Контрабанда из иного мира

Глава 10

Путь от идеи до воплощения не бывает коротким и легким. Научные сотрудники институтов Федерации и Приграничья в один голос объявили, что исследование «Свободы» не закончено, а посему они шагу не сделают с борта корабля. Но Граймс был непреклонен. Он доходчиво изложил им свою идею, а потом объяснил, что никакая маскировка не сделает «Дальний поиск» похожим на допотопную посудину, каковой является «Свобода» — или «Истребитель», или «Эсминец». Мельчайшее отличие, совершенно неочевидное для большинства наблюдателей, может стоить жизни всему экипажу.

— Кстати, об экипаже, коммодор, — сказал один из биологов. — Эти хвостатые наверняка быстро сообразят, что корабль ведут не те, кого они ждут.

— Почему Вы так в этом уверены? — возразил Граймс. — Каким образом они определят? Для этого им надо как минимум нас увидеть. И даже тогда… У Вас никогда не возникало ощущения, что люди другой расы на первый взгляд кажутся очень похожими? А если Вы окажетесь, например, среди шаарцев…

— Могу сказать Вам как этолог, — вмешалась Соня. — Прежде всего вы, грубо говоря, определяете, кто перед вами — «свой» или «чужой». Что касается индивидуальных различий, то вы обращаете на них внимание далеко не сразу. Поверьте, даже у меня с этим бывают проблемы.

— Но мы проводим научное исследование! — не сдавался биолог.

— Мистер Уэллс, — Граймс обратился к главному инженеру Флота Конфедерации, — как продвигается работа?

— Продвигается, коммодор. Правда, не думаю, что нам есть чему у них поучиться. Для нас эта техника — даже не вчерашний день. А вот если наш корабль попадет им в руки — или в лапы, не знаю, что у них там — они получат очень хороший подарок. Только боюсь, нам это обернется боком.

— Понятно. Итак, джентльмены?

— Я не против, — изрек адмирал Хенесси. — Но я порекомендовал бы перевооружить эту посудину.

Тон, которым это было сказано, явственно говорил о том, что рекомендацию имеет смысл выполнить — причем немедленно или еще быстрее и без дополнительных вопросов.

Граймс развернулся на каблуках и пристально посмотрел на адмирала. Их взгляды встретились, и не одному из присутствующих показалось, что в воздухе раздался звон металла о металл. Адмирал был Главнокомандующим Военно-Космического Флота Конфедерации, но Граймс не без основания считал себя более компетентным в практических вопросах. В конце концов, это была его личная операция.

— Нет, сэр, — ответил он твердо. — Простите, но это не самая лучшая идея. Я не хочу, чтобы нас побили нашим же оружием.

Однако Соня неожиданно приняла сторону адмирала.

— А как же свинцовая защита, Джон? — сказала она. — А антигравитационная сфера?

Коммодор поморщился. Ничего подобного от нее он не ожидал. Впрочем… как-никак, она тоже состоит на службе в Действующем Флоте. Ворон ворону глаз не выклюет. Когда интересы сходятся, про политику можно на время забыть.

— Мистер Уэллс подметил очень важную деталь, — проговорил он. — Мы обгоняем их в техническом развитии почти на пятьдесят лет. Это огромное преимущество, и лишиться его было бы крайне нежелательно. И тем более нежелательно лишиться преимущества в вооружении.

— Знаете, Граймс, — задумчиво протянул адмирал, — а Вы, пожалуй, отчасти правы. Но я не могу позволить, чтобы мои подчиненные отправлялись в эту весьма опасную экспедицию и не получили от меня должной защиты.

— Они в той же степени мои подчиненные, в какой и Ваши, сэр. Поскольку почти все они — офицеры запаса.

Адмирал перегнулся через стол и свирепо воззрился на Граймса.

— Знаете что, коммодор? Наши Большие Братья из Федерации мне всю плешь проели. Если бы не они — честное слово, я бы отправил туда боевую эскадру. Но… — он выпрямился и одарил Соню ледяной улыбкой, — Верховное командование на Земле, похоже, склонно больше доверять коммандеру Веррилл… простите, миссис Граймс. А посему наделяет ее весьма широкими полномочиями — едва ли не большими, чем у меня. Мои полномочия сводятся к тому, чтобы… оказывать ей всестороннее содействие.

Он расстегнул свой парадный китель на одну пуговицу, достал из внутреннего кармана большую коробку — так, словно она заключала в себе Большой Галактический Крест2, извлек из нее длинную черную сигару, чиркнул зажигалкой и наполнил и без того прокуренный воздух рубки «Свободы» клубами едкого сизого дыма.

— Как говорится, муж и жена — одна сатана, коммодор. Но Вы можете действовать так, как считаете нужным. А Ваша супруга пусть поступает по своему усмотрению. Правда, ей удалось убедить Правительство Федерации предоставить Вам все мыслимые и немыслимые полномочия. Конечно, если бы меня спросили… Ладно. Могу ли я, на правах старшего по званию, хотя бы поинтересоваться Вашими планами? Например: Вы абсолютно уверены, что ядерный заряд, который Вы взяли со склада, поможет Вам переместиться в нужную Вселенную?

— Не уверен, сэр. Но мы сделаем все от нас зависящее. Надеюсь, нам повезет.

Адмирал побагровел так, словно упомянутый ядерный заряд взорвался у него под креслом. С минуту он не мог произнести ни слова.

— Повезет! — взревел он наконец. — Повезет! Черт подери, коммодор! Я понимаю, если бы услышал такое от зеленого кадета перед учебным полетом! Но Вы! Опытный и, надеюсь ответственный офицер!

— Адмирал Хенесси, — в голосе Сони зазвенела легированная сталь. — Это не карательная акция и не маневры Военно-Космического Флота Федерации. Это экспедиция, которая проводится исключительно с целью разведки. Мы не знаем и не можем знать, с чем столкнемся. Наша задача — выяснить это. Возможно… — она позволила себе немного смягчиться, — коммодор выразился не совсем удачно. Он хотел сказать, что вероятность попасть в нужную Вселенную довольна велика. Но полной гарантии, как Вы понимаете, Вам не даст никто. Хотите знать мое мнение? Я думаю, мы должны разворошить этот муравейник и посмотреть, что из этого получится…

— Короче, мы должны поднять флаг Конфедерации на топ-мачте и посмотреть, кто вылезет нас поприветствовать, — произнес кто-то из присутствующих. На минуту в рубке стало тихо. Адмирал, Граймс и Соня переглянулись.

— Хорошая идея, — усмехнулась Соня, и напряжение, от которого только что звенел воздух, исчезло. — Только это будет не флаг Конфедерации. Заменим наше золотое колесо3 на… серебряного Веселого Роджера. И немного поиграем в джентльменов удачи — разумеется, в разумных пределах. Вы же не отдадите нас под трибунал по возвращении, адмирал?

Главнокомандующий Флота Приграничья хмыкнул.

— Похоже, я понял Вашу идею, коммандер. Разумеется, подобные действия совершенно недопустимы… но, черт возьми, хотелось бы мне на это посмотреть! — он повернулся к Граймсу. — Итак, коммодор, я позабочусь о том, чтобы оружие, установленное на борту «Свободы», привели в рабочее состояние и доставили боеприпасы. Никаких современных технологий.

— Буду весьма признателен, сэр.

— Слово и дело, коммодор. А как насчет личного оружия офицеров?

Хороший вопрос. Действительно, на борту «Свободы» не было ничего, похожего на личное оружие. В первый раз Граймс не обратил на это внимания. Но если «хвостатые» попытаются захватить корабль, они найдут на борту гораздо более заметные улики — свинцовые экраны и антигравитационную сферу.

С другой стороны… Раз уж они собрались, как выразилась Соня, поиграть в пиратов, то экипажу «Свободы» предстоит брать на абордаж чужие корабли и подниматься на борт. А если на стороне противника будет численное преимущество — и не только численное? Нет, без оружия явно не обойтись. И когда «хвостатые» увидят в руках своих бывших рабов пистолеты, они вполне могут догадаться, что дело нечисто — а может быть, попытаются завладеть новым оружием.

— Никакого оружия не будет, — проговорил он. — Будем надеяться, что нам удастся заполучить местные образцы. Тогда попробуем соорудить нечто по образу и подобию. Кстати, Соня: наши космодесантники должны быть мастерами по рукопашному бою — в том числе в скафандрах.

— И владели холодным оружием, — добавила Соня.

— В особенности топориками и абордажными саблям, — иронично произнес адмирал.

— Именно так, сэр, — согласился Граймс. — Топориками, тесаками… и прочими подручными средствами.

— У меня предложение лично для Вас, коммодор, — сказал адмирал Хенесси. — На нашей базе есть Центр рукопашного боя. Вы можете пройти ускоренный курс обучения…

— Боюсь, у меня не будет времени, — с надеждой в голосе ответил Граймс.

— У Вас будет время, коммодор. Для того чтобы установить экраны и оборудование для антигравитационной системы, понадобится не пять минут и даже не пять часов. И для ремонта орудий тоже.

— У тебя будет время, — сказала Соня.

Граймс вздохнул. В молодости ему доводилось участвовать в паре небольших стычек в космосе. Но сходиться с противником врукопашную… Когда перед тобой стоит задача уничтожить вражеский корабль, редко задумываешься о том, что вместе с кораблем погибает значительная часть экипажа. Об этом действительно лучше не думать. Ты просто выпускаешь снаряд или ракету — и бесстрастная электроника сообщает тебе, что цель уничтожена. Ни рваных ран, ни агонии… Самое неприятное зрелище, которое тебя ожидает — это заиндевевшие останки, похожие на изуродованные манекены. Между тобой и смертью — расстояние от корабля до корабля время, которое требуется для того, чтобы преодолеть его. Ты не увидишь, как после твоего удара теплая кровь начинает толчками бить из перерезанной артерии, как в глазах другого угасает жизнь.

— У Вас будет время, коммодор, — повторил адмирал.

— У тебя будет время, — подтвердила Соня.

— А как насчет Вас, миссис Граймс? — осведомился Хенесси.

— Вы забываете, сэр, — холодно улыбнулась она, — что в свое время меня учили калечить и убивать представителей любых цивилизаций, с которыми мы контактируем.

— Значит, мистер Граймс будет проходить обучение в одиночестве, — ответил адмирал.

Следующие три недели совершенно измотали Граймса. До сих пор он считал, что сохраняет хорошую форму. Как оказалось, это было не совсем так.

Он получил комплект специального снаряжения, и все равно после каждой схватки с сержантом-инструктором ходил в синяках. Он возненавидел кинжалы, хотя он и достиг определенных успехов в обращении с ними. Еще сильнее он возненавидел абордажные сабли, а топорики на длинной рукоятке, с пикой и крюком на конце вызывали у него приступ бешенства.

Но однажды его посетило вдохновение.

После очередной схватки инструктор, как обычно, объявил перерыв. Граймс, едва переводя дыхание, стоял, всем телом навалившись на топорище — сегодня они тренировались с абордажными топориками. Он взмок под своей пластиковой броней, пот катился градом, ссадины горели огнем. И вдруг, без всякого предупреждения, инструктор одним ударом сапога выбил из-под него опору. Граймс грузно рухнул, увидел занесенный над собой топор и понял, что настал его последний час.

И тут в голове у коммодора что-то щелкнуло.

Еще не соображая, что делает, он откатился в сторону, и острая пика вонзилась в землю в дюйме от его шлема. Через секунду Граймс уже был на ногах, тут же упал на колени, и острие, которым было увенчано топорище, угодило сержанту в пах. Лицо десантника перекосилось — пластик лишь смягчил удар — и он замахнулся, словно в самом деле хотел разрубить противника пополам.

Лезвие со свистом описало короткую дугу, раздался хруст, и в руках сержанта остался обрубок топорища длиной около двух футов. Следующий удар опрокинул инструктора навзничь, и…

Когда багровая пелена спала с глаз коммодора, он обнаружил, что стоит над поверженным десантником, приставив к его груди острие пики.

Сержант выглядел скорее ошарашенным, чем напуганным, а потом на его лице медленно расплылась улыбка.

— Потише, потише, сэр. Еще немного — и Вы меня проткнете. Вы же не собираетесь меня убить, правда?..

— Прошу прощения, сержант, — пробормотал Граймс, переводя дыхание. — Но Вы, кажется, тоже не слишком удачно пошутили.

— Так и было задумано, сэр. Никогда и никому не верь — это первое правило, которое надо усвоить.

— А второе?

— Похоже, Вы его уже знаете. Врага надо ненавидеть. Забудьте слово «противник». Когда Вы сидите в рубке и смотрите на противника в прицел лазерной пушки, лучше сохранять хладнокровие. Но если уж вы сошлись с противником — с врагом — лицом к лицу…

— Кажется, я понял, сержант.

Он покидал Базу без особого сожаления. Ему предстояла масса дел. И прежде всего — модификация «Свободы», которой предстояло лететь в неизведанное.