– Дорогая сестра и королева, – сказал король Эдмунд, -пришло тебе время доказать свою отвагу. Не стану скрывать, нам грозит большая опасность.
– Какая? – спросила королева.
– Боюсь, – отвечал король, – что мы не уедем отсюда. Пока царевич еще надеялся, мы были почетными гостями. С той минуты, как ты ему откажешь, клянусь Гривой Аслана, мы -пленники.
Один из гномов тихо свистнул.
– Я пр-р-редупреждал ваши величества, – сказал ворон. -Войти легко, выйти трудно, как сказал омар, когда его варили.
– Я видел царевича утром, – продолжал король. – Как ни жаль, он не привык, чтобы ему перечили. Он требовал от меня – то есть от тебя – окончательного ответа. Я шутил, как мог, над женскими капризами, но все же дал понять, что надежды у него мало. Он страшно рассердился. Он даже угрожал мне, конечно, в их слащавой манере.
– Да, – сказал фавн, – когда я ужинал с великим визирем, было то же самое. Он меня спросил, нравится ли мне Ташбаан. Конечно, я не мог сказать, что мне тут каждый камень противен, а лгать не умею – и я ответил, что летом, в жару, сердце мое томится по прохладным лесам и мокрым травам. Он неприятно улыбнулся и сказал: «Никто тебя не держит, козлиное копытце, – езжай, пляши в своих лесах, а нам оставь жену для царевича».
– Ты думаешь, он сделает меня своей женой насильно? -воскликнула Сьюзен.
– Женой… – отвечал король. – Спасибо, если не рабой. … – Как же он может? Разве царь Тисрок это потерпит?
– Не сошел же он с ума! – сказал Перидан. – Он знает, что в Нарнии есть добрые копья.
– Мне кажется, – сказал Эдмунд, – что Тисрок очень мало боится нас. Страна у нас небольшая. Владетелям империй не нравятся маленькие страны у их границ. Они хотят победить, поглотить их. Не затем ли он послал к нам царевича, чтобы затеять ссору? Он рад бы прибрать к рукам и Нарнию, и Орландию.
– Пускай попробует! – вскричал гном. – Между ним и нами лежит пустыня! Что скажешь, ворон?
– Я знаю ее, – сказал ворон. – Я облетел ее вдоль и поперек, когда был молод. (Не сомневайтесь, что Шаста навострил уши). Если Тисрок пойдет через большой оазис, он Орландии не достигнет – людям его и коням не хватит там воды. Но есть и другая дорога.
Шаста стал слушать еще внимательнее.
– Ведет она от древних усыпальниц, – продолжал ворон, -на северо-запад, и тому, кто по ней движется, все время видна двойная вершина горы. Довольно скоро, через сутки, начнется каменистое ущелье, очень узкое, почти незаметное со стороны. Кажется, что в нем нет ни травы, ни воды, ничего. Но если спуститься туда, увидишь, что по нему течет речка. Держась ее, можно добраться до самой Орландии.
– Знают ли тархистанцы об этой дороге? – спросила королева.
– Друзья мои, – воскликнул король, – к чему эти речи? Дело не в том, кто победит, если Тархистан нападет на нас. Дело в том, как выбраться из этого проклятого города. Даже если брат мой Питер, Верховный Король, одолеет Тисрока десять раз, мы уже будем давно мертвецами, а сестра моя королева – женой или рабой царевича.
– У нас есть оружие, – сказал гном. – Мы можем защитить этот замок.
– Я не сомневаюсь, – сказал король, – что каждый из нас дорого продаст свою жизнь. Королеву они получат только через наши трупы. Но мы тут как мыши в мышеловке.
– Недар-р-ром гово-р-рится, – прокаркал ворон, – «В доме остаться – с жизнью расстаться». И еще: «В доме запрут – дом подожгут».
– Ах, все это из-за меня! – заплакала Сьюзен. – Не надо мне было покидать Кэр-Паравел! Как было хорошо! Кроты уже почти кончили перекапывать сад… а я… а я… – и она закрыла лицо руками.
– Мужайся, Сью, мужайся – начал король Эдмунд, но вдруг увидел, что фавн, сжав руками голову, раскачивается, как от боли.
– Минутку, минутку… – говорил он. – Я думаю, я сейчас придумаю… Подождите, сейчас, сейчас!..
Все подождали и, наконец, фавн с облегчением вздохнул, а потом вытер лоб.
– Трудно одно, – сказал он, – добраться до корабля так, чтобы нас не заметили и не схватили.
– Да, – сказал гном. – «Рад бы нищий скакать, да коня нету».
– Постой, постой, – сказал фавн. – Нужно одно: пойти под каким-нибудь предлогом на корабль, оставить там матросов…
– Наверное, ты прав… – сказал король Эдмунд.
– Ваше величество, – продолжал фавн, – не пригласите ли вы царевича на пир? Устроим мы этот пир на нашем корабле завтра вечером. Ради пользы дела намекните, что ее величество может дать там ответ, не нанося урона своей чести. Царевич подумает, что она готова уступить.
– Пр-рекрасный совет! – сказал ворон.
– Все будут думать, – взволнованно говорил фавн, – что мы готовимся к пиру. Кого-нибудь пошлем на базар, купить сластей, вина и фруктов… Пригласим шутов и колдунов, и плясуний, и флейтистов…
– Так, так, – сказал король, потирая руки.
– А когда стемнеет, – сказал фавн, – мы уже будем на борту…
– Поставим паруса, возьмем весла! – воскликнул король.
– И выйдем в море! – закончил фавн и пустился в пляс.
– На Север! – вскричал гном.
– В Нарнию! – крикнули все. – Ура!
– Дорогой фавн, – сказала королева, – ты меня спас! – и, схватив его за руки, закружилась по комнате. – Ты спас нас всех!
– Царевич пустится в погоню, – сказал вельможа, чьего имени Шаста не знал.
– Ничего, – сказал король. – У него нет хороших кораблей и быстрых галер. Царь Тисрок держит их для себя. Пускай гонятся! Мы потопим их, если они вообще нас догонят.
– Совещайся мы неделю, – сказал ворон, – лучше не придумаешь. Однако недаром говорится: «Сперва – гнездо, потом – яйцо». Прежде, чем приняться за дело, подкрепимся.
Тогда все встали и открыли двери и пропустили в них первыми королеву и короля. Шаста замешкался, но фавн сказал ему:
– Отдохните, ваше высочество, я принесу вам поесть. Лежите, пока мы не станем перебираться на корабль.
Шаста опустил голову на мягкие подушки и остался в комнате один.
«Какой ужас!..» – думал он. Ему и в голову не приходило сказать всю правду и попросить о помощи. Вырос он среди жестоких черствых людей, и привык ничего не говорить взрослым, чтобы хуже не было. Может быть, этот король не обидит говорящих коней, они из Нарнии, но Аравита – здешняя, он продаст ее в рабство или вернет отцу. «А я… – думал он, – а я не посмею, сказать им, что я не принц Корин. Я слышал их тайны. Если они узнают, что я не из них, они меня живым не отпустят. Они побоятся, что я их выдам. Они меня убьют. А если Корин придет? Тогда уж наверное…»
Понимаете, Шаста не знал, как ведут себя свободные, благородные люди.
«Что же мне делать, что делать? А, вон идет этот козел!..»
Фавн, слегка приплясывая, внес в комнату огромный поднос и поставил его на столик у дивана.
– Ну, милый принц, – сказал он и сел на ковер, скрестив ноги, – ешь, это последний твой обед в Ташбаане.
Обед был хорош. Не знаю, понравился бы он вам, но Шасте понравился. Он жадно съел и омаров, и овощи, и бекаса, фаршированного трюфелями и миндалем, и сложное блюдо из риса, изюма, орехов и цыплячьих печенок, и дыню, и ягоды, и какие-то дивные ледяные сласти, вроде нашего мороженого. Выпил он и вина, которое зовется белым, хотя оно светло-желтое.
Фавн тем временем развлекал его беседой. Думая, что принц нездоров, он пытался обрадовать его и говорил о том, как они вернутся домой, и о добром короле Луме, и о небольшом замке на склоне горы.
– Не забывай, – сказал он, – что ко дню рожденья тебе обещали кольчугу и коня, а года через два сам король Питер посвятит тебя в рыцари. Пока что мы часто будем ездить к вам, вы – к нам, через горы. Ты помнишь, конечно, что обещал приехать ко мне на Летний Праздник, там будут костры и ночные пляски с дриадами, а может – кто знает? – нас посетит сам Аслан.
Когда Шаста съел все подчистую, фавн сказал:
– А теперь поспи. Не бойся, я за тобой зайду, когда будем перебираться на корабль. А потом – домой, на Север!
Шасте так понравился и обед, и рассказы фавна, что он уже не мог размышлять о неприятном. Он надеялся, что принц Корин не придет, опоздает, и его самого увезут на Север. Боюсь, он не подумал, что станется с принцем, если тот будет один в Ташбаане. Об Аравите и о лошадях он чуть-чуть беспокоился, но сказал себе: «Что поделаешь? И вообще, Аравите самой так лучше, очень я ей нужен», – ощущая при этом, что куда приятней плыть по морю, чем одолевать пустыню.
Подумав так, он заснул, как заснули бы и вы, если бы встали затемно, долго шли, а потом, лежа на мягком диване, столько съели.
Разбудил его громкий звон. Испуганно привстав, он увидел, что и тени, и свет сместились, а на полу лежат осколки драгоценной вазы. Но главное было не это: в подоконник вцепились чьи-то руки. Они сжимались все крепче (костяшки пальцев становились все белее), потом появились голова и плечи. Через секунду какой-то мальчик перемахнул через подоконник и сел, свесив вниз одну ногу.
Шаста никогда не гляделся в зеркало, а если бы и гляделся, не понял бы, что незнакомец очень похож на него, ибо тот был сейчас ни на кого не похож. Под глазом у него красовался огромный синяк, под носом запеклась кровь, одного зуба не было, одежда, некогда очень красивая, висела лохмотьями.
– Ты кто такой? – шепотом спросил мальчик.
– А ты принц Корин? – в свою очередь спросил Шаста.
– Конечно, – ответил мальчик. – А ты кто?
– Никто, наверное, – сказал Шаста. – Король Эдмунд увидел меня на улице и подумал, что это ты. Можно отсюда выбраться?
– Можно, если ты хорошо лазаешь, – сказал Корин. – Куда ты спешишь? Мы так похожи, давай еще кого-нибудь разыграем!
– Нет, нет, – заторопился Шаста. – Мне нельзя оставаться. Вдруг фавн придет, увидит нас вместе? Мне пришлось притвориться, что я – это ты. Вы сегодня отплываете. А где ты был все время?
– Один мальчишка сказал гадость про королеву Сьюзен, -ответил принц. – Я его побил. Он заорал и побежал за братом. Тогда я побил брата. Они погнались за мной и меня поймали такие люди, с копьями, называются стража. Я подрался и с ними. Тут стало темнеть. Они меня куда-то увели. По дороге я предложил им выпить вина. Они напились и заснули, а я тихо выбрался и пошел дальше, и встретил первого мальчишку. Ну, мы подрались. Я его опять побил. Потом я влез по водосточной трубе на крышу и ждал, пока рассветет. А потом искал дорогу. Попить нету?
– Нет, я все выпил, – сказал Шаста. – Покажи мне, как ты сюда влез. Надо поскорей уходить. А сам ложись на диван. Ах ты, они не поверят, что это я… то есть ты… У тебя такой синяк… Придется тебе сказать правду.
– Как же иначе? – сердито спросил принц. – А все-таки, кто ты такой?
– Некогда объяснять, – быстро зашептал Шаста. – Наверное, я родился в Нарнии. Но вырос я здесь и теперь бегу домой, через пустыню, с говорящим конем. Ну, как мне лезть?
– Вот так, – показал Корин. – Смотри, тут плоская крыша. Иди очень тихо, на цыпочках, а то услышит кто-нибудь! Сверни налево, потом залезь, если умеешь лазать, на стену, пройди по ней до угла и спрыгни на кучу мусора.
– Спасибо, – сказал Шаста с подоконника. Мальчики посмотрели друг на друга и обоим показалось, что теперь они Друзья.
– До свиданья, – сказал Корин. – Доброго тебе пути.
– До свиданья, – сказал Шаста. – И храбрый же ты!
– Куда мне до тебя! – сказал принц. – Ну, прыгай! Да, доберешься до Орландии, скажи моему отцу, королю Луму, что ты мой друг! Скорее, кто-то идет!