Коракс: Кузница души

VI

Молниевыми когтями, плюющимися искрами, Коракс отсек голову очередному киборгу-преторианцу и переступил через подергивающийся труп, чтобы встретиться с его товарищами. Два идущих рядом отделения легионеров открыли шквальный огонь из болтеров и тяжелых болтеров, оставляя просеки в рядах элиты скитариев.

Центральный храмовый комплекс Япета занимал больше квадратного километра, главный зиккурат окружали меньшие кузницы и дома-домны. Пока пара «Теневых ястребов» атаковала немногочисленные уцелевшие турели на приграничной стене, Коракс и его воины уничтожали культистов Механикум. Сквозь дым мелькали лазерные лучи, пули и болты, от окружающих зданий отражалась звенящая какофония боя. В небе, среди клубов дыма, поднимающегося из города, патрулировали «Огненные хищники», чтобы не дать ни одному шаттлу или боевому кораблю возможности сбежать из святилища Машинного Бога.

Среди преторианцев двигались отделения тяжеловооруженных противников: солдат, чья броня была приклепана прямо к плоти, а сами тела превращены в оружие. Болтерные снаряды бессильно высекали искры из черных панцирей, тогда как в ответ обильно аугментированные воины стреляли молниевыми дугами и зарядами плазмы. Таких солдат называли таллаксиями — скорее машины, чем люди, их нервные окончания были удалены, чтобы они могли выдерживать боль от пробивающего броню оружия, доли их мозга заменяли вычислителями, превращавших воинов в эффективных и бесчувственных убийц.

Коракс обрушился на таллаксиев, а его Гвардейцы Ворона отступили назад, потеряв четырех легионеров от опустошительного вражеского оружия. Плазменный заряд врезался в левое плечо Коракса, прожигая керамит доспехов, и руку охватила огненная боль. Он проигнорировал ее и взмыл в воздух, летный ранец полыхнул, поднимая примарха выше. Развернувшись, Коракс, словно комета, нырнул в самую гущу таллаксиев, рубя когтями налево и направо, бронированными ботинками круша усиленные экзоскелеты.

Воодушевленные действиями примарха, Гвардейцы Ворона ринулись за ним, разряжая магазины в автоматическом режиме по остановившимся воинам Механикум, все сильнее поливая огнем тех, кому удалось избежать нападения Коракса. Один за другим таллаксии были разорваны молниевыми когтями и слаженными залпами, но все воины Механикум предпочли сражаться до последнего, чем бежать.

Штурмовая группа все еще продвигалась под шквальным огнем из амбразур на вершине храма и других зданий. Коракс разделил взвод, направив одно отделение к огромному дому-кузнице справа, а остальных воинов взяв с собой, двинувшись прямо к главным храмовым воротам.

— Примарх!

Коракс повернулся на предупреждающий крик, как раз вовремя, чтобы увидеть, как из домны выходят три огромных механических зверя. Каждый размерами превосходил танк и передвигался на шести стальных конечностях, их странной формы корпуса были усеяны многочисленными пушками. Между керамитовых пластин, скользких от органической жидкости, блестело то, что походило на мышцы и сухожилия. Машины войны были вооружены гигантскими когтями, вращающимися циркулярными пилами и зазубренными, пылающими лезвиями. Но самым худшим было то, что на их доспехах были вырезаны странные знаки и отвратительные руны, которые будто лучились темной энергией. Коракс уже видел такие на боевой броне Лоргара и его легионеров, и сразу понял, для чего предназначались эти символы: сковывать силу Хаоса в смертной оболочке.

Гвардейцы Ворона заворожено смотрели на полудемонические создания, несущихся на них. Коракс вздохнул: предупреждения техножрецов едва могли описать ужас, который воплощали собою разъяренные левиафаны.

Демонические машины издали чудовищный рев и вопли, когда, размахивая лезвиями и когтями, обрушились на Гвардию Ворона. У легионеров не было ни единого шанса против похожих на пауков исполинов, их болты и клинки были бесполезными против исписанной символами брони атакующих.

Коракс сорвался на бег, готовя когти к атаке. Он подоспел слишком поздно — последний воин был отброшен пинком одной из машин и приземлился в нескольких метрах на рокритовый пол.

Взревев от незамутненной ярости, Коракс ринулся на ближайшую машину.

Их когти с лязгом скрестились. На сегментированной броне механического зверя затрещали молнии. Движимые варпом сервоприводы соревновались с генетически улучшенными мышцами, Коракс скрипнул зубами, а демоническая машина издала стон, походивший скорее на звериный, нежели на машинный.

Грубая энергия примарха одолела порождение варпа. Коракс рубанул по руке машины, и коготь с грохотом полетел на землю. Вогнав кулак в то, что могло быть грудью, примарх поднялся во весь рост, потянув машину влево. Она замахала целой рукой, шипящий синий клинок проносился в считанных сантиметрах от лица Коракса, ее ноги конвульсивно дергались, пытаясь найти опору.

Застонав, Коракс бросил существо на спину и ударил другим кулаком его в брюхо, когтями разделив плиты брони. Из раны под сипение пневматики выплеснулась пузырящаяся зеленая жидкость, напоминающая масло, и смертельно раненое создание издало пронзительный вопль.

Когда Коракс выдернул когти, кто-то сзади ухватил его за правую руку. Примарха подняло в воздух, и другая рука ухватила его за ногу. Он завис в воздухе, не в состоянии дотянуться до земли, чтобы попытаться вывернуться из хватки демонической машины. Доспехи от напряжения погнулись и затрещали, под давлением начали крошиться поножи и наруч.

Коракс извернулся и ударил свободным когтем, разрубив болтающиеся гидравлические кабели. Коготь, сжимавший его ногу, разжался, и примарх повис только на одной руке. Прежде чем он успел снова ударить, машина войны бросила его на землю, тяжело приложив о рокрит. Оглушенный, Коракс ничего не успел сделать, когда его еще дважды ударили об землю, при каждом новом взмахе демонической машины примарху казалось, что у него сейчас оторвется рука.

К нему приблизилась третья машина с вращающимися циркулярными лезвиями. Но прежде чем она успела атаковать, на спине расцвел двойной взрыв, заставивший ее содрогнуться. Болезненный крик заглушил рев плазменных двигателей, когда «Теневой ястреб» пошел на снижение, поливая машину огнем из тяжелых болтеров. Вниз понеслась еще одна ракета, которая угодила в трещину на броне демонического существа и вызвала детонацию боеприпасов, хранившихся в отсеке внутри сегментированного панциря.

Боль от раненого плеча отдалась в груди, Коракс согнул руку и обеими ногами ударил демона, который удерживал его, в фронтальную часть корпуса. Удар оставил глубокую вмятину в красном металле, но, что важнее, примарх получил необходимую опору.

Активировав летный ранец, он отпрыгнул от машины, свободным молниевым когтем отрубив державшую его конечность. Металл разделился в брызгах черных искр, из трещины выпала проводка, и потекла мерзкая жидкость. Выпустив подергивающуюся металлическую руку, Коракс поднялся выше, а затем камнем упал вниз, всем своим телом врезавшись в машину войны.

Демоническая конструкция взорвалась, словно от попадания снаряда, огненный шар разметал во все стороны куски деталей и горящее топливо. Когда пламя угасло, Коракс остался лежать на груде обломков, обгоревший, но живой, его бледная кожа почернела от машинного масла и копоти.

Зная, что Дельвер и, вероятно, Натракин, будут неподалеку от своих демонических творений, примарх направился к кузнице, из которой появились машины.

Широкие ворота здания-домны были распахнуты настежь, являя адскую картину. Красновато-пурпурный свет омывал то, что походило на чудовищную сборочную линию для громадных механических пауков. С кранов и подъемных цепей свисали конечности и изогнутые пластины брони, под которыми трудились согбенные чернорабочие и сервиторы. Те, кто был способен мыслить, бросили инструменты и сбежали, едва Коракс вошел внутрь, но бездумные дроны продолжали выполнять задачи, на которые их запрограммировали, не обращая внимания на убийцу.

Из сумрака, паля из болтеров, вырвалось отделение Несущих Слово. Коракса накрыло бурей выстрелов, но он лишь отмахнулся и бросился на легионеров-предателей, насадив первого из них на когти, а второму оторвав голову вместе с рукой. Разрубив третьего, примарх бросил взгляд над головами отступников в глубины адской кузницы.

У стен стояли клети, внутри которых сидели люди с пустыми взглядами. Их тела были покрыты грязью и кровью — кровью из глубоких рунических ран, вырезанных в плоти. Люди стенали в отчаянии, протягивая руки к прутьям узилищ, остриженные головы поблескивали в неестественном свете. Сами клетки покачивались на длинных, уходящих вглубь кузницы кабелях, которые пылали и искрились, будто собирая страдания заключенных созданий.

В дальнем конце зала высился гротескный пьедестал, сплавленный из металла, камня, костей и черепов, соединявшийся с тюремными клетями. Из нагромождения под странными углами, словно огромные шипы, торчали искусственные сталагмиты, на которых также были вырезаны проклятые руны. Воздух между ними мерцал от неестественной энергии, захлестывая зал-домну пульсирующим не-светом имматериума.

Цепной меч рубанул по бедру Коракса, и тот в ответ ударил наотмашь, отбросив Несущего Слово через весь зал так, что воин врезался в подвешенный двигательный блок. Удар ногой попал в грудь другому предателю, когтями примарх выпотрошил третьего.

Возле вихрящихся миазмов варповского разлома стояли две фигуры. Первую Коракс узнал по описаниям, которыми снабдил его Лориарк — это определенно был Дельвер. Архимагос, как его собратья, был облачен в красное, лицо скрывала тень капюшона. Из спины вилось с полдесятка неугомонных механодендритов, каждый из которых венчало какое-либо искрящееся, жужжащее устройство или кривое зазубренное лезвие.

Другая фигура могла быть только Натракином, предатель был закован в толстые терминаторские доспехи в цветах Несущих Слово, покрытые золотыми рунами и строчками клинописи. Он стоял без шлема, и его обритую голову и шею пронзали вьющиеся провода и кабели, пульсировавшие под плотью и пылавшие психической энергией. Без сомнения, бывший библиарий, ставший колдуном.

Когда от рук Коракса пал последний Несущий Слово, примарх поднял коготь в сторону людей, бросая им вызов.

— Молите о быстрой смерти, и я дарую ее вам, — примарх прошел мимо рядов механических деталей и страдающих в клетках людей.

— О снисхождении молить поздно? — крикнул в ответ Натракин.

— Нет пощады, — прорычал Коракс, срываясь на бег.

Отступники разделилась. Дельвер остался стоять на месте, бионическими руками направив непомерно большую роторную пушку в сторону несущегося на него примарха. Натракин взобрался на алтарь Хаоса и, бросив на Коракса презрительный взгляд, сунул руку в вихрь.

Первая очередь Дельвера ревом разнеслась по залу, заставив Коракса метнуться влево от промелькнувших мимо снарядов. Заключенные заорали от боли, когда их стало решетить снарядами, которые проникали в плоть и разжигали внутри темное пламя, быстро испепелявшее людей.

Сменив маршрут, Коракс прыгнул и направил летный ранец между цепями и болтающимися каркасами. Следующая очередь Дельвера попала в стропила возле крыши, разбив металлические звенья и расколов бронированные плиты.

Коракс приземлился рядом с архимагосом, и когда горящие снаряды прошили воздух у него над головой, одним ударом когтя разрубил вращающиеся стволы пушки. Механодендриты Дельвера взметнулись, подобно змеям в гнезде, осыпав грудь и плечо примарха шквалом ударов. Их мощи оказалось достаточно, чтобы заставить его отступить на несколько шагов. Примарх взмахнул молниевым когтем, отрубив половину щупалец и заставив архимагоса взреветь от боли.

Едва Дельвер отшатнулся, при этом уцелевшие механодендриты безумно задергались, Коракс нанес последний удар. Примарх ринулся вперед и, занеся левый коготь, подобно копью, вонзил его в грудь архимагоса. Стальные пальцы пробили пластины металла и механические органы, прорвались сквозь укрепленный пласталью позвоночник и вышли из спины Дельвера. Архимагос завопил на лингва-технис, когда Коракс рывком поднял его с пола.

— Кара для изменников — смерть, — прорычал примарх.

Он взмахнул другим когтем, полоснув Дельверу по трахее и срубив полголовы. Обезглавленный труп повалился на пол, и Коракс повернулся к Натракину.

Несущий Слово стоял перед пульсирующим варп-порталом, его рука мерцала пурпурным и красным огнем. Из сферы пылающей энергии тянулись щупальца неестественной энергии, которые пронзали его тело, оставляя под кожей пульсирующие следы. Лицо космодесантника превратилось в оскал черепа, глаза пылали огнем.

Пластины терминаторских доспехов начали течь и плавиться, вздуваясь, словно отслаивающаяся кожа, расширяясь и сливаясь. В Натракина хлынуло еще больше энергии варпа, и он стал увеличиваться, конечности удлинились, тело расширилось. Стальные когти вырвались из кончиков пальцев, а на лбу выросло три загнутых рога, каждый из которых венчали рунические наконечники. Спинная пластина и силовой ранец вытянулись, керамитовые и адамантиевые выступы превратились в зазубренную дугу над его головой, будто уродливый нимб.

Коракс шагнул к предателю, но замер, понимая, что не стоит приближаться к бушующим энергиям, которые изливались из варп-разлома. У ног Несущего Слово затанцевали фиолетово-зеленые тени.

Вывернув руку из шара пульсирующей энергии, Натракин сделал пару шагов к примарху. Там, где его ботинки касались сплавившихся черепов и костей, оставались озерца черного пламени. Несущий Слово поднял руки и улыбнулся, когда из запястий вытянулись четыре костяных лезвия с адамантиевыми кромками, в отвратительной пародии на когти самого Коракса.

Предатель заговорил, разнесшийся по залу глубокий голос резонировал отголосками мощи.

— Ты встретил равного, примарх, — стал насмехаться Натракин. Он опустил руки, и из его кулаков выплеснулось черное пламя. — Ничто не устоит перед мощью Бессмертного Хаоса.

— Давай проверим это, предательская мразь.

Слов более не осталось, и Коракс, вытянув когти, прыгнул на Натракина. Со скоростью, почти не уступавшей примарху, колдун отступил в сторону, взмахнув руками-лезвиями, которые оставили порез на нагруднике Коракса. Не замедлившись, примарх восстановил равновесие и развернулся, но Натракин врезался в него, и оба рухнули на нечестивый алтарь.

Коракс ударил Несущему Слово коленом в живот, отбросив Натракина от себя. Из варп-портала потекла теневая материя, которая окружила колдуна пульсирующей аурой, едва тот, согнув когти, поднялся обратно на ноги. Тонкое щупальце соединило его с разломом.

Натракин рассмеялся.

— Вот видишь? Любой смертный, даже космический десантник, уже бы погиб от такого удара. Но ты даже не оглушил меня, Коракс. Каково это, выйти на свой последний бой?

Коракс взметнулся, словно размытое пятно, обрушив град ударов по самозваному чемпиону Хаоса, когти яростно рвали и рубили поднятые руки Натракина, разрывая доспехи и проливая кровь. Под атакой примарха колдун шаг за шагом отступал от портала, но нематериальная нить продолжала связывать Несущего Слово с источником силы.

— Довольно! — рев Натракина едва не оглушил Коракса. Колдун ударил примарха точно в челюсть, отчего тот отлетел на десяток метров и врезался в подвешенную механическую ногу. Черное пламя поползло по лицу примарха, пытаясь поглотить его плоть и разъесть глаза.

— Довольно не бывает, — грозно ответил Коракс, когда огонь на лице погас. — Тебе не одолеть меня.

Они ринулись друг на друга, но в последний момент Коракс прыгнул, активировал ранец и пролетел над врагом. Приземлившись позади Натракина, Коракс вогнал когти в спину предателя. На доспехах из плоти затрещали молнии, из раны стала испаряться кровь.

Коракс взметнулся ввысь, на лету расправляя крылья, пламя ракетных двигателей поднимало их к широким переборкам, удерживающим своды зала. Кружась и вращаясь, примарх бил изменника по опорам, ударяя головой о сталь, врезаясь в балки. Чемпион Хаоса закричал, скорее от гнева, чем от боли, не в силах дотянуться когтями до врага.

Развернувшись, примарх нырнул, потащив вместе с собою Натракина к далекому полу, будто метеор. Ударная волна от их падения заставила цепи и свисающие детали задребезжать и залязгать. Выдернув когти, Коракс поднялся над предателем и наступил на него, снова и снова вбивая ботинок в спину Натракина, так что рокритовый пол под ним пошел трещинами и раскололся.

Чемпион Хаоса лежал, неподвижно, и Коракс, тяжело дыша, наконец отступил от него. Он прислушался. Двойные сердца бились едва слышно. Слабое, хриплое дыхание срывалось с губ Натракина.

Прежде чем Коракс успел нанести удар, колдун перекатился на спину, взмахнув кулаками. Из его рук вырвался эбонитового цвета огонь, захлестнувший лицо и грудь Коракса и заставивший примарха отступить назад. Поднявшись на ноги, Натракин снова расхохотался.

— Это все, что ты можешь, Коракс? Подумать только, ты едва не победил лорда Аврелиана.

Коракс посмотрел на Несущего Слово. Его доспехи погнулись и треснули, из десятка ран текла кровь. Лицо колдуна превратилось в месиво — губы треснули, зубы выбиты, нос размозжен. Один из его рогов сломался.

— Похоже, ты не понимаешь, кто побеждает в бою, — заметил примарх. — Я лишь разогревался.

Она снова ринулись друг к другу, когти высекли фонтан электрических искр и брызги варповской энергии. Коракс прижался к лицу врага, медленно направляя когти к горлу предателя.

— Посмотрим, как ты будешь болтать без головы, повстанец. Я уничтожу каждое порожденное варпом и оскверненное Хаосом существо в галактике, прежде чем умру.

Рубиновые глаза Натракина на мгновение пересеклись с взглядом Коракса и переметнулись на потрескивающие лезвия в считанных миллиметрах от своего горла.

— Тебе стоит начать охоту чуть ближе, примарх.

Колдун посмотрел в лицо Кораксу, и примарх увидел свое отражение: великан с белой кожей и глазами, похожими на остывшие угли.

Натракин рассмеялся.

— Неужели ты думал, что примархи — безупречные создания?

В этот момент Коракс вспомнил о несчастных Рапторах, которые мутировали из-за игр с его генетическим семенем, и вдруг испугался того, что именно он виноват в случившемся с ними. Мог ли их звериный облик иметь отношение к чистым генам примарха, которые он использовал?

Натракин почувствовал его мимолетнее колебание и оскалился.

— Как мог Император создать полубогов с помощью одной только науки? Воины, которые могут выдержать попадание танкового снаряда? Лидеры, каждому слову которых беспрекословно подчиняются? Существа, сила которых намного превосходит силу Громовых воинов и легионеров? Как думаешь, почему Император просто не воссоздал своих детей после пропажи? Какие уникальные темные дары он передал тебе?

Краткий миг сомнения Коракса был всем, что требовалось Натракину. С победным ревом Несущий Слово отбросил примарха, показав ожоги на горле. С его костяных лезвий капал черный огонь, когда он двинулся на примарха.

— Лоргар узрел истину! Пришло время увидеть и тебе. Прими природу Хаоса и присоединись к братьям на пути к торжеству справедливости.

Коракс услышал достаточно и взметнулся с ошеломляющей скоростью.

— Молчать!

Увлекшись насмешками, Натракин отреагировал слишком медленно. Молниевый коготь снес голову Несущего Слово с плеч, и та полетела в сумрак.

Тяжело дыша, Коракс припал на четвереньки, мотая головой. Предатель врал напропалую, пытаясь спасти свою шкуру. Император поклялся уничтожить Хаос — он сам это сказал Кораксу. В памяти вспыхнули воспоминания — образы его создателя в лаборатории, работающего над зарождающимися зиготами, которые станут его генетическими сыновьями.

— Нет, — Коракс поднялся, все его сомнения разом рассеялись. Император не лгал, он бы сразу это заметил. — Я не порождение Хаоса.

Затем он заметил, как окружающая труп Натракина аура стала сгущаться, щупальца энергии варпа, истекающей из портала, задвигались быстрее.

Тело дернулось.

Коракс ощутил холодок тревоги, услышав тихий смешок.

Изувеченный нагрудник Натракина пошевелился, живот лопнул и превратился в пасть, усеянную адамантиевыми зубами, в грудных мышцах раскрылись рубиновые глаза. Тонкий змеиный язык облизал игольчатые клыки, и чемпион Хаоса встал.

— Хаош не уништошить, — прошипели выплавившиеся из доспехов керамитовые губы. — Он — вешен.

Коракс недоверчиво покачал головой, когда Натракин поднялся на ноги. Из спины колдуна вырвался увенчанный жалом хвост, поднявшийся над плечом. Обрубок шеи оброс металлическими шипами, сформировавшими звериную пасть. Его руки опять охватило черное пламя.

— Покоришь или умри. Иного не дано.

Сделав два стремительных шага, Коракс вогнал когти в новое лицо падшего чемпиона и оторвал существо от пола. По ним обоим заструился черный огонь, Натракин заорал и ударил когтями по голове примарха, разрывая кожу, плоть и металл. Коракс, не обращая внимания на боль, шагнул к варп-разлому.

— Хаос, может, и вечен, — прорычал он, подтаскивая Несущего Слово к порталу, — но не плоть.

Взревев, Коракс забросил Натракина во вращающуюся энергетическую сферу.

Та ярко вспыхнула, и колдун словно прилип к ее поверхности. Изнутри сверкающей сферы проступили смеющиеся и скалящиеся лица демонов. Когтистые лапы схватили колдуна и потащили в глубины, пока тот не исчез в буре потрескивающей энергии.

Коракс разбил ближайший сталагмит, который подпитывал разлом. Он стал кружить вокруг чудовищного алтаря, круша отростки из металла и кости. С каждым разрушенным шипом пульсация портала становилась более нестабильной. Когда примарх разрубил последний торчащий сталагмит, разлом исчез. Шок пробрал Коракса до самого естества, словно его сердце стиснул кулак. Но затем все прошло.

— Ложь, — пробормотал он, отворачиваясь. — Император и об этом мне сказал. Ложь и обман — единственное настоящее оружие Хаоса.

Но все же в его словах звучала толика сомнений, ибо Коракс знал, что самая убедительная ложь содержит в себе зерно правды.

Раны на лице жгли, плечо болело, но примарха ждал бой. Япет еще не был захвачен во имя Императора.