Корона из сплетённых рогов

17

— Эльрон!

Сначала этот крик возник в моей памяти — я никогда не слышал такую ноту в голосе Инны. Девушка стояла на коленях и смотрела на страну курганов, освещенную едва заметными огнями могильных свечей.

Луна уже спустилась к горизонту. Свет ее лучей ослабел. Инна указывала на запад. И я тоже увидел их. Между курганов пробирались тени. Их можно было видеть только в те мгновения, когда они перебегали от кургана к кургану. Я напрягся. Мне показалось, что нас окружают.

Их было трудно рассмотреть, так как они все время скрывались в тени. И поэтому я не мог определить, кто же это — стая зверей, люди, или чудовища, населяющие эту страну, которых послал на нас тот самый Властитель Черной Башни, который так активно вторгается в мою жизнь.

— Я вижу, — прошептал я. Хотя ближайшие из них были еще далеко от кургана, где мы находились, я не хотел говорить громко, так как их слух, возможно, гораздо острее слуха людей.

Девушка прижалась ко мне. Ее плечо легло на мое колено. Сейчас она казалась гораздо старше, бледнее и очень усталой. Прошедшие часы отняли у нее много сил. Теперь она смотрела на меня.

— Ты видишь… — зловещие искры плясали в ее глазах. — Они идут за мной! Я… — руки ее легли на живот, как бы прикрывая, защищая то, что как она сказала, находится в ней. — Я ношу будущего повелителя — и они знают это! Беги, лишенный клана, спасайся, если можешь! Даже я не смогу спасти тебя от их мести!

Она непоколебимо верила в триумф тех сил, с которыми она считала себя в союзе. Я бежать не собирался. Но я не был уверен, что те, кто сейчас движется в ночи, мильоны Мрака.

Кубок двинулся в моих руках. Я был уверен в этом, хотя держал я его крепко. Он наклонился назад. В его глубине больше ничего не было. Я взглянул на лицо, направленное на меня. Его глаза — смотрели! Они приковали к себе мой взгляд, хотя я чувствовал, что нужно следить за теми, кто приближается к нам.

Я знал, что я уже не тот неопытный и глупый юноша, который совершил ошибку и был изгнан своим лордом. Теперь… теперь я стал…

Нет! Я испустил громкий крик, чтобы разорвать магическое притяжение этих глаз, который, я был уверен, были просто металлическими, а не живыми. Они были очень искусно сделаны и казались живыми, да, но тем не менее, они были металлическими, не реальными, они не могли воздействовать на мой разум.

Сила вливалась в меня. И не только сила — а что-то новое. Какой-то новый разум, превращающий меня в кого-то другого. Однако я не был тем сосудом, которого он ждал, в котором нуждался. Оставался между нами барьер. Это было то, что осталось от меня, Эльрона, что решило умереть, но не отдать себя незнакомцу.

Однако, несмотря на то, что неведомая сила воли не смогла полностью войти в меня, я почувствовал, что обладаю могуществом, которого не ощущал в себе раньше. Видимо, тот, кто хотел войти в меня, наделил этим могуществом, чтобы я служил ему. А может он решил служить мне? Но в последнем я сомневался. Я был не колдун, не Бард, я не мог открыть свой разум и подчинить ему невидимое.

Инна вскочила на ноги быстрым движением и отодвинулась от меня. Прежде, чем я успел схватить ее, она протянула руки по направлению к движущимся теням, который все приближались, громко крикнула:

— Холла, лунорожденный, носитель света, я здесь!

Я сунул кубок обратно за пояс и кинулся к ней. Я обхватил рукой ее горло и подтащил ее к алтарю. А она, как будто вновь превратилась в кошку. Она царапалась, шипела, брызгала слюной, старалась укусить меня. И так она боролась, пока я не придавил ее к земле. Плащ соскользнул с нее во время борьбы и лежал у наших ног. Я прислонился к голубой каменной плите, стискивая в руках ее тело, скользкое от пота. Я с трудом сдерживал ее и не рисковал отпустить. Она совсем обезумела. Это была не та Инна, что я знал раньше.

Поднявшийся ветер нагнал тучи, закрыв луну и теперь единственным источником света были призрачные надгробные свечи. Дважды она порывалась крикнуть снова, оба раза я успевал перехватить ее горло.

Должно быть я немного придушил ее, так как она вдруг обвисла у меня на руках. Тогда я немного отпустил ее, но был настороже, так как не доверял ей — она могла и обмануть. Она не шевелилась, тогда я осторожно переменил положение и вскарабкался на камень, втащив и ее. Ее тело пахло чем-то странным, как будто кожа ее была смазана маслом. Она стонала и тяжело дышала, как будто не могла наполнить легкие воздухом. Но я услышал и еще кое-что, кроме тяжелого дыхания. Вдалеке я услышал звук рога — тот самый звук, который донесся до нас Гатеей, когда кольцо смерти стягивалось вокруг нас. В тот раз, когда я впервые прибегнул к помощи кубка.

Это был чистый, высокий звук.

Облака сгустились над нами и пошел мелкий дождь. Я поднял Инну на ноги, одной рукой набросил на нее плащ.

— Прикройся, — хрипло приказал я. Эта мягкая ароматная плоть в моих руках вызвала то дикое непреодолимое желание, которое в Черной Башне использовали как оружие против меня, искушали меня. Нет, ни в коем случае нельзя поддаваться искушению, это откроет дверь для наших врагов.

Звуки рога раздались ближе. Я пытался разглядеть наших врагов, близко ли они. Но все, что можно было — это голубые огни «свечей». То, что стремилось проникнуть в меня, когда я смотрел на кубок, оставило свои попытки стать мной, но одарило меня новым знанием. Окружающие нас враги не рисковали пройти на курган. Когда я обратился к кубку, я не знал, хорошо это или плохо. Ведь могущество, которое я получил от него, могло помочь мне, но могло и оказаться опасным. Сейчас мы были в таком месте, которое имело свои собственные методы защиты.

Инна снова стала всхлипывать. Теперь уже сердито, как я решил, так как других причин у нее сейчас не было. Она схватила плащ, завернулась в него и отвернулась от меня, прислонившись к камню. Она вглядывалась в темноту, тело ее было напряжено, она чего-то ждала. И в третий раз я услышал звук рога, и все еще где-то далеко. Дождь и ветер хлестали нас.

Дочь Гарна погрузилась в угрюмое молчание. Я не видел, что происходит тени между курганами, но ощущал, что опасность приближается. Несмотря на тучи и дождь, небо понемногу светлело, утро приближалось. Свет свечей ослабел и постепенно исчез. Теперь я уже мог рассмотреть надпись на камне

— странные незнакомые мне буквы, совершенно непохожие на наши. На верхнем, восточном конце камня, там, где должно быть сердце захороненного, виднелись очертания кубка. По форме он был похож на тот, который я получил от Гунноры, но на нем не было головы. Однако над изображением кубка я разглядел корону, сплетенную из оленьих рогов — корону древнего лорда.

— Дартиф Двойной Меч…

Я поднял руку ладонью вверх. Это по обычаю означало, что я пойду на битву за ним, даже если мы совершенно не знаем друг друга.

— Ты назвал имя. — Инна, закутавшись в плащ, смотрела на меня.

— Я назвал имя величайшего лорда, — ответил я, понимая, что это имя, это приветствие пришли откуда-то изнутри меня, помимо моей воли. — Это Фартфелл, — я окинул взглядом огромную долину печальных курганов. — Когда силы Зла, ведомые Арчоном, пришли с севера и Рог Войны созвал все силы Света на битву, здесь произошло страшное сражение. Они убивали, они умирали — их мир кончился. Эта битва не принесла победы — осталась только память о лучших днях.

Я произносил эти слова, но как будто сам впервые слышал их. Я поклонился с глубокой печалью — какой еще никогда не ощущал. Такая печаль возникает у людей, когда Барды своим пением о давно прошедших временах, о великих победах, о страшных поражениях вселяют в людей веру, что раньше люди были сильнее и лучше, что они дали миру героев, идеалы, к которым нужно стремиться.

Ведь если люди будут иметь героев, они будут стараться стать лучше, достичь такого же величия. Именно поэтому мы, слушая Бардов, плачем, или предаемся гневу, что жизнь не такая, какая была раньше. И это укрепляло наше мужество, когда приходило время идти на бой. Барды дарили нам надежду. Барды соединяли нашу жизнь с героическим прошлым. Я был не Бард, у меня не было лютни. И я смотрел на могилу, на Рогатую Корону, хорошо зная, что тот, кто похоронен здесь, намного выше меня, но он не смог поработить меня, так как я другой человек и во мне есть что-то, что позволило мне устоять перед ним.

Вставало хмурое утро, но ничто не двигалось в долине Фартфелл среди курганов. То, что надвигалось на нас под покровом ночи, исчезло. Я протянул руку и помог Инне подняться на ноги.

Я не знал, куда нам идти, Рог звучал на западе и я решил идти туда, хотя долина Гарна, куда я должен был отвести Инну, находилась на востоке.

— Куда мы идем? — спросила она, отказываясь двигаться, пока я не схватил ее и не принудил идти за мной. Я ожидал, что она снова будет сопротивляться, а мне этого совсем не хотелось.

— На запад.

Она оглянулась на долину Фартфелл, в которой кое-где росли деревья среди темных курганов.

— Ты напрасно держишь меня, — сказала она. Меня ждут. Теперь во мне ребенок. Пусти меня, ведь я больше не дочь Гарна. Я та, кто будет величайшей из матерей.

Я пожал плечами. Ведьма внушила ей очень сильную иллюзию. То, что она теперь не простая девушка, было правдой. Но, хорошо это, или плохо, но наши судьбы теперь переплелись, и я не должен был отдавать ее тем силам, с которыми боролся в Лунном Святилище.

Когда мы спустились с кургана Дартифа, я увидел на дороге, которая привела нас сюда, тысячи следов — копыта, лапы, человеческие следы, только с огромными когтями. Были даже следы обуви, глубоко вдавленные в землю.

Мы пошли по тропе, пока не добрались до реки. Здесь мы наполнили свои фляги и немного поели. Запасы мои совсем истощились и мне нужно было сегодня охотиться, чтобы мы не умерли от голода.

Фартфелл лежал между двумя горными хребтами. Я решил, что восточный хребет я пересек перед тем, как попасть в Черную Башню. Я смотрел на западный хребет и мое внутреннее чувство говорило мне, что именно туда мы должны идти.

Дождь постепенно стихал и вскоре перешел в водяную пыль. Хотя мы могли спрятаться под деревьями, я все же предпочел остаться на открытом месте и продолжать путь. Слишком уж много раз опасность настигала меня именно во время остановок.

Я двинулся вперед, а Инна, казалось, не очень спешила. Мокрые волосы ее лежали на голове и плечах сосульками и она была похожа на ведьму. Я с удовольствием предложил бы ей одежду, но никто не может сотворить ее из травы и листьев.

— Идиот! — она стиснула кулачки и ударила ими друг о друга. — Пусти меня! Ты ничего не добьешься, только вызовешь к себе их ненависть!..

— Теперь я не держу тебя, — ответил я, так как мне надоело воевать с ней, и я бы с большим удовольствием повернулся и ушел от нее, если бы смог.

— Ты держишь меня, держишь своей волей! — пронзительно крикнула она.

Затем она медленно поднялась на ноги, как смертельно уставший человек, и поплелась на запад с таким выражением на лице, что было ясно, что идет она против своей воли.

Мы прошли совсем немного к западу, как плечи ее выпрямились, голова поднялась и повернулась к северу. В нее вливалась новая энергия, такая могучая, что я почти мог видеть ее. Отшвырнув плащ, как будто одежда для нее ничего не значила, она пустилась бежать. Ноги ее сверкали в утреннем свете.

Я подхватил плащ и побежал за ней. Хотя на мне были кольчуга и меч, я все же не выпускал ее из виду и даже понемногу догонял. К счастью, она держалась на открытой долине. Я боялся, что она свернет в лесок, где легко сможет спрятаться от меня. Но, по-видимому, она вообще забыла обо мне. Я был уверен, что ее снова захватили сети колдовства.

Начался подъем. Инна легко бежала наверх, прыгая с камня на камень, с уступа на уступ. Она уже пропала за вершиной холма, когда я, тяжело дыша, добрался до вершины. И тут я резко остановился, так как увидел, что ждало нас внизу.

Там была та самая одетая в черное карга, с которой я имел дело в Лунном Святилище. Она была не одна и ее спутники не были людьми. Одно из летающих чудовищ, с одним из которых я уже дрался, стояло слева от нее. Чудовище было женского пола и намного выше ведьмы. Громадные крылья лениво колыхались в воздухе, но когтистые лапы твердо стояли на земле. Справа стояло другое чудовище, при виде которого я замедлил шаг.

Это была жуткая смесь зверя и человека, причем самых отвратительных компонентов. Тело его от пояса вниз было покрыто жесткой грубой кожей, а на ногах были копыта, как у быка. Половой орган его тоже был как у быка. он был хорошо виден, как будто специально выставлен напоказ, как какое-то оружие.

Выше пояса кожа становилась менее грубой, но на груди, плечах и руках она все же оставалась жесткой и шершавой. Сами руки были необычайно длинные и болтались почти у земли. Но поразили меня голова и лицо.

Оно было до ужаса похоже на лицо, изображенное на моем кубке, но его выражение было совсем другим. Если одно было благородным, то другое было гнусным и отвратительным. Это было одно лицо, но человек-зверь был полной противоположностью Рогатому Лорду — и он не был коронован. На его густых курчавых волосах не красовалась корона из переплетенных рогов.

Голова его откинулась назад и он издал крик, похожий на язвительный смех человека или звериный рык. Карга вскинула вверх руки и пальцы ее шевелились, как бы сплетая сложный узор. Крылатая женщина сардонически улыбалась, показывая страшные клыки.

Инна, как бы не замечая ничего, неслась вниз, к ним, правда, замедлив свой бег после того, как она споткнулась о камень и чуть не упала. Я был слишком далеко, чтобы успеть перехватить ее. Тогда я с отчаяния швырнул вслед ее плащ с таким расчетом, чтобы он развернулся в воздухе.

Плащ опустился ей на голову и окутал ее. Она сделала еще шаг и упала, все еще довольно далеко от ожидавшей ее троицы. Я подбежал к ней, пока она боролась с плащом.

Смех человека-зверя затих. И тут запела карга, она призывала на помощь свое Могущество, это я хорошо знал.

Человек-зверь стоял, ухмыляясь, уперев могучие руки в могучие бедра. Он весь дышал уверенностью в победе. В глазах его горел огонь и в его глубоких глазницах не было видно ничего, кроме этого зловещего огня. Вероятно, эти огненные глаза видели в мире совсем не то, что видели глаза обыкновенные.

Крылатая женщина покачивалась взад и вперед. Крылья ее теперь били воздух сильными ударами и она едва касалась земли кончиками ступней. Я почувствовал, что она сейчас бросится на меня и приготовил меч.

Увидев его, человек-зверь разразился хохотом. Левой рукой я обхватил Инну, держа ее как можно крепче. Если она сбежит к ним и ведьма окончательно наложит на нее свою лапу, то девушка будет окончательно потеряна и никакое могущество не сможет освободить ее. Все, что было в ней чистое, доброе, человеческое, умрет и останется только то, чему лучше было бы умереть. Ведь тогда единственное доброе дело, которое я смогу сделать для нее — это убить ее. Когда я думал о том, что эти чудовища могут сделать с ней ради собственного удовольствия, у меня чесались руки всадить ей меч в горло…

— Давай, давай, сделай это, идиот! — я увидел всплеск пламени в глазах человека-зверя. — Дай нам ее кровь, мы с радостью примем ее.

Я помимо своей воли смотрел на него. Он был очень похож на Рогатого. В каждом человеке смешано плохое и хорошее. Так, в изображении Рогатого было собрано все хорошее, а тот, что стоял передо мной, олицетворял все самое худшее, самое темное, самое отвратительное.

— Да, ты правильно думаешь, кретин. Ты мой, если я пожелаю этого, — и он сделал непристойный жест.

Огонь вспыхнул в моих чреслах. Дикое плотское желание охватило меня точно так же, как и в Черной Башне. Сорвать плащ — схватить девушку!.. Я так крепко сжал рукоять меча, что она впилась мне в руку. И эта боль отрезвила меня, я смог оторвать взгляд от чудовища.

Карга плела вокруг нас сеть своих заклинаний. Если мне повезет, то меня постигнет быстрая смерть, а Инну ждет гораздо более страшная судьба.

И тут во мне зашевелились силы, которые вошли в меня на кургане. Я мог принять их, или отвергнуть. Пришло время сделать выбор. И если я решу принять их, то мне нужно будет сделать это полностью. Но я человек. И как человек, я иду своим путем. Могу ли я позволить сделать себя орудием Могущества — Доброго или Злого? — ведь я тогда отдам все то, что делает меня собой.

Время… мне нужно время! Но времени не было. Я поднял голову, посмотрел на небо, на облака, сомкнувшиеся над нами. Как потолок тюремной камеры. Даже вся долина вокруг нас покрылась серой хмарью, затмившей зелень травы и листвы деревьев.

Я облизнул губы. Последний раз я почувствовал себя Эльроном, тем самым Эльроном, которым я был всегда. И затем я крикнул:

— Ха, Холла, Курноус!

Меня как будто стиснула могучая рука, кровь со страшной скоростью устремилась по жилам, кости затрещали под натиском могучих сил. Я закачался из стороны в сторону, как будто сильный ветер накинулся на меня. Но я устоял. Резкая боль пронзила мою голову. Я мог только думать о каком-то месте с огромным количеством закрытых дверей. И в эти двери кто-то ломился и изнутри и снаружи одновременно. Двери слетели с петель и то, что было за ними, освободилось.

Что я такое? Я этого теперь не мог сказать. Я слышал и видел такое, для чего человек даже не имел названия. Дикая боль постепенно уменьшалась. Сколько времени продолжалось это? Моему измученному естеству казалось, что прошли дни.

И вот я встал. Инна скорчилась рядом со мной. Из открытого рта стекала струйка слюны, широко раскрытые глаза изумленно смотрели на меня. Троица все еще стояла впереди. Но улыбка исчезла с губ крылатой женщины, стих смех человека-зверя. Он тоже показал свои зубы и огонь теперь вылетал не только из его глаз, казалось он весь дышит пламенем. Казалось, что под ним вот-вот задымится трава.

Та, которую Инна называла Райден, стояла, подняв руки, но пальцы ее прекратили свое движение. Они безвольно опустились вниз, как будто карга потеряла все силы. Я не знаю, что эти трое увидели во мне. Но сердце мое подскочило от радости и возбуждения. Я думал, что отдавшись неведомой воле, потеряю все. Но оказалось, что я все приобрел. Теперь мне нужно торопиться, забыть о чуде преображения. Удивляться можно и потом.

Снова я взглянул в затянутое облаками небо и крикнул:

— Холла, Курноус! — голос мой громом прокатился по всей долине.

И ответ пришел — звук рога — он звучал триумфом, как будто жертва была не просто близко — она была уже затравлена. Но я не чувствовал себя гончей собакой, нет, скорее, я был меч в руках охотника.

И затем…

Он появился ниоткуда. Нет, вернее откуда-то из другого мира, который вскоре должен был стать моим миром. Он был высок, как Гарн, и кольчуга его была соткана из разных переливающихся цветов — голубого, зеленого и коричневого. Я был прав, хотя голова на кубке была действительно изображением Рогатого Лорда, все же лицо человека-зверя тоже было его копией. Это были Свет и Тьма. И я вспомнил, как однажды Гатея сказала: «Как сверху, так и снизу. Каждое Могущество имеет две грани — светлую и темную — и эти грани хорошо сбалансированы. Но когда одно берет верх, когда баланс нарушается, тогда судьба берет все в свои руки. Восстановление баланса очень страшное и кровавое дело, но необходимое. Баланс должен существовать во всех мирах.»

Троица не смутилась. Они начали раздуваться, увеличиваться в размерах. Они готовились к схватке с Охотником в Рогатой Короне.

В воздухе снова что-то возникло.

Сильное желание охватило меня при первом взгляде на нее. Одежда ее была сделана из золотого и янтарного света. Она с гордо поднятой головой встала перед каргой. Да, Райден оказалась старой, гнусной пародией на прекрасную янтарную леди.

И затем появилась третья — крылатая леди. Ее роскошь и великолепие ослепили меня. Я не мог смотреть на нее. Ветер, поднятый ее крыльями, принес мне чистый запах весенних цветов, выросших среди старых прошлогодних листьев.

— Как сверху, так и снизу, — тихо произнес я. За мной кто-то зашевелился. Инна, пошатываясь, вышла вперед. Она как будто ждала поддержки. Я взял пальцы ее вытянутой руки в свою руку. Пальцы были холодными, и она вся дрожала, как будто стояла на холодном зимнем ветру.