Контрабандистка с красным дипломом

Глава 1

Этот день должен был стать самым счастливым днем в моей жизни. Сегодня сбылось то, о чем мы мечтали всей семьей. То, о чем я грезила! То, что казалось несбыточным и неосуществимым! К чему стремилась еще будучи маленьким ребенком. Свершилась мечта! Я, наконец-то, получила то, что казалось мне призрачным и столь маловероятным. Этот долгожданный день, час, миг настал.

Сегодня все-все стало явью. Я получила диплом об окончании Марсианской Инженерной Академии Космического Управления, в простонародье МИАКУ, по специальности «Биоинженер системы жизнеобеспечения». Кроме того, на руки мне выдали еще и сертификат о прохождении фельдшерских курсов, что делало меня еще более ценным специалистом в моем понимании. Я ликовала! Я была на седьмом небе от счастья. Хотелось кричать и танцевать. Прыгать и целовать всех.

Это был триумф! Победа! Осталась только такая малость – распределение.

Вот именно туда я сейчас мчалась со скоростью астероида. Ведь известный факт, что наниматели с больших кораблей не любили тратить даром время, и брали на работу первых кандидатов, которые соответствовали их требованиям. А я соответствовала, а как иначе. У меня же не просто бумажка. У меня – диплом с отличием! Диплом! Да еще и с ОТЛИЧИЕМ! Да я еще и врача заменять могу. Да мои результаты – одни из лучших среди выпускников. Энергия так и клокотала внутри меня, выплескиваясь через край. Я теперь специалист! Специалист высокой квалификации! Не с абы каким образованием, а с академическим!

Все это окрыляло меня.

Не обращая внимания на небольшую группу моих сокурсников, которые откровенно ненавидели меня, я продвигалась к кабинету, за дверью которого скрывался тот самый заветный терминал распределения. Нам его еще на первом курсе показали на ознакомительной лекции в самый первый день. Поэтому, не ожидая ниоткуда подвоха, я просто сгорала от нетерпения опустить в него свою личную карту и увидеть на табло название того судна, где мне предстоит работать и, чего скрывать, получать деньги, в которых так нуждалась моя семья.

– О, смотри, мусорщица объявилась. Что думаешь, найдется для тебя вакансия мусоросборки? – противный хохот парней из параллельной группы немного поубавил мою радость. – Можешь не спешить, уборщиков сегодня не нанимают.

О, это было мне знакомо на протяжении всех пяти лет обучения. Не спасали меня ни превосходные манеры, ни острый ум. Для них всех я была просто уроженка Цереры. Не девушка, а девка с третьесортной планетки. Ну не могли они мне простить этого факта. Как так, коренные жители больших планет вынуждены дышать одним кислородом с отребьем из астероидного пояса.

Дочь мусорщика, позволившая возомнить себя равной им.

– Астра Войнич, – отрапортовала я секретарю, сидящему за стойкой и фиксирующему весь процесс, происходящий у терминала на визор. – На распределение.

За моей спиной продолжали ржать все прибывающие одногруппники. Но я не реагировала, молча, протянула свою идентификационную карту и замерла истуканом, ожидая, что вот сейчас всю информацию с нее зафиксируют в базе данных и я, наконец, узнаю свою дальнейшую судьбу. Меня чуть заметно трясло, сказывалось напряжение и волнение. В горле пересохло. Решалась моя судьба.

Женщина секретарь не торопилась. Чуть покрутив в руках излишне, на мой вкус, длинным и кричащим оранжевым маникюром мою личную карту, она, словно притормозив на пару мгновений, замялась и даже прикусила густо накрашенную фиолетовой помадой нижнюю губу. Заозиралась. Дернулась, будто что-то хотела достать из сумочки, но тут же остановилась и замерла, о чем-то раздумывая. Все эти странности ее поведения казались какими-то несуразными и странными.

– Что-то не так, госпожа Лаяра? – с тревогой тихо спросила я.

Женщина вздрогнула и, воровато озираясь на группу выпускников, которые тоже странно притихли за моей спиной, все же приложила мою карту к своей клавиатуре и сделала пометку о моей явке на распределение. Все также со странными ужимками, она протянула кусок пластика мне.

– Проходите, – шепнула неуверенно и даже как-то виновато.

Странная она сегодня.

Вот и все… Я с замиранием сердца уставилась на белую заветную дверь, за которой находились представители крупнейших транспортных, гражданских, а порою и военных компаний. Там, за этой невзрачной, обычной для любого здания, дверью, скрыто мое будущее. Там – конец моего боя за мечту и начало новой сытой, достойной жизни, где меня будут уважать и ценить по достоинству. Все это там за этой тонкой пластиковой белой дверью.

Надо только набрать больше воздуха в легкие и сделать решающий шаг.

Как же мне было страшно и волнительно. Накануне я всю ночь не спала, все представляла, что вдруг потеряют мой диплом, вдруг вскроется наш с отцом обман, вдруг меня забудут включить в списки выпускников на распределении, и все эти бесконечные вдруг, вдруг, вдруг… Но все прошло отлично. Даже слишком хорошо.

Пять лет назад, чтобы поступить в академию отец подговорил мою ныне покойную двоюродную тетку и мне исправили дату рождения. Так семнадцатилетняя девочка стала двадцатиоднолетней девушкой. Все потому, что на бюджетные места принимали только раз в пять лет. При этом поступающему абитуриенту должно было быть от девятнадцати до двадцати одного года и не старше. Так что вопрос стал ребром, либо подделка документов, и я поступаю семнадцатилетней, либо не поступаю уже никогда, так как при следующем наборе мне будет уже двадцать два года. Конечно, можно было и подождать, и исправить дату потом, но тетка была тяжелобольная. А следом за мной взрослели три сестры, и потянуть учебу сразу двух дочерей родители были не в состоянии.

Так что, вот так, в одночасье, с помощью логики и таких нехитрых математических расчетов, ну и конечно, бутылки самопальной выпивки для тетушки, я стала старше на четыре года.

Естественно, вписаться в коллектив мне было сложно. Мое детское лицо и место рождения сыграли важную роль. Для всех я стала мусорщицей, отбросом, объектом для приколов. Даже учителя смотрели на меня, как на липкую грязь, но сделать ничего не могли. Все проверяющие и контролирующие уровень усвоения знаний тесты и контрольные автоматически заносились в общую базу, и что-то там изменить или снизить оценку было нереально.

Вот так я и училась, бельмом на глазу у академии.

Выдохнув, я вошла в кабинет. В центре небольшого помещения находился контрольный терминал, а вот вокруг него прямо в воздухе зависали сотни чуть мерцающих голубоватым оттенком полупрозрачных голограмм с изображением дядечек и тетечек в самых шикарных офисных костюмах и формах. Все они разом выжидательно уставились на меня. Чуть опешив, я непроизвольно вгляделась в лица. Холеные, уверенные в себе люди. В гражданских и военных кителях с погонами и нашивками на груди. И все они сейчас смотрят на меня и ждут, когда же я вставлю свою карту и открою для них свои персональные данные и средний бал диплома. Кто-то из них первым нажмет на клавишу выбора, и я стану членом новой для меня команды.

Первой команды, с которой я пролетаю по контракту три стандартных земных года.

Мне стало, ну совсем, не по себе. Сил не осталось даже для волнения. Быстро подойдя к терминалу, я вставила туда свою личную карту. Экран мигал, полоса ожидания бегала от одного конца монитора к другому и ничего не происходило. Прошла пара минут и, наконец, появился результат. На весь экран была надпись:

То есть, никто меня не выбрал. Да так не может быть. Это ошибка!

Я недоуменно покрутила головой, но никто на меня не смотрел. Люди на голограммах пялились в свои пульты управления и что-то там тыкали у себя на мониторах. Я вновь воткнула карту и все повторилось. Ужасная шокирующая меня надпись всплыла вновь.

Работы для меня не нашлось.

Сердце глухо билось где-то в районе шеи. В ушах, как в вакууме. Так, ничего не видя и не слыша, я вышла в коридор и остановилась. Вокруг было полно народу, специально, что ли все собрались. Я видела лица своих одногруппников и тех, кто учился параллельно. И даже ребята с других факультетов, которых тут в принципе быть не должно было.

Меня трясло, каменный темный пол расплывался перед глазами. В голове был только один вопрос, как такое возможно? Как нет работы? Такого никогда не случалось. Никогда! Ни разу за всю историю Марсианской Инженерной Академии Космического Управления. Диплом этого учебного учреждения был сам по себе гарантом трудоустройства. И вдруг для меня не нашлось работы. Как такое возможно? Как?

Словно поняв, что сейчас произошло, все вчерашние студенты и нынешние выпускники начали истерично ржать надо мной. Смеялась даже секретарь, отвечающая за распределение. Это была последняя капля. Самая последняя капелька унижения, после которой срывает крышу у любого даже самого стойкого человека. Я сломалась. Внутренне сжалась в комочек и раскисла.

Горькие противные слезы предательски потекли по щекам. Губы скривились, я не могла успокоиться. Рыдания прорвались истошными некрасивыми подвываниями. Сгорая от стыда и публичного унижения, я со всех ног понеслась на улицу. Прочь из здания академии, подальше от всей этой стаи шакалов и гиен. Мерзкие твари, не достигшие самостоятельно ничего, все за счет богатеньких родителей. И они смели даже сейчас втаптывать меня в грязь.

Мой побег огласил еще больший раскат хохота. Сзади что-то громко мне орала секретарь. Требовала остановиться и вернуться. Кричала мое имя, заглушая толпу. Но я не слушала ее. Мне уже было все равно. Прижимая к груди свой диплом и личную карту, я неслась, ничего не разбирая, вперед по лестницам, проскочила мимо кованых ворот и устремилась в сторону порта.

Бежала я быстро. Красная пыль марсианского грунта не успевала даже взлететь из-под моих ног. С физической подготовкой у меня всегда было все хорошо. Постепенно разум брал верх над эмоциями. Я стала обращать внимание на окружающую обстановку. Оказалось, я практически уже добралась до космического порта.

Вдалеке виднелась вершина величественного Олимпа. Самая большая в Солнечной системе гора поражала воображение каждого, кто ее видел. Когда-то я считала это чудом. Я, девочка из ниоткуда, воочию видела Олимп. Я ездила на экскурсию к самому кратеру. Потухший вулкан потрясал своими размерами. Цифры, которые озвучивал гид, стоя на смотровой площадке экскурсионного кратера, были лишь звуком: высота вершины 26200 метров, диаметр кратера 85 000 метра. Но когда мы подлетели, и я смогла увидеть, что значат в реальности эти тысячи метров, я влюбилась.

Я навсегда и бесповоротно была покорена Марсом.

Первый год я сделала тысячи снимков и панорам Марса. В моем планшете можно было найти сотни изображений одних только Фобоса и Деймоса. И, конечно, я обожала делать селфи на фоне марсианского пейзажа. В районе, где располагался академгородок моего учебного заведения, не осталось, наверное, ни одного более или менее крупного булыжника, возле которого я бы себя не запечатлела. Все это постоянно отправлялось сестрам для семейного просмотра.

Добравшись, наконец, до площадок космического порта, я остановилась. Оглянувшись назад, я впилась взглядом в город, в котором прожила последние пять лет. Наверное, это должны были быть самые лучшие годы моей жизни. Но это было не так.

Унижения, боль, разочарования – вот, что осталось там.

Городок Маради был типовым. Он абсолютно ничем не отличался от сотен других таких же разбросанных по всей поверхности красной планеты. Но только сейчас я поняла, что, возможно, вижу Маради последний раз. Возвращаться назад мне было незачем и некуда. Вещи мои уже с утра были переправлены в одну из ячеек камеры хранения космопорта. Это была стандартная процедура после выписки из общежития. И сейчас в кармане моей поношенной и потертой серой курки лежал магноключ с номером «1132». Там и располагалось все мое скромное имущество.

Но видеть город было почему-то больно. Там разбились на мелкие осколки все мои мечты. Там сгорело до пепла все, к чему я стремилась. Впервые взглянув пять лет назад на город, я увидела настоящую ожившую сказку. В центре города возвышались шесть учебных корпусов Академии. Прочные массивные каменные трехэтажные здания, сложенные из больших красных блоков. Вокруг них ютились, похожие на коробки, корпуса общежитий. Все остальные дама города, где проживал обслуживающий академию персонал и работники порта, походили друг на друга словно близнецы. Двухэтажные прямоугольники, безликие и однотипные. Все стандартно: шесть подъездов, два этажа, три квартиры на этаже, в каждой квартире две комнаты, кухня и санблок с душевой кабиной и выдвижным унитазом.

Тогда, много лет назад, равно, как и сейчас, город казался мне прекрасным. Я впервые видела огромные, гигантские даже издалека, отсвечивающие зеленью теплицы. В них скрывались настоящие земные деревья, кустарники разнообразные травы, густо устилающие пол. Цветы, ягоды, даже отдельные отсеки с одними грибами. Настоящий зеленый рай, в котором, жужжа, метались насекомые. Полосатые пчелы, шершни, разноцветные бабочки. На ветках деревьев восседали птички и выдавали забавные трели. Такого на Церере никогда не было, единственные животные, которые прижились у нас, это крысы, кошки да один ежик, который, непонятно как, оказался в коробке с мусором. А тут целый мир, зеленый и жужжащий. И пусть он скрыт в теплицах, но он настоящий и живой.

В новинку мне было все вокруг. На родной планетке я росла в окружении металлических коробов-домов да отсеков-заводов по переработке мусора и добыче воды. А тут все казалось иным. Я видела настоящие дороги, широкие и пересекающие друг друга под углом 90 градусов. Шныряющие туда-сюда грузовые и легкие пассажирские автомобили на воздушных двигателях. И даже дорогущие фрикары, парящие над красным асфальтом, тоже были в диковинку.

О, какая я была наивная! Мечтала встретить свою любовь, найти подруг. Мое воображение рисовало студенческие вечеринки и поцелуи с ребятами, которые были просто обязаны в меня влюбится.

Но уже на следующий день после заселения от комнаты, где поселили меня, отказались друг за другом три девушки. Причина банальна – они не хотели жить рядом с уроженкой Цереры. О том, откуда я, заботливо в день поступления озвучил куратор.

Я до сих пор помню, как сидела и радостно хлопала глазками на первой парте в огромной аудитории. Готовая внимать каждому слову учителя. В красивом своем единственном платье, на которое год копила деньги мама, я ждала первых уроков. Мечтала, как примерю форму, как получу допуск к архивным файлам академии библиотеки. Я не выпускала из рук свой новенький планшет, и не видела, как на меня косятся окружающие.

Только потом я поняла, что с первых минут стала всеобщим посмешищем в своем простеньком синем платье, с дешевым планшетом. Но тогда, сидя за этой партой, я была счастлива, как никогда. Учитель, вошедший в аудиторию, казался божеством. Красивый молодой мужчина с аккуратной бородкой в строгом черном костюме. Окинув нас взглядом, он остановился на мне, и тут прозвучало словно гром:

– Я смотрю, даже на Церере, наконец-то, научились читать. Что же, приветствую первую ученицу из самой большой свалки солнечной системы. Приятно осознавать, что хоть какое-то образование появилось и среди самых низших слоев нашего населения.

А потом был безудержный смех тех, кто сидел вокруг меня. Им было весело. Забавно ведь вылить ушат грязи на скромную молоденькую, по сути, еще девочку. Она же с помойки, так чего церемонится! Учитель стал тут же в доску своим. А я превратилась в мусорщицу.

Но мириться с таким положением дел не собиралась!

Я стала круглой отличницей. Сдавала все тесты на оценку «Блестяще». Каждая контрольная была сделана образцово на «100 %». Никто не знает, чего мне это стоило, я изучила всю библиотеку, не спала ночами, зубря параграфы, в то время, как в соседней комнате гремели вечеринки. Благо, соседки у меня так и не появилось. Я так и осталась жить в комнате одна. На практике бездушный искусственный интеллект головного компьютера академии ставил меня на первые позиции рейтинга студентов. Я во всем старалась превзойти остальных. В рейтинге по своей специальности среди студентов своего курса я занимала первые места. Всегда… но!

Но, присутствовало в моей жизни это самое горькое и обидное «но»…

На лекциях меня высмеивали сокурсники. Игнорировали учителя, делающие вид, что ничего не происходит. И так за годом год, и чем лучше я училась, тем больше меня ненавидели и издевались. Но сегодня все было уже позади. Я, как и в первый день своего приезда, была ни с чем. Побежденной и униженной.

День подходил к концу и солнце склонялось к красному ровному горизонту. На небе был виден диск Деймоса. Один за другим загорались огни космопорта, а я, раздавленная и обессиленная, сидела на лавочке в небольшом зале ожидания. Вот только ожидать мне было нечего и некого.

Пару раз я ловила на себе взгляды выпускников, улетающих по распределению на другие планеты. Они странно, как-то даже виновато, смотрели на меня. Но никто так и не подошел. Я же совершенно не понимала, что теперь делать, ведь даже денег на билет домой не было.

Да и как я теперь вернусь домой. Самое страшное сейчас было увидеть разочарование в глазах отца и сестер. Мама меня бы поняла, она и виду не подала бы, что что-то не так. Но отец! Он будет жалеть, будет сокрушаться. Я не хотела выглядеть жалкой в его глазах, быть неудачницей в глазах сестер. Это сейчас казалось страшнее всего – увидеть их жалеющие меня взгляды.

Не знаю, сколько я так просидела. Большие часы на стене показывали пять часов утра. Зал был пуст, и только мужчина преклонного возраста вывозил из кладовки уборщиков. Это были старые модели, похожие на толстые низкие мусорные бочки с тонкими ручками. Смешные и забавно жужжащие во время работы. Даже странно, один из крупнейших грузовых космопортов Марса, и вдруг такая рухлядь. Мужчина, командующий маленькой армией бочков-уборщиков, сочувствующе на меня посмотрел.

– Ждешь свой корабль? – поинтересовался он, я отрицательно покачала головой. – А чего бледная такая?

Я всхлипнула, отчаянно пытаясь унять подступившие к горлу рыдания. А почему бы и нет? Можно ведь поделиться своей бедой с незнакомым человеком.

– Я не прошла распределение, – шепнула я дрожащим голосом. – Мне все отказали.

Слезы все же покатились по щекам.

– Вот беда, – мужчина присел рядом со мной на лавочку. – А чего училась плохо?

Я снова покачала головой и, глотая слезы, показала ему диплом, который все еще сжимала в руках. Мужчина хмыкнув, взял пластиковую корочку. Покрутив, он вчитался в строки.

– Да ты ведь отличница! И чтобы не прибрал тебя никто? Да не поверю! Может, какая ошибка? Это ведь все-таки система. Мало ли, что.

– Нет. Я дважды в терминал карту отправляла, нет там ошибки. Просто я с Цереры, для всех – человек третьего сорта, – в сердцах выдала я.

Мой собеседник встрепенулся и подсобрался. Глянул на меня тяжелым отеческим взглядом, прямо как у папы. Мне тут же стало не по себе, словно нашкодила где-то, а теперь отвечать перед родителем надо.

– Никогда так больше не говори, – голос мужчины стал строгим. – Нет людей первого или третьего сорта! Есть плохие и хорошие! И все. И не реви. Сейчас в порту в доках двести кораблей, завтра прибудет еще сотня. Чем тут сидеть и жалеть себя, лучше иди туда и сама найди себе работу. Может, еще и лучше пристроишься. И не брезгуй ничем. Это, знаешь, только в прессе контрабандисты и пираты, а на деле, девочка, они куда лучше платят и относятся к своим подчиненным. Может, и к лучшему, что чистоплюи эти тебе места не дали. Чужая ты среди них, а вот там, в доках, за свою сойдешь. Я тоже когда-то с Цереры сюда перебрался, а сынок мой на «Варяге» в систему Борогов летает и служит у них. И без такого видного диплома, как у тебя. Так что, все у тебя впереди. А сейчас собери волю в кулачок и иди, девочка. Счастье – оно такое. Оно само в руки не идет, к нему стремиться надо! Счастье – оно упорных любит!

– Да как же!? – возмутилась я. – Кто же меня вот так просто на работу возьмет, тем более, на корабль другой системы! Вы же знаете, как к нам, людям, относятся те же орши!

Мужчина картинно приподнял брови, выражая удивление.

– Молодая ты еще, главного не понимаешь. Политика – она нас касаться не должна. Думаешь, нашу Солнечную систему уже какой десяток лет не хотят принимать в Галактическое торговое сообщество потому, что нас орши да фавны не любят? – мой собеседник усмехнулся. – Нет, нас не пускают в большой бизнес, потому что наше правительство на уступки идти не желает, и стремится навязать свои правила игры. Хотя сейчас вояки наши, вроде как, поутихли. Через полгода новое заседание рас будет, там поднимут вопрос о принятии Земли в союз звездных систем. Так что, можешь смело идти и наниматься на любой понравившийся корабль. Межрасовые скандалы нашей системе не нужны, особенно сейчас. Даже малейший намек на неподобающее отношение людей к гражданам иных систем может здорово осложнить ситуацию. А вот инопланетяне прекрасно знают, что Солнце, скорее всего, войдет в торговую гильдию. Присматриваются они к нам. Мы, конечно, раса замкнутая и особо в друзья ни к кому не лезем. Но специалисты да умельцы среди нас отличные. И это – известный в галактике факт. Не робей, девочка! Иди и сама строй свою судьбу!

С этими словами мужчина поднялся и неспешно ушел в отделение для персонала. А я осталась сидеть. Разом как-то высохли слезы. А ведь и правда, я же сижу в порту. Тут же проходимость сотня кораблей в день. Ну и что же, что половина из них занимаются не совсем легальным делом. Мое дело маленькое – растения сажай. Да следи, чтобы кислородные фильтры не засорялись. И опять-таки здесь можно пристроиться на корабль, летающий в систему Борогов или еще какую.

Это же такая возможность увидеть представителей иных рас!!!

Солнечная система – мир закрытый, и пускали сюда только корабли пролетающие, так сказать, транзитно. Да и то, далеко не всех представителей галактических рас жаловало правительство Солнечной системы. Но все же, корабли зеленых как орки из легенд расзнов или рогатых низкорослых фавнов здесь были нередкостью.

Вот и выход! Нужно просто найти работу самостоятельно. Побегать, поспрашивать, проглотить еще горсти две унижений и все. Уж что-что, а унижения за всю жизнь я испытала немало, еще пару дней скитаний и презрения меня не убьют.

Встав, я обнаружила, а, вернее, вспомнила, еще об нескольких насущных проблемах. Я очень хотела кушать и в туалет. И если со вторым проблем не было, то вот с провизией у меня совсем никак. Я-то думала, что ужинать буду уже на новом рабочем месте. Ну, или на крейсере по пути к этому самому месту. А тут, вот как вышло. И денег в кармане было столько, что и на ушко от пирожка не хватит.

Тем временем, живот утробно ревел на весь зал ожидания.

И хорошо, что сейчас тут было пусто, а то бы стала центром внимания. Пришлось думать. Почесав нос, я решилась на старое доброе и, хорошо известное всем, банальное воровство. Пройдясь по залу, обнаружила как минимум четыре камеры и все точно работали. Плохо. Завтракать в местной тюрьме, куда меня заметут за хулиганство и мелкую кражу, желания не было. Так что, я отправилась в доки.

У входа в терминал, отделяющий причалы для пассажирских крейсеров от доков для грузовых кораблей, я обнаружила пищевой автомат. Он был старенький и, самое главное, не попадал в зону патрульных визоров. Безопасно и надежно. И посторонних сейчас тут нет, и по камерам не засекут. Как говорится, то, что надо.

Покрутившись, я оценила возможный улов. Можно было разжиться парой шоколадных энергетических батончиков. Тюбиком какого-то бульона, возможно, даже с белком натурального мяса. А это уже шикарный то ли очень поздний ужин, то ли ранний завтрак получится. Вот, если постараться, то реально выудить из этого пищевого автомата такие вкусняшки, как рис в герметичной упаковке, пропаренная гречка и геркулесовая каша со вкусами малины, яблока и зернадского тафука. Вот этот самый тафук с кашей особенно захотелось – не пробовала я фрукты из других звездных систем ни разу. А если ну очень потрудиться, напрячь мозг и покрутить там, где надо, то, возможно, я разживусь еще и таблетками с синтетическим заменителем овощей и с полным комплексом витаминов, заменяющими суточную дозу. Вот это был бы настоящий подарок.

В общем, в этом пищевом автомате набить желудок было чем.

Дело за малым. Я приоткрыла плохо прикрученную, а в одном месте и проржавевшую панель и нащупала нужные проводки. Вытянув, определила какой от чего. Перерезав красный, коротнула его о серый проводок. И тут же выпал рис с бульоном. Ура! Ужин за нами. Следом в мои, обессиленные голодом бессовестные, даже криминальные, ручки посыпались тюбики с национальными блюдами Земли, которые я и не увидела вначале. Вот же, крайне приятный, а главное съестной сюрприз.

Я набивала едой карманы куртки. Хорошо, что они у меня были накладными и до неприличия большими. Тюбики были размером с мою ладонь. Когда-то такими питались первые космонавты, а теперь это была фирменная упаковка почти всех пищевых корпораций Земли. Ух, это была первая удача за очень долгое время. Я вертела в руках какие-то тефтели, борщ, солянку, фасоль со жгучим перчиком, индейку, бобы с соевым соусом, филе трески, щуки, окуня. Последний тюбик я тут же вскрыла и сунула в рот. Вот что-что, а рыбу я обожала с детства.

Набив провизией карманы и пожалев, что сначала не сходила в ячейку и не забрала свой чемодан, я покосилась на то, что осталось в автомате. Там были упаковки с водой и соками. Вот только какой проводок ведет к ним? Ошибиться было опасно – я могла и заблокировать полностью выдачу и тогда уже вообще ничего не увижу.

Встав с колен, я прижалась носом к стеклу, пытаясь рассмотреть хоть что-то, указывающее на нужный провод. И вот же, госпожа удача не просто мне улыбалась, она щерилась всеми тридцатью двумя зубами. Там был черный провод. И вот сбоку был еще один проводочек – желтенький, и он, неприлично выглядывая, тянулся к большим походным сумочкам – рюкзакам. Красивеньким таким, с зайками на замочках.

Ууу, мои глаза загорелись… Хочу!

Хочу черную сумочку с серебряными зайками, вот хочу и все! Туда идеально вместятся и соки, и вода, и еда. Тюбики можно ссыпать из карманов. И вообще, вон тот наборчик шоколадных конфеток идеально будет смотреться в этой сумочке.

Недолго думая, я вновь плюхнулась на зад и полезла в панель. Теперь красный проводок я коротнула о желтый и… о чудо… мне выпала серая сумка.

Серая, блин!

Совсем не то! Отложив ее в сторону, я снова соединила проводки…

Так за пару минут я была обладательницей синей, лиловой, еще одной серой, желтой сумочки и, наконец, последней выпала черная. Ха, вот так-то лучше. Сгребая добытые рюкзачки в один, я запихнула туда же тюбики с элитной пищей из карманов. Сумка оказалась в разы больше, чем я думала.

Поколдовав с черным проводком, я разжилась напитками. Потом в рюкзак ушли синтетические таблетки, конфетки, витаминизированные крекеры, еще какая-то ерунда, наборчик стяжек для волос, какие-то галонаклеечки, еще брелоки сувенирные. Все, что плохо лежало и плохо скрывало свои проводки, непременно оказывалось в моих загребущих руках.

В общем, я большая, правда, не совсем законопослушная, но молодец!

Ну, не зря же я все детство якшалась с соседними пацанами. Они еще и не такое могли подчинить. Ну, или поломать, если надо. Быстренько прикрутив и пристроив красный проводок, я прикрыла панель, приладив ее, куда надо. Все указывало на простую поломку, а не на спланированную кражу. Да и оставила я практически полный автомат. Я не жадная.

Теперь нужно, не светясь перед камерами, проскочить к камерам хранения и забрать вещи, а заодно и спрятать в своем чемодане и новый рюкзак забитый едой.

Труда это не составило. Пробравшись вдоль белоснежной стеночки зала ожидания, уверенно свернула в левый коридор и вышла в огромный зал прибытия. Оттуда в правый зеленый коридор и вот они передо мной – камеры хранения. Металлические дверки начинались от пола и упирались в потолок. Надо заметить потолок этот был на высоте не менее четырех метров. Тут мне пришлось побродить, чтобы найти ячейку «1132». По всем законам подлости располагалась она где-то там в вышине. Повозившись с лестницей, я таки спустила свое имущество на пол.

Вытащив свой чемодан, я вдруг поняла, что он ничуть не больше моей обновы. Да с вещами у меня не густо. Совсем не густо, а можно сказать, что и пусто совсем. Из той скудной стопочки, что именовалась моим гардеробом, добрую половину можно смело нести выкидывать. Да и то, что останется, на людях уже и не поносишь. Слишком истерлось. В Академии ходили в форме, а вот теперь вещей нет.

И формы нет, и работы нет, и денег нет.

Присев на пластиковую лавку, я посмотрела на свой багаж. Тащить за собой все, смысла я не видела. Взяв свежеукраденный серый рюкзак, я вывернула его наизнанку. Так легко можно было скрыть тех самых кроликов на молниях, которые могли выдать во мне воровку. Следом я распахнула старый чемодан со стертыми боками. Когда-то он был коричневым, а теперь линялым. В общем, старье и хлам. Вот в нем и было сокрыто все мое имущество.

Вынув планшет, я сунула его в новую сумку. Следом закинула две футболки, старенькие, конечно, но ткань у них была хорошей. Далее, штаны из плотной грубой материи, такие – захочешь, не протрешь, мама перешила мне их из отцовской робы.

Что-что, а шила моя мама замечательно. К ней постоянно приходили женщины и приносили одежду, списанную с магазинов со всей Солнечной системы и отправленную на свалку. Наша соседка, живущая в домике напротив, работала на пункте утилизации ткани. Именно она и была поставщиком материи. О, что творила из этого тряпья моя мамочка, такие шедевры. Мы все у нее всегда ходили нарядными и чистенькими.

Папа всегда говорил, что мы его прекрасные цветочки, а он – гордый хозяин оранжереи.

Да и имена папа дал нам соответствующие. Влюбившись в восемнадцать лет в мою маму, он был предан ей всю жизнь. «Моя прекрасная Роза» – вот именно такими словами он начинал успокаивать маму, когда она начинала отчитывать кого-то из нас за проделки. Но долго в папиной оранжерее Роза в одиночестве не скучала. Не исполнилось ей и семнадцать годков, как родилась я. Меня родители, может, в шутку, а может, и, не задумываясь, назвали Астрой. А вот дальше пошло-поехало. Родилась Камелия, за ней Петуния и самая младшая Лилия.

Вот такой вот цветник!

В задумчивости я смотрела на свои вещи. Вынув пару носков и сменный комплект белья, я приуныла. Просто вещей больше не осталось. Вернее то, что осталось, походило на тряпки, годились они только для мытья полов. Забрав еще небольшую коробочку с коллекцией камушков с марсианской поверхности, я захлопнула чемодан. Зачем его тащить с собой, если ценного там, все равно, ничего нет.

Но в последний момент мой взгляд зацепился за что-то синее в чемодане. Снова его распахнув и чуть разворошив вещи, я вытащила то самое платье, в котором приехала сюда. На глаза навернулись слезы. Я ведь надевала его всего лишь однажды – в тот самый первый день. В день моего поступления в Академию. Выкинуть его я не имела никакого морального права. Моя мама так старалась, чтобы я выглядела красиво. Откуда ей было знать, как ходят на больших планетах и что цепляют на себя обеспеченные детки. Платье ни в чем не виновато.

Бережно сложив, я отправила и его в сумку. Еще придет время, и я надену его вновь. У меня есть семья, которая в меня верит и меня любит. У меня есть родители, которые экономили на всем, чтобы купить учебники и планшет для учебы. Мы, бывало, не платили за воду, но счета за школу для всех детей были оплачены всегда. Соседи высмеивали отца, а мы верили, что он все делает правильно. Я не имею права сдаваться. Запихнув в серую сумку личную карту и бросив сверху диплом, я ее застегнула.

Вот и все вещи разобраны.

Теперь у меня была неприметная черная и серая сумки с самым мизерным минимумом вещей, даже приличной расчески не было. Все это выглядело убого как-то. Закинув чемодан в утилизатор, я решила, что для приличной работы и выглядеть нужно прилично. А значит, расческа нужна. В академии все выдавалось. Теперь же никто ничего мне не даст, а значит, если уж я взялась за самообеспечение, то нужно «обнести» родной космопорт до конца. Тем более, крупные компании не обеднеют, если лишатся зубной щетки и расчески.

Вот с таким боевым настроем я двинула к грузовым докам. Там автомат с бытовой мелочевкой точно был, и известной мне модели. Я его еще во время прохождения практики видела. И ничего там обрывать не придется. Тресну пару раз по нужному месту – все само выпадет.

Так к утру в моей сумке обжилась розовая расческа с крупными зубчиками и голубая зубная щетка допотопной модели. Ну и ладно, мне пойдет.