Король пепла

ГЛАВА 19

Поскольку такого раньше никогда не случалось, властители столпились вокруг тела короля. Никто не знал, какая судьба ожидала Харонию, лишившуюся своего правителя. Сначала все удивлялись отсутствию морибонов. Элитная стража, чьим долгом было охранять короля днем и ночью, исчезла. Арнхем, до этого державшийся поодаль, около мумифицированного трупа Черного Лучника, наконец подошел к харонцам, словно отвечая на их вопрос. По его мнению, король самолично отпустил охрану, чтобы в одиночку насладиться триумфом. Властитель предполагал, что теперь морибоны в свою очередь размышляют о том, как им быть.

Затем Арнхем попросил всех выживших подойти к нему. Он видел, как драконийка Шенда, приземлившись в проходе, вошла в потайную дверь, ведущую в королевские покои. Она несла на руках Мать Волн. Прежде чем принять какое-либо решение относительно будущего Харонии, надлежало как можно скорее догнать двух женщин. Несмотря на участие, которое Арнхем принял в заговоре старой гвардии, юные властители подчинились ему и бегом направились к королевским покоям. Арнхем так и не счел нужным рассказать им о тревожных донесениях гонцов, которых удерживали у входа в крепость.

Мать Волн тихо постанывала на руках Шенды. Боль разрушила гармонию ее воплощения: ее кожа растянулась, и через нее стала видна прозрачная сеть мускулов и нервных окончаний. Темно-синие отсветы легли на ее мертвенно-бледное лицо, длинные волосы волочились по полу. Здоровой рукой она сжимала другую, сожженную пламенем Феникса.

Ее мужество и самоотречение перед лицом смерти внушали драконийке восхищение. Она безмолвно подчинилась, когда Мать Волн велела ей пересечь королевские апартаменты. По ее приказу она остановилась перед большим круглым окном, из которого открывался захватывающий вид на дорогу Слоновой Кости и на темные крыши королевства. Через мертвый глаз Тараска они различали пустынные улицы и слышали, как вдалеке нарастает гул растерянной харонской армии.

Затем Мать Волн указала драконийке на закрытую дверь.

— Там, — сказала она, и ее лицо исказилось от боли.

Волны, которые так долго поддерживали в ней жизнь, перестали струиться в ее венах, понемногу они превращались в стоячую воду, что означало для нее смертный приговор. Она сознавала, что с ней происходит, но не могла этому воспротивиться. Ее мускулы превращались в кристаллы, и вскоре ее должно было полностью парализовать.

— Поторопись, — с трудом выговорила она.

Шенда открыла дверь ударом ноги и отступила, почувствовав резкий кислый запах.

— Иди вперед! — приказала Мать Волн.

Драконийка миновала порог и очутилась на белом мраморном балконе, находившемся на вершине башни. Все пространство от балкона до основания башни поросло черным колючим кустарником, чьи ветви двигались, словно обезумевшие змеи. Побеги дрожали и бились о камень. Черные Тернии, похожие на блестящие щупальца, сотрясали основание башни, обрушиваясь на ее стены. Их шипы царапали каменную кладку, а фиолетовые плоды падали в глубины колодца.

Это захватывающее зрелище вернуло Матери Волн румянец.

— Помоги мне удержаться на ногах, — сказала она.

Шенда осторожно поставила ее на пол, одной рукой удерживая в равновесии. Ярость Черных Терний поднимала теплый ветер. Камни крошились под натиском шипов и щупалец.

Мать Волн дошла до конца балкона и вгляделась в сумерки.

«Наконец…» — просто подумала она.

Она обратилась к своему сыну:

— Ты меня слышишь?

— Да, мать.

Смерть короля позволила Януэлю спасти основание Великого Объятия. Когда Желчь вдруг ослабила свое давление на его стены, фениксиец поспешил заполнить бреши, шепча Фениксу успокаивающие слова, словно молитву. Действие фениксийского искусства и огромной любви, которую Януэль испытывал к Фениксу, помогло спасти старинный ритуал. Языки пламени, лизавшие ручейки Волны, вернулись под сень своей темницы и замолкли.

Януэль ждал ответов. С тех пор как молния окутала его в храме Анкилы и он перенесся в Харонию, его миссия утратила смысл. Почему же ему говорили, что каладрийцы должны были обучить его ритуалу, который разрушит Харонию? Почему его мать хотела убить короля и прийти сюда, в башню Черных терний? По правде говоря, он и не пытался что-либо понять. Он знал, что если ему суждено узнать истинное положение вещей, то лишь от матери.

— Конец близок, сын мой.

— Что ты собираешься делать?

— Исполнить волю Волн.

— Мы умрем вместе с Харонией?

— Нет.

— Нет?

Она помолчала, подбирая слова, и наконец произнесла низким голосом:

— И речи нет о том, чтобы разрушить королевство мертвых. Мы здесь, чтобы дать ему его истинное место, уничтожить Темные Тропы и реку Пепла, которые удерживали его в неволе.

— Дать ему его истинное место?

Голос матери дрожал от волнения. Она сделала глубокий вдох, чтобы изгнать боль, буравившую ее виски, и ответила:

— Во времена Истоков хаос не отвел мертвецам положенного им места. Места в Миропотоке…

— Ты хочешь, чтобы Харония проникла в Миропоток? Мать!

— Мы никогда не хотели разрушать это королевство. Никогда… С самого начала мы сражаемся против Небытия. Оно — наш истинный враг. Если Харония исчезнет, оно атакует Миропоток. Король ошибся, думая, что Желчь и мертвецы смогут оттеснить Небытие. Оно окружает нас, притаившись на границах наших жизней. И чтобы удерживать его вдалеке, нам нужна Желчь. Она — часть нашего Миропотока, она выросла вместе с Хранителями. Волна и Желчь должны сосуществовать или исчезнуть вместе с Небытием — вот в чем заключается истина, Януэль.

Единственная ошибка произошла из-за жестокости и насилия, которыми отмечены времена Истоков. Миропоток не мог вместить столько насилия. Он создал Харонию, чтобы освободиться от него, и не думал о последствиях. Он изолировал зло, не понимая, что открывает дверь Небытию. Одно время мы думали, что Темные Тропы смогут удержать королевство мертвых, но это было большой ошибкой. Небытие использовало их, чтобы приблизиться к нам. Если бы Темные Тропы победили, Миропоток оказался бы во власти Небытия. Тогда Волны создали меня, чтобы восстановить равновесие.

— А ритуал… ведь я должен был возродить Фениксов из Пепла…

— Ритуал существует. Но он был создан не для того, чтобы разрушить Харонию, а чтобы освободить ее, уничтожив стены ее темницы.

— Что произойдет дальше?

Она замолчала и закрыла свое сердце. Ее рука покинула плечо драконийки и жестом попросила больше не поддерживать ее.

— Вы можете упасть, — запротестовала драконийка.

— Я должна упасть, — улыбнулась она.

Они услышали позади эхо яростной битвы, развернувшейся между морибонами и властителями под предводительством Арнхема. В отсутствие короля королевская стража решила защищать ту, которую покойный избрал в качестве королевы.

Мать Волн покинула башню без единого слова, и секунды не сомневаясь, даже не взглянув на свою спасительницу. Она просто сделала шаг вперед и упала в самую сердцевину Черных Терний, оплакивавших смерть своего хозяина.

Воздух завибрировал от движения падающего тела и передал корням Черных Терний старинный зов Волны. В черной теплой земле, которая устилала подножие башни, поднялся шум изгнанного мира.

Щупальца, которые слепо бились о стены башни, подхватили Мать Волн. Их колючки пронзили ее и разбили на тысячи осколков кристалл ее мускулов. Мириады крохотных голубых осколков упали во тьму.

Волна и Желчь воссоединились. Благодаря шипам терновник отдал Матери Волн основание королевства мертвых. Ее сознание разъединилось и распространилось среди корней, уходивших глубоко под землю. Она осветила всю Харонию, затем вновь поднялась на поверхность через органические лианы, опутывавшие улицы, дома и предместья королевства мертвых.

Свершилось волшебство, и Харония обрела эликсир своего возрождения. Отныне вены королевства пульсировали в ритме всеобщей гармонии. Фениксы Истоков, которые до сих пор препятствовали распространению Харонии в Миропотоке, поняли, что Небытие более не властно над этим эликсиром и что таким образом после многих столетий верной службы их роль подошла к концу.

На границе королевства в реке Пепла начали появляться маленькие язычки пламени, которые вскоре запылали сильнее, образовав огненные стены, осветившие горизонт. Свет был настолько ярким, что впервые казалось, что и над Харонией взошло солнце. Огненный круг уничтожил последние Темные Тропы, шрамы, которые они оставили на границах, затянулись.

Распятая шипами, Мать Волн возвращалась в свое исконное состояние среди умиротворенного терновника. В то время как Хранители сгорали, чтобы освободить королевство мертвых, она растворялась в своих корнях.

Она уже давно перешла границу, внутри которой могла выжить после ритуала. Но существование вне великой миссии ее не интересовало. Она посвятила свою жизнь этому, она принесла огромные жертвы, запятнавшие ее душу. Ей хотелось исчезнуть и закрыть страницу своей жизни и истории Харонии. Погаснуть в экстазе, почувствовать, как ее сознание понемногу растворяется в бесценном эликсире, который будет питать будущее королевство и, главное, возродит ее сына.

Разящий Дух упомянул об этом в Зале Алебастра. Мать Волн воплотилась в Януэле, теперь он воплотится в ней. Плоть фениксийца медленно восстанавливалась по мере того, как жемчужины Волны скользили по Черным Терниям, достигая земли.

Он не чувствовал грусти от того, что теряет ее, и не ощущал никакой радости при мысли о том, что он возрождается благодаря ее жертве. Он просто хотел, чтобы она делала то, что считала необходимым. Она никогда не переставала сражаться, теперь она заслужила право на сон и мечты.

Сон и мечты.

В конце концов она исчезла и оставила шипам обнаженное тело своего сына. Щупальца ослабили свои тиски, чтобы не поранить его, а затем аккуратно поставили его на мраморный балкон. Януэль раздвинул сломанные створки двери, ведущей в королевские покои, и покинул башню.

Шенда ждала его с другой стороны. Видя, как к ней приближается Януэль, она вспомнила о Чане. Она послала прощальный привет Черному Лучнику, коснувшись звезды, украшавшей ее лоб. Она, возможно, была обязана ему всем и знала, что будет носить этот знак до конца, чтобы почтить память своего старого друга.

Сложив крылья, она подошла к Януэлю и прижалась к нему. Он приподнял ее подбородок и поцеловал ее. Она держала в руке королевскую мантию, и когда он отодвинулся, накинула ткань ему на плечи.

Тогда он заметил, что в стороне его ожидали коленопреклоненные морибоны.

— Мой король, — сказала она и, взяв его под руку, подвела к экрану, которым служил мертвый глаз Тараска.

Огненные стены наполняли комнату алым светом. Он коснулся ладонью вибрирующей мембраны и склонился к Шенде, чтобы поцеловать ее в затылок:

— Моя королева…

— Тебе будет ее не хватать? — спросила она. — Да, без сомнения. Но теперь я знаю, чем обязан ей.

Вдали огонь уже ослабевал. Они уселись на пол и, прижавшись друг к другу, принялись ждать, когда смогут увидеть, сквозь завесу огня, новый горизонт Харонии. Королевство мертвых появилось на поверхности Миропотока. Януэль заговорщически улыбнулся, он узнал местность, видневшуюся за крышами домов.

— Я и представить себе не мог, что наше королевство воплотится здесь…