Коридорный атлас

Европа. Полис Арктида. 14.09.2150

Под ногами агента Фалька простиралась бездна. Он задумчиво наблюдал за неповоротливым чудовищем, поднявшимся к ледяной корке в поисках добычи. Помесь мегалодона с каким-то местным организмом, выросшим в тысячелетней глубинной тьме. Наносветлячки облепили существо и вросшие в толщу океана клинки льда. Призрачное свечение позволяло наблюдать за происходящим внизу. До определённых границ, разумеется. Дальше – мрак и царство европейской фауны. Ещё более страшной, чем то, что вывели арктические генетики.

Агент напрягся, когда исполин проплыл мимо.

Мегалодоны вымерли давно – от них остались разве что зубы, разбросанные по дну земных океанов. Там чудовище вполне могло бы перекусить средних размеров яхту или рыбацкую шхуну. Там – это в восьмистах миллионах километрах от приёмной, в которой стоял Фальк. На дне колодца, в который ему вряд ли позволят спуститься.

– Как вас представить?

Фальк отвлёкся от созерцания глубин.

К нему шла красивая девушка с вьющимися каштановыми волосами. Строгое платье, деловой стиль.

Секретарь, догадался Фальк.

Девушка двигалась уверенно, не обращая внимания на существо, готовое её сожрать. Дважды мегалодон пытался пробить незримую преграду, отделявшую его от людей. Тщетно – силовые поля выдерживали и более серьёзные нагрузки.

– Ингвар Фальк, – представился агент. – Сотрудник Департамента Безопасности Земли.

Лицо девушки не изменилось.

– Вам придётся подождать. Директор занят медитацией перед важной встречей.

– Поверьте, – улыбнулся Фальк, – самая важная встреча у господина Гранского состоится сейчас. Я ждал достаточно долго.

Агент двинулся вперёд.

Выражение холодного безразличия на лице девушки сменилось замешательством.

– Послушайте…

Он не стал слушать.

Расследование не терпело отлагательств. Множились странности, и эти странности требовали повышенного внимания.

Земля хотела получить объяснения.

Ингвару Фальку нравились цивилизованные миры. Колонии, отгородившиеся технологичными заборами от враждебного космоса. Взять, например, Арктиду. Один из нескольких городов-государств, врубившихся в толщу европейской ледяной коры, неподалёку от крупного гидроразрыва. Человеку в таких местах жить нельзя. Слабая гравитация, высокий радиационный фон, отсутствие атмосферы, пригодной для дыхания… Но вот появляются люди и строят Арктиду. Город в ледяной коре с нижней границей, упирающейся в океан. Устанавливаются гравитаторы, позволяющие создать в пределах поселения земную силу тяжести. Активируются поля, защищающие колонистов от глубоководной мерзости. Выставляются противорадиационные щиты. Цементируются трещины, разрывы и микроповреждения ледяного панциря.

И вот он, агент ДБЗ, шагает по роскошной приёмной одного из богатейших людей Солнечной системы. Внизу – подсвеченный аквариум, превышающий размерами все земные океаны вместе взятые. Справа, слева и над головой – пещерный свод, облицованный мрамором. Стилизация под мавзолей античного царя. Уровень освещения меняется постепенно. С каждым шагом.

Фальк приблизился к резной деревянной двери. За этой условной преградой сейчас находился Леонид Гранский, генеральный директор концерна «Акваториум». Фактический правитель Арктиды. Самый влиятельный человек на лунах Юпитера.

Взявшись за бронзовую дверную ручку, Фальк улыбнулся. Представил сухощавого геронтократа Гранского в позе лотоса. Должна быть веская причина, чтобы прерывать ежедневный ритуал директора.

Причина имела место.

Фальк вошёл в кабинет.

Леонид Гранский действительно сидел на полу в позе лотоса. Комната, в которой оказался агент, разительно контрастировала с приёмной. Ничего лишнего. Скромные размеры. Минимализм и спартанский дух. Простенький стол, пара кресел. Настоящих кожаных кресел, а не тех, что выращиваются по мысленному приказу из пола. Кстати, на полу лежал ворсистый белый ковёр. Прозрачность была выставлена на ноль.

Директор открыл глаза.

Вряд ли кто-то смог бы заподозрить, что возраст этого человека перевалил за полуторавековую отметку. И что последние сорок лет Гранский безраздельно правит огромным полисом, контролирующим поставки твёрдого водорода во все уголки Системы.

Сидящий на полу человек посмотрел на гостя. Фальк уловил в зрачках директора тот эфемерный момент перехода, когда выключенный из реальности человек встраивается в информационные потоки и начинает повелевать умными вещами. Зрачки расширились и сузились. Умиротворение схлынуло.

Собранность.

Леонид Гранский был олицетворением этого понятия.

– Ингвар Фальк, – ухмыльнулся собеседник. – Не любите ждать, да? Чувствуете силу Земли за плечами?

Плохо прикрытая насмешка.

Да, вы пока управляете колониальными владениями. Да, у вас есть мощный флот для подавления мятежей. Но ваши корабли летают на металлическом водороде. Поэтому ваше время уходит. Вот что хотел сказать генеральный директор «Акваториума». Хотя он, наверное, понимал, что всё гораздо сложнее. Колонии пока ещё нуждаются в общей координации действий, гарантиях стабильности и земных технологиях. А нувориши-геронтократы любят отдыхать на средиземноморских курортах. И хранить сбережения в швейцарских банках.

Впрочем, агент Фальк не собирался вступать в словесную пикировку.

Он пришёл с миром.

– Здравствуйте, директор, – сухо произнёс Фальк. – Прошу извинить меня за вторжение, но вопрос срочный. Полагаю, мы сможем достичь компромисса.

Гранский выпрямился. Он был на голову ниже агента и, казалось, целиком состоял из мышечных жгутов – тонких, но функциональных. Фальк успел выяснить, что директор не пользовался имплантами и приращениями, но регулярно обращался к биоскульпторам и проходил через омолаживающие процедуры. Поговаривали, что директор сделал слепок своего разума, который хранится в квантовой среде, не подключённой к сетевым портам.

– Я слушаю, – Гранский уже сидел за рабочим столом. Непроницаемая панорамная стена, перед которой стоял Фальк, изменилась. Теперь оттуда выпирал бок Юпитера, вписанный в космическое ничто. Прямо на агента таращилось Большое Красное Пятно. Вихрь, столетиями поглощавший мелкие ураганы, лениво перемешивал рыжие слои.

Фальк уселся в кресло напротив.

– Меня уполномочили вести расследование, – начал он, – затрагивающее проблему… седьмой станции.

– До вас дошло, – вздохнул Гранский.

– Конечно, дошло. Одна из шестидесяти водородных станций отказывается продолжать поставки по религиозным соображениям. У них тут… как бы это лучше выразиться… некий культ. Поклонение Юпитеру, если я правильно понял. Попахивает греческой мифологией.

Директор покачал головой:

– Мифология тут ни при чём. А Юпитер – римский аналог Зевса.

– Вам виднее, – пожал плечами Фальк. – Я успел лишь частично ознакомиться с материалами. Меня отправили на задание прямо с Титана.

– Это ваше тело? – внезапно поинтересовался директор.

Фальк в упор посмотрел на собеседника.

– Что вы имеете в виду?

– Ну, вы же фрик, – ухмыльнулся Гранский. – Не обязательно было прибывать в Арктиду лично.

Здорово, подумал агент Фальк. Ты сейчас сидишь за этим столом, ведёшь со мной разговор и параллельно висишь на внутренних каналах службы безопасности. И эти ребята роют на меня досье. Нагло, ничего не стесняясь. Уважение к ДБЗ сходит на нет.

Казалось, собеседник прочёл его мысли.

– Бросьте, Ингвар, – Гранский умиротворённо откинулся в кресле. – Мы не ломаем секретные досье. Сведения о ваших модификациях лежат в открытом доступе.

Тоже верно.

Фриками называли фрилансеров-киберпатов, способных покидать своё тело и путешествовать по межпланетному виртуальному пространству через ретрансляторы. Чтобы выполнять задачи более эффективно, фрики вселялись в биороботов, мало чем отличавшихся от людей. Этих роботов, не имевших сознания, агенты ДБЗ пренебрежительно называли заготовками. Конечно же, существовали тайные квартиры, гостиничные номера и «офисы» на разных планетах и орбитальных станциях – там и хранились заготовки. Эти точки доступа всегда были подрублены к Сети. Фрик мог прыгнуть с Япета на Меркурий, превратившись в набор символов, зашифрованный сложнейшей кодировкой. Такой бросок занял бы несколько часов. Совершая постоянные перемещения, отвыкаешь от кораблей…

Не в этот раз.

Гранский внимательно следил за лицом агента.

– Нет?

Ингвар сосредоточился. У него возникло чувство общения с акулой. Словно мегалодон прорвался через силовые поля и принял облик старика с молодым лицом.

– Руководство настаивало на личном присутствии, – процедил Фальк. – Поэтому я намереваюсь некоторое время провести на Европе.

– Тут будет ваш штаб, – ухмыльнулся Гранский.

– Вроде того. И я рассчитываю…

– …на содействие, – закончил чужую мысль директор.

– Да.

На несколько секунд повисло молчание.

– Есть два момента, – наконец, Гранский решил приступить к переговорам. – С одной стороны, мои интересы всё чаще расходятся с вашими. Юпитер и его луны мечтают о самостоятельности.

– Это не секрет, – кивнул Фальк.

– С другой стороны, – продолжил хозяин кабинета, – ситуация мне тоже не нравится. Думаю, вам известно, что металлический водород вообще не поступает с седьмой станции. Даже на Европу.

– Известно.

– Сегодня одна станция, – резонно заметил Гранский, – завтра другая. Если культ понравится лидерам профсоюзов…

– Масштабное эмбарго, – улыбнулся агент. – И крах всей вашей империи.

Они впились друг в друга взглядами.

Друзья поневоле.

– Я не люблю работать с вашей структурой, – театрально вздохнул директор. – Но…

– …вам придётся, – закончил Фальк.

Один-один.

Гранский нахмурился.

– Полное содействие, – заговорил агент Фальк. – Доступ к любой информации, касающейся предмета расследования. Квартира с бесперебойным доступом к Сети. Дополнительная защита для моего канала. Организация встреч с людьми, которые мне понадобятся.

– Взамен?

– Я буду информировать вас о ходе расследования.

Леонид Гранский хитро улыбнулся:

– И вы не решите утаивать от концерна кое-что по мелочи, так ведь? Какую-нибудь ерунду вроде масштабного заговора религиозных фанатиков, с которыми Земля вдруг решит договориться? В обход этого кабинета?

Агент Фальк промолчал.

– Не решите, – продолжил директор, – потому что я могу об этом узнать, несмотря на все фокусы ДБЗ. И если узнаю…

В этот момент в голосе директора прорезалась сталь.

– И если узнаю, ты будешь первым, Фальк, кого я скормлю своим псам, что плавают в глубине.

На этом их разговор закончился.

Покинув кабинет властителя Арктиды, Ингвар Фальк вновь очутился в мраморной пещере с прозрачным полом.

Внизу маячила исполинская тень.

ЗВС Ганимеда. Удалённый доступ. 01.09.2150

Кураторы редко выходят на прямую связь с агентами. Большинство приказов поступает по секретным каналам через посредников. Но ситуация с добывающими платформами рассматривалась ДБЗ как критическая. Почему – Ингвар понял не сразу.

Всё началось с распоряжения, поступившего на Титан. Фальк должен был воспользоваться одним из земных кораблей и срочно отправиться к лунам Юпитера. Отложив все текущие дела.

Отправиться лично.

Дело ему обрисовали в общих чертах. Юпитерианская станция, добывающая металлический водород, прекратила свою деятельность. Точнее – приостановила. Первое, что лезло в голову, – начался корпоративный бунт, которого все так давно ждали. Впрочем, за решением добытчиков «Акваториум» не стоял. А стояли за происходящим совсем другие силы, которые пока никто не брался оценивать.

Ингвар Фальк незамедлительно покинул Титан. Корабль, на котором летел агент, официально был приписан к портовому кластеру Астарты. Яхта, принадлежащая частному лицу. Если копнуть, частное лицо было не таким уж и частным. А ещё оно было вымышленным, это скучающее лицо, унаследовавшее приличное состояние от родителей-инвесторов. Космолётом управлял пилот, нанятый через подставную компанию. О цели путешествия этот человек даже не догадывался.

На полпути к системе Юпитера произошло подключение. Фальк заперся в своей каюте, взмыл к условному «потолку» и отдал мысленный приказ системе. Из стен выпростались кабели, тело упало в мягкие объятия невидимого силового кокона. Подключение в невесомости было ни на что не похожим – словно паришь среди граней реальности, а перед тобой открываются врата в иной мир. Кабели входят в разъёмы на позвоночнике, и поверх привычной картины мира накладываются свежие цифровые слои. Кокон надёжно фиксирует фрика – страховка на случай внезапных манёвров и торможения. Служебные инструкции запрещают подключаться без кокона. Внезапный дисконнект может разбалансировать нервную систему.

Разум Фалька вырывается из корабельной скорлупы и мчится к ближайшему ретранслятору. Дальше – прыжок к Ганимеду. Переход кажется очень быстрым, но не мгновенным. Словно проваливаешься в трубу метрополитена, успевая отметить мимоходом протянувшиеся вдоль стен кабели, а потом прибываешь на купающуюся в электрическом свете станцию.

Осторожно, двери открываются.

И ты попадаешь в ЗВС – закрытую виртуальную среду, смонтированную ИскИнами Департамента для таких вот пересечений. Каналы схлопываются, ты начинаешь существовать автономно от собственного тела. Парадокс? Отнюдь. Фрики ведь вселяются в заготовки, так почему бы не побродить по защищённому пространству цифрового пузыря…

Вещь в себе.

Фальк осмотрелся. Здание напоминало стандартный корпус Департамента, расположенный где-нибудь в сосновом бору на Земле. Строгий вестибюль в светлых тонах. Панорамные окна, за которыми шумит стена леса. Никаких спектаклей. Разве что сгустившиеся тучи и лёгкие раскаты грома. Символика очевидна – куратор проявляет беспокойство.

Ингвар двинулся к окну.

В этом мире расстояния и векторы движения не имели смысла. Собеседник найдёт тебя в любом случае.

Шаги гулко разносятся под сводами вестибюля. Приблизившись к окну, агент остановился. Помедлив, сел в кожаное кресло. Рядом стояло такое же. Потенциальных собеседников разделял низкий журнальный столик. В статичность стекла намертво вмёрзли ракушки и гладкие камни, собранные на берегах далёких морей.

Спустя миг кресло перестало пустовать.

На Фалька, не мигая, смотрел куратор. Дориан Стейвей. Кажется, он так себя называл. Имена в Департаменте никого не интересовали – их можно было коллекционировать, вклеивать в альбомы, выменивать и продавать. Что ж, подумал Фальк, пусть будет Дориан.

– Рад встрече, Ингвар, – бесстрастно произнёс куратор. – Перейдём к делу, если не возражаешь.

Фальк не возражал.

– У нас имеется запись, – продолжил Стейвей, – которую ты должен увидеть. Готов?

Агент кивнул.

Кураторская рука протянулась в направлении окна. Фальк перевёл взгляд и понял, что леса больше нет. Вместо предгрозовой чащи – шар Юпитера. Увеличение, наезд. Красочные наслоения аммиака тянутся параллельно экватору. Молочно-рыжие облака закручиваются в невообразимые структуры. В южном полушарии – Большое Красное Пятно. Око Юпитера. Чудовищный ураган, столетиями пожирающий мелкие циклоны. Фальк знал, что эта природная аномалия протянулась на 25 000 километров с востока на запад. И ещё 13 000 километров с севера на юг. Ураган с лёгкостью мог поглотить две Земли. Центральная часть аномалии была сравнительно спокойной, зато сила периферийных ветров достигала 640 километров в час. Потрясающая мощь.

Фальк изучал центр БКП, и ему казалось, что Око Юпитера отвечает взаимностью. Как там у Ницше? Если долго всматриваться в бездну, то бездна начинает всматриваться в тебя.

Отвернись.

Внутри Фалька всё кричало об этом, но агент не мог отвести взгляд. Ветра перемешивали аммиак в верхних слоях атмосферы, а Ингвар Фальк вглядывался в сердце этого кошмара, пытаясь совладать с эмоциями. Наконец, он справился с задачей. Чувство управления извне схлынуло.

Куратор внимательно наблюдал за своим подопечным.

– Ты это заметил?

– Что? – сухо переспросил Фальк.

На запястье пульсировала жилка.

– Сам знаешь.

Агент сглотнул.

– Возможно, – в его голосе прозвучала неуверенность. – Я не знаю, что это было.

– Никто не знает.

Помолчали.

– Ладно, – Стейвей решил сменить тему. – Перейдём к фактам. Как тебе известно, Юпитер имеет важное стратегическое значение. В термоядерных двигателях наших кораблей используется водород, а он добывается на этой планете.

Картинки начали стремительно меняться. В калейдоскопическом вихре Фальк видел громады земных крейсеров и пассажирских лайнеров, некие формулы и устройства двигателей в разрезе. Он знал, что все эти сведения копируются в его мозг, записываются в надёжных имплантах-хранилищах.

Куратор продолжал говорить:

– На Юпитере шестьдесят добывающих станций, все они принадлежат концерну «Акваториум». Тебе известен расклад сил – это одна из наиболее влиятельных корпораций в окрестностях Солнца. Штаб-квартира «Акваториума» расположена в Арктиде. Сейчас городом и концерном управляет Леонид Гранский.

Строчки досье копируются, раскладываются по невидимым папкам. Информация переполняет естество Ингвара.

– Часть станций парит в атмосфере, собирая газообразный водород. Это платформы устаревшего поколения, они представляют наименьший интерес.

Перед глазами Ингвара проплывали механизмы, чем-то напоминающие орбитальные комплексы Венеры. Те, что строились для терраформинга. Отростки стыковочных узлов, приращения гравитаторов, энергетические щиты… Юпитер в 1300 раз превосходил Землю по размеру, поэтому люди и техника работали в условиях чудовищной силы тяжести. Плюс давление. Отталкиватели периодически выходили из строя, включались резервные блоки. Поломка гравитатора или воздухоочистительного фильтра могла привести к печальным последствиям для бригады добытчиков. Но заработки на Юпитере столь высоки, что от желающих испытать судьбу отбоя не было.

– Твёрдой поверхности у гиганта нет, – продолжал читать лекцию куратор. – В самом низу расположен слой водяного льда. Странная смесь, такого больше нигде не встретишь. Вечная ночь. Ничего не видно. Минус сто тридцать. Ещё глубже – слой металлического водорода. Вот на этих уровнях и дрейфует седьмая станция, Ингвар.

За окном сгустилась мгла.

– Всего их десять, – куратор на секунду задумался. – Жутко дорогие штуковины, насколько мне известно. Концерн планирует ввести в эксплуатацию ещё парочку, но это случится лет через пятнадцать-двадцать. Огромные затраты. Две трети электронной начинки – земные. Гранский, как ты помнишь, мечтает о независимости. Вкладывается в компании, ворующие у нас технологии. Чтобы соскочить с «железной» иглы.

– Поэтому тянет время, – кивнул Фальк.

– Верно.

– Как они туда добираются? – Ингвар всматривался в заоконный мрак. – Неужели на шаттлах?

Куратор покачал головой.

– Обычные шаттлы не приспособлены к этим условиям.

– Тогда на чём?

– Скоро узнаешь, – Стейвей многозначительно улыбнулся.

Перед глазами Ингвара всё ещё вращались потоки чудовищных атмосферных ураганов БКП.

– Итак, платформа, – агент постарался отвлечься от навязчивой картинки. – Что с ней не так?

– Ты же знакомился с делом.

– В общих чертах. Старатели устроили забастовку. Перекрыли поставки водородных брусков. Такое случалось и прежде. Наверняка профсоюз уже подготовил пакет требований, и концерн вступил в переговоры с их лидерами.

– Это всё?

Фальк наморщил лоб, вспоминая.

– Они никого к себе не пускают. Дрейфуют где-то в районе БКП, сменили курс и отключились от общей координационной сети. Пропали с радаров, можно сказать.

– Дальше, – куратор нетерпеливо махнул рукой.

– Составили какое-то послание. Городу и миру, – Фальк хмыкнул, вспомнив устаревшее выражение. – Ах, чуть не забыл. У них там заправляет религиозный фанатик, понимающий Речь. Так они заявили. Мол, некое божество, обитающее в недрах газового гиганта, говорит с ними через этого парня.

– Вот, – куратор улыбнулся. – С этого нужно было начинать.

Фальк уставился на человека, которого всегда считал образцом здравомыслия. Краем сознания агент отметил, что тьма за окном вновь сменилась ликом Юпитера, по которому лениво ползла тень одного из спутников. Судя по всему, Ганимеда.

Стейвей не отвёл глаза. И чётко произнёс:

– Члены экипажа станции верят в то, что газовый гигант обладает разумом. Они полагают, что этот сверхразум намного превосходит нас в развитии. Речь этого существа могут понимать лишь избранные. Так они говорят.

– Бред, – не выдержал Фальк.

Конечно, он сталкивался на разных планетах с сектантами и фанатиками. Большинство из них мыслило догматами, а посему было ограничено в манёвре. Прочти священный текст фанатика – и ты поймёшь его душу. Сможешь предсказывать его действия. Эту несложную истину Фальк усвоил задолго до перевода в Департамент.

– Я тоже так думал, – грустно улыбнулся Стейвей. – Но есть и другие факты. Дико секретные. Так что придётся повысить твой уровень допуска, а уж затем продолжать разговор.

Европа. Верхняя Арктида. 14.09.2150

Город врезался в толщу льда, занимая всё пространство между космической пустотой сверху и водами архаичного океана снизу. Город постоянно ширился, обзаводился новыми отростками и коммуникационными магистралями. Вместе с этой исполинской раковой опухолью раздвигались и силовые поля. Наномеханизмы цементировали лёд в жилой зоне, деловито редактируя молекулярные решётки. Весь этот организм, казалось, жил отдельно от людей и не очень-то нуждался в их присутствии.

Арктида была построена в северном полушарии Европы. Юг не был безопасным – вырывающиеся на поверхность ледяной корки гейзеры представляли серьёзную угрозу для человеческих поселений. Основатели европейских полисов долго сомневались в целесообразности колонизации. В итоге победил здравый смысл – в океанических глубинах существовала жизнь. Вода и кислород – основы всего сущего. Этим нельзя пренебрегать. Трёхмерное моделирование показало, что в ледяном панцире можно закрепиться.

Треть городских ярусов выходила на поверхность, прячась под геодезическим куполом. Внутри этого агломерата зеленели парковые сектора, виднелись пятна озёр и даже протекала небольшая речушка. «Небо» было подогнано под земной стандарт – по его лику скользили голографические облака, регулярно всходило и заходило солнце. Собирались и настоящие тучи – Верхняя Арктида была дождливым местечком.

Фальк знал, что снаружи, в пустоте космоса, поверхность купола была усеяна стыковочными кластерами. Там царила естественная гравитация, позволявшая кораблям с минимальными энергетическими затратами опускаться на дно колодца. Космолёты зависали над куполом, выдвигали магнитные захваты и бесшумно закреплялись на выгнутом боку. Словно деловитые пчёлы, слетевшиеся к улью. Выдвигались переходники, раскрывались диафрагмы, уравнивалось давление. Шлюзов было много. На обзорных экранах геодезическая оболочка представала в виде исполинского волдыря, облепленного механическими паразитами…

По правде, Фальк не понимал некоторых вещей. Почему, например, Гранский предпочитал нижние уровни верхним? И не только Гранский. Среди топ-менеджеров концерна считалось особым шиком жить в апартаментах с видом на подлёдный океан. То есть – с прозрачным полом и монстрами в глубине. Дело, разумеется, не в радиационной обстановке – геодезический купол надёжно укрыт щитами, фильтрующими жёсткое излучение. Метеориты оболочкам тоже не страшны. Пожалуй, у правления концерна сложился особый менталитет. Выработались некие привычки, непостижимые для других людей.

На верхние ярусы Фалька вынесла капсула, пристыковавшаяся к сборному вакуумному поезду. Гранский сдержал слово, поручив своему секретарю заняться жилищным вопросом. Агента заселили в частную гостиницу, прилепившуюся к одной из стен оболочки. Чтобы сюда добраться, Ингвар был вынужден сойти с поезда и пересесть на фуникулёр.

Шёл традиционный для Верхней Арктиды дождь.

Отвесные струи барабанили по крышам, шелестели в кронах деревьев и разбивались о мостовую. Голографическое солнце даже не пыталось прорваться сквозь тучи.

Фальк слышал, что владельцы полиса хотели перевести смену дня и ночи в десятичасовой режим. Юпитерианские сутки. Также велось обсуждение, касающееся нового календаря. Газовый гигант обращается вокруг светила за двенадцать земных лет. Это было бы патриотично, заявил Гранский несколько месяцев назад. Жители пока не хотели поддерживать креативную идею. Биологические часы не так-то легко перестроить.

Кабина фуникулёра замерла напротив причальной платформы. Выдвинулись магнитные захваты. Раздался щелчок.

Агент Фальк был единственным пассажиром, решившим выйти на остановке «Теневой Отель». Кабина с печальным вздохом отсоединилась от платформы и поползла дальше. Жители Арктиды ехали по своим делам. Кто – на работу, кто – отсыпаться после сложного дежурства.

Фальк осмотрелся.

Гостиница представляла собой двухэтажный домик, вросший в монтажную ячейку внутренней стены купола. Ячейка примостилась метрах в шести от ровного тротуара, залитого водой и отблесками неоновых реклам. Под ногами агента, если верить навигатору, располагался антикварный магазинчик. Сейчас он был закрыт. Данные, вырванные из сети лёгкими ментальными импульсами, высвечивались перед глазами агента. Над его головой, а также справа и слева, громоздились соты, поднимавшиеся до условного небесного ограничителя. Дальше строиться было запрещено – мешали климатические установки и плазменные панели, поддерживающие иллюзию неба.

Агент двинулся вперёд по настилу, соединившему остановку с террасой гостиницы. Арматурные секции были зашиты рельефным пластокерамином. Кроны деревьев формировали импровизированный навес. Ветви частично заслоняли окна отеля.

Никакого ветра, только дождь.

Здание гостиницы ни на что не претендовало. Деревянная терраса с искусственно состаренным ограждением. Просторный вестибюль, панорамная стена с датчиками движения. Второй этаж с лоджией по периметру. Почти по периметру – задняя стена дома примыкала к оболочке. Это жильё нельзя было назвать дорогим или престижным. Но именно здесь был лучший доступ к ретрансляторам из всех возможных.

Стеклянные створки раздвинулись, пропуская агента.

Портье отсутствовал.

Регистрационная стойка – тоже.

Ингвар знал, что гостиница принадлежит инвестиционному фонду Гранского. Здесь никто не мог поселиться без ведома директора. Сверху отдавался приказ, вносились изменения в реестр. Всё.

Фальк приблизился к ячейке с ключами, встроенной в одну из стен. С мягким шелестом сдвинулась белая дверца. Агент протянул руку и взял электронный чип, открывающий доступ в его комнату.

Ячейка закрылась.

Вспыхнул оранжевый указатель. Ингвар двинулся в нужном направлении и попал на винтовую лестницу. Три витка – и он в крохотном коридорчике на четыре комнаты. Скромность и минимализм. Хорошо. Правильная атмосфера для работы.

Он двинулся по коридору.

Указатель вспыхнул у торцевой двери с никелированной четвёркой. Дом, милый дом. База для вылазок фрика.

Агент провёл чипом по контактной полосе.

Едва уловимый щелчок.

Внутри – просторно, уютно, но без изысков. Фальк мысленно потянулся к бытовому компьютеру, разблокированному дверным чипом. Проверил базовые настройки, опции, ограничения. Опустил шкалу звукоизоляции – комната наполнилась шумом дождя. Все параметры и окна высвечивались перед глазами агента, накладываясь на интерьер.

Блокировка двери.

Фальк перевёл внешнюю стену в панорамный режим и сдвинул левую часть. Апартаменты наполнились свежестью.

Комната граничила с двумя секциями – санузлом и гардеробной. Просмотрев схему здания, Ингвар обнаружил прачечную и кухонный блок, совмещенный со столовой. Блок размещался на первом этаже гостиницы, рядом с ресепшеном. Доставка еды в номер тоже предусматривалась – для этого нужно было слегка изменить настройки кухни. Агент удовлетворённо хмыкнул – его всё устраивало.

Ему повезло. Панорамное окно четвёртого номера не упиралось в стену купола. Поэтому можно было выйти на лоджию и насладиться открывшимся видом. Слева громоздились однотипные монтажные ячейки, связанные между собой лестницами и крытыми переходами. Изгиб купола практически не ощущался. Внизу тянулась мостовая, утопающая в зелени. Справа высились стены домов. Изредка над уличным каньоном скользили фуникулёры. Канатную трассу в эти моменты пронизывала едва уловимая вибрация.

Картина мира смазывалась пеленой дождя.

Агент Фальк втянул ноздрями запахи улицы. Прислушался к отзвукам голосов прохожих, шёпоту кондиционеров, мерному гулу проносящихся в глубине поездов. Из-за поворота выехал велосипедист в прозрачном дождевике. Откуда-то сверху раздался женский смех. Из ячейки напротив пахло готовящимся ужином.

Фальк улыбнулся.

Отличное место для базы. Лучше не придумаешь. Просто удивительно: за полвека Гранский построил целый мир с неповторимой атмосферой. У этого города определённо есть душа. Когда-нибудь Ингвар вернётся сюда… просто так. В отпуск приедет.

А теперь пора браться за дело.

Решительно отвернувшись от окна, агент Фальк двинулся в сторону гардеробной. Скоро должен прибыть его багаж. Два чемодана с переменной топологией, хранящие уйму полезных вещей.

Двадцать минут.

Вполне достаточно для контрастного душа, чашечки кофе и первичной диагностики канала.

К «Теневому Отелю» неспешно подкрались сумерки.

ЗВС Ганимеда. Повышенный уровень допуска. 01.09.2150

Человек на экране слегка нервничал – это было заметно. Его руки пропали из кадра, что-то подправили на невидимой сенсорной панели. Человек откашлялся. Поднял глаза, посмотрел на гипотетическую аудиторию. И заговорил:

– Меня зовут Кеншин Ивасаки, я представляю интересы седьмой добывающей станции Юпитера… Нет, не так.

Голос переговорщика неожиданно окреп.

– Я представляю интересы неоса, имя которого произнести не могу. Отныне Юпитер принадлежит моему повелителю. Вашему повелителю. Теперь планета и есть наш повелитель. Этот мир обрёл разум. И этот разум велик. Он гораздо сложнее и совершеннее, чем всё, что мы создали за тысячелетия своей истории. Это древний разум. Есть и другие. Такие, как он. Боги. Мы должны им поклоняться. Они хотят этого. И неосы предлагают своё покровительство. Это великий дар, мы должны его принять.

Пауза.

– Мы прекращаем поставки водорода, – Ивасаки решил перейти к главному. – Теперь только он может распоряжаться ресурсами. Вскоре к нам присоединятся другие станции. Корабли Системы перестанут летать до тех пор, пока Земля и другие планеты не преклонятся перед мощью неосов. Вы должны объединиться и выслать представителя, который сообщит о готовности человечества повиноваться. О готовности присоединиться к культу неосов. Как вы поняли, это ультиматум. Любые враждебные действия со стороны людей будут пресечены. У меня всё.

На экране сгустилась тьма.

За стеклом оформилась привычная панорама. Сосны противостояли северному ветру, поскрипывая и перешёптываясь кронами.

– Что думаешь? – спросил куратор.

Фальк пожал плечами:

– Он сумасшедший, разве не видно? Фанатики любят громкие заявления. Нужно послать вниз десантников, провести зачистку и все дела.

– Зачистку, – задумчиво произнёс куратор. – Предлагаешь устроить бойню? Уничтожить всё население станции? Их там триста сорок человек, к слову.

Фальк напрягся.

– Разумеется, нет. Нейтрализуем Ивасаки. Если потребуется – устраним. Остальные продолжат заниматься привычными делами.

– И ты думаешь, – хмыкнул куратор, – что мы тебя выдернули с Титана, потому что не могли сами дойти до этого решения. Так?

Голос куратора сделался вкрадчивым. И слегка ироничным.

Фальк не ответил.

– Есть основания полагать, – продолжил Стейвей, – что Ивасаки действительно говорит от имени всех добытчиков. Посуди сам. Во-первых, его не остановили. Во-вторых, отгрузочные терминалы блокированы, связь с орбитальными поселениями и другими станциями не поддерживается. В-третьих, ребята сменили курс и вошли в зону БКП. Теперь мы их не видим. Даже не представляем, где они могут скрываться.

– Дронов на разведку посылали?

– Ещё как, – ухмыльнулся Стейвей. – Без толку. Слишком большая территория. Кроме того, треть высланных дронов потеряна. Обстоятельства выясняются.

– Их могли сбить?

Стейвей покачал головой.

– Это добывающая станция, Ингвар. У них нет оружия.

– Ладно, – сдался Фальк. – Выкладывайте. Всё, что известно.

Куратор удовлетворённо кивнул.

– Рад, что ты начал вникать. Посмотри ещё один сюжет.

Снова – погружение в видеозапись. Двумерный примитив, как и послание бунтарей-добытчиков. Человек с безумным взглядом в допросной комнате. Пожилой, но подтянутый. Лет шестидесяти, может и старше. Полное отсутствие мебели. Человек сидит на полу, ему задают вопросы. На первый взгляд, эти вопросы не имеют смысла. Как он устроился на свою должность. Как часто бывал в системе Юпитера. Почему допустил неточности в квартальном отчёте. Что собирается делать на следующей неделе. Человек отвечал обстоятельно и сдержанно. А потом случилось нечто необъяснимое. У человека закатились глаза, из носа пошла кровь, он дёрнулся и обмяк. Крики, сдвинутая зеркальная панель, суетливые фигуры… Конец записи.

– Кто это? – спросил Фальк.

– Инспектор Евгений Лесков, – охотно пояснил Стейвей. – Работал на один из отделов ДБЗ. Отвечал за технологический контроль.

– То есть?

– Как ты знаешь, – напомнил куратор, – добывающие станции используют земное оборудование. Преимущественно. Концерн Градского – лишь посредник. Если бы мы перестали поставлять своё «железо», вся эта чудесная система, претендующая на независимость, не продержалась бы и двадцати лет. При чудовищных юпитерианских нагрузках отдельные узлы и детали быстро изнашиваются. «Акваториум» может их ремонтировать, но не производить. Поэтому боссы концерна балуются промышленным шпионажем. Задача инспектора – проверять наше оборудование на предмет любых вмешательств с целью копирования.

– Он модифицирован?

– Конечно.

Фальк кивнул.

Земное правительство пока ещё удерживало власть над колониями. Эта власть базировалась, вопреки расхожему мнению, не только на силе космофлота. Наверное, если бы Юпитер всерьёз взбунтовался, замену термоядерным двигателям на водороде нашли бы. Пусть не сразу, но земляне выйдут из кризиса. Тут что-то другое. Если воспринять фанатиков со всей возможной серьёзностью, получается, что люди столкнулись с неведомой цивилизацией. И эта цивилизация, очевидно, представляет угрозу.

– Что с ним произошло? – Фальк кивнул на экран. Там вновь шумели сосны и хмурилось обложенное тучами небо. – С Лесковым?

– Интересный случай, – вздохнул куратор. – Уникальный, я бы сказал. Мозг Лескова подвергся страшной нагрузке, не выдержал и сгорел. Разрушился. Называй, как хочешь. Учёные сами ещё не придумали определение. Ничего общего с деменцией, кретинизмом или разбалансировкой после дисконнекта. Это не психическое расстройство. Нечто заполнило сознание инспектора, оставило там свой след. Привело к повышенному износу нейронных соединений и вживленных аналитических блоков. Человеческий разум для этого не приспособлен.

– Заражение?

– Нет. Он общался с чем-то на расстоянии. Без помощи ретрансляторов. Мы просмотрели логи – Лесков не входил в сеть. Точнее, входил, но к Юпитеру не приближался.

– Похоже, Юпитер приближался к нему, – попробовал пошутить Ингвар.

Куратор не засмеялся.

– Именно на это, – Стейвей нехотя произносил слова, – всё и указывает.

Фальк покинул кресло и начал неспешно прогуливаться вдоль линии панорамного окна. Задача усложнялась.

– Когда это произошло? Я имею в виду, общение с неосом. Или как там себя называет эта штука.

– Полагаю, во время его недавней инспекционной поездки. Три месяца назад, если не ошибаюсь.

– Лесков спускался на Юпитер?

– Да.

– Седьмая станция?

– В точку.

Ингвар остановился.

– Похожие случаи были?

Куратор вздохнул.

– К сожалению, да. Я всё закачаю в твои блоки памяти, ознакомишься на досуге. Важно понять общий принцип, уловить логику.

– А она есть, куратор?

– Прослеживается. Все… назовём их адептами… побывали в разные месяцы и годы в системе Юпитера. Некоторые спускались на поверхность, другие – нет. Одни посетили седьмую станцию, другие – нет. Но все пострадавшие занимали важные посты в наших органах власти. Некоторые успели сделать карьеру перед смертью. Мы заинтересовались их деятельностью после предполагаемого контакта. И увидели много странных вещей. Поверь, будет интересно.

– Они упоминали неосов?

– Нет.

– У вас есть записи закрытых совещаний, копии приказов, исходящая документация, заверенная этими людьми?

– Начинаю сбрасывать.

– Уровень допуска?

– Все блокировки сняты. Файлы открываются без проблем.

Фальк решил заняться этим позже. Яхта приближалась к Европе и скоро ему придётся покинуть ЗВС.

Но оставалось ещё несколько важных вопросов.

– Если я правильно понял, – агента Ингвара Фалька потрясло озарение, – некая сила способна вмешиваться в наши дела, используя чиновников, инспекторов и агентов в качестве проводников своей воли?

– Ты правильно понял. Аналитики Департамента пришли к схожим умозаключениям, поздравляю.

– Тогда, – продолжил свою мысль Фальк, – выходит, что адептов может быть гораздо больше. Мы не знаем механизмов контакта и распространения воли неоса. Не знаем, сколько месяцев и лет может выдержать мозг человека под таким давлением. Не знаем, какие инструменты использует наш противник. И кому можно доверять – тоже не знаем.

– Верно.

– Так может и паранойя развиться.

Куратор выпрямился. И посмотрел в глаза своему собеседнику. В зрачках Стейвея поселился страх.

– Знаешь, Ингвар, – тихо проговорил куратор, – я превратился в параноика в тот день, когда меня повысили. Так что живи с этим.

Европа. «Теневой Отель». 14.09.2150

Проверив надёжность канала, агент Фальк отправился в свой виртуальный кабинет. Комната располагалась в глубинах его разума, представлявших собой миниатюрную ЗВС. Когда Ингвар переступал порог кабинета, импланты работали на полную мощь, пресекая любые попытки удалённого подключения.

Комната была скромной. Рабочее пространство, ничего лишнего. Стены при необходимости превращались в интерактивные доски, на которых можно было чертить схемы, крепить изображения и ролики. Кабинет функционировал в ментальном и звуковом режимах. Фальк предпочитал мысленный формат во всех случаях, кроме набора официальных документов и дневниковых записей. Речевые потоки проще редактировать, чем сознательные. В сущности, оба режима были иллюзией, сконструированной подсознанием агента.

Письменный стол был выращен заранее. Фальк поставил его напротив окна. Точнее – прозрачной стены, выходящей на океан. Когда ты садишься в кресло, можно увидеть часть несуществующей террасы, склон холма, поросшего жухлой травой, занесённую песком беговую дорожку. За узкой полосой пляжа начинаются бескрайние зелёно-голубые просторы. Кажется, это место расположено в прибрежной зоне Атлантики. Ингвар знал, что ему не суждено выйти из кабинета и вдохнуть запах солёного ветра по-настоящему. Максимум, на что он мог рассчитывать – очередной поток цифр. Заблуждения, впитывающиеся в нейроны.

Фальк сел в кресло и заговорил:

– Дело номер сорок пять. Бунт на водородной станции. Мне удалось заручиться поддержкой Леонида Гранского, главы концерна «Акваториум». Не знаю, смогу ли я ему доверять на протяжении всего расследования, но сейчас наши интересы совпадают… Канал защищён. Но этого мало, я собираюсь принять дополнительные меры безопасности.

Агент сделал небольшую паузу.

– Мне удалось выяснить, что бунт добытчиков связан с верой их лидера в могущественное существо, называющее себя неосом. Есть версия, что неос представляет угрозу для Земли. Отработать. Далее. Мы знаем, что неос способен подключаться к мозгу некоторых людей, побывавших в системе Юпитера и управлять их действиями на расстоянии. Это приводит к уничтожению разума адептов. Проверить. Похоже, адепты выбираются не случайно. Неос интересуется людьми, занимающими ключевые посты в земных структурах власти.

Пауза.

– Ближайшие цели и задачи. Первое: узнать всё о природе и возможностях неоса. Выяснить, откуда прибыло это существо и как давно оно находится в Солнечной системе. Узнать, как были уничтожены следящие дроны. Второе: вычислить и нейтрализовать адептов в правительственных структурах. Определить механизмы контакта, предотвратить аналогичные случаи в будущем. Третье: охарактеризовать степень угрозы неосов для человеческой цивилизации. Конец записи.

В кабинете повисла тишина.

Снаружи долетал мерный ропот океана. Мысли в голове упорядочивались. Оформлялся план действий.

В левом нижнем углу окна вспыхнул зелёный индикатор – прибыл багаж. Вздохнув, Ингвар покинул кабинет. Отзвуки прибоя растворились в воспоминаниях.

Агент Фальк вновь оказался в номере «Теневого Отеля». Кабели втягивались в ткань кресла, разъёмы на голове и позвоночнике изолировались мягкими кожистыми накладками.

Поднять груз.

Мысленный приказ активировал устройства, перемещающие грузы внутри гостиницы. В стене напротив образовалось отверстие. Чёрная ниша, внутри которой что-то было. Ингвар поднялся на ноги. Его слегка качнуло – вестибулярный аппарат синхронизировался с реальным миром. Кресло схлопнулось – его за доли секунды разобрали наноботы.

Свет.

Ячейка в стене услужливо включила голубоватую диодную подсветку. Фальк увидел ребристый чемоданчик серого цвета. Протянув руку, агент забрал своё имущество, доставленное с яхты вакуумной почтой. Ниша в стене затянулась. Очертания прямоугольника срослись с фактурой поверхности.

Стол.

Из пола выдвинулся чёрный куб. Агент Фальк положил чемодан на столешницу. Тронул замыкающую полосу. Микроскопическая частичка кожи ушла на анализ. Мгновенное сличение ДНК. Щелчок. Крышка плавно отъезжает в сторону. Перед агентом клубится серая муть неопределённости. Переменная топология. Он погружает руки в предрассветную мглу и начинает доставать вещи. Коробочки, контейнеры, полупрозрачные сферы, детали причудливой конфигурации. Весь этот инструментарий раскладывается на столешнице. Небрежным жестом агент захлопывает крышку и швыряет чемодан к дальней стене. Незримый луч подхватывает багаж и затягивает в шкаф.

Перед агентом – набор предметов, не имеющих видимого смысла.

Сборка.

Фальк активирует имплант в правой ладони. Миниатюрные фрагменты окутываются призрачным сиянием и скользят к центру стола. Невидимые руки начинают собирать этот конструктор, подгонять детали друг к другу, со щелчками вгонять шипы в пазы, вкручивать спирали, двигать направляющие. Секунды – и перед агентом лежит биометрический пистолет. Оружие, реагирующее исключительно на своего хозяина. Ингвар слышит, как наноботы достраивают плазменные пули. Цилиндрики укладываются в магазин.

Имплант притягивает оружие.

Рукоять прыгает в ладонь. Пальцы ощущают привычную тяжесть. Внутри ствола теплится странная механическая жизнь. Пистолет тестирует себя, настраивает блокировку и огневые режимы.

Фальк отправляет пистолет в кобуру.

Коробочки и шары раскрываются, выпуская оборудование. Кабели расползаются, подобно толстым белым червям, ныряют в слоты на полу, вживляются в стены. Бусины чипов и жучков разлетаются по комнате, внедряясь в электронную начинку отеля. Управление каналом перехватывается. Ставятся заглушки. Усиливается защита. Механизмы занимают положенные места, рапортуют о готовности. Сигналы несутся к приращениям агента Фалька, отчёты записываются в память.

Комната подготовлена.

За окном – глубокая ночь. Дождь прекратил барабанить по стеклу, тучи разошлись. Каменные ущелья Верхней Арктиды озарились рекламой, мягким сиянием фонарей и отблесками влажных тротуаров. Над крышами завис ущербный лик Ганимеда.

Фальк развёл руки.

Комната шевельнулась и поглотила его, вгоняя джеки в подкожные слоты.

Настало время путешествий.

Очень далёких и непредсказуемых путешествий.

Меркурий. Главный офис концерна «Микрон Тотал». 15.09.2150

Суон Сарматх не ждал гостей, но они пришли. Агенты ДБЗ, как и следовало ожидать. Целая штурмовая бригада, защититься от которой не представлялось возможным. Как они его вычислили? Суон вёл себя тихо, не высовывался без надобности, а все приказы повелителя выполнял аккуратно.

Но цепные псы Земли явились к нему в офис.

Руководство «Микрон Тотал» давно перебралось на Меркурий. Некогда тут возвели Купол Тейлора – исполинскую структуру, накрывшую северное приполярье планеты. Под Куполом сформировалась среда, пригодная для обитания человека. Чудовищные капиталовложения. И всё это – ради гелия-3. Меркурианская энергетика послужила основой экономического развития Системы. Тут начали расти заводы, силовые станции, накопительные и передающие комплексы. Крупнейшие земные компании перенесли производственные мощности на Меркурий.

«Микрон Тотал» был одним из первых инвесторов, вовремя оценивших перспективы исхода. Концерну принадлежала десятая часть недвижимости Купола Тейлора. Но это не спасло Суона Сарматха от визита тех, кто гораздо сильнее его.

Концерн производил сложное электронное оборудование по заказу земного правительства. С материнской планеты приходили концепты, которые следовало доработать и внедрить в жизнь. Именно на Земле работали самые мощные ИскИны. Именно на Земле творили историю креативные мыслители, расширившие свои разумы с помощью имплантов. Многие из этих ребят давно сроднились с машинами и отчасти перестали быть людьми в привычном понимании этого слова. Концерну оставалось лишь подбирать крохи с барского стола. Выполнять предоплаченные заказы.

Суон возглавлял отдел, занимающийся подписанием контрактов с конечными потребителями. А ещё он тестировал квантовые компьютеры, которыми были оснащены юпитерианские водородные станции. Поэтому к нему и пришли.

Агенты срослись с заготовками – это их излюбленный приём. Штурмовой отряд действовал быстро и слаженно. Сначала в офисе накрылись все стратегические контуры. Кто-то заблокировал каналы внутренней связи. Ретранслятор тоже перекрыли, Суон проверил. Ему пришлось отправить своих людей к лифтовым шахтам и в конференц-зал, а также взять под контроль посадочные площадки на крыше здания. Стандартная процедура в случае внешней агрессии.

Никто не вернулся.

Погасли все экраны. Вещи перестали отвечать на запросы. Исказились сетевые протоколы.

Суон тяжело вздохнул и стал ждать.

Вскоре дверь его кабинета отворилась и на пороге возникла заготовка. Мужчина неприметной наружности. Короткая стрижка, острые черты лица. Никаких татуировок, пирсинга, приращений. Легкая одежда – нечто среднее между робой техника и костюмом спасателя.

Человек закрыл дверь и направился к столу Суона.

– Агент Ингвар Фальк, – представился выращенный. – Департамент Безопасности Земли.

Суон кивнул.

– Можно присесть?

Хмыкнув, Суон вырастил кресло.

Фальк сел.

– Давайте проясним один момент, – спокойно произнёс вошедший. – Я разговариваю с Суоном Сарматхом, членом совета директоров «Микрон Тотал», бывшим главой тестового и контрактного отделов. Одиннадцать лет назад вы побывали на Юпитере вместе с группой инженеров-наладчиков. Так?

– Вы же знаете, что так, – буркнул директор.

– Хорошо, – Фальк кивнул. – Мне удалось выяснить, что вы спускались в атмосферу Юпитера и провели несколько недель на станции, добывающей газообразный водород. Насколько я понял, перед этим было установлено оборудование, контролирующее гравитаторы. И вы отвечали за финальную доводку систем.

– Было такое.

Фальк наклонился вперёд:

– Я хочу поговорить с вашим хозяином.

Директор вздрогнул.

– Что?

– Неос, – тихо произнёс агент Фальк. И посмотрел прямо в глаза директору. – Ты меня слышишь?

В глубине директорского сознания что-то шевельнулось. Сила, до поры дремавшая, начала пробуждаться. Голова заполнилась мерным гудением, и эго Суона в ужасе отшатнулось, уступая место иному разуму. Директор наблюдал за происходящим как бы со стороны. Сейчас он был адептом, проводником воли существа, затаившегося в недрах газового гиганта. Губы зашевелились, произнося звуки. Речь лилась из неведомых глубин, из космических бездн, раскинувшихся далеко за пределами кабинета.

– Я слушаю тебя, человек.

Фальк понял, что разговаривает с чем-то, не поддающимся математическому анализу. С чем-то очень мощным. Тень этого понимания озарила типовое лицо заготовки.

– Кто ты?

– Придёт время – и ты получишь ответ.

– Слышал, вас называют неосами.

– Это одно из наших имён.

Голос Суона изменился, стал более низким и громким. Странно наблюдать за собой нечто подобное.

– Как давно ты поселился на Юпитере?

– Я не поселился на Юпитере, – возразил неос. – Я и есть Юпитер. Отныне мой разум составляет единое целое с этим миром. Людям необходимо свыкнуться с этой мыслью.

– Чего ты добиваешься?

То, что поселилось в голове Суона, торжествующе загрохотало:

– Я намерен возвестить новую эру в развитии человечества. Вы больше не одиноки во вселенной. Веками ваши предки верили в божественные сущности, приносили жертвы идолам, возводили храмы, искали ответы на сакральные вопросы. Потом религию сменила наука, вы начали завоёвывать космос. Но космос принадлежит нам. А мы, в свою очередь, предлагаем покровительство более слабым расам. Круг замыкается. У вас снова есть боги. Реальные, владеющие ключами к тайнам мироздания. Мы распахиваем двери, дарим благословение.

– А взамен? – вырвалось у Фалька.

– Вы подчинитесь. И признаете нас своими властителями. Всё, что будет сказано, должно быть исполнено. Такова ваша судьба.

Фальк не сразу заметил струйку крови, вытекающую из левой ноздри директора. Глаза адепта закатились, и он обмяк в своём кресле.

Сеанс связи был завершён.

Орбита Юпитера. Ретрансляторы. 15.09.2150

Ингвар Фальк приближался к исполинскому шару, состоящему из гелия и водорода. Агент ДБЗ был сжатым пакетом информации, движущейся от одного ретранслятора к другому. Он пользовался секретными кодами доступа, вламывался в климатические и следящие спутники, просматривал данные с камер и датчиков.

Юпитер перестал быть просто планетой.

Чудовищная правда открылась Фальку, и это ему предстояло переварить. Он вышел на орбиту, чтобы собраться с мыслями, изучить потенциального противника.

Мир никогда не будет прежним.

Фальк смотрел на газовый шар тысячами телескопических зрачков. Климатические спутники позволяли ему слышать эхо чудовищных громовых раскатов.

Шар стремительно увеличивался, обретал объём и вещественность. Фальк нырнул в клубящуюся муть, встроившись в тело дрона. Красочные аммиачные разводы заполнили окружающее пространство. Дрон скользил в верхних слоях атмосферы, повинуясь воле агента.

Ниже.

Крохотный аппарат наполнил свои резервуары подогретым водородом и начал плавный спуск. Сенсорная «кожа» Фалька воспринимала тепловые и высотные перепады, потоки жидкого конденсата, льющегося с заоблачных высот в тёмное небытие. На юге дрон зафиксировал расширяющийся грозовой фронт. В сумрачной бездне ледяные частицы сталкивались между собой, заряжались энергией и формировали грозы, способные стереть с лица Земли средних размеров город.

Происходящее ужасало Фалька.

Изменить координаты цели.

Ингвар сконцентрировался и направил машину в сторону Большого Красного Пятна. Бесконечный ураган, столетиями бушующий в юпитерианской атмосфере. Замкнутый антициклон. Благодаря чему это явление существует? Как разгоняются ветра, очерчивающие красное око?

Чем ниже спускался дрон, тем больше ощущалось давление. Фальк знал, что у этих конструкций есть потолок высоты и предел прочности. Внизу – горячие слои, давление и вечная тьма. Навигатор не позволит устройству погибнуть – в критический момент управление будет перехвачено.

Прекратив снижение, Фальк помчался к зоне БКП. И тут на него напал хантер. Фальк не успел среагировать, он не был готов к атаке. Обычно хантеры не трогают человеческие механизмы, они охотятся на шарообразных флоатеров, дрейфующих в поисках органического планктона. Флоатеры были подобны исполинским дирижаблям, размерами они превосходили большинство земных городов. Добытчики называли этих существ «поплавками». Действительно, флоатеры удерживались «на плаву», откачивая из себя гелий, выдыхая его через сложную систему органических сфинктеров. Но флоатеров поблизости не наблюдалось, а хантеры нападали стаями.

Чудовищный удар расколол корпус дрона.

Фалька швырнуло прочь из аммиачных облаков – к ближайшему ретранслятору. Он успел прихватить с собой образы, запечатлённые умирающей электроникой аппарата. Раздутая зубастая тварь с отростками, напоминающими щупальца земного спрута. Эти отростки растянулись на несколько километров, их венчали изогнутые когти, предназначенные для раздирания плоти флоатеров. Одним из таких когтей хантер и уничтожил следящий дрон.

Переведя дыхание, Ингвар уставился в красное око. Вечные вихри продолжали методично перемешивать аммиак.

Это предупреждение, понял агент.

Не лезь в мои дела, что-то вроде этого.

Впоследствии Фальк неоднократно пересматривал запись. Камеры дальнего обзора зафиксировали туловище хантера, несущееся в режиме перехвата. Щупальца выдвинуты вперёд, напряжены и расставлены веером. Биологи пояснили, что эта позиция не предназначена для столкновения с флоатерами. Твари расправляют щупальца веером, когда сражаются с подобными себе. За самку, территорию или доминирование в стае. Случались ли прежде нападения на земные летательные аппараты? Никогда. С самого начала колонизации. Хантеры умеют чувствовать органику, неживое их не интересует. Кроме того, дрон слишком маленький. Невозможное нападение. Так сказали учёные.

Что ж, подумает Фальк, за последнее время невозможное активно вторгается в нашу жизнь.

И это не остановить.

Европа. Портовая зона. 17.09.2150

«Зевсы» швартовались у самой ледяной кромки, в наиболее широкой части купола. По своей конструкции эти кораблики отдалённо напоминали марсианские краулеры – мощные, приземистые, укрытые титановым панцирем. Формально «Зевсы» относились к категории шаттлов – их разработали для грузоперевозок и доставки пассажиров на добывающие станции. Фальк успел выяснить, что за неприглядной внешностью скрывается надёжность и основательность. Типичный «Зевс» мог перемещаться в пределах юпитерианской орбиты, совершать посадки на спутниках, стыковаться с большими космолётами и пересадочными станциями. Изменчивая конфигурация позволяла этой машине творить чудеса. Но главная заслуга инженеров, сотворивших этих «крабов», заключалась в том, что «Зевсы» умели противостоять чудовищной гравитации и давлению газовых гигантов. Машины спокойно опускались в кромешную тьму нижних слоёв, шли на сближение с водородными станциями, безошибочно монтировались в сложные многосоставные структуры. В случае необходимости шаттлы могли внедриться в область БКП и спокойно пройти сквозь внешние ураганные кольца к самому центру. Именно «Зевсы» вывозили с Юпитера баки с жидким топливом и водородные бруски, упакованные в специальные контейнеры с заданными физическими параметрами.

Накануне вечером Ингвар Фальк перебросил себя на один из спутников связи, запустил радиотелескоп и решил понаблюдать за стартом «Зевса». Он увидел, как поверхность купола Верхней Арктиды деформируется, выдвигая шестиугольную спину шаттла. Увидел, как расправляются отростки с дюзами вертикального взлёта. Машина плавно оттолкнулась от серой купольной громады, сменила конфигурацию, сориентировала дюзы и на несколько секунд зависла в безвоздушном пространстве. Из сопел вырывались плазменные выхлопы. «Зевс» плавно набрал высоту, сложил конечности и рванул к горизонту. Скорость убегания была достигнута за три декасекунды. Фальк хотел нагнать шаттл, прыгая от одного ретранслятора к другому, полюбоваться его вхождением в атмосферу Юпитера, но сдержал свой порыв. Слишком много дел впереди. Успеется.

И вот он садится в капсулу гиперпетли и мчится на противоположный край уснувшего в ледяных торосах города. Тысяча сто километров в час. Не успеваешь толком сосредоточиться, собраться с мыслями, а капсула уже тормозит и высаживает тебя в портовой зоне.

Очередные переговоры.

Фальк знал, что однажды ему потребуется спуститься туда, в самое нутро владений неоса. Туда, где прячется взбунтовавшаяся седьмая станция. Или не придётся? Кто знает. В любом случае, без «Зевса» и верного пилота не обойтись.

Проблема в том, что среди ребят, управлявших «Зевсами», агентов ДБЗ не обнаружилось. Поначалу это шокировало Фалька. Никаких подставных фрахтовочных контор? Никакой вербовки? Он дважды всё перепроверил, затем крепко задумался. И начал собирать информацию о пилотировании шаттлов в системе Юпитера. Оказалось, что местные лётчики объединились в замкнутую фракцию, которая предпочитала не контактировать с чужаками. А прежде всего – с тери, землянами. Нечто наподобие касты. Все, кто входил в эту структуру, были видоизменёнными. Да, они выглядели как люди. Думали, как люди. Но их нервные волокна были модифицированы, мышцы усовершенствованы. Они очень быстрые, так сказали агенту.

Интересно, подумал Фальк, для чего все эти апгрейды? Любой корабль, активировав силовые щиты, сможет пройти зону турбулентности БКП. С давлением современные технологии тоже позволяют справиться. Так зачем ускорять нервные реакции? И тут случилось озарение. Пилоты боятся хантеров. Возможно, не без оснований. В былые годы хищники не трогали дроны и прочую техническую мелочь, но что если они атакуют шаттлы? Упоминаний об этом в Сети Фальку найти не удалось.

Так или иначе, пилоты изменили себя, создали некую касту или тайное сообщество, перестали вести дела с землянами. Разумеется, Гранский их нанимал. Если бы этого не происходило, вся экономика Юпитера обрушилась бы в одночасье. Потом появились бы аналоги «Зевсов», полностью подконтрольные местным концернам или земным спецслужбам. Но это потом. Так что касту пилотов приходилось терпеть.

Были и ренегаты. Отдельные пилоты уходили из касты, пускались в свободное плавание. Их было мало, некоторые потом возвращались в родные кластеры. Другие – нет. Такие, как Вера. Пилот, не подчиняющийся «Акваториуму». Нынче – большая редкость. Такому человеку можно доверить своё тело. И оборудование. На случай, если что-то пойдёт не так.

Фальк вышел на одной из станций Кольца – замкнутой магистрали, вмонтированной в нижнюю часть купола. Отсюда можно было попасть либо внутрь Арктиды, либо в портовую зону. Ориентируясь по указателям, Фальк двинулся вперёд. С каждым шагом действие гравитаторов слабело. Агент ощутил знакомую лёгкость и быстро перестроился. По внешним туннелям ему пришлось передвигаться, избегая резких движений. Тяготение на Европе было ещё ниже, чем на Луне. Почти невесомость.

Ощущение верха и низа смазалось.

Фальк выплыл в обширную полость, разделяющую внутреннюю и внешнюю стены купола. Тут бурлила жизнь. На разных уровнях люди прыжками преодолевали внушительные отрезки пространства. Прыжки опытных космонавтов были изящными и убийственно точными. Всюду сновали машины, шевелились какие-то шланги, манипуляторы, телескопические выросты… Между стенами и колодцами стыковочных кластеров протянулись диагностические и питающие кабели. Плоскости едва заметно вибрировали, входя в резонанс с силовыми полями.

Фальк прыгнул в тёмный зев шахты. Циклопический колодец, подсвеченный россыпями индикаторов, испускал призрачное свечение. Агент медленно проваливался в чудовищный рот, способный поглотить капсулу вакуумного поезда. Фальк чувствовал себя неуютно. Совсем рядом простиралась ледяная европейская пустошь, уровень радиации в которой десятикратно превышал норму. Конечно, существовали радиационные щиты, нейтрализующие магнитосферу Юпитера. Но Фальк всё равно нервничал. Первобытные инстинкты, куда ж без них.

О встрече он договорился заранее.

Шахта упёрлась в шлюзовую камеру, которая сейчас была разблокирована. Датчики уловили приближение гостя, и диафрагма люка разошлась изогнутыми лепестками. Давление уравнивать не пришлось. Агент вплыл внутрь «Зевса» и активировал магнитные подошвы.

Ноги прилипли к палубе.

Фальк слышал, что «Зевсы» имели разные модификации – пассажирские, грузовые, исследовательские. От этого зависели габариты, силовые параметры, внутренняя и наружная конфигурация. На двухместный разведчик Фальк попал впервые. Ничего примечательного здесь не было. Тесная кабина, приборные панели, кресла пилота и навигатора. Одно из кресел развернулось на сто восемьдесят градусов, и агент Фальк увидел худенькую девушку в потёртом комбинезоне. Вера предпочитала короткую стрижку, её волосы были белыми, практически седыми. Острые скулы, правильная форма головы. Никаких украшений, подкожных светящихся татуировок и прочей мути. Обычная девушка.

Агент поздоровался.

Вера сухо кивнула.

– Ты знаешь, как мы относимся к тери, – сказала девушка, внимательно изучая гостя.

– Вы нас не жалуете, – хмыкнул Фальк.

– Не то слово.

– Поэтому я пришёл к тебе. Мне больше не к кому обратиться в этой системе.

– На жалость бьёшь?

– Констатирую факт.

Вера продолжала рассматривать своего собеседника.

– Что ты забыл на Юпитере?

– Пока – ничего.

Она кивнула, как бы соглашаясь с собственными подозрениями. И резонно заявила:

– Ты ведёшь расследование. Это как-то связано с бунтующей станцией. И ты думаешь, что может потребоваться спуск.

– Я не могу разглашать детали, – мягко произнёс Ингвар. – У тебя нет…

– Требуемого уровня допуска.

Для пилота она слишком хорошо соображала.

– Да.

Вера отстегнулась и в следующее мгновение оказалась рядом с Фальком. Магнитные захваты она демонстративно игнорировала. Бросок оказался настолько быстрым, что Ингвар не сразу успел среагировать. Что ж, надо взять это на заметку. В схватке с видоизменённым пилотом придётся задействовать скрытые ресурсы.

– Если уж рисковать жизнью, – процедила Вера, приблизив своё лицо к лицу Ингвара, – нужно знать, ради чего. Или нет?

– Тебе хорошо заплатят.

В глазах пилота мелькнули насмешливые искорки.

– Правда? Так почему бы мне не поработать с Гранским?

– Смотрю, у тебя толпа клиентов.

Девушка осеклась.

Ингвар понял, что попал в точку.

– Гранский не хочет с тобой работать, да? Потому что ты вне касты. У концерна дела с ними. Не с тобой.

Скулы собеседницы очертились более резко.

– Вот что, – Фальк заговорил примиряющим тоном. – Я работаю по поручению Департамента. Но мне приходится сотрудничать с Гранским. Мы оба не доверяем друг другу. Понимаешь, тут намечается что-то серьёзное. Сгущаются тучи. И я намереваюсь выжить в этой мясорубке. Поэтому мне нужен человек… вроде тебя. На случай, если Гранский решит скормить меня своим рыбёшкам. Я буду делиться с тобой всем, что касается непосредственно тебя и твоего корабля. Обещаю.

Ноги девушки коснулись палубы.

– Я так и знала.

Ингвар непонимающе уставился на лётчицу.

– Знала, – повторила Вера. – Всегда знала, что внизу кто-то живёт. Ты ведь из-за этого прилетел, да?

Ганимед. Филиал Терранской Академии. 20.09.2150

– Не думал, что Департамент заинтересуется моей персоной, – сказал профессор Гиоргадзе, сворачивая на гравийную дорожку. – Мои исследования далеки от ваших интересов.

– Ближе, чем вы думаете, – хмыкнул агент Фальк. По своему обыкновению он вселился в заготовку, спрятанную в одном из корпусов местного общежития. – Департамент заинтересовался формами жизни на газовых гигантах.

– На всех сразу? – прищурился профессор. Учёному было около шестидесяти, но выглядел он моложе. Худощавость и высокий рост свидетельствовали о том, что детство Гиоргадзе прошло в невесомости. Возможно, он был изменён, чтобы приспособиться к гравитационным оазисам в недрах колониальных городов.

– Юпитер, – уточнил Фальк. – Меня интересует Юпитер.

– Что ж, – кивнул профессор. – Это моя основная специализация. Так что ваш визит предсказуем.

Парк, в котором они гуляли, располагался внутри крупного исследовательского комплекса, управляемого Терранской Академией. Все учёные филиала присягнули на верность Земле. Их биографии были проверены. По мере необходимости ДБЗ прибегал к услугам отдельных учёных. Консультация спецслужб входила в служебные обязанности сотрудников филиала.

Комплекс имел форму тора, внутри которого и разбили парковый ансамбль. В основном, здесь отдыхали сотрудники – учёные, лаборанты, техники и практиканты. Фалька окружали высокие деревья, аккуратные кусты, тихие пруды и удобные лавочки, скрывающиеся в зелёных глубинах. Этажи комплекса были соединены подвесными мостами, уходящими в «небо» бесчисленными ярусами. По этим мостикам, вписанным в древесные кроны, тоже прогуливались люди. Слышались обрывки неспешных разговоров. В кронах щебетали птицы. Фальк хлопнул по руке и убил комара. Заметив его недоумённый взгляд, Гиоргадзе улыбнулся:

– Мы стараемся воссоздавать в комплексах полноценные экосистемы. Без комаров тут никак, уж извините.

– Ничего страшного, – отмахнулся Фальк. – Тело не моё.

– Вот оно что, – протянул Гиоргадзе. – Вы фрик.

– Точно.

– И где вы сейчас находитесь?

– В системе Юпитера, – уклончиво ответил агент. – Информация конфиденциальная, без обид.

– Значит, – учёный посмотрел в глаза собеседнику. – Вы уже заглядывали в атмосферу, да? Встречались с флоатерами?

Фальк вздохнул:

– Берите выше.

– Хантер?

Агент кивнул.

– Завораживающее зрелище, – профессор мечтательно закатил глаза. – Как бы я хотел оказаться на вашем месте.

– Не думаю, что хотели бы, – оборвал собеседника Фальк. – Хантер уничтожил дрона, в котором я находился в тот момент.

Гиоргадзе недоверчиво уставился на гостя.

– Вы серьёзно?

– Вполне.

Профессор взял Фалька за локоть и увлёк в глубину парка. Через пару десятков шагов они вышли к одинокой деревянной лавочке, вросшей в берег пруда. Кроны надёжно укрывали водоём от посторонних взглядов. Профессор сел на лавочку и жестом предложил Фальку присоединиться.

– Расскажите.

– Могу даже показать.

Большинство людей успели вживить себе блютуз-импланты. Заготовки тоже оснащались подобными устройствами. Фальк настроился на соединение с профессором и передал ему последние образы из памяти дрона. Учёный несколько минут сидел, выпрямив спину, и невидящим взором уставившись в точку за спиной Ингвара. Потом Гиоргадзе дёрнулся, его взгляд стал более осознанным. Повторный ступор. Пересматривает, догадался Фальк.

Когда тишина стала утомлять, агент произнёс:

– Ну как?

– Это поразительно, – в голосе профессора звучала смесь эмоций. Удивление вперемешку с неверием и восхищением. – Они прекрасны, правда?

– Мне сложно разделить ваш энтузиазм, – криво ухмыльнулся Фальк. – Когда разум фрика оказывается в корпусе взорванного устройства…

– Разбалансировка, – догадался профессор.

– Именно.

– Извините, – спохватился учёный. – Вам угрожала реальная опасность, с этим не поспоришь. Я слишком увлёкся. Вы же понимаете, что хантеры не атакуют земную технику, да? Это, возможно, первый зафиксированный случай.

– Зафиксированный, – подчеркнул Фальк. – Но мы подозреваем, что не единственный. Машины ДБЗ стали регулярно пропадать в районе БКП.

– Интересно, – протянул Гиоргадзе.

– С этого момента, – заявил Фальк, – вы находитесь под подпиской о неразглашении. Всё понятно?

– Разумеется.

– Хорошо. Мы нуждаемся в вашей… консультации, профессор. В серии регулярных консультаций.

– Это называется сотрудничеством.

– Нет, – Ингвар покачал головой. – Это называется обязательствами. Вы взяли их на себя, когда перевелись с земной орбиты на Ганимед. Я напоминаю об этом не для того, чтобы подчеркнуть объём своих полномочий. Я хочу, чтобы до вас дошло: дело, которым я занимаюсь, приоритетно для Земли.

– Даже так? – Гиоргадзе не верил своим ушам.

Фальк кивнул.

– Тогда излагайте. Что именно вас интересует, агент Фальк?

Ингвар собрался с мыслями. И заговорил:

– Существует гипотеза, назовём это так, что в недрах Юпитера могла сформироваться новая форма жизни. Не исключено, что эта форма прибыла со звёзд.

– Разумная форма?

– Предположим, да.

Гиоргадзе сглотнул.

– Продолжайте.

– Так вот, согласно рабочей гипотезе, эта форма обладает набором весьма впечатляющих навыков. Она может управлять процессами, происходящими в атмосфере и глубинах гиганта. Более того, этот разум починяет себе другие виды. Людей, хантеров. В сущности, мы говорим о планетарном разуме, способном сливаться со средой газовых гигантов. Разум высокого порядка.

– Смелая гипотеза, – хмыкнул профессор.

– Согласен. И мне нужно её проверить. Я хочу знать, насколько это в теории возможно. Как осуществляется (если осуществляется) управление. Перекраивает ли разум среду обитания. Есть ли способ по изменениям в этой среде отследить присутствие этого разума и степень его вмешательства. А ещё… Я хочу знать, как он путешествует. Может ли добраться до другой планеты. Способен ли существовать за пределами Юпитера. Вот такой комплекс задач, господин Гиоргадзе.

Учёный потрясённо молчал.

– Что вы можете предварительно сказать?

Гиоргадзе посмотрел на собеседника.

– Знаете, агент Фальк, если рассматривать сказанное вами в эволюционном контексте… Есть определённые шкалы развития цивилизаций. Есть шкала Кардашова. Есть шкала Каутца. Там всё привязано к энергетическому потреблению. Кардашов выделял четыре типа цивилизаций, Каутц – шесть типов. Вторая теория мне ближе. Так вот, если вы не в курсе, наша раса не достигла ещё первого типа по Кардашову. Применив формулу Сагана, мы получим значение в пределах 0,91. А вот Каутц отнёс бы Солнечную систему к первому типу, поскольку мы полностью научились использовать ресурсы Земли, колонизируем иные миры и встраиваем их в свою экономическую модель. Это самодостаточный организм, не нуждающийся во внешней экспансии. Либо мы перейдём на первый уровень по Кардашову, либо погибнем через миллионы лет от взрыва сверхновой.

– Здорово. А что нужно сделать для перехода на новый уровень?

– Использовать всю энергию нашей звёздной системы. Как правило, этот тип предусматривает постройку Сферы Дайсона. Цивилизации, которым под силу что-то подобное, развиваются на протяжении миллионов лет. Они давно пережили бурную молодость, войны, экономическую и социальную нестабильность. Такая раса осуществляет активную космическую экспансию, колонизирует соседние звёздные системы. Не думаю, что в обозримом будущем мы сможем достичь этого.

– Может ли разум, о котором я говорю, принадлежать ко второму типу?

– Сложно сказать. Безусловно, это существо пользуется энергией газового гиганта. Оно может контролировать ресурсы планеты. Но это – не второй тип. Вы наблюдаете за орбитами внешних миров Сферу Дайсона?

– Нет.

– И я тоже. Следовательно, энергия Солнца не используется в полной мере. Ваш гипотетический юпитерианский разум схож по развитию с нашим. Если это создание и опережает людей, то не запредельно.

Фальк обдумал слова собеседника.

– Допустим, ваша шкала верна. Но что, если этот разум прибыл в Солнечную систему с целью колонизации? Как он будет действовать?

– Тут всё просто, – заверил Гиоргадзе. – Для полноценного колониального развития нужна Сфера Дайсона. Или её аналог. Например, Кольцо Нивена или Раковина Покровского. Так что ваш разум начал бы монтировать эту структуру. Своими силами или с помощью аборигенов. То есть, нас.

– Помощь, – задумчиво повторил Фальк. – В этом случае необходим контакт. И какие-то компромиссы, договорённости. Он ведь собирается использовать наши ресурсы.

– Договариваться не обязательно. Слаборазвитую расу можно подчинить. А вот уничтожать её бессмысленно. Тогда некому будет строить и поддерживать структуру в рабочем состоянии.

– Но ведь этот разум когда-то создал первую Сферу? С чего-то же всё начиналось?

Профессор пожал плечами:

– Любой проект можно сделать чужими руками. Насколько я понял, ваш гипотетический пришелец руководит другими формами жизни. Значит, их раса прошла эволюционный путь, отличный от нашего. Они развивались ментально, учились подчинять конкурентов своей воле, а не сражаться с ними.

Фальк кивнул.

– Спасибо, за познавательную беседу, профессор. Я хотел бы сотрудничать с вами более плотно в выбранном направлении. Мне нужен консультант вашего уровня для дальнейшего расследования. Заставлять вас работать на ДБЗ желания нет. Хотя я и могу. Но что-то мне подсказывает: идея вам понравилась. Есть отличная возможность раздвинуть горизонты науки. Итак, я буду снабжать вас фактами и всевозможными материалами по теме неосов, а взамен хочу получить вашу лояльность. Никаких публикаций и привлечения сторонних специалистов. Всё засекречено.

– Неосы… – протянул Гиоргадзе. – Вы их так называете?

– Пока – да.

– Разумеется, я согласен. Быть может, мои труды опубликуют потомки. Этого достаточно. Когда начинаем?

– Сегодня. Я сброшу пакет материалов, предварительно согласовав это со своим руководством.

– Договорились.

Они пожали друг другу руки.

Агент Фальк поднялся со скамейки, собираясь уходить. Но, вспомнив о чём-то, обернулся к собеседнику.

– Вы говорили о нескольких типах цивилизаций. Их много?

– На самом деле, нет. Более продвинутые типы разумных существ используют энергию галактик и метагалактик. И даже нескольких вселенных, если того требуют обстоятельства.

– Какие обстоятельства?

– Тепловая смерть. Чтобы предотвратить неизбежный конец, шестой тип корректирует физические законы. В голове это укладывается с трудом. И, разумеется, никаких свидетельств существования подобных цивилизаций нет.

Европа. «Теневой Отель». 22.09.2150

Леонид Гранский прогуливался по террасе первого этажа, ожидая, когда Фальк выйдет из вирта. Сообщение о визитёре высветилось на одной из стен кабинета, в котором работал агент. Пришлось свернуть комнату и переместиться в «Теневой Отель». Кабели с лёгкими щелчками отсоединились от позвоночных слотов. Несколько минут Фальк приходил в себя, вцепившись пальцами в подлокотники выращенного кресла. Затем он отправил вниз сигнал о готовности принять гостя.

За окном сияло искусственное солнце.

Раннее утро.

Дверь открылась, впуская важного человека. Фальк поднял руку, приветствуя директора «Акваториума».

– Выглядишь так себе, – добродушно заметил Гранский. – Надо отдыхать иногда.

– Спасибо за совет.

– Бесполезный совет, друг мой. Ты же им всё равно не воспользуешься.

Фальк потянулся, разминая затёкшие мышцы. В чём-то Гранский прав. Нужно расслабиться, чтобы повысить свою эффективность в будущем. Сходить куда-нибудь. Исследовать город.

– Присесть можно?

Фальк вырастил второе кресло.

Гранский устроился напротив.

– Я не могу отследить твой канал, Ингвар. Это свидетельствует о том, что ты применяешь свои шпионские штучки. Разумно, но знай меру. Наши договорённости остаются в силе. И я хочу знать о ходе расследования.

– Без проблем, – улыбнулся Фальк. – Если вкратце, то на Юпитере живёт неос, пришелец со звёзд. Это существо повелевает хантерами, сбивает наши дроны и вселяется в важных людей, побывавших в районе БКП. Сейчас я пытаюсь увидеть закономерности и составить список инфицированных.

– Инфицированных?

– Тех, кто подчиняется неосу по неким причинам. Лучшего слова подобрать не могу. Мы называем инфицированных адептами. Их много, кое-кто влез в правительственные структуры.

– Ты шутишь.

– А похоже?

Директор задумался.

– Не очень.

– Тогда живи с этим.

Гранский был прагматиком до мозга костей. Он понимал, что агент ДБЗ вряд ли сойдёт с ума и начнёт нести всякую ахинею, чтобы скрыть истинные результаты расследования. В конечном итоге, многие вещи проверяются.

– Какую роль играет в этом раскладе седьмая станция?

– Прямую. Их лидер слышит Речь. И передаёт нам повеления своего газового господина.

– Речь, – задумчиво повторил Гранский.

– Голос, звучащий в голове адепта. Кстати, звучит одинаково хорошо, как на Юпитере, так и на Меркурии. Есть чему поучиться.

Директор нахмурился.

– Ты хочешь сказать, что состоялся контакт? Некто вторгся в наши владения и ведёт собственную игру?

– Вроде того.

– Я так понимаю, Департамент оценивает степень угрозы.

– Оценивает, – кивнул Фальк.

– Успехи есть?

– Безо всяких оценок ясно, что угроза велика. Этот разум умнее нас, он способен манипулировать мыслящими существами и животными. Синоптики полагают, что с его появлением начала меняться погода Юпитера. Связать эти явления нельзя, но в совпадения я не верю.

– Ты сам себе противоречишь.

Ингвар пожал плечами.

– Есть факты. Кроме того, я общался с неосом.

Гранский приподнял бровь:

– Это уже интересно.

– На Меркурии. Детали раскрыть не могу. Адепт выступил проводником в разговоре. А неос озвучил свои намерения.

– Покоритесь моей воле, – хмыкнул директор.

– В точку.

– Смахивает на дешёвый роман из прошлого века. Злые инопланетяне порабощают несчастных людишек.

– Не совсем так. Он хочет сотрудничать. На своих условиях.

Гранский встал с кресла и направился к панорамному окну. Несколько секунд он всматривался в лик пробудившегося города.

– Условия – это хорошо. Как тебе должно быть известно, я люблю вести переговоры.

– Переговоры, – скривился Фальк. – Больше напоминает ультиматум.

Рассветные лучи очертили худой профиль директора.

– Ультиматум, – заметил Гранский, – это, в сущности, одна из форм переговоров.

– К чему всё это? – Удивился Фальк. – Ты думаешь, что можно восстановить поставки водорода и жить как раньше? Будешь жертвовать неосу тельцов, построишь храмы и получишь привилегии? Займёшь главенствующую позицию в чужой иерархии?

– Ты упрощаешь.

– Смотрю в корень.

Гранский вздохнул.

– Ладно, карты на стол. У меня была такая мысль. Стать верным вассалом у трона, проводником и всё такое. Но для этого надо выучить Речь, правильно?

– Не совсем, – покачал головой Фальк. – Неос каким-то образом влезает в твой мозг. Общается напрямую с другими людьми. Ты перестанешь быть человеком, превратишься в инструмент. Хочешь узнать, что происходит с адептами через несколько лет непрерывного общения со своим богом? Если мне разрешит руководство, скину тебе записи. Зрелище малоприятное.

На лице директор ни один мускул не дрогнул.

– Всё это предположения. Допустим, наш вид невосприимчив к этой твоей… Речи. Что мешает измениться на генетическом уровне? Мы запустим исследовательские центры. Проведём серию экспериментов. И модернизируем себя. Почему нет? Но я советую задуматься о других вещах.

Фальк мысленным усилием открыл панорамное окно. В комнату ворвался свежий воздух, перемешанный со звуками просыпающейся Арктиды.

– Чего добивается этот неос – вот что важно, – продолжил свою мысль Гранский. – Посмотри, любые завоевания и колонизации в прошлом были подчинены экономическим целям. Как и сейчас. Соответственно, более сильная сторона не считает нужным соблюдать интересы порабощённого народа. У сильной расы есть собственные интересы. Кого-нибудь из англичан интересовало тотальное вымирание индейцев? Когда коренные американские племена спаивались огненной водой, когда у них забирали лучшие земли, а самих сгоняли в резервации – кого это волновало? Но экспансия для европейцев имела определённый смысл. Это вопрос не морали, а экономической целесообразности. Вот я и хочу знать: что нужно этому существу в конечном итоге?

– Все хотят это знать, – буркнул Фальк. – И я в том числе.

Канаты вздрогнули, и от гостиницы отчалила кабина фуникулёра. Внизу слышались голоса прохожих. Что-то обтекаемое промчалось над крышами домов.

Искусственное небо светлело.

– Что ж, – Гранский демонстративно посмотрел на старомодные механические часы, украшавшие его правое запястье. – Мне пора. Рад был повидаться, Ингвар. Держи меня в курсе дальнейшего расследования… Кстати, наслышан о твоих поисках «Зевса». Могу порекомендовать парочку хороших пилотов.

– Спасибо, – улыбнулся Фальк. – Я уже нашёл себе пилота.

Гранский пожал плечами.

– Моё дело – предложить.

Оставшись в одиночестве, Фальк немного постоял у окна, впитывая атмосферу города. После этого, повинуясь внезапному импульсу, агент покинул апартаменты, спустился по лестнице на мостовую и неспешно двинулся вперёд. Он чувствовал голод, но не хотел заказывать гостиничный завтрак.

Тучи рассеялись.

Слева, в тени нависающей ячейки, Фальк заметил открытую дверь антикварной лавки. Вдоль тротуара выстроились ряды раскидистых деревьев и фонарных столбов. Справа высился плотный ряд домов, в большинстве своём сросшихся стенами. Улицы, уходящие к центру, были очень узкими. Попасть на некоторые из них можно было через арки. К пространству в Верхней Арктиде относились бережно. Его, свободного пространства под куполом, катастрофически не хватало.

Фальк свернул в ближайший переулок, надеясь отыскать какую-нибудь закусочную. И не ошибся. Через несколько десятков шагов он увидел раскинувшуюся над головой террасу кафе. Подняться туда можно было по винтовой лестнице, прижатой к стене жилого дома. В доме напротив располагался небольшой зал с круглыми столиками и мягкими креслами. К залу примыкала комната администрации, кухня и барная стойка. Похоже, здесь игнорировали синтезированную пищу. Блюда и напитки готовились вручную.

Агенту нравились такие места. Выбрав столик поближе к перилам террасы, он принялся листать бумажное меню. Блокнот в кожаном переплёте, белые листы, напечатанные буквы. И на каждой странице – логотип кофейной кружки с названием заведения. Готические буквы староанглийского: «Ароматный пар». Лингвистическая программа, подключившись к Сети, мгновенно переводила Фальку любые надписи. Даже санскрит и латынь не были для него проблемой.

Что ж, название приятное.

Рядом возникла симпатичная девушка в переднике с уже знакомым логотипом.

– Определились с заказом?

Девушка обратилась к нему на всё том же староанглийском. Странно, подумал Фальк. Арктида – интернациональный город. Почему не эсперанто или китайский? Возможно, владелец кафе руководствовался собственными принципами.

– Да, – Фальк отодвинул блокнот, который до этого внимательно изучал. – Чашечку эспрессо, грибной салат с луком и огурцами, тыквенную кашу и вот эти колбаски.

Девушка проследила за пальцем агента, уткнувшимся в один из пунктов меню.

– Придётся немного подождать. У нас живой повар.

– Без проблем, – согласился Фальк. Он уже свободно разговаривал на мёртвом языке – соответствующие корректировки памяти были внесены программой. – Только кофе сейчас принесите, если не сложно.

– Не сложно, – девушка улыбнулась и пошла передавать заказ.

Вскоре перед Фальком появилась чашка, испускающая восхитительный аромат. Агент сделал первый обжигающий глоток. Тепло проникло внутрь, и стало уютнее. Внизу промчалась стайка детей, спешащих в обучающий центр. У Фалька не было семьи, но он знал, что малыши большую часть времени учатся дистанционно, в виртуальных средах. Центры нужны для живого общения – некоторые родители об этом беспокоятся.

Второй глоток.

Что ж, утро начинается неплохо.

Земля. Аналитический отдел ДБЗ. 23.09.2150

На материнской планете Ингвар Фальк бывал редко. Да, у него была мечта в будущем уйти на покой и перебраться сюда окончательно. Но это – будущее. Все его последние дела были связаны с мирами внешней группы. Отчёты он высылал по почте своему куратору.

И вот ситуация изменилась.

В аналитическом отделе Департамента работал специалист, который позарез понадобился Фальку. Вики Сафутдинова – языковед и «паранормальный гуру», как её называли некоторые сотрудники ДБЗ. Редкое сочетание. Поговаривали, что раньше доктор Сафутдинова участвовала в засекреченном правительственном проекте. То ли суперсолдат выводила, то ли гениальных прорицателей, способных делать прогнозы на столетия вперёд. Так это или нет, Фальк вряд ли узнает. Но если кому и суждено разобраться в механизме Речи, то это Вики.

Фальк прыгнул в заготовку, хранившуюся в западном крыле аналитического отдела. Маленькая комнатка с выдвижными гробами – хранилищами для искусственных тел. Переселение запускает телеметрию, аппаратура проверяет состояние организма заготовки, откачивает питательные жидкости и выталкивает гроб. Крышка отъезжает в сторону. Поначалу очень холодно, ты дрожишь и не можешь сфокусироваться на предметах. Инъекция. Поднимаешься, ищешь одежду. Чаще всего – стандартную робу техперсонала. Если задание сложное, идёшь в магазин и покупаешь приличную одежду. Деньги списываются со счетов ДБЗ.

Надев робу, Фальк вышел в коридор и отправился на поиски доктора Сафутдиновой. Ближайший информационный терминал выдал ему сведения о графике научных сотрудников и их перемещениях. Фальк даже не стал пользоваться сенсорной панелью – сделал запрос на ходу.

Испытательный зал №16 был заперт, но уровень допуска Фалька позволил ему беспрепятственно войти. Небольшая комната, отсутствие мебели. На полу в центре – татами. За окном – бескрайнее пшеничное поле. На татами сидели двое. Вики, строгая и подтянутая женщина лет сорока. Свободная одежда спортивного кроя, нейтральные цвета. И девочка-подросток с рыжими волосами, собранными в пучок на затылке.

Женщина и девочка сидели молча, поджав под себя ноги.

Не шевелясь.

Ингвар молча приблизился к ним. И увидел, что взгляды ментальных собеседников остекленели. Пришлось кашлянуть.

– Кто ты? – холодно поинтересовалась Вики.

Агент Фальк присел на краешек татами.

– Ингвар. Помнишь меня?

Вики помнила. Раньше они дружили. Были намёки на серьёзные отношения, но это ни к чему не привело.

Доктор Сафутдинова улыбнулась.

– Как не помнить.

Девочка вышла из комы и внимательно прислушивалась к разговору. Фальк приветливо кивнул ей.

– Катя, – Вики проследила за его взглядом. – Мы работаем над корректировкой… кое-чего.

Агент Фальк понимающе кивнул.

– Смотрю, тебе повысили уровень допуска.

– С недавних пор.

– Мои поздравления. Зачем пожаловал?

Фальк снова покосился на девочку.

– Не волнуйся, – хмыкнула Вики. – Это наша сотрудница. И, поверь, её допуск повыше твоего будет.

Агент пожал плечами. На вид ребёнку было около четырнадцати. Но внешность в современном мире обманчива.

Вкратце он обрисовал доктору задачу. Описал ход расследования. Катя не проявляла к диалогу видимого интереса.

– Интересно, – задумчиво проговорила доктор Сафутдинова. – С подобными вещами я сталкиваюсь впервые. Телепатия, как ты знаешь, практикуется давно. И это – вовсе не скрытые резервы или какая-то мистическая чушь. Сперва мысли научился читать ИИ, затем мы стали вмешиваться в человеческий геном. Так вот, существуют ограничения.

– Какие? – заинтересовался Фальк.

– Пространственные. Ты, например, не можешь приказывать машинам, готовящим еду на другом континенте. Или на другой планете. В теории можешь, на практике – нет. С расстоянием сбивается фокусировка. Смазывается выраженность мыслей. Твой ментальный сигнал достигнет цели, но понять его не представляется возможным. Это и есть главная причина появления фриков. Без обид.

Фальк отмахнулся.

– Продолжай.

– Что продолжать? Исследования в этой области никогда не останавливались. Мы ещё далеки от фундаментального понимания телепатии. Но тут нечто другое. Во-первых, твоими адептами управляют извне. Это не общение. Больше смахивает на симбиоз или паразитизм. Во-вторых, дистанция не играет существенной роли. В-третьих, разум человека подвергается разрушению. И эта Речь… Насколько я поняла, носители языка относятся к ней с безмерным почтением.

– Это голос бога, – напомнил Фальк. – Так они думают.

– Всё верно, – кивнула Вики. – Но тут всё глубже. Да, они подчиняются приказам или служат прямыми проводниками воли хозяев. Но почему этот язык столь губителен для организма? Я не знаю языков, способных разрушать клетки мозга. А ты знаешь?

– Нет. Поэтому и пришёл к тебе.

Вики на некоторое время замолчала. Потом произнесла:

– Думаю, Гранский прав. Мы смогли бы модифицировать себя, создать очередную мутацию. Это вопрос времени и знаний. Так что следующий шаг неоса – поиск адептов, максимально устойчивых к Речи. Либо конструирование таких адептов. Если твои представители без конца умирают… это неудобно.

Фальк обдумал слова собеседницы и пришёл к выводу, что она права. Звучало цинично, но вряд ли инопланетному разуму присуща человеческая мораль. Это создание будет действовать, опираясь на поставленные цели и задачи.