Космическая чума. Сборник

1. Актер кукольного театра

Мимо проехала машина. Узкий пучок света слабо отразился от сырой кирпичной стены, скользнул, словно невесомая рука, по черному прямоугольнику двери и исчез.

Сэм Корвейн продолжал неподвижно сидеть на корточках в своем укрытии, пока шум мотора не затих в ночи. Заколотившееся сердце почти успокоилось. Он поднялся из-за кучи картонных коробок и контейнера для мусора и, пригнувшись, шмыгнул к двери.

Он вовсе не боялся, просто вел себя с осторожностью, выработавшейся в нем благодаря ремеслу, которым он зарабатывал себе на хлеб насущный.

Он инстинктивно реагировал на каждый подозрительный шум, на любое движение. Сейчас он прижался к стене, недоверчиво оглядывая улицу и касаясь чуткими пальцами дверной ручки.

Он замерз.

Для этого времени года было прохладно, а полчаса назад внезапный ливень промочил до костей его и Торнхилла.

Может быть, поэтому руки слегка дрожали, когда он ощупывал гладкую дверную ручку и узкую щель автоматического замка с секретом.

— Сэм, ты разобрался? — прошептал за его плечом Торнхилл.

Голос Торнхилла заметно вздрагивал, а дыхание было прерывистым. Корвейн подавил смешок. Торнхилл был неплохим парнем. По крайней мере, в будущем он мог бы стать одним из тех, с кем Корвейну пришлось бы конкурировать. Но пока для Торнхилла это было первое большое дело. До сих пор он пробавлялся сигаретными автоматами и случайной работой. Ничего удивительного не было в том, что он нервничал.

Корвейн кивнул, еще раз быстро посмотрел по сторонам и вынул из кармана связку ключей и отмычек. Кажется, они с Торнхиллом были здесь одни, и нужно было не терять хладнокровия. Три ночи он занимался тем, что зондировал окрестности.

Склад был расположен в старой индустриальной части Лондона, безотрадной, почти пустынной местности.

Ближайший полицейский мог добраться сюда не меньше чем за час. За это время они со своей добычей будут уже далеко.

Торнхилл тревожно шевельнулся. Грубые каблуки его ботинок щелкнули по голому кирпичу. Этот звук примешался к еле слышным завываниям ветра. Сумеречный, мертвенный свет, обшарпанные стены и груды отбросов вокруг создавали зловещую, пугающую атмосферу. Во всяком случае, так казалось Корвейну. Он отбросил эти мысли, собрав сердитые морщинки на лбу, встал на колени и включил фонарик. Батарейки уже подсели, но тусклого желтого света хватило для того, чтобы выбрать нужную отмычку. Он сунул ее в замок, потом повернул два раза направо, затем налево и довольно усмехнулся, когда, наконец, раздался еле слышный металлический щелчок. Он отступил назад и театральным жестом толкнул дверь кончиками пальцев.

— Входите, пожалуйста, господин. Открыто.

Торнхилл засмеялся, но смех его был неестественным, в нем чувствовалось напряжение. Сгорбившись, он прошмыгнул мимо Корвейна и исчез в здании. Корвейн еще раз огляделся и тоже скользнул за дверь, закрыв ее за собой.

Внутри было абсолютно темно. Взломщик постоял с закрытыми глазами, пытаясь отделить посторонние звуки от громкого биения своего сердца. Откуда-то слышался слабый монотонный скрип — ставень, а может быть, это кусок незакрепленного кровельного железа, который дрожал от ветра. Корвейн знал звуки пустого помещения. Дом, который стоит пустым, не должен молчать — наоборот. Каждый дом имеет свой собственный голос, очень характерный.

— О’кей, — сказал он громче, чем, в сущности, было необходимо. — Ты можешь зажечь свет.

Справа, оттуда, где стоял Торнхилл, послышался легкий шорох, потом на пол упал овальный свет от карманного фонарика. Маслянисто поблескивала лужа. Ящики и картонки — в основном разорванные и пустые — громоздились в ужасном беспорядке, а на полу лежал почти сантиметровый слой пыли. Корвейн удовлетворенно кивнул. До сих пор то, что говорил его осведомитель, подтверждалось.

— Посвети-ка направо от меня, — пробормотал он. — Где-то там должна находиться лестница.

Торнхилл безмолвно повиновался. Пучок света скользнул дальше по ящикам, пробежал по куче отходов едва ли не метровой высоты и наконец, остановился на тонком плетении винтовой металлической лестницы. От нее была протоптана в пыли широкая дорожка — доказательство того, что, по крайней мере, часть помещения была обитаемой.

— Хорошо. Идем.

Торнхилл заколебался. Корвейн обернулся, но смог увидеть только расплывчатый черный силуэт своего напарника, который смутно вырисовывался за тусклым конусом света.

— Что, боишься? — спросил он.

Торнхилл издал странный полупридушенный звук. «Страх», — понял Корвейн, но для первого раза это было вполне естественно.

— Не боюсь, — сказал, наконец, Торнхилл жалобно, — но…

Корвейн ухмыльнулся в темноте.

— Немного тревожно, да? — спросил он. — Ничего не поделаешь. Потерпи. Кроме того, этот твой легкий испуг будет хорошо оплачен. Теперь пойдем. Посвети мне.

Он повернулся и решительно направился к лестнице, не дожидаясь Торнхилла. Тот замешкался. Корвейн хорошо понимал, что испытывал сейчас Торнхилл. Он помнил это чувство сковывающего страха, которое ему пришлось пережить при первом деле. Но Корвейн знал также, что это проходит. Пройдет и у Торнхилла, нужно только суметь пересилить себя.

Торнхилл добрался до лестницы, положил руку на перила и посмотрел вверх.

Бледного света карманного фонарика едва хватало для того, чтобы осветить всю лестницу. Свет терялся где-то на половине, и контуры верхней части ее едва можно было рассмотреть. Корвейн подождал, пока Торнхилл приблизится к нему, ободряюще подтолкнул его в бок и быстрыми шагами двинулся вверх по лестнице. Тонкая металлическая конструкция трепетала под его весом, а шаги вызывали странное звонкое эхо в огромном пустом помещении.

— Ты уверен, что здесь есть что взять? — нервно спросил Торнхилл.

Корвейн спокойно кивнул головой.

— Ничуть. Я уверен лишь тогда, когда монеты в моих руках. Но до сих пор все было верно. И почему Бархам нас должен обманывать? В конце концов, он получит свои двадцать процентов только тогда, когда мы что-нибудь найдем.

Затем он добавил почти угрожающе:

— А если нет, он заработает кучу неприятностей! И он это знает.

Он добрался до верха лестницы и встал перед гладкой свежеокрашенной металлической дверью. Замок казался новым и очень прочным, но для профессионального взломщика он не представлял серьезного препятствия. Корвейн осмотрел петли, покопался в замке, мягко повернул ручку и осторожно открыл дверь.

Помещение за дверью было таким же темным, как и большой зал. Корвейн недоверчиво всматривался внутрь, потом требовательно протянул руку и раздраженно зашипел, когда Торнхилл недостаточно быстро дал ему фонарь.

— Тише! — Луч света скользнул по стене. — Ни звука. Будь рядом со мной и ничего не трогай. Где-то здесь должна быть сигнализация.

Он осторожно шагнул вперед, повернулся вокруг, продолжая шарить лучом по стенам. Помещение было без окон и едва ли больше кладовки. Вторая узкая, крепкая на вид дверь вела еще глубже внутрь здания. Корвейн некоторое время молча оглядывался, потом показал на тонкие, составленные из едва заметных линий прямоугольники рядом с дверью.

— Там.

Он вернул Торнхиллу фонарь, расстегнул свою куртку и достал целый набор блестящих инструментов — щипцы, скальпель, моток тонкой серебряной проволоки и измерительный прибор в черном кожаном футляре.

Ощупав цепкими пальцами правый угол, он отыскал замок и вскоре открыл дверцу. За ней был серый, по-видимому, довольно новый металлический ящик.

— А вот и она, — сказал он удовлетворенно.

Торнхилл покачал головой.

— Глупости, — пробормотал он. — Сигнализация устроена так, чтобы сигналить, когда кто-то еще только подходит к двери.

Корвейн покачал головой.

— Не всегда. Конечно, логичней было бы подключить дверь, через которую мы вошли, но мастер, видимо, не успел. Со следующей недели здесь будет крепость. К сожалению, слишком поздно.

Он ухмыльнулся.

Его палец скользнул к коммутатору сигнального устройства с хирургической чуткостью, нашел замок и разомкнул его. Затем на божий свет вылезла страшная неразбериха проводов, транзисторов и маленьких блестящих пластинок.

— Ты с этим справишься?

Корвейн осклабился.

— Детская игра. Это не сигнализация. Это шутка. С таким же успехом он мог бы повесить табличку: ВХОД ВОСПРЕЩЕН.

Торнхилл осторожно засмеялся, но под предостерегающим взглядом Корвейна мгновенно успокоился. Неподвижно и не издавая ни малейшего звука, он ждал целую вечность, пока Корвейн не отошел от коробки, и только тогда внятно вздохнул:

— Все?

Корвейн кивнул:

— Все. Только мне еще нужно собраться.

Он взял отмычку, закрыл оба запасных выхода, поискал ощупью вдоль стены, пока не нашел выключатель.

Под потолком вспыхнула тусклая лампочка, разливая сумеречный свет.

Когда глаза Торнхилла привыкли к свету, он заглянул в соседнее помещение.

Оно было битком набито манекенами: должно быть, сотни, если не тысячи мужчин, женщин и детей, которые стояли длинными рядами или были свалены друг на друга. В одном углу виднелся стеллаж с запасными частями: отвинчивающиеся руки и ноги, блестевшие головы, кисти, которые, казалось, застыли в вечном оцепенении. Торнхилл содрогнулся. Он увидел зловещую усмешку в глазах Корвейна, но его обеспокоило совсем не это.

Взгляд Торнхилла был застывшим, словно бы равнодушным, казалось, он что-то внимательно рассматривал.

Корвейн сделал головой извиняющееся движение и закрыл за собой дверь. Виднелся только один узкий путь, который вел через лабиринт манекенов к маленькому застекленному помещению, пристроенному к южной стене зала.

— Там, внутри, наши милочки, — сказал Корвейн возбужденно. — Только нужно их взять.

Торнхилл не ответил. Он прислушивался к звукам в помещении, и чувство чего-то недоброго не исчезало, наоборот, усиливалось с каждым мгновением.

Это чувство лишало его уверенности в том, что эти бледные фигуры в рост человека в действительности всего лишь только безжизненные, искусственные куклы. Лампочка под потолком едва давала свет, и все, что было позади первого ряда неподвижно стоявших манекенов, лежало за занавесом из колебавшихся теней и неопределенного, может быть, только воображаемого движения. Лампочка слегка покачивалась на своем проводе, как будто ее задевал ветер. Тени танцевали, раскачиваясь взад и вперед. Казалось, бледные мертвые руки манекенов тянулись к добыче.

Корвейн нажал на ручку стеклянной двери конторы. Она была не заперта. Владелец этого склада всецело полагался на свою сигнализацию.

Корвейн молча показал на низкий сейф в углу.

— Смотри, — сказал он торжествующе. — Точно, как сказал Бархам. Будем надеяться, что он полон доверху.

— Полон ли? — с сомнением спросил Торнхилл.

Он закрыл за собой дверь и прислонился к холодному, гладкому стеклу. Внезапно он испытал сумасшедшее чувство, что манекены следят за ним сквозь стекло. Он едва ли не ощущал взгляды их неподвижных, словно нарисованных глаз. Но устоял перед искушением обернуться.

— Как ты думаешь, зачем в этой лавочке нужны деньги? — спросил он не столько из-за действительного любопытства, сколько из-за неожиданно появившейся потребности что-то сказать, совершенно все равно что — со смыслом или без, — только бы не молчать!

Корвейн встал на колени перед сейфом.

Он некоторое время разглядывал древний замок, а потом снова полез в свою куртку, чтобы достать новый набор поблескивающих инструментов.

— Зачем? — повторил Торнхилл.

Корвейн не оборачивался.

— К чему, ты думаешь, парень, велено установить такую дорогую сигнализацию? — наконец отозвался он. — Эти фигуры там, снаружи, стоят денег.

— Эти резиновые пугала?

Корвейн язвительно засмеялся.

— Три-четыре сотни фунтов стерлингов за штуку, — сказал он. — Этого достаточно?

Торнхилл изумленно повернулся. Толпа неподвижно стоявших кукол действовала на нервы все так же жутко, как и прежде, но он неожиданно посмотрел на них другими глазами.

Там, снаружи, стояло целое состояние!

— Предпочитаю, чтобы мне не мешали, — сказал Корвейн. — Эта малютка задержит меня не более чем на десять минут.

Торнхилл послушно кивнул, немного поглядел на работу Корвейна и вышел, несмотря на неприятное чувство, которое все же присутствовало в нем, как непонятный привкус. Он попытался взять себя в руки. Эти манекены были всего лишь неживыми куклами, не более, но нормальная логика не очень-то помогала в этой мрачноватой ситуации.

Он пошарил в карманах, достал сигареты, коробок и дрожащими руками зажег спичку. Огонь в мутном сумраке полыхнул очень ярко. Он закурил, поднес спичку к лицу, чтобы задуть ее, и остановился. Что-то в застывшем облике кукол привлекло его внимание, но он не мог понять что.

Он подошел и поднес спичку ближе. Маленькое желтое пламя отбрасывало дрожащие световые блики на правильные формы женского лица и наполняло темные глаза призрачной жизнью. Торнхилл вздрогнул.

Спичка догорела и обожгла ему пальцы, но он почти не заметил этого. Он выбросил ее, пошарил в кармане куртки и вытащил фонарь.

Действительно, куклы были сделаны исключительно искусно, — это было видно сразу.

Тот, кто моделировал и раскрашивал это женское лицо, постарался на славу. Торнхилл мало разбирался в манекенах, но он был уверен, что нечасто увидишь столь четко выполненную работу. Он осторожно протянул руку и потрогал голову куклы.

Белоснежный материал на ощупь был холодным и грубым, но издали в нем чувствовалось что-то живое и мягкое. Вероятно, это новый материал, по своим свойствам напоминающий человеческую кожу. Он ощупал волосы. Это были не обычные, похожие на солому искусственные жгуты, а настоящие волосы, даже не парик. Он остановил свои пальцы на затылке, скользнул по округлым плечам, прикоснулся к груди. Нужно было действительно совсем немного воображения, чтобы представить себе живую молодую женщину. Только закрыть глаза и…

Торнхилл вдруг испугался, стремительно отдернул руку, как будто обжегся, и смущенно усмехнулся. Если бы Корвейн увидел его таким, вот было бы сраму.

Он поспешно обернулся, сделал по проходу два шага назад и увидел своего товарища, который все еще сидел на корточках у сейфа, сосредоточившись над замком. Десяти минут все-таки не хватило…

Торнхилл затянулся сигаретой, выпустил облако дыма и безразлично посмотрел на носки своих ботинок. Лампочка слегка покачивалась у него над головой, а стоявшие плечом к плечу куклы отбрасывали причудливые тени на пыльный пол. Тут были очертания голов, широких массивных плеч, вытянутых рук с согнутыми пальцами, похожими на когти, которые, казалось, ощущались на горле…

На долю секунды Торнхилл ощутил быстрое скользящее движение. Он отскочил, ударился о какую-то куклу и сдавленно вскрикнул.

Из конторки послышался шум, и в дверях показался Корвейн.

— Что случилось? — прошипел он.

— Я… это…

Торнхилл с большим трудом подбирал слова, и шаг за шагом отступал к выходу.

— Одна из кукол двигается, — сдавленным голосом сказал он.

Корвейн на мгновение оцепенел. На его лице отразилось сначала удивление, потом бешенство и, наконец, открытая насмешка.

— Ага, — сказал он.

— Ты считаешь меня чокнутым или чем-то вроде того, — пропыхтел Торнхилл, — но я это точно видел!

Корвейн ухмыльнулся.

— Если что-то еще шевельнется, то спроси, не могут ли куклы помочь нам разобраться с сейфом.

Усмешка тут же исчезла.

— А теперь возьми себя в руки. Я буду готов через две минуты.

Он повернулся, захлопнул за собой дверь и тяжело шагнул назад к сейфу.

Торнхилл смотрел ему вслед расширенными от страха глазами. Сердце его колотилось, а в ушах шумела кровь.

Проклятье, он еще не сошел с ума!

Он сжал кулаки, закрыл глаза и мысленно сосчитал до десяти. Пожалуй, ничто уже не смогло бы испугать его сильнее.

Он снова бросил тоскливый взгляд на стеклянную перегородку, за которой перед сейфом стоял на коленях Корвейн, потом решительно повернулся и пошел вглубь зала.

Один раз он уже потерял контроль. Повел себя, как испуганный ребенок. Сейчас он пытался взять себя в руки.

Мимо бесконечного ряда кукол Торнхилл направился к задней части зала. Рядом со стеллажом, высившимся до самого потолка и полным заготовок, стоял накрытый клеенкой стол, на котором лежала наполовину готовая кукла. Ее поза была причудлива. Кукла лежала на согнутых, словно застывших посреди движения членах так, как будто только что напряглась, а до этого покоилась, расслабившись. Одна рука лежала рядом с телом, а глаза на неподвижном лице были закрыты — полная иллюзия спящего человека.

Торнхилл нерешительно подошел. Снова им овладело предчувствие опасности, но любопытство было сильнее.

Вид куклы заставил его содрогнуться.

Эта была женщина — вернее, эта фигура однажды должна была стать женщиной. Правая сторона ее, которую он увидел сначала, была почти закончена, но левая половина тела еще не обработана — угловатая пластиковая заготовка, только смутно напоминавшая человеческое тело. Туловище было грязным от проступавшей коричневой краски с белыми пятнами, заготовка руки висела, как беспомощная скрюченная лапа.

Зрелище было ужасным. Внутри Торнхилла что-то судорожно сжалось, когда его взгляд упал на куклу. Правая половина — тонкое, такое, как и нужно, милое женское лицо.

Но только половина.

Левая часть лица была отвратительной, зловещей гримасой — угловатая, неправильной формы, с коричневыми комками, с неровной дырой, сделанной для глаза, искаженная жуткой, злорадной усмешкой. Словно лицо женщины наполовину было залито кислотой или обгорело, а потом зажило отвратительной паутиной шрамов. Во всяком случае, это выглядело чертовски похоже.

Из другого конца помещения раздался резкий крик.

Торнхилл оцепенел.

Крик повторился, резкий, нечеловеческий. Звякнуло стекло, потом что-то с грохотом упало, как будто очень тяжелое тело.

— Торнхилл, на помощь!

Это был голос Корвейна.

Наконец Торнхилл очнулся от своего оцепенения. Он повернулся, мощным движением прыгнул от стеллажа и помчался вперед.

Снова раздался этот резкий нечеловеческий крик, сопровождавшийся глухим шумом борьбы, и снова зазвенело разбитое стекло. Торнхилл опрометчиво шагнул вперед и наткнулся на куклу. Он запутался в неподвижных манекенах. Торопливо пытался выпутаться, но его одежда каким-то непонятным образом застревала между пальцев или когтей манекенов. Наконец он с силой вырвался, отшвырнул две-три фигуры, стоявшие у него на пути, и в слепой ярости ударил в искусственное лицо. Он неуверенно двинулся дальше, снова наткнулся на фигуру и, чувствуя, что панический страх захлестывает его, снова ударил.

Острая боль пронзила его запястье.

Манекен опрокинулся навзничь, в падении повалил еще штук пять ближайших фигур и раскололся, ударившись о твердый бетонный пол. Голова его прокатилась метра на три вперед и, наконец, остановилась, улыбаясь и покачиваясь. Нарисованные глаза вылупились на Торнхилла в бессильном бешенстве.

Юный взломщик с усилием оторвался от ужасного взгляда и двинулся дальше, пошатываясь. Крики Корвейна и шум борьбы смолкли, но неожиданно наступившая тишина показалась ему еще страшнее шума.

Торнхилл осмотрелся остекленевшими, расширенными глазами, а потом начал медленно двигаться к стеклянной перегородке в конце зала. Инстинктивно он сделал большой круг, обойдя сломанную куклу с отбитой головой.

Под его ботинками хрустнуло стекло, когда он приблизился к конторке. Он остановился, сжал кулаки и с усилием выдохнул.

Что-то останавливало его и не давало войти внутрь.

Опять это инстинктивное чувство опасности, подсказывавшее, что впереди его ожидало нечто ужасное, невообразимое.

Овладев собой, он осторожно, шаг за шагом, пошел.

— Сэм!

Его голос призрачно пусто прозвенел в этом широком и высоком зале. Он чуть не испугался своего крика. Ответа не последовало.

Он протянул руку к двери, помедлил и, наконец, нажал на ручку решительным рывком. Разбитое стекло выпало из рамы, когда он распахнул дверь, осколки упали на пол и развалились там на бесчисленное множество крохотных кусочков, а один длинный, остроугольный поранил его руку, оставив длинную кровавую полосу на коже, но едва ли Торнхилл это заметил. Он смотрел, как прикованный, на Корвейна.

Взломщик всё еще стоял на коленях перед сейфом, толстая дверца была открыта, пачки банкнот заполняли сейф.

Перед Корвейном стояла кукла. Она была обнаженной и незаконченной, как и все другие, но она отличалась от тех, которых Торнхилл видел снаружи. Она стояла, наклонившись вперед, с опущенной головой и злорадной усмешкой на нарисованных губах.

Ее вытянутые руки лежали, как смертельные стальные зажимы, на горле Корвейна.

Майк нажал на нижнюю кнопку, подождал, пока дверцы лифта закрылись, и с преувеличенно деланным стоном застыл у деревянной стенки.

— Готово, — буркнул он. — Наконец-то.

— Хм?

Дамона нахмурила брови.

— Как прикажешь понимать твои слова, великий маэстро?

Майк коротко усмехнулся, но сразу же, без перехода, стал серьезным.

— Как хочешь, дорогая.

Он кивнул и добавил:

— Во всяком случае, переговоры начнутся, поскольку ты или я для этого необходимы.

Он выделил эти слова особо, но Дамона сделала вид, будто не расслышала, и Майк после едва заметной паузы продолжал:

— Кроме того, у меня расшатались нервы, и они расшатываются еще больше, когда я вижу, что ты так думаешь.

Дамона вздохнула. Лифт остановился на первом этаже. Она казалась королевой, когда быстрыми шагами пересекала холл. Лишь когда они перешли заполненную автомобилями Кинд-роуд и сели в обтекаемый красный «Порше», Майк заговорил снова.

— В последнее время ты довольно редко появляешься, — сказал он укоризненно. — Особенно если учесть, что фирма, в сущности, принадлежит тебе.

Дамона усмехнулась, откинулась на мягкие подушки и машинально нащупала ремень безопасности.

— Возможно, — согласилась она. — Но у меня сейчас много забот.

— Ах!

Майк включил мотор, терпеливо дождался свободного места в автомобильном потоке.

— Ты считаешь важным все, кроме меня.

Дамона слегка рассердилась, но в то же время она сознавала свою вину. В сущности, Майк был полностью прав. Ведь он уже в течение месяца нес за нее все основные тяготы управления концерном «Кинг», и эта задача явно истощала его силы. Он выглядел больным и утомленным. Под глазами лежали темные круги, а руки нервно вздрагивали на руле.

— Я серьезно подумаю над этим, — сказала Дамона через некоторое время. — Не отдать ли управление концерном в чьи-нибудь руки? По крайней мере, на некоторое время.

— Отдать?

— Ну, передать полномочия, если это выражение тебе нравится больше. Романо Тоцци готов к этому. Так будет лучше для всех.

Майк выругался, прибавил скорость и заставил «Порше» в последний момент проскользнуть на желтый свет.

— А мы укрываемся в Кинг-крепости и ждем следующего ледникового периода, так? — несколько насмешливо спросил он.

Дамона раздраженно покачала головой.

— Едва ли. Но мы должны, наконец, что-то предпринять против Зарангара и его банды. Я очень жалею, что сидела и ждала его следующего удара, вместо того чтобы действовать. Парень становится опасней день ото дня.

— Ты думаешь?

— Я знаю это, — подтвердила Дамона. — Это затишье в последнее время…

— Затишье? — вопросительно повторил Майк.

— Да, затишье, — подчеркнула Дамона. — И оно мне не нравится. Я считаю, если хочешь знать, что он готовит решительный удар. Действительно опасный удар. Все, что он делал до сих пор, служило только для того, чтобы держать нас в напряжении и отвлекать наше внимание.

Майк задумчиво кивнул.

— Я еще вижу перед собой газетные заголовки, — сказал он едва слышно. — «Крылатый гангстер захватил Лондон», «Ангел-убийца овладел Букингемским дворцом и похитил королеву».

Дамона вздохнула.

— Или я ошибаюсь, — проговорила она, — или ты не принимаешь меня всерьез.

— Да нет же. Ты действительно думаешь, что я хотел тебя разыграть?

Майк усмехнулся.

— Как ты смотришь на то, чтобы обсудить эту проблему за бутылкой хорошего вина у Луиджи?

— Что ж, это неплохо, но я прежде хотела бы еще раз съездить в город.

— Сейчас?

— Почему бы и нет? Поищи где-нибудь стоянку и приготовь свою чековую книжку. Я хочу устроить оргию покупок.

— С моей чековой книжкой?

— Ну, конечно, — невозмутимо ответила Дамона. — Неужели ты думаешь, что с моей? Для чего я плачу тебе ежедневно зарплату, если я не могу таким образом возвращать назад свои деньги?

Майк хотел что-то сказать, но потом решил, что не стоит, и только, пожав плечами, сбросил газ, чтобы высмотреть стоянку.

Одинокое дождевое облако закрыло солнце, и через секунду его тень упала на улицу.

Они припарковались, и Майк поспешил — совсем как галантный джентльмен — обойти машину и открыть перед Дамоной дверцу.

Внезапный холодный порыв ветра заставил их вздрогнуть, и они поспешили покинуть тротуар и укрыться в тепле большого универмага. Торговый зал выглядел пустынным. Это был магазин с повышенной категорией цен, и экономический кризис, разразившийся над страной почти год назад, для таких заведений, казалось, не существовал.

Дамона шагнула к двухметровому табло с планом магазина, где красные метки указывали отделы, а стрелки — направление движения эскалаторов.

— Туда, наверх, дорогой.

Майк закатил глаза в притворном ужасе.

— Нет, — тяжело выдохнул он. — Только не это. Ты действительно для своего удовольствия хочешь накупить драгоценностей и этим удовлетвориться?

— Почему бы и нет?

Дамона решительно шагнула на эскалатор, приглашая его жестом.

— На это у меня обычно не хватало времени. Для чего же ты зарабатываешь столько денег, если я не могу их тратить?

— Эта шутка уже в первый раз мне не понравилась, — проворчал Майк.

Но он послушно ступил вслед за Дамоной на эскалатор, и они поднялись на этаж.

Наверху Дамона повернула направо, куда указывала большая стрелка. Там находились отделы часов и украшений, но она не пошла прямо туда, а прежде свернула в другой отдел.

— О нет, — простонал Майк, — только не меха. Нет, Дамона…

— Но ведь зима на носу, — запротестовала Дамона.

— Потом, потом зайдешь сюда.

Дамона не обратила внимания на это замечание, словно ничего не слышала.

— Скоро зима, — настаивала она, — а мне абсолютно нечего надеть.

Она показала на группу укутанных в дорогие меховые пальто и куртки манекенов.

— Смотри-ка, какое прелестное маленькое нутриевое манто. Неужели тебе не нравится?

— Нутрия? — проворчал Майк. — Ее цену пишут с тремя нулями, а может, даже с четырьмя. Да это еще и крыса! Ты ведь не хочешь носить крысиную шкуру, а?

Дамона долго обдумывала, потом кивнула:

— Да, ты прав. Оцелот выглядит лучше.

Она хотела еще что-то сказать, но неожиданно обернулась и подошла к другому манекену.

— Это кролик, — сказал Майк. — Он, однако, тоже красивый и совсем не дорогой.

Дамона покачала головой.

— Меня интересует не куртка, — сказала она.

Внезапно она стала совершенно серьезной.

— Посмотри-ка на куклу.

Майк послушался, но не обнаружил ничего особенного. Это был манекен, очень точно изготовленная кукла, вероятно, не столь уж и дешевая, но подобного и следовало ожидать в магазине этой категории.

— Я не вижу ничего особенного.

— Не видишь?

Дамона осторожно протянула руку и дотронулась до искусственного лица кончиками пальцев.

— Теплая, — проговорила она.

— Что?

— Она теплая. Температура человеческого тела, я бы сказала, — повторила Дамона.

— Не совсем, — раздался голос позади них. — Чтобы быть точным, тридцать градусов Цельсия.

Дамона вздрогнула и повернулась испуганно и чуть сконфузившись. Позади них стоял маленький лысый человек.

Дамона поглядела сквозь затемненные стекла золотых очков на его лицо.

— Мисс Кинг, если я не ошибаюсь?

Дамона машинально кивнула.

— Мое имя Хирлет. Джефферсон Т. Хирлет, мисс Кинг. Извините, если я вам помешал, но я заметил ваш интерес к нашему новому манекену.

— Это… ничего, — смущенно пролепетала Дамона. — Но откуда вы знаете мое имя?

Хирлет засмеялся. Дамона отметила, что у него была странная манера смеяться — холодно и как-то фальшиво. Чувствовалось, что это было профессиональной гримасой, которая стала за долгие годы непроницаемой маской.

— Но помилуйте, мисс Кинг. Я руковожу работой этого магазина вот уже двадцать лет, и знание определенных слоев общества входит в мою профессию.

— Вы что, имеете в виду потенциальных покупателей? — резко спросил Майк.

Дамона бросила на него предостерегающий взгляд, но Майк проигнорировал его. Ему не понравился этот Хирлет.

Пожалуй, любой управляющий магазином соответственно отреагировал бы на грубость Майка, но Хирлет воспринял это как само собой разумеющееся.

— Вы интересуетесь куклой? — спросил он еще раз.

— Интересуемся — это слишком громко сказано, — уклончиво ответила Дамона. — Она только привлекла наше внимание.

— Это меня радует.

Хирлет прошел мимо Дамоны, коснулся рукой манекена и провел почти нежным движением по лицу, как бы лаская гладкую поверхность.

— Это наша настоящая гордость. Мы — первый магазин в Лондоне, который их приобрел. Они чудесны, вы не находите?

Дамона кивнула.

— Как же вы их делаете? Из кожи?

Она еще раз коснулась манекена, но так и не поняла.

— На ощупь это как настоящая кожа.

Хирлет кивнул. В его глазах сверкала гордость владельца.

— Новый вид пластика, — объяснил он. — А тайна объясняется легко и просто: незаметно проложенным проводом, с помощью которого вся фигура подключена к электрической сети и подогревается.

— А зачем это нужно? — спросил Майк. Он сделал определенные выводы из реакции Хирлета и чувствовал себя провинившимся.

— Конечно, это не имеет никакой практической пользы, — ответил Хирлет уязвлено. — Но они красиво выглядят. С расстояния пяти шагов вы не отличите этот манекен от живого человека. Он действительно живой, мистер Гюнтер.

Майк, не соглашаясь, покачал головой и вгляделся в тонкое кукольное лицо.

Против своего желания он был вынужден признаться, что оно его околдовало. Манекен был не особенно красивым, но это только подчеркивало его правдоподобие.

— Это удивительно.

Он еще раз покачал головой.

— Но, наверное, и дорого?

— Еще бы! — снова заговорил Хирлет. — Вы бы удивились, если бы я назвал их цену. Она на двадцать процентов больше по сравнению со стоимостью обычной куклы. Но они становятся дешевле, если благодаря им мы больше продаем.

— Откуда они у вас? — спросила Дамона.

Звук ее голоса заставил Майка поглядеть на нее.

Взгляд Дамоны был неподвижен и направлен на куклу. Дамона выглядела напряженной, нервной, хотя она явно старалась сделать вид, что ничего не случилось.

Хирлет засмеялся.

— Я очень сожалею, мисс Кинг, но это секрет.

— Вы боитесь, что мы откроем конкурирующее предприятие? — спросил Майк язвительно.

Хирлет нервно поправил очки.

— Нет, конечно, мистер Гюнтер, — сказал он поспешно. — Я должен посоветоваться с моим поставщиком. Я пообещал ему, что буду держать его адрес в тайне, но если вы действительно так сильно этим заинтересовались, я могу попросить его связаться с вами.

Я уверен, что он даст о себе знать.

Майк хотел махнуть рукой, но Дамона оказалась быстрее.

— Сделайте это, мистер Хирлет, — сказала она.

Она не отрывала глаз от манекена.

— Это было бы очень мило с вашей стороны.

— Да неужели?

Хирлет засмеялся, только теперь с типичной английской невозмутимостью.

— Это доставит мне удовольствие. Вы еще остаетесь в Лондоне?

— Да, до конца недели. Но в центральном правлении концерна смогут найти меня и позже.

Она с явным усилием оторвалась от фигуры, еще раз поблагодарила Хирлета и быстрыми шагами пошла к эскалатору. Майк, обменявшись взглядами с Хирлетом, молча пожал плечами и поспешил за Дамоной.

— Что с тобой случилось? — спросил он после того, как догнал ее. — Сначала тебя не оттащить от этого комичного коротышки, и вдруг ты прямо-таки убегаешь.

Дамона раздраженно отмахнулась.

— Потом.

Она ступила на эскалатор, положила руку на поручень и начала сбегать по рифленым ступенькам, как будто ей не терпелось скорее покинуть магазин.

Она нарушила молчание, лишь, когда снова села в автомобиль.

— Эта кукла… — пробормотала она. — Я должна узнать о ней как можно больше. Мы не едем в отель.

— А куда прикажете?

— Еще раз в центральное правление концерна. У нас есть частный детектив, который время от времени работает на нас, или нет?

Майк кивнул.

— И?

— Я должна выяснить, откуда берутся эти куклы.

— А потом? — терпеливо спросил Майк. — Ты опять интересуешься для дела?

Дамона серьезно покачала головой.

— Эта кукла — не обычный манекен, — сказала она с ударением на слове «кукла». — Она живая!

Торнхилл очнулся с гудящей головой и отвратительным, гнилым привкусом во рту. В первый момент ему было трудно вернуться к действительности. Казалось, что ему все еще снится ужасный сон. Он понимал, что все произошло наяву, но хотелось думать, что это был сон. Он припомнил каких-то неприглядных типов, отбрасывавших противные, длинные тени и вызывавших неприятное ощущение, но, похоже, что именно они-то были во сне. Торнхилл встал, кое-как умылся под краном у двери и торопливо оделся. Через окно в комнату вползал холод, но хозяйка упорно отказывалась включить отопление. Он надел пуловер, вытащил сигарету из пачки и прикинул, как бы ему незаметно выйти из дома. Плата за квартиру была просрочена уже дня на три, а миссис Менерс вообще не принимала шуток на этот счет. Он надеялся на то, что после ограбления сможет пару недель прожить без забот.

Его мысли снова вернулись к складу на севере Лондона, и страх опять овладел им. Кошмар и действительность смешались, и в какой-то момент он уже не знал, что произошло на самом деле и что он себе вообразил. Он и не хотел этого знать.

«Это займет только пять минут… — промелькнуло в его мозгу. — Просто чудо, что полиция еще не появилась здесь».

Он подошел к окну, взглянул на убогую улицу внизу и зажег спичку. Корвейн мертв, в этом можно было не сомневаться. Совсем не хотелось знать, как он был убит. Торнхилл в страшной панике кинулся из здания и убежал так быстро и так далеко, как только мог. Но страх все еще сидел в нем. Стоило только закрыть глаза, чтобы снова увидеть невыносимую картину.

Он едва слышно вздохнул. Наверное, он никогда не сможет забыть этого.

Торнхилл повернулся, натянул свою куртку и шагнул к двери, осторожно приоткрыл ее, внимательно посмотрел в коридор и вышел. В доме было тихо. Как и всегда в полдень, когда жильцы расходятся по делам. Он еще раз осмотрелся, закрыл за собой дверь на замок и начал тихо спускаться по лестнице. Но все же ему не повезло.

Покрытая слоем пыли стеклянная дверь в прихожей была приоткрыта. Когда он коснулся ногой последней ступени лестницы, ему навстречу вышла краснощекая, закутанная в грязный домашний халат миссис Менерс.

Лицо ее было воинственным и грозным.

«Вероятно, — догадался Торнхилл, — старая карга все время подслушивала под дверью, чтобы подкараулить».

— Мистер Торнхилл, — начала она своим резким, неприятным голосом, — как хорошо, что я вас встретила.

Торнхилл принужденно рассмеялся.

— Доброе утро, миссис Менерс. Прекрасный день, не правда ли?

— Вы находите? Я думаю, мы с вами должны когда-нибудь поговорить.

— Охотно.

Торнхилл кивнул.

— Но только не сейчас. Я очень тороплюсь. Простите.

— Это займет всего пять минут.

Она сердито сверкнула на него глазами и быстрым движением преградила ему путь, приглашающе указав на открытую дверь квартиры.

Торнхилл беззвучно вздохнул и покорился своей судьбе. Он вошел в крохотную кухню, подождал, пока миссис Менерс последует за ним, и демонстративно посмотрел на свои часы.

— Сегодня третье, — начала миссис Менерс.

— Я знаю.

Торнхилл печально кивнул.

— И вы снова опаздываете с платой.

— Я знаю, миссис Менерс, — пробормотал Торнхилл. — Я собирался… Прямо по пути…

— Ерунда, — прервала его миссис Менерс. — Вы живете у меня уже полгода и еще ни разу не платили вовремя. Пора нам поговорить.

Она отодвинула стул, уселась и стала ждать, когда Торнхилл сядет напротив нее.

— Все это, — еле слышно начал Торнхилл, — мне тоже очень неприятно. Но мои дела последнее время идут все хуже, знаете ли. Я, правда, думаю, что это скоро изменится…

— Какие еще дела? — неожиданно перебила его миссис Менерс. — Не считайте меня глупее, чем я есть, мистер Торнхилл. Я, может быть, старая женщина, но у меня есть глаза. Вы не работаете, а если вы что-то и делаете, то я не хочу об этом ничего знать. Я сдала вам действительно дешевую комнату, но у меня не благотворительное заведение. Если у вас ничего не изменится, я буду вынуждена вас выселить.

Торнхилл молча кивнул. Он и так собирался покинуть город в ближайшее время. Будет большой шум, когда найдут труп Корвейна. А многим хорошо известно, что он и Корвейн сошлись в последние недели.

— Что, собственно говоря, с вами случилось? — спросила миссис Менерс после паузы. — Вы здоровы и молоды, выглядите так, что можете хорошенько подзаработать. Не хотите же вы сказать, что полный силы молодой человек, как вы, не нашел работы? Так или не так?

Она покачала головой, встала и подошла к плите для того, чтобы вернуться с двумя чашками кофе.

Торнхилл отказался, но миссис Менерс молча поставила чашку перед ним на стол и смерила его таким ехидным взглядом, что он не осмелился больше возражать.

— Я давно обдумала, — продолжала она, — что я должна с вами сделать. По-видимому, самым простым было бы спустить вас с лестницы. Но я хотела бы вам помочь.

Торнхилл хлебнул кофе и вместе с ним проглотил колкое замечание, которое вертелось у него на языке. «А то ведь придется тут же пожалеть об этом», — подумал он.

Знала бы эта старая карга, как ему противны ее ужимки! Но он взял себя в руки и притворился, что слушает ее с интересом.

— Вы знаете, мистер Торнхилл, у меня есть свояк, который держит маленькую автомастерскую. Я могла бы поговорить с ним. Работа тяжелая, но вы бы хорошо зарабатывали. Я…

Внезапно она насторожилась, сильно наклонилась вперед и кончиком пальца указала на руку Торнхилла.

— Что вы сделали со своей рукой, мистер Торнхилл?

Торнхилл проследил за ее взглядом и тоже неожиданно испугался.

Его правая рука была серой.

Он зажмурился, изумленно поднял руку и испытующе пошевелил пальцами. Рука вела себя нормально, и он мог ею двигать беспрепятственно. Но она была серой, словно матовый серый пластик, и его ногти казались нарисованными.

— Я поэтому и хотел так срочно уйти, — сказал он поспешно. — Я собирался пойти к врачу.

Миссис Менерс окинула его недоверчивым взглядом и откинулась на спинку стула. Дружелюбное выражение испарилось с ее лица.

— Надеюсь, что это не заразное? — сказала она. — Я не хотела бы иметь в своем доме инфекционного больного, мистер Торнхилл!

Торнхилл покачал головой и инстинктивно спрятал руку под стол.

— Это пустяки, — сказал он быстро и как можно убедительнее.

— Пустяки! — Миссис Менерс встала и решительно пошла к двери. — Но это выглядит вовсе не так уж и безобидно, мистер Торнхилл.

Торнхилл поднялся.

— Конечно, это неприятно, миссис Менерс. Это от того, что я вынужден был работать с химикатами. Врач уже взялся за лечение.

— Я надеюсь на это, мистер Торнхилл, — холодно сказала миссис Менерс. — Я не хочу, чтобы в моем доме…

— Вы правы, миссис Менерс, но вам не нужно ни о чем беспокоиться, — перебил ее Торнхилл. — Через пару дней все снова будет в порядке.

— Лучше я, пожалуй, подожду спрашивать у свояка.

Торнхилл облегченно вздохнул.

— Хорошо, миссис Менерс. Я дам вам знать, как только все снова будет в порядке. А вопрос с оплатой я улажу сегодня же вечером.

Он попрощался коротким кивком и через мгновение был на улице.

Его мысли громоздились в страшном беспорядке. Он быстрыми шагами спустился вниз по улице и зашел в подворотню, прежде чем рискнул вынуть руку из кармана.

Сердце, казалось, болезненно подпрыгнуло, когда он внимательно рассмотрел свою руку. Кожа слегка поблескивала в мутном полумраке подворотни. Он засучил рукав. Серый оттенок тянулся, как облегающая перчатка, до локтя. Кожа не изменилась, каждая мельчайшая подробность, каждый волосок были такими же, какими и должны были быть, только цвет был другим.

С колотящимся сердцем он поднял другую руку и осмотрел пальцы. На ощупь они были холодными и гладкими, холоднее, чем должно было быть.

«Пластик», — подумал он.

Мысль эта даже особенно и не испугала его. Он был словно парализован, будто в глубоком шоке. Он ничего не чувствовал, только что-то похожее на беспокойство. Его кожа была на ощупь искусственной. Кожа куклы…

Зазвонил телефон. Дамона приподнялась, но Майк махнул рукой, бросил журнал, который без интереса листал, и поднялся ловким движением. Звякнув второй раз, когда он поднимал трубку, телефон смолк. Майк ответил, сказал пару слов, наконец, поблагодарил и снова положил трубку.

— Ну? — спросила Дамона.

— Херкмент, — объяснил Майк, — детектив, которого я приставил к Хирлету.

Дамона насторожилась.

— И что он выяснил?

— Ничего неожиданного, — сказал Майк.

Он снова сел.

— Хирлет руководит магазином двадцать пять лет и за это время ни в чем не провинился.

— Это меня не интересует. Откуда берутся эти куклы?

— Ни малейшего понятия, — признался Майк. — Херкмент разговаривал с большинством служащих универмага, но никто не знает о происхождении манекенов.

Он помедлил секунду, схватил журнал и вновь бросил его.

— Скажи-ка, — начал он осторожно, — ты точно уверена, что не ошиблась? Я думаю, может быть, Хирлет не зря гордится тем, что эти манекены так совершенны, так похожи на живых людей?

Дамона решительно покачала головой.

— Я знаю, что чувствовала. Это были не куклы, во всяком случае, не обычные куклы.

Она бессознательным жестом схватилась за талисман — черное сердце ведьмы, — который висел на серебряной цепочке у нее на шее, и начала играть со сверкающим камнем.

— Ты можешь мне верить, я чувствую, когда где-то замешана магия.

На какой-то момент она задумалась, потом быстро встала и подошла к телефону.

— Кому ты звонишь? — спросил Майк, когда она уже набрала номер.

— Бену, — ответила Дамона.

— А зачем? — полюбопытствовал Майк.

Дамона пожала плечами.

— Этого я сама точно не знаю, — призналась она. — Это только смутная идея. Может быть, он что-нибудь слышал…

Она отвлеклась, когда на другом конце провода подал голос дежурный Скотланд-Ярда. За несколько секунд она соединилась с комиссией по расследованию дел об убийствах, а потом должна была ждать чуть ли не пять минут, пока к телефону не подошел Бен Мюррей.

— О, Дамона! — радость в голосе Бена была неподдельной, когда он узнал голос Дамоны. — Как прекрасно, что ты позвонила. Ты где? В Лондоне?

Дамона импульсивно кивнула.

— В отеле, — подтвердила она. — Майк тоже здесь. Я надеюсь, мы тебя не оторвали от какого-нибудь важного дела?

— Ничего подобного! — возразил Мюррей весело. — Что может быть важнее, чем ты?

Дамона засмеялась.

— Спасибо за комплимент.

— Не стоит благодарности. Чем я могу быть полезным для тебя?

Дамона помедлила секунду.

— Собственно, у меня только один вопрос, — сказала она наконец. — И, наверное, довольно глупый.

— Ты всегда обращаешься ко мне с глупыми вопросами, — возразил Бен. — Я привык к этому.

— Речь идет о куклах, — начала Дамона.

— Куклы? Что за куклы?

Дамона вздохнула.

— Это тяжело объяснить. Собственно, я только хочу узнать, не появлялось ли в Лондоне что-либо важное, что касалось бы манекенов.

Мюррей немного помолчал, и Дамона живо могла представить себе озадаченное выражение его лица. Если бы она и Бен не дружили так тесно, она бы едва ли отважилась задать ему подобный вопрос.

— Смешно, что ты, как нарочно, спрашиваешь об этом, — ответил Бен через вечность. — Как ты набрела на это?

— Так, — сказала Дамона поспешно. — Что-то случилось?

— Не то чтобы случилось, — торопливо ответил Бен. — Правда, тут одно дело… Мы сегодня утром нашли труп внизу, в порту. Но, может быть, было бы лучше, если бы мы где-нибудь встретились и поговорили об этом?

— Не напускай на себя таинственный вид, — пробормотала Дамона. — Что произошло?

— В общем-то, ничего особенного. Я только удивился, когда ты так неожиданно спросила о куклах. У трупа был палец…

— У меня их пять на каждой руке, — возразила Дамона.

Мюррей тихо засмеялся.

— Но, вероятно, не искусственные пальцы. Дамона. У трупа в кулаке был зажат палец. Это был оторванный палец, и такой только у манекена и увидишь. Но хватит об этом. Что тебе дают эти расспросы?

— Может, действительно будет лучше, если мы встретимся? У тебя есть время?

— Нет, — ответил Бен. — Хотя, впрочем… приезжай. Скажем, через час.

— Договорились. Большое спасибо.

Дамона повесила трубку, повернулась и задумчиво облокотилась о низкий телефонный столик.

— Ну? — спросил Майк. — Он что-нибудь сообщил?

Дамона пожала плечами.

— Возможно. Вероятно, из этого ничего и не выйдет. Увидим. Я встречусь с ним через час.

Она встала, быстрыми шагами пошла в спальню и начала копаться в своем чемодане.

— Что ты ищешь? — крикнул Майк через открытую дверь.

— Теплую куртку. Я не имею ни малейшего желания простудиться в такую дрянную погоду.

— Но у тебя еще час времени.

Дамона достала из чемодана кожаную куртку, помедлила секунду и пристегнула наплечную кобуру, прежде чем надеть куртку.

— Я еще раз хотела бы заехать к Хирлету, — сказала она. — Ты поедешь со мной?

Сбитый с толку, Майк заморгал.

— Зачем?

— Я думаю, этот примечательный человек сказал нам не все, что он знает. Кроме того…

Снова зазвонил телефон.

Майк встал и поднял трубку.

— Да?

Он помолчал секунду, потом с изумлением посмотрел на Дамону и протянул ей трубку.

— Хирлет, — прошептал он.

Он прикрыл левой рукой микрофон.

— Ты опять скажешь, что не можешь читать чужие мысли?

Дамона пожала плечами и взяла трубку.

— Мисс Кинг? Это Хирлет. Я надеюсь, вы помните меня?

— Разумеется, мистер Хирлет, — быстро сказала Дамона. — Мы виделись сегодня в полдень в вашем магазине.

— Правильно, — подтвердил Хирлет. — Вы еще проявили такой большой интерес к нашим новым куклам. Или нет? Я надеюсь, что не помешал вам своим звонком? Дело в том, что я дозвонился до своего поставщика. Он будет рад, если вы его посетите и осмотрите его предприятие.

Дамона чуть-чуть помолчала. Что-то в словах Хирлета ее беспокоило, но она не могла сказать, что именно. Может быть, это была чрезмерная осторожность из-за событий, происшедших с нею за последние месяцы.

— Охотно, — ответила она через несколько секунд. — Когда вам будет удобно?

— Может быть, сегодня вечером? — предложил Хирлет. — Мастерская здесь, в Лондоне, не очень далеко от Сити. Я мог бы заехать за вами на машине. И за мистером Гюнтером, конечно, тоже. Вас обоих сердечно приглашают, скажем, в восемь.

Дамона секунду размышляла. У нее еще была договоренность с Беном, а было уже почти шесть.

— В девять было бы лучше, — сказала она наконец.

— Хорошо, тогда в девять. Я буду ждать вас и мистера Гюнтера в холле отеля.

Он сразу же повесил трубку, и Дамона тоже положила трубку на место и изумленно посмотрела на Майка.

— Он пригласил нас на осмотр, — буркнула она.

— Осмотр?

— Мастерской, в которой изготавливают манекены, — объяснила Дамона.

Для него это тоже было неожиданностью.

— Ну? — сказал Майк. — Что в этом такого особенного?

Дамона мрачно пожала плечами.

— Ничего. Я нахожу смешным только то, что он с этим так внезапно заспешил. И это после того, как он ни разу не назвал фамилию своего поставщика.

— Может быть, он почувствовал выгодное дело? — спросил Майк. — Некоторые люди убеждены, к сожалению, что концерн «Кинг» располагает деньгами, и большими. Или он таким образом хочет все-таки всучить тебе свою поддельную крысиную шкуру.

Дамона коротко засмеялась. Юмор Майка сегодня не особенно забавлял ее.

С тех пор как она вошла в магазин и увидела необычные фигуры, у нее было нехорошее предчувствие, и оно как-то было связано с Хирлетом.

Она вздохнула, снова сняла куртку и опустилась рядом с Майком на диван.

— Может быть, ты прав, — проворчала она.

— В чем? Я считаю, что я всегда в принципе прав, но к чему относится на этот раз твое утверждение?

— К твоему замечанию, что, может быть, Хирлет почуял выгодное дело, — ответила Дамона.

Она словно не замечала грубоватой иронии Майка.

— Может быть, он или тот человек, который изготавливает манекены, надеются, что мы вступим в их дело.

— Почему ты решила, что речь идет об одном человеке? — спросил Майк.

Он сморщил лоб.

— Ведь за такими мастерскими обычно скрывается какая-нибудь фирма.

Дамона насторожилась. Это были ничего не значащие слова, брошенные просто так, не для того, чтобы она на них отвечала, но она почему-то знала, что прав не Майк, а она.

— Это одиночка, — сказала она категорично. — Мужчина. И он один.

Майк долго молчал.

— Значит, ты уверена, — пробормотал он наконец.

Дамона кивнула. Она хотела что-то сказать, но ее горло внезапно пересохло. Она почувствовала, что где-то там, снаружи, сгущается опасность, безмолвная угроза, которая направлена не столько на нее, сколько на весь город; она почувствовала это своей интуицией колдуньи, остатки которой еще теплились в ней. Но увидеть опасность четко и ясно ей не удавалось.

— Что с тобой? — спросил Майк.

В его голосе звучала явная озабоченность.

Дамона с трудом открыла глаза и попыталась засмеяться.

— Ничего, — сказала она не слишком убедительно. — Это… ничего. Почему ты так спросил?

— Ты так побледнела, — серьезно сказал Майк. — Ты уверена, что хорошо себя чувствуешь?

Дамона кивнула, но, словно в наказание за неискренний жест, ее тело пронзила мгновенная острая боль, которая тут же исчезла, но успела на секунду исказить ее лицо болезненной гримасой.

— Ты уверена, что хочешь встретиться с Хирлетом и с Беном? — спросил Майк.

— Конечно, — резко ответила Дамона, — и я была бы тебе признательна, если бы ты перестал вести себя как наседка.

Она быстро встала, шагнула к окну и некоторое время пристально смотрела безжизненными, пустыми глазами вниз, на улицу, на спешащих людей.

— И их жизни… — прошептала она. — Я потеряла самообладание. Я сожалею об этом.

— Ладно, все уже в порядке, — пробормотал Майк.

Дамона услышала, как он пошевелился на диване и зажег новую сигарету. До порядка было далеко, и они оба знали это.

Это была мелкая неприятная сцена, из тех, что часто происходили между ними в последнее время. Без ссор — упаси бог, — но все-таки это были нежелательные мелкие трения, свидетельствовавшие о том, что они уже больше не та безмятежная пара, какой они, возможно, были вначале и какой их до сих пор считали сторонние наблюдатели.

Она закрыла глаза и на секунду прижалась лицом к холодному стеклу. Это было бы слишком просто. Человек не может из года в год бороться и подвергаться все новым и все возрастающим опасностям и однажды не сломаться от этого. А она, в конце концов, была только женщиной, пусть и с необыкновенными дарованиями, но все-таки только женщиной.

Она повернулась, бросила на Майка приглашающий взгляд и пошла к двери.

— Идем. Я не хочу заставлять Бена ждать.

Громкая музыка, гул множества голосов сливались с дребезжанием стекла и грубым, то взрывавшимся, то опадавшим смехом, типичными звуками пивной, которые ринулись навстречу Торнхиллу, когда он отодвинул занавес в сторону и вошел в зал. Он зажмурился. Его глазам потребовалось несколько секунд для того, чтобы привыкнуть после сумрачного дня к освещению небольшого зала.

Заведение никогда, не пустовало, в особенности в это время суток. Перед баром толпились угловатые верзилы, все места без исключения были заняты.

Торнхилл на секунду остановился перед дверью, поискал взглядом знакомые лица и, наконец, двинулся к бару. Он заказал пиво, положил пару монет на засаленную стойку и осторожно проскользнул со своей кружкой через зал. Воздух был пропитан табачным дымом и алкоголем. Торнхилл отхлебнул пива, привалился к стене и недоверчиво скользнул взглядом по собравшейся толпе. Тут было много людей, которых он знал, не близко, но, по крайней мере, достаточно хорошо, чтобы определить, что чужих здесь нет. Однако человека, которого он искал, здесь не было.

Он зажег сигарету, переложил кружку из правой руки в левую и незаметно посмотрел на свои пальцы. В сумеречном, красноватом освещении пивной нельзя было, слава богу, обнаружить болезненный оттенок кожи. Пока никто пристально не вглядывался в его руку, она не бросается в глаза.

И все же его очень беспокоило все это. После того как первый испуг прошел, он начал обдумывать все трезво и объективно. Может быть, он соприкасался с химикатами на самом деле? Он вспомнил верстак, на котором лежала кукла. Может, он в самом деле коснулся какого-то вещества?

Он выждет некоторое время, а потом пойдет к врачу, если все это не пройдет само по себе.

Но прежде он закончит другое дело.

Он опорожнил кружку, осторожно, но решительно протолкался к стойке и поставил ее со страшным треском. Бармен взглянул, нахмурился и заметно вздрогнул. Но тут же взял себя в руки.

Улыбнувшись, он придвинулся тучным телом к Торнхиллу.

— Еще одну, мистер?

Торнхилл смущенно моргнул.

— Что за вздор, Марк… Я…

Бармен остановил его быстрым предупреждающим взглядом и наклонился вперед.

— Я должен тебе кое-что сказать, — прошептал он в то время, когда казалось, что он был занят тем, что вытирал стойку грязной тряпкой, — но не здесь. Приходи через пару минут в заднюю комнату. Но незаметно.

— Зачем? — спросил Торнхилл точно так же тихо.

— Обернись, но не сразу, — шепнул Марк. — Рядом с дверью сидит ищейка, длинноволосый тип в джинсах. Я уйду сейчас, но ты лучше подожди немного.

Он поставил перед Торнхиллом новую кружку, сгреб деньги и повернулся к другим посетителям.

Торнхилл медленно взял пиво, сделал длинный, глубокий глоток и подчеркнуто безразлично повернулся. Он увидел мужчину, которого описал Марк, сразу же. Тот сидел за маленьким столиком прямо рядом с дверью и, потягивая кока-колу, ковырялся сигаретой в переполненной пепельнице перед собой.

Сидел он здесь, по-видимому, уже довольно давно. Во всяком случае, он производил впечатление человека, который ужасно скучает.

Только, как заметил Торнхилл, глаза его были живыми. Видно было, что он подмечает даже малейшую мелочь.

Торнхилл заставил себя насильно улыбнуться и зажечь еще одну сигарету. Дым был безвкусным и горьким, но он курил долго, затем допил пиво и медленно, стараясь не привлекать внимания, поплелся к узкой двери в заднюю комнату.

Марк уже нетерпеливо ждал его.

— Он не заметил? — выдохнул он, едва Торнхилл закрыл за собой дверь.

— Кто? Ищейка?

Марк кивнул.

— Учти, у меня будут чертовские неприятности, если обнаружится, что я тебя предупредил.

Торнхилл сердито дернул головой.

— Что вообще случилось? — прошептал он. — Чего этот парень от меня хочет?

— Именно это я и хотел бы у тебя спросить. Часа два назад сюда пришла целая банда полицейских. Они допрашивали меня о тебе, о Сэме. Сэм мертв?

Торнхилл вздрогнул, как будто коснулся оголенных электрических проводов. Совершенно внезапно перед его глазами предстала невыносимая картина прошедшего вечера. Только с большим трудом ему удалось отделаться от этого видения.

— Да, — пробормотал он. — Поэтому я здесь. Я ищу Бархама. Ты его сегодня видел?

Марк слегка вздрогнул при упоминании Бархама, и Торнхилл это заметил.

— Сегодня перед обедом, — продолжил Марк после явного замешательства. — Смешно, что ты про него спросил.

— Почему?

— Он спрашивал про тебя. Хотел знать, где ты живешь.

— И ты ему сказал?

— Ни звука ни ему, ни ищейке. Но что все-таки в действительности случилось? Что-нибудь сорвалось вчера вечером?

Торнхилл засмеялся истерическим смехом.

— Сорвалось? Можно сказать и так. Как ты думаешь, почему я ищу Бархама? Если он не расскажет мне кое-что об этом чертовом складе, он пожалеет, что родился на свет. Сэм был отличным товарищем, ты знаешь.

Марк шевельнул губами, но не добавил больше ничего. Кто-то резко и сильно стукнул в дверь, потом ручка повернулась, и дверь распахнулась от грубого толчка.

Торнхилл повернулся на каблуках и озадаченно уставился на человека, который вошел сюда так бесцеремонно. Это был тот самый длинноволосый тип в джинсах, полицейский шпик, от которого предостерегал его Марк.

Человек ногой закрыл за собой дверь и, скрестив руки на груди, в небрежной позе прислонился к стене.

Взгляд его темных внимательных глаз несколько раз обшарил Торнхилла и бармена.

— Мистер Торнхилл, если не ошибаюсь? — сказал он спокойно.

Торнхилл невольно кивнул и сразу же после этого мысленно обругал себя идиотом.

Мужчина его не знал, и он мог бы с легкостью улизнуть, назвавшись другим именем, но он упустил этот шанс.

— Что вы хотите? — выдохнул Марк. — Это служебное помещение. Посетителям здесь не…

— Я здесь не посетитель, и вы это наверняка знаете, — спокойно перебил его полицейский.

Потом он вновь обратился к Торнхиллу:

— Мистер Торнхилл, у вас нет оснований для беспокойства. У меня только пара вопросов.

— Почему я должен отвечать на вопросы первого встречного? — упрямо ответил тот.

Он окинул полицейского злобным взглядом и отошел в сторону.

Полицейский вздохнул, покачал головой и полез во внутренний карман своей грязной джинсовой куртки.

Только этого Торнхилл и ждал.

Он без подготовки прыгнул вперед, замахнулся и ударил правой в подбородок полицейского, который был почти на две головы ниже и гораздо легче.

Но он недооценил своего противника. Тот отскочил в сторону и отбил удар Торнхилла, тут же ответив коротко и сильно.

Раздался особый хрустящий звук, когда его кулак врезался в грудную клетку Торнхилла. Удар был так силен и встретил такое неожиданное сопротивление, что полицейский отшатнулся, прислонился к двери и растерянно уставился на Торнхилла. Сгибы его пальцев были разбиты и окровавлены, а рука распухала так быстро, что это было заметно простым глазом.

Торнхилл удивился едва ли не меньше, чем полицейский. Но он растерялся. Он почти не почувствовал удара, но все никак не мог воспользоваться своим преимуществом. Наконец он прыгнул вперед, схватил противника за отворот куртки и сунул кулак ему в лицо.

Раздался глухой стук. Тело в руках Торнхилла обвисло.

Через секунду в маленькой комнате наступила почти неестественная тишина. Торнхилл медленно приходил в себя, глядя на безжизненное тело в своих руках. Он очень медленно начал осознавать, что убил человека.

— Но это же… — прохрипел он. — Он же мертв, Марк.

Внезапно его охватил леденящий, мучительный страх. Он отскочил, оставив тело падать, и отступал шаг за шагом назад, пока не ударился спиной о противоположную стену.

— Мертв… — недоверчиво повторил он.

Хозяин автоматически кивнул. Его лицо в мутном освещении казалось неестественно белым, нижняя губа тряслась.

— Ты его убил, — пробормотал Марк.

В его глазах ничего, кроме ужаса, не было.

— Но это же невозможно! — прохныкал Торнхилл. — Я же только один раз ударил. Нельзя же убить человека с одного удара!

— Все же, Торнхилл, можно, — сдавленно сказал Марк.

Взгляд Торнхилла блуждал в отчаянии между безжизненным телом перед дверью и жирной фигурой хозяина.

Только с большим усилием ему удалось преодолеть себя и кое-как направить свои мысли в нужном направлении.

— Ты должен мне помочь! — сказал он. — Мы должны его спрятать.

Марк резко засмеялся.

— Ты спятил, — крикнул он.

Его голос был уверенным и твердым.

— Ты убил ищейку, Торнхилл. Ты действительно думаешь, что я так устал от жизни, что влезу в это дело? Я же первый после тебя на очереди.

Торнхилл хотел вспылить, но потом понял, что бармен прав. В этот момент просить у него помощи равнялось подстрекательству к самоубийству.

— Хорошо, — прохрипел он. — Но дай мне, по крайней мере, час, прежде чем ты позовешь ищеек.

— Десять минут, — сказал Марк. — В самом крайнем случае.

Он оторвался, наконец, от созерцания трупа, с секунду пристально смотрел на Торнхилла, а потом показал движением головы на узкую, наполовину загороженную ящиками и картонками дверь за своей спиной.

— Ты можешь выйти тут. Но торопись. Через четверть часа тут все будет кишеть полицейскими.

Торнхилл сделал шаг к двери и опять остановился.

— Мне нужны деньги.

— Деньги?

— Всего несколько фунтов. Чтобы хватило на билет. Пожалуйста, Марк.

Бармен какое-то время колебался, потом кивнул с явным неудовольствием. Он сунул руку в карман своей куртки и из пачки плотно свернутых банкнот торопливо отсчитал двадцать фунтов.

Торнхилл схватил их, благодарно кивнул и двинулся без лишних слов мимо него к двери.

Леденящий ветер, пахнувший дождем, ударил его в лицо, когда он вышел на убогий задний двор, но он совсем не заметил этого. Не оборачиваясь, свернул вправо, проскользнул через низкую подворотню и тут же очутился на улице.

— Марк сказал: «десять минут», — пробормотал он про себя. — Может быть, десять минут, прежде чем полиция будет здесь.

Пожалуй, у него было, в общем, больше часа, прежде чем начнется погоня. А то, что погоня будет беспощадной, Торнхилл не сомневался ни секунды. Лондонская полиция была известна своей оперативностью, а когда погибал полицейский, это считалось самым тяжким преступлением, которое только можно было совершить в Лондоне.

Торнхилл должен был напрячь все свои силы, всю свою волю, чтобы не побежать по улицам в панике. Его разум все еще сопротивлялся мысли, что он убил человека. Он этого не хотел, видит бог.

Но этому никто бы не поверил.

Он заставлял себя спокойно идти дальше, но снова и снова ловил себя на том, что оборачивается, как затравленный зверь. Если он поторопится, то сможет за полчаса добраться до вокзала и сесть в ближайший поезд. Но наверняка полиция догадается и проверит поезд в пути. Он отчетливо понимал, что с двадцатью фунтами далеко не уедет.

Вообще, если трезво посмотреть, его положение было безвыходным. Если даже Марк будет держать язык за зубами и не выдаст его адрес, Скотланд-Ярду понадобится меньше часа для того, чтобы получить о нем все сведения и наводнить город розыскными фотографиями.

Он мрачно подумал, что действительно был бы мудрецом, если бы сразу пошел и сдался ближайшему бобби, который попался бы ему на дороге.

Но кто ему поверит? Он убил человека единственным ударом…

Он остановился, поднял руку к глазам и медленно повернул ее. Серый оттенок не изменился, наоборот, он, казалось, усилился.

Его кожа сейчас больше, чем когда-либо, напоминала искусственный материал.

«Кожа куклы», — подумал он с внезапным страхом. И сразу же ему вспомнилось, что почему-то он не почувствовал удар полицейского. Он торопливо огляделся, шмыгнул в щель между двумя припаркованными грузовиками и расстегнул дрожащими руками рубашку.

Кожа на его груди тоже начала меняться, но оттенок здесь был еще не совсем серым. Виднелось большое раздробленное пятно, которое покрывало его грудную клетку как блекло-серая сыпь, и когда он провел по нему кончиками пальцев, то почувствовал неестественную онемелую холодность.

Где-то в отдалении завыла полицейская сирена. Звук быстро удалялся, но это настойчиво напоминало Торнхиллу о его положении. Он торопливо застегнул рубашку, суетливо оглянулся по сторонам и быстро пошел по улице.

Доктор Теракис покачал головой, тяжело опустился в поблескивающее хромом кресло из металлических трубок перед письменным столом и провел обеими руками по лицу.

Жест выглядел усталым, а темные круги под его глазами и глубокие складки вокруг рта еще больше подчеркивали это впечатление. Он некоторое время пристально вглядывался в пространство перед собой, потом улыбнулся Бену Мюррею и, вздохнув, наклонился над столом, чтобы выудить сигару из пепельницы.

— Закурите?

Мюррей молча отказался, но дал доктору закурить и терпеливо ждал, пока он сделает две или три глубоких затяжки, а потом снова откинется назад.

— Это уникальный случай в моей сорокалетней практике, — начал, наконец, Теракис, — а я пережил уже многое.

Он пососал сигару и выпустил плотное голубое облачко дыма. Мюррей заметил, что он не затягивается, а только пускает дым.

— Где вы нашли этот труп?

— Внизу, в порту, — ответил Мюррей, — недалеко отсюда. Но человек был убит не там. Кто-то его туда притащил уже после убийства.

Теракис кивнул ему.

— И причиной смерти, говорите вы, было удушение?

Мюррей помедлил секунду.

— Во всяком случае, это мнение ваших коллег, — сказал он осторожно.

Между крутыми бровями Теракиса появилась вертикальная складка.

— В этом они тоже полностью правы. Мужчина был задушен. Среди прочего.

— Среди прочего?

Теракис отрывисто засмеялся и потушил едва начатую сигару о пепельницу.

— На чьей бы совести ни был этот парень, — медленно сказал он, — тот, кто его убил, должен иметь силу Кинг-Конга. Я редко видел гортань, которая была бы так основательно раздавлена. Но не поэтому я попросил вас прийти, по крайней мере, не только поэтому.

— Ну и?.. — спросил Бен.

Любопытство его уже достигло предела.

— Ну, — сказал Теракис, — это ваша задача — найти убийцу, и в это я не могу вмешиваться. Но все же я хочу попросить вас держать меня в курсе дел. Прежде всего, когда вы намерены задержать убийцу?

Мюррей довольно долго молчал.

— Вы недоумеваете, не правда ли?

Теракис засмеялся.

— Но я вам попробую объяснить. Видите ли, коллеги по патологоанатомическому отделу советовались со мной, потому что в этой смерти имеется определенная особенность. Они толком не знали, с чего начать, и попросили меня помочь. И слава богу, хотел бы я сказать.

Бен все еще молчал. Он впервые столкнулся с самим Фемистоклом Теракисом, но, конечно, раньше много слышал о нем.

Теракис был чем-то вроде пожарной команды для лондонских врачей, врачом-криминалистом с немыслимой выдержкой и невероятным чутьем. Кафедру в институте он возглавлял исключительно для проформы. Большую часть времени он занимался тем, что исследовал загадочные убийства, когда убийцы ловко скрывали способы преступления.

Теракис некоторое время смотрел перед собой, потом внезапным движением встал и поспешил к письменному столу.

— Рассмотрите-ка повнимательней эту картинку, инспектор, — попросил он.

Мюррей встал и подошел к нему. Теракис положил на стол желтую пластиковую папку и раскрыл ее. Появилось несколько увеличенных черно-белых фотографий.

— Корвейн.

Бен кивнул. Он видел этого человека лишь утром, и образ его был еще ясен в памяти: вылезшие из орбит, остекленевшие глаза, застывшее выражение неимоверного ужаса, как будто он увидел в момент смерти что-то такое, что было страшнее, чем мысль о близком конце. Бен содрогнулся.

Он видел уже много смертей, очень много, но так и не смог привыкнуть к этому. Хотя внешне казалось, что он загрубел на своей работе. И вид трупа взволновал его так же, как и в самый первый раз.

— Кто его так? — пробормотал Теракис.

Он положил первую фотографию и взял в руки вторую.

— А сейчас, пожалуйста, взгляните на эту картинку.

Бен повиновался, но не смог увидеть ничего необычного. Фото было увеличенным фрагментом первого — часть шеи Корвейна. Отчетливо были заметны темные пятна от удушения.

— Совсем обычные следы на первый взгляд, не правда ли?

— Вы преподносите это очень увлекательно, доктор, — нетерпеливо сказал Бен.

Теракис коротко усмехнулся.

— Это на самом деле увлекательно, — сказал он. — Подождите и поблагодарите случайность, а также наблюдательность юного ассистента за то, что мы вообще обратили внимание на это. Рассмотрите внимательно эту картинку.

Он взял в руки третье фото. Это был тот же снимок, только на этот раз цветной.

— Тщательно вглядитесь в отпечатки рук, — попросил он, — и обратите внимание на цвет кожи. Вероятно, вы что-то заметите.

Мюррей проклинал в душе неторопливость врача, но сделал то, о чем просил Теракис.

Зрелище было ужасным. Пальцы убийцы оставили после себя глубокие, налитые кровью следы на шее Корвейна. Даже Мюррей, который не был врачом, понял, какую чудовищную силу должны были иметь пальцы, которые лежали на шее Корвейна. Внезапно он осознал, что это была нечеловеческая сила, но ничего не сказал. Теракис был человеком науки, не из тех, кто верил в духов, демонов и оккультные силы. Бена наверняка основательно могла бы сбить с толку научная система взглядов доктора Теракиса, но его мнению были все основания доверять.

— Мне жаль, доктор, — сказал он через некоторое время, — но я не вижу ничего особенного.

— Если вы внимательно посмотрите, то увидите маленькие серые точки на коже, — сказал Теракис.

Он снисходительно усмехнулся.

— А точнее, на следах удушения. Эти точки — то, что побудило меня срочно позвать вас сюда.

Бен смущенно вгляделся.

— Но каким образом…

Теракис перебил его.

— Я объясню это вам, инспектор. Ваш врач заметил эти точки и основательно исследовал их, хотя официально осмотр трупа был уже закончен. То, что он нашел…

Он сделал драматическую паузу и взял следующую картинку из папки, но держал ее так, чтобы Мюррей не мог ее увидеть.

— Пластик.

— Пластик? — тупо повторил Мюррей.

Теракис кивнул.

— Балакрон, чтобы быть точным.

— Балакрон?

Мюррей изумился.

— Скажите, доктор, это не та штука, из которой обычно делают манекены?

— Да, из него тоже.

Теракис кивнул.

— При трупе нашли кусок такой куклы, не так ли?

— Правильно. Ну и…

Мюррей секунду помедлил.

— Эта штука может продвинуть нас дальше. По крайней мере, поможет установить моего происшествия!

Теракис вздохнул, но так, будто Мюррей объяснил ему только то, и так очевидно, что два плюс два равняется семи.

— Я боюсь, что это не так просто, инспектор, — проворчал он. — Знаете, наша первая мысль была, естественно, что и говорить, о частичках пыли, которая, возможно, каким-то образом въелась в кожу Корвейна. Но дело, к сожалению, обстоит по-другому.

— А как?

Вместо прямого ответа Теракис повернул картинку, которую держал в руках, и Мюррей смог увидеть изображение.

— Этот снимок сделан при помощи электронного микроскопа, — объяснил он. — То есть мы можем — а правильнее сказать, не можем — понять, что мы в итоге обнаружили. Но это доказательство.

— Ага, — сказал Мюррей, ничего не понимая.

На этот раз Теракис остался серьезным.

— Что вы здесь видите?

Он указал подчеркивающим жестом.

— Это нормальная человеческая клетка, из кожи Корвейна, если быть точным. А сейчас посмотрите на клетку рядом с ней. Вы что-нибудь замечаете?

Мюррей сосредоточенно склонился над картинкой.

— Нет, — сказал он через некоторое время. — Я не вижу никакого различия. Они выглядят совершенно одинаково.

— Это верно, — сказал Теракис. — Они похожи, как могут быть похожи только две клетки, но, несмотря на это, имеются различия, которые, честно говоря, заставляют меня сомневаться в своем рассудке. Левая клетка, как было сказано, совсем обычная, и та, что рядом с ней, тоже выглядит абсолютно нормальной.

После точно выверенной паузы он закончил:

— Только она насквозь из БАЛАКРОНА.

Он выждал некоторое время, пока Бен осмыслил, что именно сказал только что Теракис.

— Вы думаете, что…

Бен остолбенел.

Теракис кивнул.

— Я думаю, что тело Корвейна превращалось в искусственный материал, по крайней мере, частично, — сказал он серьезно. — Его кожа там, где она соприкасалась с руками убийцы, превратилась в балакрон. Я знаю, что с точки зрения науки это невероятно, и мне кажется, что я прямой дорогой иду в сумасшедший дом, поскольку рассказываю подобные истории. И все же это именно так.

Он положил фотографию обратно, вздохнул и оперся о край письменного стола.

— Может быть, вы теперь понимаете, почему я хотел бы знать, когда вы задержите убийцу?

Бен с усилием кивнул.

— Еще бы, доктор. Если то, что вы мне тут рассказали, правда, то…

— Это при известных обстоятельствах указывает на опасность, размеры которой мы пока не в силах оценить, — закончил за него Теракис. — Под это еще, конечно, рано подводить какие-либо теории, но сам факт…

Он испуганно замолчал.

Некто ходит по городу и одним своим прикосновением может сделать пластиковым любое человеческое тело.

— Вы полагаете, что реакция пошла бы и дальше, если бы Корвейн не умер?

Теракис кивнул:

— Да. Видите ли, инспектор, клетка еще продолжает жить, даже если наступает клиническая смерть. Кожа, например, жила еще час. По распределению трансформированных клеток можно однозначно вычислить процесс развития.

— Но он все-таки умер? — удивленно спросил Мюррей. — Я думаю, что если жизненно важные органы поражены…

Врач медлил с ответом.

— Клетка в определенном смысле тоже жизненно важный орган, — сказал он уклончиво. — И эта клетка явно жила и изменялась, несмотря на то, что это невозможно.

Мюррей безмолвно кивнул. Он осознавал опасность, может быть, даже больше, чем Теракис. Мысль о человеке, который неузнанным разгуливает по городу и может одним лишь прикосновением превращать в куклы других людей, заставила его содрогнуться.

— У вас уже есть следы? — прервал его мысли голос Теракиса.

— Ни одного следа, но…

Он испуганно оборвал себя.

— Дамона! — выдохнул он.

Теракис наморщил лоб.

— Хм?

— Я должен сейчас же позвонить! — поспешно сказал Мюррей. — Может быть, у нас все-таки есть след!

Теракис без слов показал на аппарат и отступил в сторону, чтобы дать Бену место. Мюррей подошел к телефону, торопливо набрал номер и подождал, пока на другом конце снимут трубку.

— Мисс Кинг? — прокричал он в трубку. — Быстрее позовите мисс Кинг!

— Кто это — мисс Кинг? — полюбопытствовал Теракис.

Мюррей закрыл рукой трубку телефона.

— Одна моя знакомая. Я боюсь, что она в опасности. Я объясню это вам позже, но…

Он замолчал, прислушивался с секунду, а потом его лицо раздраженно вытянулось.

— Что значит — здесь нет? — сказал он резко. — Если ее нет в комнате, тогда разыщите и позовите ее. Это очень важно. Сейчас же!

Он снова подождал секунду, затем в бешенстве бросил трубку на аппарат и поспешно отвернулся.

— Пойдемте, доктор! Мы сейчас же должны идти. По дороге я вам все расскажу. Я, кажется, тоже схожу с ума.

Теракис поспешно последовал за ним к двери, снимая на ходу свой рабочий халат.

— Почему я должен считать вас сумасшедшим, инспектор? — спросил он.

Мюррей сумрачно ухмыльнулся, рванул дверь и нетерпеливо помчался по коридору.

— Подождите-ка, доктор. Сначала один вопрос: вы верите в духов?

Дамона включила дворники, положила руки на руль и, расслабившись, откинулась назад. Дождь глухо и монотонно барабанил по крыше «Порше» и превращал улицу за стеклом в серое, матово поблескивавшее зеркало, в котором, как призраки, отражались автомобили.

Тихая музыка доносилась из радиоприемника.

— Ты действительно считаешь разумным пойти с Хирлетом? — спросил Майк.

Дамона повернула голову, задумчиво посмотрела на Майка и убрала руки с руля.

— Ревнуешь? — спросила она. — Или ты внезапно испугался за меня?

— Ни то, ни другое, — сухо ответил Майк.

Он был в дурном настроении.

— Но, в конце концов, ты сама сказала, что у тебя нехорошее предчувствие.

— Тебе не нравится Хирлет, верно? — сказала Дамона вместо прямого ответа.

Майк сердито наморщил лоб.

— Какое это имеет отношение к делу? Да, я не особенно доверяю Хирлету, но это действительно не играет здесь никакой роли. Ты лучше меня должна знать, что твои предчувствия всегда имеют под собой реальную подоплеку.

— Вот именно поэтому меня так и тянет к нему.

— А Бен?

Майк горячился.

— Ты уже забыла, что он сказал. Эта смерть в порту…

— Случайность, — небрежно сказала Дамона. — Если бы это было как-то связано с куклами, он велел бы нам передать. Ты не знаешь Бена. Он заботливее, чем родная мать.

— По крайней мере, мы должны были сообщить о нашей поездке Бену, — настаивал Майк.

— Конечно, но его не было на месте, дорогой, — язвительно ответила Дамона. — В конце концов, у него такая профессия. Видит бог, мне не очень улыбалось сидеть в Скотланд-Ярде до полуночи и ждать, когда он вернется и вернется ли вообще.

Она отвернулась, пристально посмотрела на улицу и закрыла глаза.

Она сказала Майку неправду, во всяком случае, не полную правду. Но правду сказать она не могла.

Ей тоже не хотелось встречаться с Хирлетом.

Но она должна была это сделать.

Что-то шевельнулось в ней, когда она увидела в магазине Хирлета тот необычный манекен, что-то ее тревожило, чуть ли не пугало. Она не находила этому никакого объяснения. Ей никак не удавалось изгнать из памяти вид этого оцепеневшего кукольного лица. О чем бы она ни думала, перед ней всегда стояли эти глаза, темные, вытаращенные, наполненные немым криком. Особым, едва ли объяснимым рассудком образом она чувствовала в них какое-то загадочное притяжение. Она почти знала, что это больше чем бесчувственная кукла. Что-то бесплотное, жуткое скрывала фигура, как будто где-то внутри взывала о помощи законная душа.

Дамона очнулась от своих мыслей, когда на противоположной стороне улицы остановилась машина, и ее пассажиры размашистыми шагами поспешили под дождем к отелю.

— Это не Хирлет, — пробурчал рядом с ней Майк. — Я скажу тебе, когда он появится.

Он помедлил секунду, потом, закряхтев, уселся поудобнее и укоризненно добавил:

— Может быть, ты будешь так любезна и объяснишь, почему мы ждем здесь, на улице, в машине, вместо того чтобы сидеть в холле отеля?

— Потому что мне совсем не хочется еще раз ставить машину в гараж, — резко ответила Дамона.

Она приподняла левый манжет куртки и быстро взглянула на часы.

Было без шести девять. Он мог появиться в любой момент.

— Может, он врезался в дерево? — с надеждой сказал Майк.

Дамона не ответила. Она снова откинулась назад, лизнула указательный палец левой руки, а затем потерла им кончики пальцев на правой руке.

— Что случилось? — спросил Майк.

Дамона пожала плечами, быстрым движением включила освещение, снова потерла и стала рассматривать кончики своих пальцев.

— Понятия не имею, — буркнула она. — Я, должно быть, где-то измазалась, по-видимому, масляной краской. Эта гадость не оттирается.

Она потерла еще раз, растерянно вгляделась в серый оттенок на кончиках пальцев и, наконец, оставила руки в покое.

— Я попробую потом бензином или растворителем. Если это не поможет… А вот и тот, кого ждем.

Тяжелый американский автомобиль приблизился к отелю. Водитель затормозил, остановился прямо перед входом и выскочил из автомобиля, чтобы открыть заднюю дверцу.

Это был Хирлет.

Майк уважительно присвистнул.

— Малый умеет жить, — сказал он.

Дамона коротко усмехнулась, надавила клаксон и одновременно открыла дверцу. Ветер и холодный дождь ударили ее по лицу, когда она высунулась из «Порше» и совсем не по-женски резко свистнула, вложив пальцы в рот, чтобы привлечь внимание Хирлета.

Хирлет остановился, растерянно оглянулся и потом кивнул, узнав Дамону. Он повернулся и поспешил через улицу маленькими семенящими шагами.

— Мисс Кинг, — радостно сказал он, — я надеюсь, вам не пришлось долго ждать?

— Да минут пять, — ответила Дамона. — Мы только решили ждать вас в машине, так как было бы хлопотно снова ставить ее в подземный гараж. Вы один?

Хирлет кивнул.

— Мой партнер ждет вас и мистера Гюнтера в своем офисе. Я предлагаю вам пересесть в мой автомобиль. Это проще, чем ехать за нами. Само собой, мой шофер отвезет вас обратно в отель.

Дамона отказалась движением головы.

— Вы очень добры, мистер Хирлет, но мы лучше поедем сзади.

Хирлет не растерялся ни на секунду.

— Но дорога скользкая, вы можете потерять нас, — возразил он.

— Да нет, — настаивала Дамона. — Оставим этот спор. Езжайте впереди, а мы последуем за вами. Никаких проблем.

Хирлет все медлил, но потом молча пожал плечами и пошел назад к своей машине. Дамона снова села за руль «Порше», захлопнула дверцу и откинула со лба прядь волос. Она завела мотор и наблюдала в зеркало заднего вида, как машина Хирлета проехала вниз по улице, затем двинулась следом.

Боль пришла неожиданно — сильный и резкий удар между лопатками, который пронзил его, как гром среди ясного неба, и заставил с пронзительным криком упасть на колени.

Десять, пятнадцать минут катался Торнхилл с криками по сырой булыжной мостовой, окутанный покровом боли и муки, не в силах что-либо соображать.

Потом боль так же внезапно прошла, оставила его. Ужасные толчки между лопатками исчезли, не осталось ничего, кроме глухой парализующей тяжести, как будто невидимый великан давил своими руками на его спину.

Торнхилл еще несколько секунд лежал без движения и ждал, когда исчезнет перед глазами светлая мерцающая точка. Он застонал. Его собственный голос прозвучал чуждо в его ушах, тяжелым хрипом, как будто его гортань больше была не в состоянии издать человеческий звук. Руки его дрожали, когда он с трудом приподнялся. Он встал на колени, пошатываясь, и, переводя дыхание, сел на корточки, а после этого осторожно выпрямился. Кружилась голова. Он неуверенно шагнул, облокотился о стену и снова бы упал, если бы не ухватился за каменный забор. Словно у годовалого ребенка, у него не было силы держаться на ногах, пришлось прислоняться к стене. Короткий приступ израсходовал, казалось, все его жизненные силы.

С трудом, словно многопудовую гирю, он поднял руку и попытался ощупать то место на спине, где вспыхнула боль. Он не дотянулся до него, но понял, что это не был чей-то удар.

Торнхилл снова застонал, постоял еще несколько секунд неподвижно, прислонившись к стене, и попытался идти.

Его сердце бешено стучало. Собственно, он должен был бы замерзнуть — дождь промочил его до костей, и в ботинках при каждом шаге хлюпала вода, — но он не замерз. И вообще он не чувствовал ни тепла, ни холода — совсем ничего. Как-то глухо, с чужеродным чувством постепенного угасания жизни он ощущал свое тело, но координация движений не нарушалась.

Торнхилл снова остановился, обессиленный, оперся о стену и огляделся вокруг. Глаза его были полны слез.

До цели уже было недалеко. Склад находился через четыре дома. До него было десять минут ходьбы, но это больше, чем в состоянии был пройти Торнхилл.

Его кожа между тем окончательно приняла серый пластиковый оттенок, и он все больше начинал чувствовать себя чужим в своем собственном теле. Кожа была холодной и гладкой, как у мертвеца, а дождевая вода сбегала по ней, как будто она взаправду состояла из пластмассы, а не из живой ткани.

Торнхилл оттолкнулся от стены и с трудом поплелся дальше. Шаги гулко отражались от глухих каменных стен и издавали какое-то особое, звякающее эхо.

Настроение Майка ухудшалось в той же степени, в какой местность, через которую они проезжали, становилась невзрачней. Они быстро миновали главную улицу, повернули на восток, прочь от Сити с его пульсирующей жизнью, и углубились в районы города, которых не найти в рекламных туристских проспектах.

Дома здесь были низкие и старые, а через некоторое время они оказались в окраинном индустриальном квартале, в котором никто больше не жил, и, пожалуй, лишь какой-нибудь ночной сторож во время своего обхода обратил бы внимание на два роскошных автомобиля.

— Пожалуй, этот район подходит Хирлету, — проворчал Майк. — Во всяком случае, больше, чем его сверхаристократический магазин.

Дамона вздохнула.

— Сделай милость, не высказывайся так категорично. Почему ты так недоброжелателен к нему? — сказала она умоляюще. — В конце концов, этот человек ничего плохого тебе не сделал.

— Это еще не основание для того, чтобы любезничать с ним, — возразил Майк. — Чем бы это кончилось, если бы я поддавался на авантюры каждого встречного. Тогда бы я был все время занят.

Дамона окончательно сдалась. Конечно, Майк со временем успокоится, она была в этом уверена. Спорить с ним сейчас не имело абсолютно никакого смысла. Она сосредоточилась на том, чтобы не потерять из вида «Форд», включила скорость и слегка нажала на педаль газа для того, чтобы сохранять прежнюю дистанцию. Постепенно она начинала понимать правоту предложения Хирлета ехать вместе. Улица была почти не освещенной и невероятно извилистой — настоящий лабиринт, в котором, потерявшись однажды, никто и никогда не нашел бы выхода.

Они ехали еще какое-то время дальше на восток, прежде чем Хирлет, наконец, повернул в узкую боковую улочку и остановился перед высоким кирпичным зданием без окон. Дамона припарковала свою машину позади машины Хирлета и, недоверчиво оглядев окрестности, подавила дрожь. Эти заброшенные дома и улицы всегда несут в себе что-то жуткое, но тут это впечатление было особенно отчетливым.

Она вышла, тщательно, вопреки обыкновению, закрыла дверцу и медленно подошла к Хирлету, который тем временем тоже вылез из своего «Форда» и лихорадочно шарил в карманах пальто.

— Вы должны меня извинить, — сказал он. — Это совсем необжитой район. Но мой партнер основал это дело совсем недавно и пока не смог найти ничего лучшего.

Затем он добавил с коротким смешком:

— Но возможно, что все скоро и изменится.

— Ага, — буркнул Майк так громко, что Хирлет услышал его, но не мог решить, как ему прореагировать на это.

Хирлет, казалось, на секунду растерялся, но ничего не сказал, молча повернулся и пошел к узкой, изъеденной ржавчиной, несгораемой двери, которая вела внутрь здания. Щелкнул замок, и дверь распахнулась внутрь. Хирлет пошарил рукой по стене. Нашел выключатель, и под потолком зажглась целая батарея неоновых ламп.

— Это все ваше ателье? — с сомнением спросил Майк.

Он вошел за Дамоной в дом.

Хирлет нервно усмехнулся.

— Нет, конечно, — сказал он быстро. — Я уже сказал, что мы не смогли найти подходящее помещение. Этот нижний зал используется как склад, насколько мне известно. Наше хозяйство расположено выше.

— Как склад?

Майк поднял левую бровь и осмотрелся, сморщив нос.

— Для городских мусорщиков?

Если Хирлет и был уязвлен, то не подал виду. Не тратя лишних слов, он повел Дамону и Майка через настоящий лабиринт из нагроможденных друг на друга коробок, бочек и всевозможных контейнеров к узкой винтовой лестнице, которая вела наверх и упиралась на узкой галерее в очередную металлическую дверь.

Майк недоверчиво оглядел ржавую конструкцию.

— Вы абсолютно уверены, что она выдержит всех нас? — спросил он.

Хирлет смущенно улыбнулся.

— Очень остроумно, — ответил он.

Он продолжал натянуто улыбаться.

— Действительно, у вас есть чувство юмора, мистер Гюнтер. Это мне по вкусу.

Он выудил из кармана связку ключей, выбрал нужный и буквально поскакал перед ними наверх по ступенькам. Металлическая конструкция тряслась под его ногами.

Майк вздохнул, бросил на Дамону почти умоляющий взгляд и последовал за предпринимателем.

Хирлет все еще боролся, ворча, с замком, когда они поднялись к нему на маленькую галерею.

— Еще чуть-чуть, и мы войдем, — буркнул Хирлет.

Майк насмешливо заметил:

— Надеюсь, вы не слишком полагаетесь на нашу помощь?

Майк не обращал внимания на предостерегающие взгляды Дамоны.

— Мы пришли только из чистого любопытства, не больше.

Наконец Хирлет с усилием открыл замок и триумфально распахнул дверь. За ней была маленькая комнатка, которая, казалось, едва ли сможет вместить трех человек.

— Я благодарен вам, мистер Гюнтер, — проговорил Хирлет.

Он кивнул головой.

— Деловая связь с концерном «Кинг» пришлась бы нам очень кстати, но я вообще-то об этом не думал, когда устраивал эту встречу. Я лишь хотел оказать любезность мисс Кинг.

Он открыл следующую дверь, включил свет и сразу же с театральным жестом отступил в сторону, пропуская вперед Майка и Дамону.

Дамона вскрикнула от удивления, увидев хранилище. Оно, вероятно, тянулось через все здание. Огромное помещение, длиной около тридцати пяти метров и шириной метров двадцать, с полого скошенным потолком-крышей почти целиком было заполнено манекенами. Вплотную к Дамоне и Майку стояли фигуры серого и телесного цвета, ряд за рядом, немые, словно застывшие во время движения. Дамона подумала, какая беззвучная оргия произошла бы здесь, оживи все эти манекены. Немая армия, казалось, только ждала приказа к выступлению.

На Майка это зрелище тоже, вероятно, произвело сильное впечатление. Ироническая усмешка слетела с его лица и уступила место сначала удивлению, а затем испугу, который непрерывно усиливался.

— Это производит сильное впечатление, — пробормотал он чуть слышно, — действительно сильное. Я вынужден признаться, что вы меня поразили, мистер Хирлет.

Хирлет рассмеялся, однако сначала скорее напряженно и лишь потом словно высокомерный, самоуверенный делец.

— Я думаю, вы не такое еще скажете, — сказал он. — Но то, что вы здесь видите, совершенно обычные фигуры. Специальные модели, которые вы видели у меня, хранятся отдельно, и их очень мало.

— Вашего партнера еще нет? — спросила Дамона после короткого осмотра.

Помещение, несмотря на множество кукол, казалось совершенно пустым.

Хирлет показал на маленькую стеклянную перегородку у противоположной стены.

— Он может прийти в любой момент. Подождем его лучше в бюро. Но прежде вы можете осмотреть все, что пожелаете, — сказал он.

Короткая злорадная усмешка мелькнула на его лице, когда он произнес эти слова, но Дамона, все еще полностью находившаяся в плену фантастического зрелища, не заметила этого.

— Охотно, — сказала она. — Должна признаться, что меня это зрелище околдовало.

— Не спешите и немного осмотритесь вокруг. Здесь нет никакой тайны, по крайней мере для вас и мистера Гюнтера.

Хирлет помедлил, посмотрел на часы и нетерпеливо покачал головой.

— Прошу извинить меня, я отлучусь на одну минуту. Позвоню. Насколько я знаю моего партнера, он собирался прийти, но, возможно, перепутал время. Художник!

Он вздохнул.

— Но к этому, пожалуй, придется привыкать.

Он кивнул, повернулся и поспешил к бюро.

Майк выждал, когда он отойдет подальше.

— Что ты обо всем этом думаешь? — прошептал он.

— Поразительно, — ответила Дамона. — Прежде всего, если эти фигуры дороги, то здесь стоит целое состояние, Майк.

— И что?

— Ему всего-то нужно продать каких-нибудь пятьдесят манекенов, чтобы арендовать себе подходящее хранилище, — размышляла Дамона. — Странно, почему он ничего не предпринимает. То, что мы видим вокруг, едва ли может способствовать коммерческому успеху.

— Кроме того, обрати внимание на его хладнокровие, — продолжал дальше свою мысль Майк.

Дамона задумчиво посмотрела на него.

— Пошли, — сказала она, — осмотримся немного.

Они не спеша побрели по узкому проходу между куклами.

Здесь были всевозможные модели — мужчины, женщины, дети и старики, и каждый из них поразительно был похож на живого человека.

Если бы они были одеты, можно было бы подумать, что стоят живые люди.

Интерес Дамоны к человеку, который создал этих кукол, возрастал с каждой минутой, но и тревога тоже. Она начинала чувствовать себя все хуже и хуже.

Она заметила, что стала испытывать какое-то новое, незнакомое ощущение.

Дамона остановилась, инстинктивно нащупала руку Майка и осмотрелась недоверчиво и едва ли не испуганно. Свет был таким слабым, что можно было по-настоящему разобрать только первый ряд кукол.

Дальше начиналась область нереальных, словно колеблющихся вверх и вниз теней, море немых, матово поблескивавших голов, среди которых виднелась время от времени рука или наполовину разжатая кисть. В этом полумраке тени, казалось, фантастическим образом жили.

Майк внезапно коротко и сильно сжал ее руку и показал удивленным жестом на фигуру, которая стояла в конце ряда и немного в стороне от других.

— Посмотри-ка туда!

Дамона проследила за его движением и тоже вздрогнула.

— Хирлет!

Она быстро подошла, остановилась в полуметре от фигуры и удивленно ощупала ее. Манекен был так удивительно похож на управляющего магазином, что долю секунды она серьезно сомневалась, действительно ли перед ней стоит неживая кукла. Каждая мельчайшая особенность, каждая морщинка, каждая линия, даже любой самый маленький волосок совпадали с настоящим Хирлетом. Дамона изумленно приблизилась, осторожно подняла руку и ощупала лицо манекена. Оно было холодное и шершавое, но именно так, как и ожидала Дамона. Ее снова пронизало то особое, трудно выразимое словами чувство, которое она уже ощутила однажды в магазине Хирлета.

Она отшатнулась.

— Невероятно, не так ли?

Дамона испуганно обернулась. Она и не заметила, что Хирлет уже вернулся и остановился сзади нее.

— Собственно, этим я и хотел вас удивить, — сказал он.

Он улыбнулся.

— Но, как я вижу, вы ее уже и сами нашли. Это наша особенная гордость.

Он шагнул ближе к фигуре и по-хозяйски положил руку на ее плечо…

— Должен признаться, что мне пришлось истратить кучу денег и пустить в ход все мое искусство убеждения, чтобы изготовить эту модель. Но это оправдало себя.

Дамона растерянно кивнула. Особый, чуть ли не фантастический блеск появился в глазах Хирлета. Его голос заметно дрожал.

— Когда же придет ваш партнер? — спросила Дамона.

Голос ее был нетверд, она произносила слова с легкой запинкой.

— Через пару минут. Он уже в дороге. Я же говорил вам, что он слегка эксцентричен. Художник, что поделаешь…

Он засмеялся, отступил от куклы назад и указал на узкую деревянную дверь в стене.

— Наша лучшая модель стоит в соседнем помещении. Может быть, мы используем время ожидания и посмотрим на нее сейчас?

Внезапно Дамоне расхотелось осматривать манекены. Двойник Хирлета скорее ее испугал, чем поразил, и, как она заметила, это чувство с каждой секундой становилось все острее.

Но Хирлет не дал Дамоне времени на размышления, Он взял ее за руку, повернулся и с поразительной силой потянул за собой.

Дверь в соседнее помещение запиралась огромным висячим замком. Хирлет церемонно ее открыл, шмыгнул внутрь и повозился некоторое время в темноте. Вскоре под потолком зажглась слабенькая темно-красная лампочка.

— Вы можете войти.

Дамона без всякой охоты вошла в дверь.

Здесь зрелище было еще фантастичнее, чем в зале.

Добрая дюжина фигур стояла или сидела в маленькой запыленной каморке. В отличие от тех, что были снаружи, эти были одеты в костюмы и платья, один был в форме лондонского бобби, другой, высокий и длинноволосый, в плотно облегающей форме офицера военно-воздушных сил.

Хирлет торжествующе засмеялся, когда увидел выражение лица Дамоны.

— Это тоже наша гордость, — сказал он.

Он сделал широкий жест.

— Каждая из этих фигур изготовлена с живого образца. Они уникальны.

Дамона чувствовала, что Майк переносит весь этот спектакль немногим лучше. Безусловно, тут не требовалось иметь сверхвосприимчивость колдуньи, чтобы увидеть, что дело нечисто.

— Но я пригласил вас сюда не для того, чтобы хвастать нашей продукцией, — продолжил Хирлет.

— Вот как? — протянул Майк.

Хирлет засмеялся, но это был другой смех, не тот, которым он смеялся раньше. Это был злой, страшный и грубый смех охотника, который заманил свою жертву в ловушку и готовит последний выстрел.

— Мы расширим нашу коллекцию двумя следующими экземплярами, — сказал он. — Мисс Дамоной Кинг и мистером Гюнтером.

Майк на несколько секунд онемел от изумления.

— Не думаю, что мы согласимся на это, — сказал он потом.

Хирлет пренебрежительно пожал плечами.

— А кто вам сказал, что ваше согласие так уж необходимо? — равнодушно спросил он.

Майк побледнел. Он подошел на шаг к Хирлету, поднял руку и остановился так резко, как будто налетел на невидимую стену. В руке Хирлета вдруг опасно блеснул маленький пистолет.

— Я на вашем месте не стал бы торопиться, мистер Гюнтер, — спокойно сказал управляющий. — Хотя вы и моложе, и наверняка намного сильнее и быстрее, чем я, но сомневаюсь, что вы достаточно быстры, чтобы увернуться от пистолетной пули.

— Что это значит? — выдохнул Майк. — Если это шутка…

— Никаких шуток, мистер Гюнтер. Вы мне нужны. Вы и мисс Кинг, чтобы быть точным.

— Послушайте, Хирлет, — быстро сказала Дамона. — Мы могли бы договориться об этом, если уж вы непременно хотите изготовить с нас модели, но спокойно и как благоразумные люди.

— Я спокоен, — сказал Хирлет. — А благоразумнее было бы, если бы вы сейчас не делали глупостей и точно выполнили то, о чем я вас попрошу.

Он быстро отступил на два шага от Майка и сделал повелительное движение пистолетом.

— Назад к стене.

Дамона и Майк повиновались.

— Вы нам, по крайней мере, объясните, что все это значит, — потребовала Дамона. — Если вы хотите нас убить, то вы могли бы сделать это гораздо проще.

Хирлет резко рассмеялся.

— Убить? Помилуйте, мисс Кинг. Я же не варвар. Кроме того, вы мне нужны.

— А для чего?

— Это вам знать еще слишком рано. Ваша жизнь, во всяком случае, не находится под угрозой, если этим я могу вас успокоить. А сейчас…

Майк без подготовки прыгнул вперед.

Хирлет с проклятием отскочил и сделал один за другим два выстрела, но пули просвистели мимо Майка и безобидно шлепнули в деревянную стенку.

Майк кувыркнулся и снова стал на ноги, качнулся вправо и наклонился, чтобы уйти от третьей пули.

Он прыгнул вперед, схватил подвернувшийся под руку манекен и изо всех сил швырнул его в Хирлета.

По крайней мере, он попытался это сделать.

Манекен ожил в тот момент, когда Майк его коснулся. Он вздрогнул, качнулся и обвил своими руками Майка.

Дом расплывался перед его глазами.

Боль не возвращалась, но слабость все больше овладевала им. Тело, казалось, весит целую тонну.

Торнхилл с усилием, пошатываясь, перешел через улицу, провел руками по лицу и попытался отогнать от своих глаз мутную завесу. Он нашел склад, несмотря на то, что уже не надеялся, что у него хватит на это сил.

Перед зданием стояли две машины — тяжелый американский «Форд» и ярко-красный лакированный «Порше», который выглядел в этом мрачном районе как алмаз в угольном ведре. Торнхилл с трудом подошел к машине, тяжело оперся на нее и потрогал капот.

Он был еще теплый.

Торнхилл с секунду постоял, собирая силы, потом оттолкнулся от «Порше» и нетвердо шагнул к запачканной металлической двери. Она не была заперта, внутри склада горел свет, а на слое пыли, покрывавшей пол, виднелись свежие следы, которые вели через зал к винтовой лестнице.

Торнхилл еще раз собрал все свои силы и, шатаясь, пошел к лестнице. Он слишком долго шел, чтобы сейчас поворачивать назад. Ему было все равно, кого он встретит там, наверху, — он сделает это ради памяти Сэма. Он добрался до лестницы, тяжело оперся на узкие металлические перила и с трудом начал подниматься. Металлические ступени оказались сырыми и скользкими, и координировать движения ног было необычайно трудно. Он поскользнулся, схватился в поисках опоры за перила, но промахнулся. Со сдавленным криком он упал назад, грохнулся на ступени и ударился о бетонный пол ангара.

Ожидаемой боли не было. Он почувствовал удар, словно глухое прикосновение, хотя осознавал, что ударился сильно. Его тело, казалось, утратило способность ощущать боль. Несколько секунд он лежал в оцепенении, наконец, с трудом перевернулся на живот и попытался встать.

Его руки подломились под весом тела. Торнхилл еще раз упал на пол. Что-то выпало из правого рукава его куртки и откатилось немного в сторону.

Торнхилл застонал. Зал поплыл перед глазами, разбился на куски, превратился в сумасшедший калейдоскоп из красок и бессмысленных образов. Лишь постепенно все стало на свои места. Он попытался еще раз подняться, снова рухнул и ударился лицом. Что-то случилось с его глазами.

На какой-то миг он ослеп, а когда зрение вернулось к нему, исчезло восприятие цвета, все вокруг стало унылым черно-белым, миром без красок.

Но он отметил это только попутно. Его взгляд был, как под гипнозом, направлен на серый искривленный предмет, который лежал в нескольких сантиметрах от его лица на полу.

Это была человеческая рука.

Медленно, напрягая всю свою волю и преодолевая тяжесть, он поднял вверх правую руку.

Он уже знал, что увидит, но, несмотря на это, увиденное поразило его, как удар молота.

Рука там, впереди, была ЕГО РУКОЙ, его собственной рукой, которая отломилась при ударе о стальной край лестницы.

Бен Мюррей привычным движением опустился за руль патрульной машины и с ненужной силой закрыл за собой дверцу.

— Слишком поздно, — раздраженно сказал он. — Они уехали полчаса назад.

Он яростно покачал головой, провел нервным движением по мокрым волосам и поморщился, когда прислонился к спинке сиденья — его промокшая куртка прилипла к спине. Дождь усилился. Нескольких шагов от машины до входа в отель и снова назад хватило, чтобы вымокнуть до костей.

— Мисс Кинг? — спросил Теракис.

— Она и Майк.

Бен раздраженно кивнул.

— Один из служащих отеля видел, как они уезжали.

— Но разве они не оставили никаких сведений?

— Нет, конечно!

Бен возмутился.

— Только они не входили в отель, а ждали кого-то на улице, черт знает почему!

Теракис подумал секунду.

— Может быть, это совсем не опасно, — попытался успокоить он Бена. — Все же мы не имеем доказательств, что предчувствие мисс Кинг, как вы это называете, действительно связано с нашей проблемой.

Бен невесело засмеялся.

— Я рассказал вам о мисс Кинг или нет?

— Вы это сделали.

Теракис коротко усмехнулся.

— Дамона Кинг, колдунья.

— Я могу на вас обидеться, если вы мне не верите…

— О, напротив, я верю вам, инспектор, — перебил его Теракис. — С сегодняшнего утра я, впрочем, верю во все: в жизнь на Марсе, вампиров, перерождение клетки. Почему бы и не колдунья?

Он снова улыбнулся и без всякого перехода стал серьезным.

— Я и без того не принадлежу к людям, которые верят только тому, что могли бы объяснить, — продолжал он. — Я узнал по роду своих занятий уже слишком много удивительного. Может быть, я не верю в ведьм, но считаю вполне возможным, что имеются люди с определенным талантом предчувствия.

— Ну, конечно, имеются.

Бен вздохнул.

— Если Дамона сказала, что у нее нехорошие предчувствия, то окончится это большими неприятностями, по меньшей мере.

— Несмотря на то, что мы не имеем никаких оснований быть уверенными в том, что на этот раз все обстоит именно так.

Бен кивнул, потянулся к зажиганию и отдернул руку, не коснувшись ключа.

На приборной панели замигала маленькая лампочка. Бен наклонился, взял трубку телефона и ответил. Три-четыре минуты он молча слушал, потом повесил трубку и опять потянулся к зажиганию.

— Я боюсь, что вам придется и дальше сопровождать меня, доктор.

Он завел мотор и ждал просвета в текущем мимо потоке автомобилей.

— Один полицейский считает, что видел Торнхилла. Я прикажу ближайшей патрульной машине вернуть вас в институт.

— Торнхилл?

Мюррей дал газ и ловко ввел машину в поток. Его пальцы нервно играли на руле.

— Фамилия не говорит вам ничего, — буркнул он. — Но он, вероятно, присутствовал при убийстве Корвейна. По крайней мере, он знает достаточно. Но считает, что, видимо, лучше скрыть убийство, чем отвечать на наши вопросы.

Теракис внезапно насторожился.

— Вы полагаете, он знает подробности убийства?

— Я надеюсь на это. Но не радуйтесь слишком рано, доктор. Вы хоть чуть-чуть знаете старые индустриальные кварталы Лондона?

Теракис молча покачал головой и поспешно схватился за свой ремень безопасности, когда Бен высмотрел просвет через пять или шесть автомобилей впереди и вышел из своего ряда, скрежеща колесами. Яростный концерт из гудков сопровождал этот маневр.

— Лабиринт, — объяснил Бен. — Чистейшая крысиная нора. Я не вполне уверен, что мы задержим Торнхилла. Там внизу есть дюжина пустующих зданий. Места достаточно для целой армии. Несмотря на это, мы осмотрим всю местность. В конце концов, полицейские тоже иногда имеют право на маленькое везение.

Теракис некоторое время пристально смотрел в боковое окно, но его глаза, казалось, совсем не видели улицы.

— Возможно, — прошептал он наконец, — вы желаете удачи не только себе, но и всему городу, инспектор…

На долю мгновения Дамона была парализована страхом и не способна ни на что другое, кроме созерцания фантастической сцены. Кукла ожила в тот же миг, как ее коснулись руки Майка, будто в момент телесного контакта с живым человеком проскочила невидимая искра, которая пробудила до того безжизненный манекен к необычному поведению.

Медленно, как-то автоматически повернувшись, кукла раздвинула руки Майка в стороны и положила их в гротескном объятии на свою грудь.

Майк вскрикнул, когда его сжала ожившая тварь, отчаянно вывернулся из захвата и в слепом, страхе ударил чудовище в лицо. Точно так же он мог ударить грубый бетон. Кукла-человек, казалось, вообще не заметила удара.

Дамона, наконец, стряхнула с себя оцепенение. Она повернулась, резко напружинила колени и, выбросив вперед руки, бросилась на Хирлета.

Низкорослый управляющий заметил опасность на долю секунды позже, чем требовалось. Он попытался применить оружие, но Дамона налетела на него прежде, чем он смог довести свое намерение до конца. Вцепившись друг в друга, они повалились на пол. Дамона отчаянно схватила запястье Хирлета, вывернула его, и наконец, Хирлет выпустил оружие.

Но она недооценила своего противника.

Хирлет и не думал сдаваться. Он внезапно согнулся, отбросил Дамону и фантастически быстрым рывком снова оказался на ногах. Его кулак без промедления рванулся вперед, скользнул по виску Дамоны и отшвырнул ее. Она упала на спину, несколько секунд лежала оглушенная и инстинктивно подняла руки перед лицом, когда Хирлет оказался над ней. Издалека до нее доносились глухие звуки борьбы, которые показывали, что Майк был еще в состоянии, по крайней мере, защищаться.

Хирлет грубо рванул ее вверх за отворот куртки, толкнул в грудь и ударил по лицу. Дамона предплечьем отбила удар и вскрикнула от боли. Ей показалось, что она получила удар металлическим стержнем.

Хирлет резко рассмеялся и во второй раз толкнул ее на пол. Дамона инстинктивно подтянула колени к телу и резко выбросила ноги вперед, когда Хирлет бросился на нее.

Глухой звук удара прошел через тело Хирлета. Он хрюкнул больше от изумления и ярости, чем от боли, отшатнулся и тотчас же снова перешел в наступление. Дамона едва успела вскочить на ноги.

Его левая рука рванулась вперед, легла на запястье Дамоны и с силой сжала его. Одновременно он обвил ногой бедро Дамоны и стал сгибать ее назад.

Дамона задыхалась от боли. Она всегда считала себя сильной и хорошо тренированной, но устоять против этого невзрачного человечка она не имела никаких шансов. Хирлет медленно клонил ее назад и одновременно блокировал ногой ее бедро. Боль была почти непереносимой. Дамона отчаянно вцепилась свободной рукой в лицо Хирлета, царапала его лоб и пыталась дотянуться до глаз, но силы ее шли на убыль. Боль в спине была особенно острой, и искаженное лицо перед ее глазами стало медленно исчезать. Хирлет, казалось, не собирался и в самом деле ее убивать, в этом совсем не было необходимости. Еще несколько секунд, и она потеряет сознание от боли.

Она напряглась еще раз, схватилась за шею и сорвала ведьмин камень с цепочки. Черное сердце, казалось, на мгновение вспыхнуло нереальным внутренним огнем, когда она ударила им Хирлета в лицо.

Ничего не произошло. Ведьмино сердце, это магическое тайное оружие, которое уже защищало ее столько раз, теперь отказало.

Хирлет блеяще засмеялся и нажал немного сильнее. Боль в спине Дамоны увеличилась до безумия, а рука Хирлета так сильно сжимала ее лицо, что она почти не могла дышать.

Раздался выстрел. Пуля рванула назад голову Хирлета. Хватка его рук ослабла.

Дамона тяжело упала на пол и несколько секунд лежала полуоглушенная.

Хирлет покачнулся, но не упал.

Дамона в недоумении уставилась на дыру между его глазами. Ее края были расплющены, а сеть тонких разветвленных трещин тянулась через лоб и лицо.

Теперь, наконец, Дамона все поняла.

Перед ней был не Хирлет, во всяком случае, не настоящий Хирлет. Это была кукла.

Она все время боролась с куклой, не заметив этого.

Майк выстрелил еще раз. На этот раз пуля снова попала в голову и прямо-таки разорвала ее. Хирлет — или двойник Хирлета — качнулся назад, постоял секунду без движения и потом медленно пошел с приподнятыми и согнутыми руками на нее.

Дамона пронзительно вскрикнула. Вид безголового туловища, которое приближалось, шатаясь, к ней, как неуклюжий робот из фантастического фильма, был слишком ужасным для ее нервов. Она отползла назад, прочь от ужасного призрака, оттолкнулась от двери и с трудом поднялась.

Монстр приближался. Его согнутая лапа находилась теперь едва ли не в полуметре от лица Дамоны.

— Наклонись! — крикнул Майк.

Дамона заставила себя упасть.

Над ней с устрашающим скрежетом щелкнули когти куклы-чудовища, а Майк в третий раз нажал на спусковой крючок.

Пуля разбила правую ногу куклы. Секунду она неподвижно стояла, потом очень медленно накренилась в сторону и тяжело ударилась об пол. Но таинственная сила, которая поддерживала жизнь в чудовище, еще не совсем иссякла. Кукла зашевелилась, приподнялась на колени и медленно поползла к Дамоне. Дамона вскрикнула и заметалась. Это было безумие. Медленно, сантиметр за сантиметром подбирались к ее ногам руки Хирлета.

— Дамона! — закричал Майк.

Голос его срывался.

— Стреляй же, наконец!

Дамона с отчаянием взглянула на запасной выход, но чудовище загнало ее в угол. Казалось, оно заранее угадывало каждое ее движение.

Дамона вздрогнула, полезла трясущимися руками в куртку и рванула пистолет. Страх в ней был так силен, что она забыла о своем оружии.

Она метнулась в сторону, уперлась в стену спиной и нажимала на спусковой крючок до тех пор, пока не опустел магазин. Казалось, в пустоте звонко бил молот. Выстрелы слишком громко звучали в маленькой каморке.

Хватка чудовища, успевшего вцепиться ей в ногу, наконец ослабла. Дамона выронила оружие, перевела дыхание и опустилась на пол без сил. Сатанинская кукла развалилась на груду осколков.

— Ты в порядке?

Майк заботливо наклонился над ней, подхватил обеими руками под мышки и бережно поставил на ноги.

— Ничего, уже все нормально, — пробормотала Дамона.

Она успокаивала сердцебиение, стоя неподвижно, чтобы собрать силы, потом наклонилась за своим оружием и дрожащими пальцами зарядила пистолет.

— На мой вкус, приключений было маловато, — сказал Майк.

Он внимательно осмотрелся, бросил недоверчивый взгляд через приоткрытую дверь и снова повернулся к Дамоне.

— Похоже, что мы кому-то мешали.

Дамона пыталась засмеяться, но это ей не очень-то удавалось. Взгляд ее скользнул мимо Майка и на несколько секунд остановился на поверженной фигуре, боровшейся против Майка.

— Чистая удача, — сказал Майк.

Он, казалось, отгадал ее мысли.

— Она так ударилась об пол, что раскололась напополам, иначе я едва ли смог бы тебе помочь.

Он еще раз взглянул на разбитое туловище — все, что осталось от куклы-Хирлета.

Они понимали, что опасность еще не прошла. Никто из них не забыл вторую фигуру Хирлета, которая стояла снаружи в холле. Она и несколько сотен других, вероятно, только и ждали, когда они выйдут из каморки.

Майк осторожно подкрался к двери, выглянул наружу и оглянулся.

— Кажется, все спокойно.

Дамона покачала головой.

— Это только так кажется. Нам лучше попробовать выйти здесь.

Она показала на деревянную стену и синий стеклянный потолок. Майк без слов отступил от двери. Кажется, и он не имел особого желания выходить в зал.

Они обследовали каждый сантиметр стен, но второго выхода не было. За прогнившим деревом находилась массивная каменная стена.

— Нам остается только потолок.

Майк вздохнул, когда они покончили с поисками.

— Надо надеяться, что он выдержит наш вес.

Он запрокинул голову, секунду размышлял и решительным движением вспрыгнул на стол. Кончики его пальцев всего на несколько сантиметров не доставали до стеклянного потолка, когда он протянул руку.

— Стул, — попросил он.

Дамона быстро осмотрелась, убрала со стула стопку пыльных проспектов и подала его Майку. Он поставил стул на стол, попробовал его устойчивость и влез на него. На этот раз он свободно достал до стеклянного потолка.

Он помедлил еще секунду, вытащил из наплечной кобуры пистолет и сильно ударил стволом по стеклу. Стекло треснуло при первом же ударе. Град из больших и мелких осколков посыпался на Майка, а вслед за этим ворвался поток леденящего, смешанного с дождем ночного воздуха. Майк отряхнулся, выбрал пальцами из волос несколько осколков и стал выбивать оставшиеся куски стекла из рамы.

Дамона все время нервно поглядывала на дверь. В любой момент там могло появиться очередное чудовище. Однако хладнокровие не покидало ее.

Майк полностью очистил раму, сунул оружие на место и подтянулся на руках, влезая на тонкую железную конструкцию. Потолок, казалось, задрожал под его тяжестью, а через стекло в соседней раме пробежала длинная извилистая трещина. Но каркас выдержал.

Майк вылез на крышу и несколько секунд оставался стоять на коленях, хорошенько обдумывая, как лучше распределить свой вес на тонких железных прутьях.

— Подожди секунду, прежде чем подниматься, — сказал он. — Я боюсь, что каркас развалится, если мы его перегрузим.

Он осторожно поднялся на ноги, расставил руки, как канатоходец, и осторожно поставил ногу на следующее скрещение конструкции. Потолок снова задрожал.

Дамона еще немного подождала и тоже влезла на стол.

В это время в дверях появилась огромная грозная фигура.

Дамона вздрогнула и, оцепенев, уставилась на чудовищную куклу. Затем с замершим от страха сердцем рванула свой «люгер» из кобуры. Кукла остановилась и огляделась слепыми глазами. Она медленно подняла руку, шагнула в комнатушку и пошла, пошатываясь, прямо к Дамоне. Позади нее появились другие массивные тени, которые молча протиснулись в помещение.

Дамона тщательно прицелилась и дважды нажала на спусковой крючок. Пули отшвырнули манекен на метр назад. Через секунду дверной проем превратился в неразбериху из тел и конечностей.

Дамона резко напрягла колени, потом подпрыгнула с вытянутыми руками и решительным рывком выбралась на крышу.

Ледяной ночной воздух набросился на нее, как незримый и яростный зверь с миллионом острых зубов. Дождь усилился. Капли кололи ее лицо, как мелкие иголки, а холод почти мгновенно парализовал руки. Острая боль пронзила спину Дамоны. Она попыталась преодолеть ее, проползла еще немного на руках и коленях по крыше и потом неуверенно поднялась.

Она качнулась, с трудом восстановила равновесие и попробовала догнать Майка.

— Они пришли! — с трудом произнесла она.

Майк кивнул. Его лицо помрачнело. Конечно же, он слышал два выстрела. Совсем не трудно было догадаться, почему стреляла Дамона. Он показал движением головы на конек крыши.

— Нам нужно перейти через него на тот скат. На этой стороне нет никакой возможности спуститься. Может быть, там?

Дамона озабоченно осмотрелась. Разбитое окно зияло на пологой, поблескивавшей синевой поверхности крыши, как темный бездонный кратер. К счастью, наклон стеклянной крыши был едва ощутим, но и так опасным для жизни предприятием было это балансирование на хрупкой конструкции из рам. Один ошибочный шаг — и они упадут через стеклянные рамы на бетонный пол.

Узкая, бледная рука показалась в отверстии, потом другая, затем наверх протиснулась бледная голова. Дамона вздрогнула, поспешно повернулась и, балансируя, пошла как можно быстрее к коньку крыши.

Кукла полностью вылезла наверх, когда Дамона дошла до гребня. Но почему-то она не стала преследовать Дамону.

Высокая и бледная, она стояла у дыры и пристально смотрела слепыми глазами в сторону Дамоны и Майка. Ее искусственная кожа матово поблескивала. В лунном свете она походила на мертвеца.

— Пошли дальше, — поторопил Дамону Майк. — Где-то ведь должна быть лестница.

Они стали пробираться к другому краю крыши. Тонкие прутья под ногами были мокрыми от дождя, Дамона и Майк несколько раз поскальзывались, и только чудо спасло их от падения. Казалось, прошла вечность, пока они добрались до края и оказались перед бездонной пропастью.

— Проклятье! — свирепо выругался Майк. — Ничего! Должна же быть лестница! Есть такая инструкция!

Дамона невольно засмеялась.

— Может быть, ты подашь жалобу на архитектора, если мы отсюда выйдем? — посоветовала она. — Или на домовладельца.

Майк засопел.

— Ты могла бы найти для своей шутки момент и получше. Подумай-ка, как нам отсюда выбраться.

Дамона осторожно повернулась и несколько секунд пристально вглядывалась в конец крыши.

— Спроси их, — сказала она удивительно спокойно.

Майк проследил ее взгляд и снова громко выругался. Гребень крыши выделялся черной, совершенно прямой линией на фоне покрытого облаками ночного неба.

И из-за этой линии появилось полдюжины больших, тускло поблескивавших кукол.

Их движения казались неуклюжими и механическими, но, тем не менее, они двигались к ним с фантастической осторожностью и поразительной быстротой.

Майк вытащил свое оружие, пристально посмотрел в темный, лежащий на двадцатиметровой глубине внутренний двор и поспешно отступил на несколько метров от края крыши.

— Ну, хорошо, — зло прошептал он. — В таком случае…

Он положил ствол «люгера» на предплечье, тщательно прицелился и спустил курок.

Выстрел хлестнул по стеклу. Переднюю фигуру, словно внезапно схватила невидимая рука и отшвырнула назад. Звон разбитого стекла, донесшийся до них, последовал вслед за глухим, раскалывающимся ударом.

Дамона и Майк тут же побежали. Чудовища чуть ли не мгновенно среагировали на их движение и устремились к коньку крыши. Майк выстрелил еще раз, и следующее чудовище упало вниз и пролетело через ломавшееся стекло. Другие невозмутимо приближались. Через разбитое окно на другой стороне крыши торопились вылезти все новые.

Дамона выстрелила в ближайшую куклу и, тяжело вздохнув, остановилась.

— Это безумие. Им требуется только дождаться, когда у нас кончатся патроны, и они нас возьмут.

Майк яростно кивнул.

— Я знаю. Но ты можешь предложить что-нибудь получше?

— Мы должны спуститься. Где-нибудь здесь впереди должен быть выход.

Она показала на стеклянную поверхность перед ними и затравленно оглянулась. Фронт чудовищ приблизился. Но у них еще было время.

— Если мы спустимся к выходу, может быть, у нас будет шанс спастись.

— С десятиметровой высоты на бетон?

Дамона не ответила. Майк знал так же хорошо, как и она, что у них не осталось никакого выбора.

Она молча повернулась, осторожно опустилась на колени и ударила по стеклу перед собой рукояткой «люгера». Стекло со звоном упало вниз. Под ней оказался склад.

Она была права в своих расчетах — они находились на противоположном конце помещения на расстоянии менее пяти метров от входной двери.

Скользящий шорох заставил ее поднять глаза.

Одна кукла уже приблизилась на опасное расстояние. Ее вытянутые лапы были в пяти метрах от них. Но Дамона не стала стрелять. Боеприпасы ей были еще слишком нужны.

Прежде чем Майк успел что-то сказать, она решительно перемахнула через край дыры, медленно опустилась в проем и отпустила руки.

Падению, казалось, не было конца.

Она видела несшийся на нее бетонный пол, напрягла в ожидании удара мускулы и приготовилась к приземлению.

Странный удар пронзил ее тело. Она упала, снова вскочила инстинктивно выполненным кувырком на ноги и упала от своего же собственного броска во второй раз. Несколько секунд она лежала без движения. Глухая, безграничная боль разливалась по всему ее телу, а когда она подняла голову, все закружилось на какой-то момент вокруг. Но головокружение, к счастью, быстро прошло.

Она приподнялась, ощупала свое тело и с облегчением заметила, что хорошо отделалась, если не принимать во внимание несколько царапин и контузии.

— Ты цела? — донесся до нее голос Майка.

Дамона медленно села, покачала головой и попыталась забыть сверлящую боль в спине.

— Пройдет, — ответила она еле слышно. — По крайней мере, я еще жива.

Позади нее звякнуло что-то, потом с крыши спрыгнул Майк, приземлился на руки и на ноги и тяжело упал на бок. Он попытался подняться и опустился назад со сдавленным криком боли.

Дамона вскочила.

— Что? — испуганно спросила она.

Майк поморщился.

— Моя нога, — ответил он. — Боюсь, что я ее вывихнул.

Он протянул Дамоне руку и еще раз попытался встать. Теперь ему это удалось, но перекошенное болью лицо явно показывало Дамоне, что он отделался совсем не так легко, как она.

Он оперся на ее плечо, и они поковыляли к двери.

Дверь была заперта.

Дамона отчаянно затрясла ручку, и в тот же момент позади них ожили куклы.

Услышав шум, Дамона резко вскрикнула и обернулась. Одна кукла в переднем ряду задвигалась. Ее рука медленно поднялась, снова опустилась и опять поднялась. Жуткое, мерцающее свечение появилось в ее глазах. Она поднялась, медленно повернула голову направо и налево и повела плечами, как человек, который пробуждается после долгого, глубокого сна.

Оживала не только эта кукла. Глухой скрежет и шелест, как невидимая волна, пробежал по залу, кукла за куклой пробуждались к демонической жизни.

— Назад! — крикнул Майк.

Он грубо рванул Дамону за плечо, когда к ней потянулись искусственные руки, поднял свой «люгер» и выстрелил в ближайший манекен. Куклу отшвырнуло назад, и в падении она опрокинула полдюжины других.

Майк повернулся, прицелился в замок и трижды выстрелил. Пули отлетели от стального замка.

Где-то разбилось стекло, но все же замок подался… Дверь распахнулась, когда Майк изо всех сил ударил в нее.

— Быстро!

Они устремились в маленькую прихожую.

Майк отчаянно осматривался в поисках какого-нибудь предмета, которым можно было бы заблокировать ручку. Помещение было совершенно пустым. Он выругался, подскочил к противоположной стене и с отчаянием нажал на ручку.

— Открыто!

Он с облегчением вздохнул.

— Хоть здесь нам повезло!

Тем временем дверь, через которую они вышли из зала, задрожала под мощными ударами. Дамона отчаянно упиралась, но понимала, что сможет противостоять бурному натиску чудовищных кукол еще лишь несколько мгновений.

Майк открыл дверь, вышел на узкую галерею и нетерпеливо махнул:

— Быстрее!

Дамона еще раз со всей силой прижала дверь и потом отпрыгнула назад отчаянным прыжком.

Чудовищный удар пробил дверную доску.

Как от удара пушечного ядра, дверь вылетела и хрустнула, ударившись о стену. Из отверстия показалась гигантская бледная фигура.

Майк без церемоний рванул Дамону к себе, выпустил две последние пули и повернулся. Его лицо блестело от пота, и он вздрагивал всякий раз, когда опирался на покалеченную ногу. Несмотря на это, он довольно быстро спустился вниз по узкой винтовой лестнице.

Дамона последовала за ним. Она на бегу оглянулась, выстрелила через плечо и увидела, как одну из гигантских кукол отбросило назад и разбило о твердые железные ступени. Разумеется, это мало изменило ситуацию. За каждой фигурой, которую они уничтожали, появлялась, чуть ли не сотня новых.

Майк так резко остановился, что Дамона ударилась о него и чуть не слетела вниз головой с лестницы.

— Что случилось? — крикнула она, с трудом переводя дыхание.

Майк без слов указал вниз.

У основания лестницы стоял манекен. В противоположность тем, в зале, он был одет в потертый костюм и худ.

На месте правой руки не было ничего, кроме раздробленных осколков, сыпавшихся из серой порошкообразной массы, а на лице его было мучительное, полное безмерного страдания выражение.

Наверху застучали тяжелые шаги. Дамона бросила быстрый взгляд туда. Несколько огромных бледных фигур шли, неуклюже покачиваясь, вниз по лестнице.

За ними появлялись все новые и новые.

Дамона повернулась, подняла свое оружие и прицелилась в голову стоявшего внизу манекена, но не нажала на спусковой крючок.

— Что случилось? — спросил Майк. — Ты хочешь пустить здесь корни?

Дамона медленно покачала головой.

— Это не манекен, — тихо сказала она.

Она прошла мимо Майка, спустилась ниже на пару ступеней и остановилась в двух метрах от непонятной фигуры.

Человек представлял собой ужасное зрелище.

Его лицо было серым от матового глянца.

— Кто вы? — спросила она, помедлив.

Человек застонал. Это был глубокий, хриплый звук, который не имел уже ничего человеческого. По спине Дамоны пробежал озноб.

— Торнхилл, — простонал он.

Его голос был едва различим. Он пошатнулся, неуверенно схватился за перила лестницы и держался за них последним неимоверным усилием.

— Прочь! — выдохнул он. — Идите!

Дамона испуганно оглянулась. Куклы приближались, но их неуклюжие тела казались слишком тяжелыми, чтобы справиться с лестницей.

— Уничтожить! — пробормотал Торнхилл. — Их нужно уничтожить! Всех кукол!

Он опустился на колени, поднялся и взглянул мимо Дамоны на приближавшихся монстров.

— Они убили Сэма, — выдавил он. — Нужно… разрушить…

Внезапно нечто вроде судороги пробежало по его телу. Он вскрикнул, обернулся и прыгнул неожиданно ловким движением мимо Дамоны и Майка навстречу куклам, сталкиваясь с ними в бешеной ярости.

Глухой треск раздался в помещении, когда он ударил в грудь переднюю куклу. Фигура качнулась, упала навзничь и разбилась о ступени.

Торнхилл снова размахнулся и снес с лестницы еще две куклы. Потом в него вцепились две большие руки. Он вскрикнул, метнулся назад и попытался освободиться от хватки чудовища. Несколько секунд они молча боролись друг с другом. В конце концов, на узких ступенях лестницы они потеряли равновесие и перевалились через перила вниз.

Дамона испуганно отвела взгляд.

Но у нее не оставалось времени переживать случившееся. Майк схватил ее за руки и потащил к выходу. Над ними на лестницу вылезали новые враги.

Дамона внезапно остановилась и вырвала у Майка руку.

— Подожди, — тяжело сказала она. — Мы не можем уйти.

— Ты с ума сошла?

— Нет, стой. Мы должны уничтожить этих чудовищ.

— А как, позвольте спросить?

Дамона быстро оглядела просторное, заполненное коробками, картонками и бочками помещение. Решительным движением она протянула Майку свое оружие и опустилась на колени рядом с полуразорванной картонной коробкой.

— Дай твою зажигалку.

Майк нервно взглянул на лестницу, по которой громыхали шаги, и торопливо протянул зажигалку. Дамона отыскала горсть сухой древесной стружки и поднесла к ней язычок газового пламени. Маленькое и неровное желтое пламя рванулось вверх, выросло через секунду в потрескивавший костер и стало быстро распространяться по помещению.

Дамона торопливо отскочила назад и швырнула в огонь еще несколько коробок.

Стало нестерпимо жарко, через несколько секунд загудело мощное желтое пламя.

— Скорее! — заторопил ее Майк.

Дамона подняла глаза и заметила, что первые куклы добрались до основания лестницы. Майк выстрелил, и передний манекен, ломаясь, упал на пол. Однако адское войско все наступало.

Дамона бросила в огонь еще одну коробку и медленно отходила к двери.

Огонь распространялся с фантастической скоростью.

Пламя нашло здесь богатую пищу, и уже через несколько мгновений поперек помещения протянулась бурлящая огненная стена.

Чудовищные манекены продвигались дальше. Упрямо, как роботы, приближались они к огненному барьеру и невозмутимо шагали в пламя. Дамона видела, как одна из кукол вся вспыхнула, но, несмотря на это, продолжала двигаться дальше.

В заднем конце помещения что-то взорвалось, вырос яркий столб огня, окутал винтовую лестницу и превратил ее в кипящий ад. Огненный столб погас так же быстро, как и возник, но короткого горячего дыхания было достаточно, чтобы находившиеся на лестнице куклы превратились в пылающие факелы.

Дамона с трудом оторвалась от ужасного зрелища и прижалась к стене рядом с дверью. Майк уже покинул здание и с перекошенным от боли лицом сидел на тротуаре, массируя ногу, а Дамона все еще медлила.

Уже больше половины помещения было охвачено огнем. Куклы метались как темные, расплывчатые призраки позади занавеса из огня и жара. Дамона хотела убедиться, что ни одному чудовищу не удастся избежать уничтожения. Между тем лестница превратилась в огромный костер. Горящие куклы оседали на ступени. Огненные капли летели с их плавившихся тел и падали на пол, а пламя уже жадно лизало открытую дверь на верхнем конце лестницы. Дамона плотно прижалась к стене еще ближе к двери.

— Выходи же наконец! — торопил ее Майк.

Его голос дрожал от усталости.

— Нам нужно уйти до того, как весь склад взлетит на воздух.

Словно для того, чтобы подчеркнуть его слова, у задней стены взорвалось несколько бочек. Жаркая волна, как горячая лапа, ударила в спину Дамону и вытолкнула се из здания. Пошатываясь, она шагнула на улицу, схватилась за дверь и с облегченным стоном захлопнула ее за собой. Металл был теплым. Она закрыла глаза, прислонилась к двери и легко вздохнула. Что-то царапалось и скреблось по двери изнутри, словно грубые когти шарили по металлу. Дамона подавила желание бежать в панике и сильнее надавила на дверь. Спустя некоторое время царапанье прекратилось.

Майк с трудом поднялся, оперся на стену и проковылял к машине. Дамона торопливо последовала за ним. Дрожащими пальцами она открыла дверцу, протиснулась к рулю и вставила ключ зажигания в замок. Мотор завелся лишь с третьей попытки. Она включила свет, дала газ и заставила «Порше», визжа шинами, стрелой пронестись мимо «Форда» Хирлета. Немного поодаль на углу она еще раньше заметила телефонную кабину. Необходимо было тотчас же сообщить в Скотланд-Ярд Бену Мюррею о происшедшем с ними, а также вызвать пожарников, пока огонь не перекинулся на соседние здания и не уничтожил весь квартал.

«Порше» перескочил через каменный бордюр и помчался вниз. Внезапно перед ними появилась машина, засигналила и в последний момент уступила им дорогу. Дамона увидела в зеркале заднего обзора, как резко вспыхнули стоп-сигналы.

— Бен!

— Что? — недоуменно спросил Майк. — Что с Беном?

— Это его машина там, сзади!

Она резко затормозила, встала у обочины и нетерпеливо наблюдала в зеркало, как Мюррей разворачивается и возвращается. Майк с трудом повернулся назад.

— Ты уверена?

— Совершенно.

Она открыла дверцу и вышла.

Майк хотел последовать за ней, но она удержала его быстрым движением руки.

— Подумай о своей ноге.

Дамона нетерпеливо ждала, пока машина Мюррея остановится позади ее «Порше». Рядом с Беном сидел пожилой седовласый мужчина. Мюррей поспешно опустил боковое стекло, когда Дамона подошла к машине.

— Дамона, что случилось?

Дамона неестественно засмеялась. Впервые за все это время ей пришло в голову, как она, должно быть, ужасно выглядит, оборванная и усталая.

— Случилось очень многое, — сказала она и резко махнула рукой. — Но это я объясню позже. А теперь вызови, пожалуйста, пожарную команду.

— Пожарную команду?

— Боюсь, что я действовала как поджигательница, — призналась Дамона. — Поэтому вызывай скорее, если не хочешь, чтобы сгорело полгорода.

Мюррей заморгал, сбитый с толку, но сделал то, что просила Дамона.

— Так, — произнес он после того, как повесил трубку. — А сейчас я был бы тебе благодарен, если бы ты мне объяснила все. Я ездил с полчаса по району в страшной панике и беспокоился о тебе, а ты в это время играла со спичками!

— Не совсем, — поправила его Дамона. — Скорее с куклами.

Ночную тишину разорвал рев сирены.

Пожарная машина, сверкая синими и красными сигнальными огнями, пронеслась мимо через семь-восемь минут, а с запада уже приближался вой сирены следующей машины.

Казалось, половина пожарных команд Лондона спешили сюда. На противоположной стороне улицы появилось оцепление, сдерживавшее невесть откуда сбежавшихся любопытных. Склад пылал как гигантский костер.

Пламя вырывалось на тридцать-сорок метров выше треснувшей крыши и опаляло ночное небо над кварталом мерцающим жаром. На асфальте перед раскаленной дверью лежала груда расплавленного черного шлака, остатки отдельных фигур, которым удалось ускользнуть из огненного хаоса внутри дома. Но и они смогли пройти только несколько метров.

Мюррей снова покачал головой, несколько секунд пристально смотрел широко открытыми глазами на пламя и потом удрученно взглянул на Дамону.

— Ты знаешь, что ты единственный человек, которому я верю в этой сумасшедшей истории? — спросил он.

Это были первые слова, которые он произнес, после того как Дамона закончила свой рассказ.

— Я хотела бы, чтобы это было неправдой, — буркнула Дамона, — но это, к сожалению, произошло, и я боюсь, нам предстоит еще много работы.

Мюррей с сомнением поглядел на ярко полыхавший склад.

— Оттуда не выбраться, если ты об этом… — убедительно сказал он. — У здания только один выход.

— Я не об этом. Есть еще несколько кукол.

Мюррей заметно вздрогнул.

— По крайней мере, три, — спокойно объяснила Дамона. — Столько я и Майк видели в универмаге Хирлета. Если он не спрятал где-нибудь еще несколько.

— Неужели нам предстоит сейчас ехать еще и туда? — подал голос Майк.

Он полулежал на заднем сиденье автомобиля Бена, пристроив там свою вывихнутую ногу.

Вопреки настояниям Бена и Дамоны он упорно отказывался уезжать на другой патрульной машине в больницу, хотя ему явно было тяжело.

Дамона обернулась и серьезно взглянула на него.

— Это необходимо, — ответила она. — Ведь мы волей-неволей должны что-то предпринять.

— Один вопрос, — вмешался Теракис.

Он до сих пор не произнес ни слова, а только молча слушал.

— Да?

— Вы сказали, что боролись с куклой.

Дамона холодно усмехнулась.

— Если это можно назвать борьбой. Малютка почти разломила меня напополам. Моя спина будет здорово болеть еще с неделю.

— Она вас касалась? — спросил Теракис.

В его голосе звучала озабоченность.

— Я говорю, она где-нибудь касалась вашей кожи?

— Конечно, — ответила Дамона, — и не слишком нежно.

Лицо Теракиса помрачнело.

— Где? — спросил он.

— Где? — Дамона с удивлением посмотрела на врача. — Везде. На руках, на лице. Почему вы спрашиваете?

Теракис медлил с ответом. Он обменялся с Беном озабоченным взглядом, повернулся на сиденье и включил внутреннее освещение. Дамона рассерженно отмахнулась, когда он взялся за ее лицо.

— Что это значит?

— Пожалуйста, разреши ему, — тихо сказал Бен. — Он знает, что делает.

— Будем надеяться, — проворчала Дамона.

Все же она позволила, чтобы Теракис ощупал ее лицо ловкими пальцами.

Он заметно помрачнел. Через некоторое время он откинулся назад, взглянул на Мюррея и еле заметно кивнул.

— Вы уверены? — тяжело произнес Бен.

— Совершенно уверенным я могу быть только после основательного обследования. Но я боюсь, что это то же самое, что и у Корвейна.

Мюррей сильно побледнел. Недоверчивое, испуганное выражение появилось в его глазах.

— Может быть, кто-нибудь из вас будет так любезен и объяснит мне, что означает весь этот театр? — раздраженно спросила Дамона. — У меня чума или что-то в этом роде?

Мюррей мучительно подыскивал слова ответа.

— Хуже, — сказал он наконец.

При этом он не поглядел на Дамону.

— Ты рассказывала мне о Торнхилле…

— Человек, которого мы встретили в ангаре? Что с ним?

Мюррей снова помедлил. Он опустил глаза, сжал кулаки и вздохнул.

— У доктора Теракиса есть одна гипотеза, — тихо начал он. — К сожалению, она, кажется, находит себе подтверждение.

— И что? — спросила Дамона.

Она с трудом владела голосом.

— Что говорит эта гипотеза?

— Короче говоря, — ответил Теракис вместо Мюррея, — с вами случится то же, что и с Торнхиллом.

И тут же поспешно добавил:

— Если мы не найдем лечения.

Дамона оцепенела. Она в растерянности взглянула сначала на Теракиса, потом на Мюррея.

— Вы считаете, что…

— Может быть, вы сами это и не видите, — спокойно сказал Теракис, — но на вашем лице уже есть серые пятна. Я боюсь, что клетки вашего тела уже начали трансформироваться.

На несколько бесконечных секунд в машине воцарилась угнетающая тишина. Смысл того, о чем сказал Теракис, медленно просачивался в мозг Дамоны. Она подняла руки, потрогала кончиками пальцев свое лицо и снова пристально взглянула на врача.

— То есть я попросту превращусь в куклу? — ужаснулась она.

Ее голос звучал хрипло.

— Так же, как Торнхилл?

Теракис кивнул.

— Боюсь, что это так.

Он уклонился от взгляда Дамоны, уставился на кончики своих пальцев и продолжал изменившимся голосом:

— Конечно, я не могу сказать ничего определенного, прежде чем основательно не обследую вас и мистера Гюнтера. Было бы лучше всего, если бы мы сейчас же поехали в институт. Быть может, мы отыщем возможность остановить превращение.

Дамона не ответила. Странно, но она уже не чувствовала особого страха.

Она просто приняла к сведению слова Теракиса. Случившееся было слишком неоднозначным для того, чтобы осознать его неотвратимость сразу же. Реакция — она это знала — наступит позже.

Если для нее будет это «позже»!

— Как долго? — спросила она.

Теракис пожал плечами.

— Я этого не знаю. Двадцать четыре, может быть, тридцать шесть часов, если исходить из того, как долго длилось это у Торнхилла. Но это только предположение. Если бы я мог обследовать его тело, я бы сказал определеннее.

— Двадцать четыре часа, — проговорил Майк. — Это чертовски мало.

— Но мы предпримем все возможное.

Дамона выпрямилась и, попытавшись беззаботно рассмеяться, кивнула.

— Поехали.

— В институт?

— Нет. К Хирлету.

Мюррей решительно покачал головой.

— Об этом не может быть и речи. Это моя забота. Ты и Майк поедете с доктором Теракисом.

— Именно этого мы и не сделаем, — возразила Дамона.

Она повернулась к Теракису.

— Я не сомневаюсь в ваших знаниях и таланте, но я боюсь, что у нас не осталось времени. Мы должны поймать Хирлета. Вероятно, он единственный, кто знает, как можно повернуть процесс назад или, по крайней мере, приостановить.

Теракис мгновение размышлял. Его лицо отражало напряженную работу мысли, а руки непроизвольно шевелились.

— Боюсь, что вы правы. Это надолго — обследовать и экспериментировать.

— Едем к Хирлету, — сказала Дамона.

Но Бен не двигался.

— Ты думаешь, он сидит в своем магазине и только и ждет того, чтобы мы его задержали?

— Я не уверена, но…

— Нам нужны, прежде всего, эти три фигуры, о которых рассказала мисс Кинг, — вмешался Теракис. — Само собой, если мы его не задержим, эти манекены могли бы нам помочь.

Бен все еще медлил.

— Хорошо, — недовольно проворчал он. — Но я вызову подкрепление. Одного такого происшествия вполне достаточно на сегодня.

Он завел мотор, тронулся с места и левой рукой поднял трубку телефона.

Вскоре они с ревущей сиреной мчались в направлении Сити.

Улица перед универмагом была наводнена полицейскими машинами. Другие автомобили блокировали возможные пути побега.

Люди Мюррея действовали быстро и точно — квартал был уже герметически оцеплен, когда они подъехали. А в воздухе над магазином висел полицейский вертолет с мигавшими сигнальными огнями.

— Отлично, — одобрил Майк.

Они остановили машину перед универмагом и быстрыми шагами — даже Майк — двинулись к главному входу.

— Похоже, что я вынужден буду изменить свое мнение о работе и о способностях полиции, которое сложилось у меня за последние несколько часов, — буркнул Майк, прихрамывая.

Мюррей окинул его сумрачным взглядом, но удержался от колкостей.

— Лучше будем надеяться, что все это не слишком поздно, — прокаркал он. — Все же этот тип уже однажды поводил вас за нос.

Плотный кордон из полицейских блокировал главный вход. Бен вынул свое служебное удостоверение, рявкнул на одного замешкавшегося полицейского, недостаточно быстро уступившего ему дорогу, и подошел к массивной защитной шторе, преграждавшей путь к стеклянной двойной двери. Несколько секунд он тщетно тряс ее и затем сердито повернулся.

— Кто-нибудь из ваших умников догадался вызвать слесаря? — прошипел он.

— Есть швейцар, — ответил один из полицейских. — Он живет совсем рядом.

— Так приведите его!

— Он уже идет, инспектор, — натянуто ответил полицейский. — Он должен появиться с минуты на минуту.

Мюррей проглотил колкое замечание, которое вертелось у него на языке, и опять безуспешно потряс массивную предохранительную штору.

— Спокойствие, Бен, — сказала Дамона. — Если Хирлет действительно внутри, он все равно уже оттуда не выйдет. Пять минут ничего не решают.

Мюррей, рассерженный, повернулся.

— Может быть, и нет, Дамона. Это твое время. И оно истекает.

Дамона смущенно замолчала и отвернулась.

Мюррей, казалось, что-то хотел сказать еще, но все же передумал и деликатно оставил ее в покое.

Дамона сделала несколько шагов в сторону, прислонилась к витрине и пристально вгляделась вглубь, плотно прижав лицо к мокрому стеклу.

Ее взгляд, казалось, проходил насквозь через все препятствия. У нее внутри бушевал целый океан чувств — за двадцать минут дороги Дамона так и не смогла оправиться от головокружительного вихря событий. В памяти звучали слова Теракиса, они парализовали, оглушили ее.

Превращение…

Слово слетело с уст Теракиса так безобидно, дьявольски безобидно. Но перед ее глазами все еще стояло ужасное зрелище, которое являл собой Торнхилл, тело которого начало изменяться после короткого соприкосновения с сатанинской куклой. Хотя она и гнала прочь это видение, перед ней снова и снова вставало жестоко обезображенное лицо. Это была ее участь, то, что ее ожидало. «Двадцать четыре часа, может быть, тридцать шесть», — сказал Теракис.

Тридцать шесть часов — и она сама превратится, разделит эту участь, которая для нее хуже, чем смерть. Она в беспомощной ярости сжала кулаки. Должен быть выход! Она не хочет умирать, во всяком случае так глупо и страшно!

Она повернулась и пошла к Майку и Бену. Мюррей нервно переступил с одной ноги на другую и нетерпеливо поискал глазами машину, которая должна была привезти швейцара с ключами.

В его машине запищала рация.

Мюррей повернулся на каблуках и поспешил к кабине. Он рванул трубку.

— Мюррей слушает!

Он несколько секунд слушал. Лицо его помрачнело.

— Порядок, — пробормотал он.

Потом добавил:

— Спасибо. Оставайтесь там.

Он в бешенстве швырнул трубку, раздраженным взглядом окинул сначала магазин, потом полицейский наряд и, задумавшись, уставился на висевший в воздухе вертолет.

— Что произошло? — спросил Майк.

— То, чего я и опасался, — ответил Мюррей. — Хирлет опять провел нас. Он точно знал, что мы сюда придем.

— Ну?

— Что «ну»? — яростно зашипел Мюррей. — Мы, конечно, послали машину и к его дому. Они-то и увидели, как он бежал на вертолете.

Он повернулся к одному из полицейских.

— Быстро очистите улицу и передайте пилоту там, наверху, чтобы приземлился.

— Здесь? — изумленно спросил полицейский.

— Нет, на площади перед Букингемским дворцом, где же еще? Я так непонятно говорю?

Полицейский побледнел, поспешно кивнул и ушел, чтобы передать распоряжение Мюррея.

— Вы останетесь здесь, Теракис, — продолжал Мюррей. — Мисс Кинг описала вам три манекена. Как вы думаете, сможете вы их узнать?

Теракис кивнул.

— Уверен.

— Хорошо. Позаботьтесь о том, чтобы их никто не трогал. Мы попытаемся задержать Хирлета. Но если нам это не удастся, то куклы — наша последняя надежда.

Полицейские освобождали улицу, очищая большую площадку для посадки вертолета.

Шум мотора над ними усилился. Машина зависла над улицей, несколько секунд висела неподвижно и затем медленно опустилась на мостовую.

Дамона втянула голову в плечи, когда вертолет опустился, и вихрь от винта ударил ей в лицо. Стеклянная дверца кабины распахнулась.

Мюррей побежал, за ним Дамона и Майк. Они добрались до машины, и Мюррей схватился за ручку, готовый влезть в кабину.

Пилот махнул рукой, когда Дамона и Майк хотели залезть следом.

— Я сожалею, сэр, — прокричал он, перекрывая голосом шум винта. — Больше двух пассажиров я не могу взять.

Мюррей раздосадовано присвистнул, но возражать не мог. Он сам видел, сколь мала была кабина пилота. Даже для троих и то тесновато.

— Майк мог бы остаться, — предложила Дамона. — Может быть, Теракис обрадуется. Вполне возможно, ему потребуется помощь.

Она не стала ждать, встретит ли ее предложение поддержку, и быстро влезла в кабину, усевшись рядом с пилотом. Бен что-то сказал, но шум мотора заглушал его слова, и он уселся, пожав плечами.

Пилот закрыл кабину, терпеливо дождался, пока Майк отойдет на безопасное расстояние, и потом двинул вперед рычаг.

Мягкая дрожь пробежала по машине, взревел мотор, и Дамона увидела, как на улице люди отступали назад, спасаясь от мини-тайфуна, который производили лопасти винта.

Машина оторвалась от земли и медленно поднялась вверх.

— Вы знаете, в каком направлении улетел Хирлет? — Дамона повернулась к пилоту.

Тот коротко кивнул.

— У него нет никаких шансов, — оптимистично сказал он. — Он у воздушной инспекции на радарном экране. Идея слабоумного! Захотел удрать на вертолете!

Затем он добавил:

— Даже если он ускользнет от нас, его перехватят военные, как только он покинет пределы города.

— Какое направление он выбрал? — поинтересовался Мюррей.

— Север, если он не изменил свой курс.

Он замолчал и сосредоточился на несколько секунд на писклявом голосе, раздавшемся из наушников.

— Северо-запад, — поправился он. — Направление — Арлингтон.

— Арлингтон?

Дамона сморщила лоб.

— Там нет опорного пункта военно-воздушных сил?

— Есть. Конечно. Но это, возможно, случайность.

Дамона сомневалась в этом. Она вдруг вспомнила, что одна фигура в кунсткамере Хирлета была в форме офицера военной авиации. На ее взгляд, до сих пор было слишком много случайностей. Но она сочла за лучшее умолчать об этом.

Между тем вертолет поднялся высоко над крышами Лондона и плавной дугой лег на северо-западный курс. Дамона с любопытством наклонилась вперед и взглянула вниз через прозрачную стенку кабины.

Город съежился до игрушечных размеров, а машины на улицах казались неподвижными светлыми точками.

— Сколько времени нам потребуется, чтобы его догнать? — спросила она.

Пилот пожал плечами.

— Не имею представления. Я не знаю, что у него за машина. До сих пор он летел относительно медленно, но это вовсе не означает, что он не может увеличить скорость. Но вам не нужно беспокоиться. Все уже приведено в боевую готовность. Если он действительно так глуп и верит, что может уйти от нас в этой местности, то мы его возьмем.

Вертолет поднялся еще немного выше и набрал максимальную скорость.

Майк Гюнтер направил луч карманного фонарика на три фигуры.

— Это они, — тихо сказал он.

Его голос дрожал от волнения. Память о том, как быстро эти безобидные фигуры могут превратиться в смертоносных убийц, была в нем еще слишком свежа.

Теракис хотел пройти мимо него к куклам, но Майк удержал его жестом.

— Подумайте о ваших собственных словах, доктор, — сказал он предостерегающе. — Нам совсем ни к чему, если и вы заразитесь.

Он обошел на почтительном расстоянии группу манекенов и скользнул лучом фонарика над ними.

Даже при этом слабом освещении было заметно, как удручающе похожи они на людей.

Теракис нетерпеливо подошел ближе, но тщательно избегал прикосновений.

— Фантастика! — пробормотал он. — Я никогда еще не видел такой совершенной работы. Можно подумать, что это стоят живые люди.

— Возможно, они были ими когда-то.

Теракис вздрогнул, сбитый с толку, посмотрел на Майка и снова обратил свое внимание на манекены. Казалось, его квалифицированному уму было трудно, несмотря ни на что, принять этот факт.

— На стойке позади вас лежат перчатки, — сказал Майк. — Наденьте их, прежде чем возьметесь за малюток.

Теракис огляделся вокруг, увидел прилавок, на который показывал Майк, и взял пару перчаток. Они были по меньшей мере на два номера больше, но он, казалось, вовсе не заметил этого.

Он натянул их, снова подошел к куклам и осторожно ощупал их лица.

— На ощупь как кожа, — пробормотал он. — Даже через перчатки я…

— Тихо! — прошипел Майк. — Здесь кто-то есть.

Теракис испуганно умолк. Майк отступил назад, пристально вгляделся прищуренными глазами в темноту и скользнул лучом фонарика по комнате. Они вошли сюда одни. Ни Майк, ни Теракис не хотели рисковать, подвергая посторонних людей опасности. Печальной участи Торнхилла и Корвейна было более чем достаточно.

На границе светлого пятна от луча фонарика что-то шевелилось. Майк поднял фонарь немного выше и инстинктивно нащупал свой «люгер».

Но это было не чудовище, а полицейский, который, очевидно, не понял или просто проигнорировал их предупреждение и последовал за ними.

Майк облегченно вздохнул.

— Приятель, ты напугал меня, — простонал он. — Вас, наверное, учат в полиции, как незаметно подбираться к взломщикам!

Полицейский отрывисто засмеялся.

— Сожалею, если я вас напугал, — сказал он. — Но я думаю, что могу быть чем-нибудь полезен.

— Можете, — сказал Майк.

Человек медленно приблизился.

— Найдите швейцара и попросите его включить здесь свет, а потом вызовите грузовую машину. Мы увезем отсюда эти три манекена.

Полицейский подошел ближе, остановился перед манекенами и подробно осмотрел сначала их, а потом Майка.

— Не трогать! — предупредил Теракис, когда тот хотел протянуть к ним руку.

Но полицейский, казалось, не слышал его предупреждения.

Он засмеялся, положил руку на плечо ближайшего манекена, затем коротко и сильно нажал.

В этот момент Майк вспомнил, где он его уже видел — на складе Хирлета!

Это была одна из кукол, которых они видели там, в каморке!

Майк с хриплым криком неловко прыгнул вперед и оттолкнул мнимого бобби от кукол, но было слишком поздно. В глазах всех трех манекенов зажегся одинаковый сатанинский огонь, который он и Дамона уже однажды видели.

Майк отшвырнул от себя бобби яростным движением, повернулся и рванул «люгер» из наплечной кобуры. Оружие коротко и сухо тявкнуло, и один манекен на глазах развалился на части.

Потом что-то ударило его по голове, и Майк почувствовал, что падает в черную бездонную шахту…

Вертолет мчался с максимальной скоростью на северо-запад. Городская черта Лондона промелькнула под ними, потом пошли предместья.

А спустя некоторое время под ними потянулась плоская, местами болотистая местность.

— Сколько времени это еще будет продолжаться? — нетерпеливо спросил Мюррей. — Вы хотите дождаться, пока он доберется до Шотландии?

Пилот повернул голову, одарил Мюррея насмешливой улыбкой и указал на желтую, чуть поблескивавшую точку далеко перед ними.

— Это он. Через полчаса мы его догоним.

Дамона наклонилась вперед и пристально вгляделась прищуренными глазами через изогнутое переднее стекло. Для нее маленькая точка ничем не отличалась от бесчисленных звезд, которые временами виднелись через слой облаков.

Или у пилота были лучше, чем у нее, глаза, или многолетний опыт помог ему точно опознать другой вертолет.

— Достаточно вызвать Арлингтон, и они пришлют истребитель, который вынудит его совершить посадку, — предложил пилот.

Мюррей поспешно покачал головой.

— Ни в коем случае. Он нам нужен живым. Вы думаете, что сможете заставить его приземлиться?

Пилот кивнул.

— Это будет не первая птица, которую я убедил приземлиться, — оптимистично сказал он. — Я думаю, мы…

Дамона озабоченно подняла глаза, когда пилот внезапно умолк на полуслове и внимательно посмотрел на маленькую светлую точку перед ними. На его лице появилось напряженное ожидание.

— В чем дело? — спросила она.

— Я не знаю. Я могу ошибиться, но похоже на то, что он поворачивает.

Он щелкнул парой тумблеров на приборной доске, тронул кнопку вызова радиопереговорного устройства и связался с воздушной инспекцией ближайшей военно-воздушной базы.

— Он изменил курс. Поворот на сто восемьдесят градусов. Мчится прямо навстречу нам.

Дамоне тоже показалось, что светлая точка приблизилась, но она не была уверена в этом.

Глухой шум лопастей над их головами изменил свою окраску, когда пилот поменял угол наклона, и машина стала медленно терять высоту.

— Он направляется к нам и вверх, — пробормотал Бен. — Я этого не понимаю.

Пилот не отвечал, но на лице его было выражение явной тревоги. Руки судорожно сжимали рычаги управления. Он спустился еще ниже и ввел машину в плавный поворот. Вертолет, за которым они гнались, в свою очередь тоже совершил маневр и несколькими секундами позже снова лег на встречный курс.

— Парень, видимо, сошел с ума, — с трудом выговорил Бен. — Не думает ли он, что нас этим можно запугать?

Потом все произошло чрезвычайно быстро. Маленькие белые искры перед ними превратились в ярко сверкавший световой конус прожектора. Что-то большое и массивное внезапно бросилось на них, совершенно заполнило на несколько ужасных секунд поле обзора перед кабиной пилота и потом промчалось мимо на расстоянии едва ли не двадцати метров. Воздушная струя более крупной и тяжелой машины поразила хрупкий полицейский вертолет, как незримый гигантский молот. Разрушительный удар пришелся по кабине. Звякнуло стекло, и погас весь сектор приборного освещения. Дамону тяжело тряхнуло в ремнях безопасности, когда вертолет завертелся, как игрушка, и одновременно стал падать вниз. Земля под ними начала кружиться, блуждать в неистовом танце, потом скользнула направо. Машина провалилась, легла на бок и полсекунды стояла вертикально, кабиной вниз, прежде чем пилоту снова удалось выровнять полет. Их еще раз тряхнуло, потом пилот снова овладел вертолетом.

Но опасность не была еще преодолена.

Огромная темная тень внезапно появилась сзади, выросла с огромной быстротой и снова вышла на встречный курс.

Пилот, яростно ругаясь, рванул ручки рулевого управления и заставил машину провалиться дальше на тридцать-сорок метров.

— Ради бога, сделайте же что-нибудь! — закричал Мюррей.

— Я и так пытаюсь сделать все возможное. Но взгляните-ка повнимательнее…

Дамона удивилась спокойствию, с которым говорил пилот вертолета. Он в настоящем смысле слова боролся за свою жизнь, но его голос звучал так же ровно и бесстрастно, как у робота.

— Парень с самого начала водил нас за нос, — тихо продолжал он. — Он бы мог играючи оставить нас позади. Это «Сикорский» — военная машина.

Мюррей помолчал несколько секунд.

— Это значит, что он вооружен?

— До зубов. Он оказался достойным противником, инспектор.

Мюррей в этот момент, кажется, был не особенно восприимчив к мрачному юмору вертолетчика. Он раздраженно взглянул на него, поспешно отвернулся и осмотрел небо над ними.

Вертолет противника явно отставал, но они уже знали, какой быстрой может быть эта машина.

Над ними что-то ярко сверкнуло. Трассирующая пуля пронзила тьму и прошипела менее чем в десяти метрах от пилотской кабины.

— Приземляйтесь, — тяжело выговорил Мюррей. — Ради всего святого, идите вниз.

Пилот сдержанно покачал головой и положил машину набок. Снова над ними блеснуло, в этот раз мимо пронесся целый веер ярко светившихся, безумно быстрых пуль.

— Если мы приземлимся, он нас поймает. Там внизу открытое поле. Мы должны от него отделаться. Держитесь крепче!

Дамона и Бен не успели выполнить его требование. Оба двигателя вертолета взревели. Машина заложила петлю, снова поднялась ощутимым рывком и по короткой спирали понеслась на большой вертолет. Это выглядело так, будто пилот хотел таранить «Сикорский» прямо в лоб.

Лишь в последний момент он рванул машину в сторону, на таком приближении, что они увидели маскировочную окраску и номер военного вертолета.

Пилот противника попытался повторить их маневр, но его машина была гораздо менее поворотливой, чем маленький полицейский вертолет. Но и этот маневр дал им только маленькую передышку.

Их преследователь сбросил скорость, заложил вокруг них отчаянную дугу и рассек воздух, как разъяренная гигантская стрекоза. Из-под кабины блеснуло ярко-оранжевым. Что-то ударило в корпус их машины.

Окно, у которого сидела Дамона, мгновенно превратилось в сетку из бесчисленного количества маленьких щелок и трещин.

Пилот снова выругался и опять заставил машину провалиться вниз. Второй залп трассирующих пуль прорезал воздух там, где они находились еще мгновение назад.

— Этот малый здорово летает, — озабоченно сказала Дамона.

— Верно. Но он не умеет стрелять, иначе он нас давно бы сбил.

Спокойствие в голосе пилота сейчас звучало совсем не так правдоподобно, как мгновение назад. Они получили, по меньшей мере, еще одно попадание, и наверняка это было уже больше, чем могла выдержать маленькая полицейская машина.

— Вызовите Арлингтон! — потребовал Мюррей. — Они должны прислать помощь!

— Слишком поздно. Пока они прибудут сюда, он нас уже собьет. Мы должны приземлиться.

— Но недавно вы говорили…

— Я знаю, что я говорю, инспектор! — холодно остановил его пилот. — Еще недавно у нас не было дыры в баке. Держитесь крепче. Мы резко идем вниз!

Земля прыгнула им навстречу. Вертолет камнем падал, остановился лишь в последний момент и приземлился с сокрушительным ударом. Шум мотора затих с пугающей внезапностью, а кабина вдруг наполнилась запахом керосина.

Дамона оцепенело нащупала замок своего ремня безопасности, открыла боковую дверцу и скорее вывалилась, чем вылезла из кабины. Яркая светлая точка прыгала перед ней на горизонте вверх и вниз, а глухой гул вертолетного мотора наполнял воздух.

Дамона инстинктивно упала в сторону, когда на них резко спикировал военный вертолет.

Оба пулемета на носу машины тявкнули жестко и сухо. Двойной ряд маленьких фонтанов пыли промчался через поле к ней, прошел мимо не более чем в метре и слился за ее спиной с полицейским вертолетом. Пластиковая кабина мгновенно превратилась в кучу осколков. Где-то внутри машины вспыхнула маленькая желтая искра и с фантастической скоростью выросла в пламя, а потом в яркое огненное облако.

Дамона прижалась лицом к земле и спрятала голову в ожидании ударной волны. Казалось, раскаленная кисть коснулась ее спины. Она вскрикнула, с трудом встала на четвереньки и поползла прочь от горящей машины. Поле внезапно осветилось, как днем.

Кто-то схватил ее за руку и резко рванул вверх.

Это был Бен. Его лицо было испачкано сажей, и он дышал так тяжело, словно у него позади был двадцатикилометровый марш. Но он казался невредимым.

— Ты цела?

Дамона кивнула:

— Да. Что с пилотом?

— Он тоже успел выскочить. Но мы должны немедленно отсюда уходить. В другой раз он не промахнется.

Рев мотора снова приближался. Машина повернула и помчалась на них на бреющем полете. Яркие световые конусы ее неистовых прожекторов, как бледные пальцы гигантской руки, ощупывали размокшее поле.

Бен хотел бежать, но Дамона не двинулась с места. Она понимала, что бегство не имеет никакого смысла. Поле было совершенно открытым, ближайшее укрытие находилось от них не ближе километра. Даже если они побегут в разные стороны, вертолет догонит их и перестреляет, как зайцев.

У них оставался только один шанс.

— Дамона! — отчаянно крикнул Бен. — Пошли, наконец!

Дамона, казалось, совсем не замечала его слов.

Она неподвижно встала во весь рост в зареве горевшей на земле машины, оцепенело уставившись на мчавшийся на нее вертолет. Ее лицо приняло какое-то кукольное, застывшее выражение.

Внезапно поднялся ветер, сперва слабый, едва ощутимый порыв, который в несколько секунд усилился и перерос в яростный рев. Темное дождевое облако сгустилось в гигантскую черную громаду, внутри которой что-то призрачно светилось и мигало. Начался дождь. Его капли были холодными и колючими, а в небе словно что-то кипело и бурлило.

Все это произошло буквально не более чем в два-три мгновения.

Оба прожектора на пятнистом вертолете снова зажглись. В этот раз они попали точно в цель. Прямой, как проведенный по линейке, двойной ряд грязевых фонтанчиков помчался по полю, пересек горевший вертолет и понесся с фантастической скоростью к Дамоне.

А потом…

Единственная, белая, как раскаленный клинок, молния ударила из бурлившей тучи в пилотскую кабину вертолета и за долю секунды укутала боевую машину ярким белым сиянием.

Чудовищный удар грома прокатился по полю.

Прожектора «Сикорского» погасли, и там, где за мгновение до этого был вертолет, появился огненный шар, из которого падали на землю горящие обломки и темные бесформенные предметы.

Бен подскочил как раз вовремя и успел подхватить Дамону. Ее лицо внезапно стало бледным, как у покойника, а дыхание порывистым и неровным. Бен бережно опустил се на землю, положил ее голову себе на колени и с чувством недоверчивого облегчения посмотрел на запад.

На месте падения вертолета пылало зарево. Огонь, должно быть, виднелся за много миль.

Одиночный, глухой раскат грома прокатился по небу. Мюррей поднял голову и взглянул вверх. Грозовое облако исчезло так же внезапно, как и появилось. Взгляд Бена переместился дальше и коснулся горевших обломков полицейского вертолета и следа пулеметной очереди.

След заканчивался на расстоянии едва ли метра от Дамоны. Еще мгновение, и…

Мюррей закрыл глаза и попытался не думать, что было бы тогда. Порой он тоже забывал, что Дамона была ведьмой.

А ведьма умела отразить опасность своими способами.

2. Кукла-чудовище

Человек пытался выбраться на берег.

Его тело наполовину погрузилось в грязную, масляно поблескивающую дождевую воду, которой быстро заполнялась воронка от взрыва. Обрубленные пальцы лихорадочно шарили по размякшей земле и снова соскальзывали назад. Одежда висела клочьями и была прожжена во многих местах.

Левой ноги не было. Ниже колена торчал только черный обрубок, из которого сыпалась порошкообразная серая масса, а на месте лица на темно-серой поверхности неровные дыры и трещины указывали места, где прежде находились рот, нос и глаза. Тело буквально расплавилось от чудовищной температуры, образовавшейся при взрыве.

Но он жил…

Вопреки всем законам природы ужасная, изуродованная кукла жила. Ее тело дернулось, словно его сотрясла мощная внутренняя судорога, повернулось на мокрой земле, опять схватило обгорелыми обрубками грязь и упорно начало подтягиваться. Туловище миллиметр за миллиметром стало выползать из воронки.

Дамона оцепенело уставилась на обугленную куклу. Хотя зрелище вызывало в ней тошноту и омерзение, она не в состоянии была отвести взгляд. Мысли беспомощно бегали по кругу.

Кукла, как безобразная, изуродованная улитка, ползла по сырой земле.

— Хирлет… — раздался голос рядом с ней.

Дамона с трудом оторвалась от ужасного зрелища, поспешно отступила назад и зябко обхватила руками плечи.

— …Или тот, кого мы приняли за Хирлета, — продолжил Бен через некоторое время.

Голос его дрожал, и не только от холодного ветра и нервного напряжения. Он провел рукой по лицу и вздохнул как-то необычно, почти жалобно. Отблески пламени, которое все еще вырывалось из обломков горевшего полицейского вертолета, освещали их лица. Небо над полем окрасилось в кроваво-красный цвет. В воздухе стоял запах гари.

Обугленные, тлеющие куски военной машины, подобно маленьким мерцающим звездочкам, были рассеяны по всему полю. «Сикорский», как бомба, врезался в мягкую землю; из центра неглубокой, округлой воронки, как грозный кулак, торчало то, что от него осталось.

Но ни Дамона, ни Бен, ни пилот-полицейский ничего не замечали. Они в оцепенении застыли на краю воронки и смотрели на чудовищную куклу, которая с упорством автомата пыталась выползти к ним наверх.

— Хирлет, — повторил Бен. На этот раз его голос прозвучал спокойнее, но Дамона понимала, как трудно ему давалось каждое слово.

— Он нас надул, а мы по своей простоте попались на его удочку. Когда мы здесь дрались с его творением, он наверняка был уже далеко за горами.

Дамона не ответила. У нее совсем не осталось сил. Она чувствовала себя усталой и измученной.

Гроза, которую она вызвала для защиты от вертолета, отняла всю ее энергию.

— Я не понимаю… — пробормотал пилот.

Он заикался.

— Как, каким образом… Ведь он никогда не смог бы… И эти гром, молния… Ничего не понимаю…

Он замолчал растерянно и испуганно, посмотрел сначала на Бена, потом на Дамону и покачал головой.

Его пальцы теребили молнию кожаной куртки, а взгляд снова и снова возвращался к тому, что было распластано в грязи перед ними. Рассудок его отказывался понимать то, что видели глаза.

— Вам и не надо понимать, — резко сказал Бен. — Главное, чтобы вы потом никому не рассказывали об этом.

Он засмеялся, — но смех его прозвучал совсем не весело, — еще несколько мгновений постоял в раздумье и затем почти автоматически вытащил из кармана револьвер. Подойдя к краю воронки, он неторопливо прицелился и шесть раз нажал на спусковой крючок.

Пули раздробили голову и грудную клетку куклы. В местах их попадания торчали острые зубцы, от которых расходились черно-серые трещины.

«Пластмасса, — смутно подумала Дамона, — балакрон…» Да, они преследовали кукол.

— Как же это… — опять беспомощно произнес пилот. — Что это было? Это же был не человек!

Замолчав, он повернулся и уставился на Дамону недоверчиво раскрытыми глазами.

— Кто вы? — прошептал он.

Вместо прямого ответа Бен взял его за плечо и с секунду пристально смотрел на него.

— Я сейчас все объясню, — сказал он тихо. — Вероятно, вас нет необходимости предупреждать о том, что все это строго секретно. Никто не должен знать о том, что вы только что видели, абсолютно никто. Как вас зовут?

— Мандрейк, — сказал пилот. — Поль Мандрейк. Лейтенант Мандрейк. Я ничего не скажу.

Он тихо засмеялся, и в его смехе слышались истерические нотки.

— Да я думаю, что мне никто и не поверил бы. Я и сам этому не верю.

Бен кивнул.

— Это хорошо, Мандрейк, очень хорошо. Это чудовище, которое вы только что видели, было не человеком, а куклой.

Мандрейк замедленно кивнул.

— Робот, да?

— Вроде того, — подтвердил Бен. — Но мы и сами пока точно не знаем. Ясно, что о существовании такого «робота» пока нельзя распространяться. Пока это тайна. Я думаю, мы… Что это?

Он поднял лицо и прищуренными глазами стал вглядываться в небо.

На севере, над темным горизонтом появилась маленькая желтая точка, а ветер донес тихое гудение, которое постепенно нарастало.

— Это, вероятно, машина из Арлингтона, — предположил Мандрейк. — Наверняка они видели воздушный бой на экранах радаров и сейчас проверяют, что случилось.

— Поздновато, однако, — проворчал Бен.

Он взглянул еще раз на светлую точку, что прыгала вверх и вниз, потом торопливо сунул пистолет в кобуру и предостерегающе посмотрел на Мандрейка.

— Как договорились, лейтенант, ни слова. Мы не знаем, что уничтожило вертолет. Пусть они сами поломают над этим голову.

— А что это было на самом деле? — быстро спросил Мандрейк.

Бен ухмыльнулся.

— Молния, мой милый. А если вы меня спросите сейчас, откуда она взялась, эта молния, то я вам объясню, что мисс Кинг — настоящая ведьма.

Мандрейк помолчал немного, в замешательстве посмотрел на Дамону и нервно усмехнулся.

— Все в порядке, инспектор. Я понял.

— Я в этом не уверен, — буркнул Бен, но так тихо, что пилот ничего не услышал.

Шум винта превратился тем временем в воющий рокот, заглушавший порывы ветра и треск пламени, и вскоре сделавший невозможным любой разговор. Машина скользила к ним на бреющем полете, пару раз облетела оба пожарища на местах падения вертолетов и села в пятидесяти метрах от них. Двигатели взвыли в последний раз и умолкли.

Сигнальные огни на борту и хвосте погасли, а в кабине пилота вспыхнул яркий поисковый прожектор. Луч света, как длинный палец, ощупал поле, скользнул над горящим костром полицейского вертолета и остановился на Дамоне, Бене и Мандрейке. Открылась темно-зеленая мокрая бортовая дверца. На землю опустилась короткая металлическая лестница, и человек в форме майора ВВС стал спускаться по ней.

Он на мгновение остановился, посмотрел на обе разбитые машины и комично заковылял к ним, увязая по щиколотку в грязи.

Бен двинулся к нему навстречу. Майор остановился, небрежно отсалютовал и сказал:

— Майор Пелхам, сэр. Я полагаю, вы инспектор Мюррей?

Бен озадаченно кивнул.

— Откуда вы знаете?..

Пелхам усмехнулся и сразу же вновь стал серьезным.

— Мы получили радиограмму, в которой нас просили помочь вам. Что случилось? Скотланд-Ярд теперь играет в войну?

Бен стал серьезным. Он кратко и точно рассказал Пелхаму, что произошло.

— Мы не имеем представления, почему вертолет внезапно взорвался в воздухе, — закончил он. — Но я должен признать, что нас сейчас, вероятно, не было бы уже в живых, если бы этого не произошло.

Пелхам сморщил лоб.

— Просто так — взорвался в воздухе? — спросил он.

В его голосе прозвучало явное сомнение.

— Без?..

Бен не дал ему продолжить.

— Лейтенант Мандрейк провел ложную атаку, — сказал он. — Возможно, пилот ошибся от страха или еще от чего-нибудь.

Пелхам задумался на секунду.

— Вы довольно близко подвели машину к нему, не так ли? — неожиданно спросил он Мандрейка. — Случайно никто не заметил номер?

— Нет, — сказала Дамона.

— При такой скорости было совершенно невозможно, — добавил Бен.

Мандрейк поморщился.

— Подождите. Я думаю, Альфа-Браво-семь-четыре…

— Девять-семь-семь-Альфа? — закончил Пелхам.

Мандрейк ошеломленно кивнул.

— Мне кажется, да. Почему вы спрашиваете?

— Потому что я знаю, откуда эта машина. Она наша. С авиабазы Арлингтон.

— А?

Бен пришел в замешательство. Пелхам как-то внезапно сгорбился и сейчас выглядел совсем несчастным.

— Она была украдена, — нехотя признался он, — больше двух недель назад.

— Украдена!

Мюррей охнул.

— Громадный военный вертолет украден! Вы шутите!

— К несчастью, нет. Украден — может быть, неточное выражение. Он находился в плановом полете, когда вдруг оборвалась радиосвязь. Затем машина сразу же исчезла с экранов радаров.

Он указал на все еще пылавший «Сикорский»:

— Вот это — и первый след.

— А экипаж? — спросила Дамона.

Пелхам пожал плечами.

— Исчез. Пилот, второй пилот, радист и три стрелка исчезли. Мы предполагаем преступление. Боюсь, что это именно так и есть.

— А почему же об этом никто не знает? — поинтересовался Бен.

Пелхам вздохнул.

— Ну, инспектор Мюррей, королевский воздушный флот в подобных случаях берет обычно расследование на себя. Кроме того, мы стараемся избегать широкой огласки.

— Но кто же мог украсть вертолет? — изумился Мандрейк.

— О, людей, интересующихся этим, достаточно много, — сказал Бен, опередив Пелхама. — Торговцы оружием, преступный мир, да и наши «друзья» с той стороны.

Он усмехнулся.

— Но об этом мы побеседуем позднее.

И, помолчав, продолжил, обращаясь к Пелхаму:

— А сейчас я был бы весьма признателен, если бы вы помогли нам отсюда выбраться.

— Конечно, — поспешно сказал Пелхам. — Я прикажу доставить вас на базу. Сожалею, что не могу сопровождать вас лично. Вы, конечно, понимаете, что я должен остаться здесь и проследить за тем, чтобы территорию оцепили и осмотрели. Но я дам указание, чтобы о вас позаботились.

Он приглашающим жестом указал на вертолет и поковылял перед ними через грязное поле.

Оказавшись в кабине, Дамона с облегчением вздохнула. Пелхам предоставил ей свое место. Вертолет был меньше, чем она думала. Большую часть салона занимали зеленые и серые ящики и приборы. Два громоздких пулемета торчали вправо и влево через бортовые стенки.

Пелхам выкрикнул пару команд, после чего все солдаты, кроме пилота и радиста, вылезли из вертолета и кольцом оцепили место падения. Кто-то притащил огнетушитель и начал сбивать им пламя на полицейском вертолете. Затем дверца с глухим стуком захлопнулась, затрещали винты. Машина поднялась в воздух и, набирая скорость, понеслась в сторону Арлингтона.

Кто-то осторожно, но упорно тряс его за плечо, что-то говоря, но что — он не понимал. Прикосновение пробудило пульсирующую боль в голове, от которой он застонал. Он заморгал, дотронулся рукой до затылка и издал болезненный крик.

— Не двигайтесь, — пробормотал голос. — Врач скоро придет.

Майк открыл глаза, снова заморгал и попытался вспомнить, что произошло и где он находится.

Вокруг была темнота, полная скользящих теней, голосов и шарящего луча карманного фонарика. В ноздри проник мягкий аромат дорогих тканей, смешался с тяжелым, вязким запахом ковров и безликим кондиционированным воздухом. Это был универмаг.

Он сел, застонал снова и попытался не замечать гудящую боль в затылке.

Ему казалось, что по голове кто-то настойчиво и сладострастно молотит кувалдой.

— Что случилось? — с трудом выговорил он.

— Вас ударили, сэр, — ответил полицейский.

Он стоял на коленях рядом с ним.

— Я уже велел позвать врача и…

— Врач — ерунда! — перебил его Майк. — Что случилось? Где Теракис и…

Он вдруг замолчал, поднялся и обернулся. Жуткое чувство пронзило его, когда он увидел пустую невысокую тумбу, на которой еще несколько минут назад стояли три манекена.

— Где Теракис? — еще раз спросил он.

Бобби грустно пожал плечами.

— Мне это неизвестно, сэр, — признался он. — Мы вошли сюда, когда услышали шум, но здесь никого больше не было, кроме вас, разумеется.

Майк замолчал. Ему пришлось сделать усилие, чтобы вспомнить все подробности происшедшего. Он пришел сюда вместе с ученым, чтобы забрать трех кукол-чудовищ, оставленных Хирлетом при торопливом бегстве.

Они нашли их, а потом…

— Вы уверены, что никто не выходил из здания? — спросил он. — А группа людей? И с ними ваш сотрудник?

— Наш сотрудник?

Майк нетерпеливо кивнул.

— Человек в форме полицейского, — сказал он. — Без фуражки, так как я сбил ее с его головы. Теракис и три молодые женщины в меховых пальто.

— Три молодые женщины в меховых пальто?.. — тупо повторил полицейский.

По выражению его лица можно было понять, что он считал удар по голове Майка слишком сильным и принимал за бред все его слова.

— Я никого не видел, — нерешительно сказал он. — Дом окружен. Они не смогли бы выйти.

Раздался тихий щелчок, и под потолком одна за другой вспыхнули дюжина ламп дневного света.

Очевидно, служащие, наконец, нашли выключатель.

Майк быстро подошел к тумбе. Следы борьбы были налицо: одежда лежала на полу в страшном беспорядке, а поодаль он обнаружил серый зазубренный осколок пластика — обломок манекена, который был явно поврежден при падении. Несколько секунд он задумчиво держал его в руке, а затем сунул в карман пиджака и снова обратился к полицейскому.

— Прикажите обследовать все здание, буквально каждый сантиметр, — сказал он. — Абсолютно все. И подвал. И чердак. Профессор Теракис похищен.

— Похищен?

— Человеком в полицейской форме, — подтвердил Майк. — И предупредите ваших людей об осторожности. Малый опасен.

Полицейский испуганно посмотрел на него, повернулся и вышел.

Майк постоял полсекунды, повернулся и направился к ближайшему телефону. Трубка издавала тихий гудок «свободно», но, когда он набрал номер Скотланд-Ярда, ответа не последовало.

Ему показалось это ненормальным. Однако, возможно, что все разговоры велись через телефонную станцию магазина, которая в нерабочее время, естественно, была отключена. Он зло бросил трубку на рычаг и позвал одного из полицейских.

— Позовите мне администратора этого универмага, — отрывисто приказал он. — Потом мне нужно будет поговорить с вашим начальством.

Он даже сам удивился, насколько беспрекословно воспринимались его распоряжения. Но, возможно, люди были рады, что тут вообще кто-то был, к кому они могли обратиться. Что-то не в порядке было с этим, казалось бы, таким безобидным магазином, Майк это чувствовал, и, возможно, они это чувствовали точно так же.

Это было странное, не подтверждаемое логикой ощущение. Казалось, что за ними ведется постоянное наблюдение. Инстинкт подсказывал, что в этом здании таилось что-то немыслимо враждебное и злое.

Майк содрогнулся, с трудом отогнал эти мысли от себя и прошелся в нерешительности взад-вперед между вешалкой и прилавком. С десяток полицейских в черной форме лондонской патрульной полиции методично исследовали каждый закоулок огромного помещения, но Майк уже знал, что они ничего не найдут.

Несомненно, манекены-похитители еще не успели покинуть здание: слишком мало прошло времени, да и люди Мюррея так основательно оцепили магазин, что и мышь не прошмыгнула бы незамеченной.

Он был уверен, что нет такого пути и такого средства, чтобы они и их беспомощная жертва могли скрыться.

Майк горько упрекал себя, что поднялся сюда с Теракисом один. Профессор не мог знать, насколько были опасны эти чудовищные манекены. Если с ним случилось что-нибудь, то в этом был виноват он, Майк. Правда, с другой стороны, эта злая сила совершила сейчас свою первую ошибку.

Видимо, Теракис был важен для нее по каким-то причинам, а это могло означать только, что он — возможно, и не подозревая об этом сам — был в состоянии разгадать ее тайну или даже уничтожить ее.

— Мистер Гюнтер?

Майк оторвался от своих размышлений и взглянул в лицо тридцатилетнего полицейского, на рукаве которого блестели три золотых нашивки констебля.

— Вы хотели поговорить со мной?

— Вы командир группы?

— Ланден, сэр. Констебль Ланден. Я руковожу здесь всем, пока не вернется инспектор Мюррей. Чем могу быть полезен?

Майк объяснил Ландену, что произошло.

— Похитители еще должны находиться в здании, — заключил он. — Во всяком случае, если ваши люди действительно контролируют все выходы.

Несколько секунд Ланден казался обиженным.

— Будьте уверены, сэр, — сказал он твердо. — И полицейская форма тоже не поможет этим молодчикам. Я распорядился, чтобы никого не выпускали из здания без моего личного разрешения. Мы задержим их.

— Хотелось бы надеяться.

Майк не мог разделять оптимизма Ландена, но все же почувствовал какую-то надежду.

— Я посылал за администратором, — напомнил он. — Вы знаете, где он?

— Он открыл нам несколько дверей на втором этаже, — ответил Ланден. — К сожалению, выяснилось, что в его ведении находятся только эти ключи. Остальные хранит сам Хирлет.

— Вы уже что-то о нем узнали?

Вопросительным движением головы Майк показал на переговорное устройство на ремне Ландена.

— К сожалению, нет. Ни о нем, ни об инспекторе Мюррее.

Он слегка ухмыльнулся.

— Не волнуйтесь. Им от нас не уйти. Затея с вертолетом была такой глупостью, какую я еще не встречал.

— Правда? — сказал Майк изумленно. — Вы считаете?

Ланден убежденно кивнул.

— Такое бывает только в фильмах о Джеймсе Бонде, — заверил он. — Он не сможет сесть в городе, не замеченный сотнями людей. А если он вылетит из Лондона, его засечет дюжина радаров. Кроме того, он стал бы первым, кому удалось уйти от Мюррея. Я не знаю, насколько хорошо вы знаете инспектора, мистер Гюнтер, но в Ярде он у нас знаменитость.

Майк махнул рукой.

— Я знаю его, констебль, — ответил он, — достаточно хорошо знаю. А сейчас мы должны найти администратора. Поговорить друг с другом мы сможем и потом.

Ланден виновато поежился и пошел впереди Майка по безжизненному эскалатору на нижний этаж.

Они нашли администратора в его маленькой, без окон, конторе в южной части универмага.

Это был сморщенный седовласый человечек с одной рукой. Лицо его, казалось, состояло только из складок и морщин. Ланден представил Майка и объяснил служащему суть дела.

— Меня интересует план универмага, его схема или что-нибудь подобное, — сказал Майк.

— Я смогу вам помочь.

Управляющий несколько раз подряд кивнул, вытащил из кармана большую связку ключей и открыл канцелярский шкаф. Оттуда он достал свернутый в трубку план магазина, развернул его на столе и прижал углы шариковыми ручками, извлеченными из его бездонного портфеля.

Майк и Ланден низко склонились над планом. Универмаг размещался на трех этажах, девяносто процентов площади находились в распоряжении покупателей. Меньшая часть оставшейся площади использовалась под бюро, склады, примерочные кабины и туалеты для персонала.

Майк показал рукой на подвальный этаж:

— А что тут?

— Ничего. Отопление, помещение, где складывают ящики и упаковочные материалы, и несколько маленьких помещений, которые стоят пустыми уже несколько лет.

Майк насторожился.

— Пустыми?

Человек пожал плечами.

— Во всяком случае, я не знаю, что там. Двери закрыты, а ключей к ним у меня нет.

Майк и Ланден мгновенно переглянулись.

Казалось, они подумали об одном и том же.

— Проводите нас туда, вниз, — попросил Майк.

Администратор снова кивнул и проковылял мимо них к двери. Ланден подозвал еще двоих полицейских, настрого приказал выставить у двери пост и никого не пропускать и вслед за этим бросился догонять через торговый зал Майка и старика. Они добрались до узкой, едва заметной потайной двери на дальней стороне зала, и служащий с трудом открыл ее. За дверью была крутая бетонная лестница, которая вела на три-четыре метра вниз, а потом резко поворачивала вправо. Майк оставался на верхней ступеньке, ожидая, когда служащий зажжет свет, а потом достал из кобуры свой «люгер».

Ланден удивленно посмотрел на него, но Майк не смутился. На этот раз он был готов сначала стрелять, а уж потом рассуждать. Он уже несколько раз испытал на себе, как опасны эти куклы-убийцы, и не собирался ставить на карту жизнь других невинных людей.

Один за другим они спустились по лестнице, сначала Майк, потом Ланден с двумя полицейскими. Завершал процессию администратор. Фальшивый блеск торговых залов поблек, когда они оказались внизу.

Здесь были голые, холодные бетонные стены, на которых еще можно было разглядеть следы опалубки. Вдоль одной стены тянулся, подобно пестрой змее, толстый пучок электрических проводов. Голая, защищенная только тонким проволочным каркасом лампа освещала ярким, лишенным теней светом узкий коридор. Справа и слева от прохода через неравные промежутки находились двери.

Майк остановился и бросил на администратора вопросительный взгляд. Тот показал на коридор и затем поднял два пальца. Итак, вторая дверь.

Они пошли дальше. Майк, приготовив оружие, занял позицию перед дверью и подождал, когда Ланден и полицейские встанут справа и слева от него. Он осторожно нажал на ручку двери.

Тяжелая железная дверь была не заперта. Ржавые петли внятно скрипнули, когда Майк медленно открыл ее внутрь.

Тусклый свет из коридора упал в темное помещение, осветил голый, покрытый пылью бетонный пол и противоположную стену.

Майк с бьющимся сердцем нащупал выключатель и включил свет.

Комната была пуста. Воздух в ней был сухим и горьким, а нетронутый слой пыли на полу говорил о том, что в помещение входили несколько лет назад.

Пожав плечами, Майк вышел обратно в коридор и снова посмотрел на управляющего.

— Что за другими дверьми?

— Там две комнаты, которые никогда не использовались, — объяснил старик. — За этой дверью — подвал отопления, а две следующие комнаты — склады.

Майк на секунду задумался.

— Ладно, — сказал он наконец. — Сначала кочегарка, а потом по очереди другие.

Он закрыл за собой дверь и приглашающе махнул оружием. Администратор нехотя повернулся, взял из связки следующий ключ и открыл кочегарку.

Там царил полумрак, в котором сверкала контрольная лампочка, как маленький сердитый глаз. Майк повернул выключатель, но свет не зажегся.

— Лампочка перегорела, — сокрушенно объяснил служащий. — Я уже неделю собираюсь ее заменить, но все время что-то отвлекает, тем более что сюда никто и не заходит, а…

Майк заставил его замолчать недовольным движением руки и осторожно двинулся внутрь полутемного помещения. Оно было не очень большим. Отопительный котел и четыре больших бака из белого пластика, где хранилось жидкое топливо, занимали значительную его часть. Даже собаке здесь было бы негде укрыться.

Майк почувствовал одновременно облегчение и разочарование, повернулся к двери, но внезапно остановился.

— Что это? — спросил он.

Его рука показала на прямоугольный контур на сером бетоне пола.

— Шахта, — помедлив, ответил управляющий.

— Шахта? Что за шахта? И куда она ведет?

— Насколько мне известно, в канализацию, — пробормотал тот. — Ее сделали лишь несколько месяцев назад. Прежде здесь был простой водосток, но мистер Хирлет велел строительной фирме сделать шахту.

— Да зачем? — изумился Ланден.

Зато Майк прекрасно понимал зачем: Хирлет был предусмотрительным человеком, он своевременно позаботился о том, чтобы при необходимости можно было легко исчезнуть.

— Боюсь, что они от нас ускользнули, — тихо сказал он.

— Вы думаете, они спустились здесь? В канализацию?

Майк кивнул.

— Почему бы и нет? Если там, внизу хорошо ориентироваться, то можно добраться до любой точки города. Но далеко уйти они не могли.

Он решительно опустился на колени рядом с люком.

Это был тяжелый, почти метровый прямоугольник из дюймового чугуна. Вдвоем с Ланденом они с трудом подняли его.

Под люком открылась мрачная квадратная шахта, стены которой терялись в темной глубине. Тихое бульканье текущей воды и перехватывавшие дух воздушные волны гнили и тления хлынули к ним наверх.

Майк попросил фонарь.

Один из полицейских протянул ему карманный фонарик. Майк включил его и направил луч в глубину.

Бледный свет преломлялся на заплесневелых стенах и отражался от текущей воды где-то глубоко под ними.

Ланден с отвращением поморщился.

— Вы что, серьезно хотите туда спуститься? — спросил он.

— У вас, может быть, есть идея получше?

Майк передал фонарь Ландену, взялся за верхнюю перекладину металлической лестницы и решительно двинулся вниз. Ланден наклонился, чтобы посветить ему.

Майк осторожно спускался. Металл лестницы был сырым, его покрывал слой грязной слизи, а вонь, поднимавшаяся снизу и окутывавшая его, как незримое покрывало, почти не давала дышать. Он шаг за шагом опускался ниже и тщательно считал ступени, пока не добрался до низа. Их было сорок, следовательно, шахта шла под землю на глубину почти десяти метров. Несколько мгновений он стоял по щиколотку в грязной воде и смотрел наверх. Выход из шахты казался маленьким, мутным прямоугольником, на фоне которого черной плоской тенью выделялись плечи Ландена.

— Я уже внизу, — крикнул он.

— О’кей.

Голос Ландена, казалось, донесся из бесконечной дали.

— Подождите меня. Я спускаюсь.

Майк отступил от стены шахты и попытался хоть что-то разглядеть в окружавшей его темноте, черной как смоль. Штольня была полукруглой и в самом высоком месте достигала почти трех метров. В середине клокотал мутный поток зловонной воды, покрытой разноцветными разводами и маслянистой пленкой. Справа и слева возвышались дорожки приблизительно метровой ширины, сложенные из кирпича.

Он с нетерпением ждал, когда Ланден спустится к нему и включит фонарь.

Штольня вела в обе стороны, луча фонарика едва хватало, чтобы немного рассмотреть ее. Местами через канал были перекинуты узкие металлические мостки, а кое-где в основное русло впадали ручьи из боковых штолен.

— И что же дальше? — спросил Ланден.

Майк пожал плечами. Его надежда отыскать след беглецов померкла. Даже с более мощными фонарями было бы почти невозможно обнаружить здесь какие-нибудь следы.

Внезапно он замер, поднял голову и, насторожившись, пристально посмотрел в темноту перед собой.

— Что? — спросил Ланден.

Майк предостерегающе поднял руку и молча указал вперед.

Ланден умолк, а через некоторое время тоже услышал какие-то звуки. Из-за бормотания и шелеста воды они были едва различимы, но, несмотря на это, Майк и Ланден пришли к единому мнению: это были торопливые, тяжелые шаги нескольких человек.

— Вперед! — скомандовал Майк.

Они бросились в темноту, навстречу опасности, действительных размеров которой даже Майк в те мгновения не осознавал.

Вертолет мягко приземлился.

Смолк рокот лопастей над головой, Дамона взялась за пряжку страховочного ремня и расстегнула его. Бен и Мандрейк уже поднялись из своих кресел. Дверь вертолета открылась, и в проеме возник полный любопытства человек, облаченный в военную форму.

— Инспектор Мюррей и мисс Кинг? — спросил он.

Бен кивнул и повернулся к Дамоне. Кабина была такой низкой, что им пришлось пробираться к выходу согнувшись, чтобы не удариться головой о выпуклый потолок.

— Я сержант Темпс, — сказал военный. — Майор Пелхам предупредил по радио о вашем прибытии. Мне приказано позаботиться о вас.

Он протянул Дамоне руку, помогая спуститься из вертолета по короткому трапу. Одновременно он указал другой рукой на джип, который с работавшим мотором и включенными фарами стоял почти вплотную к приземлившейся машине.

— Генерал Джоргер уже ждет вас, — сказал он.

Они подошли к джипу.

— Но прежде вы можете немного отдохнуть, если чувствуете себя слишком усталыми.

Дамона села на заднее сиденье и немного подвинулась в сторону, когда Бен уселся рядом. Мандрейк, после небольшого промедления, влез на сиденье рядом с водителем. Его взгляд с любопытством блуждал по длинному ряду темно-зеленых геликоптеров, выстроившихся вдоль летного поля.

— Отдых сейчас не самое главное, — ответила Дамона. — Мы готовы встретиться с генералом. Надеюсь, он едва ли захочет отнять у нас половину ночи.

Темпс принужденно засмеялся и уселся за руль.

— Не беспокойтесь, — заверил он.

Он дал задний ход и развернул джип.

— Вертолет, который доставит вас в Лондон, уже готов. Генерал Джоргер только задаст вам несколько вопросов, и все. Чистая формальность.

Он вздохнул, прибавил скорость и поехал к плоским баракам на южной стороне аэродрома.

— Вы знаете, — объяснил он, — в армии абсолютно ничего не делается без протоколов и бумажной волокиты. Надеюсь, что для вас это продлится не слишком долго.

Он поднял голову и посмотрел на Дамону в зеркало заднего вида.

— Может быть, вы обратитесь к нашему штабному врачу? — сказал он дружелюбно. — Вы, видимо, много пережили.

— Ничего страшного, — возразила Дамона. — Мы просто порядочно перетрусили, не более того.

Темпс усмехнулся, но лицо его оставалось серьезным.

Они быстро пересекли летное поле, проехали мимо ряда темных безмолвных бараков и, наконец, остановились перед ярко освещенным зданием. Темпс выпрыгнул из машины, помог Дамоне — как истинный джентльмен — выйти и поспешил вперед, чтобы доложить о прибытии.

— Только этого нам не хватало, — проворчал Бен, когда Темпс оказался за пределами слышимости. — Тысяча вопросов. Этот генерал не поверит нашей истории.

— Конечно, нет, — согласилась Дамона. — Особенно после того, как они обыщут место падения и вместо трупов пилотов найдут только несколько разбитых кукол.

Бен явно нервничал. Он никак не мог сосредоточиться.

Они вошли в здание и нерешительно остановились. Лишь сейчас, оказавшись в сухом и теплом помещении, Дамона ощутила, как было холодно снаружи. Ее била дрожь, а руки и ноги просто онемели от сырости и стужи. Она зябко поежилась и спрятала руки под мышки.

— Вы можете пройти.

Темпс показал на дверь в противоположном конце маленькой приемной и сделал приглашающий жест.

— Генерал Джоргер ждет вас.

Он посмотрел на Дамону, нахмурился и покачал головой.

— Да вы совсем окоченели, — пробормотал он сочувственно. — Подождите, я принесу вам плед.

Он бросился мимо Дамоны в другую комнату и секундой позже вернулся со сложенным серым армейским пледом. Дамона благодарно кивнула, когда он накинул плед ей на плечи.

— Пойдемте, — сказал Темпс.

Они прошли через короткий, стерильно белый коридор и вошли в огромный кабинет.

Необъятный письменный стол господствовал в помещении, и сидевший за ним человек казался совсем незначительным. На стенах висели разноцветные карты, которые были испещрены на первый взгляд бессмысленными линиями и штрихами. В углу калорифер отважно сражался с холодом.

— Присаживайтесь, — дружелюбно сказал Джоргер.

Это был крупный, атлетического вида мужчина под шестьдесят. Один из тех спортивных, натренированных людей с седыми волосами и волевым подбородком, которые каждое утро встают перед восходом солнца. Они игнорируют ревматизм и боли в коленях, по расписанию занимаются йогой и воображают, что все еще могут производить впечатление на женщин. Дамона с первого взгляда почувствовала к нему неприязнь.

Они сели на три заранее приготовленных стула и стали ждать вопросов генерала.

Генерал настойчиво вглядывался в каждого из них. Его глаза блестели колюче и неприятно.

Наконец с едва заметной улыбкой он повернулся к Мандрейку.

— Вы пилот, который вел вертолет, — определил он.

Мандрейк кивнул.

— Я наблюдал за вашим маленьким фокусом на экране радара, — продолжил Джоргер.

В его голосе прозвучало явное одобрение.

— Если вы, молодой человек, когда-нибудь будете искать работу, защищенную от кризисов, обращайтесь ко мне.

Мандрейк неуверенно улыбнулся.

— Вы пригласили нас для того, чтобы вести разговоры о найме на работу? — недовольно проворчал Бен.

Джоргер невозмутимо покачал головой.

— Конечно, нет, инспектор, — ответил он. — Я просто хотел поздравить вашего пилота. Мне всегда приятно бывает признать чьи-то успехи. Но вы, конечно, правы.

Тон его изменился.

— Вы утомились после всего пережитого. Я только хочу вас попросить, чтобы вы рассказали мне ход этого инцидента.

— Рассказывать тут почти нечего, — резко ответил Бен. — Мы преследовали молодчиков, не подозревая, что вы любезно предоставили в распоряжение преступников боевой вертолет. Когда мы это заметили, было уже слишком поздно. Если бы Мандрейк не был таким превосходным пилотом, а их стрелок не был бы таким близоруким, мы бы сейчас здесь не сидели.

Джоргер воспринял этот выпад без особой реакции.

— Вы считаете, что стрелок был не на высоте? — спокойно спросил он.

— Я вижу, куда вы клоните, — ответил Мандрейк вместо Мюррея. — Машина летела с экипажем, который не особенно хорошо умел с ней обращаться. Это были не ваши люди. Вас это заботит, генерал?

— Вы уверены?

— Вполне уверен. Ваши люди спустили бы нас с небес в преисподнюю при помощи бортового оружия, — уверенно сказал пилот.

Джоргер немного помолчал, но Дамона видела, что он усиленно размышляет.

— Надеюсь, вы понимаете, как важно для меня знать, участвовали мои люди в этом инциденте или нет, — сказал он. — Достаточно уже и того, что исчезла боевая машина. Собственно, где она появилась? Где-то над Лондоном, как я слышал.

Бен кивнул.

— В Харроу, — сказал он. — И для меня просто загадка, как Хирлет смог перегнать ее туда незаметно. Но мы это выясним.

— Хирлет?

— Человек, которого мы подозреваем, — поправился Бен.

— Подозреваете?

В глазах Джоргера появилась настороженность.

— То есть вы не уверены, был ли это он?

— Машина стартовала с принадлежащего ему участка, но между тем я не слишком уверен, присутствовал ли он при этом. Возможно, это был только трюк для того, чтобы навести нас на ложный след. Вам что-нибудь говорит это имя?

— Хирлет?

Джоргер покачал головой.

— Нет. Я знаю каждого человека, который нес здесь службу за последние десять лет, но мистера Хирлета тут не было. Но я, конечно, несмотря на это, произведу розыск. До сих пор мы блуждали в потемках. Возможно, мы получим благодаря этой фамилии первый след.

— Не уверен. Он мог действовать под другой фамилией. Особенно если занимался темными делишками. Спекуляцией оружием, например.

Джоргер пожал плечами.

— Это обнаружится. Мы исследуем трупы экипажа. Я вам гарантирую, что мы схватим преступников.

— Хочется надеяться, — проворчал Бен.

Он откинулся назад, нашарил в кармане сигареты и извлек наполовину размокшую пачку.

— Вообще-то, кроме вертолета, ничего больше не пропало? — простодушно спросил он.

На этот раз тень скользнула по лицу Джоргера.

— Нет, — выдавил он. — А почему вы спрашиваете?

Бен пожал плечами.

— Я только подумал, действительно ли было случайностью то, что они летели именно в этом направлении. Вертолет был, скажем так, заимствован у вас, а лететь на украденном вертолете через его родную военную базу довольно глупо, если вы позволите такое выражение. А Хирлет до сих пор действовал весьма разумно.

Джоргер недовольно кивнул.

— Я прикажу перепроверить дело, — пообещал он. — В случае, если тут есть хоть какая-нибудь связь, мы ее найдем.

Телефон на его столе зазвонил. Джоргер, казалось, очень обрадовался перерыву. Разговор мало-помалу приобретал нежелательный для него оборот.

Он взял трубку, представился и некоторое время молча слушал.

— Вертолет для вас готов, — сказал он, положив трубку. — Вы можете лететь в Лондон, если хотите. В ближайшие дни я свяжусь с вами и выясню все остальное. Разумеется, вы можете оставаться у нас и до утра. Здесь достаточно места, а наш врач…

Бен поспешно отклонил предложение и встал.

— Это очень любезно с вашей стороны, генерал, но я должен срочно вернуться в Лондон.

— Я понимаю.

Джоргер встал и проводил их до двери.

Снаружи ждал Темпс и на своем джипе снова вывез их на летное поле.

Через полчаса за окном вертолетной кабины выросло зарево огней. Ночной Лондон стремительно приближался.

Ослепительный свет бесчисленных прожекторов буквально затопил поле. Вой дизельных моторов и резкие выкрики команд перекрывали шум ветра. Дюжина больших зелено-коричневых грузовиков образовала широкий полукруг вокруг места падения, а на краю освещенного участка торчала громоздкая тень транспортного вертолета, предназначенного для транспортировки обломков «Сикорского» в Арлингтон.

Майор Пелхам, зябко поежившись, поплотнее застегнул воротник форменной куртки и окоченевшими пальцами прикурил сигарету. Он дожидался, когда прибудут люди с близлежащей базы. Упоминание о боевом вертолете действовало как заклинание — Джоргер направил ему людей и транспорта больше, чем нужно. В круге диаметром примерно в двести метров, образованном машинами и прожекторами, теснились сотни солдат, которые обыскивали буквально каждый сантиметр грязной земли и поднимали даже мельчайшие обломки. Все это тщательно упаковывалось в полиэтиленовые пакеты. Но до сих пор ничего, кроме обломков, они не нашли.

Пелхам щелчком отбросил спичку в сторону и медленно поковылял к воронке, в центре которой лежали обломки «Сикорского».

— Ну, что?

Человек в коричневой форме сапера вскинул голову, узнал майора и грустно пожал плечами.

— Абсолютно ничего, майор, — сказал он Удрученно. — Ни трупов, ни их следов, ничего…

Пелхам немного помолчал. Они уже часа два напряженно искали тела экипажа. Может быть, даже больше.

— Возможно, их выбросило, когда взорвался вертолет, — пробормотал он.

Однако сам он совершенно не был уверен в своих словах. Он имел достаточный опыт полетов, чтобы знать, что такого быть не могло.

Сапер покачал головой. На его лице появилось озабоченно-грустное выражение.

— Он не взорвался, — сказал он тихо.

Пелхам изумленно моргнул.

— Что?

— Он не взорвался, если не все, что я узнал за тридцать лет — глупость, — заверил сапер.

Взгляд Пелхама переместился к бесформенным очертаниям того, что было вертолетом.

— Не взорвался? — бессмысленно повторил он. — Тогда что же?

— Расплавился, — объяснил сапер. — Я понимаю, это безумие, но обломки выглядят так, будто в машину попала молния.

— Не мелите чепухи, уважаемый!

Пелхам фыркнул.

— Нет такой молнии, у которой хватило бы энергии, чтобы расплавить целый вертолет.

— Вам, конечно, больше нравится объяснение с лазерным лучом? — спокойно отозвался сапер.

Пелхам подозрительно посмотрел на него.

— Скажите-ка, вы не слишком увлекаетесь научно-фантастическими романами? А может, вы хотите меня разыграть? — выжидающе спросил он.

— Ни то, ни другое, майор. Но это единственное объяснение, которое у меня есть. Вы сами можете в этом убедиться.

Пелхам немного помедлил, потом решительно вошел в холодную воду, которая уже успела заполнить воронку.

Он должен был сознаться, увидев обломки вблизи, что ему в голову пришла та же мысль, что и саперу.

Требовалась очень уж большая фантазия для того, чтобы в этой спекшейся массе обнаружить очертания вертолета. Алюминиевый корпус расплавился как воск. Всюду виднелись застывшие наплывы или, наоборот, размазанные, как масло, поверхности.

Массивный металл отдельных конструкций корпуса был искорежен и частично обгорел, а там, где должна была находиться кабина пилота, просто зияла обугленная дыра.

— Это действительно странно, — признал Пелхам. — Но наверняка можно найти логическое объяснение…

— Но это еще не нее, — сказал сапер. — Мы нашли нечто более странное. Посмотрите сами.

Он начал по колено в воде обходить машину и сделал знак Пелхаму следовать за ним.

На боковой стенке корпуса зияла зазубренная дыра почти метровой ширины. Через нее можно было заглянуть в кабину пилота — точнее, в то, что от нее осталось.

Сапер включил фонарь и направил его на разбитую приборную доску и обугленный каркас кресла пилота.

— Глядите сюда.

Лишь через несколько секунд Пелхам распознал, что он имеет в виду. К пилотскому креслу приклеилась черно-серая блестящая масса, контуры которой смутно напоминали форму человеческого тела. Пелхам с любопытством наклонился вперед, взялся рукой за неровный край дыры, а другой ощупал сиденье.

— Пластмасса, — ошеломленно пробормотал он. — Это какая-то пластмасса, довольно обугленная, но…

— В «Сикорском» нет ничего пластмассового, тем более такого размера, — спокойно сказал сапер.

— Но…

— Кроме того, в момент катастрофы сиденье было прожжено, — невозмутимо продолжил он, — а это значит, что именно в этот момент тут должно было находиться и вот это. В кресле пилота.

— Да вы сошли с ума, — слабо сказал Пелхам.

— Я хотел бы, чтобы это было так, майор, — ответил сапер, — но, к сожалению, факты говорят за себя. Кроме того, тут еще кое-что…

— Что там еще?

Сапер молча достал из кармана куртки прозрачный пластиковый мешочек.

— Это я нашел в грязи совсем рядом с воронкой, — сказал он.

Пелхам взял мешок и нерешительно повертел его в руках. Штука, которая в нем лежала, неприятным образом напоминала ему палец. Но она была из пластмассы.

Он сглотнул.

— Невозможно, — сказал он. — Я думаю, что это совершенно невозможно.

Он хотел добавить еще что-то, но в этот момент на противоположном краю воронки раздался громкий выкрик. Пелхам повернулся, небрежно сунул мешок в карман куртки и поспешно пошлепал вокруг обломков корпуса.

Несколько солдат столпились вокруг темного, бесформенного тела, наполовину высовывавшегося из воды. Пелхам раздвинул людей в сторону и опустился на колени рядом с находкой.

— Откуда это? — спросил он.

— Это лежало в воде, — ответил один из солдат, — прямо у края. Должно быть, выбросило при падении.

Но Пелхам едва ли слышал его слова. Он снова включил фонарь и осветил невероятную находку. То, что он увидел, заставило его на секунду усомниться в своем рассудке.

Сначала у него появилось впечатление, что он стоит на коленях перед пустым пальто, которое кто-то сначала основательно прожег, а потом набил бумагой и отбросами. Но Пелхам быстро обнаружил, что это не так. В одежду были всунуты остатки человеческого тела, точнее сказать, половина человеческого тела.

Голова и верхняя часть туловища отсутствовали, и тело начиналось лишь с груди. Но туловище было пустым, кожа обгорела и была в дырах и неровных трещинах.

— Кукла! — изумленно воскликнул Пелхам.

То, что лежало перед ним, было обгорелыми остатками куклы в рост человека.

Внезапно он снова подумал о расплавленной серой массе на сиденье пилота и на мгновенье почувствовал, как ледяная рука коснулась его шеи и медленно скользнула к спине.

Он поднялся, ошарашено помотал головой и инстинктивно отошел на несколько шагов назад от ужасной находки.

Серых пятен, оставшихся на кончиках его пальцев, когда он касался куклы, он не заметил…

Майк внезапно остановился и предостерегающе поднял руку.

— Выключи свет!

Ланден повиновался. Бледный луч фонаря погас, и через секунду после этого над ними, как черная вода, сомкнулась темнота. Бульканье и журчанье у их ног, казалось, стало громче, а вместе с темнотой изо всех углов и закоулков выползли смутная тревога и беспричинный страх.

Их возбужденное воображение наполняло абсолютную темень вокруг них движением и бесплотными грозными существами. Им казалось, что рядом с ними происходит что-то ужасное. Майк внезапно почувствовал, что его легкие не получают больше воздуха, и не только из-за перехватывавшей дыхание вони от канализации. Он услышал, как беспокойно задергался Ланден. Его дыхание тоже стало быстрым и неровным. По-видимому, Ланден ощущал то же самое.

— Там, впереди, что-то есть, — пробормотал Майк.

Он старался говорить как можно тише, но каменные стены, казалось, подхватывали и усиливали его голос, многократно отраженным эхом бросая его через проход.

Прямо перед ними слышалось нечто вроде шагов и шороха, будто по земле тащили тяжелое тело.

Майк невольно взялся за пистолет.

Надежная тяжесть и прохладная жесткость металла придали ему обманчивое чувство уверенности. Он вытянул руку. Его пальцы натолкнулись на узкие, изъеденные ржавчиной железные перила, переброшенные через канал.

— Пошли, — прошептал он. — Они на другой стороне.

Он осторожно поставил на узкий скользкий мостик сначала одну ногу, крепко уцепился левой рукой за поручень и встал на мостик обеими ногами.

Он чувствовал, что они уже очень близко подошли к чудовищам. Прошло совсем немного времени с тех пор, как они проникли в подземный переход, но у детищ Хирлета было, видно, немало хлопот с Теракисом, к тому же они едва ли ожидали, что их могут преследовать.

Шаг за шагом он ощупью перебирался через мост и, наконец, сошел на другую сторону канала. Железная конструкция задрожала снова — это Ланден тоже начал свой переход.

Майк терпеливо дождался, пока молодой констебль не окажется рядом с ним, а потом на цыпочках двинулся дальше.

Теперь шаги раздавались совсем рядом, а через некоторое время он услышал и голос. Это был человеческий голос.

— Все готово? — спросил он.

Голос показался Майку странно знакомым, но искажался сбивавшей с толку акустикой подземелья, поэтому он не мог определить точно, когда и где он мог его слышать.

— Конечно, — ответил другой голос.

Этот голос Майк узнал. Это был фальшивый полицейский, который его ударил.

— Машина готова. Все погружено. Мы можем покинуть город в течение часа.

— Очень хорошо.

На минуту все затихло. Майк тотчас замер и схватил Ландена за руку.

— Нам придется изменить наш первоначальный план, но это не страшно. Задержка на несколько дней, вот и все. Мы… Что это?

Майк невольно вздрогнул от этого испуганного крика. Впереди зажглась лампа. Яркий луч света прорезал темноту, скользнул по сырому камню у их ног и поднялся к лицу Майка.

— Проваливай!

Майк, защищаясь от света, поднял руку и отступил назад. Бесформенный черный силуэт прыгнул на него из-за слепящего луча. Майк наклонился, оттолкнул атакующего и одновременно выстрелил. Под каменными сводами выстрел прогремел, словно пушечный залп. Фигура отлетела от него, размахивая руками, и ударилась о стену.

— Назад! — рявкнул Майк.

Он повернулся, яростным движением втолкнул Ландена на узкий мостик и еще раз выстрелил в темноту.

Пуля ударилась о стену и рикошетом отлетела от нее.

— Держи! — пронзительно завизжал голос. — Они не должны уйти!

Одновременно вспыхнули несколько фонарей, залив штольню ярким светом.

Майк вслед за Ланденом рванулся через узкий мостик. Шаги преследователей гремели вслед за ними. Он приостановился, повернулся и выстрелил в тот момент, когда первая кукла ворвалась на мостик. Пуля попала в шею и разбила ее.

Голова, казалось, растворилась в облаке взорвавшихся обломков пластмассы, упала и покатилась через мостик, после чего свалилась в воду и утонула. Безголовое тело пробежало еще несколько шагов и тоже опрокинулось в бурлящую муть.

Майк выстрелил еще раз, и вторая фигура словно наткнулась на огромный невидимый кулак, который разнес ее вдребезги. Обломки сокрушили узкий парапет и тяжело рухнули в воду, застыв на какое-то мгновенье над поверхностью потока.

Бледная рука со скрюченными пальцами исчезла под водой, но тут же снова показалась над коричневыми волнами, беспомощным движением схватила воздух и, наконец, исчезла насовсем.

— Боже мой! — ахнул Ланден. — Что это?

— Потом объясню, — торопливо сказал Майк, — разумеется, если мы будем живы. А теперь бежим!

Он подтолкнул Ландена, выстрелил еще раз и помчался вслед за ним по дороге, по которой они шли сюда. Его выстрелы немного задержали преследователей, но ненадолго. Мостик загремел под тяжелыми шагами нескольких монстров. Майк предполагал, что они преследовали только четырех кукол, но это — увы! — было не так. За ними неслась, по меньшей мере, дюжина манекенов, за которыми появлялись все новые тени. Магазин, должно быть, кишел чудовищами, и те четыре, которых он видел, были не более чем крошечной горсткой.

Вдруг они увидели знакомую вертикальную шахту.

Майк остановился и, задыхаясь, сказал:

— Быстро лезь наверх! Я попытаюсь их задержать.

Пуля размозжила руку передней фигуры, пыль полетела во все стороны, но манекен невозмутимо надвигался на них, размахивая расколотым обломком, как дубиной.

Майк выстрелил еще раз, на этот раз сила удара отшвырнула чудовище назад, под ноги остальным. За какое-то мгновение коридор превратился в невероятную кучу-малу из рук, ног, голов и тел. Один из монстров потерял равновесие и упал в канал. Бурное течение тотчас утащило его под воду и унесло прочь.

Ланден поспешно карабкался вверх по ступенькам. Майк снова выстрелил, взялся левой рукой за нижнюю перекладину и торопливо полез наверх. Серая, нечеловечески сильная рука схватила его за щиколотку и потянула вниз. Майк вырвался отчаянным усилием и полез дальше так быстро, как только мог. Внизу раздался яростный многоголосый вой.

Казалось, шахта не имеет конца. Ланден карабкался быстро, как обезьяна, перебирая перекладины. Несмотря на это, у них было впечатление, что они не двигаются с места. Майк взглянул вниз и удвоил свои усилия. Куклы были совсем рядом. Верхняя — всего на полтора метра ниже его и карабкалась с упорством машины, не знающей изнурения и усталости.

Наконец, после целой вечности, Ланден достиг края шахты и подхватил под локоть Майка. С отчаянным усилием тот выбрался из люка и вцепился в крышку на шарнирах. Она весила с центнер, и он тщетно силился поднять се.

— Черт побери! — прорычал Майк.

Он задыхался.

— Помоги мне!

Ланден стал помогать, но крышка двигалась с томительной медлительностью. Серые, когтистые, искривленные кисти появились над краем шахты, царапая и кроша бетон.

— О небо! — закричали двое полицейских.

Они были вне себя от увиденного.

— Что это?

— Не отвлекаться! — прорычал Майк. — Лучше навалитесь!

Те немедленно ухватились за крышку и изо всех сил потянули ее на себя.

Медленно, миллиметр за миллиметром, поднималась чугунная плита.

В прямоугольнике шахты возникли безволосые серые черепа. Ланден, придя в ужас, вскрикнул и в отчаянном рывке со всей силой навалился на ржавые шарниры.

Крышка пошла быстрее, застыла на долгий момент вертикально, затем с чудовищной силой рухнула вниз. Головы кукол были размозжены. Грохот крышки смешался с треском пластмассы.

Смутный шум еще несколько мгновений раздавался из закрытой шахты; затем звук, похожий на падение тяжелого тела, унес все это с собой. Вскоре стало тихо.

— Мой бог, — прохрипел Ланден, — едва успели.

Сглотнув слюну, он обменялся беспомощными взглядами со своими людьми и затем уставился на Майка.

— Что это были за монстры?

Майк явно медлил с ответом.

Он никак не мог отдышаться, а сердце стучало так, что даже ныло от боли.

Только сейчас он вспомнил про свою ногу. Она, к счастью, почти не болела. И вот, когда все уже было позади, он осознал в полной мере, какой смертельной опасности они избежали. Все могло закончиться гораздо печальнее.

— Это были, кажется, не люди, — уклончиво ответил он.

Ланден пронзительно рассмеялся.

— Это и я заметил. Но что тогда это было? Роботы?

Его слова были произнесены так обыденно, словно для большинства людей человекоподобный робот являлся самым обычным предметом. Но так как он все еще был в шоке от пережитого, то мог, пожалуй, примириться с этим самым простым объяснением.

Майк кивнул.

— Пожалуй, это не робот в том смысле, который вы, вероятно, имеете в виду, но предположение недалеко от истины. Да, это была разновидность роботов.

— Роботов? — спросил один из полицейских.

Он поднял с пола отколотый палец и держал его на ладони.

— Это ведь от того монстра, что был там, внизу.

Майк снова кивнул.

— Боюсь, что да, — признался он. — Мы не будем больше терять времени. Надеюсь, они не смогут выйти.

Он встал, шагнул к двери и вдруг резко остановился.

— Вы можете связаться со своей конторой? — спросил он у Ландена.

Констебль кивнул.

— Я уже думал…

— Тогда сделайте это. Они должны перекрыть канал и спустить вниз людей с тяжелым оружием, лучше всего с огнеметами.

Ланден отстегнул рацию от пояса и нажал кнопку вызова. На торцевой стороне прибора зажглась крошечная красная лампочка, но передатчик остался безмолвным.

Ланден попытался установить связь еще раз, затем пожал плечами и прикрепил прибор на свое место.

— Вероятно, вокруг нас слишком много бетона, — предположил он. — Я не могу пробиться. Но мы попытаемся сделать это из патрульной машины.

Он встал и взглянул на обоих подчиненных.

— Вы останетесь здесь и будете охранять шахту, — сказал он. — Но не играйте в героев. Если вы хоть что-то заметите — подозрительный шум или что-нибудь еще — поднимите тревогу и исчезайте. Ясно?

Полисмен кивнул и послушно встал на посту около захлопнутого люка.

Он выглядел бледным и нервным, и казалось, что недавнее происшествие подействовало на него больше, чем на остальных.

— Пойдемте, Гюнтер, — поторопил Ланден. — Поднимемся наверх.

Они вышли из котельной.

Ланден поставил второго полицейского перед дверью и спешно направился вслед за Майком по узкому коридору к лестнице.

Дверь на верхнем конце лестницы была приоткрыта.

Когда Майк поставил ногу на нижнюю ступеньку, она распахнулась, и в проеме возник мужчина, одетый в черное зимнее пальто.

Майк в ужасе отскочил назад.

— Хирлет?

— Совершенно верно, мистер Гюнтер, — сказал Хирлет.

Он засмеялся.

— Как приятно так неожиданно вновь увидеть вас.

Он захлопнул за собой дверь и стал медленно спускаться по шаткой лестнице.

В руке он сжимал черный короткоствольный автоматический пистолет, ствол которого постоянно смотрел то на Майка, то на Ландена.

Майк даже и не пытался достать свой «люгер».

На узкой лестничной клетке Хирлет мог вообще не целиться, чтобы в одно мгновение поразить их обоих.

— Как же вы сюда попали?

— Сверху, — спокойно ответил Хирлет. — Я позволил себе прятаться все это время.

— Но вертолет…

— Это был маленький, ловкий приемчик, чтобы отделаться от вашей очаровательной спутницы и этого назойливого инспектора, — объяснил Хирлет. — Признаться, я недооценил вас, мистер Гюнтер. По моим расчетам, вы должны были обнаружить шахту не так быстро. Но это уж все равно не исправишь.

Он грозно повел оружием и, спустившись в коридор, встал перед Ланденом и Майком, пристально глядя на них.

— Вы должны поторопиться, если хотите убраться отсюда, — спокойно сказал Ланден. — Дом оцеплен, а здание набито моими людьми.

— Полагаю, я имею двух хороших заложников на этот случай.

Хирлет рассмеялся.

— К тому же у меня есть пара союзников, которые помогут мне скрыться отсюда. А теперь…

Ланден сделал резкий выпад в сторону, выбил у Хирлета оружие и одновременно нанес ему удар ребром ладони по горлу.

Коренастый Хирлет вскрикнул, отшатнулся и вцепился руками в стену. Он застонал. Его ногти оставляли на крепкой бетонной стене глубокие царапины, когда он медленно оседал на пол.

Ланден невозмутимо наклонился за его оружием, поднял его и бросил на Хирлета взгляд, не предвещавший ничего хорошего.

— Может быть, мы побеседуем с вами на эту тему еще раз и в более спокойной обстановке? — предложил он.

— Я согласен, — откликнулся голос за его спиной.

Майк и Ланден одновременно обернулись.

Позади них стоял Хирлет!

Ошеломленно и растерянно они уставились на это явление. А тем временем из распахнувшихся дверей слева и справа по коридору показались второй, третий, четвертый и пятый Хирлеты. Каждый был вооружен автоматическим пистолетом. И каждый появлялся с одинаковой приветливой улыбкой на толстых губах.

В течение последних тридцати минут Бен Мюррей то и дело поглядывал на свои часы.

Вертолет летел, не меняя скорости, на восток. Смутный гул мотора наполнял кабину и делал беседу почти невозможной.

Шум был монотонным и как-то убаюкивал.

— Долго еще мы будем так лететь? — раздраженно сказал Бен. — Путь туда показался мне короче.

Дамона слышала за шумом только обрывки слов, но она понимала, почему нервничает Бен. Напряженное ожидание измучило и ее.

Она устала, но знала, что не может позволить себе даже незначительный отдых. Нужно было как можно скорее возвращаться за Майком и Теракисом.

Потрясение от пережитого все не проходило. Возможно, лишь теперь она начала проникаться всей серьезностью происходящего.

Если Хирлет постарался пустить их по ложному следу, то, естественно, он преследовал этим определенную цель. Смутное предчувствие охватило ее. Повернувшись в кресле, насколько это позволял ремень безопасности, она обратилась к Бену.

— Можем ли мы связаться отсюда с оперативной группой в универсальном магазине? — спросила она.

Бен покачал головой.

— Прямо нет, — проревел он. — Я могу поговорить по радио с Товером в Лондоне, а тот позвонит в полицию. Но я против этого. Слишком много ушей! Мы должны скоро прилететь. Но я не понимаю одного — когда же этот парень приземлится!

Он указал движением головы на кабину пилота и расстегнул пряжку своего пояса.

Меж его бровей залегли глубокие, сердитые складки, когда он пришел назад.

— Это продлится еще некоторое время, — буркнул Бен раздраженно.

Он вновь опустился в кресло.

— По какой-то причине мы не получили с земли разрешения на посадку. Видимо, аэродромы перегружены.

— Разрешения с земли? — вмешался Мандрейк. — Вам пилот сказал эту чушь?

— Как так — чушь?

— Это военная машина, инспектор, — терпеливо объяснил Мандрейк. — Разрешение с земли ей так же нужно, как рыбке зонтик. А гражданскому воздушному движению особого вреда не причиняется, потому что мы не занимаем посадочные площадки. Вертушка может сесть даже на крышу мельницы, когда это нужно.

Бен на мгновение задумался.

— Естественно, — озадаченно сказал он.

Он явно был сбит с толку.

— Как я об этом не догадался? Тогда, впрочем, в чем же дело?

Он хотел вскочить с кресла, но в этот момент из репродуктора на потолке раздался внятный щелчок.

— Вы правы, инспектор, — произнес голос пилота. — Я очень удивлен, что вы не догадались раньше. А теперь вы останетесь сидеть и ждать, что произойдет дальше.

Бен недовольно буркнул и вскочил с кресла.

Вертолет дернулся, лег набок, а затем мгновенно вернулся в прежнее положение. Ноги Бена подвернулись, и он беззвучно шлепнулся на пол.

— Это было только предостережение, инспектор, — пояснил тот же голос. — В следующий раз я закручусь волчком. Вы должны понять, что тогда с вами произойдет. Садитесь и попробуйте сохранять выдержку.

Бен спешно вернулся на свое место и даже застегнул ремень.

Казалось, он перенес падение безболезненно, но кости его ныли довольно ощутимо.

— Как только мы окажемся внизу, я сверну этому парню шею, — пригрозил он. — Собственноручно!

Из громкоговорителя раздался мощный, клокочущий хохот.

— Я понимаю ваши чувства, инспектор, но едва ли это у вас выйдет.

— Что это значит?

Бен взорвался.

— Я требую объяснения!

Громкоговоритель молчал.

— Хирлет, — пробормотала Дамона.

— Как?

— Это единственное объяснение. Нас похитили. И ты трижды мог бы сообразить, кто за этим стоит.

— Но это означает, что Арлингтон у него в руках.

— Не обязательно. Просто пара специалистов на нужном месте. И это не случайно, что он уволок нас именно так.

Бен побледнел, и Дамона могла живо представить себе, что творится в его душе.

Арлингтон был не просто аэродром. Это был стратегический опорный пункт, нашпигованный современным оружием и средствами поражения, которыми оснащался британский воздушный флот.

И такой пункт в руках опаснейшего преступника!

Шум мотора над их головами изменился, машина пошла на снижение. Так как их отсек был без иллюминаторов, ориентироваться они не могли. Но тут по обтекателю кабины, до этого ярко освещенному огнями Лондона, прошла темная матовая полоса Темзы.

— Мы летим где-то в районе порта, — сказал Бен.

Не скрывая ярости, он посмотрел через приоткрывшуюся дверь в кабину и зло поджал губы.

— Как только он приземлится, мы с ним разберемся.

Но ему не удалось осуществить свое намерение.

Машина неожиданно содрогнулась раз, потом другой. Бена, Дамону и Мандрейка сильно встряхнуло в креслах, затем резко бросило вперед на ремни. Что-то с грохотом покатилось.

Дамона расстегнула ремень и, опираясь на кресло, с трудом встала. Пол еще колебался под ее ногами, несмотря на то, что машина уже приземлилась и мотор был выключен.

Дверца распахнулась наружу. Несколько темных фигур проникли в вертолет.

Бен вскочил и автоматически выхватил оружие, но Дамона сдержала его.

— Не надо, Бен, — сказала она. — Это бессмысленно.

Их тут же схватили и выволокли из вертолета.

Ледяной ветер парализовал их. Поверхность под ногами оказалась скользкой и влажной. Это был металл, гулко гудевший от их шагов.

Они находились на судне, стоявшем на якоре неподалеку от берега и глубоко осевшем в воду.

Вертолет приземлился на крышку бункера в носовой части судна. Их быстро провели к плоской светлой надстройке на корме. Дамона все же успела осмотреться вокруг.

Они, вероятно, находились в старой части гавани — гаражи и ангары, склады слева и справа от реки были темными и безжизненными. Каменная набережная, к которой крепились суда, густо покрыта трещинами и частично разрушена.

Это было превосходное убежище. Дамона поняла, что их похищение и пленение было тщательно подготовлено.

Грубый толчок в спину швырнул ее через дверь в недра судна.

Споткнувшись и пролетев пару ступеней, она ударилась о стену и обернулась.

Бена и Мандрейка втолкнули в крошечное помещение так же грубо, как и ее. Затем за ними заперли дверь на замок, и они услышали, как задвигается тяжелый засов.

Бен в два прыжка преодолел лестницу и затряс ручку двери. Она поддалась, но дверь была заблокирована снаружи и отошла не более чем на несколько миллиметров. Бен начал колотить в дверь.

— Оставь это, Бен, — устало сказала Дамона.

Мандрейк, поднявшийся к Бену, нанес еще один яростный удар по двери, скорчил гримасу и спустился вниз.

— А что дальше? — вопросил он.

Дамона пожала плечами.

— Похоже на то, что мы попали в плен, — сказала она равнодушно. — Во всяком случае, в данное время.

— Действительно? — съязвил Бен. — А я все удивляюсь, как быстро изменилась обстановка.

Глухой рев проник через закрытую дверь, за несколько секунд превратился в резкий свист и затих вдали.

Судно качнулось.

— Это вертолет, — сказал Мандрейк. — Они, кажется, чертовски спешат.

— Во всяком случае, мы не единственные, кого ожидал сегодня неприятный сюрприз, — пояснил Бен.

Он злорадно усмехнулся.

— Жаль, что я не смогу присутствовать в тот момент, когда этот опереточный генерал будет заносить вторую машину в список потерь.

Дамона стала беспокойно ходить из угла в угол по крошечной камере. Помещение было квадратным, в десять шагов, с потолком таким низким, что ей приходилось ходить пригнувшись, чтобы не удариться головой. В одной стене была низкая округлая дверь. Она была закрыта и не поддалась, когда Дамона потрясла ручку.

— Нам бы не помешало хоть какое-нибудь оружие, — буркнул Бен. — Рано или поздно за нами придут. И мне очень хотелось бы встретить наших хозяев надлежащим образом.

— А ваш пистолет, — напомнил Мандрейк.

Бен покачал головой.

— Он разряжен.

— А запасная обойма?

— Не имею привычки таскать на себе оружейный склад, — съязвил Мюррей. — Кроме того…

Он замолчал, наморщил лоб и поглядел на низкую дверь в боковой стене. Смутный, скребущий шум проник сквозь металл.

— Сейчас войдут, — прошептал он.

Он мгновенно пересек помещение, занял позицию сбоку от двери и показал головой Мандрейку, чтобы тот встал по другую сторону.

Потом он вытащил пистолет, повернул его и взялся за ствол. Он собирался орудовать им как дубинкой.

Повернулся ключ. Дамона затаила дыхание, никто так и не появился!

— Это выглядит как приглашение, — заметил Мандрейк через некоторое время.

Он отскочил от стены, схватился за ручку и яростно дернул ее вниз.

Дверь распахнулась, на этот раз без всякого усилия.

За ней находилась большая, уютно обставленная каюта с обшитыми деревом стенами, изогнутым белым потолком и толстым ковром на полу.

Сквозь два иллюминатора на южной стене виднелись огни порта.

Мандрейк, чуть помедлив, вошел, за ним последовали Дамона и Бен, который все еще сжимал пистолет и явно был разочарован, не встретив никого из противников.

— Пожалуйста, господа, подходите ближе, — раздался голос.

Дамона испуганно оглянулась. Каюта была пустой, но рядом с дверью она обнаружила маленький громкоговоритель, а рядом с ним телевизионную камеру. Но не это напугало ее.

Она узнала голос. Он был искажен репродуктором, но, несмотря на это, она узнала его.

— Хирлет! — прошептала она.

— Совершенно верно, мисс Кинг. Меня радует, что вы меня не забыли. Пожалуйста, простите меня за обстановку, в которой я вынужден вас принимать, но ничего другого у меня нет.

— Чего вы хотите от нас?

— Об этом потом, мисс Кинг, — ответил Хирлет.

Его голос звучал насмешливо.

— Присаживайтесь, устраивайтесь поудобнее. В маленьком шкафчике на стене вы найдете, чем подкрепиться. Я о вас позабочусь.

Тихий щелчок возвестил, что громкоговоритель выключили.

Дамона нерешительно повернулась. Мюррей стоял рядом с ней и с мрачным видом слушал короткий разговор. Мандрейк, явно склонный к практическим действиям, уже начал исследовать иллюминатор.

— Бессмысленно, — донесся до них яростный возглас. — Он задраен.

— Мы могли бы его разбить, — предложил Бен.

Мандрейк тихо засмеялся.

— Вряд ли, инспектор. Я уверен, что этот мистер Хирлет не спускает с нас глаз. Кроме того, это стекло чуть ли не пятисантиметровой толщины.

Он покачал головой, отошел от стены и со вздохом разочарования опустился на койку.

— Будем ждать.

— Ждать! — возмутился Бен. — Чего же ждать?

Почти в тот же момент, будто эти слова были сигналом, дверь, через которую они вошли, отворилась во второй раз.

Два манекена кинули в каюту человека и снова закрыли дверь, прежде чем Бен и Мандрейк успели на них броситься.

Дамона и Бен поспешно опустились на колени рядом с безжизненным телом.

Бен изумленно воскликнул:

— Теракис!

— Лучше не дергайтесь, — спокойно сказал Хирлет — один из девяти абсолютно одинаковых Хирлетов, которые тем временем вышли в узкий коридор. — К сожалению, я не могу вас убить, мистер Гюнтер. Вы нам еще нужны.

Майк бессильно опустил руки. Сопротивляться действительно было бессмысленно — даже одна кукла-монстр была сильнее, чем человек. Против же девяти чудовищ они не имели ни единого шанса. Он бросил на Ландена предостерегающий взгляд и медленно отступил через проход, который образовали куклы.

— Я не понимаю, — пробормотал Ланден.

— И не нужно, мистер Ланден.

Хирлет усмехнулся — Хирлет, которого они встретили на лестнице. Этот Хирлет явно был кем-то вроде руководителя группы.

— Вы будете своевременно информированы обо всем, что вы должны знать. В конце концов, я просто не люблю, когда мои сотрудники блуждают в потемках.

— Ваши сотрудники? — испуганно переспросил Ланден.

— Ну, конечно, мистер Ланден. Через несколько дней вы станете моими вернейшими союзниками.

— Вы спятили?

Хирлет продолжал снисходительно улыбаться.

— Спросите мистера Гюнтера, — сказал он. — Он объяснит вам, что я имею в виду. Или посмотрите на его руки, особенно на правую.

Ланден невольно повернул голову и уставился на руки Майка. При ярком свете, который падал с потолка коридора, был отчетливо заметен матово-серый цвет рук.

Майк тоже посмотрел на свои руки и содрогнулся. Он почти сумел выбросить эти мысли из головы, но слова Хирлета ясно предсказали его судьбу.

Смерть уже сидела в нем, как яд замедленного действия. Там, где он прикасался к куклам-чудовищам, его кожа начала превращаться в пластмассу. Он знал, что изменения эти остановить невозможно, что скоро они захватят все тело. Он превращался в куклу.

Казалось, Хирлет отгадал его мысли.

— Два дня, — сказал он дружелюбно, — самое большее, мистер Гюнтер. Но вы не бойтесь — этот процесс безболезнен.

— Вы чудовище! — выдохнул Ланден.

В какой-то момент казалось, что он хочет броситься на маленького человечка, несмотря на оружие в его руках, но потом он отступил назад и только сжал в бессильной ярости кулаки.

— Почему чудовище? — спросил Хирлет. — Может быть, вы неправильно поняли ситуацию, мистер Ланден. Но ведь я не причиню вам и впредь никакого вреда. Вы не умрете, если это то, чего вы боитесь. Вы будете жить и дальше, мыслить, будете сами себе хозяин, конечно, с определенными ограничениями.

— Но эти куклы…

Хирлет презрительно махнул рукой.

— О, это! Не думайте о них. Мои слуги принадлежат к первому поколению. Я должен признаться, что мне потребовались годы для того, чтобы довести до совершенства мою технологию. То, что произойдет с вами и мистером Гюнтером, — конечный продукт многолетних исследований и многих неудач.

— Но это ведь действительно куклы? — недоверчиво спросил Майк. — Не люди, которые…

Хирлет перебил его движением головы.

— Нет, не люди, по крайней мере, не совсем. Это куклы, вид механизмов, если угодно. Только вот управляются они не техническими средствами, а благодаря силе мысли. Но вы все равно не сможете проникнуть в тайну моего метода. Вам и так слишком легко удалось обо всем узнать, и что удивительно — как же вы во всем этом смогли разобраться, мистер Гюнтер?

Майк свирепо кивнул.

— К сожалению, мы не всех поймали.

— Но большинство. Я вынужден признаться, что вы нанесли мне тяжелый удар, когда сожгли мой склад. Но все же не такой сокрушительный, как вы вероятно, надеялись. Осталось еще достаточно. Моя армия растет с каждым мгновением. И для этого мне ничего не приходится делать.

Майк поднял руки и несколько секунд пристально вглядывался в серые пятна на своей коже.

Казалось, они заметно увеличились с того момента, когда он увидел их впервые.

— Ваше подозрение правильно, — продолжал Хирлет. — Вы не единственный. Имеется уже дюжина зараженных, и с каждым часом их становится все больше и больше. Достаточно одного прикосновения — и процесс уже не остановить. Уже через несколько дней я буду располагать непобедимой армией, мистер Гюнтер.

— А потом? — язвительно спросил Майк. — Вы намерены объявить войну английскому правительству?

Хирлет фыркнул.

— Не будьте смешным, мистер Гюнтер. Мы и дальше будем действовать втайне, по крайней мере, сначала. Время для крупных акций еще не пришло, но оно придет. Кроме того — хотя я и рискую остаться непонятым вами — я принципиально против насилия там, где его можно избежать.

Майк ему верил. Он живо представил себе план Хирлета. Ведь ему достаточно подчинить своей воле людей, находящихся на влиятельных постах, — политиков, ученых, полицию, военных, банкиров, промышленных боссов. Нет, Хирлету вовсе не обязательно применять насилие.

— А теперь, — сказал Хирлет, — пожалуйста, следуйте за мной.

— Куда?

— Я доставлю вас в такое место, где вы, прежде всего, будете в безопасности.

— В безопасности?

Ланден изумился.

— От кого в безопасности?

Вместо ответа Хирлет внезапно шагнул и резко и грубо стиснул рукой затылок Ландена. Ланден вскрикнул и отбил его руку в сторону.

— Это маленькое внушение, надеюсь, заставит вас вести себя спокойно.

Хирлет ухмыльнулся.

— А сейчас идемте.

Ланден не шевельнулся. Растерянный, он уставился сначала на Хирлета, потом на серые пятна на руках Майка и снова на Хирлета. Он поднял руку, ощупал свой затылок и осмотрел кончики пальцев, как будто боялся увидеть на них серый цвет.

Хирлет грубо толкнул его в бок и сделал короткий повелительный жест. Ею немые двойники двинулись вперед, сопровождая Майка и Ландена вниз по коридору. Перед дверью в котельную они остановились. Майк посмотрел на стоявших на посту полицейских, ожидая помощи, но на их лицах были только холод и еле заметная усмешка. В бессильном бешенстве он понял, что они тоже принадлежали к тварям Хирлета, как, вероятно, и старик-администратор.

Хирлет устроил для них гигантскую ловушку, и они простодушно забрели в нее.

Они вошли в котельную. Крышка люка снова была открыта, а вокруг нее толпились серые нагие чудовища.

Хирлет приглашающим жестом показал на открытую шахту.

— Пожалуйста, вы ведь знаете дорогу.

— Куда вы нас ведете? — спросил Майк.

— В одно безопасное место, мистер Гюнтер, — нетерпеливо ответил Хирлет. — Вы там будете не одни. Кое-кто из очень близких вам людей уже ждет вас.

— Кто же?..

Майк ужаснулся.

— Дамона!

Хирлет торжествующе кивнул.

— Да. Мисс Кинг не смогла отказаться от моего приглашения. А теперь в путь!

Майк наклонился, поставил ногу на верхнюю перекладину и начал медленно спускаться вниз.

Утро уже занялось, когда майор Пелхам въехал во главе колонны грузовиков, заполненных невыспавшимися и усталыми солдатами, в широкие ворота, за которыми простиралась территория военной базы Арлингтон. Он приказал остановиться, высунулся в окно и показал постовому на воротах свое служебное удостоверение и особый приказ, подписанный генералом Джоргером.

Часовой тщательнейшим образом осмотрел документы, хотя он прекрасно знал Пелхама и большинство из его людей и со многими из них дружил. Но здесь, в Арлингтоне, особенно строго господствовал устав. Особенно с тех пор, как две недели тому назад практически из-под самого носа генерала был похищен вертолет.

Колонна грузовиков въехала на просторное, блестящее от дождя поле и почти тут же разъехалась. Машины двинулись в различных направлениях, доставляя людей к их баракам. В конце концов, на поле остались только машина Пелхама и два грузовика, в кузовах которых, надежно укрытые под брезентом и охраняемые для уверенности усиленными, вооруженными до зубов постами, лежали таинственное тело куклы и пилотское кресло из военного вертолета.

Пелхам приказал своим саперам вырезать на скорую руку кресло автогеном. Остов вертолета и остальные обломки будут вывезены в ближайшие часы колонной, которая сменила Пелхама и его людей.

Майор приказал своему водителю подъехать прямо к командному бараку. Машина резко повернула и помчалась поперек бетонной полосы.

Несмотря на ранний час, в узких окнах уже — или еще — горел свет. Джоргер, должно быть, ожидал его прибытия с нетерпением: все же обломки, которые доставил Пелхам, были первыми конкретными следами, на которые они натолкнулись после безуспешных попыток отыскать вертолет.

Пелхам откинулся назад и дрожащими руками прикурил сигарету. У дыма был пресный и горький вкус, да ему, собственно, совсем и не хотелось курить. Просто необходимо было что-то сделать, чтобы занять свои руки.

Мысленно он прокрутил еще раз доклад, который подготовил. Он коротко сообщил Джоргеру по радио, что они наткнулись на что-то необычайное, не вдаваясь, однако, ни в какие подробности. Хотя их радиочастота вроде бы и была защищена от подслушивания, но Пелхам принципиально не доверял таким утверждениям. Если верить в них, то и боевой вертолет невозможно выкрасть прямо из Арлингтона.

Когда они подъехали, дверь барака была открыта, а генерал Джоргер вышел вслед за своим адъютантом. Пелхам раздавил в пепельнице едва прикуренную сигарету и открыл дверцу машины. Он спрыгнул, небрежно отсалютовал и без лишних слов двинулся ко второму грузовику.

— Ну? — спросил Джоргер. — Что вы там обнаружили?

По знаку Пелхама оба солдата в кузове сняли брезент и ушли.

— Лучше посмотрите сами, — сказал он.

Он вскочил на машину и протянул руку Джоргеру, предлагая помощь.

Генерал проигнорировал предложение и подтянулся наверх, не так элегантно, как Пелхам, но едва ли намного медленнее.

Пелхам указал на почерневший, обугленный металлический обломок, который они вырезали автогеном из вертолета. Даже специалист затруднялся определить, что это, собственно, такое. Но этого было и не нужно. То, что хотел сказать Пелхам, Джоргер увидел с первого же взгляда. Металл, видимо, подвергся прямо-таки невообразимому нагреванию. Почти сантиметровая сталь, достаточно массивная для того, чтобы противостоять снаряду, была выгнута, обожжена и застыла маленькими причудливыми каплями. Сталь, подвергшаяся такой температуре, на долю секунды должна была стать мягкой, как масло.

Пелхам не смог подавить беглую злорадную усмешку, когда увидел выражение лица Джоргера. Он хорошо представлял себе, что творится в голове генерала. Если исключить ядерный взрыв, то не существовало оружия, способного причинить столь ужасные разрушения. Тем более расплавить такую специально закаленную сталь.

Джоргер долго молчал.

— Я понимаю, почему вы не упомянули о подробностях по радио, — пробормотал он. — Вы были правы, майор! Кроме этого есть еще что-нибудь?

— К сожалению, есть.

Пелхам показал на продолговатый черный предмет рядом с обломком и отошел, давая Джоргеру возможность рассмотреть его. Генерал, казалось, лишь сейчас понял, о чем идет речь. Он опустился на колени, отбросил тонкими пальцами в сторону полуобгоревшую шинель и ошеломленно застыл, увидев обожженный торс.

— Это…

— Кукла, — пробормотал Пелхам, — во всяком случае, раньше было куклой.

Он показал на пилотское кресло и подождал, пока Джоргер встанет и повернется к этой третьей находке.

— А здесь, вероятно, сидела еще одна. По крайней мере, я предполагаю, что эта серая масса — остатки одной из них. Но это должны выяснить точно ребята из лаборатории.

— Кукла? — недоверчиво протянул Джоргер. — Ради бога, что это может означать?

Пелхам грустно пожал плечами.

— Я действительно не знаю этого, генерал. Но мы не нашли ни малейшего следа экипажа. Если бы мысль не была такой сумасшедшей, я бы предположил…

— Лучше оставьте это, — проворчал Джоргер, — а то я должен буду приказать арестовать вас. Да и меня, возможно, тоже…

Он тихо и нервно засмеялся, поднялся на ноги и отряхнул брюки.

— Весь этот хлам под замок, — грубо приказал он. — Усиленные посты. Сколько ваших людей знают об этом?

— Я боюсь, что все. Этого нельзя было избежать. Все люди зрячие, знаете ли.

Джоргер свирепо кивнул.

— Хорошо. Тогда вдолбите каждому, я повторяю, каждому, что я лично отправлю любого, кто скажет хоть единственное словечко, на миллион лет в каторжную тюрьму.

Пелхам засмеялся.

— Уже сделано, генерал. Что с этим Мюрреем и его спутниками? Они еще здесь?

— Нет. Я приказал доставить их в Лондон. Но я сейчас же свяжусь по телефону и вызову Мюррея назад.

— И у меня возникла такая же идея, — сказал Пелхам. — Я полагаю, он что-то от нас скрыл. Вертолет сбила не молния. По крайней мере, не обычная молния. А экипаж… Мы, конечно, будем искать дальше, но, я думаю, едва ли мы найдем еще что-нибудь.

Джоргер молча повернулся, выпрыгнул из кузова и подождал, пока Пелхам последует за ним. Они направились к командному бараку. Джоргер бросился к телефону, рванул трубку и поспешно набрал номер.

Снаружи послышался рев грузовиков. Водители стали разворачиваться и поехали к специально охраняемому ангару на западном краю базы.

Обычно туда ставили самолеты и военную технику, которая не была предназначена для глаз общественности. Грузовики и их невероятное содержимое будут там в безопасности.

Пелхам медленно подошел к окну и посмотрел наружу. Стекло запотело, и летное поле таинственно проглядывало сквозь тонкую пелену тумана. На востоке из-за горизонта показалась серая рассветная полоса. Прожектора, заливавшие поле светом, погасли.

В Пелхаме поднялась усталость, словно теплая, убаюкивающая волна. На этот раз подавить зевок стоило ему значительных усилий. Он слышал, как Джоргер позади него тихим, возбужденным голосом говорил по телефону, но слова, казалось, совсем не доходили до его сознания. Он поднял руку и из нагрудного кармана вытащил пачку сигарет. На кончиках его пальцев были маленькие серые пятна, такого же цвета, что и кукла, и расплавленная пластмасса из пилотского кресла.

Наморщив лоб, он потер пальцы друг о друга, но пятна не исчезли. Он решил, что сотрет их потом каким-нибудь растворителем.

Позади него Джоргер швырнул трубку на рычаг.

Пелхам повернулся и удивленно посмотрел на генерала.

— Что-нибудь не в порядке?

Джоргер кивнул.

— Пожалуй, можно сказать и так, — проворчал он. — Этот Мюррей будто бы до сих пор не прибыл в Лондон.

— Не прибыл? Но…

Джоргер перебил его недовольным жестом.

— Я знаю, что вы хотите сказать. Машина, на которой они отбыли, давно вернулась. Здесь что-то не так.

Он несколько мгновений что-то обдумывал и потом начал набирать второй номер.

— У меня в Лондонском аэропорту есть хороший друг, — сказал он. — Он мне скажет, садилась ли там военная машина или нет.

— Вы думаете, она не прилетала?

— Чепуха! Нас пытаются надуть. Этот Мюррей знает что-то, а кое-кто не хочет, чтобы мы с ним переговорили. Если я этим идиотам в Скотланд-Ярде сообщу точное место и время прибытия Мюррея, то они больше не смогут отрицать, что он там.

Его связали с абонентом, и он заговорил тихим и торопливым голосом. Потом выжидательно замолчал.

Закрыв правой рукой микрофон трубки, он сказал:

— Знаете, Пелхам, с самого начала что-то в этой истории было нечисто. Маленький полицейский вертолет сбил вооруженный до зубов «Сикорский». Каково!

— Капрал Стоун подумал о лазерном луче, когда заметил обугленные пятна, — нерешительно сказал Пелхам.

Джоргер пожал плечами.

— А почему бы и нет. Сейчас все возможно. По крайней мере, нам стало бы ясно, почему вокруг этой истории столько тумана.

Он замолчал, минуту внимательно слушал и потом сказал:

— Вы абсолютно уверены?

Его лицо помрачнело, когда он выслушал ответ. Некоторое время он в оцепенении смотрел перед собой и молчал, затем выдавил едва слышно «спасибо» и медленно положил трубку.

— Что? — спросил Пелхам.

— Мюррей действительно не прилетел, — объяснил Джоргер.

— Они уверены? Его могли направить на другой аэродром или еще куда-нибудь.

— Это мы выясним.

Джоргер громко вздохнул, в ярости обошел вокруг письменного стола, протопал через канцелярию и рванул дверь.

— Темпс! — проревел он. — Ко мне!

Адъютант появился в дверях через секунду.

— Генерал?

— Где Рэнсом?

— Я думаю, в своем бараке, — ответил Темпе.

— Я хочу знать не то, что вы думаете, а где он в действительности! — прошипел Джоргер. — Немедленно вызовите его и весь экипаж ко мне. Хотя подождите, лучше мы сами туда отправимся. Машина готова?

— Конечно.

— Хорошо, тогда едем сейчас же. Пелхам, позвоните дежурному и прикажите прислать к бараку шесть человек. Быстро!

Пелхам повиновался, хотя смысл этого приказа он не совсем осознал.

Джоргер уже нетерпеливо ждал в машине, когда он выскочил из барака. Пелхам прыгнул на сиденье рядом с генералом, и Темпс рванул с места.

— Боже мой, как я не подумал об этом раньше! — пробормотал Джоргер.

— О чем?

— О чем?! — Джоргер грубо засмеялся. — Я подозревал это все время, но мне не хватало доказательств. Ребята, которые украли машину, должны были иметь друзей на базе. Друзей, которые очень хорошо здесь ориентируются.

Пелхам ужаснулся.

— Не думаете же вы что-нибудь о Рэнсоме?

— Почему бы и нет? Кто лучше знаком с летными планами и условиями охраны, чем наши собственные пилоты?

— Но ведь нет никаких доказательств!

— Он мне солгал в своем послеполетном рапорте. По его словам, он доставил Мюррея и других на аэродром.

— Вы полагаете, он куда-то подевал их, а потом со спокойной совестью вернулся сюда? — с сомнением спросил Пелхам. — Это было бы слабоумием в кубе!

— Не обязательно. Кроме того, каждый однажды делает ошибку. Даже мудрец.

Джип, визжа покрышками, обогнул угол и сразу же после поворота остановился перед низким бараком. С другого конца узкой улицы приближалась машина с солдатами, на касках которых блестели белые полоски военной полиции.

Джоргер выпрыгнул из машины, резким жестом приказал людям следовать за ним и бросился в барак, не доставив себе труда постучаться.

— Рэнсом! — проревел он. — Лейтенант Рэнсом!

Полдюжины людей сонно поднялись со своих коек, когда оглушительный орган Джоргера проревел в помещении.

— Лейтенант Рэнсом, ко мне! — проревел Джоргер еще раз.

С одной из дальних кроватей поднялась заспанная, одетая в пижаму фигура. Это был Рэнсом. Его кожа в мутном освещении спального барака мерцала бледным, почти серым цветом, как отметил Пелхам.

Потом все завертелось с чудовищной быстротой.

Джоргер был прав со своей догадкой.

Рэнсом действительно играл свою игру.

В тот момент, когда он увидел появившихся перед ним генерала и людей из военной полиции, он понял, что его пришли арестовать. Не проронив ни слова, он рванулся к своей портупее, выхватил пистолет из кобуры и выпустил пулю в грудь Джоргеру.

Эта резкая, ослепляющая боль снова поднималась в ней без предупреждения и, казалось, сжимала все внутри, как незримая рука.

Дамона застонала, судорожно глотнула воздух и скорчилась. Каюта исчезла из ее глаз, на какое-то мгновение она ослепла и не видела ничего, кроме мерцавших красок, пронизанных красными пульсирующими линиями.

Потом боль ушла так же быстро, как и появилась.

Дамона еще несколько секунд, задыхаясь, сидела на корточках и только потом тяжело поднялась. Это движение стоило ей огромных усилий. Казалось, короткий припадок израсходовал все ее силы.

— Дамона, ради бога, что случилось?

Кто-то тронул ее за плечо, и Дамона лишь сейчас заметила, что Бен все время заботливо поддерживает ее.

Она подняла глаза, попыталась улыбнуться и замерла, увидев ужас на его лице.

— Что случилось? — спросила она.

Бен с усилием сглотнул.

— Боже мой, Дамона, ты… Твое лицо…

Несколько мгновений Дамона смотрела на него непонимающим взглядом, потом оттолкнула его руку в сторону и нерешительно коснулась своего лица кончиками пальцев.

На ощупь кожа была грубой, холодной, неподатливой и застывшей, вовсе не человеческая кожа, а…

Дамона глухо вскрикнула, затравленным, блуждающим взглядом осмотрела каюту и рванулась к иллюминатору. В отшлифованном стекле она смогла разглядеть свое отражение.

Бесконечно долго стояла она без движения и, застыв, смотрела на страшную картину, парализованная и онемевшая.

На ее лице был отчетливо заметен отпечаток человеческой руки, серой, пятипалой. Этот отпечаток распластался на ее лице, как уродливый паук, пройдя через подбородок, рот, глаза, нос и лоб, — след руки Хирлета, безжалостно изменяющий человеческие ткани и превращающий их в мертвую пластмассу.

Она застонала. На короткое, ужасное мгновение ей вспомнилась отчаянная схватка на старом складе. Рука Хирлета коснулась ее только на несколько секунд, и все же этого мимолетного касания было достаточно, чтобы страшное проклятие вошло глубоко в ее тело, положив начало страшному превращению.

Кто-то мягко тронул ее за плечо. Это был Теракис. Она повернулась, некоторое время смотрела ему в глаза и потом попросила, чтобы он внимательно осмотрел ее лицо. Когда он хотел кончиками пальцев коснуться переродившейся кожи, она оттолкнула его руку.

— Думаете, на вас это не подействует? — сказала она. — Легкого прикосновения может быть достаточно, чтобы заразиться.

— Я боюсь, что этот жребий так или иначе предстоит нам всем, — спокойно возразил Теракис.

Все же он убрал руку и отступил на шаг в сторону.

— Вам было больно? — спросил он.

Дамона кивнула.

— Да, но недолго.

— И после этого началось изменение? — предположил Теракис.

— Нет, оно началось уже вчера, но я не думала, что оно пойдет так быстро.

— Я тоже не предполагал, — признался Теракис. — Если говорить честно, я надеялся, что у нас есть еще несколько дней. Но то, как это выглядит… Если превращение происходит скачкообразно, то я вообще не могу больше что-либо предсказать. Кроме этого, никаких изменений больше на теле не произошло?

Дамона смутилась.

— Я не знаю, — сказала она через некоторое время.

— Вы не должны испытывать неловкости, мисс Кинг. Я задаю этот вопрос только как врач.

— Я понимаю.

Дамона кивнула.

— Но я ничего не чувствую. Внутри, я имею в виду.

— Вообще ничего?

Теракис наморщил лоб и стал рассматривать ее лицо с новым интересом. Этот взгляд не нравился Дамоне: он походил на взгляд человека, который рассматривает кролика, прежде чем свернуть ему шею.

— Действительно ничего? Ни чувства холода, ни глухоты, ни онемения органов?

— Совсем ничего, — настаивала Дамона. — Кожа кажется странной, если до нее дотронуться, но я ничего не чувствую. Только эта боль недавно.

— А раньше вы чувствовали что-нибудь подобное?

— Вчера. Но не так сильно.

Теракис задумчиво закусил губу и беспокойно начал ходить взад-вперед.

— Скачкообразно, — бормотал он. — Это странно, очень странно.

— Почему же? — спросила Дамона.

Она снова постепенно обретала самообладание. В груди еще бушевал вулкан смятенных чувств и страхов, но она через силу старалась не обращать на эго внимания.

— Потому что это противоречит моей теории, — объяснил Теракис. — Видите ли, это совершенно невозможно с научной точки зрения. Процесс не может идти скачкообразно. Выглядит это чуть ли не так, словно что-то в вашем организме противится превращению.

Дамона невольно коснулась каменного ведьмина сердца, висевшего у нее под блузой. Магический талисман не выручал ее, но это еще ничего не значило.

Она уже давно потеряла надежду управлять ведьминым сердцем или хотя бы как-то воздействовать на него. Ей ни разу не удалось открыть его тайну.

Она знала только, что талисман обладает огромной магической силой, и она действует, казалось бы, совершенно произвольно. Возможно, Теракис прав: и в самом деле ее тело инстинктивно с помощью этой магической силы борется со страшным превращением. А может, ведьмино сердце помогает ей так, чтобы она сама этого не заметила. Но если это так, то опасность крайне велика, ибо это означает — не больше и не меньше, — что могущественная энергия даже самого ведьмина сердца бессильна против враждебной магии.

Эти размышления разбудили в ней смутное предчувствие. В сущности, она знала только одну силу, которая была мощнее ведьмина сердца. Но эта сила давным-давно была уничтожена.

— Вы лучше постарайтесь найти выход, доктор, — вмешался Бен.

Теракис невесело усмехнулся.

— А как, инспектор? Мы в ловушке на этом корабле, не забывайте про это. Ведь Хирлет не предоставит в наше распоряжение лабораторию.

Бен хотел ответить резкостью, но сдержался и отвернулся, пробормотав что-то маловразумительное.

— Простите, инспектор, — буркнул Теракис. — Я забылся. Я… просто у меня нервы.

— Они у всех, — сказала Дамона. — Давайте забудем об этом.

Мандрейк встал и прислушался.

— Кто-то идет.

Снаружи действительно слышались тяжелые, глухие шаги. Ключ звякнул в замке, и с легким шумом открылась дверь.

Дамона испуганно вскрикнула, когда узнала Майка и следовавшего за ним Хирлета. Майк Гюнтер шел позади коротконогого менеджера.

Он сутулился, но его кулаки были яростно сжаты. Рядом с ним шагали двое рослых полицейских в черной форме. А следом в каюту вошли все остальные Хирлеты.

— О боже! — воскликнул Мандрейк. — Но это ведь невозможно!

— Как видите, — возразил Хирлет, — все же возможно.

Он усмехнулся.

— А теперь я был бы вам всем весьма обязан, если бы вы проявили любезность и отошли к стене. Мне очень жаль, но должен вам признаться, что я вам не доверяю.

Он дополнил свое требование движением пистолета. Один из его двойников резко двинул Майка в бок, заставляя его пройти вперед.

— Дамона!

Глаза Майка испуганно округлились, когда он увидел, что произошло с ее лицом. Он подошел к ней, взял ее руки и прижал к своей груди.

— Боже мой, Дамона, я так боялся за тебя!

— Как трогательно, — хихикнул Хирлет. — Но я надеюсь, вы меня простите, если я должен буду прервать ваши нежности.

Майк яростно обернулся. Его лицо исказилось, но он взял себя в руки.

Хирлет ухмыльнулся и отошел назад, к двери.

Его копии заняли места справа и слева от него. Это была странная картина: на Дамону смотрели десять абсолютно идентичных людей напротив. Эти Хирлеты были не просто похожи — они выглядели абсолютно одинаково.

Теракис первым преодолел изумление.

— Что вы хотите от нас? — спросил он.

— На это легко можно ответить, доктор: вашего сотрудничества. По крайней мерк согласия на это от вас, мистера Мюррея и мисс Кинг, а также мистера Гюнтера. Подобные люди, занимающие влиятельные посты, всегда мне нужны. Вы увидите, не борьба со мной, а совместная работа принесет вам верную выгоду.

— Никогда!

Бен задыхался от ярости.

Хирлет покачал головой.

— Ну, мистер Мюррей, — сказал он осуждающе, — судя по тому, что о вас рассказывали мисс Кинг и уважаемый доктор, я считал вас рассудительнее. У вас нет другого выбора, кроме как работать со мной. Мне даже нет надобности вас принуждать. Я подожду. Время работает против вас.

Он засмеялся, взглянул на лицо Дамоны и снова посмотрел на Бена.

— Мисс Кинг может стать первой, кто перейдет на мою сторону.

Он захохотал так, словно отпустил очень веселую шутку.

— У других это может продлиться немного дольше, два дня, возможно, три. А пока я задержу вас здесь, инспектор!

— Это вам не поможет! — прорычал Бен.

Но его голос свидетельствовал, что он четко осознает, как безвыходно их положение на самом деле. У них не было ни одного шанса бежать с корабля. Судно буквально нашпиговано этими тварями, созданиями Хирлета, а на помощь извне они рассчитывать не могли. Возможно, уже началась грандиозная поисковая акция, ведь их исчезновение должны заметить, но пока их найдут — если это вообще произойдет, — будет уже слишком поздно.

— Я думаю, вы все же согласитесь со мной, — спокойно возразил Хирлет. — Вы здесь в безопасности. Я немало потрудился при выборе этой штаб-квартиры. Если вы мне не верите, я охотно готов показать вам все. Это позднее избавит меня от длительных объяснений.

Он отошел в сторону и сделал приглашающий жест.

— Идемте, инспектор, и вы, мисс Кинг, и доктор тоже. Мои объяснения могут быть вам интересны.

Бен нерешительно двинулся вперед, секундой позже за ним последовали Дамона и Теракис.

Дамона напряглась, когда проходила сквозь строй безмолвно стоявших Хирлетов. У нее в голове возник отчаяннейший план. Возможно, он может стоить и жизни, но это в данный момент было ей безразлично. Пожалуй, быстрая смерть была даже предпочтительнее долгого и мучительного превращения в куклу.

Ее рука скользнула под блузу и сняла ведьмино сердце с шеи.

Она подождала, пока не оказалась рядом с Хирлетом. И тогда отчаянным прыжком рванулась вперед и ударила магическим талисманом прямо его по лицу.

Хирлет удивленно вскрикнул и отшатнулся назад. Позади нее Майк испустил яростный рев и бросился вместе с Беном на остальных.

Но их атака была сломлена почти мгновенно. Монстры справились с ними в течение нескольких секунд. Дамона внезапно почувствовала себя стиснутой нечеловечески сильными руками. Ее оттащили от Хирлета.

Одна рука легла на ее шею и надавила резко и грубо. Это было не больше чем предупреждение, но и его оказалось достаточно, чтобы она прекратила сопротивление.

Хирлет, кряхтя, поднялся. Тонкая кровяная нить тянулась из уголка его рта, куда попал камень, и лицо было перекошено от ярости.

— Это не очень умно с вашей стороны, мисс Кинг, — прошипел он.

Он вытер рот, взглянул на выпачканную кровью ладонь и злобным движением вырвал камень из рук Дамоны.

— Что это? — прорычал он. — Что-то вроде талисмана, да?

Он тихо и зловеще засмеялся.

— Неплохо. Это мысль. Действительно, неплохо. Что ж, я вам покажу, что я делаю с людьми, которые противятся моей воле.

Он повернулся, указал на Мандрейка и сделал знак двум своим тварям.

Куклы с непостижимым проворством схватили пилота.

Мандрейк отчаянно защищался, но против нечеловеческой мощи кукол он был бессилен.

Хирлет повернулся и показал на дверь.

— Теперь вперед!

Какое-то мгновение Пелхам стоял неподвижно, с открытым ртом, глядя на дымившееся оружие в руках Рэнсома. Звук выстрела еще звучал в его ушах. В маленьком бараке запахло порохом и жженой тряпкой.

Генерал Джоргер издал протяжный, жалобный стон и медленно поднял руки.

В его груди неожиданно появилась круглая черная дырка, очень маленькая и обманчиво безобидная. Рана совсем не кровоточила. Он пошатнулся, взглянул испуганно и недоверчиво на Рэнсома и медленно опустился на колени.

Его руки судорожно ухватились за спинку стоявшей перед ним кровати.

— Рэнсом, — выдохнул Пелхам, — что вы…

Хотя он этого и ожидал, но не успел среагировать. Рэнсом повернул пистолет и прицелился в его голову. Пелхам отчаянно рванулся в сторону, перекатился по полу, вскочил на ноги и бросился за спинку кровати, когда раздался выстрел. Пуля прошила спинку кровати, ударилась о металлическую раму и рикошетом просвистела мимо.

— Огонь! — заорал Пелхам.

Время словно остановилось. Он слышал тихие металлические щелчки, когда люди из военной полиции снимали оружие с предохранителей. Затем грянуло несколько выстрелов, и так плотно друг за другом, что они прозвучали как один рокочущий залп. Пелхам вскочил на ноги, обернулся и оцепенел.

В первый момент его разум отказался воспринимать эту картину. Залп целиком поразил Рэнсома. На таком маленьком расстоянии нельзя было не попасть.

В его обнаженной груди виднелись пять черных зазубренных отверстий.

Но Рэнсом не падал. Он покачивался, ухватившись рукой за спинку кровати, и с медленным упорством вновь поднимал свой пистолет. На его лице все еще сохранялось ровное, безразличное выражение.

— Стреляйте! — заорал Пелхам сумасшедшим голосом. — Ради бога, стреляйте же!

У него не было никакого объяснения ужасной картины, представшей его глазам, но он и не задумывался об этом.

Все, что он сейчас ощущал, — был страх.

Вновь прогремел залп. Рэнсома развернуло и буквально швырнуло на стену. Его левая рука разлетелась на маленькие серые осколки. Одна пуля ударила в лицо. И опять эта ужасная, темная, пустая дыра.

— Майор, осторожно!

Голос военного полицейского предостерег его в последний момент. Пелхам краешком глаза заметил скользящее движение, инстинктивно прыгнул вперед и в прыжке нанес удар. Второй солдат — человек из экипажа Рэнсома, насколько он успел заметить, — обошел кровать и подобрался к нему сзади. Пелхам отбил в сторону кулак нападавшего, ударил его ногой по колену и одновременно нанес прямой правый в голову.

Но, казалось, это не произвело на солдата особого впечатления. Он пошатнулся, отступил на полшага назад и тут же снова кинулся на Пелхама.

Пелхам охнул. Его взгляд, казалось, впился в подбородок солдата. То, что он увидел, казалось настолько невероятным, что он даже позабыл о защите.

В том месте, куда попал его кулак, подбородок солдата был сплющен и расколот, маленькая капля крови блестела на его губе, но это была кровь Пелхама — кровь, которая текла из его разбитых пальцев.

Внезапно перед ним пронеслось видение обгорелого торса, который они нашли в обломках.

Рэнсом и другие не были людьми! Пелхам со своими подчиненными боролись против кукол, роботов, точно изготовленных двойников, занявших места людей!

Пелхам очнулся от своего оцепенения лишь тогда, когда руки чудовища схватили его за горло. Он захрипел, отчаянно хватая воздух, и с огромным усилием сумел освободиться.

Сзади прогремел выстрел. Большое серое тело качнулось вперед, словно от удара невидимого кулака, и раскололось. Пелхам оттолкнул от себя нападавшего, увернулся от мощного удара и бросился к маленькой группе военных полицейских. Люди отступили к двери и открыли огонь в глубину барака. Пелхам стал понимать, что они попали в дьявольскую ловушку. Не только Рэнсома и его экипаж подменили куклами-чудовищами, но и весь состав барака! Тридцать пять человек, которые до сих пор жили неопознанными, под масками давно знакомых товарищей!

Пелхам выхватил из кобуры револьвер и, не целясь, стал стрелять в замаскировавшуюся свору. Секунду манекены продолжали беспорядочно толпиться. Затем они все вместе бросились на Пелхама и шестерых солдат. Заградительный огонь больше уже не сдерживал их.

Пелхам, объятый ужасом, наблюдал, как в одного из нападавших попала автоматная очередь.

Верхняя часть его тела словно соскользнула в сторону и разбилась об пол, но ноги сделали еще один неверный шаг, и только потом, медленно, как машина, которую внезапно выключили и которая еще движется по инерции, изуродованный манекен рухнул.

— Выходим! — завопил Пелхам истошным голосом.

Они кинулись из барака, преследуемые полудюжиной серых чудовищ. Пелхам отскочил на несколько шагов от двери и выстрелил через плечо. Пуля попала в переднюю куклу и отшвырнула ее назад. Преследование на некоторое время застопорилось.

— Задержите их! — крикнул Пелхам. — Я вызову подкрепление!

Он повернулся, одним прыжком добрался до машины и сорвал трубку радиотелефона с рычага.

Выстрелы не остались незамеченными.

В бараках, расположенных поближе, распахивались двери и окна, а встревоженные солдаты выбегали на улицу.

Казалось, прошла вечность, прежде чем отозвался дежурный офицер.

— Это Пелхам! — заорал Пелхам в трубку. — Быстро пятьдесят человек с тяжелым оружием к бараку тридцать семь!

— Но почему…

— Без вопросов! — крикнул Пелхам. — Чрезвычайная ситуация. Мы подверглись нападению! Джоргер мертв.

Он швырнул трубку на рычаг, не дожидаясь ответа. Дежурный отреагирует и без лишних вопросов. Пелхам мог положиться на дисциплину своих людей.

Тем временем у барака не было заметно никакого движения.

Три-четыре разбитые фигуры лежали перед разломанной дверью и на пороге: цена, которую заплатили чудовища за попытку выйти из здания.

Однако долго так продолжаться не могло. Куклы, обладающие нечеловеческой силой, были способны проломить тонкие деревянные стены или вылезти в окна. И тогда Пелхам не смог бы задержать их с шестью полицейскими, он это прекрасно понимал.

Где-то завыла сирена. Пелхам обернулся — темные силуэты точек стремительно двигались через летное поле. Это были люди, которых он вызвал. Офицер действительно среагировал быстро.

Просто чудо, что куклы не предприняли еще одной попытки прорыва, пока Пелхам нетерпеливо ждал прибытия подкрепления. Его мысли двигались по кругу. Все совершалось так быстро, что он еще не осмыслил всего случившегося.

После гибели Джоргера он фактически стал командиром базы, по крайней мере, до тех пор, пока не минует этот кризис. Пелхам внезапно почувствовал себя страшно одиноким и беспомощным.

Джип, скрипнув тормозами, остановился позади него. Группа солдат выпрыгнула из переполненного кузова и построилась с готовым к применению оружием. Тут же подъехали еще четыре машины.

— Окружить барак! — резко приказал Пелхам. — Стрелять в каждого, кто выйдет.

Он увидел ужас на лицах солдат и смог живо представить себе, что сейчас происходит с ними.

— Но, сэр, — подал голос командовавший ими лейтенант. — Люди там, внутри — наши товарищи.

— Может, когда-то так и было, — спокойно ответил Пелхам. — Вы будете стрелять не в ваших товарищей, не беспокойтесь. Те, что там, внутри, не английские солдаты. Ни один из них.

Видно было, что офицер совершенно всерьез считает его сумасшедшим. Пелхам молча показал ему на кучу разбитых обломков перед бараком.

Кое-что можно было узнать: кисти, ноги и руки, там и сям раскрошенные осколки пластиковых фигур.

Лейтенант побледнел.

— Великий боже! — простонал он. — Что произошло?

— Я этого не знаю, — ответил Пелхам. — Кто-то подменил их совершенными двойниками. Я могу только надеяться, что они еще живы. Но прежде мы должны уничтожить эти человекообразные куклы. Разделите своих людей, лейтенант. Быстро!

На этот раз люди подчинились без колебаний.

Каждый слышал слова Пелхама, и все имели возможность взглянуть на разбитые манекены.

Пелхам вгляделся в барак. Со времени неудавшейся попытки прорыва в здании установилась странная тишина. Пелхам не сомневался ни секунды в том, что монстры готовят какую-нибудь провокацию. Они, конечно, поняли, что их распознали.

Взгляд Пелхама недоверчиво скользнул по лицам людей справа и слева от него.

«Сколько их еще?» — думал он. Были ли эти чудища там, внутри, единственными, кого невидимый враг избрал своими жертвами, или есть кто-нибудь еще?

Возможно, заражено уже пол-лагеря, возможно, он командует группой кукол, которые будут подчиняться его воле ровно столько, сколько захочет их хозяин.

— Внимание! — крикнул один из солдат.

Пелхам вздрогнул, обернувшись к бараку. Из дверей на секунду показался какой-то человек, недоверчиво глянул на них и снова исчез. Мгновением позже на задней стене барака зазвенели стекла разбитого окна. Тут же раздалась короткая, отрывистая автоматная очередь.

А потом началось светопреставление.

Все окна разлетелись вдребезги, и дюжина больших серых существ вырвалась на свободу.

Солдаты открыли огонь, и площадь перед бараком, казалось, превратилась в хаос из взрывавшихся пластиковых тел и неузнаваемых лохмотьев. Только несколько манекенов были вооружены, да и они едва ли успели использовать свое оружие. Солдаты встретили их яростной стеной огня, и уже в первые секунды больше половины бездушных роботов-убийц рухнули под пулями.

Но остальные хладнокровно шли вперед, не обращая внимания на рваные дыры в груди, на отколотые кисти рук, искореженные ноги. В отличие от людей они не знали ни боли, ни страха, ни усталости.

Слева от Пелхама завязалась яростная схватка — двое монстров прорвали завесу огня.

Пелхам прыгнул туда, отчаянным усилием оторвал чудовище от его жертвы и в упор разрядил магазин своего пистолета в его грудь. Тот отшатнулся, ударился о землю и раскололся.

Поблизости грохнул взрыв. Пелхам инстинктивно пригнулся, и над ним пронесся рой мелких осколков. Потом последовала сильная ударная волна. Должно быть, кто-то бросил гранату. Часть барака охватило пламя, а перед огнем лежало семь или восемь кукол. За яркой огненной завесой мелькали тени, человеческие силуэты, которые испуганно отступали от жара и все еще отчаянно искали возможность вырваться.

С другого конца барака раздался последний отрывистый выстрел, за которым последовали треск и глухой удар. Потом наступила тишина.

Бой закончился.

Пелхам, тяжело дыша, выпрямился.

Бой длился совсем немного, несколько минут, и все-таки он никогда в жизни не забудет это ужасное зрелище.

Схожие эмоции отражались и на лицах остальных.

— Мы должны обыскать барак, — слабо пробормотал он. — Может, там еще что-то есть.

— Прежде всего, мы должны попытаться заполучить одну из этих штук неповрежденной, — сказал какой-то солдат.

Пелхам обратил внимание на небольшую заминку при слове «неповрежденной». Хотя люди видели этих бестий собственными глазами, им с трудом удавалось осознавать, что это не их старые друзья, сослуживцы, а куклы.

Пелхам нехотя кивнул.

— Вы правы. Попытаемся сделать это, прежде чем помещение полностью сгорит.

Пламя тем временем охватило всю западную часть барака. Из рваных дыр, пробитых осколками гранаты, валил жирный черный дым. Едкий смрад от горящей пластмассы перехватывал дыхание.

— Четыре добровольца ко мне, — приказал Пелхам. — Другие остаются здесь и внимательно следят, чтобы огонь не распространялся.

Ему пришлось ждать довольно долго, пока рядом с ним, наконец, не собрались четыре человека. Он слишком хорошо понимал людей: они не были трусливы, но были готовы на что угодно, только не входить в барак. Каждый из них знал, что смог бы войти туда, если бы это происходило на настоящей войне. Но эти пластмассовые монстры были так похожи на их товарищей.

— Идем, — хрипло сказал он.

Кто-то протянул ему автомат, и он во главе своей маленькой группы двинулся к входу.

Внутри барак был наполнен густым черным дымом и мечущимся пламенем. Огонь бушевал, и длинные языки лизали потолочные балки. Больше половины помещения уже горело вовсю, и, пожалуй, еще несколько секунд — и все здание будет охвачено пламенем. Пелхам остановился у двери и настороженно осмотрелся.

Его нервы были напряжены до предела, а указательный палец нервно опустился на спусковой крючок автомата.

Но их поход был напрасным. Куклы, которые избежали пуль, стали добычей огня. Два или три монстра забились в дальний угол, но их пластмассовые тела уже тлели от жара, и в тот момент, когда Пелхам заметил их, один ярко вспыхнул и почти мгновенно расплавился.

— Назад! — приказал Пелхам. — Здесь больше нечего делать.

Пятясь, они отошли к двери. От дыма и раскаленного воздуха было невозможно дышать.

Глаза Пелхама слезились, когда он вышел на улицу, а на его черном от копоти лице появились красные пузыри от ожогов. Но он не чувствовал боли, оглушенный странным, бесконечным кошмаром. Все, что происходило вокруг него, даже слова, которые он произносил, казалось, доходили до его сознания через какой-то плотный занавес, словно он сам был не более чем посторонним наблюдателем.

— Что с генералом? — спросил один из солдат.

Пелхам побледнел, несколько секунд смотрел как бы сквозь спросившего и молча покачал головой. Даже если генерал не был убит выстрелом, то в аду, бушевавшем внутри, никто не мог выжить, никто и ничто.

Южная стена барака обрушилась, посыпался град искр и пылающих обломков, и люди отступили на несколько шагов. Никто не проронил ни звука. Ужас, казалось, охватил их всех. Это был не только шок от появления пластмассовых людей: люди там, внутри, были их товарищами и друзьями, и, возможно, каждый спрашивал себя сейчас, что с ними произошло, где они и кто смог провернуть эту совершенно невозможную штуку — увести тридцать пять человек с базы и заменить их этими ужасными манекенами.

Пелхаму с трудом удалось сбросить с себя оцепенение.

— Окружить это место, — пробормотал он едва слышно, — и выставить посты. Я должен связаться с Лондоном.

Он прыгнул за руль джипа, повернул непослушными пальцами ключ зажигания и включил двигатель. Неожиданно он обрадовался возможности уехать прочь с этого места.

— Сюда!

Хирлет повелительным жестом указал на узкую металлическую дверь красного цвета.

Он провел их через палубу к люку на носу судна, и через эту дверь они спустились в недра корабля. Дамоне сразу стало ясно, что это была списанная старая посудина — под палубой едва ли можно было разместить что-либо грандиозное. Узкий, едва достаточный для прохода человека, слабо освещенный коридор шел вдоль всего судна. По его бокам справа и слева были двери, и Дамоне один раз удалось заглянуть в одну из них. То, что она увидела, походило на современную лабораторию. Но они слишком быстро прошли мимо, и она не успела разглядеть подробности. Очевидно, все-таки судно было основательно перестроено. Его потрепанная внешность была лишь маскировкой.

Мюррей нерешительно взялся за ручку двери и нажал на нее. Дверь бесшумно отворилась внутрь. За ней была темнота.

— Выключатель справа, рядом с дверью, — сказал Хирлет.

Мюррей, помедлив, вошел.

— Ну-ну, не стесняйтесь!

Бен метнул на него яростный взгляд и после непродолжительных поисков нашел выключатель. Под потолком засияла батарея желтых лампочек.

Дамона даже вздрогнула, когда вслед за Майком и Теракисом переступила порог.

Помещение казалось огромным — больше тридцати метров в длину и десяти в ширину, с высоким, выгнутым потолком. Очевидно, это один из трюмов, разделенный дополнительной переборкой, но все еще огромный. Противоположная стена так же, как потолок и пол, покрыта слоем ржавчины. Видно, баржа была очень старой. Их шаги отдавались в тишине жутким, гулким эхом.

Взгляд Дамоны застыл на группе странных фигур, выстроенных у стены. Они приковали к себе ее внимание.

Сперва у нее появилось ощущение, что она попала в кабинет восковых фигур. Тут собралось множество страннейших существ: викинги, питекантропы, солдаты первой мировом войны, а также какие-то фигуры в длинных, ниспадавших широкими складками одеждах — ведьмы и колдуны.

Хирлет негромко засмеялся.

— Как я вижу, моя маленькая коллекция произвела на вас впечатление, — сказал он. — Это мой каприз, первая попытка, знаете ли.

Дамона с трудом оторвалась от странного зрелища.

— Что же это значит? — спросила она.

Хирлет пожал плечами.

— В сущности, ничего. Ничего страшного, во всяком случае. С них, в общем-то, все и началось.

Он быстро подошел к фигурам и встал между ними.

— Эго первые объекты моего эксперимента. Тогда я приобрел их по дешевке на одной выставке. Владелец закрыл свое заведение. В сущности, эти модели ни на что не пригодны. Мои новые творения функционируют лучше, они сильнее и, главное, не так бросаются в глаза. Но и эти иногда все же бывают необходимы. Прежде всего, — продолжал он изменившимся голосом, — для того, чтобы устроить представление.

Его лицо ожесточилось. Он повернулся к манекенам, которые держали Мандрейка, и быстро выкрикнул какое-то непонятное слово.

Те подтащили беззащитного пилота к своему хозяину и поставили его перед ним на колени.

Хирлет злобно ухмыльнулся, повернулся к своей коллекции и опять пробормотал что-то на незнакомом языке. Несколько секунд казалось, что ничего не произойдет. Потом с двумя воинами-викингами произошли одинаковые зловещие изменения, подобные Дамона уже наблюдала на складе Хирлета. Их глаза наполнились жизнью. Казалось, судорожное, незаметное движение скользнуло по их лицам, их кисти, а затем и руки шевельнулись, сначала с трудом, потом мягче, словно они пробуждались от глубокого, бесконечного сна.

Оба воина медленно повернулись, посмотрели сперва на своего хозяина, а потом на Мандрейка и медленно шагнули к нему.

Мандрейк закричал. Он отчаянно старался вырваться из железной хватки, но силы одного человека было совершенно недостаточно, чтобы противостоять этим чудовищам. Оба воина-варвара подошли к нему, схватили его за руки и потащили за собой.

— Что вы собираетесь делать? — заорал Бен. — Вы…

Хирлет оборвал его резким движением.

— Спокойно, инспектор. С ним сделают примерно то же, что и со всеми вами, только немного быстрее и не так эффектно. Смотрите же! Кто еще имел когда-нибудь возможность увидеть свою собственную судьбу?

Викинги приподняли пилота и грубо бросили его на пол. Мандрейк охнул, вскочил на ноги и рухнул во второй раз, когда один из воинов почти нежно коснулся его спины.

Ужасные изменения происходили с молодым пилотом. Его кожа потеряла все краски, стала белой, потом серой и начала матово поблескивать. Послышался тихий шорох, как будто где-то разбился тонкий лед. Тело Мандрейка содрогалось.

Потом он словно бы заснул и некоторое время лежал спокойно. Весь процесс занял не больше пяти минут.

Хирлет смотрел на каждого из присутствующих в отдельности, как будто хотел лично убедиться в том, что ни один из них не пропустил этой ужасной картины.

Прошла почти минута, прежде чем он, наконец, нарушил гнетущее молчание.

— Встань, Мандрейк! — приказал он.

Скрюченное тело на полу шевельнулось. Деревянным, неуклюжим движением оно поднялось на четвереньки, застыло на секунду, как будто ему нужно было собраться с силами, и, в конце концов, совсем выпрямилось для того, чтобы подойти к Хирлету. На его лице лежало застывшее выражение, похожее на маску.

— Будешь ли ты мне повиноваться? — спросил Хирлет.

Мандрейк кивнул.

— Буду, господин.

Тонкая, злая усмешка играла на губах Хирлета, когда он повернулся к Дамоне и остальным.

— Вот видите, — сказал он торжествующе, — хотя мой метод и имеет определенные недостатки, но он действует безотказно.

— Вы — чудовище! — беспомощно прошептала Дамона.

Она хотела сказать еще что-то, но внезапно ее горло как будто что-то сдавило. Она подняла руки и ощупала грубые, холодные участки на своем лице, где кожа уже переродилась. Ее охватил безумный страх. Через несколько часов она будет выглядеть точно так же, как несчастный Мандрейк: кукла в человеческий рост, подвешенная на незримых нитях, которая должна выполнять желания Хирлета.

— Впечатляет, не правда ли? — спросил Хирлет.

Он снова засмеялся.

— Но, как было сказано, метод имеет некоторые недостатки. Для вас и ваших друзей я предусмотрел кое-что получше. Полюбопытствуете?

Он, не дожидаясь ответа, повернулся и маленькими семенящими шагами пошел к низкой двери в противоположной стене помещения.

И снова его двойники окружили Дамону и остальных, вынуждая следовать за Хирлетом.

Они вошли в другое, меньшее помещение, которое было тесно заставлено полками и стойками.

Здесь лежала дюжина кукол, но они выглядели далеко не так совершенно, как те, которые Дамона видела до сих пор. Хотя их тела имели человеческие пропорции, но это были не более чем заготовки — гладкие, матово поблескивавшие серые куклы без лиц и рук. Хирлет подвел их к длинному, низкому столу в глубине помещения, на котором лежало несколько неподвижных фигур.

Дамона нерешительно придвинулась ближе.

Она предчувствовала, что ее ожидает, и, несмотря на это, ощутила сильнейший шок.

Одна из кукол, хотя и незаконченная, имела явно женские пропорции. Ее формы выглядели нежнее, чем у других, мягче, с широкими бедрами и плавно обозначенными выпуклостями там, где должна была находиться грудь. Кожа поблескивала серым, совсем как у других, только на лице начали медленно проявляться изменения. Подбородок, щеки, рот, нос становились светлее, белее. На лице виднелось большое пятно. Оно имело неясные очертания человеческой руки. Именно в местах этого отпечатка пластиковая кожа изменилась и стала походить на человеческую, была как настоящая. Это было зеркальное отражение отпечатка руки на ее лице!

Дамона издала тихий, испуганный стон, в ужасе прижала руку ко рту и отшатнулась назад. Она мгновенно поняла ужасную действительность. В той же мере, в которой ее тело превращалось в мертвую пластмассу, это чудовище превращалось в ее совершенного двойника, а другие заготовки предназначались для Майка, Бена, Теракиса и других жертв. Всех их ожидала безмолвная серая смерть.

И опять Хирлет засмеялся.

— Вот видите, мисс Кинг, совершенно бессмысленно оказывать сопротивление и дальше. Это будет продолжаться не более двадцати четырех часов, и превращение закончится. То же самое произойдет и с вашими друзьями.

Он остановился, помолчал немного и продолжил изменившимся голосом:

— А теперь я предоставлю вам достаточно времени. Мои слуги отведут вас в каюту. А сейчас извините меня. Мне необходимо еще многое сделать, как вы, наверное, понимаете, но мы снова увидимся попозже, скорее всего завтра.

В комнате было так тихо, что даже слабое пощелкивание электронного будильника рядом с кроватью было явственно слышно и мешало. Пелхам опустил жалюзи и еще вдобавок задернул шторы. Несмотря на это, смутный свет проник в окно и нарисовал запутанный узор из линий и неровных пятен на белом потолке. Воздух был пропитан прогорклым сигаретным дымом и потом. Снаружи раздавались приглушенные звуки военной базы: рев и завывание машин, голоса, хриплые команды, шаги, топот, шумы. Он закрыл глаза, положил голову на подушку и попытался расслабиться. Но это ему не удалось. День принес слишком много волнений, чтобы он мог сейчас бездумно полежать.

Через некоторое время он убедился в этом и устало уселся на краю кровати. Его взгляд скользнул на часы и на мгновение задержался на зеленых цифрах светящегося табло. Он провел два дня и целую ночь без сна, однако его тело все еще сопротивлялось усталости.

Он встал, потянулся и взял с ночного столика пачку сигарет. Пепельница, стоявшая на нем, была переполнена окурками и пеплом, но он все равно взял сигарету и дрожащими пальцами прикурил.

В соседней комнате зазвонил телефон.

Звук был отчетливо слышен сквозь тонкую дощатую перегородку. Пелхам вздрогнул и почти испуганно ждал, что откроется дверь и появится дежурный, чтобы позвать его к аппарату. Он больше двух часов провел у телефона. Эти бесконечные объяснения, разговоры с начальством, людьми из министерства обороны, контрразведки! Приходилось снова и снова говорить об одном и том же и при этом чувствовать, что люди на другом конце провода наверняка считают тебя сумасшедшим.

Пелхам с ужасом подумал, что это всего лишь начало. Он уединился для того, чтобы отдохнуть хотя бы пару часов, прежде чем начнется настоящий штурм. В пять на аэродром сядет машина с целой кучей разных шишек. Возможно, из-за всего того, что он сообщил по телефону, они прихватят еще нескольких психиатров и смирительную рубашку.

Он встал, подошел к окну, и некоторое время смотрел сквозь узкую щель наружу. Отсюда барак, в котором разыгралась драма, виден не был, но ему казалось, что он видит огонь и дым. Когда же он закрыл глаза, то отчетливо увидел вереницу застывших серых лиц, жадно вытянутые, налитые нечеловеческой силой лапы.

Пелхам тихо застонал и попытался отогнать страшное видение, но это удалось ему лишь отчасти. Картина поблекла, но осталась где-то рядом, невидимая и затаившаяся, готовая в любой момент возникнуть перед ним. Он был очень удивлен, что перенес смерть Джоргера довольно безучастно. Собственно говоря, случившегося кошмара было бы вполне достаточно, чтобы сойти с ума. Но, возможно, все еще впереди.

Негромкий стук заставил его обернуться.

Несколько мгновений он глядел на запертую дверь, потом еще раз взглянул на будильник и наморщил лоб. До прибытия машины оставалось еще больше двух часов, и он отдал строжайший приказ не беспокоить его. Если Темпс все же сделал это, то у него, должно быть, какое-то очень важное сообщение. Вздохнув, он подошел к двери, одернул свою измятую форму и повернул ручку.

Это был действительно Темпс.

— Майор Пелхам, — начал он, — простите, если я вам помешал, но…

Пелхам перебил его:

— Ладно, Темпс. Что у вас?

— За воротами стоит человек, который добивается встречи с вами.

Пелхам наморщил лоб.

— Что за человек?

— Он отказывается назвать свое имя, майор, — с сожалением объяснил Темпс, — но очень настаивает на разговоре с комендантом базы. Он утверждает, что у него есть важная информация о том, что здесь сегодня случилось.

Пелхам на мгновение задумался.

Совершенно необычным было то, что кто-то ни с того ни с сего появился у ворот такой строго охраняемой базы, как Арлингтон, и захотел поговорить с комендантом, к тому же еще не желая называть своего имени. Но то, что произошло сегодня, тоже было совершенно из ряда вон выходящим явлением. Из того обстоятельства, что незнакомец в курсе происшедшего, следовало сделать вывод, что он прибыл из Лондона или из какой-нибудь вышестоящей организации, возможно, из контрразведки. «Некоторые из этих досужих Джеймсов Бондов, — с усмешкой подумал он, — любят окружать себя таинственностью».

— Хорошо, проводите его ко мне, — сказал он наконец.

Темпс, казалось, что-то хотел сказать, но потом передумал и молча повернулся кругом.

Пелхам вернулся в комнату, раздвинул шторы и поднял жалюзи. Яркий солнечный свет ослепил его, и он вдруг снова почувствовал, что устал. Он подошел к маленькому умывальнику, бросил несколько пригоршней ледяной воды в лицо и взялся за полотенце.

Его взгляд упал на руки. Серые пятна не исчезли. За всеми этими событиями он совершенно забыл о пятнах, а они как будто стали сейчас заметно крупнее и ярче. Он взял кусок мыла и щетку и с силой, впрочем, без успеха, попытался их смыть.

Пятна действительно были странные.

Кожа, казалось, не только окрасилась, но и стала какой-то другой — жесткой, холодной.

Пелхам сжал кончики пальцев и потер их друг о друга, потом подошел к окну и внимательно рассмотрел свои руки при ярком свете.

Первые фаланги всех десяти пальцев были серыми, а через правое запястье протянулась тонкая, будто проведенная острым карандашом полоса.

Он немного помедлил, отвернул манжету и засучил рукав еще выше. Линия проходила через все предплечье и на локте расширялась в серое, с рваными краями пятно.

Легкий страх охватил Пелхама. Это была не краска. Это выглядело скорее как заражение крови, хотя он не чувствовал ни боли, ни каких-либо других неприятных ощущений. Он осторожно поднял рукав еще выше и выгнул шею, чтобы можно было рассмотреть руку.

Серый цвет распространился вверх от локтя до плеча и дальше по всему плечу.

Без сомнения, с его телом что-то происходило, может быть, заражение. Ему следовало сходить к врачу сразу же после того, как он позаботится о своем необычном посетителе.

С легким беспокойством он опустил рукав, застегнул манжету и застелил кровать.

На дворе послышался шум мотора.

Темно-серый «Бедфорд»-трейлер показался между бараками, следуя за джипом Темпса и двумя машинами, заполненными солдатами. Пелхам, оценив это, усмехнулся. Джоргер действительно хорошо подготовил своего адъютанта.

Он повернулся и пошел к двери, чтобы встретить посетителя.

Человек, который несколькими мгновениями позже в сопровождении Темпса вошел в барак, отнюдь не соответствовал ожиданиям Пелхама. Маленький, приземистый, на вид — лет пятидесяти, с лысой головой, вялой фигурой с очевидной склонностью к ожирению, с маленькими водянистыми глазами и руками, которые находились в безостановочном, беспокойном движении. Не такой тип тайного агента представлял себе Пелхам.

Несмотря на это, он изобразил нечто вроде дружеской улыбки и протянул посетителю руку.

Человек не обратил на нее внимания и смерил Пелхама недоверчивым взглядом.

— Вы комендант базы? — спросил он.

Пелхам проглотил колкое замечание, вертевшееся у него на языке.

— Я майор Пелхам, — сухо ответил он. — В настоящее время я командую базой, это точно. Чем могу быть полезен? Мой адъютант сказал, что вы будто бы имеете точную информацию об инциденте, который произошел сегодня утром.

— Это верно, — сказал человек, словно бы раздумывая.

Он снова оценивающе оглядел Пелхама и продолжил хриплым голосом:

— Однако было бы лучше, если бы мы могли поговорить с глазу на глаз.

Пелхам разозлился.

— Послушайте, мистер…

— Хирлет.

— Мистер Хирлет, — злобно продолжал Пелхам, — вы свалились сюда бог знает откуда, не удосужились предъявить документы, ставите требования и…

Хирлет перебил его мягким кивком.

— Вы меня поймете, когда увидите, что находится в моей машине, майор, — сказал он спокойно.

Пелхам задумался. В какое-то мгновение он не знал, что делать.

Джоргер бы с этой ситуацией справился, у него было достаточно опыта. Он, возможно, уже приказал бы выставить за ворота этого странного Хирлета.

Но он не Джоргер и чувствовал себя совершенно не готовым к подобной ситуации.

Он бросил взгляд в открытую дверь. Тяжелый грузовик стоял рядом с бараком. Через тонированное лобовое стекло виднелся силуэт водителя, а в крытом кузове окон не было.

— Хорошо, — сказал он наконец. — Пошли. Я надеюсь, вы покажете действительно нечто важное. В настоящий момент мы здесь не особенно склонны к юмору, знаете ли.

Он проскользнул мимо Хирлета и быстрыми шагами двинулся к задней двери трейлера. Хирлет поспешил за ним, нашел в своей связке ключ и вставил его в замок.

Он открыл дверь, неожиданно сильным движением вспрыгнул в машину и сделал знак Пелхаму следовать за ним. Потом он снова быстро закрыл за собой дверь. Пелхам слышал в темноте его возню.

— Подождите, майор, — пробормотал он. — Я включу свет.

Под потолком машины вспыхнула лампа.

Пелхам удивленно огляделся. Фургон был пустым, только на полу лежали два длинных, накрытых белой материей предмета. Пелхам с недоверчивым удивлением посмотрел на Хирлета, потом опустился на колени и стянул простыню с одного из них.

Перед ним лежала кукла.

Она была одета в форму майора английских ВВС и выглядела бы совершенно живой, если бы не пустое, бесформенное пятно вместо лица.

— Что это означает? — спросил Пелхам.

Хирлет тихо засмеялся.

— Вы это сейчас поймете, майор.

Его голос внезапно зазвучал совсем иначе, чем несколько секунд назад.

— Я надеялся, что можно будет не прибегать к этому средству, но все раскрылось раньше, чем я думал.

Пелхам на долю секунды позднее понял, что Хирлет имел в виду. Он хотел повернуться и выскочить из фургона, но Хирлет чудовищно быстрым движением бросился на него, сбил с ног и тут же зажал ему рот.

Пелхам отчаянно отбивался. Ему не хватало воздуха, а тело маленького человечка, казалось, обрело вес в несколько тонн. Пелхама вдруг охватил глубокий, ледяной холод, а его силы иссякали с каждой секундой. Он с трудом повернул голову и взглянул на неподвижно лежавшую куклу.

На мгновение, прежде чем потерял сознание, он успел увидеть, как на пустом месте под форменной фуражкой начали появляться нос, рот и глаза, как изменялась кожа, как судорожно дергалось и медленно, неохотно формировалось человеческое лицо, его собственное лицо…

Констебль Ланден простоял неподвижно почти четверть часа после того, как Хирлет со своими чудовищами, конвоировавшими Майка, исчезли и оставили его одного. Фактически он все еще не понимал, что, собственно, здесь произошло. И если быть честным, то он и не хотел этого понимать. Он знал определенно лишь одно — здесь произошло нечто, что подорвало его нормальное мироощущение. Знал он, и что Хирлет — безразлично как — должен быть остановлен.

Странно, но его почти не путала мысль, что, вероятнее всего, через несколько часов он должен будет умереть.

С тех пор как Хирлет захватил его и Майка врасплох в подвале универмага и притащил сюда, он находился в каком-то чуть ли не наркотическом трансе, в котором главенствовала мысль: остановить Хирлета и его чудовищную армию.

Он встал и в который раз начал обследовать крошечную каюту. Он понимал, что это бессмысленно. Здесь были только одна дверь и три намертво задраенных иллюминатора, да они и без того слишком малы, чтобы взрослый человек мог пролезть через них. Но он просто не мог больше терпеть — было невмоготу сидеть и покорно ждать конца.

Он отодвинул от стен немногочисленную мебель и обследовал каждый сантиметр пола в слабой надежде найти какой-нибудь люк в полу. Но люка, конечно, не было. Хирлет предусмотрел все. И все-таки должен был существовать какой-нибудь простой путь, чтобы отсюда выбраться.

Отчаяние нарастало, Ланден потерял всякую надежду найти выход. Его взгляд в который раз обшаривал каюту. Внезапно он остановился на узкой полочке для бутылок, висевшей у двери. И почти тут же у него стал складываться необычный план. Он опасливо покосился на телекамеру над дверью, а потом решительно подошел к полке и взял с нее початую бутылку коньяка.

Выбора у него не было, надо было рисковать: ведь Хирлет или его подручные могли в это время за ним наблюдать и, разгадав его намерения, жестоко расправиться. Но ничего другого не оставалось. Он отвинтил пробку, стараясь держаться естественно, сделал большой глоток и вылил остальной коньяк на пол прямо перед дверью. Крошечная каюта наполнилась резким запахом.

Ланден педантично поставил пустую бутылку на прежнее место, с удовлетворением посмотрел на блестящую коричневую лужу и отошел от двери. Теперь оставалось только ждать.

Ожидание длилось недолго. Грузные шаги раздались за дверью, засов, снабженный сигнализацией, сдвинулся, и дверь медленно отворилась.

Ланден сунул руку в карман куртки и достал коробок спичек. Медленно, почти спокойно он вынул спичку, прижал головку к коробку и поднял голову.

В дверях стояли два Хирлета.

— Заходите, — сказал Ланден. — Я уже вас заждался.

Он ухмыльнулся.

Лицо первой куклы приняло недоуменное выражение.

— Почему ты… — с грозным видом начала кукла.

Ланден осклабился, чиркнул спичкой и бросил ее под ноги кукле. Яркое пламя рванулось вверх и охватило манекен. Коньяк вспыхнул ярко-желтым с коричневым пламенем. Площадка перед дверью превратилась в преисподнюю.

Ланден не стал медлить. Он нагнулся и в два прыжка проскочил через пламя. Ему показалось, что он прыгнул в огненную печь.

Жар перехватил дыхание, затрещали волосы, и обожгло открытые участки кожи. Ланден упал на пол, через кувырок встал на ноги и увидел перед собой фигуры двух монстров. Инстинктивно, не раздумывая, он нанес удар в грудь одному из них. Тот пошатнулся, споткнулся о нижнюю ступеньку лестницы и, размахивая руками, рухнул вниз.

Ланден, как затравленный зверь, отчаянным прыжком метнулся прочь, взлетел по лестнице к выходу и захлопнул за собой массивную дверь. Резкий треск, раздавшийся вслед за глухим ударом двери, показал ему, насколько близок был его преследователь. Дрожащими руками Ланден закрыл засов и на несколько секунд остановился, чтобы отдышаться.

Он был на свободе, правда, далеко не в безопасности, но зато на свободе!

Он прислонился спиной к стальной двери, с хрипом хватая воздух. Лицо горело: пламя опалило кожу и волосы. С минуту он стоял неподвижно и осматривал темную палубу судна, похожего на большую баржу. Кроме рубки, за которой находилась его тюрьма, здесь были еще две надстройки. Ланден не знал, бывает ли на барже мостик, но, возможно, что-то подобное здесь и находилось.

За узкими окнами надстроек горел свет и мелькали тени. Значит, путь туда был закрыт.

По двери за его спиной замолотили грубые кулаки, что напомнило Ландену об опасности.

Тишина на палубе продлится еще пару мгновений, пока не обнаружат пожар. Если он промедлит, то его игра будет проиграна.

Он оттолкнулся от двери и, пригнувшись, прокрался к борту. Темная, слабо поблескивавшая поверхность воды недалеко: хорошо были видны отбросы и всякий мусор, болтавшийся у борта.

До набережной, пожалуй, не больше десяти метров. Даже для такого плохого пловца, как он, это легкое препятствие.

Но ему не хотелось бросать на произвол судьбы остальных. Его исчезновение заметят быстро, и уж Хирлет не будет терять ни секунды. Главная квартира, где рождались чудовища, так или иначе была потеряна, и Ланден ни минуты не сомневался, что Хирлет захватит с собой всех своих пленников, и участь их будет печальной.

Ланден стянул с себя куртку и швырнул ее на палубу у борта. Потом, снова пригнувшись, прокрался на корму и сжался в комок в черной тени надстройки.

Спустя некоторое время дверь надстройки открылась, и рослый человек шагнул на палубу. Оглянувшись, он не спеша пошел на корму.

Сердце Ландена забилось быстро и неровно.

Другого шанса у него не будет.

Если чудовище не клюнет на его фокус, то он пропал.

Манекен подошел к двери, подергал ручку, а потом отодвинул засов. Дверь со скрипом раскрылась. Дым и ярко-желтое пламя вырвались на палубу. Кукла испуганно отпрянула, замерла на секунду, а потом одним прыжком исчезла внутри.

Ланден не стал дожидаться, пока она вернется.

Пригнувшись, он метнулся к открытой двери надстройки, влетел внутрь и молниеносно осмотрел внутренность помещения.

Это была маленькая каюта, из которой вели три двери и одна лестница, круто уходившая вниз. Он взялся за поручни, бросил через плечо затравленный взгляд и помчался вниз, перескакивая через ступеньки.

— Мы должны выбраться отсюда, — решительно сказала Дамона, — неважно как!

Майк и Бен не ответили, только Теракис засмеялся тихо и фальшиво.

— Героическое намерение, мисс Кинг. Только, к сожалению, в настоящий момент я не вижу ни малейшей возможности претворить его в жизнь.

Дамона с отчаянием оглядела маленький кубрик. В прежнюю каюту, где они были вначале, они не вернулись. Их сунули еще глубже в брюхо баржи и заперли в маленьком сыром кубрике, который был чуть ли не по щиколотку залит водой. Его стены были испещрены ржавчиной и грязными пятнами.

— Интересно, почему нас заперли здесь внизу? — задумчиво произнес Майк. — Ведь Хирлет распорядился, чтобы нас вернули в прежнюю каюту.

— Это имеет какое-нибудь значение? — спросил Теракис.

— Конечно!

Майк кивнул и оперся о стену.

Он пошарил в воде носком ботинка. Все продрогли. Вода была ледяная, а воздух таким холодным, что при каждом выдохе лица их окутывались легким парком.

— Видимо, что-то случилось, — продолжил после паузы Майк.

— Ну а нам-то что?

— Все, что плохо для Хирлета, хорошо для нас, — ответил Майк. — К тому же он наверняка не будет держать нас здесь до утра. Он не заинтересован в том, чтобы мы замерзли. Мы нападем на них, когда они придут за нами.

Теракис опять тихо засмеялся.

— Зачем? Вы уже пытались с ними бороться. Нет ни одного шанса победить их голыми руками.

— И все же… — пробормотала Дамона.

Майк с интересом посмотрел на нее.

— Ты что-то придумала?

Дамона показала на массивный, окрашенный суриком выступ, который торчал из пола посреди кубрика. Его форма смутно напоминала гидрант, такой иногда можно увидеть в старых фильмах.

— Определенно, Хирлет сделал ошибку, приказав запереть нас здесь, — сказала Дамона.

Она присела, сунула руки в воду и ощупала выступ.

— Это то, что я и предполагала, — через некоторое время сказала она с удовлетворением. — Это кингстон.

Майк изумленно ахнул.

— Если ты собираешься сделать то, что я подумал…

— Именно это я и собираюсь сделать.

Теракис нервно сглотнул.

— Вы ведь не собираетесь открыть вентиль? — выдавил он.

Он заикался.

— А почему бы и нет?

— Но это было бы самоубийством. Мы утонем.

Дамона покачала головой.

— Ничего подобного, доктор. Эта дверь лет тридцать назад, возможно, и была водонепроницаемой, а сейчас уже нет. Они нас отсюда выпустят, если не захотят рисковать баржей. Иначе она затонет.

Дамона невесело засмеялась.

— Я согласна, что это рискованно. Но это наш единственный шанс. Даже если ничего хорошего не выйдет, мы хотя бы утопим судно.

— И при этом погубим себя!

— Возможно! — сказала Дамона со спокойствием, которого испугалась даже сама. — Но сейчас, судя по всему, выбора нет. Что вы предпочитаете — утонуть или стать рабами Хирлета?

Теракис побледнел.

— Вы сошли с ума! — заорал он. — Я не допущу этого! Вы можете умирать, это ваше дело, а я хочу жить! Мы утонем, как крысы, если вы откроете вентиль.

Он бросился на Дамону, но Майк быстрым движением перехватил его и оттащил от нее. Потом незаметно кивнул Дамоне.

Дамона обеими руками взялась за колесо и попыталась повернуть его. Сначала оно не двигалось с места, потом вдруг резко подалось, и пенная струя вонючей ледяной воды забурлила в помещении.

Дамона отскочила к стене. Ее взгляд, как зачарованный, был прикован к двери. Вола разливалась по кубрику с фантастической скоростью, добралась до двери и все продолжала прибывать.

Теракис испуганно завизжал.

— Дверь не пропускает воду! Мы утонем, как крысы!

— Этого не произойдет, — спокойно ответила Дамона. — Я могу закрыть вентиль в любой момент.

— Так сделайте же это!

Теракис захныкал. Вола дошла почти до колен и непрестанно поднималась выше.

— Закройте его!

— Еще рано.

Дамона покачала головой, добралась до вентиля и попробовала повернуть его. Он двигался легко и без затруднений в обе стороны. Решительным движением она открыла его до конца и снова поднялась…

Водный поток заклокотал еще сильнее.

Теракис начал визжать, как помешанный, извиваясь в руках Майка.

— Черт возьми, Теракис, успокойтесь же! — зарычал Бен. — Мы не утонем. Вы что же, не понимаете, что мы хотим сделать?

Он подошел к ученому и несколько раз шлепнул его по щекам. Теракис вскрикнул, жадно глотнул воздух и обмяк. Его лицо сморщилось, но он заметно успокоился.

— Я… простите.

Через некоторое время он всхлипнул.

— У меня расшатались нервы. Все-таки это слишком.

Мюррей злобно пробурчал:

— Все нормально, доктор. Такое может случиться с каждым. Но сейчас, пожалуйста, не теряйте самообладания, если сможете. Другого такого шанса мы не получим.

Он вздохнул, повернулся к Дамоне и спросил:

— Сколько еще, как ты думаешь?

Дамона пожала плечами. Вода поднялась уже на полметра. Ледяной, мертвенный холод пронизывал их до костей. При таком напоре водяной струи маленькое помещение наполнится за считанные минуты.

— Мне кажется, этого достаточно, — сказала она. — Тот, кто сейчас откроет дверь, испытает неприятное чувство.

Она снова наклонилась над вентилем и начала вращать колесо.

Оно сделало два оборота и со скрежетом застопорилось.

Дамона замерла.

— Похоже, что заклинило, — растерянно сказала она.

Майк отпустил Теракиса и одним прыжком оказался рядом с ней. Они вместе отчаянно уперлись в колесо и изо всех сил пытались сдвинуть его с места. Оно тяжело повернулось еще на пол-оборота и потом застряло окончательно.

Дамона тяжело распрямилась. Вода уже доходила им до бедер. Уровень ее поднимался теперь не с такой бешеной скоростью, как несколько секунд назад, но все же с неумолимой неизбежностью.

Мужчина, который выглядел как майор королевских ВВС Георг Пелхам, быстрыми шагами направлялся к низкому самолетному ангару на южном конце дорожки. С момента визита таинственного Хирлета прошло едва ли полчаса. Пелхам оставался в трейлере минут десять, когда же он появился снова, то необычно изменился, но не внешне, а внутренне. Вопреки своим прежним привычкам, он не стал долго разговаривать с подчиненными, а только отдал короткие приказания — беспрепятственно выпустить Хирлета с базы и подготовить к вылету новый истребитель «Фантом Ф-107». Приказ вызвал удивление, но, несмотря на это, был выполнен. После гибели Джоргера Пелхам оставался на базе старшим и должен был знать, что делает.

Большие алюминиевые ворота ангара, громыхая, разъехались в стороны, когда Пелхам подошел к зданию, и одна из стройных серебряных птиц, прицепленная к маленькому электрокару, выскользнула на свободу.

Пелхам остановился и неподвижно ждал, пока машина полностью выйдет из ангара и развернется. Острый, как игла, нос смотрел теперь на восток. Электрокар отцепили, а вся орава техников и наземного персонала набросилась на машину, чтобы закончить последние приготовления к полету.

Пелхам взял плоский коричневый чемоданчик, полученный от Хирлета, медленно подошел к истребителю и все так же молча стал подниматься в кабину.

Один из техников остановился у трапа и подмигнул Пелхаму:

— Ну, майор, маленькое удовольствие от маленького полета?

Пелхам сморщил лоб, бросил чемоданчик на сиденье и взял шлем.

— Пробный полет, сержант, — сухо ответил он. — В конце концов, я хочу знать, что это за птица, на которой я посылаю своих мальчиков в полет.

Объяснение прозвучало натянуто и недостоверно. Пелхам уже давно не летал сам.

И даже если бы он находился в хорошей летной форме, все равно он не смог бы пролететь на «фантоме» без подготовки. Истребитель-бомбардировщик принадлежал к новейшему классу боевых машин, стоявших на вооружении ВВС. Это было техническое чудо, и управлять им смог бы скорее инженер или специалист-компьютерщик, чем обычный пилот. Но никто из техников даже не мог и предположить, что Пелхам замыслил большее, чем пробный круг над базой.

Пелхам втиснулся, наконец, в кабину, поправил шлем и быстро и уверенно повернул несколько тумблеров. На узкой приборной доске перед ним замигали лампочки и огоньки. Еще щелчок тумблера — и кабина с легким жужжаньем закрылась. Мощно взревели реактивные двигатели, и техники поспешно отбежали от машины.

Никто не заметил злой усмешки, промелькнувшей в глазах Пелхама.

«Фантом» медленно покатился, вырулил на взлетную полосу и взял разбег.

Несколькими мгновениями позже стройный серебристый снаряд со сверхзвуковой скоростью мчался в сторону многомиллионного Лондона.

Констебль Ланден плотно вжался в тесную нишу и, затаив дыхание, ждал, когда две куклы пройдут мимо него. Ему пока везло. Его исчезновение вызвало на судне переполох, но, по-видимому, никто не мог и предположить, что он все еще на борту.

За последние несколько минут мимо его укрытия пронеслось более двух дюжин серых чудовищ, среди них и несколько двойников Хирлета, но никто не удостоил взглядом узкую нишу, в которую втиснулся Ланден.

Возможно, монстры сейчас покинут баржу и кинутся в порт, чтобы там поймать беглеца. Во всяком случае, он на это надеялся.

Если у него и есть шансы освободить Гюнтера и остальных, то лишь в том случае, если большая часть экипажа уйдет с судна.

Он дождался, когда шаги монстров затихнут, и осторожно высунулся из своего укрытия. Осмотревшись, он стал пробираться дальше по коридору. Видимо, под палубой судно было полностью перестроено. Проход, по которому он двигался, выглядел новым и чистым, в открытую дверь он мельком увидел нечто походившее одновременно на лабораторию и на склад. Но он искал не это. Он искал машинное отделение.

Ланден прошел весь коридор, открыл низкую дверь и неожиданно оказался в сводчатой, пропахшей нефтью и сыростью каморке. Узкая винтовая лестница вела еще ниже, а через люк в полу сочился мерцающий желто-оранжевый свет. Металлический лист под его ногами мягко вибрировал, и снизу слышался негромкий, ритмичный гул, будто там работала тяжелая машина. Видимо, это было то, что он искал.

Он закрыл за собой дверь на запор и огляделся в поисках чего-нибудь, что могло бы стать оружием. Его взгляд упал на гигантский, почти метровый гаечный ключ. Это было то, что нужно.

Он поднял его, взвесил в руке и на цыпочках скользнул вниз по лестнице. Чем глубже он спускался, тем слышнее становился шум машины. Одновременно до него доносились тихие, неразборчиво бормочущие голоса.

Наконец он добрался до длинного, тускло освещенного помещения. Оно, очевидно, тянулось во всю длину судна и находилось уже ниже ватерлинии. Большую его часть занимала громоздкая машина.

Ланден облегченно вздохнул. Его надежда оправдалась — баржа была основательно модернизирована, но двигатель остался тот же, что и сорок лет назад, — доисторическая паровая машина, работавшая на угле.

Он немного задержался у лестницы, выжидая, пока глаза привыкнут к полутьме. Потом стал пробираться в направлении невнятных голосов.

Их было двое — высокие голые фигуры из серого пластика. Они равномерными механическими движениями бросали уголь в топку и изредка регулировали вентили и заслонки, находившиеся на передней стенке. Огонь в котле горел не слишком сильно, давления пара хватало только на то, чтобы работал судовой электрогенератор. Одна из кукол постоянно следила за дюжиной манометров, сбрасывая или повышая давление.

Ланден наблюдал из своего укрытия за их работой, пока не уверился в том, что принцип работы машины ему понятен. После этого он сжал в кулаке гаечный ключ и шагнул к чудовищам.

Они заметили его слишком поздно. Ланден взмахнул своим оружием, и тяжелый ключ расколол одного из кочегаров, а Ланден покачнулся от собственного удара.

Второе чудовище отшвырнуло лопату и, растопырив руки, двинулось на него. Ланден еще раз поднял ключ…

Потом он, задыхаясь, выпрямился и подошел к паровому двигателю. Взгляд его беспомощно заметался между мешаниной вентилей, рычагов, манометров. Теперь он не так был уверен в себе, как пару минут назад. Но было уже поздно.

Он нерешительно повернул одно колесо и стал наблюдать, куда пойдет стрелка манометра. Он не представлял себе, какие последствия вызовут его манипуляции — поразит ли он жизненно важный нерв судна или просто выключит второстепенную магистраль. Перед ним была дюжина вентилей, и он поворачивал их торопливо, но методично.

Когда он завернул все вентили, шум машины, казалось, изменился. Какое-то время он беспомощно стоял перед громадной приборной доской, потом повернулся, поднял свой ключ и пошел к выходу. На одном из манометров стрелка тем временем уже приближалась к краю шкалы, давно перейдя красную черту.

Он не успел добраться до лестницы.

Рядом с ним лопнула труба, и струя кипящего пара, вырывавшегося под высоким давлением, ударила и окутала его.

Он уже не почувствовал, как упал на пол.

Майк, отфыркиваясь, вынырнул из воды, несколько мгновений хватал воздух, затем подплыл к Дамоне и остальным.

— Бессмысленно! — проговорил он. — Эту штуку заело намертво. Надо ее поддеть рычагом.

— А если мы попробуем вместе? — нервно спросил Теракис. — Все четверо.

Майк молча покачал головой. Вода уже поднялась до уровня груди. Она прибывала теперь не так быстро. Несмотря на это, через несколько минут им придется держаться на воде уже вплавь, и даже это будет лишь короткой отсрочкой. Высота кубрика была около двух метров, и даже если вода остановится от встречного давления воздуха, они или задохнутся, или окончательно окоченеют и утонут.

— В этом нет смысла, — наконец сказал Майк. — Нам нужно отсюда выбираться.

— Выбираться? — завизжал Теракис. — А как? Может быть, вы хотите выбить дверь?

— Возьмите себя в руки, Теракис, — спокойно сказала Дамона.

Теракис завизжал как ужаленный. Его глаза яростно запылали.

— В руки?! — Он задохнулся. — Это вы требуете, чтобы я взял себя в руки?

Он двинулся к Дамоне, угрожающе подняв кулак.

— Это из-за вас мы оказались в таком положении из-за вас и ваших бредней. И вы еще требуете от меня, чтобы я взял себя в руки! Я но хочу умирать, вы слышите? Не хочу!

— Замолчите наконец, доктор! — приказал Бен. — Ни у кого из нас нет особого желания утонуть здесь, а ваши вопли нам не помогут.

Он добрался до двери и начал молотить по ней кулаками.

— Лучше помогите мне. Может быть, придет какой-нибудь проверяющий!

Теракис умолк, потом с трудом подошел к инспектору и стал так же, как и он, обеими руками колотить по двери.

Удары глухо раздавались в корпусе судна.

Дамона сомневалась в результате этих действий. Они находились на нижней палубе баржи, глубоко под складами и лабораториями Хирлета. Если даже их и услышат, то не обратят внимания. Несмотря на это, вскоре и она подошла к двери и тоже стала барабанить по ней.

Но это было действительно бессмысленно. Скоро они это поняли и отошли от двери. Даже Бен покачал головой и опустил разбитые кулаки в воду. Только Теракис продолжал в слепой ярости молотить по массивной двери.

— Да перестаньте, доктор, — пробормотал Бен. — Мы… Что это?

Дамона тоже заметила, что появился какой-то новый непонятный шум: глухое, вибрирующее громыхание, которое почти потонуло в плеске воды и грохоте, производимом Теракисом.

— Теракис, послушайте! — резко приказала Дамона. — Остановитесь на секунду!

Доктор замер и тоже прислушался. Шум не повторился, но вместо этого заметно задрожала под ногами железная обшивка.

Потом что-то треснуло, и глухой мощный удар сотряс баржу.

— Это взрыв, — пробормотал Бен. — Шум такой, как будто что-то взлетело на воздух.

Они завороженно вслушивались в тишину. Секунд пятнадцать все было спокойно, потом в коридоре послышались тяжелые торопливые шаги, и возбужденный голос что-то прокричал.

— Прочь от двери! — скомандовал Бен. — Кто-то идет!

Они поспешно отступили к дальней стене.

— Ухватитесь за что-нибудь покрепче! — прошептала Дамона.

Сама она инстинктивно ухватилась за руку Майка.

Ключ вставили в замок и повернули, потом дверь распахнулась наружу под давлением накопившейся воды, словно ее выбросило катапультой. В памяти Дамоны запечатлелось, как три серых фигуры были подхвачены пенившимся потоком, который с чудовищной силой швырнул их в стену коридора. Потом и Дамону сбило с ног и понесло. Она вскрикнула, хлебнула воды и отчаянно рванулась вверх, сильно ударившись обо что-то плечом. Неизвестно откуда на щеке образовалась глубокая кровавая царапина. Поток вытащил Дамону из кубрика, бросил на стену и проволок почти по всей длине судна, прежде чем его сила иссякла. Дамона шлепнулась на пол, покатилась, и некоторое время судорожно глотала воздух. И лишь потом она смогла подняться и посмотреть, что сделалось с остальными.

Майк лежал в нескольких метрах от нее.

Он стонал, схватившись за голову, но был в сознании. Бен и Теракис, казалось, инстинктивно ухватились друг за друга, и их унесло не так далеко, как ее и Майка.

Бен уже с трудом поднимался на колени и ощупывал себя, словно хотел убедиться в целости своих костей.

А Теракис…

Дамона в ужасе вскрикнула, когда увидела ученого. Вода швырнула его на стенку коридора. Правая рука у него была, казалось, отломана и неестественно вывернулась, а из лица был выбит треугольный кусок.

За ним не было ничего, кроме темной пустоты.

Теракис был куклой!

Хирлет приказал одной из своих тварей постоянно следить за ними, а никто из них этого и не заметил!

По судну прокатился глухой удар. На этот раз баржа, казалось, немного поднялась вверх и накренилась. Дамону снова сбило с ног и отшвырнуло к стене. Она с трудом поднялась. Судно заметно дало крен. Освещение замигало, погасло и снова замигало.

— Бежим скорей! — крикнул Майк. — Судно тонет!

Дамона невольно посмотрела в кубрик, из которого их вынес поток. Вода все еще хлестала из открытого вентиля, но даже если Хирлету не удастся закрыть кингстон, пройдут еще часы, прежде чем судно окажется в опасности. Однако Майк был прав — баржа тонула.

Она вскочила. Майк тем временем тоже поднялся и одной рукой тяжело упирался в стену.

Только Бен, казалось, все никак не мог встать.

Наконец Дамона заметила, что на самом деле Бен отчаянно борется с Теракисом.

Монстр крепко вцепился в его ноги и со сверхчеловеческой силой тянул Бена к себе.

— Майк! — испуганно вскрикнула Дамона. — Надо помочь Бену!

Майк лишь сейчас заметил, что Теракис не человек. Он остолбенел, недоверчиво разглядывая вытаращенными глазами расколотое лицо Теракиса, а потом с яростным воплем бросился на мнимого профессора. Но даже втроем им едва удалось усмирить разбушевавшееся человеческое чучело. Наконец отчаянным усилием Бен вырвал ногу и нанес мнимому Теракису удар, от которого тот опрокинулся в воду.

— Скорее! — прохрипел Бен.

Они бросились бежать по коридору. Судно тем временем продолжало крениться, и им пришлось опираться о стену, когда они поднимались по трапу. Майк плечом вышиб дверь. Яростное пламя ударило ему навстречу. Воздух был раскален, коридор полон дыма.

Судно снова вздрогнуло от оглушительного взрыва. Одна кукла высунулась из лестничного проема, замерла на мгновение и с вытянутыми лапами бросилась на Майка.

Майк отскочил в сторону, подставил монстру ногу и нанес ему сокрушительный удар локтем по спине. Кукла грохнулась на пол и разбилась.

— Бежим! — крикнул Майк. — Нам нужно выбраться отсюда.

Он схватил Дамону за руку и потащил за собой.

— Подожди, Майк! Мы должны найти Хирлета!

— Ты с ума сошла! — рявкнул Майк.

Он помчался еще быстрее к трапу в конце коридора, волоча за собой Дамону.

— Но у него мое ведьмино сердце! — настаивала Дамона.

Она попыталась освободиться от хватки Майка, но он неумолимо тащил ее дальше.

Потом двери справа и слева от них распахнулись, и дюжина абсолютно одинаковых Хирлетов предстала перед ними.

Майк в ужасе отскочил назад. Коридор был блокирован. Между ними и спасительной лестницей, вероятно, всего лишь двадцать шагов, но с таким же успехом это могли быть и двадцать тысяч километров.

— Примите мои поздравления, — тихо сказал один из Хирлетов, которые, как живая стена, с ненавистью глядели на беглецов.

Голос его дрожал от ярости, а руки сжались в кулаки.

— Не знаю, как вам это удалось, но вы вырвались на свободу. Вам удалось во второй раз уничтожить мою главную квартиру. Боюсь, что я вас недооценил, — угрожающе тихо произнес он. — Это ошибка, и я вынужден в ней признаться. До сих пор я не ошибался. Боюсь, что мне придется отказаться от вашего сотрудничества. Весьма жаль.

— Откажитесь, Хирлет, — сказал Майк. — Вы проиграли.

Хирлет наморщил лоб и одарил Майка таким взглядом, будто сомневался, в своем ли тот уме.

— Проиграл? — повторил он. — Отказаться? Единственные, кто проиграл, так это вы и мисс Кинг, мистер Гюнтер. Я не буду вас убивать, если вы этого боитесь. Это совершенно излишне.

Он злобно ухмыльнулся и подал знак своим тварям.

Куклы начали медленно отступать из коридора.

— Это продлится всего лишь несколько минут, пока паровой котел окончательно не взорвется, — со зловещим дружелюбием объяснил он. — Даже если вы переживете взрыв, то судно имеет внизу небольшую симпатичную дыру. Конечно, мне жаль вас, но вы — жертвы собственного коварства. Единственный путь наверх ведет вот по этому самому трапу, а дверь я запру собственноручно, прежде чем покину судно. Счастливо оставаться…

Майк яростно вскрикнул и бросился вперед.

Хирлет сделал шаг в сторону, встретил его ударом в живот и добавил коленом по лицу, когда Майк скорчился от боли.

— Проклятый глупец, — прошипел Хирлет. — Даже если вам удастся устранить меня, вам это нисколько не поможет.

Он повернулся, поспешно отступил за своих монстров и начал подниматься по лестнице.

Глухой удар сотряс корпус судна. Палуба под лестницей взорвалась. Яркий язык пламени протянулся по коридору, вслед за ним из дыры вырвалась тугая, кипящая струя пара и окутала трап. Пронзительный вопль прорезал шипение пара.

Хирлет, шатаясь, вывалился из бурлящего облака с перекошенным от боли лицом, завертелся волчком и остановился, пошатываясь, на краю рваной дыры. Потом он очень медленно опрокинулся вниз и беззвучно исчез в глубине.

Дамона еще долго стояла на набережной и смотрела на медленно погружавшееся в воду судно.

Она замерзла. Ее тело онемело и застыло, а короткое плавание в ледяной воде от баржи до берега отняло все силы. Если бы она не опиралась на Майка, она бы не удержалась на ногах.

Она беспрерывно ощупывала пальцами лицо. Кожа снова стала нормальной. Со смертью Хирлета чудовищные куклы стали снова неподвижными игрушками, а подкрадывавшаяся к ней, Бену и Майку смерть отступила.

Власть Хирлета кончилась.

Но она не чувствовала триумфа и радости победы.

Не ее заслугой было то, что Хирлета остановили. Человек, который это совершил, заплатил своей жизнью. Они знали, что Ландену уже не спастись. Судно более чем наполовину ушло под воду и с каждой минутой погружалось все быстрее.

Нижняя палуба превратилась в ад из бурлящего пара и воды, когда они покидали судно.

Никто не смог бы выйти живым из этого хаоса.

Майк мягко дотронулся до ее плеча.

— Пойдем, Дамона, — сказал он. — Надо идти.

Она покачала головой и отстранила его руку.

— Подожди еще немного, — прошептала она. — Я должна увидеть, как оно утонет.

— Ты думаешь, Хирлет, как Феникс, возродится? — в шутку спросил он.

Дамона немного помолчала.

— Мое ведьмино сердце там, внизу, — сказала она вместо прямого ответа.

Майк кивнул.

— Я знаю. Мы наймем водолаза, чтобы он достал его. Я думаю, судно так или иначе будет обшарено. Полиция может заинтересоваться этим.

Дамона не отвечала. Она была расстроена не только из-за потери талисмана. Она видела гибель Хирлета собственными глазами, но что-то говорило ей, что кошмар еще не закончился.

«Возможно, — думала она, — он лишь сейчас начинается».

Не исключено, что они пережили только первый акт драмы, в последнем акте которой все они, быть может, найдут свою смерть.

Баржа вздрогнула, ее нос опустился метра на три под воду. Одновременно поднялась корма и показались покрытые водорослями винт и руль. И тут же с глухим плеском судно окончательно скрылось под водой.

Дамона медленно повернулась, и они пошли к выходу из порта.

3. Серая смерть

В пилотском кресле в неестественной, судорожной позе сидел человек.

Его руки лежали на штурвале боевого самолета, но он, казалось, совсем не держался за него, управляя машиной. Голова его благодаря сферическому летному шлему с опущенным затемненным стеклом была похожа на голову какого-то насекомого. Лицо выглядело очень напряженным и бледным. На верхней губе поблескивал мелкий холодный пот.

Истребитель «фантом» с чудовищной скоростью мчался на восток. Почти сразу же после старта он преодолел звуковой барьер и с грохотом, который следовал за ним, как треугольная носовая волна за кораблем, летел, заставляя вздрагивать ландшафт Южной Англии далеко внизу под собой. Грохот двигателя отставал от самолета, и в маленькой пилотской кабине царила почти неестественная тишина.

Человек застонал. Его руки задрожали, и он хотел снять их со штурвала, но сил для этого у него больше не было. Его тело внезапно дернулось, как от неожиданной внутренней судороги, выгнулось и осело в кресле, словно резиновая кукла, из которой выпустили воздух.

Лицо человека как-то сразу осунулось и приобрело сонное выражение.

Машина начала капризничать. Глухой скрежет пронизал корпус истребителя-бомбардировщика, а на приборной доске перед пилотом тревожно замигала красная лампочка. Ландшафт, проносившийся далеко внизу под стеклянной кабиной пилота, накренился вправо, затем вернулся обратно в горизонтальное положение и снова начал бешено качаться из стороны в сторону. Человек собрался с силами еще раз, отчаянным усилием поднялся и попытался снова покорить машину.

На какое-то время качка прекратилась, но только для того, чтобы через мгновение начаться еще сильнее.

Человек попытался закричать, но из его рта вырвался лишь придушенный, сиплый звук, который потонул в реве обтекавшего кабину воздуха.

Нос «фантома» незаметно опустился вниз, а к первой мигавшей лампочке на приборной доске добавлялись все новые: четкая компьютерная техника боевой машины докладывала о становившемся все более опасным отклонении от курса.

Но пилот был уже не в состоянии остановить стремительное падение. Его руки внезапно ослабели, словно рукава его темно-серой летной формы стали пустыми, соскользнули со штурвала окончательно и безвольно повисли по бокам. Шлем со всеми приспособлениями для дыхания и связи свалился с головы и повис на груди.

Глаза и лоб, до того скрытые за черным стеклом, словно подернулись тонкой серой пылью.

Майор Георг Пелхам уже не чувствовал, как несся к земле его «фантом» под все более крутым углом и как, наконец, врезался в нее гигантским стальным копьем.

Клубящийся огненный шар взорвавшегося самолета можно было видеть на расстоянии многих миль.

Над рекой дул холодный восточный ветер. Вода была серой и гладкой и, казалось, потеряла свою способность отражать свет, так что вытянутый прямоугольник между причальными стенками выглядел как огромная заполненная серым асфальтом яма. Это была странная и жуткая картина.

Дамона с дрожью отвернулась и в последний раз проверила, хорошо ли закреплены баллоны с кислородом и дыхательная маска. Она замерзла, хотя всего лишь несколько минут назад покинула машину и подошла к причалу. И все же мерзнуть в ледяной ноябрьский день было для нее лучше, чем бездеятельно сидеть, подавляя страх, который давно гнездился у нее в душе.

— Вы уверены, что хотите идти со мной? — спросил Хэнк Сэгиттер.

Он кивнул головой на свинцово-серую воду. Худощавый, приземистый человек сидел на опрокинутой нефтяной бочке у стенки причала и изредка посасывал свою трубку. Черный, из синтетического каучука костюм делал его стройнее, чем он был, и его худые плечи, казалось, сгибались под тяжестью водолазного снаряжения.

— Уверена, — сказала Дамона.

Хотя в действительности немного вещей она бы сделала сейчас менее охотно, чем погружение в ледяную серую воду акватории порта.

Сэгиттер пожал плечами, кряхтя, наклонился вперед и натянул ласты.

— Вы когда-нибудь уже ныряли? — спросил он.

Дамона кивнула.

— Много раз. И хотя я не Жак Кусто в женском облике, но думаю, что в этом разбираюсь. Мы почти каждое лето плаваем в Карибском море с моим женихом, — сказала она.

Сэгиттер посмотрел на нее, сморщился и неторопливым движением вынул трубку изо рта.

— В Карибском, да, — проворчал он, — милое дело, могу себе представить. Прозрачная, теплая вода, прекрасная видимость, по меньшей мере метров на пятьдесят.

— Акулы, — вставила Дамона.

— И опытный инструктор с лодкой прямо над вами, — обстоятельно продолжал Сэгиттер. — Но здесь все по-другому, мисс Кинг.

Он вытянул указательный палец в направлении акватории и поморщился.

— Лужа холодная и такая грязная, что вы в ней можете увязнуть. Если повезет, вы будете видеть примерно на полметра вокруг, а на дне, возможно, лежит больше мусора, чем на всех свалках Лондона, вместе взятых. Если бы я был на вашем месте, я бы черта с два туда пошел.

— Но вы же не я, — ответила Дамона резче, чем было необходимо.

Сэгиттер опять невозмутимо пожал плечами.

— Конечно, нет. Вы отсчитали мне монеты, чтобы я погружался с вами. Столько я не зарабатывал ни разу даже за целую неделю. Следовательно, вы не будете испытывать никаких угрызений совести, если разрешите мне пойти одному.

Дамона приготовила резкий ответ, но потом передумала и лишь покачала головой. Ей рекомендовали Сэгиттера как одного из лучших и опытнейших профессиональных водолазов Лондона, и она верила, что он действительно честно говорит то, что думает. Но она должна сама туда спуститься, даже если это было и неприятно, и страшно.

— Я знаю, что вы правы, — сказала она, — но я должна идти вместе с вами. То, что мне нужно, вам одному не найти.

Сэгиттер ухмыльнулся.

— Я достал бы вам зубную пломбу, если бы вы сказали примерно, где она выпала.

— Я вам верю, — ответила Дамона, — но я должна идти с вами. Я не могу вам точно сказать, где лежит этот предмет, который я потеряла. Если я найду место, я его сразу узнаю, но так…

Между бровями Сэгиттера появилась вертикальная морщина. Он вынул трубку изо рта, тщательно выколотил ее о край ржавой бочки, служившей ему вместо сиденья, и уложил в раскрытую сумку, которая стояла рядом с ним.

— Понимаете, мисс Кинг, — сказал он, — если бы я не знал обстоятельства лучше, то был бы почти уверен, что вы что-то скрываете.

Дамона незаметно вздрогнула.

— Как вы догадались? — спросила она.

Сэгиттер усмехнулся.

— Так. Чутье, если хотите. В моей работе я встречал уже немало комичных фигур. И я понимаю уже через пять минут, темнит ли человек или нет. Уходя под воду, необходимо знать, можно ли положиться на своего партнера, не так ли? Стопроцентно. Если вы уже там, внизу, и вдруг заметили, что ваш партнер — последняя собака, то вы можете просто не вернуться, и бог недосчитается одного хорошего человека.

— Я знаю, — сказала Дамона. — Поэтому я вас и пригласила. Мне сказали, что вы — наилучший вариант.

Сэгиттер кивнул. Жест не выглядел хвастливым или надменным. Он был человеком, который знал свои возможности и который уже давно не видел необходимости в том, чтобы проявлять ложную скромность.

— Что же, собственно, случилось внизу? — спросил Хэнк.

Без всякого перехода он возвратился к прежней теме.

— Ведь я могу пустить в ход свои связи и попытаться узнать что-нибудь… Правда, полиция может заставить людей держать язык за зубами.

— Что произошло точно, я сама не знаю, — после недолгого промедления сказала Дамона. — Правда, я была на судне, но поняла только, что что-то взорвалось. Все произошло очень быстро.

Сэгиттер кивнул.

— Точно так, — проворчал он. — Люди думают, что корабль тонет медленно, но чаще всего он погружается в считанные секунды. Вам повезло, вы выбрались.

Он встал, подошел к краю причала и несколько секунд смотрел вниз на грязно-серую поверхность воды.

— Надеюсь, ваши друзья скоро придут? — буркнул он. — Уже поздно, и у меня нет особого желания нырять ночью.

Дамона невольно обернулась и посмотрела на узкую, мощенную булыжником улицу.

Майк оставил здесь ее и Сэгиттера и поехал за Беном Мюрреем. Местность вокруг порта была безлюдной. Мюррей приказал оцепить всю эту часть порта после того, как грузовое судно, на котором Хирлет организовал свою запасную базу, утонуло.

Если бы это зависело от нее, она бы больше не медлила ни минуты и сейчас же пошла бы в воду. Но Сэгиттер упорно отказывался погружаться, не оставив на берегу помощника, и Дамона не могла спорить с ним в этом вопросе. В конце концов, она пригласила его на работу, потому что была уверена в его знаниях. В одном Сэгиттер прав — подводные прогулки в Карибском и Средиземном морях нельзя сравнивать с тем, что ее ожидало здесь.

Перед ее глазами пронестись еще раз события, произошедшие три дня назад. Тогда было очень тяжело, и речь шла о большем, чем о ее жизни или жизни Майка. Конечно, в действительности Хирлет не добился бы мирового господства, как он насмешливо утверждал. Никогда над всем миром не могло бы господствовать абсолютное зло, равно как и силы добра. Но с помощью своих дьявольских кукол Хирлет мог бы быстро добиться почти ничем не ограниченной власти.

Дамона содрогнулась, когда представила себе многомиллионный Лондон, управляемый куклами Хирлета.

Но кошмар еще не миновал. Она должна вступить в бой еще раз, возможно, даже не последний, если они не добьются успеха. Ей не удалось, когда она покидала корабль, захватить свой талисман — ведьмино сердце. И сколько времени оно находилось на дне, столько же оно представляло потенциальную опасность. Талисман обладал чудовищной магической силой, но она никогда наверняка не знала, какого рода была эта сила. Он мог лежать там, внизу, столетия, не причиняя никакого вреда, но мог и внезапно вернуть к жизни уничтоженную армию монстров Хирлета. Даже если бы она сама решилась отказаться от талисмана, у нее не было бы другого выбора, как спуститься под воду и опять же самой спрятать ведьмино сердце.

Она отогнала эти мысли и нетерпеливо посмотрела на водонепроницаемые часы на руке. Майк хотел вернуться через десять минут, но этот срок давно прошел.

Она беспокойно переступила с ноги на ногу и, спасаясь от холода, обхватила себя руками.

Похолодало заметно. Ветер посвежел, и небо затянулось тяжелыми темно-серыми облаками. Собирался дождь.

— Проверьте еще раз вашу лампу и переговорное устройство, — сказал Сэгиттер.

— Я уже это делала, — возразила Дамона, — трижды!

Сэгиттер пожал плечами.

— Тогда сделайте это в четвертый раз, — хладнокровно ответил он. — Если вы там, внизу, заметите, что ваше оборудование не в порядке, то это может обернуться чертовскими неприятностями.

Дамона, вздохнув, сдалась и еще раз внимательно проверила свою аппаратуру.

На ее взгляд, Сэгиттер немного перегибал со своей добросовестностью, но она не видела никакого резона в том, чтобы спорить с ним. Возможно, он тоже нервничал и пытался на свой лад скоротать время.

Это продолжалось еще несколько минут. Наконец в конце узкой улицы появилась машина Майка.

Дамона с облегчением вздохнула, ободряюще посмотрела на Сэгиттера и хотела пойти навстречу Майку, но тотчас же остановилась, вспомнив, как смешно она должна выглядеть в ластах и с кислородным баллоном.

Машина быстро приближалась и остановилась в нескольких метрах от стенки причала.

Дамона демонстративно посмотрела на часы, когда Майк и Бен вышли из машины и подошли к аквалангистам.

— Да, пунктуальность никогда не была твоим достоинством, — укоризненно сказала она.

Майк ухмыльнулся.

— Как обычно, ты вцепляешься мне в горло, если я мешаю тебе примерять новую вещь.

Он бросил долгий, внимательный взгляд на ее водолазный костюм.

— Ты хорошо выглядишь. Туфли вот только мне не нравятся, но в остальном…

— Это моя вина, Дамона, — поспешно сказал Бен.

Он опередил ее — Дамона не смогла приготовиться к намеренно резкому ответу.

— Майк торопился, но быстрее нельзя было управиться.

— Трудности?

Бен грустно пожал плечами.

— Не прямые, — ответил он уклончиво. — Но я думаю, вы должны поторопиться. Я могу держать оцепление не слишком долго. Правда, я имею определенное влияние, но, в конце концов, я лишь мелкий служака. Оцепление снимут рано утром.

Он комично надул щеки.

— Как это красиво называется, из экономических соображений.

— Кризис не пощадил и Скотланд-Ярд.

Майк усмехнулся.

Казалось, Бен не нашел реплику очень смешной.

— Иногда я не выношу твоего занудства, — проворчал он. — Вообще-то там у нас пытаются сделать все возможное, а потом какой-нибудь супермудрец подсчитывает, сколько все это стоит. Не исключено, в скором времени нас снова пересадят на лошадей, чтобы экономить средства.

— Если ты когда-нибудь будешь подыскивать новую работенку… — начал Майк.

И сразу же замолчал под предостерегающим взглядом Дамоны.

Она уже неоднократно предлагала Мюррею поступить на службу в концерн «Кинг», но он упорно отказывался. Бен был профессиональным полицейским и в другой профессии — пусть даже очень достойной — никогда не нашел бы удовлетворения.

— Слышно ли что-нибудь о Теракисе? — спросила Дамона.

Лицо Бена помрачнело.

— Нет, — сказал он тихо. — Никаких следов. Я уже не верю, что мы его найдем.

— Прошло всего лишь три дня, — возразил Майк.

— Три дня — это много. Теракис был слишком известным человеком. Если бы он был жив, он бы объявился. Я уверен, что Хирлет подменил его двойником, как он намеревался это сделать с нами.

Он запнулся, несколько мгновений смотрел мимо Дамоны на неподвижную поверхность акватории и потом с видимым усилием спросил:

— Вы готовы?

Дамона чувствовала, как тяжело ему было скрывать свое состояние. Он был привязан к Теракису, хотя и сам не очень осознавал это. Она кивнула, обернулась и сделала знак Сэгиттеру. Аквалангист натянул маску на лицо и без лишних слов прыгнул в воду.

— Ты уверена, что действительно должна нырять? — тихо спросил Майк.

Его голос звучал озабоченно.

— Мне совсем не хочется, — совершенно искренне ответила Дамона. — Но я должна. А после того, что Бен только что рассказал, тем более. Мы должны найти амулет еще сегодня. У нас осталось время только для двух погружений.

Она наклонилась, подняла маску и хотела ее надеть, но Майк быстрым движением остановил ее.

— Позволь мне спуститься, — сказал он.

Дамона оттолкнула его руку и отступила на полшага назад.

— Собственно говоря, с чего это вы все вдруг стали заботиться обо мне? — рассерженно спросила она. — Я же ныряю не в первый раз.

— Я знаю, но у меня какое-то нехорошее предчувствие.

Дамона засмеялась, но смех прозвучал неестественно.

— Ты ведь знаешь, что я сама должна искать амулет. Было бы совершенно бессмысленно, если бы ведьмино сердце искал ты или кто-то другой. Все ныряльщики мира не нашли бы такой маленькой вещи в этой похлебке. Так что пожелай мне успеха и жди.

Майк, покачав головой, отошел.

Конечно, он понимал, что Дамона права.

Он никогда бы не дал согласие на это рискованное предприятие, если бы существовала какая-нибудь другая возможность отыскать ведьмино сердце. Но такой возможности, увы, не было. Только сверхвосприимчивость Дамоны могла помочь отыскать потерянный талисман.

Дамона натянула маску, прикусила мундштук и повернула вентиль кислородного баллона. Воздух был пресным и горьковатым и отдавал металлом. Она еще раз провела пальцем по краям резиновой маски, чтобы убедиться в том, что та сидит плотно и вода не сможет проникнуть внутрь, затем повернулась и неловкими шагами пошла к причалу. Уровень воды был на метр ниже причала. На поверхности плавали нефтяные пятна и грязь, и в какое-то мгновение Дамона даже здесь, наверху, почувствовала, какая холодная была вода.

Маленький наушник в ее правом ухе затрещал и ожил:

— Вы скоро, мисс Кинг?

Это был Сэгиттер. Дамона невольно подняла взгляд и попыталась найти водолаза в воде рядом с причалом.

Голова Сэгиттера, как пробка, торчала из воды в нескольких метрах от нее. Рядом с ним покачивался кусок какой-то неопределенной серой массы.

— Я готова, — ответила она.

— Тогда вперед.

В голосе Сэгиттера, казалось, проскользнула нотка мягкого упрека.

— Теплее не станет, если вы будете медлить.

Дамона кивнула, закрыла глаза и кубарем полетела в воду.

Ее мгновенно охватил холод. Она охнула, отчаянно глотнула воздуха, и чуть было не потеряла мундштук. Несколько секунд она не соображала, где верх, а где низ, где право, а где лево.

Она отчаянно сражалась, била ногами и, наконец, задыхаясь, снова вынырнула на поверхность.

— Очень впечатляюще, — раздался в ее наушниках голос Сэгиттера, — но не слишком умно.

— Я знаю, — смущенно ответила Дамона. — Но ничего не поделаешь.

— Так и должно быть, — серьезно сказал аквалангист. — Никогда не прыгайте в воду, не проверив, что под вами находится. С таким же успехом вы могли упасть на какую-нибудь неприятную штуковину под водой. Идем дальше?

Дамона кивнула:

— Да. Только очень холодно.

Сэгиттер тихо засмеялся.

— Будет еще холоднее, когда мы спустимся глубже. Но к этому можно привыкнуть. Включите ваш фонарь и идите ко мне.

Дамона под водой нащупала увесистый фонарь, который тонкой цепочкой был прикреплен к ее поясу, включила его и равномерными толчками ласт двинулась к Сэгиттеру.

Холод свирепо пронизывал ее, было такое чувство, будто она медленно превращается в ледышку. Но теперь она ритмично дышала, да и движение помогало, и ей стало немного легче.

— Сейчас мы точно над обломками, если ваши сведения верны, — сказал Сэгиттер. — Оставайтесь пока рядом со мной и поверьте, что мне не нужно доказывать, как хорошо вы можете нырять. Единственное, чего я от вас требую, это не заболеть и живой подняться наверх. К тому же я еще не получил до конца свой гонорар, — шутя, добавил он. — А теперь — вниз.

Он нырнул. Свет исчез почти мгновенно, и даже луч от ее фонаря терялся уже в нескольких метрах в мутно-серой взвеси.

Сэгиттер плыл менее чем в метре от нее, но если бы не лампа у него на поясе, она бы не видела его и на этом расстоянии.

— Есть! Там, внизу!

Сэгиттер взволнованно указал рукой на вытянутую темную тень, которая начала обозначаться в серой бесконечности под ними. Голос Сэгиттера звучал здесь, внизу, иначе. Давление воды искажало его и делало похожим на резкое кваканье.

— Оно лежит на боку, — продолжил он.

Они приблизились к барже настолько, что стали различать подробности.

— Нужно получить крепкий удар, чтобы так опрокинуться. Можете указать место, где вы потеряли вашу вещицу?

Дамона обратила внимание на легкую дрожь в его голосе, но не стала над этим задумываться.

— Приблизительно. Во всяком случае, это дальше, впереди. Средняя палуба была разрушена. Это должно находиться прямо под ней.

— Будем надеяться, что течение не натворило большого беспорядка, — проворчал Сэгиттер.

Он поплыл быстрее, отстегнул фонарь от пояса и медленно провел лучом по железному корпусу судна. Дамона почувствовала странную тревогу при виде обломков.

Прошло лишь три дня с тех пор, как она, Майк и Бен на этом судне боролись за свои жизни. Но обломки выглядели так, будто они лежали здесь, внизу, столетие или дольше. Открытый люк попал в конус света от фонаря — темная, бездонная дыра, полная таинственных теней. Дамона вздрогнула.

— В каком месте вы предлагаете проникнуть в судно? — спросила она.

Голос ее срывался.

Сэгиттер помолчал немного.

— Посмотрим, не открыт ли грузовой люк, — наконец отозвался он. — У меня нет особого желания плыть через коридор мимо кают. Там болтается слишком много хлама. В таких развалинах бывает невероятно много всего — кабели, канатные концы, крючья, обломки. Не впадайте в панику, если зацепитесь.

Останки корабля медленно скользили под ними. Время от времени конусы света от фонарей выхватывали из темноты бесформенные комки серой массы, водоросли или гнилые отбросы. Один раз Дамона чуть не закричала от ужаса, когда течение подтащило к ней нечто похожее на человеческую руку, но потом она разглядела, что это только обрывок материи.

Но это послужило ей предостережением. Она должна была готовиться к самому худшему, когда они проникнут в мрачное нутро корабля.

— Ты, должно быть, сошел с ума, — мягко сказал Сильсон. — Целиком и полностью выйти из игры, и именно сейчас? Да?

Он затянулся, яростно стряхнул пепел в приоткрытое окно и несколько секунд молчал, уставившись в темноту за лобовым стеклом. Маленький огонек его сигареты отражался в темном стекле, освещая матово-красным светом лицо.

— Ты должен меня понять, — нервно сказал Дэрик. — Я…

— Ха! — Сильсон усмехнулся. — Понять! Уже три дня я ломаю голову, пошел на все, а ты думаешь, что я должен еще и тебя понимать?

Дэрик Джонс неожиданно покрылся потом. Он беспокойно ерзал на сиденье «Форда-континенталя» рядом с водителем. Затем нервно сжал руки и попытался, правда, без особого успеха, выдержать сверлящий взгляд Сильсона.

— Пит, — пробормотал он, — я…

— Послушай-ка, — спокойно перебил его Сильсон, — ты хочешь испортить мне всю игру или что?

На этот раз его голос звучал угрожающе.

Дэрик сглотнул.

— Ты, собственно говоря, знаешь, сколько средств я уже вложил в это предприятие? — продолжил Сильсон. — Как же я могу упустить такой шанс? Такой подарок, как этот, получают лишь раз в жизни, малыш, и я не намерен от него отказываться. Кроме того, я дал обещание. Я не могу отступить. И ты тоже.

— Это-то я понимаю, — тихо сказал Дэрик. — Просто это дело для меня слишком крупное, Пит.

— Слишком крупное!

Сильсон грубо захохотал.

— Может быть, ты хочешь остаток своей жизни провести, взламывая сигаретные автоматы и обирая богатых туристов с континента?

— Я хочу провести остаток своей жизни, во всяком случае, не в тюрьме! — вскипел Дэрик. — Черт тебя возьми еще раз, Пит. Ведь мы до сих пор занимались проделками, которые под стать глупым юнцам, но вот то, что…

— Ты уже говорил, — проворчал Сильсон. — То время уже прошло, малыш. Полчаса работы, и мы обеспечены на следующие полмесяца, а может, и дольше. Этот Смит платит чертовски хорошо.

Затем он добавил:

— Но он будет и чертовски зол, если его подведут.

— Я не хочу, Пит, — настаивал Дэрик.

Но его голос потерял решительность, необходимую для того, чтобы эти слова звучали правдоподобно.

— Я не могу пойти на это, понимаешь? Я возмещу твои убытки, и мы забудем все это безумие.

— Ты возместишь мои убытки? — язвительно повторил Пит. — Я пошлю Смита к тебе, если он появится. Так?

Дэрик изворачивался, как придавленный уж.

— Пит, подумай все-таки, — умоляюще попросил он. — Ведь там вокруг солдаты! Они долго мешкать не будут. Кроме того, это предательство, измена родине!

Сильсон изумленно охнул. Его нижняя челюсть отвалилась вниз, и он несколько секунд оцепенело глядел на своего партнера, как будто серьезно сомневался в его нормальности.

— Измена родине? — эхом растерянно проговорил он. — Ты что, сбрендил вконец или дразнишь меня? Я тебе не верю, малыш. Ты боишься, вот и все. А русские и без того знают «фантом», можешь быть уверен.

— Тогда почему этот Смит так хорошо платит за несколько обломков?

Сильсон пожал плечами.

— Откуда я знаю? Мало ли зачем ему… А теперь — конец дискуссии. Надо потихоньку начинать.

— Но.

— Никаких «но». Пусть ты наделаешь в штаны, но теперь ты заткнешь свою пасть и сделаешь то, о чем мы договорились, — грубо сказал Сильсон.

Он загасил сигарету в пепельнице, обернулся и взял ободранную сумку с заднего сиденья. Она звякнула, когда он потянул ее вслед за собой из машины.

Дэрик нерешительно взял свою куртку.

— У меня нехорошее предчувствие, — сказал он.

Несмотря на это, он открыл дверцу потрепанного «Континенталя», вылез и обстоятельно натянул куртку. Его взгляд блуждал между плотно стоявшими деревьями, за которыми они спрятали машину, и пытался в темноте проникнуть на ту сторону холма.

Он знал, что там происходит. В последние три дня они были здесь, по меньшей мере, раз десять, первый раз едва ли не через час после падения самолета, немногим позже, чем появилась полиция, и сразу же вслед за ней военные оцепили то место, где лежали горящие обломки.

Катастрофа вызвала волнение не только в его родном муниципалитете Симсвиль.

«Торнадо», который упал здесь, принадлежал к первому поколению этих летающих боевых компьютеров. Это была — если можно верить прессе и радио — вообще первая машина такого типа, которая разбилась.

Собственно говоря, неудивительно, что сразу появились военные и попытались прикрыть это дело покровом тайны. Чего Дэрик не понимал, так это почему обломки так долго не убирают, а довольствуются тем, что местность на пять миль в окружности объявили зоной военного оцепления и обнесли двухметровым забором из колючей проволоки.

Все это дело, так или иначе, было сугубо секретным. Среди населения Симсвиля ходили странные слухи, начиная с предположения, что машину увел русский шпион, до утверждений, что она была сбита НЛО.

Если даже все они лишь наполовину соответствовали истине, приближаться к обломкам было делом небезопасным.

Но Дэрик понимал также, что назад пути нет. Хотя и не мог сказать, какой черт его попутал согласиться на безумное предложение Сильсона. Сначала он не принял все это всерьез. Когда же понял, что Сильсон действительно хочет подобраться к обломкам и спрятать некоторые из них, чтобы потом продать за большие деньги, было слишком поздно давать обратный ход.

— Теперь вперед, — сказал Сильсон рядом с ним.

Дэрик подтянул молнию своей темно-коричневой куртки, надел перчатки и, крадучись, двинулся за ним. Мягкая лесная почва заглушала шум шагов, а темная одежда делала их почти невидимыми.

Хотя место падения и было окружено сплошной сеткой и постоянно охранялось, но посты не были бдительными, как предполагал Дэрик. Солдатам наскучило постоянное и однообразное дежурство — большей частью дежурные после полуночи то и дело забегали во временно сооруженный барак, чтобы обогреться чашечкой кофе и перекинуться парой словечек. А им с Сильсоном не нужно было много времени. Забор не окажет сопротивления кусачкам Сильсона. Судя по всему, Смит — или как там его еще называл таинственный связной Сильсона, адрес которого он узнал бог знает откуда, — достаточно точно описал ему место, где нужно искать. От машины осталось не слишком много. Но специалисту даже наполовину оплавленная деталь могла открыть довольно ценную информацию.

Дэрик пытался утешить себя мыслью, что они, в конце концов, утащат всего лишь немного железного лома. Но это было слабое утешение.

Они подкрались к опушке леса и остановились под защитой последних деревьев.

Сильсон приложил палец к губам, предостерегающе посмотрел на Дэрика и достал из сумки складную треногу.

Он установил на ней бинокль, торопливо навел резкость и довольно долго вглядывался в оцепленную зону.

— Все в порядке, — шепнул он.

Затем сложил и убрал треногу.

— Все спокойно. Наши храбрые ребята сидят в бараке, и дельце может пройти гладко.

Он ухмыльнулся, поднял сумку и сделал приглашающее движение головой.

— Пошли.

Дэрик с трудом кивнул и побежал. Расстояние до забора казалось бесконечным. И хотя оно было длиной максимум пятьдесят метров, у Дэрика было впечатление, что надо пробежать целую милю.

Инструмент в сумке Сильсона гремел так громко, что этот звук, казалось, должен был слышать весь Симсвиль. Каждое мгновение Дэрик ожидал, что дверь барака распахнется, оттуда выскочит вооруженный солдат и рявкнет: «Стой! Стрелять буду!»

Но они беспрепятственно достигли забора. Сильсон опустился на колени, торопливо расстегнул сумку и извлек почти метровой длины резак.

— Будь внимателен! — прошипел он.

Дэрик кивнул, полуобернулся и горящими глазами уставился на низкий, окрашенный в зеленый цвет барак. За узкими окнами горел свет, и время от времени он замечал в окнах смутные тени. За его спиной раздавалось тихое звяканье — ножницы Сильсона, как бумагу, резали петли проволочного заграждения. Время как будто остановилось. В животе Дэрика распространялась противная слабость.

— Готово, — шепнул Сильсон. — Давай быстрее!

Дэрик нехотя повернулся, заставил себя опуститься на колени и пополз за Сильсоном через дыру в сетке. Как-то внезапно у него появилось чувство, что они преодолели не только эту сетку, но и вторую, невидимую границу. То, что они делали до сих пор, было безобидными детскими проделками, как он сам это называл. Но теперь все было совсем иначе. Если их сейчас поймают, то ближайшие десять лет они проведут в каторжной тюрьме или часовые пристрелят их здесь же.

Сильсон коснулся его руки и молча показал на обширный кратер перед ними. Истребитель взорвался, как бомба, и разворотил довольно большой участок поля. Земля выглядела обожженной, а под их ногами хрустели обломки.

Они осторожно продвинулись дальше и остановились в нескольких метрах от обугленного фюзеляжа «фантома».

Обломки самолета утратили всякое сходство с ним. Треугольные крылья были сорваны и смяты, как бумага, а там, где должны были находиться двигатели, зияла лишь черная, обожженная дыра с ржавыми, ломаными краями.

Дэрик вздрогнул. На какое-то мгновение ему показалось, что идет война.

Он с трудом оторвался от ужасной картины и вслед за Сильсоном забрался в пилотскую кабину. На секунду он был поражен, какой она была маленькой. Пилот должен был умещаться в ней, как в консервной банке. Но, в конце концов, эту машину сконструировали не для удобства. Кабина полностью сгорела. Приборная доска была расколота, и наполовину расплавлена, а из разорванных внутренностей машины вываливалась неразбериха проводов, каких-то трубок, кабелей и мудреных деталей.

— Однако все это лишь бесполезное железо! — прошептал он. — Надо отсюда убираться, Пит.

Сильсон со злостью покачал головой и включил свой фонарик.

Тонкий желтый луч, дрожа, ощупывал пол кабины.

— Заткни свою пасть, — тихо сказал он. — Я знаю, где искать. Лучше смотри, чтобы нас никто не увидел. Я сейчас!

Он порылся в своей сумке, вытащил отвертку и маленький красный резак и начал ловкими движениями работать на приборной доске. Он, казалось, точно знал, что ему надо.

Беспокойство Дэрика росло. С большим трудом удалось ему подавить бурливший в нем страх. Они были в оцепленной зоне лишь несколько минут, но ему казалось, что прошла уже вечность. Часовые могли вернуться каждое мгновение.

Сильсон тихо выругался, яростно повернулся к той штуке, которую он пытался отсоединить, и, охнув, выпрямился. На его лбу блестел пот.

— Эта зараза сидит крепко, — сказал он.

— Да брось ты ее. Мы…

Сильсон в ответ зашипел.

— Что ты понимаешь! За эту штуку мы получим триста фунтов. Ты думаешь, я взял весь риск на себя и теперь уйду с пустыми руками? Дай мне молоток.

Дэрик вздрогнул.

— Какой…

Сильсон грубо оттолкнул его в сторону, полез в сумку и вытащил нужный инструмент.

— Нет! — выдохнул Дэрик. — Они услышат!

— Единственное, что они могут услышать, это твое нытье! — яростно зашипел Сильсон.

Он поднял молоток и со всей силой опустил его на приборную доску. Раздался резкий, звонкий звук, который в ушах Дэрика прозвучал как пушечный выстрел. Он повернулся и с колотящимся сердцем уставился на барак для часовых, в то время как Сильсон позади него продолжал стучать по приборной доске.

— Прекрати! — молил его Дэрик.

Его голос дрожал от страха. «Они должны услышать это», — думал он в отчаянии.

Но в дежурном бараке все оставалось спокойно.

— Готово! — сказал Сильсон за его спиной. — Она у нас!

Он все уложил в свою сумку, облегченно выпрямился и хищно осмотрелся в разбитой кабине пилота в поисках еще чего-нибудь.

— Это может быть интересно, — пробормотал он.

Он нагнулся, снова включил свой карманный фонарик и направил луч на вырванный наполовину из своего гнезда прибор с разбитым стеклом.

— Ради бога, Пит, скорее! — взмолился Дэрик.

Сильсон посмотрел на него. Злобная ухмылка скользнула по его лицу.

— Что, наложил полные штаны?

Дэрик с усилием сглотнул.

— Да, — сказал он. — Мы здесь слишком долго. Ты уже нашел, что мы искали. Можно, наконец, смыться. Часовые каждое мгновение могут вернуться. Они, в конце концов, не слепые.

Сильсон покачал головой, решительным движением вырвал приглянувшийся ему прибор из гнезда и, вздохнув, поднялся.

— Я, честное слово, не знаю, почему я с тобой вожусь, — сказал он. — Если ты боишься, тогда ты должен… Э! Что это?

Он нагнулся, покопался в слое пепла, разбитого стекла и обломков перед креслом пилота и наконец, извлек на свет плоский металлический чемоданчик. Тонкий слой искусственной кожи, который когда-то покрывал жесть, обуглился черными полосами и обгорел, но сам он, казалось, был даже не поврежден.

— Возьмем его с собой, — сказал Сильсон. — В этом чемодане наверняка что-то ценное, секретные документы или что-то вроде того. Мистер Смит, возможно, заплатит нам еще кое-что, если мы принесем ему больше, чем он требовал.

Он хотел сунуть чемодан в руки Дэрику, но тот, отказываясь, поднял руки и отступил на полшага назад.

— Эта штука слишком тяжелая, — сказал он. — У нас и так больше, чем нам нужно. Сейчас можно удирать. Может быть, в чемодане только карта местности или бутерброды пилота.

— Такой чемодан используют только для важных документов, — утверждал Сильсон. — Я видел уже один раз такую штуку. Она надежна, как несгораемый сейф. Ну-ка, возьми ее. А теперь будем уходить.

Дэрик нерешительно взял металлический чемодан и помог Сильсону выбраться из обломков корпуса. Они немного понаблюдали за бараком, потом, крадучись, так же беззвучно, как и пришли, выбрались из зоны. Они и не подозревали, что уносят с собой нечто худшее, чем смерть.

Человек, наглухо застегнутый в плотный черный плащ, снова и снова подносил к глазам массивный бинокль и подолгу наблюдал, время от времени подкручивая резкость. Судя по мощной оптике, наблюдатель не был дилетантом, со знанием дела была выбрана и обрывистая лесная опушка, откуда сквозь расступавшиеся ели открывалась широкая панорама на равнинную часть внизу. Закончив наблюдение и удовлетворенно осмотрев бинокль, неизвестный спрятал его под плащом.

Он повернулся, пошел без особой спешки к опушке леса и почти беззвучно исчез в подлеске. Несколькими секундами позже он открыл дверцу черного «Форда», стоявшего с зажженными фарами на узкой лесной дороге.

— Ну, Торнтон? — спросил его сидевший за рулем мужчина.

Это был стройный, темноволосый, южного вида человек. Сильсон знал его под именем Смит, но это имя было таким же фальшивым, как и Марк Боландер, которым он пользовался в Соединенных Штатах, Фердинанд Крюль в Германии и Генри Асмьер во Франции.

В действительности его звали Борис Держанович, и он был родом из маленькой деревни на Кавказе. Несмотря на то, что ему едва ли исполнилось тридцать лет, он был уже одним из лучших агентов КГБ, работавших на Западе.

Торнтон с облегченным вздохом опустился в мягкое кресло и нащупал ремень безопасности.

— Прибор у них, — пробормотал он. — Я, правда, не разобрал, что они взяли там еще, но они что-то сняли и уложили в свою сумку. Кроме того, они, кажется, нашли еще что-то вроде чемодана. Не имею представления, что в нем.

Смит ухмыльнулся.

— И ты считаешь, что это было рискованно?

— Я все еще так думаю, — сказал Торнтон.

Смит нагнулся и повернул ключ зажигания. Мотор «Форда» ожил.

— Это всегда опасно — нанимать любителей. Я против.

Смит равнодушно пожал плечами, включил фары и тронул машину.

— Иногда необходимо избирать не лучший путь, мой дорогой, — насмешливо сказал он. — Я описал этому Сильсону прибор, который нам нужен, достаточно точно. Дешевле мы наверняка не получили бы его никогда.

Он ухмыльнулся.

Лицо Торнтона потемнело.

— Ты думаешь? Английская секретная служба, может быть, и глупа, но не настолько. Не пройдет и двух дней, как они заполучат обоих друзей.

Смит на мгновение задумался. Машина пошла быстрее, свернула через некоторое время на основное шоссе, и он выжал до отказа педаль газа.

— Возможно, — проворчал он наконец. — Но мы заберем прибор еще сегодня. К тому же у них обоих возможности говорить больше не будет…

Тьма сгустилась еще сильнее, когда они проникли в недра корабля. Серый полумрак, царивший снаружи, уступил место абсолютной черноте. Сердце Дамоны невольно застучало, хотя она и крепилась, но все же чувствовала, как в ней поднимается панический страх. Они скользнули мимо каких-то крупных обломков и, наконец, вернулись к открытому люку, который видели вначале. Сэгиттер медлил заплывать в него. Он предпочел бы проникнуть в судно через более удобное отверстие. Но все грузовые люки были задраены, а за пятиметровой рваной и зазубренной трещиной, пробитой взрывом в корпусе судна, лежал непроходимый лабиринт из разорванных труб, кабелей и проводов — смертельная ловушка, в которой они застряли бы наверняка.

— Где мы сейчас? — спросила Дамона.

Сэгиттер немного помедлил. Луч его фонарика скользнул по стене, на мгновение задержался на открытом проеме люка, а затем двинулся по полу, который представлял собой вертикальную стену, так как судно лежало на боку.

— Середина корабля, — невнятно пробормотал он. — Примерно середина. Нам нужно дальше к корме, не так ли?

Дамона кивнула, хотя Сэгиттер едва ли мог видеть это движение.

— Я боюсь, — сказала она.

Сэгиттер тихо засмеялся.

— Боитесь? Я вас предупреждал. Залезть в подобное судно не всякий сможет. Мы еще можем повернуть назад.

— Нет, — возразила Дамона. — Сейчас, пожалуй, немного тревожно, но все худшее уже позади.

Она поплыла быстрее, чтобы догнать Сэгиттера, который тем временем уплыл далеко вперед.

Водолаз бросил на нее короткий взгляд и ободряюще кивнул ей. Его лица нельзя было разобрать за блестящим стеклом маски.

Снова Дамона должна была восхититься той элегантностью, с которой двигался Сэгиттер.

На земле он выглядел маленьким и невзрачным, немного неловким, но под водой совершенно преобразился.

Сэгиттер плыл с легкостью рыбы, и каждый жест, каждое движение, казалось, были у него чрезвычайно элегантными и легкими, как будто бы здесь, а не на твердой земле была его стихия. Она начинала понимать, почему ей порекомендовали этого человека.

— Там, впереди, лестница.

Сэгиттер указал вперед. Дамона на какое-то время потеряла ориентацию. Судно лежало на боку, все опрокинулось на девяносто градусов и выглядело на редкость чуждо и причудливо. Желтый свет фонаря Сэгиттера ощупал тонкую металлическую лестницу, ведущую глубоко внутрь судна.

Тонкий серый туман из мельтешащих хлопьев под лучом фонаря делал тьму с другой стороны лестницы абсолютно непроницаемой. И в то же время казалось, что эта тьма постоянно находится в беспорядочном, угрожающем движении.

— Я хотел бы знать, что это за муть, — прозвучал в ее наушниках голос Сэгиттера.

— Где? — спросила Дамона.

— Эта серая, грязная муть вокруг. Она плавает повсюду. Это бросилось мне в глаза еще снаружи, но она как будто лезет из корабля.

Он вытянул руку и попытался поймать хлопья, но они, казалось, сразу же растворялись между его пальцев.

Дамона тоже заметила эти серые, грязные сгустки еще на пути к обломкам корабля, но она думала, что это обычная грязь, которую можно найти повсюду в акватории Лондонского порта, и перестала обращать на нее внимание.

— Ничего удивительного, что наша река медленно гибнет, — продолжал Сэгиттер. — Они перевозят на судах огромное количество грязи, и ни один человек не заботится ни о чем. Я здесь, внизу, находил такие вещи…

Он вздохнул, замолчал и взялся правой рукой за поручень лестницы, чтобы потихоньку подтягиваться вдоль нее.

Дамона следовала за ним на небольшом расстоянии. Давящее чувство тревоги усиливалось, чем глубже они продвигались внутрь. Вода казалась здесь особенно холодной. Дамона тщетно пыталась разобрать что-нибудь в вибрировавшей тьме, в которую упирался луч фонаря. Перед ними не было ничего, кроме тьмы, полной таинственного движения и беззвучных, танцующих теней.

Дамона тряхнула головой и попыталась отпугнуть гнетущие мысли, но это не помогло, наоборот.

Она подплыла к шахте лестницы, перебралась через короткий, усеянный множеством острых обломков коридор и поднырнула под наполовину сорванную с петель дверь. Свет ее фонаря внезапно потерялся к темноте перед ней.

— Главный коридор, — объяснил Сэгиттер. — Он идет от носа до кормы через все судно. Нам нужно налево.

Он немного помедлил, коснулся ее руки и на мгновение направил свет фонаря на ее лицо. Дамона заморгала.

— Теперь лучше вы плывите вперед, — сказал Сэгиттер. — Коридор достаточно высокий. Нет никакой опасности, что вы где-нибудь заплутаете. Но все-таки будьте осторожны. Я все время буду рядом с вами.

Дамона вытянула руку и подняла большой палец вверх: международный знак ныряльщиков — о’кей. Он указал еще раз рукой в направлении кормы, отступил и подождал, пока Дамона не проплывет мимо него. Они были не очень далеко от места, где погиб Хирлет. Но до сих пор Дамона ни разу не видела следов кукол-монстров, хотя судно ими прямо-таки кишело. Кукольник собрал здесь большую часть своей армии после того, как потерял склад в городе.

Но сейчас судно было пустым. Все, что Дамона видела, только и было, что черная вода, насыщенная этими серыми, пушистыми хлопьями. Дамона лучом фонаря медленно скользнула по потолку, полу и стенам коридора, когда они двинулись дальше к корме.

Серая слизь, казалось, была повсюду.

Она сочилась из-под дверей, вываливалась из открытых люков и иллюминаторов и большими, клубящимися облаками поднималась из глубины судна. Слизи становилось тем больше, чем ближе Дамона приближалась к корме. Дамона протянула руку и попыталась поймать комочек, хотя все в ней противилось этому. Комочек был на ощупь мягким и скользким, как грязная вата, которая уже наполовину растворилась в воде.

— Я действительно хотел бы знать, что это за гадость, — еще раз сказал Сэгиттер. — Вы понимаете, что это, или нет?

— Нет, — ответила Дамона. — Так же, как и вы.

Ее голос звучал неуверенно, но если Сэгиттер и заметил это легкое колебание, то молча пропустил его мимо ушей.

Дамона выбрала его не только за высокую квалификацию водолаза, но и — что, пожалуй, важнее — потому, что он пользовался репутацией человека, который умеет молчать и не задает лишних вопросов. У нее мелькнула догадка, откуда могла появиться серая слизь, но она была слишком фантастичной, чтобы высказывать ее вслух.

Она поплыла дальше. Коридор казался необычайно длинным, но скорее это зависело от ее нервов. Когда она находилась здесь в последний раз, они должны были бороться за свою жизнь и не располагали достаточным временем, чтобы оценить размеры судна.

— Там, впереди, что-то есть, — через некоторое время сказала она.

Сэгиттер играючи, одним движением ласт оказался рядом с ней и осветил разбитую лестницу. Металл был искривлен и обожжен, а зазубренная дыра внизу выглядела, как жерло потухшего вулкана. Дамона ужаснулась.

На какое-то мгновение перед ее глазами встало лицо Хирлета, когда он пытался подняться по лестнице, прежде чем смертоносный взрыв не сбросил его обратно. Это была не лучшая смерть. Хирлет был ее врагом, человеком, который безжалостно убил бы ее, если бы ему представилась такая возможность. И, несмотря на это. Дамона при мысли о его смерти не чувствовала ни триумфа, ни облегчения. Несмотря ни на что, этот человек, возможно, не был ответствен ни за один из своих поступков. Это ведь уже не первый случай, когда черные силы зла проводили свои замыслы за счет ни в чем не повинных людей.

— Что с вами? — спросил Сэгиттер.

Дамона вздрогнула. Она лишь сейчас заметила, что застыла у края рваной дыры и, как загипнотизированная, оцепенело смотрит в глубину.

— Вы боитесь?

Она кивнула. Она боялась, но ее страх имел иную причину, нежели та, которую, возможно, предположил Сэгиттер.

Какая-то опасность подстерегала ее там, внизу, она это ясно чувствовала.

Эти обломки не были мертвы, как казалось.

— Если хотите, я один нырну вниз, — сказал Сэгиттер. — Вы можете меня подождать здесь.

Дамона покачала головой.

— Об этом мы уже говорили, — сказала она, запинаясь. — Это же не очень далеко. Вещь, которую я ищу, должна быть там, внизу.

— Внизу?

На этот раз сомнения в голосе Сэгиттера нельзя было не услышать.

— Под этой палубой находится машинное отделение. Судя по тому, как это все здесь выглядит, там, внизу, царит еще больший беспорядок.

Вместо ответа Дамона направила луч фонаря в глубину и неестественно спокойными движениями поплыла туда.

Облака серых хлопьев поднимались ей навстречу. Тусклый луч ощупал лопнувшие трубы и разорванный бак, а потом потерялся где-то под ними в черно-серой мгле. Кусок скользкой серой массы коснулся ее маски и зацепился за шланг кислородного прибора. Она с отвращением отпихнула его и поспешно протерла стекло маски. Серая слизь вздрогнула и завибрировала, будто наполненная внутренней силой.

На короткий, ужасный миг Дамоне показалось, что она ощутила нечто вроде вытянутых щупалец, как будто студенистая, осклизлая масса пыталась изо всех сил вцепиться в нес. Но, возможно, это было воспаленное воображение, призрак, который представили ей ее возбужденные нервы.

Наверно, это было именно так.

— Куда теперь? — проник в ее сознание голос Сэгиттера. — Машинное отделение чертовски большое, знаете ли. Рассчитывать здесь на удачу трудновато.

— Это должно быть где-то здесь, внизу, — запинаясь, ответила Дамона. — Хирлет упал в эту дыру, когда пол разорвался.

Сэгиттер вздохнул.

— И теперь вы думаете, что это лежит прямо под нами, да?

— Я надеюсь.

— Вы представляете себе, с какой силой движется вода через затонувшие суда? — сухо спросил Сэгиттер.

Дамона промолчала. Водолаз был прав. В обычных условиях такое предприятие было бы совершенно бессмысленным — найти вещь, которая едва ли больше детского кулачка, в таком хаосе. Но она и рассчитывала не на обычные возможности.

— Ждите здесь, — сказала она. — Я уверена, что знаю, где нужно искать.

Она, наконец, освободилась от сгустка слизи, погрузилась глубже и направила луч фонаря на пол.

Перед ней предстала причудливая картина. Дамона ожидала сильных разрушений, но вид, который представился ей, превзошел даже самые худшие ожидания. Машинное отделение было разбито так основательно, как только возможно.

Взорвавшийся паровой котел, должно быть, вызвал настоящую цепную реакцию других взрывов.

Двигатели были разрушены до основания, провода и трубы спутаны в клубок, а сантиметровой толщины железные листы разорваны и смяты, как бумага.

Тонкий, напоминавший туман серый слой лежал на полу, легкая серая пленка, подобная пушистой слизи, которая встречалась повсюду на судне.

Дамона поводила лучом фонаря несколько раз взад и вперед, проплыла немного вправо и попыталась найти место, где, по крайней мере, можно было бы кое-как устроиться, будучи уверенной, что какой-нибудь обломок не оборвет кислородный шланг и не порвет костюм.

Она заставила себе медленно опуститься вниз, погрузиться до лодыжек в серую слизь, пока, наконец, не коснулась пола.

— Все в порядке там, внизу? — озабоченно спросил Сэгиттер.

— Да, — ответила Дамона. — Но я была бы вам благодарна, если бы вы немного помолчали. Я должна сконцентрироваться.

— Охотно. Но…

Дамона недолго думая выключила переговорное устройство. Ей необходимы были спокойствие и тишина, если она хотела найти талисман.

Она закрыла глаза, нащупала руками надежную опору и попыталась сосредоточиться. В первый момент она ничего не почувствовала, но потом ощутила прикосновение мягкой, словно бестелесной руки, легкой и одновременно бесконечно сильной.

Дамона вздрогнула, словно от удара электрическим током. Внезапно она поняла, что глухое, беспокойное чувство, которое она ощущала все время, исходило не только из таинственного окружения, холода и ее воспоминаний.

Это судно не было мертвым. Хирлет и его кукольные твари могли погибнуть, но что-то осталось, что-то бестелесное и злое, которое здесь гнездилось и, как терпеливый хищник, подстерегало жертву, шедшую в его ловушку.

Она ужаснулась. Страх в ней заклокотал интенсивнее, чем прежде. Она боролась с желанием вскочить и уплыть отсюда как можно быстрее и одновременно пыталась сконцентрировать всю свою волю и способности.

Она немного выждала и попыталась сконцентрироваться еще раз. Ее скрытые резервы были давно уже не такими, как раньше, но их должно было хватить для того, чтобы найти ведьмино сердце.

Дамона отчетливо представляла себе, что произойдет, если магическая сила ведьмина сердца соединится с наследством, оставленным Хирлетом.

На этот раз прикосновение было иным, не мягким и ощупывающим, а требовательным — незримая волна чужой воли, которая билась в ее душу и угрожала унести ее. Что-то злое, смертельное окружало ее.

Дамона тихо засмеялась. В какой-то момент она подумала, что не сможет остановить приступ чуждых сил. Но этот приступ оборвался так же внезапно, как и начался. Дамона немного помедлила, прежде чем продолжить свои поиски. Она уже давно не обладала настоящими телепатическими способностями, но достаточно долго носила ведьмино сердце, для того чтобы почувствовать его присутствие.

Кто-то коснулся ее плеча. Это был Сэгиттер. Он резко жестикулировал, все время качал головой и показывал рукой на ее наушники. Дамона сердито повернулась и сделала ему знак ждать где-нибудь в стороне. Сэгиттер пожестикулировал еще некоторое время, потом пожал плечами и яростным движением отплыл прочь.

Она снова сосредоточилась. Ее взгляд ощупывал пол, усеянный обломками и грязью, но она сосредоточилась не на этом зрительном впечатлении, а на том, что ей подсказывало ее колдовское чутье. Камень был здесь — это она чувствовала — совсем рядом с ней. Она сделала осторожное движение, остановилась и двинулась немного вправо. Ее движение подняло облако серой слизи, и снова у нее появилось чувство, что эта масса, как большое, странным образом наполненное жизнью существо, реагирует на ее присутствие — присоски и щупальца, образованные тонкими, гибкими нитями, которые охватили ее ноги и начали медленно обвивать ее тело…

Ей стоило чудовищного напряжения отогнать ужасное видение и снова сконцентрироваться на ведьмином сердце. Она находилась сейчас совсем рядом с камнем. Она осторожно опустилась на колени, вытянула руки и аккуратно ощупала пол.

Снова взвилось облако серой массы, заколебалось на уровне ее груди и легло, как тонкая липкая пленка, на стекло ее маски. Она закрыла глаза, подавила подступавшую тошноту и продолжила поиски.

Ее пальцы скользнули по чему-то маленькому, твердому и круглому. Это был камень!

Дамона облегченно вздохнула. Ее рука обхватила ведьмино сердце, осторожно вытащила его из путаницы обломков и немного прополоскала в воде, чтобы смыть липкий серый налет.

Она еще ненадолго замерла, потом надела через голову тонкую цепочку, к которой был прикреплен талисман. Затем она подняла руку, включила переговорное устройство и нажала кнопку вызова.

— Мне очень жаль, что я была так невежлива, мистер Сэгиттер, — сказала она, — но теперь я нашла то, что искала. Мы можем всплывать.

Но она не получила ответа. Из маленького наушника доносился только монотонный шум электромагнитных волн.

Дамона подождала несколько секунд, еще раз нажала на кнопку и снова вызвала Сэгиттера.

Но и в этот раз ничего не изменилось.

Сэгиттер или выключил свое переговорное устройство, или не мог больше отвечать.

Дамона озабоченно подняла фонарь вверх. Повсюду была серая, пушистая слизь, она мягко двигалась, образовывала причудливые фигуры и картины и снова распадалась. Никаких следов водолаза не было.

Дамона еще раз взялась за переговорное устройство и изменила частоту.

— Майк! Я — Дамона! Отвечай!

И снова никакого ответа. Шум и треск в ее ушах стал немного громче, и лишь на какое-то мгновение она смогла различить неясные голоса, не сумев, однако, понять ни слова. Она вызвала еще раз, тщетно подождала ответа и, наконец, с тяжелым сердцем оставила эти попытки. Вероятно, маленький передатчик был слишком слабым, чтобы пробиться через металлический корпус судна.

Она повернулась, направила луч фонаря вверх и попыталась найти выход. Вода была мутной, и ее движения взбудораживали столько скользкой серой гадости, что луч терялся уже в нескольких сантиметрах в бурлящем облаке. Она еще раз вызвала Сэгиттера и оттолкнулась от пола. Помещение внезапно показалось ей выше, чем несколько секунд назад. Ей казалось, прошли часы, пока, наконец, в бушевавшей серой буре над ее головой не показался выгнутый потолок. Она протянула руку, схватилась за выпиравшую металлическую болванку и двинулась на руках, равномерно ударяя ластами, в направлении, в котором, по ее предположениям, находился выход.

Что-то большое и бесформенное вынырнуло из бурлившей массы.

Дамона испустила сдавленный крик, и тут же поняла, что перед ней был Сэгиттер.

Водолаз как-то неестественно плыл на нее. Его руки и ноги слабо колебались, а тело было расположено под совершенно непостижимым углом.

Дамона через силу протянула руку, взялась за кисть Сэгиттера и потянула его к себе. Тело начало вращаться, ударилось о потолок и снова повернулось от течения.

Из вентиля его кислородного баллона поднималась цепочка маленьких одинаковых пузырьков. По крайней мере, он еще дышал.

Она несколько раз ударила ластами, чтобы удержать равновесие, схватила Сэгиттера за плечи и повернула его.

Сердце Дамоны, казалось, подпрыгнуло в болезненном ударе и потом стало биться быстрее и яростнее, когда ее взгляд упал на маску Сэгиттера.

За блестящим стеклом было не лицо, а лишь бурлящая серая слизь.

— Они находятся внизу уже дьявольски долго, ты не находишь? — спросил Майк.

Его голос звучал озабоченно, а взгляд все время обшаривал свинцово-серую поверхность акватории, будто он мог различить, что происходит под водой.

— Восемнадцать минут, — ответил Бен, взглянув на часы.

Майк изумленно посмотрел на него.

— Ты уверен?

Мюррей кивнул.

— Я засек время, когда они спускались.

— Мне показалось, дольше, — пробормотал Майк.

— Мне тоже, — сказал Бен после некоторого колебания. — Но нам нужно набраться терпения. У них кислорода на полтора часа. Видимо, в обломках корабля двигаться очень тяжело.

— И опасно.

Майк кивнул.

— Верно. Но Сэгиттер знает свое дело. Он лучший водолаз, какой только есть на пятьсот миль вокруг. Ты можешь не беспокоиться.

Майк вздохнул, еще раз посмотрел на воду и, покачав головой, пошел обратно к машине.

— Вся эта затея — чистое безумие, — проворчал он. — Я никогда бы не дал согласия на это.

— Она все равно стала бы нырять, — сказал Бен серьезно. — Но, наверное, одна. Тогда бы ты имел все основания беспокоиться.

Майк вздохнул, открыл рывком дверь машины, кряхтя, перегнулся через сиденье и достал пачку сигарет.

— Я уже думал об этом.

Он щелкнул зажигалкой и сделал глубокую затяжку.

— Ты будешь?

Бен взглянул на протянутую пачку и покачал головой.

— Нет, спасибо. Я и так достаточно нервничаю.

Майк с преувеличенной обстоятельностью уложил зажигалку в карман куртки, сморщил лоб и укоризненно посмотрел на Мюррея.

— Я думаю, мы можем не беспокоиться, — сказал он без особой уверенности.

— Это же не рядовая прогулка.

Бен неуверенно уступил.

— Но я не столько нервничаю из-за Дамоны. Она с Сэгиттером — это надежно. Не волнуйся. От чего у меня болит голова, так это Теракис. Он буквально исчез с лица земли.

Майк помолчал, затянулся и задумчиво посмотрел на небо. Горизонт начал темнеть, низкие грязно-серые тучи затягивали его. Скоро должны были наступить сумерки, и сейчас уже было довольно пасмурно.

— Прошло лишь три дня, — сказал он, не глядя на Бена. — А Лондон большой.

Мюррей засопел.

— Ты имеешь хотя бы представление, что могут сделать полиция и Скотланд-Ярд, если они действительно захотят? — возмущенно воскликнул он.

Майк вынул изо рта сигарету и ухмыльнулся.

— Это можно понимать так, что вы в обычных условиях нормально работать не хотите?

— Чепуха!

Бен фыркнул. За последнее время его чувство юмора заметно иссякло.

— Ведь Теракис не кто-нибудь, Майк. Для персоны его калибра никакие издержки и затраты не играют роли. Я могу тебя уверить, что мы весь Лондон практически поставили на голову. Он просто исчез. Совсем.

— Может, он мертв? — предположил Майк.

— Едва ли. Почти все жертвы Хирлета найдены. Я не думаю, что именно Теракиса он потрудился доставить в другое место. И сам Теракис не мог покинуть город, если ты это предполагаешь.

— Что в этом человеке, собственно, такого важного? — спросил Майк.

— Такого важного? — ахнул Бен. — Ты серьезно?

— А почему бы и нет? — невозмутимо спросил Майк.

— Потому…

Бен оборвал себя, несколько секунд судорожно искал слова и потом произнес сдержанным голосом:

— Теракис не кто-нибудь, Майк. С одной стороны, он не гражданин Англии, а только приглашенный — к тому же еще и профессор. У себя на родине он персона высочайшего ранга. И если он так просто исчезнет, то поднимется такая суматоха, которую ты не сможешь себе представить даже в самых смелых своих мечтах.

— А с другой стороны? — спросил Майк.

— С другой? Откуда ты взял, что есть еще какая-то сторона?

— И все же? — спокойно ответил Майк. — Я знаю тебя достаточно долго и могу сказать точно — ты что-то не договариваешь. Тебе нужен Теракис вовсе не потому, что он иностранный подданный, есть еще какая-то причина. Итак, что это за причина?

Бен немного помялся, а потом со вздохом пожал плечами.

— Причина — это, пожалуй, слишком громко сказано, — пробормотал он. — Это скорее предчувствие. Я уверен, что он больше знает о Хирлете, чем сказал нам. Я знаю это не наверняка, но…

— Но ты почему-то не уверен, что со смертью Хирлета все кончилось, не так ли? — спокойно спросил Майк.

— С чего ты это взял?

Майк пренебрежительно махнул рукой, затянулся и сморщил лицо.

— Прекрати этот театр, Бен. Для меня все это значит не меньше, чем для тебя. Номер, который снимал Хирлет, был немного великоват для него. За последние три дня я, знаешь ли, основательно это обдумал. Имеется несколько вещей, в которых нет никакого смысла. Например, это нападение на военную базу в Арлингтоне. Что это значит? Очевидно, как ясный день, что это бы у него не прошло. И потом история с истребителем «фантом», о которой ты мне рассказывал…

— Что я, собственно, не имел права делать, — пробормотал Бен.

Майк резко усмехнулся и невозмутимо продолжил дальше.

— Я не могу отделаться от чувства, что Хирлет, в конце концов, тоже был не больше чем марионетка. Я даже уверен, что за ним кто-то стоит. Возможно, Теракис…

— По крайней мере, он знал, кто это был, — подтвердил Бен. — Я пришел к такому же заключению. Поэтому я с большим желанием снова увидел бы Теракиса. То, что он случайно оказался такой важной персоной, облегчает мне дело. Я могу использовать любые средства для того, чтобы найти его.

Он несколько мгновений разглядывал носки своих туфель, затем с разочарованным вздохом покачал головой и вытащил из нагрудного кармана Майка пачку сигарет, чтобы все же воспользоваться его предложением.

— Надеюсь, Дамона найдет камень, — пробормотал он. — Неужели тот, кто за все это ответствен, получил в руки талисман? От этой мысли я заработаю пять дополнительных язв желудка…

Он попытался засмеяться, но его смех звучал так натянуто и неестественно, что эта попытка выглядела довольно удручающе.

— Я…

Он остановился, с секунду пристально всматривался прищуренными глазами в акваторию порта и вынул сигарету изо рта.

— Что с тобой? — спросил Майк.

Вместо ответа Бен взял его за руку, вытянул из машины и молча указал на реку.

Прямо перед входом в безветренную акваторию порта остановилась стройная, белоснежная моторная яхта, элегантная красавица, какие в этой части порта почти никогда не попадаются на глаза.

— Смотри! — испуганно воскликнул Бен.

— Что?

Майк удивился.

— Я не вижу ничего из ряда вон выходящего, кроме той вон яхты.

— Вода! — выдохнул Бен.

В его голосе слышался и страх, и невероятное удивление.

Майк вгляделся и увидел то же, что заметил Бен. Серая водная поверхность повсюду была неподвижной и такой ровной, как будто ее полили нефтью, только именно под яхтой вода шипела и бурлила, словно ее кипятили. Большой вялый пузырь поднялся на поверхность, беззвучно лопнул и образовал серую тонкую дымовую завесу, которая, несмотря на порывистый ветер, почти неподвижно висела над яхтой и рекой.

— Что это? — испуганно спросил Майк.

— Не знаю, — буркнул Бен. — Но мне это совсем не нравится.

Он отпустил руку Майка, вернулся к машине и снял трубку радиотелефона.

— Что ты собираешься сделать? — спросил Майк.

— Я прикажу проверить, кому принадлежит яхта. Ты не можешь разобрать название?

— Не точно, — сказал Майк. — Но я…

Его голос запнулся. Серый туман над яхтой внезапно начал изменяться. Облако сжалось, образовало бурлящую, бушующую воронку, а потом приняло форму, которая удручающе напоминала Майку угрожающе сжатый кулак. И, наконец, превратилось в растянутую в ухмылке дьявольскую рожу.

— Боже мой, что это? — растерянно выдавил Бен.

На яхте открылась дверь рубки. Стройная, смутно различимая на большом расстоянии фигура вышла на палубу, секунду постояла и медленно повернулась к ним.

Хотя яхта находилась более чем в двухстах метрах от причальной стенки, у Майка внезапно появилось чувство, что за ним пристально наблюдают.

Человек постоял, потом поднял руку и сделал быстрый, повелевающий жест.

И облако над его головой отозвалось на это…

Майк в ужасе наблюдал, как гигантское бурлящее образование опять распухло, сжалось и снова развалилось, чтобы сформировать дюжину маленьких, причудливых облаков.

Он осознал опасность, которой подвергались он и Бен, слишком поздно. Облака неожиданно рванулись ввысь, помчались под острым углом к акватории порта и опустились, как рой хищных птиц, прямо на них. В воздухе внезапно повисло глухое, вибрирующее жужжание, как будто от пчелиного роя.

В последний момент Майк отпрянул в сторону. Одно из этих туманных образований пронеслось в сантиметре от него, задело крышу полицейской машины и свалилось оттуда. Краска машины там, где облако коснулось ее, стала изменяться. Она стала коричневой и ломкой, будто обгоревшей. Все это длилось не дольше доли секунды.

— Осторожно! — закричал Майк. — Эти штуки опасны!

Краем глаза он заметил движение, чисто интуитивно увернулся, упал и отчаянным прыжком вновь встал на ноги.

Весь рой полупрозрачных туманных привидений бросился на него и промахнулся на какие-то миллиметры. Майк испуганно отшатнулся в сторону, опять увернулся от следующей призрачной лапы и отчаянно огляделся. Бен принял единственное правильное решение: вскочил в машину и захлопнул за собой дверцу.

Несколько смертоносных облачков прилипли, как полупрозрачные медузы, к стеклу машины, но, казалось, были не в состоянии проникнуть через толстое стекло.

Бен пытался завести машину. Мотор кашлянул, заработал и тут же умолк.

Майк немыслимыми зигзагами продвигался к складу, высившемуся на краю причала. Там он, возможно, получил бы какой-нибудь шанс отделаться от этих дьявольских штук. На открытом же месте столкновение с ними было лишь вопросом секунд.

Наконец ожил мотор машины Бена. Майк бросил через плечо отчаянный взгляд, прыгнул вправо, чтобы уклониться от несущегося на него облака, и в последний момент наклонился, когда три маленьких, проворных образования, нагоняя его, двинулись с трех различных направлений и одновременно бросились на свою добычу.

Колеса полицейской машины взвизгнули, когда Бен до отказа выжал газ и рванул машину мимо него. Весь рой невесомых серых образований последовал за машиной, как выводок алчных, хищных рыбок.

Бен затормозил, круто развернул машину и, резко ударив по тормозам, остановил ее.

— Нет! — испуганно закричал Майк, когда понял, что намеревается сделать Бен.

Но было слишком поздно. Мюррей решительно перегнулся через сиденье и распахнул дверцу.

У Майка не было ни единого шанса добраться до машины. Четыре дьявольских облака пронеслись мимо него, скользнули в широко распахнутую дверь и набросились на Бена. Мюррей резко вскрикнул и в слепой панике начал отбиваться.

Но Майк вряд ли видел это. Жгучая боль пронзила все его тело, едва лишь призрачное облако коснулось его руки.

Он пошатнулся, рухнул на колени и, слепо защищаясь, поднял руки, когда на него бросились другие смертоносные облака.

Потом он чувствовал только боль, ощущение, будто он парит в воздухе, жар, тошноту… и больше ничего.

Сильсон захлопнул за собой дверь, щелкнул замком, поставил чемодан и быстрыми шагами прошел вдоль стены.

— Подожди, — пробормотал он. — Я включу свет.

Он повозился в темноте, раздался тихий щелчок, и под потолком загорелась тусклая лампочка, питаемая от аккумулятора.

Дэрик с любопытством огляделся в маленьком помещении. Комната была битком набита старой мебелью, коробками, свертками и бессчетными стопками старых журналов. От двери узкий проход вел к трехногому низкому столу, рядом с которым стояли две колченогие табуретки и ржавый электрообогреватель.

— Что это здесь? — спросил он. — Личная свалка?

Сильсон ухмыльнулся.

— Нечто подобное, — сказал он. — Мой старый хозяин купил этот сарай десять лет назад и хотел сделать из него что-нибудь вроде охотничьего домика, но до этого дело так и не дошло. С тех пор он использует его для всевозможного хлама. Но эта развалюха годится как превосходное убежище. Эту штуковину мы можем здесь хранить спокойно, пока не объявится Смит с «капустой».

Он опустился на табуретку и ткнул рукой в сторону чемоданчика.

— Принеси-ка эту штуку. Я бы очень хотел знать, что там, внутри.

Дэрик взял чемодан и принес его к столику.

Дрожь в его руках не прекратилась. Он все еще нервничал, как и раньше, когда они были у обломков. И хотя он прилагал все усилия, чтобы успокоиться, но предательская дрожь не унималась.

— Что? — насмешливо посмотрел Сильсон. — Штаны все еще полные?

— Нет, — солгал Дэрик. — У меня нехорошее предчувствие. Армия все вокруг поставит на голову, если они заметят, что кто-то поработал в обломках.

— Это если они заметят, — спокойно сказал Сильсон. — Но этого не произойдет. В самолете и так все вверх дном. Ты действительно думаешь, что они заметят, если две маленькие вещички оттуда и исчезнут? При том количестве железного лома, которое там находится, можно никогда не заметить, что только разбито, а чего нет совсем.

— Но они заметят, что нет чемодана! — настаивал Дэрик.

Сильсон немного помолчал.

— Возможно, — пробормотал он потом. — Но даже если и так, то им это ничего не даст. Завтра вечером эта штука будет уже где-нибудь в Лондоне или вообще бог знает где. Нас никто не будет подозревать.

— Ты уверен? — спросил Дэрик.

Сильсон злобно дернулся.

— Перестань каркать и лучше дай мне сумку с инструментом, — яростно сказал он. — Я хочу открыть эту штуку.

Дэрик испуганно уставился на плоский, продавленный металлический чемодан, занимавший почти весь стол перед Сильсоном.

— Ты хочешь его открыть? — нерешительно спросил он.

— Конечно, — не колеблясь, ответил Сильсон. — Я хочу знать, что внутри. Может, там секретные документы или еще что-нибудь в этом роде. Мы выудим из Смита больше, чем эти смехотворные три сотни, если содержимое достаточно ценно. Дай мне молоток, зубило и клещи.

Дэрик не пошевелился.

— Мне это не нравится, — сказал он. — Ты же сказал, что такие чемоданчики используют только для важных документов. Это может быть опасно.

Сильсон озадаченно уставился на него.

— Ну конечно, — саркастически сказал он. — Наверно, они вмонтировали в него атомный заряд, который нас и все кругом поднимет на воздух, как только мы его взломаем. Теперь дай мне клещи. Или мне самому за ними идти?

Дэрик неохотно двинулся.

— Не нравится мне этот чемодан, — сказал он.

Он передал Сильсону необходимый инструмент.

— Давай забудем об этой штуке. Три сотни — это и так совсем неплохо.

Сильсон яростным движением вырвал у него инструменты из рук и встал.

— Если ты боишься, то можешь выйти из дела, — прошипел он. — Тебе нужно лишь уйти. Я охотно могу оставить деньги себе. До сих пор ты, так или иначе, почти ничего не сделал.

Он вставил зубило в один из сложных секретных замков, замахнулся молотком и с силой ударил.

Зубило соскользнуло и откололо от стола длинную щепку.

— Зараза! — выругался Сильсон. — Штука крепче, чем я думал. Держи!

Дэрик нерешительно подошел и крепко взялся за чемодан.

Сильсон три-четыре раза подряд ударил молотком, не нанеся замку никакого вреда, кроме маленькой царапины и едва заметной вмятины. Его лицо помрачнело.

— Так дело не пойдет, — проворчал он больше для себя, чем для Дэрика. — Нужен инструмент получше. Дай мне ломик.

Дэрик хотел что-то сказать, но Сильсон ледяным взглядом заставил его замолчать. Дэрик послушно наклонился над сумкой с инструментами, вытащил ломик и передал его Сильсону.

— О’кей, — сказал тот. — Теперь-то уж мы откроем эту штуку. Я попросил бы тебя держать покрепче.

— Пит, — измученно начал Дэрик, — я…

Он не успел договорить.

Сильсон неожиданно повернулся, обеими руками схватил Дэрика за отвороты пиджака и рванул его к себе.

— Теперь послушай меня, — яростно прошипел он. — Весь вечер ты со своим нытьем лезешь ко мне. Баста! Или ты сейчас исчезнешь так, чтобы я тебя больше не видел, или ты, наконец, заткнешься и сделаешь то, что я тебе сказал. Ты понял?

Дэрик тщетно попытался вырваться из его хватки. Сильсон был намного сильнее его, и это он уже много раз доказывал. Он не сомневался в том, что при необходимости Сильсон мог бы силой заставить его помогать.

— Отпусти меня! — задохнулся он.

Сильсон держал его так крепко, что он едва мог дышать.

— Я же помогаю тебе!

Сильсон засмеялся, толкнул его в грудь так, что он шлепнулся на табуретку, и нагнулся за ломиком.

— Смотри в другой раз, малыш, — сказал он неожиданно мягко. — Может, содержимое чемодана настолько ценно, что мы будем обеспечены на ближайшие годы. Теперь помоги мне его открыть.

Затем он добавил с нервным смешком:

— Могу же я пожить хоть немного!

Дэрик нерешительно приблизился. Его шея болела, а на горле он все еще чувствовал хватку Сильсона. Внезапно он почувствовал страх перед Сильсоном. Дэрик больше не отваживался возражать. Он шагнул к столу, нагнулся над чемоданом и сжал его изо всех сил, в то время как Сильсон попытался поддеть крышку. Даже в спокойных условиях этот чемодан он не открыл бы и более пригодным инструментом. От чудовищной температуры, которая возникла при взрыве «фантома», пострадал и чемодан. Крышка словно прилипла к корпусу. Сильсону после нескольких толчков и рывков все же удалось всунуть инструмент. Он торжествующе ухмыльнулся, напряг мускулы и надавил всем весом. Металл чемодана даже заскрипел. Сильсон запыхался. Его лицо покраснело от напряжения, и на руках проступили вены и сухожилия. Он застонал, на мгновение ослабил нажим и потом навалился изо всех сил на рычаг.

Чемодан с глухим щелчком подпрыгнул.

Сильсон потерял равновесие, отшатнулся на два-три шага назад и ударился о дверь.

Ломик выскользнул из его рук и с резким звоном упал на пол.

— Видишь, — выдохнул Сильсон, — я же говорил, что это не опасно. Тот замок, который я не вскрою, еще не изобрели.

Он лихорадочно засмеялся и потер свое ушибленное запястье.

— Что там? — возбужденно спросил он. — Открой крышку. Я хочу посмотреть.

Дэрик нехотя наклонился и откинул крышку.

Чемодан был пуст.

На дне лежал светло-серый слой мелкого пепла толщиной около двух сантиметров, но больше в чемодане не было ничего.

— Но это…

Сильсон заикался.

— Это же…

— Сгорело, — пробормотал Дэрик. — То, что было внутри, сгорело. Остался только пепел.

Сильсон нерешительно подошел. На его лице было написано нескрываемое разочарование.

Он протянул руку, провел по пеплу и покачал головой, как будто все еще не мог поверить увиденному.

— Но это же невероятно, — сказал он. — Ведь этот чемодан несгораемый.

— Может, он повредился при ударе, — пробормотал Дэрик. — Или жар был слишком сильным.

Он наклонился, взял щепотку серой пыли и растер ее между пальцами.

— Ощущение такое, как будто это и не пепел, — пробормотал он.

Сильсон, казалось, не слышал его. Он оцепенело смотрел на пепел, покусывая нижнюю губу, и усиленно о чем-то думал.

— Пожалуй, — пробормотал он, — мы все-таки сможем заработать еще несколько фунтов на этом деле.

— Каким образом? Неужели?..

Дэрик недоверчиво показал на открытый чемодан.

Сильсон кивнул.

— Точно.

Он внезапно ухмыльнулся.

— Мы его снова закроем и скажем, что не знаем, что там внутри. Смит так же любопытен, как и мы, я уверен в этом. Он наверняка отдаст еще пару бумажек.

Он поправил крышку и несколько раз ударил молотком по замку.

— Вроде держится, — сказал он. — Он выглядит, правда, изрядно потрепанным, но это могло произойти и при катастрофе.

— То, что ты хочешь сделать, стишком рискованно, — сказал Дэрик. — Этому Смиту может не понравиться, если он поймет, что ты его обманываешь.

— Как? — эхом отозвался Сильсон.

Он широко улыбнулся.

— Я же не утверждаю, что внутри что-то ценное. Мы просто скажем, что не смогли его открыть.

— У тебя это не пройдет! — испуганно сказал Дэрик. — Мы…

— Тихо!

Сильсон сделал предостерегающее движение и посмотрел на дверь.

— Я уверен, что там кто-то есть. Выключи свет! Быстро!

Дэрик наклонился и сдернул зажим с аккумулятора. Тусклый свет погас, и комната погрузилась в абсолютную темноту.

Дэрик напряженно вслушивался. Сначала он ничего не слышал, кроме быстрых ударов собственного сердца, но потом услышал тихое, нарастающее гудение.

— Сюда едет машина, — прошептал он. — Они нас заметили, Пит! Они уже здесь!

— Заткни глотку! — прошипел Сильсон. — Ни один человек ничего не заметил. А даже если и так, то они совершенно не могут знать, что это именно мы. Может, парочка влюбленных или…

Он замолчал, когда шум мотора стал громче и потом затих рядом с домом. Открылась дверца и снова захлопнулась, потом по гравию заскрипели шаги.

— Пит…

Дэрик захныкал.

— Я…

— Заткни пасть, черт тебя возьми! — сдавленно зарычал Сильсон. — Только не начинай выть. Может быть, это не полиция.

Но его голос звучал уже далеко не так самоуверенно, как раньше.

Он боялся точно так же, как Дэрик, если не больше.

Шаги приблизились к двери и затихли.

Несколько бесконечных секунд ничего не происходило, потом опустилась ручка двери, она медленно распахнулась внутрь, и яркий лунный свет проник в помещение.

Дэрик испуганно задержал дыхание, когда заметил приземистую тень перед дверью.

— Вы можете совершенно спокойно включить свет, мистер Сильсон, — сказал голос. — Мы знаем, что вы здесь.

Сильсон облегченно вздохнул.

— Смит! — простонал он. — Откуда… Как вы попали сюда?

Смит тихо засмеялся.

— Меня обычно информируют люди, которые на меня работают, — сказал он. — Но все-таки включите свет, пожалуйста.

Сильсон помедлил, потом повернулся и стал шарить вокруг, пока не зажег лампу.

Смит закрыл за собой дверь, с явным любопытством осмотрелся и засмеялся.

— Действительно со вкусом. Но в качестве убежища не очень подходит.

Он повернулся и посмотрел на Дэрика.

— Это ваш друг, о котором вы мне рассказывали, я полагаю? — сказал он. — У вас вещь, заказанная мной?

Сильсон усердно закивал, поднял кожаную сумку с пола и вытащил оба прибора, извлеченные из обломков истребителя.

— Надеюсь, это то, что требовалось, — сказал он.

— Они были на том месте, которое вы мне описали.

Смит взял у него из рук оба полуразбитых прибора и внимательно рассмотрел их. Его лицо ничего не выражало, как у игрока в покер.

— Все в порядке, — сказал он. — Вы сделали хорошую работу. Я очень доволен.

Он улыбнулся, сунул руку в нагрудный карман куртки и вытащил дорогой, крокодиловой кожи бумажник.

— Я, пожалуй, добавлю еще пятьдесят фунтов, — сказал он. — Так сказать, в качестве премии.

Он открыл бумажник, отсчитал несколько пятидесятифунтовых банкнот, протянул деньги и замер — его взгляд упал на чемодан, который все еще лежал на столе.

— Что это? — спросил он.

Сильсон победоносно улыбнулся.

— Это лежало под пилотским креслом, — объяснил он, — под целой грудой мусора и пепла. Я думал, что вы, может быть, заинтересуетесь этим.

— Заинтересуюсь?

Смит поспешно убрал бумажник и деньги, подошел к столу и провел пальцем по замку.

— Вы его открывали?

Сильсон обменялся с Дэриком молниеносными взглядами.

— Мы пытались, — признался он, — но эта штука чертовски прочная.

Смит кивнул.

— Радуйтесь, что вам не повезло, — сказал он. — Иногда такие чемоданы имеют взрывной механизм, который автоматически срабатывает, когда пытаются открыть его силой. За него я дам вам отдельно еще две сотни. Согласны?

Сильсон подавил торжествующую ухмылку.

— Мы не знаем, что внутри, — поспешно сказал Дэрик.

Смит посмотрел на него. Между его темными бровями появилась вертикальная складка.

— Вот-вот, мой мальчик, — сказал он. — И я этого не знаю. Может быть, там что-то более ценное, но может быть, и совсем ничего. Может случиться, что я плачу две сотни за чемодан, наполненный пеплом. Но я могу его и оставить, если вы хотите.

— Дэрик не имел в виду ничего такого, — поспешно сказал Сильсон. — Он только хотел сказать, что мы не хотим вас обмануть. Может быть, внутри действительно нет ничего важного, а…

— Я знаю, что он этим хотел сказать, — резко сказал Смит.

— Две сотни — в самый раз, правда, — поторопился заверить Сильсон, — в самый раз.

Смит пожал плечами, взял чемодан и еще раз полез в свою куртку.

Но в этот раз он вытащил не бумажник, а крупнокалиберный пистолет.

Сильсон ахнул.

— Что это значит?

— Ты действительно не знаешь, мальчик? — спокойно спросил Смит. — Неужели ты серьезно думаешь, что я кого-либо, кто так хорошо знает мое лицо, как, например, ты, оставлю в живых?

Сильсон медленно поднял руки над головой и шаг за шагом отступал к стене.

— Пожалуйста, мистер Смит, — умолял он, — не делайте этого. Я никому не выдам, кто вы и как вы выглядите. Я не хочу никаких денег. Вы можете все оставить себе, и чемодан, и…

— Идиот! — тихо сказал Смит.

Раздался выстрел. Дэрик от страха рухнул на пол. Его нога дернулась, толкнула аккумулятор и отшвырнула его. Свет погас. Смит выстрелил еще дважды, яростно выругался по-русски и выстрелил еще раз. Пуля ударила в пол в нескольких сантиметрах от головы Дэрика.

— Где ты? — прошипел Смит. — Я же все равно поймаю тебя, малыш. Лучше встань и покажись, тогда все пройдет побыстрее.

Дэрик отчаянно прижался к полу.

Смит был от него максимум в двух метрах и ждал, когда его глаза привыкнут к темноте, и он, по крайней мере, сможет заметить очертания тела и движение. После этого Дэрик погибнет.

Он старался дышать как можно тише.

Смит осторожно двигался возле него. Его обувь производила тихий, скрипящий звук по дощатому полу. Дэрик осторожно вытянул руку, ощупал ею вокруг и почувствовал что-то мягкое и теплое.

Он чуть было не закричал, когда ему стало ясно, что он ощупывает лицо Сильсона, а теплое и липкое на его пальцах — кровь. Несколько секунд он лежал неподвижно и ждал, пока тошнота не отступила.

— Сдавайся, малыш, — сказал Смит где-то в темноте. — У тебя все равно нет шансов. Я сохраню тебе жизнь, если ты будешь благоразумен и вылезешь.

Дэрик испустил резкий, отчаянный крик, вскочил и бросился в направлении, в котором примерно находился Смит.

Пистолет агента КГБ разрядился со страшным грохотом. Оранжево-красная молния пронизала темноту, и пуля свистнула у виска Дэрика. Он прыгнул на Смита, толкнул его со всей силой, которую ему придал страх, на стол и бросился к двери.

Смит вскрикнул от боли и ярости и выстрелил в беглеца еще раз. Дэрик почувствовал грубый толчок в плечо, шатнулся вперед, ударился о дверь. Странно, но он почти не почувствовал боли, а его левое плечо и рука внезапно обмякли и онемели.

Он отчаянным усилием нащупал ручку, нажал на нее и метнулся из дома. Позади опять прогремел пистолет Смита. Пуля ударилась в косяк рядом с головой Дэрика и осыпала его щепками.

— Задержи его, Томпкинс! — закричал Смит.

Дэрик зашатался, немного пробежал к машине и испуганно отпрыгнул назад, когда дверца «Форда» распахнулась, и из нее выскочила черная тень.

— Пристрели его! — завизжал Смит. — Не дай ему уйти!

Дэрик отчаянно рванулся в сторону. Томпкинс два раза выстрелил, опустился на одно колено и выстрелил в бегущего еще раз. Пуля зацепила бедро Дэрика и оставила длинную кровавую царапину.

Он закричал от боли и страха, слепо рванулся вперед и бросился через кусты и подлесок. Вслед ему один за другим прогремело несколько выстрелов.

Пули жужжали совсем рядом, щелкали по деревьям и кустам, зарывались в землю у его ног. Он с трудом перепрыгнул узкий ручей и, задыхаясь, упал за ствол поваленного дерева.

Снова прогремел выстрел, но на этот раз не прицельный, и пуля прожужжала где-то далеко от него в лесу.

Дэрик вжался в землю и закрыл глаза.

Его плечо постепенно начинало болеть, и чувствовалось, что рука медленно опухает и превращается в какой-то бесформенный комок.

— Где он? — донесся до него голос Смита.

— Исчез, — ответил Томпкинс. — Он исчез в подлеске. Малый слишком шустрый.

— Идиот! — зашипел Смит. — Ты дал ему убежать!

— Я знаю, — еле слышно сказал Томпкинс, — но все произошло слишком быстро. Он выскочил и был уже почти в лесу, прежде чем я…

— Заткни пасть, — грубо перебил его Смит. — Может, он где-нибудь здесь поблизости и спрятался. Надо его искать. Малыш не должен уйти.

Сердце Дэрика болезненно подпрыгнуло.

— Это невозможно, — сказал Томпкинс. — В такой темноте мы можем споткнуться об него, даже и не заметив этого. У тебя вещи?

— Да, — проворчал Смит.

— Тогда пусть уходит. Он едва ли тебя видел достаточно отчетливо для того, чтобы составить нужное описание. И пока он все это успеет выложить, мы уже давно будем в…

— Закрой же, наконец, пасть! — взревел Смит. — Или ты еще укажешь название нашего отеля?

Он замолчал, и единственное, что слышал теперь Дэрик, были беспокойные, нервные шаги.

— Хорошо, — сказал Смит. — Ты прав. Парень не стоит таких затрат. Уходим.

Прозвучал шум захлопывавшихся дверей, заурчал мотор, и машина уехала.

Дэрик громко вздохнул.

Потом начал тихо выть от боли.

На секунду Дамона оцепенела от ужаса.

Серая масса за стеклом маски Сэгиттера бурлила и колебалась, и Дамоне внезапно бросилось в глаза, каким необычно сонным и вялым казалось его тело. Она отпустила его плечо, в ужасе отшатнулась и глядела широко распахнутыми глазами, как тонкие, казавшиеся серой кровью ручейки сочились из рукавов водолазного костюма. Ласты свалились, но под ними были не ноги, а только серая скользкая масса, которая, как дым, вырывалась из штанин.

Секундой позже то же произошло и с его перчатками. Тело Сэгиттера, казалось, оседало, как баллон, из которого выходил воздух. Водолазная маска съехала с головы и медленно опустилась на дно.

Дамона пронзительно вскрикнула, повернулась и в панике поплыла прочь. Тело Сэгиттера, продолжая вращаться у нее за спиной, подняло в гротескном, умоляющем жесте пустой рукав и окончательно сникло. Водолазный костюм опустел и под тяжестью кислородного баллона погрузился на дно.

Дамона слепо двигалась дальше, она ударилась о какое-то препятствие и на секунду потеряла ориентацию. Зазубренная дыра, через которую они проникли внутрь, показалась вдруг в поле ее зрения и снова исчезла. Дамона яростно ударила ластами, перевернулась и изо всех сил поплыла наверх. Кислородный баллон на ее спине весил целый центнер, и она почувствовала, что погружается в глубину, вместо того чтобы двигаться наверх. Луч фонаря терялся в бурлившей темноте и все-таки, наконец, скользнул по краю пробоины. Она опять бросилась в ту сторону, последним мощным рывком ввинтилась в пробоину и оказалась в широком главном коридоре.

Перед ней неожиданно появилась плотная серая стена.

Прошло несколько секунд, пока Дамона поняла, что это не та стена, которая была здесь, когда они спускались с Сэгиттером. Эта стена состояла из такой же серой массы, с которой она столкнулась под машинным отделением.

Она охнула, повернулась и вскрикнула во второй раз, когда ее взгляд упал вниз. Пол глубоко под ней, казалось, пришел в движение. Как лава из кратера, из всех щелей вытекала серая слизь, лениво расползалась вправо и влево и тонкими щупальцами тянулась к ее ногам.

Дамона отчаянно бросилась назад, уклонилась от движущегося сгустка серой слизи и поплыла так быстро, как только могла, в направлении выхода. Позади нее серая стена пришла в движение и последовала за ней.

Дамона выскочила из коридора, подплыла к лестнице и свернула на узкий мостик. Темнота за ее спиной теперь была уже не пустой, а заполненной приближавшейся серой смертью, смутными, бурлившими движениями, серыми бестелесными облаками, которые неумолимо настигали ее.

Наконец, после того как прошла целая вечность, перед ней появилось светлое пятно прямоугольного люка.

Она бросила последний взгляд через плечо. То, что она увидела, заставило ее плыть быстрее. Смертоносные серые облака приближались. Их мягкие, легкие движения казались медлительными, но это было не так. Масса двигалась быстрее ее, не намного, но достаточно для того, чтобы все больше и больше сокращать расстояние.

Когда она, наконец, добралась до люка, первые ощупывающие отростки серой смерти были уже в нескольких метрах позади нее.

Она дотянулась до края люка, крепко ухватилась и отчаянным рывком выбралась на свободу. Ее кислородный баллон ударился о корпус судна. Этот звук пугающе громко отозвался в огромных пустых обломках и, как дьявольская насмешка, резко прозвучал в ее ушах.

Она заработала ластами, как только могла быстро, спеша прочь от обломков корабля, изредка бросая полуиспуганный, полулюбопытный взгляд через плечо. Вода здесь была почти такой же мутной, как внутри обломков, и со светом, казалось, было что-то не в порядке.

Луч ее фонаря терялся уже через несколько метров в этой серой неопределенности.

— Серой?

Дамона рывком подняла голову, когда поняла эту мысль до конца.

Над ней, не далее чем в пяти метрах, висел плотный серый потолок.

Она испуганно обернулась и увидела, что окружена со всех сторон. Это были не движущиеся серые снежинки, которые она видела при спуске, а бурлившая стена, колеблющаяся со всех сторон и беспощадно смыкающаяся.

Дамона заметалась на одном месте, рванулась немного вниз и снова поспешно поплыла наверх, когда слизь под ней начала бурлить сильнее. Она была в западне — в пузыре относительно чистой воды диаметром около десяти метров, который со всех сторон был охвачен смертоносной серой массой.

И пузырь неумолимо уменьшался…

«Форд» с почти двухсоткилометровой скоростью мчался на восток. Автострада в это время была настолько пустынна, что водитель едва ли рисковал попасть в поле зрения радара или по ошибке обогнать полицейскую машину.

Расстояние до Лондона постоянно сокращалось, и световой колокол города уже давно висел над горизонтом.

Томпкинс наклонился и включил радио.

Тихий, ритмичный кантри-рок донесся из динамика и заглушил монотонный шум мотора.

Смит наморщил лоб, бросил на своего спутника укоризненный взгляд и снова выключил радио.

— У меня болит голова, — объяснил он.

— Сильно?

Смит покачал головой.

— Нет. Я немного устал, вот и все.

Он демонстративно зевнул, посмотрел на вмонтированные в приборную панель часы и удовлетворенно кивнул.

— Через двадцать минут мы будем в отеле, а завтра в это время в самолете, летящем в Париж. Товарищ Борович очень обрадуется нашему подарку.

Он слегка усмехнулся.

Томпкинс обернулся и чуть не вывихнул себе плечо, когда рассматривал оба маленьких, невзрачных прибора на заднем сиденье.

— Он хотя бы притащил то, что нужно? — спросил он.

— Сильсон?

Смит засмеялся.

— О да. Прибор телеуправления и что-то еще, что мы до сих пор никогда не видели. Насколько я понял, это модернизированный гироскоп. Там, естественно, разберутся, дружище.

Он снова стал серьезным.

— Иногда, Торнтон, — сказал он, — у меня появляется желание все бросить и махнуть на виллу, в тишину. Такие дни, как сегодняшний, выжимают из меня все.

— Ты из-за Сильсона? — удивленно спросил Томпкинс.

Смит кивнул.

— Он был еще наполовину ребенок.

— Это точно, — подтвердил Томпкинс. — Но я смотрю на это иначе. Я считаю, что мы находимся на войне, а на войне жертвы неизбежны.

— И безвинные жертвы? — спросил Смит.

— «Безвинные», — повторил Томпкинс, как будто это слово было каким-то непристойным. — Он был гражданином этой страны. Во всяком случае, я так считаю.

— Я знаю.

Смит вздохнул.

— Возможно, это и есть причина того, что вы никогда не займете такого поста, как мой, Томпкинс. Хладнокровный убийца редко делает карьеру.

Лицо Томпкинса помрачнело. Его губы задрожали, но он взял себя в руки и молча уставился через лобовое стекло на дорогу.

Смит слегка улыбнулся.

— Не обижайтесь, Томпкинс. Это не говорит о моем к вам плохом отношении. Все же иногда действует на нервы, когда хладнокровно убиваешь человека.

— Это необходимость, — еле слышно сказал Томпкинс.

— Я знаю, — кивнул Смит.

Он вздохнул.

— И это еще хуже.

Он сжал губы, громко вздохнул еще раз и покачал головой.

— У вас не найдется для меня сигареты?

— Разумеется.

Томпкинс порылся в ящичке, взял сигарету, передал ее Смиту и щелкнул зажигалкой.

— Чемодан, — начал он не из особого интереса, а скорее из стремления сменить тему, — что в нем? Вы уже видели?

Смит покачал головой.

— Сильсон пытался его открыть, но ему не удалось. Я открою его в отеле. У вас есть необходимые инструменты?

Томпкинс кивнул, обернулся и еще раз внимательно осмотрел чемодан.

— Что в нем может быть? — пробормотал он.

Смит пожал плечами.

— Там может быть все, что угодно, начиная от завтрака пилота и до секретных государственных документов. Но я не думаю, что там что-нибудь действительно важное.

— Почему?

Смит засмеялся и затянулся сигаретой.

— Разве они оставили бы его лежать три дня в обломках самолета, если бы там было что-то важное, а?

Ни Томпкинс, ни Смит не подозревали, что чемодан содержит бомбу замедленного действия, которая опаснее, чем все атомные и водородные бомбы в мире вместе взятые.

А она начала тикать в тот момент, когда Дэрик откинул крышку чемодана.

Потеряв надежду, еле шевеля ластами, Дамона висела в центре ловушки, которая уменьшилась до пяти метров в диаметре, прежде чем неумолимое движение серой массы стен прекратилось. Но и теперь они не стояли неподвижно, а двигались в воде с порядочной скоростью, будто принуждая Дамону плыть в определенном направлении.

Она в который раз уже посмотрела на манометр кислородного баллона.

Запасов воздуха хватит едва ли на двадцать минут. Но она сомневалась, что продержится так долго. С каждым мгновением ей становилось все тяжелее держаться в этом маленьком пузыре и одновременно успевать за движением своей странной тюрьмы. Почти часовая подводная экспедиция и поспешное бегство из обломков утомили ее больше, чем она думала сначала.

Она еще попыталась вызвать Майка и Бена. Но безуспешно. Или серое облако поглощало все радиоимпульсы, или с ее друзьями на берегу тоже что-то случилось.

Эта мысль показалась ей вполне логичной, хотя и невероятно испугала. Почти не было сомнений, что они попались в ловушку. Тот факт, что таинственная материя убила Сэгиттера, а ее оставила в живых, доказывал однозначно, что серая слизь была чем-то большим, нежели агрессивной протоплазмой, очевидно, ею управляли откуда-то извне. Дамона не знала, чего ей бояться больше.

Постепенно стало светлее. Луч ее фонаря значительно потускнел. Батарейки садились. Но зато сейчас через бурлившую пленку над ее головой проникал серый, мутный свет, показывая, что она приближалась к поверхности. Сверкнула маленькая яркая точка, быстро выросла до круга и потом, все более увеличиваясь, превратилась в прозрачную воду. Это была поверхность! Дамона тремя сильными рывками всплыла наверх, со стоном облегчения вздохнула и зажмурилась. Уже наступили сумерки, но после подводного мрака даже этот слабый свет казался ей непривычно ярким, ослеплял ее.

Она заработала ластами, повернулась вокруг своей оси и затравленно осмотрелась. Ее отнесло далеко. Собственно говоря, акватория порта была уже позади, она плыла по реке.

Прямо перед ней было судно — белая яхта с низкой надстройкой и надписью по-гречески на борту. Веревочная лестница спускалась с борта.

Дамону повернулась и посмотрела на причал. Портовые сооружения выглядели безлюдно. Машина, в которой приехали Бен и Майк, еще стояла там, но ни ее друга, ни Бена Мюррея видно не было.

Маленький круг чистой воды, в центре которого она находилась, стал медленно стягиваться. Дамона тщетно искала путь к отступлению или возможность вырваться.

Подняться по трапу на судно казалось единственной возможностью избежать прикосновения этой дьявольской материи. Но Дамона чувствовала, что там ее ждет еще большая неожиданность. Однако в воде она больше не могла оставаться.

Несмотря на превосходный костюм из синтетического каучука, она постепенно начала страдать от переохлаждения. Руки и ноги стали негнущимися и онемевшими. Она понимала, что силы ее на исходе.

Она повернулась, легла на воду и кролем проплыла последние метры до судна.

Когда она вскарабкалась по трапу на борт, то настолько обессилела, что почти десять минут просидела на корточках, пока ее колотившееся сердце немного не успокоилось, и она обрела, наконец, силы расстегнуть ремень и стащить баллон. Она сняла маску, выключила бесполезное переговорное устройство и, шатаясь, поднялась во весь рост. Ее рука нащупала рукоятку широкого водолазного ножа, который входил в снаряжение. Хотя она едва ли думала, что оружие ей понадобится, оно придавало ей некоторую уверенность. С ним она была не совсем беспомощна.

Палуба яхты была совершенно безлюдна.

В каюте мерцал белый неоновый свет, а настил под ногами дрожал в такт работы дизеля.

Она переложила нож из левой руки в правую, внимательно осмотрелась и быстрыми шагами пошла к носу. Судно было не очень велико, и, казалось, на узкой палубе нельзя было устроить засаду. Тем не менее, Дамона тщательно обыскала судно, прежде чем вернулась к каюте. В течение последнего часа она пережила слишком много неприятных сюрпризов.

Дамона еще раз подошла к низкому поручню и посмотрела вниз на поверхность воды, прежде чем подойти к двери каюты.

Серое облако тотчас же окружило судно со всех сторон. Ее снова преследовала враждебная серая сила. Вероятно, ей не удастся незамеченной покинуть яхту — выбора не оставалось.

Она решительно стиснула нож и протянула руку к дверной ручке.

Дверь была не заперта. Взгляду открылась каюта, освещенная единственной неоновой лампой. Обстановка каюты подбиралась, очевидно, скорее из соображений целесообразности, чем вкуса, но, несмотря на это, выглядела — как, собственно говоря, все на этой яхте — дорогой и изысканной.

Дамона вошла в каюту, закрыла за собой дверь на замок и быстрыми шагами двинулась к двери на противоположной стороне. Она была закрыта лишь тяжелыми темными портьерами. Дамона отодвинула их в сторону и вошла в открывшееся помещение. Сердце ее билось.

Это было нечто вроде спальной каюты.

На боковых стенах висели одна над другой по три узких койки, заднюю стену занимал широкий, на всю ширину судна шкаф. Под потолком светилась голубая неоновая лампа.

Несмотря на слабый свет, Дамона смогла отчетливо различить две неподвижные фигуры на нижних койках.

— Майк! — испуганно вскрикнула она. — Бен!

— Совершенно верно, моя дорогая, — раздался голос позади нее.

Дамона повернулась с быстротой змеи. Блеснул нож.

— Не стоит, Дамона, — мягко сказал Теракис. — Вы давно уже должны были понять, что сопротивление бессмысленно.

Дома высились перед ним плотной черной массой. Его тень делила улицу вдоль, как прямая линия, проведенная по линейке. Казалось, перед ним была фантастическая трещина, за которой не было ничего, кроме бездонной черной дыры.

Дэрик стонал. Плечо невыносимо болело, и казалось, что он лишен собственной воли. Он видел и слышал все как-то особенно, иначе, чем привык, и ему было трудно на чем-то сосредоточиться. У него была лихорадка. Рана перестала кровоточить, но левая половина тела, казалось, горела в огне. Он никогда не предполагал, что вообще бывает такая невыносимая боль.

Он пошатнулся, сделал шаг к домам и рухнул на колени посреди тротуара. На какое-то мгновение он чуть было не потерял сознание. Перед глазами все исказилось и поплыло, словно он смотрел сквозь водяную завесу. Приступ прошел так же быстро, как и начался, но после него Дэрик почувствовал себя еще беспомощнее и слабее, чем прежде. Он попытался подняться, снова упал на колени и, опираясь на руки, отчаянным напряжением сил встал.

Ему нужно добраться до дома. Его ощущения были хаотичной смесью из паники, боли и смятения. Но существенным был лишь только главный приказ — домой. Он, шатаясь, побрел дальше, споткнулся о низкий поребрик и снова растянулся во весь рост на тротуаре.

Яростная боль пронзила тело и заставила вскрикнуть. Несколько секунд он лежал без сознания, потом отчаянным усилием попытался вернуть себе ясность рассудка и каким-то чудом еще раз встал на ноги. Уже было не так далеко. Дом его родителей был третий по счету. Рядом шла узкая дорожка — собственно, почти случайно образовавшаяся щель между двумя зданиями — во внутренний двор. Если он туда доберется, то он спасен. Родители не выдадут его полиции.

Он должен туда добраться!

Дэрик, шатаясь, как пьяный, двигался дальше. Боль в левом плече на короткое время отпустила, но потом вернулась с новой силой. Рука, казалось, пульсировала. Он прислонился к стене дома, подавил крик и поднял руку к глазам.

Она стала скрюченной и парализованной, бесполезной лапой, которая, казалось, состояла лишь из одной боли. Он больше не мог шевелить пальцами.

Дэрик постоял, хрипло вздохнул и побрел дальше. Через целую вечность он добрался до узкого прохода между домами, остановился ненадолго, постоял, привалившись к стене, и двинулся дальше.

С ним что-то происходило.

Дэрик не мог описать это ощущение.

Это была не боль, а нечто, чего он никогда прежде не испытывал: как будто сильная, бесплотная рука ласкала его душу. Боль в плече угасла, но зато тело внезапно наполнилось мощным внутренним напряжением. Будто у него внутри находилась туго сжатая пружина. Это было не больно, но так неприятно, что он вряд ли предпочел бы подобное ощущение боли. Он пытался закричать, но сразу же задохнулся.

Его горло внезапно заполнилось тонкой, удушающей пылью. Напряжение внутри него росло.

Потом у него появилось чувство, будто что-то рушится у него внутри. Тело скорчилось, как от сильной судороги, руки рванулись вперед и вверх. Одна рука внезапно взорвалась.

Дэрик растерянно наблюдал, как она, его правая рука, растворилась в сером пылевом облаке. Он пошатнулся, качнулся вперед и упал на бок — его нога неожиданно подалась под его весом. Он почему-то не чувствовал больше боли.

А потом его правая нога словно растворилась. Носки вяло обмякли, а из брючин заструился поток тонкой серой пыли.

Далее все завершилось необычайно быстро.

Его тело распалось в одну секунду, костюм, шурша, осел. Через несколько мгновений от Дэрика Джонса остались лишь кучка одежды и серое пятно с примерными очертаниями человеческого тела.

Серая смерть получила свою первую из возможных миллионов жертву.

— Профессор Теракис?! — простонала Дамона. — Вы…

Теракис махнул рукой.

— Оставьте этот театр, Дамона. Мы здесь одни и можем быть откровенны. Вы уже давно меня подозревали, не правда ли?

Дамона принужденно кивнула. Мысленно она рассчитывала свой прыжок на грека и готовила молниеносный удар ножом.

Но она почти сразу же отказалась от своего намерения. Теракис едва ли держался бы так непринужденно, если бы не был абсолютно уверен в своем превосходстве.

— Это верно, — сказала она. — Я только не могла этого доказать. Хирлет не был главным заправилой, так ведь?

Теракис засмеялся.

— Конечно, нет. Он был маленьким, обманутым человеком с очевидной склонностью к мании величия.

Им легко было пользоваться. Но я знаю, что с вами он не справился. Чего я не ожидал, — добавил он с оттенком неохотного одобрения, — так это того, что вы и ваши друзья так быстро положите конец его деятельности. Но он, несмотря на это, все равно выполнил свою задачу.

— Куклы… — начала Дамона.

— Они были только первой фазой моего плана, Дамона, — спокойно сказал Теракис. — Я полагаю, вы заметили моего помощника?

— Эту серую слизь?

Теракис кивнул.

— Серая слизь, как вы ее называете, протоматерия. Жизнь в ее изначальной форме. И она подчиняется моей воле, как вы наверняка заметили.

Дамона озлобленно молчала. В какой-то момент она снова увидела блестящую водолазную маску Сэгиттера, бурлящую слизь, которая сочилась из всех щелей его водолазного костюма.

Теракис злобно рассмеялся. Ему, казалось, не составляло труда читать ее мысли.

— Почему вы это сделали? — через некоторое время спросила Дамона. — Человек с вашими способностями…

Теракис отрывисто засмеялся.

— Вы, кажется, еще не поняли, что я не тот человек, за которого вы меня принимаете. Профессор Теракис прекратил свое существование…

— Вы его убили? — в ужасе спросила Дамона.

— Нет. Скажем, что я присвоил его тело. Представитель вашей жалкой расы был бы не в состоянии понять что-то в научных выкладках, необходимых для такого мероприятия, как моё.

Он тихо и гадко засмеялся.

— Я хотел снова увидеть вас, Дамона, но даже в самых смелых мечтах не надеялся, что это произойдет так скоро. Вы, правда, поработали над тем, чтобы лишить меня магических способностей, но, как видите, я все еще в состоянии сопротивляться.

— Кто вы? — спросила Дамона, запинаясь.

— В настоящий момент я — профессор Теракис. И это выглядит так, что, пожалуй, я был пойман в его теле, пока он не умер естественной или насильственной смертью. Но то, что вы видите, только внешняя оболочка. Мы однажды уже встречались, мисс Кинг, на родине человека, которого вы остерегаетесь.

Дамона лихорадочно сопоставляла. Теракис играл с ней в прятки, но она медленно понимала, что он имеет в виду.

— Вы правы, — сказал Теракис.

Его голос внезапно зазвучал с ненавистью.

— Я являюсь — или я должен сказать правильнее — был Мурдором.

Дамона испустила короткий страшный крик и отшатнулась.

Теракис засмеялся, и в его смехе прозвучала решимость, смешанная со злобой.

— Не бойтесь, Дамона, — насмешливо сказал он. — С нашими настоящими телами мы потеряли и все наши силы, почти все, во всяком случае.

— Это значит, что вы все еще живы? — потерянно спросила Дамона.

— Пятеро из нас.

Теракис продолжал спустя тягостное мгновение.

— Мне еще не удалось найти других, но это всего лишь вопрос времени. Для того чтобы их разыскать, понадобится меньше двадцати четырех часов.

Он усмехнулся.

— Возможно, — добавил он, — вы почувствуете удовлетворение, узнав, что мы начали наше триумфальное шествие не с помощью средств магии, а с помощью науки, которая вам, конечно, может показаться волшебством. Наш народ уже летал к звездам, когда ваши предки еще жили на деревьях. То, что вы только что пережили, демонстрация лишь малой части моей силы.

Он засмеялся, повернулся и протянул руку к дверной ручке.

— Если вас интересует, почему вы еще живы, — сказал он, — я охотно дам вам ответ, прежде чем уйти.

— Я не хочу этого знать.

— И все же, — тихо сказал Теракис, — вы хотите, Дамона. Ваша раса нам всегда была чужда, несмотря на миллионы лет, которые мы за вами наблюдаем. Но с тех пор, как я сам нахожусь в теле человека, я начинаю понимать вашу сложную эмоциональную жизнь. Я хочу, чтобы вы были свидетелем моего победного шествия. Во всех подробностях. Я хочу, чтобы вы видели, как умирает ваш родной город. Я возьму себе некоторые ваши чувства. Жажда мести требует этого.

После короткой паузы он продолжал:

— Сейчас я все же оставлю вас. Располагайтесь поудобнее. В шкафу еда и напитки. Не пытайтесь бежать. Это бессмысленно.

Он не потрудился даже запереть за собой дверь. Его шаги раздались на палубе и постепенно затихли.

Дамона, как парализованная, с минуту смотрела ему вслед.

Из-за бури самых противоречивых чувств она не могла сосредоточиться и спокойно все обдумать. Мурдоры… Она думала, что кошмар исчез навсегда после битвы на Джар-Морафар, она верила в это, хотя и получила случайное предостережение.

Но это было не так.

Мурдоры были живы, и они были более опасны, чем раньше.

Негромкий шум заставил ее вернуться к действительности. Она повернулась. Майк открыл глаза и приподнялся. Выражение его лица выдавало смущение. Дамона быстро подошла к нему, опустилась на колени рядом и взяла его за руку.

— Что? — прошептал Майк. — Где я? Как ты сюда попала?

— Так же, как и ты, я думаю, — ответила Дамона.

— Один наш общий знакомый по-дружески пригласил меня. Что случилось?

— Случилось?

Майк покачал головой, потер глаза рукой и приподнялся, насколько это позволила низкая койка.

— Я был бы счастлив, если бы сам это знал, — пробормотал он. — Мы были на набережной и ждали тебя, и вдруг появились эти штуки.

— Что за штуки?

— Не имею ни малейшего представления, — подавленно сказал Майк. — Это было нечто вроде облака. Может, газ или, я не знаю, какая-то серая дрянь. Мы попытались удрать, но не имели на это ни единого шанса.

Он внезапно вздрогнул, резко сел и больно ударился головой о верхнюю койку.

— Как там Бен?

— Он в порядке, — успокоила его Дамона. — Теракис придает очень большое значение тому, чтобы держать нас у себя невредимыми.

— Теракис? — изумленно повторил Майк. — Ты думаешь, за всем этим стоит он?

— Я не думаю, я знаю, — сказала Дамона. — Он сам рассказал мне об этом несколько минут назад.

Она отпустила руку Майка, опустилась на стул и закрыла лицо руками.

Потом она начала тихим, принужденно спокойным голосом повторять то, что она слышала от Теракиса, и что пережила сама. Когда она рассказывала о смерти Сэгиттера, то потеряла самообладание. Ее голос заметно задрожал, и только большим усилием воли она смогла подавить рыдания. В душе она обвиняла себя в смерти Сэгиттера. Это она потащила его под воду, хотя подозревала, что их там ожидает.

— О, проклятье! — пробормотал Майк, когда она подошла к концу своего рассказа. — Похоже, что в этот раз нам действительно конец.

Он встал, подошел к Бену и озабоченно наклонился над ним.

— Мы должны уйти с яхты, — сказал он, не глядя на нее.

Дамона чуть было не засмеялась.

— Может быть, ты посоветуешь, как? — спросила она.

Майк повернулся, помолчал и грустно пожал плечами.

— Давай осмотрим все снаружи, — предложил он. — Теракис не запрещал тебе покидать каюту?

— Нет, — ответила Дамона. — Но это не имеет смысла. Плыть невозможно. Мы не проплывем и метра. И, судя по тому, что ты сказал, его власть не ограничивается водой.

Несмотря на это, она встала и пошла за Майком к двери.

Уже совсем стемнело. Над акваторией порта лежала тонкая, едва заметная пелена тумана, и силуэты оставленных складов обозначились, как зубчатая линия странных, необычайно угловатых гор на фоне освещенного города.

Дамона молча показала на воду рядом с яхтой. Даже в тумане была ясно различима грязно-серая слизь. Вода пульсировала, как огромное живое существо, и на какой-то миг Дамона снова почувствовала присутствие злого, враждебного призрака. Она содрогнулась.

— Что с твоим ведьминым сердцем? — спросил Майк.

Его голос, казалось, впитывался туманом.

— Ты его нашла?

Дамона кивнула.

— Но на него не надо надеяться, — предвосхитила она следующий вопрос Майка. — Оно там, внизу, не помогло мне против этой дьявольской дряни. Я не верю, что оно вообще в состоянии это сделать. Не забывай, что сказал Теракис. Это не магия. Это неразгаданная наука.

Майк недовольно хмыкнул.

— Слова «невозможно» для меня не существует, — сказал он. — Мы найдем средство попасть на берег.

— Ты забыл про облака-убийцы, — напомнила Дамона. — Они на нас нападут, как только мы попытаемся оставить яхту.

Майк вздрогнул и невольно коснулся своей головы. Слова Дамоны снова напомнили ему ужасную боль от прикосновения газообразной материи.

— На яхте должна быть рация, — пробормотал он. — Мы могли бы вызвать помощь.

— Я ставлю нашу фирму против конфетной обертки, что Теракис предусмотрел это, — сказала Дамона.

— Но мы все-таки можем попробовать.

Она повернулась и торопливыми шагами пошла в каюту, словно больше не могла оставаться рядом с этой пульсировавшей на водной поверхности серой массой.

Они сразу же нашли радиопередатчик, или то, что от него осталось. Теракис, казалось, здорово пошутил, разломав его так основательно, как только вообще возможно.

Лицо Майка вытянулось, когда он уставился на изуродованные обломки, бывшие когда-то отличным радиопередатчиком.

— Меня удивляет лишь то, что он не приклеил на него этикетку и не написал: «Ну что, съел?» — саркастически пробормотал он.

Дамона устало засмеялась.

— Посмотрим, как там Бен, — предложила она.

Она повернулась, отбросила портьеру в сторону и отпрыгнула назад с коротким испуганным криком. Что-то маленькое, серое с писком метнулось прочь и исчезло под койкой.

— Что случилось? — озабоченно спросил Майк. Дамона покачала головой и смущенно засмеялась.

— Ничего. Я, кажется, в последнее время стала всего пугаться. Это была всего лишь мышь, больше ничего.

— Мышь?

Майк внезапно задумался.

— Ты уверена?

Дамона кивнула.

— Конечно. Что я, мышь не узнаю? А что?

— Объясню попозже, — взволнованно сказал Майк.

— А сейчас помоги мне разбудить Бена. Нам обязательно нужно поймать эту мышь.

Томпкинс, кряхтя, поднял тяжелый чемодан на кровать, открыл замки и откинул крышку.

Показалась стопка аккуратно сложенных белых рубашек, белье, носки и непропорционально большая груда цветных носовых платков. Но на все это он сейчас не обратил внимания. Он вытащил одежду, небрежно бросил ее на смятую кровать и ловким движением перевернул опустошенный чемодан. Дно отсоединилось с тихим металлическим щелчком, и открыло узкое пространство, заполненное инструментами, оружием и стопкой фальшивых паспортов и водительских удостоверений.

— Не слишком ли рискованно таскать с собой такой винегрет? — через его плечо спросил Смит.

Томпкинс посмотрел на него, невольно нахмурился и снова наклонился над чемоданом.

Его пальцы почти ласково ощупали тщательно уложенный инструмент и выбрали тонкую, особым образом изогнутую отвертку.

— Иногда этот винегрет очень необходим, — подчеркнуто сказал он. — Например, сейчас. Или, может быть, вы со своим чемоданом пойдете к ближайшему слесарю?

Смит засмеялся.

— Может быть, — сказал он. — Вы бы удивились, как просто можно иногда дойти до цели.

Томпкинс снова посмотрел на него, но в этот раз его взгляд не был раздосадованным или гневным, а лишь удивленным.

— Могу я задать вам один откровенный вопрос?

— Конечно, — сказал Смит.

— Я уже пять лет в вашей фирме, и за эти годы слышал о вас настоящие чудеса…

— …И сейчас вы будто разочарованы, потому что не видите перед собой второго Джеймса Бонда.

Смит засмеялся.

— Да нет, — ответил Томпкинс. — Но…

— Ну как же, — настаивал Смит, — именно так. Вы не первый, кто так реагирует, Томпкинс, и вы не первый, кому я даю один и тот же совет — если в нашем деле хочешь жить долго, то оставь желание чувствовать себя суперменом. Действительно хороший профессионал не должен выделяться. Рядом нужно иметь хорошего соседа, кого-то, кто всегда был бы с вами и о ком вы бы просто никогда не думали.

— Это так просто? — насмешливо спросил Томпкинс.

Смит кивнул.

— Это звучит просто, но, к сожалению, быстро забывается многими. И я боюсь, что вы повторяете эту ошибку.

Он вздохнул, покачал головой и показал на металлический чемодан, лежавший на столе.

— Лучше позаботимся о нем. Позднее у нас будет еще много времени для того, чтобы побеседовать. Сейчас я больше хочу знать, что в этой штуке. Вы разбираетесь в чемоданах такого типа?

Томпкинс кивнул.

— Я знаю эту модель. Это переносной сейф, но никакого взрывного устройства в нем нет. Открыть его тяжело, но не невозможно.

Он наклонился, поковырялся некоторое время своей отверткой в замках и наморщил лоб.

— Это странно, — пробормотал он.

Смит с интересом приблизился.

— Что?

— Замок не защелкнут. Похоже, что его пытались открыть силой.

— Сильсон говорил что-то об этом, когда передавал мне чемодан, — задумчиво сказал Смит. — Возможно, они долго с ним возились, не замечая, что он давно открыт.

— Так оно и есть, — подтвердил Томпкинс.

Он положил отвертку, взял вместо нее короткую фомку и решительно вставил ее в замок. Раздался тихий металлический скрип, и крышка чемодана подскочила.

Победное выражение лица Томпкинса сменилось откровенным разочарованием.

— Пепел, — пробормотал он. — В этой штуке нет ничего, кроме пепла.

Он отложил фомку и нерешительно ткнул пальцами в серую порошкообразную массу на дне чемодана.

— Нет!

Смит оттолкнул его и предостерегающе покачал головой.

— Не трогайте.

— Почему?

Смит усмехнулся.

— Вы действительно уверены, что в чемодане только пепел? — спросил он.

Томпкинс изумленно промолчал. Он уставился на Смита, потом на открытый чемодан и потом на свою руку, которой он все же успел схватить горстку пепла. Он побледнел.

— Конечно, — пробормотал он. — Это было неосмотрительно с моей стороны. Простите.

Смит махнул рукой.

— Ничего же не случилось. Возможно, это и в самом деле не больше чем пепел. Мы возьмем пробу и опечатаем чемодан. Принесите пипетку и пробирку.

Томпкинс кивнул и послушно повернулся, для того чтобы взять требуемое из своего почти неисчерпаемого чемодана.

— Поторопитесь, пожалуйста, — пробормотал Смит позади него. — Почему-то мне не нравится эта дрянь. Лучше бы я этот че…

Он замолчал на полуслове, издал странный, придушенный звук и повалился навзничь. Томпкинс мгновенно обернулся и попытался его подхватить, но руки не встретили никакого сопротивления, а одежда Смита смялась, как будто бы костюм внезапно стал пустым или был наполнен рыхлым песком.

Томпкинс пронзительно вскрикнул, когда увидел, что произошло с агентом КГБ. Голова и руки Смита исчезли. Серая, сухая пыль струилась из рукавов и воротника, вытекала из петель и из-под ремня.

Томпкинс в ужасе отпрыгнул назад, ударился о стену и в отчаянии стал нащупывать дверную ручку. Тело Смита продолжало разваливаться со страшной скоростью. Его одежда осела. Пыль блестящим облачком танцевала в воздухе.

Томпкинс закашлялся, отчаянно рванул запертую дверь и со всех сил бросился на нее.

Смит запер ее после того как они вошли в номер, и ключи все еще находились в кармане его куртки. Дверь задрожала под натиском Томпкинса, но выдержала.

Томпкинс прыгнул назад, собрался с силами и ударил ногой по замку.

Его ботинок слетел с ноги. Серое пылевое облако рванулось вверх. Внезапно правая нога Томпкинса до самого колена распалась. Он вскрикнул, потерял равновесие и упал на пол.

Тут же он почувствовал слабость и смутную, почти благотворную боль. Мир стал серым, потом черным, потом больше ничего не стало.

Бен Мюррей, ругаясь, поднялся и тыльной стороной ладони потер лоб. Над его правым глазом красовалась свежая шишка.

Его одежда была испачкана и измята.

Последние полчаса он, так же, как Дамона и Майк, занимался тем, что ползал по полу и заглядывал под кровати и во все углы.

— Мне начинает это надоедать, — проворчал он. — Если вы мне сейчас же не скажете, что вы вообще задумали, то я устрою забастовку.

— Перестань брюзжать и ищи дальше!

Голос Майка глухо донесся из-под койки, под которой он лежал.

— Нам нужна мышь, если мы вообще хотим выбрать отсюда!

— А зачем? — спросил Бен. — Ты хочешь послать ее с сообщением в Скотланд-Ярд или как?

Майк задом выполз из-под койки и поднялся на колени. Его лицо было измазано, а одежда выглядела так, как будто он целый час рылся в куче угля.

— Нам нужно что-нибудь живое, — нетерпеливо объяснил он.

Он встал, осмотрелся и пошел, наконец, к открытому шкафу. Они обыскивали его уже в десятый раз и не находили даже малейшего следа грызуна.

— Я хочу кое-что попробовать, — сообщил Майк.

Он осторожно опустился на колени и кончиками пальцев вытаскивал ящики.

— Но для этого мне нужно живое существо.

— Здесь их три, — сказала Дамона.

Майк заворчал.

— Мы ведь уже решили, кого попробуем использовать. Может так случиться, что испытуемый не переживет эксперимент.

Он толкнул ящики на свои места, покачал головой и, кряхтя, встал.

— То, что я хочу выяснить, заключается в следующем, — нетерпеливо сказал он. — Эта протоматерия совершенно очевидно реагирует на наше присутствие — на меня, на тебя, Дамона, и на Бена. Но я не верю, что она настолько сознательна, Теракис ее наверняка…

Он остановился, некоторое время подыскивал подходящее слово и пожал плечами.

— Я не знаю, как он это делает, но, возможно, правильное слово — «программирует». На наши мысли, на запах нашего тела или на что-то там еще. Если бы эта гадость нападала на все живое, то она давно бы покинула акваторию порта и искала бы для себя более богатые охотничьи угодья.

— Ты думаешь, она приставлена к нам троим как сторожевая собака? — пробормотала Дамона.

Майк кивнул.

— Ты начинаешь потихоньку понимать, золотко. Я хочу выяснить, реагирует ли она на другое живое существо. То есть я надеюсь, что других людей или животных она оставит в покое. А для того, чтобы это выяснить, нужна мышь.

— Ну и что нам это даст? — спросил Бен.

Майк засмеялся.

— Тебе и мне ничего, Бен. Но это пригодится, если кто-нибудь из нас, кто сможет отсюда выбраться, вызовет помощь. Среди нас есть кое-кто, кто может изменять свой облик.

Дамона побледнела.

— Ты думаешь…

— Ты делала это уже много раз, — тихо сказал Майк.

— Я знаю. Но…

Дамона запнулась. На ее лице внезапно появился испуг.

— Но это же было так давно, и я не знаю, получится ли…

— Я понимаю, что это неприятно, Дамона, — терпеливо сказал Майк, — но это наш последний шанс. Теракис наверняка не шутил, когда сказал, что решение будет принято уже сегодня ночью. Он планирует какую-то дьявольскую штуку. Ты уже много раз превращалась в кошку. Этого достаточно, чтобы доплыть до берега и отойти от него на несколько сот метров.

— Доплыть? — усмехнулась Дамона. — Кошки боятся воды, не забывай этого.

Майк усмехнулся.

— Но ты же не боишься.

— Ты меня не понимаешь.

Дамона покачала головой.

— Я даже не знаю, что происходит в моем теле, когда я превращаю себя, ведь я изменяюсь не только внешне. Я на самом деле становлюсь животным, ты понимаешь? Я еще могу думать и сохраняю свою память, но это примерно то же, если бы я была гостьей в чужом теле. Все инстинкты и рефлексы кошки сохраняются, и мне не всегда удастся действовать так, как я, собственно говоря, должна по-человечески.

— Все равно, тебе необходимо попытаться, — настаивал Майк. — Когда ты будешь на берегу, ты пойдешь в Скотланд-Ярд — или позвонишь — и пошлешь нам помощь.

Дамона не ответила. Бесконечно долго, не двигаясь, сидела она и оцепенело смотрела в воображаемую точку на стене за спиной Майка.

— По крайней мере, мы можем попытаться, — проговорила она.

В ее голосе чувствовалось сомнение.

Майк засмеялся.

— Сперва нам нужен подопытный кролик, или, вернее, подопытная мышь. Будем искать дальше. Она должна быть где-то здесь.

Он хотел встать и снова начать поиски, но Дамона остановила его быстрым жестом.

— Оставь это, — спокойно сказала она. — Если уж я должна это сделать, то не играет никакой роли, когда. Или ты знаешь лучшего охотника на мышей, чем кошка?

— Конечно, нет, — сказал Майк. — Но не забывай, что она нужна нам живая.

Дамона с усилием засмеялась.

— Я возьму это на заметку.

Она встала, расстегнула молнию своего водолазного костюма и начала его снимать.

— Процесс очень болезненный, — объяснила она. — Я сохраню кошачий облик, когда вы будете проводить ваш эксперимент. Лучше будет, пожалуй, если кто-то из вас будет меня крепко держать. И я едва ли по своей воле прыгну в воду.

Она стащила каучуковый костюм, отбросила волосы назад и встала, одетая только в купальник, совершенно неподвижно.

Ее лицо приняло спокойное, сосредоточенное выражение.

В первый момент, казалось, не произойдет ничего из ряда вон выходящего, но потом…

Ни Майк, ни Бен не поняли, что произошло на самом деле. Тело молодой женщины перед ними, казалось, замерло на мгновение, странно скрючилось и изогнулось. Потом там, где долю секунды назад была Дамона, появилась сидевшая на задних лапах черная кошка.

Бен закачался.

— Если бы я этого не видел, я бы никогда не поверил, — пробормотал он. — Я еще и сейчас не верю в это.

— Это жутко, — подтвердил Майк.

Он наклонился к кошке и протянул к ней руку. Кошка фыркнула, прижала уши и отскочила на полметра назад. Шерсть на ее спине встала дыбом.

В душе у Дамоны царила сумятица. Она совершала превращения и раньше, но в этот раз все было иначе. Душа, казалось, была поймана в маленькой комнатке, где ее захлестнула и подавила волна инстинктов и глупых животных чувств. Кошка была в ней сильнее, гораздо сильнее, чем прежде. Перевоплощенная Дамона пыталась взять верх над сознанием животного, но это не получалось. Она испытывала только страх и тягостную смесь из незнакомых чувств. И еще что-то, что не оформилось в ясное ощущение, но висело тяжким грузом в сознании.

Дамона с удивлением отмстила, как расширились ее зрительные и слуховые способности.

Кошка отступала шаг за шагом назад от Майка и Бена и издавала резкое, предостерегающее шипение. Опасные когти на ее лапах торчали, как маленькие, отточенные кинжалы. Где-то далеко осталось сознание, что оба эти человека были ее друзьями, — сейчас все в ней подавляла звериная осторожность.

— Мышь, — сказал Майк. — Попробуй ее найти.

Она понимала слова, но ей почему-то не удалось, как обычно, перевести их в понятия и мысли. Ее сознание не сливалось с сознанием кошки, как бы сосуществуя с ним параллельно.

Она попыталась представить себе образ мыши. Сперва ей это удалось с трудом. Получилось какое-то горбатое серое пятно с размытыми контурами. Потом чужеродное сознание кошки перехватило этот образ и молниеносно дополнило его, она увидела перед собой одного из маленьких грызунов живее и ярче, чем раньше.

Проснулся охотничий инстинкт зверя.

Тело Дамоны было внезапно подхвачено волной кровожадности и едва ли управляемой энергии. Она забыла про людей, стоявших перед ней, опустила взгляд и внимательно осмотрела каюту. Ее уши нервно вздрагивали, отмечая шумы и звуки, которые людям показались бы странными и, возможно, пугающими.

Потом она почти бесшумно скользнула по полу и начала охоту.

Река спокойно и неестественно гладко лежала перед яхтой. Поднялся легкий порывистый ветер, так что стена тумана перед портом все время разрывалась и, казалось, находилась в беспрестанном пульсирующем движении. Было далеко за полночь, но свет над центром города, казалось, мерцал еще ярче, чем раньше, как будто город лишь сейчас действительно проснулся.

Майка била дрожь. Он замерз, хотя ночь для этого времени года была необычайно теплой. Майк поднял воротник, сунул поглубже руки в карманы куртки и перегнулся через поручень. Серая, мерзкая слизь двигалась в воде, окутывала корпус яхты и образовывала причудливые формы и контуры.

Он отошел назад, поднял голову и посмотрел на небо. Трудно разобраться, был ли серый чад над яхтой туманом или там, наверху, поджидали смертоносные облака Теракиса, возможно, и то, и другое.

— Я готов, — сказал Бен сзади.

Майк оглянулся. Мюррей маленькими осторожными шагами вышел из каюты, держа пойманного зверька в вытянутой руке перед собой. Несмотря на помощь Дамоны, им потребовался почти час для того, чтобы выгнать мышь из ее укрытия и поймать.

Майк горько подумал, что они теряют время, которого у них и так мало.

— Включи фонарик, — сказал Бен.

Он подошел к поручню, перегнулся через него как можно ниже и опустил мышь к самой воде. Зверек начал пищать и испуганно дрыгать лапами.

Майк включил фонарик из водолазного снаряжения Дамоны и направил луч на воду.

— Давай, — сказал он.

Бен разжал руку.

Мышь шлепнулась на воду и скрылась в ней. Серый туман начал бурлить, образовался маленький водоворот, исчез и появился снова.

— Не получилось, — прошептал Бен. — Эта гадость сожрала ее, если она до этого сама не захлебнулась.

— Тихо! — резко прошипел Майк.

Фонарь задрожал в его руке.

Луч света двинулся немного вправо и быстро вернулся на то место, где зверек упал на воду.

Секунд десять, бесконечных и томительных, ничего не происходило, потом над водой появилась маленькая серая голова со сверкающими глазами-пуговками.

— Получилось! — прошептал Майк. — Смотри! Она еще жива! Эта чертова дрянь реагирует только на нас.

Мышь отчаянно работала лапами.

До них доносился тихий испуганный писк.

Серая протоматерия булькала и бурлила вокруг мыши, но не трогала ее. Зверек несколько раз повернулся на одном месте и затем целеустремленно поплыл в направлении берега.

— Рискнем, — сказал Майк.

Бен медлил. На его лице было написано явное сомнение.

— У меня нехорошее предчувствие, — еле слышно сказал он. — Дамона все еще остается Дамоной, хоть и в другом теле.

— Я знаю, — ответил Майк подавленно. — Но это наш последний шанс. Если мы будем ждать до утра, то будет уже поздно. И не только для нас. Я бы пошел сам, если бы имел хотя бы малейший шанс, ты же знаешь.

— Мы могли бы попытаться оборвать якорную цепь, — поспешно сказал Бен. — Яхту подхватило бы течением и где-нибудь прибило к берегу.

Вместо ответа Майк молча показал на клокотавшие обрывки серого тумана вокруг яхты.

Бен немного помолчал, удрученно повернулся и исчез в каюте. Несколькими мгновениями позже он вернулся с шипевшим и бившимся у него в руках комком шерсти.

— Я не понимаю этого, — пробормотал Майк. — Она сейчас не такая, как раньше. Ей, кажется, с трудом удается справляться со зверем.

Бен подошел к поручню, поднял царапавшееся животное над водой и ждал, когда Майк снова включит лампу. Кошка почувствовала близость воды и начала брыкаться, как сумасшедшая. Ее острые, как бритва, когти царапнули по руке Бена и оставили на ней глубокие кровоточившие раны.

Мюррей громко вскрикнул и разжал руки.

Кошка заорала и со звонким плеском упала в воду.

Река начала бурлить опять. Пенившиеся серые волны ударили о яхту, снова возник маленький водоворот и тут же исчез. Майк и Бен, полные непередаваемого ужаса, наблюдали, как серая протоматерия пробудилась к пульсирующей жизни. Огромный, напоминавший многопалую причудливую руку сгусток поднялся, схватил кошку и словно окутал ее серым плащом. Зверь отчаянно бил лапами, но его движения, казалось, только еще больше усиливали агрессивность протоматерии.

Со всех сторон внезапно рванулись склизкие щупальца, как тонкие, гибкие лианы обмотались вокруг тела кошки, опутали ее лапы. Она превратилась в бесформенный комок и камнем пошла в глубину.

Сначала она не чувствовала ничего, кроме страха, кроме смертельной, неодолимой паники, которая, как удушливая волна, накрыла сознание кошки. Она задыхалась, а скользкие щупальца цепко опутали ее лапы, так что она не могла шевельнуться.

Она тонула.

Что-то происходило с ее телом, когда она медленно опускалась на подводный грунт. Она чувствовала, как сначала шерсть, потом кожа и мышцы и, наконец, кости и внутренние органы растворились, соединения клеток и группы молекул распадались и разламывались.

Но она не чувствовала никакой боли.

И она думала…

Это длилось долго, пока ей казалось, что она жива. Ее тело неумолимо рушилось, но душа продолжала существовать.

Ее сознание двигалось через черный, беспросветный космос, но она чувствовала, что она не одна. Что-то было здесь, совсем рядом с ней, что-то большое, мягко пульсировавшее.

Она внезапно вспомнила о том странном чувстве, которое владело ею внизу, в обломках корабля. И там ей казалось, что она соприкоснулась с большим, бесконечно враждебным духом.

Сейчас она ощущала то же, но гораздо сильнее. Она чувствовала, как чуждое сознание протягивает к ее душе хищные, осторожные, ощупывающие, зондирующие щупальца.

Потом она поняла, что это был Теракис или существо, завладевшее его телом и создавшее с помощью своей протоматерии жизнь, которая была исполнена неопределенным, неоформившимся сознанием. Дух, который еще не совсем достиг границы сознательного мышления, но который живет, существует и, возможно, еще не думает, но который в состоянии реагировать на внешние воздействия так, как это делает зачаточное сознание растений.

И так, как растворилось ее тело в смертоносной протоматерии, растворилось бы и ее сознание в этом огромном, рефлексирующем болоте.

Дамона начала отчаянно защищаться, как будто она поняла, какая судьба ей уготована.

Этот гигантский, безграничный дух не был таким пустым, как это казалось. Очень далеко она почувствовала присутствие другой души, тихие, бесконечно мучительные стоны и крики, звуки, которые словно поднимались из глубочайших бездн ада. Это была душа другой жертвы, которую уже поглотило это жуткое вещество, Сэгиттер, но не только он, а и другие души тех людей, которые были пойманы в адские сети этого страшного существа.

Она боролась. Не впервые она должна была выдерживать дуэль на чисто духовной основе. Но в этот раз все было иначе. Не было противника, не было враждебного сознания, которое должно было ее победить или убить, а только эта жуткая пустота, в которой ее сознание грозило рассеяться, как горсть пыли в мировом пространстве. Центр этого чуждого духа, его средоточие, находилось, казалось, где-то рядом с ней, как большое, невидимо бьющееся сердце. Но ей не удавалось определить его точное местоположение, потому что там, где была она, не было верха и низа, не было никаких направлений и расстояний. Она хотела закричать, но у нее не было тела, не было и горла, и даже та малость, что от нее осталась, угрожала потеряться в этой страшной бесконечности. Ее окружала враждебная, неумолимая сеть, машина из переплетенного безумия, которая мягко, но неумолимо рвала и уничтожала ее духовную защиту.

Она ушла в себя, попыталась сконцентрироваться и вслушаться в бесконечность.

Неясный шепот и шелест наполнял этот могущественный, пустой космос, шум, как от дальнего морского прибоя, который звучит то громче, то снова затихает.

Она пыталась ухватиться за это, настроить свои собственные мысли на причудливый ритм чужой души, понять это, но там не было никаких мыслей, никакого «я», а только огромная, бесформенная мысленная масса, сознание, как у еще не родившегося младенца.

Дамона чуть было не потеряла контроль над своим сознанием в тот миг, когда отчетливо поняла, что на самом деле было перед ней. Это гигантское нечто не было ни плохим, ни хорошим. Оно существовало, но было неспособно действовать по своей воле. Дамона могла властвовать над ним.

Она могла властвовать над ним так же, как Теракис, только лучше, более непосредственно и неограниченно, потому что ее душа слилась с сознанием этого огромного нечто.

Предусмотрительно, осторожно и с готовностью в каждую секунду снова уйти в себя, она убрала свои мысленные барьеры и начала понемногу брать чуждое нечто под свой контроль. Внезапно она снова почувствовала тело, но не свое или кошки, а фантастическое, невероятное нечто, которое, казалось, состоит из миллиардов отдельных частиц и, несмотря на это, подчиняется ее воле. Она не могла видеть, слышать или чувствовать, но зато у нее сразу появились другие способности, которые полностью отличались от всего, что она когда-либо переживала. Она почувствовала свое окружение, яхту, ледяной холод воды и воздух, Майка, Бена и Теракиса.

И она властвовала над этим огромным, безмолвным нечто. Она внезапно поняла, какие фантастические возможности таила в себе эта громада едва оформленной жизни, возможности, о которых никогда не догадывался Теракис.

Ни Бен, ни Майк не заметили, как над судном собрался слой облаков и потом, направленный невидимой силой, скользнул на запад к центру города.

Отель находился поблизости от центра. Он был не столь помпезным, чтобы бросаться в глаза, но и недостаточно обшарпанным, чтобы привлекать внимание каких-нибудь полуночников. Трехэтажное здание было расположено на узкой боковой улице. Сейчас здесь, когда ночная жизнь Лондона в Сити только лишь началась, было абсолютно тихо.

Окна были темными, и только из маленькой кабинки швейцара у входа падал на тротуар мутный желтый свет.

В доме было как-то необычайно тихо. Это была не просто тишина спящего здания, а покой смерти, молчание гигантского склепа. И в воздухе была тишина, он был пропитан едва ощутимым чужеродным ароматом, а на верхнем конце крутой лестницы, ведущей из вестибюля наверх, виднелось мягкое золотистое мерцание.

Дамона осторожно двинулась через помещение. Под ее ногами клубилась серая пыль, взмывая и медленно опускаясь в неподвижном воздухе.

Ее тело было возрожденной, совершенной копией ее прежнего «я». Ей не в первый раз приходилось осуществлять обратное превращение. Гигантское нечто из протоматерии было не более чем послушным инструментом в ее руках, которым она могла управлять по своему желанию. Мысль о чудовищной власти, которую она внезапно обрела, почти внушала ей страх. Если она действительно властвовала над этим нечто, то для нее больше не существовало ничего невозможного.

Она бросила взгляд за стойку. Стул, на котором должен был сидеть ночной портье, был пуст. На полу лежал раскрытый иллюстрированный журнал, а на маленьком столике стояла чашка кофе, еще горячего, и лежал надкушенный бутерброд. Сам портье куда-то исчез. Только серая блестящая пыль, которая лежала повсюду на полу и мебели, как тонкая завеса, висела в воздухе и, как легкая паутина, блестела на стеклах.

Дамона остановилась, осмотрелась и взяла книгу записей постояльцев.

Жильцов в отеле было сейчас немного.

Восемь из двенадцати комнат были пустыми, но на узкой доске за стойкой не хватало только трех ключей. Дамона облегченно вздохнула.

Хотя она пришла сюда слишком поздно и пока не смогла задержать Теракиса, ему недолго теперь осталось вершить зло.

Она нерешительно обернулась и, наконец, двинулась к лестнице. Стертые деревянные ступени сильно скрипели под ее весом.

Этот шум громко раздавался по всему зданию. Она остановилась, некоторое время вслушивалась и потом начала на цыпочках красться дальше.

Дамона протянула руку к перилам лестницы и поспешно отдернула ее обратно, когда и здесь заметила паутину из тонкой серой пыли. Ее пальцы щипало, и без видимой причины внезапно у нее появилось ощущение чего-то очень знакомого и близкого.

Она громко вздохнула, посмотрела наверх и пошла дальше. Узкий коридор, начинавшийся от лестницы, тоже был покрыт тонким, неощутимым слоем пыли. Казалось, будто через пустое здание пронесся смерч и равномерно рассеял повсюду пыль.

Она остановилась на лестничной площадке, нерешительно осмотрелась и, наконец, повернула направо. Было темно, но дверь в конце коридора была приоткрыта, так что узкая полоса серебристого лунного света падала из лежавшей за ней комнаты.

Дамона осторожно приблизилась к двери, остановилась и вслушалась. Единственное, что она услышала, было глухое эхо ее собственного сердцебиения.

Нерешительно, полная неопределенного страха, она протянула руку и до конца распахнула дверь.

Комната была пуста. Через большое окно на западной стене лился мягкий серебристый свет и придавал помещению необычный вид. И здесь повсюду виднелась серая тонкая пыль.

Дамона отбросила страх и решительно ступила в комнату. Ее глаза быстро привыкли к слабому освещению. На полу возле кровати стоял полупустой чемодан, телевизор работал с выключенным звуком, но на экране рябил белый блестящий снег, кровать была смята. На ней лежала пижама и…

Сердце Дамоны, казалось, остановилось, когда она поняла, что произошло. Пижама лежала там не просто так, и телевизор работал потому, что человек, лежа на кровати, смотрел фильм. Но тело, которое было в пижаме, превратилось в эту серую блестящую пыль.

Дамона в ужасе отпрыгнула назад.

Внезапно она поняла, что означает эта пыль, лежащая повсюду, откуда появилось это чувство знакомого, близкого. Пыль была ничем иным, как еще одним проявлением адской материи Теракиса, той материи, в которой она сама растворилась и из которой возродилась снова.

Пыль…

Ужасное видение поднялось перед внутренним взором Дамоны. Она видела пустой, мертвый город, голую равнину, над которой ветер нес серую пыль, смертоносные облака, растворявшие все, чего они касались, и увеличивавшиеся в той же мере, в какой исчезала жизнь.

Дамона ужаснулась.

С трудом ей удалось отогнать от себя это ужасное видение. Она отчетливо осознала, что Теракис ДОЛЖЕН быть задержан, совершенно безразлично, какой ценой. Видение, представшее перед ее сознанием, никогда не должно стать реальностью. Мурдор был ненасытен в своей жажде мести. Он не удовольствовался бы тем, что убил ее или Майка, он угрожал всему человечеству и готов был его уничтожить.

Дамона быстрыми шагами пошла назад к лестнице и, перепрыгивая через две ступеньки, без особой осторожности стала спускаться вниз. Свет стал ярче, а на середине лестницы она услышала шум: шаги, тихое, затрудненное дыхание, звуки, которые издает человек, старающийся идти тихо.

Наверху, прямо над ней, открылась дверь. Большая, четко очерченная фигура появилась и замерла в ярко освещенном прямоугольнике.

— Дамона!

Она услышала неподдельное удивление в голосе Теракиса, и хотя его фигура была не больше чем плоской тенью над ней, она почти ощутила на мгновение его горящий, ненавидящий взгляд.

Но он быстро овладел собой.

— Вы меня действительно изумили, — сказал Теракис.

— Я надеюсь на это, — ответила Дамона.

Внезапно в ней появился панический страх. Она пришла сюда для того, чтобы остановить Теракиса, но она не имела представления, каким образом сделать это.

— Вы должны рассказать мне при случае, как вам удалось перехитрить моих стражей, — сказал Теракис. — Но для этого у нас будет время позднее. Сейчас я очень занят.

Затем он добавил:

— Пожалуй, ваше присутствие очень кстати. Вы будете свидетелем начала конца. Конца вашего мира, понимаете?

Он тихо засмеялся, отступил назад и приглашающе кивнул головой.

— Идемте, Дамона.

Дамона подавила желание броситься на него и ударить. Теракис не был сильным человеком, и, возможно, она даже справилась бы с ним. Но ей было совсем ни к чему его убивать. Мурдор просто выскользнул бы в другое, более совершенное тело и продолжил бы свое черное дело.

Нет, должна была существовать другая возможность победить его.

Она принужденно спокойными шагами вошла в дверь. Эта комната была больше той, в которую она попала до этого.

Здесь тоже все покрывала серая пыль — легкий блестящий покров, который, как тонкая пленка, лежал на мебели и коврах.

Теракис захлопнул за ней дверь и указал на открытый металлический чемодан, лежавший на столе. Комок пустой одежды валялся рядом на полу. Это было все, что осталось от человека, жившего в этой комнате.

— Чудовище, — тихо сказала Дамона. — Вы…

Теракис сделал предостерегающее движение головой.

— Не будьте так опрометчивы, Дамона. То, что здесь произошло, не моя вина. Этот человек открыл чемодан и умер от того, что нашел внутри. Я ничего для этого не делал. Я же сказал вам, что вы будете свидетелем начала конца, не так ли? То, что вы видите, только… ну, скажем, исходный материал. Он давно потерял настоящую опасность, иначе ни вас, ни тела, которым я пользуюсь сейчас, давно бы не было здесь.

Он тихо засмеялся.

— Но я располагаю необходимыми знаниями для того, чтобы снова его активизировать.

Затем он добавил со злобной усмешкой:

— А потом он распространится буквально с быстротой молнии.

Дамона нерешительно подошла к столу.

Куча одежды зашуршала, когда она задела ее ногой. Дамона содрогнулась.

— Обдумайте все спокойно, Дамона, — сказал Теракис. — Сейчас здесь лишь начало. Но это будет иметь продолжение. Возможно даже, вы сделаете мне и другим одолжение, если поможете разрушить наши тела. Ваш мир иной, чем наш. Он слишком ориентирован на рациональное, на науку. А так как едва ли кто-либо верит в магию здесь по-настоящему, то победить вас средствами магии сложно, но средствами науки можно.

Он взял пустой чемодан, перевернул и встряхнул его.

— Пыль, — сказал он.

Усмехнулся.

— Ничего, кроме безобидной пыли. И все же…

— Вы не добьетесь успеха, — глухо сказала Дамона. — Вы не первый, кто пытается уничтожить человечество. Все потерпели неудачу.

— Но я первый, кто имеет реальную возможность это сделать, — невозмутимо возразил Теракис.

Он взял горсть тонкой серой пыли и пропустил ее сквозь пальцы.

— Она еще безобидна, но это долго не продлится. Одно маленькое заклинание…

Он запнулся, посмотрел на Дамону и стал недоверчиво разглядывать ее.

— Как вы попали сюда? — спросил он, как будто это лишь сейчас пришло ему в голову. — Охрана была запрограммирована на ваши телесные импульсы. Она бы вас никогда не пропустила.

— Я знаю, — сказала Дамона. — Она и не сделала этого.

Теракис немного подумал.

— И вы… — сказал он.

Он запнулся.

— Потом вы…

— Ваш охранник выполнил свою задачу, — сказала Дамона.

Она кивнула.

— Но вы начали делать роковые ошибки. Вы должны были бы убедиться, что ваши создания действительно подчиняются вашей воле.

Теракис побледнел. Казалось, внезапно он что-то понял. Но было слишком поздно.

Дамона подняла руки. Из кончиков ее пальцев заструились серо-голубые искры.

Протоматерия начала бурлить. Дрожь сотрясла все вокруг, и на какие-то короткие секунды Дамона смогла услышать стон чужеродной материи.

Теракис закричал. Мурдор тщетно пытался вернуть власть над протоматерией. Но власть Дамоны была сильнее. Она боролась не только своими собственными духовными силами, но и силами гигантского существа. Она была в нем. Ее собственное тело было составной частью этой невероятной громады, в то время как Мурдор пытался повлиять на нее извне.

Серая пыль съежилась. Как при обратной прокрутке фильма, когда камень вылетает из воды, ленивые серые волны побежали к Теракису, подкатились к его ногам и начали медленно подниматься по телу.

Теракис закричал. Отчаянными движениями он пытался сбросить, стряхнуть с себя пыль, но мысленные приказы Дамоны бросали на него все больше смертоносной материи, пока грек не оказался в центре причудливого тайфуна.

Он зашатался. Тяжелый, едва ли по-человечески прозвучавший стон вырвался из его горла. Слепой от боли и паники, он начал отмахиваться руками, споткнулся, но в последний момент устоял на ногах.

Его тело начало растворяться. Внутри его еще оставались невероятные силы Мурдора, но сопротивление заметно ослабло, и протоматерия начала свою разрушительную работу. Кожа его посерела и растрескалась. Тонкие языки пыли стали сочиться из рукавов куртки. Он попытался закричать, но изо рта вырвалась лишь серая пыль. Лицо разрушилось и оплыло, превратившись в плоское место, на котором все бурлило и кипело.

Он покачнулся, шатаясь, двинулся через помещение и грохнулся об окно. Рама задрожала от удара. Стекло зазвенело и раскололось. Теракис потерял равновесие и беззвучно упал вниз.

Дамона какое-то время стояла оглушенная. Прошли две, три секунды, потом через помещение опять пробежало нечто вроде невидимой дрожи.

У нее внутри что-то умерло.

Серая пыль вокруг нее внезапно стала лишь пылью, и на короткое время у нее возникло ощущение потери.

Теракис был мертв, а с ним умерла и протоматерия.

Дамона с трудом справилась с оцепенением и подошла к окну. Двор находился еще в предутренней тени, но с улицы и от окружающих домов падало достаточно света, чтобы она могла разобрать, что произошли.

Прямо под окном рос высокий, мощный дуб. Теракис упал в его крону, попытался удержаться за ветви и сорвался.

Его тело лежало в неестественной, странно вывернутой позе рядом со стволом.

Дамона долго стояла у окна и оцепенело смотрела вниз. Человек, который лежал там, не играл никакой роли в этой изматывающей борьбе. Он был только пешкой, оболочкой, беззащитной игрушкой в дуэли, которая началась миллионы лет назад и, пожалуй, столько же продлится. Мурдоры живы. Они ослабели, но все же опасны, и возможно даже еще опаснее, чем раньше.

Борьба продолжалась.

Дамона еще немного постояла, прежде чем повернуться и снять трубку телефона.

Ошкат-квейл просыпался. Как всегда, когда он совершал обмен тела, какое-то время ему пришлось приводить себя в порядок. Это было нелегко. Его душа уцелела после смертельного падения. Она вырвалась из тела Теракиса и почти сразу же нашла другое тело. В этот раз все было очень легко сделать.

На какое-то мгновение в Мурдоре шевельнулся неопределенный страх. Но у него не было времени искать подходящее тело, нужно было брать то, что попалось. Если ему не повезет, то он попадет в зверя, но даже и это неплохо. Он подождал бы, получил бы полный контроль над телом и заставил бы потом существо, в котором он оказался, совершить самоубийство. Смерть была единственной возможностью поменять тело.

Он попытался открыть глаза, но у него ничего не получилось.

У него не было глаз.

У него не было ни рук, ни ног. Его тело было чудовищно сильным, но неподвижным, странно неподвижным.

Это продолжалось долго, пока Мурдор не понял, что произошло.

Когда он понял, он хотел закричать, но не смог.

Деревья не кричат.