, сто двадцать слов в минуту.

— Ты просто завидуешь, вот и все, — подколол его Эван.

— Ай, да заткнись!

Данные шли страница за страницей. Некоторые были с помехами — случайные записи излучения соседних компьютеров, поскольку Прзно переходил с места на место.

Затем он возвращался к своему терминалу или работал на другом — и сигнал снова становился чистым и сильным. Но пока ничего криминального обнаружено не было. И вдруг внезапно все переменилось. В середине множества данных для одного из спутников связи Земли они увидели длинный ряд каких-то непонятных значков, с виду помехи помехами. Этого добра было на целый экран. Через секунду все исчезло. Экран снова показывал мастер-меню отдела связи. Передача данных продолжалась обычным порядком.

Джосс с Эваном переглянулись.

— Ты что-нибудь понял? — спросил Эван.

— Ничего. Но, могу поспорить, Ти сумеет с этим справиться… или один из ее приятелей, аналитиков или шифровальщиков. — Джосс чуть усмехнулся. — Ивар, — сказал он, — позаботься, чтобы эта абракадабра и все на нее похожее было помечено в вашем отчете для Телии. Пусть она обратит на них внимание. Она знает, что искать.

— Так точно, босс. Еще указания будут?

— Оставайтесь на связи, пока не скачаете все данные. Это настоящая бомба, и я не хотел бы потерять эту информацию, нажав не на ту кнопку.

На том конце послышалось хихиканье, но комментариев не последовало. У Эвана был озадаченный вид.

— Телия, — проворчал Джосс, — считает, что я совершенный болван и, кроме велосипеда, справиться не смогу ни с какой машиной. Она зовет меня «технобалдой».

Эван рассмеялся.

— Не похоже на тебя.

Данные все появлялись и появлялись. Затем последовал перерыв. Длинный.

— Обедать пошел, — прокомментировал Джосс. За это время на экране пару раз промелькнула какая-то абракадабра. — Хмм… — протянул Джосс. Но Эван посмотрел попристальнее и сказал: — Нет… я с таким «жучком» уже дважды работал, и проблему составляла как раз неверная интерпретация. Видишь, как повторяются буквы? Если все это представить в графическом виде, ты получишь синусоиду. Это излучение микроволновой печи.

Джосс рассмеялся.

— Век живи — век учись…

— Такая штука однажды чуть не испортила все результаты отличного наблюдения, — сказал Эван. — Тогда мы были в Богсайде…

Снова данные, другой вход в систему, другой запрос — доступ к публичной системе связи. Почему не к станционной системе?

— Проверяет почтовый ящик? — спросил Эван.

— Возможно.

Они следили, как Прзно набирает номер ящика и пароль. Там было несколько посланий, совершенно обычных счетов. Один из местной бакалеи, другой за прокат каких-то развлекательных дискет и послание, судя по коду отправки, вроде бы с общественного терминала, с платного ящика, а не с личного. Прзно проигнорировал два первых послания, но приказал машине открыть третье.

Там была только одна строка:

«ЗАВЯЗЫВАЙ, ИЛИ ТЕБЕ КОНЕЦ»

Джосс и Эван переглянулись. Слова некоторое время оставались на экране, словно Прзно сидел, тупо пялясь на них. Затем он приказал стереть послание — ответить он не мог.

Снова пауза. Затем Прзно закрыл ящик и вернулся в систему станционной связи, на сей раз запустив стандартное меню проверки самой системы. Долгое время шла проверка.

Просмотр записи подходил ко времени смены персонала, когда в комнате ожил экран внутренней гостиничной связи.

— Да? — спросил Эван.

— Внизу для вас посылка, офицер. И… мгм… ну, тот, кто ее доставил, ждет ответа.

— Будьте добры, принесите ее сюда, — сказал Эван. — Не хочу, чтобы… почтальон ждал слишком долго.

— Белье? — спросил Джосс.

— Нет. Я стираю сам. Просто я взял на себя смелость, — сказал он, — попросить одного из наших юных друзей с нижних уровней оказать мне эту любезность. У них есть чудесное маленькое видеооборудование. Наверняка у кого-то сперли, но сейчас это не наше дело, и в любом случае срок давности мог уже истечь. Ну я и решил, что неплохо было бы иметь, кроме электронной, еще и видеозапись вечерних событий. И мы будем это делать, пока не отпадет необходимость.

— Хорошая мысль.

— Попытаюсь, — откликнулся Эван. — Очень интересное послание. То, последнее.

В дверь постучали.

— Войдите, — сказал Эван. Вошел один из служащих регистрации отеля с другим пакетом. На сей раз пакет был куда более своеобразным. Он был завернут в дешевое полотенце из общественного туалета. Служащий отеля нес его так, словно тот вот-вот взорвется или заразит его какой-то сомнительной болезнью.

— Спасибо, — улыбнулся ему Эван. — Пожалуйста, передайте это курьеру, — он протянул полусотенную. — А это вам, — он дал служащему еще полсотни.

Тот горячо поблагодарил Эвана и заторопился прочь.

— Слушай, а мы не слишком разбрасываемся деньгами? — спросил Джосс.

Эван спокойно улыбнулся, разматывая полотенце.

— Деньги Лукреции служат хорошему делу, — ответил он. В полотенце оказалась маленькая видеокассета вроде тех, что любят вставлять в камеры туристы. Он посмотрел на ноутбук. — Тут уже все?

— Почти, — ответил Джосс. Он ждал, когда закончится перекачка данных. Еще данные — проверка компьютеров связи. Все вроде бы шло в рабочем порядке. Затем Прзно вышел из системы, и на экране побежали помехи с других терминалов, мимо которых он проходил.

— Все, — сказал Джосс. — Получили, Ивар?

— Все в памяти.

— Ждите еще. Сейчас будет видео, — добавил Эван. — PDRC формат.

В импланте послышался тихий звук работы на клавиатуре.

— Готово.

Эван снял «жучка» с ноутбука и нажал пару клавиш. На экране появилось видеоизображение. Не очень хорошее — на ноутбуке передача цветов никогда не была особо качественной — и зернистое из-за плохого сигнала. Изображение сопровождалось звуком, как будто кто-то бормотал себе под нос, не слишком хорошо понимая, как работать с этой механикой. У снимавшего дрожали руки, но не слишком сильно, так что изображение не искажалось. Это был дом-башня на одном из верхних уровней. Окно во всю стену на нижнем этаже. Шторы отсутствовали. Помещение было обставлено в современном стиле, хотя и несколько сумбурно. Кто-то сидел у окна с чашкой кофе за столиком, заваленном книгами. Внезапно он выпрямился и прижал что-то к лицу. Это был маленький ингалятор, как у астматиков.

Через секунду человек положил ингалятор, встал и появился в поле зрения камеры. Это был Прзно.

— В его медицинской карте есть что-нибудь насчет проблем с дыхательной системой? — тихо спросил Эван.

— Ни слова. Ни единого словечка, — ответил Джосс. В голове его бешено проносились разные мысли. Если то, о чем он подумал, окажется правдой…

Камера задрожала, послышался шорох, словно кто-то отложил ее в сторону, экран потемнел, но не окончательно. Через пару секунд снова появилось изображение — на сей раз изнанки потрепанного пиджака.

— У этой штуки хорошие дистанционные линзы, — заметил Джосс.

— Будем надеяться, что после пребывания под полой у этого парня они останутся в прежнем состоянии, — откликнулся Эван.

Прошло еще несколько минут. Затем внезапно картина сменилась, как будто кто-то выхватил камеру и направил ее на двух мужчин, один из которых только что покинул жилой квартал и находился на полпути к небольшой садовой террасе, направляясь к ближайшему тротуару. Камера засекла момент, когда к нему подошел другой мужчина и что-то торопливо сказал ему на ухо. Камера была слишком далеко, чтобы расслышать слова, а оператор не рискнул подходить ближе. Были слышны только особенно громкие слова, перекрывавшие звук дыхания того, кто снимал.

— …гребаный… не могу… нужно прямо сейчас, я не могу…

Голос становился все громче. Первый мужчина, Прзно, пытался отвязаться от второго, но тот бросился за ним, схватил за руку. Прзно стряхнул его руку.

— …все вверх дном… — почти выкрикнул второй, затем попытался взять себя в руки, снова вцепился в Прзно, рванул его к себе. На сей раз Прзно не удалось вырваться. Второй сказал что-то очень тихо, так что камера не зафиксировала. Прзно заговорил. Он произнес всего несколько слов, которые тоже невозможно было расслышать. Второй отпустил Прзно не то чтобы нехотя, но так, словно передумал что-то делать…

Камера следила за Прзно. Второй человек исчез из поля ее зрения.

— Черт, — тихо выругался Джосс, — черт, черт!

— В чем дело? — спросил Эван.

— Второй, — ответил Джосс, — был наш приятель Сесил. Пилот шаттла. Черт, была бы вторая камера…

Глаза Эвана вспыхнули.

— Да, — сказал он, пока они смотрели на экран, глядя на удаляющегося Прзно. — Ладно, сейчас уж ничего не поделаешь.

Прзно шел к зданию связи. «Юный друг» Эвана сопровождал его до самого входа. Прзно ни разу не оглянулся по сторонам. Когда он вошел в здание, камера снова скрылась под пиджаком снимавшего. Эван задумчиво рассматривал фактуру подкладки.

— Надеюсь, — сказал он, — что мой парень потратит часть той полусотни кредов, что я ему дал, на новую одежду. Эта того и гляди расползется.

— Этот пиджак и есть новый, — возразил Джосс. — В этом году снова в моде потертая ткань.

Эван вздохнул.

— Избави меня боже от гонки за модой!

— Да, — согласился Джосс. — Сьют у тебя пошит в классическом стиле…

Эван фыркнул и снова вернулся к экрану. Шорох, звук шагов. Затем камера снова вынырнула наружу, уже на некотором расстоянии от здания отдела связи. Она была наведена на тот этаж, где работал Прзно, но сквозь окно было видно только его фигуру, склонившуюся над терминалом, и работал он все быстрее, быстрее и быстрее…

Затем кассета кончилась, и экран потемнел.

Джосс посмотрел на Эвана.

— Скорость просто обалденная, — сказал он. — Готов поспорить — он на игле.

Эван медленно кивнул.

— Вопрос сейчас в том, — отозвался он, — случайно ли наш герой принял дозу? Или это совпадение? Или тут нечто большее?

— Что-то настолько большее, что из-за этого решились убить Лона, — предположил Джосс. — Думаю, ты прав. Но что именно?

Он осекся.

— Мы зашли в нашем расследовании намного дальше, чем Лон, — сказал Эван. — Он тоже разговаривал с пилотами шаттлов, как ты. Он побывал в отделе связи. Вопрос в том, увидел ли он то же самое, что и мы? На верном ли мы пути?

— Если на верном, — мрачно проронил Джосс, — то нас пора резать. Я намерен все время носить свой защитный комбинезон. И, будь я на твоем месте, не вылазил бы из брони. Какое бы впечатление это на других ни оказывало.

Эван кивнул. Лицо его было задумчивым.

— У меня появилась для тебя идейка, — сказал он. — Может, этот парень ворует информацию, чтобы платить за наркотики?

— Ты слышал, что я говорил о защите?

— Да, пресвятая дева, да! — раздраженно ответил Эван. — Я хочу знать, как во все это вляпался пилот? Неужто весь этот мусор, что мы видели, — лишь для отвода глаз? Неужели информацию воруют именно через шаттл?

— Или, — сказал Джосс после минутного раздумья, — тут творится нечто более важное? Например, торговля наркотиками, а кража информации — на втором месте?

Эван вынул видеокассету, повертел ее в руках.

— Знать бы, как это все происходит, — сказал он. — На Земле наркотики не слишком распространены. Стало быть, их производят где-то еще.

— На Луне? На орбите?

Эван кивнул.

— Стало быть, нам нужно посмотреть, как их доставляют оттуда. Думаю, на Луне это уже замечено. Несомненно, вскоре они будут поступать на Землю в больших количествах, если дело выгорит. И если Лон близко подобрался к тем, кто это делает, то тут замешаны такие деньжищи, что из-за них могли убить и космополицейского. — Он нахмурился. — Тут суммы покрупнее, чем от промышленного шпионажа.

— Думаю, — сказал Джосс, — что нам надо поговорить с таможенниками. Сам понимаешь, втайне.

— Мне тоже не хотелось бы кончить в крематории, — сказал Эван. — Мамочка завещала мне умереть в собственной постели.

— Проблема одна, — сказал Джосс, — вдруг кто-нибудь из таможенников тоже замешан в этом деле? Такое прежде бывало.

— Грязная мысль, — откликнулся Эван. — Но сейчас это не имеет значения. Не будем создавать лишних проблем. Разве что… Короче, что ты думаешь?

— Это не Пат Хиггинс, — заявил Джосс с полной уверенностью. — Но у него работает много народу. И платят им не ахти.

Эван встал, снова завернулся в халат.

— Не думай сейчас об этом. Молочная кислота и низкий сахар в крови доведут тебя до нервного срыва. Иди и поспи.

— А ты куда? — спросил Джосс.

— Сделаю несколько вежливых звонков. Ничего опасного, честное слово.

— Свежо предание, — буркнул Джосс, но спорить не стал. Ночь была долгой, он насмотрелся всякого, и теперь его охватила сильная усталость. Он пошел к себе, закрыл дверь, упал на кровать и тут же заснул.

Разбудил его через несколько часов назойливый визг телефона. Джосс, моргая, уставился на хроно, тихо выругался и перекатился на другой бок, уставившись в потолок.

— Да, — сказал он. — О’Баннион на связи.

— Тебе пора вставать, — послышался голос Эвана.

— Я и так уже встаю, — ответил Джосс, садясь на кровати и протирая глаза. — Нужно идти следить за ночной сменой.

— Уже нет.

— То есть?

— Давай лучше сюда. Четырнадцатый остров.

Это был тот самый остров, на котором располагался квартал, где жил Прзно.

— Господь зовет, Бэтмен, — тихо сказал Джосс. — Иду.

— Что? — спросил Эван и, вздохнув, прервал связь.

Джосс натянул форму, посмотрел на защитный комбинезон, вздохнул и отказался влезать в него. «Чтобы черт побрал всех этих пиарщиков», — подумал он, но делать было нечего. Коп, у которого вид такой, словно он чего-то опасается, работает неэффективно, что бы он сам ни думал. Он схватил ноутбук и пошел прочь.

Или пошел было. Поскольку, чуть приоткрыв дверь, он увидел грязный клочок бумаги, упавший к его ногам. Джосс осторожно развернул бумагу. «РАЗГОВОР», — было написано там по-детски корявыми заглавными буквами. Под словом стоял значок, в котором он узнал татуировку, украшавшую запястье Плясуна. Он осторожно сунул записку в карман и пошел по коридору.

Передняя часть четырнадцатого острова была забита людьми — любопытными зеваками и местными копами, стоявшими тут и там и изображавшими бурную деятельность. Над ними возвышался в своей броне Эван, и от этого они казались еще более бесполезными, чем на самом деле. Копы столпились у входа в квартал, не давая людям выйти наружу (или войти), — через стеклянные стены нижних этажей было видно, как обозленные жильцы пытаются выйти, а полицейские их не пускают.

Джосс пошел прямо к группе у дверей. Все местные полицейские, как один, злобно воззрились на него. Джосс в ответ мило улыбался и кланялся.

— Сдается, тут случилось нечто несвоевременное? — спросил он у Эвана.

— Да уж, — ответил Эван и повернул к двери. Вошли они вместе.

Футах в двадцати от дверей они увидели Прзно, лежавшего, скорчившись, на террасе. Его застрелили из игломета, причем всадили не один заряд. По меньшей мере сотня металлических иголочек длиной в дюйм и толщиной в два человеческих волоса торчали из его лица и верхней части тела. Нейротоксин, которым они обычно были заряжены, сделал свое дело. Яд кобры не сумел бы убить Прзно быстрее, поскольку ни одна кобра не смогла бы сделать так, чтобы последние несколько секунд жизни он ощущал, как его глаза вытекают из крошечных дырочек, проделанных иглами, вошедшими до самой сетчатки.

Других повреждений, по крайней мере видимых сразу, не было. Его домашний комбинезон был цел. Рядом с убитым на полу лежал пустой кошелек и пакет из бакалейного магазина — он явно ходил за покупками.

Джосс посмотрел на труп и покачал головой.

— Кто-нибудь видел убийство? — спросил он, глядя на местных полицейских.

Четверо ближайших к нему офицеров заговорили все сразу. После некоторого разбирательства Джосс понял, что было пятеро или четверо свидетелей. В описании внешности убийцы они не сошлись, но все они — из входящих или выходящих жителей — видели, что Прзно шел к лифту в центре здания. Убийца выскочил из-за маленького киоска с прохладительными напитками — киоск был тогда закрыт — и потребовал от Прзно деньги. Нападавший был в темном, на голову натянут черный капюшон, вот и все, в чем сходились свидетели. Они также сходились в том, что Прзно уронил пакет, поскольку был перепуган, затем с трудом открыл кошелек и отдал убийце деньги, которых было там не более нескольких кредов. Тогда грабитель застрелил его, выстрелил несколько раз, как и предполагал Джосс, и пригрозил свидетелям. Они бросились на пол или с воплями побежали к лифтам. Но никто не видел, куда делся убийца.

— А где они сейчас? — спросил Джосс у ближайшего полицейского.

— Их там, внизу, допрашивают.

— Мы бы тоже хотели с ними поговорить, — сказал он, — после того, как вы закончите. Пожалуйста, дайте нам знать. — Он вежливо раскланялся с остальными офицерами и вышел следом за Эваном.

Эван опустил забрало — к Джоссу повернулась безликая маска.

— У меня такое чувство, — сказал он, — что дела теперь будут разворачиваться очень быстро.

— Похоже, ты прав, — согласился Джосс, вытаскивая из кармана клочок бумаги. — Вот, смотри.

Эван взял клочок бумаги и взглянул на каракули.

— Это наш приятель Плясун, — сказал он.

— Я так и подумал.

Они направились к тротуару.

— А пока, — предложил Джосс, — пойдем-ка поговорим с Сесилом-пилотом.

Внутри шлема сьюта раздался тихий смех.

— Ты думаешь, он связан с этим убийством?

— Возможно, не напрямую. Но заслуживает внимания. Он мог нанять убийцу, чтобы избежать неприятностей.

Эван кивнул на ходу.

— С виду очень похоже на ограбление. Стало быть, кто-то хотел, чтобы это было похоже на ограбление… или это действительно было ограбление.

— И ты готов поспорить? — сказал Джосс. — Какое любопытное совпадение — как только мы начали за ним следить, тут его и убили.

Когда они дошли до тротуара, Эван мотнул головой. Забрало поднялось, открывая немного озадаченное лицо.

— Возможно, что и нет, — сказал он. — Но, Джосс, мотивы! Если человека допрашивали, это еще не повод его убирать!

— Разве что кто-нибудь подумает, что его того и гляди арестуют и он расколется.

— Ты имеешь в виду кого-то, замешанного в контрабанду.

— Или в наркобизнес.

Эван стоял в задумчивости, скрестив руки.

— Должен сказать, что последнее кажется более правдоподобным.

— Я тоже так считаю. — Джосс стоял молча, пока тротуар пронес их через воздушный барьер к началу сельскохозяйственной зоны. Он посмотрел на золотое море пшеницы, волнующееся под искусственным ветром. — Я имел в виду оружие, — сказал он наконец. — Таких штук у мелких бандитов нет.

— По меньшей мере обычно нет, — Эван посмотрел на поля, вскоре уступившие место виноградникам, над которыми были протянуты дополнительные линии освещения, чтобы ускорить созревание. — Итак, кто бы это мог быть? Поставщик? Или убийцу подослал кто-то, стоявший над поставщиком?

Джосс покачал головой.

— Надеюсь, выясним.

Напарники несколько раз переходили с одного тротуара на другой, направляясь к той забегаловке, где они впервые встретились с Плясуном и где Эван завербовал своих первых курьеров. Сейчас там было очень спокойно — снаружи ни души.

— Думаю, рановато для толпы, — сказал Джосс.

— Вероятно, — отозвался Эван, когда они входили в темный проем забегаловки. Там сидело всего несколько человек. С обычным изумлением или чуть ли не ужасом они уставились на Эвана. Пара из них попыталась сделаться как можно меньше, сгорбившись изо всех сил.

— Два пива, — сказал Джосс, глянув на Эвана. Бармен обслужил их с непроницаемым видом, но когда Джосс отвернулся, Эван заметил, как тот снова тревожно нахмурился.

Они вышли и снова сели за столик у двери, прислонившись спиной к стене.

— Боюсь, шеф малость нервничает при виде нас, — проговорил Джосс, отпивая из стакана.

— Я не стал бы его винить, — сказал Эван. — Если бы кто-то в танке въехал в мой бар, я тоже был бы очень рад, когда он убрался. И если бы он опять вернулся, я захотел бы как можно скорее увидеть его спину. Танки притягивают…

Когда Эван поставил стакан, тот разлетелся.

Джосс нырнул в сторону и спрятался под ближайший стол, выхватывая «ремингтон», а Эван встал, отшвырнув в сторону стол, за которым они только что сидели. Забрало шлема упало, и Эван вскинул руки, резко повернувшись. Снова выстрелы — безошибочно узнаваемый треск бластеров. «Какая прелесть», — подумал Джосс, изощренно ругая себя и клянясь больше не обращать внимания на пиар, как бы ему ни было стыдно. Он повернулся поудобнее и прикинул, откуда стреляют.

Это было трудно определить. Забегаловка выходила на длинную террасу, дальше остров обрывался вниз, так что оттуда стрелять не могли. А вот справа или слева — пожалуйста. Возможно, стреляли с двух сторон. Справа обзор был лучше — по крайней мере, там было меньше столов. Джосс прицелился между ножками столов и, хотя никакого движения не заметил, выстрелил в ту сторону…

Слева нашел свою мишень Эван. Похоже, он решил вернуть должок натурой. Джосс услышал двойной звук вращающихся механизмов, тихий синхронный вой, внезапно оборвавшийся. Затем послышался звук, очень похожий на проливной дождь, обрушившийся на жестяную крышу дома, — хотя Джосс видел очень мало гроз и еще меньше жестяных крыш, разве что в старых видео. Двойной пистолет взревел, и металл разнес стену в клочья. Что-то вывалилось из стены, побежало, упало — но это не спасло беглеца. Вращательный механизм был устроен так, что выстрелы ложились не по прямой, а по эллипсу, накрывая поле вероятности. Нападавший как раз и влетел в это поле, и его просто разнесло, как до того стакан Эвана. Несколько клочьев, не попавших в поле огня, остались целыми и упали на землю — стопа и кусок головы.

Эван повернулся, выискивая очередную цель. Джосс заметил ее первым. Справа кто-то, низко пригибаясь, пытался стрелять. Опять треск, на сей раз ближе. Тот, справа, был вооружен автоматом, который бил короткими очередями. «Вот-вот, — подумал Джосс, — у тебя может быть отличный прицел, электроника и все такое прочее…» Он прицелился и нажал спуск. Пуля попала как раз в локоть стрелявшего. Тот подскочил, автомат отлетел в сторону, другая рука дернулась. «А вот как тебе понравится это?» — подумал Джосс и точно всадил вторую пулю в другой локоть. Убийца завопил и нырнул в укрытие.

Тишина. Эван стоял в своих доспехах, осматриваясь, словно выискивал того, кто осмелится ее нарушить. Послышался шорох, как будто кто-то, превозмогая боль и истекая кровью, пытается отползти в коридор, идущий прочь от забегаловки. Всхлипы вскоре затихли вдалеке.

Джосс выполз из-под стола, отряхиваясь от пыли. Это было практически бесполезно. Он был весь в пиве, и теперь от него несло, как от пивоварни. Бедро жгло. Он с удивлением посмотрел вниз и увидел осколок стекла, торчавший из ноги. Он осторожно вытащил его и отбросил в сторону. Эван вернулся и начал ставить столы на место.

— Что ты говорил о танках? — спросил Джосс после пары безуспешных попыток стряхнуть с себя пыль и мусор. — Ты хотел сказать, что место, куда съезжаются танки, притягивает то, что по этим танкам стреляет?

— Надо будет следить за языком, — сказал Эван, поднимая забрало. Он поставил очередной стол и скамью, что была рядом с ним, проверил, не залиты ли они пивом. Затем сунул голову в дверь и весело крикнул:

— Еще два пива!

Джосс сел, тяжело дыша. Эван сел рядом с совершенно невозмутимым видом. Джосс разозлился.

— Ты когда-нибудь потеешь?

— В этой штуковине стараюсь не потеть, — ответил Эван. Надо отдать справедливость, он слегка задыхался. — Но, должен признаться, пульс у меня малость частит. — Он сглотнул. — Отличная была перестрелка.

— Он пролил твое пиво, — сказал Джосс. — Или его приятель. Я разозлился.

— Напомни, чтобы я не пролил твое.

— Ага.

Второй заказ появился чрезвычайно быстро.

— Шумные у вас соседи, — спокойно сказал Эван бармену, когда тот появился с пивом.

Бармен что-то проворчал и пошел прочь, глянув, однако, на осколки стекла в нескольких ярдах от них. Остатки стены были заляпаны ярко-красным. По большей части красным, за исключением серых и белых клочьев чего-то, прилипшего к ней.

Эван покачал головой, глядя на все это, затем поднял стакан и на сей раз немного подождал, прежде чем выпить. Ничего не произошло. Он сделал большой долгий глоток и изрек:

— Не рой другому яму, сам в нее попадешь.

— Что? — удивился Джосс.

Эван усмехнулся.

— А, — сказал он, — очко в мою пользу. А теперь рассказывай — что это за Бэтмен такой? Только не говори, что это такой парень из старинных ВВС! Думаю, ты вовсе не это имел в виду.

Джосс рассмеялся и рассказал ему о Бэтмене, пока они занимались пивом. То и дело кто-то из сидевших в баре подходил к дверям забегаловки, выглядывал оттуда и снова нырял внутрь, видя, что Джосс и Эван по-прежнему сидят за столом.

— Все в порядке, — говорил Джосс, — давай иди!

Но никто так и не вышел.

— Нервничают, — заявил Эван, глотнув пива. — Интересно, они знают больше нас или как? — Он поднял голову. — Шаги, — сказал он.

— Я ничего не слышу.

— У меня в ушах микрофоны. Мне кажется…

За углом послышались шаги. Спокойные, неторопливые. Это был Плясун, одетый так же, как прежде. «А есть у него вообще другая одежда?» — подумал Джосс и с удивлением заметил, что его ладонь снова легла на «ремингтон».

Эван сидел, положив руки на стол со вполне мирным видом, если не знать, конечно, что у него спрятано в рукавах. Плясун подошел к ним и сел рядом, но сначала долго смотрел на разрушенную стену и размазанные по ней человеческие останки. Садился он медленно, осторожно, нервно поглядывая на Эвана.

— Мне не хотелось бы думать, — сказал Эван, — что нас тут ждали.

Разукрашенное шрамами лицо Плясуна побледнело.

— Нет-нет, ни в коем случае! — забормотал он.

— Скажи чего поубедительнее, — сказал Эван. — Ладно, не бери в голову. Хотел поговорить? Говори.

— Я… да, — сказал Плясун, совершенно выбитый из колеи. Джосс покачал головой и сунул голову в открытую дверь бара.

— Еще одно пиво, пожалуйста! — крикнул он и повернулся к Плясуну. — Или бренневин?

— Пиво, ликер, что угодно…

Принесли выпивку. Плясун сразу же пролил на себя половину своего пива и сидел, трясясь и глядя на лужу.

— Давай, — сказал Эван. — У них тут нет ушей. Они боятся услышать слишком много. Просто говори потише. В чем дело?

Плясун что-то пробормотал.

— Говори, — спокойно приказал Джосс. — Мисс Уши-Радары, будь она здесь, могла бы тебе это подтвердить, но я не могу.

— Я не все вам тогда сказал, — проговорил Плясун, не поднимая глаз.

— Неудивительно, — ответил Эван, прислонившись спиной к стене. — Стало быть, ты прикарманил наши денежки?

Плясун ошарашенно посмотрел на него, затем воскликнул:

— Нет-нет, вовсе нет!

— Так ты ничего не прикарманил?

— Нет! В смысле, чуть-чуть. Но не все, нет!

— Ну, так в чем дело? — спросил Джосс.

— Дело в том покойнике.

— А, в этом. — Эван сквозь полуприкрытые веки смотрел на стену. — Учебная стрельба, понимаешь ли. Такое случалось и раньше.

— Я не об этом трупе. О другом.

Эван поднял брови.

— Тот, на четырнадцатом острове? — спросил Джосс.

Плясун кивнул.

— Я знал его.

— Да уж, — согласился Эван.

Повисла пауза, во время которой Плясун пил пиво. Затем он вдруг встал.

— Я сказал слишком много. Слухи уже идут.

Эван взял его за локоть и посадил на скамейку.

— Поздно, дружок. Ты уже здесь. Об этом тоже пойдут слухи. Можешь спокойно рассказывать, зачем пришел. Если тебя прикончат, будет обидно погибать ни за что.

— Да, — с жалким видом ответил Плясун, сгорбившись на стуле. Голос его упал до шепота. — Им по фигу. Кучу народа перерезали просто так.

— Или за что-то, — сказал Джосс. — За наркотики.

Плясун поднял голову и посмотрел на Джосса с таким ужасом, что на это было просто страшно смотреть. Под иссеченной шрамами маской сейчас был виден смертельно перепуганный паренек.

— Они чокнутые, понимаете? — сказал он. — Вы делаете не то, говорите не то, причем все сразу! Вы просто мясо!

— Ну, иногда мясорубки ломаются, — возразил Джосс, глядя на развороченную стену. — Поэтому мы здесь. Говори.

— Ты знал того типа, — сказал Эван. — Прзно.

Плясун несколько секунд сидел неподвижно, затем еле заметно кивнул.

— Я ему кое-что передавал, — сказал он. — Имен не знаю. Только лица.

— И забирал кое-что у него. И передавал деньги еще кое-кому, — добавил Джосс.

Плясун снова кивнул.

— Имен не знаешь, — сказал Эван. — Только лица.

Еще один кивок.

— Наверное, ты много кому всякое передавал, — предположил Джосс. Он старался говорить ровно, как если бы общался с самоубийцей, стоявшим на карнизе.

— Некоторым. У одного курьера никогда не бывает много клиентов, — Плясун невесело улыбнулся. — Они говорят, от этого начинаешь задумываться.

— Кто такие «они»? — спросил Эван. — Поставщики?

Кивок.

— А Прзно? Ты мало с ним работал? Много?

— Много. Оптовые поставки.

Джосс задумался — вдруг Мэлори из отдела связи как раз одна из тех, кого снабжал Прзно? Надо будет взглянуть на его дело, возможно, обнаружится кое-какая информация.

— Затем он передавал тебе наличные…

— А я передавал их…

— Другому курьеру, — подхватил Джосс. Он посмотрел на Эвана, думая о том, что люди, которых тот допрашивал, могли через Плясуна иметь связь с поставщиком.

Плясун снова уставился в пиво.

— Мне это больше не нравится, — тихо сказал он. — Сначала-то было неплохо. Хорошие деньги, много выпивки, Тикеры глядят на тебя с уважением… — Он нервно огляделся, затем снова опустил взгляд. — Этот… Прзно… Его шлепнули. Возможно, следующий я. — Он долго молчал. — Я не хочу…

— Понятное дело, — суховато проговорил Эван. — Посмотрим, что мы сможем для тебя сделать. Кто тебя снабжает?

Плясун помотал головой.

— Говори, — сказал Джосс.

— Нет, я не могу, — ответил Плясун. — Парень, одетый как говновоз. — Джосс решил, что это скорее всего означает работника станционной санитарной службы. — Капюшон на башке, глаза закрыты марлей. То есть ничего не видать. Приносил заказы и еще немножко сверху. Мелкие дозы.

— Бесплатные подачки для потенциальных клиентов, — сказал Джосс.

— Ты колешься? — спросил Эван.

Плясун злобно глянул на него, затем уставился в стол с тупым упрямством.

— Один раз. Эта штука слишком быстро убивает. И ты опускаешься. Опускаешься, коп! Хочешь почувствовать себя гением, а потом вдруг идиотом? И понять, что ты на самом деле и есть идиот? — Плясун с горечью посмотрел на них. — Лучше оставаться идиотом, но живым. Так легче.

— А откуда твой поставщик? — спросил Джосс. — Слухи-то ходят?

— Нет. Никто не знает. И откуда наркота — тоже. Просто приходит, вот и все.

— Было бы неплохо, — сказал Джосс, — все же узнать, откуда все это берется. Это намного упростит нам задачу. Мы узнаем, откуда все берется, прихватываем поставщика и увозим его с собой. — Он пожал плечами. — И больше никого не убьют.

— Ага, только вас двоих, — с сомнением ответил Плясун.

— У тебя много приятелей, — сказал Эван. — Пустишь словечко. Они приходят ко мне, говорят, откуда берется наркотик, я плачу за это деньги. Большие. В десять раз больше, чем поставщик платит за месяц.

«О господи, что скажет Лукреция!» — подумал Джосс. Однако он был вынужден согласиться, что это мудрый ход. Нужные курьеры поймут, что, если принесут Эвану то, что он хочет, они спокойно могут бросить свою работу. Чтобы их к такому подтолкнуть, нужен сильный стимул, и Эван дает им его.

— В десять раз! — ахнул Плясун.

Эван поднял обе ладони:

— Посчитай.

Плясун встал. На сей раз Эван не пытался его остановить.

— Посмотрим, — сказал паренек и пошел туда, откуда пришел, уже немного спокойнее.

Джосс оперся спиной на стену, глядя ему вслед.

— Итак… — проронил он.

— Ты был прав, — откликнулся Эван. — Низко кланяюсь мастеру. — Он поклонился, скрипя доспехами.

Джосс тихо рассмеялся.

— Спасибо, — сказал он, — но я пока даже не приблизился к званию мастера. Мы упустили кучу информации. И я хочу поговорить с тем самым пилотом.

— Тогда идем, — предложил Эван, поднимаясь из-за стола. Он глянул на стену, на длинную дыру в ней. — Мне кажется, что нам следует вызвать полицию.

— Думаешь, они придут? — спросил Джосс по дороге к тротуару.

— Если не они, — ласково ответил Эван, — то хоть дворники.

Напарники вышли у стоянки шаттлов и направились к офисам. Мисс Лакомый Кусочек в приемной с восхищением посмотрела на Эвана и была с ним весьма скромна и вежлива. По крайней мере, она дала ему свой телефон так же быстро, как прежде Джоссу. Джосс с удовольствием увидел, что Эван краснеет.

— Мистер Пул на месте? — спросил Джосс.

— Да. Я сейчас вызову его.

— Спасибо.

Через несколько секунд появился Пул, радостно поздоровался с Джоссом и обменялся рукопожатием с Эваном, словно на нем вовсе не было сьюта. Джосс подумал, что Пул просто замечательно ведет себя.

— Мы ищем капитана Йенсена, — сказал он. — Хотим задать ему еще несколько вопросов.

— Боюсь, его нет, — ответил Пул. — Нам пришлось отправить его в рейс около двух часов назад. На эти выходные ожидается наплыв туристов — половина Европы на банковских каникулах, — и наш наземный офис настоял на том, чтобы мы организовали несколько дополнительных рейсов. При обычном расписании он вернется завтра ночью или послезавтра утром.

— Но до этого он был здесь? — спросил Эван.

— О да. Пришлось вытаскивать его из постели. Ему это не слишком-то понравилось. Но мне тоже.

— Вы сами разбудили его? Или просто позвонили? — спросил Джосс.

Пул озадаченно посмотрел на них.

— Позвонил. К сожалению, я был слишком занят в офисе и не мог поднять его лично.

— Да, конечно, — сказал Эван. — Ладно, когда он вернется, пожалуйста, дайте нам знать. Только не предупреждайте его заранее.

— Ага, чтобы не подпортить допроса.

— Понял, — кивнул Пул. — Без проблем.

Они вышли к ангару, где сейчас не было шаттлов и почти не наблюдалось обслуги, потому что и обслуживать было нечего.

— Что теперь? — спросил Джосс.

Эван вздохнул.

— Будем делать то, что должно, пока не вернется Йенсен. Хотя, думаю, здесь ты мог встать на ложный след.

Джосс немного подумал. Ему тоже пришла в голову та же мысль. Еще хуже — он основывался только на интуиции, и от этого ему было не по себе.

— Ладно, — сказал он, — посмотрим. Думаю, надо сообщить местной полиции о небольшой разборке там, внизу.

Эван усмехнулся.

— Да, — сказал он, — небольшое безобидное представление сейчас не помешает.

Но, кроме этого представления, им нечем было похвастаться вплоть до послезавтрашнего утра. Эван продолжал нанимать народ, пытаясь по ходу дела выяснить, кто устроил нападение в забегаловке. Ходили слухи, что это Тикеры, та банда, что расправилась с Лоном, но Эван еще не был готов делать выводы. Вместо этого он спокойно собирал все слухи, как ложные, так и правдивые, которые ему приносили его информаторы. Джосс продолжал наблюдать за работой в отделе связи, хотя не был уверен, что дело того стоит. Разве что, если кто-нибудь за ним наблюдает, он может прийти к мысли, что космополицейские сбиты с толку. «Тут и притворяться не надо, мы и так ни фига не понимаем».

Единственным лучом света в темном царстве стало послание от Тревора.

«Я БЫЛ ЗАНЯТ, НО НАШЕЛ СВИДЕТЕЛЬСТВО ОЧЕНЬ КРУПНОГО ПОДКЛЮЧЕНИЯ К ПРОГРАММНОМУ ОБЕСПЕЧЕНИЮ БАНКОВСКОЙ СИСТЕМЫ В ПОСЛЕДНИЕ НЕСКОЛЬКО МЕСЯЦЕВ. МНОГИЕ ФАЙЛЫ НЕ СООТВЕТСТВУЮТ БЭКАПАМ И ВРЕМЕНИ СОЗДАНИЯ. Я НЕ МОГУ ВЫТАЩИТЬ ИХ СОДЕРЖИМОЕ, СЛИШКОМ МНОГО ЗАЩИТЫ».

Читая послание, Джосс улыбнулся. Насколько он знал Тревора, проблема будет вскорости решена. Он только надеялся на то, что парень сумеет вытащить информацию так, что злоумышленник не обнаружит слежки.

Больше ничего интересного не происходило до самого завтрака. Когда экран его ноутбука внезапно вспыхнул, Джосс, поспешно проглотив кусок, произнес:

— О’Баннион слушает.

— Это Пат Хиггинс из таможни. Офицер, не могли бы вы или ваш напарник спуститься к нам? Мы тут нашли кое-что интересное.

— Уже идем, — ответил Джосс. Эван проглотил последний кусочек тоста и бросил в рот корочку.

В полусферическом зале таможни толпились новоприбывшие. Хиггинс встретил полицейских в дверях с довольным и одновременно злым видом.

— Вы что-то нашли, — с налету начал Джосс.

— Более того. Это было у Йенсена.

— Что?

Хиггинс впустил их, провел мимо бюро приема в маленькую комнатку опроса экипажа. Вдоль стен шли полки со сверкающим стальным инструментарием для исследования экскрементов подозреваемых в перевозке контрабанды внутри тела. Над унитазом со встроенной решеткой было написано: «ПОЖАЛУЙСТА!!! УБИРАЙТЕ ЗА СОБОЙ! ПОСЛЕ ВАС ТУТ СИДЕТЬ ДРУГИМ!» На стальном столе посреди комнаты несколько человек в униформе таможни вертели что-то похожее на целлофановый мешочек с конфетами. Джосс склонился над ними.

— О нет, — сказал он.

— О да, — ответил Хиггинс. Он взял из раковины кювету и протянул ее Эвану. В кювете лежал разрезанный пополам леденец. Он был заполнен белым порошком.

— Я такого не видел уже много лет, — сказал Хиггинс. — Наркотик засовывают во что-то термостойкое, а потом погружают в кипящий сахарный сироп, пока эти штуковины не становятся похожими на твердые леденцы. — Он поставил кювету на место. — По отчетам, только Йенсен изо всей команды покидал борт на Земле.

— Где он?

— В одной из комнат для допроса, дальше по коридору. Эта дрянь была у него в руках. Он говорит, что никогда прежде ее не видел, что ему эту упаковку подбросили. Защищается как лев. — Хиггинс пожал плечами.

— А ультразвук ничего на дал?

— Нет, — ответил Хиггинс, — но так порой бывает. Мы лишь хотели удостовериться до конца. Просто удивительно, как сильно влияет на память хорошая клизма или угроза оной. — Он мило улыбнулся. Джосс сделал себе заметку никогда не подходить к этому человеку близко, ежели у него в руках будет клизма.

Эван подошел к столу и взял один леденец. Он был завернут в целлофановую обертку, на пакетике стояла марка земного предприятия.

— А что, если бы эта штука попала в руки ребенку? — Он повертел леденец в пальцах.

Хиггинс мрачно посмотрел на него.

— На полчаса он стал бы самым умным ребенком на Земле. А затем он бы умер. Тут в одном леденце доза на полсотни взрослых. Наркотик очень концентрированный. Его молекула присоединяется к рецептору. Обычно его разводят в какой-нибудь среде, иначе объемы дозы будут слишком малы, чтобы их можно было отмерить вручную. Но это чистый наркотик. Я чище и не видывал. И не хочу видеть.

Джосс согласился.

— Можно взять образец?

— Да пожалуйста, — ответил Пат, с отвращением глядя на пакетик. — Там этого добра…

— Как вы считаете, когда вы закончите допрос Йенсена? — спросил Эван.

— Думаю, к вечеру. Мы хотим вывести из его желудка все, что там может быть. — Снова милая улыбка. — Свяжитесь с нами после обеда.

— Свяжемся, — сказал Джосс, и они с Эваном вышли из таможни, окинув взглядом туристов.

— Может, один из них и подсунул ему наркоту, — предположил Эван.

— Ну, это уж притянуто за уши. Обычно команда мало контачит с пассажирами, разве только когда рассказывает им, что они видят в окно.

— Все равно, — ответил Эван, — неплохо бы просмотреть таможенные декларации пассажиров.

Джосс кивнул. Ничего плохого в этом он не видел.

— Идем в администрацию, — сказал он. — Хочу переговорить с Доррен Орсьерес.

Орсьерес не было в офисе, и ее компьютер не отвечал.

— Она на ланче, — сказал ее помощник, приятный молодой человек в темном костюме. — У нее такое правило — она никогда не совмещает работу и еду. Она говорит, что только так можно не спятить. Я могу чем-нибудь помочь вам? Она велела мне показать вам все, что вы захотите.

— Нам бы хотелось, — сказал Джосс, — чтобы вы свели нас с каким-нибудь ответственным лицом из исследовательского отдела одной из фармацевтических фирм. У меня есть к ним вопросы. Хотя я предпочел бы кого-нибудь из «БурДжона».

Помощник немного подумал.

— Насколько я понимаю, здесь есть несколько вольнонаемных ученых, работающих на фармацевтические компании, — сказал он. — Как правило, официально их работа финансируется с Земли. — Молодой человек повернулся к своему компьютеру и набрал какую-то комбинацию, нахмурился, затем набрал еще раз. — Вот, доктор Лоренц. Мне кажется, что он выполнял какую-то работу для всей станции, что-то вроде исследований по окружающей среде. — Он ткнул еще в одну клавишу, и на стол упали распечатка адреса и маленькая карта. — Вот, — передал он лист Джоссу.

Джосс глянул на листок. Ученый работал дома, в престижном районе неподалеку отсюда.

— Большое спасибо, — сказал он. — Пожалуйста, передайте Доррен привет. Нам очень жаль, что мы ее не застали.

— Думаю, взаимно, — улыбнулся молодой человек и снова погрузился в работу.

Эван удивленно посмотрел на Джосса, когда они вышли.

— Интересно, кого же ты окучивал, пока я трудился на нижних уровнях?

Джосс улыбнулся.

— Иногда полезно иметь друзей наверху. Но между нами ничего не было. Просто времени не хватило.

— Однако я не знаю, что она рассказывала своим сослуживцам.

Джосс рассмеялся.

— Надеюсь, что только хорошее.

Они встали на тротуар, ведущий к станционному порту. Туда они еще не ездили.

— Там наверху прежде был лес, — сказал Джосс, — когда здесь пытались наладить местное бумажное производство, чтобы не платить запредельные пошлины за импорт бумаги. Только мягкие породы дерева. — Он огляделся с высоты виадука, по которому бежал тротуар. — Вон там, — показал он.

Все было почти так, как прежде, — легкий туман стоял над вершинами деревьев, тянувшихся длинными прямыми рядами. Лес следовал изгибу стены станции, поднимаясь вправо и вверх, к окну. Эван изумленно вздохнул.

— Как в Шотландии, — сказал он. — Только это не лес, это плантация. В лесах деревья не растут рядами, словно солдаты в строю.

— Как смогли, так и сделали, — проронил Джосс чуть обиженно. Однако ему пришлось признать, что в этой упорядоченности таилась некая ущербность — в таком лесу не хотелось гулять.

Они продолжали ехать вперед. Со «дна» станции поднимались жилые острова. А под полом могли скрываться многие и многие уровни жалких туннелей и столь же жалкого жилья, но отсюда их видно не было. Острова были сгруппированы, поднимаясь вверх уступами. Среди них были разбросаны парки и озерца, рядом с которыми обычно располагались дома-башни или группки небольших домов. Некоторые из островов представляли собой один высотный дом, а другие — сплошной парк.

Остров, к которому они направлялись, был смешанной структуры — одна часть, индустриальная, была занята фармацевтической компанией «Уиллис». Здесь располагались ее штаб-квартира, на верхних этажах основной башни находились лаборатории. Здесь же стояли дома служащих наряду с арендованным жильем и сдаваемым, по большей части на выходные. Это было приятное место, вид здания скрадывался соседством с деревьями, на удивление старыми и большими.

— Интересно, сколько же стоило перевезти их сюда и посадить? — спросил Эван.

Джосс покачал головой.

— Возможно, они были нарочно выращены такими, — сказал он. — Некоторые садовники, работающие при низком тяготении, могут вырастить совершенно невероятные вещи.

— Нет, это в любом случае выше моего понимания, — ответил Эван. — Однако хорошее местечко.

Они сошли с тротуара на остановке «Остров Уиллис» и предъявили свои идентификационные карточки охраннику у подъемного моста. Охранник показал им дорогу.

— Вон туда, — сказал Эван, когда они перешли по мосту на остров. До лежавшего внизу острова было четыре сотни футов открытого пространства и еще две сотни до следующего, если пролетишь мимо первого.

Джосс глянул вниз и поежился. Иногда его охватывала боязнь высоты, и это как раз был такой случай.

— А вот если бы я сорвался… — сказал он.

Они подошли к башне и сверились с картой. Доктор Лоренц жил, похоже, за нею в группке двухэтажных домиков, которые называли коттеджами. Они обогнули башню и миновали ландшафтный парк.

— Это не клонированные, — сказал Эван, глядя на деревья. — Это столетняя араукария, или «я монах».

Джосс посмотрел на огромное дерево с корявыми сучьями, змееподобными ветвями и сказал:

— А я принял бы эту штуку за что-то с Марса.

Эван добродушно хмыкнул. Они обогнули дом и направились к коттеджам. Это было самое спокойное местечко, какое только можно вообразить. Свет искусственного солнца падал сквозь листву кленов и высоких дубов на аккуратно подстриженную траву, в которой играли дети, прыгая и «гуляя по Луне» в условиях низкой гравитации. Мамаши толкали по дорожкам коляски, кивая и улыбаясь Джоссу, хотя большинство опасливо поглядывали на Эвана. Дети с восторгом смотрели широко открытыми глазами и показывали пальцами, хотя совсем не враждебно. Эван понемногу начал улыбаться.

Сами коттеджи были такими хорошенькими, такими сладенькими, что, на взгляд Джосса, прямо-таки вызывали приступ диабета. Они были расположены вокруг улочек, заканчивающихся тупичками, и все ПОКРЫТЫ СОЛОМОЙ! Джосс даже не хотел думать, сколько стоила доставка настоящей соломы с Земли. Коттеджи очень напоминали особняки, но отделка варьировалась от золотистого «камня» до псевдотюдоровской черно-белой с внешними балками архитектуры.

— Тот, кто проектировал эти коттеджи, — тихо сказал Джосс, — учился в Калифорнии.

Эван рассмеялся.

— Да, немного странно, — согласился он. — Особенно когда повсюду торчат «тарелки». Не очень-то по-тюдоровски. Пошли.

Они нашли нужный дом. Двухэтажный, под соломенной крышей, с «кирпичными» стенами и окнами в свинцовых переплетах. На дверях не было звонка или кнопки какого другого сигнала, потому он постучал в дверь и принял самую «неугрожающую полицейскую позу».

Дверь отворилась — она была старинной, с настоящими петлями. В дверях стояла, с любопытством глядя на них, девочка, одетая по земной моде в свободные шорты, заляпанные кое-где чем-то вроде краски. У нее была крепкая квадратная челюсть, слишком крупная для ее лица, однако совершенно не портившая его. Ей было лет двенадцать. У нее была темная кожа, огромные яркие карие глаза и очаровательная улыбка, которая все шире расплывалась на ее лице при виде гостей.

— Добрый день, — сказал Джосс. — Мы ищем доктора Лоренца. Он дома?

— Привет! — еще шире улыбнулась девчушка, если это вообще было возможно. Однако больше она ничего не сказала. Джосс был в некотором замешательстве.

— Привет, — ответил он.

Она смерила взглядом Эвана, радость на ее лице расцвела еще ярче.

— Привет!

— Привет, малышка, — ответил и он, с некоторым удивлением глядя на Джосса.

— Иду, иду! — послышался голос из глубины коттеджа. — Извини, Беваль.

На пороге появился мужчина. Ему было лет пятьдесят-шестьдесят. Коротко подстриженные седые волосы, бородка с сильной проседью, небольшой животик. Одет он был столь же небрежно, как и девочка. Он смотрел на Джосса, потом на Эвана со все возрастающим удивлением.

— Чем могу помочь, джентльмены? — спросил он. — Как вижу, вы из Солнечного патруля?

— Да, сэр, — ответил Эван. — Офицеры Глиндауэр и О’Баннион. Администрация станции посоветовала мне связаться с вами. Мы надеемся, что вы сможете помочь нам в расследовании, над которым мы работаем.

— Конечно, — ответил он. — Пожалуйста, заходите, джентльмены. Я Хараль Лоренц. Ох, извините, — сказал он, — это моя дочь Беваль.

— Милое имя, — заметил Джосс, улыбаясь девочке. Она улыбнулась в ответ и сказала: — Привет! — Другого ответа не было — ей было просто приятно, она не понимала, в чем дело.

У Джосса дрогнуло сердце, как это бывало всегда при встрече с умственно обделенными людьми. Это всегда казалось ему нечестным — он нормальный, а у кого-то другого поврежден разум, пусть и не очень сильно.

— Моя дочь умственно отсталая, как вы уже догадались, — сказал доктор Лоренц. — Это проявилось в три годика и развилось с возрастом. Вот потому я и работаю дома. — Он провел их через маленькую переднюю в гостиную. Она была весьма уютно обставлена в современном стиле. Три удобных мягких кресла стояли вокруг низкого столика в центре комнаты. С четвертой стороны находился псевдокамин.

— Иди, Беваль, — сказал доктор Лоренц, — ты рисовала. Будешь еще рисовать?

— Хорошо, — сказала девочка, очаровательно улыбнулась Джоссу и Эвану и чуточку неуклюже вышла через другую дверь.

— Прошу вас, садитесь, джентльмены, — сказал Лоренц. — Кофе, чай?

— Нет, спасибо, — ответил Джосс.

Лоренц сел напротив них.

— Чем могу помочь?

Джосс порылся в кармане и достал завернутый в целлофан «леденец».

— Это образец наркотика, который пытались нелегально провезти на станцию. Его еще называют «убийцей мозга».

Лоренц с любопытством взял леденец, повертел его в пальцах, развернул.

— Внутри этой штуки? В сахарной оболочке?

— Да. Нам бы хотелось выяснить, есть ли возможность найти хотя бы намек на то, где произведен наркотик.

Лоренц посмотрел на Джосса.

— Это трудная задача, офицер. — Он встал, нахмурившись. — Тем не менее в наркотиках обычно имеются какие-либо примеси, как бы тщательно их ни очищали, так что можно отчасти вычислить их источник. — Он пошел к одной из дверей. — Идемте. Возможно, я найду вам хоть какой-нибудь след.

Дверь выходила на лестницу, ведущую на верхний этаж. Там были еще двери. Дверь справа открывалась в большую комнату, набитую лабораторным оборудованием, — вдоль стен стояли столы, а посреди комнаты возвышался электронный микроскоп с высоким разрешением.

— Господи! — воскликнул Джосс, глядя на хозяйство доктора Лоренца. Это была мечта любого химика — новое оборудование самых лучших фирм, и все вокруг в полном порядке. Лоренц бросил через плечо взгляд на Джосса и улыбнулся.

— Вы работали в этой области? — спросил он.

— Да, и всегда мечтал о такой лаборатории! — с трудом сдерживая зависть, Джосс осматривался по сторонам.

— В том, что тебя считают удачливым ученым, есть свои преимущества, — сказал Лоренц, — как и в положении внештатного сотрудника. Компании дают интересную работу… — Он тихо рассмеялся, укладывая половинку леденца на маленький лабораторный поднос и со смачным хрустом разбивая его молоточком.

Эван осматривал комнату, Джосс наблюдал, как доктор Лоренц берет маленький шпатель и металлическую пластинку, отбирает микроскопическую дозу белого порошка — с половину булавочной головки — и кладет ее на пластинку.

— Ну вот, — сказал ученый и понес ее к микроскопу. Он поместил пластинку в вакуумную камеру, послышалось короткое шипение. — Догадываюсь, что это как-то связано с молодой женщиной, погибшей на днях от передозировки?

— Только косвенно, — заверил Лоренца Эван. — У нас есть несколько вопросов об этом порошке.

Лоренц покрутил ручки на высоком цилиндре микроскопа.

— Вот — сказал он, — готово. Посмотрим.

Он коснулся клавиатуры, и экран микроскопа в квадратный фут площадью ожил. Джосс восхитился еще сильнее.

— Он у вас и цветной!

— Это квазицветное изображение, — уточнил Лоренц. Все трое впились взглядом в россыпь больших кристаллов, похожих на трехмерные снежинки. — Ну, по крайней мере на половину вашего вопроса я могу ответить. Это вещество производится при очень низкой гравитации, примерно в одну десятую нормы. Посмотрите на структуру кристалла. Такую трехстороннюю симметрию нельзя получить нигде, кроме как на орбите.

Джосс и Эван переглянулись.

— Значит, его делают на станции, — сказал Джосс, — и, возможно, не только его. Так что нет смысла доставлять его контрабандой откуда-то извне.

Эван медленно кивнул.

— Какова вероятность того, что это делается на Луне?

— Слишком большая гравитация, — ответил Лоренц. — Теперь, — сказал он, — я собираюсь вычислить настоящее местоположение производства. Проведу кое-какой анализ и посмотрю, следы каких элементов присутствуют в составе вещества. Это самое большее, что я могу для вас сделать.

— Если вам удастся это, мы будем вам очень благодарны, — заверил ученого Джосс. — Если мы вам понадобимся, вы найдете нас в «Хилтоне».

— Хмм, — протянул Лоренц, глядя на образец и показания микроскопа, затем он покачал головой и рассмеялся. — Позвольте мне вас проводить, — предложил он, — прежде чем я окончательно залезу во все это. Слишком интересно. — Он чуть улыбнулся. — Мне всегда нравились детективы. Никогда не думал, что сам стану участником подобной истории.

Джосс тоже улыбнулся, и они пошли к лестнице. Там их встретила Беваль, с радостной улыбкой размахивающая потертой кисточкой.

— Идем рисовать! — обратилась она к Джоссу и Эвану.

— Попозже, малышка, — сказал Эван. — В другой раз.

— Серый, — сообщила ему Беваль, сияющими глазами глядя на доспехи Эвана.

— Ага, — улыбнулся он в ответ. — Теперь все будет в порядке.

Они пошли к двери.

— Доктор, позвоните, если что выяснится, — сказал Эван. — В этом деле нам важна любая помощь.

— Без проблем! — ответил Лоренц, открывая перед ними дверь.

Они помахали рукой Беваль, доктор Лоренц ласково увлек ее в дом и запер дверь.

— Чудесная девочка, — сказал Джосс. — Мне жаль ее.

— Да, — согласился Эван.

— Ты знаешь, что она разрисовала тебя? — сказал Джосс, глядя в спину Эвану.

Эван рассмеялся.

— Может, она подумала, что серый мне не идет. А, пустяки!

Они медленно шли по мосту, глядя по сторонам. Над их головами парил жаворонок, едва шевеля крылышками при такой силе тяжести и на лету издавая звонкие трели.

— Мне кажется, что у кого-то дома есть дядюшка Эван, который привык к тому, что его мажут краской и так далее, — сказал Джосс.

— О да. — Эван махнул рукой охраннику в конце моста, и они вышли. — Трое детишек моей сестры любят выделывать подобные штучки, когда я приезжаю. Они хвастаются мной перед соседскими ребятишками. «Наш дядя Эван самый сильный, самый большой…» — Он рассмеялся. — Однажды я сам слышал, как младший, Иэн, ему пять лет, говорил одному из своих приятелей: «Дай мне поиграть твоим космическим кораблем, а не то позову дядю Эвана, и он разнесет его из своего пистолета».

Джосс хихикнул.

— Стало быть, ты представляешь собой семейные вооруженные силы?

— Да вроде того. — Они подошли к тротуару, постояли немного, чтобы толпа сходящих рассосалась. — А у тебя нет? В смысле — семьи?

Джосс покачал головой.

— Мои родители рано умерли. Сестер и братьев у меня нет. Пара кузенов, но мы никогда не были близки.

— Странно, наверное, — сказал Эван, становясь на тротуар. — Не могу себе даже представить, чтобы родственники не обрушивали на меня шквала перепуганных писем, когда я сообщаю им, что меня переводят в другое, новое место. Они набрасываются на меня и требуют, чтобы я выбил себе работу в каком-нибудь тихом уголке на Земле. Наверное, интересно самому принимать решения о том, что тебе делать, куда идти, когда на тебя никто не давит. Когда не приходится оглядываться на семью.

Джосс покачал головой.

— Мне трудно представить, что кто-то будет у меня спрашивать об этом, — сказал он. — Я уже привык все решать сам.

Эван кивнул, глядя на лес, когда тротуар нес их мимо него.

— Им надо тут посадить хвойные деревья. Ладно, не бери в голову. Послушай, приятель, что мы будем делать со всем этим?

Джосс вздохнул.

— Если наркотик поступает с другой станции, то возникает вопрос — кто передал его Йенсену?

— Или подбросил.

— Думаешь, он не врет?

— Пока мы не выясним, что он врет, — сухо проговорил Эван, — я полагаю, что нужно учитывать и эту версию.

Джосс скривился.

— Конечно, ты прав. — Он взвесил в руке ноутбук, включил его в активный режим и несколько мгновений пялился на экран, на котором возникло меню. — Думаю, мы повидаемся с ним.

— Я тоже об этом думал.

Внезапно Джосс увидел, как одна из иконок в меню замигала.

— Послание.

— От кого?

Он чуть усмехнулся.

— От Доррен Орсьерес.

— Ага, — протянул Эван, понимающе глядя на Джосса. — Тогда молчу и не задаю вопросов.

Джосс просмотрел послание.

— Нет, она просто хочет поужинать.

— Как понимаю, ужин предполагается на двоих.

— Думаю, да. Однако она передает тебе привет.

— Очень мило с ее стороны, — сказал Эван.

— Хмм… — Джосс стер послание, но появилось новое. — Хмм…

— Что такое?

— Еще одно. — Джосс посмотрел на адрес отправителя. — Похоже, с общественного терминала. — Он снова нажал клавишу. — Просто файл, — сказал он. — Не послание, одни цифры… — Он осекся.

Эван заглянул ему через плечо.

— Так что там?

— Счета, — сказал Джосс. — Так, подержи-ка минуточку. — Он протянул ноутбук Эвану. Тот взял его так, чтобы Джосс мог печатать обеими руками.

— Сравнить файлы, — бормотал он. — Эван, я думаю, что это от Тревора. Или кто-то оказал ему услугу. Кто бы то ни был, этот человек очень осторожен. Никаких идентификаторов. Но мне кажется, что мы с ним уже встречались…

На миг воцарилось молчание. Затем Джосс сказал:

— И тут приходит парень и дает тебе сотню долларов…

Эван косо глянул на него.

— Сейчас я дам тебе по шее, парень…

— Тихо, тихо! Посмотри-ка! — Джос повернул к нему экран так, чтобы Эван мог увидеть текст. Экран был разделен надвое. С одной стороны шли колонки знаков — вклады и деньги, снятые со счета. С другой стороны шел тот же самый список, но с дополнением — огромные четырехзначные суммы.

— Ну-ну, — проронил Эван. — Стало быть, это неотредактированный вариант банковского счета Прзно.

Джосс кивнул.

— А теперь сравни. — Он снова повернул ноутбук и поработал с клавиатурой. — Я велел сопоставить даты вкладов со сменами, в которые работал Прзно за последние два месяца. И его выход в систему в те дни, когда его на работе не было. — Снова пауза.

Появились даты, и Эван посмотрел на экран.

— Он менял смены, — тихо сказал он, — но каждый раз была утечка, сидел он на работе или выходил в систему из дому.

— Вот что и сбило нас с толку, — сказал Джосс. — Он выходил в систему из дому… вероятно, заходил через главный компьютер и активировал какую-нибудь программу, которую засунул туда раньше. Спрошу Тревора — не сможет ли он ее найти. Однако в любом случае была утечка. И каждый раз после того, как он отправлял данные, на его счет поступали деньги. Без промедления. — Джосс улыбнулся. — Кто-то весьма пунктуален.

— И в тот же день их снимали со счета, — сказал Эван. — Либо наличными, либо электронным переводом.

— Думаю, переводом. Наличный вклад требует подписи, а электронный перевод можно осуществить, не оставляя следа. Если наличность кладется в машину, она просто пересчитывает и проверяет подлинность купюр, а кто делает вклад — ей дела нет. Как и до того, кто его берет.

Эван кивнул. Джосс очистил экран и быстро набрал послание на тайный адрес Тревора, благодаря его за помощь. Затем немного помолчал в задумчивости.

— По этим датам, — сказал он, — можно представить события так: Прзно посылает ворованную информацию, получает деньги, покупает наркотик, принимает дозу. Потому что — посмотри сам — после этого и этого перевода он брал отгулы. Первый — так называемый «больничный день», второй — отгул по расписанию.

— Все это, конечно, прекрасно, — сказал Эван. — Но тогда возникает другой вопрос. Во время работы он дозу не принимал, насколько можно понять. Может, боялся, что его застукают. Но кто знает? Но если так, почему он принял дозу прямо на работе, в тот последний день, когда ты там был? Возможно, даже два раза, потому что и в первый день, и в тот, когда ты дежурил уже один, он вел себя одинаково.

Джосс подумал.

— Ты меня поймал. Но, может быть, он просто выбился из графика?

— Возрастающее привыкание, — заявил Эван. — Из того, что нам рассказала доктор Орловски, можно сделать вывод — достижение порога наступает достаточно быстро.

— Да, — ответил Джосс. — Пару раз переберешь, и изменение в положениях рецепторов становится слишком глубоким. На самом деле, интересно, сколько бы Прзно еще протянул, если бы его не пристрелили.

Эван мрачно посмотрел на него.

— Интересно, а кто-нибудь еще это знает?

— Ты о чем? — сделал стойку Джосс.

— Положим, у него имелась информация, которая была кому-то очень нужна. И тот хотел ее получить срочно, прежде, чем мозги Прзно окончательно размякнут, — нахмурился Эван. — Или кто-то знал, что Прзно слишком близок к срыву, и мог выдать что-то важное, будучи в больнице, так что преступник поспешил ускорить его конец, замаскировав убийство под ограбление…

— Это все весьма зависит от обстоятельств, — сказал Джосс.

— Я знаю, — вздохнул Эван. — И все равно… мне кажется, что с Прзно что-то пошло не так. Причем весьма сильно. Только вот что? Хоть бы намек… — Он замолк на мгновение, пожевал губу и спросил: — А что насчет Йенсена?

Джосс посмотрел на экран, затем отключил ноутбук и сунул его под мышку.

— Я не столь уверен сейчас, что он связан с утечкой информации. Но вот с наркотиками…

— Связь есть, — ответил Эван. — И, думаю, была всегда. Просто мы ее не искали.

— Возможно, Лон тоже, — сказал Джосс. От этой мысли ему стало как-то холодно. Они уже явно знали больше его… стало быть, являлись куда более вероятными кандидатами в покойники.

— Спокойно, — проронил Эван и добавил: — Мы не проехали нашу остановку?

Джосс с удивлением огляделся. Они уже были на полпути вниз, почти в зоне полей.

— Опаньки, наверное, проехали. И куда мы теперь?

— Сейчас решим. Пойдем перекусить. А потом — в таможню.

— Мне это нравится. Я очень хотел бы поговорить по душам с капитаном Йенсеном.

Эван улыбнулся.

— Я пойду с тобой. А теперь насчет утки…

Когда они спустились после обеда в таможню, там было немного потише — пассажиры разъехались по отелям, и таможенники в основном работали с бумагами. Пат Хиггинс сидел, облокотясь на стол в секретной комнате таможни. Когда они вошли, он им кивнул.

— Есть еще что интересное? — спросил Джосс.

Хиггинс покачал головой.

— Йенсен поет все ту же песню, — ответил он. — Говорит, что никогда прежде не видел этих леденцов, никогда не сходил с шаттла, разве что в терминале; и, должен сказать, это правда, мы проверяли. Он бы и покурить едва успел. Похоже, он как раз это и делал.

— Ну, за это время многое может случиться, — сказал Эван. — И как вы его обрабатывали?

— Как обычно, по принципу «добрый полицейский — злой полицейский». — Хиггинс глянул на молодого белокурого человека, который в сторонке печатал отчет. — Вон, Куволик был у нас злым полицейским. Он также обыскивал его.

При звуке своего имени Куволик поднял взгляд. Джоссу показалось, что этот парень вполне потянет роль плохого полицейского. Сейчас лицо копа было спокойным, но черты его говорили о том, что если молодой человек захочет, то рожа у него будет прямо-таки сатанинская.

— Да, сэр? — спросил он.

— Ничего, Ки-Мак, продолжай работу. Но потом ты можешь нам понадобиться. — Хиггинс обернулся к Джоссу и Эвану. — Ну что, господа мои? Хотите опрокинуть по рюмочке?

Джосс хмыкнул.

— Думаю, потом.

Хиггинс подвел их к маленькой комнате, в которой держали Йенсена. Дверь была зеркальной, так что им было видно сидящего Йенсена, а ему их — нет. Пилот был явно не в своей тарелке. Напротив него сидела молоденькая хрупкая женщина-офицер и спокойным тоном задавала ему вопросы. Йенсен отвечал вполне любезно, но был явно на пределе, что, по мнению Джосса, могло посодействовать допросу. Комната была предназначена для личного досмотра — в углу красовался унитаз с решеткой, которым, видимо, только что воспользовались.

— Это наша Мэг Дэвис, — сказал Хиггинс. — Она совсем недавно начала допрос. Хотелось бы мне дать ей еще несколько минут, если вы не против. Мэг свое дело знает.

— Как хотите, сэр, — ответил Эван.

Они сели в кресла в холле и стали ждать Мэг. Она вышла минут через пятнадцать. Дверь за ней закрылась, она заперла ее и постояла немного, прислонившись к стене, глядя на Хиггинса, Джосса и Эвана.

— Добрый день, господа, — поздоровалась она наконец. Затем обратилась к Хиггинсу: — Пат, он стоит на своем. Он в точности повторил ту хронологию событий, которую мы раньше вычислили с Джоди и Ки-Маком.

Хиггинс пожал плечами.

— Ему еще раз повезло. Господа, хотите посмотреть запись его ответов или попробуете сами?

— Лучше по горячему следу, — сказал Джосс.

— Нет, спасибо, — в один голос с ним ответил Эван.

Хиггинс рассмеялся.

— Видать, про вас, космокопов, не врут.

Он вышел.

— А что говорят? — крикнул было ему вслед Джосс, но Хиггинс уже ушел к себе.

— Прошу, сэр, — сказала Дэвис, протягивая Джоссу карточку-ключ. — Если меня не будет рядом, когда вы закончите, отдайте ее Пату. — И она пошла по коридору следом за Хиггинсом.

— Так что же говорят? — спросил Джосс у Эвана.

Эван рассмеялся.

— Идем.

Они вошли. Йенсен посмотрел на них настороженно, но вроде бы даже обрадовался Джоссу. Но когда, чуть нагнув голову, в комнату вошел Эван, Йенсен побледнел. От этого его вид не улучшился. У него было грубовато-приятное лицо, внушительная седая шевелюра — таких парней в экипажах шаттлов любят за компанейский характер. Но сейчас он казался преждевременно постаревшим, потным и усталым.

— Капитан Йенсен, — сказал Джосс, — думаю, вы будете не против, если мы зададим вам несколько вопросов.

— Вы уже говорили со мной, офицер, — безразлично ответил Йенсен. — И вы определенно понимаете, что я не такой дурак, чтобы заниматься наркотиками. Я профессионал, мне осталось шесть месяцев до пенсии…

— Давайте, вы расскажете нам, — предложил Эван, и его голос гулко пророкотал под шлемом, — о всех ваших передвижениях после того, как вы вчера покинули станцию.

Йенсен устало вздохнул, как человек, который уже двадцать раз рассказывал одну и ту же историю, а теперь ему приходится рассказывать ее в двадцать первый раз. Он начал говорить. Джосс делал заметки, а Эван задавал вопросы.

Йенсен сказал, что его разбудил звонок Пула, сообщившего ему о необходимости срочно явиться на работу. Он оделся и пошел прямо на стоянку шаттлов, как всегда, провел процедуру подготовки к полету, просмотрел компьютерный план распределения топлива и грузов, проверил накладные и так далее. Когда груз был наполовину уложен, он облетел шаттл, проверяя его внешнее состояние, затем поднялся на борт и вместе со вторым пилотом, который прибыл примерно в завершающей трети процесса, проверил внутренность корабля. Они закончили на пятнадцать минут раньше, взяли на борт пассажиров, и шаттл стал ожидать окошка для отлета. Они сделали хороший рейс к орбитальной лунной фабрике, где около часа ждали, пока сменится часть команды салона и высадятся некоторые из пассажиров, взяли еще пассажиров и покинули фабрику, отправившись на Землю. Обычная посадка, обычная проверка, Йенсен вышел в терминал размять ноги и дать немного отдохнуть глазам.

— А ваша сумка была при вас? — спросил Эван.

— Нет! — ответил Йенсен тоном человека, смертельно уставшего отвечать на один и тот же вопрос. — Она оставалась в шкафчике на палубе.

— И она лежала там с тех пор, как вы поднялись на борт на Фридоме?

— Да!

— И никто к ней не прикасался и не подходил близко?

— Нет. Шкафчик был заперт, как я уже и говорил вашим людям.

— Замок был надежен?

— Закрыт при помощи моей личной комбинации кодов. Меня ни разу не обворовывали, да и зачем?

— А кто еще знает эту комбинацию?

— Никто, конечно же. Иначе зачем и запирать?

— Стало быть, сумка была при вас или заперта с того самого момента, как вы стартовали с Фридома.

— Да!

— Она была при вас все время, — спросил Джосс, — с того времени, как вы вышли из своей комнаты на станции, до того, как вы добрались до шаттла?

— Да, — раздраженно ответил Йенсен. И вдруг сказал: — Нет!

— Нет?

У Йенсена был озадаченный вид.

— Нет… Я положил ее на стол, когда был на стоянке шаттлов. Когда я проверял предполетные данные.

— Вы выпускали ее из виду? — спросил Джосс.

— Вроде бы нет, — ответил Йенсен.

— Ни разу? Ни на секунду не спускали с нее глаз? Когда смотрели на экран, когда с кем-нибудь разговаривали…

— Да нет, конечно же… — Йенсен внезапно замолчал.

— Ладно, — сказал Эван. — Когда вы вернулись на шаттл, что было потом?

— Нас поставили на салазки, мы запустили двигатели, царапнули шлюз и снова вышли на орбиту. — Говорил он с едва заметным отвращением. — Такое сейчас нечасто случается. Обычно мы проходим без сучка без задоринки. А тут такое.

— Вы покинули шаттл, и у вас в сумке при осмотре нашли упаковку «леденцов», — сказал Эван.

— Да. — Йенсен замолчал.

Джосс глянул на Эвана.

— Спасибо, сэр, — сказал он. — Чуть попозже мы хотели бы поговорить с вами и о ваших счетах. — Он не стал обращать внимания на внезапную бледность капитана. Они с Эваном встали, вышли и заперли за собой дверь.

За дверью ждал Хиггинс.

— Судя по его словам, — сказал Эван, — была по крайней мере одна возможность подсунуть ему улику.

Хиггинс кивнул.

— Да, была.

— Этот наркотик произведен на орбите, — сказал Джосс Хиггинсу. — Вы знаете об этом?

— Наши химики так и говорят, — ответил Хиггинс.

Они молча переглянулись.

— Кто-то хочет заставить нас поверить, что эта дрянь приходит с Земли, — сказал Джосс. — Или еще откуда.

Хиггинс нахмурился, скрестив руки на груди.

— Слухи о подпольных фабриках по производству наркотиков на Фридоме ходят давно, — сказал он. — Проблема в том, что это не наша епархия. Это дело полиции.

— А полиция… — Джосс осекся. Хиггинс рассеянно смотрел на потолок.

— Ладно, — сказал Джосс. — Фабрика может находиться там, на нижних уровнях.

— Там могут и убить, — тихо добавил он. — Если начнут что-то подозревать или если слишком близко подберешься к сути дела.

Эван с Хиггинсом уставились на него. Лицо Эвана было слишком спокойно, чтобы что-то по нему прочесть. Хиггинс медленно кивнул.

— Они же так и не нашли заметок вашего напарника, да?

Эван покачал головой.

— Осколки флэш-карт, вот и все. Он подозревал, — очень осторожно продолжил Эван, — что его корреспонденция просматривается. И никогда не доверял результатов своего расследования средствам связи.

Хиггинс опять кивнул.

— Хорошо. Господа, я должен сказать, что собираюсь отпустить Йенсена. Похоже, что он, сам того не зная, служил для кого-то курьером.

— Он должен предстать перед судом, — ответил Джосс.

— Да, но я собираюсь порекомендовать отпустить его. У меня нет оснований держать его здесь. Подозрения в соучастии недостаточно для ареста, если его личное дело безупречно, а то, что он рассказывает, совершенно совпадает с фактами.

— Тем не менее, — сказал Эван, — неплохо было бы проверить некоторых людей из офиса порта… вы не против?

— Это ваше право, — сказал Хиггинс. — И наше. Пойдете первыми или предоставите нам? Я не хочу наступать вам на ноги.

Джосс посмотрел на Эвана. Тот пожал плечами.

— Давайте сначала вы. Вы же знаете это место куда лучше нас… и, возможно, найдете то, что мы потом, идя по вашим следам, сможем использовать, если дело будет уже не в вашей компетенции.

— Отлично, — сказал Хиггинс. — Если что найдем, сразу дадим знать.

Они поблагодарили его и вышли из таможни. По дороге домой Эван почти все время стоял на тротуаре, скрестив руки и нахмурившись.

— Вряд ли у них что-нибудь получится, — вырвалось у Джосса.

Эван помрачнел еще сильнее.

— Все идет не так, — сказал он. — Я привык к тому, что дело начинает проясняться намного раньше. В противном случае у меня начинает возникать ощущение, что я знаю о деле меньше, чем в самом начале.

— Хочется кого-нибудь пристрелить? — спросил Джосс. — Лично мне — очень.

Эван чуть расслабился. Под конец он даже рассмеялся.

— Думаю, мы скоро изловим свой шанс. Утром иду вниз. Хочешь пойти со мной и попробовать на прочность свой защитный комбинезон?

— Офицер, — сказал Джосс, — я был бы польщен.

— Офицер — что?

— Офицер — сэр.

Оба рассмеялись.

— Твой чертов акцент, — начал было Эван.

— Глундоооор, — протянул Джосс.

Эван легонько ткнул его.

— Расист. Я донесу на вас, офицер О’Баннион.

Это была, пожалуй, самая бородатая шутка из известных Джоссу. Он улыбнулся.

— Ладно-ладно, — сказал он. — Подумай об уровне сахара в крови.

— Обед был дерьмовый, — пожаловался Эван, — все второпях. Думаю, мне нужно пообедать еще разок.

— А мне пригласить Доррен Орсьерес выпить.

Эван насупил брови с грозным видом.

— Не опозорь Патруля, — сказал он. — Или чего еще.

Джосс усмехнулся, но не удосужился ответить.

Полицейскому не обязательно носить форму вне рабочего времени, но Джосс любил покрасоваться — он и так редко ее надевал. Рабочая форма Патруля была к тому же весьма симпатичной — черная с серебром, с белым воротничком, черные брюки в обтяжку и мягкие сапоги. Выйдя из отеля, он увидел, как люди поворачиваются в его сторону, и обрадовался, что на сей раз это происходит не из-за Эвана.

Доррен предложила встретиться в гриль-баре на одном из «игровых» островков внизу, в известном месте развлечений. Туда можно было добраться на лифте, расположенном в одной из опорных колонн. Он вышел из лифта в подобие тропических джунглей, во влажный воздух, в шепот водопадов среди цветов и зелени, к столикам под бамбуковыми фонариками.

«Чудесно, — подумал Джосс. — Остров фантазии наяву». Он прошел через заросли ко входу в гриль-бар. Бар был открытым, пальмы и растения в кадках разделяли столики, а стойка была вырезана в стволе чудовищного баобаба, все еще покрытого листвой и лианами, по которым спокойно мог бы прыгать и Тарзан.

Доррен сидела у стойки в золотистом облегающем костюме. Она что-то потягивала через соломинку из кокосового ореха.

— Для завершения гедонистической картины, — сказал Джосс, — не хватает бумажного зонтика.

Она улыбнулась и пододвинула ему кресло.

— Чтобы не капало мне в напиток? — добавила она.

Джосс усмехнулся и повернулся к барменше, заказав ей «Мохнатую Лягушку». Пока девица смешивала напиток, он осмотрелся по сторонам и сказал:

— Я почему-то не думал, что вы назначите встречу в таком…

— Туристическом месте? — спросила она. — Или таком безвкусном?

— Гм, — проронил Джосс. — Может быть, старомодном?

— Вижу, вас обучают и дипломатии. — Она еще отпила из ореха.

Уголком глаза Джосс уловил движение. Он повернул голову и с легким изумлением увидел трехфутовую игуану, ползущую к нему по стойке.

— Ух ты! — воскликнул он.

Доррен рассмеялась.

— Это Горго. Любимчик хозяина. У него сейчас пробежка по заведению.

— Скорее прогулка, — возразил Джосс. — Вроде бы игуаны не любят быстро бегать. Горго. Мне нравится. Он охотится за местными «ночными бабочками», так?

— О да, — сказала Доррен, вынула соломинку из ореха и покрутила ею в воздухе.

— Эй, Горго! Хочешь манго?

Игуана неторопливо потопала к кусочку манго, который положила на стойку Доррен, и начала расправляться с ним, быстро откусывая и неторопливо глотая.

— Интересно, а это имя что-нибудь означает? — поинтересовалась Доррен. — Мне кажется, это что-то полинезийское.

— Да, из старого видео. — Принесли коктейль Джосса. Он поднял бокал. — Ваше здоровье!

— A votre sante! — откликнулась она.

— А фамилия Орсьерес и правда французская? — спросил Джосс.

— Да, старинная. — Она поискала в своем кокосе еще кусочек манго. — Ирландско-квебекская смесь. Нечестивый союз.

— По крайней мере, интересный. — Джосс посмотрел на заросли. Несколькими уровнями выше, где-то в четверти мили от них маячил административный остров со своими башнями. В окнах отражался искусственный закат. — Ну как, в конторе утихло? — спросил он.

Доррен кивнула со слегка усталым видом.

— Там тяжелая обстановка. Никто не думал, что человек вот так запросто может упасть на пол и умереть… — Она покачала головой. — Бедняжка Джоанна. Она всегда была немного нелюдима. У нас в офисе многие не понимали, почему она такая… — Доррен снова отпила.

— Извините, — сказал Джосс.

— Да нет, все в порядке. — Доррен встряхнула орех и отложила его в сторону.

— Еще?

— Да, спасибо.

Джосс кивнул барменше и показал на орех.

— Послушайте, — сказала Доррен, — мне очень жаль, что я не застала вас сегодня в офисе, но Ричи наверняка дал вам ту информацию, которую вы просили.

— Да, — подтвердил Джосс. — Доктор Лоренц здорово нам помог.

— Вы видели его дочку? — спросила Доррен. Джосс кивнул. — Разве она не чудо? Мне даже чуточку стыдно, что она такая…

— Мне тоже.

Принесли напиток Доррен.

— Спасибо, — сказала она, подняв орех за здоровье Джосса. — Отец ее обожает. Некоторые фармацевтические компании предлагают ему огромные деньги, пытаясь переманить его к себе, но он отклоняет все предложения. Однажды он сказал мне, что никто еще не смог ему предложить ничего такого, ради чего он согласился бы разрушить жизнь дочери.

— Несомненно, — произнес Джосс, улыбаясь, — такая личность — замечательная реклама для станции.

— Честно говоря, да, — кивнула Доррен, — и я не премину этим воспользоваться в случае чего. — Она на мгновение оставила свой коктейль, и Горго сразу же направился к ней, явно намереваясь сунуть голову в орех и поймать там кусочек манго. — Мы умеем делать дело, уж поверьте.

Джосс кивнул.

— Я кое-что заметил здесь, — сказал он. — По сравнению с теми временами, когда я тут учился, это место стало каким-то… нежилым, что ли.

— Вы хотите сказать, что оно приходит в упадок, — досадливо кивнула Доррен.

— Этого в отчете не будет, — заверил Джосс.

— Да, вы тут бывали прежде, так что не могли не заметить. В последние годы мы очень много потеряли. Компании, которым предложили лучшие условия аренды на других станциях, например, на Парадизе, нашли способ разорвать с нами договоры об аренде. Соответственно, резко упал уровень поступающих налогов, оборот наличности, возросла безработица… А затем поменяли закон, и Парадиз с Фарфлунгом получили право устанавливать зоны свободной торговли с минимальным корпоративным налогообложением. — Она вздохнула. — Крупные компании остаются здесь по большей части из-за того, что у них самих финансовые трудности, или потому, что никто не сделал им лучшего предложения. Чтобы привлечь клиентов, мы снижаем ренту и арендную плату ниже разумного уровня. — Она покачала головой. — Поэтому теперь тут рай для «свободных художников». Взять хотя бы Лоренца — поначалу он приехал сюда по гранту института Уилбура-Берна, который финансирует застопорившиеся исследования.

— Похоже.

— Да, но на их грантах не разбогатеешь. Не так много мест, где Хараль мог бы жить в таком же комфорте и так же заботиться о своей дочери, как здесь. Он может работать на них и в то же самое время подрабатывать — у нас, в частности, — получая кругленькие суммы. Так что не все страдают.

— Однако нижние уровни…

Доррен мрачно кивнула.

— Не скажу, чтобы это было моим любимым местом. Вы и представить себе не можете, сколько усилий мы прилагаем для того, чтобы не допускать туда туристов. — Она фыркнула. — Был тут один дурак с Земли, который хотел устроить «охотничий тур» на нижних уровнях. Сафари на людей! И если бы я не вышвырнула его из офиса, то он, наверное, потребовал бы у меня еще и дозволения увозить домой трофеи. Головы бандитов. Так что извините. — Она снова припала к соломинке.

— Довольно странно, — сказал Джосс.

— Вы не знаете и половины, — проронила Доррен. Вздохнула и подперла голову рукой. — Иногда мне хочется просто закрыть все выходы к югу от уровня ниже восемнадцатого и отделить их от станции, как ступень ракеты. — Она кисло улыбнулась. — Но тогда нам вкатят счет за загрязнение космического пространства.

— Раздел шесть ноль четыре Общего Кодекса, — печально напомнил Джосс. — «Всякий, кто сознательно отделяет большую часть станции типа Л5 или способствует этому, или подстрекает к этому…»

Доррен рассмеялась.

— Ах, так вам еще прививают и чувство юмора? Или вы сами им обзавелись?

— Не знаю, есть ли в бюджете Космической полиции такая расходная статья, — ответил Джосс. — Правда, некоторые его статьи сами по себе весьма смешны.

— Все мы, — сказала Доррен, — либо мало получаем, либо перерабатываем. А ваш дружок в сьюте наверняка уже всю спину себе сломал, таская его на себе повсюду. Он что, на самом деле такой страшный, как кажется?

— Эван? Да он ласковей котенка, — улыбнулся Джосс. «Однако, — подумал он, — не надо тянуть за хвост кота с двумя автоматами».

— Трудно поверить, но, когда он появляется, все сразу становятся ужасно серьезными.

Джосс пожал плечами.

— Что поделаешь. Он бывает весьма забавен.

Доррен кивнула и сказала:

— А вы?

Джосс изо всех сил постарался выглядеть скромным.

— Мне говорили, — сказал он, — что у меня есть некоторый лицедейский талант.

Доррен подняла брови.

— Еще выпить хотите? — спросила она. — На сей раз за мой счет.

Джосс улыбнулся.

Вернулся он поздно. Экран его ноутбука горел. У Джосса в животе похолодело от нехорошего предчувствия. Он почти не хотел читать послание, но однако нажал клавишу. На экране появилась надпись заглавными буквами: «НЕМЕДЛЕННО СВЯЖИТЕСЬ СО МНОЙ. Л.».

«Эхе-хе, — подумал Джосс, и нехорошее чувство усилилось. — Наверняка она уже получила счет по нашим расходам».

Он набрал код голосовой связи.

— Вызываю Лукрецию.

Затем сел и с полминуты трясся, пока не установилась связь.

— Эстерхази, — раздался резкий голос. Видеоизображения не появилось. Джосс поежился — с таким он уже сталкивался. У Лукреции бывали моменты, когда она не хотела занимать частоту ради удовольствия видеть твою физиономию. И почти всегда это предвещало очень большие неприятности. — Вы знаете, который сейчас час, О’Баннион?

— Мы были несколько заняты, мэм, — ответил Джосс. Немного формальностей никогда не помешает, когда она разговаривает с тобой вот так.

— Я тоже. Верховный комиссар получил жалобу от «БурДжона» и их партнеров с Фридома на то, что вы до сих пор не добились никаких результатов. Утечка информации продолжается. Я, естественно, отвечаю всем, что вы делаете все возможное, причем в чрезвычайно сложной ситуации. Я посоветовала комиссару, — в ее голосе послышались нотки, весьма насторожившие Джосса, — чтобы он показал им ваши счета, дабы они не думали, что мы уделяем делу недостаточно внимания.

«О нет, — подумал Джосс. — Вот и стряслось».

— Они малость успокоились, — сказала Лукреция. — Но зато теперь кирпичи сыплются на мою голову, поскольку я сказала верховному комиссару, что послала самых лучших. Он вполне обоснованно спрашивает меня, почему я позволяю вам тратить изрядную часть бюджета Космической полиции на следующий год, в то время когда нам необходимо приобрести очередной космический корабль? И что я могла ему ответить, О’Баннион? Я попала в не слишком приятное положение.

— Ну… да, — промямлил Джосс. — Эван провернул тут одно дело… затратное…

— Джосс, мне наплевать, кому вы там даете взятки. Я уверена, что это необходимо, но он хоть бы делал вид, что экономит деньги, черт побери! Вбейте же ему это в его тупую башку!

— Да-да, мэм.

— Помните — вы одна команда, вы обязаны направлять его по правильному пути. Да, я знаю, у него душа болит за Лона, но я не хочу предвзято относиться к вашей работе! Вы поняли?

— Понял.

— А теперь поговорим о вас. Вы закончили копаться во всех банках и бухгалтериях станции? Представляете, что будет, когда об этом прознают защитники гражданских свобод, если вы не представите результатов по расследованию утечки информации раньше, чем они до вас доберутся?

— М-м-м… понял.

— Так что лучше, сынок, беритесь-ка за дело, или вашей заднице придется отвечать вместе с моей. А время поджимает, так что если не справитесь, то вам будет очень больно об этом вспоминать. Capisco?

— Понял. Capisco.

Повисло молчание. Затем послышался короткий смешок.

— Черт тебя побери, — сказала Лукреция, — порой вы стервец стервецом с вашей дисциплиной, и мелочностью, и языками. Ладно, не берите в голову. Вы можете добавить еще что-нибудь к вашему отчету?

— Сию минуту — нет, — ответил Джосс, чувствуя себя как побитая собака.

— Вы не слишком откровенны, — сказала Лукреция. — Да, вам тут приходится такое дерьмо расхлебывать… Что-нибудь новое насчет пилота шаттла есть?

— Нет. По крайней мере, ничего нельзя сказать о его причастности к краже информации. Зато начинает проясняться кое-что другое.

Опять короткое молчание.

— Да, ваше подозрение о связи одного с другим интересно. Думаю, вы правы. У меня тоже есть для вас новости с Земли. В последние два дня огромное количество этого зелья вдруг появилось на улицах Нью-Йорка, Москвы и Лондона, не считая других мест. Похоже, была доставлена большая партия. И если она пришла с Фридома, как вы подозреваете, тогда все это проскользнуло прямо под носом у нас. И у таможни.

— Господи! — ахнул Джосс.

— Да, этот факт отмечается повсеместно, — сказала Лукреция, — и лучше бы вам двоим найти что-нибудь стоящее прежде, чем верховный комиссар или кто еще попросит меня послать других полицейских расследовать это дело отдельно от вас.

— О господи, Лукреция, не делай этого! — Джосс вскочил и зашагал взад-вперед по комнате. — Это же разрушит всю нашу работу!

— Тогда шевелись. А то веревка уже ждет и шею тебе намылят. Я хочу, чтобы твоя железная репутация Лучшего Из Корпуса оставалась непоколебимой. И моя тоже. — Теперь ее голос звучал сардонически. Стало быть, все в порядке. — Однако в целом вы работаете неплохо. Просто продолжайте в том же духе, хорошо?

— Вы будете нами гордиться, — заверил Джосс.

— Не надо меня улещать, ладно? Просто делайте свое дело, — по-прежнему сардонически. — Все в порядке?

— Да, мэм.

— И кончайте свои поздние прогулки. Фигуру испортите. Отбой.

Джосс с облегчением выключил ноутбук. Через пару секунд в дверь номера постучали.

— Войдите, — сказал он.

В дверях, облокотившись на косяк, стоял Эван.

— Ну, все шкуры спустила или хоть одну оставила?

— Достаточно, чтобы прикрыть то, что не прикрывает униформа, — ответил Джосс, расстегивая воротничок. К его ужасу, он был мокрый, как мочалка. Джосс отшвырнул его в сторону.

— Да, этого у нее не отнимешь, — сказал Эван. Он сел в кресло у постели и глубоко вздохнул. — Однако у нее есть на то причины.

— И право.

— Право? Как бы это противно ни звучало, это так. — Эван был в своем замечательном халате. Вид у него был мрачный. Он потер лицо и тихо застонал. — Завтра собираюсь надавить на моих приятелей с нижних уровней. Или начну требовать возврата денег.

— Это будет весьма любопытно.

Эван хмыкнул.

— А что ты думаешь насчет завтрашнего уплотненного графика?

Джосс вздохнул.

— Возможно, вернусь на свой наблюдательный пост. Сначала свяжусь с Тревором, узнаю, нет ли чего для меня. Затем отправлюсь в отдел связи… поскольку хоть один из нас должен изображать, что делает то, для чего нас сюда прислали.

— И это делаешь именно ты. — Эван откинулся на спинку кресла. — И что же ты думаешь найти?

Джосс выбрался из форменной куртки и плюхнулся на стул. Внезапно он ощутил страшную усталость.

— Возможно, я уже всех достал, — сказал он, — но полицейский должен показывать, что он на посту, или не так?

— Ну, я слышал такое. — Эван поскреб затылок. — А как ты, извини, провел вечерок?

— В основном трепался и кормил игуану, — сказал Джосс. — Доррен приятная женщина. Но она так погружена в свою работу… вряд ли она может позволить себе расслабиться.

— Конечно, она вовсе не похожа на тебя.

— Разумеется. — Теперь Джосс потер глаза. — Святые небеса, когда я последний раз смотрел видео?

— Кстати, ты так и не досказал мне про этого… Бэт кого-то. Или другого? Кинг-Канга?

— Конга. Неужто у тебя, копа, такая плохая память на имена?

— Имена людей я помню, — сказал Эван. — А вот гигантских макак…

— Горилл.

— Все равно. Вытаскивай свою дурацкую машинку и покажи эту вершину культуры.

— Посмотри вон там, — сказал Джосс, указывая на сумку, которую он так и не удосужился распаковать. — У нас нет ничего выпить?

— Можем заказать. — Эван вытащил пачку видеомодулей и начал читать заголовки. — Медер, ты глянь только на это! «Я люблю Люси». «Моя мама — машина». — Он помолчал. — Господи, классика. Поболь-и-Кум. У тебя есть кое-какой вкус. Но «Звездные войны»? Что это за чертовщина?

— А, очень познавательная картина. — Джосс весело забрал у него дискету. — Закажи ужин в номер. Приобщимся к культуре, прежде чем снова вступить в схватку с силами зла.

— Ну, тут прежде надо бороться с мозгами, — возразил Эван. — Приобщение к шедеврам культуры! — Однако он подтянул кресло к портативному экрану и взял ноутбук, чтобы сделать заказ.

— Давай посмотрим вот это, — сказал Джосс и включил видео.

Эван немного помолчал, затем сказал:

— Лошадь поет. А мы ведь еще даже и не пили. Нечестно.

— Подожди немного, — ответил Джосс.

Утром Джосс вновь пришел в отдел связи. Настроение у него было задумчивое. Они с Эваном засиделись за разговором до глубокой ночи, когда уже устали от просмотра старых фильмов, и оба пришли к выводу, что сейчас они таки нащупали какую-то связь между гибелью Прзно и утечкой информации.

— Судя по тому, как ему передавали деньги, — мрачно проговорил Эван, — я сомневаюсь в том, что все мои расследования об обороте наличности не были напрасны.

— Давай надеяться на лучшее, — сказал Джосс. — Особенно после этого звонка Лукреции. Ты вот о чем подумай, Эван. Не могут деньги проходить без следа. Только если ты успеешь подчистить все прежде, чем заметят…

— Вообще-то все должно оставлять след, — сказал Эван. — И перед нами встает проблема, которую не может решить Тревор. Где производится эта подчистка? Кто имеет доступ, способности и знает ноу-хау, чтобы производить такую подчистку?

— Опять программисты, — горестно вздохнул Джосс. — Думаю, мы оба выбрали не ту профессию. Надо были идти в программисты и зашибать себе деньгу таким способом.

— Ну-ну, — сказал Эван. — Не отчаивайся. Давай попросим Тревора еще кое-что для нас сделать. Но между тем, если на Землю поступают большие партии наркотиков, это означает, что кто-то или целая группа личностей занимается их перевозкой. И если тут есть подпольная фабрика, то мне надо идти вниз.

Джосс выпрямился, задумчиво глядя в стакан со скотчем.

— Если бы я был наркобароном, — сказал он, — я постарался бы не транспортировать наркотик слишком далеко. Меньше шансов, что поставки засекут, да и меньше народу будет знать об этом.

— Здраво мыслишь.

— Хорошо. Тогда я попытался бы спрятать кое-что рядом с грузовым отделом. Не совсем близко, но там, куда копы не суются.

Эван с задумчивым видом пододвинул к себе ноутбук, вызвал на экран карту Фридома и вращал изображение длинного цилиндра до тех пор, пока не нашел нужное место.

— Вот здесь, — сказал он, показывая на точку в нижней трети цилиндра. Там был большой склад нулевого тяготения и гермохранилища у самой стоянки шаттлов. — Теперь смотри, — сказал он. — Гермошлюз должен находиться посередине из-за тяготения. А здесь, — он показал на область на полпути от люка, — опять начинаются закрытые уровни. Они отмечены как индустриальные. Отлично. Но мы знаем, что примерно отсюда, — он показал место на расстоянии двух третей пути от обшивки станции, — начинаются покинутые уровни. Или, скорее, их заняли низовики. Отсюда недалеко до грузовых складов.

Джосс кивнул.

— Верно. Ты, стало быть, считаешь, что некоторые из грузчиков подкуплены. Вполне возможно, что наркотик поступает именно отсюда — так же, как деньги. — Он нахмурился, вглядываясь в карту. — А где был убит Лон?

Эван коснулся клавиши. На экране загорелась точка. Она была на окраине одного из блоков на нижних уровнях, о которых они как раз и говорили.

— Возможно, это совпадение. — Джосс выступил в роли адвоката дьявола.

— Возможно. Тикеры, та банда, что убила его, как раз и контролируют эту территорию. — Эван нажал еще несколько клавиш, чтобы обозначить территорию Тикеров. Она накрывала уровень, на котором, как считали они оба, производится наркотик.

Несколько мгновений напарники сидели молча, глядя на карту.

— Да, тут есть над чем поработать, — проговорил Джосс.

— Есть. И есть в кого пострелять.

Джосс кивнул.

— Полагаю, придется. — Он вздохнул. — Ладно. Как я и говорил, пойду на обычное дежурство. Но потом мы возьмем у таможенников детектор наркотиков и прогуляемся по нижним уровням.

— Прихвати с собой защитный комбинезон, — мгновенно помрачнел Эван.

— Без вопросов. Но прежде я навещу Лоренца, когда покончу с отделом связи, и посмотрю, нет ли у него чего для нас.

— Ты можешь просто позвонить ему.

Джосс зацокал языком.

— Ну-ну. Ты же помнишь, чему нас учили: «никакое общение с помощью средств коммуникации не заменит личного общения. Мелочи, которые можно упустить даже по видеосвязи, можно уловить при личном допросе. К тому же субъект не может скрыть…»

— Да черт бы тебя побрал, ты что, все это запомнил наизусть? А ничего получше тебе в голову не пришло?

— Поющие лошади?

— Ой, да заткнись ты!

Итак, Джосс отправился наблюдать — на сей раз за работой дневной смены. Это было просто одуряюще утомительно и, главное, не принесло ничего нового. Персонал уже перестал обращать на него внимание, что, вероятно, было на пользу, но ничего нелегального никто не совершал, что ничем не могло помочь Джоссу. «Жучок» Тревора лежал у него в кармане, но интуиция не подсказывала ему, на кого можно было бы прицепить эту штуковину. Потому Джосс оставил это дело и просто слонялся между терминалами, пытаясь высмотреть что-нибудь полезное. Он уж совсем скис и потому страшно обрадовался концу смены, когда смог снова пойти в местный парк.

Он ехал на тротуаре, когда его ноутбук ожил.

— О’Баннион, — сказал он.

— Да-да, — ответил голос, который он сразу не узнал.

— Плясун?

— Да. Слушайте, мне нужен другой коп.

— Я не знаю, где он сейчас, — ответил Джосс. — А я могу помочь?

— Да вряд ли, — ответил, словно извиняясь, Плясун. В его голосе слышалась неприкрытая тревога. — У меня нет времени выбирать меньшее из зол.

— Ну как хочешь. Оставишь сообщение?

— Хм. — Пауза. — Слушайте, мне кто-нибудь нужен. Тут проблемы.

— Плюнь, — ответил Джосс. — Приходи ко мне. Знаешь, где находится восемнадцатый уровень? Остров компании «Уиллис». Жди меня там в парке.

— Сколько ждать? — спросил Плясун. Сейчас он говорил еще более взволнованно.

— Недолго. У меня тут короткая «стрелка».

— Ладно, — связь прервалась.

Джосс немного подумал. Лоренц не ждет его, так что можно сначала заскочить в парк.

Парк находился на маленьком островке. На него можно было попасть с разных сторон, с разных уровней. Это было милое местечко со старыми деревьями, которых было много на острове «Уиллиса». «Благотворительность корпорации», — подумал он, входя на парковый остров и оглядываясь по сторонам. По краям остров был огражден холмами и рвами с водой, чтобы никто не упал вниз. Холмы густо поросли кустарником и деревьями, скрывая все искусственное. Место было очень спокойное, деревенское — даже скамейки и беседки, разбросанные повсюду, сделали из неошкуренного дерева. После работы тут отдыхало довольно много народу. В большой песочнице возилось около десятка детишек. Они рыли песок, кричали, а две хорошо одетые дамы сидели и смотрели на них с ленивым благодушием. Другие проходили мимо с колясками или совершали пробежку, высоко подскакивая из-за низкого тяготения.

Джосс огляделся по сторонам в поисках Плясуна. Но ландшафт был таков, что нелегко было сразу видеть все подходы. Он уселся на скамеечке, глядя туда, откуда, вероятнее всего, появится Плясун, прислонился спиной к тонкому буковому дереву и стал ждать.

Через пять минут сзади послышались шаги. Он медленно обернулся. Это был Плясун. Поверх своих обычных пестрых тряпок парень надел плащ, чувствуя, наверное, что это место для него слишком шикарно.

— Проблемы, — сразу же выложил он.

— Именно?

— Кто-то меня вычислил, — сказал Плясун. — Вы должны что-то сделать. Пошел слух, что я…

Джосс услышал звук выстрела из бластера и сразу же инстинктивно упал, рванув за собой Плясуна.

«Господи», — подумал он, услышав крики. Он сбросил с себя Плясуна и выглянул из-за скамейки. Увидел какую-то тень среди рододендронов и толокнянки ярдах в ста от них, у небольшого холмика, услышал треск в кустах. «Не умеет тихо ходить по лесу, слава тебе господи. Низовик…»

Он выхватил свой «ремингтон» и выстрелил.

Сзади опять завопили, но он не мог тратить время. Кто-то одетый во что-то среднее между городским камуфляжным спортивным костюмом и лохмотьями низовика ломился через кусты к выходу. «Не уйдешь, — подумал Джосс. — У меня есть к тебе вопросы». Он взял цель и всадил стрелку пулю в руку. Тот упал, перекатился, вскочил на ноги. Повсюду бегали и вопили люди, но некоторые стояли на месте, оцепенев от страха.

— С дороги! — орал Джосс во всю глотку. — Солнечный патруль! Стой или умрешь!

Стрелок продолжал бежать прямо на ребенка в песочнице. «О господи, нет!» — думал Джосс, несясь за стрелком. Но тот был слишком далеко впереди, в сотне ярдов. Стрелок схватил ребенка и заорал:

— Я ее прикончу, легавый! Теперь сам стой!

Стрелок держал пистолет у головы девочки. Джосс замер, поскольку это обычно самое разумное, что можно сделать в таком случае, и когда убийца заорал: «Брось пистолет!» — он представил, что снова находится на Луне, очень осторожно, но очень быстро прицелился убийце прямо в глаз, сосредоточился и выстрелил.

У мишеней глаза всегда черные. Эти были другого цвета, но они вдруг стали черными, а потом из них плеснуло пламя. Убийца конвульсивно дернулся и упал. Послышался приглушенный треск, когда давление испарившихся мозгов разнесло его череп изнутри.

Джосс стоял посреди плача, криков и визга, чувствуя, как его вдруг прошиб пот, да так, словно он — живая дождевальная установка. Он обернулся, ища взглядом Плясуна. Тот все еще лежал ничком, с дрожью глядя на Джосса.

— Иди отсюда, — окликнул он парнишку. — Иди в «Хилтон». Жди меня там. Скажешь, что я велел. Я позвоню и предупрежу.

Плясун с трудом поднялся на ноги и пустился бежать.

Джосс сунул «ремингтон» в кобуру и подошел к убитому и девочке.

Она стояла, не отрывая взгляда — не от убитого — от него.

— Ты в порядке? — спросил он, подходя к ней. И замер.

— Привет! — с улыбкой сказала она.

Это была Беваль Лоренц.

— Привет, малышка, — ответил он, на миг бросив взгляд на убийцу. Тот был мертв. Точнее, она была мертва. Половину ее лица снесло выстрелом, что в данный момент весьма устраивало Джосса. Он отвернулся от трупа и повел Беваль прочь.

— Ты меня помнишь?

— Ты добрый полицейский.

Джосс невольно рассмеялся, хотя обстоятельства вовсе не располагали к этому.

— Да. Я офицер О’Баннион.

— Ммбанннн, — протянула она с непередаваемым удовольствием.

— Довольно похоже на джаз, — сказал Джос и активировал свой имплант, когда от группы остальных детишек к нему побежала женщина.

— Ти?

— Я тут.

— Звякни в «Хилтон» от моего имени. Скажи, что к ним сейчас явится молодой человек и будет спрашивать меня. И они весьма помогут мне в расследовании, если отведут его в кабинет управляющего и устроят со всеми удобствами. И еще скажи им, чтобы они приказали охране повысить бдительность — могут возникнуть проблемы. И вызови мне Эвана. Он мне очень нужен.

— Сейчас. Ох, да, аналитики…

— Потом.

Женщина остановилась футах в шести от Джосса и сказала:

— Офицер…

— О’Баннион, мэм. Прошу прощения за все это… — Он коротко оглянулся. — Вы опекаете дочку доктора Лоренца?

— Да, она приходит в нашу группу два раза в неделю. Он так много работает, и она…

Женщина была одета по земной моде, в мешковатую одежду — явно не просто так, а чтобы показать другим, что она может позволить себе приобрести импортный товар. Она сначала побледнела, затем покраснела — наверное, от мысли, что Джосс может ее обвинить в безответственности по отношению к детям.

— Ох, офицер, я не знала, что она собиралась…

— Мадам, вы ничего не могли бы сделать, — сказал он. — Я просто хотел вам сказать, что отведу ребенка к отцу, как только приедет местная полиция. Так что если вы не хотите оставаться — не надо. Несомненно, другим детям тоже нужен присмотр.

— Спасибо, — сказала она, побежала к толпе скулящих детишек и вместе с другой женщиной поспешно повела их прочь.

— Идем, Беваль, — сказал Джосс, — поработаем с моим ноутбуком.

Он взял ее за руку и подвел к скамейке. Она взяла ноутбук и начала вертеть в руках.

— Папа, — сказала она.

— У твоего папы такой же? Хочешь подержать? Вот так, чтобы я мог на нем печатать. — Джосс открыл директорию связи и набрал код станционной полиции.

— Полиция, сержант Редпат, — послышался ответ.

— Сержант, это офицер О’Баннион из Солнечного патруля. Я в парке к югу от «Уиллиса». Тут у нас труп. Вооруженное нападение, попытка захвата заложника. Если вы пришлете местный патруль, я буду весьма благодарен.

— Уже, сэр, — ответили на другом конце. — Минут через пять будут.

На самом деле прибыли они через девять минут. Джосс сидел на скамеечке и болтал с Беваль, держа труп в поле зрения и показывая любопытным, что их присутствие здесь вовсе не обязательно. Когда он увидел троих полицейских, бегущих через мост с оружием на изготовку, Джосс встал и первым делом набрал код, отключая ноутбук.

— Ну, малышка, — сказал он, — сиди тут и тыкай в любые клавиши, ладно?

Она радостно кивнула и начала колотить по панели, пробуя ее на прочность. Джосс отвернулся и пошел туда, где полицейские склонились над телом.

Он посмотрел на их карабины и сказал:

— Спасибо, уже не надо.

Они убрали оружие со слегка глуповатым, по мнению Джосса, видом.

— Что случилось? — спросила женщина с сержантскими нашивками.

— У меня была встреча в ходе проводимого мной расследования, — ответил Джосс. — Тут появилась эта дамочка и напала на нас. У нас не было времени выяснять, в кого именно она целилась. Она бросилась бежать, затем схватила эту девочку и угрожала ее убить. Это дочь доктора Хараля Лоренца, но вряд ли убитая об этом знала. Скорее всего ей было все равно, она просто хотела ею прикрыться. — Джосс глубоко вздохнул. — Я не мог ей этого позволить.

Полицейские посмотрели на труп.

— Как далеко вы стояли? — спросила сержант.

— Ярдах в ста.

Младшие полицейские переглянулись.

— Вот и все, — сказал Джосс. — Я вам еще нужен? Для формальной записи показаний? Если хотите, я вам перешлю файл, но сейчас я спешу в другое место.

— Нет, нам больше ничего не нужно, — ответила сержант. Она с отвращением пнула труп, затем посмотрела на Джосса. — Хороший выстрел, офицер.

— Я бы предпочел поспать, а не пострелять, — сказал Джосс. — Но все равно спасибо.

Он вернулся к Беваль, которая на сей раз с энтузиазмом колотила ноутбуком по скамейке, напевая в ритм что-то немелодичное.

— Идем, Тонделайо, — сказал он, ласково высвобождая из ее рук ноутбук, — пойдем к папе?

— Папа! — Беваль подпрыгнула и взяла его за руку.

Дверь в дом Лоренца отворилась, и доктор с чрезвычайным удивлением посмотрел на Джосса и с еще большим удивлением — на дочь.

— Почему… офицер, почему Беваль? Где мисс Мэлони?

— В парке была перестрелка, доктор, — сказал Джосс. — Никто, слава богу, не пострадал, кроме нападавшей. Поскольку я все равно шел сюда, я решил отвести вашу дочку домой.

— Это очень хорошо, что вы зашли, у меня для вас кое-что есть… Но расскажите же, что случилось! Входите, пожалуйста…

Джосс вошел и с огромным удовольствием сел. Только сейчас наступила реакция. У него задрожали колени — так будет, пока ему не удастся что-нибудь съесть. Это обычное самовнушение, он это прекрасно знал, но важно только то, что оно действует. Когда он кончил рассказывать Лоренцу о происшествии в парке, его немного отпустило, но теперь трясти начало Лоренца.

— Господи, — прошептал он, — господи, как же такое может быть? — Он посмотрел на Беваль, которая снова радостно колотила по ноутбуку Джосса. — Мне страшно подумать, что из-за того, что я не удосужился ее забрать, ее могли бы застрелить или… или…

— Вы тут ни при чем, сэр, — сказал Джосс. — Она просто немного отошла от своей группы.

Он не был уверен, что Лоренц его слышит.

— Как же тяжело, — сказал Лоренц, — одновременно работать и заботиться о ребенке! Я делаю для нее все, что могу, но ей ведь нужно играть с другими детьми…

— Конечно, нужно, — сказал Джосс. — Все кончилось хорошо, сэр. Не надо лишать ее удовольствия из-за этого происшествия. Вы тут правда ни при чем.

— Мать сказала бы иначе, — ответил Лоренц, устало проводя рукой по волосам. Он вздохнул. — И была бы права. Я — носитель рецессивного гена синдрома Кройнац-Виггена.

Джосс покачал головой.

— К несчастью, я не знаю, что это такое.

— Синдром расстройства психики, — сказал Лоренц так, что стало ясно — он уже тысячу раз произносил эти слова. — Ассоциативная сеть в мозгу эмбриона сложилась неправильно, отсюда хронические перебои в химических нейротрансмиттерах. Мозг растет, физически он нормальный, но большая его часть не сообщается с остальной частью. Слава богу, моторная функция обычно не нарушается. Но высшая кора мозга… — Он осекся.

— Мне очень жаль, — тихо произнес Джосс.

— Да-да, — вздохнул Лоренц и сел в кресло. — Заторможена, но хоть жива. Я очень вам обязан, офицер.

Джосса охватил жар.

— Сэр, спасибо вам. Хотя я спокойно могу сказать, что для любого сделал бы то же самое.

— Я понимаю, — вздохнул Лоренц и потянулся. — Очень печально, — проговорил он, — что это место приходит в упадок. Когда мы сюда приехали, о преступлениях и слуху не было. Или все они совершались на уровне «белых воротничков». А теперь… — Он покачал головой. — Какой-то ужас. Воровство, грабежи, убийства, промышленный шпионаж, и еще бог знает что… — Джосс открыл было рот, но Лоренц не смотрел на него, он смотрел на Беваль, колотившую по ноутбуку Джосса. — Только на прошлой неделе здесь, в «Уиллисе», был уволен глава отдела химической технологии. Как заявили, за промышленный шпионаж. Похоже, его уже дважды увольняли с предыдущих должностей за нечто похожее, но он умудрился подделать запись в регистрации работы по найму. — Лоренц покачал головой и посмотрел на Джосса. — И как только им это удается? Все время говорят, что такого больше не допустят…

Джосс покачал головой.

— Некоторые преступники весьма изобретательны, — сказал он. — Особенно когда перед ними есть некая цель.

— Да, вы правы. Что возвращает меня к тому образцу, который вы принесли. Я провел все анализы, которые только мог. Имеются слабые следы углерода. Пыль, смешанная со следовыми количествами каких-то тяжелых углеводородов, что-то типа бензольных колец…

— …то есть следы жидкого топлива, — сказал Джосс, — вроде того, что используются в маневровых двигателях шаттла.

— Да-да. Вы ведь сами химик, насколько я понимаю?

— Был когда-то. — Джосс немного подумал. — И все равно, боюсь, этих результатов маловато для расследования. — Он поймал себя на слове прежде, чем успел сказать, что наркотик, наверное, запаковывали или обрабатывали неподалеку от места, где держат шаттлы или другие средства передвижения, которые работают на жидком топливе.

Он тяжело вздохнул и встал.

— Ладно, сэр, благодарю вас за помощь, хотя и не уверен, что из этого мы много сумеем извлечь. — Он повернулся к Беваль. — Мне пора, малышка.

— Пока, — сказала Беваль, колотя ноутбуком по столу, — пока, пока, пока…

— О господи! — воскликнул Лоренц, но Джосс рассмеялся.

— Ничего, гарантия еще не кончилась. Ладно, малышка, давай его сюда. — Он осторожно взял ноутбук у девочки. Беваль продолжала напевать «пока-пока», глядя на него сияющими глазами.

— Спасибо за помощь, доктор, — сказал Джосс. — Если мы сумеем придумать для вас задачку посложнее, мы свяжемся с вами.

— Всегда рад, — заверил Лоренц, провожая Джосса. — Офицер, я очень вам благодарен. Очень.

— Всегда рад помочь, — эхом откликнулся Джосс, снова чувствуя жар во всем теле. Он помахал рукой Беваль и вышел.

Мрачный и встревоженный, Эван ждал его в «Хилтоне».

— Все в порядке? — спросил Джосс, когда они пошли к кабинету управляющего. — У тебя малость напряженный вид.

Эван тихо рассмеялся.

— Интересный денек выдался, — сказал он. — Похоже, некоторые из моих информаторов там, внизу, провалились.

— То есть?

— Мертвы, — сказал Эван.

— Твоя работа?

Эван выкатил на него глаза.

— Нет. Это кто-то другой. Возможно, не один.

В маленькой приемной перед кабинетом управляющего стоял сам управляющий, что-то набирая на клавиатуре ноутбука. Когда они вошли, он поднял голову. Хозяин кабинета принадлежал к разряду людей старой закалки, которые были знакомы Джоссу по старым видеофильмам. Он держался так, словно на нем был смокинг, хотя на самом деле его одежду составляли застегнутый на все пуговицы пиджак и килт. А на лице его было написано, что все проблемы, возникающие в его смену, будут решены как можно деликатнее и тактичнее. А потом все будет рассказано старшему менеджеру или обсуждено за пивом в клубе.

— Сэр, — спросил Джосс, — мой техник выходил на связь с вами?

— Да. И тот джентльмен, — подчеркнул он еле заметно, явно показывая, что Плясун ему доверия не внушает, но он верит Джоссу на слово, — сидит у меня в кабинете.

— У вас в отеле есть комнаты, особенно тщательно охраняемые? — спросил Эван. — Этот молодой человек очень нам нужен… и я не хотел бы его сажать ради его же безопасности в камеру, пока все не утрясется. Мне это кажется в лучшем случае невежливым, если уж не говорить о неудобствах.

Управляющий кивнул.

— У нас есть малодоступный этаж, — сказал он, — предназначенный для менеджеров и бизнесменов. Я могу предоставить вам номер там.

— Большое спасибо. Прошу, запишите это на наш счет. И, пожалуйста, прикажите вашим людям устроить молодого человека со всеми возможными удобствами. Его только что пытались убить.

Глаза управляющего расширились.

— Конечно, офицер. Он здесь останется надолго?

— Не очень, — ответил Эван. — Мы уже подошли к концу расследования.

Джосс подумал, что этот слух весьма накалит обстановку для них обоих. Однако неплохо бы сбить с толку тех, кто может их подслушивать. Он постучал в дверь кабинета. Ее открыл изнутри один из охранников отеля. В кабинете, в пухлом кожаном кресле за заваленным бумагами столом сидел Плясун — маленький, перепуганный и выбитый из колеи.

— Все в порядке, — сказал Джосс охраннику, который кивнул и быстро вышел, явно радуясь тому, что освободился от общества такого опасного с виду типа. Джосс чуть округлил глаза и сел на краешек стола, а Эван закрыл за собой дверь.

— Ты сюда добрался без проблем? — спросил Джосс. — Никто не гнался за тобой?

Плясун помотал головой. Он дрожал.

— Пошел слух… — пробормотал он. — Вы конченые люди… все, кто говорил с вами, убиты.

— Хмм, — задумчиво протянул Эван совершенно спокойным тоном. — Интересно. Наверное, мы кому-то прищемили хвост, Джосс.

Джосс кивнул.

— Слушай, Плясун, — спросил он, — ты ведь хочешь жить? А? Ну вот, мы тоже. Но если мы не получим никакой действительно важной информации, нас вскоре убьют, так же, как первого полицейского, после чего настанет и твоя очередь. Нам нужна твоя помощь. Сейчас ты пойдешь в свою комнату, я оставлю тебе диктофон, и ты наговоришь все, что ты знаешь о нижних уровнях и той торговле, которая там ведется, кто этим заправляет — все, что ты об этом думаешь, все. Понял? Если что-то понадобится, вызови управляющего ЛИЧНО и спроси его. И тебе принесут все, что нужно. Просто сиди спокойно, наговаривай запись и не паникуй.

— Да я уже трясусь, — буркнул Плясун.

Эван чуть улыбнулся.

— Это ненадолго, — заверил он.

— Ладно, — ответил Плясун, хотя и немного скептически.

Джосс помахал ему рукой и открыл дверь. Сказал стоявшему снаружи охраннику:

— Этот парень пойдет наверх в одну из специальных комнат. Проводите его, пожалуйста, и проследите, чтобы у его дверей постоянно была охрана. Он не под арестом, мы просто хотим, чтобы до него никто не мог добраться.

Охранник кивнул, и Джосс с Эваном вышли из кабинета управляющего.

— И сколько народу пыталось тебя пристрелить, когда ты бродил внизу? — спросил Джосс.

— Четверо.

Джосс вздохнул.

— Да, мы действительно кому-то здорово прищемили хвост.

— Будем надеяться, что нам самим его не прищемят, — ответил Эван. — А как провел день ты?

Джосс рассказал. А потом поведал о разговоре с доктором Лоренцем.

— Мне вот что интересно, — сказал он. — Он как-то уж чересчур вежлив. Чересчур разговорчив. Словно пытается направить меня куда-то не туда. Ушел от темы, зачем-то говорил мне об управляющем лабораториями «Уиллиса».

— Возможно, нам следует разобраться с ним, — сказал Эван. — Пока Лоренцу можно было доверять. Я бы тоже хотел посмотреть, что из этого выйдет. И я еще раз хочу поговорить с Йенсеном о его встрече с Прзно перед тем, как того убили.

Джосс вздохнул.

— Мы можем разделиться, — сказал он, — но меня не покидает странное ощущение, что, если мы разделимся, нас перестреляют. Что скажешь?

— Зануды любят компанию, — ответил Эван. — Кстати, ты так и не надел защиту.

— Скоро надену. Давай-ка сходим в административный отдел, пока они не закрылись, и выясним, что они знают о происходящем.

Когда они вышли на административном острове, им пришлось пробиваться через встречную толпу — уже наступил конец рабочего дня.

— Черт, — выругался Джосс, — они наверняка закрылись.

— Нашу пиарщицу окучивал ты, — сказал Эван. — Придумай же что-нибудь ради бога.

Джосс задумчиво кивнул, и они пошли к офисам. Честно говоря, на Деймосе или Плутоне было народу больше, чем здесь сейчас. Все было пусто — пустые терминалы и столы. Усталый охранник сидел за столом в приемной, читая с экрана выпуск «Наблюдателя» и ежесекундно хлопая пузырями из жвачки. Джосс поморщился и спросил:

— Доррен Орсьерес на месте?

— Нет, — ответил охранник, не поднимая взгляда.

— Вообще-то она на месте, — возразил Эван, вглядываясь в стеклянные кубы кабинетов в задней части офиса, где сидели Доррен и худой высокий мужчина лет тридцати с начинающей лысеть макушкой. Они о чем-то оживленно спорили. Доррен стукнула кулаком по спинке кресла и отвернулась от собеседника.

— Мы закрыты, — ответил охранник, по-прежнему не отрываясь от экрана.

— Сынок, — сказал Эван, — мы из Солнечного патруля. Если хочешь узнать, насколько вы закрыты, продолжай сидеть и не обращать на нас внимания. Мы закроем всю станцию, а потом, когда люди узнают, почему это произошло, единственное место, где ты найдешь работу, будет фабрика удобрений на Тритоне. И тебе там найдется местечко удобрения. — Он ласково улыбнулся. — Знаешь, на молодых людей, напичканных нитритами, там большой спрос.

Охранник впервые оторвался от экрана, увидел сьют Эвана, форму Джосса и побледнел. Он встал и побежал сломя голову прямо к стеклянному кабинету.

— Где ты такого набрался? — еле слышно спросил Джосс.

— Да из твоих видео. С Клинтом Вествудом вроде бы? Тот, с большой пушкой…

— Ладно, — ответил Джосс. Охранник распахнул двери, что-то быстро сказал. Доррен выглянула наружу, ее собеседник тоже. Выражение их лиц трудно было разобрать. Раздражение или шок. Доррен посмотрела в сторону и что-то сказала. Джосс вздохнул. По губам он умел читать, но не когда от тебя отворачиваются. Высокий мужчина вышел из кабинета, затем из офиса мимо Джосса и Эвана. Он глянул на них, стараясь не встречаться с ними глазами — Джосс знал такой взгляд по рассказам опытных полицейских и таможенников. Этот взгляд говорит — «я невиновен», хотя на самом деле у человека рыльце в пуху по самые уши. Охранник снова прошел в заднюю часть помещения, и Доррен вышла к ним.

— Вы что-то поздно работаете, — сказала она.

— В космосе такая вещь, как вечер, отсутствует, — ответил Джосс, вольно перефразируя старую поговорку Солнечного патруля. — Мы хотели бы немного порыться в записях административного отдела.

Доррен изящно пожала плечами.

— Почти все наши компьютерщики ушли, — сказала она. — Извините. Я не особенно в этом разбираюсь, но даже если бы и понимала что-нибудь, так поздно мне в систему не войти, кодовый ключ у начальника компьютерного отдела.

Джосс изогнул бровь.

— Мы можем подождать до завтра. Скажите, а Иэн Моган часто приходит к вам в конце рабочего дня поболтать?

Доррен была несколько удивлена.

— Мы встречаемся время от времени. У него возникли проблемы с бизнесом, но это не значит, что у него нет личной жизни.

— Вы друзья?

Доррен сердито глянула на него, через секунду успокоившись.

— Разве это касается вас? — спросила она. — Да, когда-то были. Здесь нет никакого секрета. — Она вздохнула. — Но все к лучшему. К сожалению, наше общее дело временами сводит нас вместе.

— После работы? — спросил Эван.

— Офицер, — холодно ответила Доррен, — некоторые контакты, скажем так, лучше осуществлять не во время рабочего дня. Наверняка вы понимаете, о чем я. — Она вздохнула и добавила: — У нас с Иэном ребенок. Мы больше не встречаемся, разве что здесь, при подобных обстоятельствах.

— А уладить это дело между собой вы не пробовали? — спросил Джосс.

— Терпеть не могу встречаться с этим человеком в неофициальной обстановке, — ответила Доррен. — Господа, а вам необходимо все это посмотреть прямо сейчас? Мне вызвать всех служащих и заплатить им за переработку или подождете до утра?

— Времени ждать у нас нет, — сказал Эван. — Вполне хватит и одного человека, который может войти в систему. Так что мы вас не задерживаем.

Доррен в замешательстве посмотрела на Эвана. Он не подал виду, даже если и заметил ее взгляд, а доспехи прекрасно защищали его от всяких эмоций, так же, как от дождя или космических лучей.

— Ладно, — сказала она. — Сейчас я вызову специалистку. — Доррен отвернулась и некоторое время тихо разговаривала через голосовой терминал. Выпрямилась. — Сейчас она кормит грудью ребенка, но будет минут через пятнадцать. А я пошла ужинать. Джосс… — Она кивнула ему и вышла.

— Нахалка, — сделал вывод Эван, искоса глянув на Джосса. — Так в чем тут дело?

— В Иэне Могане, — ответил Джосс. — Это тот самый парень, о котором я тебе рассказывал. Управляющий лабораториями «Уиллиса». Я совсем недавно видел его снимок.

Эван тихонько присвистнул.

— Этакая случайная встреча, — сказал он.

— Мне это кажется довольно важным, — заявил Джосс. — А насколько — увидим, когда получим информацию.

Они сели и стали ждать. Через некоторое время из недр офиса вышел охранник и снова занял свое место, время от времени злобно зыркая на Эвана, когда тот не видел. А Джосса он прямо-таки жег взглядом, невзирая на то, смотрит он или нет. Джосс усмехнулся самому себе и сел, скрестив руки на груди, отвечая взглядом на взгляд и чувствуя себя втянутым в драку.

Минут через пятнадцать в дверь быстро вошла молодая блондинка с переноской через плечо, в которой лежал ребенок. Ребенок тоже был белокуреньким и с восхищением смотрел на Эвана серыми глазенками.

— Добрый вечер, — сказала она. На ней было платье с рюшечками — первое, которое он увидел здесь. Мягкое струящееся платье с цветочным узором, из-за чего она казалась очаровательно старомодной. — Я Кэролайн Смит. Это вам нужен доступ в систему административного отдела?

— Да, мэм, — сказал Джосс, поднимаясь ей навстречу. — Будьте так добры.

Она улыбнулась. Хотя в ее взгляде и была досада, но не слишком сильная.

— Хорошо. Что именно вам нужно?

— Послужной список и биография Иэна Могана.

Кэролайн опустилась в кресло перед одним из терминалов и движением, похожим на то, которым обычно гладят кошку, коснулась клавиш.

— По буквам, пожалуйста.

Джосс назвал имя.

Кэролайн снова нажала несколько клавиш, и экран ожил. На нем появились две-три строки.

— Извините, — сказала она, — эти данные засекречены.

— Что?

— Посмотрите сами, — сказала она, указывая на экран.

«ДОСТУП ТОЛЬКО ДЛЯ АДМИНИСТРАТИВНОГО ПЕРСОНАЛА ВЫШЕ 8 РАНГА И ГЛАВ ДЕПАРТАМЕНТОВ. Д. ОРСЬЕРЕС»

— Ввирион ан дав! — тихо ругнулся Эван.

Джосс поднял брови.

— Вы ничего не можете с этим сделать, Кэролайн?

— Извините, — сказала она, снова коснувшись клавиш. Экран потемнел. — Это все? Джейсону скоро спать… иначе он выбьется из режима. — Она улыбнулась Эвану. — Мне было бы неприятно вызывать вас на кормление в два часа ночи. Хотя, — добавила она, — соседи были бы в восторге.

Эван рассмеялся.

— Спасибо, мадам, но я откажусь. Благодарю вас за то, что вы пришли.

— Это все, чем я могла помочь, — сказала она. — В любом случае рабочий день окончен. Доброй ночи, господа.

Она встала и снова выпорхнула в дверь. Малыш Джейсон все не сводил глаз с Эвана. Когда дверь закрылась, Джосс сказал:

— Экая подлянка со стороны Доррен!

Эван коротко рассмеялся.

— Если хочешь, я могу ее привести.

— Нет, я сам.

— Ах да, — сказал Эван. — Мы же играем в доброго полицейского — злого полицейского. Ты у нас добрый. Ладно, я буду злой. Думаю, я смогу ее найти.

Джосс потянулся и вздохнул.

— Ладно. Но что ты будешь с ней делать, когда поймаешь?

Эван недобро усмехнулся.

— Просто приведу ее сюда. И нашу подружку Кэролайн тоже. Тут что-то затевается.

— Ладно, называй это как хочешь, — сказал Джосс. — Я возвращаюсь в отель. Понадоблюсь — вызывай.

— Иди и больше не греши, — напутствовал его Эван.

— Да как я могу не грешить больше, если я вообще еще ни разу не согрешил?

Эван хитро посмотрел на него. Джосс расхохотался.

— Иду, — сказал он.

Джосс вышел из здания администрации и, совершенно несчастный, встал на тротуар. «Что-то грядет, — думал он. — Эван прав, что-то того и гляди стрясется. Надеюсь, мы оба останемся целы».

Тротуары были куда более пустыми, чем в те времена, когда он тут учился. «Или просто у нас было другое расписание и я не замечал, как все это меняется в течение рабочего дня?»

Почти не задумываясь, он добрался до Четырех Перекрестков, большой многоуровневой развязки, и спустился на семь уровней вниз, на институтский остров. Колледжи Фридома не представляли собой ничего особенного — обычное техническое ответвление системы Кембридж/Колумбийский Университет. Отсюда выходили техники, пилоты, инженеры и химики чуть выше среднего уровня. Остров был очень маленьким. На нем располагались четыре высоких уродливых здания, построенных неким неизвестным учеником Миеса ван дер Роха. Перед одним из них, а именно общежитием, возвышалось стальное Древо Жизни. Среди здешних студентов ходила легенда, что в весенние ночи вокруг него пляшут студентки, срывая с себя бальные платья.

Джосс усмехнулся, проезжая мимо железобетонных конструкций с узкими оконцами. Где-то сейчас все его однокашники? Он с трудом вспоминал их имена, хотя лица сразу же вставали в памяти. Все это было так давно… Но для него все ушло в прошлое после выпуска.

Джосс оглядывался вокруг, когда тротуар нес его мимо колледжа. Это место всегда выглядело довольно убого. Островов становилось все меньше по мере приближения к концу этого отсека вдоль магистрали давления. Следующий отсек занимали сельскохозяйственные уровни, как он уже показывал Эвану. В центре отсека, над фермами, располагался цилиндр складов. Здесь не было тротуаров, но по обеим сторонам и в центре тянулась канатная дорога. Цепляешься за нейлоновый кабель и на руках подтягиваешься туда, куда нужно. Сила тяжести здесь была близка к нулю. Во времена юности Джосса они тут устраивали оргии. Склады никогда не запирались, разве что когда в них что-то хранилось. Это все равно не имело смысла, поскольку груз обычно находился в контейнерах с кодовым замком.

Внезапно при виде этих складов Джосса охватило чувство ностальгии. «Почему бы и нет? Просто посмотрю, а потом пойду домой».

В конце второго отсека магистрали давления он перешел на другой тротуар и увидел маленький канатный вагончик, похожий на капсулу витамина, закрепленную на двух петлях. Она шла вверх. Это был вагончик для перевозки грузов на тротуар и остров. Он сел в вагончик и нажал рычаг. Дверца вагончика затворилась.

Он вцепился в поручни. Уши заложило от потери веса, желудок свело. Когда капсула остановилась, он выбрался наружу, схватился за ближайший канат, что тянулся к центральному канату в центре цилиндра складов.

Наверху было тихо. Удивительно тихо, если учесть, что там, внизу, живет четверть миллиона людей. Звук словно бы не долетал сюда так, как это было бы на Земле. Слабый искусственный ветерок поднимался с ферм. Казалось, что тут, в центре, все само по себе затихает.

Джосс добрался до центральной канатной розетки и отпустил канат, который тянул его наверх, взявшись за тот, что шел вдоль внутренней поверхности пустого цилиндра. Он поплыл мимо огромных пустых грузовых складов — больших, похожих на амбары сегментов цилиндра с запечатанными контейнерами, державшимися на магнитах или закрепленных скобами на белых стальных стенах. «Вот здесь, — подумал он, — здесь была у нас прощальная вечеринка перед моим отъездом. Целая куча выпускников…»

Сверху послышался какой-то шорох. Джосс позволил канату еще немного протащить его, но начал перебирать руками в обратную сторону, чтобы оставаться на месте, пока не погасил влекущего его вперед ускорения. Через несколько секунд он вообще бросил канат, лишь чуть-чуть продвигаясь вперед. Он умел вести себя при нулевой силе тяжести, но даже в дни своей юности он не мог при таком маневре оставаться совершенно неподвижным. Всегда оставалась некоторая инерция.

Он дрейфовал вперед, немного отталкиваясь, чтобы свести движение до минимума.

«Откуда этот звук»?

Снова. «Через секцию», — подумал он и взвесил шансы. Взяться опять за канат? Или остановиться здесь и ждать?

Снова шорох, на сей раз чуть по-другому. Шевелится первый, или тут есть еще один. В этом случае ждать бессмысленно, а идти назад — безумно.

«Да пошли вы к черту», — подумал Джосс, схватился за канат и стал как можно быстрее перебирать руками. «Ремингтон» был под рукой — он проверил. Добравшись до интересовавшего его уровня складов, он бросил канат и описал тщательно выверенную кривую, сжавшись в комок, чтобы погасить инерцию.

В открытый склад он влетел, как пушечное ядро. Вход был метров пятнадцать на пятнадцать, не меньше, так что опасность врезаться в стенку ему не грозила. Тут было полно грузовых контейнеров, нагроможденных друг на друга словно грязно-белые или серые обувные коробки. Джосс раскинул руки и ноги, чтобы замедлиться, ухватился за один из контейнеров и вцепился в скобу. Затаился, сдерживая дыхание.

Шорох. Опять шорох. Глухой стук.

Трудно было понять, откуда именно идет звук. Джосс пошел по слуху. Засек, откуда слышится шорох — от третьего контейнера позади него, из промежутка между ним и следующим. Там был небольшой зазор. «Ладно», — подумал он и тихо, как мог, стал подбираться туда, держась за скобы контейнеров.

У дальнего угла третьего контейнера он замер и осторожно заглянул за угол. Никого — только еле уловимая вонь давно не мытого тела.

«За ним, — подумал он. — На их месте я попытался бы загнать меня между этими двумя контейнерами, а потом подтолкнул бы верхний».

Откуда-то слева из-за двух контейнеров метрах в десяти от него послышался шорох.

«Ага», — подумал Джосс. Он поднялся по «передней» стороне левого контейнера, забрался на него сверху и медленно, бесшумно стал по нему передвигаться.

Когда он был где-то на полпути, контейнер стал двигаться вертикально. Кто-то толкал его снизу, все сильнее и сильнее, к потолку склада. Джосс поднял взгляд и с ужасом увидел потолок в двух метрах над ним, в метре…

Он скатился с контейнера, с его левой стороны и свалился прямо на двух человек, толкавших контейнер вверх. Они попытались схватить его. В первое мгновение Джосс увидел лишь темные силуэты в черных и камуфляжных тряпках, ощутил вонь. Он оттолкнулся, его привычка к нулевому тяготению снова себя оправдала. Послышался треск, и его ладонь стала мокрой и красной.

Ему потребовалось не более секунды, чтобы прийти в себя. Итак, их трое. Сопляки. У одного нож, у второго обрезок трубы, но огнестрельного оружия он ни у кого не заметил. «Отлично», — подумал он, доставая «ремингтон». Первому, с трубой, он прострелил колено. Хлопок, облачко дыма, выплеск жидкости из суставной сумки, затем кровь. Немного. Труба отлетела, вращаясь, звякнула о другой контейнер, а низовик, схватившись за размозженное колено, свернулся клубком, и его отнесло в сторону.

Джосс обернулся, оттолкнулся от соседнего контейнера, чтобы выйти на одну линию с другим убийцей в грязных серых лохмотьях и с ножом в руке. «Хорошо», — подумал он и выстрелом выжег нож из руки девушки. Смрад горящего мяса в воздухе усилился. Девушка тут же упала в обморок — неудивительно, если учесть, как болезненны такие ожоговые ранения в руку.

Он схватился за скобу одного из неподвижных контейнеров и притаился.

Шорох.

«Не сейчас». — Он и остался на месте. Контейнер, за который Джосс держался, был прикреплен к полу склада. Следующий можно было сдвинуть с места, но не этот.

Он сидел неподвижно, сдерживая дыхание.

Ждать.

Ждать.

С дальнего конца его контейнера послышался шорох. За угол его схватилась чья-то рука, и кто-то начал огибать контейнер. Джосс прицелился туда, где, как он предполагал, должен появиться глаз.

Показалась голова. Другая рука — грязная ладонь, в которой был зажат приклад. Потом появился и сам здоровенный омерзительный бластер.

«Сейчас», — понял Джосс и нацелил на бластер свой «ремингтон». Бластер взорвался в руке у хозяина.

Вопли. Джосс по-прежнему сидел неподвижно, прислушиваясь.

Шорохи прекратились.

Он подождал еще немного.

Тишина.

Джосс выскользнул из-за контейнера и огляделся. Двое, которых он подстрелил раньше, по-прежнему были вне игры. Оба корчились от боли. У третьего из обрубка руки обильно била кровь, рассеиваясь в невесомости шариками и растекаясь пятнами по всему, с чем шарики соприкасались. Джосс подобрался к этому низовику — молодому человеку с льняными волосами, в серо-зеленом камуфляже. Он извивался от боли, вцепившись в обрубок руки.

— Эй, ты, — сказал Джосс. — Давай сюда.

На юноше был пояс из грубой холстины. Джосс сорвал с него пояс и замотал вокруг руки, чтобы остановить обильное кровотечение.

— Итак, — спросил Джосс, — чья это была идея?

— Отвянь, легаш, — еле слышно простонал юноша, безуспешно отталкиваясь от Джосса. — Тебе конец!

— Ну, раньше-то тебе, — ласково проговорил Джосс. — Кто тебе заплатил? — Он поднял «ремингтон».

— От…

— Слишком кровоточит, — задумчиво произнес Джосс. — Надо прижечь.

— Нет!

— Кто тебе заплатил?

— Нет…

— Да, действительно сильно кровоточит. — Джосс аккуратно наставил «ремингтон» на рану.

— Женщина! Женщина! — заорал юноша.

Джосс вопросительно посмотрел на него.

— А именно?

— Со станции! Сказала, иди за ним и убей. Чтобы выглядело как несчастный случай. Мы поднялись с другой стороны…

— Имя, сынок, — поторопил он, снова поднимая «ремингтон».

— Орсирс, вроде… Дорн…

— Спасибо, — сказал Джосс, отшвыривая низовика. Активировал имплант. — Ти?

— Тебя где носило, парень?

— Был занят. Вызови станционную медслужбу. Ранения. Третий центральный внутренний склад, номер… — он прищурился, чтобы разглядеть номер склада, — шестнадцать. Ранения третьей степени. Вызови еще и полицию. Массовый арест, вооруженное нападение и так далее. Показания дам потом. Сейчас у меня другие дела.

— Прежде, чем ты ими займешься, — сказала Ти, — может, выслушаешь результаты работы аналитического отдела? Аналитик сидит тут уже несколько часов.

— Давай, только коротко.

— Это касается той флэш-карты, что ты прислал. Судя по остаткам информации, которые удалось восстановить, там была схема.

— Господи, — проронил Джосс.

— Насчет того листочка бумаги. Кто-то написал на листке, который лежал на нем, слово «четырнадцатый».

Джосс кивнул.

— Ладно. Скачай побыстрее карту в мой ноутбук. Скажи Эвану, что я возвращаюсь со складов… и что у меня для него небольшой сюрприз.

— Хорошо. Кстати, у меня для тебя послание от него. Он просит тебя встретиться с ним в «БурДжоне». Он сейчас разговаривает с твоим приятелем Тревором.

— Уже иду.

Джосс оттолкнулся от контейнера и поплыл в коридор, прочь от стонов извивающихся от боли низовиков.

«Четырнадцать!» — думал он, схватившись за канат и спускаясь на уровень острова.

Офис Тревора был почти пуст. Все нормальные люди, работавшие по графику, давно разошлись по домам. Один Тревор сидел и что-то выстукивал на клавиатуре, а за его спиной, склонившись в восхищении к экрану, стоял Эван.

— Ага, — буркнул Эван при виде входящего Джосса. — Вижу, ты опять вляпался.

— Прямо никуда нельзя меня отпустить одного, — ответил Джосс. — Ужас какой-то. Что случилось здесь?

— Я поймал местное начальство на попытке умышленного обмана следствия и препятствовании ему, — официальным тоном произнес Эван. — Вследствие этого я принял меры для ведения расследования должным образом.

— Короче, ты решил влезть в систему, — с удовольствием откликнулся Джосс. — Мне это нравится. Привет, Тревор!

Юноша ухмыльнулся в ответ.

— Мне всегда хотелось проделать безнаказанно что-нибудь подобное, — заявил он. — Просто праздник какой-то!

— Стало быть, ты залез в компьютер административного отдела? — Джосс пододвинул себе стул.

— Ага, — ответил Тревор. — Как нечего делать! — Он хихикнул. — Я же сам разрабатывал систему безопасности!

— Итак, что тут у нас?

— Ну, — торжественно проговорил Эван, скрестив руки на груди и прислонившись к ближайшей перегородке, — сначала я посмотрел на личное дело нашего друга Иэна Могана. И он оказался очень нехорошим парнем. — Эван покачал головой, цокнув языком. — На его счету около восьми случаев промышленного шпионажа. В компьютере находятся две версии его личного дела — одна в открытом доступе, а другая — настоящая — в закрытом. — Эван улыбнулся Тревору. — Была в закрытом.

Джосс подпер щеку рукой.

— Как я понимаю, вторая использовалась в целях шантажа.

— Похоже. А если учесть наши предположения насчет складских отсеков на нижних уровнях…

— Не забывай о центральных.

— Верно. Тревор, будь хорошим мальчиком и проверь центральные осевые склады. Джосс, надо же, какой сюрприз! Мы обнаружили, что склады на нижних уровнях имеют своих арендаторов. Конечно, имена невозможно связать ни с одним корпоративным владельцем. Или постоянным владельцем. Но догадайся, кто платит ренту?

— Просвети меня, — ответил Джосс.

— Управление станции. И знаешь, кто подписывает счета?

— Доррен Орсьерес? — улыбнулся Джосс.

— Ну и проницателен же ты, — восхитился Эван.

— Не ругайся.

Эван рассмеялся.

— Думаю, мы сходим навестить эту даму. Причем не в частном порядке.

— После этого, — сказал Джосс, — мне как-то не хочется встречаться с ней в неофициальной обстановке.

— Ты прав, — сказал Эван. Он посмотрел на Тревора. — Ну, как у нас дела?

— Я зашел, — сообщил Тревор.

— Куда? — спросил Джосс.

— В станционный компьютер. Нашел лазейку, — с хитрым видом ответил Тревор. — Ее оставил ваш приятель Прзно. Эван дал мне разрешение пошуровать в его ящике. А там как раз и лежали все коды.

Тревор оторвался от клавиатуры ровно настолько, чтобы радостно потереть руки.

— Что теперь?

Эван задумчиво прикрыл глаза.

— Уничтожь схему связи Доррен Орсьерес.

— Запросто, — ответил Тревор. Он стал выводить на экран данные — страницу за страницей, несколько минут впечатывал что-то в одну из них, затем ударил по последней клавише и удовлетворенно сказал: — Готово.

— Отлично, — похвалил его Эван. — А как насчет центрального уровня?

— Думаю, машина уже закончила поиск. — Тревор нажал другую клавишу. Джосс наклонился к экрану, чтобы прочесть то, что на нем появлялось. Эван тоже посмотрел на экран и довольно улыбнулся.

— Да, — сказал он. — Те же липовые имена. Ситуация такова, Джосс. Наркотик производится в условиях невесомости, его перевозят вниз и хранят на нижних уровнях, потом наркотик доставляют на шаттлы.

— Все, что нам сейчас надо знать, — сказал Джосс, — так это как…

Эван улыбнулся, набрал код связи.

— Да? — ответил женский голос.

— Доктор Орловски, — сказал Эван, — это офицер Глиндауэр. Мы можем позаимствовать у вас шприц?

— Конечно. Спускайтесь и берите.

— Нам нужен большой, — добавил Эван.

— Дам лошадиный.

— Отлично. Мы скоро будем.

Они подъехали к Орловски и забрали шприц. Он действительно был огромным, и она с подозрением посмотрела на них, когда увидела, с каким удовольствием полицейские его разглядывают.

— Вам туда ничего не набрать?

— Обычный раствор поваренной соли.

Орловски с недоумением встретила эту просьбу, однако пожала плечами и наполнила шприц.

— Надеюсь, он послужит доброму делу?

— Несомненно, — заверил ее Эван.

Квартира Доррен Орсьерес находилась в одном из домов, построенных компанией. Располагалась она неподалеку от административного острова. Красивые дома на собственном острове с окружавшим их собственным парком. Охранница у начала подъемного моста без вопросов впустила их, дружески кивнув Джоссу.

Эван искоса глянул на эту сцену, но Джосс рассмеялся в ответ.

— Подозрительный ты тип!

— Потому еще и жив, — ответил Эван. Они вошли в дом, поздоровались с охранником и вызвали Доррен по переговорнику. Тот молчал.

— Похоже, вышла, — с невинным видом сказал Эван охраннику. Тот пожал плечами.

— Проходите, ребята, я вас знаю.

— Спасибо, — ответил Эван.

Они поднялись на шестой этаж и нашли скромную серебристую дверь квартиры Доррен. Джосс постучал.

Дверь отъехала в сторону. Доррен смотрела на них досадливо-потрясенно.

— О нет…

— Да, — ответил Эван и схватил ее за руку своей лапищей, затянутой в перчатку. Такой хватки не выдержала бы и сталь, а уж человеческая плоть противостоять никак не могла. Он оттеснил ее в гостиную и насильно усадил на один из диванчиков, обтянутых натуральной замшей. Он держал ее сзади, пока Джосс не сел перед ней.

— Так, значит, это вы вывели из строя мою связь! — сказала она. Она была потрясена, но теперь в ней начал закипать гнев. — Это нарушение моих гражданских прав, я…

Она осеклась, кровь внезапно отхлынула от ее лица, когда она увидела в руке Джосса шприц, его размеры и ампулу, полную чего-то прозрачного.

— Да, — сказал Джосс. — Мы нашли довольно много наркотика у бедняги Йенсена. Он проделывал и другие вещи, с которыми мы разберемся отдельно, — Джосс сделал непроницаемое лицо, чтобы она не могла ни о чем догадаться, — но в этом он не виноват. — Джосс посмотрел Доррен в глаза.

— Проблема в том, — тихо сказал Эван, — что наркотик может сделать вас на краткое время умной, очень умной… но это не поможет вам стать внимательной. Всегда бывают проколы. Как, например, в квартире Лона Салоникиса. Там все перевернули вверх дном, чтобы с первого взгляда могло показаться, будто бы там уже нечего искать. И правда, после того, как вы и ваши прикормленные низовики все там разнесли, ваша нищая полиция не смогла найти ничего, что могло бы ей помочь в расследовании. Если бы им платили лучше, — сказал Эван, — им бы не пришлось брать взятки, так вы сказали? Они не были бы такими жалкими, загнанными людьми, которым нет дела ни до чего, кроме зарплаты.

— Однако это, несомненно, сослужило вам хорошую службу, — подхватил Джосс, философски глядя на шприц. — Ладно. Мы вершим правосудие. Это наша работа, в конце концов. Мы узнаем то, что нам нужно, иначе вы умрете, как умерла несчастная Джоанна Мэлори и многие другие. И никто не станет задавать ненужные вопросы о вашей смерти, если мы поклянемся, что другого выхода не было.

Маска бесстрастности на ее лице дрогнула, но в глазах мелькнуло коварство.

— Я доверяла тебе, — начала было она.

— Если бы вы сами стоили доверия, — ответил он, — то такого не случилось бы.

— Мы хотим знать, — сказал Эван, — местоположение фабрики по производству наркотика и расположение его складов на нижних уровнях. Мы хотим знать, каким путем он покидает станцию в таких больших количествах прямо под носом у таможни. И узнать это мы хотим прямо сейчас.

— Я ничего не скажу! — крикнула Доррен, безуспешно пытаясь вырваться из хватки Эвана.

— Это ваше дело, — сказал Джосс, взяв шприц. Она попыталась увернуться, но Джосс прижал шприц к ее руке и нажал кнопку. Послышалось еле слышное шипение одновременно с перепуганным воплем Доррен.

Джосс посмотрел на шприц — он опустел почти наполовину.

— Зная вашу службу безопасности, — сказал он, — я думаю, что у нас осталось очень мало времени на обсуждение. Если они минут через десять возьмут вас под кайфом…

— Это не я! — быстро заговорила она. — Меня заставили. Это было легко. Я не…

— Где расположен склад? — спросил Джосс, думая о карте Лона, и добавил: — Советую вам как можно скорее ответить, прежде чем мы передумаем. По милости ваших карманных бандитов этот человек потерял друга. Сейчас он уступчив, но я сомневаюсь, что он будет против того, чтобы посмотреть, как вы умрете от передозировки, если станете упираться.

Она задрожала и покраснела. Это было случайностью. Джосс знал, что это всего лишь результат введения большого количества соли, но его легко было принять за первое проявление действия наркотика, особенно тому, кто никогда прежде не кололся или кололся редко.

— Четырнадцатый уровень, шестой сектор, — задыхаясь, проговорила она. — Там склад.

«Четырнадцатый», — подумал Джосс и вспомнил скомканный листок желтой бумаги.

— А центральный склад?

— Третий сектор на стороне порта. — Доррен сглотнула.

Джосс посмотрел на Эвана и кивнул. Не так далеко от «Уиллиса». Похоже, некоторые химики этой компании были не прочь подзаработать, когда подворачивался случай.

Доррен дышала, как рыба. Внезапно она начала успокаиваться. Она посмотрела на Джосса со все возрастающей радостью.

— Это не наркотик!

«Охо-хо, — подумал Джосс. — Долго же до тебя доходило».

— Я больше ничего не скажу, — отрезала она. Гневно глянула на Эвана. — Либо арестуйте меня, либо отпускайте.

— Ах да, — сказал Эван, — вы арестованы. Властью, данной мне Солнечным патрулем, я объявляю вас подозреваемой, беру вас под арест, запрещаю вам всякую связь с внешним миром до изменения вашего статуса. — Он поднял ее как куклу, сунул под мышку и посмотрел на Джосса. — Куда ее денем?

— Да в полицейский участок, — сказал Джосс. — Они не станут помогать ей в побеге… при такой-то зарплате.

Поначалу народ в участке просто остолбенел, когда Эван с Джоссом привели Доррен, но потом почти на всех лицах появилось спокойствие, под которым тщательно пряталось злорадство. Эван с Джоссом подписали приказ о содержании Доррен без всякой внешней связи до окончания расследования и вернулись в «Хилтон» для последней консультации перед уходом.

— Ти? — спросил Джосс.

— Я уже подумала, что обо мне совсем забыли, — последовал ответ.

— Скажи Лукреции, что мы произвели первый арест. Дело сдвинулось с мертвой точки.

Послышался приглушенный звук аплодисментов — где-то в сотне тысяч километров, у пульта Телии.

— Долгонько же вы, — сказала она.

— Дело еще не закончено. И последний этап — самый сложный.

— Ладно, если что — зови на помощь. Остальная информация с модуля Лона уже в памяти твоего ноутбука. Вернешься — увидишь.

— Спасибо.

Они вернулись к себе, и Джосс сразу бросился к ноутбуку. Включив его, он увидел, что Эван уже стоит над своим и медленно кивает.

— Четырнадцатый, — проговорил он. Джосс вызвал карту станции, зажег точку, которую указала Доррен, и отметил место, где убили Лона. Эти два пункта были совсем рядом, в нескольких сотнях ярдов друг от друга.

— Да, — сказал Эван, — весело будет туда вломиться. Наверняка оба склада хорошо охраняются.

— Думаю, не слишком, — возразил Джосс, глядя на сьют Эвана. Тот тихо рассмеялся и вернулся к экрану.

— Мы будем посмотреть, — усмехнулся он. — Недурно было бы пригласить на это дело полицию. Видит бог, им не помешает немного поразмяться — те, кто НЕ берет взяток, некоторое время разыскивали эту фабрику. Да и лишние карабины нам не повредят.

Джосс кивнул и стал просматривать остальные данные с дискеты Лона. Это были уже не графические материалы. Обрывки текста со множеством пробелов, однако понять смысл можно было.

Заметки Лона пестрели упоминаниями о Прзно. Он был уверен, что этот человек каким-то образом связан с перехватом его сообщений в Космическую полицию. Джосс не знал, что с этим делать — если у Лона и были прямые доказательства, в записях об этом ничего не говорилось, а Прзно допросить, к сожалению, было уже невозможно.

— Если Прзно сидел на игле, — сказал Джосс Эвану, — то, полагаю, он действительно мог найти способ засекать частоты Лона, когда находился в состоянии гиперактивности.

— Может быть, — согласился Эван, нахмурившись. — Хорошо, что это знание он унес с собой в могилу.

— Надеюсь.

Джосс просмотрел еще пару страниц. Лон тщательно расследовал деятельность всех химиков на станции. Наверное, эта работа отняла у него несколько месяцев… но когда он дошел до Лоренца, то вдруг резко остановился. Его записи о Лоренце были куда более подробными, чем в случае прочих.

«ЛОРЕНЦ РАБОТАЛ НАД КОРПУС-КАЛЛОЗУМ В ТЕЧЕНИЕ ШЕСТИ ЛЕТ, — говорилось в отчете. — СЕЙЧАС ТАКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ НА ЗЕМЛЕ ПО БОЛЬШЕЙ ЧАСТИ ЗАПРЕЩЕНЫ, ВОЗМОЖНО, ЭТО ПОСЛУЖИЛО ПРИЧИНОЙ ПЕРЕЕЗДА ЛОРЕНЦА СЮДА. — Здесь был разрыв. — …СВОБОДНОМУ НАЙМУ, ЧТОБЫ ЗАРАБОТАТЬ НА ЖИЗНЬ, ИСПОЛЬЗУЯ ГРАНТ НА ЧАСТНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ В ОБЛАСТИ КК-ТЕРАПИИ».

Несколько мгновений Джосс сидел неподвижно, затем тяжело вздохнул. Посмотрел на Эвана.

Тот тоже читал. Он поднял взгляд на Джосса и, нахмурившись, отодвинул в сторону ноутбук.

— Каким же дураком я себя чувствую, — сказал он. — Я-то считал, что за всем этим стоит какой-нибудь грязный наркобарон…

— А вместо этого, — продолжил Джосс, — мы находим человека, который ищет средство для того, чтобы хоть как-то излечить ассоциативное расстройство у своей дочери. Он срывается с места, покидает Землю, переезжает сюда, находит работу…

— И поскольку исследования, которые интересуют его НА САМОМ ДЕЛЕ, отчасти нелегальны и кое-что крупные фармацевтические компании финансировать не стали, он начал пробовать свои средства на себе.

— И изобрел «убийцу мозга», — сказал Джосс. — Вероятно, в ходе поиска чего-то другого. Все, что могло помочь его дочери, должно искусственным образом усиливать связь между различными частями ассоциативной сети мозга. Лоренц нашел такое средство — и обнаружил, что оно в конце концов разрушает мозг. Оно не могло ей помочь.

— Но оно могло пригодиться, — тихо проговорил Эван, — другим. Они стали ему за это платить. А побочный эффект — их личное дело.

— И это, в конце концов, могло принести ему деньги для продолжения исследований…

Джосс отодвинул ноутбук.

— Готов поспорить, — сказал он, — что его банковский счет подтвердит нашу догадку. Он должен получать и некий процент с продаж, и солидный гонорар за поставку. Проверим потом, после ареста. Но, Эван… мы так и не знаем, каким образом наркотик отсюда уходит. Если он не скажет, мы ничего не узнаем. Товар явно спрятан так хорошо, чтобы никакой профессионал не смог его обнаружить.

Эван кивнул.

— Если все обстоит именно так, — сказал он, — то этот человек куда более опасен, поскольку он загнан в угол и чувствует за собой вину. Он дал нам ключ к разгадке. Помнишь? Его жена сказала ему — это твоя вина. Потому она и ушла от него. Возможно, это действительно его вина, но он любит своего ребенка и готов на все, чтобы вылечить ее.

— Готов даже убивать других детей, — подхватил Джосс, — столько, сколько нужно для продолжения его исследований, которые помогут ей…

Эван встал.

— Идем и выясним, так ли это.

— А если так? Что будет с его дочерью?

Эван не ответил.

В деревьях вокруг коттеджей пели птицы. На центральной лужайке играли детишки, среди них была и Беваль, которая с энтузиазмом помогала другому ребенку заколачивать камень в дерн другим камнем.

— Копы! — радостно завопила она, как только их увидела, вскочила и бросилась к ним.

— Привет, Беваль, — сказал Джосс. — Где твой папа?

Она показала на дом, затем посмотрела на Эвана и радостно воскликнула:

— Красить!

— Ой нет, — проронил он, погладив ее по голове. — Не сегодня.

Джосс выдавил улыбку.

— Мы скоро вернемся, малышка, — пообещал он, и напарники направились к дому.

Джосс постучал. Через несколько минут Лоренц отворил дверь и с удивлением посмотрел на них.

— Входите, господа.

Они вошли, Лоренц усадил их в гостиной.

— Я надеялся, что вы придете, — сказал он. — Я провел еще несколько анализов образцов, которые вы принесли. В них обнаружилось следовое количество весьма специфического компонента, соединения иридия, которое я в последний раз не заметил из-за пыли. Думаю, я знаю расположение…

— Радиус три, на стороне порта? — спокойно продолжил Эван.

Воцарилось долгое молчание. Лоренц переводил взгляд с одного на другого.

— Извините?

— Доктор, мы знаем, где находится фабрика, — сказал Джосс. — Мы знаем, что вы помогали в производстве «убийцы мозга», получая крупные суммы наличными от оптовиков, которые закупали наркотик у вас и перепродавали другим людям, здесь и на Земле. Мы собираемся арестовать вас. Но сейчас мы хотели бы поговорить с вами о способе доставки наркотика с Фридома на Землю. И от степени вашего добровольного сотрудничества с нами будет зависеть мера наказания, которая будет к вам применена.

Лоренц сел. Он просто оцепенел от ужаса, лицо его стало почти белым.

— То есть…

— Сэр, будет лучше, если вы расскажете нам все, о чем мы вас спросим, — вклинился в разговор Эван.

Лоренц потер лицо.

— А кто расскажет мне о том, что хочу знать я? — произнес он в пространство. — Что будет с моим ребенком?

Джосс с Эваном переглянулись.

— Дело только в ней, — тихо продолжал Лоренц. — Разве непонятно? Когда она родилась неполноценной, я не мог просто так сидеть и смотреть. Я должен был что-то сделать. Я должен был сделать все возможное, во что бы то ни стало. Это я виноват в том, что она родилась такой…

— Сэр, — сказал Джосс, — я вынужден возразить вам. Ген, носителем которого вы являетесь, передается в одном случае из шестисот… если у матери имеется необходимый усиливающий рецессивный ген. Так что виноваты не вы один, если это вообще можно считать виной.

— А разве это не ваша работа? — спросил Лоренц с горькой насмешкой. — Разве не ваше дело — выносить обвинение? И вы наверняка понимаете, каково это — выносить приговор самому себе. Мой приговор подтвердился. И нет смысла всю жизнь терзаться. Лучше сделать хоть что-нибудь, попытаться исправить положение. — Лоренц усмехнулся. — У меня хорошо получилось с местами рецепторов, должен признаться. Однако недостаточно… или не совсем удачно. Но скоро я сделаю то, к чему стремился.

Он начал оживать.

— Я подошел очень близко, — проговорил он почти умоляюще. — Я нашел, как замещать места нейротрансмиттеров без разрушающего эффекта, без истощения и уничтожения их положений! Мне осталось лишь сделать соединение стабильным…

— Доктор, — сказал Эван, — если вы не хотите усугубить ваше положение, вы должны говорить с нами по делу. Прошу вас, расскажите о том, как наркотик вывозят со станции. Он уходит явно не в готовой для употребления форме, мы это знаем — иначе детекторы таможни зафиксировали бы его…

— Вы не понимаете, — упрямо заявил Лоренц. — У меня нет времени. Я почти решил проблему, над которой работал шесть лет…

Эван встал. Джосс тоже, но (подумал он) вид его был не столь внушителен, как у Эвана. Удивительно, как этот человек умеет подавлять своим видом, если захочет.

— Доктор, — прервал Лоренца Эван, — боюсь, мы должны вас арестовать. Есть ли у вас на станции родственник или друг, которому вы могли бы доверить заботу о вашей дочери, пока ей не назначат опекуна?

Лоренц побледнел как смерть.

— Нет, ей нельзя, я же говорил вам!

У Джосса сердце сжалось от жалости. Становилось все очевиднее, что этот человек работает на износ. Ему осталось недолго. И дальнейший разговор с ним был лишен смысла.

— Если вы не хотите нам помочь, — сказал Джосс, — нам придется уладить это дело самим. — Он посмотрел на Эвана. — Может, Орловски?

Эван кивнул.

— Доктор, — сказал он, — пожалуйста, соберите вещи. Мы отправляемся в полицейское управление.

Лоренц весь сжался.

— Все, — пробормотал он. — Все кончено.

— Боюсь, что так, — холодно согласился Эван. — Собирайтесь.

Лоренц встал. Мгновение стоял, покачиваясь, затем повернулся к столику, прикрепленному к стене, на котором лежал его ноутбук и другие вещи.

За спиной у Джосса открылась дверь. Он обернулся и увидел Беваль, которая вприпрыжку вбежала в дом с криком:

— Папа, раскрасить копов!

…и тут кулак Эвана врезался ему в бок, швырнув его на пол, с линии выстрела игломета. Попади эти иглы в него, этого хватило бы, чтобы убить его несколько раз.

С полу он увидел, как Эван с непостижимой скоростью бросился к Лоренцу. Тот снова выстрелил, и Джосс прикрыл голову — иглы отскакивали от брони Эвана и сыпались на пол. Затем все кончилось — Эван вырвал у Лоренца игломет и отложил его в сторону, как вещественное доказательство, хотя по его лицу было видно, что он с удовольствием раздавил бы это оружие, как клопа. Он схватил Лоренца и встряхнул его.

— Не надо! — раздался крик сзади. Эван обернулся, Джосс вскочил с пола, стараясь не оцарапаться о ядовитые иглы. На дергающемся личике Беваль было написано страшное горе.

— Ладно, — сказал Эван. — Идемте, доктор. Джосс?

— Я отведу ее к доктору Орловски, — ответил Джосс. Противоречия терзали его — они арестовали тех, кого должны были арестовать… но почему он не ощущал радости, почему он был так несчастен? Он взял Беваль за руку и сказал: — Погуляем, малышка? Я хочу познакомить тебя с очень хорошей женщиной. У нее в саду столько цветов!

— Хорошо, — сказала Беваль. — Пока, папа.

За спиной Джосс услышал рыдания. Мужские.

Он ожесточился сердцем и повел ребенка прочь.

В полиции были приятно удивлены очередным арестом и с удовольствием приступили к допросу Лоренца. Вернувшись, Джосс застал Эвана в расстроенных чувствах. Все было так, словно они отняли у Лоренца дом, разлучили с дочерью, разбили его жизнь. «К тому же, — печально подумал Джосс, — возможно, девочку никогда не удастся вылечить, и в этом отчасти виноваты мы, потому что ему, может, и вправду лишь чуть-чуть не хватило времени, чтобы закончить работу…»

Лоренц долго пытался привлечь к своей работе интерес многих людей на Фридоме — в особенности это касалось Доррен Орсьерес. Она рано узнала о наркотике и решила урвать свой кусок. Поскольку ее положение позволяло ей знать почти обо всем, что происходит на станции, как по официальным, так и по неофициальным каналам, она могла сделать так, чтобы все относящееся к торговле наркотиком оставалось тайной. Она покрывала все, а ее доходы от торговли адским зельем помогали ей покупать молчание многих — в банках, в отделе связи, где Прзно был основным ее представителем, в отделе сдачи в ренту помещений, распоряжавшимся размещением и инспекцией грузов… в других местах.

Как оказалось, Йенсен был вообще ни при чем. Леденцы с начинкой из наркотиков ему подсунули по приказу Доррен прямо на станции. То, что именно Прзно отменил код доступа Йенсена, — лишь случайное совпадение, причем все это произошло в ходе обычной рутинной работы. Доррен это было на руку — так появлялся еще один подозреваемый в убийстве Прзно. Ее сообщник в последнее время слишком нервничал и заставлял ее опасаться, что он расколется.

Утечка информации была еще одним источником средств для вложения их в производство наркотиков. За кражу информации всегда платили наличными, а Прзно отвечал за ее передачу — через встроенный в схему компьютера чип или прицепляя данные к пакетам официальной информации, что помог им обнаружить Тревор. Когда наркокартель накрыли, утечка информации тоже прекратилась. Джосс облегченно вздохнул при мысли, что поскольку они решили проблему, ради которой их сюда прислали, то Лукреция не поотрывает им головы за расходы. Космической полиции было все равно, что именно сработало, если оно сработало.

Но важнее всего было для Джосса то, что Лоренц своим бесцветным усталым голосом, каким он говорил все время после ареста, рассказал о том, как наркотик переправляли на Землю, и они с Эваном немедленно отправились в таможню к Пату Хиггинсу.

У того был загнанный вид — только что прибыл шаттл, и ему не хватало людей. Но для Джосса с Эваном у него нашлась минутка.

— Мы можем посмотреть какой-нибудь контейнер? — спросил Джос.

— Ради бога, — ответил Хиггинс.

В конце причала был закрытый грузовой отсек. Войдя туда, Эван огляделся и взял ближайший контейнер.

— Давайте откроем, — сказал он.

Хиггинс озадаченно посмотрел на него.

— Ну, давайте.

И подошел к контейнеру. Он был небольшой, метра три на три. Хиггинс коснулся ключом таможенной проверки крышки, и та открылась. Внутри лежали разные пакеты, покрытые ради сохранения вакуума полимерной пеной. Все они были погружены в обычную массу полимерной стружки для теплоизоляции и предохранения от ударов.

Джосс выгреб пригоршню стружки.

— У вас есть микроволновая печь? — спросил он.

— Конечно, — совершенно обалдев, ответил Хиггинс. — Идемте.

Они вернулись в таможню. Хиггинс провел их в комнатку, где служащие обычно перекусывали. В стену была встроена микроволновка.

— Ну вот, — показал он.

Джосс положил стружку на салфетку и сунул все это в печь. Включил ее на несколько минут на низкую мощность.

— Вы знаете, что такое клатрат?

Хиггинс заинтересованно покачал головой.

— Это химическое соединение со структурой, похожей на маленький ящик, — сказал Джосс. — Таких в природе много. Существует немало минералов со структурой, в которой замкнуты другие вещества. Прежде всего вода. В результате вы получаете вещество, совершенно отличающееся по свойствам от первоначального и от того, которое попадает в «клетку».

Таймер печи зазвенел. Джосс открыл дверь и вынул пластиковую салфетку. На ней лежала кучка белого порошка.

— Лоренц синтезировал для своих целей клатрат из сшитого полимера, — сказал Джосс. — В конце процесса каждая молекула наркотика окружается «стенками» из полимера. При нагреве полимер просто испаряется.

На лице Хиггинса появилась улыбка. Неприятная, но страшно довольная.

— А когда эти контейнеры попадают на Землю, — подхватил он, — кто-то приходит, сметает в кучку пластиковую стружку и уносит ее.

— И через полтора часа продает добычу на улице по пятьсот кредов за грамм, — сказал Эван.

У Хиггинса был такой вид, будто он вот-вот пустится в пляс.

— О господи! — воскликнул он. — Ну и работенки будет у нас в эту неделю!

Он вылетел в зал таможни, чтобы переговорить со своими людьми. Эван с Джоссом с улыбкой посмотрели ему вслед и пошли прочь.

Составление рапорта для Лукреции в приемлемой форме, чтобы она одобрила их отбытие, заняло несколько часов. Сначала они поговорили с Плясуном, который все еще трясся в «Хилтоне». Эван предложил ему (поскольку имел на то право) сумму на переезд. Скорее всего на Фридоме парню уже не будет спокойной жизни, а Космическая полиция не бросает на произвол судьбы тех, кто ей помогал.

Когда рапорт был готов, они оба вызвали Лукрецию по голосовой связи и официально отчитались перед ней. Затем повисла долгая пауза, пока они скачивали со своих ноутбуков данные для нее.

— И вы думаете, что я все это прочту прямо сейчас? — послышался изумленный, раздраженный голос. — Тут же работы на неделю! Погуляйте пару деньков и возвращайтесь. Я найду для вашей парочки другую работенку. Кто-то нелегально продает недвижимость в болотах Тритона, или что-то в этом роде.

— Да, мэм. — Джосс переглянулся с Эваном.

— Вы только что спасли дело, потому я не буду спрашивать вас насчет ваших расходов, — добавила Лукреция. — Но не думайте, что я забыла об этом.

Джосс с Эваном одновременно прокашлялись и не сказали ничего.

— Ладно, не берите в голову, — успокоила их Лукреция. — Уже скорешились! Ладно, встретимся через два дня. — Она прервала связь. Экран потемнел.

— То есть как это — скорешились? — спросил Джосс.

— Объясню в другой раз. — Эван потянулся и стал снимать с себя сьют, деталь за деталью. — Целых два дня, — сказал он. — И что же мы будем делать?

Джосс немного подумал.

— У меня есть коллекция видеофильмов, — сказал он. — Я рассказывал тебе о «Свиньях в космосе»?

— Звучит весьма уместно, — ответил Эван, швыряя через комнату очередную деталь сьюта. — Давай разнесем это заведение, а?

Джосс даже застонал, услышав в лирическом голосе своего напарника зловещие нотки.

— Да ладно, — сказал он. — Я посмотрю расписание шаттлов.

— Ты так и не выучил его наизусть, — возмутился Эван. — Эх ты, глупое создание! Сколько же лет придется тебя муштровать?

Джосс коротко рассмеялся и начал упаковывать пожитки…