Королева голод (сборник)

Королева голод

Бесконечно длинный коридор, по которому шел Сережка, был вырублен в какой-то скале. Сначала он шел прямо, а затем начал петлять. Это было совсем плохо. Теперь мальчик не видел того, что его ждет за следующим поворотом, но продолжал идти вперед, словно его тянул к себе установленный в конце коридора мощный магнит.

Покрытые инеем гладкие стены, плавно закругляясь, переходили в каменный пол. Шлепанье босых ног Сергея по нему вызывало странный акустический эффект: эхо подхватывало звук, уносило его в дальний конец коридора, а затем возвращало – назад за спину мальчика. Звук распадался на составляющие и превращался в целую гамму новых, зловещих шумов. Шепоты, стоны и невнятное хихиканье за спиной заставляли Сергея ускорять шаг. Ему казалось, что толпа худых существ с холодной кожей, воспользуется малейшей заминкой, чтобы настигнуть его.

Приказ сохранять спокойствие, который мальчик отдал сам себе, не помог. Шепот монстров за спиной усилился и Сережа побежал. Помчался как ветер.

Паника сыграла с ним злую шутку. За очередным поворотом коридор резко обрывался. В глаза ударил ослепительный свет и мальчик полетел вниз – навстречу чему-то желтому. Столкновение с землей было таким сильным, что Сережа потерял сознание. Очнулся он от шороха. Это был совсем не тот шорох, который слышал мальчик в своем путешествии по бесконечному коридору. Те звуки вызывали ужас, а этот был теплым, как стакан парного молока и мягким, как краюха свежего хлеба.

Сергей открыл глаза. Источником звука оказался ветер, гулявший среди колосьев спелой пшеницы.

Мальчик встал и осмотрелся. Поле, на которое он выпал из тоннеля, простиралось на несколько километров в разные стороны. На юге, востоке и западе оно плавно переходило в зеленые луга, на котором мирно паслись стада коров. На севере упиралось в массивные стены замка. Растрескавшиеся и покрытые мхом, они все равно производили впечатление чего-то неимоверно прочного, построенного на века. Сережа посмотрел вверх. Небо в этом мире было синим, а солнце таким ярким, что смотреть на него было больно.

Мальчик медленно, раздвигая колосья и запутавшиеся в них васильки, двинулся к замку. Все вокруг дышало сытым умиротворением. Именно сытым. Поскольку в противном случае пестрые бабочки не порхали бы так беззаботно.

Сережа улыбнулся. Он наконец-то умер и попал в рай. Оставалось только добраться до ворот и встретиться с ангелами. А они-то уж точно знают, куда отвести изголодавшегося мальчишку.

Вскоре Сергей осуществил свое намерение. Он остановился у деревянных, обитых медными полосами ворот замка и поднес руку к массивному позеленевшему кольцу.

– Не делай этого, мальчик!

Сергей резко обернулся на голос за спиной. Молодой мужчина с бледным лицом не был ангелом. Судя по одежде, он пришел в страну голубого неба и ослепительного солнца оттуда же, откуда и Сережа.

– Не делай этого, – повторил мужчина. – Стоит постучаться, как она выйдет и тогда ни за что тебя не отпустит.

– Кто она?

– Королева, мой мальчик. Если не веришь, можешь спросить у нее.

Мужчина отступил в сторону и Сергей увидел стоящую за его спиной старуху.

– Это так, – кивнула старуха и ее седые, легкие, как лебяжий пух, волосы взметнулись. – Королева не из тех, от кого можно легко отделаться. Многие вошли в этот замок, а не вышел никто.

– Куда же мне тогда идти? – в отчаянии спросил Сережа. – Кроме замка здесь нет ничего.

– Куда угодно, – мужчина сел на траву и обхватил худыми руками острые колени. – Куда угодно, только не в замок.

– Лучше всего тебе вернуться домой, – прошамкала старуха, опускаясь на траву рядом с мужчиной. – Пусть там холодно и нечего есть, но это лучше, чем попасть на аудиенцию к королеве.

– Я не хочу возвращаться, бабушка!

– Это придется сделать. Дружба с королевой до добра не доведет.

Словно в подтверждение слов старухи из-за стен замка донесся вопль. Кричал мужчина. Вопил так пронзительно и дико, словно его резали на куски.

– Вот видишь, – прошептала старуха. – Умер еще один из тех, кто поверил королеве.

Сергей заметил облачка пара, вырывавшиеся изо рта старухи при каждом слове, и поежился от холода. Солнце закатилось, а по пшеничному полю пронесся порыв ледяного ветра. Колосья покрылись инеем, сделались коричневыми, затем – черными. Ветер подхватил мальчика, поднял вверх и швырнул в коридор, из которого Сергей недавно выбрался. Все было кончено. Мальчик проснулся в своей комнате и посмотрел на стену.

Если верить отрывному календарю, сегодня было четырнадцатое февраля. Его день рождения. Этот праздник ассоциировался у Сережки с различными вкусностями. В былые времена четырнадцатого февраля он просыпался от запахов, исходивших с кухни и проникавших сквозь щель под дверью в детскую.

Ноздри щекотало множество самых различных ароматов, от которых текли слюнки. Однако Сережка не спешил вставать. Собрав в кулак всю силу воли, он дожидался прихода родителей и бабушки. Делал вид, что его разбудили и, в деланном удивлении таращил глаза на близких. Счастливое было время! Никто тогда не думал о еде. В том числе и он! Сколько раз заставлял себя упрашивать съесть лишнюю ложку супа.

Глупец, который сейчас настолько слаб, что даже не может вспомнить, сколько же ему исполнилось. Мальчик едва слышно вздохнул. Поерзал под ворохом тряпья, которое было навалено на него с целью согреть, но ни капельки не согревало. Лишь вдавливало иссохшее от голода, почти невесомое тело в плоский как блин и жесткий тюфяк.

В последнее время Сережа часто впадал в беспамятство. С одной стороны это было неплохо: отступала боль, скручивавшая внутренности в тугой узел. А с другой… Он боялся проваливаться в мутный омут обрывочных, но от этого не менее страшных видений. Все они с упорным постоянством вились вокруг темы еды, как жирные мухи над куском колбасы. Даже война виделась мальчику не в образе мчавшихся по заснеженным полям танков, а в виде полевых кухонь, из труб которых валил густой черный дым. Повара, с раскрасневшимися от усилий лицами орудовали огромными половниками и вываливали груды исходившей паром перловой каши прямо на снег. Красноармейцы подползали к этим грудам по-пластунски. Черпая кашу пригоршнями, они с хохотом пихали ее в свои разинутые рты…

А еще Сереже снилась высокая худая женщина в черном платье. Голову ее венчала золотая, с острыми, как иглы зубцами корона. Большие бухгалтерские счеты в руках. В женщине не было ничего страшного. Изможденное лицо со следами бессонных ночей. Синеватые круги под глазами. Бледные, как сырые котлеты, сурово поджатые губы. Порывистость и беспокойство в каждом движении. Ее Величество Королева Голод.

О ней мальчику поведала мать. Рассказала доверительным полушепотом. Так, как обычно рассказывают о добрых гномах и златокудрых феях. Но Королева не была доброй. Она была… Она была… Мальчик порылся в памяти, отыскивая нужное слово. Экономной. Да. Экономной и бережливой. Хозяйкой, на учете у которой стояла каждая крошка хлеба.

Сережа нахмурился. Лучше уж думать о солдатах, пожирающих перловую кашу, чем о Королеве Голод. А еще лучше не размышлять о разной ерунде, а заняться полезным делом. Например, высчитать, сколько лет ему сегодня исполнилось. Идея пришлась мальчику по душе.

Упершись взглядом в календарь, он попытался сосредоточиться на цифре «четырнадцать». Отнять от сорока двух двадцать девять оказалось неимоверно сложно. А ведь не так давно Сережа считался лучшим учеником в классе и любимчиком математички. Ну же! Занять десять. Вычесть девять. Прибавить два. Есть! Сережа улыбнулся. Тринадцать. Совсем взрослый. С праздником тебя именинничек!

Небольшая победа на арифметическом фронте подняла настроение настолько, насколько можно было поднять его в сложившейся ситуации.

Когда за окном завывает вьюга, отец ушел на кладбище, мать – искать еду, а ты не можешь уснуть из-за кошмаров, настроению не суждено подняться выше уличной температуры.

К тому же Сережу беспокоило одно обстоятельство. Мысль, маленькой мышкой поселившаяся в мозгу, перебегала из одного его коридора в другой и, не в силах усидеть на месте, повторяла эту процедуру вновь и вновь.

Кто мог сорвать листок календаря? А может родители никуда и не уходили? Он так часто проваливался в беспамятство, что ничего не мог знать наверняка. Бабушка? Уж ей-то точно было не до календарей. Мертвые не имеют привычки заботиться о том, чтобы как-то отмечать прошедший день. Так-то… А бабушка умерла позавчера.

В последние дни она вообще ничего не ела, отдавая последний кусок испеченного из отрубей хлеба то внуку, то дочке, то зятю.

За несколько часов до смерти ее лихорадочно блестевшие глаза потускнели. Она что-то прошептала Сереже. Что-то, чего он не смог тогда разобрать. Возможно, предупреждение, касающееся Королевы.

Потом бабуля ушла в спальню. Было в ее вялой, шаркающей походке то, что отличало обычных людей от ходячих мертвецов. Сергей уже тогда понял, что больше не увидит ее живой. Так и вышло, а иначе и быть не могло. Этой страшной зимой сбывались только плохие предчувствия.

Через несколько часов из спальни вышел отец. Он будничным тоном говорил о том, что бабушку следует отвезти на кладбище. Сережа не дослушал до конца. Потерял сознание и был рад тому, что не видел, как бабулю выносят из квартиры. Интересно, как им удалось это сделать? Отец сам едва волочил ноги, а мать, хоть и старалась бодриться, тоже была очень слаба. Более того – заговаривалась. Голод слегка помутил ей разум. Чуть-чуть, но вполне оказалось достаточно для того, чтобы до смерти напугать Сергея странной сказкой о далекой стране, которой правит вдовствующая королева.

– Она всегда в черном, мой мальчик, – присев на кровать, сообщила Сереже мать. – В черном, потому, что это – цвет траура. Когда-то во всем королевстве не было женщины веселее. Королева смеялась по поводу и без повода. Вместе со своим маленьким сыном гонялась на лугу за бабочками и пела шуточные песенки. Но однажды в страну пришла засуха. Она убила все посевы, и многие жители королевства умерли от голода. С тех пор, как не стало короля и юного принца, королева не снимает траур и не расстается с большой связкой ключей. Это – ключи от кладовых и многочисленных замковых залов.

Засуха отступила. Вновь заколосились поля, замычали коровы. Вдовствующая королева доверху заполнила кладовые хлебом и колбасами. Она боялась, что голод возвратится, и хотела быть готова к этому. Когда в кладовых не осталось свободного места, королева велела складывать провизию в бальных залах и будуарах. В конце концов, запасы выросли настолько, что королеве пришлось переселиться в маленькую каморку. Там она и живет. Днем следит из окна за ходом уборки посевов и отдает приказы управляющему, а ночью, пользуясь большими бухгалтерскими счетами, пересчитывает мешки с провиантом. Работы у нее много и она едва не падает от усталости. Всего, что накоплено, не съесть и за сто лет, но королеве постоянно кажется, что еды мало…

– И где же находится эта страна? – леденея под совершенно безумным взглядом матери, спросил тогда Сережа.

– Она совсем рядом, – с грустной улыбкой ответила мать. – Жаль, что пока я не знаю туда дороги, сынок. Королева Голод – женщина несчастная и очень добрая. Ах, если бы знать, как с ней встретиться! Мы все были бы сыты…

Больше мать ни разу не вспомнила о Королеве Голод и вела себя вполне нормально. Утром она ушла на поиски еды и попросила передать отцу, чтобы тот не выходил из квартиры и дождался ее. После ухода матери мальчик уснул. Ему сразу приснилась Королева Голод. Она прошла мимо его кровати так близко, что Сережа почувствовал на лице ветерок и запах сухих осенних листьев. Тех, что с хрустом крошатся под ногами. Запах Королевы Голод. Она даже не взглянула на мальчика и скрылась в спальне. Сергею приснилось, что оттуда донесся вопль. Насквозь пропитанный болью и ужасом крик, от которого мальчик обмочился. Проснувшись, он сделал интересное открытие: писать в постель, конечно стыдно, но от этого становится теплее. Теперь он делал это всегда, когда позволял мочевой пузырь…

Сергей открыл глаза. Темнота, раньше таившаяся в углах комнаты, уже выползала на ее середину. Матери давно следовало бы вернуться. С едой, добытой в замке вдовствующей королевы. Сергей тихо хихикнул. Королева Голод не сможет отказать мальчику, которому исполнилось тринадцать лет в каравае хлеба и кольце колбасы. У нее ведь столько припасов!

Щелчок, раздавшийся из-за двери спальни, прозвучал в гробовой тишине квартиры как выстрел. Несколько дней назад Сергей возможно бы испугался, а сейчас у него просто не было для этого сил. Одно из двух: либо он уснул, и кто-то из родителей успел вернуться, либо… Королева Голод стучит костяшками своих счет!

– Мама?

Голос мальчика проскрипел, как несмазанное колесо телеги. Той самой, что везет в замок Королевы новую партию провизии. Сережа понимал, что в голову упорно лезут навеянные нехорошей сказкой глупости, но не мог бороться с этой напастью.

– Мама ты вернулась?

Дверь спальни распахнулась. Мальчик закрыл глаза. Он почему-то был уверен в том, что если выдержит хотя бы минуту, все встанет на свои места. Ведь Королевы Голод на самом деле не существует. А тот, кого не существует, не может приближаться к его кровати медленными шагами. Всего минуту не открывать глаза! Досчитать до шестидесяти и заставить наваждение исчезнуть! Только-то и всего! Проще простого!

Сережа сломался на восемнадцати. Скрипение половиц стихло в полуметре от его кровати. Если он не откроет глаза сам, Королева Голод заставит сделать это силой. Вцепится своими холодными пальцами в его веки, оцарапает глаза ногтями и утащит в свой замок! Подросток открыл глаза. Правительница сказочной страны стояла у изголовья кровати и рассматривала умирающего от голода мальчика. Ее худое тело было закутано в черную шаль. Распущенные волосы свисали по обе стороны лица неопрятными сосульками, а длинные, посиневшие от холода пальцы, перебирали связку ключей. Почему ключи от кладовых замка так похожи на ключи от их квартиры? Почему Королева Голод так сильно напоминает мать? Нет. Ему показалось. Между мамой и босой женщиной, кутавшейся в черную шаль, не было ничего общего! Просто не могло быть…

– Так это у тебя сегодня именины? – голос Королевы Голод сливался с завыванием вьюги за окном и был таким же колючим, как пригоршни снежинок, без устали разбрасываемых одичавшим февральским ветром. – Твоя мама рассказывала о тебе много хорошего. Ты – послушный мальчик и заслуживаешь того, чтобы получить немного еды, но…

Королева повернулась и, раскачиваясь, прошла к спальне. Заглянула в комнату, горестно покачала головой. Вновь посмотрела на мальчика.

– Мать рассказала тебе только часть моей истории. Когда в королевстве зарезали весь скот и убрали с полей все до последнего колоска, вновь наступили плохие времена. Как, скажи на милость, я могла пополнять свои запасы?

Королева вошла в спальню и вынесла оттуда большие счеты. Сергей заворожено следил за тем, как длинные пальцы касаются костяшек.

– Народ требовал, чтобы я открыла свои кладовые. Раз! Бунтовщики грозились взять замок приступом. Два! Мне пришлось пойти на уступки. Три!

Королева уселась у Сергея в ногах и мечтательно улыбнулась.

– Они обезумели от голода настолько, что согласились на мое условие. Как думаешь, какое? Молчи, сорванец, все равно не догадаешься. Я согласилась впускать в замок по одному человеку и все пошло, как по маслу.

Королева порылась в складках своей шали и вытащила из-за пояса большой, покрытый засохшими багровыми потеками нож.

– Так я решила сразу две проблемы. Никто больше не угрожал мне расправой, а запасы еды вновь начали пополняться. Какое-то время я могу быть спокойна, а потом… Потом придумаю, что-нибудь еще.

– Ты… Вы… Вы их убили? – вибрирующим, как натянутая струна голосом спросил мальчик. – Они были слишком слабы, чтобы сопротивляться. Так?

– Какая теперь разница? – вздохнула Королева Голод. – Важнее всего – еда. А ее сейчас предостаточно и я могу поделиться с тобой. Так мы идем?

– Куда?

– В мое королевство, конечно. Разве мать не говорила тебе, что оно совсем рядом?

– Рядом?

– Именно, глупышка! – королева вытянула руку с зажатым в ней ножом в сторону спальни. – Там. Хи-хи-хи. Можно сказать под боком. Всегда было там, а никто не догадывался. Вставай, если не хочешь опоздать к ужину.

Сергей послушно отбросил одеяло и наваленный на него ворох тряпья. Свесил ноги с кровати, но не нашел в себе сил встать самостоятельно и беспомощно посмотрел на королеву.

– Если Ваше Величество не затруднит…

– Не затруднит, нисколько не затруднит, мой юный друг.

Королева Голод сунула нож за пояс, продела руки Сереже под мышки и потащила к спальне. Мальчик изо всех сил помогал ей, отталкиваясь ногами от пола. Он уже понял, что Королева была жертвой обстоятельств, которой требовалось пополнять свои запасы всеми доступными способами, а вовсе не убийцей.

В спальне, а точнее кладовой королевского замка царил образцовый порядок. Молодой мужчина с перерезанным от уха до уха горлом и седая старуха, без видимых признаков повреждений на теле были аккуратно уложены по разным углам комнаты. Сережа поймал себя на мысли, что мертвецы ему кого-то напоминают, но тут же выбросил эту глупость из головы. Опустив глаза, мальчик увидел пустой рукав мужчины и обернулся к королеве, чтобы спросить ее о том, куда исчезла рука. Необходимости задавать вопрос не было. Королева Голод жадно вгрызалась в искомую руку зубами, отдирая от нее лохмотья кожи и связки мышц.

– Что же ты стоишь? – спросила она, сопя и двигая челюстями. – Начни с бабушки. Лично мне она кажется очень аппетитной. Тебе нужен нож?

Сережа взял протянутый нож и задумчиво посмотрел на выглядывающее из-под прядей седых волос бабушкино ухо. Если его отрезать, то будет почти незаметно. К тому же ей оно уже не понадобится, а ему очень и очень пригодится. Рот мгновенно наполнился слюной.

– А когда это кончится…

– Ерунда! Можешь не беспокоиться, – Королева с аппетитным причмокиванием обсасывала оголившуюся кость. – На Васильевском острове полно домов и в каждом есть принадлежащая мне кладовая.